Судьба в Глазах Звезд

Том 1 глава 1 Последний шаг

— Бабушка, а что это? — спросил мальчик, его голос дрожал от детского любопытства, а широко раскрытые глаза не отрывались от пожилой женщины, сидевшей у подножия гранитного валуна.

Они находились на окраине старого луга, где пожухлая осенняя трава шелестела под порывами ветра. Вдали, за полями, темнел лес, его листва переливалась багрянцем и янтарём увядания. Над головой раскинулось бездонное небо, постепенно темневшее по мере того, как солнце опускалось за горизонт, окрашивая край света в пурпурные тона.

Бабушка проследила за жестом внука — его маленькая рука тянулась вверх, указательный палец направлен туда, где на фоне вечерней синевы загорались первые звёзды.

— Дорогой мой, неужели ты никогда не видел звёзд? — в её голосе звучала тёплая насмешка.

— Их... их так много! — мальчик говорил, заворожённо глядя в небо. — А что это такое? Почему они такие крошечные?

— Каждая звезда — это отражение человеческой души, — бабушка улыбнулась, и в морщинках вокруг её глаз заплясали солнечные зайчики. — Когда душа покидает этот мир, её звезда гаснет. А с рождением нового человека на небе вспыхивает новая.

— Правда? Это же волшебство! — воскликнул мальчик, прижимаясь к бабушкиному плечу. — Но почему они такие маленькие?

— Потому что до них — целая вечность, — она обняла внука. — Расстояние до звёзд измеряют годами, которые нужны свету, чтобы дойти до нас.

— Я обязательно туда доберусь! — твёрдо заявил мальчик, уставившись в звёздную бездну.

— Конечно, доберёшься, — бабушка нежно провела рукой по его волосам. — Ведь там, среди этих огоньков, есть и твой. А теперь пойдём, солнышко, ужинать — у меня уже живот урчит от голода.

***

Сознание вернулось внезапно, как удар хлыста. Сладкие воспоминания рассеялись, словно дым от костра, и перед глазами Финна снова возникли холодные рельсы, блестящие в слабом свете уличных фонарей.

Он стоял на границе города, где асфальт дороги сменялся разбитой грунтовкой. Кругом простирались убранные поля, их пожухлая стерня шелестела под порывами ледяного ветра. В воздухе витал терпкий аромат прелых листьев и горьковатый запах дыма — осень демонстрировала свою власть над миром.

Финн наблюдал, как последний солнечный луч исчезает за зубчатой линией леса, окрашивая горизонт в цвет запёкшейся крови. Ветер трепал его капюшон, заставляя судорожно сжиматься от пронизывающего холода.

Издалека донёсся протяжный гудок — это приближался поезд.

«Один шаг...» — пронеслось в голове. «Один шаг — и больше не будет этой боли. Один шаг — и все проблемы останутся в прошлом...»

Он разглядывал свои руки — бледные, почти фарфоровые от холода, с синеватыми прожилками под тонкой кожей. Пальцы слегка подрагивали, но не от страха, а от ледяных пальцев ветра, пробиравшихся сквозь толстую ткань чёрной толстовки. Куртка болталась на нём, как мешок, а капюшон нависал так низко, что почти скрывал лицо.

Поезд приближался — ослепительный свет фар резал темноту, а гудки звучали всё громче, словно последнее предупреждение.

Грохот колёс заглушал всё — даже собственное дыхание. Финн чувствовал, как вибрация от рельсов поднимается по ногам, сливаясь с внутренней дрожью.

«Пусть это будет быстро...»

Он зажмурился. Раскалённый вихрь ударил в лицо, в ушах взорвался рёв несущейся стали. Финн инстинктивно отпрянул, но...

Звук внезапно оборвался, будто кто-то выключил реальность. Открыв глаза, он ощутил, как холодный пот стекает по вискам.

Сначала перед глазами было лишь размытое пятно. Затем зрение прояснилось.

На балласте лежала оторванная рука — восковая, с пальцами, застывшими в последней судороге. Засохшая кровь образовала чёрную корку на щебне. Но что-то в этом было жутко знакомо...

Сделав шаг вперёд, он наступил на что-то хрупкое — осколки зубов хрустнули под подошвой.

И тогда он увидел лицо.

Оно лежало в стороне, присыпанное гравием. Его собственное лицо. Один глаз был закрыт, другой — мутный, стеклянный — смотрел прямо на него. Кожа приобрела землистый оттенок, но черты оставались узнаваемыми до мурашек.

Губы трупа дрогнули.

— Ты... всё ещё... боишься... смерти...? — прошептали они его же голосом, но с леденящим душу эхом, будто звук шёл из самых глубин преисподней.

Финн отшатнулся, наткнувшись на что-то мягкое. Развернувшись, он увидел останки — раздавленную грудную клетку, вываливающиеся внутренности, всё это в клочьях знакомой чёрной ткани.

Ноги подкосились, он рухнул на землю. Рука, ища опору, погрузилась во что-то тёплое и липкое — его же раздробленную ногу. Бедренная кость торчала из кровавого месива, как мачта корабля, а коленная чашечка раскололась на три острых фрагмента, соединённых сухожилиями.

Он попытался закричать, но лёгкие отказались наполняться воздухом. «Что происходит?» — пронеслось в сознании, когда краем зрения он заметил, как сгущается тьма.

Тени начали вести себя противоестественно:

Очертания деревьев на горизонте стекали вниз, словно расплавленный битум. Фонарные столбы изгибались и таяли, как свечи. Даже лужи крови на рельсах начали испаряться, превращаясь в чёрный дым.

Последним исчезло его мёртвое лицо — стеклянный глаз помутнел, затем втянулся внутрь, будто его всосала невидимая сила.

Ослепительная вспышка. Когда зрение вернулось, перед ним предстало:

Массивный письменный стол из тёмного дерева, покрытый паутиной трещин. На нём лежала громадная книга в переплёте из человеческой кожи — жилы на обложке пульсировали. Страницы шелестели сами по себе, испещрённые письменами, которые постоянно перетекали и меняли форму.

В кресле восседала фигура. Её контуры дрожали, как пламя чёрного огня. Длинные пальцы с когтями перелистывали страницы. Когда существо подняло голову, Финн увидел:

Гладкую, лишённую черт поверхность вместо лица. Там, где должны быть глаза — зияли пустоты, в которых мерцали далёкие галактики. Рот появился лишь в момент речи — чёрная щель, из которой повалил леденящий пар.

Том 1 глава 2 Выбор

Финн поднялся на ноги, ощутив странную легкость в теле. Голос вернулся, но слова застряли в горле. *«Где я? Кто эта... вещь?»* — метались мысли, пока он разглядывал дрожащие контуры фигуры.

— Я — Судьба, — произнесло существо, и его голос прозвучал одновременно торжественно и монотонно, будто учитель, в сотый раз повторяющий заученную фразу. — Ты находишься между жизнью и смертью. Это состояние, когда душа стремится покинуть тело, но не может... Обычно из-за неисполненного желания.

Черные пальцы перелистывали страницы книги.

— Иногда жажда жизни бывает настолько сильной, что даже я... — Судьба внезапно замолчала. Гладкая маска склонилась к тексту. — Но стоп. У тебя... нет судьбы? Как это возможно?

Фигура резко вскочила, кресло опрокинулось с глухим стуком. В три шага она преодолела расстояние до Финна и схватила его за запястье.

Прикосновение обожгло, как сухой лед. Тьма вокруг сжалась — сначала исчез стол, затем стены несуществующей комнаты, пока весь мир не превратился в черный шар размером с их сцепленные руки.

А потом — вспышка.

Они стояли в просторной комнате с небесно-голубыми обоями. У правой стены возвышался шкаф-диван — массивная конструкция из светлого дуба с выдвижным спальным местом, застеленным клетчатым пледом. На противоположной стене висел плазменный телевизор с треснувшим углом.

За письменным столом сидел... он сам. Только младше — лет десяти, не больше. Мальчик усердно точил карандаши, и перед ним росла горка стружки.

Судьба скользнула сквозь стол, словно тень.

— Что ты делаешь? — спросила она, наклоняясь к ребенку.

Финн хотел ответить, но слова вырвались сами, будто их вытянули из глубин памяти:

— Пытаюсь сделать вид, что занят... — его детский голос звучал приглушенно, с нотками усталости.

— Зачем? — настаивала Судьба.

В этот момент дверь распахнулась.

Мужчина лет сорока заполнил проем — высокий, под метр девяносто, с черными, как смоль, волосами и резкими чертами лица. Карие глаза блестели влажным блеском. Домашние штаны и потертый свитер обтягивали мускулистое тело.

Финн ощутил, как сжимаются кулаки. Он бросился вперед — и прошел сквозь отчима, будто сквозь дым.

— Кто это? — спросила Судьба, наблюдая, как мужчина садится на край кровати.

— Андри, — прошипел Финн. — Отчим. Муж мамы.

Андри похлопал ладонью по матрасу:

— Тащи сюда, что наточил.

Мальчик вздрогнул. Его пальцы дрожали, когда он собирал карандаши. Почти неслышными шагами он подошел и протянул связку — каждый заточен до бритвенной остроты.

Отчим взял один, проверяя острие большим пальцем. Удовлетворенно хмыкнул. Затем, без предупреждения, вонзил карандаш в бедро ребенка.

— Ай! — детский голос сорвался на визг.

Финн видел, как синеватый грифель вошел в плоть на два сантиметра. Кровь выступила вокруг ранки, пропитывая светлые штаны. Но на глазах — ни слезинки.

— Слезы только злят его, — прошептал Финн, глядя, как его младшее «я» стискивает зубы.

Судьба наблюдала молча. Ее безликая маска оставалась бесстрастной.

Андри выдернул карандаш и бросил на пол.

— Слишком остро, — единственное, что он сказал, прежде чем выйти в коридор.

В тот момент, когда дверь захлопнулась за отчимом, воздух в комнате загустел. Время ускорилось, превратившись в калейдоскоп мучительных дней:

*7:00 утра.* Мальчик вскакивает с кровати, едва заслышав шаги в коридоре. Его пальцы дрожат, застегивая рваную школьную форму. Он выскальзывает через окно, пока на кухне гремит посуда.

*16:00.* Возвращение домой. Дверь распахивается — Андри стоит с палкой от швабры. Первый удар приходится по спине, разрывая ткань. Второй — по ногам, сбивая с ног. Кровь проступает сквозь рубашку, оставляя на полу алые отпечатки.

Иногда появлялась мать — женщина чуть выше сына, с черными, давно немытыми волосами и одутловатым лицом. Ее фигура, когда-то стройная, теперь расплылась под слоем жира и алкоголя. Она хватала Андри за руку:

— Хватит, прошу...

Ответом был удар в живот. Она падала, хрипя, а избиение сына продолжалось. В лучшие дни она приползала позже, с бутылкой спирта и мокрыми от слез глазами, пытаясь промокнуть его раны грязной тряпкой.

И вот время замедлилось. Финн узнал этот момент.

Мальчик сидел на кухне, полуголый. Его тело было испещрено кровавыми полосами — следы от провода, оставленные с математической точностью. На столе лежал старый домашний телефон с треснувшим корпусом, кнопки стерты до металла.

Андри набирал номер. Громкая связь. Гудки.

— Алё? — тонкий девичий голос. 12 лет, не больше.

— Это Андри, отец Финна. Он тебе тут признаться кое в чем хочет, — отчим ухмыльнулся, суя трубку в окровавленную ладонь мальчика.

Финн-ребенок уже плакал. Слезы смешивались с кровью на щеках.

— П-привет... Мила... Я... я тебя люблю, — его голос сорвался на слёзы.

Судьба сидела рядом, положив безликую голову на руки, словно слушала интересную радиопостановку.

Тьма сжалась вокруг них, как легкие перед выдохом. Когда мир снова материализовался, они стояли в школьном коридоре.

Стены, выкрашенные в грязно-бежевый цвет, были испещрены граффити. Пол скрипел под ногами — старый линолеум с вытертыми до дыр дорожками. Из классов доносились голоса учителей.

Перед Финном-ребенком стояла Мила. Девочка с волосами цвета спелой пшеницы, заплетенными в тугую косу. Ее голубые глаза, обычно добрые, сейчас искрились презрением. Школьная форма — коричневое платье с белым фартуком — выглядела идеально выглаженной.

Вокруг них полукругом стояли одноклассники. Ни друзей, ни даже приятелей — только зрители, жаждущие зрелища.

— Ты серьезно? — Мила фыркнула, разглядывая Финна, как кусок грязи на подошве. — Ты, вонючий нищий, смеешь мне такое говорить?

Хохот прокатился по коридору. Кто-то толкнул Финна в спину. Он пошатнулся, но устоял. Его взгляд был прикован к Миле — в глазах читалось не боль, а странное облегчение.

Том 1 глава 3 Гостиница Бена

— Дорогая, давай скорее, нам уже открываться пора, а то деньги сами себя не заработают. — Бен, крепкий мужчина пятидесяти лет с проседью в темных волосах и аккуратно подстриженной бородой, стоял у двери. На нем была светло-коричневая рубашка с закатанными рукавами, темные брюки и кожаный фартук трактирщика, потертый от времени. Его карие глаза, обрамленные морщинками, выражали нетерпение.

Он ждал, пока Мария, его жена сорока пяти лет, не принесет большую соломенную корзину, наполненную фруктами, овощами и небольшим количеством сырого мяса. У Марии были каштановые волосы, собранные в практичный пучок, из которого выбивались непослушные пряди, а живые зеленые глаза сверкали возмущением.

Она была одета в простой темно-фиолетовый сарафан, поверх которого надет белый фартук с легкими пятнами от готовки. На ногах — удобные кожаные туфли без каблука. Кожа женщины слегка загорела от работы в огороде за таверной, и она резко оборвала мужа:

— Не торопи меня, мне ещё комнаты убирать! — Её голос звучал громко, но в тоне сквозило скорее привычное раздражение, чем настоящая злость.

Они находились в просторной кухне таверны, где вдоль стен тянулись деревянные шкафы и полки, уставленные посудой, специями и кухонной утварью. В углу возвышалась массивная печь из красного кирпича, рядом стоял отполированный годами разделочный стол. Под потолком висели пучки сушеных трав и связки чеснока, наполняя воздух пряными ароматами. Утренний свет, проникая через два небольших окна, освещак натертый до блеска деревянный пол.

Подойдя к мужу, Мария бросила на него сердитый взгляд, сунула в руки корзину, слегка толкнула его локтем и с язвительной ухмылкой выскользнула за дверь. Бен, скорчившись от толчка, пробормотал себе под нос:

— Злая женщина.

Затем, улыбнувшись, он вышел в коридор и направился к главному входу.

Здание таверны представляло собой трехэтажное строение из светло-серого камня, украшенное искусной деревянной резьбой. Орнамент тянулся вдоль всего фасада, а в центре красовалась огромная птица с распростертыми крыльями, размахом не менее трех метров. Её перья были вырезаны с такой тщательностью, что казались настоящими, а глаза, инкрустированные темным деревом, словно следили за каждым прохожим. Для владельца это был символ свободы и новых возможностей.

Главный зал встречал гостей высокими потолками с массивными деревянными балками. Вдоль стен располагались уютные ниши с диванами, обитыми темно-красной кожей. Двенадцать дубовых столов, окруженных резными стульями, заполняли пространство. Стены украшали старинные гобелены с охотничьими сценами и бронзовые масляные лампы, создающие мягкое освещение.

Бен направился к входной двери из светлого ясеня, которая даже в темноте выделялась перламутровым отливом. По обе стороны от неё красовались витражные окна с геометрическими узорами.

Барная стойка, выполненная из темного дерева с медными вставками, сверкала чистотой. За ней выстроились в ряд бутылки всевозможных форм и размеров, а медные краны для разлива напитков блестели, как новые.

Когда на раскаленной чугунной сковороде зашипело подсолнечное масло, с винтовой лестницы, украшенной коваными перилами, начал спускаться Хол — молодой человек лет двадцати пяти с атлетическим телосложением. Его одежда была сшита из прочной серой ткани, выработанной на паучьей ферме, а защитные пластины на руках, сделанные из легкого сплава титана и алюминия, сверкали, как зеркало. Пшеничные волосы небрежно падали набок, открывая выразительные черты лица с высокими скулами и прямым носом. Серо-голубые глаза смотрели внимательно, а легкая щетина придавала облику слегка небрежный вид.

— Дарова, Бен! — Хол лениво направился к барной стойке.

— Доброе утро. Как обычно? — трактирщик улыбнулся и бросил нарезанные овощи на сковороду.

— Ох, да, Бен, было бы здорово. — Хол присел на высокий стул, облокотившись на стойку. — Слышал новости? — лениво протянул он.

— Нет, а что случилось? — Бен ненадолго отвлекся от мяса и, повернувшись спиной, достал с верхней полки банку с кофейными зернами.

— Группа исследователей пропала во время экспедиции к подножию горы. — Хол потянулся, сбрасывая остатки сна. — По официальным данным, их было четверо. Ты ведь знаешь Джека? Да, фермер, но мало кто рискнет с ним связываться.

— Да, мы с ним пересекались во время миграции. — Бен неторопливо заваривал кофе.

— Он погиб, Бен. Пропал вместе со всей командой. — Хол тяжело вздохнул. — Говорят, экспедиция должна была открыть путь к новым землям. Но к горе не подойти — кругом какой-то жуткий туман. Многие уже сложили там головы, а теперь выясняется, что и под горой небезопасно... Жуть.

— Не самые приятные новости, — пробормотал Бен, опустив глаза. — Столько людей погибло во время переселения. Казалось, худшее позади, но этот мир... Он, пожалуй, еще страшнее, чем тот, что мы покинули.

Он принялся тушить мясо, уже доведенное до готовности.

С момента открытия прошло несколько часов, и в таверну понемногу начали стекаться посетители. Одни снимали комнаты, другие приходили отдохнуть в тишине, а третьи — выпить и обсудить последние события.

Бен продолжал заниматься своими делами, стараясь не вмешиваться в разговоры у барной стойки. Он лишь молча слушал, разливал напитки по кружкам и разнос заказы, изредка готовя легкие закуски к выпивке. Приготовленное им рагу всё ещё оставалось тёплым, но, кроме Хола, заказавшего его с утра, желающих отведать это блюдо пока не находилось.

Зал наполняли люди в доспехах на любой вкус. Охотники в потертых кожаных куртках с многочисленными карманами и укреплёнными плечами занимали несколько столов. В углу расположилась группа наёмников в лёгких композитных доспехах с матовым отливом, украшенных боевыми шрамами и символами их гильдий. Некоторые гости щеголяли в комбинированной броне из усиленной ткани с металлическими вставками — популярном выборе среди разведчиков и караванщиков.

Особое внимание привлекал седой ветеран в роскошных пластинчатых доспехах из титана, сидевший у барной стойки. Его идеально подогнанная броня, украшенная искусной гравировкой и инкрустацией из редких металлов, была признаком статуса — в нынешние времена позволить себе такое могли единицы. Рядом с ним скромно пристроились двое стражников в кольчугах с керамическими накладками — стандартной экипировке городской охраны.

Том 1 глава 4 Еда — смысл жизни

Все внимание посетителей было приковано к одному мальчику, сидевшему на табуретке со свешенными ногами, с мечом, лежащим на коленях. Немного погодя он снова указал левой рукой на свой открытый рот, в то время как правая крепко сжимала рукоять.

Бен мгновенно вышел из оцепенения и, окинув взглядом окружающих, заметил, что те, затаив дыхание, не могли оторвать глаз от мальчика. Их не волновал ни его запах, ни внешний вид — все их мысли занимал мешок у его ног. На первый взгляд мальчик казался обычным бездомным, потерявшим всё во время последней миграции, но эта сумка перевернула их представление с ног на голову. Многие уже сделали для себя выводы, но не решались высказать их вслух.

Бен достал из мешка лишь три трофея и бросил их в ведро с крышкой, куда обычно складывали уши убитых монстров. Сначала он хотел положить мальчику еды в тарелку, но, ещё раз оценив его истощённый вид, понял, что этого будет недостаточно. Вместо этого он взял ложку, поставил на стол сковороду с остатками рагу — его хватило бы ещё на несколько порций — и протянул её мальчику.

Тот бесстрастно взглянул на предложенную еду, его лицо оставалось невозмутимым. Взяв ложку в правую руку, он на мгновение перехватил меч, внимательно осмотрел столовый прибор, сделанный из сплава алюминия с другими металлами, затем положил его на стойку. После короткой паузы он медленно развернул табуретку в сторону зала.

Тишина в помещении стала ещё глубже, будто сама природа замерла в ожидании. Взгляд мальчика оставался пустым, без тени эмоций. Он обвёл глазами присутствующих — от простых стражников до знатных посетителей — но, не обнаружив ничего интересного, вернулся к еде.

Взяв ложку, он попробовал рагу. Бен замер, следя за его реакцией, но никак не ожидал, что холодная отрешённость мальчика вмиг сменится животной жадностью. Он начал заглатывать пищу, не успевая даже прожевать.

Бен поспешно налил воды в кружку и протянул её. Мальчик схватил её и одним глотком осушил. Его жажда утолить голод казалась ненасытной.

Бен растерялся — такого он ещё не видел. Он перевёл взгляд на начальника стражи, и тот немым приказом отправил двух подчинённых за дверь.

Мальчик не обратил на это внимания, продолжая поглощать еду.

— Эй, пацан, что с тобой случилось? — спросил Хол, не скрывая любопытства.

Мальчик уже почти опустошил сковороду. Отведав последнюю ложку, он повернулся к Холу. Его взгляд по-прежнему был пустым, но после еды в нём появилась едва уловимая живость. Он перевёл глаза на мешок с трофеями, и Хол сразу понял, что вопрос был лишним. Однако, выдержав паузу, он спросил снова:

— Это ты убил всех этих монстров? — его лицо сохраняло каменное выражение.

Мальчик через мгновение кивнул.

По залу прокатился шёпот:

— Не может быть, чтобы этот ребёнок справился с такими тварями, посмотри на него — он же тщедушный!

— Мог запросто! Ты видел его глаза? У меня от них мурашки по коже...

Шёпот не утихал, но прежде чем Хол успел задать следующий вопрос, из толпы поднялся мужчина и с угрожающей усмешкой направился к барной стойке. Это был грузный детина под два метра ростом, с лицом, покрасневшим от выпивки, и всклокоченной бородой, в которой застряли крошки. Его потрёпанный кожаный доспех кое-где был порван, а на поясе болтался потускневший меч в изношенных ножнах. Мутные глаза налились кровью, а старый шрам на щеке придавал ему ещё более отталкивающий вид. От него несло перегаром и потом.

— Такая добыча — слишком много для одного пацана. Поделись с остальными, угости нас за удачный поход, — его пьяная ухмылка обнажила гнилые зубы, а руки, покрытые татуировками, дрожали от злости.

Бен резко перевёл взгляд с мальчика на дебошира и рявкнул:

— Отстань от него!

— Я ничего плохого не делаю! — пьяница развёл руками. — Пусть малыш проявит щедрость, и я отвечу тем же.

Бен не собирался вмешиваться, но краем глаза заметил, как мальчик положил ложку и положил руку на рукоять меча.

Начальник стражи оставался безучастным — устав запрещал ему вмешиваться в конфликты без прямой угрозы жизни. Но ждать пришлось недолго.

Пьяница шагнул вплотную к мальчику, собираясь схватить его за плечо, но не успел даже коснуться — в следующее мгновение остриё меча вонзилось ему в основание плеча. Всё произошло молниеносно: мужчина рухнул на спину, а мальчик, сидя на нём, вдавливал клинок глубже. Зал огласил душераздирающий вопль.

— Хватит, пацан, отпусти его! — раздался властный голос начальника стражи, уже обнажившего меч.

Мальчик резко выдернул клинок и ударил рукоятью в солнечное сплетение, лишив дебошира дыхания.

Встав, он посмотрел на начальника стражи, затем указал на рану поверженного.

— Быстро к лекарю! — приказал стражник, не опуская оружия.

Мальчик, не проявляя эмоций, опустил меч и направился к стойке.

Встретившись взглядом с Беном, он нарочито зевнул, давая понять, что хочет спать.

— Если нужна комната, иди на второй этаж, в дальнюю, — сказал Бен, стараясь сохранить спокойствие. — Об оплате поговорим завтра.

Собрав мешок с трофеями, мальчик направился к лестнице, волоча меч за собой. Вскоре раздался стук металла о ступени, затем шаги на втором этаже — и наступила тишина.

Том 1 глава 5 Безопасность?

Мёртвая тишина повисла в зале. Никто из посетителей, включая самого Бена, не решался нарушить её даже шёпотом. Все, словно сговорившись, замерли, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Прошло пять томительных минут, но ничего не произошло, и люди наконец зашептались.

— Он одним ударом уложил Карла! — воскликнул один из гостей.

— Тише! — кто-то резко шикнул. — Не буди лишний раз того парнишку. Карл всего лишь дотронулся, и чем это кончилось? А если его разозлить?..

Взгляды присутствующих невольно устремились к потолку, будто они могли сквозь толщу дерева разглядеть того, кто навёл на всех такой страх.

Бен, наблюдая за пересудами, перевёл взгляд на Хола.

— Чего уставился, Бен? Я сам в шоке! Ты видел, что этот пацан вытворил? Мурашки по коже! — Хол сделал глубокий глоток крепкого напитка и дёрнулся, пытаясь скрыть дрожь.

Бен промолчал, лишь мрачно посмотрел на начальника стражи.

— Разберёмся, Бен. Я уже отправил людей за Наследиями, к утру они будут здесь. И да, не трать силы на догадки — кто он и откуда, станет ясно позже. Пока лучше разойтись по домам, так безопаснее. — Начальник говорил ровно, без тени страха, но в его глазах читалось напряжение.

Бен молча кивнул и неспешно вышел из-за стойки, притягивая к себе взгляды всего зала. Затем, не повышая голоса, но так, чтобы каждое его слово прозвучало весомо, произнёс:

— Господа, вы всё видели. Дальнейшие объяснения излишни. Гостиница закрывается до прибытия Наследий. Прошу всех покинуть помещение. Приношу извинения за беспокойство.

***

Тёмный коридор гостиницы был узким, с низкими потолками, подпертыми грубо обтёсанными дубовыми балками. Стены из неотёсанного камня кое-где покрывала плесень, а в щелях между плитами серебрились паутинки. Под ногами скрипели старые сосновые доски, уложенные ещё при строительстве. Воздух был пропитан запахом смолы, воска и вековой затхлости — смесью времени и тысяч постояльцев.

Дверь в комнату — массивная дубовая, с коваными петлями и засовом. Когда женщина нажала на железную скобу, створка со скрипом подалась, открывая крохотное помещение. Свет из коридора упал на каменный пол, застеленный потрёпанным соломенным матом.

Комната была тесной — четыре шага в длину, три в ширину. У дальней стены стояла грубая кровать с тонким соломенным тюфяком и потертым шерстяным одеялом. В углу тлел очаг — несколько кирпичей, сложенных в подобие печурки. На стене висел жестяной подсвечник с оплывшей свечой.

Но внимание женщины сразу привлекло странное свечение у кровати. Присмотревшись, она увидела мальчика, прижавшегося спиной к стене, а перед ним — меч. Не обычный клинок, а светящийся, излучающий мягкий голубоватый свет, будто наполненный изнутри теплом. От него расходилось невидимое поле, отгораживающее спальное место от ночного холода.

Женщина осторожно присела рядом. Её движения были плавными — она знала, как опасен испуганный зверь, а этот мальчик напоминал именно такого. Когда она потянулась к мечу, в темноте блеснула сталь, и лезвие ножа упёрлось ей в горло.

— Я пришла перевязать твои раны, — сказала она спокойно, не делая резких движений. Руки её не дрожали, хотя внутри всё сжалось от страха.

Мальчик смотрел пустым взглядом. В свете меча его лицо казалось мертвенно-бледным, с тёмными кругами под глазами — следами бессонных ночей. После паузы он едва заметно отвёл нож, но не убрал его полностью.

Женщина медленно протянула руку к светящемуся клинку. Лезвие было тёплым, словно живое. Она аккуратно положила его рядом, так, чтобы мальчик мог в любой момент дотянуться.

Достав из деревянного таза льняные бинты и горшочек с мазью из целебных трав, она взяла его руку. При свете меча стали видны многочисленные порезы — свежие и затянутые тонкими шрамами. Некоторые раны были настолько глубокими, что женщина невольно скривилась — такие рубцы остаются лишь от намеренных порезов.

— Ты даже не морщишься, — прошептала она, смазывая раны густой пахучей мазью. Мальчик действительно не подавал признаков боли, лишь слегка напрягся, когда повязку затянули туже.

Всё это время меч продолжал светиться, наполняя комнату странным уютом. Его тепло было почти осязаемым, как дыхание. Женщина украдкой взглянула на мальчика — в голубоватом отсвете его лицо на мгновение показалось почти детским. Но затем снова стало холодным и отстранённым, как у солдата, привыкшего к смерти.

***

«Зачем ей это?» — промелькнуло в голове у мальчишки, но мысль тут же угасла, когда в правой руке возникло лёгкое жжение.

Только сейчас он разглядел на своей коже множество порезов и грязь, которую женщина осторожно смывала.

«Может, я для неё кем-то значим?» — подумал он, пытаясь вспомнить её лицо. Но память была пуста. Он не помнил ничего, кроме проблесков сознания после того, как очнулся в неизвестном месте.

Усталость накрыла его волной. Он не хотел спать, но долгий путь и чувство безопасности заставили тело сдаться. Через пару минут голова его склонилась, и он провалился в сон.

***

«Наверное, совсем выбился из сил», — с жалостью подумала женщина и принялась обрабатывать его левую руку. Та была в лучшем состоянии, и работа заняла меньше времени.

Закончив, она осторожно подняла мальчика, уложила на кровать и накрыла одеялом. Затем подняла меч и положила его у изголовья.

Выйдя из комнаты и прикрыв дверь, она спустилась вниз, где у стойки её ждали муж и начальник стражи.

— Ты с ума сошла?! — взорвался Бен, бросаясь к жене. — Что ты там забыла? Он тебя не тронул?!

Женщина мягко приобняла его за предплечья.

— Всё в порядке, дорогой, — успокоила она. — В отличие от некоторых, этот мальчик ведёт себя куда разумнее. — На её губах мелькнула озорная улыбка. — Как Кларк, господин? — обратилась она к начальнику.

— Трудно сказать, но жив будет. Мальчик знал, куда бить — не задел ничего жизненно важного. — Тот ответил спокойно, потом слегка усмехнулся. — Но должен признать, его движения впечатляют. Так быстро и хладнокровно ранить человека… Страшно подумать, через что он прошёл.

Том 1 глава 6 Односторонний диалог

Бен проснулся от множества голосов, доносившихся снаружи. Повернув голову к окну, он увидел, как первые лучи солнца медленно разгоняли ночную тьму, наполняя комнату мягким светом.

Собравшись с мыслями, он осторожно поднялся с кровати, стараясь не потревожить сон жены, быстро оделся и направился к двери.

— Да, мисс, все указывает на то, что это тот самый артефакт, — раздался строгий, но уставший голос. — Согласно отчету, меч Фионы был утерян в той пещере. А теперь, спустя столько лет, обнаружен почти идентичный экземпляр. Ошибка исключена.

Женственный, но властный голос прозвучал, словно эхо, заполнив пространство зала:

— Тогда не будем терять время. Отведите меня к мальчику. Или я должна искать его сама?

Распахнув дверь, Бен увидел начальника стражи, застывшего в почтительной позе перед девушкой, которая выглядела вдвое моложе него.

— Госпожа Алиса? Наследница одного из великих домов? — едва сдержал возглас Бен, вспомнив, что его жена еще спит.

Незнакомка неторопливо повернулась к нему и произнесла спокойно, но с непреклонной твердостью:

— Вы, должно быть, хозяин этого дома?

***

Мальчик сидел, опустив голову, и разглядывал повязки на руке. Он слышал разговоры внизу и понимал: за ним скоро придут.

«Успею ли я позавтракать?» — мелькнула у него мысль, и он потянулся к мечу, лежавшему у кровати.

Взяв слегка изогнутый клинок, он упер его острием в пол и замер в ожидании.

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышались шаги на лестнице — тяжелые, размеренные, неумолимо приближающиеся к его комнате. Звуки становились отчетливее, и наконец раздался резкий стук в дверь.

Мальчик вздрогнул, хотя ждал этого. Сделав паузу, он приподнял меч и дважды ударил им о пол, давая понять, что готов к встрече. Затем положил оружие на колени, развернув рукоять к правой руке.

Дверь со скрипом открылась, и в проеме возникли три силуэта. Двоих он узнал сразу — Бена и начальника стражи. Но кто была третья?

Приподняв голову, мальчик внимательно рассмотрел незнакомку.

Светло-русые волосы ниспадали ей на плечи, почти скрывая левый глаз. Ее фигура была скрыта под темной накидкой из необычного материала, в котором то и дело вспыхивали крошечные искры, тут же гаснущие. Казалось, ткань отталкивала взгляд, словно не желая быть замеченной. Под накидкой виднелась белоснежная блуза с закатанными рукавами, поверх которых были надеты серебряные наручи, плавно переходящие в такие же перчатки. На шее — кулон в виде песочных часов, переворачивающихся каждые полминуты. Ниже талии — серебристые сапоги до колен, сливающиеся с колготами того же оттенка, и юбка, составляющая единое целое с блузой.

— Доброе утро, — произнесла незнакомка мягко, но уверенно, избегая резких движений.

Финн слегка прищурился, пытаясь разглядеть ее лицо. В ответ накидка медленно соскользнула с ее головы, открывая взору черты, от которых у мальчика перехватило дыхание.

Мир вокруг будто наполнился красками.

Девушка была всего на пару лет старше него. Персиковая кожа без единого изъяна, острый изящный нос — ее лицо казалось воплощением совершенства. Но больше всего поражали глаза — сиреневые, глубокие, лишенные страха. Они смотрели прямо в его пустой взгляд, и на мгновение в них мелькнуло удивление, но тут же сменилось привычной сдержанностью.

— Как тебя зовут? — ее голос прозвучал ласково, но с непоколебимой твердостью.

Мальчик лишь пожал плечами.

— Вот как… — протянула она, и в голосе послышалась едва уловимая нотка разочарования. Приложив левую руку к груди, она продолжила: — Меня зовут Алиса. Откуда ты пришел?

Не отрывая взгляда от ее сиреневых глаз, он указал рукой в сторону окна.

Девушка подошла к окну и замерла, глядя на пейзаж за стеклом — густой лес, у подножия одинокой горы.

Бен и начальник стражи побледнели. Все знали: выжить в той зоне невозможно. И дело не только в чудовищах, населяющих чащу. Там было нечто, что не могли объяснить даже величайшие умы.

Алиса резко обернулась, и ее голос прозвучал ледяным предупреждением:

— Выйдите.

Им не потребовалось повторять. Оба поспешно ретировались, захлопнув за собой дверь.

Оставшись наедине с мальчиком, девушка стремительно опустилась перед ним на колени. В ее взгляде читался страх, а в тишине комнаты явственно слышалось учащенное биение ее сердца.

— Скажи мне правду… Ты нашел ее, да? — слова вырывались торопливо, почти с отчаянием.

Но мальчик лишь склонил голову набок. *«О чем она?»* — подумал он, не понимая ее тревоги.

Внезапно снизу донесся лязг доспехов — кто-то быстро поднимался по лестнице.

Алиса схватила его руки, и лишь теперь он заметил, что перчатки с нее сняты.

— Прошу, вспомни! Это важно… Ты нашел частицу бога?

«Какие теплые пальцы…» — промелькнуло у него в голове. Он почти не слушал ее — зачем, если уже дал понять, что не знает ответа?

Молчание затянулось. Не дождавшись ответа, она резко отпустила его и отпрянула к стене.

А в следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату ворвались рыцари.

Том 1 глава 7 Засада

Не успели рыцари ворваться в комнату, как мальчик резко вскочил на ноги, сжимая в правой руке меч. Он бросил злобный взгляд на девушку, а затем резко перевёл его на дверь, направив оружие в сторону входа.

Алиса попыталась что-то сказать, но, встретив его яростный взор, опустила глаза.

В тот же миг дверь с грохотом сорвало с петель, и в помещение ворвались четверо рыцарей в замысловатых металлических доспехах, перекрыв все возможные пути к отступлению.

Окружив мальчишку и убедившись, что бежать тому некуда, они подняли щиты и приготовились к схватке. Почти сразу за их спинами раздались лёгкие, почти бесшумные шаги.

— Леди Алиса, неужели вы намеревались присвоить себе такой ценный улов? — прозвучал голос, пропитанный сарказмом и едва скрываемой насмешкой.

Услышав эти слова, мальчик крепче сжал рукоять меча, готовясь броситься вперёд, но в тот же момент что-то с силой ударило его по затылку.

Он потерял равновесие, и меч выскользнул из его пальцев. Едва юноша опустился на колени, схватившись за голову, рыцари расступились, и перед ним возникла чья-то тень.

— Эх, дорогая сестрица, ты испортила всё веселье, — разочарованно произнёс мужчина.

— Ты бы просто начал его пытать, братец, — холодно и твёрдо ответила Алиса, её лицо оставалось бесстрастным. — Что тебе здесь нужно?

Мужчина, выйдя вперёд, бегло окинул взглядом комнату, а затем, криво усмехнувшись, заговорил:

— Я здесь за ценным кадром. Этот оборванец участвовал в той экспедиции. — Он приблизился к мальчику и, брезгливо сморщившись, поднял с пола клинок двумя пальцами.

Быстро осмотрев оружие и активировав на нём заклинание, мужчина с длинными ухоженными волосами, облачённый в лёгкую одежду Старого Мира, принялся вальяжно размахивать мечом, словно забавляясь им.

— Я уже допросила его, он ничего не знает о той частице. Ты зря тратишь время, — невозмутимо заявила Алиса.

Немного повертев клинок в руках, он презрительно скосил глаза на сестру, затем на юношу, который, стоя на одном колене, всё ещё сжимал затылок. После короткой паузы мужчина воткнул меч в пол и отдал приказ:

— Заковать мальчишку в кандалы и отправить в камеру. — В его голосе не осталось и следа прежней игривости.

— Стой! — Алиса резко шагнула вперёд, встав между рыцарями и мальчиком. — Он сказал, что ничего не знает! Я сама его допрашивала!

— Значит, плохо допрашивала, сестра… Теперь моя очередь. — Он подошёл ближе, впиваясь взглядом в её глаза, и усмехнулся с жестокой насмешкой. — Или ты осмелишься мешать особе выше тебя по положению? — Его взгляд пронзил её насквозь, будто заглядывая прямо в душу.

Алиса едва заметно дрогнула, почувствовав ледяное прикосновение к своему сознанию. Проклиная себя внутренне, она сделала шаг в сторону, позволяя рыцарям схватить мальчика. Тот почти не сопротивлялся, словно погружённый в оцепенение.

Надев на юношу тяжёлые стальные кандалы, один из рыцарей дёрнул за цепи и потащил его к выходу, не обращая внимания на его состояние.

— И, ради всего святого, отмойте эту грязную дворнягу — от него несёт, — брезгливо бросил мужчина ему вслед.

Сознание мальчика окончательно помутнело.

***

«Голова раскалывается…» — первое, что подумал мальчик, пытаясь пошевелиться, но тут же осознал, что полностью обездвижен. Он лежал лицом вниз на чём-то твёрдом и неровном, что постоянно дёргалось под ним.

Когда он открыл глаза, перед ним медленно проплывали каменные плиты мостовой. Лишь через мгновение до него дошло, что он лежит на спине лошади, неспешно движущейся по улицам.

Оглядевшись, он заметил небольшой отряд рыцарей, возглавляемый человеком в тяжёлых латах, полностью скрывавших его фигуру. Судя по всему, именно он командовал группой.

Собравшись с мыслями, мальчик дёрнулся, пытаясь высвободиться из оков, но тут же получил удар кнутом по спине. Боль пронзила тело, будто раскалённый нож.

— А-а-а! — вырвалось у него против воли.

— Не дёргайся, щенок! — рявкнул рыцарь, управлявший лошадью.

«Я тебе припомню это, ублюдок…» — пронеслось в голове у юноши, но он продолжил осматриваться, оценивая ситуацию. «Сколько я был без сознания?»

Тряска не казалась ему слишком долгой, поэтому он решил, что его вывезли недалеко — вероятно, они всё ещё в том же городе.

Город выглядел странно однообразным: все здания были построены из крупных каменных блоков, словно по единому шаблону, и ни одно не выделялось высотой — максимум три-четыре этажа.

Пытаясь найти путь к бегству, он заметил в переулке тёмную фигуру, пристально наблюдающую за процессией. В следующем проходе стояли уже двое. А затем из третьего переулка вылетела металлическая стрела.

Выстрел оказался точным — стрела вонзилась в шею рыцаря, везущего пленника, попав в щель между шлемом и доспехом.

Рыцарь захрипел, захлебнувшись кровью, и рухнул на землю. Испуганная лошадь встала на дыбы, сбросив мальчика на мостовую.

Он упал лицом вниз, инстинктивно подтянув закованные в кандалы руки к голове, чтобы защититься.

— Засада! В строй! — закричал один из рыцарей.

Но было уже поздно — все они лежали мёртвые.

Том 1 глава 8 Таинственные фигуры

Услышав стихающие звуки резни, а также отдаляющийся цокот копыт, мальчик чутко привстал и начал осматриваться. Первым, что он увидел, был труп его перевозчика, лежащий на спине и хрипящий от стрелы, вонзившейся в шею. Взгляд, скользнувший дальше, застыл на единственном оставшемся на ногах командире, чей облик резко контрастировал с его солдатами.

Снаряжение его было куда внушительнее, чем у подчинённых: гибкая, словно чешуя неведомого чудовища, броня выглядела способной выдержать даже самые сокрушительные удары. Кроме того, на нём висело несколько видов оружия — редкость среди воинов, привыкших полагаться на один проверенный клинок.

А вокруг... Вокруг не осталось никого. Вся когорта конницы была уничтожена в одно мгновение. Лишь пленный мальчишка и командир, ошеломлённые, застыли в нерешительности.

— Выходи, подлая сука! — проревел командир сквозь шлем, на лицевой части которого зияла единственная прорезь, тянущаяся от левого глаза к правому.

Мальчик повернул голову в сторону, куда был направлен взгляд командира, и увидел, как из переулка, откуда ранее вылетела стрела, вышла фигура.

— Ты... — протянул мужчина, чувствуя, как в груди закипает ярость. — Какое право имеют наёмники вмешиваться в дела семьи?!

— Какое жалкое существо, — раздался женский голос, пропитанный сарказмом.

Фигура, облачённая в лёгкое боевое кимоно цвета ночи, с ножнами для меча на поясе. Её телосложение выдавало силу и мощь, но больше всего поражал рост — около двух с половиной метров. Лицо скрывала тканевая маска с двумя идеально ровными прорезями для глаз.

Выйдя из переулка, она на миг замерла — и в тот же момент с крыш спрыгнула сотня таких же фигур. Каждая, приземлившись, опустилась на одно колено, выстроившись по сторонам от неё. Ни у кого не было отличительных черт: одинаковые кимоно, одинаковые пояса, за спиной — луки с тетивой, испускающей мягкое голубое сияние.

Командир, рухнув на колени, завопил в панике:

— Вы хоть понимаете, что вас ждёт?! Союз семей не простит этого, а моя семья лично будет охотиться за вами! — в его крике смешались злоба и отчаяние.

Женская фигура даже не удостоила его взглядом. Её внимание было приковано к мальчишке, который полз к умирающему рыцарю — тому самому, что недавно хлестал его кнутом.

«Я же обещал, что поквитаюсь с тобой», — мелькнуло в голове у мальчика, пока он осторожно подбирался к рыцарю. Добравшись, он схватился за шлем и начал стаскивать его с головы мужчины.

В тот же миг, как шлем слетел, с небес вонзилось лезвие меча — прямо в камень. Мальчик ошарашенно уставился на клинок, пронзивший каменную плиту. Его действия не остались незамеченными.

— Что будешь делать? — раздался тот же женский голос, но теперь в нём сквозило любопытство.

Мальчик поднял глаза на женщину, стоящую в окружении безликих воинов в одинаковых кимоно, с одинаковыми мечами и луками. От неё исходила зловещая аура, пропитанная тьмой, а меч, мгновением ранее исчезнувший из её ножен, теперь торчал из земли рядом с ним.

Быстро оценив ситуацию, он попытался встать, но это оказалось нелегко с кандалами, весившими не меньше пятнадцати килограммов. Собравшись с силами, он всё же поднялся, ухватился обеими руками за клинок с односторонней заточкой и вытащил его из камня.

Меч был чуть длиннее его привычного талвара, но у этого не было гарды, а длина рукояти указывала на то, что оружие задумывалось как двуручное.

Мальчик поднял клинок к небу, затем перевёл взгляд на задыхающегося рыцаря. Их глаза встретились, и рука дрогнула. Он не раз убивал монстров, но лишить жизни человека... Перед ним были глаза, полные мольбы. Но о чём тот просил? О пощаде? Или, может, о смерти, чтобы избавиться от мук?

Сжимая меч и слушая, как командир в отдалении продолжает орать на тёмных воинов, то угрожая, то умоляя о пощаде, мальчик вгляделся в глаза умирающего.

«Убей меня, не мучай, просто убей», — знакомый голос прозвучал у него в голове.

«Что? Кто это?» — мелькнуло в сознании, но он тут же понял: это был голос того самого наездника, что хлестал его кнутом.

«Но почему я его слышу?» — мальчик заметил слабое свечение меча в своих руках. «Понятно...» — это была особенность клинка: слышать мысли умирающих.

Собрав волю в кулак, он отвел взгляд в сторону и вонзил меч в грудь рыцаря, прекратив его страдания.

Лязг металла заставил командира обернуться. Увидев мальчика, стоящего над телом с окровавленным мечом в руках, он застыл, а затем его взгляд наполнился безумием.

— Всё из-за тебя, мелкая дрянь! Я тебя, гнида, выпотрошу и выброшу в подворотню на съедение свиньям! — каждое слово вылетало с ненавистью.

Он огляделся, заметив, что нападавшие по-прежнему не двигаются. Ни их предводительница, ни её воины не вмешивались — словно каждый его шаг был им заранее известен.

Нет, само нападение было безупречно спланировано, но командира пугало другое: они словно *предвидели* его действия.

«Пф, нет, они просто трусы. Я сильнее — вот и не лезут», — подумал он, выхватывая из ножен полуторный меч, на клинке которого красовались инициалы его рода.

Ещё раз убедившись, что воины в кимоно не собираются действовать, он направился к мальчику, вытаскивающему меч из тела убитого.

Тот поднял глаза на приближающегося командира. Каждый его шаг дышал ненавистью. Взгляд, брошенный на женщину в маске, не принёс надежды: она и её люди всё так же наблюдали.

Он ждал, что они вмешаются, но ничего не происходило. Силы покидали его: руки горели от тяжести кандалов, голова пульсировала от удара, полученного ранее.

Оглянувшись, он увидел пустые улицы — жители давно разбежались.

«Может, бежать?» — мелькнула мысль. Нападавшие явно не собирались ему помогать, а шансов победить командира не было. Руки скованы, одежда в лохмотьях, противник — в крепкой броне.

Шаги звучали всё ближе. Командир ускорился, занося меч для смертельного удара.

— Что будешь делать? — снова спросила женщина, и в её голосе по-прежнему звучало любопытство.

Том 1 глава 9 Первые слова

Прозвучал громкий звук столкновения клинков, а сразу же после него — скрежет скользящего металла. Мальчик встретил взмах командира, держа меч по горизонтали, но эта горизонталь была под сильным углом. Мальчик не старался встретить всю силу удара; он пытался смягчить последствия.

Руки мальчика задрожали: сила, которой обладал командир, была в несколько раз больше, чем у ребёнка. Мальчик отскочил назад, он хотел перевести дух, но как только он вздохнул, командир уже был в упоре, нанося боковой удар лезвием меча.

Не успев собраться, он машинально подставил клинок за оборону, но сила удара была слишком велика, и мальчика отбросило на несколько метров.

— Какая жалость, а ведь я только начинаю, — злобная улыбка была видна сквозь шлем мужчины, а его голос был полон презрения и насмешки.

Мальчик тем временем пытался вернуть контроль своему телу. Руки дрожали, а ноги, потерявшие стойкость, косились, лишая контроля движений. Командир не собирался давать мальчику отдышаться; он уже подходил, намереваясь провести такую же боковую атаку.

Почувствовав присутствие командира, юноша поставил блок мечом. Впрочем, этот удар дался мальчику проще, чем предыдущий, но не успев опомниться, как в его грудь влетела металлическая подошва ботинка командира. Она прилетела ровно в дыхательные пути мальчика.

Мальчик отлетел назад, роняя меч, а левой рукой хватаясь за место удара. Он не мог вдохнуть воздух, словно факт того, что он мог дышать, полностью исчез.

Этот факт заставил мальчика полностью потерять концентрацию над происходящим. Левой рукой он держался за место удара ногой. Его глаза раскрылись настолько широко, что были видны верхние стенки глазницы. Рот был точно так же раскрыт, пытаясь глотнуть воздух, но тело отказывало ему в этом удовольствии, заставляя его продолжать свои тщетные попытки.

— Ради такого отродья мы пришли такой группой? Да тут любой дворняга с тобой справится! — злости командира не было предела. — Мне даже жалко убивать такого никчемыша, как ты, но вот мучить... — последнее слово прозвучало достаточно протяжно, чтобы понять его будущие намерения.

Подходя ближе к исхудалой фигуре мальчика, он увидел, как тот хватается ртом за воздух, словно рыбка, выброшенная на берег. Мужчина пнул своей ногой по рукам ребёнка, заставляя его перевернуться. Впрочем, так и произошло: мальчик перевернулся на живот.

Мысли суматошно работали, заставляя его тело вернуть контроль за дыханием. Его мысли судорожно плутали внутри сознания в поисках воспоминаний о том, как дышать, уходя всё глубже и дальше от происходящего.

— Вставай! — прозвучал женский и манящий голос в голове мальчишки.

«Что?» — задумался он на мгновение, как потоки воздуха стремительно стали заполнять тело мальчика, а сознание, потерявшее концентрацию, стремительно начало обрабатывать происходящее.

Меч был на расстоянии вытянутой руки, но чуть дальше, чем нужно было. Командир уже поднимал свой клинок, намереваясь вонзить его в тело мальчика.

В этот момент мальчик вспомнил истину, которой придерживался все эти месяцы. Выжить — главное правило его путешествия, неважно какой ценой, главное выжить.

Чувствуя на себе внимание чужого клинка, который начал стремительно двигаться в его сторону, он вынул из-под своего живота руки и устремил их к клинку. Он не старался остановить лезвие, он собирался отклонить его курс. Цепями кандалов мальчик со всей своей силой ударил по кончику лезвия, направив его в сторону от своего тела.

Меч вонзился в паре сантиметров от живота юноши. Он вонзился глубоко в камень, а командир, потерявший на долю секунды концентрацию от промаха, был застигнут врасплох.

Мальчик оттолкнулся ногами от земли и скользнул в сторону рукоятки лежащего неподалеку меча. Схватив его, мальчик одним движением вонзил клинок в грудь командира.

Меч мальчишки не смог пробить металл, а просто соскользнул в сторону.

— Ах ты, сука мерзкая! — крикнул командир, пытаясь вынуть из камня свой полуторный меч.

Но не успев вытащить его, клинок ребёнка вонзился в прорезь шлема командира.

«Как?... Я мог проиграть?» — послышался голос командира в голове мальчишки. Но спустя мгновение голос затих, а мальчик, вонзивший клинок в глаза своего противника, резким движением вытащил его.

— Поздравляю, это было интересное зрелище.

Мальчик услышал женский голос, полный удовлетворения, в упоре от себя. — «Как?! Как она настолько незаметно подобралась ко мне?» — мальчик слегка дрогнул. Он думал напасть на неё, но, увидев часть её возможностей, в числе которых была её незаметность, его пыл остыл. Он повернулся к ней, не поднимая свою голову.

— А ты умен, человеческий ребёнок, — добавила женщина в ответ на его действия.

«Человеческий ребёнок? Стоп... Погодите... Она же человек, верно? Говорит на моем языке, тогда что это значит?» — мальчик размышлял некоторое время, но женщина в маске продолжила.

— Ты первый кто смог пройти испытание... Что ж, это удивительно. — Голос звучал немного удрученно. — Мои братья и сестры годами готовились к нему, но никто так и не прошёл. А ты... С твоими умениями, я до сих пор пребываю в полном удивлении. Ты должен был погибнуть ещё на заходе в испытание. Впрочем, старейшина не ошибался в своих предсказаниях.

Мальчик поднял голову и взглянул на маску, пребывая в некотором шоке. Столько вопросов, а ответов ему никто не собирается давать...

— Я пришла за тобой, так как ты унаследовал награду за испытание. Но для начала, человек... Как тебя назвали? — послышался твёрдый голос из маски женщины.

«Я не могу говорить же... Почему так сложно, да и если бы мог, то имени я своего не знаю!» — крикнул в своих мыслях мальчик, показывая лёгкое недовольство в своём взгляде. Но вскоре он кое-что понял.

«Или я знаю... Имя! Я знаю его, я знаю свое имя!» — вспомнил юноша, но в этот момент, вспоминая свое имя, его губы задвигались.

— Финн... М... Меня... Зовут... Финн... — он проговорил каждую букву, будто каждое слово, произнесённое вслух, было новыми и незнакомыми.

Том 2 глава 10 странное древо

Густой тёмный лес, покрытый множеством открытых корней деревьев, что были больше простого человека, казался живым и древним, словно сама земля под ногами дышала вековой мудростью. Лианы, испустившие свои сети, были прочнее любой верёвки, переплетаясь между стволами, как паутина исполинского существа, но если оторвать лиану, то вся её сила мигом испарится, начиная тлеть прямо на глазах, превращаясь в пепел, который тут же уносило невидимым движением воздуха.

Финн неспеша следовал за высокими фигурами в масках. Их силуэты, вытянутые и неестественно стройные, отбрасывали длинные тени, сливающиеся с мраком леса. Они были настолько высоки, что мальчик затылком мог достать разве что до их пупка. Это было удивительно для него, ведь он не знал никого выше двух метров, а тут они были почти под два с половиной. Только если... Они монстры.

Задумавшись об этой теории, он быстро пришёл к выводу, что это может быть правдой, так как монстры не имели разума, не имели речи и уж точно не носили одежды. — «Хотя, кто знает, может, это редкий вид монстров», — подумал про себя Финн, ощущая холодок тревоги, ползущий по спине.

Сзади и спереди шли высокие фигуры, а слева от Финна шла женщина — их лидер. Её поступь была бесшумной, словно она не касалась земли, а лишь скользила над ней. На первый взгляд Финн не видел различий между ними, но, побыв некоторое время в их молчаливой компании, он заметил, что некоторые мечи на рукоятках имели свои гравировки. Он не знал их обозначения, но при битве с командиром, когда женщина-лидер кинула ему свой меч, он увидел гравировку на так знакомом ему языке — единственное слово, которое вызывало мурашки по его телу: судьба.

— А... М.. Мисс? — начал неуверенно Финн. Он подождал некоторое время, пока она повернёт голову к нему. Её маска, холодная и безэмоциональная, отражала блики света, пробивающегося сквозь листву. — А куда мы идём? — говорил мальчик медленно, он только недавно вернул себе возможность говорить, но вот его тело пока не могло привыкнуть к старым ощущениям.

— Мы двигаемся в нашу обитель, в место, где живём, учимся и работаем. — Голос её звучал твёрдо, без какой-либо саркастичности. Каждое слово было отчеканено, словно высечено в камне. — Остальное я не имею права вам говорить. Будь терпеливее, человеческий реб... Финн, будь терпеливее.

«Боже, как же я устал и хочу есть и пить... Нет. Для начала пить! В этом лесу почему-то жарче, чем должно быть. Холодной водички...» — пока Финн в мыслях мечтал о воде, вся группа уже дошла до первого обозначения.

Дойдя до неестественно широкого дуба без листвы, вся группа остановилась, а Финн отошёл вбок, чтобы понять, что именно произошло. Его взгляд упал на основание большого дуба: вроде кора и соответствовала обычному дубу, но если внимательно рассмотреть, то у самого основания коры не было. Это было трудно заметить невооружённым глазом.

Вместо коры там была краска, очень схожего по цвету с корой, но не идеально точная. Она немного отделялась от общей цветовой гаммы коры, будто маскировка, созданная искусным, но не безупречным мастером. Кажется, это было своего рода дверной проём.

Немного погодя Финн нахмурился и повернул голову на лидера, которая стояла с другой стороны колонны. Её поза была неподвижной, словно она была частью леса. Почувствовав внимание на себе, она ответила на его взгляд.

— Незнакомец обязан первым пройти, таковы обычаи нашего клана. — Голос был полон спокойствия, но в нём не было ни капли тепла.

«Сомневаюсь, что она врет. Чтож, я сам как раз хотел рассмотреть это маленькое деревце», — саркастично думал про себя Финн, а после двинулся твёрдым шагом к дубу.

Спустя около минуты неспешной походки, Финн добрался до основания дуба. Он начал чувствовать, как что-то внутри дерева двигается, словно что-то живое жило внутри древа, пульсируя в такт невидимому ритму.

Прислонив руку к коре, он почувствовал... — «Внутри дерева нет жизни, само дерево живое!» — Финн ошарашенно взглянул на древо, теперь ему не казалось, что это дерево простое. Продолжая держать руку на коре, он почувствовал, как бьётся сердце древа в такт его собственному сердцу.

А спустя мгновение та область, окрашенная в цвет коры, начала двигаться, углубляясь внутрь древа. Казалось, само дерево расступалось перед ним, приглашая войти. А спустя ещё мгновение Финн почувствовал руку на своём плече, это лидер бесшумно подошла к нему.

— Великое древо признает тебя, Финн. — Финн пытался уловить в её голосе намёк хоть на какие-то эмоции, но он так и не смог.

— И что дальше? — спросил Финн, ощущая, как его сердце учащённо бьётся.

— Иди, мы последуем за тобой.

Голос прозвучал всё так же спокойно, но в её голосе не было ни намёка на команду. Она не указывала ему, а просто в своей форме попросила, словно давая ему выбор, которого у него на самом деле не было.

Пройдя внутрь тёмного прохода, он не почувствовал ничего. Тьма обволакивала его, но она не была враждебной — скорее, как старый знакомый, принимающий его после долгой разлуки. Ему, хоть и было страшно, но, войдя внутрь, весь страх стал пропадать, заменяясь спокойствием. Как только Финн сделал несколько шагов внутри тьмы, в проходе зажглись маленькие огоньки, освещая дорогу.

Такой поворот событий был очень уместен, так как впереди, буквально через шаг, была лестница, что винтом спускалась вниз, глубоко в землю.

— И как долго туда спускаться? — обернувшись к женщине, спросил Финн, пытаясь разглядеть её лицо в тусклом свете.

— Недолго. — Кротко ответила ему девушка, следующая беззвучным шагом за ним.

Повернувшись обратно, Финн сделал неуверенный шаг по лестнице, что была сделана из дерева. Она не скрипела, не прогибалась под его весом — словно была частью самого древнего дуба. — «Вроде всё хорошо», — подумал про себя Финн.

Нет, он не боялся. За всё это время, почти за три месяца жизни в суровых условиях, питаясь трупами монстров и отдыхая с раскалённым клинком в обнимку, всё произошедшее с ним за эти два дня казалось мальчику невозможным. Он вообще не думал, что не выберется с той местности.