Судьба эскаписта 3. Кровные узы

Часть первая. Наследники. Глава 1. Игрушка для старика

Блёклое утреннее солнце, лениво выползая из-за горизонта, нехотя осветило крепостную стену города Эрлига. Раннее утро в конце лета выдалось на редкость тихим и холодным. От труб города вверх тянулся отчётливый дымок. Несмотря на ранний час многие из горожан не поленились встать, чтобы разжечь камины и печи. Воздух словно застыл, превратившись в тягучий кисель, обжигавший холодом всё, что не удалось закутать в одежду. Даже птицы притихли, как будто набрав в рот воды.

Несмотря на ранний час у городских ворот столпилось много народу. В любой другой ситуации стражник, приставленный ко входу в город, не канителясь, разогнал бы их куда подальше, но в этот раз всё было по-другому. Одним из этих людей был сам герцог Эрлиг, поэтому привратнику оставалось только стоять по струнке смирно и про себя отчитывать герцога и тех, кого правитель провожал, желая им (тоже про себя) катиться уже отсюдова на всех парах и не мешать добрым людям, то есть страже, выполнять свои обязанности, то есть спать на посту.

Отряд приключенцев, который сам Эрлиг решил проводить в путь, состоял из типичных авантюристов, что само по себе было странно. Обычно герцоги таким не занимаются, но для этих людей было сделано исключение. В регистрационном листе команды каллиграфическим канцелярским почерком красовалась надпись: «Сказка для дракона». Именно так назывался отряд, руководителем и лидером которого являлся не кто иной, как сам граф Дориан Нордвинд. Молодой, никому до недавнего времени не известный безземельный аристократ, который вдруг на удивлённых глазах общественности удачно вписался в свиту герцога, сделавшись его посланником. Вышеупомянутый дворянин сумел за короткий срок невероятно отличится пред герцогом, сначала разобравшись с кризисом в Лесу Ящериц и примирив племя эльфов и ящероголовых. Затем уже в городе графу Нордвинду удалось внести свою лепту в поимку преступника по прозвищу Мумификатор, которым оказался целый шеф магических сил правопорядка города, а напоследок, граф Нордвинд даже принял непосредственное участие в сражении по спасению города Эрлига от взбесившегося монстра и весьма в этом преуспел, хоть и не в одиночку, а заручившись поддержкой верных помощников.

В общем, из серой лошадки, бродяги и просто странной личности, Дориан сам не заметил, как превратился в рукопожатого в высшем обществе Эрлига господина. В последнее время про талантливого дворянина-авантюриста судачили почти все, кто хотя бы раз бывал на приёме у герцога, другими словами подавляющее большинство аристократов города и окрестностей. Но, правды ради, обсуждали там не его одного.

Рядом с Дорианом Нордвиндом стояла эльфийка-лучница в кожаных доспехах и в тёмно-бардового цвета богатом плаще – подарке из самого Алого Храма города. Звали лучницу Лили Купер, но некоторые особо сведущие в вопросе крови и происхождении горожане в светской беседе иногда позволяли себе немного намекнуть удивлённому собеседнику, что эльфийская дева на самом деле являлась потомком древнего угасшего рода фон Ротте, являвшихся известными сподвижниками Алой Богини. Не даром же сама Алая озарила Лили божественной благодатью, сделав её своим апостолом, в результате чего Алый Храм объявил её Живой Святой и спасительницей города от монстра, порушившего половину Эрлига. Сама Лили Купер была к такому развитию событий не готова, учитывая, что происхождение её было совсем иным. Поддельная эльфийка была полудемоном, но к счастью для неё это знание в Алый Храм не попало. Герцог постарался с легендой на славу, а Лили теперь одолевали толпы страждущих, желавших во что бы то не стало снискать благодать Богини. Поэтому после битвы лучница просидела в доме в Пристанище Красной Ведьмы почти всё время, прячась в своей комнате от поклонников, святош и просто зевак, поэтому, когда нарисовалась возможность похода, она не думая согласилась сопровождать Дориана, лишь бы отделаться от заколебавших её надоед.

Третьим участником похода был фехтовальщик с юга звавшийся Франсиско Алонсо де Альварес, или для друзей просто Альварес. Непревзойдённый мастер меча с непревзойдёнными габаритами его туши. Альварес по-прежнему был высок и по-прежнему пугал всех своей мерзкой небритой рожей. На его тучном теле красовалась новая кираса, но даже она, хоть и придавала стати, не могла скрыть особенностей комплекции фехтовальщика, еле налезая на огромный живот. Один взгляд на этого южного авантюриста заставлял задуматься, каким образом ему удавалось фехтовать, но тем не менее Альварес был прекрасный боец, способный своим искусством сражения рапирой под названием «Зубочистка» заколоть кого угодно.

Ещё двое участников, примкнувших к группе Дориана, оказались: Этна-Копейщица, которой все были очень рады. И, внезапно, бывший архимаг Бедвир Лайонс, более известный, как Архивариус, которого все пытались прогнать, но он ни в какую не уходил, топчась на месте и раздражая Этну и остальных глупыми вопросами. Архивариус после событий с монстром в городе так и не пожелал вернуться к обязанностям архимага, скинув это пост под ликование горожан на профессора Форшера, а сам заявил, что его путь – это дорога приключений до гробовой доски. Его уговаривали остаться, кричали на него, жаловались Эрлигу, даже пытались связать, но старик был непреклонен, поэтому остальные люди в команде решили, что лучшим способом будет игнорировать сумасшедшего мага.

Последней в поход записалась жрица Аврелия. После того, как девушка в силу обстоятельств перешла из Алого Храма в веру Неунывающей Ткачихи простая размеренная жизнь для неё закончилась. Старые подруги теперь сторонились Аврелии как огня. Бывшая послушница даже стала получать анонимные послания с угрозами, и Дориану пришлось предложить жрице комнату в Пристанище Алой Ведьмы. Старые связи были окончательно разорваны, поэтому Аврелия, когда узнала о походе, сразу же запросилась в дорогу. Ей не отказали.

– Народ, выдвигаемся что ли? – крикнула лучница Лили, махнув рукой в сторону тракта. – Не до вечера же здесь стоять! А то Боров вон уже устал, того гляди упадёт.

Глава 2. Сельская ярмарка

Широкий тракт, пролегавший через Эрлиг и дальше убегавший на запад, являлся основным торговым маршрутом между Статерой и Вечным Королевством, поэтому дорога была наполнена путешественниками. В основном попадались торговцы и купцы на повозках, спешившие поскорее доставить свой товар до места назначения. Но встречались и другие. Противоположностью суетливых купеческих повозок были еле ехавшие крестьянские телеги. Их тянули неспешные лошадки, которыми правили такие же неспешные вечно сонные возничие в соломенных шляпах и простых рубахах изо льна. Торговцы ругались, объезжая очередную медленную скрипучую телегу с ворохом пшеницы. И получали порцию вальяжной брани в ответ от селянина, расположившегося на козлах.

Летний сезон выдался удачным. Зерна в герцогстве собрали много, поэтому настроение крестьян было прекрасным, даже изнурительные полевые работы и королевские налоги не могли испортить его. Хлеба на зиму оставалось с избытком, а значит стоило рассчитывать на появление осенних ярмарок – специальных сезонных мероприятий, которые организовывали местные феодалы вместе с торговцами, чтобы скупить излишки зерна по бросовым ценам. Но и при таком раскладе для крестьян это было чуть ли не единственной возможностью разжиться лишними живыми деньгами, на которые, в свою очередь, можно приобрести разные товары, недоступные в деревне.

Хоть большинство из крестьян и жило натуральным хозяйством, абсолютно всё они произвести для себя не могли. Особенно это касалось ремесленных товаров, на изготовление которых у среднего жителя сельской глубинки не было ни навыков, ни времени. И тут снова на выручку приходили сезонные ярмарки, притягивавшие как магнитом десятки различных мастеровых: лудильщиков, скобарей, столяров, кузнецов и прочий рукастый люд. Шустрыми ручейками стекались они от всюду, едва заслышав о появлении ярмарки. У таких мероприятий была ещё одна особенность – на работу и торговлю там не требовалось удостоверение ремесленной или купеческой гильдий. Торговать и оказывать услуги мог любой прохиндей, чем они и пользовались, маскируясь среди порядочных ремесленников. И, естественно, скоморохи, барды и лицедеи моментально появлялись там, где собиралось много народа. Стоило едва раскупорить первый бочонок пива на открытии ярмарки, как тут же с кубком в руках у бочки оказывался какой-нибудь менестрель, ловко обойдя на поворотах всех ближайших конкурентов.

И сразу после этого начиналось веселье. Торг и галдёж наполняли округу, ещё не давно почти безмолвную. Откуда ни возьмись появлялись стайки обрадованных ребятишек с калачами в руках, протискивавшиеся среди крупных взрослых. Парочки подростков щеголяли праздничными рубахами и платьями. С благосклонной ностальгией на это взирали почтенные главы семейств, степенно заявившиеся на ярмарку в окружении домашних и разодетые не хуже молодёжи. Главное, чтобы было побогаче! А то люди засмеют.

Одна из таких ярмарок только что открылась в селении Ручейное, расположенное на самой западной окраине герцогства Эрлиг. Граница с графством Фергус пролегала как раз по одному из ручьёв. Само село обосновалось на стрелке, где две речушки образовали широкий треугольник. Ручейное насчитывало около двух сотен деревянных одноэтажных домов и по местным меркам считалось крупным и богатым. Как и другие поселения, расположенные на тракте, оно неплохо себя чувствовало из-за проезжих купцов. В селе были: деревенская гостиница, общинный дом – вместо ратуши, изба повитухи и травницы в одном лице, лавка со всякими товарами, и даже две корчмы.

Крестьяне были заняты ярмаркой, и никто из них не обратил внимание на отряд авантюристов, подходивших к селу. Всем было не до них. Да и мало ли их ходит по миру, окаянных бродяг. Для сидевшего всю жизнь в одном месте крестьянина, вечный путешественник был чем-то вроде существа из другого мира, которого следует опасться и по возможности избегать, но раз уж ярмарка на дворе, так пусть себе идут с миром, эти «авантуристы», как их любили называть селяне.

Шум и гам тем временем только набирал обороты и распространялся вместе с поднявшимся из-за горизонта солнцем. Даже довольно холодное утро не смогло остановить людей выбраться наружу. Сельские жители – это вам не горожане.

На специально отведённом поле за селом, начисто выкошенном и ухоженном, располагались десятка два шатров. И некоторые ещё только устанавливались, что несомненно говорило о недавнем появлении ярмарки. На самом деле открытие случилось вчера, в то время как сегодня наступил первый полноценный рабочий день мероприятия.

– Ярмарка! – крикнула Лили, обрадовавшись, как ребёнок. Лучница с неподдельным интересом наблюдала за действом с дороги, даже задействовав навык [Дальнозоркость]. – Давайте сходим, поглядим! Вон у них сколько всего. Сразу видно, богатые землепашцы тут живут.

– Отчего ж не сходить, сеньорита! – учуяв носом запах вкусностей, приободрился Альварес. – Всегда обожал эти местечковые сборища. Столько всего интересного, что просто дух захватывает.

– А я ни разу на таких не была, – взволнованно посетовала Аврелия, являвшаяся горожанкой в пятом поколении.

– Вот и посмотришь! Не боись! – схватила её за локоть Лили, утягивая по направлению к ярмарке. – Я на ферме, считай, выросла. У нас в Трёх Липах каждый год ярмарку устраивали. Мы с мамой всегда ходили. А в последнее время никак не получалось выбраться на ярмарку. Такая удача подвернулась в дороге, прям не верится.

– И чего вы в них находите? – сморщила лоб Этна. – Кислое пиво с кислыми щами, вот и весь их предел.

– Не королевский приём совсем не похоже? – улыбнулся Дориан.

– При чём здесь приём? – закатила глаза Этна. – Я не неженка, просто я знаю, чем закончится это мероприятие. Подсказать? Пьяным мордобоем!

– Тем хуже для местных! – выкрикнул Альварес, воздев здоровый кулачище в небо. – Тут на подходе специалисты порукастее будут. Тем более свидетелями одной сельской драки мы уже были.

– Точно! – расхохоталась Лили. – Мужичьё знатно в Саду друг друга намутузило. А ведь всё из-за сарайчика, который мы и развалили. Хорошо, хоть нам навешать не успели.

Глава 3. Ярмарочные фокусы

В то время как Лили с Альваресом направились на ярмарку, Дориан и Этна поспешили в деревню, чтобы найти сельского старосту. Но ни лидеру, ни латнице не хотелось терять время, выслушивая оправдания главного крестьянина, почему подать не дошла. Всё, что они хотели, это быстро изложить суть проблемы и по возможности получить объяснения, которые бы устроили всех, но по мере приближения к селению стало понятно, что никакого бедственного положения тут нет и в помине. Ручейное подозрительно хорошо себя чувствовало для местности, не уплатившей годовую подать, поэтому чем дальше Дориан и Этна заходили внутрь села, тем более неспокойно становилось у них на душе.

В отличие от них, крестьяне просто лучились радостью и достатком. Крепкие дворы преобладали в селении, а кое-где на домах виднелись даже черепичные крыши, что само по себе было почти неподъёмной тратой для среднестатистического крестьянина Статеры. Жители деревень предпочитали крыть крыши чем по проще: дранкой из коры или вовсе соломой.

Дориан вздохнул, провожая глазами на ярмарку очередное семейство местных. Все от главы до последнего ребятёнка были хорошо одеты, светились радостью и решительно не походили на голодающих.

– Ничего не понимаю, – помотал головой Дориан. – Какой смысл было не платить, рискуя навлечь на себя герцогский гнев? Тем более все они прекрасно знают, что Эрлиг скор на расправу и жалеть их не будет.

– С достатком у них точно всё нормально, – согласилась Этна. – Я понимаю, крестьяне никогда охотно налог не платили, воспринимая его как побор. Что в общем-то правда. Но в конкретно эти живут очень хорошо. Я таких процветающих местечек у нас в стране давно уже не встречала. Обычно жадные феодалы высасывают последние соки из бедолаг, но здесь это совсем не ощущается. Наоборот, всё просто пышет жизнью и благополучием. Да и сезон летний выдался удачным. Хлеб не успевают убирать. Какой смысл было зажимать подать, к тому же отчисляемую в зерне, а не монетой?

– Вот это и пугает, – нахмурился Дориан. – Бандиты тоже отпадают. Судя по царящей вокруг идиллии местные даже слова такого не знают. Под Эрлигом нарваться на головорезов гораздо легче, чем здесь.

– Вот мы и нарвались, – припомнила Копейщица, сжав кулак.

– Надо быть осторожными, мне здесь совсем не нравится, – задумчиво произнёс Дориан. – А что за тип граф Фергус? Это ведь его владения начинаются сразу за вторым ручьём?

– Мне откуда знать? Я простая авантюристка, – раздражённо фыркнула Этна.

– Брось, – продолжал настаивать Дориан. – Кому ты рассказываешь эти сказки?

– Я его почти не знаю, – нехотя пробормотала Этна. – Вроде его род происходит из купцов. Соответственно, титул был куплен у короны. Из-за этого другие аристократы, особенно родовитые, не жалуют его, считают потомком выскочки и безродным. Он тоже не любитель появляться при дворе.

– А как он вообще выглядит?

– На вид очень крупный, я бы даже сказала дородный мужик. По возрасту – будет постарше Эрлига, но не сильно намного. А ещё он очень странный.

– Что ты имеешь ввиду? – Дориан вскинул одну из бровей.

– Ну, понимаешь, – с ещё большей неохотой продолжила Этна. – Он часто занимается всякой ерундой. Интересуется мистикой и прочим бредом. Я имею ввиду, не академической мистикой, а другой, которой детей пугают. Любит исследовать всякую чертовщину. Я слышала разговор двух аристократов, которые обсуждали, как граф Фергус организовал на свои средства экспедицию по поиску лесного человека.

– Кого?

– Лесной человек, – улыбнулась Копейщица. – Не слышал? Господин чащи, Шуба моховая, Хозяенок Еловый и прочее. Дескать, обитает в глухомани нечто. Как человек, только весь покрытый мехом. Вроде как высокий он, под три метра. Людей сторонится, но, если ему надоедать, может и напасть.

– И много раз нападал? – улыбнулся в ответ Дориан.

– Ты меня спрашиваешь? – прыснула Этна, немного приободрившись. – Понятия не имею. У нас в государстве много всякой нечисти водится. Одни только гоблины вреда творят, устанешь отчёты читать. А про лесных людей никаких сообщений, которым можно хоть как-то верить. Одни слухи да байки.

– А ты откуда всё это знаешь?

– Нянька много рассказывала в детстве, – пробубнила Этна, смутившись. – Да причём здесь я? В общем этот Фергус – странный тип. Ещё вспомнила, что он давал награду любому, кто притащит ему живого феникса.

– Я понял. Я к чему спрашиваю. Иногда между господами вспыхивают пограничные ссоры. Не мог граф Фергус взять налог с местных, заявив им, что они теперь его подданные? Таких случаев раньше было масса.

– Я так и подумала, что ты спросишь что-нибудь подобное, – догадалась Этна. – Я графа Фергуса плохо знаю, поэтому не могу сказать, насколько он склочен или туп. Но переходить дорогу герцогу Эрлигу может додуматься только круглый идиот или отчаянный храбрец. Эрлиг самый влиятельный аристократ, после короля. У него земель почти столько же, сколько в королевском домене. А некоторые болтают, что он богаче, чем отец. То есть, я хотела сказать король.

– И насколько правы вышеназванные некоторые? – скосившись на Этну, хитро ухмыльнулся Дориан.

– Королевская казна всё же обильнее, чем богатства Эрлига, – выдала Этна, чуть помедлив. – И это не твоего ума дело!

– Ясно, извини, – попытался разрядить атмосферу Дориан. – Что ж, гадать бесполезно. Пока у старосты не спросим, не узнаем, но мне очень бы не хотелось угодить прямиком в склоку двух феодалов.

– Ты и сам феодал, забыл? – начала подтрунивать Этна. – Граф Нордвинд, если не ошибаюсь?

– Прекрати, – Дориан сразу же потерял интерес к разговору и стал осматриваться по сторонам, в надежде, что дом старосты наконец уже покажется перед глазами.

Ручейное имело две больших проезжих улицы, не считая переулков, проходов и просто троп между огородами и дворами. Дома, которые издалека виделись хаотично понастроенными, в близи оказались вполне удобно расположенными по обе стороны вдоль дорог. Дориан и Этна прошли ещё немного, пока не обнаружили в центре села большой деревянный дом, на котором висела гордая вывеска «Мэр». Единственная дверь была приоткрыта, и авантюристы прошествовали сразу внутрь.

Глава 4. Мельница раздора

Проклятье страха развеялось минут через пятнадцать, не раньше, но и после этого людей пришлось долго приводить в чувство. А затем прибежал очухавшийся староста и как-то сумел успокоить вновь начавшую заводится толпу, слёзно попросив Дориана и его людей не делать так больше, и по возможности не отсвечивать. Пока приключенцы виновато переминались с ноги на ногу, староста смог донести до селян Ручейного, что продолжение конфликта не выгодно ни им, ни авантюристам. Дориану и остальным не оставалось ничего другого, как убраться с глаз долой на мельницу, куда их пригласили Этьен и Альда.

– Ничего себе ярмарка, – прогнусавил Альварес, время от времени поворачиваясь назад, и рассматривая людей, которые начали приводить в порядок площадку. – Наверное, стоило предложить свою помощь?

– Боров, они бы её всё равно не приняли, – отмахнулась Лили.

– Простите меня… – Аврелия снова чуть не разрыдалась, почему-то принявшись кланяться на право и налево. – Я не думала, что всё так получится. Я больше никогда не буду использовать это божественное чудо.

– Не стоит так убиваться. Это было лучше, чем применять оружие против толпы. Даже если бы это было самозащитой. А так никто сильно не пострадал, все только отделались лёгким испугом, если так можно выразиться, – подал голос Дориан, но несмотря на его ободрение, сам он был также, как и остальные, подавлен произошедшим. Как-никак из-за их команды ярмарка была разрушена до основания, и восстановлению не подлежала.

– Тоже мне «лёгким», дружище. Бедняги чуть от страха до неба не допрыгнули, – пробормотал Альварес. – Они это припомнят. А что у вас случилось со старостой, и почему он так затравленно поглядывал на сеньориту Этну?

– Ничего, – пробормотала Этна. – Я немного вышла из себя…

– Немного? – скорчил непонимающую мину Альварес.

– Хорошо, я виновата. Я слишком разошлась и напугала старосту до обморока, – выпалила Этна вдруг, разразившись гневной триадой. – Потом пойду и извинюсь. Просто я подумала, что это он зажал зерно, вот и отпирается, вертится как уж на сковородке. Но ситуация получилась гораздо сложнее, чем кажется. Проклятье! Дориан, зачем ты вообще взял это дурацкое задание у мажордома?

– Вот именно! – встряла в разговор Лили. – Шли бы сейчас спокойно дальше, а теперь вроде как стыдно сбежать. Нагадили мы местным основательно. Надо им помочь как-нибудь, а то совсем мы звери выходим.

– А я думаю, поделом! – специально громко крикнул Этьен. – Так им и надо! Они мельницу хотели отжать, а нас вообще за людей не считают. Вот и получили!

– Помолчи! – оскалился Дориан на мельника. – Ещё неизвестно, как всё обернётся. Мы скоро отсюда уйдём, а вам здесь жить. Вы не думали, чего они с вами сделают после? Нет? Ладно, давайте доберёмся до мельницы, а там уже всё обсудим в более спокойной обстановке.

Благодаря разным поверьям мельницы всегда старались ставить на отшибе, за деревней. И водяная мельница селения Ручейное не была исключением. Находясь в отдалении от села, она расположилась на ближайшем из двух ручьёв. С ярморочного поля её было не видать. Обзор закрывал холмик. Ручей огибал его широко, откусив немного склона, который как бы нависал над руслом небольшим утёсом. Пройдя примерно с километр, приключенцы наконец увидели строение, стоявшее впритык у ручья.

Основание мельницы было каменным. Сложенное из грубых, но неплохо подогнанных друг к дружке блоков, оно создавало впечатление старой обветшалой башенки, на которую зачем-то водрузили бревенчатую надстройку с двускатной крышей. Огромное водяное колесо, тоже деревянное, мерно крутилось под действием течения. Уже с расстояния слышался шум воды.

Ручей был перегорожен плотинкой, добротно сложенной из такого же вида каменных блоков, что и основание мельницы. Поток воды направлялся на колесо с лопастями из образовавшегося пруда по специальному жёлобу, установленному поперёк плотины. Вода падала на лопасти, и колесо, скрипуче ворча, нехотя поворачивалось, отбирая у реки часть сил для нужд людей.

Пространство рядом с мельницей выглядело ухоженным. Было видно, что за ним постоянно следили. Вокруг был высажен кустарник, около которого то тут то там торчали пучки округлых жёлтых цветов, качавшихся под ветром на своих высоких тонких ножках. Одну из стен мельницы, ту, что дальше всего находилась от воды, облюбовал плющ, разросшийся настолько, что каменная кладка была едва видна.

Вход в мельницу располагался в деревянной надстройке, поэтому к двери вела небольшая лестница. Там же виднелась пара окон, разделённых рамою на четыре равные части каждое. В то же время каменное основание было лишено каких-либо проходов и прочих отверстий, не считая крепления самого колеса мельницы.

Рядом с мельницей, но уже поодаль от ручья располагался домик мельника. В отличие от мельницы, он был полностью деревянным, ничем существенно не отличаясь от построек Ручейного. Обычный одноэтажный крестьянский дом, только чуть по шире выглядевший. Ведь мельник всегда считался фигурой на селе небедной, значит и дом должен был иметь соответствующий.

А ещё мельников часто считали колдунами. Возможно, это повелось из тех стародавних времён, когда само движение колеса, приводимое силой воды, принималось за чудо. А тот кто управлял этим непонятным и странным процессом по определению должен был обладать мистической силой. Иначе как объяснить, что обычный человек сумел поработить такую непокорную стихию, как текущая вода? Именно поэтому мельников опасались или вовсе боялись. В некоторых местностях даже считали, что мельница не будет нормально работать, если в её омуте перед первым пуском не утопить живого человека. Естественно, никто никого не топил. Но что там скрыто на глубине, в тёмной непроглядной воде, прямо под колесом? Уж не кости ли забытого бедолаги виднеются среди ряби течения?

Ещё верили, что мельники могли обращаться к нечистой силе, а та им охотно отвечала, не иначе как видя в мукомоле родственную душу. Считалось, что, если навредить мельнику, он мог наслать беду или даже проклясть. И в тоже время мельника уважали, ведь без него зерно не превратиться в муку, а без муки не выпечь хлеба, составлявшего один из столпов рациона крестьян, да и не только их. Вот и существовали мельники всегда на перепутье. С одной стороны, казавшиеся странными и пугающими, а с другой – незаменимые работники, без которых просто немыслимо нормальное течение жизни.

Глава 5. Граница человечности

Толпа приближалась. Люди размахивали факелами и громко кричали, подбадривая друг друга. Крестьяне собрались как на войну. Некоторые из них основательно подготовились, нацепив какую-никакую защиту. В Статере существовал давний обычай ополчения земель, поэтому наличие плотной кожаной куртки или простенькой кольчужки вместе с копьём в крестьянской семье среднего достатка не было чем-то удивительным. Естественно, качество этого снаряжения не шло ни в какое сравнение не только с доспехами дворян, но и с экипировкой авантюристов, однако это всё равно были доспехи и оружие, хоть в своей массе и старые. Но Дориану было решительно не понятно, зачем крестьяне Ручейного напялили старые дедовские кольчуги, планируя разобраться всего лишь с мельниками. Часть людей держали в руках короткие копья или простенькие мечи, а ещё несколько прихватили с собой охотничьи луки. Остальные несли вилы, мотыги, а главное факелы, ярко полыхавшие огнём.

Дориан помотал головой, пытаясь поверить в происходящее. Против них выступило почти всё селение. Люди словно с ума посходили. Никакая разрушенная ярмарка не могла такого спровоцировать. Было что-то ещё, но Дориан никак не мог ухватить, что именно так повлияло на жителей Ручейного. Ну не стали бы селяне нападать на мельницу, в которой находился представитель их герцога. Это было просто невозможно. Неужели страх пред мельниками был настолько велик, что затмил все другие опасности?

– Ха! Вот это действительно что-то новенькое! – прозвучал смех Обсидиана в голове у Дориана.

– Нечего смешного, – Дориан сплюнул на землю, посматривая, как селяне почти подошли к холму.

– Причина, – усмехнулся Обсидиан. – Что движет ими. Вот это и вызывает смех.

– Так ты в курсе, что случилось с бедолагами? Почему они собрались, как на последнюю битву? – спросил Дориан, но ответа не последовало, Обсидиан умолк.

– Что будешь делать? – спустя некоторое время спросил голос в голове.

– Ты не ответил на мой прошлый вопрос.

– Это слишком просто. Сам разберёшься. Так что решил делать с грозными вояками? Они уже начали взбираться на холм.

– Сам скоро узнаешь, – зло оскалившись, выдавил Дориан вслух.

– Я не хочу вмешиваться. Но если будет угроза жизни, я не стану их жалеть. Сейчас первоочередная задача добраться до замка, про который говорила Алл, а не тратить время с какими-то второстепенными случайными знакомцами. Страшно представить, если эта сумасшедшая сольёт информацию по крепости в ЭДЕМ.

– Спасибо, что предупредил.

– Всегда, пожалуйста.

Селяне наконец заметили авантюриста на холме. Толпа притормозила, и это позволило Дориану получше приглядеться к ним. Людей было действительно много, но отрядом они не были, скорее напоминали рыхлую толпу. Впереди, правда, шествовали одетые как ополченцы, стараясь держать подобие строя, но, если присмотреться в глубь массы людей, это уже было разношёрстное сборище. Они даже притащили небольшой алтарь Алой, и рядом с ним ошивался сельский жрец. Спина Дориана вдруг покрылась испариной, когда в поле его зрения попала ещё одна деталь. Вместе с мужчинами попадались и женщины, хоть и значительно меньше. Это было уже совсем немыслимо, чтобы на разборки с оружием взяли жён.

– Люди, что вы творите? – вырвалось у Дориана.

– Дружище, ситуация совсем скверная, – окликнул лидера подоспевший Альварес. – Это какое-то наваждение, не иначе.

– Я ничего не понимаю… Они себя накрутили за полдня до исступления что ли? – пожал плечами Дориан. – Массовый психоз какой-то. Они же собрались с нами реально воевать.

– Гнев в толпе всегда происходит неожиданно, стоит ему только лечь на благодатную почву, – Альварес расплылся в мерзкой улыбке. – А здесь он культивировался годами, заботливо взращивался, как тепличное растение. Вот и полыхнуло от одной искры. Не ищи сложных ответов, когда есть простые.

– Что там остальные наши? – перевёл на другую тему разговор Дориан.

– Уговаривают мельников свалить, – пояснил Альварес.

– А те чего?

– Упираются, естественно.

– Идём, если потребуется, уволокём их силой. Переправимся через ручьи и попробуем скрыться на землях графа Фергуса. Сомневаюсь, что вся эта орава ломанётся за нами в погоню. А даже если и ломанётся, то никогда не догонит, – скомандовал Дориан.

– Неплохой план, – согласился Альварес.

– На самом деле дурацкий, – поморщился Дориан. – Но перспектива сражаться с толпой крестьян меня совсем не прельщает. Мы все далеко не ангелы. И кровь на наших руках вполне имеется, но биться в серьёз с сельскими жителями, словно они ватага бандитов?

– Убивать простой люд, – прогнусавил Альварес. –– Это уже перебор, даже для такого отъявленного негодяя вроде меня. Я не против совершить небольшой марш-бросок, остальные в команде, как мне кажется, будут только за. Отступление не добавляет боевого духа и опускает самооценку ниже уровня моря, но другого пути что-то не видать.

– Тогда, решено, – вздохнул Дориан. – Драпаем.

Когда Альварес и Дориан добрались до мельницы, то заметили, как Лили и Этна отчитывали Этьена, который ни в какую не желал уходить. Он упёрся и стоял на своём. Даже когда крестьянское ополчение показалось из-за холма, размахивая факелами, мельник встал с гордо поднятой головой и скрестил руки на груди, словно великий полководец древности осматривая вражье воинство. Альда держалась чуть в сторонке. Девушка мялась, не желая принимать окончательного решения. С одной стороны, ей было жаль покидать мельницу, а с другой, как показалось Дориану, девушка была готова бросить всё, только бы убраться подальше от ненавистных жителей Ручейного.

– Что вам здесь надо? – как можно громче крикнул Этьен, когда люди стали скапливаться на холме. – Проваливайте по домам, негодяи!

– Пустое с ними лясы точить. У нас с нечистью разговор короткий. На вилы, да и дело с концом! – закричал кто-то из толпы под ободрительные оклики остальных.

Интерлюдия 1. Внимательно наблюдая

Группа приключенцев брела по дороге забираясь всё дальше во владения графа Фергуса. Шестерым авантюристам было совсем невдомёк, что из ближайшего леса за ними внимательно следили двое. Одной из них была девушка, а рядом с ней на траве расположился огромный медведь. Голова его была обмотана пропитавшейся кровью тряпкой, под которой виднелись какие-то листья.

– Башка до сих пор раскалывается, а прошло уже два дня! – пожаловался медведь своей спутнице. – Может всё же прибьём их, а? Я бы не против дать им настоящий бой. Вот бы они у меня побегали!

– Спектакль удался. Мне этого достаточно. Естественно, удобней было бы улизнуть тихо, но мы просто обязаны были проучить местных. Такова была последняя воля Гектора Майерса.

– Только нас самих чуть не проучили. Если бы не твой оберег и иллюзии, девчонка-демоница вышибла бы мне все мозги на траву! И жирный гад ещё со своим длинным шампуром. Откуда они только взялись, эти бродяги? – разошёлся медведь.

– Как и мы, – задорно ответила Альда.

– Вот именно, а мне так нравилось на мельнице. Я думал, что мы наконец сможем хоть где-то осесть. Теперь опять придётся скитаться.

– Признаю, прокололась на ровном месте. Если бы не эти глупые налоги… – покачала головой Альда. – Любят же людишки всё усложнять.

– И не говори! Поди разбери, чего они ещё удумают!

– Как у тебя с превращением обратно?

– Даже не напоминай! – раздосадовано ответил медведь, – В отличие от тебя, как перекидываюсь мишкой – напрочь забываю свой человеческий облик. Особенно лицо! Лицо – это самая сложная часть. Ты уж извини, придётся ещё немного потихушничать по лесам, пока я не обернусь человеком.

– Ничего. Нам некуда спешить. Пару дней погоды не сделают. После того, как Цветник разорили, нам только и приходится, что прятаться, да убегать.

– Я им этого никогда не прощу! – тихо рыкнул медведь.

– У меня появилась идея. Я тут аккуратно покопалась в мыслях у наших недавних гостей и узнала, что внучка Тернии выжила, и вновь пытается воссоздать королевство дриад. Их поселение не так уж и далеко отсюда. Можем попытать удачу там.

– Наступим на старые грабли, да? – медведь посмотрел на спутницу с некоторым скептицизмом. – Терния в прошлый раз разрешила расселиться нашим по окраинам её леса. Когда пришли люди, нас первыми и вырезали, а уж потом взялись за эльфов и остальных. Наше племя обречено на вечные страдания. Мы же не можем размножаться, как все остальные. Мы ­– ошибка, единичный случай и не более. Зверь всё же должен оставаться зверем. Вот моё мнение!

– А ты помнишь себя до того, как у тебя появился разум? – вдруг загадочно спросила Альда.

– Смутно, словно это был сон, – призадумавшись, ответил медведь. – Как ты говоришь зовут внучку Тернии?

– Флоридель, кажется, – приложила пальчик к губам Альда. – Ты не волнуйся, теперь мы предложим заключить справедливый договор, чтобы к нам отнеслись, как к равным.

– Вот это дело! – закивал медведь. – Давай попробуем. Показывай дорогу!

– Значит, решено! Идём в новый Цветник! – улыбка скользнула по лицу Альды. И на миг показались несколько её широких рыжих хвостов, которые распушились во все стороны, словно они плыли в воздухе, невесомые.

Часть вторая. Особенности производства. Глава 6. Разговоры по душам

День двигался к концу. Полевой лагерь авантюристов, остановившихся на очередной привал под открытым небом, расположился в удобной низине, поросшей желтеющими молодыми берёзами, как частоколом. По среди неё, углубляясь в почву, тёк небольшой ручей с кристально чистой водой, которую было незазорно и употребить, предварительно прокипятив в котелке на огне, чем сейчас и занималась жрица Аврелия. Остальных участников похода нигде не было видно, в то время как их вещи были разложены вокруг костра, на небольшом ровном пространстве, сформированном изгибом ручья.

Аврелия немного поёжилась, когда очередной порыв ветра с завыванием принёс осеннюю стужу, запутавшись в огне костра. Прошла уже неделя, как их группа покинула селение Ручейное, а события, произошедшие там, всё никак не шли у жрицы из головы. Первые два дня, пока они удалялись от Ручейного, Аврелии казалось, что за ними пристально следят, но девушка так и не решилась рассказать о своих мыслях остальным, испугавшись, что её поднимут на смех. А затем нехорошее предчувствие вдруг резко пропало, словно к приключенцам потеряли интерес. И Аврелия постепенно успокоилась, решив, что это всего лишь её воображение.

С тех пор, как они покинули селение Ручейное и углубились в земли графа Фергуса, им так и не встретилось по дороге никаких примечательных населённых пунктов. Лишь маленькие деревеньки выглядывали то тут, то там, еле видимые с тракта. Поля измельчали и поросли лесом по периметру. Природа сделалась более дикой и неухоженной, отодвинув цивилизацию куда-нибудь подальше. Даже сам тракт сузился, истощал. Теперь по нему едва могли разъехаться две широкие кареты, а в мощёном полотне дороги частенько виднелись выбоины.

Следить за путями входило в обязанности аристократов, по чьим землям они проходили. Взамен на это, дворянам разрешалось взимать плату за проезд торговых тележек и караванов через населённые пункты. Похоже, графа Фергуса не очень интересовали проблемы логистики, но и денег никто с путешественников не собирал, поскольку это просто было негде сделать. Вот тракт и ветшал, постепенно приходя в негодность.

Но отсутствие обжитых мест имело и свои плюсы. Остальные участники похода собрались за остаток дня пособирать грибов в окружающих лесах и перелесках, памятуя об недавней удаче Архивариуса. В этом году хороший урожай выдался не только на полях. Грибной сезон открылся стремительно, вот авантюристы и решили, что не стоит упускать возможность немного разнообразить походную кухню. Нужно было оставить кого-то следить за костром. И Аврелия вызвалась сама, ведь она была потомственной горожанкой и с трудом могла отличить съедобный гриб от ядовитого. Но, когда Аврелия осталась наедине с собой, ей снова овладела тревога. Друзья разбрелись уже порядком давно и всё никак не возвращались. Жрица сразу припомнила все свои страхи и стала оглядываться по сторонам, вслушиваясь в шелест чуть пожелтевшей берёзовой листвы. Но всё, что услышала жрица, был шум ветра, да бульканье воды в котелке.

Аврелия привстала и решила выбраться из низины, чтобы посмотреть, не возвращается ли кто из команды назад, но не успела это сделать, так-как Архивариус нарисовался как из-под земли. Жрица едва закричала, когда он неожиданно появился из-за деревьев.

– Вы меня до смерти испугали! – честно призналась Аврелия. – Нельзя же так резко выскакивать!

– Не стоит беспокоится, – помахал рукой старик как не в чём не бывало. – Я по определению не могу никого испугать. Даже плачущие младенцы престают реветь, завидев меня!

– Что-то с трудом верится, – немного успокоившись, улыбнулась Аврелия.

– И напрасно! – поучительно поднял указательный палец маг. – Так, что тут у нас? Вода закипела, значит надо её снимать с огня!

Архивариус поводил указательным пальцем, как волшебной палочкой, и котелок плавно поднялся над землёй и поплыл в сторону от костра, приземлившись с шипением в траву.

– Но как можно без посоха и волшебных формул применять пространственную магию? – ахнула Аврелия, уставившись на котелок. – Нас учили, что обязательно для волшебства нужен предмет, который позволит концентрировать его для применения заклинаний и божественных чудес.

– Что ж, дитя, в мире столько много неизведанного, что всего и не постигнешь, – загадочно подмигнул Архивариус косящим глазом. Получилось это настолько жутко, что жрица невольно дёрнулась в сторону.

– Получается, чему-то особенному просто так не научиться? – немного расстроившись, спросила Аврелия. – Нужно обязательно самому быть кем-то особенным?

– Почему же? – невозмутимо продолжил маг. – Всего не постигнешь, но никто же не запрещает пробовать? Никогда не знаешь, где чего приобретёшь на этом свете. И эта вот загадка и делает наш мир интересным. Каждый найдёт свой путь. И каждый пройдёт его сам. И может быть, где-нибудь на пути тебе откроется то, что другим и не снилось. Но и спешить познавать тайны не стоит. Иногда от них больше вреда, чем пользы. Один мой старый друг очень сильно пострадал от излишнего знания.

– Пострадал? – переспросила Аврелия, насторожившись.

– Да, – вздохнув, развёл руками старик. – Ему отрубили голову на главной площади в Столице.

– К-какой ужас!

– Давным-давно, когда ему было примерно столько же, сколько сейчас тебе. Мы все вместе путешествовали, как команда авантюристов, – перебрав в голове свои спутывающиеся мысли, продолжил Архивариус. – Он был взломщиком нашей команды. Что-то среднее между Дорианом и Лили. Казалось, сама судьба благоволила ему. Что бы он ни делал, всё спорилось, а сила его боевых навыков росла, как на дрожжах. Он даже сумел заработать себе титул, будучи выходцем из простой семьи. Но в какой-то момент ему открылось некая истина, которая привела к безумию и трагедиям. Теперь в королевстве его знают, как Бунтовщика или Окаянного Маркиза.

– Тот самый?! – вскрикнула Аврелия, выпучив глаза. – Вы хотите сказать, что дружили с самим Бунтовщиком?!

– С ним много кто знался, – вздохнул Архивариус, почесав скрюченным пальцем подбородок. – Да только под конец жизни друзей у него и не осталось вовсе. Он оказался совершенно один. Ну, может ещё там был палач, но это не считается. Королева взмахнула рукой с бархатным платком и не стала даже дожидаться конца казни, а просто удалилась. Бедняжка Виолетта так и не смогла это пережить. Топор опустился. И жизнь человека оборвалась. Интересно, такого финала для себя хотел молодой ловкач, промышлявший на жизнь авантюризмом? Думал ли он, что судьба приведёт его прямиком на плаху?