Свет в тебе...

Глава 1

Я родилась, когда шла война на Регоре, в день, когда праздновали рождение Наследника, правда поговаривали, что родился он месяцем раньше. День моего рождения стал самым черным днем в моей жизни.

Война уже подходил к концу, когда в наш весенний город ворвались вампиры и принялись крушить и убивать направо и налево. Уж не знаю, чем провинились жители мирного городка, большинство из которых обладали слабой магической энергией, но наш город был вырезан подчистую.  Осталась одна я, одного дня от роду, спрятанная кем-то в цветнике.

Все это я прочитала в личном деле, когда меня переводили из дома малютки в интернат. В графе родители стоял прочерк, я даже не знала, как их зовут. Род их занятий тоже прочерк.

Мое имя – Флер, что значит цветок, фамилия Хомелисс, что означает «безродная». Так назвали меня военные, зачищавшие город от вампиров. Они-то и нашли маленький пищащий комочек в клумбе из цветов.

Таких детей войны:  без имени, без рода,  с неизвестной магией сразу же сдавали в дома ребенка, где по правилам, нас должны были обследовать, выявить нашу магию, принадлежность к роду и отдать в семью. Но шла война и единственным, чем были обеспокоены наши воспитатели – это во что нас одеть и чем нас накормить.

Потом восстановилось Равновесие, многих детей находили родителей, еще многие возвращались в свой род, а некоторых усыновляли. Но не меня.

С рождения я была болезненным ребенком. Не знавшая молока матери, не знавшая ласки и любви, я часто простужалась и сгорала в огне температуры. Что помогло мне не уйти за бездну, я так и не знаю.

Может быть из страха, что я не продержусь долго в этом мире, может быть из-за моей внешности, но ни один из усыновителей так и не рассмотрел моей кандидатуры всерьез.

Светлые волосенки, огромные вечно голодные глаза, прозрачная кожа, впалая грудь, тощие ручки – я представляла собой плачевное зрелище в те годы.  Я боялась всего: малейший звук заставлял  вздрагивать, внимательный взгляд  -  опускать глаза. Да и особыми способностями к магии я не отличалась, а заниматься со мной просто было некому. Я старалась быть тенью, лишний раз не попадаться на глаза, лишний раз промолчать.

Наверное, я была самым лучшим ребенком в доме малютки: тихая, ничем не привлекающая к себе внимание девочка. Такие тихие девочки, как я,  в серых платьишках, с виноватыми глазами, предпочитающие молчать, не привлекают внимание счастливых уверенных в себе людей, зато привлекают внимание тех, кто любит мучить, издеваться и насмехаться.

Поэтому стоило мне чуть-чуть подрасти, как град насмешек буквально сбивал  с ног: меня толкали, щипали, когда не видели воспитатели, отбирали еду. А я молчала и только теснее вжималась в самый темный угол, моля, чтобы  не заметили, не в этот раз.

В доме малютки я прожила восемь лет. И это оказались самыми лучшими годами моей небольшой жизни. Но я тогда этого не знала.

В восемь лет меня перевели в интернат. Как сейчас помню тот дождливый день. Я, крепко прижимающая к себе маленький узелок с личными вещами, стою под холодным дождем перед огромными черными коваными воротами приюта. Неуютное серое мокрое здание уныло глядело на меня чернотой окон.

Приют был построен одним из Великих жрецов в глухих лесах на севере страны. Недалеко была маленькая деревенька, жители которой обслуживали детей приюта.

Данный приют был построен не для того, чтобы воспитывать здесь детей-сирот, а совершенно по другой причине. Этот приют закрывал портал в темный мир, куда заточили самых страшных предателей войны и детская энергия страха, злости, ненависти, питала портал в темный мир, не разрешая ему захлопнуться раз и навсегда. Ведь если настоящая война уже закончилась, то тайная война еще шла, и не все планы были выведаны у темных и светлых, которые оказались  закрыты  на одной из планет.

Охраняли портал жрецы, они же и единственные, кто мог пройти сквозь портал в тот страшный мир, где жила ненависть, злоба и вражда.

Детей воспитывали тоже жрецы. Они мне казались тогда страшными и люто ненавидящими детей. Всегда одетые в черные балахоны, они скрывали глаза. Их приказы были холодны и точны. Правила жестоки.

Жрецам запрещалось подходить ближе, чем на метр к ребенку, прикасаться к ребенку, разговаривать с ним на отвлеченные темы. Наверное, это и правильно, так как мы были необученными магами и сила, особенно в ситуации шока, выплескивалась через край, норовя убить, сжечь, причинить боль. Мы были изгоями общества и понимали это прекрасно.

Мне почти исполнилось восемь, и я со дня на день должна была отправиться в приют. На кровати рядом со мной всегда спала молчаливая девочка. Воспитатели обращались к ней Соня, а мы за восемь лет едва ли перекинулись парой слов. Иногда мне казалось, что Соня не умеет говорить вообще. Глядя на нее, я пыталась представить ее судьбу. Мне казалось, что такими прекрасными волосами, длинными, кудрявыми, густыми может обладать только представительница какого-нибудь знатного рода. И я представляла Соню в большом светлом доме, где везде горит свет, пахнет свежими булочками и звучит смех. Однажды я видела такой дом, когда меня везли в больницу и кучер остановился поболтать со своим знакомым. Но потом пришла война, дом разрушили, а всех близких Сони на ее глазах убили, вот она и потеряла возможность говорить. Я так ярко представляла жизнь Сони, что сама поверила в это. Иногда ночами я шептала ей слова утешения, но ни разу Соня не дала мне знать, что слышит меня.

Глава 2

Родители говорили, что я сразу родился маленьким взрослым. Сколько себя помню, я всегда знал, чего хотел, знал, к чему стремиться. Если другим детям было все равно, какую игрушку им купят, лишь бы хоть что-то купили,  то я хотел только ту, которую выбрал сам до похода в магазин. И если такой игрушки не было, то тогда я просто уходил из магазина с пустыми руками, потому что другой мне не надо было. И так во всем.

Магия мне была дана с рождения. Как говорил отец естественная магия – это Великий Дар небес и обладали ей единицы. Только единицы умели колдовать силой мысли, привлекая и используя все виды магии, которые были на Регоре, начиная от магии четырех стихий и заканчивая техномагией. Моя магия была еще и  усилена отцом спустя месяц после моего рождения. Такого мага, как я,  не было во Вселенной.

И, может быть, я бы возгордился, имея все с рождение: сильную магию, власть, богатство, если бы не мои мудрые родители. Как только мне исполнилось четыре года, отец свою резиденцию из Регора перенес далеко в горы, и хоть с мамой они часто пропадали в столице по делам государственной важности, меня не оставили предоставленным самому себе. А точнее – на высокой горе рядом с нашей резиденцией был храм Светлых Богов, которую отец превратил в школу жизни для меня. Так с четырех лет я стал маленьким монахом.

Храм Светлых Богов был основан давным-давно, когда мой отец только родился, в период Хаотичной войны. Это было довольно тяжелое время для страны, да и для планеты в целом. Регор был разорван на три части кланами, которые постоянно вели между собой войну. В стране была разруха, и Светлый храм был построен, как символ веры в будущее Равновесие.

Место для монастыря выбиралось тщательно. Гора Света считалась священной горой, где жили бессмертные души, помогающие проводникам.

Для того чтобы обеспечить  безопасность,  в монастырь были приглашены два сильнейших воина-мага, которые обучали монахов боевой магии, военному искусству и основам ведения боя. Они же и превратили храм в неприступную крепость.

Монахи в свою очередь совместили познание магического искусства,  военного искусства с медитацией и молитвами. Благодаря этому монастырь стал центром духовного развития и центром боевой магии.

После завершения войны монастырь привлек свое внимание Повелителя Регора. Посетив монастырь в первый раз, Повелителя поразила его красота, которая сочеталась с  магической силой, физической выносливостью и духовностью.

Как только мне исполнилось четыре, отец, посадив меня на дракона, вознесся на священную гору, я успел только обернуться и увидел заплаканные глаза матери, которая стояла с распущенными крыльями и протягивала руки ко мне, но так и не взлетела следом.

Но через несколько минут я забыл о матери. Я смотрел во все глаза на то, что открывалось передо мной с высоты полета дракона. Внизу расстилались страшные ущелья, дремучие непролазные чащи, холодные горные реки. Отвесные скальные стены с глубокими трещинами, придавали мрачность горе, на которой возвышался Светлый храм. Но все эти впечатление от прекрасной суровой природы меркнут перед тем, что открывается взору, когда я  попал на вершину горы.

На вершине  мы с отцом остановились перед белоснежными воротами, уходящими высоко в облака. Только с чистыми помыслами каждый может войти в эти  ворота, потому что охраняют ворота звери из Светлых земель, которые вглядываются в твою душу, разглядывая в каждом искру бога, раздувая эту искру с такой силой, что  за воротами остаются все черные помыслы, что есть у тебя.

Огромные белоснежные каменные львы, когда я проходил между ними,  даже не пошевелились. Огромные головы лежали на крупных лапах, а глаза были закрыты. Но стоило к воротам приблизиться моему отцу, как львы встали в боевую стойку и зарычали, приказывая остановиться. Отец покорно склонил голову, ожидая, когда белоснежные звери разглядят в нем искру Бога. Минут пять львы сканировали моего отца, а потом молча расступились, пропуская Повелителя.

Я был еще ребенком, поэтому не смог сдержать любопытства:

 - Почему они пропустили меня и не пропустили тебя? – с возмущением спросил я.

Отец улыбнулся и потрепал меня по голове:

 - Потому что, сын мой, ты – Светлый, ты таким родился, твоя душа сильна, свет в ней никогда не уступит место тьме. А я – Темный, хоть и с маленькой частицей света в душе, зверям тяжело было оставить все темное во мне за воротами это места.

 - А мама сможет войти в эти ворота? – задумчиво поинтересовался я.

 - Нет, сын мой, маму сюда не пропустят, - сухо ответил отец.

За разговорами мы вошли в  каменный двор, посередине которого  стоял колодец. Отец продолжил рассказывать мне историю этого места:

 - Только чистый душой может войти в храм. И прежде чем дойти до храма, душа будет очищена семь раз. Первый раз душа очищается, когда проходишь ворота, второй – когда испьешь живой воды из источника колодца. – и отец подал мне ковшик с ключевой водой, -  и чем чернее твоя душа, тем тяжелее проходит ее очищение.

Затем мы медленно прошли по  Аллеи чистых душ, которая заканчивается Древом Жизни. Далее большой двор и залы для занятий. А потом мы попали в  длинный узкий темный коридор, который и вывел нас к белому храму стихий, который кутался в облака, как в мягкую шубу.

Глава 3

Когда Натан увидел серую безликую девочку у порога приюта, черная душа его запела. Уже давно ему было скучно в этих стенах, а развлечений, кроме жестоких шуток друг над другом, приют им не представлял.

Поэтому он быстро вышел на крыльцо, остановился против худышки и брезгливо двумя пальцами поднял ее бледное лицо за подбородок, заставляя взглянуть в свои налитые кровью глаза.

Жертва сразу же задрожала, в больших ярко-зеленых глазах показались слезы .

 - Теперь ты моя рабыня, - надменно заявил Король приюта, - ты будешь выполнять только мои желания и прихоти и жить в моей комнате. Поняла? – холодно спросил он.

Его удовлетворил ее кивок, и он за тощую ручку потащил девчонку в свою комнату, где швырнул на грязную циновку, которая была расстелена прямо на полу.

 - Отныне здесь твое место, - заявил вампир, заваливаясь на несвежую постель.

Флер с испугом забилась в угол. Ей уже приходилось встречать такой типаж, и она точно знала, что  ее не отпустят, пока не замучают до смерти. Именно таких типов почему-то привлекала ее маленькая хрупкая фигурка.

Натан был старше нее года на четыре. Первым что бросалось в глаза – это длинные, худые руки с огромными кулаками. Казалось, что руки жили отдельно от этого высокого, жилистого тела, и напоминали они молот, который когда-то Флер видела в кузне. Маленькие глаза вампира никогда не смотрели прямо, они шарили везде. Взгляд его предупреждал «я все вижу, и даже то, что делается за моей спиной тоже». Да и вообще Натан был весь как на шарнирах. Он не мог ни минуты постоять спокойно, руки находились в вечном движении, глаза постоянное перебегали с лица жертвы на тело, с тела на предметы, находящиеся поблизости. Ни в коме случае нельзя было смотреть ему прямо в глаза, тогда такая ярость просыпалась в вампире, что он мог своими кулаками просто забить до смерти.

Она вздрогнула от окрика:

 - Эй, ты, тощая, быстро сняла с меня ботинки и принесла  ужин!

Флер метнулась к грязным ботинкам, с трудом стащила их с огромных ног вампира, и выбежала за дверь.

Коридор приюта был мрачным и серым. Тусклая лампочка, засиженная мухами,  еле-еле горела под потолком, не давай освещения и, не разгоняя мрак. По стеночкам сновали молчаливые тени.

Флер пошла вперед, туда, куда двигались тени, и вышла в грязный, продуваемый всеми ветрами холл. Она осмотрелась. Молчаливые дети шли по направлению столовой. Никто не обратил на нее внимания, никому не было интересно, почему она остановилась и что ей надо. К безразличию Флер давно привыкла, и ее даже радовало, что никто не подходит и не спрашивает ее.

Она двинулась за детьми и вошла в огромную столовую, где пахло чем угодно, но только не едой. Огромные деревянные столы, давно требующие скобления, тряпка бы тут точно уже не помогла. Массивные лавочки рядом, которые сдвинуть мог разве только какой-нибудь великан. На лавочке плотно прижатые друг к другу сидели дети и быстро ели. «Сколько же нас тут?» – удивилась Флер, разглядывая серую безликую массу, от которой веяло унынием и  страхом.

Она выстояла в очереди. Толстая повариха со злым лицом и в заляпанном фартуке налила ей жидкий суп, отлепила от ложки клейкую кашу и выставила перед ней грязный стакан с мутной жидкостью. Когда Флер заикнулась о порции для себя, то тетка только грозно сверкнула очами и внезапно тоненьким голоском сурово сказала:

 - В одни руки – одна порция!

Флер вздохнула, не в первый раз ей приходилось оставаться голодной, ее это не смущало, чувство голода было привычным, а слабость всегда была ее подружкой. Поэтому, подняв тяжелый для нее поднос, она направилась в комнату по тому же пути.

Пока Натан громко ел, Флер осмотрелась. Небольшая комната, в которой жил хозяин была грязной, но по-своему милой. Сквозь немытые окна стало просвечивать вышедшее солнце, шторы, непонятно какого цвет рвано повисли по одной стороне окна. Когда-то на окне кто-то разводил цветы, и теперь засохшие ветки крепко держались в горшках со слежавшейся землей.

Стены, некогда обклеенные обоями в цветочек, пожелтели и напоминали Флер осеннюю поляну с осенними цветами. Покосившийся шкаф, в котором было множество пустых полок,  и только две верхние забиты грязными вещами Натана. Грязная кровать с металлическими прутьями громко скрипела, когда на ней ворочался вампир. Откуда-то в комнате стоял еще косметический столик с пыльными зеркалом,  и на полу валялся серый грязный игрушечный то ли конь, то ли ослик, то ли собака с оторванным хвостом, ушами и одним глазом.

Заметив ее быстрый взгляд на игрушку, Натан хмыкнул:

 - Слышишь, ты, уродина, отнесешь грязную посуду, уберешься в комнате и за это можешь взять себе игрушку. Но, - и тут голос стал его жестоким, Флер втянула голову в плечи и забилась в угол, - если мне не понравится, как ты убралась, я выпорю тебя прямо здесь. Поняла? – и он бросил грозный взгляд на ребенка.

Флер кивнула и быстро выбежала за дверь в поисках тряпки и хоть какого-то ведра. Тряпку она нашла быстро, а вот ведра во всем приюте было не сыскать, поэтому она вернулась в комнату, вздохнула с облегчением, видя, что Натан ушел, и принялась отмывать окно, бегая в душевые, чтобы прополоскать тряпку, которая сразу же становилась черной.

Глава 4

Вик закрыл глаза и сосредоточился. Замок был не так прост, как казалось утром, да к тому же сюда примешивалось и магическое плетение, охранявшее дом. С рунической магией Вик был знаком плохо, но это плетение было ему точно под силу.

Он снова закрыл глаза, увидел, как в его сознании вспыхнула руна, и стал искать узелок, за который можно зацепиться, чтобы распутать магическое заклинание.

Он знал, что нужно торопиться, но не спешил. Слишком долго он искал этот дом, слишком долго ждал удобного момента, чтобы из-за какой-то руны отказаться от цели.

Сейчас его не прельщали деньги или драгоценности, в доме было нечто, что он должен взять и доставить. Кому? А вот кому Вик так и не понял. В существе, который нанял его, точно не было ничего человеческого. Он существа тянуло мрачностью подземелий, темной силой  и чем-то еще, страшным, мощным, необъятным. Если бы и хотел, Вик не смог бы ему отказать, да и вознаграждение было такое, что Вик спокойно мог жить на это целых полгода, особо ни о чем не задумываясь.

Паренек аккуратно потянул за светящийся синим узелок. Хоть бы это не была сигнализация или что похуже, подумалось ему. Но все было тихо, и Вик с облегчением вздохнул. Руна на окне мигнула и погасла.

Теперь замок! Замок на окне тоже был не простым, руки мальчишки засветились бледно-синим светом, по саду пронесся ветер и тут же все стихло.

Вик был магом воздуха, и сейчас, при помощи воздушных струй он пытался тихо открыть защелку. Защелка была сложной, в ручку окна оказался встроен замок, который запирался ключом. Жалко, что ключа в замке не оказалось, все было гораздо проще. Вик тихо вздохнул и снова сосредоточился, позволяя магии показать ему устройства замка.

Тело Вика затекло от неудобной позы и долгого сидения на корточках, но он мысленно разглядывал замок, пытаясь сообразить, где находится язычок, который необходимо поднять. Он нащупал необходимую деталь,  что-то щелкнуло и окно чуть-чуть приоткрылось. Вик попытался расширить проем, но еще один фиксатор прочно удерживал окно.

Вор взглянул на небо, которое уже начинало окрашиваться розовыми лучам всходящего солнца. Слишком долго возился, подумалось ему. Он встал, разминая затекшие конечности, и внимательно осмотрел щель. Пролезу, решил он.

Щель в окне была совсем небольшая, но мальчишка был худ и гибок, а маленький рост и умение выворачиваться таким образом, что тело принимало порой неестественные формы, сделало свое дело. Вик протиснулся в щель, обдирая спину и живот обо что-то острое.

Он тихо спрыгнул на мягкий ковер, который приглушил его шаги и осмотрелся. Да, это именно та комната, куда ему было нужно. Это был рабочий кабинет. Вик обошел массивный стол из красного дерева и уже, не таясь, направился к картине, на которой был изображен корабль, летящий в бурю по волнам. Вик никогда не видел моря, да и на корабле ему бывать пока еще не приходилось, поэтому перед тем как снять, он с долю секунды разглядывал картину.

За картиной был спрятан  изящный сейф и, только сейчас, Вик осознал, что кабинет скорее принадлежит не мужчине, а женщине. Незамеченные им ранее мелочи стали бросаться в глаза. Изящная шаль на стуле, дамский роман на кресле возле камина, зеркало в полутьме кабинета.

Вик вздохнул и снова сосредоточился на сейфе. Он стал вспоминать движения воздуха, когда этот сейф открывали. Ни один день он провел под этим окном, чтобы запомнить эти ощущения. Руки мерцали бледным светом, когда маг с закрытыми глазами набирал код. Дверца щелкнула и тихо распахнулась.

Вик открыл глаза и принялся изучать содержимое сейфа. Какие-то странные деньги, явно не с этой планеты. Вик подумал и запихнул их за пазуху, правда так и не понял зачем. Колье с настоящими алмазами. Это Вик сразу отбросил в сторону. Какие-то письма, пачка документов. И тут у самой дальней стенке блеснуло именно то, что ему так было необходимо. Клинок с ярко-рубиновым камнем. Именно так его описал тот странный посетитель таверны. Вик схватился за клинок и тут же выгнулся от боли, стиснув зубы. Клинок медленно входил ему в ладонь, заставляя корежиться от ужасных ощущений. Вик видел, как клинок вышел с другой стороны руки и, дойдя до основания, остановился. «Что за черт!» - думал Вик, приседая от боли взорвавшей его мозг. Он приподнял руку, но так и не увидел крови, струящейся вниз, ее пил клинок, он высасывал из него кровь так, как будто нож  - вампир, который не пил тысячелетие.

Уже не задумываясь о последствиях, сгибаясь под тяжестью навалившейся боли, Вик добрался до окна. Он попытался выдернуть клинок, но тот впился в руку так, что даже с места сдвинуть его не удалось. Вор протиснулся сквозь щель и, уже не думая о сокрытии следов, шатаясь, побрел к забору. Последними усилиями, он заставил воздух перенести его над забором и чуть дальше и рухнул в какой-то из подворотне, постанывая от огненной боли, растекшийся по всему телу.

Глава 5

Утро встретило Яра проливным дождем. Такое случалось здесь нечасто, и Яр рад был разгулявшейся грозе. Он вышел в зал всех стихий, где уже сидели монахи, настраиваясь на общение каждый  со своей магией.

Утро всегда начиналось с двухчасовых медитаций, и Яр привычно уселся в удобную позу. Сегодня ему хотелось поговорить со своей водной стихией: то ли все дело было в равномерном грохоте капель дождя, стучавшегося по крыше, то ли в том, что вчера с учителем они рассуждали на тему: есть ли Бог в воде, но именно сегодня его тянуло к водной магии.

Под аккомпанемент тяжелых капель, Яр медленно погружался в тягучее медитативное состояние. Он стоял на вершине горы под проливным дождем, закинув голову к небу и раскинув руки, впитывал в себя магию, как губка. Капли дождя омывали его лицо, заставляя отрешиться от мирской суеты. Сколько он так стоял, наслаждаясь холодными каплями воды, он не понял, но внезапно внизу горы что-то привлекло его внимание. Яр присмотрелся, пытаясь понять, тянет ли его туда, вниз или лучше остаться на вершине. У подножия горы начала растекаться огненная лава, и что-то было неправильное в этом, что-то не то, что-то, что беспокоило Яра. Он присмотрелся, увидев в центре огненной реки тело.

Яр резко сорвался вниз, поддерживаемый струями дождя и завис над огненной рекой, всматриваясь в силуэт. Человек? Маг воздуха? Как он здесь оказался? Зачем? Яр понимал, что человек, лежащий там и дающий жизнь огню, вот-вот умрет. Огонь забирал из него весь воздух и набирал мощь.

Внезапно картинка поменялась, и Яр стоял уже на другой планете. Это точно был не Регор. Яр посмотрел на чужое небо, где низко висела чужая фиолетовая луна, совсем не дающая света. Луна уже начинала бледнеть. Здесь тоже наступал рассвет. Дождь перестал ласково поддерживать его, и на смену спокойствию вдруг пришло страшное недовольство собой. Он что-то должен сделать, причем сделать немедленно, но что?

Яр осмотрелся по сторонам, увидел вход в темный проулок и направился туда, правильно рассудив, что на открытом пространстве ему нечего делать.

Казалось бы, в подворотне должно быть темно, но где-то вдалеке мелькал отблеск костра, и Яр направился прямиком туда. Но ожидаемого костра он так и не увидел. В подворотне лежал умирающий мальчишка, который прижимал к груди руку. Рука горела огнем, освещая все вокруг себя на добрый метр. Яр склонился над умирающим, внимательно осмотрел руку и нахмурился. В руку мальчишке был вогнан кинжал силы, и сейчас магический артефакт хотел жить, напиваясь кровью сильного  мага воздуха, разгоняя огонь внутри кинжала. Красный рубин победно светился во тьме, выпивая жизнь тощего мальчишки.

Яр задумался. Активный кинжал трогать точно нельзя, он убьет каждого, кто прикоснется к клинку. Парень застонал, пытаясь другой рукой найти кинжал и вытащить. Какая это была попытка избавиться от артефакта? Он встретился взглядом с открывшим глаза пареньком. Тот молча смотрел на него, и ничего не просил. Просто был рад, что кто-то в последний момент с ним рядом. Яр кивнул ему, словно поддерживая.

А потом поднял руки к небу, призывая дождь. Стихия воды откликнулась охотно, проливаясь чистым дождем на Яра, на мальчишку, встречая своего давнего противника и вступая в схватку с огнем. Кинжал шипел недовольно, поворачиваясь в руке, пытаясь спрятаться от дождя. Парнишка невольно хотел укрыть больную руку, но теперь уже Яр не давал ему это сделать. Он поднял слабую руку прямо к небу, удерживая, позволяя дождю довершить свое дело. Свет в руке начал меркнуть,  кинжал выскользнул из раны и со звоном упал на землю. А Яр все держал и держал руку незнакомца, позволяя дождю омывать ее снова и снова.

Потом присел, убрал мокрые пряди волос с лица парнишки, скрестил руки на его солнечном сплетении и призвал силу воздуха, пополняя магический резерв опустошенного мага. Они снова обменялись взглядами с парнишкой,  и прежде чем исчезнуть, Яр услышал тихое: «Спасибо».

Глава 6

Яр глубоко вздохнул, выходя из медитации. Никогда еще слияние со стихией не была такой яркой и четкой. Он заметил внимательный взгляд учителя и склонил голову в знак приветствия.

 - Как путешествие? – невозмутимо спросил его Учитель.

Яру хотелось бы все рассказать в красках, буря чувств кипела в его душе, но он сдержался, стремясь быть похожим на Учителя.

 - У меня все получилось, - так же сухо сказал он.

 - Стихия воды легко подчиняется сильнейшим, - согласно кивнул Учитель, - это было твое первое подчинение стихии. А вот стихию воздуха не такая покорная и подчинить тебе ее будет сложнее.

Яр уселся поудобнее, внимательно слушая, стараясь не пропустить ни слова. Учитель, заметив его внимание, только одобрительно кивнул.

 - Так вот, чтобы подчинить стихию воздуха, необходимо понимать, что такое легкость, а чтобы понимать, что такое легкость, необходимо испытать, что такое тяжесть.

Учитель встал, и в руках его появились тяжелые браслеты из монет.

 - Вот эти браслеты, - и учитель указал на большие браслеты из монет, - ты оденешь на ноги,  а вот эти, - и он указал на браслеты поменьше, но шире, - ты оденешь на руки, - а вот эту цепь – ты оденешь на шею. Сгибаться под тяжестью цепи нельзя, ты – воин, твоя осанка всегда должна быть прямой, чтобы не случилось.

Яр начал надевать браслеты. Браслеты на руках доходили ему почти до локтя, цепь был тяжела, и заставляла пригибаться к земле. Но Яр выпрямился и посмотрел Учителю прямо в глаза.

 - Хорошо, - кивнул Учитель, - а теперь иди, занимайся.

Ежедневные тренировки тела длились около восьми часов, и Яр любил их больше всего. Он уже привык, каждое утро после медитации бегать вверх и вниз по неприметным крутым ступеням, спускающим с горы в деревню. Ступеней было ровно одна тысяча пятьсот, когда-то своими руками монахи выдалбливали эти ступени, чтобы укрепить дух и тело. Яр жалел, что не застал этого момента.

Звеня монетами, он начал привычный спуск. Спуск давался легко и наполнял тело магией воздуха и ветра. Казалось, крутые ступеньки сами стелились под ноги, давая возможность бежать быстрее. Спустившись, Яр не отдыхая, начал подъем, но, не пройдя и трети пути, понял, что браслеты тянут его к скале, заставляя все медленнее и медленнее передвигать ноги. Не сдаваясь, Яр стал помогать себе руками, перекидывая тяжелое тело с одной ступени на другую. Сколько раз он скользил по ступеням, усеянным скользкими листьями, сколько раз он тыкался в эти ступени лицом, сдирая нежную кожу на подбородке, он уже и не считал, но сила духа или все-таки упрямство толкало его вперед. Казалось, конца лестнице не будет никогда.

Когда восьмилетний мальчишка добрался до вершины, был уже обед. Учитель встречал его возле лестницы, наблюдая за резкими передвижениями мальчишки. Яр с трудом выпрямился, поклонился и снова прямо взглянул в глаза Учителя. Учитель, рассмотрев в этих глаза что-то понятное только ему, одобрительно хлопнул мальчишку по плечу.

 - Даю тебе год, чтобы подчинить стихию воздуха, - сухо проговорил он.

«Год,- задумался Яр, -  так много? Я должен подчинить эту стихию раньше!» - решил для себя пацан.

И этим же вечером направился к озеру, где бил воду до тех пор, пока руки и ноги, закованные в браслеты, не перестали подчиняться ему.

Первые результаты подчинения стихии пришли к нему через полгода, как раз на этом озере. В очередной раз, толкая воду от себя, Яр заметил, как поднялась огромная волна, которая устремилась к противоположному берегу.  Он замер наблюдая за движением ветра. Затем снова, уже более вдумчиво, направил силу на волну, заставляя ее подняться выше и быстрее бежать к берегу. Он выпрямился, уже не ощущая тяжести на своей шее, развернулся и никуда не торопясь направился  к Учителю.

Учитель, внимательно выслушал его, подозвал трех воинов и приказал Яру, не дотрагиваясь до них, убрать со своего пути. Яр стоял к воинам вполоборота, представив себе воинов, уже не оборачиваясь к ним, он поднял руку, направив на людей, и вспомнил ощущения силы, которой он направлял волну. Порыв ветра легко сдул трех воинов, пытающихся сопротивляться стихии.

 - Хорошо, - усмехнулся Учитель, - теперь ты можешь снять это, - и он кивнул на браслеты.

Яр уже настолько к ним привык, что снимать браслеты ему было жалко и в то же время, было интересно, как это находиться без утяжелителей. Он, не торопясь расстегивал замки, сбрасывая со своего тела оковы. Легкость, внезапно обрушившаяся на него, заставила голову закружиться. Он зажмурился, приводя в сознание весь свой организм, а когда открыл глаза, понял, что стоит в воздухе, поднявшись от пола сантиметров на пятнадцать.

 - Иди, - приказал Учитель.

И Яр сделал шаг вперед. Воздух подчинялся ему, слушался каждой его мысли, покорно стелился под ногами. Идти было легко и немного странно. Ступни, привыкшие к грубому каменному полу, сейчас ощущали лишь легкое скольжение ветра, который ласково поддерживал натруженные ноги.

 - Ты – хороший ученик,  - кивнул Учитель, - завтра на медитации закрепишь результат.

Глава 7

Прошло четыре года, как Флер жила в приюте. Она обслуживала Натан и его друзей во всем: поддерживала чистоту в комнате, приносила еду, стирала одежду. Лишний раз выходить за пределы комнаты уже ставшей родной, она не собиралась. Страшные дела творились в приюте.

Иногда Флер жалела, что не родилась мужчиной. Миллион раз она видела, забившись в свой темный угол и прижимая к груди своего плюшевого друга, как компания во главе с Натаном насилует очередную жертву. В такие моменты она закрывала глаза, зажимала уши руками и старалась представлять желтые обои в цветочек, разукрашивая цветы разными красками. Она знала, что когда-нибудь придет и ее черед, и  со страхом ждала того дня, когда он поймет, что она выросла. Все девочки приюта рано или поздно проходили через это, и Флер понимала, что скоро ее очередь.

Друзьями в приюте она так и не обзавелась. Ее главной работой было приносить еду Натану, раздевать его, когда он был он пьян, убираться в комнате и не попадаться хозяину на глаза.

«Ну почему я хоть немного не обладаю магией, - думала она ночами, ворочаясь на жестком полу. Вот была бы у меня пиромагия, я бы с легкостью сожгла этот дом и все ужасы, которые творятся здесь. А еще лучше доппель-магия, я бы убила пустотой Натана, когда он издевается над девочками». Но, ни той, ни другой, ни какой-либо еще магии она не чувствовала вообще.

В приюте она значилась под номером 72, раз в три месяца ее вызывали на осмотр и проверку  магических способней и сразу же забывали, как только видели, что результат был отрицательный. Она же всякий раз с надеждой замирала, глядя на артефакт, который показывал уровень силы. Но каждый раз серый камень, так и оставался серым, даже ни разу не блеснув тусклым светом энергии.

Впрочем, и на тех, кто обладал хоть толикой магией,  тоже мало обращали внимания.  Вот сильных магов отслеживали. Но сразу же после достижения ими восемнадцати лет отправляли в армию, конечно  при условии, что они доживали до восемнадцати лет. Остальных  просто  выбрасывали на улицу, где они сами должны были заботиться о себе.

Флер не боялась своих восемнадцати лет, потому что знала, что до этого возраста не доживет точно.

В  свои двенадцать она выглядела ровно так же, как и в девять. Или из-за плохой пищи, или из-за плохой наследственности, но в росте она прибавила совсем чуть-чуть, а в весе так и совсем не прибавила. Маленькая грудь не радовала пышностью, а выпирающие кости отпугивали желающих легкой добычи. Редкие светлые волосики путаными паклями болтались по тощей спине.

 И все бы  было хорошо, пока про ее возраст не вспомнил Натан. Ему вот-вот должно было исполниться шестнадцать, а Флер уже с нетерпением ждала дня, когда он покинет приют, когда его заберут в армию, как сильного вампира, обладающего энергией.

В этот летний жаркий день Натан завалился домой раньше обычного, как всегда, завалился на кровать в обуви, протягивая Флер свою ногу в грязном ботинке. Девушка привычно стала расшнуровывать огромные ботинки. Поставив их на место, она уже хотела тихо забиться в свой угол, когда услышала приказ хозяина:

 - Теперь снимай штаны, - холодно приказал ей вампир, показывая на свои брюки.

Флер дрожащими руками потянула за брючины, но сниматься они не желали. Она подождала, пока хозяин догадается расстегнуть ремень и пуговицы, но Натан не спешил, явно наслаждаясь ужасом девочки.

 - Расстегивай ремень и дальше, - приказал он ей, с усмешкой глядя в ставшие еще больше от ужаса зеленые глаза.

Не поднимая глаз, Флер неуклюже принялась расстегивать ремень, стараясь не задевать грязного тела вампира. Пряжка щелкнула и расстегнулась. Тонкие пальчики занялись пуговицами. Она искоса посмотрела на вампира и увидела, как он, откинувшись на подушки, судорожно вздохнул, закрывая глаза. Под своими пальцами она почувствовала напрягшуюся плоть. Быстро отдернув руки, она остановилась. В висках стучала кровь, сердце колотилось о ребра, желая выскочить оттуда и успокоиться навсегда.

 - Не останавливайся, - нетерпеливо приказал ей вампир, - снимай штаны.

Она снова потянула за штанину, обнажая возбужденную плоть.

 - А, черт, - выругался вампир, и быстро избавился от штанов сам.

 - Возьми его в руки, - снова приказал он девчонке.

Флер испуганно отшатнулась, и отрицательно покачал головой, с ужасом взирая на огромный подрагивающий член.

 - Я сказал, возьми, иначе я сам возьму тебя. Будет очень больно и очень неприятно, - пообещал ей вампир.

Флер приблизилась к кровати и, зажмурив  глаза, взяла в руки горячий жезл. Тошнота подкатывала к горлу, она держалась за него как за палку, не понимая, что делать дальше.

 - Двигай рукой вверх и вниз, - снова прозвучал приказ.

Флер начала движение, Натан метался по кровати, рыча и двигая бедрами так, что кровать ходила ходуном. Трясущаяся тоненькая ручка заводила его, а испуганные глаза делали наслаждение просто невероятным. Содрогнувшись в оргазме, он упал на кровать, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение.

Девчонка стояла возле кровати, опустив голову и ожидая от него других приказов.

 - Будешь так делать каждую ночь. Поняла? – с усмешкой спросил он девочку.

Глава 8

Ящер разминался перед боем. Детские бои без правил были под запретом уже давно, но Ящер участвовал в этих боях с тех пор как помнил себя. Кто его семья, как он попал на планету Смерти, почему он очутился среди демонов, ему просто некому было рассказать.

Всю жизнь он жил со старым бесом, который еле-еле сводил концы с концами, работая истопником в одной из Бездн. Когда он спросил беса, откуда тот его взял, бес сказал просто: «Нашел на улице». И все, больше никакой информации от него добиться не удалось. Бес кормил его тем, что ел сам, одевал в свои старые шмотки,  и за это Ящер был благодарен ему.

С рождения Ящер был физически силен. Уже в четыре года он превосходил в росте и силе всех мелких бесов, которые жили с ним  во дворе и пытались с ним дружить. А когда Ящер нашел на помойке книжку с картинками, где  были нарисованы мощные демоны, обучающиеся искусству боев, Ящер понял свое призвание. Книжку он засмотрел до дыр. Он тренировался по ней каждый день, усовершенствуя свое мощное тело.

Когда ему было двенадцать лет, в их двор ввалилась толпа пьяных демонов, которые решили поиздеваться над братьями своими меньшими. Собрав всех мелких, они выстроили их в один ряд и придумывали разные жестокие развлечения, по очереди вызывая к себе.

Ящер вошел в тот момент, когда обнаженная девочка, со смешным рыжим хвостиком, раздевала огромного демона трясущимися ручками.

 Он дал им шанс, окликнув:

 - Эй, вы, - вежливо, как показалось Ящеру, обратился он к Высшим.

Демоны с затаенной надеждой повернулись, предчувствуя интересное развлечение. Перед ним предстал пацан с ярко-красными волосами, маленькими глазками и большим носом. Разворот плеч явно указывал, что пацан не так прост,  как хочет выглядеть, а перекатывающие мускулы под рваной футболкой говорили о  том, что перед ними боец.

Ящер не стал больше с ними разговаривать, он ринулся в бой так, как будто собирался сесть за стол поужинать. Силы были неравны. Один Ящер против четверых Высших, но все-таки уделать двоих ему было под силу.

Он потерял сознание спустя два часа жестких избиений, когда  мог только прикрывать руками лицо, чтоб не проломили голову,  а очнулся уже в закрытой школе, где детей готовили к дракам без правил. Очнулся со сдерживающим обручем  на шее.

Когда он совсем пришел в себя, к нему подсел врач, который объяснил, что он – метаморф, а не обычный хорошо накачанный пацан. Оказывается, пока он дрался с этими чертовыми демонами, он три раза менял свою боевую внешность, чем поразил Высших до глубины души. Только поэтому они решили не убивать его сразу, а посмотреть, как он будет сражаться на ринге, удивляя своими способностям.

Ящер поднял свою огромную руку с зеленоватым отливом и представил, что это нежная ручка женщины. Перед глазами медленно, будто из тумана формировалась нежная ручка с розовыми ноготками. Врач хмыкнул, наблюдая за метаморфозой.

- Силен ты, брат, - с уважением произнес врач, - даже с обручем, сдерживающими магию смог перевоплотиться.

Ящер только кивнул головой, с интересом разглядывая руку, с которой соскочил мощный боевой браслет.

Потом была сотня боев. Из каждого  Ящер выходил с неизменным успехом. Он завоевал имя, на него делали большие ставки, он был любимчиком девушек, а вот тренер переживал, что скоро потеряет сильного бойца в детской лиге.

Все было у Ящера: деньги, слава, девушки. Все! Кроме свободы! Его так и держали в закрытой школе, выход из которой был либо на кладбище, либо в закрытую школу боев для взрослых.

***

Ящер занимался в спортзале, отрабатывая удары левой, когда в зал вошли Высшие. Ящер помнил их, это были те самые подонки, которые издевались над маленькими бесятами. Ящер остановил качающую грушу и медленно повернулся. Он понимал, что разговор будет непростой.

 - Привет, Ящер, - дружелюбно улыбнулся ему один из демонов.

Ящер не ответил, пристально вглядываясь в надменные лица.

 - А ты все такой же, - усмехнулся другой, - вежливости тебя так и не обучили. Да впрочем, это и не важно. Мы здесь по делу, - и он кивнул на лавочки, приглашая присесть.

Сам сел первый, за ним на лавочку опустились его друзья. Ящер остался стоять, скрестив руки на груди и исподлобья глядя на незваных гостей.

 - Значит так,  - начал главный, - есть у нас отряд телохранителей для Повелителя, и остался им последний экзамен. Мы хотим, чтобы этот экзамен у них принял ты. Выиграешь бой, по достижению твоих восемнадцати лет, мы оплатим тебе обучение в академии на факультете нападения и защиты, проиграешь  – умрешь. Все честно. Согласен?

Ящер молчал, разглядывая темные лица. Он прекрасно понимал, что его согласия сейчас спрашивают условно, что бой ему придется принять хочет он того или нет. Поэтому  просто разглядывал лица демонов, заставляя их нервничать от его молчания, а еще больше от его прямого взгляда.

 - Сколько их будет? – прервал затянувшееся молчание Ящер.

 - Десять, - выплюнул демон.

 - Вам не кажется, что чуть-чуть нечестно выставлять десять обученных бойцов против меня одного?

Глава 9

Ящер выступал последним, его бой был  ярким завершением выступлений клуба. Многие ходили посмотреть только на него. А сегодня почти все пришли посмотреть, как он умрет.

Зрителей прибывало все больше и больше. Какой необычный вечер! Группа телохранителей против одного Ящера. Никто не сомневался в их успехе, все знали, каких идеальных бойцов готовят демоны для Повелителя. Поэтому ставки росли в прямо противоположной пропорции от Ящера в сторону телохранителей.

Ящер сидел на скамейке расслабленно, упершись головой в стену и мечтая, чтобы все скорее завершилось.

До боли знакомая арена ждала его. Он знал здесь каждую ямку, каждую выбоину, он знал, сколько его крови впитал этот песок. Идеально ровный круг. Четыре башни с куполами, с которых удобно наблюдать за боем Высшим. Две башни поменьше, без куполов – это два входа для противников. Все сооружение выложено черным кирпичом и разрисовано детскими руками, любимыми героями из волшебных историй. Где-то здесь есть и его рисунок.

Ящер услышал, как  объявили его выход. Резко выдохнул, собираясь и  вышел на ринг.  Оглядел приветствующую  толпу. Ни одного сочувствующего взгляда, только жажда крови и убийств.

Ящер глубоко вздохнул. Стянул через голову майку, обнажая великолепное тело. С трибун послышались томные вздохи женщин. Он всегда дрался в одних штанах, чтобы ничто не сковывало   движений, чтобы ничто не отвлекало. Если бы разрешили, то снял бы с себя и штаны, но нормы приличия требовали, ведь в зале женщины.

С противоположного входа дружным строем вышли телохранители, рассредоточиваясь по полю. Отличия от бойца без правил было очевидно. Тонкие, жилистые, затянутые в черную кожу, они напоминали ядовитых змей, живущих в пустыне.

Удар гонга! И бой начался!

Метаморф, обратившись в огромную птицу, ударом клюва выбил глаза первому демону, стоящему почти рядом с ним и пытавшегося атаковать Ящера огнем, только он не рассчитал, что Ящер окажется в воздухе, а не на земле.

Тут же Ящер почувствовал, как наэлектризовался воздух, путаясь в больших крыльях, заставляя подчиниться себе, и уже  телохранители нападали на змею, пробирающую среди их ног. Один укус и второй телохранитель выведен из строя. Если ему сейчас не дадут противоядие, в течение пяти минут, он умрет.

Телохранители перегруппировались, теперь они понимали, с кем имеют дело. Атаки магией стали одновременным, не давай Ящеру продумать стратегию, не давая перевоплотиться. Телохранители медленно загоняли Ящера в угол арены. От отчаяния Ящер превратился в тигра, прыгая на демона, стоящего в  центре и опрокидывая его на спину. Вгрызаясь в нежное горло, чувствуя чужую кровь, Ящер медленно зверел. Он приготовился к прыжку, оттолкнулся от уже мертвого тела демона, еще больше раздирая того когтями, и прыгнул высоко в воздух, стремясь перелететь через окружение демонов. Свистнула воздушная петля,  что-то щелкнуло, и на шее его засверкал ошейник, блокирующий магию. Зал торжественно взревел, наблюдая как с огромной высоты, падает уже не зеленый мощный тигр, а человек с ярко-красными волосами и зеленой кожей.

Ящер упал неудачно, подвернув ногу. Упал так, что вышибло весь дух, заставив на время забыть как дышать. Первые секунды ему показалось, что все, это конец. Но он так быстро не сдается. Он еще жив! Ящер вскочил на ноги, чуть присев от боли в поврежденной конечности, злобно оглядел шестерых окруживших его демонов.

***

Яр знал, что сегодня он должен тщательно подготовиться к завершающему этапу покорения стихии воздуха. Он почти неделю готовился к медитации, последние три  дня  ничего не ел, оставляя чистым разум и тело.

Закрыв глаза, Яр почувствовал, как тело его становится легким и медленно поднимается с пола, зависая в воздухе. Он сконцентрировался на дыхании. Наконец-то душа его снова свободна. Он стоял на той же горе, широко раскинув руки и призывая к себе ветер. Ветер быстро нес пушистые облака, то открывая ему синее небо, то закрывая пушистым пухом. Внезапно за спиной Яра раздался шум крыльев. Обернувшись, он никого не увидел, но невидимый конь уже подхватил его и стремительно понесся вниз.

Яр ощутил стремительное падение и расслабился, позволяя себе отрешиться от страшных мыслей. Работа с сознанием – была первым пройденным им уроком, и еще тогда учитель вбил в голову  мысль: все, чего ты боишься, обязательно случится. Боишься, что поранишься, когда будешь пробивать стену – поранишься. Боишься, что разобьешься, когда будешь падать с высоты – разобьешься. Работай с сознанием, думай о лучшем. Так учил его учитель и поэтому, покорившись судьбе, Яр получал удовольствие от стремительного падения в бездну.

В Бездне он и оказался. То,  что это был Низший мир, Яр не сомневался ни на секунду. Он стоял на арене, зрителями которой были демоны. Демоны были и участниками происходящих событий. Зеленый паренек, припадая на правую ногу, из последних сил отчаянно защищал свою жизнь: ключица была раздроблена и осколки костей остро торчали, причиняя страшную боль владельцу при каждом движении. Левая рука висела волоком и при каждом ударе моталась из стороны в сторону. Но…парень не сдавался! С его повреждениями, он давно уже должен быть мертв, однако стоял на ногах и огрызался на выпады магии.

Яр облетел телохранителей и прижался спиной к окровавленной спине бойца, давая ему опору и вливая силу. Ящер споткнулся, почувствовав поддержку. Зал взревел, увидев Светлого, собирающегося сражаться. Светлый в Бездне! Это невозможно! Но он явно был тут. Ставки стали быстро меняться, цифры быстро мелькали, перестраиваясь из одной колонки в другую. Зрители ставили на Светлого и Ящера.