Свадьба по приказу Её Величества

Часть 1

Уолтер

— Милорд, постойте, милорд! — Пожилой дворецкий не успевал за господином, который слишком быстро шел по запутанным коридорам замка, направляясь к своей новоиспеченной супруге. Слуги, заметив крайне взвинченное состояние хозяина, старались не попадаться тому на глаза, а если уж не успевали скрыться в ближайшей комнате, то жались к стенам в надежде слиться с предметами обстановки и пережить этот ураган, которого уже как тридцать пять лет назад нарекли Уильямом Уолтером Леггом, десятым графом Дартмут.

— Генри, не стоит следовать за мной, будто собачий хвост. Я сам прекрасно помню, где расположили мою любимую супругу, — последние слова мужчина выделил отдельно, щедро присыпая сарказмом.

Все теплые чувства выступали антонимами к имени леди Анны Фривонской, а теперь уже графине Дартмут. Вот только мужчина надеялся, что сегодня же и овдовеет. Это будет самая короткая семейная жизнь — прошло не более двух часов, как священник обвенчал их в церкви.

— Возможно, госпоже нездоровится, и Вам лучше подождать её у себя. Уверен, она просто задерживается. Женщины — они такие женщины, — тарахтел старичок, стараясь отвлечь меня от мести. Возможно, в иной ситуации я бы послушался, подождал бы в комнате, привел мысли в порядок и предстал перед супругой в человеческом облике, но новость о том, что эта женщина снова (в пятый раз за последнюю неделю) попыталась сбежать, лишила меня жалости к этой взбалмошной юной особе.

Никто из нас не выбирал себе пару добровольно — на то была воля Королевы, оспаривать которую — себе дороже. Не моя вина, что она не выскочила замуж до восемнадцати лет за сына какого-нибудь соседского барона, а явилась во дворец на бал дебютанток, где умудрилась чем-то заинтересовать саму Королеву-мать, которая, будь она неладна, твердо решила меня женить.

Знал бы я тогда, что эта милая, великодушная женщина, которая в свое время заменила мне мать, подсунет мне такую подлянку в виде глупой, необразованной, малолетней девчонки, я бы отказался от ее помощи еще тогда, двадцать лет назад, когда жизнь незаконнорождённого отпрыска кардинально изменилась. Впрочем, если б не Королева, меня бы вероятней всего выкинули б в канаву сразу после рождения, поэтому я принял ее волю как свою. Все-таки в чем-то она была права — мне и правда давно было необходимо обзавестись наследниками.

Удивительно, но возле покоев графини не было приставленной охраны, а двери были закрыты на замок. Хоть я мог поклясться, что этот чертов механизм сняли еще после первой попытки побега — во избежание, как говорится.

— Анна! — гаркнул я, ударяя кулаком по блестящей лакированной поверхности, — открывай!

Казалось, что стены колыхнулись от моего гнева. Будь я на месте моей супруги — уже давно бы потерял сознание от страха, но она была совершенно неординарной личностью, поэтому вместо глухого удара тела о пол изнутри раздался шорох юбок, тихие шаги, и спокойный, обманчиво сладкий голос пропел:

— Простите, милорд. Замок заел.

Из моего горла вырвался рык.

— Милорд, разрешите — я приглашу Джоуи, — вмешался дворецкий, о котором я практически забыл, представляя как буду наказывать свою женушку, как только доберусь до ее тела. Видит Бог — я как никто другой старался сгладить конфликты и даже согласился привести в замок половину ее прислуги, просто чтоб ей не было так одиноко далеко от дома (хоть сам никогда не терпел посторонних на своей территории); подарил уйму драгоценностей, которые разом взятые стоили больше, чем все их поместье и родовые земли. Я даже ухаживал ЦЕЛЫЙ месяц, надеясь на то, что девушка привыкнет ко мне, и ей не будет так претить этот навязанный брак. Сутками напролет рассказывал небылицы о том насколько она обворожительна, прекрасна и умна. И что в итоге? В первую брачную ночь вместо того, чтобы наслаждаться телом молодой супруги и пить шампанское в собственной спальне — я вынужден выламывать дверь в своем же доме, и всего-то из-за женской истерики? Увольте, мое терпение не безгранично.

— Зови, — приказал я, и слуга поспешил на поиски плотника.

Анна

Чудовище прекратило ломать собственное имущество и даже затихло, по всей видимости, ожидая помощи со стороны. Я презрительно фыркнула. Даже дверь выломать не может — тоже мне, мужик нашелся! Как ему только титул пожаловали? Разве что за постельные заслуги перед высокопоставленными дамами королевства!

Спустя пару минут с той стороны двери раздались быстрые шаги и новые, незнакомые мне голоса, поэтому мне пришлось поспешить довыломать заумный засов, на которой закрывали оконную раму. Железо порядком поржавело и не хотело поддаваться, а время тем временем работало против меня. Шум в коридоре усилился, и я победно вскрикнула, когда рама, наконец, открылась.

— Ну, вот и все, Аня, погостили — и хватит. Пора и честь знать, — напутственно произнесла я, взбираясь на подоконник с веревкой в руках. Один ее конец был крепко (я на это очень надеялась) привязан к ножке кровати, а второй уже летел из окна на каменную стену замка. До земли было метров десять не больше. Конечно, если прыгнуть — можно убиться, но я собиралась лишь аккуратно слезть. Благо матушка никогда не препятствовала моим играм со старшими братьями, и лазить — что вверх, что вниз — я умела довольно хорошо. А уж с помощью веревки-то…

Единственная моя проблема была в платье. Мужской костюм раздобыть не удалось, а прыгать лишь в одних кружевных панталонах было сверх моего воспитания. Мне же потом так бежать! Поэтому пришлось самостоятельно переодеться в простое домашнее платье, без пышной юбки и с удобной шнуровкой на груди, с которой я могла справиться и без помощи горничных, и в таком виде отправляться в путь.

Часть 2 + фото

Рада,  что Вам понравилось)  Вот нашла Анну и Уолтера. Именно так они выглядели на церемонии. 

Анна на церемонии

Уолтер

Костюм пижона,  но вот руки нормального работающего человека ) не поймите неправильно ну люблю я мужские крепкие ладони)  

Часть 2

Анна

— Волосы красивые, а так худая — ни груди, ни задницы. Эти модницы что, совсем на диетах помешались? Вот что только господин в ней нашел?

— Молчи, Синтия, иначе доложу графу, и ты будешь наказана за свой длинный язык.

— Ха, напугала! А я скажу, что ты украла мясо с кухни.

— Ах, ты коза подзаборная!

— От коровы слышу…

Горничные, а правильней будет сказать — тюремщицы, продолжали тихо переругиваться в углу, не обращая никакого внимания на то, что я уже проснулась и прекрасно их слышу. Впрочем, встревать в их разговор или же ругаться с прислугой я не собиралась.

Девушки стали говорить громче. Я пожелала им выдрать друг другу волосы и просто накрыла голову подушкой, надеясь тем самым приглушить шум и еще немного поспать.

Следующий раз я проснулась уже от яркого дневного света, который лился из незашторенного окна. За окном кипела жизнь, что-то кричали мужчины и был слышен лай собак. Мне самой нужно было приступить к своим обязанностям хозяйки: познакомиться с прислугой, осмотреть поместье, а самое главное — ответить на поздравительные письма и наконец разобрать сотню подарков со всего королевства.

Сил хватило только на то, чтобы сесть и потянуться. Голова казалось была пудовой гирей и не хотела держаться на плечах, склоняясь все ближе и ближе к подушке. Казалось, что так я могу провести всю оставшуюся жизнь — сил на активную деятельность не было совершенно.

Низ живота все еще ныл, а подол новой ночной рубашки, которую я вчера натянула на себя перед сном, снова немного окрасился в бурый цвет, кое-где кровь уже засохла и покрылась отвратительной коричневой коркой.

Возможно, раньше я бы постыдилась оголяться у самого окна, но сейчас было плевать на все условности — мне хотелось избавиться от лишних воспоминаний о том, что произошло вчера ночью.

Тонкая бирюзовая ткань полетела на пол, а я, босая и растрепанная, пошла в соседнюю комнату, которая приходилась умывальней. Горничные, которые исчезли в неизвестном направлении именно тогда, когда нужны были, не появлялись, поэтому пришлось самой готовить себе ванную — взбивать пышную пену, добавлять так полюбившееся апельсиновое масло. Цитрусовый запах вызвал чувство тоски по дому, по матери, братьям и даже по слишком холодному отцу, который свободнее чувствовал себя рядом с сыновьями, а вот с дочерью терялся и просто перекладывал обязанности по воспитанию на гувернанток и нянь. Когда я была маленькой — я часто плакала по этому поводу, но, повзрослев, поняла, что отец любит меня — просто по-своему, иначе, не так открыто, как мать, а тихо, почти скрытно, будто чувства — это слабость, а он никогда не был слабым человеком.

Батюшка бы усомнился, что я его дочь, если б кто-то донес, что его кровинушка проревела всю ночь в подушку из-за собственного мужа. Мать всегда находила правильные слова, чтобы унять наши слезы, но сама никогда при нас не плакала, вот и мне пора прекращать жалеть себя, а попробовать перевернуть всю ситуацию в свою сторону…

Спустя час я в идеальном лиловом платье, с низким вырезом и пышной, по городской моде, юбкой спускалась к обеду. Хотелось показать, что у меня все замечательно и свинское отношение собственного мужа меня ни капли не задело.

Граф, одетый в обычный домашний костюм — мягкие брюки и свободную светлую рубашку, обедал в компании себя любимого и удивленно оторвался от тарелки, как только я вошла в гостиную, монотонно цокая каблучками по дубовому паркету.

Слуга, пожилой мужчина в белоснежном сюртуке и перчатках, поспешил добавить еще один комплект приборов, а я без разрешения заняла одно из свободных кресел напротив мужчины и постаралась унять дрожащие руки, которые выдавали мое состояние с головой.

— Добрый вечер, милорд, — начала я, придавая своему голосу тот максимум дружелюбия, на какое только была способна.

Мужчина взглянул на меня совершенно безразлично, как не на самое ценное приобретение, я бы даже сказала, что его обманули и подсунули испорченный товар, и сейчас он только и раздумывал над тем как бы поменять жену на лучшую.

— Думал, вы предпочтете обедать у себя. На завтраке вас не было.

—Сожалею, но мне пока неизвестно во сколько принято завтракать у вас дома, а никто из слуг не удосужился меня разбудить.

— Завтрак в восемь. Полагаю, слуги вас боятся.

— Отчего же? Я у вас только неделю.

— И за это время вы успели разрушить цветник, сломать дверь в конюшне, подставить нескольких моих слуг, которые по своей же глупости помогали вам в побегах. Вот одного не пойму, как вам удалось уговорить моего плотника вернуть замок на дверь? Я уверен, что лично приказывал его снять.

— Я его не просила… Я сама вставила.

Все оттенки недоверия проявились на его лице, а в глазах так и горело слово «Лгунья!»

— Вы? Сами? Боюсь, я вам не поверю, пока не увижу сам. Пойдемте!

— Куда?

— Проводить эксперимент.

— А если я не хочу?

— Тогда он сегодня же будет уволен. Мне не нужны предатели под боком.

Ага, а жена, которая тебя ненавидит, значит, тебя все-таки устраивает?

Часть 3

Анна

Я плохо спала уже вторую неделю: крутилась, вставала, ходила по комнате — и всё ждала, когда муж соизволит наконец явится ко мне в спальню, требуя исполнения моих супружеских обязанностей. Не скажу, что я горела энтузиазмом терпеть это снова, но роль жены обязывала подчиняться и не жаловаться на свою нелестную долю. Впрочем, прокрутив всю ситуацию в голове еще несколько раз, я пришла к неутешительному выводу: «Я виновата сама». Повезло еще, что не прогнал из дома и не аннулировал брак! Вот позор был бы для моей семьи, а сплетни о том, что произошло, непременно дошли бы и до королевы. Тогда не видать мне ни мужа, ни детей как собственных ушей, так бы и осталась старой «восемнадцатилетней» девой до конца своих дней. А всё почему? Из-за мужчины, которому ты на самом деле безразлична? Пора бы уже выбросить эту розовую чушь из своей головы и начинать взрослеть. Любовь — не самое главное в жизни, есть намного более важные вещи — дети, например. Уж они буду любить меня всем сердцем.

Неопределенность давила с каждым днем все сильнее, и вот однажды я не выдержала и завела разговор на эту тему. Дело было вечером. Мы как обычно ужинали на первом этаже в столовой. Спокойно. Молча, пока я не набралась смелости и не произнесла еле слышно:

— Мне говорили, вам нужен наследник.

— И? Вы хотите мне сообщить столь радостную новость? — отозвался мой муж. Радости в его голосе не было ни на йоту. Скорее, уже привычный холод и равнодушие.

Порой казалось, что он оживает только в те моменты, когда сильно зол, и мне с каждым днём всё больше хотелось видеть на его лице хоть какие-то эмоции.

— Насколько я знаю, может потребоваться не один… — я замолкла, не зная, какое правильно подобрать слово, — …раз.

— Ах, вы об этом… — мужчина отложил приборы в сторону, вытер рот белоснежной салфеткой и только спустя томительную паузу продолжил, — тогда смею вас заверить, что первого раза еще и не было, а вы не можете быть в положении в любом случае.

— Но вы…

— Я не закончил; если вас интересуют детали, скажем так — вы просто стали женщиной, но становиться матерью вам пока рано.

Щеки пылали румянцем от столь откровенных снов, а я десять раз пожалела, что сама завела разговор на ЭТУ тему. Вот дурочка, лучше б уж молчала.

— Вы не хотите видеть меня матерью своих детей? — спросила я.

Голос немного дрожал, а глаза, я уверена, стали блестеть от непролитых слёз. Детей я хотела намного больше, нежели мужа, вот только реалии нашего времени не приемлют бастардов, а ценят чистоту крови и древность рода.

Возможно, именно поэтому мне в пару подобрали лишь бастарда, богатого — да, но без семьи или родственников. Будь я дочерью графа в девятом поколении — я бы могла претендовать на лучший союз. А так общество воспринимало меня как выскочку, появившуюся из ниоткуда. Таких пусть и не чураются, но никогда не считают ровней, достойной высшего общества.

— Полагаю, это было бы поспешным решением, и ни вы, ни я не готовы быть семьей для будущего ребенка, он не сможет создать иллюзию семьи для нас, а лишь усложнит и без того запутанные взаимоотношения. Я считаю, что нам стоит разобраться между собой, а уж потом заводить разговоры о наследниках.

Муж закончил свою речь и откинулся на спинку массивного, оббитого бордовыми атласом кресла. Он ожидал моей реакции.

Первым порывом было начать спорить, убеждать, что цель любой женщины — дать новую жизнь и посвятить себя ребенку. Все-таки я могла считать себя довольно взрослой и образованной, чтобы заниматься воспитанием, к тому же в моем возрасте у многих замужних дам уже было по несколько детей, и они прекрасно справлялись.

Но ответила я так, как бы сказала моя мама:

— Думаю, нам лучше вернуться к этому разговору, когда вы посчитаете, что я готова.

Я поблагодарила за ужин, поднялась и тихо ушла к себе в комнаты. Пусть хоть иногда, но я могу держать свои эмоции под контролем. Думаю, мои родители бы мной гордились.

Уолтер

Дети. Никогда бы не подумал, что она хочет детей! Такой мадам бы больше подошли мечты о круизах в дальние страны, пиратах или принцах, которые клянутся в вечной любви и падают на колени с предложением любви и сердца.

Анна с первого дня знакомства представляла собой не особо дальновидную и очень впечатлительную юную особу, которую положено держать в клетке, чтобы ненароком не упала, так как летать пока еще не научилась.

Меня, добивавшегося всего самому в этой жизни, страшно раздражали женщины, которые без помощи даже умыться не могут, этакие домашние цветки, которые завянут без надлежащего ухода.

Возможно, к женщинам, как к слабому полу, стоило относиться снисходительней, но женщина, а уж тем более жена, должна быть той, кого я смогу уважать, а я никогда не уважал слабых. Если ты готов «засохнуть» и умереть без посторонней помощи — то грош цена всей твоей жизни.

Сейчас же я впервые за долгое время находился в растерянности, не зная, как относиться к собственной жене. Любить? Мне доводилось любить однажды, и, боюсь, я больше не позволю себе такой слабости.

Заботиться? Моё состояние позволяет мне обеспечивать жену и нескольких любовниц одновременно. Балы, украшения, изысканная еда — уж в этом она никогда нуждаться не будет.

Возможно, стоило хотя бы подружиться? Мы спим под одной крышей уже почти месяц, а говорили от силы несколько раз, да и то на нейтральным темы, которые не проясняли ровным счетом ничего. Что она любит? Что ненавидит? Какие у нее мечты и планы? Как она росла?

Анна до сих пор оставалась для меня загадкой, и я не мог понять — желаю разгадать ее или нет.