Строптивая кошка

Пролог

- Поехали, - прошептал на ухо, нависая надо мной и обдавая жаром дыхания.

Веду плечом от мурашек, пялюсь на большие ладони, которые упираются в стол по обе стороны от меня. Паленым запахло и это не мои волосы на виске, что потревожил огнедышащий Ромашка, это моя задница подгорает.

- Куда? - осторожно спрашиваю, чисто из любопытства.

Ехать с ним точно никуда не собираюсь. Сама припоминаю, вытворенное за последние дни, за что сейчас хочет предъявить, пытаюсь угадать.

- Ко мне. Покажешь как и в какой позе стонала подо мной. Подозреваю сладко стонала.

Девчонки опасливо притихают, они непосредственные участницы подлянки о которой толкует.

Включать дуру бесполезно, проходили, не тот случай. Врубаю борзоту на полную и бесстрашие на максимум. По крайне мере стараюсь установить нужные настройки, не сразу, но вроде получается.

- Не Ромаш, я не поеду, мне не понравится, - небрежно бросаю, голос не подводит. - Кто кто, а ты то стонать точно не заставишь. Не дано.

По привычке целюсь зацепить, хоть и не уместна сейчас провокация, усугубляет. Тормоза запоздало жму.

- А по твоим рассказам оч громко стонала именно подо мной, а я то как. До сих пор сам в шоке. Поехали мяу, помурлычем на моей постели, - настойчиво уговаривает, не тая угрозы и откровенного намерения.

Выдержка моя подгорает, держусь не слететь со стула, а потом бежать сверкая пятками до дальней границы. Сглотнув, играю до конца смелую невинность.

- Да пошутила я, подумаешь, а дура эта поверила, - смешок сам вырывается, правда немного нервный.

Сожалением и не пахнет. Его это видимо добивает, подхватывает за локоть и поднимает на ноги, довольно грубо.

- Давай мяу, воплотим твои фантазии в реальность, - пронзает взглядом насквозь, задевая сердце.

Что-то в этом тоне меня дико настораживает.

Паника потихоньку нарастает, в горле пересохло, рыпнулась, не отпустил, потащил за собой. Сердце и без того неслось, стоило ему появиться, а теперь так совсем надрывается, спотыкается. Ой, скоро выдохнется.

Раздается звонок, я выдергиваю телефон из кармана и не раздумывая принимаю вызов.

- Мотя, спаси меня! - ору, что есть мочи. - Меня придурок какой-то тащит с пошлыми предложениями, говорит я под ним стонать буду. Кафе возле универа... - отключается брат с коротким "ща буду".

Мериемся взглядами, я сейчас тебе за все устрою, и за сердце растерзанное и за... Выдергиваю руку и отскакиваю.

- Сейчас приедет мой брат и оторвет тебе руки, а заодно ноги, голову и все остальное, - непроизвольно сползаю глазами к ширинке.

Вспыхнув, возвращаюсь к лицу свирепового Ромашки. Его моя угроза не тронула совершенно. Иду обратно к столику и сажусь на прежнее место, правда развернувшись к нему. Я должна быть наготове, если снова попытается напасть.

- Оо, даже интересно стало. Потрачу пять минут и дождусь твоего брата. Дам совет лично, высечь твою задницу ремнем.

- Готовь ты свою задницу, - пуляю в ответ по привычке.

Вскидывает брови и презренно смотрит. Да неужто эта девка так много для него значит... Поплохело, подурнело, горечь разъедает внутренности. Лезут ненужные мысли. Отставить нытье! Фиолетово мне, чего он там. И правда ждет, меня не трогает, это немного смущает. А я то как жду...

Двери распахиваются, шумно вваливаются трое и сразу натыкаются на него. Я поднимаюсь с места, начинаю нервничать. Зря наверное начудила, перегнула с подмогой, становится страшно за гада этого. Матвей же бобо на голову. Да поздно, сказанного не воротишь. Осознание долбит по вискам.

- Ромыч, мать твою! - ржет мой брат в голос.

И лезет обниматься к этому гаду. Чтоб мне провалиться, падаю обратно на стул и хватаюсь за голову. Опомнившись, стряпаю невинную мордашку, вину поглубже вместе со страхом запихиваю.

- Почему я не знаю, что ты в городе? - горланит Мотя.

Так рад, что про меня забыл напрочь.

Второй раз обнимаются, а мою тушку начинает потряхивать. Сучоныш, теперь сдаст меня с потрохами, вот я попала. Или все же Мотя оторвет ему башку, кто бы он там ему не был. Я врала прямо в глаза брату - припоминаю, скрипнув зубами. Что перевесит, сам дьявол только знает.

- Погоди, секунду, сеструха у меня тут вляпалась.

Идёт ко мне широкими шагами, а я смотрю на этого ловеласа гребанного и не могу оторваться. Онемела, приросла к стулу, внутри дрожу.

- Ну и где это чмо, у которого руки лишние и язык длинный? - требовательно спрашивает брат.

- Убежал, - для убедительности пожимаю плечами. - Как услышал, что ты сейчас будешь, так и побежал.

Мотя хмурится, не верит. Ромаш ухмыляется громко, резанув по нервам. Он знал, он знал... Пищу мысленно.

- Прямо вот взял и побежал? - уточняет братуха.

- Угу, - киваю головой. - Буквально пулей.

Что внутри творится не передать словами. Матвей проходится грозным взглядом по девчонкам. Не дышат бедные, изображают статуи, ожидают развязки или приговора. А Ромашка стоит, сложив руки на могучей груди и наблюдает мой крах с ехидной лыбой. Беснуюсь я пуще прежнего и плачу одновременно. Почему так не везет, стоило этому... Раздери тебя черти! Появиться на моем пути и размяукаться, все пошло прахом. Котяра озабоченный...

Глава 1 Начало начал.

Солнце давно спряталось за горизонтом, подарив нам прохладу после жаркого майского дня. Сцепив зубы, сорвала очередной цветок, стряхнула муравьев вместе с тлей и принялась, злостно отрывать по-одному мизерные белые лепестки.

- Лютики, ромашки, лютики, ромашки, лютики, ромашки...

- Вроде было сдам, не сдам, - хихикнула Ирка и передала почти опустевшую бутылку безалкогольного Любке.

Та отпила один раз, другой и протянула мне. Я хватанула, поднесла машинально ко рту, почуяв запах, поморщилась, и с отвращением отдернула от лица.

- Тьфу ты, - сунула в руку Ирке.

Ободрав бедную, уже наверное двадцатую ромашку, швырнула в сторону голый стебель и потянулась за новой жертвой.

- Любит, не любит, любит, не любит...

Девчонки прыснули со смеху.

- Тьфу ты! - дрянь всякая в мозгу рождается.

- Кто кого там у тебя любит не любит? - лыбясь спрашивает Любка.

- Мотя деньги, - бурчу, ободрав и этот цветочек.

Срываю новый, борюсь за него с муравьями, они разбегаются по моей руке, одна особь умудряется залезть под рубашку. Вскакиваю и с визгом вытрясаю его, хлопая вдоль рукава до плеча ладонью, пока трупик не вываливается на песок. Подруги мои чуть не валяются в приступе гогота, а вроде нулевку пили. Хотя... Если мне банку нулевки, снесет мгновенно, не хуже как от покрепче. Признаюсь, выше восемнадцати градусов ничего не потребляла. С моим папой и братом лучше и не начинать пробовать. Шкуру спустят, сначала один, потом другой. Восемнадцать стукнуло, а правила в нашем доме не изменились, я для них до сих пор ребенок. Хоть головой бейся, доказывать обратное бесполезно. Видимо поэтому мы втроем печально сидим, словно малышня, в песочнице, а не наводим марафет для похода в клуб. Возможно похожи на гопников из нашего двора. Они вечно трутся на детских площадках или окупируют скамейки у подъездов. Одеты мы соответственно. А чего изголяться на платья, пляски ночные нам все равно не светят.

Снимаю хлопковую бледно-голубую рубашку, на всякий случай осматриваю топ, нет ли насекомых, вытряхаю для пущей уверенности и накидываю снова. Девчонки допивают свое пойло и ставят бутылку посередине, чуть прикопав в песок. Зачем только, сам черт не знает, просто от нечего делать.

Залезаю на горку, зависнув у самого края перед спуском, смотрю на девчонок, готовая озвучить мысль, они на меня с ожиданием супер плана по покарению сессии.

- Ну, была не была...

- Кошку не видели? - раздается совсем рядом.

Грубоватый голос шарахнул молнией, перетряхнуло от неожиданности, да так, что соскользнула вниз. Пытаясь хоть за что-то уцепиться, замахала руками и слетела по металлическому трамплину, совершенно не мягко приземляясь в протоптанной детьми ямке. Ударилась копчиком до искр в глазах, вышибая к чертям весь воздух из лёгких.

- Твою мать, кошка! - взвыл неизвестный, что меня напугал.

Я подскочила на ноги, спешно убрала волосы с лица, зачесывая пальцами назад и уставилась на него. Схватился за правую часть лица и матерится похлеще Моти. А братуха у меня талант в этом деле, бывает порою.

Отнял ладонь, посмотрел на нее, а потом на меня.

- Кошка, зализывай! - да таким тоном рявкнул, что аж вздрогнула со страху.

Ну где это видано, я и бояться, изображаю браваду.

- Я тебе собака что ли? - бросаю с вызовом, стряхивая песок с ударенного места. - Сам виноват.

Здоровый парень, которому максимум достаю макушкой до подбородка, свирепо и в тоже время изумленно пялится на меня, поражая нереально стальным цветом глаз. При этом радужка более темная, почти черная, создает эффект глубины. Обрамляют это чудо природы длинные ресницы, таким и позавидовать не грех. Нашла время разглядывать, пульс по ушам долбит, глушит. А этот не стесняясь любуется, сползая туда, где распахнута рубаха, останавливается на белом топе и зависает. Сглотнув ставшей вязкую слюну, не хочу думать о том, что его там сейчас интересует.

Девчонки перепуганно скучковались у меня за спиной. Подбегают еще двое парней, может поменьше габаритами, но постарше нас это явно, впрочем как и этот.

- Нашел? - почти в голос орут взбудораженно.

- Нашел, - выдает и с шипением трогает разодранную до крови щеку.

Морды у обоих вытягиваются, три яркие борозды от скулы и до уха красуются. Переводят глаза с меня на него и обратно, начинают лыбиться.

- Думал правда нашел, - ворчит озадаченно коротко стриженный, одетый в спортивку, - а он тут девчонок щупает.

Знаю его внегласно, в одном универе учимся. Только я первый заканчиваю, а он четвертый.

- Кошку не видели, полосатая, упитанная, ручная. Бабуля расстроится, если не найдем, - осведомляется третий из компании, таким тоном, будто перед ним малыши лет по пять.

Смотрю на них как на полоумных, откуда взялись. Если это повод познакомиться, то мы без настроения, сидим песок ковыряем, ромашки рвем и никого не трогаем. Бегаю мысленно по ерунде, отвлекая себя от внимательного, наглого рассматривания. Жар образовался в солнечном сплетении и мгновенно разбежался по всему телу, обдавая легкой слабостью мышцы. Щеки защипало, пылают вовсю. Да и постарше не наш профиль, добавляю, вроде как убедительно.

- Не видели, - выдавливаю, стараясь сделать это небрежно.

- Эт не она, - хмыкает тот что с щетиной и в спортивке, хлопая по плечу здоровяка. - Не полосатая и не упитанная. Продолжаем поиски, не задерживаемся.

- И нихрена не ручная, - с чувством выплескивает возмущение подратый.

- Не ругайся в песочнице, тут дети.

Ты смотри, еще и по больной теме прошлись. Продолжая ржать, утаскивают своего товарища от нас подальше, а он сыплет ругательствами, оглядываясь на меня недобро.

- Дибилы, - срываю крупную ромашку и запускаю в них. - Пошли отсюда, - командую подругам.

Трое против троих расходимся в разные стороны. Долго молчим, пока идем к нашему двору, темнеет быстро. Скоро папа начнет окна оккупировать, меня высматривать. По плечам озноб, пронизывающий взгляд инопланетных глаз, словно до сих пор преследует, ежусь и застегиваю пуговицы, еще и руки на груди складываю, ощущая через тонкую ткань затвердевшие соски.

Глава 2 Пробрало до дрожи.

Копошась среди новой коллекции купальников, тщательно перебираем цвета и ценники. Готовимся к шикарным выходным на даче. Девишник ежегодный сулит, как обычно, незабываемые приключения. Традиция между нами девочками.

- Кому белый? - прикидывает Люба к груди и смотря на меня лыбится.

- Обхохочешься, - кривлюсь.

В прошлом году я купила потрясный белый, который при намокании становится прозрачным. Да знать бы заранее... Шикарный выход на пляж был, век не забуду.

Выцепив синий и черный, планирую уже рвать когти в примерочную, как глаза натыкаются на знакомую морду напротив. Сердце екает и торопится, в жар бросает мигом. Ух как нехило так обдает, аж кожу пощипывает, а внутренности, словно в котле закипающем начинают вариться. Разворачиваюсь боком ко входу и принимаюсь за поиски третьей модели купального костюма. Боюсь лишним резким движением привлечь внимание. Только бы не заметил, шепчу про себя. Да с чего решила, что он вообще меня помнит, уже две недели прошло. Отмечаю, подавляю улыбку, зажили бороздки от моих ногтей, как раз этой стороной стоит. Залипаю на профиле четком, моргнув скидываю дурь и нахмурившимь пытаюсь рассмотреть циферки на ценнике. Сейчас у меня, точно такие же ноготки, только дизайн сменила на неоново розовые без декора. Зачем-то припоминается, как и его взгляд, в наглую гуляющий по моей фигуре.

- Да больше всех ныла, что не закроет зачеты, а сама легко...

Улавливаю болтовню девчонок краем уха.

- Она всегда ноет, а потом идет и делает на ура.

Хмыкнув, вклиниваюсь в разговор обо мне и фееричной сдаче зачётов.

- Раскрою вам секрет по секрету. Села я на кухне печальная, - делюсь тайной страшной, изначально не хотела говорить, Мотя запретил, краем глаза наблюдаю, как подратый мною здоровяк замерев на месте активно клацает по клаве мобилы. - Поплакала крокодильими слезами, Мотя сжалился, позвонил товарищу. Который как раз является финансовым посредником между мы и препод. Вот так поставили мне философию и английский, за красивые глазки.

Для наглядности хлопаю ресницами со свежим ламинированием. Сразу же вспоминаются глаза необычные подратого. Ой, прилип, как банный лист, мысли окупировал.

- А экзамены? - уставилась на меня Ира. - Так же? - повышая голос.

Озираюсь украдкой.

- Не совсем, но ко мне обещали не быть строгими. Попыхтеть придется.

На секунду отвлеклась, как нет уже здоровяка. Хватаю третий купальник и иду к примерочным. Сердце долбится о рёбра ненормально. Девчонки обсуждают как мне повезло, а я и продолжить хвастать уловками перед братом не могу, мозги дурь отшибла. Каша в голове странная и слишком душно стало. Ну мне правда повезло, с братом. Мотя мозг полоскал долго и упорно, но помог. Куда он денется, когда... Тьфу ты!

Матвей сам на втором курсе бросил учиться, а меня террорит, поучает, контролит. Я понимаю мама, у нее два высших, папа, у него одно, зато какое. А Мотя, по жизни троишник, а вышку так вообще бросил, не отчислили, сам забил, потом отчислили. Почему я не как мама, умниуа отличница и прилежница, учеба тяжело дается. Окончания школы с трудом дождалась. С другой стороны, что делать без образования, которое сейчас для галочки, но необходимо.

Пока раздумываю о учебе, оголяюсь, платье аккуратно выворачиваю и вешаю. Эти клавы две чего-то не торопятся на примерку. Слышно, как в другом конце клацают каблуками по кафельному полу, но там уже занято было. Синий купальник не подошел по фасону под грудь, не удобно. Снимаю с вешалки черный, я изначально хотела взять только его. Ценник немного кусается, но он стоит того. Только собираюсь надеть, как раздается до чертиков запомнившийся тембр голоса. Плечи идут мурашками, бюст прикладываю машинально, прикрывая женские формы и застываю.

- Справа, раз, два, попалась, - резко отдергивается тяжелая штора.

Чего угодно ожидала, только не этого.

Влетает ко мне в примерочную. Челюсть дзынь на пол, сердце ух до пяток, да там и остается трепыхаться. С разлету наваливается, впечатав меня спиной в зеркало своей тушей, вышибая остатки воздуха из легких. Потянулся наверх к освещению. Все настолько быстро, что даже пикнуть не успела. Шарит руками вдоль лампы, а потом спускается взглядом на меня. Ты ж глянь, сука, заметил, что тут кто-то есть и гибнет от нехватки кислорода. Смотрит на меня и меняется в лице.

- Коошкаа... - многозначительно тянет, сползая глазами на удерживаемые мною чашечки. - Уау... Аппетитно, - сам при этом придавил меня всем своим весом еще сильнее.

Ощупывает по верху примерочной, а заодно меня взглядом наглым, необычным... У него ресницы один в один как мои теперь, длинные и темные. Повезло придурку...

Попыталась вдохнуть и заорать, никак, спазм по легким, я ощущаю почти каждый выступ его торса и ниже. Жар приливает к лицу, расползается на шею и дальше.

- Есть! - выдает победно, выудив маленький сверток скрученный скотчем, прячет в карман джинсов и не собираясь давать мне свободу.

Я все это время без дара речи и возможности функционировать. Умираю от шока и нехватки ресурсов, заодно сгораю заживо.

- Тты... Какого тут... - заикаюсь пескляво, напрочь весь мат из головы вылетел, ветер лишь свестит.

Продолжает придавливать, теперь уже намеренно не отпускает, еще и склоняется ниже борзой мордой, поблескивая глазами.

- Помочь? - полушепотом предлагает.

Тыдыщ... Что-то опасное разорвало мой девственный мозг, разлетелись искры, понеслись по крови, жадный вдох через приоткрытый от изумления рот. Вся эта смесь оседает внизу живота странной пульсацией. Глаза сами сползают к пухлым губам гада. Дрожь бежит по мышцам и очередная волной жара кроет. Последняя капля, врубается система безопасности, вирус обнаружен.

- Пошел вон! - рявкаю визгливо.

Отпрянул, потом улыбнулся и взялся за штору, еще раз окинул с ног до головы.

- Черный, - исчез, передо мной никого нет, будто и не было.

Дышу часто через рот, хватаю жадно воздух. Горю вся целиком, того и гляди осыплюсь пеплом, ноги не держат, подгибаются. На мгновение прикрываю веки. Что это было, скажите мне... Все имею ввиду и нападение на мое личное пространство и реакции собственного тела. И что он там нашёл, что еще за закладки.

Глава 3 И снова здрасти.

Долгожданные выходные ударили зноем, напоминая, что последние дни мая уже лето. За городом будет прохладнее. Меня затворницу-девственницу только на дачу к Ольшанским и отпускают без проблем. Теть Наташа собирает нас у их подъезда. Моя мама трещит без умолку, будто век не виделись. Потрепаться между мамочками пришла, или дочь любимую проводить-проконтролировать? Ответ напрашивается сам по себе. У этих двух дамочек всегда есть нескончаемые темы для разговоров. Нетерпячка делает меня злой ворчуньей.

Хоть где-то выдохну, а потом как вдохну глубоко капельку свободы от надзора. Уже на полную катушку мечтаю.

- Любовь Григорьевна, - прикрикивает Ольшанская старшая на дочь, - мы едем или как?

- Ма, я быстро.

- Позвони папе, пусть вынесет.

- Как обычно не услышит, - нудит Любка.

- Пулей, а то в пробке встанем.

Пулей там и не пахло, то одно забыли, то другое, вроде уехали.

Предвкушая, улыбаюсь, наблюдая как мелькают деревья за окном, мы почти на месте. Трепет расползается в груди, волнение бьет по мозгам. Чего-то впечатлительная стала через чур. А все по тому, что Теть Наташе позвонила клиентка на полпути и слезно умоляла взять ее и подругу, свадьба на носу, а хорошего мастера универсала днем с огнем не сыщешь. Переглядываемся с девками и лыбимся. Одни на даче, мечта нашей шубутной компашки. А самое главное, Теть Наташа моим не сдаст ни за что. Меня ж доверили в надежные руки. Вот Ольшанская старшая нам доверяет, может поэтому Любка давненько лишилась девичьей чести, даже не по любви.

- Девочки, огурцы в первую очередь и клубнику. Сегодня же полить и собрать, парники не закрывайте. Люба, слышишь меня?

- Да мам, мы все польем и соберем. Клянусь! - прикладывает ладонь к сердцу.

- У соседей ничего не воровать, - строго продолжает наставления теть Наташа.

- Да мам...

- Что мам, никакой черешни. В городе на рынке купим и хоть обожрись.

Переглядываясь хихикаем, сдержаться не можем. Черешня бабки Людки самая вкусная. Не повезло один раз, прошлой весной, пошла Любка рвать с соседом и попались. Видимо не рвали, а чем-то иным занимались, что бабку не заметили. Вот ору то было, наверное всю жизнь нас ловила, а это поймала и отыгралась на полную. Дядь Гриша часа три вел переговоры с вредной пожилой теткой. Было весело!

Люблю деньки на даче до ужасу. Вот экзамены сдадим и будем часто ездить.

Пока выгружались, Любка все таращилась на соседский двор за глухим зеленым забором.

- Генки нет что ли, - бурчит под нос.

- По хахелю заскучала, - ржет Ирка.

Любка розовеет и пыхтит натужно.

- Генка просто дурачок, какой из него хахаль. Щуплый дурачок и клоун.

Тут же раздается голос Теть Наташи.

- Генки че это нету, - удивляется.

Мы уже в голос смеемся хором. Соседи дружат семьями, все лето друг к другу в гости ходят. Каждые выходные на участке, подальше от пыли и шума.

Еще раз перечислив список дел и список запрещенки, Ольшанская стартанула в сторону города. Мы порядочные девочки в первую очередь разбираем продукты, беремся поливать огород и теплицы. Сделаем дела дачные и будем как ветер в поле гулять и баловаться. Ира в шортах и бюсте от купальника греет спину, Люба в трикотажной двойке, а я в невесомом свободном хлопковом сарафане на завязках. Ни грамма косметики, волосы у всех абы как убраны в небрежные кули, истинные огородники.

- На пляж сегодня пойдем?

- А пошли правда сегодня, позагораем, перекусить возьмем, - подхватывает Ира.

Закончив с поливом, берем покрывало легкое, вкусняшки, попить и выдвигаемся к речке. Пока вода холодная, раньше конца июня не прогреется, берег пустует. А мы любим там по пол дня торчать, ноги мочить, дремать на солнышке, пацанов обсуждать. Как только попадаем на соседнюю улицу, не сговариваясь упуливаемся во двор вредной бабки. Огромное дерево усыпанное спелыми ягодами манит взгляд, приклеивает намертво. Проходим мимо и лыбимся все три заговорщески. Хозяйка отсутствует, иначе бы нас сейчас облаяла маленькая коричневая собачонка. Спускаясь к усыпанному галькой пляжу по крутой металлической лестнице, в дальнем конце замечаем нескольких особей мужского пола с мячом.

- Хм... А кто это там? - заинтересованно Ира тянет шею, в попытке рассмотреть, приляпав ладонь ко лбу вместо козырька.

Я же держу улетающий сарафан, порывы ветра так и норовят оголить мне задницу в стрингах.

- Пофиг кто там, главное подальше от нас, - выдает Люба.

- Генка не простит измены, - хихикаю злорадно.

- Дура, - сопит Ольшанская.

Мы смеемся и переглядываемся. Ее сложно зацепить, тем более таким приколом, но Генка... Это Генка. Снаряды там так и летают, с песочницы, как сказала теть Наташа.

Развалившись на покрывале, жалею что забыла очки. Любуюсь неспокойной рекой и искренне кайфую. Никакие лазурные волны ненужны, здесь ничем не хуже. Воздух свежий, потрясающий, ароматный. Вода прозрачная, вижу каждый камешек. Откинувшись наблюдаю за пушистыми облаками.

- Алка, алка, - зовет Любка.

- Поплыла алка наша на солнышке.

- Сами вы алки... - блаженно выдыхаю чисто на автомате.

- Алин, вернись на землю. Князев приглашает на попойку. Лично приглашает.

Молчу, лень озвучить то что думаю вслух. Князев озабоченный мудак, с которым корешится наша Ира, они бывшие одноклассники. Закатывает тусовку каждый раз, как родители отлучаются из дома, а делают они это часто в силу занятости.

- Пойдем?

Ждут ответа, я без раздумий рублю.

- Идите.

- А ты?

- А я здесь останусь, - прикрываю глаза.

Бухтят, возмущаются.

- Кто ж меня отпустит, - еле слышно выдаю. - Мотя узнает, и мне и Князеву вашему бошки поотрывает.

- Интересно, симпатичные хоть? Издалека ничего так, не дохлые.

- Кто?

Закинув руки за голову, ухожу в дрему. Упускаю нить разговора, кто у них там симпатичный. Сама думаю о сборище у Князева, мелькают размышления на задворках. Я бы и пошла, совершенно не против, да сбегать незаметно сложно, а возвращаться еще сложнее. Я то не на первом этаже живу. Или пора обзавестись веревочной лестницей. Улыбнувшись, представляю эту картину. Голоса девчонок, будто удаляются, потом и вовсе исчезают. Так намного лучше, ранний подъем однозначно не мое, окончательно в сон морит.

Глава 4 Совпадение ли...

Смотрю, не веря своим глазам. На яву...

- Какого лешего ты тут дышишь на меня?! - выдаю на повышенных, акцентируясь на минимальном расстоянии между нами.

Вытягиваюсь, отклонившись от него и держась за лоб. А он зацепив край короткого сарафана пальцами, прикрывает мои сверкающие трусы и отдергивает руку. Подтягиваю ноги к себе и вскакиваю. Озираюсь перепуганно, а эти две "подруги", плохих слов на них нет, аж чёрти знает где в другом конце пляжа. Оборачиваюсь на гада этого, пялится снизу вверх, развалившись на нашем покрывале. Сверкает своей тушкой... Рельефной, аж до скрипа зубов. Облачен лишь в низкосидящие шорты по колено, босой.

- Че уставился? - рычу сквозь зубы.

- Пока рот не раскрываешь, вполне милое существо.

Охренел, раздается вопль внутри.

- Сам ты существо, иди существуй в другом месте.

С места не намерен двигаться, неторопливо ползет глазенками инопланетными от ступней и к краю сарафана. Хочется сделать резкий выдох с громким хух, держусь и отступаю на пару шагов, а то много видно ему там под подолом. А как поднимает взгляд наверх и останавливается в районе груди, складываю руки там.

- Хотел позвать с нами играть, но не судьба. В твоем платье, - выделяет странной интонацией, - ты не игрок. Веселье отменяется, - поднимается и просто уходит.

Как бы не свалиться замертво, неадекватная реакция на голос, взгляд, свежи в памяти обжимашки в примерочной. Кровь кипит в венах. Смотрю в спину, прикусив язык, не дать ему повод остановиться, пусть валит от меня подальше. Как можно дальше, а то как близко оказывается, дышать нечем. Нахмурив брови изучаю тату белой краской. Крылья на лопатках, на выпирающем позвонке надпись короткая, не разобрала. Хмыкнув, отворачиваюсь. Тоже мне ангел! Крылья нарисовал, еще и белые. Тату конечно не женская, но цвет смущает.

А вот и кумушки шагают в мою сторону. Дожидаюсь не меняя грозной позы.

- У вас мозги остались дома?

Хихикают, увлеченно обсуждают знакомство...

- Вы чего поперлись к этим отмороженным?

- Никакие не отмороженные, нормальные ребята, - возражает Ира.

Фыркнув берусь за теплую бутылку с водой. Руки подрагивают, меня бы ледяной, да из ведра окатить.

- Это те самые отмороженные, что по песочницам кошку искали. Или придуривались, что ищут, - напоминаю.

- Правда искали, у Никиты кошка бабушкина повадилась сбегать, кота себе ищет.

- Что за бред, - шиплю.

Накрылся наш пикник на берегу, засобирались возвращаться. Я полна возмущения встречей, наглостью, вообще всем и вся. Свернули скупые пожитки, потянулись гуськом долой с пляжа, крадучись по нагретой гальке.

- Какого они тут вообще делают? - как бы невзначай спрашиваю, вдруг знают.

Интересное совпаденице нарисовалось. Земля и луна столкнулись, да это вселенская катастрофа.

Ползем по ступенькам наверх, мало того крутые, так еще и много, не пересчитать.

- Приехали на выходные в гости.

Ишь ты, все разузнали, сто пудово пошли поближе, заценить, смазливые или нет. Да не может быть! Ору мысленно. Держусь не обернуться и убедиться еще раз, что это он. Теряю нить разговора, киплю, похлеще самовара на костре. Пропускаю дорогу до владений Ольшанских. Сердце до сих пор не спокойно, странно ведет себя, реагирует на мысли. А думаю я о том как близко мы снова были.

Изображаю спокойствие, не палю взбудораженность. Сложно неимоверно, никогда не умела контролировать эмоции. Видимо заслышав наши голоса, с соседнего участка орут.

- Любка, ты тут.

Она расцветает, розовеет, а сама горланит в ответ.

- Генка, я не тут, я там, придурок.

Ууу, обменялись любезностями, счастливая...

Раздается грохот и поверх забора, показывается довольная лыба соседа. Запрыгнул, висит и любуется, как Любка накрывает стол к позднему обеду в беседке.

- Любка, к столу пригласишь? - басит Генка.

- Облезешь, Генка, иди жрать в свой холодос.

- Ой, не больно то и хотелось, ты такой кулинар, что с горшка потом не слезу.

Довольные, цветут и пахнут, пуляются колкостями, мы ржем. Ровно до тех пор, пока не раздаются голоса, среди которых, тот, который бы я слышать не хотела. Пугаюсь до приступа удушья, спазм сжимает горло. Чего-то спорят, грохот и на заборе висят трое. Я клубнику выплюнула, боясь подавиться и все же закашлялась. Ира, стучит по спине, я отмахиваюсь. Разве так бывает, чтобы за короткий период времени одна и та же морда мелькать начала все чаще и чаще, раньше то подобных совпадений не замечала в своей жизни.

- Уау, - прилетает с улыбкой. - Кошкаа...

Чему радуется идиот. Это его уау, сказанное с акцентом, бесит.

- Это судьба, - добавляет многозначительно.

- Твоя судьба это найти тропу в город, желательно покороче и побыстрее, - заявляю, складывая руки на груди.

Ну так, на всякий случай, он каждый раз туда пялится.

- В понедельник найду, - отзывается гад.

- Сейчас найди и прекрати меня преследовать.

- Пф... - фыркает, воздев глаза к небу, потом хохочет громко, вперивая взгляд в меня. - Корона небо царапает, приспусти немного.

- Твоя что ли? - рычу в ответ и не раздумывая, запускаю горстью клубники из тарелки, обстреляв забор и этих балбесов, что на нем висят.

В морду прилетело правда только Генке. Любка, заливисто, радостная хохочет. Парни исчезают, бубнят, ржут потом дружно, успела уловить угрожают кажется. Чем ты мне можешь угрожать? Это меня бояться надо, если объявлю войну, и двух дней не выстоишь. Так что лучше не провоцируй, бугай инопланетный. Такие глазюки у нормального человека никак не могут быть. Киплю долго, мысленно, что опять настораживает, мне совершенно не свойственно. Я все в слух и громко, так чтобы весь город знал. Поэтому девчонки в прикол и кличут алка. Говорят я как алл в чате соцсетей. Все услышали, стоило рот раскрыть.

Это ж надо... Слов нет... Он здесь, за забором, до понедельника, как и мы.

Глава 5 Я и не удел.

Наша трапеза приближенная к ужину проходит спокойно, Любка натрепалась с кавалером, счастливая, аж искрит, Ирка грезит о завтрашнем дне, оказывается договорились в волейбол сыграть. С мальчиками! Какие они мальчики, мужики бородатые. Тоже мне мальчики. Но это не главное, что меня бесит. Почему-то я оказалась не удел. Зашибись планета сошла с орбиты, я и не удел. Ирке пофигу на всех станосится, она тащится от игр с мячом, спортсменка, комсомолка, баскетбол, волейбол, футбол... Дрожу внутри от злости. Я бы и сама не стала играть, не с моими ногтями, но вот так меня за борт, зацепило. Включаю на планшете "Сказочный патруль" доедаю салат из овощей в одну морду. Ну странная у меня привычка выходить из негатива мультиками. К тому же там мой кумир, мечта девчонок... Такой персонаж... Владик... До щенячьего восторга обожаю серии с ним. Его этот тон. Колючка... Эх... Какой мальчик. Брюнет с голубыми глазами, харизма и даже заносчивое самомнение люблю. Владик, я идеальная колючка, жаль ты всего лишь рисованный персонаж.

Не заметила, почуяла, переглядываются, оправдываться хотят, пинаются, кто начнет, знают, что обидели.

- Алин, ну ты правда дуешься? - подсела Ирка ко мне поближе.

- Пофиг, - бросаю и не могу не улыбаться, наблюдая, события пересмотренные до дыр.

Владик... Хочу себе такого Владика.

- Предложили трое на трое, ну я знаю ты не любишь, так еще и с ногтями.

- Сказала пофиг, - швыряюсь на отвали.

В душе радуюсь, совесть грызет девок.

- Мы отказались, но раз Генка в теме, то он будет играть с нами в команде.

- А я значит сидеть рядышком с площадкой и наблюдать?! - не выдержала, вскакиваю на ноги.

Девчонки встрепенулись обе.

- Алка, алка, не бухти. Если не хочешь, мы тоже не будем играть, - миролюбиво предлагает Любка. - Один за всех и все за одного.

Тут я пыхчу, они выходит все за меня, а я нихрена не за них.

- Нет, уж, играйте, - ехидно выдаю.

Сегодня первый день, половина ото дня, подходит к концу, почти без приключений, стараюсь не вспоминать этого... Которого оказывается Ромой зовут. Судя по громкой музыке и запаху жареного мяса, у них там основательный тусняк с алкоголькой. Порою даже слышу плеск воды. Неужто бассейн открыли, безумные, еще холодно. Походу не только открыли, но уже набрали и вовсю эксплотируют. Шустро убираем со стола, вознамерившись уединиться девочками в доме. Как мокрая морда Генки появляется на заборе.

- Любка, а чего у вас так тихо, вязать учитесь? - ржет скотина рыжая, сверкая карими глазюками.

Любка упирает руки в бока, встав напротив Генки.

- Слыш, тебе чего надо? Докопался.

- Ой, ой, ой, больно оно надо, - кривляется. А потом мигом переобувается, стоит Любке развернуться к нему спиной. - Айда к нам, веселье гарантирую. Вода бомба! Поныряем... - добавляет таким тоном, будто предлагает что-то либо пошлое, либо нереально потрясающее.

Реакция Ольшанской бывает непредсказуема. Может послать, а может согласиться. А соглашаться нельзя, там же этот придурок ромашковый. Я туда точно ни ногой, тем более в черном, купленном купальнике. Уж слишком свежи воспоминания. Мы вообще как стемнеет решили идти на абордаж бабкиного двора. Похлеще воздуха нам ее черешня нужна, иначе открытие летнего сезона будет провалено. Этим как раз и хотели завершить день, а потом выспаться, обожравшись любимого лакомства.

- Придурок совсем, я морж что ли, в бассейн лезть, - изумляется Любка.

Раздается очередной плеск воды и голос.

- Ну что, идут?

Генка отмахивается, типо погоди, еще не уговорил.

- Не согласятся, кошки не любят воду, да и плавать не умеют, - режет слух тембр гада, пробирающий подозрительно глубоко, аж нутро вибрирует.

Чего сказал, все я умею. Да сам ты кот облезлый, пучеглазый! Ору это мысленно, вслух молчу. Что-то это совершенно на меня не похоже. Словно прячусь притихшая. Каждый раз вспоминая инцидент в примерочной, я не хочу, ни видеть, ни слышать его. Иначе... О котором, кстати, умолчала. Стыдно, мне было стыдно, в первую очередь за себя. Застал врасплох, голую... Прижимался всеми своими чреслами выпирающими, весом многотонным... Тьфу, тьфу, изыйди! Перекреститься бы, да правильно не умею. Щеки заливает румянцем, пощипывает как от мороза, незаметно выдыхаю. Сейчас отпустит буря реакций и эмоций, надеюсь на это и делаю еще выдох, до полного опустошения легких, а затем резко вдыхаю.

К моему счастью Любка отфутболивает приглашение. Скрываемся в доме, готовимся к набегу на заветное дерево, тщательно план разрабатываем по захвату чужого вкусного имущества. Предвкушаю до дрожи. Воровать плохо, с детства учили, но бабкина черешня... С детства и воруем, сколько дружим столько и обдираем ее.

Волосы тщательно собираю в хвост, надеваю шорты спортивные и топик короткий, удобный. Главное ни за что не зацепиться, а то было дело, клок футболки выдрала. В карман пакет не шелестящий кладу. Девчонки готовы, ищут фонарик, ну так, на всякий случай. Решили на территорию проникнуть через ограждение между участками с нашей стороны, уходить будем воспользовавшись калиткой, на крайняк забором, он с лицевой стороны хлипенький, перемахнуть как нечего делать. По соседней улице, куда и выходит бабкина парадная, сквозанем домой. Потушив везде свет, выжидаем десять минут и выходим. Пусть все думают, что девочки спят в своих постельках. Буйство организма моего нарастает, бунтует, противится с каждым шагом, тревога шевелится в солнечном сплетении, вместе с чем-то новым, неизведанным, слегка дрожащим. Крадемся бесшумно протоптанной тропой. Замечаю, что у Генки затишье, мертво, лишь свет горит. Нажрались, да спать мальчики свалились. Тут хихикнуть бы злобно, но даже ухмылка не зарождается. Пусть до понедельника продрыхнут, а там разлетимся на безопасную дистанцию.

Глава 6 Ненормальные реакции.

Подгоняемые адреналином, преграду между участками, преодолели легко. Крались к дереву по всем канонам шпионского триллера, чуть ли не на пузе ползком. Улыбались друг другу, встречаясь взглядами в темноте, предвкушая захват трофея.

Оказавшись в центре чужой территории под раскидистым деревом, приготовили пакеты. Я успела сорвать горсть, как раздался визг справа, передернуло всю целиком. Любка, дура, пауков боится, видать один несчастный спустился на нее. Слава вселенной бабка сегодня не на посту. Стоило только подумать, тут же мои обе теории разлетелись в прах.

- Долбаный обдолбаш, ты охренел! - загорланила Любка и замычала задушенно.

Совсем съехала! На задворках шевельнулся ужас на шум странной возни и ощущению надвигающейся беды. Хотела убедиться, что фантазирую, как огромная горячая ладонь зажала мне рот, опалив губы адовым жаром и перекрыв дыхание. Резко вдохнула носом и застыла каменным изваянием. Это не все, я прижата спиной к захватчику. Глаза ползут на лоб, просятся вон из орбит. Разряды несутся по венам и разят то там то тут, кожа на всем теле покрывается крупными мурашками. И этот шепот заставляет начать дрожать.

- Дурная кошка, ты куда полезла... - притихает, свет зажигается над входной дверью в домик.

Чтоб мне провалиться! Бабка то оказывается сторожит, на месте. Почему мы этого не знали...

Рядом слышу борьбу активную, ругань и топот. Остальные побежали, а мы стоим. Одна его рука продолжает затыкать рот, вторая прожигает прикосновением голый живот, с силой прижимая к бугайской тушке. Сердце бедное надрывается, превышая допустимые нормы.

- Уу, суки такие, опять явились! - горланит старушка во всю глотку. - Я сейчас вам покажу!

Лай собачонки противной заставляет вздрогнуть. Ромашковый тоже реагирует, стиснув крепче и сразу же отпустив. К месту приросла, катастрофу переживаю, сдвинулись пласты, землетрясение восемь баллов точно пронеслось по внутренностям. Дергает бежать, одновременно с тем как врубается фонарь. Успеваю несколько шагов сделать, сбивает с ног, повалив в цветущие заросли лилейников, сверху придавливает собой. Лежим не двигаемся, мелкая дрянь лает не переставая совсем близко. Но к нам не бежит и то счастье. Не вдохнуть, не выдохнуть, он здоровенный и тяжелый, укрыл, словно многотонное одеяло, помимо этого остро ощущаю каждый рельеф мужского тела и понимаю насколько я девственница. Пробирает дрожью изнутри, в жар бросает, черешня, шавка и бабка уходят в небытие... Очнись, орёт разум, уменьшившись в несколько раз. Начинаю барахтаться, а он совершенно обезумел, больно куснув за шею вдоль кромки волос, сильнее придавил, вышибая рвущийся стон. Хватаю ртом воздух жадно, пораженная молнией. Что это сейчас было... Аж в голове поплыло. Разряд пронесся через меня и исчез.

- Муся, не ходи, не ходи, там темно! - кричит бабка. - Я сейчас им покажу черешню, - продолжает угрожать.

Осеняет, чем грозится хозяйка уплывшей от нас ягоды. Сейчас остудит наш пыл или вернее мой. Вновь начинаю барахтаться, и шипеть еле слышно, голоса то нет.

- Отпусти... Пусти...

Он чуть отлипает от меня и командует.

- Беги до забора, быстро.

Только освободил, подскакиваю и лечу стрелой в угол участка по неосвещенной части. Не от бабки и не от полива, который сейчас включит, от него бегу. Сразу перелезть не выходит, я то думала прошибу, не замечу. Он перемахивает лихо рядом и с той стороны помогает мне, ловит, когда спрыгиваю и взяв на прицеп, тащит совершенно не в ту сторону.

Держась за руки, бежим минут пять, зачем и не знаю, по улице до самого конца, все дальше от дома. Только останавливаемся, кидаюсь лупить его по плечу сжатым кулаком, ржет и уворачивается отскакивая.

- Вы какого поперлись за нами!? Психи! Уроды недалекие!

Стало понятно, они на нас напали. Поднимаю всех собак своими воплями. Лаем кто кого перекричит, каждый на своем языке.

- Мы то психи? А вы значит нормальные, у соседки черешню воровать?

- Не твое дело! - гаркаю, выплескивая бурлящие эмоции.

Схватил за руку выше локтя и тащит прочь, опять не в ту сторону. Борюсь, пытаюсь тормозить ногами.

- Убери свои лапы!

Куда мне справиться с такой махиной, паникую знатно.

- Умолкни, воровка. Всех собак подняла.

Он буксирует, я продолжаю орать и лупить свободной конечностью. Отпустил, резко развернулся и как схватит в кольцо рук, к себе в упор притянул. Оборвалась на полуслове, выдохнула громко, позорно, второй раз за ночь поплыло в голове. Что еще за номер... Смотрю на него в темноте, задрав лицо ошалело и боюсь свою фантазию, подкидывает мысли о поцелуях, глаза сами сползают ему на губы. Совсем рехнулась, безумная, какие поцелуи... Упираюсь на инстинктах ладонями в грудь широкую и жалею о порыве, проработанные мышцы напрягаются под ними, странно действуя на меня. Екает сердце, поза двусмысленная, чувства непонятные, трепет в животе гуляет. Две наглющие пятерни со спины сползают на поясничный изгиб. Вдыхаю, приподнимаясь на цыпочки, чем, словно подталкиваю к действию. Почти оказавшись на моей заднице, его пальцы чуть сильнее вжимаются в плоть и застывают, насильно сократив расстояние между телами до нуля. Глаза распахиваются на выдохе. Склоняется стремительно, пальцы впиваются уже на грани с болью. Отрезвляет мигом, сознание возвращается на законное место и вопит в страхе.

- Лапы свои от меня! - ору в лицо ему и давай брыкаться.

Освободил из плена, буквально пошатнулась без опоры. Вот это да, почти как от шампанского ведет.

- Да не ори, всё, не трогаю.

Друг напротив друга стоим, гипнотизируем глаза, цвет которых в темноте не видно. Дышим тяжело надрывно, спишем на то, что бежали. Не знаю как у него, а у меня лицо охвачено огнем. Благо ночь, иначе бы увидел, как превратилась в помидор.

- Пойдем, пройдемся, - вдруг предлагает.

- Пройдемся, пока обратно будем идти. Нам вон туда, - тычу в сторону дачи Ольшанских.

- Хорош, шипеть, кошка.

Глава 7 Только попробуй.

Сама себе на хвост топнула - возмутившись, изображая беспечность.

- Тебя то? - швырнула ему на провокацию. - Ха, смешно.

Невозмутимо стоял, смотрел в упор, выражая всем видом неверие.

Дура, дура, дура... Тут же кинулась доказывать, что бесстрашная. Дура! Не иначе. Поэтому сейчас задает маршрут, я следую, до сих пор не верю, что настолько дура, пошла пройтись. Да еще с кем?! С этим... Бедный, главный орган, именуемый сердцем, частит, спотыкается, то мурашками покрываюсь, то горю вся. Благо хоть молчим, я от страха, он... Не знаю от чего, просто молчит. У лестницы к пляжу встреваю, спазм по легким, перекрывает воздух, прохлада бьет по коже, вздрагиваю, назад пути не будет. Я его знать не знаю, и согласилась шляться ночью по пляжу. Тревожно не то слово, страхово до чертиков, а еще эти реакции на присутствие близкое не меньше беспокоят.

Мой ступор истолковал по-своему, ухватил запястье, спустился пальцами к ладони, одаривая новыми ощущениями, несильно сжал и потянул за собой. Повинуюсь, иду, спускаемся в ад, туда, откуда явился демон ромашковый. Брр... Снова дурь в голову лезет. Неудивительно, дура же настоящая.

- Ночью на пляж с извращенцем, замечательный исход сподвижек за черешней, - выдаю мысли вслух.

- С чего вдруг извращенец? - искренне удивляется.

Стискивает мои пальцы сильнее, притормозив и без того неспокойное дыхание. Спотыкаюсь, страхует мгновенно, значит убить не собирается. Хватит нагонять туману, итак на измене. Чуть морщусь бреду в голове, куда бы деть его, задаюсь вопросом. Тараканы лезут со всех щелей.

- Только извращенцы вламываются в примерочные.

Куда понесло?! Плохая тема нарушить тишину тяготившую меня. Только радовалась, что молчим, ненормально качает из стороны в сторону.

Смеется приглушённо, резанув по натянутым нервам.

- Там должна была быть не ты.

Волна огня хлестанула по мне, разбежалась по венам. Рвется претензия, а кто... Хоть рот затыкай, пока обхожусь прикусыванием языка.

По гальке шумно ступаем, вода спокойная, тихонечко плещется. Лестницу миновали, а он моей руки не отпустил. Потянула, не отдал, демонстративно отобрала, обозначая границы. Прогулка за ручки ясно к чему затеяна.

- Можешь не стараться меня клеить, предупреждаю сразу, - пусть знает, вокруг да около ходить не буду.

Подростковыми замутами не проймешь. Я не тот случай.

- В курсе, девственицы только по любви.

Резко поворачиваюсь на него. Чего?! Это что ж за планы на меня были! И откуда такая информация...

- Немного просвятили кто такая, - реагирует на мой острый взгляд.

- И кто я такая? - останавливаюсь и складываю руки на груди.

- Девственница, - становится напротив, снова нарушая личное пространство. - Строптивая девственица ты. Сразу скажу, меня это не останавливает.

Удар в груди ощутимый, еще один, дыхание перехватывает, терплю.

- Я кажется сказала уже, меня клеить бестолку.

- Клеить не буду, ухаживать намерен.

Фыркнув мотаю головой.

- Бесполезно.

- Посмотрим, - уверенно заявляет.

Ухаживать, клеить, одно и то же.

- Да иди ты! - взрываюсь.

- Да сама иди! - откликается со смешком.

Продолжает веселиться, искрит буквально.

- Да и пойду! - зверею на его манеру держаться.

Насмехается, потешается. Как дать бы по морде или хотя бы... Нет, его лучше не трогать, не тот случай. В глубочайшем шоке от самоуверенности наглеца. Вдруг всплывает сравнение в мыслях.

Колючка...

Кошка...

Тьфу ты! Чур меня. Гипнотизирует, ждет пока пойду, а я стою, киплю, негодую. Прячу за всем этим растерянность. Гоню прочь выводы, потом обмозгую, когда одна буду. Вдыхаю чаще, горю жарче, верю, не верю.

- То то же, - лыбится, сверкая заносчивой мордашкой.

Сузив глаза скрипнула зубами.

- Провожай, - требую.

- Не буду, - разворачивается и уходит вдоль кромки воды.

Загребаю горсть камешков и швыряю в него, почти всеми цель поражаю. Игнорирует, продолжает неторопливо шагать. Вы посмотрите, шкалит уверенность в том, что я одна никуда не пойду. На автомате тянусь и новую пригоршню собираю пальцами, шкрябая ногтями о твердые поверхности и замахиваюсь, оборачивается.

- Только попробуй.

- Уже, - с размаху запускаю снаряды.

В лицо прилетает, чуть отклоняется, глаз не видно, но думаю прикрывает, а потом срывается с места в мою сторону. Конечно бегу от него, с воплем несусь в темноту, как от черта. Горла сдавливает ужас, а он ловит за талию, разворачивает к себе, успеваю пройтись ногтями по плечу. Громко, гневно шипит и закидывает на плечо кверху задницей и сбросив обувь шлепает по воде. В лицо летят брызги, брыкаюсь, крепко держит.

- Сейчас будем доказывать теорию, - пыхтит, справляясь со мной.

- Не бросай! - ору во все горло. - Вода холодная, придурок!

- Уже два штрафа, - заявляет со смешком.

Какие еще штрафы, умом тронулся. Вцепившись одной рукой ему в шею, пытаюсь извернуться и вырваться.

- Ненормальная, прекрати! - рявкает.

- Отпусти, иначе я тебе...

Пустой пляж оглушает мой вопль. Превозмогая боль, перехватил и намеревается бросить, вода совсем близко.

- Три штрафа, ты мне шею изодрала, кошка.

Тяжело дышим, смотрим в глаза друг другу, чувствую как мои растрепавшиеся волосы касаются воды. Ищу способы за него ухватиться.

- Еще раз поцарапаешь, брошу. Отпускать?

- Нет! - без раздумий кричу.

- Три поцелуя и одно извинение, тогда будем считать прощена.

- Чего? Полоумный?!

- Три поцелуя и два извинения.

- Ты охренел, больной!

- Три поцелуя и три извенения, - заявляет, улыбаясь.

Пусть бросает, хоть топит следом, перед ним извиняться не буду.

- Бросай, - голос мой дрожит.

- Бросаю, - предупреждает.

- Быстрее бросай, - подгоняю, готовая окунуться в ледяную воду.

Почти наверное, мое тело нихрена не готово, сжимаюсь, представляя падение.

Глава 8 Недопоцелуй.

Мыслей ноль, как и попыток спастись, он сам вдруг оторвался от моей покусанной губы, вышел из воды и поставил на ноги. Ошарашил не меньше, чем происходящим до. Пытался взять за руку, не далась, вот еще. Ко мне опасно прикасаться, вернее именно ему ко мне, взлетаю от каждого малейшего контакта. Горю, дрожу, часто дышу и схожу с ума, в плане разум отказывает моментально.

Он меня поцеловал... Знать не знаю, третий раз вижу, а уже лезет... Вроде возмущение рвется в бой, но почему-то параллельно с многократным детальным пересмотром момента. В напряженном молчании топаем до Ольшанских, весь путь присутствие бугая рядом волнует сильнее и сильнее, по нарастающей обостряется понимание габаритов особи, намерений озвученных. Боги... Идолы... Кому там поклониться можно! У меня ухажёр нарисовался? Сердце удвоенно частить начинает.

Разговоры слышны у Генки, Любка голосит, туда и следуем.

Моя женская сущ никак не угомонится. Облизал, покусал мою бедную губу, теперь, как воды в рот набрал. Когда встречаемся взглядами в проеме калитки, непроизвольно прикусываю ту самую губу, он смотрит одичалым взглядом. Конечно пугаюсь... Проскакиваю во двор и лечу первая, опаленная жаром.

Взору предстает стандартная картина. Любка гоняет Генку, тот умоляюще оправдывается. Интересно... А чего это у них тут без меня происходит? Ирка хохочет заливается, в окружении двоих пацанов, пируют, не обращая внимания на парочку.

- Оо, а мы уже переживать стали, что вас бабка в плен взяла, - горланит Ирка.

Замечаю в руке бутылку пива, повело красотку градусом, тарелка наполнена съестным, хоть закусывает, уже хорошо. Кавалеры постарались снабдить необходимым. Любка загнала Генку, зажала в углу между дверью в дом и стеной, лупит озверело наотмашь. Тот прикрывается, зажмурившись. Мы выросли, а ничего не меняется. Она так же дубасила его три года назад и пять так же... Но тут Генка вдруг включает мужика, стиснув зубы и сдвинув брови, бросается на нее и обхватив руками, обездвиживает, крепко держит, пойманная Любка визжит как будто режут.

Я смеюсь, прикрывая уши. Держись, Генка, за это она тебя уничтожит.

- Поймал кошку? - выдергивает меня из созерцания игрищ голос бородатого.

В тоне издевка, подтекст, много всего.

- Куда она денется, - с усмешкой отвечает ромашковый.

- Да кто знает, вдруг на дерево залезла, - ржет уродец.

Глазами рыскаю по тарелкам, чем бы в него запустить, а потом и во второго. Ловца кошек! Порыву не суждено исполниться, Любка проскакивает между мной и столом, сбивая с толку. Теперь Генка за ней гонится - это уже что-то новое. Нахал ромашковый пользуется суетой, хватает за ладонь так, будто мы парочка, тянет в обход, плюхается устало в кресло во главе и меня на колени к себе. Опалило внутренности жаром, в который раз за сутки, да так, что аж вздрогнула наплыву. Уставилась на него, будто на сумасшедшего. Так он и есть самый настоящий. Псих совсем, чего творит... Рта раскрыть не успеваю, опережает, прижимает палец к моим губам.

- Тш... Не шипи, - приказывает строго.

Рука моя сама на автомате взлетает, отвесив звонкую пощечину наглой роже. Изумленный поступком, отпустил и потрогал щеку в неверии, чем я и воспользовалась мигом. Слетела с колен и отскочила подальше.

- Только прикоснись ко мне еще раз, - прорычала, как мне показалось убедительно.

Чем угрожаю пока не знаю, но чем-то страшным. Настала тишина, мы бьемся взглядами, мечи звенят, искры летят. Генка придурок ржет, схватившись за живот.

- Я предупреждал... - выдавил сквозь истеричный смех.

Ах, вот кто сливал на меня информацию!

Мы с Любкой одновременно уставились на него. Гена, ты попал. А он опомнился и кинулся бежать, успел шустрый, обогнуть прямоугольный бассейн. Мы не сговариваясь, решили разделиться, зажмем с двух сторон и утопим. Обхожу по-правому борту, Любка по-левому. Я ослепленная яростью не заметила угрозы и полетела от легкого толчка в воду. Хлебнула знатно, вынырнула откашливаясь, отплевываясь. Проморгала глазами, сердце встрепенулось и провалилось в желудок.

Эта махина без майки, неторопливо снимает шорты, демонстрируя синие плавки, благо не совсем голый, и прыгает в воду, обдав брызгами. Покрытая мурашками, дрожу нещадно, сбежать не успеваю, заледенела вся, сводит судорогой мышцы. Не отлипая взглядом от моего лица, теснит к бортику на максимальной глубине в тень дерева.

- Боишься? Правильно делаешь. Прежде, чем что-то сделать, надо думать.

- Сам-то думал, - огрызаюсь сипло.

День бесконечный, с грустью размышляю не к месту, и заканчиваться не планирует, а хочется и прямо сейчас. Под ягодицы ладонями ловит, впечатывает в себя, тут я второй раз за сутки осознаю насколько девственница. Обхватив торс ногами, поражаюсь странным волнам тепла, гуляющим по мне внутри, а особенно внизу живота.

- Думал, - изрекает низким тоном и спускает рывком меня ниже, прижимает крепко к восставшей плоти.

Боги... Глаза распахиваю в шоке... Неужто вода ледяная не остудила, вроде как должна, или кажется, вполне теплая... Это просто мне холодно и страшно. Закрываю глаза, уцепившись ему за шею. Подтягиваюсь выше, подальше от полового признака, он приподнимает, ощупывая заодно задницу.

- Ну что, кошка, пора расплачиваться по счетам. Три поцелуя и три извинения.

- Два, - пискляво торгуюсь.

Ой, чего это я...

- Да нифига, один я списал тебе и новый штраф прилетел. По итогу осталось по-прежнему, три поцелуя, три извенения.

Глава 9 Спасите мою честь.

Сижу, стуча зубами на кухне Ольшанских, завернутая в большое полотенце. Я в шоке, как и девчонки от меня или от этого... Полоумного, что покусился на мою девичью честь.

Закрыв глаза я сначала вцепилась ему в шею, а потом после озвучки штрафов начала орать как безумная, что есть мочи.

Спасите, помогите!

Горланила и брыкалась, сейчас сомневаюсь, от него отбивалась или от себя на самом деле. Оставим без итога данную думу нелицеприятную.

Генка первым оказался возле бортика и выдернул меня рывком из воды, а заодно и из цепких рук. Наглых, сильных, выводящих на предел.

- Ром, ты совсем двинулся... - бухтел перепуганно Генка. - Девчонка же совсем, куда ты прешь...

Завернул меня в рядом валяющееся полотенце и передал подоспевшей Любке.

- Больной! Извращенец! - орала я, топая вдоль бассейна на деревянных ногах. - Думай кого домогаешься! Придурок!

Его же инопланетные глаза выражали лишь подсчет штрафов. По его мнению мне теперь грозит уйма извинений за каждое слово, которым я его окрестила. Я и матом несла, только уже на территории Ольшанских, безопаснее все же, находясь за забором.

- Долбоящер, рептилия озабоченная... - стиснула челюсти, хватит уже дрожать, приказываю себе и бестолку.

Любка чай заварила, пахнет упомрачительно, разливает. Ирка датая хорошо, успела надрюкаться, своя в доску пацанка, лыбится до сих пор, хватаясь за голову ржет.

- Так Ромка запал на тебя, - хихикает Ирка.

- Куда он там запал, ему пофиг кого обжимать, - перевожу дыхание, жаром пошла волна по внутренностям.

Наверняка не знаю, но мне хочется так думать... Или как раз наоборот...

- Да ладно, я сразу заметила, как он смотрит на тебя, - не унимается.

Шиплю зло, обжигая язык напитком богов. Докидываю еще ложку сахара, звонко размешиваю. В руках тремор не унимается, как и Ирка. Это они еще о разговоре на пляже не знают. И не узнают, от меня точно. Понимаю, что прикусываю обласканную им губу, ощущение, словно на ней до сих пор чужой вкус, хотя быть такого не может. Не фантазируй, включай голову Алина!

Трогал, облизывал, кусал... Судорогой болезненно сводит сердце.

Снова обжигаю язык и хмурюсь, смотря на Любку. Она опередив мой вопрос, заговаривает сама.

- Они чего-то ненормально озабоченные. От кого кого, а от Генки точно не ожидала, - судорожно выдыхает.

На что Ирка кажись трезвеет, громко икнув. Хватается за кружку и придвигает к себе, немного проливая на скатерть.

- Соглашусь, я когда увидела как Генка подкрался и ухватил тебя за сиськи, у меня дар речи пропал, а потом Никита еще и рот мне заткнул.

Я аж выпрямляюсь.

- Чего Генка сделал?!

Любка матерится и краснеет.

- Эти дибилоиды обдолбанные решили нас подловить на бабкином участке, напугать, типо похищением и вытащить оттуда по-тихому. Они-то сволочи видели, что бабка поздно приехала. Твареныш, знал, мы пойдем на дело, лучше бы предупредил.

- Да они ящик пива перед этим выжрали, - осведомленная Ирка вещает.

- А он вместо предупредить... - пораженно смотрю на, до сих пор красную, Любку.

- А он вместо того, чтобы заткнуть мне рот, подкрался со спины и обеими лапами вцепился за... - вдыхает глубоко Любка и рычит сквозь зубы, выдыхая шумно.

- А он вместо рта, не удержался и схватил Любку за сиськи, - ржет Ирка. - Давно хотел, ой как давно.

Я как и она не могу сдержать смех, выплевываю чай обратно в кружку и кашляю до слез. Любкина трешка и правда давно беспокоит Генку.

- А у вас что там происходило? - прилетает вопрос от беснующейся Любки.

Жаром по коже идут воспоминания. Молчу, язык отнялся, голос пропал. Виснет тишина до звона в ушах. Прочистив горло хочу отвести подозрение.

- Ничего, побежали в другую сторону.

- А где так долго были? - бьет Ирка прицельно.

Снова горло прочищаю.

- От собак обходили через дальние улицы.

- Каких еще собак, - подозрительно спрашивают в голос.

Облизнув пересохшие губы, вскакиваю, скинув полотенце.

- Свора целая злобных псов была, мы пошли их обходить. Пойду в душ, смою с себя дурацкий провал, - выходя замечаю как переглядываются.

- А чего в бассейне он на тебя напал, - летит в спину.

- Да того же, что и Генка на тебя под деревом, - пуляю в ответ.

Столкнул в этот бассейн тоже он. Морщусь чуть, я ему затрещину отвесила... Боги... Слишком много событий за вечер и ночь. Голова лопнет от давления.

- Чего они там обдолбались, озаботики? Явно не пива. - продолжает Любка на кухне.

Закрываюсь в ванной, залезаю под душ, медленно выдыхаю. Перегрев всех систем, замыкание, взрыв, все вытянули, а последнее не смогли. Каждая мелочь с ним наедине должна быть незначительной, да если бы, вертятся яркими слайдами в мозгах. Взгляд, касания обжигающих рук. Обхватываю плечи и подставляюсь теплой воде. Лицо гада вижу ярко, одичалый взгляд устремленный на мои губы. Сглатываю тяжело, резкий выдох, в груди тяжесть, внизу живота тепло сползающее к промежности.

Ухаживать...

Чего он там собрался, надеюсь теперь передумает, после моей подачи по морде. Пусть сочтет за ненормальную, плевать, только пусть держится подальше от меня. А что я должна была? Сидеть там обжиматься с ним?! Размечтался, едва знакомы.

Клеить, ухаживать - одно и тоже. Разницы не вижу.

В комнату остывшая и согретая одновременно, вернулась на болтовне о завтрашней игре. Боги... Почему мы завтра не домой уже. Веселье знатное предстоит. Генка в одной команде с Любкой и я за бортом, в виде наблюдающего. Или судьи! Осеняет любопытная идея.

Глава 10 Рома запал...

Утро тревожное до чертиков. Сердце бежит галопом, вдыхаю чаще. Что было вчера... А что было вчера? Вчера... Боги, подарите девять жизней, как у кошки, иначе боюсь не выжить. Он вчера... Все, закроем тему, в сундук, его под замок и забыли. Выдох, водные процедуры завершены, являюсь на кухню. Девки бурчат в беседке, слышу через открытые двери. Прихватив планшет, зевая, плетусь туда.

- Я голодная до ужасу. Дайте хоть что-нибудь, - сажусь за стол.

- Мне бы еще пару часиков поспать, - прикрывает рот рукой Ирка.

- Пить меньше надо, - пуляю ей, тащу кусочек сыра с тарелки.

Заглотив, почти не прожевав, чуть не выплюнула обратно.

- Люб-ка! - певуче орет сосед. - Пустишь на завтрак, мы вам кофе сварили.

Мы!

Режет по мне, вскрывает эмоции запиханные глубоко. Стоит Генка в проеме калитки между участками. В руке белая чашка на блюдце. Морда милая при милая, все коты мира отдыхают.

- Кофе и все? - со смешком язвительным спрашивает Любка.

- Нет конечно. Пусти, мы извиняться, - бубнит смущенно Генка.

Я прожигаю подругу умоляющим взглядом, а она смотрит на меня и принимает порыв этих озаботов. Зачем?!

- Ну раз извиняться, тащите свое кофе, у нас как раз закончился.

Бьюсь лбом об стол, в прямом смысле слова, на что Ирка приподнимает брови, в таком виде и остается за мной наблюдать. А я... Я за процессией топающей к нам. Генка, за ним Никита, следом Ромашковый и последний замыкающий с огромной миской. Эти недо официанты, ставят перед нами чашки, водружают посередине гору, как оказалось, черешни.

- Мальчики, а извинения, - поддевает хитро Ирка.

Потешается сучка, предвкушает веселуху.

- Я ничего не сделал, - хохотнул Никита, усаживаясь рядом с ней. - Эт вон, - махнул рукой на остальных и взялся за наши бутеры.

Исподлобья глянув на ромашкового, берусь за чашку.

- Только не в лицо, - перехватывает мои руки.

Отдергиваю, прячу под стол, вспыхнувшая мигом, лицо горит адовым пламенем. Все смотрят, подогревая. Отодвигаюсь на другой край стола, включаю мультики и насрать я хотела на всех. Не собиралась я его пить, только отодвинуть. Любка ругается за свинячество, разлили. Включаю череду любимых серий и пытаюсь сосредоточиться. Да не тут то было, ухватив кружку чаю, кстати предназначенную изначально мне, амбал этот садится рядом. Приклеившись бедром к моему. Сначала застываю, спохватившись отодвигаюсь, на что получаю острый взгляд. Не вижу, чувствую, по коже, словно лазером.

Владик, спаси меня от гада, который поджигает нутро. Дрожу внутри, киплю, негодую. Я не могу находиться с ним рядом, вот не могу... Стиснув пальцы в кулаки, больно впиваюсь ногтями, отрезвляет. Выдохнуть бы, да палевно, я будто под прицелом камер.

- Ром, ты Алинку клеишь?

Вздрагиваю всей тушкой от Иркиного вопроса.

- Нет, - легко отвечает, пробирая своим грубым голосом, а заодно прошибает молнией.

- А мы уж подумали...

- Ухаживать пытаюсь, - выдает.

Вскидываюсь на него диким взглядом. Чего несет идиот, при всех?! Совсем рехнулся.

- А разница, клеить, ухаживать.

- Большая разница, - говорит Ирке, а смотрит на меня в упор. - Склеил, поимел и забыл.

Где там бьется мое сердце, дальше желудка точно, сцепились взглядами, грудь в огне, легкие не дышат. Оторваться от инопланетных омутов не в силах. Надо... Кому?! Пищу сама себе жалко и тону в ощущениях, которые пробудил вчера. Да чего там, раньше...

- А ухаживать - это значит по другому? - не унимается дурная подруга, развивает тему.

- Естественно, - усмехается, оборвав зрительный контакт, сползает к моим губам и переводит глаза на Ирку. - Ухаживать - это иные цели. Мне важны ее чувства и желания, хочется проявлять заботу, уделять все свое внимание. Ухаживание за девушкой также включает в себя проведение времени вместе, - ставит ударение на последнем слове.

- Долго к речи готовился?! - вскакиваю на ноги, готовая огреть по башке планшетом.

Он как и я поднимается на ноги, возвышаясь скалой передо мной. Задираю голову, понимаю тишина настала, жужжание мухи и то слышно. Лицо вспыхивает по новой, щеки и скулы щиплет аж.

- Аль, извини, не хотел давить так сразу.

- Хотел! - ору.

- Хотел, - соглашается, с улыбкой скромной. - Извини, я исправлюсь.

Чего, за каким чертом упрямлюсь, отступаю от него. Зачем себя испытывать на прочность, которой впомине нет.

- Вот это дааа... - тянет громко Генка. - Рома запал...

А он смотрит на меня и ждет. Ответа видимо. Да вы все совсем, устроили показательную порку... Нет, признание... В чем...

Хватаю планшет и сбегаю в дом. Охваченная пламенем вся, еще чуть и взорвусь. Переполняет непонятное и стыд. При всех... Да чего я? Подумаешь фигню прогнал. Трясет крупно, руки ничего не держат, ненормально на меня влияет. Не хочу рядом находиться, видеть, слышать. Сама втихую пялюсь через органзу именно на него. Завтрак продолжается без меня, обсуждают скорее всего предстоящую игру. Я снова за бортом, отщепенец, голова разболелась, сжимаю виски, следом прижав пальцы к губам не могу оторвать глаза от него. Широкая спина обтянутая футболкой белой. Сильные руки, вырывающие судорожный вздох одним только видом, он вчера ими... Хочу я, хочу со всеми там сидеть! Но не могу, смешанные эмоции душат меня. С одной стороны, это приятно и лестно, ведь чувствовать заботу и внимание от парня, который нравится... Уф... Только про себя, вслух такого не скажу. Тепло внутри, даже горячо слишком, осознавать, что для него я особенная и он готов идти дальше к намеченной цели.

Однако, с другой стороны, это вызывает тревогу и даже страх перед слишком быстрым развитием событий. Я начинаю задумываться о его настоящих намерениях и насколько серьезно... Боги, вчера он показал свои и насколько...

Пока металась от окна к окну, явились подруги. Любка уперев руки в бока, Ирка скрестила на груди, смотрят на меня. Пытать будут... И это не все! Игра впереди. Можно я пешком до города тропу найду?

Глава 11 Соблазнительница.

Пляж встречает свежестью, судя по-всему адского пекла не предвещается. Команда противников ушли на место боя заранее, подготовить площадку. Мы подтянулись позже, сразу после пыток надо мной. Оборонялась как могла, а эти две - подруги любимые, слов на них нет, измывались, вытаскивая подробности клещами. Тянули, тянули, ну я взяла и как вывалила все, аж полегчало. Ирка после моих слов сказала, что девственица на всю голову. Только я то как в этом виновата, если каждая собака в нашем районе знает, ко мне подходить нельзя, а уж тем более трогать и подавно, Мотя руки вместе с плечами по отрывает. Непроизвольно взгляд тянется к Ромашковому. Он просто не знает чья я сестра или вообще не знает Матвея. Поэтому не в курсе, что я запретная зона. Сразу грустно становится.

- Если выигрываем мы, то вы прыгаете все, четверо, в бассейн и останетесь на ночь на нашей территории, - вожак команды Ромашка ставит условия.

Я аж подскакиваю от возмущения.

- Я против! Я вообще не играю.

Ромашковый усмехается, нагло облапывая взглядом.

- Вы в одной команде, - пуляет мне.

Загребаю песка и бросаю в него, не долетает, рассеивается на пути к цели. Поближе подойти не решусь.

- А если мы выигрываем... - задумалась Любка. - Вы сразу ныряете в речку, а потом готовите ужин и обслуживаете нас весь вечер.

- И даже ночь? - на меня опять смотрит.

- Ночью обойдемся. Ночью можете Генку обслуживать, он на вашей территории как раз будет, - смеется Любка.

Молодец, хвалю подругу. Утерла нос озаботам.

- Хорошо подумали над желанием? - уточняет ромашковый.

Детали не продумали, подвох будет, он уже задумал. Но Любка этого не видит.

- Хорошо. Разбиваем, - спешит с ответом.

Любка и ромашковый сцепляют руки, Генка разбивает. Девчонки и Генка подходят ко мне.

- Слыш, Генка, если ты будешь нас топить намеренно, я тебя потом утоплю, - грозит Любка сразу, сущив на него глаза.

Бьёт кулаком себе в грудь.

- Не, мы команда. И у меня есть план. Ромыч запал на Алинку, а он самый сильный игрок. Снимай шмот, - командует мне.

- Чегоо? - ополоумел вконец?!

- Не сейчас, как только играть начнем. Увидит в купальнике и поплывет. Твоя задача глушить его внимание. Ирка, ты самая сильная у нас. Долби их изо всех сил...

Дальше я не слышу, смотрю на ромашкового, он на меня. Судорогой сводит сердце и бежит, бежит, бежит... Несется сумасшедшее, как и мои мысли о нем. Останавливается, когда стягивает майку и снова несется, когда пронзает неземными глазами. Жар скапливается внизу живота и подозрительно ворочается, стоит узреть проработанный пресс. Стиснув зубы, отвожу взгляд. Он видел как я пялюсь. У него на морде написано, уверен в победе. Да щаззз...

Отворачиваюсь и снимаю с промедлением просторный топ. Оглядываюсь невзначай на том моменте, как ромашковый получает в морду мячом, вместо того чтобы поймать. По берегу разносится дружный ржачь. Генка лыбится мне победно и кивает одобрительно. А они еще не начали. Снять осталось только шорты, а дальше?

Эт чего выходит, я так могу влиять? Будоражит конечно, волнует, радует. Судорожно выдыхаю и готовлюсь учиться соблазнять. Как то не приходилось раньше, но я попробую. Они не должны выиграть. Только через мой труп! Иначе, страшно подумать, что будет за ночь на их территории.

Отвлекаясь на телефон пропустило начало игры. Подумала, черт дернул, тут же пишет братуха.

Мотя: Как отдыхается?

Алина: Замечательно!

Мотя: Так и понял. Я тут Ольшанскую встретил...

В жар бросает, припоминаю все провинности, бабкин участок, наглые ручищи, покусанную губу, обжимашки в бассейне. Вскакиваю перепуганно, метнув взгляд на ухажера, блин. Он каким-то чудом ловит и обеспокоенно всматривается, пропускает подачу, раздается дружное ууу... На моей моське явно нарисован дикий страх. Возвращаю взор к дисплею телефона.

Мотя: Смотри, козявка, приеду проверю, как вы там без присмотра.

Дрожащими пальцами набиваю ответ.

Алина: Нормально мы, на огороде копашимся, на речке в волейбол с Генкой играем.

Генка допускается без вопросов к нам, даже Мотя знает, у них с Любкой "любовь".

Мотя: Будь умничкой, родакам не скажу. Ольшанскую не буду подставлять.

Впечатав ладонь в лоб, киплю. А наши уже начинают сдавать. Теперь точно мы не должны проиграть, Мотя такой, может и правда явиться, проверить. Молись, приказываю себе. Чтобы этого не случилось и чтобы мы выиграли. Понаблюдав за борьбой, сняла шорты, без должного эротизма, но все же. Дальше что делать и не знаю вовсе. Забиваю в поисковик нужный запрос и зависаю. Дааа... Мгновенно этому не научиться. Нацепив очки ложусь на живот и слежу за Ромашкой, ковыряя от нервов ногтем покрывало.

Большой, спортивный - отмечаю рассудительно, красивые руки, очерченные мускулами. Интересно, сколько ему лет... Сердце начинает биться быстрее, а живот наполняется приятным трепетом. Есть что-то в нем, излучает особый магнетизм, неизведанную энергию выплескивает при каждом контакте и я не могу устоять, взрываюсь. Взгляд магнитом словно притягивается к его высокой, грациозной фигуре. А эти уверенные движения причина румянца на щеках. Спрятавшись за темными стеклами не могу оторваться от его мужественных пропорций. В груди будто бабочки бьют, ощутимый прилив восхищения накрывает. Это чувство как вихрь, который захватывает меня и заставляет лицо пылать от возбуждения. Я просто не могу ничего с собой поделать – он завладел моим разумом. Боги...

Сбросив очки, вскакиваю, взявшись за бутылку с водой. Генка кулак показывает, я все пропустила. Проигрывают, а я слюни пускаю на первого встречного, объявившего себя моим ухажером. Надолго ли? Узнает кто мой брат и все наглые порывы загнутся мгновенно. Как и я загнула конечно про первого встречного.

Итог ничья! Шатко, надо что-то делать... Например снять верх купальника? А это идея... Убейте меня, какой бред в голову лезет, заразные озабоченные тараканы одолевают. Поворачиваюсь и натыкаюсь на него. Опаленная отступаю и озаренная идеей сумасшедшей одновременно, пялюсь на него. Прикусив язык держусь не выпалить.

Глава 12 Шаг навстречу.

Изо всех сил пытаюсь смотреть на кого угодно, только не на тушку рельефную Ромашки. Но даже изучая Никиту, которого я ни разу не запомнила, как выглядит, перед глазами стоит пресс с кубиками, развитые грудные мышцы, руки... Это вообще отдельный разговор, его руки... Он весь такой большой и возбуждающий. Ежкин кот, черти разбери на запчасти, я нашла понимание этому состоянию. Крайняя перевозбужденность. Удерживая судорожный вздох, снова прилипаю взглядом к Никите. Мордашка милая, симпатичный мальчик, парень, как там его... Обычный симпатичный парень. Перевожу исследовательский взор на Юрку. Вечно не бритый, щетина видимо его образ, как и спортивка с ухмылкой. Даже не могу определить степень привлекательности. Генка... Мысленно махнула рукой. Шустрый, щуплый, рыжий гад и глаза карие вечно улыбаются. Нет, Генка хороший, он ж наш, почти как родной. Понесло куда-то не туда.

- Аль, - зовет Ромашка, привлекая внимание, которое я старательно от него увожу.

Тянет руку, убрать мне прядь волос с лица. Шарахаюсь, одарив недобрым взглядом. Этого еще не хватало, совсем съеду тогда.

- Запомни, меня зовут Алина, - произношу почти по слогам, словно для тупого.

- Алей разве нельзя Алину называть? - смеется, глаза искрят буквально.

Слишком близко стоим, легким тяжело работать, и запах его мерещится, свежий такой с горчинкой будто. Бриз морской с привкусом табака. О! Какие сравнения из меня лезут.

- Нельзя, - роняю ровно.

Каким чудом получается, не знаю, изображать спокойствие.

- Значит кошка.

- У меня имя есть, - шиплю зло.

- Кошкааа... - дразнится и приближается, а есть ли куда еще.

Пячусь опасливо, кажется, что обнимет. Замечает конечно и втянув резко воздух, бегло осматривает.

- Ну так, озвучишь, что за предложение у тебя ко мне.

Нет у меня предложений. Ноль! Как и мозгов! Смотрю как Ирка спорит с Никитой. Мне кажется эти двое спелись. Любка с Генкой сидят впритык бок о бок и тихо что-то обсуждают. Юрка курит, тыкая по дисплею телефона. А мы... Мы стоим поодаль от всех, после моего порыва сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Так казалось и с чего придумала. Глупость несусветная.

- Ты должен сделать так, чтобы вы проиграли, - выпаливаю и уставившись в глаза, зависаю.

Тягучее мгновение разливается во мне жаром. Не моргая тонем в глубине зрачков друг друга. Пауза затягивается. Вздрагиваю от вопля Любки.

- Давайте уже, покончим с этим позором, - орет после того как окликнула нас.

Снова встречаемся с Ромашкой взглядами.

- Хочешь, чтобы я слил своих? - вкрадчиво спрашивает.

- Да.

Большего я сейчас не в состоянии ответить.

- Лишился ночи в твоем присутствии?

На этот вопрос уже не отвечаю, лишь киваю. А он словно наступает на меня, становится ближе. Чуть сдвинув брови изучает мое лицо. Да так пристально, что дышать забываю. И упрямо не сдаюсь, терплю бурю внутри.

- Что мне за это будет?

Хлопаю ресницами, переварить не получается. А что я планировала предложить? Ничего... Его глаза опускаются мне на губы.

- Поцелуй, - бросаю, пока не передумала.

Ромашковый встрепенулся, в недоумении уставился.

- В чем подвох, кошка?

Складываю руки на груди и вроде как незаметно увеличиваю между нами дистанцию.

- Нет подвоха, ты проигрываешь и за это я тебя целую. Все просто.

- Тут явно подвох. Тебе настолько нужна эта победа? Ты боишься остаться на ночь...

- Все! - обрываю.

- Ага, понял, меня боишься.

- Вот еще, - фыркаю беспечно.

Логика однако, его боюсь, а целовать не боюсь. А сердце надрывается, перекачивает отравленную кровь, наполняя меня до краев эмоциями и ощущениями взрывопасного характера. Смеется, осматривает пляж, как бы раздумывая.

- Поцелуй и обрезать когти.

- Чегоо?! Нет! - рявкаю и разворачиваюсь уходить.

Ежкин кот, черти раздери, унижаюсь тут, поцелуи предлагаю. Ловит за руку и тянет к себе, я упираюсь, он светится азартом.

- Настоящий поцелуй и еще один сейчас, скрепить сделку.

Застываю, перестаю вырываться.

- Что значит настоящий?

Это на что он сейчас намекает? Притом в самую точку.

- Настоящий, - говорит с предыханием.

Выдергиваю руку и матеря румянец на своих щеках, который очевиден, ухожу. Настоящий! В голове немного плывет, он ужасно на меня влияет. На запястье жгутся отпечатки его пальцев. Дурацкая затея, дибильное предложение, идиотка я. Стыд жрет меня, заживо сжигает. Подумает ищу повод с ним целоваться. Да и не умею я целоваться. Оборачиваюсь идет следом. Сделка не удалась, а позору хапнула по самое не хочу. Вдруг ускоряется, обгоняет меня, когда поравнялся, шепнул:

- Пошел проигрывать, поцелуй за тобой.

Застываю на месте. Глубоко вдохнув, выдохнуть не в состоянии. Игра началась... Пока я тут прифегиваю от самой себя.

Ты совсем?!

Ты совсем...

Ору, потом пищу со страху. Немного морозит, ибо я слышу Генкины вопли радости. Неужто выполняет условие сделки. Натягиваю обратно шорты, а потом и топ, потряхивать начинает, в груди болит, шевелится неведомое. Предчувствие беды охватывает. Я сделку с дьяволом что ли заключила? На него не смотрю, за игрой не слежу, тупо боюсь и делаю вид, будто в моем мессенджере есть интересное, сама ни один канал не открыла, на чаты пялюсь.

Так, а чего собственно боюсь? Очевидно, я хочу, чтобы поцеловал или все же... Нет, не хочу. Хочу, но нельзя так быстро, слишком рано. Когда положено там не в курсе. В голове все перемешалось, устои семьи, опыт подружек, личное мнение основанное на нуле познаний. Роняю мобильный на покрывало и вскакиваю на ноги.

- Кошка, ты со мной! - орет ромашковый и снимает шорты.

Истуканом замерла, Любка с Генкой обнимаются, Ирка с Никитой толкаются. Ромашковый идет ко мне широкими шагами с явным намерением. Исход очевиден...

Тупая выходка дорого мне обойдется, и дело не только в поцелуе, что задолжала. Тогда слишком была погружена в себя, осознавая свои реакции, принимая и отрицая одновременно, не понимала, чем грозит на самом деле мне это, случайное ли, знакомство.

Глава 13 Хочу её до одури.

Подхватываю котенка, не сбавляя шага, и даже ускоряюсь. Дыхание спирает в момент, когда сцепляет ноги на пояснице перепуганная девочка и пофиг что принуждаю к этому. Неизменно, острые ногти впиваются в незаживший затылок, даже не поморщился. То ли привык, то ли кайф от ощущений ярче, чем любая боль, а больно она умеет делать. В ближайшее время избавим нежные ручки от ужасных ногтей. Иначе она меня раздерет в хлам...

Нажимаем стоп! Развивать мысль оставим на потом. Шаткая тропа над пропастью, девственница и я с навязчивым желанием заполучить ее и заполнить до отказа. Во всех смыслах!

Собственное сердце глушит вопли и визг, пульс долбит по ушам, словно запредельное давление шарахнуло. Не остыл от всего и сразу, ледяная вода единственный выход. И правда ледяная, режет разгоряченную кожу как лезвием, но меня это не останавливает. Прижав к себе крепче кошку, вцепившуюся руками и ногами, бросаюсь, уходим с головой. На поверхность выходим через пару метров точно, она сокрушённо выдыхает. Умница, успела вдохнуть. Хватает ртом воздух жадно и тут же бьет меня куда попала.

- Больной... - сипит, продолжая надрывно дышать.

Не остыл - прихожу к выводу. Одной ладонью держу под задницу, другой перехватываю затылок и притягиваю для желанного контакта. Обещал быть терпеливым, контролировать напор... Бесполезные установки, остались где-то там на берегу. Больше не работают. С ней ничего не работает, системы рассыпаются как карточный домик, порывы к сношению шкалят, отключая разум.

Каждый раз не могу оторвать глаза от нее. Я видел много красивых девчонок, но она какая-то особенная, даже плохо понимаю какая, не такая. Моя... Приходит на воспаленный ум, стучит там, долбит, изживая аргументы против. Каждый раз, когда я вижу ее, сердце начинает неистово биться, дыхание становится тяжелым. Охватывает невероятное чувство, проникающее в самую суть, пронзает мышцы дрожью, поджигает меня. Рождаются желания - главное из них быть рядом с ней, быть частью ее мира, быть ей ближе, чем кто-либо другой. Я не могу контролировать свои мысли, они все направлены на нее, постоянно занимают собой все пространство. Я хочу видеть, слышать голос, чувствовать прикосновение, вдыхать чудесный запах, пробовать на вкус, везде. Навязчивое желание обладать ей, стало постоянным за мизерный отрезок времени, сжигает изнутри и заставляет действовать по инстинкту. Я бы сделал все, чтобы быть рядом с ней, чтобы обладать ею, даже если это значит перейти границы разумного. Что я походу и делаю, перемахнул, через свои собственные. Я бы сделал все... Порою пугает данная мысль, но она все чаще мелькает, бывает заедает на повторе. И все, что я могу делать сейчас - это требовать мой обещанный поцелуй, а если воспротивится, забрать силой намерен. Катастрофически необходимо испробовать глубину рта, искусать губы, чего уж там... Облизать всю с ног до головы.

Безумие под названием кошка началось с того неприметного дня, во дворе Юрки. Замученный ранней тренировкой лениво зевал, опираясь на пыльную бочину машины, в ожидании остальных. В песочнице сидели девчонки с бутылкой пива. Испуганный визг привлек мое внимание дубль два. Помню как улыбался, наблюдая за вытряхиванием одежды, скорее всего от насекомых. Забавные девчонки, бояться тех, кто боится их. Женская логика - не поспоришь. А потом прошибло, насквозь пронзило, стоило узреть фигурку хрупкую без рубашки длинной и объемной, скрывающей все богатства. Просто вот так стоишь себе, зеваешь по сторонам и молния прошибает ни за что. Чтобы скучно не жилось видимо. В жар бросило от взгляда паразитки, изодравшей лицо в кровь. В солнечном сплетении зародилось страшное, горючее вещество и разбежалось по венам, поджигая и отравляя одновременно.

С того дня просыпаюсь с мыслями о ней. Не могу перестать думать о том, как было бы наедине в тишине ночи, как было бы быть рядом вообще. Согласитесь, немного так сказать напрягает. А она как на зло везде, где я. Одержимость заполучить ее в свою постель становится все более ненормальной. Чувствую, что теряю контроль над своими эмоциями и желаниями, чего ранее не бывало. Мне хочется каждую минуту быть рядом с ней, получать улыбку, ласку. Я хочу сделать все возможное, чтобы дать ей понять, насколько она важна для меня. Совершенно поехал не в ту степь. Тормози Ромео, частенько ору себе, да бестолку. Но одновременно я понимаю, что моя психопатная одержимость может быть угрозой для наших отношений, что могу задавить ее своим напором. Но я не могу контролировать эмоции, они просто рвут все канаты и уносят далеко за горизонт в свободное плавание. Я не знаю, что делать дальше, как сохранить баланс между своим безумием и рациональным мышлением. Я просто одержим, тяжело болен и оно прогрессирует. Лекарство одно, чтобы отпустило, я должен как можно скорее сорвать приз. После должно отпустить.

Может и планы на отношения попустят, прекратят третировать измученное нутро. Что было бы неплохо.

План есть, тактика хромает, но все же присутствует, одно против меня. Кошка девственница! Поверить сложно было, да убедился перевернув воспоминания. Кошка девственница! Будоражит не по детски, добавляя жару. Куда больше! Давно дышать нечем, сдохну в пекле.

Упирается, не дается, уворачивается, опаляю языком щеку подставленную, покрытую мурашками, от скулы и до уха прохожусь, слизывая воду. Дергается как от разряда и впечатывает ладонь мне в подбородок, отодвигая от себя.

- Совсем псих!

Знала бы ты какой... Сам в шоке!

- Кто-то задолжал и не желает отдавать, - снова пытаюсь сократить расстояние до ее сочных, манящих губ.

Пыхтит растерянно.

- Не надо... Я отдам...

- Что отдашь?

- Поцелуй. Сама отдам.

Дрожит, стуча зубами котенок мой. Мой...

- Я то думал девственность.

Промерз и сам, но из воды выбираться не хочу, хоть околей. Она тут же отлипнет от меня и сбежит.

- Отвали ты уже от моей...

Не произносит, уводит взгляд, стиснув зубы. Вжимая ее промежностью в свой живот, с неприемлемой дурью, направляюсь к берегу. Не успеваю до конца из воды выйти, раздаются бурные аплодисменты. Одобряют зрелище и тем самым отдаляют от меня кошку. Уже фырчит, рычит матом. Уау... И так умеет, плохая девочка. Покраснела бы вся, не будь настолько обмороженной. Умиляет стыдливость до трепета в груди.

Глава 14 Настоящий поцелуй.

Идем быстро, за руки сцепившись намертво, я продрогшая не то что до костей, гораздо глубже. Вода, его руки... Шок от происходившего. На мне футболка носимая им, через пол минуты становится насквозь мокрой. Льет как из ведра, благо успели по лестнице подняться, иначе бы смыло. Бежать нет смысла, поздно, стихия настигла, беспощадно лупит. Сотрясает всю настолько сильно, что это заметно, мозг не функционирует, видимо замерз. Дождь не теплее речки. Пока добираемся до участка я вообще никакая. Язык не поворачивается, зубы стучат. Заводит во двор Генки, все в сборе там ждут. Протаскивает мимо крытой зоны отдыха к бане и закрывает за нами дверь. Даже толком испугаться не могу, чего задумал. Стаскивает с меня мокрую тряпку. Отжимает, вешает, укутывает в огромное полотенце, снимает шорты, на плечи себе так же полотенце.

И подхватывает на руки...

- Эй, официанты, - орет Любка. - Где обещанное? Быстро чай организуйте парочке нашей. Говорили вам быстрее, - это уже нам бухтит.

Ромашковый усаживается в кресло, куда и вчера, не выпуская меня из рук. Обтирает лицо свое, потом убирает мне волосы прилипшие к щекам и принимается сушить, пряди превратившиеся в сосульки. Замерла истуканом, боюсь думать, дышать, видеть тех кто рядом. Мне надо в душ и переодеться, а ещё сменить мозги.

Зачем я ему такая, приходит мысль, замызганная, придурковатая. Не, ну я не всегда такая позорная как сейчас. Обычно я как и все девчонки при параде. Блин... Нет, не всегда... Поднимаю на него глаза, встречаемся взглядами. Придурковатая я всегда. Смотрит долго, не уступаю. Плохо это, совсем плохо... Сердце тяжелыми ударами глушит, болезненно проламывает путь на волю.

- Домой хочу, - звучит жалко, по детски.

- Дождь, - отвечает.

Глупое оправдание, особенно если учесть, что уже промокли.

Я практически голая, сижу у него на коленях и совершенно не брыкаюсь. Приехали... Мысли теряются, как и я в его глазах инопланетных, глубоких, теплых. Укутал плотнее в плотную махровую ткань, сжал крепко, припечатав к своей широкой груди. Позволила, чувствуя под щекой его прохладную кожу. Так необычно соприкасаться с обнаженным мужским телом. Приятно, отмечаю, немного пораздумав. Должно быть противно, вымокнув и не помывшись, а мне хорошо. Прикрыв глаза, прислушиваюсь к себе. Ромашковый спорит по поводу выигрыша с Любкой и Генкой, а я не улаливаю смысла. Начинаю согреваться в его плену, оттаиваю. В местах, где соприкасаемся, идет словно подогрев, расходится тепло, проникает мне под покровы, принуждает разомлеть. Я и не помню, когда так замерзала, зимой и то так не обмораживалась, как сегодня. Псих, зачем меня в воду потащил? Мы выиграли и не факт, что благодаря ему. Вполне может быть совпадением.

Теплые пальцы ложатся на затылок, прижимая крепче к твердым грудным мышцам. Принимаются поглаживать, медленно, осторожно, и я понимаю уже не смогу открыть глаза, блаженная нега заменяет холод. Скованность отпускает, расслабляюсь. Мне кажется или удары сердца у Ромашки ненормально частые.

Сколько я проспала, черт его знает, вернулась из рая на землю в странной тишине. Чья-то рука удерживала голову за челюсти, запрокив чуть назад. Распахнув глаза, наткнулась на владельца лапищи сильной, подозрительно интенсивно дышащего мне прямо в губы. А потом и вовсе последовал влажный захват, пробирающий дрожью в груди, спускающейся стремительно к низу живота. Втянула носом воздуха, легкие заполнил его дурманящий запах. Разомкнула губы, в попытке хватануть недостающего кислорода. Ой, зря... Язык наглеца проник глубоко внутрь и дотронулся до моего. Камнем вниз полетела, цепляясь за него в страхе. Безумная карусель подхватила и понесла стремительно к неизведанному. Издаю вздох, полустон, когда он с шипением оставляет захваченный наглым образом рот.

- Кошкаа... Больно...

Встрепенувшись, отталкиваюсь от Ромашки, выпрямиться пытаюсь, ловит, чтобы не сбежала.

- Точно зализывать будешь, - грозно рычит, пугая тоном.

На сгибе локтя у него красуются четыре отметины.

- Где все? - пищу, озираясь.

Наедине с ним не выживу.

- Давай, долг возвращай и пойдем к остальным.

- Сам забрал, ничего я больше не должна, - тараторю на повышенных.

- Не, не, я всего лишь показал, как по-настоящему.

Мериемся взглядом, кто кого, конечно он меня. Пресекает попытку ускользнуть, борьба не равна.

- Кошка, целуй и идем ужинать.

- Я хочу в душ, переодеться и чай хочу, воды хочу, колу хочу... - понесло, замолкаю опасливо.

Притянул мое лицо к себе, почти в упор.

- Я тебя хочу, всю хочу. Целуй кошка, я не успел распробовать.

И что я делаю дура, сумасшедшая, чмокаю в уголок губ. Сама! Улыбается и принудительно склоняет вплотную, убив последние сантиметры.

- По-настоящему, - понукает шепотом, расшатывая окончательно эмоции.

Почти повелась, контакт, замыкание, током прошибло, вздрагиваем оба и одновременно прижимаем пальцы к губам, смотрим друг на друга пораженно. Тут я начинаю ощущать его половую принадлежность каждым сантиметром тела, втыкать самую суть процессов. И то, что твердое между моим бедром и его пахом, приводит в ужас, осознаю состояние стояния Ромашки, принимаюсь брыкаться и вырываться, готовая орать. Я на такое не подписывалась. Благо отпустил, а то приготовилась визжать. Пячусь подальше, опомнившись, бросаюсь вон к двору Ольшанских.

"Я тебя хочу, всю хочу."

Звучит в голове заевшей пластинкой, преследует голос, подгоняет.

Пронеслась мимо беседки, мирные посиделки именно там. У меня предчувствие, что бросится следом, но пока никто не поймал, добралась до душа, прихватив сменную одежду. Остервенело вымылась, часто трогая пульсирующие жаром губы. Искусала до крови, а стало только хуже. Стыдно, жарко, ненормально дышу, сердце с перебоями работает. Пялилась туда... Зажмуриваюсь крепко и требую исчезнуть яркие переживания. Особенно полет от его языка у меня во рту. Да как тут забудешь, когда только это и помню.

Глава 15 Выбор невелик.

У самой от визга в ушах зазвенело. Ирка сморщилась, вжав голову в плечи.

- Ты совсем, - держится за сердце, - чуть инфаркт не словила.

А я сползаю к полу по двери, плюхаюсь тяжело на задницу. Не знаю чего или кого я чуть не словила, но сердце реально остановилось. А если бы это был он? И что тогда?

- Алка блин, я тебя не узнаю, - округлив глаза говорит. - Поднимай жопу, пошли ужинать, хорош в истерику впадать.

- Я не пойду, - выдыхаю, совершенно обессиленная.

Смотрит на меня в упор.

- Очень конечно заметно, что между вами искрит, но мне кажется все гораздо глубже. Алина поплыла. Тем более пошли, - командует.

Поднимаю на нее глаза и отвожу в пол. А потом подскакиваю, готовая обороняться и отрицать выводы. Хотя зачем? Да и сама не знаю. Стыдно, жарко, непонятно!

- Он там? - стараюсь буднично спросить.

- Пока нет, но думаю скоро придет, а может уже.

Наблюдает за моими действиями, бегаю по комнате, сушу волосы, обмахиваюсь полотенцем. Пылаю в огне, поджег надолго.

- Целовались? - вкрадчиво спрашивает, прячет лыбу.

Они теперь насмехаться будут, знают прекрасно я и не целовалась по-настоящему ни с кем. По-настоящему... Мурашки бегут по плечам, вздрагиваю. Лечу от нее наверх, Ирка следом громко шагает. Нервы мои нарочно треплет.

- Не пойму, чего ты его шарахаешься, очевидно же, что нравится.

- И что мне теперь, дать ему срочно? - рычу зло.

- Да можно было бы, вдруг другой возможности не предвидется.

Жаром опаляет всю с ног до головы, дрожь разбивает мышцы. Совершенно рехнулась, зачем по-горячему бьет меня. Обижает... Несвойственно мне молчу, глотаю укол без единого звука.

Ирка садится на кровать, ноги перед собой вытягивает и пряча лыбу говорит.

- Мне он сразу понравился, еще в песочнице. Не такой смазливый как Никита, но он классный. Взгляд, голос, здоровый такой... Ух... - расцветает улыбкой. - Я бы дала.

А я статуя из гипса, как сложила руки на груди, так и не дышу. Моргаю только чаще, жжет слизистую подозрительно.

- Ну так пробуй... - выдавливаю сипло.

- Чего пробовать? Я же вижу как вы смотрите друг на друга, сжираете глазами. Я тут каким боком? А? Да и не до такой степени, просто понравился, хорошенький он, разве можно не заметить. А вот ты, да и он, костер, искры, пламя, - поджимает губы.

Ждет от меня реакций, я отмираю и сглотнув ком в горле говорю:

- Если понравился, я не буду против.

Удивляюсь насколько твердо звучит голос. Я скала, я лед, только все это снаружи. Внутри и правда охвачена пламенем, сердце надрывается, проламывает грудь, невыносимо больно стучит. Жду слов Ирки как приговора.

Она не моргая гипнотизирует меня пару минут, словно дар речи испарился. Хмыкает раздраженно, бьет ладонями по бедрам.

- Алин, ты правда дура, честное слово, - вскакивает, подходит впритык. - Как ты так просто отдаешь? Рехнулась? Мозг отморозила? Хоть с кем-то у тебя так было как с ним?

- У меня с ним ничего не было, - огрызаюсь.

Стиснув челюсти терплю, глушу желание наброситься на подругу. Мотивы порыва неизвестны, остается лишь догадываться. Или банально не хочу признавать.

- Выдохни и позволь ему ухаживать, стать ближе, попробуй что это такое.

- Но ты же знаешь это невозможно, - пищу жалко.

- Было бы желание. И не смей никому отдавать. Поняла?

Хлопаю ресницами, неожиданно. Напирает подруга, типо направляет, путь показывает. Ой... Хорош.

- Алина, не смей его никому отдавать. Слышишь, девственница на всю голову. Ему ты нужна, а если так будешь себя вести, появится та кто заберет.

- Ты что ли? - пуляю мигом.

- Ну и дура, - качает головой. - Утри сопли и пошли ужинать. У меня планы на Никину. Остается Любку и рыжего дурачка подтолкнуть. Этим летом накал между ними достиг пика. Надо им помочь.

Смотрит в окно. Мне не до Любки совсем, хочется сказать, вслух не озвучиваю.

- Рома пришёл. Хмурый какой, - хихикает.

Подлетаю против воли, не успеваю притормозить себя. Жадно осматриваю большую фигуру, одет в шорты и футболку, волосы мокрые. Ничего не хмурый, все как обычно, улыбается. По груди трепет расползается, чувство ворочается ощутимо, переворачивает нутро.

- Он не ухаживает, он домогается, - бурчу еле слышно.

Мне страшно хочется выговориться. И про примерочную и про свои реакции, да никак перешагнуть через стыд.

- Хочет он тебя, вот и домогается. Это нормально. Поставь границы, не бойся говорить, что допустимо, что нет.

Я по сравнению с девчонками ребенок, особенно это сейчас заметно. Но их то не держат на привязи как меня. Получается отсталую дикарку из меня воспитывают.

Наблюдаем за происходящим в беседке. Любка с Генкой снова бегают по периметру, опять получает по башке рыжий. Смеемся, как тут остаться равнодушными. Картина до чертиков веселит. И мне кажется Генка с Любкой таким образом нашли повод прикасаться друг к другу и не вызывать подозрений.

- Пошли уже, - зовет Ирка, опомнившись.

- Иди, я позже.

Так и остаюсь одна, внизу пируют, я трусливо прячусь сама от себя, это скорее, чем от него. Хотя... Спорный вопрос. Ухаживать он собрался. Вспоминаю про брата в страхе, телефон мой черт его знает где. А там могут быть звонки, сообщения. Мотя в курсе, что мы без присмотра, напоминаю себе.

Решаю перестраховаться и не являться на улицу. Мотя непредсказуем, и правда заявится проверить, не удивлюсь. В животе урчит, мультики на голодный желудок и то не радуют. Магнитом тянет принять участие в вечерней трапезе, но тут без вариантов. Моя личная жизнь изначально гиблое дело. И дело не в моем желании, а в моей семье. Я готова смириться? Вообще-то восемнадцать давненько исполнилось, почти восемь месяцев как.

Девчонки с голоду не дадут умереть, хихикая, крадутся по лестнице, я же ловлю каждый шорох, поэтому распознаю, как шушукаются. Оборачиваюсь, с довольными мордами поднос тащат. Обе нетрезвые, очевидный факт, вечер удался. У всех, кроме меня. Мобилу то я нашла на кухне, и поесть было там чего. От нервов кусок в горло не полез, от Моти тишина. Кое как перекусила, иначе не усну, да я итак не усну, настоящий поцелуй перевернул понимание мира. Взломал все системы в организме, вирус жрет, поглощает клетку за клеткой. Мысли посвящены Ромашке или сводятся опять же к нему. Ирка о нем молчит, Любка только о Генке мелет.