Сводные. Моя избалованная мажорка

Глава 1 Новая жизнь

Когда переезжаешь в другой город, особенно если это не просто другой город, а другая страна, всё кажется не по-настоящему. А если ты восемнадцатилетний парень, у которого за спиной — не самые радужные годы, а впереди — неизвестность на новом языке, то это уже не просто сложно. Это как оказаться на другой планете.
Да, английский мы все учим в школе. Да, я любил компьютеры и язык знал, может, даже лучше, чем многие. Но... в теории — одно, а жить с этим — совсем другое.

— Как долетел? — мама. Всегда волнуется, всегда переживает. Её голос — как якорь в реальности, как детство, от которого будто бы ушёл, но которое всё ещё живёт внутри.

— Нормально, мам, — отвечаю с улыбкой. Мне и правда приятно. Я давно забыл, каково это — чувствовать, что кому-то не всё равно.

— Я рада, — она тянется поцеловать в щеку, затем пытается забрать у меня чемодан.

— Мамуль, я сам, — мягко отодвигаю её руки.

Понимаю: скучал. Сильно. Мы не виделись года три, если не больше. Видеосвязь — это всё не то. Я жил у отца. С ним... ну, как сказать — не срослось. Сложный человек. Или просто человек, которому плевать на всех, кроме себя. Теперь-то я понял: он не хотел быть отцом, он хотел сделать маме назло. Принял меня не из любви, а из принципа. Типа: "смотри, я — классный папаша. Сына приютил". Самовлюблённый, черствый, вечно пьяный тип.

— Как отец? — словно читая мои мысли, спросила мама. Но голос у неё был спокойный, ровный. Без намёка на интерес. Просто вежливость. Она уже отпустила прошлое. И, похоже, окончательно.

Когда мама пригласила меня к себе в Лондон, она сказала, что меня ждёт двойной сюрприз. Один из них я знал: у меня есть младшая сестрёнка, Карин. Ей уже должно быть около двух с половиной лет.
А вот второй сюрприз... Я гадал. Может, речь шла о дочери её нового мужа? Насколько я помнил, у него была дочка. Они с мамой поженились, когда уже были не молоды — в хорошем смысле этого слова. После всех её неудачных отношений, разводов и попыток начать сначала, я был рад, что она, наконец, нашла своего человека.
Хотя, может, она имела в виду университет. Я поступил в одно из престижнейших учебных заведений — благодаря деньгам и связям её мужа, конечно. Но я не возражал. Главное — шанс. Начать заново.
А может, сюрпризом было ещё что-то. Мамы вообще склонны к неожиданным идеям. Особенно, когда долго копили тепло, а теперь хотят делиться им с избытком.

Всё это время я жил с отцом, как мог. После смерти бабушки — совсем один. Ни тепла, ни понимания. Поэтому любое проявление заботы со стороны мамы я теперь воспринимал особенно остро. Я знал, что ей тяжело. И мечтал, чтобы она, наконец, исполнила свою давнюю мечту — путешествовать. Мне казалось: если она этого не сделает, я её потеряю. Морально или физически, но она сдастся.
В какой-то момент всё дошло до предела. Я ушёл из дома. Просто собрался и ушёл. Потому что иначе ничего бы не изменилось. Она никогда бы не решилась на этот важный шаг.

Отец… Мы почти не разговаривали. Разве что перебрасывались парой фраз, когда он выныривал из очередного запоя. Я проходил практику в его компании — не по своей воле — и молча впитывал знания. Фирма была построена еще его отцом, моим дедом. Теперь она разваливалась у всех на глазах. Ходили слухи, сплетни — о некомпетентности нынешнего начальника, вспыльчивости. Но я держался. Учился. Потому что технологии — это моё. Я с детства был влюблён в системы безопасности, киберпространство, компьютеры. И да, в компании отца работали хорошие специалисты — я им благодарен за всё. Что учили, что видели во мне потенциал.

Но если кто-то надеялся, что я однажды возглавлю эту фирму, они ошибались. Я не хотел иметь ничего общего ни с отцом, ни с его делами.

Когда я впервые хотел уехать к маме, он встал стеной. Сказал, что не даст разрешения на выезд. А законы у нас такие: без этой бумаги несовершеннолетний не может покинуть страну. Мама плакала. Новый муж — Оливер — пообещал, что всё уладит. Но против законов не попрешь. Тогда я настоял — дождаться, пока стану совершеннолетним. Я так решил. А если я что-то решаю — меня не переубедишь. И вот… дождались.

— Как ты, мам? — спрашиваю в ответ.

— Коленька, ты будешь в восторге от нашего дома. Он огромный! Оливер приготовил тебе сюрприз — ты не будешь ходить пешком. Только вот… тебе придётся брать с собой в университет свою сестру. Но, я думаю, ты справишься. Правда? Ой... Я обещала молчать...

— Мам, ты уже всё рассказала. Оливер расстроится, — усмехаюсь. — А что там с Карин? Я её в детсад должен возить?

— Карин? Нет. Дорогой, я о Лейле. Ты будешь забирать её по утрам и возить в университет. Вы ведь в один поступили.

— Лейла? — переспрашиваю, не сразу врубаясь.

— Да. Дочь Оливера. Помнишь, я тебе говорила? Твоя сводная сестра. Она живёт с нами. Ей семнадцать, но скоро исполниться восемнадцать. Вы одногодки. Думаю, вы поладите.

Мы шли по длинным коридорам аэропорта, пока я складывал в голове два плюс два. Получалось что-то около шести. Сюрприз… Не люблю их. Теперь я понял, что конкретно. Или все же еще нет. Целых две сестры. Огромный дом. Машина. Мама. Новая семья. Всё как будто хорошо.
Но внутри — всё равно тревожно.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ладно, разберемся.

Машина — черный блестящий монстр с тонированными окнами — стояла у выхода. Водитель вышел, забрал мой чемодан, распахнул дверцу. Всё было как в кино. Только это кино — про мою жизнь. И я в нём не главгерой, а тот самый чувак, который не знает, как себя вести в глянцевом мире, куда его вдруг забросили.

Глава 2 Welcome to paradise.

Дом оказался ещё больше внутри, чем снаружи. Просторные залы, высокие потолки, свет, мрамор, стекло, дерево, запах дорогой мебели и свежести. Всё выглядело безупречно — как в глянцевом журнале. Слишком идеально, чтобы чувствовать себя в этом уютно.

Мама щебетала, как школьница, влюблённая в первый раз. Показывала лестницу, указывая, куда ведёт каждая дверь, и всё время поглядывала на меня, будто боялась, что мне не понравится.
— Это наша гостиная. Там камин настоящий! А вон там — столовая. О, ты увидишь, какой у нас сад! Оливер всё сделал сам, представляешь?

Я кивал. Мне было непривычно видеть маму такой оживлённой. Радостной. Лёгкой. Раньше она была другая. Казалось, все тени прошлого с неё слетели, как старая шаль, и она наконец-то расправила плечи. На душе стало радостно.

Карин скакала по коридорам, как пушистый мячик. Смех её разносился эхом, будто дом радовался вместе с ней.
Няня — женщина в строгом костюме и с идеальной прической — пыталась удержать малышку, но та только хохотала и ускользала снова.
И всё бы ничего…
Если бы не одно «но».

— Николас, — донеслось вдруг из глубины дома. Голос. Мужской. Твёрдый, но спокойный. Мое имя сразу переделали на новый лад, подстраивая его под страну, в которой я находился. Но я был не против. Звучало красиво и многообещающе. Словно новая жизнь, новый я.

Я обернулся.
На пороге стоял он — Оливер, муж мамы. Статный, хорошо одетый, с идеально выбритым лицом и взглядом человека, который всегда знает, чего хочет. И как это получить.

Он подошёл ближе, протянул руку.

— Добро пожаловать домой, — сказал он. Голос — бархат с металлом. — Надеюсь, тебе тут понравится.

Я пожал его руку. Крепко. Чуть крепче, чем нужно.

— Спасибо, мистер... — я замялся.

— Просто Оливер. Мы же теперь семья.

Он улыбнулся. Улыбка — безупречная, но холодная. На миллиметр не дотянулась до глаз. Он тоже нервничал. Для нас всех это было в новинку.

Мама подошла и положила ладонь на его руку.

— Он немного скован, но это нормально. Дай ему время.

— Конечно, — ответил Оливер. — Здесь всё твоё, Николас. Ты теперь один из нас. И мы рады, что наконец удалось приехать.

Один из нас.
Прозвучало как приговор. Или как вызов. А может быть я просто слишком впечатлительный? Вроде бы он хороший мужик.

Мы прошли в большую комнату с витражами. Стены — в мягких тонах, мебель — дизайнерская, но удобная. В углу — дорогой рояль.
Оливер налил себе виски. Маме — воду с лимоном. Мне — предложил, по-деловому:

— Что будешь? Чай? Сок?

— Воды, пожалуйста, — я сел на край дивана. Напряжение сжимало плечи. В этом доме всё было «слишком». Слишком большое. Слишком правильное. Слишком... не моё.

— Николас будет учиться на факультете компьютерных технологий, — гордо сказала мама, словно речь шла о приёме в тайное общество гениев. Или Оливер не знал этого.

— Молодец, — Оливер кивнул, отпивая из бокала. — Технологии — это будущее. Я уважаю амбиции.

Мужчина говорил спокойно, размеренно. Ни одного лишнего жеста. Всё под контролем. Такой тип людей всегда настораживает. Потому что ты не знаешь, что у них в голове. Только ли красивый фасад.

И тут…
Появилась она.

— О, вот и Лейла! — оживилась мама, словно была рада новой теме для разговора. — Иди, знакомься.

На лестнице, спускаясь плавно, как кошка, стояла она — Лейла.
Моя «сводная сестра».
Стройная, с идеальной осанкой, в коротком шёлковом халате, больше напоминающем наряд для фотосессии, чем домашнюю одежду. Белоснежные ноги, безупречные локоны, взгляд снизу вверх — как у принцессы, которая знает: ей всё сойдёт с рук.

Она посмотрела на меня так, словно я — пыль на её каблуке.
Медленно сошла вниз, скользя пальцем по перилам.

— Это и есть он? — спросила, даже не глядя в сторону мамы.

— Лейла, — укоризненно произнёс Оливер.

— Что? Я просто спросила, — невинно пожала плечами она.

— Николас, это Лейла. Лейла, это Николас. Он теперь живёт с нами.

— Ужасно мило, — сказала она с такой интонацией, что захотелось хлопнуть дверью и удалиться. Трусливо сбежать. — Ну что ж... Надеюсь, мы поладим. Хотя я не люблю делить территорию.

Она развернулась и, даже не дождавшись ответа, медленно удалилась по коридору.

Оливер сдержанно усмехнулся. Мама смутилась. А я не успел даже открыть рот.

— Не суди сестру строго. Она, так же как и ты, недавно здесь. До этого училась далеко. Только недавно уговорил её вернуться домой.

— Её можно понять. Ей трудно привыкнуть. Ей не хватало внимания…

— Всё в порядке, — перебил я их неумелые защитные действия. — Мне тоже будет не просто. Но мы справимся.

Мои глаза встретились с глазами Оливера. Он сдержанно кивнул, одобряя. В этом взгляде было что-то, что я не мог прочитать. Что-то, что он не сказал. Но я уловил: он наблюдает. Он оценивает.

И Лейла тоже.

Глава 3 Новый день, новая роль.

Я проснулся рано. Не потому что нужно — просто не мог спать. Голова была забита всем: домом, лицами, Лейлой, мамой, Лондоном. Было ощущение, будто я оказался в чужом теле, и теперь надо научиться им управлять.
Сквозь окна проникал мягкий утренний свет. Комната — не просто спальня, а почти апартаменты для королей: собственная ванная, гардеробная, мебель, которую трогать страшно. Всё слишком дорогое, слишком изысканное. Не для меня.

Я быстро оделся. Простая тёмная футболка, джинсы, кроссовки. Мой комфортный стиль. Не хотелось казаться кем-то другим.

На кухне пахло свежими круассанами, кофе и… вниманием. Мама суетилась, что-то перекладывая с места на место, Карин пыталась завязать себе бантики, а нянька безуспешно боролась с пятном на детском платье.

Оливер вошёл, как всегда — ровно, уверенно, без суеты. В его руках — ключи.

— Николас, доброе утро, — он протянул мне брелок, — твоя машина ждёт во дворе.

Спокойно. Будто он передаёт стакан воды, а не ключи от… мечты.

— Моя?

— Мы договорились. Надёжная, быстрая. Думаю, тебе подойдёт. Ты ведь ценишь технологии, верно?

Я взял ключи, не веря до конца.
— Спасибо, — выдохнул. Это было больше, чем жест. Это был вызов. Мол, давай, парень, теперь ты в этой игре. Пафосной и дорогой.

Машина ждала у ворот. Глянцевая, чёрная, агрессивная. Строгий силуэт, кожаный салон, идеальный рёв мотора.
Сел за руль. Не завёл. Просто сидел, обхватив руль, и пытался понять: Я теперь и правда один из них? Или просто временный гость?

Дверца резко открылась. В машину влетела Лейла.

На ней были обтягивающие светлые джинсы, короткий топ цвета слоновой кости, который оставлял открытым живот. Плоский и красивый. Поверх — лёгкий пиджак, как из глянца. Обувь — белоснежные кроссовки на танкетке. Украшения — минимализм с претензией на шик.
Волосы собраны в хвост, но небрежно, как специально. Губы — алые. Глаза — пронзающие.

— Поехали уже, — сказала она, даже не взглянув в мою сторону. Я и забыл, что теперь буду ее личным водителем.

Я завёл двигатель. Он зарычал, как зверь. Улыбнулся, не в силах сдержать радость.

— Мне казалось, ты не хочешь, чтобы мы общались, — сказал я, выезжая со двора.

— Правильно казалось, — ответила Лейла спокойно. — Но пока родители думают, что мы дружим, все будет хорошо. И ты будешь делать вид паиньки. Только не переигрывай.
Пауза.
— И держись от меня подальше. Это тебе совет.

— Учту, — хмыкнул я.

— Серьёзно, Николас. У нас разные жизни. Разные круги. И разные правила.

Я молчал. Не потому, что обиделся. Просто не знал, что ответить. Ведь это правда. Она была… как айсберг. Видно только красивую верхушку. Всё остальное — под водой. И, кажется, смертельно опасно.

Университет появился впереди, как декорации к фильму. Огромные корпуса, стекло, металл, аккуратные дорожки, толпы студентов. Живых, шумных, стильных. Я вышел из машины — и сразу почувствовал: здесь другая энергия. Тут не просто учатся. Тут живут. Другой мир. Каждое движение — как часть шоу. И каждый играет свою роль.

Лейла вышла из машины, надев солнцезащитные очки и свою маску мажорки. Имела право, наверное. Сделала шаг — и пространство будто поменялось. Она изменилась, словно инь вдруг превратилось в янь, или наоборот. Люди начали поворачиваться. Парни — с интересом, девушки — с завистью. Её окружили — сразу, естественно, как если бы это был её подиум.
— Лейла!
— Привет, ты сегодня с ним?
— Кто это? Твой новый?

Она ничего не объясняла. Лишь бросила через плечо колючий взгляд и ответила:

— Просто сводный брат. Don't worry, он не останется надолго.

Я усмехнулся.
Популярна?
Это мягко сказано. Лейла — центр вселенной. Каждый её шаг — как вспышка. Каждый взгляд — как удар. И каждый парень тут, похоже, хотел бы быть «не просто братом». А кем-то больше.

Я чуть-чуть опоздал к началу учебного года. Но неужели за какие-то несколько недель, что она здесь, можно успеть превратиться в любимицу публики? Хотя, что я знал о здешних правилах? Ничего.

Она растворилась в толпе, как звезда в свете софитов. И оставила меня одного — стоять на краю новой жизни, с машиной мечты и сердцем, в котором было всё: и азарт, и тревога, и злость, и… любопытство. Что ж, будем привыкать.

Глава 4 Пульс под кожей.

Адаптироваться к новому месту — это как перенастроить операционную систему под незнакомое железо. Сначала всё глючит, отказывается работать, вылетает. А потом — находит совместимость. И вот ты уже в потоке.

Первую неделю я существовал на автопилоте. Слушал. Запоминал. Анализировал.
Новый кампус, новые лица, новые запахи, звуки, правила. Никто не объясняет тебе, как выжить. Как влиться в струю новой жизни. Как не быть белой вороной. Либо подхватываешь ритм, либо тонешь.
Я — подхватил. Хоть и было нелегко.

На кафедре компьютерных технологий мне сразу стало легче. Я чувствовал себя как дома. Код — это универсальный язык. Там, где слова могут запутать, формулы — спасают.
Меня заметили быстро. Преподаватели любили тех, кто не просто запоминает, а думает.
Я не был зубрилой. Я был хакером по духу — системным, прагматичным, одержимым логикой.

Один из профессоров, мистер Кейн, посмотрел мой код уже на первой неделе и сказал:

— Это не уровень новичка. Где ты учился?

— Сам. С четырнадцати.

Он кивнул. Сдержанно, не углубляясь. Но я увидел в его взгляде уважение.

Я стал тем парнем, к которому на парах обращались шёпотом: «эй, посмотри, где ошибка», или «чувак, как ты это сделал?».
И это было… приятно. Я, наконец, не чувствовал себя чужим. Но только здесь.

А вот за пределами учебных аудиторий — другая история.
Особенно в машине.
Каждое утро — одно и то же.

7:20. Я подхожу к машине. Она уже там. Лейла.
Всегда идеально одетая.
Всегда будто сошедшая с обложки. А если нет, то влетает вихрем и требует пошевеливаться.
И всегда с тем выражением лица, будто я — обслуживающий персонал, не более.

Она не говорит «привет». Не спрашивает, как дела. Просто садится и командует.
Иногда в телефоне, иногда с кофейным стаканом, иногда в очках, пряча глаза.

Она пахнет чем-то дорогим. Теплым и дерзким. И этот запах въедается в кожу, мысли.
Я ненавижу это.
И… одновременно мне это нравится.

Каждое утро — как по минному полю.
Я за рулём, сосредоточен. Она рядом, в своем мире.
Мы молчим.
Иногда — обменяемся колкой фразой. Иногда — она включит музыку, не спросив. Иногда — я сделаю вид, что мне всё равно.

Но на самом деле — не всё равно.

Она знает, как сводить с ума.
Не специально — по умолчанию. Как дышит. Как просто находится рядом.
Ноги, небрежно скрещенные. Губы, поджатые в усмешке. Ноготь, постукивающий по экрану телефона. Шепот под нос, когда она читает сообщения.
Она зараза. Маленькая, гламурная, богатая стерва.
Но в ней есть… что-то.
Что-то, от чего не оторваться. Она магнит для меня. Желанный, но недоступный.

— Перестань пялиться, — сказала она однажды, не отрываясь от экрана.

— Я думал, ты спишь, — ответил я спокойно.

— Я всегда чувствую, когда на меня смотрят. Особенно так.

— Как?

Она повернулась. Медленно. В её взгляде было оружие.

— С интересом?
Пауза.
— Не начинай, Николас. Мы в одной машине, но в разных мирах. И нам обоим будет лучше, если так и останется. Я же не виновата, что папуля настоял на твоей персоне няньки.

Больно? Не то слово. Но я ничего не ответил.
Потому что слова были бы ложью.

Она не просто красивая.
Она… опасная.
В ней живёт огонь. И лёд.
И ты никогда не знаешь, что тебя сожжёт, и какое следующее слово — обожжёт холодом.

А потом мы приезжаем в университет. Она выходит из машины — и превращается в звезду.
Парни бросают взгляды. Девушки — завидуют. Все по привычному кругу. Её имя произносят с придыханием. Кто-то шепчет, что у неё были отношения с ассистентом профессора. Кто-то — что она встречалась с наследником автосалонов. А кто-то — что она увела у кого-то очередного парня. Растоптала чью-то жизнь и так далее. Не удивляюсь ничему. Но мне кажется, что она просто играет. И на самом деле в ней есть что-то искреннее, доброе, настоящее. А она просто ни перед кем не раскрывается. А передо мной и подавно. Кто я ей? Никто!

Она знает свою цену. И делает всё, чтобы любой встретившийся на ее пути знал её тоже. Заставляет восторгаться, ненавидеть и просто болтать о ней. Ей наплевать что, главное внимание в любом его проявлении.

А я… я остаюсь в машине на пару минут дольше.
Потому что мне нужно отдышаться после этого водоворота страстей. После бури.
Иначе я не войду в кампус.
А просто поеду в стену, так она действует на меня.

Глава 5 Ошибка компиляции.

— Что? — выдохнул я, чувствуя, как весь воздух вышел из лёгких.

— Вы двое. В одной команде, — спокойно повторил мистер Кейн, мой любимый преподаватель, подводя черту, вынося мне приговор. — Николас и Лейла. Проект по кибербезопасности. Отчёт, прототип и презентация — в течение четырёх недель. Удачи.

Черт… Я обернулся на неё. Она уже смотрела на меня — с прищуром и выражением "только попробуй вздохнуть не в ту сторону". Для нее это просто дополнительный урок. А для меня… теперь придется с ней нянчиться. И что она тут забыла? Вот же… Могла бы выбрать какой-нибудь другой метод поиздеваться надо мной.

— Прекрасно, — сказала Лейла с фальшивой улыбкой, вставая со своего места. — Ну, что ж, Николас. Похоже, у нас с тобой будет весёлый месяц.

Я сглотнул. Весёлый — вряд ли. Взрывоопасный — скорее всего.

Мы вышли из аудитории. Толпа студентов расступалась перед Лейлой, как волны перед кораблём. Её походка — уверенная, будто весь мир принадлежит ей. Я шёл рядом. Молча.

— Слушай, я понимаю, что ты тут технарь-умник, — начала она, не глядя, — но если ты думаешь, что я буду ночами сидеть с тобой и выслушивать твои гениальные объяснения, то... нет. Не обольщайся.

— А если ты думаешь, что я собираюсь тащить всё на себе, пока ты фоткаешь свои губы на фоне серверной, то… ты ещё больше заблуждаешься, чем выглядишь, — парировал я, глядя прямо ей в глаза.

Она замерла. Даже на мгновение остановилась, недоумевая. И повернулась ко мне. Глаза — в упор. Они метали молнии. Возможно Лейла даже на секунду смутилась. Но быстро взяла себя в руки и натянула то самое выражение лица, которое я так ненавидел. Равнодушие. Лёд и пламя прям.

— Осторожнее, Николас. Я умею делать так, чтобы тебя ненавидели даже стены.

— Отлично. Я и так не в восторге от обоев.

Пауза. Шутка удалась.
Она усмехнулась.

— Ну хоть чувство юмора у тебя есть.

— Лучше, чем чувство стиля у тебя, — кивнул я на её розовые наушники, которые она зачем-то снова нацепила.

— Дай угадаю. Ты из тех, кто считает, что если на футболке нет логотипа, она — вершина элегантности?

— Я из тех, кто считает, что внешний вид не помогает понять код. А ты — из тех, кто считает, что можно игнорировать задачу, лишь бы казаться занятой.

— Знаешь, Николас… — начала она закипать, но не договорила. Потому что к нам подошёл он.

— Лей, малыш, — незнакомый, нахальный голос, от которого у меня мгновенно сжались кулаки, — ты тут нашла себе нового телохранителя?

Тристан.
Высокий, смазливый, в брендовой куртке и с ухмылкой, которую хочется стереть кулаком. Его улыбка могла растопить ледник, но в глазах — надменность выше крыши.
Он был популярным не просто «в своём кругу». Он создавал этот круг. И толпу внутри. Они подходили друг другу, как два шикарных лабутена. Только мне почему-то этого было не принять. От слова “совсем”.

— Привет, Трис, — лениво ответила Лейла, приподнимая бровь. Голос — сладкий, как ядовитый сироп. А взгляд с вызовом на меня. Что это? Неужели, хочет во мне вызвать ревность? С чего бы?

Он подошёл ближе.
Слишком близко.
Я уже хотел сделать шаг вперёд, но…

— Удачи тебе с нашим гением, — сказал Тристан, а потом, не дожидаясь реакции, наклонился и поцеловал Лейлу в уголок губ.
Быстро. Нагло. На публику.
Она даже не отпрянула. Просто продолжала наблюдать за моей реакцией. В душе был позыв отвернуться и сбежать. Слишком эта сцена оказалась не приятна для меня.

Гул пробежал по коридору. Кто-то хихикнул. Кто-то замер. Кто-то сделал сторис. Но все внимательно следили за происходящим.
А у меня…
У меня внутри что-то щёлкнуло.

Я не знал, что именно это было. Ревность?
Гнев? Раздражение?
Желание обмотать его шнуром от зарядки и подвесить куда-нибудь повыше, чтобы не мешал. Но внешне я остался спокойным. Спасибо папаше, научил меня прятать эмоции под железным панцирем воли.

Лейла вытерла губы тыльной стороной ладони, в брезгливом жесте. Ну хоть ей тоже неприятен это козел. Не совсем слабоумная. Видно же, что кроме глянцевой обложки в этом мажоре не было ничего.
— Не делай этого больше, — бросила она Тристану.

— Только если ты попросишь вежливо, принцесса, — подмигнул он и ушёл прочь, оставляя после себя запах дорогого одеколона и гадкое послевкусие.

Я повернулся к Лейле, воинственно проводив парня взглядом.

— Ты позволяешь так просто всем и каждому себя целовать?

— А тебя что, это волнует?

— Нет. Просто пытаюсь понять твой уровень требований.

Она прищурилась.
— А ты, кажется, ревнуешь, Николас.
Слова были обёрнуты в иронию. Но глаза…
В них было что-то другое. К тому же, похоже она права. Сам не понимаю… что за приступ истерички на меня нашел. Мне вообще должно быть по барабану кто с ней и что между ними. Но нет же…

— Поверь, — выдохнул я, защищаясь. Давненько не оправдывался ни перед кем. — Если бы я начал ревновать всех, кто пытается быть с тобой, у меня не осталось бы времени дышать.

— Может, ты уже не дышишь.
Она сказала это тихо, почти шепотом.
Повернулась и пошла прочь.

А я стоял.
С ключами в руке.
С бешено колотящимся сердцем.
С мыслями, которые слишком сильно хотелось выключить, как зависший ноутбук. Неужели все так заметно?

Что ты делаешь со мной, Лейла?..

В этот день я возвращался домой один. Она так и не пришла, хотя я, как придурок, прождал ее около часа на парковке возле универа.

Глава 6 Я не позволю тебе сломать мой мир.

Лейла

Я заметила его сразу.
Он сидел в машине, только что приехав, словно не желая выходить. Озирался по сторонам, а потом посмотрел на меня. Слишком внимательно. Слишком… честно.
Он думал, что я не вижу?
Я видела.
Я почувствовала его взгляд кожей. Он прожигал, зарождая сумасшедшие мурашки на коже.

Он выглядел... не так, как я ожидала. Я думала, он будет простоватым. Неуклюжим. Каким-то деревенщиной. А он — нет.
Чёрная футболка, серьёзный взгляд, сильные руки. Упрямое лицо. В нём было что-то... неуловимо взрослое, даже не смотря на смазливую мордашку. Как будто он уже пережил больше, чем должен был.
И, возможно, именно это меня зацепило.

Я сидела на полу в своей комнате, притворяясь, что пишу. А сама украдкой поглядывала в окно, ждала прибытие нового члена семьи.
Он долго сидел в машине. Не шевелился. Не выходил. Словно решаясь, делать ли шаг в новую жизнь. Тяжело. Как и всем нам. Просто рассматривал все вокруг.
А потом я стала центром его внимания.
Мне стало жарко. Я прикусила губу.
Зачем он здесь?
Зачем ты в моём доме, Николас?

Я сломала карандаш от злости. Потом — ушла от окна.
Я не разрешала себе чувствовать. Не позволяла. Особенно к таким, как он. Да вообще ни к кому. Искусная актриса по жизни.

А тут такое. Разом накрыла волна эмоций, сдерживаемых годами. Его появление... выбило почву.
И карандаш — это лишь начало. Закрыла блокнот.
Закрыла вместе с ним всё, что поднималось внутри. Всё, что вызвало раздражение.

Николас…

Он появился не вовремя.

Я не хотела, чтобы он был частью моей жизни. Меня готовили к его приезду. Мама, точнее Даша, жена отца, прожужжала все уши. По ее рассказам — он идеальный, самый лучший. Я постоянно усмехалась, слушая ее. Но сейчас…

Почему-то в голове всплыли ее фразы.

«Он очень добрый.»

«Он умный.»

«Вы подружитесь, Лейла.»

Я жила среди глянца. Сценариев. Масок. Выгодных связей. Улыбок, за которыми ничего. Постоянно подстраивалась и пыталась соответствовать. Репутация стервы и богатой оторвы очень помогала. В моем кругу были лишь богатенькие детки знаменитостей. Хоть глупые и пустые, но меня все устраивало. Я была звездой, популярной и достойной верхушки элиты. Что еще нужно? А главное, никто не интересовался мной настоящей. Так уж заведено. И мне нравилось, что я могу просто нацепить маску и играть от души.

А он…

Он был действительно слишком добрым и… каким-то правильным что ли. Он совсем не вязался со мной. С этим миром. Он был другой. Не хотел играть и строить из себя того, кем не являлся и явно не хотел казаться. Что они мне предлагают? Тянуть лузера на себе? Да он ни за что не вольется в мой круг. Да и я этого абсолютно не хочу. Еще не хватало…

Он смотрел на меня, как будто видел больше, чем я показывала. Без прикрас. Без защиты. Без фильтров. Вот же экстрасенс недоделанный. Раздражал.

И мне стало страшно. Что я теряю свою привычную жизнь. Что он причина.

Я делала всё, чтобы его выставить в плохом свете. Говорила колкости. Смеялась над ним при людях. Выставляла дураком везде где только могла. Дома. Когда мы были один на один в машине. А в универе вообще старалась обходить десятой дорогой. Если кто-то меня спрашивал, то я просто кривила лицо и издевалась, отпуская очередную шуточку или колкость в его сторону. И мне это приносило удовлетворение. Не знаю почему.

Я подставляла его.

Я не могла смириться с тем, что он теперь живёт в моём доме. В моем мире. Разрушает гармонию и бередит эмоции в душе. И реагировала, возможно, слишком агрессивно. Как тигр, защищающий свое.

Но он просто и спокойно смотрел мне в глаза. Не отвечал, не ругался. Ни намека на раздражение, а это бесило лишь сильнее.

В универе доказал, что он чего-то стоит уже через короткий отрезок времени. Надо же. Дома был всегда живым и проводил много времени с Дашей и Кирой. Даже отец полюбил его, однажды отведя меня в сторону и сказав, чтобы я оставила парня в покое. Я… его дочь. Ну, это конечно было после того, как я «случайно» испачкала его белую футболку и вылила на нее почти полбутылки кетчупа. В пятый раз подряд. И после очередного приступа, что устала от няньки, приставленной ко мне отцом. В десятый. Машину он мне не доверил. А ему… да. Бесило… Он бесил.

А больше всего меня бесило, что он видит меня настоящую, как я выгляжу по утрам, как слушаю громкую музыку и танцую в наушниках на кровати, когда Карин забывает закрыть за собой дверь, а Николас просто проходит мимо. Да, наверное, это самое страшное.

Иногда он ловил мои взгляды, когда я думала, что он не смотрит. Я ставила ему палки в колеса во всем. Я просто пыталась выжить. По крайней мере, я так себя настраивала.

А он был угрозой моему контролю. Так я его рассматривала. С ним я не могла быть той, кем меня привыкли видеть. Стервой, глупой оболочкой с папиными деньгами. С ним я не могла прятаться и надевать эту маску. Становилось не по себе.

С ним хотелось быть под стать ему — умной и доброй. Он доставал что-то из глубин меня, что было новым, но нежеланным. Николас постоянно тянул на себя внимание всех, он появлялся в комнате и словно всходило солнце. Даже в пасмурные и серые дни, которые в Лондоне обычное дело. Улыбка от его появления возникала сама собой. А я… я заталкивала ее подальше и поглубже. А когда не могла, просто уходила к себе в комнату. Но даже там не могла стереть ощущение радости в душе, которую он дарил. Вот же… правильный засранец.

Он не знал, но я слышала, как он разговаривал с мамой. Точнее, с Дашей. С Карин. И даже с отцом.

Он становился своим.

А я… боялась, что он станет моим. А потом — уйдёт, предаст.

Как все.

Поэтому я сделала всё, чтобы он сам ушёл и как можно быстрее. Чтобы не привыкать. Чтобы сам отвернулся. Чтобы сказал: «Она слишком…».

Но он не говорил. Смотрел с болью и каким-то подозрительным разочарованием. Молчал, когда мог кричать на меня. Терпел все мои выходки. Но не уходил.