Страшные сказки

ЕДА

ЕДА

Лжецы... Лжецы в белых халатах. Подлые мошенники, умело скрывающие свой непрофессионализм за витиеватыми фразами и сложными медицинскими формулировками. О, сколько их набралось в моей копилке! Врачи муниципальных больниц и работники дорогих частных клиник − все одно! Все − лжецы.

Очередной такой "специалист" сидит сейчас прямо передо мной. Доктор упорно делает вид, что внимательно слушает, кивает плешивой головой, но я-то знаю − едва ли мои слова доходят до его сознания. Весь лоснящийся, сытый, дородный и мягкотелый, он небрежно откидывается на спинку дорогого кожаного кресла и, нахмурив брови, шумно выдыхает. Лучший врач лучшей частной клиники... Моя потрепанная медицинская карта лежит перед ним. Эскулап со скучающим видом пролистывает несколько страниц, внимая моему рассказу о симптоматике, бесчисленных анализах крови, мочи и кала, результатах МРТ и прочей диагностики. Мой случай не вызывает у "специалиста" должного интереса − это очевидно. Эскулап то и дело бросает нетерпеливые взгляды на настенные часы. Как же − его рабочий день давно подошел к концу, весь персонал разбрелся по домам и только он, бедный несчастный, остался выслушивать бредни припозднившейся пациентки.

 − Вы говорили, случай сложный, − сцепив пальцы в замок, заявляет с важным видом.

 − Да, именно так, Константин Давидович. Мне рекомендовали обратиться именно к вам, − обреченно отзываюсь я.

 − Ну, знаете ли, милая барышня, − причмокнув языком, начинает "лекцию" светило медицины, − ничего экстраординарного в вашем случае не наблюдается.

Ожидаемо. Банально. Душно и бессмысленно. Я уже знаю, что он скажет дальше. Знаю, но молчу. Выжидаю. Слежу внимательно за мимикой, жестами, движением глаз. Улавливаю интонации.

Нельзя его спугнуть!

Равнодушный взгляд небрежно скользит по мне. О! Я знаю, что он видит. Я сама вижу это каждое утро в зеркале, в отражениях витрин, в окнах проезжающих машин. Ежедневно чувствую спиной, как оборачиваются вслед прохожие. Стиснув зубы, терплю, как отморозки в открытую смеются, показывают пальцем, или украдкой снимают на телефон, чтобы потом выложить меня красивую на безграничных просторах Сети.

Для меня не секрет, что сейчас я мало напоминаю человека: всего лишь обтянутый кожей скелет, с тонкими, словно тростинки, руками и ногами, выпирающими ребрами и лопатками. Пугающая, противоестественная худоба моя бросалась в глаза и заставляла делать ложные выводы о состоянии здоровья. Вот и Константин Давидович туда же. Эх... Жаль. Мне его так хвалили!

Надеюсь, в главном он не разочарует.

 − Давайте-ка, я расскажу вам, милая барышня, как все обстоит. − Доктор, поёрзав, удобнее устраивается на широком кожаном кресле. Сцепляет пальцы в замок и смотрит на меня, как на безмозглую курицу. − Полагаю, вы пережили некий стресс, после чего вас перестал устраивать собственный внешний вид. Вы начали отказываться от еды. Сначала ограничивали себя в малом, но потом процесс похудения вышел из-под контроля. Пропал аппетит, ухудшилось самочувствие... Так ведь? Это типичный случай анорексии. Наитипичнейший! Таких как вы − тысячи. Поверьте моему опыту!

"Это таких как ты − тысячи, − думаю, разочарованно разглядывая собеседника и пропуская нотации мимо ушей. − А я такая одна".

Мой случай уникален. Зря Константин Давидович слушал меня без должного внимания. Ой, зря.

Сытый, наглый, самовлюблённый, обалдевший от собственной важности и напрочь утративший инстинкт самосохранения. Как все они...

 − Мы, разумеется, проведем полное обследование. Предстоит сдать анализы, назначить лечение, подключить консультации с психологом. − Как все ему подобные, Константин Давидович за версту чует возможность подоить клиента и явно не собирается её упускать. − Но, милая барышня, надо помнить, что самое главное в вашем случае − еда. Да, да, − еда! Правильное питание. Начнете как следует кушать − вернёте нормальную жизнь. Вы меня услышали? Вы со мной согласны?

 − В этом − безусловно, − растягиваю губы и с удовлетворением отмечаю, как мой собеседник вздрагивает и спадает с лица от моей плотоядной, хищной улыбки.

Я голодна.

Провожу по зубам языком и чувствую, как они заострились. Пора...

Резкий и ловкий прыжок. Мой стул с грохотом отлетает в сторону, а сама я мягко приземляюсь на стол, прямо перед оцепеневшим доктором. Опускаюсь на корточки и, опираясь на руки, наклоняюсь к сальной физиономии эскулапа так близко, что от горячего дыхания запотевают толстые стекла его очков. Чуть склоняю голову набок и заглядываю в глаза жертве. Скалюсь. Утробно рычу.

Константин Давидович боится. Его трясёт, как в лихорадке. На лбу выступает испарина, и соленые капли пота аппетитно блестят на лоснящейся коже.

Страх... Как он прекрасен! Трудно представить лучшую приправу, чем адреналин в крови.

Хрипло смеюсь, созерцая свой ужин. Смех смешивается с глухим рыком.

 − Ты − моя еда! − шиплю я и, прежде чем врач успевает вскрикнуть, рвусь вперед и вонзаю клыки в глотку специалиста.

Густая ароматная кровь заливает стол, капает на пол. Когтистой рукой я вырываю язык из разодранного горла. Доктор валится с кресла лицом вниз. Под Константином Давидовичем медленно расползается красная лужа. Я нависаю над распростертым телом и с наслаждением приступаю к трапезе.

ЖАДНОСТЬ

ЖАДНОСТЬ

Когда Илья Михайлович Скворцов, сын учительницы и фрезеровщика, подавал документы в университет по направлению подготовки "финансы и кредит", он грезил о головокружительных перспективах: стабильной работе, высокой зарплате, хорошей машине, отдыхе на Кипре... Но жизнь внесла свои коррективы. После окончания ВУЗа все его потуги устроиться в какую-нибудь, пусть даже самую захудалую, контору заканчивались одним и тем же: "Извините, нам нужен сотрудник с опытом работы по специальности не менее трех лет". Никого не интересовал его красный диплом, и Илья, отличник из отличников, нанялся курьером в службу доставки "Экстра". Скудной зарплаты едва хватало на оплату съемного жилья, а питался Скворцов вообще от случая к случаю. Все его честолюбивые мечты и замыслы теперь сводились к одной короткой, но очень точной формулировке: "Деньги".

Деньги, деньги, деньги...

С мыслями о них он засыпал и просыпался, постоянно ломая голову над тем, где их взять. Но, читатель, не торопись осуждать несчастного юношу и обвинять бедолагу в чрезмерной меркантильности! Ведь деньги ему были действительно нужны. И не просто нужны, а жизненно необходимы. Ведь Илья влюбился. Беззаветно и безответно, как бывает только в двадцать с небольшим. Его избранница, голубоглазая хохотушка Мариночка, работала в той же "Экстре" оператором. Близился ее день рождения, и Скворцов, отказывая себе во всех удовольствиях, до которых молодость так охоча, из кожи вон лез, чтобы скопить нужную сумму на подарок − изящный перстенек с камушком в виде сердечка. Однако денег отчаянно не хватало...

И вот однажды, в чудесный майский денёк, такой редкий для хмурой Москвы, очередной клиент − лысый пузатый старикан с цепкими черными глазами ястреба и неизвестным акцентом, предложил Илье столь щедрые чаевые, что Скворцов на мгновение потерял дар речи.

− Десять тысяч за доставка, − с самым серьезным видом заявил старикашка, протягивая Илье листочек с адресом. − И есть еще условие. Один интересный условие. И также предполагает вознаграждение. Причем куда более щедрый! Но я не знать, согласитесь ли вы... Справитесь ли...

Голос лысого клиента был полон зловещей интриги.

− Вы ведь надежный человек... Илиа? − лукаво прищурившись, поинтересовался клиент.

− Д-да... − не слишком уверенно отозвался Скворцов и вздрогнул, но потом вспомнил, что имя большими синими буквами написано на бейдже. − Конечно, надёжный. Диктуйте свое условие. Я справлюсь.

− Вам предстоит доставить книга. Книга лежит в гостиной на столике в мой особняк. Вот, кстати, ключи. Это очень древний, очень редкий и дорогой книга. Вы понимаете меня? Очень-очень дорогой! Возможно, даже дороже ваша жизнь. И моя жизнь − тоже. Привезите мне мой книга − и я платить вам десять тысяч. Но если вы ни разу не откроете мой книга, ни разу не заглянете в неё − я платить вам втрое больше. Я платить тридцать тысяч!

"Тридцать косарей за простое "не открывай мой книга"!", − думал Илья, ликуя. Он мчался на всех парах по весенним улицам Москвы и впервые за долгое время улыбался своим мыслям. К черту перстенек с сердечком! Он увезет Мариночку куда-нибудь, где они будут предаваться страсти в режиме "Всё включено"!

Все вокруг казалось Скворцову праздничным и нарядным, словно город радовался его удаче вместе с ним. Зеленели парки и аллеи, весело звенели трамваи, аромат черемухи кружил голову, солнце сияло над верхушками небоскребов. Ах, как прекрасна весна! Как прекрасна молодость!

А вот и он − нужный поворот, тот самый адрес. Уединённый дом особняк, окруженный дорогущим кованым забором. Огромные французские окна, ухоженный палисадник, искусственный пруд с золотыми рыбками...

Скворцов отключил сигнализацию на входе (код был предусмотрительно записан на листочке с адресом), открыл дверь и ахнул.

Если внешний вид дома деликатно намекал на состоятельность лысого клиента, то внутреннее убранство вульгарно кричало об этом: повсюду сплошной мрамор и позолота, антиквариат, раритет и куча новомодных штучек.

− Вот жмот! − пробубнил Илья себе под нос. − Тридцать тысяч! Мог бы и больше дать. Денег-то видать куры не клюют.

Скворцов нашел книгу ровно там, где и говорил старик-иностранец. Просторная гостиная, оформленная в светло-бежевых тонах, могла похвастаться шикарным камином, подле которого лежал мех какого-то неведомого зверя, а также высоченными полками, сверху донизу забитыми книгами в потёртых кожаных переплетах. В центре комнаты величаво, точно белый индийский слон, расположился здоровенный кожаный диван, а рядом − крохотный резной столик красного дерева. На нём-то и лежала его с Мариночкой путевка в Сочи на уикенд!

Илья взял книгу в руки. Тяжелый древний фолиант. Обложка, инкрустированная полудрагоценными камнями, почернела от времени. Яшма и малахит образовывали замысловатый узор в форме глаза. Надписей Скворцов не обнаружил, увидел лишь дату на корешке − одна тысяча шестьсот шестьдесят шесть...

"Очень-очень дорогой книга! − пронеслось в голове. − Возможно, даже дороже ваша жизнь!"...

− А он готов заплатить только тридцать! − возмущенно воскликнул Илья и провел ладонью по истерзанной веками поверхности фолианта. Возможно, книга стоит миллионы. Возможно, коллекционеры со всех концов мира будут бороться друг с другом за право выкупить ее. Возможно...