Сумрак над Невой

Пролог

Поздняя осень окутала мрачный лес, стянув его туманным покрывалом. Сумерки подкрадывались из-за горизонта, съедая контуры древесных крон и растворяя их в темноте вечернего неба. Холодный ветер, наполненный сыростью, гнул ветви уставших елей и сосен, заставляя их скорбно трещать.

По тёмно-серой дороге, после сворачивая на угрюмое бездорожье, ехали чёрные автомобили. Те, кому удалось заметить их краем глаза, задавались вопросом: «Что этим людям может быть нужно в такой дыре?». Но в лицо спросить бы никто не осмелился.

Машины остановились у старой церквушки на окраине деревни столь ветхого вида, что казалось, она как минимум повидала закат царской власти и войну с фашистами. Двери звучно отворились, и из салонов вышли вооружённые бандиты. Их главарь, уже немолодой мужчина с серыми безжизненными глазами и зачёсанными назад чёрными волосами с редкой проседью, сразу прикурил, сделав пару неспешных затяжек, а потом скомандовал своим здоровякам:

— Топайте. А то нас не встречают.

Тройка крепких мужиков устремилась как верные псы по команде хозяина к дверям церкви. Они так громко стучали в них руками и ногами, что могло показаться, что вот-вот и ссохшаяся преграда перед ними рассыплется. Но в итоге им открыл сухой высокий старик в рясе с длинной седой бородой. В карих глазах догорали последние огни жизни, которые чуть сияли, видимо, лишь благодаря его слепой вере в то, чему он посвятил всю свою жизнь.

— Чего вам тут надобно? Что вы тут ищите?

— Да так, дед, грехи пришли отмолить, да забрать то, что вам совсем не надо, — с усмешкой откликнулся главарь банды, бросив окурок на сырую землю и немного вдавив его ногой в рыхлую грязь. Старик нахмурился, его лоб стал ещё более морщинистым. Он загородил собой проход в храм божий и строго отрезал:

— Не пущу вас! Не позволю! Не ваше то! Ох не ваше! Никому трогать не дано! И вам не стоит! Беду накликаете на себя и на всех вокруг, да такую, что даже сам Господь Бог не спасёт! Не меня, не вас! Одумайтеся! — стоял поп на своём, перекрывая худым телом проход, но он был словно тростинка для мощных мужиков, которые отшвырнули деда и вошли внутрь. За ними подтянулись и остальные. Последним вошёл главарь. Он внимательно осмотрел внутреннее убранство нищей убогой церквушки, сплюнул под ноги себе и заключил:

— Не знал бы, решил, что тут кроме гнилых досок и уродских икон брать нечего. Вскрывайте пол, мужики: оно где-то там!

— Остановитесь! — кричал поп, переползая через порог, но тут же его с одного удара ногой выбросил обратно один из криворожих шестёрок.

Старик, с проступившей алой кровью на лице, остался лежать в грязи у крыльца, слыша лишь то, как сильнее забили капли холодного осеннего дождя, а множество ломов разбивали едва живой пол церкви. Как жадные псы они рвались за тем, что было спрятано внизу.

Клубы пыли, щепок и прочего мусора устремились вверх, заслоняя опечаленные и даже встревоженные иконы, которые будто ожили и смотрели на всю эту вакханалию, но не в силах сделать хоть что-то.

— Босс! Тут гробина каменный! — хрипло, закрываясь от пыли, вскрикнул один из прислужников.

— Открывай давай.

Мужики, долго не думая и не тушуясь, как истинные расхитители могил, небрежно, хоть и с трудом, скинули тяжелую крышку гроба, обнажив всё то, что покоилось внутри не одно десятилетие. Бандиты восторженно загоготали, как стая ворон, слетевшихся на труп. Правда, с трупа, что покоился внутри, окутанный заржавевшими увесистыми цепями, склёвывать было нечего: голые белые кости уже давно освободились от бренной плоти и оголили свою холодную каменную белизну.

— Вот это нихрена! Босс! Да тут столько цацок!

— Вытаскивайте и по сумкам.

— А трупак чё?

— А тебе дома скелет хочется поставить? Ёриком назовёшь? — рыкнул главарь. Он подошёл к выбоине в полу и заглянул в спрятанный гроб, в котором лежал скелет в старых истлевших одеждах. Точёный белый череп обрамляли длинные, почти белые волосы, а его фаланги пальцев, на которых было множество колец с драгоценными камнями, смыкались на идеально сохранившейся фарфоровой кукле в золотом платье и с огненно-рыжими волосами. Мужчина усмехнулся и вырвал красивую игрушку из скрипучей хватки мертвеца.

— Вам это нахера? В Эрмитаж сдадите? — мужики громко загоготали.

— Хер там. Дочке подарю. Удивительно похожа, — подметил он, вспоминая свою бледненькую дочь с кукольным лицом и рыжими локонами.

Они забрали всё, разве что скелет трогать всё-таки не стали: бросили холодные кости в таком же холодном каменном гробу, даже не удосужившись закрыть его. Тяжёлые сумки со звенящими драгоценностями и дорогим антикваром расхитители побросали в тёмное авто своего главаря и под стук холодных капель дождя о гнилую листву уехали прочь.

Поп, утирая рукавом кровь с опухшего лица, шёл к дыре, шатаясь. Заглянув в темноту одним видящим глазом, он дрожащим голосом проблеял:

— Помоги нам Бог…

Скелета в гробу не было. И его точно не стали забирать бандиты. Сердце попа колотилось от страха, последние редкие тёмные волосы в бороде старца побелели за долю секунды. Тело отказывалось слушаться: он точно знал головой, что надо бежать отсюда, бежать, куда глаза глядят, но не мог двинуться с места.

Не смог и тогда, когда поверхностью кожи затылка ощутил ледяное зловещее дуновение. Не ветер потревожил его покой, не дыхание зверя, а тот бездыханный труп, чьё сердце не билось уже давно. Лёгкий, но одновременно душащий своей тяжестью бриз смерти. Запах плесени, пыли, сырости и сухих костей ударили в нос густым смрадом.

Единственное, на что хватило воли у попа, так это чуть повернуть голову, чтобы взглянуть в глаза тому, кто стоял у него за спиной. Но у его смерти не было глаз. Слыша то, как его собственные зубы стучат друг о друга, священнослужитель глядел в чёрные бездны на белом черепе, по которому белёсой паутиной небрежно раскинулись волосы.

Скелет стоял и внимательно — если это можно было так назвать — смотрел на мужчину. Будь у него нос, то он бы точно принюхался; а будь язык, то лизнул бы как голодный зверь.

Глава 1. Вымерший посёлок

Заголовки газет с зимы 1990 года пестрили новостями о пропавших взрослых, детях, подростках и стариках. Но самым шокирующим был факт того, что все эти люди были из одного небольшого села с населением сто с небольшим человек. Практически все пропали. Остались лишь те, кто додумался покинуть свой населённый пункт. Поисково-спасательные отряды уже не одну неделю прочёсывали тёмный зимний лес, залезали в каждый овраг, пробирались сквозь буреломы и выискивали на всех опушках. Даже в звериные норы заявлялись спасатели и поисковики, но ничего. Ни одежды, ни вещей, ни тел — все эти люди словно растаяли.

Порой звучали заявления: "Авось, по весне найдём в реках да озёрах. Всплывут...". Но и по весне не мелькнуло ни намёка на пропавших без вести людей. Посёлок забросили. Дело о "Вымершем посёлке Сидпрудок" ещё долго гудело по радио, на телевидении, газетах и просто в разговорах людей. Но никто ничего не знал. Не видел. Никаких улик. Никаких зацепок.

Пугающая загадка Подпорожского района добрела и до столицы по масштабам расследований. Дело вручили в руки следователя Сергея Миллера, капитана юстиции из Ленинграда из РУВД Ленинского района . На его счету уже был пойманный маньяк-убийца, на руках которого была кровь пяти жертв. Но в том деле были тела, зацепки, улики — всё то, что могло привести к преступнику. Тут же исчезновение огромного количества людей в пределах одного посёлка, и даже тел не было найдено.

Сергей, внимательно изучая бумаги, тяжело вздохнул, надеясь, что безысходность и безвыходность ситуации спадёт с его плеч и даст нормально дышать. Но нет.

— Дело дрянь.

— Ещё какая дрянь, — прозвучал голос лейтенанта Андрея Спиридонова, который старательно делал вид, что занимается чем-то очень важным, а не отлынивает от работы. Уж больно ему не хотелось копаться и возиться с мелким ворьём, которое на него благополучно повесили. Ему больше нравилось помогать своему напарнику с большими серьёзными преступлениями. — Там же, когда ещё всё это только началось, шли заявления. А никто нихрена не сделал. Мол: дело рук бандитов. Нечего туда носы совать...

Сергей пролистал дело и увидел информацию: первый пропавший человек. Подросток.

Мария Анатольевна Пешкова. 15 лет. Дата рождения: 5 мая 1976 года. Среднего роста, русые волосы, голубые глаза. Одета была в школьную форму, светлую дублёнку, валенки и вязанные шапку, шарф и варежки белого цвета. А рядом черно-белая фотография самой обычной девочки-подростка, которая мило и приветливо улыбалась следователю, точно живая. Точно видение. Сергей резко поднялся из-за стола и уверенно заявил:

— Немедленно еду в посёлок.

Лейтенант поморщился.

— Там всё и так прошарили. Думаете, вам повезет?

— Не проверю — не узнаю! — строго заключил капитан, надевая на рыжую голову фуражку. — Теперь это моя работа.

***

Сложно было сказать, что Сергей собирался искать в этом заброшенном и забытом богом месте. Снег уже почти полностью сошёл, оголив серо-бурую землю, прикрытую влажным одеялом из перегнивших частично ещё осенью листьев и трав. Чёрные ветви деревьев, напоминавшие голые обугленные кости, тянущие свои зловещие кисти в сторону милиционера, ещё не дали почек.

Со следователем поехал и лейтенант Спиридонов, который всё ещё искренне не понимал, что тут собрался искать его товарищ и коллега. Они окинули беглыми взглядами обветшавшие за зиму осиротевшие дома, во многих из которых повыбивали окна и выломали двери искатели брошенных ценностей. Сергея заинтересовал угрюмый дом с потрескавшейся зелёной краской на дощатых стенах. Калитка была уже очень давно распахнута настежь, поэтому во двор попасть не составило никакого труда.

Унылый серый и невзрачный. Таким был этот участок. Создавалось впечатление, что забросили его не этой зимой, а уже лет десять назад. Хотя кто знает: может так оно и было. Но всё же Сергей был уверен в том, что осмотреть это хмурое место нужно. Ему так подсказывала интуиция, а он ей доверял.

Прогнившее крыльцо неодобрительно хрустело от каждого шага Миллера, но скрипучая дверь радушно встречала его, будучи распахнутой. Лейтенант Спиридонов решил остаться снаружи, добавив:

— Осмотрю дворик.

Под эти слова Сергей уже переступил порог дома, пол которого был завален мусором, пылью, грязью и разбросанными вещами быта. Ничего необычного: обычный брошенный дом, в котором, видимо, время от времени жили бомжи, подтверждал это и едкий запах, свойственный бездомным: такой же мерзкий и кислый смрад с нотками тошнотворной горечи. Но было тут что-то ещё. Ещё один запах едва касался обонятельных рецепторов милиционера: что-то зловещее, могильное, сухое и холодное — похожий аромат можно было уловить в дождливый осенний день, прогуливаясь по старому кладбищу.

Сергей лишь на секунду застыл, но не растерялся, когда из соседней комнаты на него с криком выскочил неопрятный грязный старик с палкой, крича:

— Ах ты, сука!

Это лишь немного застало следователя врасплох, и он легко увернулся от неуклюжего бомжа, который споткнулся о валяющуюся на полу доску.

— Ты чего творишь, а? В обезьянник захотел?

Старик поспешил подняться, опираясь на своё орудие. Он с прищуром оглядел милиционера, а потом с облегчением сказал:

— Так ты просто мусор.

— А ты кого ждал? — тон Сергей выдерживал угрожающий, чтобы каждое его слово напоминало смердящему деду, кто перед ним стоит. Но дед с хрипотой похихикал, отмахиваясь от следователя.

— Сигаретки не будет, сынок?

Сергей живо возразил, нахмурив брови и скривив в недовольстве рот:

— Какой я тебе, нахуй, сынок, старпёр?

— Так есть?

Сергей, фыркнув, достал из кармана зажигалку и пачку сигарет, достал одну, зажёг и вручил деду, рука которого сильно тряслась.

— Так кого ждал, дед? — стребовал следователь.

Дед сделал глубокую затяжку, а потом ответил:

— Вот чё за менты пошли. Ничего не знают, что творится. Одни бандюганы да перевороты на уме, ага?

Глава 2. Бешенство

Кабинет милицейского участка. Рука Сергея была замотана вполне себе обычным бинтом, но под ним всё горело от боли, доходившей до самых костей. Главное, что жив остался. Экспертиза подтвердила: укусы не принадлежали человеку, хотя Сергей во весь голос кричал и уверенно заявлял:

— Это был человек! Ну если не человек, то хуйня, похожая на человека!

— Послушайте, вам в темноте привиделось, — уже напряжённо отвечал ему подполковник Григорий Петрович Чириков. Толстый, грузный, постоянно потеющий мужичок в милицейской форме. — Собака авось бездомная. А вы со страху-то и это... ну вот! Вы главное про укольчики от бешенства не забывайте, хорошо? Это всё очень серьёзно! Миллер покивал, скривив недовольно лицо.

— Вы, это... отдохните, я вам отпуск подпишу. Дело передадим... ну... например, капитану Солоду!

— В жопу пусть идёт этот говножуй! — едко отрезал Сергей, вскакивая со стула. Не любил Миллер капитана Антона Солода: чёртов лицемер и самое безразличное существо во всём районном отделении: кто-кто, а он это дело точно окончательно превратит в глухаря.

— Ну всё же вам стоит отдохнуть. Я всё сказал. Это не обсуждается, — уже более строго закончил подполковник Чириков и удалился, несколько неуклюже перекатываясь с одной толстой ноги, на другую.

— Народу и так не хватает! Какой мне отдых! А тут ещё это говно!

Сергей хотел было треснуть рукой со всей силы об стол, но резкая боль в раненой конечности прошлась по всему телу, ударяя в мозг. «Может, я уже заболеваю бешенством?» — с тревогой думал капитан Миллер, присев обратно на стул. Из кружки он осторожно отхлебнул воды: сложностей не возникло. Видимо, пока всё хорошо. Свет ему тоже, пока, не доставлял дискомфорта. Неужели, и правда привиделось? Но тогда почему Андрей видел всё то же самое? Групповая галлюцинация? С чего бы? И показания их сходились: «Едва ли облепленный мясом скелет человека со светящимися глазами, клыкастой пастью и длинными светлыми волосами» — они не могли видеть на одной собаке один и тот же образ — такой вывод сделал Сергей, выпив ещё немного воды.

***

За окном был пасмурный весенний вечер. Сергей смотрел на мутную рябящую воду в Обводном канале, который через дорожную полосу виднелся из окна его квартиры в старом доме цвета сырой охры. Сергея нельзя было назвать бедным человеком: трёхкомнатная квартира в бывшем доходном доме — отличное наследство с таинственной историей, берущей начало ещё в дореволюционные годы. Но едва ли Сергей что-то знал о прошлом своей семьи в тот период времени — он предпочитал об этом и вовсе не думать.

Сергей расположился на старом диване и старательно, вдумчиво листал дело, набравшее уже немало безмолвных шуршащих страниц. Немые фотографии пропавших людей, их замершие взгляды, недвижимые лица и тела — он ощущал что-то могильное и тусклое, едва уловимое, исходящее от каждой фотокарточки.

Мальчишка. Тёмные волосы, голубые глаза, курносый нос с веснушками, одет был в спортивную форму. «Павел Алексеевич Слипков, 12 лет». Так бы и осталась эта фотография с приложенным к нему делом без должного долгого внимания, как очередная история из множества уже примелькавшихся, если бы, вдруг, перед глазами Сергея не мелькнуло то, что заставило его уронить все бумаги на пол.

Он был готов поклясться всем, что у него было, что видел. Видел, как лицо мальчишки превратилось в обезображенный погрызенный зверем череп, измазанный кровью. Со скул и подбородка Паши лоскутами свисали кожа и мышцы. Голубые глаза кто-то выдрал вместе с сосудами, а веки оторвали вместе с бровями, оголяя розово-красную плёнку, покрывающую кости.

Несмотря на то, что у трупа не было глаз, Сергей чувствовал, что эту долю секунды, что длилось видение, как обезображенный мальчишка смотрел на него. Как живой? Нет. Сергей отмахнулся от этой мысли так же, как и от остаточных образов.

Сергей взглянул на своё забинтованное предплечье. Ему уже успели поставить три профилактические вакцины от бешенства, из-за которых самочувствие стало крайне паршивым. Может, отпуск от подполковника оказался не такой уж плохой затеей. Но всё же, если глаза ему и Андрею не врали, то — Сергей в ужасе, не веря своим же догадками, встрепенулся — неужели этот урод, едва ли человек, сожрал целый посёлок. А тот бездомный? Почему его не доел? Просто сбросил в яму, брезгливо отведав лишь часть его плоти. Тела до этого пропавших людей так и не были найдены, словно, если же это было дело рук монстра, их съедали подчистую, возможно, вместе с костями.

Сергея передёрнуло ещё раз, внутри всё похолодело, на лбу проступила испарина.

«Нет, такого не может быть...» — думал он.

Желая хоть немного отвлечься от мыслей, Сергей, предварительно собрав разлетевшиеся бумаги, решил заварить чаю. Простой крепкий чёрный чай, как ему казалось, поможет освежить мысли и восприятие, и стереть из головы образы обезображенного мальчишки, и пугающего осознания того, что творилась какая-то... мистика?

Нет, такого просто не могло быть. Сергей всячески отмахивался от таких домыслов, веря, что он всё ещё адекватный и рационально мыслящий человек. Атеист! Может, и правда звери? Целая стая. Огромная. Бандиты? Зачем им это всё? И почему тогда Андрей уверял, что видел то же самое? Подшучивает? Какие могут быть шутки, когда столько людей очевидно уже мертвы! Они точно убиты. Никого не осталось в живых. Голова у Сергея шла кругом, ещё и слабость во всём теле, тремор и жар набросились на уставшее измождённое тело, вынудив его вернуться на диван.

Сергей медленно погружался в сон, силы покидали его, а до ушей вдруг стал доноситься какой-то смех. Но он был далёкий, звучавший в темноте его подсознания, а не откуда-то с улицы. Перед глазами уже стелилась чернота, власть над собственным телом и мыслями растворились в ней. Он стал обычным наблюдателем. И слушателем.

Девушка не только смеялась, но и что-то напевала. Её голос был приятным, манящим, таинственным и игривым. Мелодии, которые растекались по густой темноте сна, напоминали игру на калимбе или какую-то старую музыкальную шкатулку. А может крошечные бубенчики? Ноты сливались с её пением и смехом, звучавшим как тоскливая, но в тоже время прыткая композиция, исполненная на чём-то вроде ксилофона.