Суккуба-девственница

1. Когда Мэри узнала страшную новость

– Кажется, время пришло, – из-за неплотно закрытой двери донесся приглушенный голос матери. – Мэри скоро стукнет восемнадцать. Дальше тянуть нельзя.

Мэрилит, которая как раз несла на кухню стопку тарелок, замерла на месте. Подслушивать старших нехорошо. Но если речь идет про тебя – лучше подслушай. И сделай так, чтобы никто об этом не узнал.

– Ты точно решила? – голос тетушки Фарлор, скрипучий от старости, был еле слышен. Мэрилит пришлось прижать ухо к двери, чтобы различить отдельные слова. – Обратного пути может и не быть.

Печальный вздох мамы мог посоперничать по громкости с ворчанием пожилой няни.

– Думаешь, мне это по нраву? Она моя дочь, как-никак! Но если не отослать ее сейчас, последствия могут быть катастрофическими. Пострадают люди, бизнес... даже целый город!

Дальше можно было не слушать. Мать упомянула про бизнес – значит, дело серьезное. Если бы кто-то спросил Августину Уэнсби, кем она дорожила больше, своими детьми или своей гостиницей на берегу моря, она бы не сразу нашлась с ответом. А Мэрилит, ко всему прочему, была старшим ребенком – а первые дети, как и блины, часто бывают неидеальными.

– Решать тебе, конечно, – сварливо проскрипела кухарка. – Вот только сомневаюсь, что она вернется домой...

От неожиданности Мэри разжала пальцы, и вся стопка тарелок рухнула вниз, прервав интригующий диалог на столь драматичном моменте. Звон бьющейся посуды прокатился по отелю; осколки фарфоровой посуды еще продолжали скакать по полу, а Мэрилит уже бежала со всех ног по направлению к лестнице.

Она взлетела на четвертый этаж и заперлась в своей спальне. Семья Уэнсби, а также несколько преданных делу работников жили здесь же, под самой крышей. Августина не признавала роскошь и не приучала к ней детей: пока приезжие отдыхали в прохладных, шикарно обставленных комнатах на нижних этажах, владельцы гостиницы были вынуждены обитать в гораздо более скромных условиях.

Мэри легла на постель, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Ей хотелось бегать, кричать, что-то доказывать... но подобное поведение еще ни разу не помогло добиться желаемого – лишь приводило присутствующих в ужас.

Мэрилит отличалась от других людей, и сама это прекрасно понимала. Собственная уникальность, уходящая корнями в нечто чуждое и необъяснимое, преследовала ее с юного возраста, разверзнув непреодолимую пропасть между ней и другими детьми. Живущие по соседству девочки не брали ее в игры, а начинающие уличные хулиганы, наводящие шорох на всю округу, цепенели и прятались по углам, стоило маленькой Мэри возникнуть на горизонте.

Ровесники боялись ее страстно и беспричинно, распуская о ней слухи, больше напоминающие страшные городские легенды. Услышав пару из них, Мэри преисполнилась мрачной гордости. В остальном же собственная популярность ее не интересовала.

С родными братьями (их у Мэрилит было трое), ситуация обстояла чуточку лучше. Доверчивые белобрысые ребятишки, старшему из которых недавно исполнилось двенадцать, а младшему только-только стукнуло восемь, ее уважали, но держались на почтительно-далеком расстоянии. Помимо одной крови, у них с Мэри было мало общего: когда все дети Уэнсби собирались вместе, черноволосая Мэрилит с идеальной осанкой и бесстрастным выражением лица смотрелась среди них инородно; как молоденькая овчарка с хорошей родословной, затесавшаяся в стаю беспородных дворняжек.

Что касается Августины, то она любила свою дочь. Она так обычно и говорила: «Я тебя люблю, Мэри, но...». Произносилось это неизменно строгим, всегда чуточку усталым голосом, и в конце фразы неизменно возникало вездесущее «но».

«Я тебя люблю, Мэри, но давай ты теперь будешь работать на кухне, подальше от наших гостей».

«Я тебя люблю, Мэри, но постарайся не маячить на улице. Нас и так уже сторонятся соседи».

«Я тебя люблю, Мэри, но носи лучше светлую одежду. В темной ты напоминаешь вестницу смерти».

Единственная категория населения, приходящая от Мэрилит в неустанный, порой немой, а порой чересчур бурный, восторг, представляла из себя мужчин – примерно от пятнадцати и до шестидесяти пяти лет. Строгая дочка Августины начала собирать знаки внимания еще в детстве: улыбки, покупки леденцов и комплименты «такой милой девочке» с возрастом трансформировались в покорную одержимость, в особо тяжелых случаях выливающуюся в пение серенад под окном и прочие глупые выходки ухажеров.

Когда Мэрилит исполнилось тринадцать, мать завела с ней неудобный разговор.

– Обходи их за километр, – строго сказала Августина, глядя на дочь так, будто она успела в чем-то провиниться. – Мужчин, юношей, подростков... Никаких разговоров, взглядов и, само собой, всего остального. Это очень опасно.

Мэри помолчала и попыталась понять, о какой опасности толкует мать. Мужчины казались ей странными созданиями, неадекватными, надоедливыми и докучливыми, но никакой угрозы, исходящей от них, девочка не ощущала.

– Вряд ли они сумеют причинить мне вред, – заметила она.

– А я и не за тебя переживаю, – отрезала Августина и ушла встречать новую партию туристов.

Мэрилит не стала сильно разбираться в мотивах матери, просто послушалась. Никакой взаимности к толпам поклонников она не испытывала, потому запрет на сближение нисколько ее не расстроил.

Правда, полностью оградить себя от назойливого внимания «сильной пола» у Мэри не очень-то получалось: на днях один горожанин, нацепив на себя подобострастно-фанатичный вид, тащился за ней целых три квартала, пока она возвращалась домой с рынка. Потеряв терпение, девушка убийственным тоном уведомила его, что если он тотчас не отстанет, ей придется устроить ему хорошую взбучку.

«О да, моя госпожа!» – завопил ненормальный.

И бухнулся на колени.

Да, Мэрилит прекрасно понимала, что ей не стать ни душой компании, ни сердцем семьи, ни уважаемым членом местного общества. Если суммировать присущие ей с рождения странности, теоретически она могла бы стать источником проблем для отеля... Но как она могла навредить целому ГОРОДУ?

2. Мама - права

В спальне на некоторое время стало очень тихо. Мэрилит забыла о том, что умеет молчать страшно, и молчала просто изумленно. Она смерила няню внимательным взглядом, от которого та слегка задрожала. Злопыхатели приписывали Мэри умение читать мысли, но такими навыками девушка не обладала. Что было весьма прискорбно по ее мнению.

– А еще более странного учебного заведения матушка не смогла придумать? – едко спросила она. Судя по названию, в этой северной академии грызли гранит науки демонические отродья.

– Детка, пойми – менее странные заведения, они, как правило, человеческие... – сконфуженно пробормотала Дебора.

– Так я и есть человек!

– О, это с какой стороны посмотреть... – выражение лица Деборы стало многозначительным.

Мэрилит громко фыркнула. С какой стороны она сама на себя не смотрела (а молодые девушки имеют привычку делать это часто и с разных ракурсов), никаких признаков, которые могли бы указывать на обратное, она не находила.

– В общем, я настолько не вписываюсь в нашу семью, что меня решили спровадить к бездушным монстрам?! – скорее утвердила, нежели спросила Мэри.

Няня положила мозолистую, загрубевшую после нескольких десятилетий мытья посуды ладонь на колено воспитанницы.

– Зато ты наконец перестанешь быть одинокой! – наигранно бодрым голосом заявила она. – Встретишь себе подобных...

Этого Мэрилит уже не смогла стерпеть. Прорычав сквозь зубы, она вскочила с постели, быстро простучала летними туфлями по лакированным ступеням и, воспользовавшись черным ходом, вылетела на свежий воздух. Дверь для персонала находилась с тыльной, упирающейся прямо в гору, стороны здания, и выводила на каменистую, вьющуюся по зеленому склону тропу. Ей пользовались козлы и овцы с близлежащих ферм... а также работники отеля, когда хотели остаться незамеченными.

Старшая дочь семейства Уэнсби настолько навострилась бегать по крутизне, что порой ощущала себя горной козлицей – того и гляди, прорежутся маленькие рожки. Вот и сейчас она привычно запрыгала по тропе, направляясь не к дороге, а прямиком вниз, к берегу моря. Восемнадцать лет назад, подыскивая здание под отель и дом, Августина остановила выбор на заброшенном поместье, находящемся не первой, не на второй и даже не на пятой линии. Единственными плюсами такого удаленного жилья были шикарный вид на залив да совершенно пустынный и дикий пляж, до которого не каждый бы смог добраться.

Девушка села на крупный валун у самой кромки воды и пригорюнилась. Несмотря на знойную духоту последних августовских дней, прозрачная вода совсем ее не манила. Хотя обычно она любила тут купаться, либо в одиночестве, либо в компании сирен, которые иногда приплывали сюда из открытого моря. Морские девы спокойно переносили присутствие Мэрилит. А Мэрилит, как и все жители побережья, прекрасно плавала, но, в отличие от них, не чуралась роковых обитательниц глубин: женщины-рыбы с голубоватой кожей и мощным чешуйчатым хвостом обожали игриво плескаться на мелкоте, брызгаться водой и выбрасывать на берег обглоданные человеческие кости.

Вот и сейчас над блестящей поверхностью воды показалась парочка лиловых макушек, а затем раздалось пение, больше похожее на сытое мурчание, нежели на влекущий зов. Мэри приветственно помахала рукой и тут же одернула себя. Может, все вокруг правы, и она скорее монстр, чем человек?.. И с сиренами у нее больше общего, чем с родственниками?

Девушка долго сидела в одной позе. Она по макушку погрузилась в невеселые мысли и не сразу заметила того, что на пляже появился еще один человек.

Августина, ее мама. Стройная моложавая женщина с длинной косой блондинистых волос, обернутой вокруг хорошенькой головы. Те, кто видел Тину впервые, принимал ее за горничную или домохозяйку, но никак не за многодетную мать и владелицу бизнеса, почти единовластно управляющую целым отелем.

Мэри увидела ее и сразу же отвернулась, снова уставившись в голубоватую линию горизонта, которая плавно сливалась с безоблачным небом вдалеке. Августина взобралась на соседней камень и тоже села, повторив позу дочери.

– Ты никогда не любила этот город, – через некоторое время заметила она. – Тебе здесь не место, Мэри. И ты сама это знаешь.

Мэрилит не ответила и даже не пошевелилась. Жаль, на мать ее молчание не действовало никак.

Да, она не питала особой привязанности к Эльдриму. Ей не нравилась жара и яркое солнце, испепеляющие побережье на протяжении полугода. Не нравились толпы людей, наводняющие его в туристический сезон. Но другой жизни она не видела и не знала. И мир за пределами знакомых пейзажей немножечко ее пугал.

– Судьба иногда отвешивает нам пинки, дочка. Но все они в итоге идут только на пользу, – рассудительно продолжила Августина. – Тебе пора стать самостоятельной, Мэри. Страшно представить, что стало бы со мной, не решись я однажды на очень ответственный шаг...

Мэри, которая терпела пинки почти всю свою сознательную жизнь (конечно, только моральные – мало кто решался подойти к ней на расстояние вытянутой руки), скептически подняла брови. Историю про то, как мама набралась смелости и устроилась на работу в отель, слышали все, и не по одному разу.

– В Академии твоим способностям найдут правильное применение, – Августина наконец перестала говорить общими фразами. – Ты научишься управлять своей магией. Обуздаешь ее.

– Нет у меня никакой магии! – угрюмо процедила Мэрилит.

– Есть. Она еще не проявилась в полную силу, но скоро, боюсь...

– Там же учатся ДЕМОНЫ, мама! – закричала Мэри. Она гневно повернулась к Тине, сжав кулаки. – Я в жизни не видала ни одного демона, только слушала истории про их мерзкую бесчеловечность! Я даже не до конца была уверена в том, что они действительно существуют... Думаешь, я приеду в Теньград, под шумок проникну в Академию Темного повелителя и меня примут там за свою?!

Судя по спокойному лицу Августины, именно так она и считала. И то, что дочь отправится прямиком в логово страшных двуногих тварей, нисколько ее не смущало. Правда, последовавшее затем признание явно потребовало моральных сил.

3. Дознание начинается

Несмотря на бесовские, как оказалось, гены, Мэрилит в целом была послушной девушкой. Она всегда выполняла прямые указания, редко перечила старшим и почти никогда не вступала в конфронтацию с близкими.

Вот и теперь она послушалась и пошла разбираться. Сама.

Для начала она приперла к стенке тетушку Фарлор, которая, кажется, только-только закончила спуск с четвертого этажа.

– Кто мой папа? – грозным шепотом спросила Мэри. – Рассказывай все, что тебе известно!

Зная эффект, производимый ее мрачной харизмой, обычно она старалась быть с родными помягче. Но на этот раз серьезность положения вынудила Мэри пойти на крайние меры. Она нависла над старушкой, свела брови и взглянула на нее исподлобья – учитывай свой небольшой рост, она и сама не очень понимала, как ей это удается.

– Да я... – Дебора, которая была куда выше и куда тяжелее своей воспитанницы, задрожала и попыталась ускользнуть из-под гнета психологического давления. Но не смогла сделать и шага. – Мне-то откуда?.. У матери своей спроси! Такие дела обычно... наедине делаются...

Мэрилит поразила новая страшная мысль.

– А она сама мне родная? Или я демонический подкидыш?!

– Родная, конечно, родная! Как сейчас помню: была середины весны, когда ты появилась на свет, но погода стояла жутчайшая: холодина, шторм, море сошло с ума и топило корабли, снег начал валить, хотя его на побережье видом не видывали...Свет в доме сам тух и сам зажигался – магия, значит, всполошилась... И вот родилась ты – темненькая, крепенькая, и не пикнула ни разу, только смотрела на меня также угрожающе, как и сейчас. Я тогда сразу и поняла – эх, набедокурила наша Августина, теперь будем расхлебывать...

– Так с кем набедокурила? – скрипнула зубами Мэрилит.

– Да мне почем знать? – сразу стухла и занервничала вдохновившаяся было няня. – В тот год у нас было несколько постояльцев, в старом еще отеле. Все высоченные, сильные, жуткие, но красивые, как последнее видение перед смертью... Демоны, в общем, храни нас Святой Лангастар!

– Мне нужны имена, – отчеканила Мэри, а сама подумала: «Сильные и красивые... Ну, хоть на том спасибо, мамочка».

– Имена?.. Кто ж их упомнит? – снова заюлила Дебора. – Старая я уже... Память совсем никудышная стала.

– Ты же только что сказала: «Помню, как сейчас»? – рассвирепела Мэри. А потом полчаса отпаивала чуть не упавшую в обморок тетушку чаем и сердечными каплями.

Следующим, за кого она взялась, оказался еще более древний и немощный Приютт Винг. Слуга был стар уже тогда, когда во время жутчайшего шторма уродилась «жутчайшая» Мэрилит, а сейчас он и вовсе дышал на ладан, на протяжении пяти лет обещая семье Уэнсби вот-вот испустить дух. Седой словно лунь старик спокойно доживал свои дни в комнатушке под чердаком, почти не вставая с постели и в качестве развлечения довольствуясь теми новостями, что порой приносили обитатели нижних этажей.

Точнее, «спокойно» он это делал ровно до тех пор, пока Мэри не решила выбить из него правду о своем таинственном происхождении. Она взбежала по лестнице и вихрем ворвалась в затемненную комнату (свет проникал в нее лишь через крошечное окошко под самой крышей) – черные волосы развеваются за спиной, глаза горят, на щеках пылает румянец.

– ИЗЫДИ! – прохрипел старик, отползая на подушках к стене. – Спаси меня, Светлый бог Лангастар!

– Это же я, дедушка Винг, – обиделась Мэрилит, выходя на свет.

– Мэри... – слуга поутих и почти перестал трястись, вглядываясь в полумрак и вытирая мгновенно взмокший лоб краем рукава. – Выросла ты, деточка, изменилась... Не признал сослепу...

Дождавшись, пока Приютт пришел в себя, Мэрилит приступила к допросу.

– Демонов помню, имен – хоть убей, нет, – почти слово в слово повторил он за Фарлор. – Заковыристые они у северян, да и времени прошло немало... Они с тех пор так и не появились в Эльдриме ни разу. Хотя до того каждый год приезжали...

– Ни разу?! – Девушка почувствовала разочарование. Винг уловил смену атмосферы в комнате и поспешил натянуть одеяло до подбородка.

– Слушай, ты это... обсуждай со своей матерью лучше такие вопросы.

– Говори, иначе я никуда не уйду, – твердо сказала Мэрилит. – Буду сидеть у твоей постели и днем и... ночью!

Аргумент сработал. Испугавшись такой перспективы, Приютт, который и сам любил посплетничать, пошел навстречу «следствию».

– Четверо их было, демонов, значится, – принялся вспоминать он. – Все бешеные, шумные, похотливые. Сорили деньгами, портили девок, ломали мебель... Иногда чинили магией. Мебель, в смысле. Девок так просто не восстановишь...

– Магией? – заинтересовалась Мэри.

– Да ни магией, ни чем. Только ушить, если, – старик пожевал губами, размышляя. – И то, после демонюг там и зашивать особо нечего...

– Какой магией они владели, говорю! – чуть повысила голос Мэрилит, которую физиологические особенности воздействия демонов на людей беспокоили в последнюю очередь.

– Ой, – Винг схватился за сердце. – Один, самый буйный, все колотил и поджигал. Второй морозил, иногда снег напускал. Третий плавал, аки тритон, в море больше времени проводил, чем на суше. А четвертый тихушный был, вроде тебя... Даже и не знаю, как и чем он колдовал, но мать твоя от него сама не своя сделалась.

Последующий час беседы особых результатов не принес. Винг припомнил немало подробностей демонического отдыха в Эльдриме, но большинство из этих скандальных инцидентов, от которых Мэри хотелось рвать на себе волосы, относились к тем годам, когда Августина еще не работала в отеле. И, соответственно, расследованию не помогали. Лишь укрепляли в Мэрилит отвращение к возможным прародителям.

Когда она уже решила оставить деда в покое, он упомянул еще одну деталь.

– Кстати, в то лето и Джонатан Уэнсби околачивался неподалеку. Они с Августиной обручились сразу после того, как демоны срулили. Может, он чего тебе полезного скажет?

Мэрилит кивнула и решила пока поставить дознание на паузу. Приставать с расспросами к своему первому «папе» она посчитала нетактичным. К тому же, в последние годы Джо значительно отдалился от нее; старался не оставаться с Мэри в одной комнате наедине, отвечал односложно и вечно ссылался на срочные дело, стоило ей оказаться поблизости. Хотя когда девочка была маленькой, мужчина исправно справлялся с ролью отца; был к ней добр, ни разу не попрекнул ни единым словом, воспитывал наравне с остальными детьми, ничем ее не выделяя и не принижая.

4. Пора в путь

К удивлению Мэри, домочадцы устроили ей целый прощальный ужин накануне отбытия. В глубине души она опасалась, что ее попросту выставят на улицу с минимумом вещей, вздохнут с облегчением да осенят закрывшуюся дверь святым крестом. Но близкие расстарались на славу.

Накрыли стол на кухне поздно вечером, когда постояльцы разошлись по номерам, испекли огромного гуся, налили вино и поставили свечи. Джонатан принес с чердака слугу Винга – тот почти сразу же задремал на стуле, пуская слюни и улыбаясь во сне. Со стороны можно было бы подумать, будто семейство Уэнсби и его приближенные отмечают светлый религиозный праздник, а не провожают старшую дочь в дальнее путешествие, итогом которого станет прибытие в жуткую академию, кишащую демонами. Саму ее – дочь – посадили во главу стола. Сами по привычке отсели подальше.

Братьям Мэрилит сказали, что сестра отправляется учиться в один из пансионов столицы. В общем, бессовестно наврали и про город, и про учебное заведение. Решили не портить «светлую» память о Мэри правдой о ее «темном» происхождении.

– Надо же, ты станешь первой из всей нашей семьи, кто получит высшее образование! – с восхищением, к которому примешивался суеверный страх, сказал средний брат девушки, Генри,.

Мэрилит не стала его разубеждать, хоть и очень сомневалась в этом. В ее планах было пересечь границу с государством демоном, добраться до АДИ и отыскать там своего отца. Вероятно, последнее может оказаться делом не столь простым, и ей придется некоторое время создавать видимость заинтересованности учебой... Главное, чтобы не долго.

После бесед с тетушкой Фарлор и Вингом у нее появилось несколько зацепок. Во-первых, ее папочка преподает в академии, о чем стало известно еще в самом начале истории. Во-вторых, он несколько лет подряд приезжал летом в Эльдрим, и у него есть три близких друга. Скорее всего, это «тихушный» демон с непонятно какой магией, от которого мама сделалась «сама не своя». Но и остальных нельзя сбрасывать со счетов: в зачатии Мэрилит мог принять участие и демон с магией воды, и тот, что насылает холод – Дебора упомянула про шторм и снегопад в день ее появления на свет. А четвертый посетитель по воспоминаниям слуги Винга был самым буйным и самым шумным из всех – от таких персонажей вообще можно ожидать чего угодно.

Августина здорово бы помогла Мэри в ее рассуждениях, если бы поведала хоть что-то помимо того, что уже было сказано. Но хозяйка отеля осталась непреклонна. Можно было не сомневаться – она очень любит свою Мэрилит, но тайну ее происхождения не раскроет никому и никогда.

Ранним утром следующего дня Тина вместе с дочерью прогулялась до почтовой станции, откуда отходили дилижансы дальнего следования. Вещей Мэри взяла с собой всего-ничего: немного нижнего белья, два добротных платья, высокие ботинки на случай холода и красивый, подбитый мехом плащ из темно-синего атласа. Достаток в семье имелся, и в путешествие было отобрано все самое качественное, указывающее на высокий статус владелицы, но все равно – чем меньше человеческой одежды будет у Мэри с собой, тем лучше, сказала Августина.

– У тебя все получится, девочка моя, – мама обняла Мэрилит на прощание, а потом чуть ли не впервые в жизни взглянула на дочь с гордостью и одобрением. – Ты храбрая, необыкновенная, умная. Справишься с тем, что мне было не под силу...

По мнению Мэри, Августина и сама была героической личностью – она не только совокупилась со слугой Темного повелителя, но еще и произвела от него потомство. Хотя при этом наотрез отказывалась признать собственную мощь.

– Может, поедешь со мной? – робко заикнулась Мэрилит. – Проводишь до академии хотя бы...

– Я не могу оставить отель, – мать тут же вернулась к обычному строгому тону. – К тому же, людям нельзя пересекать границу Северного государства. Меня и близко не подпустят к Теньграду.

– А меня?

– Думаю, все будет хорошо, – с несколько наигранным оптимизмом заявила Августина.

Мэрилит чмокнула маму в щеку (та стоически выдержала такое проявление чувств) и поднялась в дилижанс, вознице которого уже была заплачена приличная сумма за перевоз столь необычного «груза».

Чудно, когда близкие верят в тебя и твои возможности. А еще чудесней было бы, проявись эта вера немного в других обстоятельствах.

Повозка тронулась, и за окном замелькали знакомые до зубной боли улицы. Мэри задернула темную занавеску, скрываясь от яркого южного солнца, поднимающегося над побережьем. У кого точно отныне все станется «хорошо», так это у семейства Уэнсби, подумала она. Бизнес, вероятно, пойдет в гору – еще более крутую, чем была до этого. Посетители повалят, как оголтелые, соседи вновь одарят родителей своей благосклонностью... Сколько себя помнила, Мэри всегда скорее мешала в отеле, чем помогала. А чем настойчивее хотела помочь, тем большую панику вызывала.

Ну да ладно, к чему вспоминать старые обиды. Как ни старались домочадцы оградить Мэрилит от дел, она все равно выросла умелая, рукастая и смышленая. Могла и обед приготовить, и посуду оттереть до зеркального блеска, и убраться, и приструнить расшумевшихся постояльцев (последнее у нее получилось так хорошо, что однажды ей и вовсе запретили общаться с клиентами).

Еще она неплохо шила – одно из взятых в дорогу платьев Мэрилит сваяла своими руками. Оказалось, шитье – прекрасное хобби для кого-то вроде нее: что может быть лучше медитативного бдения над куском шифона или сатина, когда сидишь в своей комнате часами напролет...

* * *

Вскоре выяснились две вещи: во-первых, возница оказался продажной тварью, и к вечеру первого дня путешествия дилижанс почти битком заполнился пассажирами. Во-вторых, Августина снова немного слукавила – люди вполне охотно пересекали границу с Ледгримом. Почти половина попутчиков Мэрилит также направлялась в государство демонов. Правда, как выяснилось позже, цель их поездки была вовсе не такой жизнеутверждающей.

Сама Мэри не сильно расстроилась от того, что ей не вышло попутешествовать в одиночку. Смотреть в окно ей быстро наскучило, а вот наблюдать за пассажирами оказалось весьма занятно. Садясь в дилижанс, они не сразу понимали причину своего дискомфорта, но уже спустя час или около того начинали инстинктивно жаться к противоположным от Мэрилит краям повозки. В основном, в Северную империю ехали женщины. Но попалась и семейная пара, возвращающаяся из отпуска в один из человеческих городов: мужчина оказался единственным смельчаком, что не побоялся сесть напротив Мэри и устремить на нее полный преданности взгляд.

5. На границе

Жара спала уже к вечеру первого дня; скрылось из поля зрения Карнаакское море, знакомые пейзажи, состоящие из невысоких горных перевалов, выравнивались до тех пор, пока не превратились в почти плоскую равнину. В глубине континента осень уверенно вступала в права: вечнозеленая поросль лавров, оливковых и инжировых деревьев сменилась пышным золотистым убранством ясеней и дубов. Дилижанс проехал два крупных иллирийских города, шумящих многоголосым роем людей, и множество мелких поселков и деревень.

А затем появились другие горы – горизонт на севере будто ощерился гигантской пастью неведомого существа. Черные ассиметричные пики выделялись на фоне багровеющего заката неровной полосой клыков; некоторые из них, самые высокие, были увенчаны снежными шапками. Мэрилит никогда не видела снега, и эти белые, облитые кровью садящегося солнца вершины стали первым предвестником приближения Лендгрима.

Старая жизнь закончилась для нее в этот момент. Чужаки, опасность и неизвестность, вот что ждало Мэри впереди. Девушке впервые стало страшно.

Страшно интересно.

Как только они достигли отрогов, лес стал выше, гуще, темнее. К небу потянулись высоченные свечки сосен и елей, а температура воздуха отныне падала так быстро, будто на нее воздействовала магия. Соседки Мэрилит надели на себя всю имеющуюся одежду и все равно дрожали, сотрясаясь уже не только от холода, но и от волнения. Стихли разговоры и непрекращающаяся болтовня молодых девушек; путь продолжался под скрип колес повозки, снова неуклонно взбирающейся по крутым серпантинам, да щелчки хлыста – лошади то ли устали, то ли ощущали приближение дурной территории и тащили дилижанс все неохотнее, вынуждая кучера чаще взмахивать кнутом. Чуть позже к этим звукам прибавился еще один: тревожное карканье воронья. Не хватало только тоскливого завывания волков, чтобы сделать симфонию въезда в Ледгрим поистине незабываемой.

Они приближались к границе с империей демонов, и встречающиеся им поселения тоже заметно видоизменилясь. К удивлению Мэри, суровый край не то что не обезлюдел, а, наоборот, заметно оживился. На узкой дороге, с одной стороны которой часто зияла пропасть, все чаще встречались другие повозки – и с товарами, и с людьми. То тут, то там показывались небольшие, но крепкие и явно не бедные деревеньки, притулившиеся в ложбинках между скалами. Их жители выглядели одновременно мрачными, неприветливыми и решительными – как люди, каждый миг жизни которых мог стать последним, но при этом они знают риск, на который идут.

– К рассвету будем в Теньграде, – сообщил извозчик на исходе третьего дня пути.

Матроны с дочками переглянулись и принялись неспеша приводить себя в порядок: расчесывать друг другу волосы, заплетать косы, красиво оборачивать их вокруг головы. Щипать себя за щеки, кусать губы, возвращая им краску, поправлять и разглаживать помятые юбки. Все понимали – вряд ли они смогут уснуть предстоящей ночью.

Мэрилит, прическа которой нисколько не растрепалась за все это время, только выпрямилась и повела затекшими после долгого сидения плечами.

– А ты в какой клан хочешь попасть? – спросила ее одна из девушек.

Из предыдущих разговоров Мэри уяснила, что в Ледгриме существует шесть самых влиятельных родов демонов, каждый из которых устраивает нечто вроде смотрин для приехавших в империю человеческих женщин. Попасть в один из этих домов считалось большой удачей среди переселенцев. Китти даже перечисляла все шесть фамилий, только Мэрилит не потрудилась их запомнить, ибо не собиралась выставлять себя на продажу.

– К Фалькенрейнам? – подсказала другая попутчица. – Как и мы?

– Вообще-то, я наметила целых четыре семьи, – уклончиво ответила Мэри. Про планы поступить в АДИ полукровка умолчала – такое признание вызвало бы слишком много вопросов. – Там разберусь по ходу дела.

– Фалькенрейны берут только самых милых и смазливых девушек. Не стоит тешить себя слишком смелыми ожиданиями, – заявила одна из мам. В ее глазах явно читалось: Мэрилит не дотягивает до стандартов красоты демонических наложниц.

Что было верно – уж чем-чем, а «смазливостью» и «милотой» Мэри не отличалась даже в самом раннем детстве.

Еще через несколько часов дилижанс достиг Ледгрима. Пограничный пункт представлял из себя приземистую крепость с длинной стеной черного камня. На въезде скопилось несколько экипажей, пассажиры которых выглядывали из окон и смотрели в сторону ворот.

– И что теперь? – спросила Мэрилит попутчиц. Она вдруг поняла, что с минуты на минуты увидит своего первого демона – живого, реального, всамделишнего.

– Нас пометят и пропустят.

– Пометят?

– Людям при въезде ставится магическая метка, – пояснила Китти. – Эмигрантам можно находится в Ледгриме не больше месяца – за это время нужно найти себе семью или покровителя, который будет тебя содержать или предоставлять работу. Если найдешь, сможешь остаться надолго. Если нет – вышвырнут обратно в Иллирию.

Экипажи пропускали быстро. Мэрилит не успела толком обеспокоиться услышанной новостью, а дилижанс уже заполз под каменный свод предвратного пространства крепости, где маячила одна единственная высокая фигура. Иллирийки спрыгнули на мостовую первыми – напуганных, побледневших, сбившихся в кучку женщин «пометили» в два счета, и вот они уже засеменили на другую сторону. Сторону, с которой начиналась страна демонов.

Мэри спустилась на землю последней. Немного волнуясь, девчонка подошла к пограничнику и поглядела на него снизу вверх.

О, очевидно, это был демон. Хотя он не сильно-то отличался от какого-нибудь мужчины из ее родного Эльдрима – ну, просто был весьма высоким. Широкоплечим. Не таким загорелым. Но, помимо внешнего облика, было в нем нечто, отчего что-то внутри Мэрилит затрепетало в мгновенном узнавании, а после застыло в яркой, точно вспышка молнии, уверенности: он другой и отличается от всех тех, кого она знала до этого. И при этом странным образом свой: гораздо роднее и ближе многих других.

6. Декантесса Морелия

Академия Демонических Искусств располагалась чуть дальше столицы, в тихом и укромном, прямо-таки сказочном, с точки зрения девушки, месте. Густой хвойный лес, стоящий непролазной стеной, свинцового цвета утесы, стеклянная гладь большого черного озера, мимо которого проехал дилижанс – все это создавало мрачную, тоскливо-прекрасную атмосферу, которая оказалась Мэри весьма по душе.

Куда больше, чем яркие, затопленные солнцем просторы Эльдрима.

Дилижанс остановился около высоких кованых ворот, кои, должно быть, служили входом на территорию учебного заведения. Ворота переходили в каменную ограду, сначала еще заметную, но дальше от входа теряющуюся в густых зарослях шиповника.

Мэрилит спрыгнула на землю, взяла котомку и поежилась. Плащ на меховой подкладке грел хорошо, да и она никогда не была мерзлявой. Небо еле заметно светлело: на сером фоне проступали причудливые очертания грозовых облаков.

Дилижанс укатил обратно, спустя пару минут стук копыт стих вдали, поглощенный туманом. Мэри повернулась к воротам. После крикливого Теньграда здесь царила почти могильная тишина. И, конечно, ее никто не встречал. Ни единой живой души в поле зрения – обитатели Академии еще спали, а охранников на наблюдалось. Ни одного самого завалящего демона. Никакого транспаранта: «Мэрилит, доченька, наконец-то ты здесь!».

Она уже поняла, что на теплый прием в Ледгриме рассчитывать не приходится. Но надежда подобна самому надоедливому и живучему сорняку: выдергивай, не выдергивай, а спустя некоторое время на очищенном месте снова красуется наглый побег – с виду хлипкий, а на деле упертый, словно баран на мосту.

Решив последовать примеру того самого барана, Мэри подошла вплотную к забору и приготовилась совершить несанкционированное проникновение (у выросших в гористой местности детей имелись особые умения), но ворота вдруг распахнулись перед ней сами собой.

Мэри приободрилась и вошла внутрь. Было бы неплохо, если бы все оставшиеся на ее пути двери открывались бы также легко.

За оградой было все также пустынно. Честно говоря, Мэри представляла себе царящую в Академии атмосферу немного иначе: как минимум думала, что по уровню шума и куража кишащее молодыми демонами заведение будет соотноситься с Теньградом, а не с Эльдримом в несезон. Или этот адский молодняк насильно распихивают по кроватям в час отбоя? Или они уже нагулялись-налетались и спокойно спят себе на рассвете?

Метрах в двухстах напротив возвышалось само здание Академии: мрачное, высокое, с витражными стеклами и острыми, нацеленными в небо шпилями – оно напоминало старый заброшенный храм, а не школу. По бокам от него виднелись другие постройки, не такие впечатляющие, но тоже достаточно симпатичные. К «храму» вело несколько аллей из рядов аккуратно подстриженных кустов шиповника. Несмотря на время года, растения жили и благоухали: алые цветы украшали их снизу-доверху.

Мэри пошла по одной из аллей, совершенно не представляя, что она будет делать дальше. Подождать во дворе, пока кто-нибудь не проснется и не решит прогуляться? Или попробовать прорваться сразу в здание?..

Внезапно до нее донесся странный скрежещущий звук откуда-то слева. Будто кто-то вонзал лопату в жесткую стылую землю. Наверное, было бы разумным игнорировать его источник... но любопытство пересилило.

Пока девушка блуждала между зелено-красных аллей, скрежет перешел в глухое шуршание. Похоже, неспящий в ночи садовник уже посадил свое растение и принялся закапывать яму.

Она поторопилась и как раз успела на финал мероприятия. Садовников оказалось целых пятеро. Один работал, остальные стояли и молча наблюдали за действием. Мэри успела рассмотреть безжизненную серую руку, выглядывающую из свежей ямы под кустом шиповника, пока на нее не опустился последний ком земли.

Да, первое впечатление от Академии вышло весьма своеобразным. Такой зачин отпугнул бы многих, но только не Мэрилит. Она испытала легкий прилив воодушевления и интереса. Наконец в ее жизни начало происходить что-то, заслуживающее внимания.

Копатель провел рукой по лбу, вонзил лопату в землю и устало облокотился на нее. Потом повернул голову к застывшей Мэрилит. У него было молодое привлекательное лицо: стрижка до ушей, густые каштановые волосы и брови, широкий ровный нос. Синяя просторная сорочка имела высокий воротник, доходящий почти до самого подбородка. Но главное – этот факт поразил ее до глубины души – он был человеком. Настоящим чистокровным человеком, прямо как она са... проехали.

Уж кого-кого, а представителя своей расы она ожидала увидеть тут в последнюю очередь. То есть, но совсем своей... ох, как же это все сложно!

– Ну, здравствуй, – после паузы сказал парень. На его лбу остался темный след от перепачканной ладони. – Ты кто такая?

К какой расе принадлежали его спутники, Мэри толком не поняла. На вид люди, а по ощущениям... Ощущений никаких и не было. Да и сами мужчины не обратили на нее внимания. Так и стояли, как истуканы, безэмоционально глядя на перекопанную землю.

– Меня зовут Мэрилит Уэнсби, – чинно-благородно представилась она, и разве что в реверансе не присела для пущего впечатления. – Я приехала в Академию Демонических искусств.

– То, что ты здесь, я и так уже понял, – усмехнулся копатель. – Ты демон или человек, не могу понять?

– … человек, – отчего-то перед этим парнем Мэрилит постеснялась назвать себя иначе.

– А как ты сюда прошла? – продолжил допрос он. – Через ворота?

– Да.

– Они открываются только перед теми, в чьих жилах течет магическая кровь, – на это Мэри нечего было ответить, и она просто перемялась с ноги на ногу. Даже если не брать в расчет необычные обстоятельства, в которых они встретились, собеседник вел себя весьма странно – не впадал в ступор перед ней, как обычно делали мужчины, не лебезил и не занимался идолопоклонством.

Он задумчиво рассматривал ее некоторое время, потом пожал плечами.

– И зачем ты здесь, Мэрилит?

7. Темные коридоры и странные откровения

– О-о-о, – изрекла Мэрилит как ни в чем не бывало. – Ну... хорошо.

Преподавательница кивнула и продолжила одеваться – тоже весьма спокойно и бесстрастно. Даже Кристиан, и тот ни чем не выказал возмущения столь вопиюще несправедливой мужской долей. Как будто в АДИ каждый день кого-нибудь умерщвляли посредством секса. И это превратилось в настолько будничную рутину, что никто даже не думал негодовать.

Что касается Мэрилит, то она весьма впечатлилась таким положением вещей, но ответила максимально дипломатичным образом. Да и что на такое еще скажешь? «Да, госпожа Морелия, засиделась я в девственницах, готова приступить к убийствам прямо сейчас»?

– Мне нужно будет собрать педсовет по твоему поводу, Мэрилит. К нам еще не поступало феноменов вроде тебя... – декантесса лениво повела плечами, и шнуровка на бархатном платье затянулась сама собой. – Думаю, ничего страшного не случится, если ты пока останешься в академии: походишь на занятия, познакомишься с одногруппниками. Честно говоря, вероятность, что ты приживешься тут, небольшая... Но и отпускать тебя обратно тоже нельзя! Нужно изучить для начала...

Умению общаться со столь категоричной искренностью можно было только позавидовать. Морелия будто спорила сама с собой, пытаясь прийти к какому-то решению. И, в конце концов, пришла.

– Позаботься о ней, Кристиан, – повелительным тоном обратилась она к мужчине. – Покажи, где занимаются первокурсники, представь преподавателям... в общем, разберись.

– Слушаюсь, госпожа.

Парень взял светильник с магическим огоньком и вышел в коридор, дожидаясь Мэрилит. Здесь окон не было, поэтому свет оказался очень кстати: темная кишка перехода уводила, казалось, далеко вперед – гораздо дальше, чем предусматривали размеры всего особняка.

– Что ж, тебе не позавидуешь, Мэрилит, – констатировал Крис, когда они остались вдвоем.

– Прорвемся. Если ты про «первую брачную ночь» – в академии полно кандидатов, наверное? – пошутила Мэри. Она решила разогнать юмором темноту; сгладить, так сказать, гнетущее впечатление от мрачного коридора в преподавательском корпусе. Почему-то там не было предусмотрено ни канделябров, ни других источников света – неужели слугам Темного повелителя нравилось ползать в кромешной тьме, будто кротам?..

– Вовсе нет. Подойдут только смертные мужчины.

«Жаль», – подумала Мэрилит. Вот лишить жизни какого-нибудь мерзкого демона было бы, пожалуй, неплохим поступком с точки зрения морали. А нападать на ни в чем не повинного человека... нет, ее родители не так воспитывали.

– Я удивилась, встретив здесь тебя, – призналась она. – Мне казалось, в Академии Демонических искусств учатся только демоны... Но ты ведь смертный?

Она уже забыла, когда в последний раз общалась с представителем сильного пола – вот так запросто и наравне. Без ощущения, что собеседник того и гляди накинется на нее с неоднозначными, но явно похотливыми намерениями. К тому же, Кристиан был плюс-минус ее сверстником. Он не шугался Мэри и не называл ее «монстром». Нужно признать, такое общение оказалось весьма приятным.

Да и вообще обстоятельства складывались удивительным образом благоприятно. Ее пропустили на границе, впустили в академию, позволили остаться здесь на подольше. Если фортуна и в будущем останется на ее стороне – совсем скоро она покинет гиблое место навсегда. Предварительно познакомившись с папой, конечно.

И не нужна ей никакая магия! Никого не понадобится убивать. Морелия ошиблась – помимо некоторого процента демонической крови, в ней нет ничего кровожадного. Или... сексуального. Мужчины интересуют ее не больше, чем прогноз погоды за прошедшую неделю.

– Да, – прежде чем продолжить, Кристиан помедлил. – Но я здесь не учусь. Скорее, работаю.

– Ого! Так значит, тебе повезло?

– Я бы так не сказал, – Кристиан криво ухмыльнулся, отогнул край высокого воротника и приблизил к себе светильник. Мэри с удивлением разглядела витой черный узор на его шее: то ли татуировка, то ли ошейник – почти незаметный, запечатанный в кожу. – Демоны не упустят возможности взять свое...

– Но тебя до сих пор не «выпили» похотливые суккубы. Значит, все-таки повезло.

Сказав это, Мэрилит поняла, что перегнула палку. На лицо Кристиана набежала тень. Он сжал челюсти и до выхода на улицу больше не проронил ни слова. Девушка вздохнула с облегчением, наконец оказавшись на свежем воздухе. Солнце встало над неприветливой местностью, но ни безоблачного неба, ни беззаботных облачков не наблюдалось: с рассветом хмурая мгла стала чуть менее беспросветной, серый туман несколько поредел. И на этом все.

В окнах академии тем временем уже зажигался свет. «Осиное гнездо» демонов пробуждалось ото сна, начинало тихо жужжать, бурлить, разминать крылышки. Мэрилит уловила флюиды чего-то злого, дикого, энергичного, разливающегося в воздухе, и внутренне напряглась. На долю секунды ей захотелось остаться с Кристианом – рядом с ним было ровно, спокойно. Почти что, как дома.

Он будто уловил ее волнение. Провел в главное здание черным входом, избежав встречи с другими обитателями академии. Проводил в маленькую комнатку по соседству с высокими ажурными дверями из дерева, на которых значилось «Библиотека». Мэри смутно догадалась, что эта комната – что-то среднее между скромной обставленной спальней и рабочим кабинетом – принадлежит самому Крису. Почти половина помещения была завалинами книгами – увесистыми томами, свитками, документами.

– Верхнюю одежду и вещи оставь здесь, – сказал он, пока она в нерешительности оглядывалась по сторонам. – На занятия пойдешь в своем. Вообще-то адептам полагается учебная форма... но тебе ее, наверное, выдадут позже. Как и все остальное.

– Хорошо, – Мэри сняла плащ, свернула его и повесила на спинку кресла; на самом сидении в беспорядке лежали бумаги. Интересно, ей придется жить здесь, с ним?.. Но тут всего лишь одна кровать – и та очень узкая. Крохотный шкаф. Места практически нет. Как и нет никакого окна... – Я хочу умыться после дороги. Можно?

8. Куда катится славный Ледгрим?

– Я нечаянно, темный учитель! – оправдывалась чуть позже демоница с заднего ряда. – Отвлеклась и вместо свечи посмотрела на новенькую!

Урок был безжалостным образом прерван. После «несчастного случая» все огоньки потушили, а адепты столпились вокруг Мэрилит, которая вымокла с головы до пят, но в целом отделалась легким испугом. Теперь на ее платье спереди и сзади красовались две проплешины (спасибо хоть на том, что все, что должно было быть скрыто, так и осталось скрыто), почерневшие от огня и пепла, а вместо прежней длинной косы свисали короткие мокрые пряди волос.

– На занятиях нужно быть максимально собранной и сконцентрированной, Пирэлла, – рявкнул преподаватель. – То, что твоя стихия – огонь, не дает тебе права проявлять беззалаберность и поджигать всех вокруг!

– Конечно, – красотка склонила голову, чересчур наигранно, на взгляд Мэри, изображая раскаяние. – Я понимаю, что должна осторожно распоряжаться своей силой... – демоница подняла указательный палец и задумчиво посмотрела на маленький огненный язычок, затрепетавший на его кончике. – Как думаете, я получу высший бал на осеннем испытании?

Саламандар остался равнодушным к этому фокусу. Его глаза медленно, но верно наливались кровью.

– А это здесь при чем?! – загремел он. – Безопасность при работе с огнем превыше всего! Знаешь, сколько людей я случайно сжег за...

Он осекся и плотно сжал челюсти. На его мощной шее подрагивала жилка, скульптурно вырисовываясь в загадочной игре света и темени в аудитории.

– Простите меня, декан, – елейно произнесла Пирэлла. – Я просто очень удивилась, увидев это... эту...

Адептка взмахнула пышными ресницами, мельком оглядывая Мэрилит и удовлетворенно поджала губы, видимо, оставшись довольной результатом своих действий. Некоторые из одногруппников, в частности, высокий стройный брюнет и блондинка аппетитных форм, захихикали.

– «Это» – студентка Академии Демонических искусств. Почти такая же, как и все вы, – процедил декан и воззрился на заносчивую демоницу. – И тебе, дорогуша, следует поучиться гостеприимству и доброжелательности по отношению к новеньким... Кто твоя соседка по комнате, Пирэлла?

Та нахмурилась, сведя черные, хищно очерченные брови вместе.

– Я живу одна, темный учитель. Так значится в моем договоре...

– Неважно, – от взмаха руки Саламандара по помещению прошелся сквознячок. – Отныне с тобой поселится эта... – он перевел взгляд на притихшую полукровку, припоминая имя. – Мэрилит! Поможешь ей быстрее освоиться в академии. Введешь в курс дела, как и что у нас тут устроено.

– ЧТО?! – Пирэлла пришла в ужас, как и сама Мэри. Одногруппники засмеялись, теперь уже над демоницей. – Но...

Декан взревел, будто разъяренный бык. Мэрилит ощутимо зашаталась – волоски на руках девушки встали дыбом от почти животного страха, что испытала сейчас ее человеческая часть. Другие адепты даже не моргнули. Похоже, успели привыкнуть к крутому нраву и зашкаливающей громкости экспрессивного преподавателя.

– Разговор ОКОНЧЕН! В отличие от занятия – занимайте свои места и продолжайте практиковаться, лоботрясы! А ты... – Саламандар повернулся к Мэри. – … идем-ка со мной.

Он взял ее повыше локтя и повел, точнее потащил, к выходу. Мэрилит, которая привыкла самостоятельно перемещаться в пространстве и не любила прикосновения чужих рук, послушно засеменила следом, путаясь в мокром платье, неприятно льнущим к ногам. Она могла бы поставить на место любого грубияна Иллирии, хоть вышибалу бандитского паба, хоть самого короля – но в случае с эмоционально неуравновешенным деканом Инфернального пламени (или как его там) решила не рисковать. Его ладонь, горячая, словно вынутый из разожженного очага камень, ощущалась ей так остро, будто он прикасался к голой коже, а не к ткани платья. Но боли не причиняла.

Саламандар вывел ее в пустой коридор, закрыл за ними дверь и, убедившись, что рядом никого нет, повернулся к Мэри. Его грудная клетка, на которой двумя упругими подушечками выделялись мышцы, тяжело вздымалась и опадала. Рядом с ним было жарко почти как в бане. Обычная девушка Эльдрима умерла бы в сладкой агонии, если бы мужчина подобной стати (и неважно какой расы) просто дотронулся до нее и посмотрел свысока, как смотрел сейчас на нее.

Но Мэрилит никогда не мыслила шаблонно. Она не горела желанием оставаться наедине с пышущим огнем и яростью громилой, который только что признался, что сжигал заживо людей – случайно, не случайно, не имеет значения. И в целом сомневалась в его способности трезво мыслить во взвинченном состоянии. Чего стоила одна идея поселить их с Пирэллой вместе – с этой секси-зазнойкой, покушавшейся на ее жизнь!

Демон нахмурился, отпустил руку Мэри и отошел на шаг. На секунду ей показалось, что он-таки решил испепелить ее – чтобы больше не путалась под ногами и не срывала занятия. От волос и платья пошел пар, воздух вокруг раскалился и дрогнул, опаляя брови и ресницы. Но совсем скоро убийственная жара спала – а Мэри стало сухо и комфортно.

– Прости. Надо было высушить тебя раньше, – деловито произнес демон, и полукровка с удивлением поняла, что он спокоен. Либо остыл за столь короткое время, либо умело притворялся до этого. – Прическу можно вернуть такую, какая была. Хочешь?

Мэрилит дотронулась до волос: неровные пряди немного не доставали до плеч, приятно щекоча шею. Она уже и не помнила, когда в последний раз носила такие короткие волосы – наверно, когда была совсем девчонкой. Отчего-то перемены в собственном облике не расстроили ее, а воодушевили. Больше не надо плести косу. Да и на мытье станет уходить куда меньше времени.

– Пожалуй, нет.

Саламандар кивнул.

– Но платье все же подправлю. Ты ведь так и не подожгла свечу? – скорее утвердил, нежели спросил он.

Мэри отрицательно покачала головой, наблюдая, как затягиваются дыры на корсете. Похвально, что этот монстр умеет не только жечь, но и восстанавливать. Интересно, с людьми так можно?..

9. Мэри просит об одолжении

Не прошло и двух минут с окончания совета, как демоны забыли про Мэрилит, радостно устремившись по коридору в сторону обеденного зала. Девушка поплелась в хвосте процессии, прикидывая свои шансы на успех.

Итак, у нее в запасе было три месяца, чтобы найти отца. После состоится экзамен, блеснуть на котором ей, к сожалению, не удастся, а за ним последует исключение. Мэрилит была практически уверена, что никакая «магия-шмагия» в ней не проснется, затра... замучай до смерти она хоть с десяток мужчин. Более того, она не собиралась делать этого даже и с одним несчастным.

Ибо секс ее не интересовал. Да и убивать ни в чем не повинных людей?! Это прирожденные демоницы могли позволить так себе поступать, смотря на человеческий род, как на расходный материал для удовлетворения своих «хотелок». А Мэри выросла среди людей и успела проникнуться к ним некоторой теплотой – даже и к мужчинам, которые обычно бесили ее неимоверно...

Хватит ли ей трех месяцев? Должно хватить. Мэрилит пообещала себе приложить максимум усилий для достижения цели. Она станет рыть землю носом (или когтями), пойдет на подкуп или шантаж, если придется – но обязательно выведет на чистую воду мерзавца, который решил откреститься от нее даже после того, как она сама заявилась в его чертову демоническую школу.

Мэрилит не сомневалась: папаша был на совете. Просто струсил. Не захотел ответственности.

Значит, и она сама может не ограничивать себя в средствах... Но была одна ма-а-аленькая проблема, которая могла ей помешать. Проблемка с темными волосами, мерзким нравом и красивым декольте... Ее будущая соседка по комнате.

Мэрилит прибавила шага и, догнав Саламандара, дернула его за свисающий край меховой накидки.

– Темный учитель, я насчет вашего решения поселить меня вместе с той адепткой...

Он резко остановился и развернулся на каблуках.

– Пирэллой?

– Да. Честно говоря, мне не кажется это такой уж хорошей идеей, – Мэри мужественно пыталась смотреть прямо на него, но взгляд постоянно соскальзывал вниз и утыкался в блестящую грудную клетку демона, которая оказалась прямо напротив ее лица.

– Почему?

Темноволосый демон в свою очередь уставился на полукровку. В его глазах не было ни капельки понимания – лишь горячий блеск интереса и чего-то, внезапно напоминающего... похоть.

Пара идущих рядом демонов повернули головы, прислушиваясь к разговору, и Мэри вдруг раздумала отвечать. В конце концов, преподаватели только что проявили практически ангельское милосердие и позволили ей остаться в своей черной-пречерной академии – а она качает права и клянчит для себя более комфортные условия.

– Все нормально, – Саламандар, видя ее замешательство, покровительственно хлопнул ее по спине широкой ладонью (девушка чуть не отлетела к противоположной стене при этом). – Можешь идти отдыхать. Устала, поди, с дороги.

Он ушел, и Мэрилит осталось лишь принять поражение. Что это сейчас произошло? Он ее проверял? Или действительно был настолько глуп? Говорят, что ум и проницательность редко обнаруживаются в излишне брутальных мужчинах – Саламандар подтверждал эту гипотезу.

* * *

Кристиан ждал появления Мэри. Когда она постучала в дверь его комнатушки, парень открыл почти сразу же. Открыл, выглянул в коридор и быстро затащил ее внутрь.

– Долго же тебя не было! – воскликнул он.

– Испугался, что меня слопали плотоядные демонюги?

– Такую не слопают. Подавятся, – он было усмехнулся, но тут же нахмурился, получше разглядев ее в полумраке комнаты. – А что с волосами? У тебя вроде была коса?

– Была... Но кое-кто не учел технику безопасности при работе с огнем.

Мэрилит опустила взгляд. Юноша по-прежнему держал ее за предплечья, хотя нужды в этом не было никакой. Рукава его черной рубашки были закатаны до локтей, на пальцах и кистях темнели мелкие синие пятна – видимо, чернила.

А он неплохо сложен для буквоеда, подумала она. Конечно, ему далеко до атлетически сложенных преподавателей АДИ... но так даже лучше. Кристиан не пугал, но и не вызывал отторжения на подсознательном уровне, как бывало с другими человеческими мужчинами.

– Я... мне разрешили остаться здесь до осеннего испытания, – сказала она, чтобы сгладить неловкий момент.

– Что ж, поздравляю, – Кристиан быстро убрал руки. Судя по его лицу, он скорее ей сочувствовал, чем радовался за нее. – А я уже собрал твои вещи.

Он указал на саквояж, стоящий прямо около выхода. Рядом на крючке висел плащ Мэри.

Стало еще более неловко. Оказывается, Крис ждал ее для того, чтобы поскорее выпроводить восвояси?..

– Темный учитель велел мне подселиться к адептке с моего курса. Пирэлле, – Мэрилит не хотела покидать спальню юноши так быстро. Полукровка обошла его и уселась в кресло, скользя взглядом по интерьеру. – Это она сожгла мои волосы.

Кристиан понимающе кивнул.

– Пирэлла Шэдовмонт– та еще гадина. У нас здесь выскочек полно; чуть ли не каждый адепт считается себя элитой. Но она мнит себя избранной среди избранных. Расправляется с теми, кто с ней не согласен, собирает вокруг «группу поддержки» – таких же заносчивых отпрысков высокородных семей Ледгрима.

– Что еще за «группа поддержки»?

– Кайларел из дома Шад'Эридан – богатый ублюдок, крутящий шашни с Пирэллой, а заодно с десятком других молоденьких демониц, – Кристиан сдвинул в сторону книги, лежащие вперемешку с грязными тарелками, и присел на край стола напротив Мэрилит. – И ее подруженция: Селиверна Морр'Таэль, самая большая блудница академии. Если уж сама Пирэлла почтила тебя вниманием, мимо этих ребят ты тоже не пройдешь.

Мэрилит восхитило, как категорично Кристиан отзывается о моральных качествах ее одногруппников. Она вспомнила брюнета и полненькую блондинку, сидящих рядом с Пирэллой на занятии; а также припомнила, как мерзко эти двое хихикали, когда Мэри лишилась двух третей волос...

Видит Светлый бог Лангостар: Мэрилит не собиралась ни с кем ссориться в академии. Но сделанного не воротишь, а первое впечатление порой бывает неискоренимо. И тройка демонов с труднопроизносимыми именами была записана в категорию врагов.

10. Полуночное восхождение

Воздух около воды пах сыростью, гнилью и прелыми листьями. Это сокровище – большое озеро, утопленное в ложбине – Мэрилит отыскала на территории академии к востоку от главного корпуса. Миновав аллеи из шиповника, ветви которого разрослись так густо, что через них порой приходилось продираться, девушка спустилась к стылому берегу. Ноги полукровки утопали во влажной траве – она оставалась на удивление сочной и зеленой, хотя промозглая осень уже вступила в права в этой части Ледгрима.

Плёс был усыпан каменными глыбами. Между блестящими от влаги булыжниками таинственно мерцала черная вода, слегка колышимая студеным ветерком. Мэри перепрыгивала с камня на камень, не боясь оступиться на скользком мхе и водорослях, пока не достигла последнего крупного валуна, на который можно было усесться. Озеро было таким широким, что противоположный его край почти терялся из виду, давая о себе знать лишь неясной полосой леса вдали.

Сгущались сумерки. Над антрацитовой гладью водоема стелились белые кружева тумана; было тихо и спокойно – настолько спокойно, насколько вообще возможно в подобном месте. Для полноты картины не хватало только луны. Она уже встала над горизонтом и уверенно прокладывала себе путь сквозь набрякшие дождем облака, но, пока полностью не стемнело, была бледной тенью самой себя.

Мэрилит села на камень, уперлась локтями в колени и подперла голову руками. Рядом с водой ей всегда становилось спокойнее – сказывалось детство, проведенное на берегу моря. Мысли текли плавно и размеренно, а внутреннее волнение приходило в состояние равновесия.

Тихий плеск волн убаюкивал ее. Она вдруг вспомнила, что не спала долго, очень долго... также, как и не ела. Но если с едой еще можно было повременить, то усталость последних дней настойчиво стремилась заявить о себе – внезапно накатившей слабостью, смирением и равнодушием.

За прошедший день на нее свалилось много событий, осознаний и откровений. Она лишилась доброй части волос, оказалась демоницей не на половину, а на три четверти, и почти час стояла перед сборищем рогатых преподавателей, решавших ее судьбу... Но разговор с Кристианом, простым человеком, затронул ее душу куда больше, чем демоническое разбирательство – если у таких, как она, вообще существует душа...

Он назвал ее «чудом». Но от «чуда» недалеко до «чудовища». А если Мэрилит чего-то и желала – кроме восстановления справедливости по отцовской линии – так это тихой, обычной жизни. Чтобы никто не показывал пальцем, не избегал ее, как проказы, и не выставлял на всеобщее обозрение, будто экспонат в бродячем цирке. Быть такой, как окружающие; «встретить себе подобных» – вот, что обещала ей тетушка Фарлор и чего, в глубине души, хотела она сама.

Да только среди демонов такая жизнь оказалась еще менее осуществимой, чем среди людей.

Мэри не заметила, что начала задремывать и клониться вниз. Она бы так и свалилась с камня, если бы не громкий всплеск, разорвавший тишину ударом хлыста. Девушка встрепенулась, резко выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Неизвестно, сколько времени она провела на камне – похоже, немало, ибо туман сменился теменью, а черную воду щедро серебрила стоящая высоко в небе луна.

Блестящую гладь озера взрезал длинный плавник. Мэрилит не раз гуляла на яхте в Карнаакском море, и ей уже приходилось видеть дивных обитателей тамошних глубин. Аурэны, например, имели в чем-то схожие очертания: их изящные вытянутые тела были покрыты гладкой кожей нежно-золотистого цвета; они могли часами петь протяжные песни на глубине, но затем им требовалось всплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.

Вот только у аэронов был только один плавник, и тот – треугольно-округлый. А у этого существа вся спина ощетинилась шипами-наростами, очень острыми на краях, отражающими свет луны...

* * *

Мэри вскочила и постаралась максимально быстро убраться подальше от воды. Она не считала себя пугливой... просто решила, что незачем ей так сразу знакомиться сразу со всеми страшными обитателями академии. Кого-то можно оставить и на потом.

Она замочила край юбки и пару раз все-таки оступилась в темноте, окунув сапоги в илистую воду. Злая, доплелась до спального корпуса с твердым намерением попасть в свою спальню и как следует выспаться – организм истерично требовал отдыха, закрывать глаза на его сигналы стало невозможно.

Ей повезло, и она почти никого не встретила по дороге. Видно, час отбоя уже пробил (если такое понятие вообще применимо к демоническим сообществам), и адепты большей частью разошлись по кроваткам. Над парадоксом послушных демонят Мэрилит решила поразмышлять в другой раз. Уж слишком ей самой хотелось последовать их примеру.

«Общежитие» сияло теплыми огнями. Мэрилит из любопытства сунула нос в те окна, что находились на первом этаже и рядом со входом. Но тут ее ждала неудача: рассмотреть, что творилось за стеклами, не получалось. Внутри комнат адептов мелькали тени, плыли смутные очертания чего-то неведомого. Больше добавить было нечего – академия хранила секреты своих обитателей.

Полукровка поднялась на верхний этаж, дошла до нужной двери и удивленно застыла с занесенной для стука рукой: на табличке, где раньше стояло имя «Мэрилит Уэнсби», теперь красовалась «паутина» из десятка глубоких рваных царапин. Будто кто-то в ярости исполосовал надпись острыми когтями... И совсем не затронул имя другое.

Мэри все же решила проявить уважение к хозяйке спальни. Она постучала. Выждала несколько минут и постучала еще раз, уже громче. И снова – забарабанила так, что ее должны были услышать в соседних комнатах. Правда, это не помогло. Дверь по-прежнему оставалась закрытой, хотя Мэрилит ясно видела колеблющуюся полосу света под ней.

Тогда она толкнула дверь рукой. Заперто! Пихнула бедром... безрезультатно.

Сидящая в спальне демоница явно не собиралась впускать Мэрилит... Кабы не вещи, уже находящиеся внутри, Мэри плюнула бы и пошла искать приют в другом месте. Она бы пожаловалась Морелии. Или Саламандару...

11. Дезирон Тенебра

В этот раз Пирэлле пришлось отступить. Обиженная, возмущенная до глубины души демоница покинула спальню вместе с Кайларелом, оставив спорную территорию Мэри. Но победа была временной – в этом Мэрилит даже не сомневалась. Совсем скоро дочь клана Шэдовмонт соберется с силами, разработает план мести, и за комнату начнется новая битва.

Но пока полукровка пожинала плоды своего упорства. Как только за адептами закрылась дверь, она погрузилась в блаженный сон и проснулась ближе к обеду. Или, даже, к вечеру – Мэри пока не научилась определять время по почти постоянно затянутому облаками небу.

Погода в Ледгриме стояла однообразно-унылая. С восходом солнца, очень редко выглядывающего из-за туч целиком, бархатисто-серый небосклон светлел, а спустя часов восемь-десять он так же постепенно становился черным. Каких-то проблесков радости в этой минорной круговерти пессимистичных цветов и оттенков не наблюдалось.

Ничего удивительного, что Мэрилит проспала занятия. К слову, ее даже не предупредили, во сколько начинается первая лекция и где она будет проходить. Полукровка, и так не горящая желанием учиться, сочла это за знак свыше и решила никуда не спешить, отдаваясь во власть течения жизни. Она вымыла голову (в спальне Пирэллы имелось ответвление в виде маленькой, но неплохой ванной комнаты), сменила платье и с неохотой отправилась в главный корпус.

Уже по пути она поняла, что происходит нечто экстраординарное. Если вчера встречающиеся демоны казались ей вполне приличными нелюдями – в меру придурковатыми (что естественно для молодых особей любых рас), но все же достаточно адекватными (куда адекватнее, чем она ожидала) – то сейчас Мэрилит готова была поменять свое мнение.

В темных, подсвечивающихся магическим огнем чертогах академии раздавались странные звуки; из аудиторий доносилось приглушенное рычание, сумасшедший хохот, завывания. Демоны перемещались по коридорам с пугающей резвостью. Почти у всех у них на голове проклюнулись небольшие рожки, а черты лица будто бы заострились.

И если вчера ее появление в главном корпусе осталось практически незамеченным, то сегодня полукровку встретили чуть ли не авациями.

Мэри пришлось постараться, чтобы сохранить гордый и независимый вид – парочка идущих навстречу адептов подскочили к ней и изобразили улыбки, больше напоминающие оскал. Не дождавшись ответной реакции, они быстро отстали, но их место заняли другие интересующиеся. Учащиеся женского пола держались надменно и отстраненно, а вот представители пола сильного вели себя настырно и противно. Задавали нетактичные вопросы, отпускали сальные шуточки – то ли заигрывали, то ли издевались. Спасибо и на том, что руками не трогали. Хотя некоторые, казалось, с трудом держали лапы при себе.

Мэрилит была несказанно рада, когда завидела Кристиана, блуждающего в большом зале и кого-то выискивающего. Оказалось – ее.

– Вот она. Жива и... – он с облегчением оглядел Мэри. Стоило ему оказаться рядом, и окружившие девушку адепты незаметно рассеялись. Будто им претило общество человека.

– ...невредима, – если присутствие Кристиана было противоядием от назойливого внимания демонов, то она согласилась бы принимать его снова и снова. – Пока, по крайней мере...

– Тебя хочет видеть проректор по воспитательной работе, – он приобнял ее за талию и повел в сторону широкой лестницы, устланной парадным синим ковром. – Я отведу, а потом покажу, где можно поужинать. Завтрак с обедом ты уже пропустила, отличница.

Мэрилит чуть не споткнулась на месте; ее взгляд на миг расфокусировался, а дыхание сбилось, так что ответить она смогла не сразу. Причина собственного волнения осталась для нее неясной: то ли сыграла роль ладонь Кристиана, непринужденно касающаяся ее в районе поясницы, то ли подействовали его слова.

– Проректор по воспитательной работе? Надеюсь, это не из-за того, что я влезла в общежитие по стене?

Парень с интересом взглянул на нее сверху вниз. От Мэри не укрылось, что выглядел он еще более усталым и несчастным, чем вчера. Его густые каштановые волосы лежали в беспорядке, а под глазами залегли синюшные тени.

– А ты это сделала?

Мэрилит скромно потупилась. С одной стороны, ее так и подмывало выложить Кристиану шокирующие подробности прошедшей ночи. С другой – она еще не решила, можно ли ему доверять полностью и безоговорочно. Про стену он пока не знал... но повод для визита к проректору-таки нашелся. Хотя если уж чьим-то воспитанием и следовало заняться, так это Пирэллиным, а не ее.

– Потом расскажу, – ответила Мэри. Они поднялись на второй этаж и пошли вдоль кабинетов преподавателей. – Ладно, к проректору, так к проректору... Я как раз хотела переговорить с кем-то из руководства насчет моей соседки.

Кристиан не остановился, но чуть сбавил шаг и убрал руку с ее талии. Полукровка заметила тень, омрачившую лицо человека.

– Знаешь, я бы на твоем месте не стал жаловаться на Пирэллу, – осторожно заметил он. – И вообще заводить эту тему с деканами академии.

– Это еще почему? – возмутилась она.

– Потому что Пирэлла принадлежит к влиятельному роду демонов; она пользуется магией огня лучше других адептов, и зачислена в АДИ с момента своего рождения. А ты...

Кристиан замешкался, подбирая слова потактичней. Мэрилит кивнула.

– Безродная выскочка с нераскрытыми способностями и примесью человеческой крови, – закончила за него она. – Я знаю.

– Скажу по секрету: я ненавижу демонов, хоть и работаю в академии. А демоны – ненавидят тех, кто хоть чем-то отличается от них. Спрячь свои изъяны как можно глубже и не позволяй им даже думать, что ты слабее. Стоит монстрам почувствовать твою беспомощность – и тебе конец. Мы пришли, Мэрилит.

Проректора по воспитательной работе звали «Дезирон Тенебра». Так гласила красивая подпись на двери; черные, будто выжженные раскаленным прутом буквы вились изящной вязью.

Мэрилит глубоко вздохнула, прежде чем постучаться. Два высокорослых демона в бесстыдно расстегнутых рубашках (пуговицы оторваны, галстуки сбиты набок) в конце коридора пялились на них с Кристианом, кривя губы в алчных усмешках.

12. Ночь Звериного Лика

Когда Мэри вышла из кабинета, уже успело стемнеть. На академию опускалась Ночь Звериного Лика – подвывая хриплыми демоническими голосами, срывая маски смирения, уничтожая хорошие манеры и благие намерения.

Полукровка спешила последовать совету проректора. Не стоило искушать судьбу и искать ненужные ныне приключения. Она поищет их позже... А пока будет лучше скорее оказаться в своей спальне. Дезирон на прощание сказал, что амулет сработает как ключ и пропустит ее куда угодно – лишь бы адептам в целом было разрешено посещение данного помещения.

Еще он сказал, что время ужина не совсем подошло к концу. И теперь подвеска слабо вибрировала, каким-то немым образом подсказывая Мэрилит, по какой лестнице нужно спуститься и в какой коридор свернуть, чтобы попасть в обеденный зал. Голод лениво ворочался в животе, пробуждаясь ото сна, но она знала, что может потерпеть еще немножко. Раньше ее пугало то, как долго она способна не есть – и Мэри ела для того, чтобы меньше отличаться от окружающих.

Но теперь она точно знала, что смерть от голода ей не грозит – и решила отложить трапезу на завтра. Завтра в академии станет тише и... безопаснее.

Оглушительный хлопок, донесшийся со стороны двора, заставил ее броситься к ближайшему окну. В небе распустился сияющий цветок, сотканный из ядовито-зеленого света; его лепестки искрились золотом и быстро клонились к земле, осыпаясь невесомыми, быстро тающими в воздухе искрами. Мэрилит пораженно застыла – в Эльдриме фейерверки были крайне редким явлением; до сего дня она видела их всего лишь дважды: когда избрали нового мэра и когда пять лет спустя дочь этого самого мэра выходила замуж.

Вслед за хлопком последовал громовой вопль. Кричали и с улицы, и из самой академии, с самых удаленных ее закутков. Огонь в светильниках дрогнул и заколыхался, тени на стенах заплясали в неистовом танце...

Мэрилит вздрогнула и чуть ли не побежала к выходу. Коридор свернул в крытую застекленную галерею, невесть откуда взявшуюся на пути. Панорама территории АДИ предстала перед ней, как на ладони. Догорающие зарницы заката – лиловое на темно-фиолетовом, последние отблески фейерверка, темные рогатые фигуры, одна за другой расправляющие крылья и взмывающие ввысь.

Невероятно, как сегодняшний вечер отличался от предыдущего. Сегодня она бы точно не рискнула гулять в одиночку. Также как и ссориться с популярными и мстительными ученицами...

Все это было сделано ранее. И теперь ей предстояло встретить последствия...

Позади раздался топот, звучащий все ближе и громче. Мэри прибавила шаг и чуть ли не кубарем вылетела на свежий воздух – кубарем, потому что ее внезапно подтолкнули в спину. Вслед за ней на траву выскочила смутно знакомая блондинка. Только теперь вместо ученической формы на ней красовались обтягивающие кожаные брюки и короткий топ с открытой спиной и чуть более закрытым лифом, почти не скрывающим пухлую грудь.

«Селиверна Морр'Таэль, самая большая блудница академии», всплыли в сознании слова Кристиана.

«Блудница» ощерилась в лицо Мэри и тряхнула белокурыми кудрями. На затылке ее черным на белом блеснули короткие заостренные рожки. Она засунула когтистые пальцы в рот и оглушительно свистнула, запрокинув голову.

Мэрилит не успела сделать и шага, как с разных сторон от нее приземлились еще два адепта. Полукровки коснулся ветер, поднявшийся от мощных взмахов их черных крыльев. Молодые лица, искаженные агрессивностью истинного облика, все же были достаточно узнаваемы. Кайларел был по пояс раздет, а тонкий стан Пирэллы плотно облегал синий корсет – достаточно низкий, чтобы не мешать двигаться крыльям.

Мэри впервые столкнулась с демонами в их первозданном виде. Честно говоря, она ожидала худшего. Кровь не застыла в жилах... но если бы ей предложили выбор – видеть их рядом с собой или не видеть – она бы, конечно, предпочла второе.

Возможно, некоторая «нежность» их звериных форм объяснялась юностью. Рога адептов были короткими, а крылья – мягкими на вид. Будто принадлежали огромным летучим мышам, а не слугам Темного повелителя.

Мэрилит чуть было не фыркнула. Чувство самосохранения помешало. Ибо радостное предвкушение на мордах монстров и решимость, с которой они двинулись на нее, не предвещало добра.

– Как ты быстро ее нашла! – воскликнула Пирэлла.

– От нее смердит за милю, – брезгливо откликнулась светловолосая демоница. Она единственная из троицы пока еще сохраняла более-менее человеческий вид. – Это было не трудно!

Кайларел стоял и ухмылялся.

– Привет, новенькая.

– Дайте пройти – хочу как можно скорее попасть в душ! – зло отозвалась Мэри.

– Не раньше, чем ты полетаешь с нами, лапуля, – «прощебетала» Пирэлла и наклонилась к Мэри. Обратившись, она будто стала выше обычного. От ласковости ее тона по коже бежали мурашки. Глаза демоницы запали и теперь «сидели» глубоко, сверкая яростным злым огнем; кости скул, носа и подбородка, напротив, заострились, проступая жесткими линиями. – Сегодня Ночь Звериного Лика, ты в курсе? Ночь, когда каждый из нас раскрывает свою подлинную сущность. Давай, покажи нам свои крылья!

Мэрилит показала неприличный жест и выплюнула три бранных слова. Больше не смогла – демоница схватила ее и взмыла в воздух. Скрюченные пальцы впились в плечи Мэри; с каждым взмахом земля рывком прыгала вниз, когти прорвали ткань платья и погружались все глубже под кожу.

На земле зарычала блондинка – она корчилась и обращалась, прямо на глазах отращивая из спины дополнительные «конечности». Ее мышцы словно расступались, выпуская черные ростки костей с натянутыми между ними перепонками. Вот это действительно было жутко – Мэрилит предпочла больше не смотреть под ноги.

Да и вскоре ей стало не до того. Пирэлла взлетала все выше, рядом показался парящий смеющийся Кайл. И через секунду их догнала сосредоточенная Селиверна.

Троица крылатых монстров нашла себе живую игрушку.

* * *

О чем стоит думать, находясь в шаге от смерти?