Света

Глава 1

Эпоха каменноугольного периода, около 360 миллионов лет назад. Планета пульсирует в ритме древних приливов и отливов. Безбрежный водный простор уходит в горизонт, где лазурное небо сливается с зыбкой гладью океана. Тёплые, солёные волны, насыщенные минералами первозданного мира, ласково накатывают на берег, шепча свои вечные тайны. Воздух, густой и влажный, наполнен ароматом зарождающейся жизни.

Вода отступает, обнажая вязкое илистое дно с терпким запахом тины и древних органических останков. Из-под толщи проступают очертания застывшей земной тверди, хранящей тепло подводных вулканов. К солнцу тянутся чешуйчатые стволы лепидодендронов. Их кора, покрытая ромбовидными узорами, блестит от влаги, а длинные игольчатые листья шелестят, вплетаясь в шум первобытного леса. Гигантские папоротники разворачивают изящные вайи, образуя непролазные заросли. Каламиты — древние предки хвощей — устремляются ввысь, их полые стволы поскрипывают на ветру. В лесу шуршат наземные членистоногие, шелестят кроны, потрескивают стволы, растущие с неистовой скоростью. Издалека доносится плеск — амфибии неуклюже перебираются между водоёмами.

Но океан вновь наступает. Медленно, неумолимо он поглощает лес. Стволы склоняются под его натиском, листья опускаются, готовясь к подводной жизни. Последние верхушки исчезают под водой. Воцаряется безмолвие. Океан продолжает свой вечный танец, храня тайны прошлого и зародыши будущего.

Мгновение — и мы уже в миоцене, 23 миллиона лет назад. Просторы степей и редколесий колышутся янтарным морем трав. Воздух наполнен ароматом полыни, чабреца и хвои. Грациозные гиппарионы, трёхпалые предшественники лошадей, легко несутся по равнинам. Их гривы развеваются, ноги стремительны. Поблизости пасутся палеотрагусы и самотерии — длинношеие предки жирафов, пятнистые силуэты которых мелькают среди деревьев. Вдали, в пыльной дымке, движутся хилотерии — могучие носороги, чьё трубление оглушительно. В тени затаились махайроды — саблезубые хищники, выжидающие свою жертву.

Время идёт. Климат холодеет. Плейстоцен — эпоха ледников. Тундростепи сменяют саванны. Мохнатые мамонты с изогнутыми бивнями бредут по равнинам. Самка разбивает лёд у ручья, чтобы напоить детёныша. Поблизости — шерстистые носороги. Их тела укрыты густым мехом, защищающим от мороза. Самцы вступают в схватку — рев и глухой стук рогов разносится по округе. В скальных пещерах живут исполинские медведи. Медведица вылизывает медвежат. По снегу крадётся стая волков, улавливающая малейшие звуки под сугробами. И вот — человек. Венец эволюции.

Первые люди — охотники-собиратели в звериных шкурах. Их глаза внимательны, руки держат каменные орудия. Они кочуют, укрываются в пещерах, оставляя на стенах первые рисунки — сцены охоты, танцы, очерченные охрой и углём.

Затем — земледельцы. Они возделывают поля, строят дома из глины и тростника. У жилищ пасутся козы, овцы, крупный скот. Над крышами вьётся дым. Воздух пахнет хлебом. Время идёт, рождаются ярмарки и базары. На месте древних болот и лесов вырастает современный город с полумиллионным населением. Башни устремляются в небо, не хуже лепидодендронов. Гул моторов и сирены заглушают древние голоса. Неон и фонари заливают улицы, затмевая свет звёзд.

Михаил бродит по залам краеведческого музея. В голове у него звучат обрывки Библии, учебные формулы и стихи Михалкова. От стенда к стенду он всё глубже погружается в вихрь ассоциаций. Но, взглянув на часы, с досадой замечает: до встречи с работодателем ещё целый час.

Музей — хранитель памяти, но посещают его лишь школьники с учителями. С возрастом интерес угасает. Людям некогда. Михаил — редкое исключение. Он пришёл, чтобы убить время.

Прошло восемь месяцев с момента защиты диплома. Ни одного отклика на резюме. Михаил трижды пытался уехать учиться за границу — в США, Великобританию, Германию. Всё напрасно. Он готов на любую работу, даже плотником-бетонщиком.

Сегодня — третье собеседование за день. Первые два закончились, едва он вошёл: кадровики отмахивались от его хрупкой фигуры. Он выглядел слишком слабо.

Рост 174 см, вес — всего 49 кг. Голова с выраженным затылком, в анфас — почти квадрат. Бледное лицо с ввалившимися щеками, тёмными кругами под глазами, резкими скулами. Острый нос, едва заметный пушок над губой. Чёрные волосы создают резкий контраст. Костюм — подарок матери, висит мешком. Жарко. Неуместно.

С рождения — сколиоз, деформация грудной клетки. Причина неясна. Это не мешает жить, но делает его негодным к службе. Михаил стесняется внешности. Сутулится, говорит тихо. Слова застревают в горле. Его часто принимают за школьника.

Внешность — визитная карточка, особенно на старте карьеры. В производственной среде она играет не меньшую роль, чем диплом. Люди тянутся к идеалу. Это не каприз, а глубинная черта. Мир несовершенен, но глаз цепляется за изъяны. Так рождаются комплексы. Недоверие к себе вызывает недоверие у других.

Для Михаила музей — не только укрытие от скуки, но и защита от случайных встреч с прошлым. Город часто сталкивает людей. Недавняя встреча с Андреем Кряжиным, одноклассником, стала для него ударом. Андрей бросил школу после восьмого класса, окончил ПТУ, теперь — сварщик, семьянин, путешественник, счастливый человек. Михаил — безработный выпускник с красным дипломом.

— Нормально, — выдавил он тогда. Но слово повисло в воздухе как ложь. Автобус увёз его прочь. Он сел не глядя, и лишь позже понял, что едет в другую сторону. Но это было неважно. Важно — уехать.

Он снова изучает экспонаты. Вглядывается в лица на старых фотографиях, рассматривает утварь и орудия, представляет себе жизнь предков. Геологические образцы рассказывают об истории земли.

Время встречи приближается. Михаил выходит на улицу. Город встречает его зданиями с позолоченной лепниной и брусчаткой под ногами. Он погружён в размышления, пока идёт. Но чем ближе офис, тем тревожнее. История отступает, уступая место страху.

Приёмная строительной фирмы встречает прохладой. Минимализм. Белые стены, чёрные кресла. За столом — секретарь. Безупречна. Элегантна. Михаил чувствует себя неотёсанным.