Сводные. Лёд и пламя

Мини-пролог

– О, гляньте, какая цаца прискакала, – Серый некультурно тычет пальцем в сторону сбора тачек 24-го лицея, с которыми у нас с давних времён тёрки.

Все бы ничего, эти показушники вечно таскают с собой сочных девочек, исключительно ради понтов. Ну, а мы, поскольку являемся давними врагами, никогда не упускаем шанса утереть им нос.

Только стоит мне посмотреть в указываемую сторону, как я понимаю, что сегодня точно не мой день.

– Эту не трогать, – чуть не подавившись минералкой, произношу холодно.

Что она вообще здесь забыла? Примерные девочки после двенадцати должны быть в кроватках.

– А чего так, Лекс? Правила есть правила. Или она уже того — твоя…

Язык не поворачивается дополнить слова друга. "Сестра" — да чтоб мне сдохнуть! Кто вообще придумал называть так девчонок, что являются таковыми лишь на бумаге?

– Да ему просто слабо, – присоединяется Артур, не упуская возможность поддеть меня.

План возник мгновенно. Словно яд впрыснутый в кровь, разжигая вены изнутри. Никакой дизельный движок не сравнился бы с тем ускоренным режимом, что включился в моей голове.

– Моя, – отвечаю на ранее заданный вопрос и, вытащив мобильник из кармана, не скрываясь, делаю фото Яры, что умудрилась где-то откопать платье, которое явно не раз подрали дикие звери. – Видели на трансформаторах такую надпись: "Не трогай — убьет"? – говорю друзьям, мысленно ставя галочку возле первого пункта своего "зловещего" плана. – Советую прислушаться.

Глава 1. Ярослава

– Яра, может, хватит? – задыхаясь, в сердцах умоляет меня покрасневшая от натуги Настя.

– Ещё один кружочек, – чуть замедляясь, качаю головой, стараясь контролировать дыхание. – Обещаю. И по домам.

– Ну уж нет! С меня хватит… Я тут тебя подожду, – она уперто останавливается, обессиленно опуская голову и руки.

Выдыхаю и вынужденно торможу. Мы с Настей, моей лучшей подругой, вот уже как неделю, с момента начала весенних каникул, встаем с утра пораньше, чтобы выйти на пробежку. Так сказать, заранее подготовиться к летнему купальному сезону, а заодно и к выпускному.

Не сказать, что все это нам обеим дается так уж легко и просто. Ладно я. Мне не приходится привыкать к ранним подъемам. Ведь каждый день, как по часам, мои веки, словно на автомате, открываются, стоит только первым лучам солнца пробиться сквозь шторы, что безрезультатно завешивают окно в комнате.

Но подруга… Ей, прирожденной сове, что по обыкновению большую часть ночи бодрствует, занимаясь не пойми чем в интернете, подобная практика даётся с трудом.

– А как же "спорт — это жизнь" и все такое? – усмехаюсь, прыгая с ноги на ногу, чтобы не дать мышцам остыть.

За почти неделю регулярных тренировок те уже практически утратили болезненное одеревенение. Лишь редкая ноющая боль, приходящая в моменты отдыха, немного беспокоила по вечерам. Но это ненадолго, судя по словам блогеров из интернета, что активно выступают за здоровый образ жизни.

– Объективно говоря, обычные пробежки по утрам мало чем помогут мне с этим, – Настя небрежно проводит руками вдоль своей фигуры.

Она всегда была пышечкой, и лишь к одиннадцатому классу, выслушав в свой адрес уже тысячу, а то и больше, насмешек от злых сверстников, решила попробовать измениться. В лучшую, как она изначально заявляла, сторону.

– Да брось, главное ведь твое желание, – пытаюсь как можно тактичнее подбодрить подругу. – У тебя все получится!

– Легко тебе говорить, с такими-то тылами, – указывает на мою филейную часть подруга.

– Вот ходила бы со мной в зал, не завидовала бы, – беззлобно упрекаю, зная, что Настя не станет обижаться.

Мы всегда с ней общались в подобной манере, подстегивая друг друга по поводу и без, потому что обе считали, что это хорошо помогало держать себя в тонусе.

– Тебе кто-нибудь говорил уже, что ты чудовище? – голос Насти полон цинизма вперемешку с усталостью.

– Ты. Только что, – улыбаюсь во все зубы. – Я всё-таки пробегу ещё один кружок. Справишься тут без меня?

– Да, тренер! – шутливо встаёт в стойку смирно подруга. – Обещаю делать растяжку, пока одна часть меня не отвалится, а другая — в страхе не убежит домой.

Я лишь качаю головой и срываюсь с места, уверенная в том, что Настя благополучно просидит на свободной скамейке в ожидании меня. Она никогда не умела тренироваться без лишних глаз, однажды честно признавшись в том, что её мотивация просыпается только когда все пряники уже съедены, а кнуты угрожающе вздернуты.

Пока бегу, потихоньку набирая скорость, не могу отделаться от охватывающего с самого пробуждения воодушевления.

Не очень активные попытки подруги справиться с комплексами, навязанными обществом, — это, конечно, тоже хорошо, но… Гораздо более важно то, что сегодня из командировки должен вернуться мой папа. Мы живём с ним вдвоем с того момента, как мама ушла к другому, оставив отца справляться одного с десятилетней соплячкой в виде меня.

Поначалу я воспринимала их развод как полнейший крах. А знать, что где-то есть мама, но видеть ее воочию от силы раз неделю — обернулось для меня ещё большей трагедией.

Наверное, поэтому я отчаянно старалась быть примерной дочерью. Образцом, так сказать, для подражания. Хорошистка в школе, олимпиадница, спортсменка… Но, оказывается, чтобы понравиться другим — не нужно быть сверхчеловеком. Достаточно просто быть открытой, проявлять участие к другим, и никогда, ни при каких условиях не показывать, что тебе тоже тяжело.

Как назло, на этой мысли я споткнулась. И нет, не потому что слишком сосредоточилась на самодовольстве и прочих заслугах усердного труда над собой. Просто издали послышался громкий собачий лай.

Парк, который мы с Настей выбрали для ежедневной пробежки, уже несколько лет как был заброшенным, оттого и безлюдным. Заросшая асфальтированная дорожка, огибающая кругом тополиную посадку, и парочка кривых скамеек с полопавшейся от времени краской ближе к центру, где раньше была площадка для различных мероприятий, — это, пожалуй, все, что осталось от некогда популярного для посещений места.

Поэтому услышать здесь собачий лай вполне в рамках допустимого, не будь сейчас уж слишком раннее утро для выгула домашних животных. Никто бы в здравом уме не потащился в такое время суток сюда. Ни в один из других дней, по крайней мере, когда мы выбирались на пробежку, тут не было ни души.

Но не сегодня. И что-то мне подсказывает, что не на пустом месте среди городских ходил слух о бродячих стаях…

По-хорошему, самым верным решением было бы развернуться в обратную сторону и уносить ноги. Но…

Следом за одиночным лаем послышался не менее одиночный старческий вскрик.

Именно в этот момент я понимаю: дело плохо.

Остановившись, высматриваю в кустах корягу поувесистее, тут же вцепляясь в деревяшку потными ладошками.

Я совсем не смелый человек. Никогда такой и не была. Напротив, мне страшно до дрожи, но разве можно пройти мимо человека в беде?

Именно этим и успокаиваю себя, пока, холодея и трясясь от накатывающего волнами ужаса, крадусь на звук ругани старушки, отчаянно пытающейся защищаться от животного лишь словами.

Глаголом, конечно, можно жечь сердца людей. Однако, я очень сомневаюсь, что и с бродячими собаками может сработать подобный прием.

– Спокойно. Ти-и-ише, – вытянув вперёд руку с палкой, с трудом выдавливаю из себя слова, подходя ближе.

Не знаю, к кому больше обращаюсь. К себе, собаке или старушке, оказавшейся в беде.

Глава 2. Ярослава

– Пап, ты… дома? – стоит только ступить на порог, громко произношу на всю квартиру, но осекаюсь, когда замечаю женские лодочки в обувнице.

У меня таких отродясь не водилось, я вообще предпочитала более спортивный стиль.

– Ярочка, ты пришла? А мы тут… – родной папочка при параде, в костюме, слегка торопливо выходит в коридор, стыдливо отводя взгляд.

– Вы?.. – все слова о том, как я рада его видеть вылетают из головы, когда слух царапает непривычным словом.

После разрыва с мамой он ещё ни разу не заводил отношений с другими женщинами. По крайней мере в открытую. Я-то не была глупой, понимала что отец не всегда задерживался на работе ради достатка нашей семьи. И аромат женских духов от него был совсем не потому что он тщательно выбирал подарок мне на новых год в парфюмерном.

По правде говоря, наспех рассказав Насте историю, произошедшую во время пробежки, я все ещё была довольно взвинчена. Не думала, что и без того не самое лучшее настроение может испортиться ещё и дома.

– Здравствуй, Ярослава, – следом за отцом из кухни выходит сногсшибательная женщина в изящном офисном костюме. Ее темные волосы волнами обрамляют прекрасное лицо — прямое доказательство чудодейственности современной косметологии.

– Утро…кхм, доброе, – стараюсь быть вежливой с незнакомкой, торопливо разуваясь и стягивая ветровку.

– Познакомься, это Марина. Она…

– Мы с твоим отцом встречаемся, – берет на себя право слова женщина моего отца. – И собираемся сыграть свадьбу.

– Кнопка, прости, я не хотел рассказывать все так, в лоб. Но времени прошло много, да и Мариночка сама хотела познакомиться с тобой.

– Как давно это продолжается? – хмурюсь.

– Что именно?..

– Да шучу я, – расслабленно улыбаюсь, решая не показывать отцу своего протеста. В открытую. – Наконец-то в этой семье готовить буду не только я.

– Кнопка, – в голосе папы укоризна.

– Пап, я уже взрослая девочка. Все хорошо. Приятно познакомиться, Марина. Папа Вам рассказывал, какой он неряшливый, когда ест?

– Нет, не рассказывал, – опасливо отзывается Марина, слегка пришибленная сменой моего настроения.

– Чудесно! Вы куда-нибудь торопитесь? Я сейчас приму душ, и вы все-все мне расскажете. С ума сойти, моего старика свела с ума такая женщина! Кому расскажу — не поверят, – воодушевленно проговариваю, двигаясь в сторону ванной комнаты.

– Яра, вообще-то…

– Поставь чайник, пап, – не даю договорить ему и выдавливаю мягкую улыбку. – Я быстро.

Уже в ванной, застыв у зеркала, долго вглядываюсь в свое отражение, пытаясь разобраться в том, что чувствую.

То, что у отца появились отношения — это прекрасно. Но как это отразиться на моей спокойной жизни? Я привыкла быть главной женщиной своего отца, самой любимой и лелеемой. Несомненно, со вступлением Марины в нашу семью, все изменится. А там, того и гляди, у меня появится братик или сестрёнка. Разве это не чудесно? Больше не придется чувствовать себя одинокой и брошенной. Только… Отчего-то на душе скребли кошки. Возможно, так умирала последняя надежда на то, что когда-нибудь мама вернется к нам, и все будет хорошо.

А ведь я уже решила, что буду поступать в местный филиал столичного вуза, помогать отцу, как и обычно. Но уместно ли это будет теперь?

Из ванны выходила собранной, пусть в душе и царила неразбериха. Быстро сменила одежду на домашнюю, даже не став сушить феном волосы.

Поэтому чувствую себя слегка неловко, когда возвращаюсь в кухню, где папа мило разговаривает с Мариной. Щеки той краснеют от каждого комплимента, а губы чопорно поджимаются, словно ей в новинку подобное внимание. Что странно с такой-то внешностью…

Да уж, у некоторых людей весна не просто наступает, но ещё и давит всё на своем пути.

– Я готова, – улыбаюсь, усаживаясь за стол и сжимая в руках кружку горячего зелёным чаем, скрывая глухое раздражение.

Ладно заварили неправильно мой любимый сорт. Но добавлять сахар… Кощунство какое-то.

– Мы давно думали тебе рассказать, но обстоятельства сложились так, что… – начинает было оправдываться отец, но сегодня явно был не его день.

– Господи, Сеня, что ты мнешься как подросток? Не в обиду, Ярослава.

– Я уже почти взрослая, – флегматично пожимаю плечами.

– Мы работаем с твоим отцом вместе. Если быть точнее, я его секретарша, – помянет Марина.

– А, так это был горячий служебный роман? – поиграв бровями, предполагаю я.

Мне досадно и смешно одновременно. Разве не на таких союзах строятся все поучительные истории, что высмеиваются обществом.

– Вроде того, – вклинивается в разговор папа. – Однажды я пообещал научить Мариночку охотиться. И так получилось, что…

– О, так вот почему пару месяцев назад ты резко передумал брать меня с собой на дачу, – не без досады озвучиваю факт.

Отлично, меня ещё и обманывали. И эта ложь едким осадком опускает на дно души, лишь подогревая просыпающийся вулкан протеста.

Это неправильно! Все должно быть не так…

– У тебя были пробные экзамены.

– Да-да, забудешь такое, – кривлюсь, вспоминая свой пробник с нелюбовью. Разве можно считать серьезным мероприятием экзамен, когда у большей части класса уже есть ответы благодаря доступу в интернет?

– У вас красивая дача, – влезает Мариночка. – Очень уютная.

– Спасибо. Дизайном занималась мама, я просто старалась сохранить все, как было. По возможности, – с нескрываемым вызовом произношу.

Как бы оно ни было, но мою маму нельзя просто взять и стереть из жизни отца. И Марине придется с этим примириться, если она не хочет обрести врага в моем лице.

Папа закашлялся. Но вот Мариночка… Ею я в тот момент восхитилась.

– Ты молодец. Думаю, лучше уже и не сделаешь.

– Эм… спасибо, – слегка опешила я. – А вы почему в официальной одежде, кстати? Разве сегодня не выходной?

– Вообще-то, нет. Мы заскочили ненадолго. Познакомиться, пообщаться.

– Угу, и обрадовать новостью о свадьбе, – елейно добавляю.

Глава 3. Ярослава

Как часто ваш мир рушится прямо на глазах? Когда делаешь шаг вперед, а почва мгновенно уходит из-под ног, засасывая в пучину какой-то холодной отрешенности…

Именно с этими мыслями я сидела в кафетерии, где мы с мамой встречались каждые несколько месяцев, проводя время за занимательной беседой на тему ее любимой работы. Вернее даже, ее отсутствия.

– Приветик, родная, – искусственно чмокая меня в щеку, щебечет мама, вырядившаяся так, словно собралась на фотосессию модного журнала. – Я сильно опоздала?

– Не очень, – кривлю душой, даже не глядя на время.

Мне и без того давно уже ясно, что для этой женщины, родной ребенок не уж и важен. Иначе отчего она заставляла бы меня ждать больше часа в одиночестве?

И это после того, как я экстренно попросила ее встретиться для очень важного разговора.

– Как ты? Как Арсений? – мимоходом интересуется она, наманикюренным пальчиком скользя по глянцевой поверхности меню.

Я уже знаю, что сейчас она намерена заказать латте и пробыть со мной ровно до момента, пока содержимое ее чашки не опустошится. Так было всегда.

– Мам, папа собрался жениться, – вываливаю сразу жестокую правду. Но отчего-то я не подумала, что таковой она была лишь для меня одной.

– И что в этом такого удивительного? – мама даже бровью не ведёт. – Он свободный зрелый мужчина. И…

– И его новая пассия собирается выдворить меня из дома сразу после свадьбы, – говорю честно и замолкаю, ожидая реакции.

И когда я уже собираюсь опустить руки, не видя на лице родной матери и капли заинтересованности, та следует...

– Ярочка, ты уверена, что не ошиблась в своих выводах? – обречённо вздохнув, мама откладывает меню в сторону. – Может вы с этой…

– Мариночкой.

– Да хоть Региной, – раздражённо кривится. – Я веду к тому, что вполне могло получиться так, что это лишь сущее недопонимание.

– Ма, она сама мне это сказала. Глядя прямо в глаза.

Лицо мамы, покрытое лишь тонким слоем макияжа, что ни капли не скрывает ее естественной красоты, приобретает скорбное выражение. Указательным и большим она касается своего виска будто бы ужасно устала разбираться с напастями, окружающими ее.

Не знаю, может, так оно и есть. Мне же толком ничего не известно о ее новой, лишённой моего присутствия жизни.

– А что отец думает на этот счет?

– Ему плевать, – вру, потому что даже не пыталась обсудить с этим тему. – Я совсем не знаю, как быть, мам. У меня и без того на носу экзамены, выпускной, а тут…

Умалчиваю и о том, что не предупредила отца о внеплановой встрече с ней. По правде говоря, мне просто стыдно признавать, что даже окружённая друзьями, я не могу попросить у них помощи. Мы же все подростки, живущие на родительских шеях. Разве что-то кроме соболезнований и жалости я получу, если расскажу той же самой Насте о поджидающей меня за углом катастрофе?

Но и на маму надеяться, конечно, было бы слишком опрометчиво. Той прыти, с которой она избегала ответственности за мое взросление, можно только позавидовать. Я люблю ее, правда, как иначе? Но твердо намерена вырасти в совершенно другого человека.

– Ладно, не переживай, – проговаривает со вселенской усталостью в голосе и хмурится. – Я поговорю с Володей, возможно он даст добро, чтобы ты до выпускного пожила с нами, но…

– Что за Володя? – удивляюсь, впервые слыша это имя из уст матери.

Она редко упоминает о той жизни, которой живет, когда мы не видимся. Чудо то, что я могла случайно увидеть маму на улице, садящейся в дорогущий автомобиль или прогуливающейся по модным бутикам торгового центра. В такие моменты мы даже не здороваемся, исключительно по ее же просьбе. Якобы ухажеры не должны знать о том, что мама имеет мало того, что ребенка, так ещё и взрослого.

– Он мой… муж, – слегка смущённо признается она, отводя глаза. – Уже пару месяцев.

– Да вы сговорились что ли все?! – вспыхиваю я, чуть ли не подскакивая.

В такое просто невозможно поверить. Неужели, я совершенно никому не нужна?

– Держи эмоции в узде, пожалуйста, – доставая телефон, спокойно приструняет меня. – И без того ещё объясняться, откуда у меня взялась взрослая дочка.

И до меня, наконец, доходит главное. Она не собирается меня бросать. Не в этот раз. Напротив, сделает все, чтобы я смогла спокойно доучиться, даже живя на правах приживалки в семье, которой не нужна.

Был ли это единственный выход? Разумеется, нет. Но отчего-то вопреки всему я была рада наконец, спустя столько лет, вновь получить возможность жить с мамой под одной крышей.

– Но есть кое-что, о чем ты должна знать, – прикусывает губу, выдавая невнятное мычание, будто ей сложно подбирать правильные слова.

– И что же? – я улыбаюсь от тихой радости.

Даже если она скажет, что мне придется спать на полу, в гараже — уже чудо. Сколько себя помню, я всегда презирала излишне избалованных материальными благами людей. Так что мой настрой не сбила бы и перспектива отрабатывать крышу над головой физическим трудом. Золушка смогла, так чем я хуже?

– У Володи уже есть сын. Взрослый. Вы одного с ним возраста, – в который раз удивляет меня мама. И нет, не тем, что прекрасно помнит, сколько мне лет.

– А этот сын, он… – мнусь, не зная, как спросить в лоб.

В любом случае надеюсь, что нам не придется ютиться в одной комнатушке, деля родительское внимание на двоих.

– О, не беспокойся, ему на всех плевать. Думаю, он тебя даже не заметит, – беззаботно машет ладонью мама и, наконец, подносит к уху мобильный.

Хорошо, если так и будет. Я, разумеется, постараюсь показать себя в хорошем свете перед сводным братом и его отцом. Все же, бежать из одного ада в другой — не то, будущее, которое дарит надежду на мирный исход.

– Тогда, я буду безмерно счастлива, если всё-таки все получится, – улыбаюсь натянуто, чтобы не показать маме, насколько сильно меня обуревает сомнениями. – Официант, можно два латте, пожалуйста?

Как бы оно ни было, сводный брат — разве не то, о чем я всю жизнь мечтала?

Глава 4. Лекс

Слышали что-нибудь об аномальном невезении? Или сюрпризах, что преподносит судьба, когда ты не в силах их унести, потому что и без того завален ее подарками…

– Значит, у меня есть сводная сестра, – задумчиво произношу, подытоживая слова отца. В голове полнейший хаос, а разум одолевает нарастающее раздражение. – И она будет жить с нами.

Стоило грубому голосу родителя смолкнуть, как я осознал, насколько ненавижу сюрпризы.

Сестра? Эта приживалка Танечка ещё и залететь от кого-то успела? Не удивлюсь, если это произошло совсем недавно, даже несмотря на то, что большую часть времени она зависала с моим отцом томными вечерами в пределах его офиса. Якобы, получая юридическую консультацию. Ага, видали охотниц за мужиками и получше.

У каждого своя зона комфорта, конечно. Но мысль о том, что отец повелся на длинные ноги своей "клиентки", позволив ей мало того, что жить с нами, так ещё и гордо носить фамилию Соколовой, изрядно меня выбешивала. И пусть виду я не подавал, но меня душила эта искусственное изображение счастливого семейства при каждой попытке Танюши сблизиться со мной.

А тут ещё ребенок…

– Да, с нами, – сухо подтверждает отец, пепеля меня взглядом. По нему видно, что он и сам не сказать, что доволен подобной перспективой — ещё одна нахлебница, кто бы радовался? И все же его первоочередной задачей всегда является подавить меня. А остальное… Нет ничего, что нельзя было бы решить с помощью денег.

– Может, всё-таки детдом? – с трудом держу свои надежды при себе, стараясь чтобы голос звучал ровно, а не умоляюще.

Я не собираюсь терпеть в доме вопящий свёрток, нагулянный на стороне.

– Если ты согласен, то двери всегда открыты, – в тон мне отзывается отец, и тут же вздыхает, заметив, что его "остроумие" меня не пронимает. – Тебе придется смириться с тем, что у Тани есть дочь. От первого брака. Твоя ровесница, между прочим.

– И что с того, что ровесница? – мое личное заблуждение никак не цепляет, напротив, я бешусь лишь сильнее. Ещё одна наглая девица, решившая запустить свои когти в отцовский кошелек? О да, я об этом только мечтал.

Наверное, и страшная ещё…

– А то, что ты будешь обязан ее поддерживать во всем. У нас с Татей нет времени, чтобы отвлекаться ещё и на это, – едко бросает он. – Ты знаешь, мы запланировали перелет на следующую неделю.

– Ты действительно намерен оставить на меня девчонку, пока сам греешь свои старые кости у океана? – не сумев сдержаться, повышаю голос. – Ещё и с этой…

– Алексей, придержи свой грязный язык, – тормозит он меня, прежде чем я успеваю дать новое позывное своей "любимой" мачехе. – Я все решил, и это не обсуждается.

– Зашибись, – даже не пытаюсь сделать вид, что доволен этим решением. А сам судорожно размышляю, как бы отделаться от такой сомнительной ответственности, что свалил на мои плечи родной отец. – Когда, говоришь, планируется ее переезд?

– Сегодня. Даже не думай напортачить, сын.

– О, что ты?.. – кривлю губы в подобии улыбки. – Где я и где напортачить? Сделаю все в лучшем виде.

Мне абсолютно не весело, но никто же не запрещает повеселиться за чужой счёт?..

Покинув кабинет отца, запираюсь у себя в комнате и плюхаюсь на кровать, погружаясь в телефон с головой.

Достало. Серьезно, эти игры в хорошую семейку сидят уже в печенках. Не спасает даже школа, где я обычно стараюсь задержаться на подольше. К счастью, каникулв закончиваются уже завтра, а это означает лишь одно — все мои друзья вернутся из-за бугра, и мы наконец хорошенько оттянемся.

Это слово благословение, глоток свежего воздуха после недели выходных, за которые я так и не смог нормально выспаться, периодически вслушиваясь в тишину и боясь услышать то, что не предназначается для моих ушей.

Изматывающее занятие.

Стейси, бультерьер, которого временно пристроил на передержку мой лучший друг Макс, возмущенно скулит, требуя внимания и невольно напоминая о том, что она была единственным поводом за последнее время, чтобы я вообще выбрался из дома.

Я бы, наверное, тоже с удовольствием поныл, но не положено. Мальчик же, мужчина. Какие там слезы? Мой суровый отец запрещает даже думать о том, чтобы дать слабину.

Соколовы должны только брать. И нет, не в то место, о котором бы подумало испорченное современной культурой поколение.

Звук подъезжающей машины звучит для меня словно щелчок предохранителя. Всего пара шагов, и я у окна. Выглядываю как какой-то психопат из фильмов ужасов, тайком и щурюсь от злости.

Машина мачехи, новенькая, с ещё не сошедшим с корпуса лоском, блестит в лучах солнца, занимая парковочное место у гаража.

В этот момент я думаю о том, что знаю, как поступлю. Как громогласно и феерично заявлю о своем авторитете ровно тогда, когда меня посмеют потревожить. Стоит вообще почаще о таком напоминать той мерзавце. Ну и для ее дочери границы заранее установить.

Но весь запал сдувается, стоит мне заметить девчонку, покидающую автомобиль.

Каштановые волосы распущены и мерцают рыжими огоньками на солнце не хуже бампера тачки. Худое, но подтянутое тело и миловидные черты лица, которые я, даже если и захотел бы, забыть не смог.

Именно эту девицу несколько дней назад я застал в боевой позе с палкой наперевес, когда, выгуливая Стейси, забрел в дебри Старого парка. Мысли именно об этом девчонке не отпускали меня с того самого момента, как она умчалась в неизвестном направлении, смело выругавшись в мой адрес.

Я ведь тогда хотел ей ответить. Извиниться за поведение Стейси. Возможно, попросить номер, пригласить куда-нибудь. Чем черт не шутит? Надо же как-то компенсировать скучно тянущиеся каникулы в отсутствии друзей.

И если бы эта девчонка только не открыла свой дерзкий рот, наверное, так бы и сделал. Но теперь, ввиду новых обстоятельств…

– Становится все интереснее, – едва сдерживая улыбку, говорю вслух.

Собака тут же реагирует взбудораженным лаем, инстинктивно чувствую охватившее меня предвкушение.

Глава 5. Ярослава

– А нас кто-нибудь встретит? – мнусь у дверей огромного частного дома в два этажа.

С того нашего разговора минуло уже двое суток, и почему-то за все это время мама не удосужились предупредить, что её муж — мужчина при деньгах. И, судя по качественно оформленному особняка, который будто создали в популярной игре в жанре симулятора жизни, Владимир являлся не последней акулой в сфере бизнеса.

– Прекрати нервничать, а то я тоже буду, – слегка истерично осаждает меня мама, так и не ответив на вопрос. Лишь прикрывает глаза, делая глубокий вдох, и резво срывается с места.

Оставляя меня одну, наперевес с чемоданом вещей, которые мне выдала Мариночка, с дичайшим одолжением пообещав сама поговорить с отцом.

Уж не знаю, что та наплела ему, но он даже и слова на прощание не сказал. Лишь мазнул по мне нечитаемым взглядом и фальшиво улыбнулся. Словно был рад попрощаться с родной дочерью, освободившись от балласта.

Я и без того держусь из последних сил, чтобы не расплакаться. Глупое убеждение в том, что никто не должен видеть мою боль сигнализирует буквально каждую минуту.

Нельзя показывать свои слабости другим. Никто не любит слабых.

И в этой, моей новой жизни, я докажу всем, что тоже чего-то стою.

– Ты идёшь? – кричит мама, что уже успела войти в дом.

– Да, – срываюсь с места, катя за собой тяжеленную сумку.

Как не стараюсь, но не пыхтеть не выходит. Даже шикарная обстановка внутри дома обходит стороной, пока мама, болтая о чем-то своем, доводит до двери комнаты, что отныне будет считаться моей.

– И запомни, ты здесь не навсегда.

Отчего слух цепляется за эту фразу, насквозь пропитанную отчуждением. Не то, чтобы я думала, что мне здесь будут рады, но… Надеяться-то на лучшее я не престаю.

– Ничего не сломай только, молю тебя, – продолжает мама, дождавшись моего кивка. – Здесь все зарубежное, под заказ. Не дай бог Володя узнает, что именно я разбила его египетскую вазу…

– Так уж и быть, я не скажу ему, – внезапно прерывает поток беспокойств мамы посторонний голос.

До изжоги знакомый.

– Лекс, ты почему не в школе? – мама реагирует ужасно глупым вопросом, совершенно не беря во внимание скрытую угрозу, звучащую в словах парня.

Того самого, что я встретила в парке несколькими днями ранее.

И, наверное, я бы хлопнула себя по лбу, испытывая при этом испанский стыд за такой абсурдный диалог, если бы не взгляд.

Темный, внимательный, изучающий, почти такой же, как при первой нашей встрече. Будто этот Лекс, кажется, так назвала его мама, знает какое дурманящее впечатление производит…

– Может, потому что учебная неделя начинается с понедельника? – усмехнувшись, он наконец выпускает меня из зрительного плена и иронично заламывает бровь.

А я просто в ужасе! Этот некультурный, зловредный мальчишка и есть мой сводный брат?

– Остряк, – фыркает мама, абсолютно не замечая моего оторопелого состояния. – С Ярушей сам познакомишься. Ладно, малышка, я побегу, Володя меня заждался, наверное, уже.

– Но… – пытаюсь возразить, боясь лишить призрачный, но защиты.

– Пока-пока, – только и слышу в ответ.

Мы остаёмся наедине в пустом узком коридоре. Стоим. Молчим.

И если я боюсь дышать одним воздухом с этим любителем опасной живности, благоразумно опасаясь полной превосходства команды "фас", то Лекс…

– Не спеши распаковывать чемоданы. Надолго ты тут не задержишься, – наконец отмирает он, качая головой.

– Это не тебе решать, – гулко сглотнув слюну, возражаю.

Парень едва ли может подавить усмешку, закатывая глаза. И когда внимание Лекса вновь фокусируется на моей вжавшейся спиной в дверь фигуру, в его глазах читается приговор.

– А ты не доводи, иначе… – предостерегает он.

– Иначе что? – подаюсь вперёд, моргая часто-часто.

И чего это я — совсем расклеилась. Что он мне сделает?

Лекс всего-навсего обычный богатенький мальчишка. Наверняка, думает, что сможет запугать меня своим авторитетом в семье.

Только если немного подумать, то даже мама ранее не восприняла этого наглеца всерьез. Стоит ли и мне начинать переживать в таком случае?

– Вспомнишь об этом разговоре, когда будешь умолять меня о пощаде.

– Очень смешно, братец, – пытаюсь уколоть в ответ, хотя сама в целом и общем огромном шоке.

Это вообще нормально, угрожать прямо в лицо человеку, с которым потом ещё и завтраки делить за одним столом?

Лекс же, в ответ на мою реплику, лишь легкомысленно пожимает плечами, будто мы тут обсуждаем какие-то повседневные заботы.

А меня рвет изнутри от беспредельной ярости. Да кто он такой, чтобы так со мной обращаться?

Возмущенно фыркнув, от греха подальше отворачиваюсь к двери и пытаюсь повернуть ручку. Та, будто назло, не поддается. Настолько сильно дрожат мои ладони, что хочется осесть без сил прямо здесь и растечься раскаленной лавой по полу.

– А вы, смотрю, с твоей мамашей два сапога пара, – неожиданно оттеснив меня в сторону, Лекс берет вожжи правления на себя и с легкостью отворяет дверь.

Наши лица оказываются близко. Непозволительно и опасно настолько, что впрок начать трубить о вторжении в личное пространство.

– О чем ты вообще? – вспыхнув, уже почти рычу я.

Парень показательно отходит от двери, давая мне место, чтобы пройти. И я, не упуская шанса, срываюсь с места, более не ощущая тяжести чемодана, в который вцепилась словно в спасательный плот.

– Обе бесполезные, – бросает в спину Лекс и самостоятельно захлопывает дверь, едва не зарядив по моему затылку добротной деревянной поверхностью.

Я тут же останавливаюсь, более не чувствуя ног. Сердце колотится, как бешеное, получив двойную, а то и вовсе тройную дозу адреналина. Оглушает своим стуком.

Какой же Лекс… Ненормальный!

Пожалуй, единственное, что меня радует в это мгновение — то, что мы с моим сводным братцем учимся в разных школах. Иначе… Даже не хочется думать, что было бы в ином случае.

Глава 6. Ярослава

Следующее утро моей новой жизни начинается со скандала. И нет, ругают не меня, а братца, полное имя которого, как потом выяснилось, оказывается Алексей.

Странно, что мама вчера называла его прозвищем.

– Я говорил, не выпускать свою псину бегать по дому! Говорил?! – Володей оказывается статный мужчина где-то за сорок, про которых ещё говорят "с годами становится только лучше".

Военная выправка, строгий взор на едва тронутом временем лице и голос полный властности.

Сразу становится ясно, что здесь все пляшут под его дудку. И мне придется, если хочу остаться.

– Допустим, – Лекс, стоящий все это время у дверного прохода и тем самым мешающий мне попасть в кухню, лишь складывает руки на груди.

Мне не видно его лица. И не особо-то хочется пересекаться с этим наглым выскочкой взглядами, но выбора нет.

Обязательным условием пребывания в доме Соколовых являются совместные завтраки. И этот, первый, должен был для меня стать основополагающим. Потому что мама, заглянув ко мне ещё разок с вечера, умоляла произвести хорошее впечатление.

– Всем доброе утро, – пискнула я, бочком юркнув в столовую, где уже был накрыт стол. Мама сидела белее мела, не смея вмешиваться.

А Лекс и его отец даже не ведут бровью, абсолютно игнорируя мое появление.

Их занимают куда более важные вещи.

– И кто теперь, скажи мне на милость, возместит новую обивку кресла? Итальянскую! – я как раз сажусь рядом с мамой, когда Владимир бьёт кулаком по поверхности стола, отчего вся звенящая посуда на нем даёт о себе знать.

Испуганного вздрога сдержать не выходит.

– Очевидно, что итальянцы, – наплевательски сообщает Лекс, наконец замечая меня и прожигая дыру в моем лбу. Голову поднять я не рискую. – Зачем делать такие некачественные вещи, раз их можно так легко повредить?

Градус настроения в столовой становится лишь ниже. И если до этого обстановка казалась просто неуютной, то сейчас и вовсе — невыносимой.

Неужели, у них так каждый день? Как только мама выдерживает…

– Я больше не намерен терпеть это животное в своему доме, – вздыхает Владимир, выражая вселенскую усталость. – Звони другу, пусть сейчас же забирает свою псину.

– Мой друг ещё в самолёте. Предлагаешь ему сделать аварийную посадку на нашей лужайке? – братец будто не видит, насколько сильно взбешен его отец. Или не хочет видеть. – Если ты не можешь выдержать концентрат такого количества су…

– Выметайся, – говорит Владимир таким голосом, от которого у меня сжимается все внутри. – Живо. Чтоб я тебя сегодня больше не видел.

– Да с радостью, – ухмыляется Лекс.

И только сейчас я замечаю, что на нём школьная форма одного из негосударственных лицеев "Полимат", где по слухам учатся все отпрыски важных шишек нашего города.

Все знают: пересекаться с ними — себе дороже. И словно читая мысли, прежде чем уйти, Лекс вновь одаривает меня взглядом полным превосходства и заговорщически подмигивает.

Это что такое было? Думает, я оценю его шуточки и глупое противостояние?

– Доброе утро, – стоит причине скандала покинуть столовую, я повторно подаю голос.

Ссоры-ссорами, а наладить отношения с отчимом не помешает. Не хотелось бы, чтобы и меня однажды так отчитали.

– Да какое оно уж доброе, – Владимир хватает чашечку свежесваренного кофе и залпом осушает. – Ярослава, я так полагаю?

– А Вы Владимир. Будем знакомы, – тут же нахожусь с ответом.

– Не дом, а цирк какой-то, – мужчину все не отпускает злость, поэтому голос его звучит грубо. – Тебе велено знать несколько правил.

Да что же это такое — снова правила. Это дом или концлагерь какой-то?

Но даже при всем своем негодовании я не рискую выразить хоть слово против вслух. Улыбаюсь, стараясь не навести на себя гнев Соколова-старшего.

– Никаких парней на моей территории и карманные расходы не чаще раза в неделю.

– Какие ещё… расходы? – не могу сдержать удивления.

– Таня тебе не говорила? – на этот раз грозного взгляда удостаивается моя мама, что все это время вяло ковырялась в тарелке с завтраком. – Пока ты живёшь с нами под одной крышей, обеспечивать тебя будет наша семья. И да, с этого дня ты переводишься в другую школу.

– Но… – тут уже я не выдерживаю.

Какая еще другая школа? У меня экзамены на носу!

– Данная тема обжалованию не подлежит, – не даёт вставить и слова Владимир. – Мы с твоей матерью уже все обсудили и пришли к единому выводу. Этому… балбесу не помешает здоровая конкуренция и наглядный пример того, каким должен быть нормальный ребенок. Школьную форму должны были уже доставить в твою комнату.

Молчу, переваривая информацию. Аппетит напрочь пропадает, хотя желудок и крутит от голода.

Со вчерашнего вечера не съела ни росинки, предпочтя прятаться в комнате, чтобы ненароком не столкнуться со своим неприятным братцем и его собакой. Хорошо, что у меня всегда в заначке были фитнес-батончики.

– Я правильно понимаю, что Вы хотите использовать мое присутствие в своих целях, при этом натравив на меня этого… – под внимательным взглядом Соколова-старшего осекаюсь. Да, кажется, перед ним лучше не показывать характер. Желательно вообще никогда. – Ладно, хорошо. Возражений не имею.

– Танечка, ты не говорила, что у тебя такая покладистая дочь, – внезапно миролюбиво обращается к маме этот деспот.

– Я и сама не знала… – отхлебнув из стакана с водой, сообщает мама.

– Всем приятного аппетита, – приторно улыбнувшись, приступаю к завтраку, разумно рассудив, что силы мне ещё понадобятся.

Ведь от школьных будней не стоит ожидать ничего хорошего. Особенно, если там будет ОН.

Глава 7. Ярослава

– В смысле тебя перевели в другую школу?! Какую? – возмущается Настя по телефону. До начала занятий ещё было полчаса, и я как раз решила прогуляться до нового учебного заведения пешком.

Владимир, конечно, был категорически против такого самоуправства, но активизировалась мама, настояв на том, что свежий воздух полезен для растущего организма.

Разумеется, ею двигали другие мотивы. Возможно, она просто не хотела стать наблюдателем ещё одной ссоры, прекрасно зная, что частично характером я пошла в нее.

– Помнишь, мы узнавали, где учатся дети местных депутатов? – хмыкаю в трубку опечаленно.

Меня не радует ни яркое солнышко, ни возможность жить, катаясь как сыр в масле.

Школьная форма нового учебного заведения душит, как и в целом перспектива стать целью для насмешек малолетних мажоров.

– Ты серьезно?! – удивляется Настя, а следом я слышу оглушительный грохот с той стороны трубки. – Ой, прости, это моя челюсть упала… Яр, там же один семестр стоит больше, чем полгода обучения в техникуме на платном!

– Угу, – поддакиваю ей, хмурясь. Подруга, как всегда, прекрасно считывает мои мысли, реагируя по идее так, как хотела бы я. – А представь, какие зазнобы там учатся.

– Нет, спасибо, мне и без того хватает кошмаров наяву, – туманно говорит Настя. – А брат твой что?

– Отчим сказал, что мы одноклассники. Но судя по поведению Лекса, он явно не частый гость на уроках. По крайней мере, я надеюсь на это, – кисло подытоживая.

– Неужели, между вами уже успела пробежать черная кошка? Борьба за родительское внимание, все такое…

– Ха-ха, – кисло изображаю смех. – Ты как всегда в ударе, Насть. Ладно, спишемся позже, я уже почти на месте.

Поднимаю взгляд и только удостоверяюсь в сказанном. Красный кирпич лицея ярким пятном выделяется на фоне зеленых опушек сосен, окружающих ее.

– Удачи тебе. Не дай себя сгноить, – на прощание бросает подруга и сбрасывает, пока опасливо поглядывая в сторону учебного здания.

Одновременно и винтажное, и современное. С широким двориком у главного входа, идеально подстриженным газоном и зонами отдыха, где уже толпятся ребята разных возрастов. Не по сезону загорелые, они чувствуют себя максимально комфортно в этом месте.

Первый шаг на территорию лицея делаю с замиранием сердце. Все кажется, что вот-вот непременно все взгляды скрестятся на моей скромной фигурке. Они будут полыхать враждебностью к новенькой, от которой буквально веет недостаточной мажористостью и дешёвой обувью, которую я урвала по сезонной скидке в торговом центре. И какая-нибудь выскочка обязательно захочет указать мне на место у ее ног. Мол, я всего лишь грязь, о которую жалко даже руки пачкать.

Но всего этого не происходит. Стоит мне пройти уже достаточное расстояние по дорожке вдоль газона и молодых вишневых деревьев, как я понимаю, что удостоилась лишь парочке взглядов. И в них совершенно точно не было презрения, скорее любопытство.

– Привет, ты новенькая? Ярослава, кажется, – внезапно дорогу мне преграждает хрупкая блондинка, облаченная в такую же форму, как и у меня. С виду простая, но если приглядеться, то можно заметить сдержанные аксессуары, украшающие ее шею и руки — явно по дороговизне превосходящие весь бюджет, что я успела потратить за свою жизни.

– Привет, – боязливо начинаю. – А откуда ты…

Меня очень волнует вопрос, почему внезапно незнакомая девчонка обратилась ко мне, заранее зная, на каких правах я здесь пребываю. Новенькая… Аж сплюнуть захотелось.

– Да не переживай ты так. Меня предупредили о твоём переводе. Я Алиса, староста нашего класса, – неожиданно по-мужски вытягивает изящную ладошку вперед блондинка, представляясь. – Пойдем, покажу тебе всё.

На удивление, Алиса оказывается вполне приятным гидом. За какие-то пятнадцать минут она успевает провести мне экскурсию по основным местам сбора учеников, не забыв показать и широкую светлую столовую с приветливым персоналом и серую библиотеку, оформленную в истинных традициях хай-тека.

– Вот и все, – по-доброму улыбается эта светлая девчонка, одним своим присутствием сумевшая вселить в меня надежду на то, все будет хорошо. – Классный час начинается через пятнадцать минут, в тридцать втором кабинете. Расписание я скину чуть позже, поскольку мы и сами все ещё ждём окончательно варианта. Пойдешь со мной или хочешь ещё осмотреться?

– Пожалуй, осмотрюсь, – сдержанно улыбаюсь в ответ, а у самой голова пухнет от потока новой информации. – Спасибо тебе.

– Не стесняйся, обращайся, – подмигивает блондинка и развернувшись, уходит куда-то по своим делам.

Странное место, но неожиданно приятное!

Так я думаю, когда прогуливаюсь по коридору первого этажа, гудящему от гомона школьников.

На меня по-прежнему не обращали внимания, и впервые в жизни, наверное, мне было тепло от этого факта.

Возможно, все не так уж и плохо? Надо будет потом Насте поскидывать фотографии, что сделала почему-то украдкой. Она сдохнет от зависти!

Ведь не каждый день появляется разрушитель мифов, вроде меня, которому суждено проучиться среди местной знатной молодежи. Да и сам лицей в нашем городе считается одним из престижных. Я поискала в интернете, это чистая правда!

– Эй, ботан! – внезапно со стороны слышу то, чего боялась больше всего на свете.

Задира. Долговязый мальчишка вальяжно стоит у двери ведущей в мужской туалет, совершенно не смущаясь камер слежения, направленных в его сторону. Ворот его рубашки расстегнут, галстук и вовсе проигнорирован, будто во имя бунта, а волосы взъерошены, что делает парня больше похожим на дикобраза.

– Простите? – с плохо скрываемым акцентом вопрошает так не вовремя мимо проходящий смуглый паренек. Естественно, в очках и кипой учебников в руках.

– Посмотрите на него, какой молодец! – я тут же замечаю ещё двоих придурков, отбирающих своими задами ближайший подоконник. – Я ещё ничего не предъявил, а он уже извиняется.

Это явно выступление напоказ и ничего более. Мне просто нужно пройти мимо, иначе проблемы будут неизбежны.

Глава 8. Лекс

– Вспышка слева! – громким воскликом оповещаю друга, слегка шлепая того по правому уху в обманном маневре.

Это была наша с Максом фирменная фишка. Считалось, если один из нас не придумает очередного оригинального способа поздороваться, то сразу станет проигравшим.

"Глупость какая", – скажут многие. Но нам, извечным соперникам за внимание девчонок и авторитет среди своих, приходилось выкручиваться насколько позволяла фантазия. Все лишь бы не сводить ситуацию к банальной драке и спорам на тему у кого больше сантиметров.

Мы с самого первого класса были с Максом не разлей вода, отчего и у нас и сформировался одинаковый вкус на противоположный пол и увлечения, граничащие с извечной возможностью возвысить свое эго над другими.

– Больной ты ублюдок, – с долей раздражения ворчит Макс, даже не среагировав на мою реплику физически. Балийский загар на его коже отливает бронзой, на фоне чего его ярко-голубые глаза смотрятся как поганые линзы из вампирских низкобюджетных сериалов.

– Так ты по мне не скучал? – иронично вопрошаю, закидывая ему руку на шею.

Макс ниже меня на голову, но это никогда не мешало ему пользоваться популярностью у девчонок. Коренастое телосложение, передавшееся ему от бати многоборца давало немало преимуществ.

– Соскучишься по тебе, придурок, – Макс снова душнит, скидывая мою руку с плеча. – Как там моя…?

– В порядке твоя животинка. Никто ее не съел, – закатываю глаза. С тех пор как у него появилась собака, друг стал только сильнее предаваться занудству. – Счастливо виляет хвостиком при одном упоминании твоего имени. Правда, батя достал.

– Что он?

Хочу сказать все начистоту, но сдерживаюсь. Разве это не будет звучать так, словно я прошу с Макса компенсацию за буйство его собаки? Или и вовсе, как попытка надавить на жалость?

Я же сам вызвался помочь ему с передержкой, когда тот внезапно осознал, что никому больше не сможет доверить свою драгоценную Стейси.

Как-то… малодушно это прозвучало бы.

– Не бери в голову, – отмахиваюсь, поправляя съехавшую лямку полупустого рюкзака. Носил я его больше для вида, чем для дела. – Как там песчаные берега и соленая лужа воды?

– Все такая же соленая. Почти как слезы твоей бывшей, – в глазах друга загорается огонек.

– О, так ты успел испробовать? Везде успеваешь, – насмешливо качаю головой, осматривая до чёртиков надоевший лицей.

Надо же, стоит. Удивительно, ввиду того, что классная в прошлом семестре сетовала на то, что мы его чуть не разнесли. И чего только ныла? Мы всего решили снять видос, проникнув ночью в актовый зал. Да, незаконно. Ну и что? Зато как Катюха потом благодарила за помощь в продвижении ее аккаунта.

– Да что успевать, – отмахивается друг, предпочитающий добиваться внимания иными способами, не принося неприятностей своим родителям. – Они сами лезут, как будто боятся не успеть.

– Век красоты бутонов так краток.

Макс останавливается и начинает ржать, отчего обращает на себя внимание куриц с младших классов, до этого мило обсуждающих свои новые шмотки. И какие только? У нас даже форма-то не изменилась…

– Каков план на нынешний семестр? – заразившись моим воодушевлением, задаёт главный вопрос друг.

– Все тот же, – пожимаю плечами, тоже заостряя внимание на девчонках. Симпатичные такие, ладные, улыбчивые, но… Что-то не так с ними. Возможно, огромное количество косметики?

Невольно вспоминается румяное личико новоявленной сводной сестрёнки, ставшей невольной свидетельницей утреннего инцидента. Интересно, а как бы она себе повела, если бы училась с такими курицами с самого начала?

– Даже кучки пепла? – поигрывая бровями, уточняет Макс.

– Обойдутся, – тут же хмуро заканчиваю, прекращая пялиться. Внимание вниманию, но искусственные куклы меня не вставляют.

Мне нравились девчонки с огоньком. Открытые, не боящиеся собственных желаний. Как Катюха, например. Или… гарантий на тему того, была ли такой же Ярослава у меня не было. Но кто запретит прощупать почву?

– Черт! – внезапно слетает с уст друга, презирающий ругань как таковую. – Лекс, топай в класс один, мне нужно отзвониться предкам.

Прослеживаю за его взглядом и тоже замечаю ладную фигурку какой-то девушки, вероятно, старше всех нас взятых. Неужели, новая игрушка Макса? Да еще настолько смелая, что решила заявиться прямо в лицей?

– Что передать мегере? – усмехаюсь, предвкушая развлечение. Мегерой мы в тайне называли нашу классную, что за два года старшей школы так и не нашла подход к собственным ученикам. Ее косяк.

– Что остался дрейфовать мертвым грузом на волнах Тихого океана, – мрачно отвечает Макс. Девица уже давно скрылась в стенах лицея, но друг все продолжает всматриваться ей вслед, будто не верит в увиденное.

Оно и понятно, назойливых девчонок и я не любил.

– Смотрю, тебе есть что рассказать, – толкаю его плечом.

– Все потом. Иди без меня, – не реагирует Макс, обычно возвращающий удар в двукратном размере.

Да уж, хорошенько его вставило.

И я действительно выдвигаюсь в сторону класса один, ещё даже не подозревая, что вскоре и мне будет чем поделиться с другом.

Глава 9. Лекс

Последнее время моя жизнь скучна, по сравнению с тем, что происходит у друга. Отец не берет меня в свои отпуска, предпочитая отдалиться как можно дальше. Почему? Боится неприятностей. Ведь я редко встреваю в ситуации, где меня бы не назначали главным виновником торжества.

Вспомнить только позапрошлый новый год на Ямайке, где я связался с местной «гопотой», умудрившись ввязаться в спор кто кого перепьет. И плевать, что я тогда был сосунком. Доказать пусть и на ломаном английском, что я круче — казалось возможностью защитить честь семьи Соколовых.

А в прошлом году мне просто "повезло" увести молодую невесту отцовского конкурента прямо из-под венца. Вот это был настоящий скандал, когда повидавший некоторое дерьмо жених внезапно застукал благоверную, лобыздающуюся со мной в долбанном саду-лабиринте. Торжество тут же было свернуто, гости разосланы по домам. А я обзавелся первыми боевыми ранами в драке против сорокалетнего старца. Отец, разумеется, заступился. Разорвал все связи с этим наивным придурком, с чего возомнившим, что двадцатилетняя нимфа решила выйти за него по любви. Но доверие я потерял.

К слову, девица до сих пор пишет мне в соцсетях, видимо, в надежде на то, что после совершеннолетия тут же предложу ей свою фамилию. Святая наивность или холодный расчёт?

И все-таки возвращение в лицей отдает приятным послевкусием на нёбе, когда я ступаю на порог холла.

Те же стены, осточертевшие до коликов. Та же хмурая морда охранника на входе. Даже фикус, который уже несколько лет стоял на стойке регистрации, в качестве озеленителя, слегка приуныл. Никто не рад меня видеть, но оно и понятно. Ведь главный нарушитель порядка уже принял свой пост.

Мне до одури нравится такой настрой. Однако, когда я внезапно сталкиваюсь с Матвеем, жалкой пародией на «bad boy» из параллельного класса, настроение падает ниже некуда.

С ним рядом Ярослава. Стоит уверенно, как и в первую нашу встречу, воинственно хлопает ясными голубыми глазками. Снова на защите обездоленных.

Кто-нибудь заказывал Бэтгёрл без водительских прав на бэтмашину?

Не знаю почему, но я злюсь. Наверное, больше на отца, устроившему мне такую подлянку, чем на девчонку. Неужели, сложно предупредить, что эту неоправданно храбрую дьяволицу курировать придется теперь ещё и в лицее?!

Или Ярослава сама напросилась, почти так же невзначай, как и перед завтраком, когда в открытую показала свое подхалимское нутро. Доброе утро она решила пожелать. Видела же, что никому ее пожелание в сраку не сдалось и все равно влезла. Мог бы назвать умным ходом, не будь обстановка с отцом настолько накаленной.

Я презираю людей, что считают общественное внимание само собой разумеющимся. Хотите все на блюдечке? Заслужите. Свое позицией, силой и авторитетом, которые необходимо продемонстрировать.

Именно это и делаю, чтобы указать новенькому его место, после чего он и исчезает. Остаётся только тугодумный Матвей да Ярослава, пока ещё не приучившаяся к тому, что даже если не бьют — нужно бежать. Все таки не зря говорят, что жизнь — штука непредсказуемая.

Игнорирую девчонку, стараясь не показать местному отбросу то, насколько мне близка наша новенькая и прохожу мимо. Не мои проблемы, что у Ярославы шило в одном месте.

Но стоит отойти на доброе количество шагов, как слышу то, чего не должен.

Матвей видимо за какую-то неделю растерял последние зачатки разума и забыл, что такое страх. Иначе какого хера он решил проявляться знаки внимания девчонке, которую даже я не тронул и словом? Бессмертным себя почувствовал?

– Ты совсем ненормальный или мне это послышалось? – возмущается Яра в ответ на идиотскую реплику тугодума.

Девочка, если тебе это послышалось, тогда у нас коллективные слуховые галлюцинации.

Останавливаюсь, медленно выдыхая, дабы не наворотить дел, и оборачиваюсь. Судя по решимости на туповатом лице, пацан и не собирался включать мозги.

– Ты перешла дорогу не тем людям. Теперь придется отвечать, – пафосно скандирует Матвей, вцепляясь своими грязными лапами теперь уже в хрупкое запястье Яры.

– Отойди от меня, – та вскрикивает от боли. – Не стану я ни перед кем отвечать. Кто ты такой вообще?

– Никто, – вмешиваюсь, все же соизволив вернутся. Вот, гад, вынуждает меня лишние телодвижения совершать. – Правда, Матвей?

Тот трусливо отводит взгляд и отступает от девчонки, вновь окаменевшей от одного моего присутствия.

– Я, пожалуй, пойду. Урок скоро, – бубнит себе под нос пацан, мгновенно растеряв всю свою смелость. То же мне, плохой парень.

– Отличное решение, – киваю с холодным спокойствием, отчего Матвей вздрагивает. Догадывается, что его самодурство ещё аукнется. Мы с Максом не терпим конкуренции.

– Не нужно меня пасти, – шипит Яра, стоить придурку свалить в закат. – Я и сама могу справиться.

– Не обольщайся, козочка, – не могу удержаться от насмешки. А что? Ассоциация так и просится. – Не ради тебя напрягаюсь, – тут же добиваю хладнокровно.

Пусть не думает, что я ей чем-то обязан. И сама не считает себя обязанной.

В ответ получаю лишь осуждающее молчание. Оно же царит между нами пока мы идём до класса. Безмолвием пропитывается каждый мой косой взгляд в ее сторону, когда я украдкой любуюсь ее профилем, стараясь понять, что в этой девчонке такого. Она ведь… до ужаса обычная. Ни грамотно тонны косметики на лице, даже серьги не носит, хотя видно, что уши поколоты. Даже лицейская форма, которую отец, видимо, заказал с вечера, сидела на ней так, словно платье на собаке. Неуместно. Яре вообще здесь не место. И от этой мысли челюсть лишь сильнее сжимается, а под кожей бродит зуд раздражения.

Одноклассники. Никогда не думал, что это слово будет звучать настолько отвратно. Надо было бате сразу сказать, что я против. В целом его нового брака. Но нет же, думал, наиграется в юность, угомонит свои гормоны. А тут такой попадос.

– Запомни главное, – торможу девчонку перед самой дверью кабинета. – Мы друг другу никто. Незнакомы, абсолютно чужие люди.

Глава 10. Ярослава

Что именно имел ввиду Лекс я осознаю, только когда мы входим в класс. Двенадцать пар глаз тут же приковывались к нам, в точности к нему, выражая немое восхищение.

Тогда-то мне и становится ясно, насколько сильно отличается от меня сводный брат. Ему нравится быть в центре внимания, он буквально кожей впитывает восхищение своих одноклассников, не сжимаясь, как делаю это я.

Мне же, напротив, некомфортно от чужих взглядов. Я привыкла быть середнячком, казаться незаметной, чтобы не нарваться ненароком на неприятности. Ведь кому бы с ними, кроме меня, потом разбираться?

– Привет, – обратилась к классу, но те даже и глазом не моргнули в мою сторону.

Все, кроме Алисы. К счастью место позади нее пустовало.

– Все в порядке? – обращается она ко мне, но видно, что мое появление с Лексом точно оказалось для нее сюрпризом.

– Что бы могло пойти не так? – пожимаю плечами, ненароком скользнув в сторону посветлевшего лицом брата.

Как по волшебству! Словно Лекс, окружённый вниманием, и тот человек, который сделал мне одолжение, вытащив из передряги в коридоре — абсолютно разные люди.

Алиса все же не решается спросить то, что её мучает. А я и не настаиваю.

Урок начинается как только в кабинет входит молодая преподавательница, упакованная в скудный классический наряд учительницы. Ее взгляд скользит по расшумевшемуся классу и вдруг застывает на фигуре парнишки, сидящего с Лексом за одной партой. Такой же темноволосый, как и он, но более… мрачный что ли?

По крайней мере учительница, видимо, приходит к такому же выводу, когда бледнеет, покрываясь красными пятнами под пристальным ясным взглядом моего одноклассника.

– Ребята, тишина, – мягко просит она, собравшись с силами. – Я ваша новая классная руководительница. Меня зовут Анна Юрьевна. Надеюсь, мы в спокойствии проведем оставшиеся пару месяцев обучения и… – тут ее прерывает тот самый парнишка, поднимая руку. – Да… – скользит взглядом по журналу. – Савельев?

– Куда подевалась Лидия Михайловна? – как-то грубо вопрошает он..

– Ушла на пенсию, – щурит глаза Анна Юрьевна и тут же захлопывает журнал.

Не понимаю почему, но Лекс некультурно начинает ржать. Громко, а голос, отчего добрая половина класса невольно поддается его настроению, начиная давить улыбки.

– Что-то не так, Соколов? – тут уже строго взгляда удостаивается и мой братец. – Удивлены? О Вас я наслышана.

– Тогда Вы знаете, что не сможете ничего сказать против, – нахально произносит он, не моргнув и глазом. А следом тянется к девчонке сидящей впереди него и звучно дёргает за лямку лифчика той.

Народ вновь смеётся, одноклассница, казавшаяся яркой красоткой на фоне всех остальных довольно жмурится, ведя плечиком.

А вот Анна Юрьевна лишь прикрывает глаза на эти действия, вызывая во мне волну негодования.

Неужели, она действительно оставит такое поведение… безнаказанным?

– Сегодня у нас запланирована пересадка, – твердо произносит учительница и осаждает нарастающий шум в классе. – Это не обсуждается. Староста, озвучьте список.

Алиса, за все это время не выдававшая и звука, как и я, виноватым взглядом обводит одноклассников и поднимается с места, чтобы сделать свое дело.

А мне становится противно. От того, что новенькая классрук решила сбросить всю ответственность осуждения одноклассниками на беззащитную девчонку. Пусть и старосту. В чем была сложность зачитать список самостоятельно?

– Румянцева и Соколов первая парта второй ряд, – я дергаюсь с места, когда мягкий голос Алисы называет мою фамилию.

Но возникать не спешу. Уже понимаю, что спорить бесполезно.

– Анна Юрьевна, я против, – тянет руку Лекс и, не дожидаясь разрешения, высказывает мнение, что разделяем мы оба.

– Причина? – сухо интересуется учительница.

– У меня дальнозоркость. Вблизи нихрена не вижу, – выдает глупую отмазку парень, явно намеревавшийся провести остатки учебного года на задних партах.

– Зато прекрасно слышишь, – в ответ выдвигает свою теорию Анна Юрьевна, отказываясь принимать аргументацию моего братца. – Живо бери свои вещи и пересаживайся. Все недовольства прошу высказывать директору. Лично.

– Супер, – кривится Лекс и почему-то одаривает хмуростью своего друга.

– Есть возражения? – тут уже на лице учительницы появляется лукавая усмешка.

– О, нет, Анна Юрьевна, какие возражения. На языке один только мат.

Я аж осела от его заявления. Разве можно быть настолько… грубым? Села я, разумеется, на озвученное место, занимая место ближе к столу учительницы.

– Надеюсь, тебе хватит ума его не озвучивать, – только и отвечает та, наконец, одарив вниманием и меня. И мне отчего-то показалось, что в ее взгляде было сочувствие. Интересно, с чего бы вдруг?

Лекс было хотел что-то высказать ещё, но его осадил его дружок, что-то шепнув на ухо. Отчего Соколов лишь разулыбался и смело пошел навстречу ко мне. К счастью, мою личность по-прежнему игнорировали, потому что все внимание одноклассников приклеилось к учительнице.

– Алиса, продолжай.

– Савельев, первый ряд первая парта, – со вздохом выполняет порученное блондинка.

– Один? – вопрос его звучит для меня фоном.

Ведь я буквально кожей чувствовала эманации негатива, исходящие от приземлившегося справа парня. Лекса не смутило, что передняя парня — не место для разгильдяйства. Напротив, парень с удобством расположился на стуле, вынуждая подвинуться и меня.

– Один, – твердит Анна Юрьевна, на которой я все это время пыталась удержать взгляд. – Считай своем место позорным. У меня есть немало жалоб на твою дисциплину, поэтому к тебе станут подсаживаться такие же нарушители. По мере их появлению.

Лекс даже не пытается скрыть спешка, видимо, уже зная, каким образом воссоединиться со своим другом.

– Ну что Вы… Анна Юрьевна, – с неким подтекстом выдает Савельев. – Обещаю быть паинькой.

Алиска, все это время наблюдавшая за разворачивающейся ситуацией со стороны, звучно сглатывает, вероятно, как и я не ожидая от друга Лекса никакой покладистость.

Глава 11. Ярослава

Разумеется, услышав заявление Алисы, я рассмеялась. Негромко, так, чтобы никто, кроме нее, не понял, что же мне показалось таким смешным. И, конечно же, внутренне содрогаясь от тех перспектив, что открывались от нашего невольного сожительства с Лексом.

Ненароком даже мелькнула мысль попробовать найти общий язык с пассией отца и напроситься обратно. Однако, эта мысль была отброшена уже спустя несколько часов, проведенных в лицее.

Часов, наполненных замиранием сердца при каждом шорохе, издаваемым моим соседом по парте.

К счастью, Лекс больше не устраивал сцен со своими подпевалами в классе, предпочитая уделять все свое внимание мобильному телефону. К слову, не получив ни одного замечания!

– Ярослава, садитесь в машину, – именно с этих слов начинается разрыв шаблона в моей голове.

Статный мужчина, в деловом костюме и с темными очками внезапно переступает мне дорогу у ворот лицея, когда все занятия уже заканчиваются, а Алиса успевает убежать по своим делам.

– А вы кто, позвольте узнать, – нахмурившись, вопрошаю, на всякий случай делая шаг в сторону.

Мама, может, и не запрещала мне в детстве не разговаривать с незнакомцами, но вот отец… Папа вообще предпочитал учить меня сразу давать сдачи. Жаль только, что я была не самой усердной ученицей.

– Михаил, личный водитель, назначенный Владимиром Андреевичем, – слегка удивившись поначалу, представляется бугай. В его стальном развороте плеч — непоколебимое терпение, а в голосе — непривычное дружелюбие.

– Эм, ну… – замялась, очарованная таким отношением. Мне одновременно и дико неудобно отказывать ему, ведь я твердо намеревалась вновь пройтись пешком, отстаивая позицию невмешательства в расходную книжку Соколовых; и боязно — ведь Лекс прямым текстом сказал мне не высовываться. Не то, чтобы я собиралась прогнуться под его правила, просто осторожность тоже не помешает.

– Спасибо вам, но, может, я лучше… – закончить не успеваю.

Окно заднего сидения очередной навороченной тачки, не в пример той, что была у мамы, припускается, и оттуда выглядывает максимально недовольное лицо Лекса.

– Ты долго ломаться собираешься? – возмущается парень, которого я абсолютно не ожидала увидеть здесь.

– А…

– Садись и поехали уже, – припечатывает он, наплевав на мои возражения, что находились ещё в зачаточном состоянии. Но они определенно были!

Все слова тут же закончились. Не знаю как он делает это. Одним своим тоном выбивает весь воздух из груди, заставляя подтупливать взгляд и тушить в себе пожар недовольства.

Как будто давая понять, что мое мнение ничего для него не значит.

Сажусь в автомобиль под облегченный вздох Лекса, все ещё пребывая под гипнозом его приказного тона.

Мне до сих непонятно, почему он здесь. Ещё недавно видела, как он покидал лицей в компании своих друзей, с которыми я так и не обмолвилась ни словечком. Видимо, настолько хотел сильно хотел скрыть нашу связь, что боялся бросить даже тень в мою сторону.

Наверное, поэтому я была ошибочно убеждена в том, что Лекс ни за что не согласится делить со мной личный автомобиль. Мне вообще казалось, что он максимально безразлично относится к подачкам отца, как это водится среди золотой молодежи. А тут…

– Только не нужно делать такое лицо, – невольно срывается с моих уст, когда автомобиль трогается с места.

Не знаю, то ли отсутствие чужих взглядов придает мне уверенности или это дешёвая попытка показать, что я тоже чего-то стою.

Лекс удивляется. Всего на секунду, но я успеваю заметить искорки заинтересованности в его безразличном темном взгляде.

Таком затягивающим и беспощадно режущим правдой.

– Какое? – вновь состроив недовольство, вопрошает он. Даже телефон блокирует, убирая в карман.

– Как будто я самое худшее, что есть в твоей идеальной жизни, – поясняю, складывая руки на груди.

Мы сидим буквально в полуметре друг от друга, чуть дальше, чем в классе, но будто ближе. И отчего-то мне кажется, что стены салона давят, отрезая все пути отхода.

– А в твою голову не приходило, что так и есть? – буравит он меня ироничным взглядом. – Вижу, не приходило. Так что сиди и помалкивай, пока не спрашивают.

Я не собиралась слушать его. Не хотела подчиняться! Но каким-то образом он действительно заставил меня замолчать ровно до момента, как мы припарковались у дома.

И когда я уже хочу возмутиться, высказать Лексу в лицо все, что думаю о его заносчивости и безосновательной высокомерности, парень быстро покидает автомобиль.

Уходит так быстро, будто спасается от прокаженной меня.

– Он всегда такой? – следом покинув автомобиль, вопрошаю у Михаила.

Водитель приподнимает черные очки, щурясь от солнечного света, а затем расслабленно подпирает своего железного коня пятой точкой.

– Только по понедельникам…

– Это обнадёживает, – не без надежды срывается с моих уст.

Чего-чего, а терпеть плохое настроение Лекса каждый день мне не хотелось бы.

– В остальные дни Алексей просто неуправляем, – внезапно добавляет Михаил, припечатывая меня суровой реальностью.

И тогда я не выдерживаю. Рука сама прикасается к лицу в излюбленном жесте негодования, а ноги уже мчат меня к дому.

Запугивания — это, конечно, отдельная тема. Психика у меня все же не железная. Но уроки сами себя не сделают.

К тому же, нужно ещё как-то суметь сосредоточиться на домашнем задании, отбросив все мысли о том, как научиться правильно себя вести с придурком-Лексом.

Потому что его совет "не высовываться" с каждым нашим неудачным разговором все больше обретает смысл.

Глава 12. Лекс

Унылая учебная неделя уж слишком быстро подошла к концу. И, на удивление, с новоявленной сожительницей мне удалось не пересекаться большую часть времени.

К счастью, ей хватило ума не трезвонить на каждом углу о том, что мы состоим пусть и не в кровном, но родстве.

Но, думаю, ее новая подружка-зубрилка, идеальная до зубного скрипа, и сама все поняла. Алиска, депутатская дочка, всегда умела считывать людей с полувзгляда, одной из первых записав меня в нарушителей порядка.

Я не спорил с ней, не видел смысла. Что взять с этой куклы?

Хотя, признаться, идеальных ломать очень даже интересно.

Единственное, я и подумать не мог, что Яра найдет с ней общий язык. Девчонки даже ходили в столовую вдвоем, и не сомневаюсь, что в туалет. Куда же без этого?

И все же, кое-что не давало мне покоя. Довольно часто я ловил на себе задумчивый взгляд голубых глаз. Стеклянный, нечитаемый. Будто Яра пыталась что-то понять, смотря на меня. И это бесило.

Да, я не самый прилежный ученик. Но пялиться-то так зачем?!

Радует, что хотя бы на уроках Яра все больше уделяла внимание занудным учителям, а на переменах мы крутились в разных кругах.

Я, как повелось с начала десятого, с непривычно хмурым Максом и Катькой, нашей извечной тенью, визжащей от счастья всякий раз, стоит мне только проявить ей хоть капельку внимания. Последнее, кстати, стало моим единственным весельем в последние дни.

Наверное, в этом все дело. Мне стало скучно. Я вспоминал свои прошлые года обучения, все те проделки, которые мы устраивали с Максом на пару и изнывал от тоски.

Оттого весенние деньки не радовали, тянувшись словно чертов лизун из банки.

А что до Яры…

– Ставлю десятку, что новенькая поддастся твоим чарам, Макс, – в один момент не выдержав предложил Серый, наш хороший друг с параллели.

Вообще, мы нечасто зависаем с ним, потому что все его идеи всегда сводятся к одному.

Как будто нельзя утолить свои похотливые желания более лёгким путем. Не бедный вроде парень.

– Скука смертная, – будто читая мои мысли, отвечает Макс, вертя в руках картонный стаканчик из под кофе.

Пятницу мы решили отметить отменным прогулом последних уроков. Новая классная, конечно, настучит, но плевать. Директор явно не станет лишать себя бабок из-за таких глупостей. Проверено опытом.

– Она и без того не сводит глаз с Лекса, – переводит стрелки на меня друг, давя усмешку.

А мне не удаётся скрыть кислое выражение, очевидный эффект от произнесенных им слов. Я так и не решился рассказать Максу, что живу с Ярой под одной крышей по одной простой причине. Этот хмурый лис тоже хранил в секрете причину своего странного отношения к новой классухе. Слишком уж он был покладистым перед ней, отчего невольно закрадывалась мысль — а не на одном ли курорте они бока грели? И не в компании ли друг друга?

Макс знает, что я догадываюсь, но упрямо отмалчивается. Оттого и мне приходится молчать, отплачивая ему той же монетой.

Но, какого фига, я опять крайний?

– Ох, так ты уже ее оприходовал? – Серый скалит свои идеально ровные зубы, что ещё недавно были стянуты брекетами.

Макса буря миновала. А мне ещё предстоит выгребать за свои грязные секретики.

– Зачем мне это? – неосознанно жму плечами, испытывая дискомфорт. – Я уже давно перерос ровесниц. Они слишком… – умолкаю на секунду, возрождая образ Яры в памяти. Красивой, аккуратной. И до того упрямо тихой, что так и норовит в очередной раз раздразнить ее. – Тупые они, короче.

– Ну, Катюху ты до сих пор не отшил, – ехидно подмечает Серый, в сторону которого наша местная принцесса даже бровью не вела. Это его, несомненно, задевало.

Но что ещё больше раздразнило паренька — моя кривая ухмылка, полная превосходства. Мне-то одноклассница никогда не отказывала.

– Макс, ну, серьезно, – тут "забывает" о моем существовании Серый. – Давай так: даю две сотни и по рукам!

– Надеюсь, в баксах? – не знаю, отчего мне так хотелось поддеть нерадивого приятеля.

То ли потому что идея действительно до безумия банальна, то ли… Ранить ни в чем не повинную девчонку без повода — не самый лучший вариант, чтобы показать себя во всей красе.

Нам ведь ещё предстоит неделя один на один дома, когда предки улетят на моря.

– Лекс, а что не так, я не пойму? Ты какой-то взбудораженный, – взбрыкивает Серый, одаряя уничижительным взглядом. – Неужели, девчонка уже сломила нашего Кая своим горячим поцелуем?

Тут уже напрягаюсь я. От ненормальной аналогии сказочных персонажей, чья история так далека от нашей с Ярой. От того, насколько смелым почувствовал себя приятелей, с чего-то возомнивший, что знает больше, чем другие.

И нет, я не любил драки. Но вот организовать подставу парнишке, всю началку страдавшему от насмешек ровесников вполне мог. Пусть поймет: ничто не забыто.

– А, знаете, я за, – тут же отзывается Макс, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию.

Друг уже успел заметить, что следующие слова для Серого могли стать роковыми.

– Дебилизм, – сжимаю руки в кулаки, не зная, как отговорить от этой затеи двоих на голову больных идиотов.

И что мне теперь смотреть, как эти два оболтуса гоняются за юбкой моей якобы сестрёнки? Да с меня отец шкуру снимет, если с ней что-то случится. А с ней обязательно что-нибудь произойдет в их-то компании.

– Лекс, ты сам говорил, что тебе скучно. Присоединяйся, чего тебе стоит? – довольный тем, что Макс встал на его сторону, петушится Серый.

Знает ведь, что между нами вечный соревновательный дух. Только он не в курсе, что это всегда было где-то на уровне ребячества. Игр, пусть и живыми куклами.

И уж не знаю, насколько Яре хватит мозгов не участвовать в этом, с ее-то бесконтрольной вспыльчивостью. Но…

– Всего лишь чувства собственного достоинства, – предпринимаю последнюю попытку отмазаться от столь "увлекательного" времяпровождения.

Клеить девчонку, что для меня доступна 24/7 — занятие почти полностью лишённое азарта.

Глава 13. Ярослава

Пятница подкралась незаметно. Занятия, как ни странно, практически ничем не отличались от тех, что были в моей прошлой школе. Вся та же строгость учителей и их попытки вбить в головы подростков хоть что-то стоящее.

Это радовало. Правда. Я-то предполагала, что учителям и вовсе будет наплевать на детей, пока они платят. Даже оценки в журнал не просто рисовались, но и имели вполне правдоподобные основания.

Так я узнала, что Лекс не просто паренёк с ветром в голове, а вполне хороший знаток точных наук, в отличие от меня — заядлого гуманитария. Но это не отменяло факта того, что он оказался тем ещё говнюком.

– И куда мы пойдем? – с сомнением косится в мою сторону Алиса.

Соседнее место перед последним уроком пустовало, что означало лишь одно — Соколов решил прогулять. Но мне это было только на руку. Как и Алисе, охотно составившей компанию моей измученной личности.

А в страдалицы я стала записанной с лёгкой подачи одноклассницы, тесно общающийся с Максом Савельевым и Лексом — Королевой Кати. Та ещё во вторник подкараулила меня в столовке, чтобы сцедить пару литров яда в мою сторону.

Все ее угрозы в стиле "не приближайся к Соколову, иначе я заставлю тебя страдать", конечно, прошли мимо моих ушей.

Но факт оставался фактом: страдать мне придется. Ведь не приближаться к мальчишке, чье присутствие в жизни отменить никак нельзя, было почти невыполнимой задачей.

Да и задачи я не очень любила.

– Настя предлагает антикафе возле университетского городка, – вынырнув из своих мыслей, продолжаю поддерживать диалог с блондинкой. – Так у них очень вкусные печеньки, а ещё есть неплохие настолки.

Идея познакомить Алису со своей подругой с прошлой школы пришла спонтанной, как и всегда. Почему-то во мне часто загоралось рвение передружить всех своих хороших знакомых. Глупость или попытка окружить себя соратниками? Наверное, всего где-то поровну.

– Ну… – задумчиво тянет одноклассница, которую явно не прельщает перспектива провести время в компании обычных подростков.

Судя по ее расписанию дня, о котором я узнала между делом, девушка мало уделяла время развлечениям, все больше участвуя в качестве активистки во всеразличных проектах. Говорит, так будет больше шансов пройти на бюджет в заграничный вуз.

Это мне в ней и нравилось. Она не типичная барышня, что пользуется доходами родителей, дабы достичь своих целей.

Жаль только, что цели оставались лишь целями, а мечты… Те были заброшены до лучших времён.

– Ладно. Это антикафе с кошками, – вздохнув, делаю признание.

Мне не удалось узнать, о чем же действительно мечтает Алиса, но от меня не скрылась заставка на ее телефоне с милыми домашними животными. Что-то это да означало!

– С кошками? – вопреки моим мысленным доводам удивляется она. – Вообще-то у моих родителей аллергия, и у меня возможно…

Я теряюсь от подобной информации. Даже обзываю себя дурой, собираясь извиниться. И почему я не подумала о том, что мечта блондинки может оказаться несбыточной?

– А, знаешь, к черту! – внезапно легонько хлопает по парте ладошкой Алиса. – Я всегда мечтала погладить кошку.

– Что? – мои глаза карикатурно расширяются. – Ты никогда не гладила кошек? А как же бродячие?

– Так вышло, – быстро пожимает плечами одноклассница, намекая на то, что не хочет это обсуждать.

Я в душу лезть не стала. Все же у каждого из нас есть свои обстоятельства, о которых не хотелось бы говорить.

На том и порешили.

А когда наступил момент икс, я наконец узнала о плюсах от проживания с мамой. Та лишь отмахнулась от моей попытки отпроситься погулять, что-то разглядывая на экране телефона.

– Главное, не влипни в неприятности, – вот что она сказала.

Влипать никуда я не собиралась. Да и как? Я же божий одуванчик!

Так что быстро списавшись с девчонками о времени встречи, стала наряжаться на встречу. Лёгкий макияж, чуть более нарядная одежда, чем обычно, но без фанатизма. Я никогда не была модницей, предпочитая более свободный уличный стиль.

Поэтому, когда вылезла из своей комнаты в старых джинсах, винтажном свитере и лёгкой курточке, вероятно, смотрелась максимально нелепо.

Любой, кто увидел бы меня в столь современном доме сейчас, наверняка бы подумал, что у меня завалялась машина времени. И даже понимая тот факт, насколько я не соответствовала стандартам своей новой семьи — мне было плевать.

"Это все временно", – убеждаю себя, почему-то крадясь по коридорам к выходу.

Возможно, потому что мне отчаянно не хотелось сталкиваться с Лексом, который сегодня мало того, что прогулял последний урок, так ещё и неизвестно дошел ли дома или нет.

Михаил лишь неопределенно покачал головой, когда я спросила о местонахождении своего братца. А обращаться к маме и Владимиру с таким вопросом не рискнула.

Мало ли, вдруг стану первопричиной очередного скандала Лекса и его отца.

Поэтому оказавшись уже у двери, я было уже позабыла, отчего мне так необходимо скрыться от острого взора своего недобрата. Расслабилась и потеряла бдительность, – вот как это называется.

– Далеко собралась?.. – Лекс подкрадывается сзади, словно воришка, и рукой подпирает дверь, тем самым заключая меня в ловушку.

В моей голове возникает рой вопросов. От недоумения на тему того, что на него нашло, до вспыхнувшей, словно по щелчку неприязни, которую я так тщательно скрывала всю учебную неделю.

– Не твое дело! – не сдержавшись, шиплю раздраженно, но так тихо, насколько это возможно. Не хватает ещё привлечь внимание родителей.

– Все, что касается тебя, мое дело, сестрёнка, – улыбается издевательски.

В этом весь он. Непоколебимость и полнейшее отсутствие тормозов. Кажется, таким Лекса охарактеризовала Алиса?

– Это был не мой выбор — становиться твоей сестрой. И вообще… – хочу разобраться здесь и сейчас, но быстро бросаю это дело.

А почему я должна идти ему навстречу? Зачем мне биться в закрытые двери, грозя сбить ладони в кровь?