Светлячок в объятиях севера

Глава 1. Гайана. Побег.

- Беги на север, Гайа! - шипела мачеха, помогая мне переодеваться.

Минуту назад она растолкала меня и подняла с постели. Спросонья я не понимала, что происходит. Судя по темноте, за окном была полночь, ведь здесь, на юге, рано светлеет, а ночь совсем короткая.

Облачив мое вялое тело в какие-то обноски, леди Фелиссия усадила меня на стул перед зеркалом, взяла большие ножницы и, не давая мне опомниться, одним движением руки отрезала мои длинные волосы. Мазнув по спине, коса, перехваченная широкой бархатной лентой, черной змеей скрутилась у ног. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала - бледное лицо, испуганный и растерянный взгляд карих глаз, наливающийся слезами, опущенные уголки пухлых губ.

С мачехой я была в теплых отношениях и никогда бы не подумала, что она на такое способна. Волосы - это сила и красота девушки, именно так считали южане. Так же считала и леди Фелиссия и постоянно заставляла меня расчесывать волосы по несколько раз в день. Прежде чем я успела всхлипнуть и расплакаться, мачеха зажала мне рот рукой.

- Сосед отправляет старика Ивара в столицу, сказал, яблочное повезет постоянному клиенту, - она продолжала шептать и натягивала на меня старую, коричневую шапку. - Спрячься в повозке старика. В столице не задерживайся, отправляйся на север, там тебя не найдут.

- Кто не найдет? Что происходит? - спросила я, ошарашенно переведя взгляд на мачеху.

-Давай, Гайа! Торопись! Нет времени на разговоры! - леди Фелиссия обняла меня и сунула в руки большой матерчатый мешок. - Деньги, документы, одежда здесь, - проговорила она, выталкивая меня за порог моей комнаты.

Уже на улице мачеха накинула на меня плащ и сунула в руку конверт. Она, как и я, была напугана, но ее решительный взгляд заставил меня поддаться и поверить в какую-то абсурдную ситуацию, в которой мне грозит опасность.

-Ты светлячок, милая, как твоя мать. Беги и останешься жива! – напоследок молвила мачеха, смахивая слезы.

Услышав это, я очень испугалась и едва дыша, припустила к телеге. Пробежав несколько метров, я увидела, как старик Ивар шел от дома к воротам и тихонько разговаривал с собакой. Он был добрым и не жадным человеком, вот и сейчас достал из сумки с провиантом кусочек мяса, приготовленного в дорогу заботливой женой, и, наклонившись, протянул руку с угощением виляющей хвостом от нетерпения собаке.

Гайа мысленно поблагодарила старика за его доброту и собаку за ее извечный интерес к еде. Она забралась в телегу и легла, прижимаясь к правому бортику – при погрузке телег фруктами, вареньями и настойками справа и слева от бортиков телеги оставляли пространство - чтоб меньше трясло, а ящики обкладывали мешками, так что Гайа удобно устроилась и укрылась свежей соломой. Свой мешок она из рук не выпускала и даже привязала его завязками к запястью, неизвестно когда придется спрыгивать с повозки. Она успела немного успокоить сердце, почему-то бешено бьющееся в ушах и висках. Она была напугана не столько тем, что ее жизнь теперь навсегда изменится, сколько осознанием того, что секрет ее магии раскрыт и это угрожает ее жизни.

Ивар, распрощавшись с охранительницей соседского дома, влез на облучок, тихонько присвистнул и лошадка, повинуясь команде старика, потянула яблочный воз в южную столицу.

Проспавшая за сегодня всего пару часов, Гайана, хоть и было ей удобно, уснуть не смогла. Ей долго мерещились окрики бабкиной охраны, девушке казалось, что родственница вот-вот отправит их по ее душу, а точнее за ее магией.

Магию Гайаны называли солнечной, ибо когда обладающий такой магией ею пользовался, светился сам. Свечение шло от всего тела: теплое, бело-желтое, притягивающее. Такая магия была ласковой, восстанавливающей, поддерживающей. Маг мог исцелять болезни, подпитывать растения своей силой, а больше всего эту силу любили монстры из магического леса – ардены. Если недалеко от лесной границы объявлялся такой маг, волшебные животные выходили из леса к границе с людьми, их притягивал этот свет. Поговаривали даже, что сами животные начинали светиться, касаясь мага.

Свою маму Гайана помнила очень хорошо, она научила её обращаться со светлой магией. Правда вот пользоваться этой магией мама строжайше запрещала. Лишь в те редкие дни, что Гайа с матерью оставались в поместье одни, ей было позволено учиться магии и пользоваться ею. Гайа не понимала, почему магия была под запретом, ведь она исцеляла, дарила уют и тепло, наполняла силами. Однажды мама уехала и больше не вернулась, а она, Гаяана, долго плакала, в конце концов решив, что мама ее бросила.

Леди Агнесса, владелица абрикосового поместья, была женщиной грубой и прямолинейной, не было и дня, чтобы она не упрекнула дочь своего среднего сына, Гайану, в никчемности и бестолковости. Каждый день своим снисхождением она вбивала в сердце Гайи боль одиночества, подогревала издевками обиду на мать, за то что бросила здесь, среди нелюбимых людей, сеяла неуверенность в себе, одергивая за каждое слово, произнесенное за столом, при других обстоятельствах девушка избегала всякого общения с немилосердной родственницей. Бабушкой назвать леди Агнессу она не то что бы не смела, не хотела. Она точно знала, что бабушка - это хорошее и уютное слово, а эта женщина его попросту не заслуживала.

- Ты никчемная дурнушка Гайа, даже мать тебя бросила, потому что сразу поняла, что ты уродилась безмозглой, - смаковала оскорбления леди Агнесса, попивая абрикосовый взвар. – Уйди с глаз моих, тебя заждались абрикосы в саду, сегодня сваришь сорок литров варенья, скоро доставка.