Строитель апокалипсиса

ПРЕДИСЛОВИЕ

"Благими намерениями вымощена дорога в ад"

Самюэль Джонсон

Взору открывалась гирлянда, сотканная из сотен огней автомобилей. Беспорядочно мигающие искорки поднимали настроение и делали всё вокруг каким-то волшебным и бесконечно добрым. Шоссе, по которому пришлось возвращаться домой, было слегка покрыто наледью, но дорожные службы весьма неплохо отрабатывали средства, затраченные на их содержание, так что особых проблем при движении не предвиделось. Автомобильный поток двигался подобно телу невероятно огромной змеи навсегда застывшей под колёсами автомобилей. Каждый изгиб был мягким и плавным, но, несмотря на кажущуюся умиротворённость, любая дорога содержит скрытую опасность.

Я никогда не считал себя первоклассным водителем, но долгие поездки так и манили своей особенной романтикой. В такие моменты просто отключал автопилот и наслаждался управлением. Словно возвращаясь в старые добрые времена. Во времена, предшествующие стремительному буму высоких технологий. Тогда, когда ещё ты был волен не полагаться на электронный мозг сверхумных компьютеров.

– Сильно метёт, – меланхолично протянула Кристи, растянувшись в пассажирском кресле и облокотив голову на боковое стекло.

Фраза, не адресованная никому, просто витала в воздухе, заставляя каждого думать о своём, наблюдая, как снежные вихри кочуют через полотно дороги. Мне нравилось проводить выходные с семьёй. Это было намного интереснее, приятнее и полезнее, чем гонять с мужиками на рыбалку, охоту или попросту напиваться до беспамятства в баре. Хотя, если честно, не скажу, что этого никогда не делал.

Кристи. Милая. Когда я на неё смотрю, сердце начинает биться чаще, волнами разбиваясь о внутреннее благоговение. Влюблён. Как мальчишка, начинаю заискивать перед её красотой. Даже сейчас, отметив первый юбилей нашей семьи, этот огонёк во мне не угасал ни на секунду. Как же я счастлив, что она рядом. Такая сонная. Из-под съехавшей на бок шапки густыми плотными локонами выбиваются светлые волосы. Бесконечно голубые глаза и ангельски очерченное личико до сих пор заставляют сердце трепетать.

Малышка Джулия нежно посапывала в детском кресле на заднем сидении. Проведя целый день на горнолыжном курорте вместе с родителями, она очень вымоталась. Вдобавок к активному отдыху доза чистейшего горного воздуха, ставшего настоящим шиком для жителей мегаполисов, сделала своё дело. За последние несколько лет, семейная поездка на самый красивый горнолыжный курорт страны, стала нашей доброй традицией.

– Индексы биржевых фьючерсов корпорации «ArmStrong» на сегодня составляют 276 пунктов. На 115 пунктов поднялась стоимость акций горнорудной корпорации «Sastim», продолжают снижаться… – речь, отточенная сотнями скороговорок и десятками часов, просиженными в компании логопеда, неожиданно прервалась, передавая эстафету приятной музыке льющейся из соседней радиоволны.

– Чёртовы компании! – вслух выругался я, – нанимают кучу людей ради своего топлива. Да они же ради этого на даже на Луну теперь летают. Само собой, топливо уже сейчас является самым ценным ресурсом, но превращать людей в рабов ради лишнего кредита это чересчур.

Разумеется, я прекрасно знал, что благодаря именно этому веществу в начале ХХI века началось активное освоение спутника Земли, которое, как писали в прессе, сможет навсегда избавить мир от «наркотической зависимости» ископаемого топлива. Так сказать, слезть с «нефтяной иглы». Само собой, Луна стала первой ступенью для продвижения человека в космос. Да, люди бывали там и раньше, но истинную цену своих открытий узнали лишь спустя добрую сотню лет.

Сегодня этот светло-жёлтый шар, слегка скрываемый серым облаком и спокойно висящий на небосводе, является перевалочной базой для стартов к далёким звёздам. За прошедшие десятилетия там разрослось великое множество поселений колонистов, с огромным успехом осваивающих здешние места.

– С Земли на Луну, – пробурчал я, – более противоречивого места обитания и придумать то сложно. Хм. Интересное решение для тех, кто хочет сменить вид из окна.

Но всё же, самым важным открытием тысячелетия, был тот самый пресловутый «гелий-3» - космическое топливо будущего. Трудно поверить, что тёмно-серая пыль, которой выстлана вся поверхность Луны - оказалось самым настоящим сокровищем, таящим в себе уникальное вещество.

Пользуясь доверчивостью людей, корпорации отправляют сотни тысяч колонистов на добычу этого «пыльного золота», обещая при этом не менее золотые горы. Пособия, страховки и даже собственные лунные участки. По понятным причинам простые люди вряд ли когда-то увидят сие блага цивилизации. Идиоты. Вот только остаётся вопрос - кто из них был большим идиотом?

А сколько людей осталось там, в миллиардах километрах от Земли только потому, что не могли себе позволить оплатить обратный билет? Всё потому, что компании, обещающие безоблачное будущее, через некоторое время лопаются, словно мыльный пузырь. Радужная оболочка нарисованного и так тщательно продуманного будущего исчезает, не оставляя ничего, кроме пустоты, нищеты и осознания своей беспомощности.

До мировой глобализации все проблемы, возникающие на строительных площадках и предприятиях, привлекающих низкооплачиваемый наёмный труд, всегда можно было списать на национальный признак того или иного народа, что-то вроде: «Чёрт подери этих тупоголовых чучмеков». Сегодня уже трудно представить, что менее ста лет назад было такое агрессивное разделение между народами стран внутри континента.

Глава 1

– Максим… Максим! – тонкий женский голос как-бы издалека, из-за грани подсознания пробивался в мозг, то и дело пытаясь помешать серому сну, не имеющему абсолютно никаких красок.

Помутневшее сознание начало с огромной неохотой развеивать дымку, поглотившую всё моё существо. Ослепительно яркий свет заставил зажмурить и без того нешироко открытые глаза. Я пытался закрыть лицо рукой, но сделать этого не получилось.

– Что происходит? – выговаривать слова мне удавалось с большим трудом, словно язык был налит свинцом.

Повернув голову, я увидел, что обе мои руки забинтованы и прижаты к телу.

– Тихо, парень, не дёргайся, – услышал я ещё чей-то голос. – Анастасия Павловна, Вы уверены, что сейчас стоит с ним разговаривать? Тем более если оценивать дозу облучения, удивительно как он вообще остался жив.

– Алексей Николаевич, я сама решаю, когда мне стоит или не стоит что-то делать, – резко оборвала его та же самая женщина.

– Хоть подействовало? – сменив тон уточнил мужчина.

В этот момент я негромко простонал. Превозмогая чудовищную боль, мне удалось произнести пару едва разборчивых фраз:

– Где я? Что со мной произошло?

– Подействовало, – с облегчением в голосе констатировала женщина.– Максим Анатольевич, Вы находитесь в реанимационной палате, для людей, страдающих острой лучевой болезнью.

Посмотрев на табло электронных часов, висевших точно в центре пустой стены, она добавила:

– Сейчас 12:47 по межконтинентальному времени. 14 марта 2089 года.

Дата раскалённым ножом врезалась в моё сознание.

– Три месяца, чёрт подери, прошло три месяца! Неужели столько времени? Как же так?

Яркой вспышкой молнии, в голове вспыхнул страшный вопрос, на который я и сам боялся получить ответ. Набравшись мужества, я задал его, одновременно желая и противясь:

– Где Кристи и Джулия? Где моя семья?

Женщина, потупив взгляд, выдержала секундную паузу и наконец ответила:

– Соболезную, Максим, их больше нет.

– Что значит «их нет»?! Какие к черту, соболезнования?!

Эти слова вихрем кружились в голове, не желая оседать данностью в израненном сознании. Я провалился в бездонную яму. К горлу подкатился огромный ком, и меня вырвало прямо на больничное покрывало. Приборы забили звуками тревожной сигнализации. Сознание вновь окунулось в чёрную пелену забвения где нет ни боли ни тоски, туда где правит мрак и темнота. Всё было кончено. Жизнь остановилась, не желая принимать действительность.

***

Прошла неделя, хотя возможно уже миновал целый месяц, я безнадёжно потерял счёт времени, и вообще, окружающий мир стал настолько чуждым и пустым, что возвращаться в него не возникало никакого желания. Практически всё время я лежал в палате, но иногда приходилось вставать и ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то размять затёкшие мышцы ног. Мир вокруг был словно занавешен серой пеленой и лишён всяческих красок. Мысли поглотились самой страшной утратой, которую только может пережить человек.

Палата, которая уже практически стала моим домом, была идеалом для минималиста и представляла собой большую пустую комнату, не имеющую окон. Не смотря на это, помещение было очень ярким за счёт множества светильных ламп, установленных на потолке и стенах. О наступлении условной ночи я узнавал по отключению основного освещения и включению ламп дежурного. Входом и выходом служила стальная дверь, неизменно закрытая на замок. В самом центре палаты стояла больничная кровать, возле изголовья которой расположились различного вида и назначения странные медицинские приборы.

Каждый день, хотя нет, правильнее сказать, с интервалами в 6 часов, робот медицинской службы привозил мне поднос с кашами, какой-то дрянью, похожей на объедки собаки, и целую горсть таблеток.

В один из таких приёмов пищи я не выдержал и обратился к вошедшему в палату роботу:

– Извините, я хочу видеть своего лечащего врача, пригласите его ко мне пожалуйста!

– Ваша заявка будет обработана в порядке очереди, – холодным металлическим голосом отчеканил робот, не внося в слова ни малейших эмоций.

Спустя несколько часов ко мне всё же вошёл молодой человек, облачённый в серо-жёлтый комбинезон имеющий яркие этикетки радиационной опасности на груди и рукавах.

– Максим Анатольевич, здравствуйте, меня зовут Алексей, я хотел бы поговорить о Вашем…– замялся он, – состоянии. – Как Вы себя чувствуете?

– Как мешок говна на свиноферме, – съязвил я и попытался изобразить нечто похожее на улыбку. – Что происходит, я здесь уже кучу времени, почему меня не отпускают из этой палаты? Что чёрт подери со мной?

Доктор молча переминался с ноги на ногу. По нему было отчётливо видно, что он старается подобрать какие-то нужные и скорее всего утешительные слова, но получается это крайне неубедительно.

– Может, Вы уже наконец-то объясните, что со мной происходит? – сходя с ума от неизвестности, я жаждал ответа.

– Вы облучены, Максим, – грустно произнёс Алексей, в его взгляде, замутнённым защитным стеклом комбинезона, чувствовалось некое сочувствие. – Тот грузовик был под завязку набит радионуклидами и ещё бог знает чем. Вам вообще повезло, что сейчас можете разговаривать и даже дышать, не используя кислородной маски, – он жестом указал на прибор с маской, к счастью, бесполезно стоящий в углу комнаты, перевязанный целой кучей проводов и шлангов.

Глава 2

Машины ехали по холмистой лесной местности. За окном то и дело мелькали рощицы деревьев, пышные кустарники и глубокие овраги. Под монотонный гул мотора и шуршание резины о поверхность идеально ровного асфальта я незаметно начал погружаться в томительный сон.

Мне снилась девушка, указывающая пальцем на что-то позади. Она была похожа на Кристи, но цвет волос и фигура казались другими. За ней я увидел очертание играющей с куклой маленькой девочки. Она внимательно смотрела на меня своими бездонными яркими глазами и широко улыбалась.

Вдруг сквозь сон до меня донёсся тонкий пронизывающий звук, будто комар пролетел рядом с ухом. После чего раздался громкий хлопок со стороны левого колеса, и машина резко изменила направление движения. От стремительного манёвра меня выбросило из кресла и с жуткой силой ударило о борт фургона. Секундой позже позади раздался оглушительный грохот. Через окна я увидел на месте едущего в сопровождении автомобиля огненный шар и разлетающиеся в разные стороны обломки.

Дыхание перехватило.

– Не может быть! – выкрикнул я, – что это!?

Я попытался окрикнуть старшего машины, но вместо вразумительного ответа услышал лишь сообщение автопилота о прекращении работы и передачи управления водителю. Там, где должна была быть видна голова рулевого, отчётливо виднелось красное пятно на лобовом стекле и маленькая паутинка трещин.

На огромной скорости фургон вылетел с дороги и, совершив пару головокружительных пируэтов, замер, уткнувшись в густые заросли придорожных растений. От сильного удара головой сознание помутнело, и я словно вновь очутился в эпицентре той самой катастрофы, унёсшей жизни всей моей семьи.

Забвение оказалось на удивление недолгим. Задние створки фургона с треском распахнулись, и яркий солнечный свет заставил меня прикрыть глаза ладонью. Весь мир казался окутанным в красную пелену, очевидно от крови, стекающей из посечённого лба.

Когда зрачки привыкли к яркому свету, я увидел здорового бугая с ломом и в бронежилете. Он стоял, вальяжно опираясь на распахнутую дверцу фургона, передвигая окурок сигареты из одного уголка рта в другой.

– Клиент тут! И даже, вроде, живой ещё, – бросил кому-то бугай. – Тем хуже для тебя, – уже обращаясь ко мне, сквозь зубы процедил он.

Их было человек семь или восемь. Все были одеты в одинаковую чёрную униформу и имели схожее снаряжение. В руках хищно поблёскивали штурмовые плазменные винтовки с голографическими прицелами.

Один из нападавших открыл водительскую дверь фургона. Безвольным мешком оттуда вывалился труп, плюхнувшись на асфальт с глухим неприятным звуком. Тут же стало очевидно, что я остался последним выжившим.

Меня поволокли к стоявшим на обочине фургонам, не имеющим опознавательных знаков, в том числе номерных. Чёрный цвет и наглухо тонированные стёкла не предвещали ничего хорошего.

– Кто вы такие? – начал я, как бы попытавшись завязать диалог с целью разузнать их требования, но вместо ответа хороший удар прикладом винтовки отправил меня досматривать так бесцеремонно прерванный в сон.

***

Маленькая девочка, смотрела на меня глубокими озёрами широко распахнутых глаз и тихонько похихикивала.

– Папа, – ласково произнесла она, протягивая ко мне свои руки, – папа, ты ведь никогда меня не бросишь? – тихим нежным голосом, словно журча крошечным ручейком, спросила девочка, пристально глядя мне в глаза.

Но вдруг женщина, стоящая рядом с ней, одёрнула меня за плечо и холодно спросила:

– Максим Анатольевич?

– Опять это чувство, чёрт бы его подрал, – ругнувшись, я попытался открыть глаза, но из-за яркого пучка света, направленного прямо в лицо, сделать этого не удавалось.

Нежный женский голос начал искажаться, и вот он уже не такой ласковый и мягкий, он превращался в грубый мужской бас. – Я ещё раз спрашиваю, ты Макаренко Максим Анатольевич?

Резкая и звонкая пощёчина заставила меня приложить максимум усилий к тому, чтобы поднять веки и хотя бы своим видом показать, что слышу вопрос.

– Да, – с трудом пробурчал я.

– Какие у Вас планы на Луне? – грубый мужской голос старался как можно быстрее донести вопрос в просыпающийся мозг.

– На Луне? – я промямлил себе под нос, пытаясь понять суть странного вопроса.

Очередной шлепок по щеке не дал много времени на обдумывание ответа.

– Я, я не понимаю, о чем речь, – попытался собраться с мыслями и дать хоть какой-то ответ.

Приоткрыв глаза, попытался осмотреться. Помещение, в котором я оказался, напоминало маленькую конуру. Ни одного окна. Я был пристегнут пластиковыми наручниками к стулу, который оказался намертво приварен к полу. Вторым атрибутом мебели являлся табурет у противоположной стены. Помимо меня в комнате находились ещё трое вооружённых людей в сером камуфляже и с чёрными масками на лицах.

– Нет нужды врать, Максим, – произнёс человек, стоявший чуть поодаль от моего стула, – нам доподлинно известно, что Вы хотите проникнуть на объект корпорации «ArmStrong» и помешать планам профессора Кромвеля.

– Неужели ты думал, что твой глупый план просто так легко воплотить в жизнь? – с усмешкой спросил второй человек в маске. – Все члены твоей шайки будут обязательно пойманы и уничтожены.