Свет и Тень

Пролог

Вспышки. Ослепительные, безжалостные. Тысячи глаз, направленных на него.

"Хенджин-а! Посмотри сюда!"
"Хенджин-оппа! Улыбнись!"
"Ли Хенджин! Как вы относитесь к слухам о..."

Его лицо было идеальной маской. Глаза, излучающие теплоту, которой он не чувствует. Улыбка, отточенная до совершенства перед зеркалом бесконечными ночами. Сейчас, на красной дорожке международного музыкального фестиваля в Нью-Йорке, он выглядит безупречно. Яркий свет преломляется на серебряных нитях его дизайнерского костюма. Рука поднимается в фирменном приветствии фанатам. Глаза мерцают той особой искрой, которую восторженно обсуждают в социальных сетях.

"Это просто фасад", — подумал он, не переставая улыбаться. — "Под ним ничего нет".

***

Нью-Йорк, три года назад

Ночной Нью-Йорк расстилался под Бруклинским мостом, его огни дрожали в тёмных водах, словно отражения звёзд, падающих в бездну. Хенджин стоял у парапета, вцепившись побелевшими пальцами в холодный металл. Ветер безжалостно трепал его волосы, все еще хранящие следы укладки для прошедшего концерта. Тонкая куртка не защищала от пронизывающего холода. Но физический дискомфорт был ничем по сравнению с леденящей пустотой внутри.

Он смотрел на своё размытое отражение в темной воде. Лицо незнакомца. Человека, которого раскололи на кусочки и собрали заново по чужим лекалам. На вершине успеха он исчез. Настоящий Хенджин, тот наивный девятнадцатилетний мальчик, который верил, что сможет изменить мир своей музыкой. Теперь внутри него раскрылась пропасть, такая же бездонная и чёрная, как вода внизу.

Три часа ночи. Время, когда даже неоновое сердце Нью-Йорка бьется медленнее. Мост был почти пуст, лишь редкие машины проносились внизу, их фары на мгновение вырывали из темноты силуэт молодого человека у перил, прежде чем снова оставить его в тени.

В кармане вибрировал телефон. Тридцать семь пропущенных от менеджера, шестнадцать от Джун Ха. Хенджин выключил звук. Завтра, точнее, уже сегодня, ранний рейс в Сеул. Расписание не предусматривало даже дня отдыха после изнурительного двухнедельного тура.

"Перерыв. Я просто хотел сделать перерыв", — мысленно оправдывался он, вспоминая, как ускользнул из отеля, но глубоко внутри он знал правду. Он пришёл сюда не за временным облегчением.

Он пришёл за вечным покоем.

Тур по Америке стал последней каплей. Шесть аншлаговых концертов, десятки интервью. Тысячи улыбок, ни одна из которых так и не достигла глаз. Всё это время он чувствовал, как распадается на части, как трескается тщательно выстроенная стена между Ли Хенджином — звездой K-pop, и тем другим Хенджином... Испуганным, израненным, смертельно уставшим.

Сегодня утром, перед выходом на сцену Madison Square Garden, у него случилась паническая атака. Он едва успел добежать до туалета и запереться в кабинке, когда первая волна ужаса захлестнула его. Сердце колотилось как бешеное, удары отдавались в висках и горле. Каждый вдох превращался в борьбу, словно невидимая рука сжимала легкие.

"Шестнадцать тысяч человек. Ждут. Прямо сейчас. А я не могу дышать."

Ноги подкосились, и он сполз по стенке кабинки на пол. По телу прокатывались волны жара и холода, кожа покрылась липким потом. Пальцы онемели, а затем начало покалывать кончики, как предвестник полного оцепенения. С ужасом он понял, что теряет контроль над собственным телом.

"Я не смогу выйти. Не смогу танцевать. Подведу всех: Джун Ха, остальных ребят, менеджера, компанию, фанатов. Шестнадцать тысяч человек. Купивших билеты. Ожидающих идеального Ли Хенджина."

Он зажал рот рукой, давя рвущийся наружу крик. Другой рукой он пытался набрать номер Джун Ха на телефоне, но пальцы так дрожали, что несколько раз промахивались мимо экрана. В последний момент он остановился, не нажав на вызов.

"Слабак. Жалкий, никчемный слабак. Даже это не можешь сделать нормально. Обуза для всех."

Его грудь горела, словно залитая свинцом, мир сужался до точки. Стены кабинки придвигались ближе, давили со всех сторон. Звуки стали приглушенными, словно уши заложило ватой, а перед глазами поплыли черные точки.

"Умереть вот так было бы забавно," — подумал он тогда, безразлично наблюдая за собственным панически сжимающимся телом. — "Заголовки: Звезда K-pop умерла в туалете. Жаль, нет видео с камер."

Он начал раскачиваться вперед и назад, обхватив колени руками, механически повторяя строчки из их хита, будто это было якорем, за который можно зацепиться разумом. Никто никогда не видел его таким. И не должен был увидеть. Ли Хенджин не имел права на слабость. За неё приходится платить. Всем.

А потом, после долгих минут борьбы с невидимым врагом, он сделал то, что всегда делал. Заставил себя встать на дрожащие ноги. В зеркале над раковиной отражалось бледное лицо с покрасневшими глазами и искусанными губами. Лицо человека, готового сломаться. Человека, который не имел права существовать.

Холодная вода. Раз. Два. Три. Глубокий вдох. Счет до семи. Медленный выдох. Еще один вдох.

Он достал из кармана тональный крем, который всегда носил с собой, и замаскировал следы слез и красноту. Тщательно промокнул лицо салфеткой. Пригладил волосы, выпрямил плечи и улыбнулся. Уже не важно, фальшивая улыбка или нет. Никто никогда не замечал разницы.

В гримерке его встретил взволнованный Джун Ха.

— Где ты пропадал? Уже надо выходить!

— Давал интервью для радио, — солгал он с легкостью, которая иногда пугала его самого. — Извини, задержался.

А через десять минут он уже вышел на сцену. Собранный, сияющий, воплощение совершенства. Ни одно движение не выдавало, что всего полчаса назад он лежал, скорчившись, на полу туалетной кабинки. Трехчасовой концерт прошел безупречно. Никто, даже Джун Ха, его лучший друг, ничего не заподозрил. Его тело двигалось с безупречной точностью, пока разум наблюдал издалека, словно отрезанный от происходящего.

Глава 1. Кастинг

Три месяца назад.

Звук удара, резкий как выстрел.

Соён застыла на полу танцевальной студии, ошеломленно глядя на свое отражение в зеркале. Её тело, обычно послушный инструмент, только что предало её. Неудачное приземление, потеря равновесия, падение прямо посреди финальной комбинации. Прямо перед глазами Пак Чон Хи, самого влиятельного хореографа в Сеуле.

В тишине, наступившей после её падения, слышалось только тяжелое дыхание других танцоров. Двадцать претендентов на четыре места в престижной танцевальной компании. Теперь уже девятнадцать. Потому что для Пак Соён прослушивание только что закончилось.

— Следующий, — Пак Чон Хи даже не поднял глаз от планшета. Словно падение Соён было настолько незначительным, что не заслуживало комментария.

***

Наши дни.

Ритмичное дыхание Соён смешивалось с глухим стуком её кроссовок по деревянному полу, создавая своеобразную мелодию в пустой студии. Через пыльные окна пробивался тусклый свет уличных фонарей, рисуя длинные тени на стенах. За окном ночной Сеул переливался неоновыми огнями, но здесь, в маленькой студии полуподвального помещения, время словно застыло.

Была почти полночь. Пятая сверхурочная тренировка за неделю. Пак Соён не замечала ничего, кроме своего отражения в зеркальной стене. Каждое движение, поворот, каждый изгиб её тела находился под безжалостным самоанализом. Капли пота стекали по вискам, оставляя солоноватый привкус на губах.

— Неправильно, — выдохнула она, останавливаясь и проводя тыльной стороной ладони по влажному лбу. — Опять всё не так.

Она включила музыку снова. В сотый раз за вечер. Та же комбинация, тот же прыжок, то же вращение, на котором она потеряла равновесие три месяца назад. Соён исполняла эту последовательность так часто, что она снилась ей по ночам, преследовала её в кошмарах: глаза Пак Чон Хи, холодные и оценивающие, звук собственного тела, ударяющегося о пол, короткий вздох толпы.

Басы, искаженные изношенными динамиками, вибрировали в воздухе и отдавались в её груди. Студия была её личным храмом, последним убежищем. Единственное место, где Соён всё ещё могла позволить себе мечтать. Место, куда она приходила каждый вечер после изнурительной смены в кафе, где запах кофе намертво въедался в кожу и волосы.

"Доченька, в твоем возрасте я уже была замужем," — голос матери эхом звучал в памяти. "Танцы хороши как хобби, но пора задуматься о настоящей жизни".

Соён отогнала эту мысль, как надоедливое насекомое. Снова начала комбинацию. Резкий разворот посылает волну мурашек вдоль позвоночника, затем плавный переход, в котором каждая мышца работает с выверенной точностью, волна через тело… От кончиков пальцев ног до кончиков пальцев рук, фиксация, при которой она кожей чувствует каждую молекулу воздуха вокруг себя, и…

Снова. Её рука дрогнула, нарушив чистоту линии, разрушив иллюзию совершенства.

— Черт! — звук её голоса отразился от зеркальных стен и вернулся к ней, полный разочарования. Она резко выключила музыку, и звенящая тишина обрушилась на студию.

Соён опустилась на пол, прижалась спиной к зеркалу. В отражении напротив были усталые глаза, все еще горящие внутренним огнем, который не смогли погасить ни череда отказов, ни скептические взгляды, ни тихие намеки матери о "более стабильном будущем".

Три собеседования на прошлой неделе. Три отказа, слова которых всё ещё жгли её изнутри. Разные формулировки, но суть одна — "не ты".

Последним оплотом была её маленькая танцевальная студия "Нова" — пространство, которое она арендовала вместе с двумя другими независимыми хореографами. Но вчера Мин Джи, владелица здания, сообщила, что продает его девелоперской компании. Через месяц "Нова" перестанет существовать, как и десятки других малых бизнесов в этом квартале, поглощенных неумолимой модернизацией Сеула.

Телефон, лежащий рядом с её спортивной сумкой у стены, внезапно ожил, вибрируя и освещая часть студии холодным голубоватым светом. Соён не обратила внимания, думая, что это очередное сообщение от менеджера кафе или матери.

Она закрыла глаза, прислушиваясь к собственному тяжелому дыханию. Телефон снова завибрировал, настойчивее. Затем ещё раз. Три уведомления подряд. Что-то срочное? Происшествие? Соён нехотя поднялась. Холодный пол жёг босые ноги, пока она шла через студию, оставляя влажные следы.

В полумраке экран телефона казался маяком, неестественно ярким, почти нереальным. Незнакомый номер. Большинство танцоров её уровня давно научились не питать надежд, когда на экране высвечивается неизвестный контакт. Слишком часто это оказывалось ошибкой, спамом или, что ещё хуже, вежливым отказом после прослушивания, о котором она уже успела забыть.

Она разблокировала экран движением пальца, оставляя влажный след на стекле. Глаза, уставшие от вглядывания в собственное отражение, с трудом фокусировались на тексте. Затем буквы сложились в слова, и время вокруг неё остановилось.

"Уважаемая Пак Соён-ши, StarPath Entertainment приглашает Вас на закрытое прослушивание..."

Её колени подогнулись, словно после многочасовой репетиции. Соён медленно опустилась на пол, не отрывая взгляда от экрана, перечитывая сообщение снова и снова, буква за буквой, словно каждый символ мог раствориться, если она моргнёт.

StarPath.

Это название пульсировало в её голове, заглушая всё остальное. Не второсортное агентство, не очередной стартап с громкими обещаниями и минимальными возможностями.

StarPath. Создатель легенд. Дом ASTRO9.

Телефон в её руке завибрировал снова, заставив её вздрогнуть так сильно, что она едва не выронила его. Второе сообщение от того же номера.

"Это Ким Мин Джун из отдела кастинга StarPath Entertainment. Прошу прощения за столь позднее уведомление. Ваша кандидатура была рекомендована одним из наших хореографов. Жду вашего подтверждения".