Светлана и дракон

1

Уважаемые читатели! Приглашаю вас к моим героям!

Кто сильнее: люди или драконы?

Что важнее: любовь или избранность?

История, рожденная весной...

Пролог

Сгардор. Хрустальные горы.

Я проснулась. Сладко потянулась, потерла глаза и тут же поежилась: было прохладно, сыро и неуютно. Похоже, я спала с открытым окном. Попытавшись привести мысли в порядок, вспомнила, как мы вошли с Лиззи в харчевню “Тихой сказки”, где должны были встретиться с Наталией перед моим отбытием в Мильс. После этого память упиралась в стену. Где я? На постоялом дворе? А почему я сейчас вижу небо?

Вокруг плыли клубы тумана, вверху виднелись пушистые облака. Воздух был хрустально чист, восхитительно пах утренней росой и горной свежестью. Предположив, что еще сплю, я укусила себя за палец, но ничего не изменилось. Я все еще была не в номере гостиницы, а... А где я? Сев и оглядевшись, с ужасом обнаружила, что нахожусь в гнезде. Богиня! Я брежу! Сошла с ума, не иначе! Но факт оставался фактом: я видела перед собой три яйца. Два были белого цвета в крапинку, а одно — черного цвета. Мои руки сами потянулись потрогать то, которое отличалось. Мне почудилось, что внутри что-то хрустит. Яйцо отдалось теплом, я прижала его к себе и поняла, что не хочу никому отдавать...

***

Самка горного кондора Ваирра уже и не помнила, когда последний раз видела человека. Хрустальные горы бесчисленное количество лет принадлежали крылатым огненным ящерам, но птица была почти уверена, что так было не всегда. Очень-очень давно, когда Ваирра в этом самом гнезде кормила своих птенцов, с неба упало что-то непонятное. Птицу ослепила яркая вспышка, земля содрогнулась, а вместе с ней закачалась и скала. Гнездо не пострадало, однако Ваирра обнаружила в нем посторонний предмет: яйцо. Абсолютно черное, оно не могло принадлежать кондорам. Осмотрев его со всех сторон, самка не нашла ничего подозрительного и решила разобраться позже, когда оттуда вылупится птенец. Однако этого не случилось. Вот уже целую вечность оно лежало рядом с каждым поколением вылупляющихся деток Ваирры: теплое и живое, но без признаков каких-либо изменений.

Эта самка кондора была единственной в своем роде, так как обычно эти птицы жили не более пятидесяти лет, особо крепкие особи — чуть больше, но точно не тысячелетия. Что-то случилось тогда, давным-давно, что позволило Ваирре стать хранителем этих гор и наблюдать, как вылетают из гнезда один за одним ее дети.

Что только не падало в ее гнездо с момента, как тут появились драконы. Птица даже прозвала гору, на которой гнездилась, «золотая», так как первое время, когда ящеры пополняли сокровищницы, они роняли разные штуковины: порой с неба сыпался настоящий град из драгоценностей, грозящий ранить или даже убить. Ваирра злилась и выкидывала весь этот мусор, наблюдая, как жадные драконы собирали добро по скалам и ущельям, а потом запечатывали вязью магических заклинаний свои пещеры.

Сейчас Хрустальные горы были насквозь пропитаны магией, птица видела ее отблески кругом. Она сама, судя по всему, стала немного частью этой искрящейся материи.

Ваирра давно привыкла к своей бесконечной и однообразной жизни, однако сегодня произошло неожиданное: с неба упала двуногая самка. С чего вдруг драконы начали пополнять свои сокровищницы этими бесполезными созданиями, птица не знала, но собиралась расправиться с незваной гостьей так же, как и с другим хламом, попадавшим в ее гнездо. Попытавшись ударить человечку своим крепким как сталь клювом, Ваирра попала в скорлупу черного яйца, которое красноволосая бестия зачем-то схватила и прижала к груди, а затем прикрыла им голову. В этот момент птицу ждал еще один сюрприз, так как случилось долгожданное: яйцо вдруг вспыхнуло, треснуло, а затем из него вылупился детеныш, но вовсе не птенец, как того ожидала Ваирра.

Материнский инстинкт птицы отозвался на новорожденное существо так, словно это было ее собственное дитя. Человечка тоже вдруг стала Ваирре ближе и начала ощущаться как часть семьи. Что ж, пусть оба живут с ней. Она готова к такому соседству. Воспрянув духом, птица полетела искать корм для своих приемышей.

***

Лимария. Предместье Ирданиса. Несколько месяцев назад.

— Света! Светлана! Экипаж уже у ворот, через полчаса отправляетесь! — кричала мне мама, разыскивая по всему особняку. — Няня положила тебе в дорожную сумку пирожков с повидлом, но я бы на твоем месте отдала их кучеру. Что это за зрелище: благородная леди и пирожок! Стыдно!

— Иду! — сказала я, выскакивая из-за портьеры, где до этого вполголоса общалась по маг-кристаллу с Наталией — моей единственной надеждой на свободную жизнь. Девушка подтвердила, что все по плану, и я, нервно вздохнув и поправив свое самое лаконичное, но вместе с тем элегантное платье, изобразила спокойную грусть и направилась к матери.

Заставлять волноваться Лоранну Корджиа не стоило, в таком состоянии она становилась очень инициативной, деятельной и начинала без устали поучать, что грозило мне и другим домочадцам эмоциональными перегрузками. На людях мама безуспешно старалась выглядеть холодной немногословной леди, как и предписывали правила этикета, но дома противоречила всему, чему сама же меня и учила.

Моя старшая сестра Марьяна была чем-то похожа на нашу родительницу: такая же активная и говорливая. Однако в отличие от матери, у сестренки это не проходило даже в обществе: темперамент стабильно побеждал воспитание. Вдвоем обе Корджиа производили на всех неизгладимое впечатление и были категорически непобедимы: их невозможно было переговорить, переубедить и остановить.

2

Через пять минут пути, когда в окне кареты прочно утвердился однообразный пасторальный пейзаж, Лиззи начала нервничать и задавать вопросы. Мы это проходили, знаем: сомнения, охи, вздохи и смирение, но ненадолго. Каждый раз по кругу.

— Леди Светлана! — обратилась горничная, нервно теребя в руках край большой вишневой шали. — А если Наталию выберет дракон? Это же будет обман!

— Насколько я знаю, они проверяют совместимость магией или как-то так, поэтому не выберут. Но вообще мне непонятны эти их мистификации с годом рождения и происхождением. Чем их не устраивают обычные человеческие девушки? И что это за странные драконы, которые предпочитают нас драконессам?

— Ой, не знаю, леди. Но чувствую, зря мы это все затеяли. Куда вы пойдете одна-одинёшенька? Если ваши родители узнают, что я вам помогала, меня прибьют. Может, мне с вами уехать на год?

— Тогда мои родители найдут меня уже через сутки. Нет уж, обратно поедешь. А я поживу в квартирке Наталии. Средств у меня предостаточно — буду много читать и гулять по Мильсу. Хороший городок, по словам моей сообщницы.

— Где вы ее только нашли?

— На ярмарке в столице. Она показалась очень похожей на меня: каштановые кудрявые волосы, зеленые глаза, невысокая. Даже нос точь-в-точь мой — идеальный вариант.

— Рисковая девица, однако же! Это надо ж было согласиться на подлог! Против закона!

— Есть такое. Однако, денег, которые я дам, ей хватит, чтобы открыть по приезде домой свою булочную, как она мечтает, а не прозябать как сейчас в гувернантках. Тем более, обвинять все равно будут меня, а не ее. Что возьмешь с обычного человека?

Лиззи замолчала, продолжая переживать. Положа руку на сердце, горничной, в отличие от Наталии, действительно может достаться: родители ее точно уволят, если узнают. Но я подстраховалась и передала ей сумму годового жалованья в качестве компенсации на случай провала.

Средства у меня были. Несколько лет подряд я разыгрывала очень расточительную дочь и просила у папы деньги на разные покупки, которые были только предлогом: я ездила на ярмарку, делая вид, что трачу золото налево и направо, а на самом деле складывала все в свой специальный сундучок. Такая предусмотрительность позволила мне накопить очень хорошую сумму – и для Лиззи, и для Наталии, и для себя. Я была собой горда.

Все накопленное на мой год свободной жизни лежало сейчас в мешочке, который я спрятала во внутренний карман пальто ближе к сердцу. До пансиона мы должны были добираться чуть больше суток, сделав первую остановку в Присте — небольшом городке, в котором сейчас меня уже ждала Наталия. Мы договорились, что она снимет номер на хорошем постоялом дворе, где вместо нее буду ночевать уже я, а в мою карету должна будет сесть поддельная Корджиа — расчет был на то, что кучер не обратит внимания на подмену. Фил был славный малый, неразговорчивый, но исполнительный. Он не имел привычки глазеть на господ, а потому я очень надеялась на эффект, который произведет моя одежда и Лиззи: по плану она возьмет все на себя и будет громко обращаться к самозванке, используя мое имя и титул.

Остаток пути до Приста Лиззи вязала, а я читала вслух — грамоту девушка знала, но книги в руках держать не любила, предпочитая слушать разное, особенно истории про драконов, которые казались ей загадочными, величественными и в ее фантазиях очень привлекательными. Я поддалась на уговоры и достала книгу про Сгардор, но не роман, а общий справочник. Всем, кто направлялся в пансион, заранее отправляли эти книженции, чтобы мы смогли проникнуться небывалым счастьем изучения мира своих будущих мужей. Я как раз начала читать главу про культ древней богини драконов, а теперь продолжила делать это вслух. По сути, книга больше вызывала вопросы, чем отвечала на них, но в общих чертах становилось понятным, что великие и ужасные ящеры очень сильно зависели от воли богини Шакарры: она могла лишить их чего-то, о чем точно не говорилось. И чтобы не лишиться этого самого, они совершали какие-то ритуальные действия, посещая место под названием «Ауркиронис».

Когда я дочитала параграф Лиззи, она оторвала глаза от вязания и спросила:

— А что они там делают? Молятся?

— Вполне возможно, — согласилась я. — Но почему-то нигде не говорится, что это храм. Зачем, скажите на милость, делать столько тайны из религиозного культа? Допустим, они не хотят стать уязвимыми, но вряд ли кто-то бросится ломать Ауркиронис, чтобы им напакостить. Вот мы: ходим в храмы, приносим дары богине жизни и плодородия Эриус и не скрываем этого.

— Ой, я ж забыла рассказать, — вспомнила что-то интересное Лиззи. Она заерзала на месте, а ее глаза загорелись в предвкушении: девушка готовилась выдать сенсацию.

— Давай, Лиззи, в подробностях и не торопись, нам еще долго ехать, — подбодрила я, а горничная прокашлялась.

— Я ж вчера как раз в город в храм ходила, хотела у Эриус попросить жениха хорошего. Так вот, встретила там я горничную Валлины…

— Валлина? Это та таинственная дочь Константа Россели?

— Да-да, она тоже драконья невеста. Вот хорошо, что ее отец десять лет в монастыре держал, и она вас не знает. Говорят, очень строгий он, боится, что дочь загуляет с кем-нибудь, если в мать пошла. Та уж больно падкая на мужчин оказалась: бросила семью, уехала с молодым любовником... М-да... И, кстати, повезло, что вас ни на один бал не пускали! Вот встреться вы с другими невестами — хоть с Россели, хоть ещё с кем, беда была бы: нашу Наталию в пансионе сразу на чистую воду вывели бы… О чем это я? Ах, да! Валлина!

— Не томи! Так что горничная? — загорелась любопытством я, подавшись к Лиззи. Каюсь, сплетни я любила, оправдывая себя тем, что хочу научиться разбираться в людях, и именно поэтому с удовольствием слушаю пикантные истории о них.

— Так вот, – сделала драматическую паузу Лиззи, — она не девственница!

— Кто? Горничная?

— Тьфу ты! При чем здесь горничная? Я про Валлину!

— Прости меня, конечно, но зачем, ради богини, служанка рассказала тебе это? Она предала свою госпожу?

3

Прист — это небольшой провинциальный городок, который находится недалеко от юго-восточной границы Лимарии со Сгардором, поэтому в нем всегда довольно оживленно — можно встретить кого угодно и затеряться среди весьма разношерстной публики. Кто только ни пытался пробраться к драконам через границу: экзальтированные девицы, искатели приключений, репортеры, писатели и просто сумасшедшие. Однако крылатые пускали людей только в специальные гостевые зоны, которые не имели ничего общего с настоящими местами обитания драконов, находились в приграничной полосе и предназначались исключительно для дипломатических переговоров, торговых сделок или решения иных текущих вопросов, требующих совместного вмешательства. С праздным интересом к драконам было категорически не попасть.

Наша с Лиззи карета остановилась возле большого постоялого двора с приятным названием «Тихая сказка». Это было добротное трехэтажное серое здание, напротив которого были установлены стойла для лошадей и кормушки для них же. С первого этажа тянуло запахом еды, а верхние этажи, судя по всему, были заполнены гостиничными номерами.

Я накинула на голову капюшон, который был достаточно глубоким, чтобы полностью скрыть лицо, и вышла из кареты. Оделась я нарочито просто, но не настолько, чтобы мама что-то заподозрила, когда провожала меня в путь: на мне было длинное серое пальто и самые непритязательные туфли без каких-либо украшений. Цель была в том, чтобы выглядеть всего лишь зажиточной горожанкой и не привлекать к себе излишнего внимания, а при необходимости иметь возможность раствориться в толпе.

Для моих родителей и нашего кучера мы с Лиззи должны были отобедать и поехать дальше, а на деле я собиралась остаться в «Тихой сказке» до утра, отправив Наталию вместо себя. На постоялом дворе мы обменяемся с девушкой одеждой, она натянет капюшон моего пальто и сядет в карету, обманув кучера. Он, кстати, совсем не удивился выбору места для трапезы — по пути в пансион у нас планировалась две остановки, и в Присте действительно не было ничего лучше, чем этот постоялый двор. Леди Лоранна лично предупредила нашего возничего о том, что дочь желает отобедать, а затем и отужинать в публичных местах.

Изначально мама настаивала, чтобы я потерпела денек без еды, я ж аристократка, мне достаточно попить воды — тем бледнее и таким образом привлекательнее буду выглядеть по приезде в пансион. По мнению леди Лоранны, есть в карете — неприлично, а в харчевнях — опасно. Однако я уговорила ее разрешить мне заехать на постоялый двор в Присте, аргументируя тем, что это лучшее место в городе. Я не кривила душой, так оно и было, и не моя вина, что мама нарисовала в голове настоящий ресторан вместо придорожной забегаловки. Возможно, сыграло роль название, которое было вполне в духе элитных столичных заведений. В итоге леди Корджиа сдалась, не преминув все же обозвать меня упрямицей и своенравной девчонкой.

Итак, этот обед должен был стать финальным перед расставанием с горничной: она с моим двойником поедет в пансион, а я завтра утром сяду в дилижанс, который отвезет меня в Мильс — родной городок Наталии, где я поселюсь в ее квартире под личиной двоюродной сестры.

Город, где жила Наталия, находится недалеко от Ирданиса — столицы Лимарии. В столице я была несколько раз, но в ближайший год планировала посетить ее еще. Именно в Ирданисе я подумывала найти свое любовное приключение, так как твердо решила встать на "путь порока", но не хотела при этом превратиться в объект для пересудов — в маленьких городках все друг друга хорошо знают, поэтому после моего грехопадения жители могли, чего доброго, и замуж меня выдать или, как минимум, обложить сплетнями. В столице же с кем угодно может случиться что угодно, и всем обычно плевать. На то она и центр культурной жизни страны. Чужая личина прикроет меня от сплетен, а моя репутация как леди Светланы Корджиа останется при мне, зато мисс Кристина Дэш — такое имя я придумала себе — в моем лице сделает все, что душе угодно и телу желанно. Год обещал быть насыщенным, хотя я и поклялась быть благоразумной.

Мы с Лиззи вышли из кареты, которую кучер остановил на удобной площадке в двухстах шагах от постоялого двора. Поставить рядом не получилось, так как мы загораживали проезжую часть. Фил достал свой перекус, собранный ему женой. Ему же мы отдали и пирожки, которые няня, вопреки строжайшему запрету, успела положить в экипаж. Договорились, что вернёмся через два часа, и направились к главному входу. С места, где стояла карета, просматривались и сам постоялый двор, и вход в него, так что наш возница собирался наблюдать, чтобы «чего не вышло». Что ж, начиналась наша главная часть авантюры — не скажу, что я не волновалась, но это волнение было серьезным образом замешано на предвкушении. Азарт, кураж, жажда приключений — вот что бурлило в моей крови, когда я толкнула дверь «Тихой сказки».

Однако уже через пару минут по моей решимости был нанесен серьезный удар. Переступив порог, мы зашли в помещение и оказались с Лиззи в большой харчевне: темной из-за почти полного отсутствия окон, но чистой и аккуратной. В текущий момент помещение было забито людьми, а потому атмосфера для меня там была слишком шумной и даже пугающей. Звуки голосов, звон посуды, крики с кухни, взрывы хохота и самые разнообразные запахи — не всегда приятные — заставили меня впасть в ступор. Признаюсь, я чуть не развернулась и не побежала обратно в экипаж, растерявшись от всей этой какофонии. Я бывала на ярмарках, где тоже было прилично народа, но там ты наполнялся общим настроением праздника, да и гуляли мы с сестрой на свежем воздухе и только по улицам с дорогими товарами, а тут ты словно попадал в иной мир, где действовали свои правила, с которыми ты был не знаком.

В том, что я понятия не имею, как вести себя среди обычных людей, призналась себе почти сразу. Мельком оглядев зал из спасительной глубины моего капюшона, отметила, что на нас с Лиззи смотрят мужчины. Они не просто глазели, они звали нас к себе. Я расслышала: «Цыпочки, давайте к нам за стол!», «Не меня ли ищешь, красотка?», «Кудряшка, у меня кое-что для тебя есть!» Эти и подобные выкрики сопровождались мужским смехом, заставляя Лиззи кокетливо улыбаться и деланно смущаться, а меня — впасть в предобморочное состояние.

4

— Куда же вы, милые сударыни? Все столы заняты! Я не причиню вам вреда и даже угощу! – настойчиво убеждал незнакомец. Мне его голос казался чарующе приятным, а Лиззи кривила губы и хмурила брови в возмущении и раздражении.

Как действовать в такой ситуации, я точно не знала, поэтому неожиданно для себя воспользовалась недавним советом горничной.

— Пустите меня! Мой му… муж вас убьет! Вам не поздоровится!

— Ты замужем? Уже? Такая юная! — удивился мужчина. Я не видела его лица, так как, избегая близости, отвернулась к Лиззи, да и капюшон мешал обзору, но почти уверена, что он посмотрел на мои руки. Даже если и так, он ничего не добился: я была в перчатках, поэтому кольцо, будь оно там, он увидеть не мог. В какой-то момент мне показалось, что он опять принюхался, словно зверь, а потом с досадой пробормотал себе под нос что-то вроде "шурхов поиск".

— С чего вы решили, что я юная? — я начала потихоньку звереть, а в голос стремительно возвращались фамильные ледяные нотки Корджиа. Надо было бежать от этого сумасшедшего как можно скорее.

— Ты сладкая! — не совсем логично ответил этот невменяемый.

Я злилась, тщетно пытаясь выдернуть руку из захвата его стальных пальцев. Усилив напор, начала отпихивать его плечом, но он, мне кажется, даже не заметил моих потуг. Спасла положение Лиззи, которая пошла на крайние меры и на всю харчевню гаркнула, вытащив на свет свой деревенский темперамент и боевой настрой:

— Сударь, так мы это, жандармов-то сейчас позовем. Это ж, люди добрые, что делается? Честных девушек за локти хватают! Замужнюю лапают!

Мужчина вдруг отпрянул, словно опомнился. Я опять расслышала что-то похожее на ругательство. Несколько секунд рядом молчали, а затем этот тип встал и начал говорить как ни в чем не бывало совершенно спокойным голосом.

— Сударыни, простите, я сам не знаю, что на меня нашло. Обычно я так настойчив с дамами, только если они этого сами желают, — хмыкнул мужчина. — В качестве извинения прошу отобедать за моим столом: за мой счет и без моей компании, которую я сейчас так бесцеремонно вам навязывал, разумеется. Позвольте откланяться. И если вдруг вам понадобится помощь, спросите Риона, я буду еще пару дней в «Тихой сказке», — сказал этот невозможный человек. Кажется, обращался он именно ко мне.

Когда мужчина встал, я позволила себе немного приподнять голову. Уж больно мне хотелось рассмотреть этого Риона: впервые представитель мужского пола так бесцеремонно со мной обращался и находился в столь непозволительной близости. Придерживая капюшон рукой, чтобы оставить свое лицо скрытым, я глянула на возмутителя нашего с Лиззи спокойствия и… залюбовалась.

Мужчина был хорош. Думаю, не нашлось бы ни одной женщины, девушки, девочки, которая не издала бы парочку томных вздохов, глядя на этот образчик мужской брутальности. Мой вздох тоже начал рваться из груди, но усилием воли я проглотила его, вернув туда, откуда пришел — что-то, а держать лицо меня все же учили.

Прикинула, как бы описали его внешность авторы книг, которые я так любила читать. Высок, широкоплеч, силен. На вид не более тридцати лет. Шоколадные волосы, точь-в-точь как мои по цвету, заплетены в толстую косу, в которой было все же одно цветовое отличие от моих локонов: алая прядь. Этот красный штрих очень ему шел, как и сверкающая кровавыми искрами серьга в левом ухе. Мужчины в Лимарии редко отпускали столь длинные волосы — среди аристократов почти никогда, но ему прическа шла. И носил он ее столь небрежно, что было понятно: мужчина знал, что привлекателен, не мог не знать, но его это не волновало. Если бы не общее ощущение скрытого лоска и богатства, который я, как аристократка, распознала сразу, его можно было принять за корсара, который после пиратских вылазок забежал пропустить пару стаканов в этой харчевне.

Мой взгляд пробежался по нему еще раз и дополнил картину частностями. Я отметила загорелую кожу, черные как уголь, искрящиеся глаза, темные росчерки бровей, высокие скулы, глубоко посаженные глаза, прямой нос и красиво очерченные губы — все это рисовало образ страстного и порывистого мужчины. Добавить к этому силу и жар, исходившие от него и казавшиеся частью его сущности, и можно понять, почему про себя я назвала его «огненным». Я очень явственно ощущала в нем пламя, способное рушить города и сжигать девичьи сердца.

Надеюсь, незнакомец не понял мою реакцию на него. Рион смотрел в мою сторону, но вряд ли разглядел хоть кончик носа, а вот я, поймав лучистый взгляд, словно пропала: кровь зашумела в ушах, сердце билось пойманной птицей, стало почти больно дышать. Мне срочно нужно было… В душе появилось что-то сродни желанию замерзшего после долгой дороги путника протянуть руки к костру, чтобы живительное тепло согрело тело и душу.

От меня мужчина ответа так и не дождался. Было видно, что он пришёл в себя, и теперь ощущает досаду и немного раздражен. Как всегда выручила Лиззи, которая, делая вид, что все хорошо, и ее спутница не замерла безмолвным истуканом, сказала:

— Сударь, мы благодарны и с удовольствием воспользуемся вашим предложением пообедать. Однако, заплатим сами. Мы торопимся, нам через час уезжать.

— Вы не остановитесь на ночь? — спросил огненный, всё ещё наблюдая за мной.

— Нет, мы держим дальний путь, — продолжала объяснять Лиззи.

Показалось или Рион продемонстрировал признаки любопытства? Наверное, Лиззи тоже что-то такое увидела, поскольку добавила:

— Мы спешим, нас ждут мужья.

Мужчина отчего-то усмехнулся, но вслух сказал лишь:

— Что ж, еще раз прошу прощения.

Рион метнул последний огненный взгляд в мою сторону и ушел к лестнице, ведущей на верхние этажи, шепнув что-то по пути подавальщице. Возможно, заказывал обед.

Я выдохнула и наконец попыталась задышать полной грудью, а Лиззи взвилась и принялась причитать:

— Леди… Светлана! Что это с вами… тобой сейчас было? Пугаете вы… ты меня! Тьфу ты! Не могу я по-простому! Вот как вас оставлять, коль вы на каждого черноглазого так леденеть будете.

5

Из комнаты до утра я выходить не планировала. Как бы ни храбрилась, но по Присту разгуливать одной не хотелось. Город приграничный, как бы чего не случилось.

На рассвете от постоялого двора отправлялся дилижанс в столицу, который проезжает и через Мильс. Я намеревалась проснуться пораньше, позавтракать и покинуть «Тихую сказку», пока большинство постояльцев еще спят, в том числе мой случайный знакомый.

Образ Риона то и дело всплывал в голове, и я даже попыталась угадать, кем мог быть этот человек. Одежда, вроде бы, не позволяла определить статус и материальное положение, но мой наметанный взгляд распознал хорошую выделку кожи его куртки, необычные пуговицы — явно работа на заказ, как и пряжки на сапогах. А чего стоила сережка в его ухе: это был рубин в огранке из бриллиантов. Нет, это не бродяга. Иностранец? Лимария была крупнейшим человеческим государством, но не единственным, так что мужчина вполне мог быть неместным.

Но больше всего удивило то, как остро мое тело отозвалось на этого таинственного Риона. Рион… Вымышленное имя или короткий вариант?

От одних только воспоминаний об этом мужчине пульс ускорился в разы. Подобные ощущения для меня были настолько новыми и неизведанными, что бороться с ними не стала. Зачем? Рион будоражил, заставляя кровь бежать быстрее. В этом состоянии я сама себе нравилась.

Я настольно опьянела от своей свободы и самостоятельности, что даже разрешила себе представить, как таю в объятиях этого мужчины. Я — взрослая, независимая женщина! Могу себе позволить! Никто и слова не скажет поперек. Особенно ярко я нарисовала наш с Рионом поцелуй, почти наяву ощутив мягкость его губ. Было очень волнительно хотя бы так побывать в объятиях этого огненного смерча.

Во мне стремительно поднимала голову смелая, энергичная и немного безрассудная Светлана! Стены давили, комната показалась тесной, мне вдруг захотелось подарить свои задор и страсть миру! Еле удержалась от побега из номера, отыскав в себе остатки благоразумия. Вместо прогулки, я встала и подошла к зеркалу, чтобы взглянуть в свои шальные глаза. Они лихорадочно сверкали, а щеки горели. Словно хворь приключилась, а не мысли о мужчине. Приблизила лицо к зеркалу и произнесла нежно: «Рион!» Огненный в отражении не материализовался, а я посмеялась над своей глупостью, отошла и достала одну из книг, которую захватила с собой в дорогу.

Улегшись на кровать, принялась читать, с трудом, но отвлекаясь от вздорных мыслей. Книга была любовным романом, который я уже месяц никак не могла закончить. В нем описывалась тяжелая судьба драконьей невесты, которую выдали насильно замуж за деспотичного ящера, и она всеми правдами и неправдами пыталась сбежать. На моменте, когда несчастная девушка в намерении покинуть драконье королевство переоделась в селянку и спряталась в повозке, груженной тыквами, я уснула. Только одну мысль я успела поймать: тыквы поставляют из Лимарии в Сгардор, а не наоборот — автор пишет ерунду.

Начитавшись о драконах, сны я видела соответствующие. В них мне явился крылатый ящер. Огромный, с мерцающей алой чешуей, он сидел, сложив крылья и смотрел на меня, а я стояла рядом и совсем без страха любовалась совершенной красотой этого исполина. Протянула руку, показывая, что хочу дотронуться, и дракон растянулся на земле, положив свою гигантскую голову у моих ног. Я дотронулась до шипастых наростов, а это чудесное создание богов закрыл свои глаза с алыми вертикальными зрачками и заурчал. Это показалось мне настолько забавным, что я засмеялась, потревожив спокойствие дракона. Он дернулся, расправил крылья и махнул ими, снеся меня порывом воздуха на несколько метров. Увидев, как я приземляюсь на пятую точку, дракон испугался содеянного, открыл пасть, зарычал и ринулся ко мне. Выглядело это настолько агрессивно, что я закричала и проснулась, осознав, что упала с кровати, а здание ощутимо трясет.

Отходя от сна, я лежала на полу и дышала так, словно пробежала несколько миль без остановок. Оказалось, я проспала остаток дня до поздней ночи. В комнате было темно, только тусклый свет луны, закрытой грозовыми тучами, позволял еле-еле рассмотреть окружающие предметы. На улице назревала непогода, а вот что случилось на постоялом дворе, было непонятно. Я с кряхтением поднялась и попыталась вспомнить, что меня разбудило. Это волновало и других постояльцев: в коридоре послышался шум, проснувшиеся люди вылезали из номеров, вопрошая друг у друга, что за ерунда приключилась, однако объяснить происходящее никто не мог.

Грохот больше не повторялся, и сонный народ, успокоившись, начал возвращаться в свои комнаты. Я же, наоборот, решила осуществить вылазку в коридор. Сон ушел, и я начала собираться в дорогу, посчитав необходимым перебрать вещи, оставленные мне Наталией. Для этого нужен был свет. Не найдя ни одной свечи в своей комнате, вспомнила, что могу достать несколько в коридоре, благо, там я видела их превеликое множество.

Осторожно открыв дверь, выглянула наружу, обнаружив странное: тут тоже было темно, а большая часть свечей погасла. Оставшаяся парочка непотухших мерцала световыми пятнами в конце коридора, куда я, не мешкая, и пошла, чтобы забрать их себе. Однако дойти не успела: сделав всего лишь пару шагов, услышала легкий шорох за спиной, а потом вздрогнула, когда тяжелая рука опустилась на мое плечо. Вопроса, кто это, не возникло, так как меня окутал уже знакомый запах древесной смолы. Сердце почти остановилось, когда низкий голос шепнул:

— Я все пытался понять, почему там на дворе была ты, но ощущалась не так... А ты спряталась!

— Вы меня с кем-то перепутали… — начала было я, развернувшись к нему лицом, но в ответ раздался тихий смешок.

— Ты даже не представляешь, насколько права. Но сейчас для меня это обыденность: все путать, — начал было Рион, однако тут же себя одернул. — Но одно я знаю точно: ты сладкая и желанная.

— Но я... — пыталась что-то возразить, но растерялась от его напора, и из головы вылетели все наставления Лиззи.

6

Ровно в назначенный час я застегнула пуговицы пальто, которое оставила мне Наталия, взяла сумку и саквояж и вышла на двор «Тихой сказки». Еще через несколько минут я села в большой многоместный дилижанс, в который легко вмещалось человек десять. Кроме меня в нем пока было только три пассажира: пожилая супружеская пара и худощавый мужчина, на вид нервный и очень усталый. Усевшись в углу, я достала пирожок, яблоко и принялась завтракать. В харчевне я сидеть опасалась, боясь встретиться с Рионом, поэтому попросила завернуть снедь мне с собой. Экипаж тронулся, и я взглядом попрощалась с местом, которое стало весьма знаменательным по части случайных встреч и поворотов судьбы.

Когда наш возница поворачивал за угол, я увидела всадника в длинной черной кожаной куртке с накинутым на голову капюшоном. Его конь направлялся навстречу нам — судя по всему, мужчина возвращался на постоялый двор. Я мгновенно узнала его по пряди алых волос, которая змеей упала ему на грудь. Похоже, сегодня свои непривычно длинные волосы Рион собрал в небрежный хвост, что еще больше роднило его образ с пиратским.

Мужчина не повернулся в сторону дилижанса — он смотрел исключительно перед собой, очень сосредоточенно о чем-то размышляя, но я все же отодвинулась подальше от окна вглубь салона, чтобы не быть замеченной. Узнал бы мое лицо Рион при свете дня? Вряд ли. Меня мужчина толком не рассмотрел, разве что кудрявые волосы, но не более. Права была Лиззи: иногда для мужчины достаточно, что ты женщина.

Как ни старалась я внушить себе, что мне безразлично, но все же я была уязвлена. В первую очередь тем, что Рион не пожелал продолжить знакомство. Здравый смысл говорил, что для него это была интрижка с замужней женщиной, и меня он воспринял как фривольную девицу, готовую на адюльтер. И даже его подарок, если задуматься о ситуации под таким углом, — это щедрая плата за порванное платье. Да, я понимала! Но все равно было обидно.

Рион не знал обо мне ничего, и вчера не спросил даже имени, зная, что больше мы не увидимся. «Сладкая» — как безлико, но все же... Все же я чувствовала, что в нашу с ним ночь я хоть и ненадолго, но стала для него кем-то. Именно так я и буду думать. Именно так я и сохраню в своей памяти эту ночь. Все же мы, женщины, — неисправимые романтичные дурочки. Зря я высмеивала героинь тех книг, что читала, обзывая слабохарактерными. Сейчас я сама пополнила их ряды.

Вздохнув, я закрыла глаза и попыталась отвлечься.

До столицы путь занимал сутки, а до Мильса чуть меньше — восемнадцать часов. Возница сказал, что будет одна смена коней и несколько небольших остановок, чтобы размять ноги и сходить по нужде. Очевидно, дорога предстояла нелегкая, особенно для меня, привыкшей путешествовать в элитных экипажах на мягком ходу. Этот дилижанс не особенно заботился об удобстве пятых точек своих пассажиров, в чем я смогла убедиться очень скоро. Меня жутко трясло, и через пару часов я уже ощущала головную боль и ломоту во всем теле.

По пути наша компания пополнилась еще пятью пассажирами. Сначала к нам подсели мать с дочерью лет пятнадцати, которые ехали в столицу на заработки, затем пожилой мужчина приятной интеллигентной наружности, оказавшийся школьным учителем и к тому же очень говорливым, а также парочка молодых девушек, явно подружек. Они сразу же оповестили нас, что едут на свадьбу в столицу, и всю дорогу обсуждали невесту, перемывая ей кости и вспоминая всех ее любовников. Учитель с удовольствием поддержал разговор, рассказав о своей несчастной истории любви, а остальные слушали.

В целом компания подобралась хорошая, в душу никто не лез: меня только спросили, кто я и куда еду. Я поведала свою выдуманную правду: еду в Мильс пожить у сестры, и меня больше не трогали, сочтя за молчунью.

Вечером мы остановились возле небольшой деревушки, где имели возможность размять ноги, пока меняли лошадей. Оказывается, это была обычная практика, и свежая четверка коней, что возница сейчас запрягал в дилижанс, принадлежала ему — он платил местным за содержание, так как всегда ездил по этому маршруту. Пока мы дышали воздухом, к нам подошел один из селян — пожилой мужчина с седой бородой. Он поздоровался со всеми, а потом сказал:

— Вы там это, осторожнее. Слыхали мы, нынче банда лютая в лесу лиходействует.

– Упаси богиня от такой напасти, – подключился к разговору худощавый пассажир, который нервно огляделся и начал поторапливать возницу с лошадьми.

— Может, нам тогда на ночь тут остаться? — спросила женщина, путешествующая с дочкой. Она сказала, что зовут ее Присцилла. — Зачем в ночь гнать? Опасно!

— Не могу я, сударыня, мне в столице под утро надо быть, срочная почта, — ответил наш кучер.

Пассажиры начали переговариваться, споря, как лучше поступить. Присцилла спросила, когда через деревню пройдет следующий дилижанс — оказалось через двое суток. Выяснив, что крестьяне готовы приютить всех желающих, она решила остаться. К ней присоединилась пожилая пара и школьный учитель, не рискнувшие ехать в такой ситуации по темну. Я колебалась и смотрела на оставшихся спутников: парочка девиц, которые ни за что не согласны пропустить свадьбу, нервный мужчина и возница – пожалуй, самый крепкий из нашей жидкой компании. До самого последнего момента я не могла принять решение, но, когда экипаж был готов вновь двигаться в путь, решилась и вернулась в его салон. Была ни была! Настало время проверить свою везучесть.

Вначале наша четверка немного нервничала: девушки то и дело выглядывали из окон, а мужчина, наоборот, сидел, вжав голову в плечи и нервно теребя ручку небольшого портфеля, который он постоянно держал на руках. Я перестала смотреть в окно, так как окружающий пейзаж не внушал спокойствия: мы ехали по широкому тракту, по обеим сторонам которого был лес. Вековые деревья, запах сырости после недавнего дождя, свет луны, который с учетом обстоятельств не спасал картину от зловещности – все это навевало тревогу, будоража фантазию и пробуждая дурные предчувствия.

7

В попытке достать золотой слиток, я резко рванула вперед на несколько шагов и упала на колени, сделав вид, что меня тошнит. Меня и на самом деле мутило, но сейчас я усилила эффект.

— Эй, ты чего, ненормальная? — спросил кто-то из мужчин.

— Нет, мне просто плохо, — нарочито громко кашляя ответила я.

— Тяжелая, что ли? Я знаю, баб часто полощет в это время, — предположил какой-то знаток женского здоровья.

— Всего лишь трупы не люблю, — сдавленно ответила я, а сама тем временем нащупала заветный слиток.

— И поэтому бросаешься в его сторону? — подошел к нам Кот. Я действительно своим прыжком значительно приблизила себя к мертвому вознице, что противоречило и моим словам, и здравому смыслу.

Разбойника это насторожило. Я стояла на коленях, а Кот поднял ногу и толкнул меня своим сапогом. Вполсилы, но все же ощутимо: со стоном я завалилась на бок.

— Вставай! Хватит разыгрывать! Говори, что тебе нужно было? Что ты взяла? Покажи руки!

Меня прошибло холодным потом, однако я успела схватить с травы еще и зеркальце. Ручной работы, серебряное с позолотой, оно было невероятно красивым, поэтому могло сработать. Пока вставала, запихнула яйцо в рукав, а главарю протянула на ладони блестящий аксессуар. Он недоверчиво прищурился и приказал показать обе руки.

— Это все из-за этой безделушки? Тебе она нужна? — спросил, не отводя глаз, словно проверяя мою реакцию и пытаясь понять: вру или не вру.

— Вы знаете, сколько стоит эта безделушка? К тому же, это мама покойная подарила, – сочиняла я, не моргнув глазом. Надеюсь, леди Лоранна никогда не узнает, что я ее на время похоронила.

— Дай сюда! Кто знает, как ты решишь его использовать: может, свои вены вскроешь или мне глотку осколком перерезать захочешь, – насмешливо бросил бандит. Похоже, всерьез он меня не воспринимал, а потому и злился как-то лениво. — Красивая штука, и правда. Я и забыл, что такие цацки могут быть дорогими. И откуда у твоей матери это богатство? Придется разобраться с тобой повнимательнее, — цокал языком бандит, оценивающе и с разжигающимся интересом глядя на меня.

Кот еще минут пять задавал вопросы. Мужчина подозрительно щурился, о чем-то размышляя и ловко подбрасывая мое зеркальце в руке. Как могла отвечала на вопросы, стараясь не запутаться в своем вранье, поеживаясь под цепким взглядом разбойника.

Я говорила, заставляя себя не отвлекаться, хотя повод для этого был. Мне так же, как и утром начало казаться, что золотое яйцо стало теплым и продолжает нагреваться, а в нос ударил густой древесно-смоляной аромат — даже захотелось оглянуться, нет ли поблизости Риона. Похоже, эта золотая штуковина не так проста. Возможно, это какой-то артефакт. Но как он действует? Для чего он?

Я боялась, что яйцо начнёт жечь руку, но ничего подобного не произошло, а через некоторое время и тепло, и наваждение вовсе исчезли.

К этому времени разбойники готовились покинуть место преступления. Облив дилижанс и разбросанные вещи пассажиров какой-то жидкостью, бандиты начали вскакивать в седла и ожидать команды главаря. Меня подвели к коню, которого до этого распрягли из нашего дилижанса. На нем уже были закреплены упряжь с седлом. Трое таких же скакунов ожидали моих спутников. Мне подумалось, что разбойники оказались очень предусмотрительными, коль таскают с собой запасные седла. Однако позже из разговора я узнала, что они вместе с упряжью лежали в дилижансе в коробе для багажа — возница зачем-то вез их в столицу.

Меня подсадили на коня, не дав в руки поводья. Кот забрал их себе. Такая же картина наблюдалась и с остальными пленными: разбойники вели лошадей, на которых те сидели, не разрешив самим управлять животными. Пока никто на меня не смотрел, я засунула золотой слиток в корсаж, чтобы освободить руки, и ухватилась за луку седла. Это было весьма неудобно, и когда мы перешли с шага на галоп, чтобы не слететь на землю, я вцепилась своему коню в гриву.

Перед тем как покинуть это трагическое для нас и удачное для разбойников место, один из мужчин бросил свой факел в сторону экипажа. Попав на залитые горючей жидкостью предметы, огонь мгновенно взвился до небес, похоронив под собой все наше имущество, дилижанс и труп кучера. Вот и все. Люди, которые будут проезжать тут, увидят только выжженную землю.

Наш путь продлился достаточно долго, чтобы устать и захотеть спешиться — мне требовалось срочно размять ноги. Я не представляла конечную цель нашей скачки, но жаждала прибыть уже хоть куда-то. Однако, в такие минуты воображение подкидывало картины того, что меня ждет по прибытии, и я мгновенно наполнялась силами ехать верхом до бесконечности.

И все же спустя несколько часов наш конный отряд остановился: мы находились в лесу на небольшой поляне. Один из разбойников подал сигнал, подражая крику совы. В ответ раздался крик кукушки, и к нам вышло еще человек десять разбойников. Мужчины начали переговариваться, делиться новостями. Пленникам пока не давали спешиться — наших коней повели под уздцы, казалось, в самую чащу. Однако выяснилось, что дремучесть окружающего леса была кажущейся, и через несколько рядов деревьев мы попали в удивительный мир разбойничьего поселения.

С десяток хижин, замаскированных терновником, сухой листвой и ветками, несколько кострищ, мишени для стрельбы из лука и метания ножей — вот что я увидела в этом маленьком лесном городке. Разглядеть при свете луны все подробности было невозможно, да мне и не хотелось узнать лишнее и стать опасными свидетелем. Впрочем, это было неизбежно, и выживание теперь зависело исключительно от моей ловкости и смекалки. В своем выводе я еще больше утвердилась, когда пленившие нас разбойники сняли платки со своих лиц, не страшась, что мы их сможем кому-либо описать: теперь надежда, что нас отпустят, умерла. И был шанс, что с нами произойдет то же самое.

Не скрываясь, я вглядывалась в лицо главаря, пытаясь понять, что он за человек. Судя по тому, как с ним разговаривали оставшиеся в поселении мужчины, Кот действительно был тут непререкаемым авторитетом, и многое, в том числе моя жизнь, зависело именно от его воли.

8

На некоторое время на поляне воцарилась тишина. Замерли все. Никто не знал, как реагировать. Вроде бы ясно, что я что-то сотворила с главарем разбойников, но никто, включая меня, не понимал, что. Оживил всех выкрик, который неожиданно мне помог.

— Это драконья магия! Я видал разок такое. Магический огонь! Драконья, да! Люди ею не владеют! Это дракониха! — заорал во всю глотку один из бандитов, тыча в меня пальцем, а я чуть не крикнула в ответ, что нет такого слова, чистокровных нужно называть драконессами в человеческом облике и драконицами во второй ипостаси. Слава богине, сдержалась, а мой нежданный спаситель продолжил орать:

— Не подходите к девке! Если покалечим или попытаемся, то все сгорим!

Уж не знаю, что такое ужасное успел пережить этот "вестник смерти", но его страхи сыграли мне на руку. Увидев, что ринувшиеся было ко мне разбойники отпрянули, я поняла, что прямо сейчас нужно использовать ситуацию в свою пользу, пока мужчины не пришли в себя.

– Лиссу и Нариту сюда, быстро!

– Что? — прорычал Бешеный.

Похоже, теперь первый по авторитету в банде он, и, скорее всего, именно этот головорез — следующий главарь, так что переговоры вести следует именно с ним.

— Рыжую и брюнетку сюда! И коней! Быстро! А то сгорите все!

Сейчас мне очень пригодился навык командовать, точнее, даже не мой, а остальных леди Корджиа. Я вспомнила, как гоняют слуг Марьяна и мама, и просто скопировала их тон.

Оказалось, что желание убить меня у Бешеного было сильнее страха, поэтому он вытащил нож и все же ринулся ко мне, но остальные разбойники были более осторожны и чувствительны. Они бросились ему наперерез, окружили и стали уговаривать отпустить нас на все четыре стороны. Бандит бесился, но доводы его подельников были очень убедительны, да и численно на их стороне был явный перевес: кроме самого Бешеного никто не согласился на меня напасть. Очень уж пугал всех обугленный труп Кота.

— Девки могут выдать нас, – привел вполне весомый контраргумент Бешеный.

— Мы уйдем отсюда раньше, чем они доберутся до людей. Зато не сгорим живьем! — парировал кто-то.

Через десять минут обсуждения победил страх «драконьей кары». Мужчины вывели коней и девушек. Я не знала, успели ли бандиты что-то сделать с ними, но в тот момент это было неважно. Главное, обе подружки могли идти, и уж тем более ехать. Необходимо было срочно покидать это место, пока разбойники не опомнились и не решились все же испытать мои псевдомагические возможности.

В седла мы все трое взлетели словно лихие наездницы. Направление нашего пути выбирать не приходилось: с этой поляны шла только одна более-менее удобная для скачки тропа, по ней мы прибыли сюда. Я выехала на дорогу первая и пустила лошадь галопом, Лисса и Нарита последовали за мной. В какой-то момент я почувствовала инстинктивное желание свернуть на узкую тропку, уходящую в лес, и девушки не стали оспаривать мое спонтанное решение. Мы замедлили шаг коней и направились сквозь кустарник, высокую траву и ветки деревьев, которые больно хлестали нас по лицу. Лунный свет еле-еле проникал в эту чащу, поэтому через полчаса я услышала первый ропот со стороны своих спутниц.

— Зачем мы свернули сюда? Куда мы едем? — со всхлипами спросила Лисса.

— Да, я тоже не понимаю, за каким мы мучаемся? Не лучше ли вернуться на нормальную дорогу, она должна вывести на главный тракт.

— Нас там могут искать, — возразила я.

— Но нас отпустили. Зачем им гнаться за нами?

— Могли одуматься, понять, что мы беззащитны и неопасны. Все возможно, — устало отозвалась я.

Я ответила на вопрос, но на самом деле мною руководила вовсе не логика: я действовала на уровне инстинктов, наличие которых у себя обнаружила только сегодня. До этого я смела надеяться, что являюсь разумной особой, которая не поддается эмоциям и всегда действует с головой. Но последние сутки полностью опровергли это глубокое заблуждение.

Я уже собиралась объяснить все это девушкам, когда мой конь громко заржал, а потом, словно в панике или страхе, начал дергаться, бить копытами, пытаясь сбросить меня. Сколько я ни пыталась его осадить, ничего не получалось. Конь ринулся вперед, потом резко остановился и подскочил, дернув крупом так, что я не смогла удержаться и вылетела из седла, больно ударившись о землю. На этом мое падение не закончилось: оказалось, я упала на край косогора, а потому мое тело начало катиться вниз, получая все больше ушибов и порезов. Сначала я слышала тревожные выкрики девушек, а потом налетела на камень, стукнувшись о него виском. Вспышка перед глазами, потом темнота. Я потеряла сознание.

***

Очнувшись, почувствовала, что у меня горит лицо. В голове мгновенно пронеслись картинки обуглившегося Кота, поэтому я в панике подскочила, пытаясь спастись, однако ноги подкосились, и я опять свалилась на землю. Стало понятно, что опасности нет: оказывается, некоторое время я провалялась без сознания на дне небольшого оврага, а в лицо, обжигая кожу, прямой наводкой светили яркие солнечные лучи.

Я не стала кричать и звать Лиссу и Нариту: было понятно, что девушки давно покинули меня, потеряв в темноте. Думать о том, что они просто не стали утруждаться и лезть в овраг, не хотелось. Посмотрев на себя, поняла, что имею вид огородного пугала: рваное грязное платье, отсутствие одной туфли, грязные обломанные ногти, и, подозреваю, красное обожженное на солнце лицо. И тем не менее, я — жива! Надо мной не надругались, меня не убили и помогло мне мое золотое сокровище. Вспомнив о слитке, дрожащими руками полезла себе в корсаж, молясь богине, чтобы яйцо было еще там. Нащупав его, облегченно выдохнула. Я поблагодарила судьбу, подарившую мне моего случайного любовника, и похвалила себя за свою фривольную натуру, которая затащили меня в постель к огненному. Это спасло меня от ужасных последствий нападения разбойников. И пусть кто-то попробует после этого мне сказать, что случайные связи на одну ночь — это плохо!

9

На вид деревня совершенно не оправдывала свое название: аккуратные деревянные домики, ухоженные огороды, мирно пасущиеся коровы, овцы да козы. А еще ребятня, с воплями играющая в войнушку. Привели меня к дому, окруженному роскошными персиковыми деревьями, чьи наливные плоды смотрели на меня аппетитными красно-перламутровыми боками. Я бы, наверное, подошла и сорвала один, но в руках у меня было яйцо, которое никто из деревенских не видел, но которое я упорно несла с собой, не желая с ним расставаться.

— Это кто с вами? Девица? — вышла из дома дородная женщина с тяжёлыми чёрными косами, словно змеи лежащими на ее пышной груди, с подозрением и прищуром разглядывающая меня. — Вы кого мне притащили?

— Светка Коржик величать. Ехала в столицу на заработки, а попала в беду. Нужно на пару деньков приютить, а потом с Сенькой отправим.

— Да на кой мне это чудо-юдо? Не пущу в свой дом. А вдруг, воровка.

— Мотя, но…

— Я тебе дам, Мотя. Я Матильда. Матильда Лешик, староста Хмырищ, так что нече мне тут панибратством заниматься! — заголосила женщина.

Яся и Нильс одновременно почесали головы, не зная, куда теперь меня приткнуть, а я решилась открыть рот:

— Но еще сама богиня Эриус говорила, что гостеприимство — суть есть сама доброта. И нельзя отказывать нищему путнику, ибо несет он в твой дом удачу и процветание.

— Это откуда такая набожная нам досталась? — уперев руки в бока, рявкнула Матильда.

— Так это все знают. Разве вы не читаете “Божественные откровения”?

— А ты, значит, грамотная?

— Да, вполне.

Матильда как-то сразу подобрела, заблестела глазами, замаслялась улыбкой. Яся и Нильс тоже подтянулись как бравые солдаты, а я пыталась понять, почему моя грамотность привела всех в такой экстаз.

— Так это, зачем тебе в город? В Хмырищах тож хорошо, — неожиданно выдала староста.

— Да? Что мне тут делать?

— Так дело как раз для тебя есть. Хорошее дело!

Матильда положила мне руку на плечо и словно змей-искуситель, который еще саму богиню Эриус во грех пытался ввести, замурлыкала мне на ухо:

— У нас на окраине жила ведьма... Не смотри на меня так и не перебивай! Толковая баба была: всех лечила, женихов привечала, детей народить помогала… Только померла она. Древняя совсем была: сто пятьдесят годиков было нашей Гришаночке…

— Ведьму звали Гришей? — удивилась и уточнила я.

— Да нет, зачем же? Гришаной… А ты точно грамотная? А то ерунду спрашиваешь!

— Да просто послышалось. Так и что ваша ведьма действительно жила так долго?

— Жила-жила... И ничего. Нет ее. Давай ты теперь будешь, а?

Я открыла рот, чтобы возразить, но была так поражена предложением, что слова застряли в горле. В итоге я произнесла только:

— А причем тут грамота?

Матильда обрадовалась, что я не протестую, а просто уточняю условия. Яся и Нильс тоже заметно расслабились и расплылись в улыбках.

— Так это самое главное! Осталась после нее книжечка. Она ее грир... гримру… гримуар называла! В ней Гришаночка все-все свои рецепты да заклинания держала. Мы бы и сами, да читать почти не умеем. А ты можешь жить в ее доме, мы тебя всем обеспечим: со снедью поможем, и по хозяйству мужики все сделают. А потом с города подтянется народ, тот и денежки носить станет. А ты только читай книгу и делай, как там сказано.

— А разве дар не нужен для этого?

— Наша Гришана всегда говорила, что в ее деле важны точность и усидчивость. У тебя есть? – с надеждой на положительный ответ зыркнула на меня Мотя.

Я смотрела на селян и потихоньку осознавала, что вот только что получила шанс. Шанс прожить свой год вдали от родителей. Это было очень заманчиво – ну подумаешь, вместо жизни в городе, я узнаю деревенский быт. А тут и денег не надо, мне сразу работу на полном обеспечении предложили. Не стала я торговаться или отнекиваться. Подумав с полминуты, я уверенно воскликнула:

— У меня есть!

Как только я дала согласие, Яся и Нильс, не откладывая, подхватили меня под белы рученьки и повели к моему новому жилищу. Пока мы шли через деревню, новость о том, что в Хмырищах завелась своя ведьма, распространялась со скоростью лесного пожара. Матильда поделилась этой радостью с парочкой местных, а дальше, как и заведено, началась деревенская забава "расскажи соседу, пока другие не сделали это быстрее". В итоге я еще полдеревни не прошла, а на меня уже все Хмырищи поглазеть вышли: из-за заборов показались женщины, дети и те мужики, что не работали в поле. Кое-кто даже пошел лично проводить мою замызганную фигуру до места заселения. Так что в итоге процессия сформировалась знатная.

Я слышала шепотки и громкие выкрики: «Ой, лютая, похоже, ведьма! Вишь, только одна нога в обувке? Так это копыто у нее, как пить дать, она его тряпицей-то и обмотала!», «А не наша ли это Гришана? Из гроба встала помолодевшая, вот и вернулась вся в грязи!», «Уж больно мелкая какая-то! Как она котёл-то гришанин таскать будет?» По итогам стало понятно, что в целом в меня верили, но с некоторыми оговорками.

А тем временем мы всей толпой, в количестве около тридцати человек, добрались до окраины Хмырищ, где стоял только один дом, который и был указан моими провожатыми как мое новое жилище. Деревянный, окруженный хлипким забором, он выглядел враждебным и неуютным. Но я надеялась, что это обманчивое впечатление.

— Вот, тут, значит, и жила наша ведьма. Там у нее и банька есть, мы сейчас с Нильсом ее тебе натопим да дров нарубим на первое время, — сказал Яся и пошел через калитку к дому. Я проследовала за ним, остальные селяне остались за околицей, наблюдая, как я вселяюсь в эту избушку.

Я поднялась на крыльцо и толкнула входную дверь. Она тут же гостеприимно распахнулась, издав лишь легкий скрип, похожий на тоненький приветственный голосок. Я никогда ранее не была внутри деревенского жилища, не умела топить печь, рубить дрова, не носила воду с колодца. Но в общих чертах представляла себе то, что должна увидеть, так как всегда внимательно слушала истории из жизни своей горничной — Лиззи часто рассказывала про свое деревенское детство.

10

Вернувшись в дом, я присела за стол, достала хлеб с салом и принялась молча жевать, осматривая потолок, углы и подоконники и размышляя, где искать книгу. Мысли бродили разные, в том числе: «А что я тут делаю?» Любая другая уже побежала бы домой, но я упрямая, а к тому же чем разгребать то, что уже натворила, уж лучше отбыть свой год вот в таком милом домике.

Поев, я методично обрыла все по второму разу, однако без толку. От отчаяния даже заглянула внутрь печи, перепачкавшись золой. Ползая по полу и собирая на свой сарафан всю скопившуюся кругом грязь, я заглядывала под лавки и горшки и неожиданно обнаружила погреб. Спускаясь в сырой подпол, была уверена, что на верном пути, но нет, и там гримуар не обнаружился. Через час безуспешных поисков, я вновь присела отдохнуть и доесть оставшуюся горбушку.

Рядом с моим локтем, который я поставила на стол, в усталости оперев голову на ладонь, лежали слиток и найденное в лесу яйцо. Задумчиво взяла в руки золотой подарок Риона, повертела его перед глазами, рассматривая вензель. А и Т — скорее всего, инициалы, но почему драконий алфавит? Имя дракона на слитке? Зачем? Жаль, что у меня не было возможности выяснить правду. Впрочем, на что я отвлекаюсь, это вообще сейчас неважно — мне нужно разгадывать таинственное исчезновение гримуара!

В сердцах я кинула слиток на стол, и тот покатился. Заторможено наблюдая за золотым яйцом, подставила ладонь к краю стола, чтобы оно слетело в нее, а не на пол. Однако слиток и не думал падать: он вдруг резко остановился и тут же двинулся обратно так, словно натолкнулся на невидимое препятствие. Что за чудеса! Этого не может быть, там пусто: мои глаза видят только пыльный стол!

Я медленно, с опаской протянула руку к месту, где слиток поменял траекторию. Положив ладонь на кажущуюся пустой столешницу, ощутила под рукой книгу. Прикоснулась и тут же догадалась: нашла! Это был гримуар. Как только об этом подумала, он начал проявляться. С лёгким свечением, волнами выныривая из пространства, он материализовалась перед моими глазами. Через полминуты на столе лежала вполне осязаемая и полностью видимая книга. Это был старинный фолиант с черной потертой обложкой, без каких-либо надписей, покрытый пылью, копотью и еще чем-то липким.

Увидев книгу, я сделала два вывода. Во-первых, богиня Эриус, покровительница ведьм, явно меня благословляла, коль позволила найти гримуар. По крайней мере, я на это надеялась. А во-вторых, я поняла, что хочу срочно, не откладывая в долгий ящик, испытать себя и приготовить какое-нибудь зелье.

Чтобы избежать неприятных случайностей, взяла лесное яйцо, завернула его в шарф, который нашла в сундуке, и положила на печь. Когда я ее растоплю, ему будет там тепло, а пока сберегу от возможных неудачных последствий моих опытов. Я горела азартом и энтузиазмом, а потому всё хрупкое стоило убрать от меня подальше.

Затем я вернулась к столу, подтянула к себе ведьмину книгу и открыла. Случайно или гримуар решил поиграть со мной, но на открывшейся странице я увидела заголовок «Укротитель локонов». Судя по всему, это был рецепт эликсира для гладкости волос. Потрогала рукой свою вздыбившуюся после мытья деревенским мылом кудрявую мочалку на голове, за которой обычно ухаживала Лиззи, натирая разными средствами. Она дала мне специальный шампунь с собой, но те несколько пузырьков остались на поляне, где нас ограбили разбойники, а потому сейчас на мои волосы смотреть было страшно, и никакая расчёска так просто не способна справиться с этим ужасом.

Я пробежала глазами рецепт. Мне нужен был огонь, значит, печь растапливать буду прямо сейчас, тем более что скоро начнет вечереть, и в доме станет прохладно — нужно сделать это до темна. В Лимарии даже летом по ночам было довольно зябко, поэтому пальто, куртки и шали были обязательными атрибутами для нас круглый год.

Ничего сложного в том, чтобы растопить печку, я не видела: дрова были, осталось только их поджечь. У нас в поместье было несколько каминов, но слуги разжигали их специальным артефактом, которым я тоже умела пользоваться, но которого в этой избе не было. Я понятия не имела, где берут огонь крестьяне. Поискав глазами что-то, что могло натолкнуть на мысль, и ничего не обнаружив, поняла, что зашла в тупик. Сломалась на простом, так сказать. Я давеча смогла спалить бандита, а печь растопить не получается.

Вспомнив недавний ужас, я задумалась, а потом посмотрела на стол, где лежал спасший меня недавно золотой предмет. Схватив слиток, я подошла к печи, однако, что делать с этим дальше, не имела понятия. Я поднесла его к дровам, потрясла руками, громко озвучила приказ и даже представила, что дрова — это злобный насильник, но нет, ничего не получилось. Сев на пыльный пол перед печью, я загрустила, а затем напоролась взглядом на странные предметы, лежавшие в небольшой выемке внизу. Это был камень, металлический предмет, черные кусочки ткани и щепки. Зачем они там?

Я взяла найденное в руки и запустила мыслительный процесс. Или тут жил ребенок, который любил прятать всякую ерунду, имеющую значение только для него, или этим разжигали огонь — кто-то не просто так держал это рядом с местом закладки дров в печь. Чисто по наитию я ударила металлом по камню и увидела искру. Поднесла руки к дровам и начала высекать искры на них, но огня не случилось. Сообразив, что щепа и черные куски ткани тоже для чего-то нужны, я положила немного и того, и того на дрова и продолжила свои манипуляции. К тому времени, как у меня получилось увидеть первый язычок пламени на щепе, искры летели уже у меня из глаз. Руки устали и тряслись, но я все же добыла огонь — у меня был повод гордиться собой.

Чтобы закрепить результат, я начала дуть на щепу и перекладывать ее дровами — этот процесс был мне знаком: в детстве я любила разжигать костер, и даже при наличии артефакта пламя не всегда вспыхивало в полную силу.

Когда поленья взялись огнем, я захлопала в ладоши от радости, однако что-то явно было не так. По всему выходило, что дым должен был идти в дымоход, не зря же его так назвали. Но этого не случилось, и через минуту все помещение заполнилось непроглядной, вызывающий кашель завесой. Я вскочила, открыла окна и дверь, чтобы проветрить, а потом вернулась к печи. Вспомнила, как Лиззи пела мне песенку про трубочиста. Трубочист — это же тот, кто чистит трубы? А если тут труба не почищена, то куда дыму деваться? Вот в чем дело!

11

Быт я осваивала мучительно, но вполне успешно. Через двое суток впервые пошла за водой к колодцу, потому что всю бочку извела на стирку, готовку, попытки зельеварения и после всего на отмывание самой себя. Увидев меня, сгорбленную под тяжестью двух ведер с водой, некоторые селяне предлагали помощь, а кое-кто очень настойчиво.

— Света, Светланка! Зачем такая красивая девушка таскает тяжести, а? Я помогу! — с этими словами один из парней схватил мои ведра и, болтая без умолку, довел до самого дома. Полагаю, он думал, что я приглашу его к себе, но я поблагодарила, показала бочку, которую следовало наполнить, затем вручила ведра и сказала нести воду еще. В ближайший час я видела Фреда много раз — его имя я догадалась спросить только в конце, когда мой запас воды был восстановлен, а парень топтался у крыльца, пытаясь напроситься в гости.

— Спасибо тебе, Фред, ты можешь идти.

Я отдавала себе отчет, что обращаюсь с ним как со слугой, но, во-первых, я не знала, как поступают в таких случаях обычные люди, а, во-вторых, соблюдать установленные традициями нормы гостеприимства не имела возможности. О чем я буду разговаривать с этим жизнерадостным увальнем? Помощь ему моя не нужна, угостить нечем. Что ему делать в моей избушке? Собираясь прогнать парня, я все же надеялась, что Фред не обидится. Меня же легко оправдать: я ведьма, а, значит, могу быть не такой, как все.

— Не надо благодарить, лучше пойдем вечером гулять! Светланка! Такая красавица не должна пропадать дома одна.

У парня были свои представления о том, что должны и что не должны делать красивые девушки. Очень захотелось спросить, какую участь он отводит дурнушкам, но не стала, потому что с удивлением поняла, что за мной ухаживают. Вспомнив, что собиралась когда-то завести любовника, уже немного другим взглядом окинула Фреда: ладный парень, сильный, плечистый, с золотисто-русой шевелюрой. Однако мысль о романе все же отмела. И дело даже не в том, что в голове непрошено мелькнул образ Риона, раздавшись в ушах страстным шепотом: «Сладкая!», а в том, что мне совершенно не хотелось потом всю жизнь прожить в избе женой крестьянина.

Да, я хотела приключений, но честно признаюсь: всю жизнь носить воду с колодца я морально не готова. Да что там, я уже сейчас скучала по комфорту отчего дома, и только природное упрямство не позволяло мне все бросить и с воплем: «Папа, спаси, была неправа!» умчаться к родным пенатам.

Парень смотрел на меня с надеждой, а я ответила:

— Я не могу, мне сегодня кроличьи мозги с куриным пометом растирать и выпаривать. Для красоты кожи такое каждый вечер делаю. Я так-то рябая с детства, только на помете и держусь. Могу и тебе подсобить, проблемки, я вижу у нас есть. Вон, прыщ под носом, его особо густо смазать надо…

Договорить я не успела: мой поклонник вспомнил, что ему сарай чинить надо, он же маме обещал, — развернулся и был таков. Вот ведь как быстро прошла его симпатия к красноволосой ведьме!

К слову, после смены цвета волос я стала очень авторитетной — для всех это было признаком моих сильных колдовских способностей. Как следствие, через несколько дней, даже раньше времени, которое обозначила Матильда, ко мне пришел страждущий. Это был молодой парень, который вечером постучал в мое окошко и дрожащим голосом попросил войти. Я решила было, что это еще один поклонник и приготовилась разыграть злобную страшную ведьму, но, увидев доходягу, который в растерянности мял в руках свой картуз, передумала: не дай богиня, помрет от страха прямо на моем дворе.

— Чего тебе? – крикнула я.

— Уважаемая ведьма! Мне надо…

— Что тебе надо? Через два дня открываюсь. Пока не работаю.

— Но мне очень надо, — перешел на еле слышный шепот.

— Ладно, заходи! Только излагай четко!

— Д-да. Как изволите. Я жениться хочу…

— Так а я причем? Женись на здоровье! — пугать не пугала, но вредность показывала.

— Но невеста не хочет!

— Как так? А она знает, что невеста?

— Я ей еще не говорил. Нас родители сосватали, она мне шибко нравится, но Кристина и не смотрит в мою сторону, ей Фред по нраву. А я не хочу, чтобы она по принуждению, хочу по любви. Моя семья самая зажиточная тут...

— Как зовут тебя, горе-влюбленный, а?

– Монис Пашт я.

— Так что ты хочешь от меня, Монис Пашт?

— Так это, зелье какое... Чтобы меня сделать лучше или чтобы Кристина во мне что-то увидела...

— М-да. Ну так вот, Монис. Зелье я варить не буду, так как видеть в тебе явно пока нечего... Хотя, говоришь, зажиточный? Значит, точно сам справишься. Совет я тебе дам. Для начала научись трём вещам: говорить как мужчина твёрдо и уверенно, выражать свою любовь четко и с красивыми подарками, а также не потеть ладонью при рукопожатии. Главное у тебя есть: средства! Над остальным работай. Иди, тренируйся. Пока все три условия не выполнишь, к Кристине не подходи. А как научишься, тогда покоряй!

Монис потрогал пальцем свою ладонь, скривился, а затем тяжело вздохнул и, бросив: «Я вас понял», пошёл из моего дома. Ох, чую, нескоро свадьбу гулять будем.

Довольная, что сделала доброе дело, вернулась к прерванному занятию. Оно было у меня немного странное: я высиживала яйцо. Дело в том, что два дня назад под скорлупой начали раздаваться звуки: стрекот, свист и шипение. Все сразу. Они усиливались, когда я оставляла яйцо и шла по делам, но затихали и превращались в почти кошачье урчание, когда брала его в руки. Ну вот так и повелось, что по несколько часов в день, я убаюкивала лесную находку словно младенца, а ночью спала с ним в обнимку — сама я эти мытарства называла "высиживанием". И только один вопрос меня волновал: а что, собственно, оттуда выберется по итогу?

Два дня спустя наступило время начинать запланированное ведьмовство. Первый посетитель не заставил себя ждать и появился на рассвете. Я только успела встать, затопить печь и поставить вариться кашу, как услышала стук в дверь. На пороге стояла бабуся, которая держала в руках небольшую корзинку, издававшую чудесный запах сдобы. Я не знала, что попросит у меня эта бабушка, но на ее снедь у меня явно были планы. Все эти дни я ела в основном крупу. Овощей у ведьмы не было, птица была под защитой моих новых принципов, и только яйца продолжали играть в моей жизни не последнюю роль, став важной частью рациона. Можно представить, как мне надоело есть одно и то же. Так что за выпечку я готова была бабульку даже омолодить или выдать замуж — видела я разные зелья в гримуаре, знаю, о чем говорю.

12

Первую странность я заметила через пару недель после вселения в хмырищинский дом: я стала наблюдать у себя быстрое заживление любых ран. Резалась, обжигалась и другими способами калечила себя я постоянно — ведение хозяйства и ведьмовские обязанности не проходили даром. Сначала я не особо обращала внимание на подобные мелочи: замотала тряпицей, и всего делов. Однако как-то раз, нарезая аппетитную свиную колбаску, что принесла мне Матильда за примочку от бородавок, я случайно рассекла указательный палец и по привычке положила его себе в рот, отсасывая бегущую кровь и размышляя, осталась ли у меня мазь для заживления ран, что я делала пару дней назад для целой толпы селян, весело отгулявших местную свадьбу. К слову, лечила я тогда не только парней — драка случилась знатная.

Когда через несколько секунд, я вытащила палец и проверила состояние пореза, то с удивлением обнаружила, что его как ни бывало. В ступоре взяла нож и резанула от души по ладони — хотела проверить способности своего организма на более серьезном ранении. Первые пятнадцать минут моя рана вела себя вполне обычно: кровоточила и болела. А вот спустя час от нее остался едва заметный след. Очевидно, что повреждение было незначительными, такие порезы всегда быстро затягиваются, но заживление в течение часа или чуть больше — все же слишком, это нельзя отнести к чему-то обыденному.

Объяснить наверняка эту странность я не могла, но все же попыталась. Решила, что так действует статус колдуньи. По моей версии, главную роль играло само жилище ведьмы, влияя на меня и укрепляя мое тело. Это имело под собой основание: Гришана прожила сто пятьдесят лет, а для человека подобное было весьма необычно, если не сказать невозможно. Ведьма явно что-то делала для своего долгожительства — может, дом впитал ее ведьмовство и теперь перекидывает на меня? Согласна, притянуто за уши, но по крайней мере, это позволяло обрести душевный мир и не придумывать, богиня знает что.

И все бы ничего, но регенерация стояла не первая в списке моих странностей. Лидировали — запахи. Дело в том, что люди начали для меня пахнуть — каждый по-особому. До этого в моей жизни столь чуткое восприятие человеческого аромата произошло только один раз: с Рионом, а теперь вот, спустя пару недель после моего приключения в "Тихой сказке", я начала улавливать запах каждого человека. Не тот, которым он пах для всех окружающих, а тот, который слышала лично я.

Осознала я свою неожиданную способность далеко не сразу: поглощенная варкой зелий, я сутками витала в травяных ароматах, которые заполняли пространство моего жилища. Чуть позже заметила, что с приходом в дом гостей, я начинаю чувствовать больше, объемнее, насыщеннее — словно что-то тревожащее стучало в голову, а я отмахивалась, все никак не открывая этому дверь. На следующем этапе я начала пытаться отделить новые ароматы от тех, что производили мои зелья и от тех, которые естественным образом присущи людям. Иногда я сама себе напоминала пса, который встречает гостей, принюхиваясь к ним. Нет, я не дошла до того, чтобы каждому посетителю совать нос за пазуху. Так пугать селян я не стала, хотя, подозреваю, и это тоже добавило бы мне авторитет. Обнюхивала я тайно. Но тщательно.

Со временем поняла, что слышу запахи даже не носом, а как-то по-другому. А еще, благодаря им я начала лучше понимать людей. Читать их мысли я, само собой, не могла, но чем ближе был мне собеседник и чем чаще я его видела, тем легче мне было различать его чувства и эмоции.

По ходу дела определила, что Матильда пахнет яблоками с корицей, Яся издает горчичный запах, а Фрося — медовый. Вместе с тем я узнала, что староста меня уважает, Яся относится снисходительно и жалеет, а Фрося — с бесконечной благодарностью.

Как-то раз Мотя забежала попить со мной наш любимый травяной чай по гришаниному рецепту под названием «от лени». Мы разболтались, и женщина поведала, что ее муж десять лет назад погиб, утонув в реке. Во время рассказа обычно боевая и жизнерадостная Матильда, немного всплакнула, а ее аромат изменился: исчезли яблоки, в то время как коричный тон стал гораздо гуще — очевидно, что именно так пахла скорбь этой женщины. С этого момента в отношении Моти у меня словно третий глаз открылся, и я стала понимать не просто общее настроение, а оттенки ее эмоций. Для этого мне уже практически не нужно было задумываться о запахе, я просто знала: вот староста злится, вот она устала, а вот она пришла ко мне прямо от своего любовника, а потому состояние благости и душевной сытости заполнило ее существо.

Людей, которых я видела впервые, я не понимала настолько глубоко, но все же сейчас мне стало проще оценивать их намерения, что в моем ведьмовском деле оказалось очень полезным.

Пришел ко мне однажды один местный богатей по имени Горис. Не с Хмырищ, а соседнего поселка. Он просил средство для мужской силы, что было одной из самых распространённых просьб среди мужчин постарше. Обычно я не отказывала, наоборот, всегда была готова к подобным заказам: в подполе у меня было около десятка заготовленных пузырьков с нужным зельем. Но в этот раз мне совсем не хотелось выполнять заказ клиента. Глазами я видела липкий взгляд и мерзкую ухмылку на лице престарелого гостя, а ощущала и того больше: пах Горис удушающе сладко, как будто сотни срезанных и оставленных в маленьком помещении лилий, что вызывало лишь отвращение и желание поскорее от него избавиться. Оплату старик принес щедрую: настоящую золотую монету, которая не помешала бы моему пустому кошельку. Я давно хотела поехать на ярмарку в поселок, но за душой не имела ничего, кроме золотого слитка, который расценивала как артефакт и продавать точно не собиралась.

Горис мне не понравился. Я чувствовала в его сладком запахе вспышки похоти, предвкушения и чего-то еще — дурного и пакостного. Подумав с пару минут, дала согласие, но средство состряпала другое, со слабительным эффектом, решив для себя, что женщин ему любить нельзя. И верно все сделала: Матильда потом сказала, что этот высохший телом ловелас хочет в любовницы взять молодуху, которую за долги купил у отца в соседней деревне. Девушка сопротивлялась, но мужчине уж очень она по вкусу пришлась. Одна беда — организм его подводил. Глаза хотели — мочи нет, а тело реакцию нужную никак не выдавало.

13

Авэрион Танавершас

Рион тяжко вздохнул перед очередным сеансом связи с его величеством. Дракон был удручен. Ему начало казаться, что он самый большой неудачник за все время существования драконьего государства. Он не особо интересовался историей Поисков, но был почти уверен, что затянуть возвращение Ральма в Ауркиронис более, чем на два месяца — это позор, и когда он вернется в Сгардор, то насмешек не избежать. Но разве это его вина? Он искал по наводке жрецов Шакарры. Возможно, слишком долго, оказавшись не самым сообразительным в сравнении с его предшественниками, но он все же добрался туда, где находится перводракон. Точнее, находился ранее, но исчез: когда мужчина заглянул под куст, там было пусто.

Включив свои примитивные навыки следопыта, Рион догадался, что яйцо унесли. Все было бессмысленно, два месяца Поиска пошли насмарку! И сейчас Риону снова нужны жрецы для уточнения координатов. Сам он не способен на что-то серьезное: без капли магии драконы порой слабее человека, ведь люди умеют рассчитывать только на себя, а крылатые избалованы своей сверхсилой.

Еще вчера Рион с облегчением решил, что разгадал загадку местонахождения яйца, хотя это была та еще головоломка. Эти шурховы святоши не способны ставить нормально задачу. Насколько все могло быть проще, скажи они: «Яйцо на северо-востоке в трех милях от такого-то города». Нет! Злобные тысячелетние старикашки многозначительно смотрят в твое лицо и дребезжащим голосом произносят что-то эдакое: «Иди на восток, пока не устанешь, и твоего носа не перестанут касаться лучи предзакатного солнца, потом поверни на запад, чтобы послушать тихую сказку, от нее направишься на юг, и когда полнолуние вступит в свои права, припади на колени, ибо обретешь…» Ну да, тысячу раз, но не обретёшь, а огребешь — подумал тогда Рион. Это ж в каком месте он должен отрастить себе глаза, чтобы узреть с восточной стороны на своем носу закат? А затылком на своей заднице бегемотов он учуять не должен?

Дракон разгадал все эти бредни. Не сразу, порой, выпивая по литру человеческой браги и швыряя в ярости и бессилии опустевшие кувшины о стены комнаты на постоялом дворе, но разгадал! И для чего? Чтобы как последний идиот лазить под кустом? После того, как какой-то вор упер его сокровище? Преклонил колени, к шурховой матери. Драконий лорд на четвереньках! Да толку-то!

Из всех этих кусочков головоломки, которые предоставили ему жрецы, только «Тихая сказка» оказалась весьма недурственной и преподнесла неожиданно приятный сюрприз. Рион даже расщедрился на драгос для той вкусной незнакомки. Да, должно быть, он сошел с ума! Отдать ритуальное золото человечке! Впрочем, для людишек это всего лишь дорогой металл. Переплавят и все.

А вообще, его сумасшествие в ту ночь объяснимо: он не спал двое суток, много пил, излишне злился. Как следствие, Рион сначала клещом вцепился в то милое создание, что заняло его стол, затем ему показалось, что его ящер взбесился, да так, что здание сотрясло до самого основания. Откуда взялись эти галлюцинации? А это были именно они: в отсутствии магии сгардорцы не чувствовали своих драконов, те спали, ожидая окончания Поиска.

А потом он все же получил ту сладкую. От воспоминаний мужчину немного повело. Рион почти не разглядел ее лица, но уверен, что она красавица: он сполна ощутил её совершенство руками и не только, а после не прочь был ощутить еще раз... Или даже много раз.

Смешно, но он не выдержал и постучал в ее комнату на следующий день, однако горничная сказала, что постоялица покинула гостиницу и Прист — видели, как девушка садится в дилижанс до столицы. Никто не назвал ее имени, да он особо и не выяснял. Рион в тот день тоже выехал из «Тихой сказки»: Поиск вел его к Ральму. И тем не менее, он все последующие дни нет-нет, да и возвращался мыслями в ту страстную ночь с незнакомкой.

И все же главный сюрприз ждал его под кустом в лесу, куда он добрался спустя примерно месяц после отъезда из Приста. Вместо яйца в том самом месте дракон нашел лишь пару сломанных веток и лоскут ткани. Решив, что это может быть материал с одежды вора, Рион забрал с собой находку. Досада, злость, отчаяние охватили мужчину: неужели он теряет хватку?

Сейчас дракон должен был сообщить о своем провале самому королю! Богиня, это так унизительно! Не менее унизительно чем то, что вчера он купил очередной кристалл связи, так как прошлый разрядился! Для драконов с их истинной магией артефактом могут становиться любые предметы, заряженные с помощью их личного дара. В обычное время Рион использовал собственное кольцо с рубином, чтобы общаться с кем бы то ни было, а теперь вынужден посещать артефакторные лавки.

Шурхов поиск! Он, могущественный представитель древнего драконьего рода Танавершас, члены которого при желании могли бы сбросить нынешнего короля с трона одним взмахом крыла, не будь они такими ленивыми, сидел сейчас в грязной человеческой комнатушке очередного уездного постоялого двора и ждал, когда его величество Магридалон Игнисфальк свяжется с ним, чтобы получить отчет. Если бы люди только знали, насколько уязвимы сейчас драконы: они не могут обращаться, так как вторая ипостась гуляет где-то вместе с Ральмом, и не способны использовать магию. Все, что завязано на волшебство, ждет возвращения перводракона в его законное место: Ауркиронис, а он — лорд Танавершас, сильный дракон, недавно разменявший вторую сотню лет, придумывает оправдание своей несостоятельности для короля, словно школяр пятидесятилетний. Немыслимо!

Кристалл тем временем загорелся ярким золотом. Рион поскреб отросшую на подбородке густую темную щетину и принял вызов.

— Лорд Танавершас! Что у вас происходит? Третий месяц пошел, мои фонтаны не работают, дочь расстроена, так как устала от блеклости окружающего мира. Когда вы вернете нам магию?

— Ваше величество, я бы с радостью, но яйцо кто-то забрал. Оно было в лесу, а теперь…

— Что за ерунда, его не могли съесть звери или забрать человек. Оно для их глаз и нюха, да и вообще всех органов чувств не существует.

14

Что я почувствовала, когда увидела Риона возле своей калитки? Это сложно описать. Каких-то конкретных эмоций не возникло. Точнее, их было так много, что они толкались в груди, не рождая что-то определённое: изумление, испуг, волнение, любопытство, злость, радость боролись друг с другом и пытались протиснуться на волю. Я же просто замерла. Мужчина, похоже, мой ступор расценил по-своему. Он прокашлялся и громко, словно для глухой, почти по слогам повторил:

— Ну так что, поможете?

Я, наверное, так и стояла бы как истукан, но на помощь пришел Хрустик, который спрятался за волосами и, видимо, решил привести меня в чувство. Для этого он выбрал самый радикальный метод: от души цапнул за шею.

— А-а-а… Да-а-а, конечно, проходите, — отмерла я.

То, что мужчина окончательно посчитал меня за полоумную, посмотрев как-то даже с опаской, было очень заметно. На меня пахнуло знакомым древесно-смолистым ароматом, в котором теперь я чувствовала гораздо больше, чем в нашу первую встречу. Я различила нотки настороженности, любопытства и... ярости. Мужчина был зол? На меня? Но за что? Меня он явно не узнал, но в любом случае причин для гнева не было, скорее, это мне полагалось изображать оскорбленную.

Поразмыслив, я решила, что ярость может быть направлена на того, кто сделал это с лицом Риона. Успокоившись, пригласила мужчину в дом и указала ему на лавку возле окна. Мазь от ожогов у меня не переводилась, поэтому готовить ее не надо было. В деревне это была распространенная напасть, особенно у детей, которые, как известно, любят шутить с огнем.

— Присаживайтесь, — сказала, а сама пошла помыть руки в умывальнике в углу. — Как вы так умудрились обжечься? — спросила, решив начать светскую беседу, а мужчина вздрогнул и внимательно посмотрел на меня.

— Вы мне кажетесь знакомой, мы нигде не встречались раньше? — спросил Рион.

— Исключено, вас я бы запомнила, — отрезала довольно жестко, уже пожалев, что вообще начала с ним разговор.

— Хм… Это комплимент? Вы находите меня незабываемым? — спросил мужчина. Я как раз приблизилась к нему и очень старалась держать лицо, не обращая внимание на откровенную провокацию с его стороны. Однако это было сложно: эмоции мужчины поменялись и сбивали с толку своей сумбурностью, он явно был взволнован, что заставляло нервничать и меня. Сейчас я бы предпочла избавиться от своего дара ради сохранения хладнокровия.

— Вы абсолютно правы, вас не забыть. Особенно с таким ожогом на лице. Я держу в памяти всех мужчин недалекого ума, чтобы при случае сторониться, — использовала я грубость как защиту.

— Недал… Что? Вы назвали меня идиотом? — изумление в голосе мужчины отражалось и в его запахе. Не привык он к подобному. Это неожиданно привело меня в чувство, но ненадолго.

— Разве? Просто удивляюсь, как можно так удачно сунуть свое лицо в костер, — ответила как ни в чем не бывало.

— Послушайте, но это уже…

— Помолчите и дайте мне обработать кожу! — я старалась сосредоточиться, так как на лице Риона действительно красовался свежий ожог, требующий лечения. Не зря я назвала его "огненным" — может, это вообще самовозгорание?

Приблизившись вплотную и попав в эпицентр его волнующего аромата, я не смогла удержать воспоминания о нашей с ним ночи, оказав себе тем самым очень плохую услугу, ибо память подкинула несколько настолько жарких сцен, что у меня мгновенно пересохло в горле и ощутимо затряслись руки. Попыталась собраться и начала протирать ожог очищающим лосьоном. Я усиленно заставляла себя думать о чем угодно, только не о губах, которые когда-то дарили мне головокружительные поцелуи, а сейчас находились в непозволительной близости от моей груди, и не о сильных руках, в моей памяти страстно ласкающих мое тело. Тщетно пыталась сосредоточиться на лечении, глядя исключительно на травмированное место и стараясь не цеплять взглядом внимательно взирающие на меня глаза пациента.

Рион не морщился, его реакция в целом была какая-то неправильная. Дыхание мужчины перестало быть ровным: срываясь, оно опаляло кожу даже сквозь толстое сукно сарафана. При этом я точно знала то, что знать не должна: мужчина не страдал от болевых ощущений, в данный момент он активно возбуждался, его аромат выдавал это очень явственно.

В такой ситуации самой оставаться спокойной было немыслимо. Я почувствовала, что тоже встала на путь запретных желаний: по телу пронеслись мурашки, а внизу живота начал сворачиваться болезненно-сладкий спазм. Богиня, дай мне силы! Я сейчас наброшусь на своего пациента. А он и не остановит, судя по тому, что я ощущаю благодаря своему дару! Молилась об одном: чтобы мои переживания не отражались на лице. Однако, я не умела настолько владеть собой, а процесс погружения в этого непонятного мужчину был запущен и стремительно разгонялся. Нарастал знакомый жар, а в сочетании с почти болезненным томлением тела мое состояние приближалось к критической точке.

— Вы покраснели, мисс! Я вам так понравился? М-м-м? — тихим, проникающим под кожу голосом спросил Рион. Эмоции мужчины четко давали понять, что он на грани и успокаивать или в чем-то ограничивать себя не планирует. Рион активно подключился к процессу моего грехопадения: положил руки на мои ягодицы и смял их, прижав меня к себе с хриплым стоном. Я не могла вымолвить ни слова, борясь со своими внутренними демонами, а огненный продолжал соблазнять:

— Уважаемая ведьма, если вы хотите, то мы можем прервать на некоторое время лечение моей физиономии, потому как сейчас страдает у меня совсем другое место...

Руки мужчины хаотично и настойчиво гуляли по моему телу, а я перестала обрабатывать ожог и замерла, окунувшись в вихрь своих переживаний и задыхаясь от их интенсивности. А потом на мгновение заглянула в глаза мужчины, и уже не смогла отвлечься от этого потрясающего зрелища. В глубине его почти черных омутов зарождалось пламя. И нет, это не метафора — я видела всполохи. Они постепенно увеличивались, словно что-то пыталось вырваться наружу из двух глубоких пещер. Я невольно подалась вперед, словно зачарованная, наклонившись и приблизив свое лицо к его. Всполохи постепенно росли и вдруг взорвались, на секунду заполнив всю радужку, а затем свернувшись до двух вертикальных линий. Я отшатнулась в испуге: на меня смотрели глаза моего Хрустика, он тоже вот так умел — плеснуть огнем и показать ящерицу. Но если у него это выглядело мило, то в случае с Рионом пугало до дрожи.

15

Рион сурово и торжественно знакомил меня со своей персоной и теми ужасами, которые ожидают мою жалкую личность, окажись я преступницей. Я же почти не слушала, погрузившись в размышления.

Что же это получается? Мое решение сбежать и не идти с гипотетическим ящером из Сгардора под венец привело меня в постель к первому встречному, который совершенно случайно оказался драконьим лордом? За каким-то... шурхом проживающим на постоялом дворе? В провинциальном городке? И в итоге именно крылатый стал моим первым любовником, а теперь еще и врагом? Звучало бредово, но все было именно так: я нажила себе недруга, причем весьма опасного и могущественного.

Это надо было так влипнуть! Лорд Танавершас говорил правду: если ящеры потребуют казнить меня или любого человека, это будет осуществлено мгновенно, так как они в своем праве. Да что там, никто слова поперек не скажет, если дракон без суда и следствия вдруг прихлопнет меня от нечего делать. Люди не пойдут против сгардорцев, так как драконы способны стереть человеческие государства с лица земли за пару дней.

— Вы хотите забрать Хру… Ральма? Но не факт, что он захочет, — наконец прервала я угрожающую речь Риона.

На эти слова дракон ничего не сказал, вместо этого он рассмеялся: не искренним весёлым, а надменным хохотом, показывающим, что я, жалкая человечка, сморозила какую-то ужасную глупость. Было обидно, и похоже, не только мне. Хрустик отреагировал на эти звуки агрессивно. Он опять выпустил залп пламени, не причинив, правда, на этот раз здоровью Риона никакого вреда, но спалив его рукав, на котором теперь красовалась большая дыра. Что ж, мой золотистый друг стабильно вел в счете, а лорд, похоже, начал его бояться. Кому как не мне было более чем очевидно: в аромате лорда Танавершас сгустилась тревожность, которая лично мою душу радовала, а вот драконью терзала. Если бы волдыри на лице позволяли, я точно увидела бы, как лорд побледнел: ему не улыбалось испытать очередной приступ боли, которую он за последние пару часов успел распробовать дважды — ожог, с которым он пришёл был очень свежим.

После того как дракончик деморализовал противника, он вернулся на мое плечо, обвил хвостом шею и что-то успокаивающе заурчал в ухо. Ральм очень доходчиво показал, что никуда не собирается, а Рион в бессилии и злости заскрежетал зубами.

Настала моя очередь смеяться. Но я же леди, я не могу так. Так громко. Поэтому тихонько хихикнула, прикрыв рот ладонью.

— Это не смешно! — рявкнул дракон, глядя на испорченную одежду.

— Абсолютно! — согласилась я.

— А знаешь... Вот как мы поступим. Я забираю тебя в Сгардор, а там пусть королевская служба сама решает, что с тобой делать.

— А вот это вряд ли. Я сейчас деревенских позову, пожалуюсь, что их ведьму обижают. Изнасиловать пытаются.

— Что? Да кто тебя… Ты сама на меня почти прыгнула!

— Спорная сентенция. В любом случае, это частности, — не стала спорить я, — и поверят точно мне.

— Против дракона люди не пойдут, испугаются.

Он был прав, но внутренний голос мне подсказывал, что не все так просто: будь у этого лорда возможность козырнуть силой, злился бы он так? Я улавливала едва различимую горькую нотку в его запахе, и инстинкт мне говорил, что это страх разоблачения. Похоже Танавершас только с виду казался грозным и уверенным в себе, внутри он был далеко не так монументален. Но чего он боится? Решила проверять опытным путем.

— Против дракона не пойдут, верно. Если поверят. А как вы докажете, что дракон, а? Говорите, регенерация не работает? А что еще у вас не работает?

— Эй, ты на что намекаешь? — возмущенно воскликнул огненный, а я поняла по его эмоциям, что предполагаю в верном направлении.

— Как на что? На то самое! Обратиться, полыхнуть пламенем, использовать магию? Сможете?

Кажется, я угадала. Рион не мог! Горький запах усилился и приправился гневом. Я гордилась собой: соображала и делала выводы на скорую руку, но умудрялась раз за разом попадать в точку. Поняв, что лорд в данный момент лишен магии, я тут же увидела всю картину целиком.

— Ральм… Ральм вам нужен, чтобы вернуть себе могущество? Боги! Сейчас что, весь Сгардор ни на что не способ…

Договорить я не успела. Может, магии у дракона и не было, а силы оставалось немерено. Лицо Риона перекосилось, глаза вновь полыхнули огнем, свернувшимся в вертикальные зрачки, но уже не от вожделения, а гнева. Второй раз на это смотреть уже было не так страшно, однако ярость дракона все же заставила меня сжаться. Волна очень явно осязаемого запаха гари дезориентировала и вызвала кашель, а потом я вновь отлетела к стене и была прижата к ней огромным мужским телом.

Что-то мы с лордом словно танец разучиваем: вновь и вновь повторяем одни и те же фигуры. Однако в этот раз никаких поцелуев: руки дракона схватили мои плечи, ощутимо их сжали и тряхнули так, что у меня клацнули зубы, а перед глазами поплыло. Моего Хрустика вообще отнесло куда-то в сторону, и я услышала его пронзительный свист, а драконий лорд зашипел мне в лицо:

— Молчи! Или сдохнешь прямо на месте. Человечка! Что мне мешает просто убить тебя и забрать дракона?

Мужчина еле сдерживался, его пальцы на моих плечах сжались еще сильнее, причиняя нестерпимую боль до выступивших на глазах слез, размывших приблизившееся почти вплотную перекошенное красное лицо в волдырях, которое полыхало на меня лютой ненавистью.

Все было очень и очень плохо. Я пробовала оттолкнуть Риона, но это было равносильно ударам по скале: ей все равно, а рукам очень больно. Однако в который раз за сегодня лорд недооценил силу нашей с Хрустиком дружбы: настало время очередного выхода дракоши на сцену. Я увидела, как мой маленький защитник приземляется на плечо драконьего лорда, подносит морду к его уху и… нет, слава богине, не выдыхает туда пламя, потому что это было бы очень жестоко. Возможно даже смертельно. Все было проще: Хрустик-Ральм заорал. Как точно можно назвать этот крик-визг-вопль-рык я не знаю, но лорда Танавершас проняло. Он дернулся и отпустил меня, а я не удержалась на ногах и сползла на пол, наблюдая, как контуженный Рион зажал уши руками и со злостью выплевывает очередные факты о тяжелой жизни уже знакомого нам шурха.

16

У селян я отпросилась на неделю. Раздала всем запас отваров и мазей по требованию, а Матильде вручила остальные, обозначив содержимое банок и бутылей рисунками. Особо забавно у меня вышла старушка, согнувшаяся от боли в пояснице, и мужчина, страдающий от геморроя: я все же выяснила, что это за хворь такая, поэтому не особо детализировала рисунок. Однако и этого хватило, чтобы развеселить лорда Танавершас. Дракон смеялся, наблюдая за моими художествами, причем, в этот раз хохотал искренне, чем немало напугал Ральма.

Двигаться в сторону границы с драконьим государством решили в тот же вечер, не задерживаясь в Хмырищах. Удивительно, но судьба вновь возвращала меня в Прист: Рион планировал переходить к своим именно из этого городка.

Собралась достаточно быстро. Взяла из запасов ведьмы несколько сарафанов, глядя на которые дракон презрительно кривился, благо, здоровье уже позволяло. Отек и ожоговые волдыри исчезли в течение нескольких часов, поэтому мимика мужчины вновь стала весьма выразительной. Он почти вернул себе свой первозданный облик, за исключением бровей, проплешины на которых придавали ему совсем уж разбойничий вид.

— Мисс Светлана, я хотел бы предложить зайти в приличный магазин женской одежды в Присте и купить вам хорошую одежду. Я не представляю, как можно показаться на глаза драконам в этом. Никто из них не видел такие диковинные наряды, вы будете привлекать ненужное внимание.

Я пожала плечами, но согласилась. В моих интересах было стать как можно менее заметной, и все же я не могла не отреагировать на упоминание о городе, в котором впервые увидела огненного: мое лицо вспыхнуло, и я поспешила отвернуться. Однако Рион успел заметить мою реакцию и понял ее по-своему.

— Я не буду вас ни коим образом компрометировать и могу дать монет, чтобы вы сами купили себе красивое платье. Тем более, я действительно должен вам за излечение меня от двойного ожога.

В этот момент я все же не сдержалась и спросила едким тоном:

— А это ваш фетиш — девушки в красивых платьях? Вы всем раздаете золото для этого?

Дракон поднял свою покалеченную бровь в недоумении, что выглядело очень комично: я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Сударыня, если бы я не знал… Или если бы знал… В общем, я бы подумал, что вы меня ревнуете.

Я аж задохнулась от возмущения, но, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре, парировала:

— Да, лорд Рион. Я не хотела вам говорить… Но, похоже, я не могу без вас жить. Вы покорили меня с первого ожога, а на втором я забыла, как дышать…

Дракон в ответ ухмыльнулся, опалил беглым взглядом с головы до ног и произнес:

— Вы очень красивы, мисс Светлана! Особенно когда злитесь...

Да что ж такое! Меня опять подкинуло, ошпарило и скрутило — я знала, что мужчина искренен.

— Слишком аппетитна, чтобы носить эти деревенские тряпки! — пробормотал Рион себе под нос, напрочь испортив комплимент.

— Что? — переспросила я, в гневе прищурив глаза. Однако ярость утихла, снова уступив место рвущемуся хохоту, когда Рион состроил сосредоточенную физиономию, нахмурив облезлые брови, и сказал:

— Пора выходить, говорю. Телега, как его… Яси нас ждет, чтобы отвезти до ближайшего посёлка, где мы возьмем экипаж до Приста. И не сдерживайтесь уже, можете смеяться. Тем более, ваша улыбка... мне нравится.

***

Провожать меня пришло полдеревни. Многие искренне расстроились, и это было неожиданно приятно. Я обещала, что через неделю вновь вернусь лечить, а пока пожелала всем здоровья и забралась в повозку. Ехать было недолго, по сути, можно было и пешком, но раз случилась такая оказия: Яся направлялся в поселок на ночной рынок, то мы решили ею воспользоваться. Там есть извозчики, которые доставляют пассажиров в Прист, именно их услугами мы и воспользуемся.

Лошадь тронулась, а я вдруг представила эту картину со стороны: драконий лорд и человеческая леди едут на старой телеге, наполовину заполненной сеном, наполовину мешками с зерном. Впрочем, аристократами мы не выглядели. У лорда с собой не оказалось запасной одежды, поэтому он остался в сюртуке, прожжённом огненными залпами дракоши. Мне кажется, смотрелись мы, скорее, как разбойник и деревенская знахарка, его подельница, — очень живописный союз и уж точно более подходящий для текущего антуража, чем парочка представителей высшей знати.

Третий пассажир телеги виден не был: Ральм ехал на моем плече, прикрытом волосами, которые мне пришлось взбить таким образом, чтобы они лежали максимально пышно. В итоге мои красно-коричневые локоны были уложены весьма провокационно и были видны издалека за счет яркого цвета. Чтобы немного скрыть этот вызывающий хаос, я надела плащ с капюшоном, хотя в это время уже стремительно темнело и вряд ли кто-то мог меня разглядеть.

Глядя на мои волосы, Рион не удержался и сказал:

— Не знал бы, что вы человек, решил бы, что драконесса из рода алых драконов. Такой необычный цвет у людей я еще не встречал. Пожалуй, только моя родня могла бы с вами посоперничать.

— Думаете, я ваша потерянная сестра? Ваш отец грешил с человечками? — изящно парировала я.

Рион метнул на меня напряженный взгляд, словно я задела за живое, но, натолкнувшись на мое искреннее любопытство, лишь усмехнулся и ответил:

— Если мы и грешим, потомство не оставляем. От нас рожают только наши избранные, или как их называете вы, — истинные. И только девственницы. Точнее, бывшие девственницы, переставшие быть таковыми с нами. Истинных мы всегда чувствуем и забираем себе, а остальных можем… любить беспрепятственно. По всему выходит, вы не сестра мне. Совсем.

— Как у вас все интересно! А если вы не любите избранную? Все равно вынуждены жить с ней?

— Дело не в любви, а в совпадении. Впрочем, встретившись и пройдя единение, такая пара уже не может расстаться слишком надолго, испытывая постоянное притяжение, — процедил дракон. Похоже, это вот все ему было не по душе.

— Так это и есть любовь, лорд Танавершас!

17

— Лорд Танавершас, а почему именно вам доверили Поиск? — спросила я, чтобы хоть как-то ослабить напряженное молчание, которое сопровождало нас на всем пути до центра Приста.

— Я лучший, — отрезал дракон, продолжая размышлять о своём. — Правда, тот факт, что вместо яйца я притащу с собой неуемную девицу и уже вылупившегося Ральма, серьезным образом подпортит мою репутацию.

— Вот как… Вот как выглядят лучшие драконы… — протянула я, и, не удержавшись, дотронулась до места на рукаве сюртука мужчины, где зияла прожженная Ральмом дыра.

Рион вздрогнул, когда я к нему прикоснулась, и скосил глаза на мои пальцы. Я тут же одернула руку: у людей подобное считается провокацией и откровенным флиртом. Я в который раз приказала себе сдерживаться.

— Сударыня, я сделаю вид что не услышал насмешки, так как вы сейчас очень ценный для меня объект. А еще… ваши пальчики вызывают во мне инстинкт охотника: я потерял на время свою ипостась, но драконья сущность всегда при мне. Так что не хотите ко мне в лапы, не соблазняйте прикосновениями…

Что ж, объяснил доходчиво, я его услышала.

Шагая дальше, мы уже не пытались вести диалог: как показывала практика, молчание было в нашем с лордом Танавершас случае самой продуктивной формой взаимодействия.

Путь мы с Рионом держали на площадь возле ратуши, где по свидетельству встреченных нами горожан, будет проходить самое интересное. Несмотря на темноту, ощущения ночи не возникало, так как горели сотни ярких фонарей, а вокруг гуляли толпы людей: громких, радующихся, наслаждающихся жизнью — в разной степени алкогольного куража.

Найти главное место сегодняшнего праздника оказалось несложно, толпа буквально донесла нас туда. Я с восторгом оглядывалась, крутя головой, а Рион шел со скучающим видом, глядя исключительно вперёд. Удивительно, но люди обтекали его, ни разу не задев, в то время как я постоянно натыкалась на чьи-то конечности. Лорд то и дело хватал меня за локоть, шипя, чтобы я не вертелась, так как могу причинить вред перводракону.

В центре площади установили помост, который должен был выполнять роль сцены. Пока она пустовала, а все действо проходило вокруг: выступали бродячие артисты, клоуны, фокусники. Нам предлагали за медяк пострелять камнями в мыльные шарики и получить приз в случае серии удачных попаданий. За мелкую монету тебе готовы были заплести красивую косу, продать украшение, сладость или напиток. Вокруг играла музыка. В стороне я заметила и не могла оторвать глаз от лотка с сахарными петушками, которые выглядели настолько аппетитно, что мой рот наполнился слюной. Видимо, мой взгляд был по-настоящему говорящим и просящим, так как лоточник позвал, растягивая рот в мальчишеской белозубой улыбке:

— Красавица, выбирай, какой леденец хочешь. Тебе отдам просто так, за поцелуй.

Я не стала злиться, ответив ему улыбкой — парень был очень обаятельным и располагал к себе. Целоваться с ним я не собиралась, но и глаз от сладостей отвести не могла.

— Неужели жалко поцелуя для меня? Только в щеку, милая, — призывал торговец, и вот на это Рион уже отреагировал. Дракон подошел к лотку, протянул парню монету и сказал:

— Вообще не жалко. Мне тебя целовать или все же возьмешь серебром?

Ответ был очевиден, веселое выражение лица у лоточника стерлось, как не бывало, а Рион повернулся ко мне:

— Я куплю вам то, что хотите. Достаточно попросить. И вовсе необязательно дарить улыбки каждому оборванцу. Выполните свою миссию, тогда хоть со всей Лимарией... А пока со мной… выбирайте уже, какую конфету вы хотите.

Я не стала придираться к тону, которым мужчина делал подарок, и просто взяла понравившийся леденец.

— Спасибо, лорд. Вы так милы.

— Да? Ну ладно, — буркнул дракон. Я засунула голову петушка в рот, зажмурившись от удовольствия. Почувствовав очень выразительную и густую тишину, открыла глаза и посмотрела на Риона, который жадно и жарко смотрел на мои губы. Скосила глаза на леденец, а потом, тяжело вздохнув, вытащила и спросила:

— Что?

Рион вздрогнул и, отвернувшись, бросил:

— Пойдемте, там еще что-то продают, может, вам понравится.

Товары на том лотке, куда привел меня дракон, меня не заинтересовали, поэтому мы отошли к сцене и ожидали основного представления.

Вскоре на помост поднялись артисты, которые завели очень лиричную балладу о несчастной любви дракона и обычной девушки, разлученных расовыми предрассудками. По тексту стало понятно, что полюбили они друг друга, не будучи избранными, поэтому родители и дракона, и его зазнобы были против их брака — такой союз не давал потомство. Пару не волновал этот факт, и они с головой окунулись в свою страсть, пока отец дракона не решил девушку обмануть, подстроив так, что она увидела любимого с другой. Это был чистой воды обман, но наша героиня поверила и отравилась с горя. Дракон узнал, что его любимая мертва, и решил последовать за ней, тоже приняв яд. Однако ящер забыл, что всякие вредные и даже смертельные вещества на него, как и на всех чешуйчатых, не действуют — похоже, это был очень забывчивый дракон. Первая неудача его не остановила, и он решил зарезаться. Не размышляя особо, он воткнул в себя нож, однако и тут не повезло: регенерация прошла настолько быстро, что рана зажила раньше, чем он умер. Эта неудача тоже не остановила предприимчивого самоубийцу: наш герой пошел топиться. Пока суть да дело, случилось непредсказуемое: девушка вдруг очнулась, так как оказалось, что яда было недостаточно для того, чтобы ее убить. Она побежала к любимому, который в это время стоял на скале и готовился броситься в пучину морскую. Наша героиня не успела — дракон полетел вниз. Однако инстинкты были сильнее, и дракон не упал в воду: он обратился в падении и целый-невредимый взмыл в воздух. Увидев любимую, он схватил ее в свои лапы и унес далеко, где они прожили бездетную жизнь. Бездетную, но не безбедную, так как у ящера была богатая сокровищница. Главная трагедия их союза заключалась вовсе не в том, что у них не было отпрысков, а в том, что девушка не была истинной и не смогла пройти обряд единения, а потому не получила долгую драконью жизнь. Она старела, и в конце концов умерла, а дракон страдал и мучился, но потом нашел-таки свою избранную и стал по-настоящему счастливым, так как жена подарила ему сына. Конец.

18

Пограничную заставу людей мы проехали незаметно для себя, а вот со стороны драконов, оказывается, необходимо было обязательно выходить и идти к границе пешком. Рион подал мне руку, когда я выбиралась из кареты, и взял мою сумку. В это время наш возница развернул экипаж и поехал обратно: никто из людей не имел возможности проникать к драконам просто так. Граница со Сгардором в этом месте проходила по краю огромного ущелья, которое простиралось на многие мили. Мост был, но всего лишь один. Охранялся он драконами, и именно с ними лорд Авэрион начал разговор, подойдя к небольшому строению, которое, как я поняла, выполняло роль пограничного сторожевого поста.

Самое впечатляющее для меня на этом этапе пути было увидеть сгардорцев. До этого я имела честь лицезреть только лорда Танавершас и успела сформировать о нем некое мнение, которое экстраполировала на весь род драконий и теперь проверяла, права ли я была в своих выводах.

Увидела я двоих, и первое, что мне бросилось в глаза, это их головы, точнее, волосы. У одного из стражей они были темно-серыми с несколькими цветными прядями и заплетены в множество кос. И все бы ничего, картина вполне привычна: у Риона то же самое, только эти несколько ярких прядей были нежно-розового цвета. Довольно неожиданный оттенок для столь мощного мужчины, да еще и в военной форме. Второй пограничник выглядел по-другому: он убрал свои светло-синие однотонные локоны в высокий хвост, при этом его грива достигала талии. Как он за ними ухаживает? Он же солдат! Разве ему удобно?

Оба дракона смотрелись столь живописно, что я не могла отвести глаз. А еще, уставившись на это великолепие, я предположила, что, скорее всего, мне в ближайшем будущем предстоит увидеть огромное количество оттенков их шевелюр, и не надо быть гением, чтобы понять: драконы не просто так отличаются своей мастью, вполне возможно, что это у них родовая особенность.

Разглядывая ящеров, я также пришла к выводу, что они красивы. Высокие, широкоплечие, с крупными чертами лиц. Я стояла в метрах десяти от этих двух особей, но даже на таком расстоянии чувствовала терпко-пряные запахи мужчин: полынь, цедра, мускатный орех. Вместе с ароматами я открывала для себя их эмоции, определив, что они испытывали любопытство, глядя на меня; почтение и удивление — при взгляде на Риона.

— Лорд Танавершас! Какая честь! Нам не передавали, что вы закончили Поиск, — поклонился синеволосый.

— Да, я выполнил свою роль, а сейчас, полагаю, могу проходить? — надменно, почти не глядя на собеседников, ответил Рион.

— Конечно, а это кто с вами? Неужели вас можно поздравить с избранной? — присоединился к разговору второй, на что лорд недовольно сморщился и бросил раздраженно:

— Нет, меня не надо ни с чем поздравлять.

— Но тогда мы не можем пропустить вашу спутницу. Только избранные или невесты магов… — настаивал синий дракон.

— Вы пропустите нас немедленно, иначе станете причиной провала Поиска.

Стражники побледнели, а серый с очередным поклоном раболепно извинился:

— Конечно, лорд Танавершас, проходите. На той стороне ждет экипаж, который доставит вас прямиком в Гадрасдорф. Мы все эти месяцы его держали на случай, если вы закончите Поиск быстро.

— Отлично! — ответил Рион, полыхнув бешенством: кажется, парень наступил на его больную мозоль. И я знала точно: это было не случайно, страж отомстил лорду за резкость, намекнув на то, как он задержался.

Лорд Танавершас подхватил меня за локоть, и мы направились по мосту.

Я шла, быстро перебирая ногами и еле успевая поглядывать в глубь ущелья. Внизу был туман, и дна я не видела. Казалось, что мы с драконом идем над облаками. Дух захватывало, сердце стучало, словно я не в другое государство, а в сказку шагаю. Однако времени насладиться пейзажем не было: крепкая рука мужчины уверенно вела меня вперед и довольно быстро перетащила на другую сторону, в то время как сам он был сосредоточен и ни разу на меня не взглянул. Риона не заботило то, что мне тяжело настолько быстро передвигаться: я практически бежала, путаясь в длинной юбке.

На той стороне на поляне стоял крытый экипаж. Абсолютно черный, без украшений, герба или иных отличительных знаков, он пугал своей мрачностью, навязывая ощущение, что меня арестовывают. На козлах сидел мужчина в капюшоне, готовый двигаться в путь. Рион бодро подсадил меня в карету и закрыл дверь, спрятав нас от внешнего мира. Возница взялся за поводья, и четвёрка прекрасных скакунов понеслась в столицу драконьего королевства.

Когда мы сели в карету, дракон взял кристалл, который лежал на сиденье. Это был артефакт для связи. Подержав его в руке некоторое время, сомневаясь и даже волнуясь, Рион, наконец, решился и привел его в действие. Я чувствовала раздражение дракона, ему не хотелось общаться с тем, кто был по ту сторону магических волн. К слову, как только мы пересекли границу, моя способность различать запахи и эмоции стала еще острее, а в случае с Рионом практически абсолютной.

— Зачем ты тревожишь меня? Я велел ждать новой информации от жрецов, а пока я не могу тебе ничего сказать, — раздался голос, а в воздухе я увидела полупрозрачный затылок. Я вот не любила кристаллы с передачей картинки и использовала только те, что давали звук, но было много любителей посмотреть друг другу в глаза. Сейчас я имела и честь, и возможность лицезреть драконьего монарха. В том, что я вижу перед собой именно его величество, не было никаких сомнений, мужчина был слишком золотым, чтобы не быть главным: волосы, обруч короны, украшения по вороту одежды. Лица дракона я не разглядела, но и то, что успела заметить, впечатляло.

— Ваше величество! Я закончил поиск, — отчитался лорд Танавершас. Сейчас я не назвала бы его “Рионом”: он изменился в лице, соперничая с королем в своей надменности и величественности.

— Я же сказал… Что? Ты нашел Ральма? — воскликнул пораженно монарх.

— Да!

— Так что же ты молчал? Я немедленно собираю знать возле Ауркирониса! Ждем тебя там! Ты молодец. Нужно скорее вернуть яйцо.

19

Наш путь сначала проходил через лес, а затем экипаж направился по широкой мощенной булыжником дороге. Я во все глаза смотрела по сторонам, так как Рион сказал, что мы уже находимся в Гадрасдорфе. Драконий город очень отличался от человеческого, да и ни на что другое, что мне приходилось видеть в своей жизни до этого, точно не был похож.

Мы проезжали мимо больших каменных строений с затейливыми крышами: мансардные, но с обширными плоскими горизонтальными участками — похоже, они были построены таким образом, чтобы на них мог совершить посадку целый дракон. Для этих же целей, на мой взгляд, в домах были устроены и широкие открытые террасы.

Размеры этих жилых сооружений были столь значительны, что казались почти замками. Если у каждого дракона такой дом, то земель Сгардора, по-моему, не хватит, чтобы разместить всех. Впрочем, чуть позже я начала замечать и дома поменьше: похоже, территорию самых богатых драконов мы проехали, переместившись в зажиточный пригород.

Через некоторое время я уже была способна сделать свои первые выводы. В независимости от величины, все драконьи жилища имели общие черты: они находились на значительном удалении друг от друга, сделаны исключительно из камня и имели обширную придомовую территорию, которую скрывали очень высокие ограждения. Для себя я решила, что все эти особенности связаны со второй ипостасью драконов. Скорее всего, заборы такой высоты ставятся, чтобы превышать не только человеческую, но и крылатую форму двуипостасных сгардорцев. Строительный материал, который выбирали драконы, тоже был вполне объясним: камень не горит и выдержит драконью тушу. Я похвалила себя за догадливость, но у Риона ничего уточнять не стала. Из гордости.

Еще полчаса довольно быстрой езды привели нас, судя по всему, в центр города, где картина стала более привычной моему глазу: здесь теснились все также каменные, но совсем небольшие дома с несколькими этажами, в которых располагались квартиры, магазины, цирюльни, рестораны. По улочкам сновали горожане. Я видела высоких мужчин и рослых женщин с разноцветными затянутыми в хвосты или косы или более сложные прически волосами. Однако мелькали и мужчины с короткими стрижками, а также женщины без единой цветной пряди в волосах.

— Это все драконы? — все же не выдержала и спросила я у лорда, повернувшись к нему.

— Можете сами предположить? — поднял бровь Рион.

— Цветастые волосы и вычурные прически — это ящеры, а строгие, лаконичные и приятные глазу стрижки — это люди? — не смогла удержаться от шпильки я.

— Да, вот эти высокие, гордые и сильные фигуры — это мы, а вот те субтильные — это ваша раса, — не остался в долгу Рион. Однако он лукавил, и магов порой можно было отличить лишь по волосам, в остальном они не особо отличались от ящеров.

Тем временем огненный, увидев мое горящее любопытством лицо, расщедрился на диалог:

— Вы можете не скромничать и задавать вопросы. Пока есть возможность, — поощрил меня мужчина. При этом он белозубо улыбнулся, а я не стала притворяться, что мне все равно, и начала стремительно озвучивать интересующее, боясь, что мужчина передумает и опять рявкнет, что это не мое дело.

— Что с вашим цветом волос? — начала я.

— Наши рода и наша магия часто, особенно у аристократов, имеют свой цвет или оттенок. Танавершас — алые драконы, но моим волосам достался лишь один блик. Отец и брат — впечатлят вас больше. Я уже говорил, что в цвете вы будете с ними гармонировать.

— Это говорит о силе магии? Количество цвета в волосах? — полюбопытствовала я.

— Не сказал бы. К сожалению, я считаюсь одним из сильнейших носителей огня, — с усмешкой ответил мужчина. Гордости в его голосе я не услышала. Похоже, его это даже тяготит, судя по горечи в аромате.

— А люди? Почему они не… раскрашены? — продолжила я допрос.

— Их магия другого рода, она приобретена, хотя я никогда не интересовался подробностями.

— А сколько у вас всего людей?

— Последняя перепись показала, что около сотни тысяч.

— Вы сказали, они маги…

— Не все. Маги — исключительно мужчины, рожденные в год дракона, жены у них — обычные люди.

— И что, среди их детей нет одаренных девочек?

— Нет! — резко ответил дракон без объяснений. Я не стала уточнять и спросила о другом:

— Но сейчас без Ральма все притихло? Магии нет?

— Артефакты работают, человеческие маги также не теряют свои магические способности, потому как по сути являются живыми накопителями нашей магии. А вот драконы… мы со своим природным даром полностью ее лишены, — говоря это, мужчина смотрел в окно, и его прищуренные глаза, а также сменившийся оттенок аромата говорили, что он чувствует досаду.

— А где живет король? — сменила тему я.

— Смотрите в окно, мисс Светлана! Скоро вы увидите.

Отвлекшись на Риона, я не заметила, как наша карета вывернула куда-то в сторону, и городской пейзаж вновь сменился лесным. Чуть позже мы приблизились к подножию горы и продолжили свой путь по узкой тропке, где наша карета лавировала, едва не цепляясь за придорожные валуны и деревья. Мы петляли, постоянно меняли направление, но было понятно, что направляемся вверх. До самой вершины мы не добрались: через некоторое время наш экипаж выехал на огромную, лишенную растительности площадку, с которой открывался вид на соседнюю гору и замок на ней.

Ориентируясь на дома, что уже успела сегодня повидать, я думала, что замок драконьего короля будет похож на грубо вытесанное каменное чудовище, однако я ошибалась. Этот колос смотрелся, скорее, огромным пряничным домиком, покрытым глазурью нежных, приятных глазу цветов. Башни, башенки, арки, стрельчатые окна, ажурный фасад — я точно не ожидала такого изящества от драконов.

— А где Ауркиронис? — спросила, а Рион опять вместо ответа просто махнул головой с приглашением увидеть все собственными глазами. Мужчина наблюдал за мной, наслаждаясь впечатлением, которое производила на меня масштабность открывающейся картины.

20

Подскочили мы с Рионом одновременно, и, спешно поправляя одежду, имели возможность наблюдать за настоящим чудом. Фигура Ральма за секунду увеличилась до огромных размеров, и в итоге он превратился в призрачного золотого дракона, заполнившего собой всё помещение. Ящер невиданной красоты посмотрел на нас, а затем встрепенулся и расправил крылья. Взмахнув ими несколько раз, он устроил в храме настоящий вихрь: во все стороны полетели тысячи ослепительных золотых брызг, которые осели на стенах, потолке, алтаре, а также на нашей с лордом одежде. От резкого лучистого света было больно глазам, и я отвела их, взглянув на своего спутника, тут же натолкнувшись на очередное волшебное зрелище. Искры, полетевшие в Риона, закружились хороводом вокруг него словно рой безумных пчел, их полет становился все стремительнее, а чуть позже блестящие точки, меняя траекторию, начали притягиваться друг к другу. Постепенно они слились в одну кроваво-красную тучу, которая понеслась ко мне и врезалась в район моей груди, в мгновение ока впитавшись в нее.

Вздрогнув, я ожидала последствий этого непонятного действа, но они все не наступали. Каюсь, у меня в голове мелькнула одна шальная мысль. Очевидно, что магия нас с лордом Танавершас сейчас заметила и отметила, и я подумала об истинности или избранности, как называли это драконы. Я одна из нас двоих знала, что являюсь потенциальной драконьей невестой, которая провела свою первую ночь с крылатым сгардорцем. Кроме того, меня тянуло к Риону, да и сам лорд определенно считал меня достойной своего внимания. Так, может?..

— Я же говорил, что наш договор активируется с момента возвращения магии. Теперь я вам должен потерю памяти, сударыня. В случае, если не сделаю этого, то мне хана, — улыбнулся дракон.

Если я и ожидала, что магия поможет учуять ему во мне ту самую, что огненный увидит меня, начнет озверело обнюхивать, взглянет другими глазами и растечется лужицей у моих ног, то я глубоко ошибалась. Рион был спокоен — в отношении меня, но очень взволнован в целом. Больше он ко мне не прикасался и почти не обращал внимание, глядя куда-то вверх.

Я проследила за его взглядом и тоже так и осталась с задранной головой.

— Поиск закончен! Магия вернулась! Берегите ее! — раздалось с потолка. Разговаривала с нами фреска прекрасной женщины. Этот факт стал для меня настолько сильным потрясением, что я пообещала себе вообще ничему больше не удивляться. Мне стало понятно: в Сгардоре возможно абсолютно все.

— Богиня Шакарра! — воскликнул Ральм, преклонив колено, и я на, всякий случай, повторила за ним, а то мало ли что.

Через секунду в Ауркиронис ворвались король и лорд Танвершас-старший, а за ними спокойно, без спешки и суеты вошел черноволосый дракон.

— Поздравляю, мальчик мой, магия вернулась! – воскликнул отец Риона. Правду говорят, что для родителей дети навсегда остаются детьми. Вот и Авэрион в свои сто с хвостиком, все еще был «мальчиком» для своего отца.

Мы вскочили с Рионом на ноги. Отец бросился обнимать сына, за ним и король. Мужчины оттеснили меня в угол, откуда я наблюдала за их возбужденным обсуждением чуда. Морозный лорд в этом не участвовал: он, как и я, стоял и молча смотрел на сверкающие стены храма и Ральма, который вновь вернул свою миниатюрную форму и уселся на свое законное месте на алтаре. О чем думал черный лорд, я не знаю, но в его аромате сквозила досада, разбавленная толикой трепета и почтения.

Не останавливаемая никем, я подмигнула моему божественному Хрустику и вышла из Ауркирониса. Увидев, как изменился мир снаружи, я застыла столбом в восхищении. Сгардор наполнился волшебством, заиграв магией цвета, звука, жизни и чувств. Даже воздух стал немного другим: гуще и вкуснее. Драконий дворец сверкал словно драгоценный камень, стены которого больше не выглядели пряничной глазурью, теперь это было нечто помпезное и сшибающее с ног своей пронзительной яркостью. Большой фонтан тоже изменился, вскинувшись многоцветьем и выплевывая вместе с водой из своих недр ослепляющие снопы искр. Обычные серые булыжники, которыми была вымощена площадь, превратились в самоцветы или что-то очень на них похожее. В общем, весь окружающий пейзаж посрамил бы сейчас любого павлина, заставив того чувствовать себя унылой серой мышью.

Это было прекрасно. Я оглядывалась по сторонам, щурясь на ярком солнце и радуясь, что все закончилось хорошо, и скоро я смогу вернуться в Хмырищи. Признаться, мне очень не хотелось забывать все это: драконий мир и, главное, жаркие объятия алого дракона. Мне понравилось быть страстной, непредсказуемой и немного безумной. У себя дома такое я себе позволить все же вряд ли смогу: как бы ни были свободны нравы людей, потерять панталоны в карете — это не для леди Корджиа.

Пока я отдавалась на волю мыслей и эмоций, драконы вышли из храма. Его величество поднял руку и сообщил во всеуслышание:

— Лорд Авэрион Танавершас благополучно завершил Поиск и подтвердил право своего рода на наследование.

Раздались аплодисменты, принцесса опять воспользовалась возможностью и подбежала к алому лорду, прижавшись к нему в порыве чувств, преувеличенно бурных, я бы сказала. Реакция мужчины и в этот раз была сдержанной, и вместо того, чтобы обратиться к принцессе, Рион нашел меня глазами, а я не отвела свои. Мне показалось, что через взгляды нас связала сейчас почти осязаемая крепкая нить. Сделай Рион шаг назад, я бы последовала за ним, отступи мы одновременно, нить причинила бы боль.

Лорд отвернулся от ее высочества, а потом, глядя на меня, приложил руку к сердцу и произнес беззвучно одними губами: «Благодарю за помощь!» Это было ритуальное выражение, а еще это было убийство волнительного момента нашей близости, которая, похоже, оказалась просто плодом моего воображения. Все, что я благодаря дару чувствовала от огненного по отношению к себе, это признательность и озабоченность. Пора было признать, что моя непонятная увлеченность Рионом требует переосмысления. Мне нельзя завязнуть в этой страсти, как и в драконьем государстве, собственно. Пора выбираться из всех этих драконьих лап.