Суженая для тирана

Глава 1

Глава 1

Тарас

Я еще не открыл глаза, а уже устал. Непонятная тяжесть давила на плечи. Может, потому что я впервые решил устроить себе выходной? Впервые за сколько… За пять? Шесть лет? Я забыл, что такое отдых. Работа. Работа. Работа. Она меня выматывала, но в то же время спасала. От дебильных мыслей, от которых не спасал даже алкоголь. Уже не спасал. Был выбор: наркотики или работа. Разумеется, я выбрал работу. Я был не настолько отбитым ублюдком.

Провел ладонью по постели, ощущая холод простыней. К нему я тоже привык. Я не пускаю шлюх в свою постель. Трахаю их где угодно, но только не в своем доме. А трахаю я только шлюх, потому что каждая женщина в своей мере шлюха, просто у каждой своя цена. Лишь нужно знать подходы.

Открыл глаза и посмотрел на светлый потолок собственной спальни. Слишком белый на фоне моей черной, прогнившей души. Лениво повернул голову и посмотрел на цифровые часы.

Красный цифры показывали половину девятого. Ого. Да я сегодня лежебока. С иронией, разумеется. Обычно мое утро начиналось в пять утра. Кофе, холодный душ и полтора часа, чтобы добраться до своего офиса, расположенного в центре города. Но это утро должно начаться по—другому. И все же я по старой привычке встаю, не заботясь о своей наготе, и направляюсь в душ. Включаю холодную воду и закрываю глаза.

А перед глазами она. С*ка, которую я ненавидел всем сердцем. А когда—то я был готов отдать за нее все. Но я даже был благодарен ей за то, что открыла мне глаза. Спасибо, с*ка.

Провел ладонью по густой щетине, по волосам и неожиданно рассмеялся. Прошло шесть лет, а эта тварь до сих пор в моих мыслях. Но только теперь я хочу не ласкать ее, а придушить собственными руками. Я бы с огромным удовольствием смотрел, как она задыхается, как закрывает глаза. Да, эта сцена на грани экстаза. Но я сомневался, что она принесет мне облегчение. Я не могу вырвать собственное сердце, где поселилась тварь. Она была под моей кожей, в моих венах. Неужели я все еще любил ее? Но разве так любят? Любви вообще нет. Это чувство придумали слабые люди, чтобы оправдать себя и свои поступки.

После душа спускаюсь на первый этаж, где меня уже ждет завтрак. Нина Петровна убиралась в гостиной, даже не заметив меня. Я усмехнулся. Нина Петровна была единственной женщиной, которая переступила порог этого дома. Моя кухарка и уборщица в одном лице. Наверное, это также единственная женщина, которая может прикрикнуть на меня, и она единственная, кто не продается…

Она была близкой подругой моей матери. Она всегда помогала мне. Возможно, она вообще единственный близкий мне человек. Правда, Нина Петровна, скорее всего, даже не догадывается об этом. Порой я бываю груб. Могу обидеть ее. Но я такой. Это я. Мне тридцать пять лет. Наверное, уже поздно меняться. Да и ради чего? Ради кого? Мне комфортно в таком состоянии. Меня устраивает моя жизнь. У меня успешный строительный бизнес, свой загородный дом, две машины и куча денег. Я счастлив. В какой—то степени.

За окном шел дождь. Погода полностью отражала мое настроение. Усмехнулся. Ермаков, неужели потянуло на поэзию?

Налил себе кофе. Завтракать не хотелось. Сделал глоток горькой жидкости, а потом достал сигареты и закурил.

Я закрыл глаза и прищурился. В доме стояла практически идеальная тишина. Я слышал только, как в гостиной тихо ходила Нина Петровна.

Не знаю, сколько я так простоял, но почувствовал прикосновение к плечу и обернулся. Передо мной стояла Нина Петровна и нервно теребила тряпочку в руках.

— Что? Что случилось? — спросил я, туша сигарету в пепельнице.

— Там… Девушка…

Я нахмурился. Девушка? Неужели кто—то из тех, кого я трахал, нашла мой адрес?

— Где она? — требовательно спросил я, направляясь к входной двери.

— Тарас… — Нина Петровна догнала меня и схватила за руку. — Дослушай, пожалуйста!

Я остановился. Только из—за уважения.

— Что? Быстрее.

Нина Петровна нахмурилась, чувствуя мое раздражение. Я действительно начал злиться. Мой дом — моя крепость. Меня выводила из себя мысль, что кто—то без моего разрешения решил прийти сюда.

Я церемониться не стану.

— Эта девушка… Мне кажется с ней что—то случилось. Она… Просто посмотри на нее. Ты сам все поймешь… Мы должны помочь ей.

— Нина Петровна, это вы мать Тереза, а не я. Я никому и никогда не помогаю.

Нина Петровна еще сильнее нахмурилась, а потом шлепнула меня тряпочкой по плечу.

— Как можно быть таким равнодушным?! А теперь пошли, ты должен ее увидеть…

Правильно. Я должен ее увидеть и вышвырнуть отсюда.

Глава 2

Глава 2

Тарас

Я ненавидел, когда врывались в мое личное пространство. Меня это злило. Я приходил в ярость. Я был уверен, что меня поджидала очередная бывшая любовница, с которой я провел одну или две ночи. Да и ночами я бы это не назвал. Пару раз прижал и трахнул.

Я вышел из дома и услышал, как позади меня крикнула Нина Петровна:

— Тарас, возьми зонтик!

Плевать. Я быстро подошел к воротам, открыл калитку и вышел за пределы двора. Капли дождя попали мне в глаза, и я потер кулаками веки. Я ничего не видел. Точнее никого. Обернулся. И только тогда заметил черное пятно. Не пятно. А человек, точнее девушка, которая куталась в черную толстовку. Но голову был накинут капюшон, но я видел ее темные пряди, которые намокли из—за дождя.

Нахмурился. Мне совсем это не нравилось. Совсем. Чувствовал, что здесь что—то не так. Сделал шаг к ней. А девчонка даже не пошевелилась, словно не заметила меня. Может, была в отключке?

Я присел перед ней на корточки и дотронулся до бледного лица.

А девчонка была симпатичная, только измученная и через чур бледная. Она не отреагировала на мое прикосновение. Быстро провел пальцем по ледяной шее, нащупал пульс. Живая. Но девчонка явно не спала. Здесь что—то похуже. Поднял голову и увидел Нину Петровну, которая стояла на крыльце. Перевел взгляд на девушку.

Я — не мать Тереза. Я не помогаю просто так. Но могу ли я оставить ее здесь? Оставить умирать?

Решение было принято быстро. Покачал головой и выругался себе под нос. Поднял девочку на руки и понес в дом. Она была очень худой. И оттого была слишком легкой. Но мне плевать. Сегодня я вижу ее в первый и последний раз.

Пусть согреется. Я вызову для нее скорую. И все. Пусть затем катится из моего дома.

Надеюсь, что я не пожалею, что впервые наступил себе на горло.

Нина Петровна тут же включила режим «мамочки», помогла мне уложить девушку на диван, подложив ей под голову мягкую подушку. Я же отошел к окну и вновь стал гипнотизировать грозовые тучи, будто они могли дать мне ответ: какого черта происходит?

— Кошмар, — причитала женщина, прислоняя ладонь к лбу незнакомки, — она ледяная… Вся насквозь промокла! Мы должны раздеть ее, вытереть и переодеть в сухое…

Замолчала. Затем начала тяжело вздыхать и охать. Я понимал, что таким образом она привлекала мое внимание. Женщины! Наверное, она единственная из женщин, которую я уважал. И даже обращался к ней на «вы», хотя она просила этого не делать.

Прикрыл глаза. Дыши. Не злись на нее.

— Что? — спросил тихо. Захотелось курить. Почему—то стало так хреново.

— Нужно ее раздеть…

Я обернулся. Нина Петровна смотрела на меня. И ее взгляд был говорящим.

— Нет.

— Но, Тарас…

— Я сказал, нет. Вы сами хотели подобрать ее, вот и разбирайтесь сами. А вообще вызывайте скорую. Пусть забирают ее. Чтобы к вечеру ее здесь не было. Понятно?

— Тарас…

— Я все сказал.

Развернулся и вышел из комнаты. Я понимал, что вел себя, как ублюдок. Но Нина Петровна прекрасно знала, что я не терплю чужаков здесь. Это моя территория. И все тут. Я не успел дойти до своей комнаты, как из гостиной раздался душераздирающий крик. Твою мать.

Я быстро зашагал обратно. Что еще?

Как только я вошел в комнату, то перед моими глазами предстала следующая картина: подкидыш яростно отбивалась, верещала и пыталась ударить Нину Петровну, которая пыталась поймать ладони бунтарки.

— Господи! — воскликнула женщина. Я видел, что она не справляется. Я не понял, как это сделал. Но вот я уже возле них, немного грубо отодвигаю Нину Петровну, а затем быстро перехватываю тонкие ручонки, которые так и норовят расцарапать мою морду. Опустился на диван, обхватил девушку за талию и усадил к себе на колени. А она будто не замечала, что я с ней делал. Продолжала кричать и вырываться. А от ее диких воплей у меня начала болеть голова. Хотелось уже стукнуть ее по голове, чтобы она опять вырубилась. Уж очень громкая девушка.

Прижал к своей груди, обхватил затылок рукой и сжал. И боль немного отрезвила незнакомку. Громкие крики постепенно перешли в тихие слезы. Она плакала. Но ее глаза были закрыты.

А у девчонки точно проблемы. И не хилые такие.

Вот только…

Оно мне надо?

Глава 3

Глава 3

Кристина

Я уже давно проснулась, но не спешила открывать глаза. Я прислушивалась и старалась определить, есть ли кто—нибудь в комнате. Но не было слышно ни скрипов, ни шороха, ни дыхания.

Я находилась одна в комнате. Но все равно не спешила открывать глаза. Я не помнила, где я. Я не помню, куда я шла. Я помню только дождь и страх, подгоняемый меня бежать вперед. Бежать от него, от чудовища. И теперь я попала в чужой дом.

Единственное, что отпечаталось в моей памяти, это чьи—то сильные объятья.

Я лежала с закрытыми глазами уже несколько минут. Но никакого движения в комнате я не почувствовала. Значит, пока я одна. Значит, пока безопасно.

Я открыла глаза. Увидела светлый потолок. И почему—то стало спокойно, ведь в моей комнате потолок был нежно розовым. Меня тошнило от этого цвета. С нежным, девчачьим розовым цветом связаны только самые отвратительные воспоминания.

Я хотела сесть и оперлась на локти, но моя голова закружилась, и в это же мгновение раздался низкий мужской голос:

— На твоем месте я бы этого не делал.

Я испуганно ахнула и рухнула на постель. Я не думала, что здесь кто—то есть. Мне казалось, что я тщательно проверила обстановку. Очередная моя ошибка.

Я повернула голову и увидела мужчину. Он был крупным. Не качок, но действительно крупный. И наверняка сильный. А раз сильный, то может причинить боль.

Он сидел на кресле возле окна, поэтому тени падали на его лицо, которое я не смогла рассмотреть. Но я видела точно, что он был брюнетом, а на лице его была густая растительность. Как и у него… Моего монстра.

Мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Кто вы? — наконец—то выдавила из себя я эти слова, которые дались мне невероятно сложно.

Мужчина громко вздохнул и поднялся. Да, я была права. Он очень крупный. Ему хватило несколько шагов, чтобы оказаться возле постели, на которой все это время находилось мое тело.

Незнакомец, в чьем доме, скорее всего, я и находилась, оперся кулаками в матрас и тихо произнес:

— Сейчас ты молча примешь лекарства, затем пойдешь в душ. После поешь, и только тогда будешь задавать вопросы. Поняла?

Я сдержанно кивнула. Поняла. Чего тут непонятного? Он не кричал, не ругал меня, но его слова вбились мне под корку.

Я все поняла.

Мужчина еще несколько секунд смотрел мне в глаза, а после взял с тумбы стакан с водой и белую таблетку. Я молча выпила ее. Меня научили не задавать лишних вопросов, но мужчина все же решил пояснить:

— Когда тебя нашли, ты была насквозь мокрая. Потом у тебя поднялась температура.

Я опять кивнула. Понятно. А я заметила, что меня немного знобило. Думала, мне показалось.

— Теперь иди в ванную, — мужчина забрал у меня стакан и кивнул сторону белой двери, — даю тебе пятнадцать минут.

Я кивнула. А что еще ответить?

Я медленно поднялась, потому что меня еще покачивало. И только сейчас обратила внимание, что моя одежда исчезла, а теперь на мне была длинная мужская рубашка. Да еще и светлая, через которую просвечивали соски.

Растеряно оглядев свои голые ноги, я подняла смущенный взгляд на мужчину, которого вообще ничего не смущало.

— Ты попала под дождь.

Я кивнула. По—другому я не умею отвечать.

Я направилась к ванной, но меня остановил мужской голос:

— Не смей закрываться на замок. Поняла?

Поняла. Мог бы и не говорить. Это всем известно. Нельзя закрывать дверь в ванную. Я быстро зашла в комнату и просто прикрыла дверь. Мое внимание тут же привлекло большое зеркало.

Скинула футболку и осталась в одних трусиках. Значит… Этот мужчина видел меня полуголой. О, Боже… Если ОН узнает, то мне несдобровать. Но нельзя сейчас думать о нем. Нельзя. Тряхнула головой и залезла в кабинку.

Я быстро приняла душ: помыла голову мужским шампунем и использовала гель для душа из той же серии. Ясно, женщина точно не живет здесь. По крайней мере, в этой комнате точно.

Меня все еще немного знобило, но хотя бы не шатало. А еще я поняла, что действительно хочу есть.

Я постирала свои трусики и повесила их на батарею. Вновь надела выданную мне футболку, а еще немного понаглела и взяла хозяйский темно—синий халат, который оказался очень тяжелым. Но зато в нем я чувствовала себя прикрытой и защищенной.

Я вышла из ванны и тут же увидела мужчину, который сидел на постели, но как только я показалась, он тут же поднялся и направился на выход из комнаты, коротко бросив через плечо:

— Иди за мной.

Он обещал накормить меня. Я помню. И я послушно за ним засеменила.

Мы спустились на первый этаж, а потом мужчина сразу же повел меня на кухню, где уже крутилась женщина в возрасте. Она еще не сказала мне ни слова, но уже покорила меня. Ее доброта и жизнерадостность просто витали в воздухе, что невозможно было не улыбнуться ей.

Глава 4

Глава 4

Кристина

Я ела медленно. Но не потому что оттягивала неизбежное, а потому что была очень голодной, и мне не хотелось навредить собственному желудку. Но даже десерт когда—то может кончиться.

— Все? — спросил Тарас, когда я допила чай и отставила чашку. Все это время он не отводил от меня глаз.

— Тарас! — негодующе воскликнула Нина Петровна и шлепнула полотенцем мужчину по плечам. — Не торопи девочку!

Я тут же почувствовала себя неловко, мне не хотелось, чтобы они из—за меня ссорились. Ведь я ненадолго здесь задержусь. Я встала из—за стола и схватилась за пояс халата. А Тарас так ничего мне и не сказал по этому поводу. Или сейчас он отругает меня за то, что взяла его вещь. Или же ему плевать.

— Все? — еще раз спросил Тарас, и я кивнула.

— Отлично, а теперь пошли.

Мы направились на выход из кухни, но мужчина вдруг остановился и повернулся к женщине:

— Нина Петровна, не смейте подслушивать. Я предупредил.

Женщина отмахнулась от Тараса, что—то пробурчав себе под нос. Мне кажется, когда я покину этот дом, то часто буду вспоминать эту женщину.

Тарас привел меня в гостиную, сделанную в уютных теплых оттенках.

— Садись, — мужчина кивнул на большое кресло, и я с огромным удовольствием опустилась в него. Уж очень удобным и мягким было оно. Тарас же занял диван, то есть таким образом сидел напротив меня.

— Рассказывай, — без предисловий заявил мужчина.

Я натянула рукава на ладони и пожала плечами.

— Что рассказывать?

Я не хотела ему ничего рассказывать. И я боялась, что заставит. А он может. По нему видно. Да и я очень хорошо знаю такой тип мужчин.

— Мы тебя нашли возле забора. Ты была еле живая. Мы тебя занесли в дом, — начал объяснять Тарас, — у тебя случилась истерика. А потом ты уснула. Все, больше я ничего о тебе не знаю. От кого ты бежала?

— Я не бежала…

Мужчина неожиданно стукнул кулаком по низкому столику.

— Врать мне будешь? — грозно произнес он, смотря мне прямо в глаза. — Правду. Быстро.

— Я сбежала от парня, — выпалила я. И тут же закрыла лицо ладонями. Я боялась его реакции. Несколько секунд мужчина молчал, а потом тихо, но угрожающе произнес:

— От парня, говоришь? В глаза мне смотри.

Я быстро убрала руки от лица и ответила.

— Да, от парня…

— От парня. Хорошо.

Тарас поднялся и быстро схватил меня за ворот халата, который тут же стал стаскивать с меня.

— А как ты объяснишь мне это?

Я знала, на что он показывал. На мой шрам. На мое клеймо. Обычная буква. Буква «Ш». Можно подумать, что меня пометили, как шлюху. Но это не так. Буква эта была в треугольнике. И означала совершенно другое. Другой смысл. И лучше бы я была просто шлюхой…

— Ну, — Тарас встряхнул меня, — отвечай!

— Это просто… — я никогда и никому не показывала этот шрам. Добровольно, разумеется, не показывала. Но тот, кто видел его, не задавал вопросов. И я даже никогда не думала, что возникнет такая ситуация, когда мне нужно будет объяснить происхождение клейма. Поэтому сейчас мне было трудно. — Шрам…

Тарас швырнул меня на диван, а сам навис надо мной.

— Не ври мне. Слышишь? Иначе шкуру спущу, — он вдруг схватил меня за волосы, но почему—то не сделал больно. — Я знаю, что за клеймо. И кому оно принадлежит. Какое отношение ты имеешь к ублюдку?

— Что? Вы о ком? — я была готова расплакаться, но держалась изо всех сил.

— Шашко, — выплюнул он фамилию, словно это был яд. А ведь так и было. Именно из—за этой фамилии моя жизнь превратилась в ад.

Тарас был в ярости. И я понимала, что не стоит злить его дальше. Я должна признаться. Но я не знала, что будет мне за эту правду. Зажмурилась и тихо призналась.

— Николай Шашко — мой отец… — это признание далось мне тяжело, но я сделала это. Мой отец — монстр. Он — чудовище. Я никогда не любила его, как отца, но всегда боялась, как врага.

— Твой отец поставил на тебе клеймо? — ошеломленно спросил Тарас, и я открыла глаза, на которых были слезы.

— Да… Он помечает так своих врагов… И меня.

Тарас недоуменно смотрел на меня.

— Что? Отец считает тебя врагом? — он не верил мне. Или не хотел верить. Да и где это видано, чтобы родители так поступали со своими детьми? Родители должны защищать своих детей. Моя мама умерла, когда мне было пятнадцать. Она сильно болела, а, может, болела, потому что отец тоже издевался над ней. И сколько я себя помню, у матери также было клеймо. Мне поставили клеймо, когда я тоже пыталась сбежать.

Сейчас я вновь сбежала. Второй раз. И пока удача была на моей стороне.

— Это наказание за побег… — тихо прошептала я.

— Но ты опять сбежала, — твердо произнес Тарас, — Почему?

Глава 5

Глава 5

Кристина

Тарас внимательно смотрел на меня, а потом легонько встряхнул. Его карие глаза, казалось, стали еще темнее. От злости. От ярости. Крылья носа быстро раздувались, так шумно дышал Тарас. Он действительно разозлился. Тарас схватил меня за шкирку и сдернул с дивана.

— Быстро, бл*ть, сказала, — еще раз встряхнул, — какое ты имеешь отношение к нему?

Я позорно разрыдалась в голос. Весь тот ужас, что я пережила за этот месяц, вновь обрушился на мою голову. Мне было страшно об этом вспоминать. Но я видела, чувствовала, что Тарас не отстанет, пока не добьется от меня правды. Мужчина грубо усадил меня на диван и вышел из комнаты, а буквально через минуту вернулся. Он присел на столик и протянул мне стакан с холодной водой.

— На, выпей, — приказал Тарас. Но я не могла. Истерика полностью поглотила меня, а черная дыра в груди медленно разрасталась. Я просто хотела умереть.

Я слышала, как мужчина что—то говорил мне, но я даже образ его не видела отчетливо. А потом резкая боль заставила замолчать. Слезы все так же продолжали литься из глаз, но крик прервался. Я прижала ладонь к щеке, которая горела. Он дал мне пощечину. Привычное дело для меня.

— Успокоилась? — грубо спросил Тарас, — Послушай, я не намерен терпеть твои истерики. Но я могу помочь. И в этом случае ты должна прийти в себя и все подробно рассказать мне. Иначе… Я не буду помогать тебе. Поняла?

Я кивнула. Я все так же прижимала ладонь к лицу и во все глаза смотрела на Тараса. А что если… Что если он еще опаснее, чем мой отец? Или чем мой ночной кошмар? Тогда мое положение было еще хуже, чем я ожидала…

— Истерик больше не будет? — продолжил давить на меня Тарас.

Я опять кивнула. Его лучше слушаться. Я еще не знала, какие его пределы. И узнавать их не спешила.

— Отлично. Надеюсь, что мы поняли друг друга. А теперь рассказывай. Все. И не смей врать, поняла?

Он сжал мою коленку, и я вновь кивнула. Вытерла лицо от слез, выпила воду и сделала пару глубоких вдохов. Давай. Соберись. В нашем доме все знали, что творит мой отец: от простых слуг до ближайших родственников. И никто ни разу не пытался защитить от гнева отца. Сейчас… Сейчас я впервые буду рассказывать то, что мучило меня в течение всей жизни. Мне всего лишь двадцать три, но морально и эмоционально я чувствовала себя престарелой старухой.

— Я всю жизнь боялась отца, — наконец—то, заговорила я, — он бил маму, обижал ее, унижал… Что творилось за закрытыми дверями их спальни — я не знаю. И даже страшно представить. Она часто болела, потому что часто получала порцию ударов, которая предназначалась мне. Потом она умерла. Тогда отец начал срываться на мне.

— Сколько тебе было? — хмуро отозвался Тарас, сжимая мое колено. А я даже не чувствовала этой физической боли. Я полностью погрузилась в свою душевную боль.

— Пятнадцать. Сейчас двадцать три…

Близилась самая тяжелая часть моего рассказа.

— Продолжай, — я подняла голову и посмотрела в темные омуты. И просто утонула в них. Плохо. Очень плохо.

— Отец бил меня просто так. В основном из—за плохого настроения, а настроение у него портилось очень часто… — закусила губу, пытаясь не расплакаться. Я обещала Тарасу, что истерик не будет.

— Что было дальше? — спросил Тарас. И я в какой—то степени была ему благодарна за это. Он подталкивал меня, заставлял говорить. А как утверждают психологи, нужно проговаривать свои проблемы, и тогда станет легче. И проблему можно будет решить…

— Месяц назад отец познакомил меня со своим другом… Я сразу поняла, что ничем хорошим это не закончится. Я не понимала, как они могут дружить? Моему отцу уже за пятьдесят, а Дм…— я запнулась на его имени, — а Дмитрию около тридцати. Он остался жить в нашем доме… Он постоянно смотрел на меня. И тем самым ужасно пугал. Я пряталась от него в комнате, но отец не желал слушать и все время звал посидеть с ними. У меня просто не было выбора… А однажды ночью Дмитрий пришел ко мне в комнату… Он изнасиловал меня. — Закрыла глаза и вновь унеслась в ту ночь, — Он делал это жестоко, одновременно бил и насиловал…

Я замолчала. И одинокая слеза все—таки скатилась по щеке. Тарас это никак не прокомментировал.

— Ты сказала отцу?

Я кивнула.

Очередная моя боль.

— Да, на следующее утро, но… Но отец сказал, что так должно быть. У папы строительный бизнес, и Дмитрий был его конкурентом какое—то время, но потом они решили объединить компании, потому что у них появился общий соперник… Он назвал фамилию, кажется, Ермаков. Отец предложил Дмитрию вести игру против Ермакова. Тот согласился, но выдвинул свое условие… Он потребовал…

— Тебя, — закончил Тарас. Он все еще злился.

— Да… Он каждую ночь приходил ко мне и делал больно. И спасения не было. Один раз я пыталась сбежать, но меня поймали, посадили в подвал, а потом отец избил меня и заклеймил. Сказал, что я позорю его.

Не плачь, Кристина. Господи, я едва сдерживала слезы. Мне до сих пор было больно. Правду говорят, физическая боль быстро забывается, а вот душевная… Ее таблетками не вылечить и не вырезать, как опухоль.

Глава 6

Глава 6

Тарас

Ожидал ли я такого? Нет. Определенно нет. Какая же насмешка судьбы. Дочь моего главного соперника в бизнесе сама пришла ко мне в дом. И, можно сказать, попросила о помощи. Правда, девочка, ты сильна ошиблась. Ты пришла к тому, кому нельзя приходить за помощью. Ведь именно я Ермаков. Тот самый Ермаков, против которого отец девочки строил грандиозные планы. Но я был даже рад, что сейчас она появилась в моем доме. Много интересного узнал об ее папаше, который в принципе не был мне соперником. Но предупрежден, значит, вооружен. А Дмитрий… Я догадывался, что этот за Дмитрий. Но стоит еще проверить информацию. И в том числе слова девчонки. Я ведь даже не знал, что у Шашко есть дочь. И тем более даже не представлял, что Шашко окажется еще большим ублюдком.

Да, я тоже не был образцом для подражания, но так относится к собственному ребенку, тем более к дочери, не стал бы.

Я пока не решил, что точно сделать с этой девчонкой. Но вся моя агрессия к ней испарилась. Шашко дал мне еще один повод надрать ему зад.

Скоро приехал мой знакомый, врач, которому я мог в принципе доверять.

— Здарово, — он хлопнул меня по руке, и я кивнул ему. — Что случилось? Выглядишь здоровым? Или Нина Петровна?

Я поморщился.

— Да что с ней станет. Нет. Пошли.

Я отвел Егора в комнату, где ждала девчонка. И только сейчас понял, что даже не спросил ее имени. Да мне в принципе было плевать.

Когда мы вошли в спальню, девчонка подскочила и посильнее запахнула халат, будто бы он спас ее. Она напугано посмотрела на Егора, а потом перевела взгляд на меня, будто искала во мне защиту. От этого в душе завозилось давно забытое чувство. Тряхну головой. Мне это нахер не надо.

Плавали уже. Знаем.

— Это врач, он осмотрит тебя. Не бойся его, поняла?

Несколько секунд девчонка смотрела на меня, а потом медленно кивнула. Отлично. Одной проблемой меньше.

Не знаю, почему, но я решил остаться на время осмотра. А еще я узнал ее имя. Кристина. Ей подходит.

Я стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Стоял и наблюдал за ней. И понимал, что мой взгляд то и дело возвращался к этой девушке. Я рассматривал ее бледное лицо, немного спутанные волосы и тонкие пальцы. Поймал себя на мысли, что мне интересно, что под этим халатом. И я уже знаю, как она расплатится за свою помощь…

Но я также прекрасно понимал, что Кристина, после всего того, что она пережила, так просто к себе не подпустит. Но я не насильник, не садист.

Я просто хочу попробовать ее. Раз или два. Больше не нужно. Ведь после второго раза мне она точно наскучит. Станет пресной и невкусной. Так что, думаю, не велика цена.

А если откажет… Ну пусть. Принуждать не стану. Но не брошу. Помогу. И не потому что это мой душевный порыв, а потому что хочу убрать с арены Шашко. Он как мелкая мошка. Вреда не причинит, но раздражает, мельтешит перед глазами. Нужно прихлопнуть его раз и навсегда.

Кристина

Пока врач осматривал меня, Тарас постоянно находился рядом. И меня это немного напрягало. Чего смотрит так? Будто задумал что—то… Я то и дело косилась на Тараса, отвлекаясь от осмотра, поэтому иногда Егору приходилось повторять свои вопросы. Осмотр длился от силы пятнадцать минут, и, когда Егор поднялся с постели, на которой сидела я, то испытала облегчение. Я кое—как справилась с собой. Я не хотела, чтобы кто—то ко мне прикасался. Даже врач. Но понимала, что нельзя кусать руку, которая кормит. Тарас может мне помочь. И мои истерики ни к чему хорошему не приведут.

Как только врач ушел, я смогла хоть немного выдохнуть. Хотя мое облегчение, наверное, было связано с тем, что Тарас вышел из комнаты. Но я знала, что вернется, поэтому не смогла удержаться и начала нервно ходить по комнате. Боже, что он решит? Поможет ли мне?

Через несколько минут мужчина вернулся и опять занял место у стены.

— Егор сказал, что с тобой все в порядке, — сказал Тарас, внимательно оглядывая меня.

— Это хорошо… — ответила я, готовая рвать на себе волосы. Чего он ждет? Почему медлит? Неужели ждет, когда я сама спрошу его?

— Сейчас ты оденешься, и я отвезу тебя в одно место.

— Что за место?

— Не важно.

Тарас подошел к комоду и достал свои спортивные штаны и кофту, которые тут же бросил на постель.

— Одевайся. Через пять минут жду тебя внизу, — сказал мужчина и вышел из комнаты.

Я не стала медлить: вдруг вернется. Я оделась, кое—как подвязав штаны, которые были слишком мне велики. А потом не удержалась и принюхалась к кофте. Пахнет Тарасом, его парфюмом и немного стиральным порошком. Поймала себя на мысли, что мне это нравится. Но долго засиживаться я не могла.

Спустилась вниз, где мне уже ждал Тарас, который тоже переоделся.

— Готова? — спросил мужчина, и я кивнула. Пока я обувалась, вышла Нина Петровна, которая сунула Тарасу в руки два пакета.

Глава 7

Глава 7

Кристина

Первый день я провела в напряжении. Постоянно косилась в сторону входной двери. Казалось, что я не до конца еще осознала, что со мной произошло. Что вырвалась из лап двух монстров. А что, если я попала к еще большему чудовищу?

Тарас…

Я откинулась на спинку мягкого сиденья, закрыла глаза и представила Тараса.

Тарас…

У меня не было знакомых с таким именем. Мне оно казалось мужественным, сильным и холодным. Таким и был сам Тарас. Имя ему подходило. А еще этот мужчина казался мне очень властным и даже немного опасным. Злить его точно не хотелось.

Но почему—то верилось, что он не обидит и никому не даст меня обидеть.

Открыла глаза и тряхнула головой, прогоняя образ Тараса. Встала и осмотрела квартиру, которая полностью отражала стиль своего хозяина. Здесь не было ничего лишнего. И мне здесь понравилось. Включила телевизор и стала смотреть рандомное кино. Про любовь. Сморщилась и быстро переключила канал. Лучше посмотрю документальный фильм. Так прошло несколько часов, пока я не проголодалась. И тут же вспомнила про пакеты с едой, которые передала Нина Петровна. Святая женщина. Для меня именно так. Я не помню, когда в последний раз ко мне так относились. По—человечески. По—доброму. Ведь это, на самом деле, адекватная реакция: помочь человеку в беде, хорошо к нему отнестись, дать еду и одежду… Но я так долго прожила в окружении эмоциональных (да и не только) чудовищ, что забыла, каким могут быть хорошими люди…

Я прошла на кухню и разогрела мясо с картошкой. Нина Петровна даже салат мне положила! На глаза вдруг навернулись слезы, и я прижала контейнер с салатом к груди. Я вмиг представила, как она нарезает эти овощи, мясо, как соли и перчит… И делает это ради меня. Такая глупость, но мне стало от этого так тяжело. И обидно. Почему не Нина Петровна стала моей семьей? Я бы очень этого хотела…

Пока грелась еда, вспомнила о том, что у меня скоро должны начаться критические дни. Завтра Тарас приедет, и я попрошу со мной сходить в магазин или попрошу, чтобы сам купил то, что мне нужно. Но кое—что меня смущало. Обычно перед месячными у меня болела грудь и тянуло низ живота. В этот раз ничего такого не было. Странно… Может, у меня сдвинулись «эти дни»? Все возможно. Последние дни были полны такого стресса, так что я ничему не удивлюсь. Вроде и успокоила себя, но чувство тревоги поселилось в душе. Я не хотела даже думать про это слово. Я не хотела даже представлять, что это может оказаться правдой.

Ненавидела такие эмоции: тревожность, страх, паника. Потому что большую часть своей жизни прожила в них, но так и не смогла научиться справляться с ними.

Пока ела, отвлеклась от этой темы. Но весь день провела в таких тяжелых думах. Думала, что и ночь будет бессонной, но, на удивление, тут же отрубилась, как голова коснулась мягкой подушки.

А утром проснулась словно от толчка. Открыла глаза и услышала грохот. Тут же подскочила, прижимая одеяло к груди. Неужели это отец? Или (еще хуже) Дмитрий? Неужели нашли? Но как? Тарас ведь обещал? Стоило подумать об этом мужчине, как тут же стало отпускать… Он же обещал, что придет сегодня: принесет вещи и телефон. Наверное, это он.

Я быстро переоделась и вышла из комнаты. Шум доносился из кухни: Тарас шумел посудой, а также тихо работал телевизор. Я заглянула на кухню и тут же увидела Тараса, который варил кофе. И как я не почувствовала запах?

— Доброе утро, — первым поздоровался Тарас и повернулся ко мне. — Чего застыла? Я принес тебе одежду и средства личной гигиены. Иди, умывайся, позавтракаем, а потом будем говорить.

Я кивнула и зашагала в сторону ванной комнаты. Там я тут же увидела распакованную новую зубную щетку и пасту. Даже стояли разные баночки для умывания: неужели Тарас сам выбрал уходовую косметику для меня? Ничего себе… Наверняка, ему помогла либо Нина Петровна, либо кто—то из его людей. В любом случае, я была приятно удивлена, особенно, когда увидела, что Тарас привез мне разные прокладки и тампоны…

Я быстро привела себя в порядок, а потом нашла пакеты с одеждой и переоделась в длинные свободные штаны и майку. Одежда явно была дорогой и очень качественной.

Вышла на кухню. Тарас уже сидел за столом и пил кофе, читая что—то в планшете. Как только я показалась, Тарас поднял на меня взгляд и кивнул на стул, стоящий рядом с ним. Я сглотнула и присела. До меня донесся сначала запах его парфюма и кофе, а потом почуяла запах сигарет. И тут началось что—то странное.

У меня вдруг немного закружилась голова, а к горлу подступил ком. Меня немного затошнило. Прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Так. Не думай об этом. Не думай. Это не может быть правдой. Нет—нет—нет. Это просто от голода. Или просто я резко села… Или парфюм у Тараса слишком резкий. Сделала еще пару глубоких вздохов. Мне понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя. А как только открыла глаза, то встретила темный взгляд Тараса. Мужчина хмуро осматривал меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом я смущенно отвернулась.

— Что не так? — тихо спросила я, переводя взгляд тарелку, на которой расположилась яичница с беконом и сэндвич с лососем. А рядом стояла огромная кружка ароматного зеленого чая.

А Тарас продолжал молчать. Лишь внимательно осматривал меня, а потом легонько тряхнул головой и принялся за свой завтрак, коротко бросив мне: