Суженая для сказочных. Всех поженю!

Глава 1. Хорошо тому, кто в своем дому

Приключение брачного агента в сказочном лесу начинается!

"Работа у меня такая – любовь искать. Вот и бабушка обратилась за помощью, пришлых устроить в нашем лесу да с местными сдружить. А куда деваться? Родных выручать надо!
Всех устрою! Всех поженю!"

— Есенок!

Скинула свой рюкзак прямо на траву и бросилась, распахивая объятия, навстречу сгорбленной старушке, стоящей на пороге родной избы.

— Ягусенька, моя родненькая!

— Истосковалась по тебе, девонька, — запричитала бабушка, теплыми пальцами накрыв мои щеки. — Не хватает нам тебя. Уж лес истосковался страшно. А страсти каки творятся! Ажно жуть берет!

— Не-не! Давай за чайком все расскажешь? Я тебе пряников привезла, твоих любимых.

— Черствых? — просияла моя ненаглядная бабушка, заставляя свой крючковатый нос смешно вздернуться, а уголки окруженного морщинками рта весело приподняться. — С плесенью?

— С плесенью, — улыбнулась, обхватывая рукой худосочные плечи. — Пойдем-пойдем. Хочу твоего фирменного — с малинкой. Я еще худи привезла, как ты просила, тот, со Шреком.

— Красавец же мужчина! Баский, ой, баский!..

На крылечке встречали пестрая подстилка, стояла старенькая, но еще годная лавочка, да обережком ухват в уголочке, рожками вниз. Из хаты, как и всегда, вкусно пахло: травами, выпечкой и легким дымком, говорящим о том, что бабуля недавно затопила печку и наверняка наварила вару.

Словно чувствовала, что я скоро приеду. Или на косточках гадание рассыпала, ей не в диковинку.

Через четверть часа, если верить моему телефону, бабуля уже раздувала валенком свой старинный самовар, приказывая кружкам перелететь из серванта на стол.

Заколдованная метла весело скребла циновку на полу, на печке что-то ворчливо кипело в большом чугунке, а цветастая скатерка весело всплескивала бахромой от каждого бабулиного толчка валенком.

Дома-а-а… Наконец-то я дома!

Каждый раз, стоило мне вернуться к родным пенатам, как с плеч словно груз скатывался — свобода! Она здесь ощущалась диким огнем, зазывая, заманивая возвращаться вновь и вновь. Что я и делала, как верная дочь своей названной родительницы.

Вытащив из подобранного рюкзака залежалые пряники, я потерла руки и, когда ароматная заварка наполнила мою кружку, скомандовала:

— Выкладывай, бабусь! Что случилось? Что за спешка?

— Ой, Есенок! — прикладывая сухие руки к груди, запричитала она, заставив множество бус на груди перестукиваться. — Ты б знала, чего тут да как! Представляешь, нелюди-чужаки из порталов вываливаться начали! Абассы! Аспиды! Эти… эмигранты! Во!

— Да ладно! — едва не поперхнувшись чаем, благодарно приняла сильный, несмотря на комплекцию старушки, удар по спине и переспросила: — Шутишь, что ль?

— Да каки тут шутки, внученька? — возмутилась старушка, щелкнув пальцами, и серебряное блюдце с подпрыгнувшим на нем яблочком брякнулось прямо на стол, поднимая в воздух пыльцу, оставшуюся от разбора трав. — Ты гляди! Токмо глянь! Уже третью луну в нашем лесочке падают!

В центре блюдца, как на экране телевизора, запестрели картинки с непохожими на привычных нам персонажами.

А сейчас краткое введение: моя бабуся — всем от мала до велика известная баба-Яга. Вот! Она меня в лесу нашла, еще младенцем, воспитала, на ноги поставила, образование дала: и обычное, как могла, и ведьмовское — мастерское. Родителей я своих, естественно, не помнила, да и не очень-то интересовалась: у меня такое детство было — обзавидуешься!

Мавки плавать учили, леший настоящий профессорский курс по ботанике провел, бабуся про всякую живность лестную от и до рассказала! Я даже с Лихом в прятки играла! Только вот он всегда выигрывал, жулик, в Нави прятался.

— Ого! Это чей-то у него? Хвост, что ль?

— Змеелюд, Есенок! — подтвердила бабуля, тыча пальцем в изображение красивого, конечно, но странного мужика. — Как есть змеелюд!

Грудь голая, руки — во! Шея — во! Живот — ну, бабулина доска для стирки рядом не лежала — весь в рельефе! Городские таких бодибилдерами звали. Черная косища густых волос тянулась от затылка до самого пояса, а глаза сверкали таинственной еловой зеленцой с вытянутым зрачком в центре.

Все портил огромный, приливающийся всеми оттенками обсидиана хвост, что заменял обычные человеческие ноги, да проблески чешуи по плечам и животу…

Если на хвост не смотреть — секс-бомба во плоти. Ему бы страничку в соцсетях завести, махом бы каким-нибудь актером стал, или топ-моделью, или просто инфлюенсером женских мнений. В общем, в людском мире его бы по кусочкам разобрали, так, на сувениры, а вспышки фотокамер ласкали бы его смуглую кожу при любом удобном случае…

Так, отвлеклась.

— Они ж нам порядок портят, — жаловалась бабушка. — Народ лесной пугают. Лихо вообще вон уже целую луну в своей Нави прячется, даже не аукает по ночам! Мавки из озера поглядывают, танцевать не выходят, дедушку злят! Жар-птица вообще пропала, испужалась, бедная! Где ее искать теперь…

— Непорядок. А я-то чем помогу, ба?

— Я знашь че подумала, покумекала, — подбирая свою костяную ногу на скамейку, Ягуля развернулась ко мне всем телом, таинственно понизив голос. — Ты ж у меня эта…

— Чего?

— Ну, колдовка любовная, по делам сердечным мастерица. Ты, внученька, давай их поженишь?

— Между собой, что ль? — вытаращилась я.

— Тьфу ты! Дурна твоя красивуща голова! На наших! Местных! Надо их как-то в общество вливать, чтобы они прошли… это… акклиматизацию! — вздернув палец к небу, она похвасталась новомодным словом, выученным с помощью планшета, что я ей из города привезла год назад. — Ты им парочки подбери, лучше ж всех знаешь, кому да как любви не хватает, кто по ласке истосковался, кому мужик рядом нужон. Без тебя никак, внученька, выручай семью свою, а то они нам тут набедокурят. Ух, сердцем чую, не к добру их появление…

— А вы сами-то пробовали с ними… контакт найти? Как обычно там: «Выходи! Братом мне будешь аль сестрой!» — вспомнив коммуникабельность сказочных персонажей, процитировала я.

Глава 2. Каковы встречи, таковы и речи

— Е-е-е-еська! Е-е-е-еська! — грозно зашелестели ели у бабушкиной хатки, стоило переступить порог.

Переоделась в родную домашнюю рубаху с поневой, заботливой рукой бабули расшитые, и закуталась в выданную родительницей шаль с бахромой да цветами. Улыбнулась, глядя на закачавшиеся макушки, выглядывая меж толстых стволов знакомый силуэт.

Скрипели ветки, хрустел хворост, а игольчатые лапы громко шуршали.

Вот увидел бы кто из городских — помер бы со страху. Хорошо, что дедушка леший уже такой фигней не страдает и давненько перестал грибников пугать. Бабуся рассказывала, что еще по юности они с визгом из леса выпрыгивали и бежали куда глаза глядят от этих его фокусов.

Корзинок брошенных целая коллекция, до сих пор внукам показывает!

— Е-е-е-еська! Когда-а-а долг вернешь?

— Ну что ты как «здрасте»! Верну я, верну!

— Гу-у-ус дважды проду-у-ул! Уже отда-а-ал!

— Выходи уже, хоть обнимемся!

Грузное, обвитое старой корой тело вышагнуло из леса, распахивая кривые сучковатые руки для объятий. Подпрыгнув на бегу, я ловко повисла на толстом стволе, довольно болтая ногами.

— Здравствуй, дедушка дорогой мой!

— Есе-енок, — протянул дедушка леший, осторожно обнимая меня скрипящими и трещащими ветками. — Надолго ли? Али бабулю попроведать?

— Вроде того. Дедуль, ты что про эмигрантов знаешь?

— Эмигрантов не зна-аю, — покачал он тяжелой головой, украшенной мхом да грибами. — Зна-аю про чужаков, из порталов выпавших.

— Я про них, про них.

— Злые они, — неожиданно обиженно признался он. — Чуть на косте-ор меня не порубили. А я только поздороваться прише-ол, по-доброму, с дарочками даже, гостинцами...

— А рядом сейчас есть кто из них?

Дедушка закрыл глаза, что поблескивали под двумя наростами коры, и прислушался к лесу. Со стороны могло показаться, что он заснул, но я знала, что наш леший уже немолод, не было смысла его торопить. Поэтому только терпеливо ковыряла пальцем старый сучок, из которого сочилась смола.

— На севере один! В минуте ходу! — гаркнул он, заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Березоньку ломает! Ирод!

— Так, — чтобы быстрее соображать, я начала рассуждать вслух. — Ты меня к нему доставить сможешь? — леший кивнул. — Я сейчас у бабуси кольчугу возьму заговоренную, и помчали!

— Какие ча-а-али?

— Помчали! — повторила разборчивее. — Вперед пойдем, в смысле.

— Вперед пойде-о-ом, — согласился он. — На север как раз впере-о-од…

Минут через десять я уже сидела у дедушки на руках, то и дело поправляя взятый взамен оберег. Тонкая, из серебряных ниточек кольчуга, укрытая под шалью, должна была сделать меня неподвластной к ударам да ранам. Как щитом прикрыть — на всякий случай, если эмигрант окажется уж очень агрессивным.

Бабуся мой энтузиазм похвалила да отпустила с напутствием эмигранта в баню везти любыми приговорами, в новый мир его принимать будем.

Я все же надеялась, что смогу найти с ним общий язык. Права бабуся — с городскими же смогла, значит, и с этими справлюсь. А те почище всякой бесоты будут!

Первое время в городе меня страшно удивляло, что к тем, с кем я выросла, тем, кто меня учил и оберегал, люди относятся только как к выдумке. Баба-Яга — мистический персонаж! Мистический? Ха! Она мне маму родную заменила! Очень даже реально! Леший — персонификация природных явлений? Да он лучший дед! О таком мечтать только! И птичку дитю покажет, и ягодками угостит, да еще и найдет какую послаще!

Со временем я, конечно, поняла, что так лучше.

Пусть думают, что сказочных не существует. Ведь люди… Люди страшно любят все ломать, разрушать, и то, что они называют изучением, чаще всего плохо заканчивается. Интернет, смартфоны и кабельное телевидение — да, хорошо, но есть же еще ядерные бомбы, оружие, вирусы, которые люди зачем-то даже сами создали в прошлом и сейчас продолжают это делать!

В общем, лучше так. Никто не знает, сколько еще мы сможем свой лес от чужаков прятать, времечко идет, а любое колдовство под песком времечка пасть может. Тогда, когда бабуля лес закрывала, говорит, молода была да сильна, а сейчас все чаще на старость жалуется, на немощь, боится не повторить силу свою, если заклятие падет. Но хотя бы сейчас пусть лучше так, чем они о нем знать будут. А чтобы и внутри ничего не изменилось, надо было помочь местным с их бедой.

— Я здесь сойду, дедушка.

Спустив на землю, когда оставалось еще немного ходу, леший ласково погладил меня по волосам, умилительно склоняясь с высоты своего роста и ероша кудри. Как ребенка, которым я, по сути, и была для такого старожилы, как он. Вторую ладошку у меня перед носом раскрыл, а на ней ягодки калины сладкой — как всегда для меня гостинчик припрятал.

— Спасибо, деда! А долг отдам! Обещаю!

Махнув ладошкой на прощание, в очередной раз поправила непривычный аксессуар и потопала по бурелому на звук хрустящих веток где-то глубоко в чаще, забрасывая ягоды в рот.

Даже интересно, кто меня ждет. Или не ждет? Но это уже его проблемы.

Пока шла, поняла, что тот змеелюд, которого показало мне яблочко на тарелочке, тоже был сказочным, только из другой… мифологии? Наг вроде, так их называли на всяких фанатских сайтах по фэнтези.

Разумеется, они пугали местных! Совершенно другие сказки, со своими правилами и порядками! И здешний принцип жизни им совершенно не подходил… А так, если подумать, так и им же самим тяжко — неизвестно где, неизвестно как, и кто вокруг бродит, за каким полеском беда ждет.

Жалко даже.

— Кто здесь? — красивый, бархатный мужской голос послышался из-за куста, к которому я подбиралась. — Выходи на бой, немедленно! Трус!

— Правда, что ли, с женщиной драться будешь?

Включив все свое обаяние, я выбралась из засады и лениво привалилась к стволу старенькой елки, на которой затих филин, с удивлением рассматривавший пришельца.

Не меня, конечно! А стоящего на прямых ногах… эльфа!