Свет зарниц

Пролог

В тронном зале Нави было сумрачно, никогда ранее. Горящие чёрным пламенем, чаши на высоких подставцах нисколько не разгоняли ползущую из углов тьму. Огни иногда вспыхивали то синеватыми, то глубокими фиолетовыми сполохами, то рассыпали багровые искры.

В их неверном свете высокие своды мерцали. Собравшиеся пред тёмные очи своего божества слуги стояли, трясясь, ибо Повелитель мёртвых гневался.

Перед возвышением, отделявшим вычурный чёрный трон от зала, пали ниц и не смели поднять головы трое провинившихся слуг. Под тёмными балахонами их тела била дрожь. Дыхание извергало неровные сгустки пара. А стук сердец, казалось, отдаётся эхом под высокими сводами. Их охватил такой ужас, что фигуры то и дело расплывались, теряя форму, выпуская вторую сущность, щетинящуюся остриями перьев.

Они были виноваты. Они не справились с поручением, ни один из них не справился. Расплатой за такое предательство могла быть только смерть. Милости ждать не приходилось.

Тем увесистее зазвучал голос Подземного Властелина, заставляя идти рябью чёрную глубину ледяных зеркал на стенах. В них метались смутные тени, то приникая искажёнными болью и страхом лицами к преграде, то удаляясь прочь. Тогда одного призрака сменял другой, после – третий, бесконечной вереницей проклятых душ.

- Вы снова пришли ни с чем! - пророкотал грозный голос. – Вы снова попусту растратили божественные искры! Бессмысленные создания! Никчёмные слуги!

И рука с тяжёлым, будто созданным из остывающей лавы, посохом-копьём уже была занесена над головами несчастных. Придворные: чёрные ведьмы, колдуны и волхвы, чья суть была человеческая, пали на колени. Ламии, шипя и заламывая руки, склонились к каменным плитам, будто стараясь слиться с полом. Рогатые паны попятились, оскальзываясь копытами. Как часто в порыве ярости Кащей срывал свою досаду и гнев даже на непричастных! Кащей – не его досточтимый дед Чернобог – он по своим бьёт жёстче, чем по врагам.

И только несколько слуг стояли, не думая бежать и, казалось, просто наслаждались расправой.

Демоница Кали презрительно кривила губы, наблюдая за действом. Колдунья Путана, выжидающе улыбалась, прикидывая свою выгоду и последствия будущей казни. Месть роду Чёрных Воронов – что может быть слаще! Колдун Моргаст со злорадством наблюдал, как ощетинился сам Чёрный Ворон, не решаясь заступиться за своих отпрысков – слишком много в нём чести – чистоплюй!

Лишь загробный Судья Радогост осмелился приблизиться к богу и что-то вполголоса вещать на правах старшего, смиряя его злость. Возможно, эта затея и удалась бы, но тут неожиданно для всех, встрепенулась священная птица Сирин, спавшая на своей жёрдочке и запела нечто странное на древнем языке богов – баю о, народившемся в родственном мире герое, несущем погибель всему Пекельному царству…

- Молчала бы, дура старая, - проворчал Чёрный Аист Бака, пнув в бок дракона Ягу, - и спала бы дальше! Ей спросонья всякая дрянь видится…

- Да-а, - едва слышно прорычал тот, - спала сто лет, так и спала бы ещё, хоть, тысячу!..

- Из-за прошлого предсказания, Великая Война богов началась, - зашипела Кали. – Чернобог - спокойный сон его величию! - от её слов буквально сбесился. Как бы и сейчас чего не вышло…

Глава 1

- Все современные сооружения, машины и приборы должны удовлетворять трем основным требованиям. Они должны быть надежными, долговечными и экономичными. Термин надежность …

Лектор не отличался оригинальностью подачи материала и буквально цитировал учебник. Возможно, он за долгие годы преподавания просто вызубрил его наизусть и просто не мог уже говорить иначе. Вот только слушать его было чрезвычайно скучно. Захар уже успел пролистать взятую в университетской библиотеке книгу и отлично представлял, чего конкретно ждать от нового семестра. Можно было бы найти материал и в сети, но парень, о приключениях которого пойдёт речь, обожал книги. Так что Захар тоскливо взирал на седовласого профессора и размышлял о том, насколько придирчив будет тот на экзамене.

Было удивительно ещё и то, что внезапно возобновили лекции в аудиториях, а не проводили в привычном формате онлайн. Поэтому все - и студенты, и преподаватели были немного не в своей тарелке, слегка растеряны и взбудоражены. Наверное, от того что за три года они так и не познакомились ближе. В группах ещё так себе – встречались на практических занятиях, а вообще на курсе – плохо.

От того внезапно плюхнувшаяся на стол перед Захаром скомканная бумажка удивила. Он поправил очки и невольно заозирался. Но челики вели себя пристойно, и никто на него не таращился в ожидании реакции. Сосед даже не вздрогнул, когда этот снаряд пронёсся мимо его носа.

- Студент на втором ряду, - отчего-то заметил его препод, - вы кого-то потеряли?

Привлечённые ядовитым замечанием сокурсники зашушукались, оживляясь, а кто-то захихикал на задних рядах. Захар почувствовал, как загорелись его скулы румянцем. Нет, это был не стыд, ибо вины за собой он не чувствовал, а злости на шутника, заставившего его обратить на себя внимание лектора. А ведь именно этому въедливому старичку предстоит сдавать экзамен в конце семестра. И неизвестно во что всё может вылиться. Не хотелось бы слететь с повышенной стипендии. Для парня даже потеря копейки имела большое значение.

Он вскочил, как ошпаренный, смахивая записку на пол – фиг бы с ней! В конце-концов, этот «поганец» мог бы в чате написать. Что за древние методы? Или на перемене подойти. Даже если это была девушка, то слишком стеснительных он на потоке не заметил.

- Извините, профессор, - почти как киношный солдафон отрапортовал он, - больше не повторится!

Видимо, придурковатый вид ему удался на славу, ибо теперь отчего-то смутился профессор.

- Ну, хорошо, хорошо, - пожал тот плечами, - будьте внимательнее. Это касается всех! Конспекты обязательны. Не забывайте, что никаких поблажек у меня на экзамене не будет… А вы садитесь…

Лектор отвернулся к своим бумагам и продолжил вводную главу.

Усевшись на место, Захар, маскируясь, попытался найти глазами бумажку. Не получилось – возможно, она закатилась куда-то. Интересно: от кого она? Отчего-то любопытство не отпускало. Не так уж часто ему адресуются подобные послания. Возможно, что это у него с общением не очень. Вон, большая часть сидит группками. А он даже с соседом не знаком. Покосился на взъерошенного очкарика, увлечённо строчившего в тетради. Как его зовут? То ли Саша, то ли Макс?..

Записка не нашлась и на перемене, хотя он и заглянул внимательно под столы. Только бумажка будто бы испарилась. Махнул рукой. Не так уж это и важно.

Отсидев ещё одну лекцию, в этот раз по философии, которая едва не усыпила весь поток, Захар направился домой. Ну, домом это место он мог назвать с натяжкой. Жил он у двоюродной тёти, которая ни один раз заявляла, что забрав его из детского дома, где он оказался после гибели родителей, она лишь исполняет свой сестринский долг. Но его жизнь – это его забота. И пошла лишь на некоторые «послабления». Пока парень заканчивал школу, она ещё кормила-поила, хотя и устроила его на подработку в соседний магазин – мыть полы, а после парень слинял оттуда в автосервис.

Узнав о желании племянника учиться дальше, родственница заявила: «Это твоё право. Теперь ты совершеннолетний и можешь обеспечить себя сам!» Он и обеспечивал. Хватался за что подвернётся.

За прошедшее время отношения с милой тётушкой не потеплели ни на градус. Они жили в старой двушке, как соседи по коммуналке. Отношения хозяйка и квартиросъёмщик: разные полки в холодильнике, в шкафах, стирка по графику. Вместо оплаты парень производил уборку, ходил в магазин, если это нужно, выполнял поручения. Коммунальные расходы пополам.

Вот буквально вчера он отдал почти все свои деньги, заработанные курьером за лето. И хотя автослесарь, как часто изрекал хозяин этого бизнеса, «вырос просто отличный», но вызывал парня лишь в моменты внезапного наплыва клиентов или ещё какой запарки. Поэтому Захар с тоской смотрел на дымящуюся бепешку, сглатывая слюну. Думал, подперев ладонью щёку о том, что завтра, пожалуй, если так пойдёт и дальше, не будет и этого. Вот и как так получилось, что он не рассчитал?

Ну, да. Ему необходимо было немного прибарахлиться перед первым семестром. Новая рубашка, джинсовый костюм, пара футболок и кроссы. Совсем уж ободранцем идти на занятия не хотелось. На это и ушли накопленные средства. А теперь вот на мели, почти. Или залезть-таки в НП? Как ни крути, а придётся…

- Что же, - вслух пробормотал он, - посидим на макаронах…

Уж на это-то его деньжат должно хватить. «А ещё надо маслица подсолнечного прикупить и бульонов этих, которые в порошке…» - По мере того как желудок наполнялся, мысли потекли медленнее. В стареньком ноуте мелькали картинки анимешки – некий недоделанный божок пытался то ли спасти самого себя, то ли мир.

Захар откинулся на спинку потёртого бабкиного кресла, отставив пустую тару на пол рядом с собой. Наверное, он задремал, всё ещё прикидывая кому из работодателей позвонить в первую очередь. Кому его услуги нужнее, а соответственно, заплатить он сможет сразу на руки налом.

Перед лицом закачалась синеватая рожица с пламенем отвисших волос.

Глава 2

Две недели спустя по местному исчислению, а по земному – целых восемнадцать дней, Захар занимался привычным для аватара делом – грузил телегу навозом у скотного двора. И пока тело совершало автоматически выверенные движения, наблюдал за тем, как сотник гоняет на тренировочном поле своих воев в подштанниках. Пока толпа парней наматывала круги по своему загону – здешний стадион особой изысканностью не отличался – парень успел наполнить вторую повозку почти до предела и мог себе позволить короткий отдых. Его очень заинтересовал спарринг бойцов, а в особенности те комментарии, которые отпускал по поводу действий каждой пары их тренер.

« Вихрь, ну что ты, как телепень деревенский кулаками машешь – всё невпопад!

За неделю ведунья научила его основам бытовой магии, самым элементарным приёмам целительства и зельеварения, а так же способам использовать самые невинные способы всего вышеизложенного для самозащиты и сокрытия этих самых сил от постороннего глаза. Вот только как они не старались, а раскрыть «бутон» сил за столь короткое время, бабке Яге так и не удалось – времени было мало.

Как это выглядело со стороны ведающей, Зар так понять и не мог, хотя по её словам, видели одно и то же. Вот её источник сил он прекрасно видел, он больше всего походил на свернувшуюся в плотное кольцо пёструю зелёную змею, которая в то время, когда её обладательница злилась, поднимала треугольную голову, шипела, выказывая опасно длинные клыки, готовая к броску. Брр! Однажды узрев эту картину, он старался больше Ягу не сердить.

А вот свой, хм! – «бутон», иначе, как не раскрывшийся тюльпан, он представить не мог. Получалось больше забавно, чем брутально и воображение дописывало чёрные шипы, зубцы и траурную окантовку цветных лепестков, так же полинявших от смешения с тёмным... не пойми чем. Он даже не подозревал, что таким образом может что-то изменить в реальности вид своего источника силы, однако, ошибся.

- Занятно, занятно… - пробормотала Яга, приглядевшись к этому внутреннему творчеству. - Вот, значит, как! Зачернил, значит. Интересно, интересно, учитывая, что из ничего ничто не возникает. Великого Князя ждёт большой сюрприз!

- Разве ты … это видишь??? Эти изменения взаправду? По моей воле?

- Конечно, вижу! И да, каждый чародей может влиять не только на мир вокруг, но и на самого себя. Правда, так как я увидеть суть силы сможет только светлая ведающая, да и то, далеко не каждая. Только осторожнее надо. Создай зеркало, да глянь на себя…

Да, такому парень научился как-то подозрительно быстро, будто всегда умел раньше. Сам удивился, да и ведающую удивил. Но, что есть, то есть! Поэтому и в тот момент, когда Яга ещё только объясняла технику построения, отражающая поверхность соткалась мгновенно.

Увиденное так шокировало Захара, что вопрос о том, какое отношение ко всему этому имеет правитель страны, как-то сам вылетел из головы. А что? Готичненько так получилось! Даже жалко, что зарисовать нельзя. В бытность первокурсником жизнь свела его с мастером тату, так тот все ногти бы изгрыз за такой крутой чикано стиль.

«Классный цветочек вышел. Вот только для акцента, хорошо бы перламутровый и красный чуть-чуть в стороны отогнуть, да шипы на кончиках немного заострить, как пики»... Изображение неуловимо изменилось. И в районе солнечного сплетения стало горячее. Силы сплетённой волной жара заполнили тело, давя на ладони, требуя выхода. Даже испарина выступила от необходимости всё это сдерживать.

Ха! Если он может запросто влиять на раскрытие своих способностей, тогда… Наверное, его выдал взгляд.

- Даже и не вздумай, - обломала этот восторг Яга. – Силы должны сами раскрываться постепенно и пошагово. Дашь им волю или сам спровоцируешь раскрытие раньше времени – сгоришь, как свечка! Драконам и то, такое резкое возвышение противопоказано…

Да, в этом мире были и драконы! Те же оборотни, только очень своеобразные. К стати, если их обозвать подобным образом, то они жутко разобидятся. А где обида, там и до убийства не далеко. О том, где обитают такие монстры, старуха сказала неопределённо: Род Ягов в Большом Камне Гнездо свил.

Она Яга, а драконий род – Яги. Впрочем, всё объяснялось просто – дальняя родня. Настолько дальняя, что капля крови на океан.

«Вот бы на руку перенести, - подумал парень, представляя, как понтово будет выглядеть, если на плече эдакий рисунок набить. И тут же на этом самом плече стало здорово зудеть! – Вот уж не надо, пока! – дёрнулся он, гася зеркало и потирая руку. – Кто знает, какое в этом мире отношение к нательной живописи…» Но было уже поздно!

- А ну-ка покажи! – рявкнула хозяйка.

Пришлось задрать рукав. И вот что тут попишешь? – на плече красовалось цветное клеймо. Чёткое, стильное и, как бы это выразиться правильно, такое земное. Захар даже сглотнул вязкую слюну от прилетевшего от старухи крепкого подзатыльника.

- Сколько раз тебе повторять?! – вызверилась наставница. – Любое твоё желание, высказанное или представленное мыслеобразом, да подкреплённое силой может воплотиться в реальности! – Старуха даже за сердце схватилась. – Ты смерти моей хочешь? Или своей не жалко? Ну, вот как ты, дурачина, такое объяснишь?!

- М-м-м, - парень глубокомысленно пожевал губами, а потом выдал, - а никак не объясню. Не помню я, и всё! Сама же уряднику вещала, что у меня амнезия!

- Что у тебя?!! – сузила глаза Яга. – Ты эти слова свои мудрёные забудь! Не может тупой увалень их знать. Даже после внезапного просветления от удара по башке не …

- Да понял я, понял, - постарался успокоить. Хотя, да – следить надо за каждым словом. А всего лучше – молчать и слушать, смотреть и запоминать. Всё, как шпион в тылу врага.

Вот Захар и не высовывался: больше неопределённо мычал или разводил руками. И до этих пор всё происходило ровно.

Тестом на скрытность стал урядник, который в указанный бабкой срок приехал на самоходной подводе. Этой странной конструкцией Захар немедленно заинтересовался, пытаясь разыскать у неё мотор или какой-либо двигатель. Ничего кроме ящика локтя два длиной с тремя рычагами не обнаружил. А вскрывать лючок в боковой стенке, чтобы понять суть – так себе идея, хотя руки так и чесались. Блин, он всё время забывает, что в этом мире есть магия, нет, опять-таки не магия, а сила. Именно она и двигает этот механизм или что там есть внутри?..

Глава 3.1

На жалкой лежанке развалился синекожий прохвост. Опёр голову на ладонь и курил тонкую длинную трубку, щурясь и помахивая алой кисточкой хвоста. Этот «куратор» наслаждался жизнью! Кстати, дымок просто и наглядно указывал на какой-то особый состав курительной смеси, слащавостью запаха и голубоватым цветом, заполонившим небольшое пространство каморки. Так что блаженная улыбка на губах вторженца имела иную подоплёку, чем обычный беззаботный отдых.

- Привет! – отсалютовал трубкой синекожий, не меняя позы.

- Ты… ты, что здесь делаешь?! – возмутился Захар, прикрыв дверь за собой. Пожалуй, не сдержись он вовремя, то переполошил бы весь дом.

- Я твой куратор, если ты забыл, - недовольно буркнул тот, - имею право в любой момент времени тебя посещать!

- А если бы я с девушкой пришёл? А тут ты!

- Подумаешь! – протянул нелюдь. – И если ты о Милке, то зря…

- Это почему же?!

- Ты ей интересен только как возможный вариант из десятка других. – Хмыкнул, посмотрев куда-то в потолок. – О! У этой наглой ведьмочки уже свиданка с сыном тиуна началась… о-о-о, да! Жаркая будет ночка, как я полагаю…

Нет, Захар, в общем-то иллюзий на тему внезапной симпатии подавальщицы не строил. Но всё же, было жаль… вот так, по наивности своей поверишь в искренние чувства, а тут такой облом, пусть и вполне объяснимый.

- … И как он её!.. – продолжил лыбиться демонёнок.

- Подробностей только не надо! – остановил он его, который никак не мог удержаться от комментариев по поводу видимой ему сцены. – К-ха, к-ха, до чего же дым у тебя противный… - распахивая окно, процедил парень. – Дурь, что ли?

- Ага, - довольно стрельнул он немного мутными глазами, - разве стоит курить нечто иное?

- И что это? – несколько брезгливо спросил Захар. Не любил он туманящую разум дрянь. Был своеобразный опыт. Не свой опыт, конечно. Но умный учится на чужих ошибках. – Анаша? Или здешняя какая-то…

- Не-ет, из подземного царства… ой!.. – икнул синекожий, осознав, что прокололся, но сообразил, как исправиться. – Приятель притащил, недавно…

- Хм, странный у тебя приятель, однако, - с сарказмом процедил парень. – Так зачем же ты припёрся, куратор? Неужели помочь решил?

- Нет, нет, нет… это не моя функция, - немедленно оживился гость. – Всё сам. Развитие и совершенствование способностей имеет смысл только так.

- Ладно, - согласился парень, - но хотя бы объяснить строение мира, политическую основу, отношения людей, законы там, социальные роли и строение общества?

- Ну… это возможно, и мог бы, - протянул куратор, почесав затылок. – Вот только я особо не в курсе. Это лучше в книжках посмотреть…

- Короче, бесполезный ты субъект… э-э-э… Хм, кстати, как тебя звать-то? Третий раз встречаемся…

- Меня-то? – и новое почёсывание. А после невнятное бормотание: «Госпожа называет Диким… Змей, вообще, синежо… Другие и вообще… у-у-у…» – О! Зови меня Синдик.

- Хм, вот и скажи мне, Синдик, - сложив руки на груди и опершись спиной на подоконник, - а нафиг ты мне вообще нужен? Или может быть, подскажешь, кто приказал тебе меня сюда притащить, а?

На такие вопросы демонёнок отреагировал очень странно: он вытаращился так, что стал похож на глубоководную рыбу на берегу. После чего подскочил на ноги и просто исчез, будто и не было.

- Вот так-то лучше будет, - буркнул Захар и, отряхнув лоскутное одеяло, сам завалился спать. – Утро вечера мудренее…

Он и не догадывался, насколько оказался прав.

***

Утро и вправду оказалось мудёнее, чем все прежние дни.

Во-первых, никто не стал утром - ни свет ни заря – стучать кулаком в дверь или открывать её с ноги, как случилось накануне. Захар даже смог хорошо выспаться и самостоятельно проснулся от грохота вёдер в кладовке за перегородкой и перепалки уборщиц, деливших какого-то «Свана» или «свина».

Во-вторых, на столь позднее появление парня в прихожей, дежурный, в это утро старик с козлиной бородкой, никак не отреагировал, лишь мазанул по нему взглядом. Даже подумалось, что сегодня у «недоумка», как называли парня между собой холопы, выходной – третейник, как называли третий день недели в этом мире. На это намекала и глубокая тишина, стоявшая в доме.

Он стал даже прикидывать, как может провести свободное время. Может быть, стоит пройтись в город? Или просто изучить весь детинец поподробнее, а то знает лишь дорогу на выход и дорожку до скотного двора.

В рукомойне, щедро поплескав себе в лицо холодной водой, дабы окончательно взбодриться, он с сомнением отметил, что волосы у него несколько потемнели. Странно. Или здесь просто освещение иное… С бритьём физиономии ему особо заморачиваться не приходилось: провёл по коже руками и всё – даже палёным волосом не смердит. Об этом бабка Яга позаботилась – показала, рассказала. «Эх, надо будет её как-нибудь навестить… А пока позавтракать тем, что в раздаточной осталось, справиться о том есть ли задания на сегодня – что вряд ли. И гулять!»

Но все иллюзии развеялись, как только Захар вновь показался в коридоре. Из глубокой тени, которая казалось, никогда не покидает закуток у гардеробной, появилась очень странная фигура в сером балахоне. От неожиданности парень даже отпрянул в сторону.

- Пи… - вырвалось невольно.

Человечек и сам казался серым, то ли из-за странной одежды, то ли просто по жизни. Он скинул наголовник, открывая макушку, покрытую мелко стриженным мышиного цвета волосом. Тонкие невзрачные черты узкого лица. Кожа будто бы припорошённая пеплом. Серые же глаза, острый взгляд. Тонкие губы…

Б-р-р… Отчего-то возник образ средневекового инквизитора. Даже под ложечкой заныло.

- За-ар, - растянул он губы в неприятной улыбке, обнажая мелкие острые зубы, с чётко выраженными клычками. Если он думал изобразить дружелюбие, то зря – только ещё больше жути нагнал. – Тебя хочет видеть боярин Родмил. Иди за мной…

- Но я ещё не позавтракал… - так себе отмазка.

- Это очень хорошо. – Бесцветно процедил слуга. – Иди за мной! – И развернувшись, пошёл к выходу, нисколько не сомневаясь, что указание будет исполнено.

3.2

Родмил Всеволодович Залесский сидел за своим столом в кабинете, не смея даже голову подпереть по своему обычаю в час тяжких размышлений. Да он даже опереться локтями на столешницу не мог, выслушивая отповедь от секретаря её величества, сиятельной княгини Хельги, Мстиславы Олеговны Строговой. Видит бог, не хотел он скандала, но, как всегда, перемудрил…

- … И как ты только додумался, - напирала боевая дама, - отвести парня к родовому источнику?! Это же надо быть таким … - она произнесла что-то невнятное, но явно, матерное, что не следовало пускать в эфир, а ну, как перехватят недруги! – В тот раз было то же самое, не забыл, случаем? – Иллюзорный образ женщины со строгим лицом сурово сдвинул брови и поджал и без того тонкие губы, а глянул так, что мороз по коже пробрал. – Если бы я тебя, Родомил Всеволодович, знала чуть хуже, то… - многозначительная пауза, - решила бы, что ты нарочно вредишь Великому Князю.

- Да, как я могу! – встрепенулся боярин. – Это же мой родственник… да разве ж я посмею! Это… да мне… да я!.. – пыхтел побагровевший мужчина. - Да падёт на меня гнев Перунов, коль только замыслил что плохое!..

- Довольно… - несколько смягчила тон Строгова. – Хватит причитаний. Да и клятв не нужно. Я не Великая княгиня, что бы их принимать. Мы с тобой на одной ступени служения стоим. Всё, что я могу теперь тебе сказать, так это то, что ждать тебе великих гостей в скором времени…

Сказала и отключилась, не прощаясь.

«Хм, - Родмил Всеволодович, поднялся из-за стола, не преминув шарахнуть по дубовой поверхности кулаком, - на одной ступени – как же! Ступень возможно и одна, да власть разная… Впрочем, сам опростоволосился. Так что злиться на себя надо. Мог бы, ведь, как посоветовал Милослав воспользоваться простым фиксатором. Так нет же! Решил, старый дурень, на родовом артефакте кровь проверить – не подменыш ли? Вот и проверил, на свою голову! Даже Агний понять ничего не может, в Совет отправился … и неизвестно ещё что ему духовная власть присоветует!..»

В тот первый раз, в день второго совершеннолетия княжичей, взятых на воспитание от Великого рода, случилось нечто похожее, но всё-таки не то и не так. Тогда случилась вполне объяснимая вещь – Перун решил, что двойников в роду быть не должно, дабы не разжигать междоусобицу. Вот и выбрал второго из братьев, лишив того и силы и разума. Мог бы и вовсе убить, но по какому-то соображению не стал.

Если положить руку на сердце, то была определённая доля его вины в том, что тогда случилось. Была. Ещё в юности, когда после смуты боярской, да расправ с зачинщиками и их семьями, которые коснулись краем и их семей, поклялись пятеро мальчишек в том, что коли выпадет такая удача, то сменят они Великого Князя, тогда – Лютояра Мудрого, на своего ставленника.

Возможность такая представилась, когда наследнику новую невесту искали среди соседних государств. Бывшие обозлённые юноши уже мужами стали, да сами семьями обзавелись. Боярин Ромодановский тогда в посольском приказе состоял, да на должности Первого помощника. Вот он и подсуетился, чтобы ещё не пришедший в себя от потери любимой жены княжич Боримир встретился с княжной Хельгой, дочерью Кёнига Витольда, властителя Северных Земель.

Вот и народились у Великого Князя близнецы. Была идея у «Длани Перуновой», как обозначили свой союз единомышленники, воспитать из них, хотя бы одного в полном подчинении себе. Его и возвести на трон Великого Государства Росского.

Родмил Всеволдович потёр грудину, очень уж жгло там с тех пор, как руки Светозара захватил в плен родовой камень. Ой, как жгло! И с каждой минутой всё сильнее становилась пытка. Клятва на крови! – будь она неладна эта юношеская самонадеянность и легкомыслие!

Ох, как же надоело боярину это давление! Ведь нет в ней, этой клятве, теперь никакого смысла. Бояре добивались равноправия с князьями в правах – так и без того, самостийно Великий Князь Боримир всё дворянство уровнял, кабалу с простолюдинов снял – теперь все перед законом ровня. Конечно, ровня – это несколько вольно сказано – нет, и не может в мире быть абсолютного равенства. Но… - за что и получил прозвание «Справедливый» среди граждан. Теперь в Думе и представители простого народа заседают – те, у кого деньжат и влияния на это хватает, конечно. Выдвижение, да выборы – это та ещё докука и растрата…

Он подошёл к окну и посмотрел на лужайку перед входом. Там отчаянно о чём-то спорили его две старшие дочери, размахивая руками и топая ногами. Причём, не рыжая была зачинщицей, чего стоило бы ожидать. На неё наступала черноволосая Олёна, всегда отличавшаяся удивительным спокойствием нрава. «И вот что они не поделили?» - с раздражением подумал он, вынимая из кармана пластину связи.

- Да, я тебя слушаю, - раздался вкрадчивый голос, не визуализируясь.

- Птенец Перуна проснулся, - сказал тайную фразу и выдохнул с облегчением, чувствуя, как уходит боль.

- Отлично! – воодушевлённо воскликнул побратим на той стороне.

- Но… погоди радоваться, - укротил энтузиазм Ромодановского Залесский, выкладывая, всё о случившемся со Светозаром за последнее время. – Так что он несколько не в форме…

- Хм, поверь – это просто ерунда, - заверил его князь. – Я пришлю своего человечка. Он целитель от бога. Даже мёртвых если надо на ноги ставит…

***

Если бы господин Залесский не был бы так удручён своими мыслями, то с удивлением, а возможно и с досадой, обнаружил, что предметом склоки его девчонок и дележа является никто иной, как Светозар.

- Ты же старше его на целых два года! – шипела Олёна, готовая вцепиться в волосы своей сопернице. – И ты всегда его шпыняла! Что изменилось теперь?

- Просто… м-м-м… он показал себя, как настоящий мужчина, - пожала рыжая плечами, отступая на шажок. – Он меня прикрыл собой. Спас от этих тварей… б-р-р, как вспомню, так мороз по коже! Должна же я быть ему благодарна. А возраст, подумаешь, какие-то два с половиной года… для владеющих силой – это совершенно несущественная разница. У нас преподавательница по заклятиям на целых сорок лет старше своего мужа – и живут прекрасно!..

3.3

Захар очнулся в совершенно незнакомом для себя месте. Снова. Первое, что ощутил – это необыкновенная мягкость ложа. Прежние пробуждения таким комфортом его не баловали – а тут, лежит, будто на облаке! А может быть, он в раю? По крайней мере, о таком рае мечтала его бабуля – царствие ей небесное!

- … Нет, нельзя беспокоить … нет… - откуда-то издали раздавалось невнятное. - … После…

Нет, если он очнулся под чей-то бубнёж, то это точно не рай. Хотя, пахло здесь приятно, кажется, лавандой, а не пыльной прелью его соломенного матраса. Раскинув руки, пошарил ими вокруг, не найдя краёв. Велика была его постелька!

Ощупал себя на предмет целости – всё в порядке. Внизу грудной клетки мягко пульсирует нечто тёплое – как говорила Яга? – а! – источник. Он провёл пальцами под покрывалом. Хм! Осознал, что полностью обнажён, зато укрыт по самое горло. Значит, его кто-то сюда перенёс и лечит или вылечил? Наверняка.

Интересно, и что это с ним в очередной раз произошло? Всплыли в памяти события знаменательного утра, немедленно отозвавшиеся голодным урчанием в животе. Он так и не позавтракал…

Но об этом после – остался жив, и то хорошо. Сейчас стоит о насущном. А насущное напомнило настойчивыми позывами о ещё одной нужде - следовало отыскать отхожее место. Так что валяться дальше не просто смысла не было, а грозило неприятностями со стороны физиологии.

Открыв глаза, он обнаружил себя в огромной, по меркам прежней жизни, просто-таки царской постели. Три. Целых три подушки в ряд богатырского размера, но таких мягких, что в них утопала голова. Очень гладкое и приятное на ощупь, искристо белое постельное бельё с вышивкой и кружевами, наверное, шёлковое – правда, за это парень не мог поручиться, ибо просто догадался.

Да у него и в прежней жизни подобного не было!

В полумраке плотно задёрнутых штор угадывалось приличествующее такому лежбищу пространство: вычурные шкафы, ростовые зеркала, затейливая люстра под потолком. И – о счастье! – на не менее помпезном кресле, точнее на его спинке, лежал атласный тёмный халат.

Наверное, не стоило так резво вскакивать – парня не хило так повело, голова закружилась, пуская по кругу всё ранее увиденное в пляс. И накатила внезапно такая дикая слабость, что он плюхнулся обратно, но уже по диагонали, зарывшись носом в подушку. Давно его так не штормило, пожалуй, с тех пор, как там, на родной Земле, он болел во время пандемии.

Заставить себя пусть и медленно, но поднять просто-таки чугунную голову и сесть, упершись спиной в резное изголовье, было титанически трудно. Усилия были вознаграждены пусть и слабеньким, но приливом сил. Мир прекратил вращение и остановился.

Но слабость! Слабость – будь она неладна! Даже мышцы подрагивали, будто бы он поднял изрядный вес, а не собственное тело. И вот как теперь?

И словно отвечая на его немой призыв о помощи, двустворчатая дверь отворилась, впуская в комнату прехорошенькую блондиночку в строгом синем платье и белом переднике.

- Пора… - начала она нежно и осеклась. – А-а-а!

Девушка слегка поклонилась, увидев парня, сидящего на постели с несколько очумевшим видом.

- Ах, ты уже очнулся, - улыбнулась она и слегка повысила голос, позвав, - господин Бессон! Ваш пациент уже рвётся в бой!

- Да что вы говорите? – раздался приятный баритон из соседней комнаты, дополненный быстрыми шагами. – Сейчас, сейчас, посмотрим…

- Ты не против, если я открою шторы? – спросила девушка у Захара, спешно натягивающего на себя простыню, дрожащими руками. И не ожидая ответа, принялась за дело.

- Ну, что, жертва родовой стихии, - доктор, врач или как его называют здесь правильно? – лекарь оказался молодым мужчиной с несколько странными ушами, острые кончики которых торчали выше волос. Эльф? Оборотень? Или кто-то ещё? - Как вы себя чувствуете?

На вид лет тридцать, не больше, хотя, кто разберёт, сколько ему на самом деле? Правда, удивляло совсем не это. Земная привычка диктовала свой стереотип – врач должен быть в белом халате или в зелёной форме. А этот господин был весь в чёрном! Чёрные брюки не могли удивить, но чёрная длинная рубашка навыпуск, и чёрная повязка на лбу – это перебор. Учитывая, что иссини чёрные волосы острижены в «каре», агатовые глаза в обрамлении длинных ресниц, поблёскивают из-под плотных угольных бровей. Такие же тёмные тонкие, будто нарисованные, усики, обрамляют слишком яркие бардового цвета губы, изогнутые в усмешке. Прибавить тонкие угловатые черты лица – вылитый харизматичный злодей из кино или аниме.

Или это воображение у Захара сбоит? Но он едва не обделался от накатившего страха. Удивительно, что побагровел, а не побелел, что и спасло от позора морального. Во всяком случае, поняли его однозначно, не так.

- Ха, вижу, что неплохо, неплохо… Золя, будь добра, оставь нас наедине, - обратился господин к блондинке, поправляющей ажурную занавеску.

- Зачем?- удивилась она, оборачиваясь к ним. – А-а, понятно, хотя и бессмысленно. Чего я там не видела?.. – повела плечиком, но из комнаты вышла, бурча едва слышно. – Как за физиологией следить и утку подставлять, так всё нормально, а раз в себя пришёл, так сразу…

- Ты, парень, не красней так… Золя – сиделка со стажем. Она таких доходяг обихаживала, что ой-ёй! Я – Волот, целитель князя Разумовского, соседа вашего. Призвали на помощь, пока светило науки не заявилось. И, как видишь, сам справился! Без бахвальства скажу, что случилось с тобой нечто из ряда вон выходящее, но … Бывает! Ну-ка, ну-ка…

Он, как земной врач измерил пульс, потрогал лоб, продолжая говорить.

- Чем-то ты родовому артефакту не нравишься, - уложил он пациента на спину. – Вот только в этот раз, энергию он у тебя высосал, а разум погрузить в спячку не смог. Даже одарил чем-то… не могу понять, чем… диагностика потоков ничего не показывает. Конкретики никакой, только присутствие…

Параллельно с самовосхвалением мужчина совершал странные пассы руками, отчего по телу Захара шли щекочущие и покалывающие волны. Правда и сил прибавлялось: уходила из мышц дрожь, просветлялась голова, правда, и нужда из-за которой он так неосторожно пытался вскочить, становилась актуальнее.

3.4

В гостиной – находившейся за спальней, а если правильно, то перед ней, Зара ждали трое мужчин. Бояринин Залесский с сыном расположились на диванчике у окна. В единственном кресле у камина сидел сухонький старичок с камзоле старинного кроя. И пусть весь его благообразный вид говорил о добросердечии, Захар ощущал от него такую лютую опасность, что даже зубы свело. Наверное, именно по этой причине, он застопорился на входе, интуитивно, желая оказаться от всей компании подальше.

- Здрасьте… - процедил он сдавленно.

- Разве о том, что старших следует приветствовать поклоном, - глянув на блаженно улыбающегося старичка, строго заметил Родмил Всеволодович, - ты, Светозар тоже забыл?!

Можно было бы ответить, что, в общем-то, Захар и не знал об этом никогда, разве что в фильмах исторических видел в той ещё жизни. Вот только не стоило об этом даже думать, как наставляла его Яга. И он помолчал, только опустив глаза долу.

- Ладно, - так и не дождавшись ответных действий от воспитанника, постановил хозяин дома, - этим тоже следует заняться немедля. Велим, - обратился к сыну, - ты знаешь, когда учительница по благочестию должна вернуться?

- Ну… - отчего-то покраснел тот, - дня через три… у Миры Львовны отпуск в связи с … к-хм, ну… заканчивается…

- И это мой сын! – с глубоким вздохом произнёс боярин. – Не мямли, это недостойно дворянина. Называй всё своими словами. Если бы только знал, чем твои занятия с этой… обернуться, раньше бы за плётку взялся! Виноват, так держи ответный удар. Нечего теперь… отвечай кратко. Тогда и стыдиться не придётся…

«Интересная жизнь у них здесь, - подумал Захар. – Учительница благочестия лишилась этой самой чести …» А что ещё можно было подумать слыша, упрёки боярина своему сыну? Только это.

-… Теперь плати за тебя. И дамочку эту не выгонишь…

Залесский был очень зол на сына. Возможно, что нотации могли продлиться очень долго. Вот только старик не желал их слушать. Он поджал губы и прервал хозяина.

- Позволь мне, Родмил, остановить тебя, - очень вкрадчиво произнёс старик. – Мы собрались здесь по иной причине. Со своим отпрыском, ты разберёшься позже один на один. Мне же интересен другой молодой человек. Не всякий на переходе второго круга жизни в разум приходит. Раньше – да, бывало… а так чтобы после – даже не слыхал…

Мутновато серые глаза так впились в парня, что тот явственно ощутил острую физическую боль в районе солнечного сплетения, будто и не взгляд это был, а лезвие в грудь вонзалось. Даже сознание на миг помутилось. Всё, что мог сделать Захар, так это закрыть это место ладонью и, сжав зубы, часто-часто дышать, терпя пытку.

- Надо же, какой терпеливый! – прошептал ведун, подходя почти вплотную. – Довольно с тебя, - сделал он некий странный пасс перед глазами. – Сними-ка рубашку, вьюнош!

Захар растерялся. Боль, как возникла, так и пропала, но заголяться перед этим… отчего-то не хотелось.

- Да не бойся, ты, - взмахнул старик тонкими сухими пальцами, но это больше от раздражения, без магической составляющей. – Ну, что медлишь? А-а, да – забыл совсем, что Яга тебя поучала… Я, Тарх, клянусь, что не причиню тебе, Светозар, зла ни делом, ни словом, ни силой, ни чем-либо иным, и знания во вред не направлю!

От слов этих Захара обдало тёплой волной, снимая внутренний запрет. И, пожалуй, следующее, завершающее действие можно было бы считать лишним, однако, оно скрепило клятву. Старик вывел на своей ладони какой-то замысловатый знак острым концом напёрстка, словно драгоценный коготь украшавшего указательный палец, стряхнул выделившиеся капли крови, которые растаяли в воздухе, не достигнув пола.

И, делать нечего, Захар стал расстёгивать рубашку. Что уж там, ему и самому было интересно, какие выводы из увиденного сделает ведун. Только зря надеялся. Дед будто вторую молодость обрёл – скакал вокруг, будто молодой козлик и охал, да ахал. Иногда даже подвывал нечто похожее на мантру – такое парень в своём мире слышал-видел по телику. Вот только за всё время ни слова определённого Тарх не сказал. Лишь в конце действа будто черту подвёл:

- Повезло вам с князем! – обратился, успокоившись, к боярину. – Сильный воин, мудрый муж из него выйдет, коли старание приложить. Самим Перуном благословлён – вот как! И точно сказать могу, что под знаком Орла рождён, так ведь?

-Так! А?..

Родмир дёрнулся было что-то сказать, но был остановлен жестом.

- Хм, молчи! Ничего не спрашивай, всё равно ничего не скажу. Никому, что видно мне, знать это невместно…

***

С этого утра жизнь Захара сильно, очень сильно изменилась. Во-первых, ему была выделена личная комната в мужском крыле барских хором. Была она, конечно, не такая шикарная, как гостевая, куда его в беспамятстве определили, лишь от того, что самой ближней оказалась, но тоже ничего себе.

Кровать полуторка, как определил, прикинув ширину, со всем полагающимся тряпьём. Стол наподобие старинной конторки с надстройкой, так сказать, из многочисленных ящичков и полочек. На нём в нише перьевая ручка, перекидной календарь и лампа с осветительным кристаллом. Рядом узкое креслице на колёсиках, совсем, как в родном мире, почти один в один – офисное. Всё, что нужно для самостоятельного образования: толстые тетради в кожаных переплётах, странного вида карандаши и – о, чудо! – планшет, совершенно такой, как в прежней жизни. Даже горящий зелёным глазок в уголке экрана, только это явно был заряженный кристалл. Яга ему о таком говорила, только видя убогость её жилья, он как-то не поверил.

«Надо будет узнать, как этим пользоваться», - поставил в уме заметочку.

В дополнение ко всем удобствам, в уголке у окна мягкая кушетка или козетка – вот в чем, в чём, а в названиях мебели Захар не особо разбирался. Перед ней низкий журнальный столик и открытая книжная полка с резными стойками, типа этажерки, пока что пустая.

За отдельными дверями полноценная ванная комната, туалет и м-м-м… стенным шкафом эту каморку не назвать, хотя и для полноценной гардеробной маловато. Там обнаружилась небольшая стопка нижнего белья, несколько одномастных рубашек и штанов – не густо, но и не пусто. Складывалось впечатление, что всё это с кровью от своей души оторвал двоюродный братишка, благо они были примерно одного роста и размера. Или отдал по принципу – на тебе убоже, то, что мне негоже – кто знает! Возможен вариант, что его даже не спросили.

Глава 4

В огромной столовой, более всего походившей на рыцарский зал для пиров, какие Захар видел опять-таки в кино – а то где же? – собралась, надо полагать, вся семья боярина. Женщины и дети стояли плотной кучкой с одной стороны стола. Домочадцы, приживалы и слуги высокого ранга, сотник и ещё какие-то военные толпились напротив.

Боярин, дабы не размениваться на объявление статуса нового члена рода, решил собрать все значимые персоны замка и города на обед. От того в помещении было душновато и несколько шумно. Правда, все разговоры немедленно стихли, потому что Залесский собственной персоной вошёл за парнем следом. Видя то, как подопечный стоит столбом, прихватил его рукой за шею сзади, принудив поклониться, и объявил, когда тот выпрямился:

- Представляю вам, вернувшегося в общество Светозара, - сделал многозначительную паузу и продолжил. – И что бы там не говорили всякого рода специалисты, а трудотерапия – это великая вещь!

Захар едва не расхохотался такому заявлению. «Он бы ещё заявил про то, что этот самый труд сделал из обезьяны человека – вот только существовал ли в этом мире великий Дарвин – большой вопрос!» А боярин похлопал его по спине, надо полагать, что покровительственно или одобрительно, сияя широкой улыбкой. И, Боже, и до чего же в этот момент дядюшка был похож и обликом и хитрым выражением лица на Олега Табакова в роли графа Меньшикова! Ну, просто один в один - лицедей.

- Наш прародитель, батюшка Перун, великий труженик! – Глава семьи похлопал представляемого парня по плечу. - Этот молодец следовал его примеру, всего себя без остатка посвятил делу рода, и был удостоен великой милости. Родовой артефакт не только признал его, но и благословил! Слава Перуну – Небесному Воину и Кузнецу!

- Слава! Гой! Слава! – гаркнули мужчины, взметнув кулаки вверх, так, что зазвенело в ушах.

- Прошу любить и жаловать, Светозара, братья!

- Будем!

- Вот и славно, прошу всех за стол!.. – пригласил щедрый хозяин.

Приближённые разошлись по отведённым им местам, но рассаживаться не спешили. Сам же Залесский направился к группке домочадцев, ведя Захара под локоток. Официоз продолжился.

Первым психологическим ударом для парня стало наличие у главы семьи двух жён. Так что шесть разновозрастных детей удивить не могли. Те два мерзавчика, которые пытались … ну, скажем, над ним покуражиться, тоже здесь были и, скривившись, когда Родмил Всеволодович представлял «благословлённого самим Перуном!» юношу, прятали глаза. И вряд ли это происходило от стыда, скорее всего от досады и злости: «… теперь попробуй только досадить этому придурку!» - именно такое шипение послышалось Захару. «Хм, мелюзга, запомним, - отметил он. – Ох, и смешные же имена у вас: Радар и Чаян! Радар – блондин, а Чаян – черноволосый…»

Зато наличие таких слишком разномастных по внешнему виду и возрасту отпрысков, вполне объяснялось. Старшая жена Русанна была жгучей брюнеткой, возраст которой по внешнему виду шёл к пятидесяти, а младшая супруга – Снежана, соответственно имени украшала голову короной из кос платиново белых волос и была не старше сорока. И если темноволосая монументальной фигурой и строгим видом напоминала богиню плодородия и смотрела строго, то блондинка источала приветливость и радушие, походя на изящную нимфу. Она широко улыбнулась парню и протянула руку, которую, ни сколько не сомневаясь, Захар крепко сжал в своей и даже легонько потряс – целовать кисть этой красавицы он был морально не готов.

- Ха-ха-ха-ха! - Серебристо рассмеялась женщина, вытягивая пальчики из захвата. – Ты очень забавный, Зар! Можно, ведь тебя именно так называть? Уверена, что мы обязательно подружимся. Я … и мы все очень рады, что теперь ты можешь присоединиться к нам!

«Да, рады – как же! – Захар вымученно улыбнулся в ответ, стараясь казаться приветливым. – Десять лет никому не был нужен, ютясь в кладовке, а теперь – на тебе - обрадовались! Не-ет, человека либо любят и принимают таким, каков он есть, либо – нет. Всё остальное ложь, господа хорошие…»

Искренне приветливы были, пожалуй, только две барышни: та рыжая кудряшка, которая набросилась на него во дворе недавно, со сказочным именем - Забава, да чернявая «няшка» Олёна, просто воплощённая кукла Барби на славянский манер, которая стыдливо тупила глазки, едва встретившись с ним взглядом.

А вот сынуля боярина - Велимир старательно делал вид, что в упор Захара не видит. Синяки с его физиономии исчезли, а вот желание поквитаться, явно, нет. Весь его вид изображал гордое презрение и обещание расплаты.

И только старшего Гродана не было, как пояснили, он с дружинниками по делам отъехал. Должен же кто-то и границы инспектировать.

До тех пор пока хозяин дома не уселся во главе стола, никто из родни даже не пытался занять своё место. И то, как уверенно вся компания двинулась следом, было понятно, что каждому оно строго определено.

Тут-то и разразился локальный скандальчик.

Залесский подвёл Светозара к своему трону, ибо это седалище никак назвать низким названием «стул» не получалось даже с закрытыми глазами, и указал на ближнее место от себя по правую руку.

- В семейном кругу будешь сидеть здесь.

Велимир, уже намеревавшийся занять его, и уже взявшийся за резной подлокотник, воззрился на отца и вопросил сквозь зубы:

- Но почему, батюшка? Я же всегда…

- Ты что, щенок, - как-то слишком резко переменился в лице Родмил Всеволодович, - забыл своё место? Смеешь главе Семьи возражать?! Марш в конец стола! Ты наказан...

- За что, отец?! – уже совершенно не наигранно возмутился сын.

Но тот не стал вдаваться в подробности.

- К исходу дня жду тебя в своём кабинете, наглец… - и весомо так, с ментальным давлением в голосе добавил, - там я тебе всё до тонкостей объясню, если ты в прошлый раз не понял!

Велимир сделал шаг назад, развернулся и, набычившись, отправился по озвученному адресу, сопровождаемый озадаченными взглядами. Жёстко с ним. А главное – непонятно почему.