Строптивая для негодяя

Глава 1

POV Дарина

- Встать, суд идет!

Сколько раз за свою довольно продолжительную карьеру я слышала эту фразу. Иногда даже по два-три раза за день.

В самом начале, когда я только пришла работать в прокуратуру, так близко к сердцу принимала и заседания, и вынесенные приговоры, что громкий голос с неизменной фразой “Встать, суд идет!” вместе с судьями в черных мантиях снились мне по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. Со временем привыкла, но иногда эти показательные выступления в виде судебных заседаний дико бесят. Вот как сегодня.

Судья, мужчина сорока пяти лет, медленно переворачивает листы из дела. Такое чувство, что впервые видит и протоколы, и мое заключение. Наверное, многие так и подумают, глядя на действия судьи и его сосредоточенное лицо. Но я-то знаю прекрасно – просто тянет время, потому что и так все решено. Заранее. А раз не сделаешь показательного заседания, чтобы тебя заметили или просто обратили внимание, то и нет смысла напрягаться.

Даже мне сегодня не хочется настаивать на своем, пугать апелляцией, а тем более подавать жалобу в Апелляционный суд, как представитель закона. Какой смысл?

Обвиняемый получает два года условно, хоть я и настаивала на пяти лишения свободы. За нанесение тяжких телесных повреждений. Но пятерик у нас получают только простые смертные. А мажоры… в лучшем случае - как сегодня: пару лет условно, принимая во внимание, какой он хороший мальчик, не пьет, не курит, ни на одном учете не состоит, а главное – прекрасные характеристики с места учебы и работы! Ладно, работы – папа-директор и не такое напишет, но учеба? Они там хоть раз его видели, что пишут, какой он спортсмен, комсомолец и просто красавец?

Еще и дядя – заместитель председателя Апелляционного суда, о чем мне поведал адвокат обвиняемого. Полушепотом и с таким выражением лица, как будто государственную тайну сообщает, за которую положен расстрел. Даже улыбку его заявление не вызвало, так мне все противно в последнее время. Вроде и парень неплохой этот адвокат, а таких мразей защищает... Ненавижу я этих мажоров, хоть убей.

- Дарина Александровна, - обращается ко мне судья после оглашения приговора. – Есть возражения?

- Никак нет, Ваша честь, - отвечаю спокойно, начиная собирать бумаги. – У обвинения возражений нет.

- А у Вас, Роман Григорьевич? – это уже обращается судья к адвокату.

- Не имеется, Ваша, честь, - улыбается Рома на все тридцать два зуба. Я бы удивилась, если бы имелись. И вот к чему эти показательно-номинальные вопросы?

- Вот и замечательно, - улыбается судья в ответ и поднимается со своего места.

Секретарь строгим и громким голосом объявляет о закрытии заседания и просит всех еще раз подняться со своих мест. Я понимаю, когда в самом начале встают и оглашают об открытии, но в самом конце к чему эта показуха? Сколько лет присутствую на различных судах, а до сих пор в моей голове это не укладывается.

Шум голосов, звуки отодвигаемых стульев и демонстративное шествие судьи в комнату, смежную с залом заседания.

Слава Богу, закончилось.

Собираю свои вещи, складывая все в сумку, и направляюсь к выходу. Практически возле двери меня ловит адвокат, произнося в спину:

- Дарина Александровна, вы, как обычно, неотразимы!

Медленно поворачиваюсь и смотрю на этого упыря сверху вниз. А он со своим ростом около ста семидесяти пяти сантиметров наоборот задирает голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

- Рома, вот скажи, чему ты радуешься? – если честно, безумно хочется зарядить ему по голове или в ухо, чтобы убрать эту раздражающую улыбку с его лица раз и навсегда.

На самом деле Ромка Андреев – очень толковый юрист хоть в уголовных, хоть в гражданских делах. В меру наглый и циничный тип, но всегда знает, кому и что говорить. Один из лучших адвокатов в городе, да и в принципе один из немногих защитников-упырей, кто мне действительно симпатизирует.

- Ну, как же, - усмехается, - Дело-то выиграли.

- Серьезно? – поднимаю одну бровь вверх. – Ты правда идиот, или просто притворяешься? Посмотри на этого мажора, - киваю головой в сторону подходящего к нам паренька, который сегодня отмазался малой кровью. – У него на лбу большими буквами написано “Таганка, я твой бессменный арестант”. Не сегодня - значит, завтра он обязательно куда-нибудь влезет и сядет, если придурка раньше не грохнут. Это дело времени, поверь. Хотя, в твоем случае, чем чаще парнишка влезает в разного рода неприятности, тем больше папаша выбросит денег на ветер, точнее тебе в карман. Вот скажи, Рома, ты вроде не дурак, неужели нравится вот это, - снова киваю на мажора, - отмазывать от тюрьмы?

- Эй, ты, - влазит то самое “это”, на которое я два раза кивала. – Чё ты трёшь тут? Ты хоть знаешь, кто я? Да мой папа тебя…

- Без комментариев, - перебиваю я наглого паренька, снова переводя взгляд на адвоката. – Рома, утихомирь своего подзащитного, а то наплюю на нашу с тобой большую любовь и выкину какой-нибудь фортель, ты ж меня знаешь.

- Леня, успокойся, - адвокат упирается рукой парню в живот. – Остынь.

- Да я ее… - вопит мажор. Такое чувство, что одно место ему кто-то прищемил.

- Заткнись, я сказал! - прикрикивает Ромка, и мажор замолкает, глядя на адвоката и хлопая ресницами, не понимая, что происходит.

Я усмехаюсь, наблюдая весь этот цирк. Интересно, за какую сумму можно продать честь и достоинство, утихомиривая и отмазывая вот таких вот отпрысков богатых родителей? Смотреть тошно, не то что от срока спасать. Я бы его сама лично прибила, чтобы не мучился. И людям жить спокойно не мешал.

- Да уж, - снова произношу, правда, уже без пафоса. – Прекрасный пример для подражания. Будущее поколение многому научится, глядя на это, - снова киваю головой на паренька.

- Дарина Александровна, ради Бога извините, - снова начинает адвокат, но я машу рукой, разворачиваюсь и выхожу из зала заседаний. А то еще наговорю чего лишнего, потом придется за слова свои отвечать, на апелляцию подавать, оно мне надо?

Глава 2

Наше знакомство с Павлом произошло примерно полгода назад, когда мне на стол легло дело, в котором парень фигурировал как главный обвиняемый в мошенничестве и подделке документов. Конечно же, я была в курсе, кто такой Балабанов, периодически читая новости о местной элите в Интернете. Во-первых, любопытно, что отчебучил тот или иной мажорчик, а во-вторых, необходимо знать в лицо всех “знаменитостей” нашего города в меру своей профессии. И лучше по фотографиям, чем лицезреть их рожи вживую в своем кабинете.

Насколько мне известно, бизнес Пашка начинал с нуля, хоть и имел стартовый капитал, который позаимствовал у отчима. А тот, в свою очередь, имеет офис в столице и парочку заводиков – то ли нефтеперерабатывающих, то ли что-то добывающих. Для меня это все филькина грамота, но Пашке сам Бог велел стать “Бензиновым королем”, как его однажды назвал один очень ушлый журналист. Сеть заправок в городе, области и нескольких соседних регионах – размах впечатляет даже меня, далекую от ведения бизнеса, финансов и постоянного расширения рынков сбыта. И это всего в течение нескольких лет упорного труда, за что парня реально можно уважать.

Но куда ж в денежных отношениях без завистников или любителей обогатиться за чужой счет. Есть в нашем городе бизнесмен Филатов Андрей Михайлович, очень наглый и ужасно мерзкий тип. Тоже владеет несколькими заправками, но, видимо, не тот масштаб для его амбиций.

Еще читая дело, мне стало понятно, что разжиревший дядя хочет отжать у Пашки бизнес. Я, конечно, не борец за справедливость, даже в областных масштабах (на мировые в принципе даже не замахиваюсь) – хочется богачам посостязаться, кто круче или у кого больше бабла, лично я ничего не имею против.

Если бы не парочка “но” в этом деле. Первое и единственное на данный момент судебное заседание, где я впервые увидела Пашку живьем, закончилось отправкой дела на досудебное расследование. А на следующий день мне позвонил один очень уважаемый человек из столицы с предложением дружбы и любой помощи, а также с просьбой потянуть время и навести порядок в бумажках. Конечно же, в пользу Балабанова. Чтобы комар носа не подточил, как говорится. И ни в коем случае не отдавать дело назад следователю из комитета, а заняться наведением порядка самой.

Так как право такое по закону я имею, а данная просьба никак не нарушала моих принципов, пришлось согласиться, о чем я потом не раз и даже не два пожалела.

Впервые пригласила Балабанова для беседы через неделю после судебного заседания. Если бы он не был таким упрямым бараном, общаясь только через адвоката, точнее отмалчиваясь постоянно, уступая место своему защитнику, я бы давно уже навела порядок в деле.

Когда Паша зашел в мой кабинет, я обомлела. Что можно сказать, красавчик! Высокий, а с моим ростом в сто восемьдесят сантиметров это один из главных критериев в оценке мужчин, симпатичный, я бы даже сказала, красивый и очаровательный, голубоглазый блондин, как раз в моем вкусе, еще и вдобавок ко всему неженатый – как тут не влюбиться бедному одинокому помощнику прокурора.

Так я думала ровно до тех пор, пока Балабанов не начал умничать. Злилась, нервничала, но пыталась держать себя в руках до последнего. Адвокат наоборот был очень любезен, постоянно загружая мой мозг различными юридическими терминами. Я и сама кого хочешь загружу так, что долго придется вспоминать собственные имя и фамилию, но приходилось терпеть. И тут под конец беседы Пашка выдал, обращаясь к своему защитнику:

- Арнольд Вениаминович, будьте любезны, оставьте нас с прекрасной Дариной Александровной наедине.

И подарил мне одну из своих коронных улыбок “Попробуй возрази”.

Возражать я не стала, потому что стало очень любопытно, зачем ему это надо. Адвокат откланялся, пожелал мне удачного дня, а Балабанову обещал позвонить. Мы с парнем проводили защитника взглядами до двери, после чего Павел перевел свой неотразимый взор на меня.

- Слушаю, - начала я первой, так как нервничала еще сильнее, оставшись с ним наедине.

- Тебе звонили насчет меня? – уже без улыбки поинтересовался парень.

- Да, - ответила честно, кивнув головой. – Не пойму, чего ты выпендриваешься, заставляя меня посылать запросы на выемку того или иного документа.

- Работа у тебя такая, - фыркнул Балабанов.

И тут меня понесло, так как мое терпение лопнуло, и сдерживаться дальше не имело смысла.

- Послушай, умник, - мы смотрели друг другу в глаза. – Я без тебя разберусь, что мне делать, а что нет, уяснил? И не надо указывать, чем я должна заниматься. Кому должна, я всем прощу без исключений. А ты бы немного сбавил обороты, потому что в противном случае наплюю на данное слово и передам дело другому прокурору.

- Не кипятись, - продолжал сканировать меня Павел, а я в ответ на столь наглое заявление закипала еще сильнее. – Лучше назови сумму, чтобы быстренько прикрыть это дело.

- Что-о?

От подобной наглости я даже привстала. Это надо было придумать такое – предложить мне деньги за закрытие дела! Я ни разу в жизни не брала взяток, а этот упырь сидит и нагло улыбается мне в лицо.

Даже карандаш попыталась сломать, но он, гад такой, не поддался.

- Ты чего завелась? – продолжил скалиться Павел. – Я пошутил.

- А ну, вали отсюда, шутник, - повысила голос, включив свой любимый командный тон. – Пока к мошенничеству я еще парочку статей уголовного кодекса не приписала. Тоже мне, взяточник выискался.

И плюхнулась в свое кресло, продолжая пылать гневом.

- Я знаю, что ты взяток не берешь, - Балабанов встал, усмехаясь, и поставил стул на место. – Обычная проверка, - закончил, глядя мне в глаза.

Ну, всё, он меня достал!

- Вон пошел! - прошипела я в ответ, и парень с усмешкой на устах покинул мой кабинет, на выходе крикнув:

- Приятно было познакомиться!

И как только за ним закрылась дверь, я швырнула туда карандаш!

Два дня я продолжала пылать гневом, призывая все кары небесные свалиться на голову Балабанову. Чтобы кто-нибудь треснул его по башке, и мозги встали на место. Додумался тоже, проверки мне устраивать. И без него хватает мозговыносителей на мою бедную и многострадальную голову.

Глава 3

- Как мама? – спрашиваю, ставя пакет на пол и расстегивая молнию на сапогах.

- Хуже стало, - тяжело вздыхает отец.

- В смысле? – останавливаюсь на месте. – Врача вызывал?

- Да.

Не могу на него смотреть в таком состоянии. Бывший военный, всегда подтянутый и полный жизненных сил, папа сдал в последнее время из-за болезни супруги. Ни на шаг от нее не отходит, каждый раз боясь, что случится очередной приступ, а его не будет рядом. И он не сможет спасти свою любимую женщину.

Я - поздний и единственный ребенок в семье. Не знаю, что за хвори были у моей мамы, но очень долго она не могла иметь детей. Когда уже силы бороться дальше закончились, и она фактически опустила руки, случилось то, чего так долго ожидали мои родители. То есть появилась на свет я.

Мама с папой воспитывали меня в строгости, боясь избаловать и прививая только нужные ценности, такие как дружба, ответственность, порядочность и целеустремленность. Конечно же, я, как и любой другой ребенок, баловалась, шалила, а в школе даже умудрялась хамить учителям, но всегда сама отвечала за свои слова и поведение. Видимо, юрист – это было изначально заложено у меня на генетическом уровне.

- И что сказал врач? – беру с пола пакет и направляюсь на кухню.

- Пока на лекарствах, но может понадобиться операция, - отец плетется следом.

- Черт, - вынимаю продукты, рассовывая их по полкам в холодильнике. – Может, ее еще раз в Москву отправить на обследование? В прошлый раз вроде помогло.

- Она не хочет, - мой любимый мужчина кивает отрицательно головой. – Говорит, что лучше уж здесь, - делает паузу. – В родных стенах.

- Даже слышать об этом не хочу! - строго смотрю на папу своим коронным взглядом, не допуская возражений. – И ты выкинь из головы всякую хрень!

- Дарина, - немного возмущенным тоном произносит мой родитель.

- Ты же знаешь, что иногда я резко выражаюсь. Ничего не могу с собой поделать, - улыбаюсь и развожу руками.

При родителях стараюсь не употреблять грубые словечки, но иногда вырывается. Папа пытается делать замечания, в глубине души понимая всю тщетность своей затеи. Меня уже не переделаешь, но не хочу лишний раз его расстраивать.

- Саша, - слышу голос мамы из дальней комнаты. – Кто там пришел?

- Мамуль, это я, – кричу в ответ. – Сейчас зайду.

- Ей нельзя нервничать, - шепчет отец. А то я сама не знаю.

Выхожу из кухни, направляясь в родительскую спальню.

Мама лежит на кровати, возле которой на тумбочке горит настольная лампа. Какая она у меня красивая, несмотря на возраст и бледность кожи. Любая болезнь человека не красит, но мама даже сейчас умудряется улыбаться.

- Как же я рада тебя видеть, - говорит, протягивая ко мне руки.

- Разбудила? – сажусь с ней рядом, наклоняясь и целуя ее, так же позволяя себя обнять.

Несколько секунд не разжимаем рук. Как же мне хочется забрать все ее проблемы себе, избавив от боли и страданий!

- Ничего страшного, - мама первой выпускает меня из объятий, и я сажусь ровно, продолжая, правда, держать ее руку в своей. – И так целыми днями только ем и сплю.

- Как ты себя чувствуешь? – задаю вопрос и замираю в ожидании ответа.

- Отец, как всегда, преувеличивает, - мама пытается улыбнуться. – Все в порядке, дочка.

- Ага, вижу я, какой у тебя порядок, - зачем-то ворчу, но моя самая любимая женщина в мире в ответ только гладит пальцами мою ладонь.

Мысленно бью себя по голове за несдержанность. Ну, вот зачем еще больше напоминаю о ее болезни?

Уже два года у мамы серьезные проблемы с сердцем. Я не сильна в медицинских терминах, но, как популярно объяснил мне когда-то врач, неправильно срабатывает какой-то клапан, и кровь не поступает в сердце, вызывая сбой, а он в свою очередь - одышку даже при небольшом движении, отеки и сильные боли. А также есть огромная вероятность того, что случится инфаркт. Это если кратко.

Мы отправляли маму на обследование в Москву, так как в нашей областной больнице не берутся делать операции по замене аортального клапана, но там сказали, что можно обойтись пока без хирургического вмешательства. Какое-то время помогали лекарства, но сейчас маме стало опять хуже. И мы с отцом не знаем, чем ей помочь.

- Лучше расскажи, как у тебя дела, - мама прерывает наше молчание первой. – Я так редко тебя вижу.

- Мамуль, ты же знаешь, где я работаю, - другой рукой глажу ее по голове, убирая пряди волос за ухо. – Но обещаю приезжать почаще, если ты будешь всегда улыбаться.

- Платья померили?

- Ага, - усмехаюсь в ответ. – Миланская - красотка, глаз не оторвать. Ох, и тяжело придется ее мужу. Он такой ревнивый!

- Ты у меня тоже красавица, - произносит мама с гордостью в голосе. – Самая лучшая в мире.

- Знаю.

- А свидетель кто?

Собираюсь с мыслями, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Надо как-то аккуратно сменить тему нашего разговора, чтобы не расстроить маму.

- Друг Артема, - отвечаю уклончиво.

- Симпатичный? – хмурит лоб, но улыбается.

- Да.

И вот кто меня за язык тянул? Чувствую, сейчас начнется допрос с пристрастием. Надо было ей в следователи идти, а не в бухгалтеры.

- Так может, ты бы присмотрелась к нему получше, раз он тебе нравится, - как обычно, мама делает скоропалительные выводы. – Глядишь, и внуков понянчить успею. Лет-то нам с отцом не мало. Очень хочу увидеть тебя в свадебном платье.

- Мам, не начинай, - вижу, как по щеке у нее катится одинокая слеза. – Сама же себя накручиваешь. Но я к нему присмотрюсь, обязательно.

- Обещаешь?

- Клянусь, - честно отвечаю. – Даже познакомлю тебя с ним.

Что не сделаешь ради того, чтобы любимый человек снова начал улыбаться? Потом буду себя корить и ругать за столь опрометчивые обещания, а сейчас наблюдаю, как мама смахивает слезу и снова улыбается. Ради этого я готова Балабанова сюда силком привести и заставить признаться моим родителям, что он от меня без ума.

Глава 4

Три месяца назад…

Практически середина августа, но еще стоит жара. Накануне мы собирали наш спорткар, который где-то раздобыла Анька. Любим мы быстрые тачки, никуда от этого не деться. Вот и согласились по субботам заниматься ремонтом нашего автомобиля, который купили за собственные, честно заработанные деньги. Я, конечно же, вложила меньше девочек, так как в отличие от них имею только официальную зарплату помощника прокурора.

Катя уже почти неделю живет в доме Артема, и в качестве наказания или просто чтобы позлить парня, а может, даже проверить на прочность, притащила его в автосервис. Еще и Анька отдала его мне в напарники. Прямо всю жизнь мечтала поработать в паре с кем-то из мажоров!

Вишневский стойко выдержал все тяготы и лишения, а также мои командирские замашки, за что заработал лишние очки в моих глазах. А вечером пригласил нас в клуб отметить его новую карьеру автослесаря. Еще и по домам после развез, как единственный трезвый водитель, предложив на следующий день приехать к нему в гости.

И вот мы с девочками, что называется с бодуна, лежим в шезлонгах возле бассейна и сплетничаем о своем, о женском, перемывая кости мужикам. Больше всех, конечно же, достается Вишневскому, но ему-то об этом знать не обязательно.

Светлана Петровна, милейшая женщина, зовет нас обедать, и мы втроем направляемся в дом. И тут меня ждет сюрприз в виде несносного негодяя.

- Какие люди, - слышу за спиной мужской голос, поставив ногу на первую ступеньку, и резко разворачиваюсь. – Дарина Александровна собственной персоной!

- Балабанов, твою мать, ты что здесь делаешь? – шиплю в ответ, и делаю два шага в сторону Артема и Пашки.

Последний стоит и скалится, как будто заняться больше нечем. И какого лешего его сюда принесло? Если бы я знала, что приедет Балабанов, в жизни бы не приперлась в дом Вишневского!

Настроение резко падает, и ничего не остается, как язвить этому наглецу в ответ. Несколько раз повторяю свою любимую фразу о том, что непременно посажу Пашку, но он только улыбается на мои колкие реплики. Вот же паразит!

Еще и на татушки мои так тонко намекает, что расскажет об этом каждому. Видимо, чтобы позлить меня. И постоянно подмигивает исключительно мне, хоть с Анькой он, как оказывается, знаком давно, а Катю ему любезно представил Артем.

- Не знал, что у строгой прокурорши есть маленькие тайны, - ухмыляется Балабанов.

- Ты о чем? – я хмурюсь, но после следующей фразы начинаю постепенно выходить из себя.

- Дашь почитать, - продолжает Балабанов, - что там у тебя на спине и на боку написано? Обожаю баб с татушками. А у тебя их целых две!

- Три, - тихо произносит Аня, за что получает испепеляющий взгляд от Кати и стон от меня.

- Балаболка! – произносим с Миланской одновременно, а Анечка в ответ краснеет, пряча свои бесстыжие глаза.

- Третью покажешь? – Пашка поднимает одну бровь вверх.

- Ты бы такой словоохотливый у меня в кабинете был, - уже завожусь не на шутку. – А то там слова не вытянешь, один адвокат вечно распинается. А тут, я смотрю, смелым стал, прямо заслушалась. Еще не весь свой словарный запас истратил?

- Катюха, - говорит спокойно Паша, правда, продолжая пристально смотреть мне в глаза, - поможешь статью в Интернете разместить о маленьких шалостях лучшей помощницы прокурора?

Но тут влезает в нашу “милую” беседу Петровна, раздавая Пашке легкие подзатыльники, чем вызывает у нас смех, и мы с девочками отправляемся наверх.

- Я его когда-нибудь точно прибью, - шиплю, когда мы втроем заходим в комнату на втором этаже. – Или придушу. Катя, только без обид, - тычу пальцем в девушку. – Я не выдержу весь оставшийся день, видя перед собой наглую рожу Балабанова. Лучше домой поеду.

- Дарин, ну ты чего, - канючит Анька, но под моим испепеляющим взглядом замолкает.

- А ты вообще молчи, предательница, - грозно произношу, после чего подружка начинает краснеть. – Ничего тебе доверить нельзя.

- Дарин, ты бы, правда, не горячилась, - произносит спокойно Миланская. – Не такой уж он плохой, - делает паузу, но, видя мой грозный взгляд, тяжело вздыхает и заканчивает: - Хоть на обед останься.

Мы спускаемся вниз, и я наблюдаю, что у Артема улыбка на все тридцать два зуба, а у Пашки, наоборот, вид какой-то пришибленный. Смотрит на меня, как побитая собака, чем вызывает недоумение. Что тут успел ему Вишневский наболтать?

Начало обеда проходит в довольно спокойной атмосфере, но Балабанов никак не хочет и дальше сохранять тишину. И снова меня провоцирует на колкости.

- Помолчи, ради Бога, - поднимаю на него глаза и кривлюсь после очередной его ехидной реплики. – И так тошно, еще и ты перед глазами маячишь.

- Дарина, милая, - произносит Павел елейным голосом. Девочки прыскают от смеха, а Вишневский пытается подавить улыбку, но это получается с трудом. – Завязывай на меня дуться. Я же просто пошутил.

- Так я тоже пошучу, - складываю руки на груди и смотрю на Пашку. – Сейчас влеплю тебе статью за оскорбление чести и достоинства, будешь знать. У меня куча свидетелей, Балабанов. Ты не думай, что раз Катюха сейчас живет с Артемом, то меня не поддержит, потому что он твой друг.

Еще и Петровна входит в столовую, принимая мою сторону. А я ей предлагаю прийти ко мне в прокуратуру, если вдруг решит написать заявление на этого хама. Вроде как шутка, но Балабанов хмурится, а потом и вовсе выходит из столовой.

Иногда меня несет, не спорю. И сейчас я, кажется, перегнула немного. Но он меня бесит, хоть вроде как и извинился за свои колкости и непонятные намеки.

Встаю со своего места через пару минут, когда девочки уходят помогать Петровне с посудой.

- Пойду мириться, а то надулся, как индюк, - смотрю на Артема и тяжело вздыхаю. – Обещаю сильно не бить, - усмехаюсь напоследок и выхожу из столовой, направляясь на улицу, где курит Балабанов.

Желание ехать домой пропадает, и я решаю все же поговорить с Павлом, чтобы он перестал дуться, а также дальше не портил мне и окружающим настроение. И я в ответ что-нибудь не ляпнула, а то могу в порыве гнева столько наговорить лишнего, что самой потом становится стыдно.