Стуча в закрытые Врата

Глава 1. Распределительная тюрьма

– Харт Астор, встаньте! – объявила бюрократическая физиономия на экране. – Правовой Совет Содружества рассмотрел ваше дело и принял решение…

Я стоял напротив и слушал, что мямлит бюрократ. Впрочем, возможно, это даже не был живой человек, а сгенерированная программой симуляция.

Я – Харт Астор. Космический наёмный боевик. За приличную плату я участвовал в различных боевых действиях на множестве планет – и не всегда правительство Содружества одобряло происходившее там. Даже наоборот – почти всегда не одобряло. Политика Содружества была в этом смысле простой: чем меньше насилия и боевых столкновений происходит на планетах – тем лучше. Во время последней операции, на планете, известной как «Эдатэя», я и команда, в которой я состоял, попались-таки в лапы Содружеству.

И вот теперь я здесь – заключённый, преданный суду, и нахожусь в Распределительной Галактической Тюрьме. Здесь заключённых содержат до вынесения окончательного приговора, после чего их…

Нет, не убивают. Теперь никого не убивают, смертных казней не существует. Если преступник оказался сумасшедшим – его лечат. А если он совершал преступления осознанно – то его приговаривают к исправительным работам на определённый срок.

Срок устанавливается в земных годах, а годы отмеряют в земных сутках. Земные сутки в Галактическом Содружестве приняты за эталон измерения единого времени. Земные сутки называются «стандарт-сутки» или «стандарт-дни».

Вести единое галактическое измерение времени вовсе не трудно, ведь существует единый галактический интернет – галаксинет – основанный на квантовой запутанности – так что благодаря галаксинету мы можем, если говорить о сообщениях между «мирами» (так модно называть планеты), оперировать понятиями «мгновенно», «немедленно» и «одновременно».

Когда на Земле – или, как её называют, «Старой Терре» – по Гринвичу наступает новый день – во всём Галактическом Содружестве по официальному времени наступает новый день. Конечно, параллельно с единым измерением времени действует и местное: на каждой планете свой собственный год, местные сутки, свои сезоны.

А как же быть с временными парадоксами, связанными с путешествиями по космосу?

Очень просто: никаких путешествий и нет. Человечество перемещается с планеты на планету через искусственные червоточины. Вход в червоточину (и выход) называется «Врата».

Конечно, человечеству пришлось долго ждать появления Врат – ведь для того, чтобы открыть червоточину, нужно, чтобы кто-то слетал «на ту сторону», на другой конец будущей червоточины, и построил там вторые Врата. С помощью квантовой запутанности вы связываете свои Врата с теми, что построены на нужной вам планете, затем открываете их с помощью локального генерирования громадной гравитации и применения экзотической материи. Эти процессы происходят одновременно в обоих Вратах – процессы синхронизированы благодаря всё той же квантовой запутанности.

Итак, Врата с двух сторон одной и той же червоточины одновременно активируются в разных концах галактики. Квантовая запутанность – основа навигации Врат – сводит вместе два конца открывающихся червоточин, гравитация разрывает пространство, создавая провал в гиперпространство, экзотическая материя удерживает гравитацию под контролем, концы провалов соединяются друг с другом в гиперпространстве – и вуаля! – Врата открыты, проходите на ту планету, на которую планировали попасть. Просто пройдите через эту круглую рамку – которая и называется «Вратами» – и окажетесь в нужном мире.

Кто же строил Врата на других планетах? Кто летел к далёким мирам долгие десятилетия по тёмному и пустому космическому пространству? Да никто. Это были роботы. Человечество, открыв технологию Врат и взяв курс на такой способ космической экспансии, решило, что целесообразно будет посылать к другим мирам роботов.

Роботам не требуется еда, вода, сон, кислород, роботы сами могут быть космическими кораблями, которые, при приземлении, трансформируются в строительные машины и начнут возведение Врат. Детали для Врат они смогут достать прямо из себя, разобрав свои тела на запчасти. Или произвести из ресурсов планеты, на которую прибыли.

Так создавались первые Врата.

Кроме строительства Врат роботы также строили первые колонистские базы для людей-первопроходцев, чтобы тем было где обосноваться на новой планете на первое время.

Когда открываются Врата на новую планету – а первые Врата в каждый новый мир обычно имеют гигантские размеры – техника, специалисты и необходимые ресурсы целыми караванами направляются туда. Никаких ограничений по части того, что можно доставить на новую планету, нет.

Так были колонизированы и терраформированы первые миры. Они все стали похожи на Терру, стали близнецами Земли. Как верно заметил кто-то из старых фантастов: «Колонизируя космос – мы лишь расширяем Землю».

Эти Земле-подобные миры стали называться «Двадцать Миров», а также они получили название «Благополучные Миры». Что означает: терраформированные, пригодные и комфортные для жизни человека.

Полное название Содружества звучит так: «Содружество Двадцати Миров и Сорока Колоний».

«Сорок Колоний» – это миры, находящиеся в стадии колонизации. Они не комфортны и малопригодны для жизни людей. Группу этих миров называют «Неблагополучные Миры».

На эти сорок Неблагополучных Миров и ссылают преступников для исправительных работ. Такая ссылка называется «Исправительная колонизация».

Бюрократическая рожа на экране на стене моей маленькой камеры продолжала вещать про мои преступления и то, что в отношении меня постановил Правовой Совет. Я знал, что меня ждёт – я буду приговорён к исправительной колонизации на одном из сорока Неблагополучных Миров.

Вопросов у меня было лишь два: что это будет за мир, и к какому сроку меня приговорят?

Я ждал, пока бюрократ дойдёт до главного и, зная, что уже сегодня покину эту камеру, прощальным взглядом окинул обстановку вокруг.

Камера была мала и не особо комфортна. Это была одиночка – а других в Распределительной Тюрьме и не было. К одной из стен крепились нары. Туалет – спасибо бюрократам-гуманистам – был отдельной небольшой кабинкой, где можно запереться и уединиться. На стене напротив входа висел большой экран, и с него сейчас вещала рожа. Я в шутку называл его «телекран», и, что самое смешное, спрятаться от него было невозможно нигде – разве что только в туалете.