Стриптиз

Глава 1.

- Имя? - голос грубый. От его вибрирующей глубины мурашек на теле становится больше. Олег оценивает мое падение, мой парик, как-то кривит губы, опускает взгляд на грудь.
- Нинель, - говорю очень тихо. Мой страх сковывает горло.
- Танцуй давай. Посмотрим, на что способна. - Его обращение режет по живому.
Взгляд сильно жжет. Хочется кричать, чтобы прекратил. Но так на меня смотрит мой первый мужчина и моя первая любовь. Человек, в которого я влюбилась с первого взгляда. Это было пять лет назад. А сейчас я собираюсь танцевать стриптиз в его клубе, ведь мне очень нужны деньги.

История Олега и Нины. Добро пожаловать, кто заглянул :) Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не потерять!

Глава 1.

Нинель.

Паркуюсь недалеко от запасного выхода. Это всего лишь черная, но тяжелая и металлическая дверь и немного разрушенная лестница. Ну и приклеена большая наклейка “Служебный вход”. А с другого торца здания яркая и мигающая вывеска нового клуба “The Deux”.

Руки леденеют, под кожу пробирается холод, хотя на улице тепло. Смотрю на эту дверь, надпись, и возникает просто безумное желание сбежать отсюда. Это не мое место, чувствую.

Трясущимися руками проверяю время на телефоне. Вижу пропущенный. Куколка. Моя подружка. Улыбаюсь, вспоминая, как в прошлую смену обсуждали мужиков в клубе.

- Ты звонила, Куколка.

- Ты как? - голос сонный.

Легкая зависть расползается. Я бы не отказалась сейчас снова прилечь хоть на чуть-чуть. Устала, смертельно.

- Терпимо. Собиралась все утро. Для человека, который проспал меньше трех часов - это подвиг.

- Так что за клуб? Ты и не рассказала ничего толком.

Жмусь. Не уверена, что стоит говорить. Куколка замечательная, но именно в том месте, где и работает сейчас.

- Клуб как клуб. В центре столицы. Новый, и уровень намного выше, нежели в том месте, где мы танцуем.

- Танцевали, - поправляет.

- Точно. Танцевали.

- Звучит сказочно.

Есть одно “но”, которым не хочу делиться даже с ней. Заведение под красивым названием “The Deux” - стрип клуб. Стыдно. Я же не стриптизерша, просто девушка, которая танцует у шеста. На мне раньше была хоть какая-то одежда. Здесь же так не получится. Если, конечно, примут.

Куколка приободряет меня, теплые слова говорит, придает уверенности. То, чего не хватает. Потому что чувствую себя сейчас жалкой. Словно падаю ниже и ниже. И просвета не вижу. Только красные портьеры, много выпивки и страшных мужиков, которые обслюнявливают твое тело взглядом.

- На прослушивание? - здоровый амбал встречает за черной дверью. Неприятный на внешность тип. Ноль эмоций на лице, а голос такой грубый, что не хочется вступать с ним в диалог.

Просто киваю.

- Тогда прямо до конца и налево, - сказал он и потерял ко мне всякий интерес. Такие, как я, проходили сотнями мимо него.

Коридор длинный и темный. Медлю. Мне неуютно.

- Страшно? - амбал усмехается. Его улыбка становится сальной. - Да ты не бойся, девочка. Тут не едят таких цыпочек днем. Только ночью.

И снова гадкая ухмылка. Разве можно это делать еще мерзостней?

Мне вновь холодно и зябко. В сотый раз прогоняю в голове мысль, что можно придумать что-то другое, найти выход из положения иными способами.

Шаги делаю маленькие, иду медленно. Противный голос кричит, нет, вопит, чтобы развернулась и бежала отсюда сломя голову. Интуиция мигает красной лампочкой - опасно! убьет!

Но не слушаюсь. Никогда не слушалась.

Пахнет в помещении приятно. Не то духи, не то хорошие ароматические палочки. Располагают и, как бы это сказать, раскрепощают. Приятное покалывание чувствую на коже от сладковатых нот.

В помещении достаточно темно. Горят только несколько точечных светильников. Насчитываю шесть девчонок. Кто-то бесцельно переминается с ноги на ногу, кто-то зависает в телефонах. И абсолютно все часто вздыхают. Они выглядят спокойно. Скорее всего, уверены в своих силах. Мне же становится не по себе с каждым сделанным шагом.

- Привет, - первой здороваюсь.

На меня не обращают внимания. Мы здесь конкуренты, в эту самую минуту. Вспоминаю университет, много бывших школьников в таком же длинном коридоре и списки поступивших. Меня среди них не было. Конкурс оказался большим, а я, получается, не такая умная, как требовалось.

Теперь мне не только страшно, но еще и одиноко. Мысль набрать опять Куколке множится. Чувствую себя чужой здесь.

Нахожу укромный уголок. Там же рядом кресло. Нужно переодеться. И туфли. Родные и любимые. Сколько я в них крутилась - не сосчитать.

- Привет! - довольно милая девушка с крупными и светлыми локонами. Интересно, парик? На мне - да. Жгуче-черный, каре. Как у Вики Бэкхем. Увидела его в магазине и не смогла пройти мимо. - Я Астра. - И протягивает мне руку. Красивая женственная ладонь с аккуратным бордовым маникюром. Пожимаю. Как-то странно. От нее не веет соперничеством. Расслабляюсь ненадолго. Такие ничего не значащие реплики вообще разгружают от тяжелых мыслей.

- Это имя? Или псевдоним? - теряюсь.

- А сама, как думаешь?

Робко улыбаюсь.

Выступать на сцене под реальным именем можно, но скучно. Потому что в свете прожекторов это не ты вовсе. Другая часть тебя, что может позволить себе большее. Хоть на чуточку. И хочется быть там другой. Творить то, что в обычной жизни не сможешь. Это запретно, сладко и возбуждающе приятно. Но если на тебе хоть клочок ткани.

- А ты? - Астра рассматривает меня, пристально.

Глава 2.

Мы смотрим друг на друга не отрываясь. И не моргаем вовсе. Сердце только рвется из груди. Отчаянно.

Воздух стал тяжелым и горячим. Мне физически тяжело сделать вдох. Обжигает легкие.

Олег прищуривается и склоняет голову вбок.

Не двигаюсь, так и лежу на полу. У шеста. На мне экстремально короткие шорты, можно спутать с трусами. И дурацкий красный топик на кнопках. Он едва прикрывает грудь.

Ольшанский рассматривает меня. Пристально. Чувствую себя мелкой букашкой под микроскопом. Еще немного, и меня погрузят в формалин. Я погибну, но буду украшать чью-то стену.

- Имя? - голос грубый. От его вибрирующей глубины мурашек на теле становится больше. Они колючие. Любое прикосновение к коже противно мажет и царапает.

- Нин… - говорю очень тихо, самой от этого становится стыдно. А громче сказать сложно. Мой страх сковывает горло.

Наш первый разговор после эпичного расставания. Я представляла его другим. Все же в мыслях продумывают диалоги с теми, кого любили, чтобы потом случайно встретиться на улице и высказаться?

Делаю глубокий вдох, выдыхать стараюсь тихо. Не хочу выдавать волнение, которое заполнило каждую клеточку сверху до низу.

- Нинель, - говорю чуть громче. Хочется уверенности. И удачи. Сейчас она как никогда мне нужна.

Олег забирает мою анкету у Игната. Все пары глаз, что в зале, молча наблюдают. Чувствую как загорается кожа, когда внимание переключают на меня, а потом холодные волны, когда оставляют в покое.

- Ты ни разу не работала в стриптизе, - раздраженный голос, раздраженный взгляд. Сам он весь пропитан этим самым раздражением.

В эту самую минуту я слабая и беззащитная. Чувствую ком в горле, и хочется плакать.

Помню, как согревалась рядом с ним. Мне было так хорошо, словно попала в сказку. И поцелуи его… такое не забыть. Они проникли под кожу, закрепились там, и никакими раскаленными щипцами их не вытащить. Не вытравить и не стереть. Просто тупик.

- Не работала.

- Образования профильного… - делает паузу. Стреляет глазами. Так остро, что душа начинает кровить.

- Нет, - заканчиваю я за него.

- Вообще образования нет, я смотрю.

- Это проблема? - смелею.

Он странно хмыкает. Ореховые глаза огибают мое тело, останавливаются на лице и пристально вглядываются в красные губы. Облизываю их.

Его взгляд сильно жжет. Хочется кричать, чтобы прекратил.

- Грудь сделанная? - взгляд опускается на красный топик. В зале прохладно. И я знаю, что видны очертания сосков сквозь тонкую ткань.

- Да.

Спустя год после родов я решилась на операцию. Мое тело - это мой инструмент.

Мама тогда долго выносила мне мозг. Это вообще ее любимое занятие. А еще травить меня, унижать, сравнивать с более достойными и правильными девушками. Ведь они зарабатывают деньги честно и порядочно. Не то что я, крутясь у шеста.

- Парик? Или свои такие, - ведет бровями и гадко ухмыляется.

Господи, когда же это закончится? Меня всю трясет от злости, негодования и страха. Пытка, на которую сама и подписалась.

Но стоит представить улыбающееся лицо дочери и вспомнить, зачем я здесь…

- Парик.

- Снимай. Хочу посмотреть, какая ты, - голос пропитался медом. Но не перестал вибрировать.

Вскидываю идеальную бровь. Звучит пошло. Вспоминаю эту его фразу, сказанную в другой обстановке и в другое время. Горячий шар прокатывается по нервам, щекочет и возбуждает.

- Нет, - смелею еще на градус.

Безумно хочется, чтобы он узнал меня, но и противлюсь этому желанию изо всех сил. Меня рвет на части и разбрасывает в разные концы этого зала.

Ольшанский снова странно хмыкает. И улыбается. Боже, он улыбается! Или все-таки скалится?

- Что ты здесь забыла, девочка? - все-таки улыбка. Вижу его идеальные белые зубы. А следом проносится картинка, как он слегка зажимал ими мои соски до приятного покалывания. Хочется провести по ним ладонью, стереть эти яркие ощущения.

Его обращение режет по живому. Не хочу верить, что вот его, такого, я любила, отдавала себя полностью. Хоть и знала, что нельзя. Не оценит ведь.

- Если скажешь, что ты пришла за легкими деньгами, можешь собирать свои шмотки и валить на хер. Этого бреда я наслушался. Так что подумай, перед тем, как ответить.

Хочется ругаться и бить. Потом упасть от бессилия и повторить все по-новой. Его жестокость и бескомпромиссность такая острая, как лезвие. Царапает скоро, но глубоко. Рана кровит, не затягивается. Я чувствую себя жалкой.

Пару лет назад Алене поставили астму. Несколько месяцев она проводит с бабушкой на море. Это облегчает ее состояние. Поэтому мне нужны эти деньги. Много и быстро.

- На учебу. Вы же сами сказали, что у меня нет образования.

Ольшанский наконец встает со своего места. Звук его шагов разносится эхом по помещению. Я перестаю дышать. Перед глазами все расплывается, картинка становится мутной, а тошнота сильной.

В нос ударяет его парфюм. Он его сменил. Раньше Олег пах мятой. Она освежала и дарила спокойствие. А теперь горький табак со сладкими нотами и что-то жгучее, обжигающее нутро, мужское. И этот аромат вцепляется в мои легкие до остервенения цепко.

Он подает мне руку, помогает встать. Я ведь так и осталась сидеть на полу. Не могла пошевелиться, тело парализовало.

Меня простреливает от его касаний. Шумно вбираю воздух. Резко. Воспоминания проносятся табуном перед глазами: улыбки, касания, шепотом сказанные нежности, развратные позы, ссоры и яркие, рвущие все тонкое на лоскутки, взгляды.

- Учеба, говоришь… - между нами нить. Она натягивается до предела. Пока я не опускаю взгляд свои на руки. Ладони сжала в кулаки. Больно. - Танцуй давай. Посмотрим, на что способна.

И отходит на свое место.

Удары сердце громкие. Бахают в моем теле, что эта вибрация чувствуется даже на кончиках пальцев на ногах.

Вижу, Астра машет мне рукой. Вроде как подбадривает. Остается хрупкая надежда, что мы не станет соперницами. Она все-таки мне понравилась.

Глава 3.

Домой добираюсь только к обеду. Измотанная и уставшая, словно отпахала несколько смен подряд. Ноги налились свинцом, руки не слушаются. До сих пор колотит от пережитого.

- Ну и ладно… что, я больше нигде работу не найду? - успокаиваю сама себя. Хотя внутри все плескается от негодования и обиды.

Уже из коридора слышу запахи вкусного обеда и детский сладкий смех. На душе теплеет, все проблемы кажутся мелкими.

Аленка услышала, как хлопнула входная дверь. Бежит ко мне и бросается в объятия.

Понимаю, что сделаю все, лишь бы мое чудо не болело, и все у нее было хорошо. Если потребуется, и станцую, и покручусь у шеста, и разденусь. Только бы деньги заработать и дочь вылечить.

- Мам, - протягивает она. Голосок елейный, уже знаю, что начнет что-то выпрашивать, - а мы едем в парк? На качели там, карусели?

Глаза красивые у нее, ореховые. И такие теплые. Всматриваюсь, и тепло это переливается в меня. Люблю ее до беспамятства.

Помню, как узнала о наступившей беременности. Шок, непринятие, тотальное безразличие. А еще море слез, обвинения матери в моей беспечности и желание заснуть навечно. Чувствовала себя хрупкой веточкой на ветру. Ее метает из стороны в сторону, сильно так, беспощадно, а оторваться никак не получается.

В то время я работала официанткой в каком-то баре. Зарплата мизерная, нагрузка адская. И тяжелое расставание с любимым мужчиной в прошлом.

Я была молода, неопытна и верила в любовь.

Но, наверное, все-таки что-то хорошее сделала в жизни, раз моя незапланированная беременность проходила легко. Я летала практически до девятого месяца. Менеджер в кафе разрешил снизить мне нагрузку, при этом как-то договорился с управляющим, чтобы зарплату оставили нетронутой. Гроши, но все мои.

И роды. Стремительные и практически безболезненные. Подарок, не иначе. Моя дочь это вообще подарок. Не устаю благодарить за нее Бога. Ну и нерадивого отца.

- Что, пришла твоя мать-кукушка? - голос моей матери звучит ржавым гвоздем по тонкому металлу.

Стреляю глазами, потом закатываю их и недовольно вздыхаю. Общий язык со своей мамой я уже даже и не стараюсь найти. С самого детства она пыталась вылепить из меня ту, которой я быть не хотела.

Когда я случайно забеременела, мама перестала со мной нормально общаться. Только упреки, претензии и выедание мозга. В еще большем объеме нежели раньше.

Мне было болезненно слышать те слова от нее. Потом появилось легкое безразличие, что иногда сменялось раздражением. Но сердце ныло, а сама я хотела родного тепла.

Хорошо, что с Аленкой помогает. Пожалуй, только за это и стоит ее поблагодарить.

- Как время провели? - голос нейтральный. Буря внутри после прослушивания потихоньку проходит. Остаются только отголоски злости и обиды. О моем позоре хочу забыть.

Ольшанский провожал меня взглядом до двери. Не отрывался, прожигал насквозь. Это была какая-то ярость, смешанная с возбуждением. Я ловила эти волны. Но мне они нравились. И хотелось что-то сделать напоследок. Что-то дерзкое, запоминающееся.

Я подмигнула ему, перед тем как скрыться за дверью. Теперь жалею.

В груди колотилась мышца. Ее называют сердце, но тогда это был просто насос по перекачки крови. Такой шумный, дикий, что вот-вот взорвется от перенапряжения. Было дико больно.

- Алена все утро страдала, что хочет к маме. Ты же обещала ей сходить вместе в парк. Вот она и болтала без умолку, - мама редко смотрит мне в глаза. А если и переглядываемся, то пару секунд, не больше.

Всю жизнь я хотела узнать, что значит материнская забота и поддержка. Как это, когда мама обнимает и целует в макушку? Желает спокойной ночи. Любит, в конце концов. Потому что этого ничего у меня не было.

Я дико боялась упустить это со своей дочерью. Не простила бы себе, если бы превратилась в того, кто стоит сейчас на кухне и так громко складывает чистую посуду, что закладывает уши.

- Сейчас переоденусь и мы с ней поедем, - делаю паузу.

Разговоры с матерью всегда давались с трудом. До сих пор помню, как сообщила ей новость про беременность и ее обзывательства в мой адрес. Горько становится. Чувствовала себя маленькой и никому не нужной девочкой. И до сих пор это ощущение меня не покидает.

- Как у тебя дела, мам? - спрашиваю тихо. Все еще боюсь. Чего-то боюсь. Но сама не могу ответить на этот вопрос - чего же именно я боюсь? Ее ответов? Ее строгого голоса? Или молчания, которым она меня иногда наказывала?

- Дела… дочь моя проститутка. Ночами где-то шляется.

- Я не проститутка, - еще тише, практически шепотом.

Хочется плакать. Ее слова - пощечина для меня. Хлестает, и жжение расползается по щеке.

- А кто ты? Посмотри на себя! Парик, красные губы, яркие глаза. Одежда вся твоя… Проститутка и есть.

Бью кулаком по столу. Невыносимо это все выслушивать. Хочу поддержки, потому что сейчас она как никогда мне нужна. Я одинока. Безумно.

- Это все образ, как ты не понимаешь?

Она только смеряет меня гнилым взглядом. Я опускаю взгляд и пячусь к стене. Превращаюсь в комочек.

- Иди к дочери. Смой только с себя все это, - кричит она, когда я уже выбежала с кухни, - а то Аленка пугается.

Врет. Дочка никогда меня не боялась и не пугалась.

Захлопываю дверь в ванной и медленно опускаюсь вниз.

Наконец-то плачу, даю волю слезам.

Мой первый мужчина сегодня меня не узнал, унизил и прогнал, а мать обозвала проституткой.

Я раздевалась в зале, гладила себя, сексуально выгибалась.

Что еще хотите знать о моей жизни? Что часто вою в подушку от бессилия и обида? Или что до остервенения желаю все закончить, только не могу? Жду любовь, но перестала в нее верить, глядя на то, как мужчины ласкают тебя взглядом, когда на безымянном пальце сверкает обручальное кольцо. Ярко еще так, будто зазывает в свои сети. Обманывает.

Подхожу к зеркалу. На меня смотрит не молодая двадцатипятилетняя девушка Нина, а стриптизерша Нинель. Стоп, в стриптиз меня тоже не взяли. Моя первая любовь попросила снять трусы, а я отказалась. Вот и закончилась моя несостоявшаяся карьера в стрипе.

Глава 4.

К клубу подъезжаю раньше, чем следует. Боялась встать в пробку и опоздать.

Пока еще не могу в полной мере осознать, на что подписалась. Знаю, сегодня мне предстоит выйти на сцену и раздеться перед толпой мужиков. А потом ходить по залу и соблазнять всех на приват. По-другому - зарабатывать деньги. И не верю, что это все-таки произойдет. У меня словно есть время передумать.

Весь день я делала все, что угодно, лишь бы занять руки, а следом, и голову.

Меня потряхивает. Я часто закусываю губу, что кожа стала чувствительной, и ей делается больно. Это иногда отрезвляет. Такая боль возвращает к реальности.

Тот же амбал ждет у входа.

- О, вернулась, - говорит хрипло. Опускаю свой взгляд, не хочу встречаться с его.

Киваю. Пытаюсь обогнуть его и пройти внутрь. Он преграждает мне путь. Забавная игра в “поймай меня”. Только мне сейчас далеко не весело и не забавно. Мне страшно. Да так, что руки трясутся, а перед глазами все расплывается.

- Я могу пройти? - стараюсь звучать уверенно. Даже гордо как-то. Надеюсь не аукнется мне это все. Такие мужчины не любят, когда с ними разговаривают свысока.

- Звать то как тебя? - ощущаю его взгляд на себе. Он очерчивает границы тела. Я нервно заправляю черную короткую прядь за ухо.

- Нинель.

- Красиво, - он противно цокает языком. - Ну иди, Нинель, - чеканит мое имя.

Быстро переступаю порог и устремляюсь по темному коридору, даже не спросив, куда мне идти в этот раз. Я перестала думать и как-то анализировать. Все мысли только о предстоящей ночи.

Я помню, когда первый раз вышла на сцену танцевать гоу-гоу. Мне казалось, что я как на ладони. Было так волнительно это делать. Но я ведь люблю танец. Через него чувствовать свою сексуальность. Это красиво, в конце концов.

А сейчас я буду делать тоже самое, но голой. А еще показывать, что мне нравится чужое, сальное внимание, скользкие взгляды по моей груди и играть возбуждение, которое у меня вряд ли будет.

Какое-то желание скрыться от всего этого. Я вся дрожу.

Наугад нахожу гримерку. Сразу замечаю Астру. Отчего-то искренне ей улыбаюсь, словно мы знаем друг друга уже давно. В ответ получаю громкое визжание. Она рада. Кидается на меня и обнимает.

- Как здорово, как здорово, что тебя взяли, - глаза ее горят. Сама она вообще уже такая яркая. Готовая.

- Да, я тоже, - замолкаю. Я правда рада видеть Астру, но рада ли я быть здесь? Не знаю. Не уверена. Меня пока штормит от любого слова. А с каждой минутой, что приближает мой выход на сцену, вообще накрывает волной паники и ужаса.

- Я говорила с Игнатом, - хитро улыбается мне, подмигивает. Я должна как-то прочесть ее эти знаки. Но не получается, - он мне сказал, что ты сегодня выходишь. Хотя, прости, после твоего падения на сцене, я думала что все. Не увидимся больше. А я даже твой телефон не спросила, - она наигранно хнычет.

Почему-то хочется спросить, видела ли она Ольшанского сегодня. Прикусываю язык, чтобы не сделать этого. Глупо, очень глупо так палиться.

- Поможешь? - киваю на гримерный столик.

- Конечно! И вот ещё смотри, - Астра указывает на множество сценических костюмов в углу.

Присвистываю. Уж что что, а на образы этот мудак не поскупился. Выложил приличную сумму. Руки чешутся хотя бы потрогать их.

- Какой нравится? - Астра перебирает ткань пальцами. У самой глаза горят.

Улыбаемся друг другу.

В комнату входит Зарина. Кажется, так ее звали. Черные глаза, черные волосы. Хищная улыбка.

- Привет, - голос мне ее не нравится. Стараюсь не отступать, но безумно хочется спрятаться от этого взгляда. Он очень жесткий. - Не думала тебя встретить.

- Придется теперь терпеть меня, - немного наглею.

Мы скрещиваемся взглядами. И стоим, молча сверлим друг друга. Нехорошо от этого становится. Я и так стараюсь унять в себе тревогу, а теперь и вовсе ощущаю себя паршиво.

Астра не замечает нашего поединка. Все рассматривает костюмы. Я беру первый не глядя. Не важно, какой из них окажется на полу спустя пару минут моего танца. Желание потоптаться на нем велико.

- Уау! - вспыхивает Астра. Ты египетская царица!

- Что? - опускаю взгляд на свои руки, где зажата золотая ткань.

- Сейчас тебе стрелки красивые нарисуем. Будешь Клеопатрой.

Зарина закатывает глаза и морщится. У нас с ней взаимное неприятие друг друга выходит.

Захожу за ширму, в руках сжимаю этот невнятный клочок ткани. Становится невыносимо душно в помещении. И воздуха становится мало. Наряд липнет к коже, она пылает, горит от любого прикосновения. Состояние нестабильное и шаткое.

- Астра, - зову тихо. Силы словно оставляют меня. - Поможешь накраситься?

Она хлопает в ладоши в предвкушении сегодняшней ночи. Хочется попросить ее поделиться ее настроением, потому что у меня его нет и в помине.

- Конечно, царица. Ой, - осекается, складывает полные губки буквой “о”, - она же царица? Или кто?

- Понятия не имею, - опускаю взгляд на туалетный столик, руками оперлась о него. Каблуки высокие, платформа тоже. Первый раз мне тяжело сделать и шаг. Он высасывает всю энергию, которую и так не наскребешь.

- Черт, загуглить что ль? - Астра напевает какую-то песенку, веселую. Глаза светятся. На скулах яркий румянец - искусственный. Глаза подведены ярко. И красивые волны светлых волос. На ней костюм горничной. Банально, но мужчин и это заводит. А еще стюардессы, женщины-кошки. Мой взгляд выцепил их среди вороха этого шмотья.

Астра профессионально работает кистью. И взгляд… он иногда меняется. Пропадают искры беспечности и появляется доля серьезности. В такие моменты она не стриптизерша по именем Астра, а полноценный визажист, знающий свое дело.

Легкая улыбка трогает губы. Хочется поделиться с ней своими мыслями. А еще переживаниями. Может, у нее найдется пара слов для меня.

- Ну все, готово. Зацени! - приближаюсь к зеркалу. И правда - Клеопатра. Надо только найти тиару на голову. Не будь я стриптизершей, моему образ позавидовала бы сама Элизабет Тейлор.

Глава 5.

Музыка в зале пока негромкая. Шума нет, как и звонкого смеха, что остро прокатывается по венам. Пахнет вкусно, сладко. Это не женские духи. Так пахнет возбуждение.

Мне стало спокойнее. Точнее, проснулся интерес, что же будет дальше.

Вялая улыбка, движения медленные. Вокруг все замедляется, кажется томным и нежным. Странная ассоциация для места с красными портьерами.

- Ты как? - Астра держит меня за руку, не отпускает. Сейчас она кажется самым близким мне человеком, почти родным.

- Замечательно, - я правда так чувствую.

- Игнат смотрит в нашу сторону. Проверяет, - она хитро улыбается ему, машет рукой и перебирает воздух длинными пальчиками.

Мы стоит за кулисами небольшой сцены, нас не видно в зале. Но хочется взглянуть одним глазком туда. Узнать, кто там?

- Он тебе понравился? - спрашиваю Астру.

- Угу, - она прикусывает губу и взгляд не отводит от него. Игнат смотрит в нашу сторону строго. Ни тебе флирта, ни подмигиваний. Точно, строгий босс.

Игнат обходит сцену и движется к нам. Сейчас он не кажется уже мне мерзким. Наоборот, в нем что-то есть. Самец, которого хочется потрогать.

Мысль пришла в голову и кажется чужой. Не моей. Я не могла так подумать. Но выбросить ее не получится.

Что происходит со мной?

Кошусь на Астру. Та не отводит взгляда от Игната. Начинает трогать себя. Проводит рукой вдоль шеи, аккуратно, пальцем очерчивает контур губ. А потом подмигивает ему. Наблюдаю со стороны и … хочется повторить.

Пугаюсь.

- Что эта была за таблетка? - чуть повышаю голос. Возбуждение прокатывается по нервам, задевает и нарастает с каждым моим вдохом. В кровь поступают какие-то шумные импульсы, заставляют делать то, что запретно.

- Ничего особенного … - снова взгляд на Игната. Он приближается, становится совсем близко. Я чувствую его запах. Мужской, дикий. Губы его с резкими изгибами. Они манят к себе.

- И? - дрожу. Нужно, чтобы кто-то ко мне прикоснулся.

- Возбудитель.

- Боже, - стону. Потому что я понимаю, что таблетка действует. Мое желание начинает сбываться. Я хочу, чтобы на меня смотрели, трогали. Это неправильность и острота такая ощутимая, нисколько не эфимерная. Протяни руку и пощупай. Она плотная, сладкая и тягучая.

- Получай удовольствие, Нинель!

Игнат стоит рядом. Наблюдает за нами. Щурится. Я вижу, что он все понял, знает. Всматривается в глаза каждой.

Волны гнева четкие. Они направлены на нас. А мы просто стоим и улыбаемся. Кокетничаем. Астра смелеет, подходит ближе, проводит языком вдоль его шеи, что-то шепчет. Его кадык дергается, сам он напрягается.

- Твой выход, Астра, - Игнат даже не посмотрел на нее. Отвернулся и направился в зал.

Сейчас музыка там стихла. Прожектора направлены на сцену. Яркое сияние. Восхищенно смотрю на это великолепие. Кончики пальцев покалывает, хочется схватиться за шест и выполнить пару круток. Нетерпение в каждом нервном движении.

- Пожелай удачи, Нинель, - Астра улыбается мне, посылает воздушный поцелуй и уходит на сцену.

Я остаюсь ждать на кулисами. Секунды тянутся.

Эротичная музыка наполняет пространство. Скрипка, немного басов и женских вздохов. Астра двигается медленно, но сочно. Показывая каждый изгиб, демонстрирует себя. И кайфует. Она правда кайфует от этого. Стоит всмотреться в ее глаза, темные, безумные, там плещется восторг от себя самой.

Платье летит в сторону, в зал точнее. Его кто-то ловит. Слышу густой смех. Его можно назвать низким. Он заползает в клеточки и заставляет их выпить его. Странное желание. Не видя человека в лицо, хочется коснуться его кожи, попробовать ее на вкус.

От мыслей становится неуютно, но они никуда не уходят. Тело только начинает гореть с новой силой. И жар этот накатывает волнами, накрывает с головой. А мои вдохи схожи со стонами.

Мне кажется, я не смогу больше смотреть на себя в зеркало после сегодняшней ночи. Такой грязной я себя еще не ощущала. Вот только… сейчас эта грязь кажется правильной. Чертова таблетка!

Тело Астры красивое, женственное. Можно им любоваться. Кожа бархатная, это видно даже со стороны. И волосы… такие пышные, волны завлекают, хочется пропустить пряди между пальцев.

Выглядываю из-за красной портьеры, что скрывает меня.

Мужчин немного. Вижу даже пару девушек. Они пришли с ними в паре. Наблюдают. Все взгляды прикованы к Астре. Они изучают ее, оценивают.

Один мужчина подзывает официанта и заказывает выпивку. Развязывает галстук и снова впивается глазами в сцену. Астра крутится на шесте и снимает с себя последний кусочек ткани. Секретов больше нет. Тело открыто. Дальше только душа.

- Ну как я? - Астра голая сходит со сцены и скрывается за кулисами. Ей понравилось быть такой.

- Ты была замечательной, - говорю искренне, - я засмотрелась на тебя. Хочу, чтобы у меня получилось так же, - признаюсь.

В тело возвращается легкий мандраж. Он не сковывает, не нагоняет волны ужаса и страха. А я больше не чувствую себя униженной. Только на самом донышке, в конце всего, лишь тонкое разочарование.

- У тебя выйдет не хуже, поверь. И это так классно, когда ты чувствуешь покалывающее возбуждение. И вот здесь, - она показывает на лобок, спускается ниже. закатывает глаза, - так приятно.

Опускаю взгляд, обхватываю себя руками. Мое возбуждение маленькими шажками переходит в нервозность.

- Все, я ушла, - машет мне рукой и уходит в зал. Наблюдаю, что тот мужчина с бокалом виски подзывает ее к себе. Астра радостная идет к нему. Но не спешит. Даже без одежды она ведет себя как королева. Ей приятно внимание, но сейчас оно не пошлое, скорее яркое и пограничное.

Снова легкая зависть, что у нее получается так. Я же… даже после таблетки мне сложно взять себя в руки. Я все еще цепляюсь за невидимые выступы, чтобы вырваться из этого. В тело поселяется тревога, она неприятная сейчас, горькая.

- Нинель? - Игнат оказался рядом. Он осматривает меня. Взгляд останавливается на губах, сканирует меня. Сердце шумит, ритм не разобрать. Только монотонные звуки и боль в грудине, - ты следующая. И… не бойся. Ты… красивая, правда. Все получится. - Пару секунд задерживается на груди. И я ее больше не прикрываю рукой, потому что не хочу, не желаю прятать.

Глава 6.

В зале около десяти столиков, а вдоль стен кабинки с перекрытием. Весь интерьер в оттенках красного. Я теперь ненавижу этот цвет.

Свет слепит глаза. Чувствую себя на смотринах. Оценивают каждый мой шаг.

Сквозь меня проходят волны любопытства, вожделения, зависти и надменности. От них не скрыться и не убежать.

Прохожу вдоль столика, за которым уже во всю смеется и очаровывает своего клиента Астра. Еще немного, и она пойдет с ним в приват.

Другая пара пока мило воркует между собой. Не знаю, кто они друг другу. Пришли, чтобы зажечь в себе похотливый огонек? Скверно себя чувствую. Куда не посмотри - я везде лишняя.

Взгляд устремляется вперед. Самое видное место. Здесь не может сидеть обычный посетитель клуба. Только вип.

Ореховые глаза жгут мое нутро. Пронзают насквозь и прокручивают. Кровь закипает, это жжение растекается по венам. Но кричать от боли нельзя.

Олег не отрывает взгляда от моего тела. Исследует. Так нагло и бесцеремонно. Он подносит бокал виски к губам, выпивает залпом, но так и остается смотреть на меня поверх бокала.

Он улыбается мне дерзко. Появись эта странная ухмылка на его лице в другое время и в другом месте, я бы также дерзко ему ответила.

Впрочем, практически так мы с ним и познакомились. Он смотрел на меня, куда бы я не пошла. Сидел за столиком бара, где я работала, и наблюдал. Ухмылялся, пошло шутил, стоило мне подойти к нему, и прожигал взглядом. Я сдалась. Нельзя было не сдаться.

Сейчас Олег взглядом указывает мне сесть рядом.

Ток прошибает. Он прокатывается по каждой клеточке моего тела и не выходит из него. Только пускает свои опасные заряды и бьет по живому. Эти удары болезненные.

Выпрямляю спину. Шумно сглатываю. Не опуская взгляд, иду к нему за столик.

- Нинель, - приветствует. В голосе уже нет той грубости, которая была на прослушивании.

Он подзывает официанта и вопросительно смотрит на меня.

- Так ты, - осекаюсь, стараюсь унять бешеное сердцебиение. Сердце словно сошло с ума, - вы клиент сейчас?

Олег широко улыбается мне. В глазах азарт. Он играет со мной.

Не знаю, почему именно я. Чем зацепила? Своим падением? Неуклюжим выходом сейчас на сцену? Или все же своим красивым уходом с прослушивания? Так и знала, надо было сдержаться и тихо скрыться за дверью.

Хочется стукнуть себя по лбу за неосмотрительность и недальновидность. С такими как Ольшанский, в игры лучше не играть.

Однажды я ушла уже от него с разбитым в клочья сердцем. До сих пор оно режет и колет. При взгляде на него что-то екает еще внутри, внутренности сжимает.

- Что будешь пить? Нинель? - Олег не отстает. Стараюсь прикрыть грудь руками. Нежная кожа полыхает от взглядов. - Руки убери! - приказывает.

- Водку. - Отвечаю дерзостью. Снова поплачусь за это.

Олег смеряет недовольным взглядом. Я только выпрямляюсь и принимаю удар. Открытая перед ним. Мурашки расползаются. Он смотрит на мою грудь. Обводит взглядом соски. Вижу хочет коснуться их. Но у него нет на это моего согласия.

- Набор шотов принеси, - указывает официанту. На него не смотрю. Прикована к Ольшанскому, что не отцепить. Решает за меня. Права голоса у меня в этом вопросе нет. Чувствую себя не просто в игре с ним, а игрушкой. Красивой, но жалкой.

- А я буду вино.

Слащавый голос раздается по левую руку от Олега. Даже и не заметила, что он сидит не один. Хмуруюсь. Находясь в своем шатком положении, мне не нравится, что он пришел с девушкой.

Олег на обращает внимание на нее. Только рука его поглаживает ее открытое бедро, иногда поднимаясь вверх непозволительно высоко, что я вижу край ее кружевных трусов.

Меня цепляют его действия. Понимаю, что не должны. Нисколько не должны. И чувствовать я тоже ничего не должна. Но чувствую. Какое-то мерзкое чувство противного зеленого цвета. Тошнит.

- Мне понравилось, как ты танцевала, - она смотрит на меня свысока, но при этом старается быть дружелюбной. Словно если покажет свою враждебность, что-то важное потеряет.

- Я рада, - вру. И смотрю ей в глаза. Они темные, в них отражаются множество бликов.

- Нинель, правильно?

Хочется ругаться и кричать, что меня зовут Нина. Просто, нежно.

- Да.

Она эротично закусывает губу и очаровательно улыбается. Стреляет глазами в Олега и касается его бедра. Напрягаюсь. Почему меня это все еще тревожит?

- Она и правда милая, - говорит ему тихо, но я прекрасно это слышу. Олег только кивает.

Не имею ни малейшего понятия, что мне делать дальше. Смотрю по сторонам. Все смеются, что-то рассказывают друг другу. Девчонкам и правда тут хорошо. Либо они замечательно играют на публику. Астру не вижу. Как и того мужчину, к которому она подсела.

Она танцует ему приват. Стало интересно, а что она делает? Как много позволяет?

- Нинель, - приторный голос снова обращается ко мне, - а ты раньше ведь не танцевала в стриптизе. Олег рассказывал.

Наклеенная улыбка сползает с лица. Он обсуждал меня с ней. С этой сучкой, что до сих пор гладит его бедро, а он позволяет ей это делать, не отрывая свой взгляд от меня. Не осталось места на моем теле, которого он не коснулся своим взглядом.

Жжет же от него. Приятно. Я совру если скажу, что меня воротит от его внимания. Чувствую как соски заострились, крупные мурашки расползаются по спине. Я постоянно свожу бедра, потому что чувствую пульсацию.

Я же помню его горячие касания, которые пробуждали меня, дарили тепло ласку и блаженство.

И память моя сейчас подбрасывает эти самые картинки. Они не к месту.

- Нет. Только гоу-гоу, стрип-пластику.

- Интересно…У тебя красиво тело. Олег, тебе нравится?

Пересекаемся взглядами. И я жду как долбанная наркоманку дозу - его одобрение, его похвалу. Господи, он ведь болото, которое затянет меня, высосет все чувства и оставит на обочине.

Его улыбка похожа на оскал. Отворачиваюсь не в силах вынести ее.

- Нравится. - Говорит уверенно. Я все еще потупила взгляд.

Глава 7.

Захожу в гримерку и медленно бреду до ближайшего стула.

- Эй, это мой, - Зарина заходит следом. Смотрит недовольно, руки скрестила на груди. Все еще голая. Но она не выглядит уязвленный из-за этого. В отличие от меня. Мне кажется именно такой я и выглядела со стороны.

Смотрю на нее снизу вверх и даже не нахожу силы что-то ей ответить. Устала. Вся энергия спущена в никуда.

Молча поднимаюсь, по пути скидываю кандалы, на которых ходила всю ночь и пару раз танцевала приват.

В комнату вбегает Астра. Вот кто не чувствует усталости. Она веселая с долей задора в каждом взмахе руки. Косметика чуть потекла правда. И морщинки у глаз стали более заметны. Сколько же ей лет? Невозможно так определить.

- Ну? Рассказывай? - она уселась рядом. Уставилась во все глаза. Закусила губу. А мне хочется ее немного помариновать. Тянусь, зеваю. И молчу. - Сейчас стукну! - и фыркает на меня.

Астра злится, а потом смеется. Улыбаюсь в ответ. Усталость стала отступать. Я и правда хочу поделиться.

- Нормально. Я была сначала за столиком у Олега…От звука его имени поджимаю пальчики на ногах. А стоит вспомнить, как мы делили оливку… Свожу колени.

- Олега?

- Ольшанского, - Астра щурится, но опять ничего не спрашивает. О моей истории знает только Куколка. И то без имен. Просто мужчина. Просто шикарный. И просто бросил. На этом моя история заканчивается.

А пепелище, которое осталось после нашего романа - это все внутри. Никакими чувствами его не выразить и словами не описать.

- Потом был тот симпатичный мужчина, да? Черный пиджак, дорогущие часы на запястье и современная стрижка, м?

- Угу, - опускаю взгляд. Я танцевала первый свой приват именно ему.

- И как тебе? - Астра берет мою руку и слегка сжимает. Маленькая такая, но нужная мне поддержка.

- Он… хороший. Предложил выпить. Рассказывал про свою работу. Занимается чем-то странным, я так и не поняла, чем именно. Сыпал терминами, понятиями. Чувствовала себя глупенькой, - застываю резко. Я ведь такая и есть.

- А ты только улыбалась и кивала, - заканчивает за меня Астра. Выдыхаю. Она на моей стороне.

- Да. А потом я предложила ему станцевать. Так смутилась тогда. Даже в глаза не могла посмотреть. И покраснела. Боже, щеки так горели, до сих пор чувствую.

Беру ладонь Астры и подношу к щекам. Рука у нее прохладная, хоть как-то остужает огненную кожу.

- Ему понравилось?

Тот мужчина не распускал руки, даже не спрашивал, можно ли коснуться. Так, поглядывал иногда на манящие острые соски, пару раз облизывал губы. Его манила шея. Уверена, он желал ее поцеловать. Любопытно, какой он любовник? По крайне мере насильно оливкой он меня не кормил. И разрешил заказать то, что хотелось.

- Да. Он сказал, что я красиво танцую. Так странно это слышать. танцую… Господи, я просто трясу задницей и сиськами. А он… красиво. И понимаешь, Астра, - мы придвинулись ближе друг к другу. Зарина косится на нас, ей тоже любопытно, - он смотрел в глаза. Я перед ним в одних трусах, а он… “глаза у тебя интересные. Кажется, что они не должны быть такими темными”, - смеюсь, вспоминая его слова. По сути, оказался прав.

- А потом?

- Потом он ушел. Мой первый клиент ушел. Оставил одну.

- А сколько заработала с ним? - ей любопытно, а мне на душе грустно стало и погано. Он платил за внимание, за женское тепло и немного страсти. Получается, они могут измеряться деньгами.

- Неплохо. - Хочу закрыть тему денег. От нее веет мерзостью.

- А потом?

- Потом был другой мужчина, - холодок охватывает мое тело, тепло уходит и не хочет возвращаться. - Он держал меня за руку и рассказывал какие-то шуточки. Они были пошлые даже для этого места.

- Расскажешь? - В наш диалог вступает Зарина. Она развернулась лицом к нам и вопросительно приподняла одну идеально нарисованную бровь.

- Ладно, - сдаюсь, - какие животные постоянно вынуждены смотреть порно? Киски, - говорю тихо, на девчонок не смотрю. А потом начинаю смеяться. Может от этой дурацкой шутки, а может, так выходит то напряжение, которое скопилось за ночь.

Зарина сначала хмыкает. Странно так. И смеется. Смех у нее низкий и глубокий. Немного мужской. И сама она грубоватая. Только вот стриптиз она танцует - закачаешься. Захотелось спросить у нее пару советов. Потом как-нибудь, когда наше общение станет более нейтральным.

Астра уставилась на меня, не моргает.

- Это ужасно. Ужасно… - и повторяет это слово как заведенное.

- И не говори.

- Не смешно, - кривит губы, уголки сползают вниз. - И все? А приват?

Этот танец я вспоминать не хочу. Не осталось места, куда бы он не хотел притереться. Все было очень близко, катастрофически. И запах его - смесь какого-то резкого одеколона, выпивки и дешевых сигарет. Неприятно было. Я отворачивалась от него, а он не понимал. Касался плеч, хотя я просила руки держать при себе.

Но он то и дело невзначай дотрагивался. Его отпечатки я до сих пор ощущаю. Такие жирные. И пахнут они как он. Я сама пропахла им.

- Был и приват. Он… пару раз касался меня. А мне это не нравилось. Чувствую теперь себя использованной.

- Использованный бывает только презерватив. Его дважды уже не наденешь. А женщина только затроганной, - вставляет свое замечание Зарина. Она из яркой стриптизерши превращается в обычную женщину. Макияжа уже нет, волосы убраны в обычный хвост.

- Тогда я была затроганной. И это отвратительно, - кричу я. - Хочу домой, - устало произношу. Опускаюсь вниз, голову кладу на колени. Глаза закрывать нельзя - рискуешь заснуть.

Я думала раньше сильно уставала. Приходила со смены и заваливалась спать до обеда. Каждая клеточка была выжата до максимума. А сейчас она не только выжата, она испорчена и уже начала гнить. И гниение это необратимо.

Я одеваюсь в привычный спортивный костюм, в котором и приехала, и выхожу из здания. Парик пока на мне, макияж смою дома. Я отчаянно не хочу, чтобы хоть кто-то знал какая я. Образ, созданный мной, останется закрепленным за стриптизершей Нинель. Не хочу иметь с ней ничего общего.

Глава 8.

Просыпаемся от звонка домофона резко. Часы показывают двенадцать дня. Я проспала около шести часов. Аленка и того больше. Бурчит недовольно, ногами перебирает и одеяло скидывает.

Нет ни одной мысли, кто это может быть.

- Да? - голос спросонья кажется таким хриплым, не узнать.

- Эй, открывай давай!

- Куколка? - снова взгляд на часы. Путаюсь не только во времени, но и в днях. Издержки ночной работы.

- А ты думала кто?

Нажимаю на кнопку и слышу противное пищание - дверь открыта.

Куколка как всегда при параде - мелкие кудряшки, лак с блестками, яркие подведенные глаза и глянцевые губы. Сама улыбается открыто, обнимает, словно давно не виделись, и щебечет. Сейчас ее щебетанье немного раздражает. И сказать ей это ой как хочется.

- Ты чего такая веселая? И с утра пораньше?

Аленка выходит к нам в коридор. Пижама сползла. На голове бардак похуже моего. И сама она как маленький сонный гномик. Прям с нее писали песню.

- А ты все забыла, да?

Смотрит на меня свысока - ее рост и высота каблуков позволяют - руки уперла в бока и даже не улыбнется. Коза. Разбудила, поругала и молчит.

- Куколка, правда, не соображаю.

Говорю тихо и очень прошу, чтобы то, что я пообещала, никак не было связано с походом куда-нибудь. Будь то новый ресторан, кафе или мастер-класс по горловому минету. Однажды меня куколка затащила и на него. Было интересно, но до ужаса неловко.

- Кулинарные курсы! - сдается она, глаза выпучила. Большие они у нее, светло-голубые.

- Кулинарные? Курсы? Зачем они тебе?

Куколка не умеет готовить от слова совсем. И дело не в том, что не хочет учиться, а в том, что есть люди, которым это не дано. Вот Куколка одна из них. Вспоминаю, как она готовила ужин - ей так захотелось - и начинаю смеяться. С того дня, как мы с ней познакомились, она стала придавать моей жизни много ярких брызг. Скрашивала мою серость.

Могу ли я считать ее подругой? Фиг знает. Но то, что рядом с ней и правда расслабляешься - это факт. Легкая она. И легкость эту привносит не только в свою жизнь, но и в мою. Да и Аленка ее обожает. Вот стоит сейчас и жмется к ней. Что-то на ухо шепчет.

- Нинелька, у меня, - косится на Аленку. Значит, разговор не для детских ушей, - появился кавалер. Хочу его удивить!

- А что? Курсы по, - теперь кошусь на Аленку я. Та уже увлечена киндером - куколка принесла, - горловому минету прошли даром? - чуть тише говорю я.

- Фу такой быть, Нинелька, - и ухахатывается. Глаза горят, щеки покрываются румянцем, а губки складывает уточкой - настоящая куколка!

- Я в любом случае сегодня хочу провести день с Аленой. И так вижу ее только поздно вечером.

- Ох, вот что ты без меня бы делала? Там и детские кулинарные курсы есть. В одно время. Мы готовим…

Куколка начинает рыться в своем маленьком клатче. Достает немного помятую бумажку. Меня съедает любопытство. Честно говоря, отвлечься мне не помешало бы. Главное, чтобы там на столе не было оливок.

- Мы готовим цыпленка парминьяна по-итальянски и, - вчитывается, - панна-котту. А дети - пиццу.

Куколка машет буклетом словно флагом. Она ведь победила. Мне остается только сдаться ее напору. А когда смирилась, что придется выходить из дома и готовить на чужой кухне восхитительного цыпленка, стало радостно. Вот что еще с куколкой сделать? Умеет она и настроение поднять, и поддержать, даже не подозревая об этом. Наполняюсь такой благодарностью к этой козе. Подхожу и обнимаю ее. Искренне.

- Спасибо тебе, Куколка.

- Ты же пойдешь? Не будешь отмазываться? Я, между прочим, уже и предоплату внесла.

Она гладит меня по голове. А я отпускаю все свои обиды, злость, апатию и стыдливость, которой пропиталась до кончиков волос. Гладит, гладит… И мне вдруг так захотелось ей рассказать всю свою историю. С именами, фотографиями, что еще хранятся где-то в альбомах.

Аленка доела киндер. Вся чумазая смотрит на нас и ничего не понимает.

- Поедем учиться готовить пиццу? - сажусь на корточки и спрашиваю Аленку.

Дело в том, что если она что-то не захочет делать, убедить ее невозможно. Надо изначально найти подход, чтобы ей стало в миг все интересно.

- А там не будет горошка? - морщится. Она его ну совсем не любит.

- Куколка? - смотрю вопросительно на свою гостью.

- Вот те крест! - я начинаю смеяться.

Мы собираемся быстро. Это первый раз на моей памяти, когда на мне практически нет косметики. Только легкий тон.

Куколка всех поторапливает, напоминает про время. В такие моменты ругаю и себя, и ее за то, что я согласилась. Не люблю, когда торопят. Сразу начинает все валиться из рук, а если не вываливается, то выходит все коряво и некрасиво.

В коридор выхожу последняя. Аленка уже стоит рядом с Куколкой и что-то они весело обсуждают. Вот они точно подружки. Шушукаются, закатывают глаза и смеются. Почувствовала легкий укол раздражения и зависти. Мне всегда мало эмоции дочери. Настолько мало, что сейчас хочу забрать все, что она подарила Куколке. Детское такое, непосредственное.

- Ну что? Едем? - не хочу выдавать то, что чувствовала сейчас на душе. Это кажется неправильным по отношению к Куколке. Она не виновата, что я такая эгоистка и собственница.

Выходим из подъезда, и начинается легкий дождь. Аленка радуется. Выбегает и кружится на дороге. Ловит эти мелкие капли. И вот сейчас ей весело, настолько хорошо и сказочно - внутри просто разливается цветочный нектар. Хочется подхватить ее и вместе кружиться.

- О, а вот и наше такси.

Смотрю в сторону. Желтая Октавия заезжает во двор.

- Ты же не забыла про детское кресло? - не сяду в машине, если там его не будет. Постоянная тревожность. Она нарастала с каждым днем, как я стала мамой. Иногда выходило за рамки, что дышать бывало трудно - настолько я за Аленку боюсь. А когда мы узнали о диагнозе, так душа просто постоянно ерзает внутри, неспокойно ей.

- Обижаешь. Все в лучшем виде. И это даже не эконом.

Глава 9.

Олег.

Два последних дня вышли очень сумбурными. А я не люблю, когда сливается все в одну кучу. Ее не разгрести потом.

Проблемы в одном из ночных клубов: очередные разборки. Пришлось закрывать заведение раньше положенного, вызывать ментов. Игнат еще попросил помочь ему с открытием ресторана. Решился, наконец-то. Ну и запуск стриптиза. По задумке он должен быть камерным, небольшим местом, куда можно прийти и расслабиться. Без жести.

Когда изучал этот вопрос, какой только информации не находил. Вплоть до кроватей в приват-комнатах. Это как надо не любить и не уважать себя, чтобы крутиться у шеста, раздеваться, еще и позволять трахать, как говорится, у станка.

- Олег Викторович, - охранник у входа. Забываю все время, как его зовут. С именами у меня так часто бывает. И исправиться не получается. Всю жизнь таким был, - Игнат просил передать, что в кабинете Вас ждет. Приехал полчаса назад.

Киваю, что понял.

Сегодня вообще дома хотел побыть, но открытие клуба это не просто появиться в первую ночь и забыть. Даже полностью доверяя Игнату, хочется сотый раз все проверить. Не за ним. Это банальная прихоть все контролировать. Тотально. Привычка, которая со мной всю сознательную жизнь. Не люблю косяки и нарушение правил.

В кабинете сразу вижу Игната. Сидит на диване с ноутом.

- Привет, - пожимаю руку и прохожу к столу. Не хочу сегодня задерживаться. В этой суматохе даже и поспать толком не успевал. И сейчас рубит пиздец.

- Привет. Олег, я скинул тебе афишу по мероприятиям. Глянь. Там еще одни девчонки классную программу придумали. Я их пригласил. Пока наши будут развлекать в зале, те выступать на сцене. Везде красота, нагота и возбуждение, м? - откидывается на спинку дивана.

- Ок. Что у тебя с рестораном?

Подхожу к панорамному окну. Мой кабинет на втором этаже. Здание небольшое, но в два этажа. А я люблю смотреть на зал. Снова контролирую.

- Ремонт. Спасибо за то, что подсуетился со спонсорами. Да и вообще помогаешь.

- Терпеть не могу вот такой вот тон, - нервирует. Я вообще сейчас не сильно спокойный. Усталость сказывается, - простого спасибо мне достаточно.

В зале людей больше, чем на днях. Девчонки сидят за столиками. Время уже за двенадцать. Все разделись. Одна повела на приват кого-то.

- Игнат, а кнопки работают? В приватах?

- Должны.

- Должны? Ты проверял?

Не хочу никаких эксцессов.

- Да работают, работают, - спрятался за ноутом, печатает что-то. Афишу еще одну что ли делает?

Скрещиваю руки на груди. Наблюдаю. Девчонка светленькая мило воркует с каким-то толстым мужиком. Смеется, забавно откидывает голову, чтобы лучше обзор на шею и грудь открывался, проводит рукой по его плечу. Пальчиком. Закусывает губу. Все приемчики уже выучил. Все это напускное. Игра.

А потом замечаю другую. Темненькую. Короткие волосы - ровное блестящее полотно. Губы манящие, сочные и блядские. И фигура… вспоминаю как танцевала, и в паху сразу тяжелеет.

- Игнат? - перевожу взгляд. И торможу. Чувствую себя каким-то возбужденным подростком, что смотрит на голую бабу на картинке и по-тихому дрочит в туалете.

- М?

- Расскажи про девчонок.

- Каких?

- Ну, которые у нас танцуют. Я же только на прослушивании их видел. Но как-то мельком, - отворачиваюсь.

Темненькая села за стол к какому-то мужику. Близко не решается сесть. А тот мудила двигается к ней. Вижу тусклую улыбку на ее лице. Она будто позволяет ему приблизится. Разрешает, блять. Ты стриптизерша, тебя должны лапать за деньги!

Раздражает смертельно.

И хочу ее смертельно.

Игнат откладывает ноут. Странно улыбается. Сучонок.

- Что? - не люблю вот эти вот недомолвки. Когда он хочет что-то спросить, но молчит и сверлит взглядом.

- Про кого конкретно хочешь узнать? Зарина? Астра? Кто еще? Нинель?

Ее имя он произносит по-другому. Более мягко как-то.

Подхожу к бару и наливаю себе виски. Захотелось залить в себя грамм сто, а может, и все двести. Нехороший разговор. Мне не нравится.

Игнат здорово мне помогает с клубами, но вот когда выпытывает что-то… Дурдом. Как бабы какие-то. Секретики, тайны, интриги …

- Про черненькую, что с каре, расскажи. Она еще упала на прослушивании.

В тот момент еще усмехнулся. Смотрела волком на всех, раздеться не может. А в стриптиз идет. Как она работать собралась?

- Нинель, - тянет ее имя. Или это псевдоним? А меня только от ее имени уже член напрягается.

- Она.

- А что хочешь узнать? Анкету ее ты видел.

А что ответить? И сам не знаю, что хочу. Да ничего не хочу. Не могу понять, почему из всех девушек в зале я смотрю на нее. И на тело ее. Прикрываться старается. Стесняется. Но смотрит на всех свысока. Гордая, блять. Деньги получать она не гордая, а вот дать себя потрогать, так она запрещает и отсаживается.

- Почему она пошла в стриптиз? Как думаешь? Реальная причина?

Игнат скрестил руки на груди. Стоит рядом и сканирует зал. Нас с той стороны не видно, а мы замечаем каждую деталь.

- Легкие деньги, что ж еще.

И молчим.

Нинель ушла с этим мужиком в комнату привата. Идет сзади него, голова опущена. Поведи она так со мной, пошла бы нахер, а не пять косарей за пять минут. Если мужик платит деньги, он и должен от этого удовольствие получить, а не кислую мину и ощущение, что ты тупое похотливое животное. Именно так она и думает. Сучка.

- Она что-то выпила перед первым выходом, - слова как обухом по голове.

- Блять, наркотики? Игнат, первого тебя уволю, - бешусь. Такую грязь я разводить не позволю.

- Нет. Возбудитель какой-то. Может виа-гру, хер их знает. Тряслась вся, как листочек. Такой невинной выглядела. Даже как-то обнять захотелось, - он только потом понимает, что сказал лишнего.

Получается, она и вела себя так нагло со мной из-за этого возбудителя? Не игра, не она сама, а дурацкая таблетка?

Глава 10.

- … Поэтому я и говорю, как можно было повысить этого щегла? Я проработал в этой компании херову тучу лет! Я столько бабла им принес! Вот этими самыми руками! Я! А не этот щенок!

Мужчина, он назвался Алексеем, подозвал меня к себе сразу после выступления. Сегодня прошло лучше, чем в прошлый раз. Я просто закрыла глаза и никого не представляла. Танцевала для себя. Так ведь можно?

Стыд никуда не делся, и чувство уязвимости каждый раз становится тоньше, но острее. Я просто загоняю его подальше. Потому что… надо.

- Эй, ты меня слышишь? - Алексей вроде как ласково проводит рукой по моему оголенному плечу. Морщусь и отвожу взгляд. Мне неприятны его касания. Настолько, что я чувствую отвратные следы его пальцев на коже. Хочется смахнуть их, стереть жесткой мочалкой до кровавых следов.

- Да, - вытягиваю улыбку.

- Ну вот… а этот козел еще и ходит по офису такой гордый, мать его, будто знает больше всех. Блять, пришил бы его.

Беру заказанный коктейль и делаю несколько крупных глотков. Хочу опьянеть. Чтобы разум вело, мысли путались. И улыбка была пьяной. Тогда ее не надо выдавливать из себя.

Он облизывает губы. Они тонкие и шелушаться. И еще его постоянные причмокивания и цоканье. Внутри закручивается тотальное непринятие.

- И понимаешь, в чем дело?

- М?

- Руководство ведь мне пообещало это кресло, но он сын какого-то там начальника, блять!

Половину слов пропускаю мимо ушей. Просто стараюсь улыбаться, через силу касаюсь его. Астра сказала, что это нужно с периодичностью делать. Такая вот своеобразная поддержка. В стриптиз мужчины приходят не только за голым телом, но и просто, чтобы их выслушали. Думаете, это их хоть как-то оправдывает? Для меня - нисколько.

- А ты что? - глупый вопрос, который задаю. Мне не нужен его ответ. Мне вообще ничего от него не нужно. Только, чтобы он ушел, отстал от меня или поискал другую.

- Ничего.

Его рука касается бедра. Дыхание останавливается. Жизненно важное, необходимое мне. Его руки влажные и холодные. Мне неприятно. Не могу представить, если он решит коснуться груди, или просто руки поведет вдоль бедра, до резинки трусов. Не выдержу.

- Пакость какую-нибудь сделаю, - и смеется. Дико так, как самое настоящее животное. Его смех раздражает.

Он выпивает залпом бокал пойла, который пахнет горечью. Рука остается на моем бедре. Не хочу этого. Просто терплю и снова мило улыбаюсь. Мне кажется, что улыбка выглядит милой, а в душе я скалюсь. Он сжимает слегка, не до боли. Глаза сверкают. Огонек в них такой опасный. Его улыбка становится наглой.

- Пойдем в приват. А? Станцуешь мне.

Он уставился на мою грудь, которую сейчас не прикрыть. Нельзя так делать. А руки так и тянуться к ней. Хочу защитить себя и свое тело. Выходит скверно. Я, получается, очень странная и неправильная стриптизерша.

Молча встаю и направляюсь в маленькую комнату. Она тоже в красных тонах. Свет направлен на небольшое возвышение с шестом. Небольшой диванчик и столик с тревожной кнопкой. Именно она и удерживает меня. Я знаю, что в любой момент кто-то придет ко мне на помощь.

- Уютненько.

Ни черта. Так и хочется высказать ему это. Здесь паршиво.

- Присаживайся, - говорю мягко. А внутри зреет протест. Я правда не знаю, сколько так продержусь. Во мне пару коктейлей и только сейчас я начала чувствовать некое подобие опьянения. Ноги слегка заплетаются, как бы не упасть. Но легкости и беспечности нет и в помине. Где эта пресловутая открытость и беззаботность, что бывает после нескольких бокалов спиртного? Может, я какая-то неправильная?

Иду к возвышению. Танцую. А в душе горю на самом ярком и опасном огне. Извиваюсь у шеста, смотрю на него, словно он Бог: красивый, желанный. Играю. По-другому никак.

Я даже позволила себе чуть больше. Подошла к нему и водила руками по его телу. Заставила себя, переступила.

Мучение заканчивается через пять минут. У меня в руках пять тысяч. На большее он не раскошелился. Мерзавец. Ненавижу. Эта ненависть читается во взгляде, уверена. Но он молчит. Молча проходит к своему столику и высматривает другую. Ему нужно разнообразие. Мое тело он уже изучил. Могу поспорить, в мыслях делал со мной невообразимые вещи. Я видела это у него во взгляде, читала в словах.

- Нинель, поднимись к Олегу. Пожалуйста, - Игнат подходит практически незаметно. Взгляд опущен, на меня почти не смотрит. Мажет только, и все.

Холодок прокатывается по клеточкам, охлаждает.

Олег.

Его я тоже ненавижу.

Но тело реагирует.

Я словно чувствую его взгляд, его руки на себе…

- Зачем?

Игнат молчит. Но смотрит в глаза. Они красивые даже при таком свете. Темные, шоколадные какие-то. Он как-то грустно ухмыляется. Так делают проигравшие.

- Нинель. Так надо.

Поднимаюсь, а в душе закипаю. Бурлит там все, кипятком обжигает. Волнение в каждом шаге, в каждом вздохе. Мне страшно. Страшно быть с ним один на один, страшно то, что будет в его кабинете.

Лестница кажется очень крутой, неудобно подниматься. Замедляюсь и перевожу дыхание. Руку прикладываю к груди. Сердце бьется очень часто. Того и гляди выскочит. Это становится больно.

Стучусь в дверь. И чего-то ждут.

- Заходи, - его голос разносится эхом. В моем сознании. В голове вообще пусто. Ни одной мысли. Даже воспоминания покинули меня. Пустота и одиночество. И его голос, некогда такой любимый. А сейчас он властный, повелевающий. Ослушаться, значит, нажить себе врага. Такого Ольшанского я не знаю.

- Добрый вечер.

Снова желание прикрыть грудь. Хоть маленьким клочком ткани.

Олег обводит меня хищным взглядом. Вглядывается в каждую клеточку, что начинает гореть в его ореховых глазах. Душно. Чрезвычайно. Мне нужен кислород, глоток свежего воздуха.

Только… мне нравится это взгляд. Из всех присутствующих здесь мужчин, только под его взглядом мне и жарко.

- Привет, - его голос низкий, вибрирующий.

Глава 11.

- Дай мне свою рубашку! - обвожу его тело взглядом.

- Не понял, - Олег нахмурился. Ему не нравится такой расклад. Он хочет видеть меня полностью раздетой, а тут я прошу его одежду. Окутывает своим раздражением. Оно щиплет сильно, и хочется почесать горячую кожу, разодрать ее, унять это неприятное чувство.

- Дай. Мне. Рубашку, - повторяю, каждое слово чеканю.

Не знаю, откуда взялись силы. Может, это алкогольный коктейль? Я выпила его почти залпом. Чувствую себя словно в каком-то кино. Не порнушка, но днем бы точно показывать не стали. Много мата, откровенных сцен и вожделенных взглядов, которыми стреляем друг в друга.

Олег нехотя расстегивает пуговицу за пуговицей, не отрывая хищный взгляд от моих глаз. Только изредка опускает его на шею, грудь, обводит бедра и останавливается на маленьком треугольничке трусов.

- Держи!

Он кидает в меня белой тканью. Я ловко ее ловлю, и меня сносит волна его парфюма: горечь и сладость. Он впитывается в меня. Я как обдолбанная вдыхаю его. Дышу часто.

Надеваю его рубашку, застегиваюсь. Теперь чувствую хоть чуть-чуть себя защищенной. Соски выступаю через ткань. Уверена, что и цвет моей кожи можно различить.

- Тебе идет, - оценивает меня. Облизывается, словно уже готов сожрать.

А я вспоминаю, как после секса надевала рубашки его любимого голубого цвета и ходила так по квартире. На мне была только она. Чувствовала себя самой желанной, сексуальной. А он потом задирал ее и ласкал меня. Я чувствовала его руки в таких местах, что покрывалась румянцем. А Олег млел от этого, ему нравилась моя стеснительность.

- Нравится? - рукой обвожу шею и устремляюсь в ложбинку между грудей.

- Да. Но без рубашки ты тоже ничего.

- Ничего? - сверкаю взглядом. Это что еще такое?

Ухмыляется по-хищному. Опасно и обворожительно.

- Ну так покажи себя. Может, я передумаю.

Мудак. Снова хочется ругаться.

Он включает музыку на телефоне. Она негромкая. Но громко и не надо. Я хочу слышать наше дыхание.

Олег откидывается на спинку дивана. Поза расслабленная, ведь он готов получать удовольствие. Эстетическое, конечно же.

Я начинаю двигаться медленно. Растягиваюсь, томные движения, словно никуда не спешу. Впрочем, это так и есть.

Обвожу тело руками. Ласкаю сквозь тонкую ткань.

Хочется снять каблуки и танцевать босиком. Непонятное мне чувство.

Тихая музыка вливается в клеточки. Мелодия перетекает плавно, как и все мои движения сейчас.

Если можно получать наслаждение от своего тела и танца, то сейчас именно такое состояние. Я нравлюсь себе, мне нравится мое тело, мой запах, что соединился с парфюмом Олега и теперь просто взрывает и рвет.

Не хватает только пилона. В голове зреет несколько круток, которые я бы исполнила у шеста. Такие порочные и открытые. Ольшанский бы заценил.

Олег смотрит и даже не моргает. Стал несколько напряженным. Его мышцы напряглись. Обвожу их взглядом. Красивый. Олег красивый. Его хочется касаться и гладить, очертить каждую мышцу.

Мои взгляд красноречивый. Он все видит и подмечает, только как-то грустно ухмыляется.

Расстегиваю верхние пуговицы его рубашки. И торможу себя. Питаюсь его эмоциями. Жадно. Пью их большими глотками, как бы не подавиться. И они такие вкусные, желанные.

- А так нравится? - не успокоюсь, пока он не признается, что ему нравится мое тело. Что он меня хочет.

Глупо поступаю, знаю. Эта игра, что мы затеяли. Я затеяла. Она пропустит меня и мои чувства через жернова снова. Я помню, чем все закончилось последний раз. Повторений не хочу. Но как жертва иду к своему хозяину.

Разряды тока бьют по чувствительным местам. Его взгляды острые, прокалывают меня. Я чувствую это.

- Дальше, - голос грубый, низкий. Ладони сжал в кулаки. И терпит. Знает, что нельзя касаться. Получи он мое разрешение, Олег бы не сидел на диване.

- Рубашку снимать полностью?

- Да, блять, - грубость, что возбуждением прокатывается по телу. Оно покрывается испариной. Кожа липкая. Ткань уже не будет так скользить.

Продолжаю расстегивать пуговицы. Дохожу до последней и отворачиваюсь от него. Перед ним раздеваться мне нравится.

- Так? - она падает на пол.

Я снова голая. Лишь черные маленькие трусики, которые мало что прикрывают.

И трогаю себя, трогаю. Боже, я в жизни столько не касалась своего тела, как сейчас. Обвожу, задеваю, надавливаю, щекочу - все, что хочется.

Буду наглой лгуньей, если не скажу, что я на грани. Коснись сейчас меня Олег, просто заживо сгорю на костре.

Где мое чувство стыда? Где моя уязвимость? Чувство собственного достоинства, в конце концов. Нет ничего. Только похоть в глазах, томление внизу живота, что порождает молнии - яркие, опасные и до боли сладкие - и его рычание. Боже, Ольшанский и правда зарычал как животное. Голодное, по-звериному страшное. Это должно пугать. А я наслаждаюсь им.

- Иди сюда, - приказывает. А я подчиняюсь. Ведь он мне заплатил.

Подхожу медленно. Я нутром чувствую какой-то подвох. В глазах его черных плещется что-то нехорошее, дьявольское.

Дышу ртом. Воздух огненный. Он сдавливает горло, невозможно и пискнуть.

Олег показывает на свои колени. Я что? Должна на них сесть?

- Нет. - мотаю головой.

- Быстро! - он теряет терпение. А что будет, если ослушаюсь? Убегу? Часть меня хочет посмотреть на это. Что же будет? А другая часть уже наслаждается его близостью.

Делаю еще несколько шагов в его сторону. Хочу обойти диван и сесть рядом.

Олег хватает меня за руку. Кожа в этом месте становится помеченной. Там ожог. Схватил сильно, руку не вырвать.

- Прекрати! - писк мой не слышит. Я его игрушка, а значит, делаю, все, за что он заплатил. Противно на душе становится. Получается, слово нет он от меня не примет. Никогда.

Ольшанский усаживает меня на колени. Его эрекция упирается мне между ног. Боже, он меня сильно хочет. И сама хочу простонать в голос от этих ощущений. Пульсация дикая. Молюсь, чтобы он не почувствовал, как сильно я его хочу почувствовать в себе, какая я мокрая. Белье… Какое нахрен белье? Клочок ничего не значащей ткани промок насквозь. Стоит встать и влажный след останется на его брюках. Я умру со стыда. Даже в глаза ему больше посмотреть не смогу.

Глава 12.

Сбегаю по лестнице так быстро, что чуть не падаю на последней ступени. Ноги заплетаются, слезы душат. Руками обхватила себя, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Я до безумия чувствую себя униженной и уязвленной.

Добегаю до нашей небольшой гримерки. По сторонам не смотрю. Боюсь увидеть на себе чужие взгляды. Их же много, тех, кто смотрит и что-то выдумывает в своих головах, осуждает, порицает. А потом смотрят на тело и хотят его. А если представить, в каком состоянии я убегала из кабинете Ольшанского - волосы дыбом встают, как я выглядела со стороны.

- Эй, ты чего? - Астра медленной походкой выходит из гримерки. Мы чуть не сталкивается.

- Я…

Господи, рассказать ей все? Или как обычно промолчать, скверно улыбнуться и пойти дальше? Мучаюсь. Ненавижу, когда не могу принять какое-то решение. Кажется, что, чтобы я не сделала или не сказала, все равно осудят, поругают, втопчут в грязь.

- Сложный приват сейчас был, - позорно опускаю голову. Отчего-то не смогла все рассказать. Что-то останавливало. Может, интуиция, а может снова страх, что не поймут и не услышат.

- Ой, не говори. Один тут вообще ко мне в трусы полез, начал там ласкать, гладить. Я от его наглости даже язык проглотила.

- И… - шумно вбираю воздух, поправляю прядь волос. Хочется спросить, как она выкрутилась из этой ситуации, что говорила, - ты просто терпела?

- Дала ему минутку понаслаждаться моим телом и предупредила, чтобы больше так не делал. Я за пять тысяч только даю смотреть на себя. Ну, слегка коснуться, уж ладно. Но больше ни-ни, - Астра говорит это так уверенно, со знанием дела. И главное, она не чувствует себя как использованный презерватив.

А меня окатывает холодным потом, стоит представить, что тот мужик с именем Алексей касался бы меня там. Даже слово вымолвить сейчас тяжело от одной только подобной мысли. Неправильная я стриптизерша. И чем быстрее я наберу нужную сумму, тем скорее надо отсюда уходить. Нет, убегать.

Только воображение начинает рисовать вместо сальных пальцев теплые руки Олега… готова стонать в голос, даже если не хватит дыхания, даже если воздух накалится до предела.

- А с тобой точно все хорошо? Вид какой-то потерянный. Тебя обидели? Ты не молчи. Сразу рассказывай! - Астра не уходит. Все вглядывается в меня. А я вдруг понимаю, что хочу остаться одна и перевести дух.

- Все хорошо. Просто нужно воды попить, - вру я. Огибаю Астру, чтобы уже наконец зайти в нашу гримерку. Главное, чтобы еще Зарина не решила посетить нашу скромную обитель развратных стриптизерш.

- Ну ладно… О, - не отстает от меня. Я стараюсь улыбаться, а во взгляде, готова поспорить, читается нетерпение и желание уже уединиться, - ты знаешь, что следующая наша смена с тематическим выступлением?

- Не поняла… - ощущение, что меня загоняют в угол. Теперь и костюмы будут выбирать за нас?

- Ага… красная вечеринка. Классно, да?

- Очуметь, - я и не стараюсь придать голосу радости. Меня вообще мало, что здесь может порадовать. Разве только конец смены.

- Все, я побежала. А то только один приват сегодня был. Мало, очень мало, - Астра задумалась о чем-то.

Рассказав мне все, что успела накопить за последние несколько часов, она уходит. В гримерки я теперь одна.

Астра расстраивается из-за одного привата, я же радуюсь, что был только один. А Ольшанского считать?

Деньги. Он же мне заплатил за него в три раза больше. Щедрый какой. А я мерзкая, раз думаю над тем, что забыла их забрать. Хочется вернуть их. Как никак заработала.

Но при мысли, что снова подниматься к нему, видеть его такого возбужденного, дикого… Черт, жар опять волной захлестывает.

Опускаюсь на свой стул и лицом утыкаюсь в гримерный столик.

Желаю завыть от бессилия. В ногам будто привязали гири, а руки намертво приросли к телу. Не сдвинуть.

Может, я правда переоценила свои силы?

- Эй, ты почему здесь? - дверь резко открывается. Успела даже испугаться. Ненавижу, когда люди так делают.

Игнат выглядит рассерженным. Злой прищур глаз, брови сдвинул к переносице. И веет от него какой-то непонятной мне злобой.

Я все еще голая. И вспоминаю, как после таблетки Астры я задавала какие-то вопросы, которые не решусь задать будучи в адекватном состоянии. И кажется, смотрела на него как на мужчину. Настоящего мужчину. Подходила непозволительно близко, касалась. И запах его помню. Он мне понравился.

Закатываю глаза и немного отворачиваюсь от него, лишая хорошего обзора на мою грудь. Глупо себя веду, знаю.

- Пришла немного отдохнуть. Нельзя? - говорю с вызовом. Как умею.

- Можно, почему нет, - разводит руки в сторону. Но злость во взгляде так и не уходит.

- Тогда, - закусываю губу, тереблю ее, - ты не мог бы выйти?

Его взгляд становится с налетом наглости. Он не уводит его в сторону, абсолютно понимая, что мне некомфортно. Смотрит, изучает, сканирует.

- Пожалуйста, - стараюсь произносить мягко. А у самой уже снова слезы на подходе.

Игнат прикрывает за собой дверь и проходит в комнату. Паникую, сильно так. Мой взгляд мечется в разные стороны. Зачем - не понятно. Словно ищу чего-то, что мне поможет. Прикрыться? Защититься? Что?

Дышу часто. Воздух стал кислым, и нос начинает щипать. Украдкой смахиваю слезу, чтобы она осталась незамеченной.

- Стесняешься?

Игнат медленной походкой подходит к моему столику, облокачивается на край и сверлит своим взглядом. Теряюсь.

- Не стоит. У тебя шикарное тело, Нинель… - мое имя звучит мягко, невесомо. Я бы даже сказала красиво. Если бы оно прозвучало в другой обстановке, а не в стриптиз-клубе. И я бы не была голой, а Игнат полностью одетым.

Молчу. Нахожусь сейчас на грани и состояние какое-то пограничное, опасное. Игнат перебирает прядь волос моего парика. И я рада, что это именно он, а не мои настоящие светлые волосы.

- А какие они у тебя вообще? Какого цвета? - он помнит, что на прослушивании я созналась: у меня парик.

Глава 13.

Аленка будит меня рано. Мне сложно разлепить глаза, делаю это с таким усилием, что сама себе завидую.

На часы даже смотреть не хочу. Боюсь узнавать, сколько сейчас времени.

- Мам, мне бабушка все время говорит, что кто рано встает… - делает театральную паузу. И где только этому учится? - тому Бог подает, - интонации учительские, головой кивает. Огоньки только во взгляде еще детские, озорные.

Ну вот как на нее злиться или обижаться? Пусть хоть еще раньше будит, только бы видеть их в ее глазах.

- И что это значит?

Мы все еще в кровати. Аленка утром очень говорливая. Постоянно рассказывает истории из садика, из художественного школы и приправляет все дурацкими шутками Артемки. Тот парень взрослее, а еще шустрее и быстрее. Не поспевает она за ним, а очень хочет. Вот и повторяет.

- Не знаю. Бабушка дальше ничего не рассказывала.

- А ты у нее спроси в следующий раз. Глядишь, интересное что-то выдаст, - даже саму любопытство съедает, что такого может выдумать моя мама. - Аленка, ты точно больше спать не будешь?

- Неа, - уверенно заявляет. Ничего и не добавишь больше.

- И даже просто не полежишь?

- Неа.

Тяжело вздыхаю. Тело само тяжелое, ноги свинцом налились.

- Пойдем тогда завтрак готовить, принцесса!

- Кашу я не буду.

Начинается... Закатываю глаза. По плану идут мои доводы и убеждения, что каша полезна, особенно для таких маленьких и хитрых девочек. Но … на Алену они никогда не действуют. Упертая и упрямая она точно не в меня.

- Ален, каша она…

- Невкусная и мерзкая. Буэ!

А потом я смотрю на ее вздернутый носик и нахмуренный взгляд. Руки скрестила на груди, смотрит строго, с долей надменности. Понимаю, что не хочу заставлять или шантажировать ее как меня когда-то в детстве. Помню, мама отбирала любимую игрушку, когда я отказывалась есть ее еду. Угрожала, что выкинет единственную куклу, если не сделаю то, о чем просят. Повторить подобное не смогу. Со своим ребенком так не смогу. У меня сердце расщепляется при мысли, что Аленка уйдет в комнату и будет там плакать от обиды. Как я. Обида эта с каждым годом будет расти внутри ее маленького сердечка. И вырастет до таких размеров, что в один прекрасный момент она поймет - “я не люблю свою маму”.

Это смерти подобно.

- А что ты хочешь?

Она задумалась. Не ожидала такого от меня. Думала, опять уговаривать начну.

- Может, чай с печеньем? Или бутерброды с сыром? - помогаю сделать выбор. Смешная она сейчас. И уютная.

- Ну давай чай и печенье. Мне нравится, - улыбка озаряет ее лицо, глаза начинают светиться еще больше, становятся медовыми.

Она усаживается на свой стул. Там везде наклейки с ее любимой Эльзой. И тарелка, на которую я сейчас положу печенье, тоже будет в нежно-голубых оттенках с блондинкой в середине. И чашка, и даже вилка с ложкой.

- Мам, - Аленка кричит громко. Пугаюсь, - а можно я тебе помогу?

- Давай.

Аленка спускается со стула, двигает его по полу с противным скрипом ко мне и снова забирается на него. Довольная такая, что разрешили.

- А бабушка не разрешает.

Я так хочу рассказать, что и мне в детстве не разрешала. А если что-то делала сама, училась, то только ругала потом. “Неряха”, “Криворукая”, “бездарная”... что еще было? Память, наверное, стирает самые обидные обзывательства.

Вспоминать это всегда неприятно.

Помню только одного человека из прошлого, который меня хвалил.

Как-то готовила ужин. Он обещал заехать поздно вечером. Потому что… нужно было уложить дочь. Я долго плакала после этой фразы, но ни слова не сказала ему в ответ.

Олег и правда приехал поздно. Голодный во всех смыслах этого слова.

Сейчас от этих воспоминаний такие мурашки по коже бегают. Приятные. Тело отзывается на эти картинки из моей памяти. Он ел то, что я приготовила. Боже, это была самая обычная еда: картошка и котлеты. А он наворачивал, словно это самый изысканный и желанный ужин в его жизни.

И хвалил. От одного только “пиздец как вкусно” готова была все отдать. И тело, и душу. Вся была его, до последней клеточки.

- Мам, - дочь возвращает меня с небес на землю. В то время я и правда была именно там, где хорошо, мягко и спокойно. - Чайник готов.

- Правильней будет сказать вскипел.

- А мне нравится по-другому, - вредная какая. Снова насупилась.

Мы вместе завариваем вкусный чай с кусочками каких-то фруктов. Он очень нравится Аленке. Высыпаем печенье. Снова Аленкино любимое. И завтракаем. По-семейному спокойно сейчас.

Мы вместе потом убираемся дома, гуляем. Обходим все любимые Аленкины площадки. Доходим до ее садика. Сегодня выходной, он закрыт. Но Аленка упорно ведет меня к забору. Там цветы посажены вдоль ограждения. И они своей группой за ними ухаживают, поливают.

Аленке нельзя в обычной городской садик. Точнее, на ее диагноз просто там не будут обращать внимание. А Аленка еще слишком мала, чтобы объяснять взрослым, что ей можно есть, а что нельзя, какая активность нужна, а какая противопоказана.

Мы нашли другой выход. Частный сад. Хорошо, что тот оказался недалеко от дома. Можно ли вообще сказать, что нам повезло в этом? Не думаю.

- Лидия Константиновна сказала на следующей неделе принести растение, которое у нас дома выросло. Показать результаты. Где оно, кстати, мама?

Останавливаюсь и смотрю на Аленку. Та медленно вышагивает вдоль забора, проверяет эти самые яркие цветочки.

- Растение?

- Ну цветок, - Аленка пальчиком пытается дотянуться до ближайшего цветка. Язычок высунула от усердия.

Шумно вбираю воздух. До хорошей мамы мне еще долго и долго.

- Пойдем в цветочный. Выберем.

- Мы что? Будем покупать?

- Угу, - даже грустно как-то стало. Представила, как бы радовалась Аленка, если бы мы сами посадили семечко и наблюдали, как оно прорастает, появляются первые листочки, а затем, возможно и бутон.

- Тогда я хочу… - Аленка снова обдумывает.