Судьбу не изменить.

Глава первая.

Красивый двухэтажный дом из красного кирпича темнел на фоне серого ночного неба и упирался весёлыми башенками в мутную пелену. Небо было серым, потому что совсем недавно прошёл снег. Этот снег красиво улёгся на раскидистых лапах елей и ветках других деревьев, что росли на территории двора, вплоть до не очень высокого забора тоже выложенного из красного кирпича. Этот забор служил скорее для того, чтобы показать границы территории, чем как ограждение. Тренированному человеку, при желании,
можно было перемахнуть его одним движением, что и сделал мужчина в черном, который вот уже больше часа стоял прижавшись спиной к шероховатому стволу высокой ели, сливаясь с ним.

Перед мужчиной росло еще много деревьев и кустов, прикрытых легким снежком, поэтому разглядеть его из дома было практически невозможно. Зато для мужчины было все, как на ладони. Окна первого этажа ярко светились.
и были не зашторены. В эти окна, как на экране телевизора, можно было наблюдать за жизнью молодой семьи. И, если бы это было фильмом, то фильм был про богатую, счастливую жизнь, словно в рекламе.

Посредине огромной гостиной стояла высоченная ёлка, украшенная разноцветными шарами и подмигивающая веселыми огнями. Возле нее мужчина лет тридцати подкидывал в воздух маленького сынишку. Тот зажмуривал глазки и летел в объятия отца абсолютно без страха, в твердой уверенности, что папа поймает.

А когда папа ловил, мальчик победоносно поглядывал на стоящую рядом улыбающуюся маму. Видела ли она, какой он смелый? Мама все видела, ее глаза сияли, когда она смотрела на своих любимых мужчин.

«Какая идиллия», — думал мужчина, стоявший за деревьями, собираясь презрительно сплюнуть на снег. Но, передумал. Ни к чему это.
За то время, пока он здесь стоял, он успел несколько раз покурить, прикрывая ладонью огонек сигареты, и все до одного окурки лежали сейчас в его кармане. Мужчина был осторожен. Его лицо с безжалостными серыми глазами было наполовину прикрыто капюшоном черной куртки, а на подбородке отчетливо виднелся широкий застарелый шрам, как напоминание о том, что не всегда он был профессионалом.

Осторожность никогда не помешает. Эта самая осторожность заставила его взять с собой балаклаву, которая сейчас лежала в кармане куртки за ненадобностью. Мужчина решил, что она не пригодится. Опознавать его будет некому. Стоя за кустами, он много размышлял о том, что богатые люди в принципе делают неправильно, селясь вот в таких вот коттеджных поселках и огораживая себя заборами.
Огромное расстояние между домами не дает возможности соседям заметить, и услышать если в доме что-то случится. Для таких людей гораздо безопаснее было бы жить в густонаселенных многоэтажках.

А еще, наблюдая за обычным вечером этой семьи, мужчина думал,
что молодой отец в окне сейчас ни капельки не напоминает того самого жесткого и решительного Григория Жарова, чья бескомпромиссность подписала ему приговор. Сейчас это был обычный семьянин, играющий с сынишкой и готовящийся к Новому году.

Но, Тимур видел его совсем другим и знал про стальной характер Жарова. Решив, что видел достаточно и ему всё понятно, Тимур начал медленно передвигаться от дерева к дереву, стараясь незаметно пройти за угол дома. Там, в одной из нежилых комнат, было не закрыто на запор окно. Тимур сам его отворил накануне, когда приезжал в этот дом со своим хозяином. Он выждал довольно длительное время и считал, что убедился, что в доме, кроме молодой семьи, точно больше никого нет.

Однако, еще пару минут на наблюдательном посту изменили бы его мнение. Прямо в гостиную вела лестница со второго этажа. С этой лестницы спустилась вниз женщина лет сорока, в опрятном сером платье. Это была домработница семьи Жаровых — Светлана. Обычно она исполняла свои обязанности до шести часов вечера, но сегодня решила заночевать в доме хозяев, чтобы прямо с утра приступить к приготовлениям к Новому году. Успеть все сделать здесь и убежать отмечать праздник со своим мужем.
Она спустилась и, наклонив голову набок, с улыбкой наблюдала за тем, как родители играют с мальчиком. Ей нравилось работать в этой семье. Нравилась атмосфера, царящая в этом доме.

— А не пора ли Мишутке лечь спать? — спросила женщина, видя, как недовольная гримаска искажает лицо ребёнка.

— Не хочу шпать, — начал канючить мальчик, но его мама поддержала домработницу.

— Да, Светлана, проводите, пожалуйста, нашего маленького хулигана в его спальню. А я поднимусь через пять минут. Иди, Мишаня. Тебе надо выспаться. Завтра такой день. Завтра Новый год! И вот завтра ты уж точно ляжешь попозже.

Светлана взяла за ручку недовольного двухлетнего Мишу и повела вверх по лестнице. Мальчик все время озирался. Он не привык ложиться спать без мамы. А его мама в это время решила поговорить со своим мужем о наболевшем:

— Гриш, ну что, вы помирились с Олегом? Они придут к нам, отмечать Новый год?

— Да нормально все, конечно, придут, — приобнял жену Григорий. — Олег смирился с моим решением. В конце концов, это мой бизнес, а у Олега нет даже трети. Ты знаешь, мы с Олегом знакомы тысячу лет, но его всё время тянет на что-то незаконное. Я устал ему доказывать, что прибыль — не главное. В нашем деле важна честность. Ну, согласились бы мы сейчас на закупку этих несертифицированных лекарств из-за границы, и что, полстраны бы перетравили? Нет, теневые схемы, это не для меня. Я очень рад, что Олег это понял.

— Я тоже рада, — положила голову на плечо мужа молодая женщина. — Новый год без семьи Олега, это словно не Новый год. Мы столько лет отмечаем этот праздник вместе.

Женщина подняла голову и заглянула в лицо мужа. Она увидела, как удивлённо взлетели вверх брови Григория и проследила за его взглядом. Из темноты бокового коридора, ведущего в нежилые комнаты, плавной походкой тигра приближался тёмный, угрожающий силуэт. Он переступил порог гостиной, и часть лица, не скрытая капюшоном, осветилась. Григорий узнал его мгновенно, по шраму на подбородке.

Глава вторая.

Мужчина, глубоко надвинув на глаза черный капюшон, шагал по улице коттеджного поселка. Машина его стояла далеко отсюда. Ее светить было нельзя. Проходка мужчины была в меру тороплива, чтобы не привлекать к себе внимание. Он нашел свою машину в паре кварталов, припаркованную возле мусорных баков. Сев в нее, в ярости начал колотить кулаком по рулю, по передней панели. Он не сделал дело! Более того, он его завалил. Как теперь это воспримет Олег? Но, к Олегу ехать сразу нельзя.

Немного успокоившись, Тимур завел машину и поехал к озеру за поселком. Там дошел пешком до проруби, продолбленной рыбаками, и старательно утопил в ней резиновые накладки со своей обуви и перчатки. Туда же он должен был бросить оружие, но не стал этого делать. Дело еще не доделано.

Уже давно было пора появиться Олегу на глаза. Тимур предполагал, в каком напряжении ждет его босс. Мужчина вернулся в машину и вновь ехал в коттеджный поселок. Он ехал почти туда же, откуда недавно так поспешно удалился. Всего через квартал от дома Жарова был дом Олега Зеленкина. Друзья специально поселились близко друг к другу. Дом Олега был посолидней, в три этажа, и сейчас в нем было очень оживленно.

Возле ворот стояло несколько дорогих автомобилей. Тимур знал, кому они принадлежат. Вот этот внедорожник — начальнику местной полиции. А эта машина — бери еще выше, мэру. Тимур был в курсе, для чего Зеленкин собрал вокруг себя такую влиятельную компанию в этот вечер. Ворота в особняк были не заперты. Мужчина, невидимой тенью, проскользнул к задней двери дома, отпер ее своим ключом и, пробравшись в комнату охранника, лег спать. Вернее, делал вид, что спит.

Когда Олег Зеленкин вместе с начальником местной полиции ворвались в его комнату, Тимур сел и сонно заморгал глазами, спрашивая, который час.
Так было задумано. Зеленкин старательно изображал, что сильно пьян, но его глаза смотрели на охранника с нетерпеливой вопросительностью. Тимур отвел взгляд, представляя, в какое бешенство придет Олег. И не ошибся.

Через полчаса, проводив всех своих гостей, Олег кинулся в комнату Тимура.

— Ну что, дело сделано?

— Не совсем. Григория с женой больше нет, но в доме был кто-то еще. И этот кто-то сбежал вместе с ребенком Жаровых, — решил не ходить «вокруг да около» Тимур.

— Что? Что ты такое говоришь? Ты, вообще, соображаешь? Ты мне хочешь сказать, что этот кто-то видел тебя и поэтому сбежал, прихватив с собой Мишку?

— Получается, что так, — уставился в пол Тимур, боясь посмотреть на разъяренного шефа.

Олег вытер вспотевший лоб, грузно плюхнулся в стоявшее рядом кресло. Трясущейся рукой достал из кармана сигареты и закурил прямо в комнате. Со своими гостями он выпил очень много. Но, если и был поддат, хмель сейчас слетел с него моментально.

— Тимур, — вкрадчиво начал он, — ты же понимаешь, для чего все это было задумано? После гибели семьи Жаровых я должен был стать единственным управляющим нашей компании. Слышишь, единственным! Родственников у них не имеется, так как они оба детдомовские. Но, получается, Мишка остался жив. Он наследник доли Григория. Наследник контрольного пакета акций и до его совершеннолетия всем может распоряжаться его опекун. То есть, смерть Гриши нам ничего не дала, если жив его сын. Но, в данной ситуации это полбеды. Гораздо страшнее, если тебя реально кто-то видел. Так красиво было всё задумано. У меня стопроцентное алиби. Я выпивал с такими людьми, рассказывал им о нашей многолетней дружбе с Григорием Жаровым.
Ты ведь знаешь, его все уважали в этом городе, а я всегда терялся на его фоне. Алиби было и у тебя, ты всё это время спокойно здесь спал. Сам начальник полиции в этом убедился. И всё «коту под хвост». Тимур, ты хоть понимаешь, что ты натворил? Найди того, кто был в доме. Найди прямо сегодня. Его и ребёнка. Есть мысли, кто бы это мог быть?

— Я думал, может быть, ты знаешь. Может Жаров упоминал, что кто-то должен был к нему приехать?

— Да никто не мог к нему приехать. У них же с женой никого нет. И близких друзей, кроме меня, тоже нет. Ты и сам всё это знаешь. Если только Светка, их домработница. Обычно она не оставалась в доме на ночь, но мали ли что... Точно! Это может быть только она. Кому бы ещё понадобилось спасать ребёнка? Если это был посторонний человек, он просто сбежал бы, в ужасе, забыв про Мишку. Тимур, поднимайся, поехали к этой Светке. Я знаю где она живёт. Гриша как-то подвозил её до дома при мне.

— Скажи адрес, Олег, я сам поеду, — с готовностью вскочил Тимур.

— Ну уж нет, я больше тебе одному это не доверю. Поедем вместе, на твоей машине. Алиби у меня уже имеется. Так что, пошли разгребать то, что ты натворил.

В спальном районе города стояла тишина. Время приближалось к утру, народ спокойно досыпал свои час-два до подъема. На подъездной двери не то, что домофона не имелось, она и сама болталась на одной петле, слегка поскрипывая от морозного воздуха.
Тимур поднялся на третий этаж один, Олег остался в машине. Мужчина едва дотронулся до звонка, как дверь квартиры резко отворилась. На Тимура смотрел растерянный мужчина, не выглядевший сонным. Это был муж Светланы. Он был очень взвинчен. Сразу же выложил Тимуру, как его жена какое-то время тому назад ворвалась в квартиру полураздетая, попросила его расплатиться за такси. Но самое главное, она была с ребенком Жаровых. Света ничего не стала объяснять мужу, находясь в состоянии близком к истерике. Она оделась, взяла деньги, большую хозяйственную сумку, укутала Мишу и убежала.

— Да что там случилось-то?!! — вопрошал ошарашенный муж Светы у Тимура. — Зачем моя жена забрала Мишу? Вы, наверное, от Жаровых? Они его ищут?

Тимур криво усмехнулся, нащупывая в кармане рукоятку пистолета. Слишком много жертв. Так быть не должно. Но этот мужик чересчур много знает...

Осторожно неся в руках большую хозяйственную сумку, словно бы в ней был фарфор, Светлана поднялась в тамбур вагона. Недовольная проводница хмуро проверила её билеты. Удивилась тому, что билетов четыре, а пассажирка одна. Света выкупила сразу всё купе.

Глава третья.

Сергей Шарапов торопливо сбежал по ступенькам метро. Лена опять будет недовольна. На улице тридцать первое декабря, а он мало того, что поехал на работу, так еще и задержался.

Шарапов работал в полиции и совсем недавно был неплохим опером, но сцепился с начальством, не желая отмазывать какого-то мажора. Его понизили. Теперь он занимается несовершеннолетними, несовершеннолетними совершившими преступления. Эта работа была Сергею очень не по душе. Несмотря на суровый вид и закрепившуюся за ним репутацию «крутого», жесткого на расправу опера, Шарапов близко к сердцу принимал судьбы этих оступившихся, пошедших «по кривой дорожке» подростков, очень часто из неблагополучных семей. Вновь и вновь наступая на одни и те же грабли, Шарапов пытался до них достучаться.

— Не подняться тебе так по карьерной лестнице, — шутили его друзья-опера. — А без тебя в отделе, ой, как плохо. Преступный мир совсем распоясался. Как же нам без Шарапова?

Коллеги часто шутили на эту тему, тему сходства Сергея с его однофамильцем, героем известного в советское время криминального сериала. Сергей и правда был похож на Володю Шарапова. Сильно похож, и не только внешне, но и бескомпромиссным характером. Этот характер вредил его карьере. Но, раз уж теперь он занимается несовершеннолетними, то и занимается отдаваясь этому целиком. Тридцать первого декабря он вытаскивает из обезьянника своего подопечного, в очередной раз попавшегося с наркотой. Потому, что пацан-то он, в принципе, неплохой. Только, воспитываясь с пьющими родителями, ничего в жизни, кроме грязи, не видал.

Как на грех, еще и машина Сергея не завелась на морозе, когда он уже освободился и спешил домой, к беременной жене. Видимо, старый аккумулятор «приказал долго жить». Шарапов не стал пытаться его подзарядить и тратить время. Он побежал к метро, а когда доехал до своей станции решил срезать дорогу к дому через парк. В парке горели фонари, а людей почти не было.
Народ собирался за праздничными столами встречать Новый год.

Сергей представил себе, как злится сейчас его жена, и ускорил шаг. Мельком повёл глазами по небольшим снежным холмикам вдоль расчищенной, широкой дорожки парка, и несколько раз моргнул, не веря тому, что видит.

Это что, маленький ребёнок сидит там, прямо на снегу, под деревом?
Так и есть!

Сергей подбежал. Мальчику было примерно года два. Значит, он должен уже разговаривать.

— Эй! — опустился на корточки перед ребенком Сергей. — Ты чей? Как сюда попал? Где твоя мама?

Ребенок молчал и даже взглядом не давал понять, что видит Сергея, уставившись в одну точку. Мужчина заметил в крошечной, замерзшей ладошке мальчика клочок бумаги. Осторожно разжал тонкие пальчики и прочитал записку, написанную очень неровным почерком, видимо, в состоянии сильного волнения.

«Его зовут Миша. Он мне не нужен. Я не в состоянии его содержать».

Все стало на свои места! Мальчик, почти что, его контингент. Пьющей, скорее всего, матери надоело ухаживать за ребёнком, и она избавилась от него вот таким варварским способом, оставив в парке, на снегу. Вся одежда Миши кричала о крайней нужде. Старая куртка, поношенные сапожки. И этот взгляд... Видимо, много ребёнок повидал.

Осторожно, чтобы не испугать мальчика, Сергей протянул руки и поднял его из сугроба. На улице холодно. И неизвестно еще, сколько этот малыш просидел тут, на снегу. Надо вызывать такси.

Сергей Шарапов широким шагом побежал по аллее парка, не видя, как за его спиной какая-то женщина шагнула из тени кустов. И, с тоской глядя в спину мужчины, перекрестила их с мальчиком силуэт.

В машине такси Сергей Шарапов набрал своей жене.

— Лен, тут такое дело...

— Только не говори мне, что ты еще задерживаешься, — заверещала в трубку Лена. — Я уже несколько часов сижу нарядная, накрашенная. Ивановы нас заждались.

— Лен, я ребенка в парке нашел.

— Меня не волнуют твои отморозки! У них вечно что-нибудь случается. Сегодня Новый год. Сереж, ты можешь хоть иногда абстрагироваться от своей работы?

— Лен, ты не поняла, я маленького ребенка нашел. Он в сугробе сидел, я что, должен был мимо пройти?

— Я уже знать ничего не хочу, — выдохнула внезапно спокойным тоном Лена. — Знаешь, что я тебе скажу, Шарапов? Я не собираюсь сидеть здесь и ждать наступления Нового года одна. Я сейчас же вызываю такси и еду к Ивановым.

— Хорошо, Лен, поезжай, — обрадовался такому выходу из положения Сергей. — До двенадцати я к вам присоединюсь.

— Вот только попробуй не появиться! Я уже устала везде ходить одна. Я беременна, Серёж. У нас с тобой будет ребёнок. Ты должен перестать мотать мне нервы.

Дежурный в отделе полиции хохотнул, увидев вернувшегося Шарапова с ребёнком на руках.

— Ты что, ещё и нянькой теперь у нас заделался? Ты где его взял?

— Смешного я тут ничего не вижу. Мальчика бросила мать, вот записка при нем была. Давай оформляй и я повезу его в больницу. Пусть там его осмотрят.

— Конечно в больницу, куда же еще, — вздохнул дежурный. — По первому времени таких вот в детское отделение определяют, пока к детдому не прикрепят. Мамашу мы вряд ли найдем. Ты можешь ехать домой, Серёж. Я сейчас вызову кого-нибудь. Его отвезут.

— Сам отвезу, — нахмурился Шарапов. — Оформляй давай.

В детском отделении ближайшего к полиции стационара Шарапова с ребенком на руках встретили с большим недовольством.

— Новый год ведь, — развела руками медсестра. — Персонала почти нет. Больных, кроме самых тяжелых, отпустили домой. Что я сейчас с вашим мальчиком делать буду? Ну ладно, давайте определим его в бокс. Пусть полежит там до завтра.

— А завтра что? Его осматривать будут или нет? Пацан сидел в сугробе.
Его необходимо осмотреть сейчас.

— Поднимитесь на пятый этаж. Там есть дежурный доктор. Надеюсь, он еще....— медсестра замялась.

— Еще трезв, — закончил её мысль Шарапов.

Молодой доктор оказался вполне трезв и, под настойчивым взглядом Сергея, очень серьезно отнесся к осмотру мальчика. Он тщательно его послушал, заглянул в рот.

Глава четвертая.

Новогодние праздники подходили к концу. В принципе, Лене Миша не доставлял никаких хлопот. У Сергея были выходные, и он занимался мальчиком сам. Ребенок немного оживился и уже не был куклой с застывшим взглядом. Он кушал, смотрел телевизор, но по прежнему молчал.

Лена предположила, что мальчик немой с рождения. Сергей не согласился с этим.

— Мне так не кажется. Если бы мальчик был немой, он бы пытался общаться жестами. А он этого не делает. К тому же, Миша вполне социализирован. Даже не верится, что он из неблагополучной семьи.

— Да, не похож, — косилась на Мишу Лена.

Сейчас, когда Сергей купил ему новую одежду, Миша выглядел вполне обычным ребенком. Очень симпатичным, с большими карими глазами, с густыми, необычно прямыми бровями и подчеркнутыми скулами. Миша смотрел на Лену очень серьезно, не улыбаясь от этого она иногда вздрагивала. Улыбки на лица мальчика она не видела ни разу, а темнота этих выразительных глаз словно скрывала какую-то ужасную трагедию. Но, гораздо больше женщину пугало то, что её муж не отходит ни на шаг от этого мальчугана. Лена кое-чего боялась, и её опасения подтвердились.

— Лен, давай усыновим Мишу, — эта фраза мужчины прозвучала для Лены, как гром среди ясного неба, хотя внутренне она уже предчувствовала такое развитие событий.

— Нет и еще раз нет! Через шесть месяцев у нас с тобой появится свой ребенок. Зачем нам этот чужой мальчик? К тому же, это ты сейчас все время рядом, а кончатся выходные, и ты вновь целыми днями будешь пропадать на своей проклятой работе.

— Лен, пожалуйста, я не смогу его отдать, просто не смогу. Иногда у меня возникает такое чувство, что всё это было не случайно. Не случайно моя машина сломалась в тот вечер и я пошёл пешком через этот парк. Не случайно в больнице почти никого не было и я не смог его там оставить. Миша словно бы был послан нам судьбой. И он должен жить с нами.

— А вот я никому ничего не должна, — обрубила Лена. — У меня скоро появится куча забот с новорожденным. А этот тоже маленький. Ему требуется много внимания. К тому же, он немой.

— Миша не немой, — упрямился Сергей. — Вот увидишь, он заговорит. Лен, хочешь шубу? Помнишь ту самую, на которую ты заглядывалась, когда мы покупали тебе сапоги?

— Ты же сказал, что нам это не по карману. И что надо копить на новую машину, — подозрительно сощурилась Лена.

— Шут с ней, с машиной. В автосервисе сказали, что и наша ещё сгодится. Поездим ещё пару лет на ней. Лен, давай купим тебе шубу.

Лена, уже представившая себя в обновке, засмеялась.

— Серёж, ты хоть понимаешь, какая это глупость и какой неравноценный обмен? Шуба — это только на зиму. А ребёнок — он на всю жизнь. Он требует вложений, внимания, времени...

— И любви, — тихо закончил за жену Сергей. — Мише нужна любовь. И мы с тобой можем ему её дать. Представь, как тяжело ему придётся в детдоме. Там он точно никогда не заговорит.

— Да он и так не заговорит. Он, вообще, какой-то неживой. Сидит целыми днями, уставившись с телевизор. Позовёшь есть, пойдёт. Гулять плетётся за нами. А эмоций ноль.

— Ничего, выходные уже заканчиваются. Я полностью обследую Мишу. Может быть, мы узнаем причину его неразговорчивости.

После похода в больницу Сергей снова привёл Мишу к себе домой. Лена злилась.

— Ты почему не оставил его там? Кто тебе вообще разрешил забирать его? Это ведь незаконно, то, что он до сих пор живет у нас.

— Будет законно, Лен. Я уже договорился и процедура усыновления пройдет очень быстро. Вспомни, где я работаю. У меня есть нужные связи.

— А ты меня спросил, согласна ли я? Я ведь тебе своего согласия не давала. Что там врачи про него говорят?

— Как я и ожидал, мальчик полностью здоров. Психиатр сказал, что его молчание, скорее всего, последствия какой-то травмы и, со временем, в спокойной обстановке речь к нему вернется. А ты представляешь, какая обстановка в детдоме? Лена, ну пожалуйста. Ты же видишь, Миша совсем не доставляет хлопот. Согласишься, и мы прямо сегодня поедем покупать тебе ту шубку.

Лена задумалась. Шубу ей хотелось. А мальчик, и правда, не доставлял никаких хлопот. И с одной стороны, этот ребёнок может стать отличным рычагом давления на мужа. Она вынудит его чаще бывать дома, ссылаясь на то, что ей тяжело беременной управляться с ребёнком. Женщина согласилась. Миша остался в семье Шараповых.

Месяц спустя это был уже довольно активный мальчик, бегающий по квартире. Вот только, он по-прежнему не разговаривал. Сергей старался не пропадать на работе, а Лена постоянно куда-нибудь вытаскивала мужа из дома. Ей очень нравилось ходить под руку с красивым мужем в своей новой шубке. Нравилось даже то, что Сергей при этом вел за руку Мишу. Мальчик был довольно красив. Вместе они смотрелись шикарно. Классная и счастливая семья. Лена ловила на себе завистливые взгляды одиноких женщин и наслаждалась ими.

В воскресенье она вытащила Сергея в торговый центр, желая присмотреть кроватку для будущего малыша. Она ходила вдоль рядов самых дорогих кроваток и охала от умиления. Сергей, тем временем, постоянно ловил взгляд Миши, направленный на отдел с игрушками.

«Конечно же, он ребёнок! Ему же игрушки нужны. Вот я осёл!» — сообразил Шарапов.

Лена так и не определилась с выбором, а Сергей, клятвенно пообещав ей приехать сюда ещё раз на днях, повёл свою семью туда, куда так манило Мишу. Глазки мальчика так и горели, когда Сергей попросил продавщицу упаковать самого большого и красивого робота на пульте управления. Но, этого было мало. Они пошли дальше между стеллажами с красочными и такими разнообразными игрушками, что и у мальчика, и у мужчины разбегались глаза. Лена, недовольно поджав губы, ждала их возле кассы.

— Смотри, Миш, совсем как настоящий! Хочешь себе такой? — Шарапов взял с витрины черный, блестящий пистолет и шутливо направил его на ребенка.

И тут Миша закричал! Звонко, пронзительно, так, что привлек к себе внимание всех покупателей и персонала магазина.