Суккуба по своей воле

Пролог

Тяжелая дубовая дверь поглотила стук её костяшек, словно пожирая саму возможность отступления. Расслышав приближающиеся шаги, Мэрилит замерла, внезапно осознав, как безумно это выглядит со стороны: идти на ночь глядя в покои взрослого мужчины – своего преподавателя, декана кафедры Инфернального пламени. К тому же, являющегося демоном и известным ловеласом.

Дверь отворилась даже быстрее, чем она ожидала.

Саламандар стоял на пороге, освещённый колеблющимся светом камина. Он выглядел неожиданно... человечным. Его привычное, несколько театральное облачение отсутствовало. Темный Учитель Ифестар по случаю окончания рабочего дня надел тонкий льняной камзол, настолько плотно облегающий торс, что можно было разглядеть каждую выпуклость его воистину могучего тела. Но Мэри, само собой, не собиралась этого делать. Хоть взгляд в сторону отводи.

– Мэрилит! – произнёс декан, и в его голосе не было привычной ярости. Только удивление, приправленное чем-то ещё – тёплым, почти приветливым. – Что ты тут делаешь?

Полукровка почувствовала себя дурой.

– Вы вроде согласились дать мне нечто вроде частного урока, – ответила она, внезапно осознавая, как двусмысленно это звучит.

– Да, было дело, – припомнил Сал. Его глаза смягчились. – Я ждал тебя тем вечером... И даже следующим. Думал, ты передумала.

– Прошу прощения, тогда навалилось столько всякого... неприятного. Скажите, а я не поздно? Вы, наверное, уже собираетесь спать?

Мэри умолчала о том, как непросто ей было покинуть общежитие в столь темный час. Саламандар же, который прекрасно знал, что адептам запрещается выходить из своих спален после отбоя, сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– Я могу не спать неделями кряду, милочка, – ухмыльнулся он, почесывая шею. Он отступил, пропуская её внутрь. – А уж для такой славной малышки точно найду пару минут.

Дело свершилось. Мэрилит проскользнула внутрь, размышляя о том, как ей подобраться к самой главной теме.

Кабинет оказался не тем аскетичным местом для занятий, которое она представляла.

Здесь имелся массивный дубовый стол, заваленный свитками и артефактами, но её взгляд притянулся к креслу у камина – глубокому, с вытертой кожей, явно любимому. На низком столике рядом стоял кубок с тёмной жидкостью и полупустая бутыль с янтарным содержимым.

Она ошиблась, Саламандар пока не собирался спать. Он наслаждался отдыхом в своей холостяцкой берлоге. Да, рабочим кабинетом это помещение можно было назвать с большой натяжкой. Тут пахло не пылью и пергаментом, а дымом, древесной смолой и чем-то неуловимо родным – как на кухнях её родного Эльдрима, где по вечерам за чашечкой чая собирались все домочадцы.

– Подойди, – сказал Темный Учитель, беря бокал. – Хочу рассмотреть тебя поближе... В тебе что-то изменилось, знаешь?

Визуал

Мэрилит, демоница на три четверти, выросшая в мире людей и в 17 лет уехавшая учиться в Академию Демонических Искусств

Кайларел, адепт Академии, наследник демонического рода Шад'Эридан

Кайларел, Мэрилит и Кристиан, ее человеческий возлюбленный

Четыре "отца" Мэрилит

Адепты Академии))

1. Огонь не терпит притворства

– Подойди, – сказал Темный Учитель, беря бокал. – Хочу рассмотреть тебя поближе... В тебе что-то изменилось, знаешь?

О да, Мэрилит знала. Она кивнула со смесью гордости и смущения и сделала шаг вперед. Ее тень заплясала по стенам, повторяя движения живого пламени в камине.

Саламандар медленно обходил ученицу, как мастер, осматривающий только что откованный клинок. Его руки, способные гнуть подковы, теперь двигались с почти хирургической точностью: он поднял прядь волос полукровки (в черной гриве словно вспыхивали медные искры – или то бликовал приглушенный, интимный свет кабинета?); провел большим пальцем по ее брови (чуть более изломанной, чем прежде), остановился на запястье, слушая сбивчивый пульс. Мэрилит и сама с удивлением уставилась на свою ладонь – там, под воздействием прикосновений демона, под нежной кожей проступал золотистый свет.

– Ты пахнешь пеплом и победой, – его шепот звучал как шелест горячего ветра над раскаленными углями. В глазах декана вспыхнуло нечто, что Мэрилит не могла определить – то ли профессиональный интерес, то ли нечто более личное.

– Я только что вернулась из Фрост-Хейвена, – она почувствовала странное тепло в груди, не от магии, а от редкой похвалы. – Там мне открылось кое-что важное...

Саламандар замер, его дыхание стало чуть чаще. Он поднес к ее губам бокал с темной жидкостью, которая внезапно вспыхнула синим пламенем.

– Пей, – приказал он. – Это поможет твоей стихии говорить правду.

Мэри сделала глоток, и напиток обжег ей горло, оставив послевкусие дыма и меда. Мир дрогнул и покачнулся... и полукровке вдруг открылась дальняя часть кабинета, скрытая до поры до времени завесой иллюзии: там, едва заметная в полумраке, стояла кровать. Не походная койка, не временное ложе – настоящая, широкая постель с резными столбами и темно-бордовым балдахином.

Мэрилит заставила себя отвести взгляд, чувствуя, как по щекам разливается жар.

– Я больше не боюсь, – выдохнула она. – Своей... природы.

Саламандар оглушительно расхохотался.

– А ты на самом деле очень смелая девочка! Человеческая кровь не испортила тебя... лишь добавила пикантности, – он одарил ее цепким оценивающим взглядом, и Мэри невольно передернуло. Декан кафедры Инфернального Пламени смотрел на нее не как учитель на ученицу. Не как демон на полукровку. А как мужчина на женщину.

И самое ужасное – часть ее отвечала на этот взгляд. Только-только проклюнувшаяся на свет суккуба, полная детской непосредственности и желания исследовать мир, тоже засматривалась на Саламандара. Уж больно выдающийся экземпляр маскулинной мощи он из себя представлял.

– Я пришла сюда учиться, – твердо произнесла Мэри, поджимая губы.

– Само собой, – ухмыльнулся он. – Давай, покажи мне...

– Что?!

– Свой огонь! – его огромные ладони схватили ее руки с неожиданной нежностью. Мэри вдруг осознала, насколько Саламандар большой. Не просто высокий – а массивный, заполняющий собой пространство, как гора заполняет горизонт. Он перевернул ее кисти вверх, изучая каждую линию, каждый изгиб пальцев – будто искал следы ожогов или тайные руны. – Ты ведь уже вызывала его?

– Всего один раз. И то случайно, – Мэри вспомнила приятное ощущение щекотки и свербение в носу, предшествовавшее сжиганию письма от Дезирона. Сейчас, как ни старалась, полукровка не чувствовала ничего схожего.

Она сосредоточилась, глядя на свои руки, представляя пламя, ласкающее и облизывающее кончики пальцев...

Позади раздался треск, затылок обожгло горячим ветром. Мэри обернулась и увидела штору, охваченную пламенем. Ткань погибала стремительно – шелк сворачивался в черные клубки, корежившиеся под воздействием высокой температуры, к потолку поднимался едкий дым. Огненный язык выгнулся в вопросительном знаке, на секунду замер... и резко вгрызся в карниз.

– Ой, прошу прощения! – Мэрилит раскрыла рот. Честно говоря, она не была уверена, что возгорание произошло по ее вине. Саламандар удивленно крякнул и махнул рукой – пламя исчезло, оставив после себя жалкую хлипкую тряпку, свисающую с окна.

– Странно, – проговорил он, снова накрывая ее руки ладонями. – Давай еще раз... Не сопротивляйся. Попробуй расслабиться.

Легко сказать «расслабься», когда над тобой нависает настолько могущественный демон, не скрывающий своего вспыльчивого, неуживчивого характера! Мэри закрыла глаза, заранее готовясь к поражению. Никакого особого прорыва не произошло, если подумать. Во Фрост-Хейвене она всего лишь чихнула и сожгла письмо. Ждать, что она вдруг начнет воспламенять все вокруг по щелчку пальца, было бы наивно.

Кожа Саламандара оказалась удивительно гладкой для демона – горячей, но не обжигающей, как отполированный камень у горного источника.

– Смотри, – его дыхание стало глубже.

По их соединенным рукам пробежала дрожь. Сначала это было едва заметно – легкое свечение на кончиках пальцев Мэри. Затем тепло начало растекаться, как мед по горячему хлебу, заполняя каждую линию на ее ладонях.

– Чувствуешь? – голос Саламандара звучал глубже обычного, с новыми вибрирующими нотами.

Мэрилит кивнула, не в силах оторвать взгляд от чуда. Она была уверена, что дело не в ней, а в прикосновении опытного Саламандара, направляющего робкие потоки ее зарождающейся магии в нужное русло. Декан немного отвел свои ладони, и внутри кулачков Мэри вспыхнуло крошечное пламя – робкое, трепещущее, но живое.

Внезапно Саламандар больно сжал ее пальцы.

"Теперь!"

Вспышка.

Из их соединенных рук вырвался огненный вихрь, осветивший все помещение. Не ослепляющее пламя разрушения – а теплый, живой свет, будто первые лучи рассвета после долгой ночи.

Мэри ахнула, чувствуя, как ее сила откликается, наконец-то понимая язык, на котором с ней говорили с момента приезда в Академию.

Саламандар не спешил отпускать её руки. Его глаза, обычно тёмные как уголь, теперь светились изнутри тем же золотистым светом.