Страстное безумие свободы

Глава 1 Амнезия

Глава 1 Амнезия

Этот звук. Странный, нудный, как звук комара. Он все портил. Единственный способ избавиться – услышать другое. Вот, еще немного. Еще чуть–чуть.

Движение машин, их гудение, бессмысленный белый шум города… Нет, другое.

– Ты куда, там еще красный!

Дальше.

Музыка, может? Нет, не то. Мешает.

Но этот звук. Вытягивает всю душу. Может, так и надо? Все так и происходит?

Ворона каркает. Вот, уже ближе. Вороны, птицы... Да, птицы поют. Или не поют? Они ведь были. На какой–то миг их можно было услышать. Вот, уже и звук ушел подальше. Птицы вообще есть? Лето же – все должно щебетать, петь. Да, вот, уже почти. Надо было изучать кто есть кто. А то хотелось бы со знанием дела сказать… Даже названия не помнятся. Воробьи, вороны, голуби, чайки… Кто там еще. А вот эта заливистая трель? Она чья? Соловей? В городе? Может, пусть сидит и смотрит, и удивляется всей этой суете. Или все–таки безмолвию? Да какое может быть безмолвие, когда этот звук вытягивает все из тебя?

Лети уже. Все наслушался. Зависть неописуемая. Хочет парить и ощущать свободу. Расправить крылья и парить. Нет направления, просто делаешь шаг. А птицы делают шаги в пропасть? А у них есть состояние пропасти? Или все пространство для них их дом обитания? Выбираешь порыв – и ты довольный и счастливый паришь навстречу к солнцу. Стоп. Только не все вверх и вверх. Там же крылья опалить можно. Значит, жить можно везде, кроме солнца. Все–таки ограничение. Но всяк лучше, чем в земле ползать. Там вот солнца нет, но есть дела. Все, решено, летим.

Но звук… Почему он все время преследует. Уже оторвался и готов вспарить.

И крики какие-то. Потише можно!

И запах горелого. Фу, как неприятно.

Кирилл дернулся – звук перестал. Да это же клаксон! Противный какой звук. Теперь бы он такую машину не покупал.

Кириллу было жутко неудобно. Но он отметил для себя – машина хорошая и надежная. Была. Этот момент он почему-то не учел. Когда появилась необходимость новой машины – выбор был не большой – «Toyota» или «Volvo». Управляй мечтой. В принципе, сработало. Хотелось нечто такое, к чему не было бы вопросов. Ну, бывает – поменял деталь, но все остальное должно двигаться как часики. Вот интересно, а какую сейчас он бы купил машину. Странно, а сейчас ему было как–то все равно. Может и попроще – лишь бы ездила. Чтобы не было этой двусмысленности. Кирилл приоткрыл глаза и постарался пошевелится. У него ничего не вышло.

– Сука, – вырвалось у Кирилла, а в голове мелькнуло: «Вот же не повезло».

Какое–то время он еще посидел и наконец–то решился открыть глаза. Ему казалось, что как минимум половина тела у него нет. Он сидит зажатый в тисках, в луже крови – голова еще функционирует, но всего остального не существует.

«Повезло», – подумалось Кириллу. – Кажется, обрубило все нервные окончания». Оставалось одно – немного подождать, когда функционирование тела полностью отключится. В очередной раз прощаться с миром не хотелось. Но делать было все равно нечего – поэтому он с чистой душой подумал: «Да пошло все». Ничто в голове не всплывало. Хотелось хотя бы на этот раз вспомнить приятные моменты, взгрустнуть может даже, пожалеть себя. Какое там – глухо, как в танке. «Тут уж даже осадным орудием не возьмешь», – пришла в голову мысль. Было бы заманчиво продолбить к чувствам дверь. Где-то же они есть. Наверное. Только смысла не было в этом никакого – он бы сам вышел за ворота и пригласил внутрь. Прошелся по гулкому и пустому залу и в очередной раз отметил бы, что тут никому никакого интереса нет. «Да пошло все», – решил он однажды и постарался уйти куда подальше даже не оборачиваясь.

– Алло, вы там живы?

«Пока, к сожалению, еще да». Как бы ему не хотелось уйти куда подальше – долбежка продолжалась и становилась невыносимой. Пришлось вернуться и открыть глаза. За стеклом – оно целое! – стоял испуганный мужчина и дергал за ручку.

– Не знаю, – шепотом ответил Кирилл и нечаянно глянул вниз. Здравствуйте вам! Надо же! Мясо отменяется, оказывается. На него «смотрели» его новые джинсы. И никакой крови. «Вы это серьезно!».

– Смотрите, он глаза открыл! Он живой!

– Иди ты в жопу, – прошептал Кирилл – эти назойливые и крикливые люди бесили и выводили из себя окончательно и бесповоротно. Мало того, что крови нет, так еще придется выслушивать все эти вздохи, ахи, охи.

– Идите домой, я сам, – вслух сказал Кирилл и не узнал своего голоса. «Может, все-таки это все», – мелькнула спасительная мысль.

– Дверь заклинило, – услышал он.

– Да задолбали, – в сердцах произнес он и, решив покончить с приставучими прохожими раз и навсегда, дернул ручку. Дверь не открылась.

«Надо же. А машина–то дерьмо».

Кирилл еще раз попытался ее открыть, но ничего не выходило.

– Вы не дергайтесь, скоро спасатели приедут.

– Да, блять, задолбали – то открой дверь, то закрой. Вы бы определились!

– Ничего не слышно! Говорите громче!

– По губам читай, – ответил Кирилл и уткнулся в подушку. Может, все–таки это все такой саркастически ад – чтобы его нигде не оставляли в покое? За стеклом продолжали молотить.

– Да разбейте вы его! – крикнул Кирилл и начал сам молотить в стекло, пока костяшки пальцев не начали саднить. «Ага, все-таки живой, – подумалось ему. – Нормальная машина – так просто не разбить». Взгляд нечаянно уперся в руки – появилась кровь. «А должно болеть больше. Значит, все–таки все…»

Наверное, на какой-то миг Кирилл отключился. Потому что как только он открыл глаза, за окном стояли сосредоточенные люди и пытались открыть дверь. Что–то подсунули, где–то нажали, руганулись, но вскоре дверь открылась. Быстрее всех рядом оказалась женщина в бордовом халате. «Какая решительная» – успел подумать Кирилл.

– Так, хорошо, крови не наблюдается.

– Да тут немного помяло всего лишь. Машина хорошая.

«Значит, все–таки хорошая». – подумал Кирилл.

Глава 2 День медика

Глава 2 День медика

К своим 40 годам Виктор научился наконец-то жить и был предельно доволен собой. Поставив в один момент… Нет, даже по-другому – признав себя в своей жизни на первом месте, стало жить куда легче и проще. Как минимум карьера начала удаваться. К чему, скажите, смотреть по сторонам, выглядывать сильные и слабые стороны у коллег, когда можно заниматься собой и показывать свое рвение. В начальствующей должности нужные совсем другие способности. Ему нравилось быть завотделением пограничных состояний. Помимо зарплаты, престижа и удовлетворенности перед Виктором со временем открылись тайные, но вполне реальные возможности. Если все идет своим чередом и не надо дополнительно прикладывать усилия, то грех было не воспользоваться такой оказией. А реальность же была конкретно оформлена в виде квартиры, которой он очень гордился. Когда с деньгами стало куда лучше, он перестал их считать и смог выбирать только лучшее. Самому придумывать ремонт? Боже упаси! Это для голодранцев – пусть дизайнер ломает себе голову и предлагает варианты. Он же пусть ругается со строителями и доводит идею до финала. Зато теперь все было безукоризненно – ни одна девушка не может пройти мимо его лаконичного хайтека, где все подчеркнуто сдержано и на своем месте. Единственное, на чем он настаивал, оформить полки с дорогими ему вещами, каждая из которых несла ему память прошлых эмоций. Виктор огляделся – уборка завершена. Об этом ему сказала «Вики» (уборкой в любом случае должна заниматься «женщина»!), а лишних вещей в гостиной у него никогда не было. Все было готово к корпоративу. Вроде бы все как обычно, но щекотливость ситуации все-таки вносила свою лепту. В ушах стоял разговор с закадычным другом и духовным наставником – Игорем.

– Мы человеку почти машину должны, – говорил Игорь накануне, когда зашел в кабинет.

– Здороваться даже не будешь?

– А что, я тебя не видел, что ли? Ладно, кофе буду.

Виктор начал свои долгие кофейные приготовления. Кофемашина исправно увеличивала его вес в больнице и избранным позволялось иногда прийти и заказать себе любимый кофе.

– Не согласен. Это уже форсмажорные обстоятельства. Мы о таком не договаривались.

– Без нашей просьбы этого не было бы.

– Слушай, – наливал Виктор кофе. – Давай начистоту. Это была не самая лучшая машина. И он, наверняка, планировал нечто подобное.

– Сейчас речь не об этом. Сейчас речь о слабом звене. Понятное дело, мы тут не при делах и все случайно, но ведь одно слово и начнутся разбирательства.

– Зачем ему это делать? – усмехнулся Виктор. – Он же себя в первую очередь будет подставлять.

– А что мне, махнуть рукой? Осадочек останется и не понятно, когда все восстановится.

– Согласен. Это будет неприятно, – выдохнул Виктор и налив капучино себе, присел и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– У тебя не кабинет, а какие–то апартаменты.

– Потому что с душами работаем – необходим комфорт.

– Конечно же за счет больницы.

– Вообще-то да, но кому какое дело?

– Это верно, – отхлебнул Игорь. – Хорош, как всегда. Стабильность, однако.

– Естественно, все делается четко и по граммам. А уж на кофе я не скуплюсь.

– Я это знаю. Но это не самая большая проблема.

– Слушаю.

– Ничего ведь окончательно не решилось. Ты точно внятно с ней разговаривал и тебя правильно поняли?

– Как мог, так и разговаривал. Надо быть полной тупицей, чтобы не понять этот знак. Куда уж конкретнее? Ну… может плохо намекнул.

– Стоп, а ты вообще разговаривал с ней потом?

– Это было давно.

– Не, ну а как еще? Это же был явный намек.

– Или случайность, которая временно выбила ее из колеи.

– Но ведь сработало.

– Она слишком любопытная. Может, она захочет посмотреть, что там и как там.

– Надо узнать ее настроение.

– Как? Вызову и спрошу?

– Нет, конечно. Стань чуть ближе, – улыбнулся Игорь.

– Да ну, как–то не хочется.

– А тебя никто не спрашивает. Твое дело стать доверительным для нее человеком. Это самое простое, что можно сейчас придумать. Тут не до сантиментов. Или она, или наша свобода. Выбор очевидный – придется защищать. Или ты в себе сомневаешься?

– На спор берешь?

– Беру.

– Ладно, пусть так. Это будет даже забавно, – решительно встал Виктор и протянул руку Игорю.

На том и сошлись. И вот теперь, накануне Дня медика, все должно было у него в квартире блестеть. Стечение обстоятельств – идеальное. Вот тебе и повод, и возможности. А то, что он вернется к себе домой не один, Виктор даже не сомневался.

Вот она входит и так исподтишка оценивает обстановку. Входит и осматривается – так, что тут можно сказать о человеке? Бинго! Закоренелый холостяк! Можно делать все, что хочется. Мммм… Хороший вкус. Да, перспективный. А это значит, она реально будет вкладываться. Все почему? А потому что нет ни малейшего признака присутствия другой женщины. Есть ли соперница? Помнит ли? Или хочет забыть? Или вообще выбросил из жизни? Нет, вроде бы ничего о ней не напоминает. Только какие–то безделушки на полках. Ну, у каждого мальчишки они должны быть. Вроде ерунда, но проходит так возле полочек и невзначай все вопросы задает: «Ух ты, а это что? А это откуда?». Тут главное терпение – рассказываешь, вспоминаешь. Да, я такой, много люблю ездить. И если она не дура, у нее уже в голове начинает строиться коварный план, как они в самый ближайший праздник съездят куда-нибудь в Европу.

Идет дальше, смотрит и все норовит придраться к чему-нибудь. Но нет, не получится – все выверено до мелочей – все на месте и по делу. Фотографий же нет никаких. Никто не раздражает. Даже если по полкам начать искать – ничего не найдет. Вещдоки у него, естественно не здесь – в гараже. В коробке от масла. Все эти сказочные альбомы. Может и надо бы выбросить, но как-то жалко. Хорошее время было. Даже все эти фотосессии и то часть жизни. По ним тоже ведь можно жизнь вспоминать. Не, не такую, где были и что видели, а как это все организовывалось. «Да, хорошо, милая, согласен на съемку. Ну, ты же понимаешь, что я занят чаще всего? Работка там всякая. Так что сама». И тут начинается бурная деятельность – выбрать фотографа, выбрать локацию, выбрать образ для себя, всех одновременно напрячь – она ведь должна быть красивая, не так ли?! Ну, и волосы подстричь, покрасить, бровки, ноготочки… и реснички, и депиляция, и обновки… Да, надо же что–то новенькое – ведь в старом мы уже фотографировались. И только она знает, чего ей все это стоило. Ну и вишенка на торте – одеть его самого. Спрашивать его, конечно, не вариант – ведь по красоте все она должна делать. Да и занят он, собственно говоря. В общем, сам виноват – что не уютно все как–то и вообще не очень–то хочется. А она уже на измене – «я столько сил на все это потратила! Ты что? Не хочешь нашей совместной сказки?!» И вот смотришь на эти фотографии, а в голове – вот тут за час я орал как бешеный, а вот тогда я хотел просто ее придушить. Ну, да, эмоции все это и надо засунуть их куда подальше и создавать сказку. Это же их совместное дело. Вот и идешь, и улыбаешься. А она потом такая: «Мог бы и поучиться улыбаться». Может поэтому не любит теперь Виктор заходить слишком далеко, когда уже приперт к стенке и деваться некуда. Семья – это все для молодежи, пусть сами проходят все эти этапы.

Глава 3 Шаурма, Маршак и дождь

Глава 3 Шаурма, Маршак и дождь

Кирилл шел и не обращал внимание, что все вокруг на него смотрят. Он озирался по сторонам и рассматривал высокие сосны, оплетенные ползущим и закрывающим весь ствол растением. В один момент он зазевался и не обратил внимания, как зашел на проезжую часть. Послышался визг тормозов. Машина остановилась и из нее выглянул злой мужчина.

– Ты че, больной что ли? По сторонам смотреть надо!

Кирилл ушел с дороги и собирался было вжав голову быстро уйти с места преступления, но тут послышался голос.

– Ты че мужик, из психушки сбежал?

Кирилл обернулся и увидел мужчину средних лет в светлых брюках и с рубашкой в крупную полосочку. Рядом на Кирилла внимательно смотрел лохматая белая собачка неопределенной породы.

– Не знаю. Я вон оттуда иду… – Кирилл кивнул в сторону больницы

– Ага, из скорой. Больной что ли?

– Вряд ли. Мне же ничего не болит. Я хорошо себя чувствую.

– А костюм тебя твой не смущает?

– Нет, спасибо, все нормально.

– А, ну и ладно. А ты, вообще, чего ищешь?

– Посмотреть захотелось на лес – из окна его видел. Вот и решил прогуляться.

– Разве так можно?

– Мне разрешили.

– Ну, раз такое дело, – мужчина уже собирался уходить, и собачка радостно убежала вперед, когда Кирилл вдруг спросил.

– А тут можно где поесть?

– А что, тебя в больнице не кормят? – усмехнулся мужчина.

– Я не знаю. Может и кормят. Но я все равно хочу поесть.

– Понимаю. Сам однажды лежал. Лучше бы не давали. Ты какой-то странный. Тебя как звать-то?

– Кирилл.

– Ясно. А я Матвей. Я как–то психов опасаюсь, но ты вроде бы нормальный. Не буйный. А со стороны с близи, так даже какой–то приличный.

–Да, думаю, я нормальный. А психов я тоже не очень люблю.

– Слушай, может ты шаурмы хочешь? Тут есть недалеко место, где отличную шаурму делают. Я–то за здоровое питание, но иногда хочется чего-то эдакого. Понимаю, у тебя денег нет, – мужчина заметил, как Кирилл задумался. – Пошли, куплю. Может, твои дни в больнице немного скрасятся.

Шаурмичная оказалась недалеко. Людей в это время было немного, и они сразу без очереди заказали по шаурме. Матвей сразу предупредил:

– Возьмем мексиканскую – хотя бы вкус еды вспомнишь. В больнице вообще все пресно дают. Так ведь?

– Да, все так.

– Вот и я говорю. Надо подождать, – сказал Матвей и взяв сигналку, они отошли в сторону. – А что оно с тобой?

– Не знаю.

– Вот обычное дело. Человек в больнице, а никто не может сказать, что с ним такое. Я вот спрашиваю – куда деньги идут на это вот здравоохранение? Ищут, смотрят, делают вид, что ты им важен, котлету на размазанном пюре положат – ешь вот. Тут я думаю, такое испытание – выдержишь или нет. Если выдержал и тебе не стало хуже – иди домой.

– А мне нравится, – вдруг признался Кирилл.

– А что тут может не нравится? Лежишь, гуляешь себе, процедурки там всякие – красота. И главное – никто мозг не вправляет. А то ведь всегда найдется та, которая знает лучше, как тебе надо жить.

– Это да, – неестественно быстро согласился Кирилл и сам себе усмехнулся.

– У нас тут хорошее место, почти санаторий. Если не надо ничего вырезать, то супер.

– Вроде не надо.

– А с другой стороны кто тебе правду скажет. Они, небось, даже сами не знают. Просто делают вид, что исследуют. А сами смотрят на тебя и наблюдают: выживешь или нет?

– После котлеток?

– Ты уже сам все разобрался, я смотрю. Я бы сам с удовольствием полежал бы, да Муся без меня никак, – Матвей махнул головой на собачку. – Единственное существо, которое искренне меня любит. Так уж я тут должен взаимностью платить.

– Я тоже всегда хотел собачку, – Кирилл наклонился. – Можно погладить?

– Да, она мирная. Ты не смотри, что она такая неказистая – главное, что она умная.

– Это как с людьми.

– Вот именно. Только лучше – мой тебе совет – заводи прям сейчас. Вот выпишешься и заводи. Чего тянуть? Жизнь-то одна, небось.

Кирилл вздохнул.

– Что да, то да.

Прозвучал противный гудок – Кирилл дернулся и вспомнил, как он пару дней назад не мог понять, что происходит. Подошел Матвей и торжественно вручил ему шаурму и с каким–то трепетным ожиданием начал ждать, пока Кирилл ее раскроет и начнет есть.

– Ну? Как?

– Ммм… Ничего вкуснее не ел.

– Во-о-от! Приятного тебе. Я уже пойду. Я ведь только погулять вышел, а там дальше все как у всех, – Матвей вздохнул.

– Понимаю, – кивнул Кирилл, не переставая есть. – Спасибо, огромное. Это… Это просто какое–то волшебство.

– Почти спас, можно сказать, – усмехнулся Матвей и махнул прощально рукой.

– Не то слово, – почти шепотом ответил Кирилл, но тот уже ничего не слышал.

Кирилл уселся на скамейку и, закрыв глаза, начал с томным наслаждением есть нежданный подарок. Когда шаурма закончилась, Кирилл вытер руки, выкинул все в мусорку и остался на скамейке. Где-то послышался гром.

– Слышь, скоро дождь начнется. Ты бы шел к себе в больничку, – прошел рядом какой–то прохожий, которого даже лень было разглядывать.

– Да, спасибо. Уже иду, – согласился Кирилл и пошел обратно, пока кто-то и вправду не решил, что он сбежал и не вызвал милицию – его больничная пижама и шлепанцы немного выбивались из привычной картины и сильно обращали на себя внимание.

***

Марина сидела за столиком и смотрела по сторонам – казалось, она не успела утром глаза открыть, как уже оказалась здесь, в их любимом кафе. На против сидел одетый весь с иголочки Игорь Валентинович. Надо было отдать ему должное – несмотря на корпоратив, он выглядел так, как будто приехал после отпуска: свежий, улыбающийся и невозможно цепкий. Она даже не успела подумать, как он возник из ниоткуда в больнице.

Глава 4 Очередная попытка рокировки

Глава 4 Очередная попытка рокировки

Игорь Валентинович посматривал на часы – он заметно нервничал. Ему хотелось быстрейшего разрешения дела, а оно не двигалось. Он к такому не привык. Все у него было под контролем и чаще всего он получал желаемое. Тут же – неприятный и неожиданный блок. Складывалось ощущение, что он вот уже готов был схватить быка за рога, но пальцы смыкались и проваливались еще дальше. Хуже всего было то, что все казалось банальным и простым. Что касается женского пола, ему казалось вообще должно спориться легко и по щелчку пальцев. Для внезапно нахлынувшей детской демонстрации он ими щелкнул и взглянул на дверь – было бы здорово, если бы она как раз вошла. Элегантное же решение, на самом деле, было. Не успел Виктор Петрович войти – почти по щелчку получилось, как Игорь на него обрушился с возмущением.

– Я не понимаю! Я просто не понимаю этой женской логики. Спрашивается – чего ей не хватает? Так нет же – все что-то не то, все какие-то отговорки.

– Что, никак? – Виктор сразу понял, о ком речь.

– Я вообще-то думал, что все улажено. Где уж там!

– И я о том же. Вроде бы все сказано, а действия совсем другие.

– А что, она даже словом не обмолвилась? – с надеждой спросил Игорь.

– Нет, работает как обычно.

– Может, с твоей стороны подпихнуть надо?

– Я, честно говоря, даже не знаю.

– Не ври. Все ты прекрасно знаешь и понимаешь. Мне нужна эта женщина в моем отделении – здесь и сейчас. Все, точка. Это единственное решение, которое на поверхности. Наше преимущество в том, что мы знаем, какой она человек и на что способна. А на самом деле – только так: или ты, или тебя. Такие правила.

– Думаешь, я не понимаю?!

– Сам сказал, что разберешься. У тебя есть сдвиги?

– Нету. Надо учитывать ее состояние – она все еще заторможенная. А может даже отмороженная.

– Интересно и почему это? – Игорь скрестил руки и наклонил голову.

– Ну, спроси своего кореша. Почему он такой криворукий.

– Он нормальный водила. И не мой он вовсе. Просто не повезло. И нам, кстати, тоже.

– У нас там корпоративный слет собирается быть. Может, там немного растает.

– Ты же специалист – давай действуй, а? Почему тебе надо обязательно каких–то королев – давай, попробуй на обычной свои чары. Скажем так – вопрос принципа. – Игорь подошел к шкафу и достал «Джек Дэниелс» и поставил на стол. – Неделя тебе.

– Две.

– Хорошо, пусть так.

– А может ее на тарзанку отправить?

– Точно, она сразу придет в себя.

– Да, максимально. Хотя… – Игорь на мгновение задумался и не хорошо прищурил глаз – Виктор Петрович знал, когда такое происходит от друга хорошего не жди. –

Заманчиво звучит. И так опасно. Всякое может случиться. Идеальней ситуацию и не придумать. Экстрим всегда переворачивает все с ног на голову. Порой буквально, – усмехнулся Игорь.

– У нас еще время. Может ей осталось всего шаг сделать. Давай не будем на ровном месте «кипишить».

– Ладно. Я к чему все это. Может с Олей поговори? Как у них дела?

– Да они уже почти лучшие подруги!

– Вот и отлично. Пусть подтолкнет ее, что ли? По-дружески.

– Ладно. Поговорю.

Когда Виктор Петрович уже выходил из кабинета, Игорь его окликнул. Тот обернулся – что-то еще? Игорь взял бутылку и легонько постучал ею по столу. Виктор улыбнулся и кивнул головой – что ж, дело приняло немного другой оборот. Ему даже стало интересно, а сможет ли он вернуть ей женственность. Не откладывая вопрос в долгий ящик, Виктор зашел на пост, осмотрелся – Алина глянула на него и не шелохнулась.

– А Оля где? – спросил Виктор.

Та только пожала плечами. «Так, немного опять расслабилась. Надо будет с ней поговорить. Хорошее расположение шефа – это одно, а субординация совсем другое. Оля сидела на диване в холле и что-то писала в телефоне.

– Что, амур опять подстрелил? – улыбнулся Виктор. – Пойдем, поговорим.

Оля какое–то время еще писала по телефону. Виктор вздохнул и постучал по столу.

– Извините, к вам можно? Тут начальство стоит.

– Подождите, Виктор Петрович, надо слово дописать, – не поднимая головы ответила Оля. – Я сейчас. Я уже. Все, я иду. Что случилось? – Оля взглянула на начальника своим восторженным и восхищенным взглядом.

– Соскучился, – ответил Виктор Петрович.

– Честно? – улыбнулась Оля еще шире. – Куда идем?

Она знала, чем эти скучания обычно заканчиваются и где проходят.

– У меня такое красивое белье сегодня, – вдруг сказала она почти шепотом, подойдя к близко к Виктору Петровичу. – Показать.

Виктор мельком оглядел ее и еле сдержался.

– Очень за вас рад, Оленька. Но тут другое

– А что случилось? – сделала удивленный вид Оля.

– Во-первых, случилась работа. Вы представляете – иногда надо работать.

– Я думала только по ночам надо работать.

– Вы это о чем? А… Нет, я не об этом. Я об обычной такой работе. А то недалек тот день, когда другие революцию устроят.

– Но вы же меня защитите? – не открывая взгляда ответила Оля и провела рукой по рукаву начальника – тот дернулся.

– Все, хватит, успокойся. Иди уж.

– Работать?

– Да!

– Вы это хотели мне сказать.

– Стой, нет. Поговорить надо. Пошли.

– Как обычно?

– Нет!

– Что-то новенькое?

– Просто поговорить.

– Ого, значит, что-то новенькое, – улыбнулась Оля. В это же время телефон пикнул – Оля глянула. – Я пока пару слов напишу. Где будем разговаривать?

– Пошли в фойе – я тебе шоколадку куплю.

– Честно?

– Нет. Сама купишь.

– Ладно. А может к вам пойдем?