Сводные. Родители

ПРОЛОГ

Внимание! Данная книга предназначена исключительно для лиц старше 18 лет.

В тексте присутствует: ненормативная лексика, откровенные сексуальные сцены, эпизоды психологического и физического насилия, сцены курения и распития алкоголя (автор крайне осуждает и не поощряет подобный образ жизни). Книга не имеет намерений оскорбить или задеть чьи-либо чувства, взгляды или убеждения. Все события, места, персонажи и диалоги являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми или ситуациями случайны.

Произведение предназначено исключительно для развлекательного чтения.

Перевожу взгляд на незнакомца и тут же отворачиваюсь, чтобы скрыть румянец, предательски заливающий мои щеки, когда он стягивает со своего члена презерватив. В его глазах пляшут черти. Опасные, самоуверенные, наглые. И я знаю, вижу, что он прекрасно понимает, какое впечатление произвел на меня.

Он словно прошёлся по коже оголённым проводом. Покрыл ковром из мурашек.

– Еще хочешь? – тянется рукой, обхватывает меня за подбородок и поворачивает к себе. В выражении его лица нет ни капли веселья.

Сглатываю. Вспыхиваю уже не только лицом, но и всем телом. Повторно.

Хочу?

Невозможно выдержать его взгляд. Скольжу вниз, в сторону, разглядываю татуировки на его правой руке. Знаю, что и спина полностью покрыта ими и частично ноги. Красиво выглядит, смело. Я никогда не могла решиться набить даже самую маленькую тату. Осуждений боялась, строгости родителей.

Перевожу взгляд на панорамные окна. Отсюда кажется, что мы находимся в небе. Небо сегодня, как никогда темное, но звезды сверкают, яркими алмазами на ночном полотне.

“Хочу…” – мысленно отвечаю, возвращаясь в реальность.

– Хочешь меня милая? – повторяет вопрос. Голос тяжелый, пропитан опасностью.

Молчу. Вот только… тело сегодня враг номер один, сдает меня с потрохами. Соски вновь сжимаются горошинками, до легкой боли. Шурша по белоснежному белью стыдливо сдвигаю ноги. Руками прикрываюсь. Глупо так. Прячусь от того, кто уже видел меня всю.

Власть, исходящая от него, почти осязаема. Язык не поворачивается возразить, но и сказать “да” не могу. В животе вспыхивает жаркое предчувствие.

Он ухмыляется, довольный моей реакцией. Встает с постели, не стесняясь своей наготы наклоняется, берет с пола бутылку и бокал.

– Выпей.

– Я не пью такое… – с трудом выдавливаю из себя.

– Сегодня пьешь, – голосом не терпящим возражений.

Словно под гипнозом, забираю из его рук бокал. Опрокидываю в себя содержимое. Горло мгновенно спирает, желудок обжигает. Закашливаюсь. Подношу кулак к носу, зажмуриваюсь и задерживаю дыхание.

– Умничка.

Наливает себе бокал, делает глоток, блаженно прикрывает глаза.

– Расслабься, это всего лишь коньяк. Ты стала трезветь, я лишь помогаю немного раскрепоститься.

Смотрю на него исподлобья.

Настоящий самец. Других слов и подобрать не смогу. Этот мужчина чертовски красив в своей наготе. Сильные руки, с выступающими, словно стальные прутья, венами, широкие плечи, кубики пресса. Он словно высечен из грубого камня. Отшлифован. Доведен до идеала. И этот взгляд… пронизывающий, властный, ледяной. Серый, истинно волчий.

Он подходит ближе, ставит бокал на тумбочку и вновь берет меня за подбородок.

– Не бойся, милая. Этой ночью, я не сделаю ничего, из того, чего ты сама не захочешь. Но ты ведь хочешь, правда?

Его пальцы скользят по моей шее, спускаясь к ключицам. Дыхание сбивается, в голове пусто. Хочу ли я? Да, черт возьми, хочу!

Приоткрываю рот, незнакомец делает еще один глоток алкоголя и накрывает мои губы, вливая его в меня. Разделяя пополам…

_______________

Дорогие мои,

я рада видеть вас в моей новой истории!

Пора забыть про розовых единорогов. Им здесь не место.

Это не любовный роман про хороших.
Это история про тех, кто делает плохо, но слишком по-настоящему. Как бывает в реальной жизни.

Героев можно судить, но если вы проникнитесь их миром, думаю, поймете их поведение чуть лучше. Я лишь буду помогать в этом, на электронных страницах данной истории.

Возраст 18+. В истории будут встречаться сцены близости, не всегда романтичные, не всегда окутанные желанием и нежностью, но как уж есть.

Я предупредила, а теперь врываемся!🙂

Буду рада вашей любви и поддержке

– она питает мое вдохновение!

Ваша Евгения Ник

Визуализация - Лидия

Ермилова Лидия Васильевна – 39 лет.

Замужем за Виталием Ермиловым. Есть дочь - девятнадцатилетняя Елизавета.

Лидия имеет художественное образование. Она тонко чувствующая натура, для которой даже ржавый гвоздь может стать арт-объектом, если посмотреть на него под правильным светом. Раньше преподавала в частной художественной школе. Однажды поняла, что хочет больше свободы, и решила, открыть собственную студию творчества.

Снаружи Лидия спокойна, интеллигентна, почти недосягаема, иногда даже кажется, что она слишком холодна. Но внутри… внутри тихий шторм из эмоций, страхов, силы и бунта. Не стерва, но и не ангел. Она бежит ото лжи, но сама соврать может, если защищает свою боль (и она в ней есть).

Очень любит слушать музыку. Особенно таких исполнителей, как Lana Del Rey, Adele и Florence and the Machine, а иногда даже что-то тяжёлое, когда нужно выгрызть себе путь наружу, например, A Perfect Circle.

Чувственная до сумасшествия, но боится себя в постели, потому что теряет там контроль, которого держится в жизни. С мужем никогда не могла полноценно раскрыться. С Костей – подчиняется, но всегда на грани. Он ведёт, она сдаётся, но не ломается и очень хитро, по-женски управляет им. Правда, сама этого не осознает.

Лида очень любит свою единственную девятнадцатилетнюю дочь Лизу. У них своя, девичья магия: вечерние посиделки за чашечкой чая или кофе, женские сплетни, секретики, просмотры роликов в соцсетях. Лиза не просто дочь – Лидия ей дышит. Это та редкая любовь, в которой нет ни удушья, ни давления. Только поддержка, искренность и бесконечная нежность. Если потребуется: ради счастья дочери, Лида готова отказаться от своего.

С мужем у Лидии давно настал эмоциональный штиль. Недомолвок всё больше, близости всё меньше. Их отношения в состоянии кризиса? Однозначно – да. Но наша героиня верит в то, что это временно и скоро все наладится.

Глава 1. Я не верю в приметы

То, что, было не вернуть, я знаю

Дверь, открой, я сегодня улетаю

В окне, свет зажжется на мгновение

Цветы, я оставлю на скамейке

© SAHALIN – “Я сегодня улетаю”

Лидия

Я старательно намыливаю руки, чтобы отмыть их от въевшейся краски. Простые, выверенные движения. На автоматизме. Когда с безымянного пальца соскальзывает кольцо, в первые секунды наблюдаю завороженным взглядом, как оно ударяется о белоснежный фаянс, подскакивает вверх, словно танцуя, и вновь устремляется вниз. Включаюсь.

– Твою-то мать! – вырывается, пока я отчаянно пытаюсь поймать в раковине обручальное кольцо.

– Лидок, что там у тебя? – в динамике звучит встревоженный голос подруги.

Дергаю плечом, крепче прижимая телефон к уху.

– Кольцо чуть не утопила.

– Слетело, что ли? – спрашивает Света.

– Угу, – с облегчением надеваю его обратно на палец. Быстро смахиваю испарину со лба.

– Ой, плохая примета. Говорят, к разрыву отношений.

– Типун тебе на язык. И вообще, кто в эти приметы верит?

– А вот тут ты не права. Вспомни у Черепановой, как было: Витек ее в свадебном платье увидел до регистрации. И что? Развелись через год. А у Маринки Белоусовой помнишь, сестрица ее фату примерила…

– Да-да, а потом Колян переспал с Маринкиной сестрой. Помню я, помню.

– А у меня в конце-то концов! – все не унимается Светка. – Свекарда моя, будь она неладна, додумалась, подарила нам с Илюхой часы на свадьбу! Все же знают, что это к разлуке.

– Свет, приметы тут ни при чём. У Черепановой муж альфонс – сел ей на шею, и ножки свесил. Хорошо Инга одумалась быстро. У Маринки, Коля – кобель типичный, по природе своей. Она пока беременной ходила, он уже тогда на всех баб поглядывал, пуская слюни. Что касается тебя… Илюха сам виноват – пьет не просыхая.

Вздыхаю, выключая воду. Обсуждать с ней приметы – это как спорить с ветряной мельницей. Света во все это верит, как в бога. А я… я предпочитаю верить в здравый смысл. Хотя, признаться честно, неприятный осадок все же остался. Особенно в свете последних событий – нашей с Виталием ссоры.

– Если б мой только бухал, – всхлипывает подруга. – Скотина. Он же… не только этим отличился. Этот урод, которому я отдала лучшие годы своей жизни, свою молодость, оказался такой же кобелиной, как и Маринкин Николясик.

– Что? Илья изменил тебе? Как? Когда? – рвется из меня сплошным потоком.

– Да… Оказывается, он год нашу домработницу пердолил во все щели и по всем углам нашего дома. Нашего, Лидок, дома! Скотина такая.

– Свет, я не знала… Слов нет.

– Никому пока не говорила об этом. Позорно как-то. Ай, да забей. Что на нем свет клином не сошелся? Найду себе мужика позабористее.

– Боевой настрой, – слегка улыбаюсь и выхожу из уборной.

– Лидок, я завтра получаю свидетельство о расторжении брака. Отметим? Твой Виталик как раз улетел из города. Оттянемся до утра. Чисто нашей бабской тусовочкой. Что думаешь? Соглашайся.

Закусываю губу. Поглядываю на кольцо, покручиваю его.

Последний год я как-то пропала со всех радаров. Быт, заботы, дела поглотили. Периодически чувствовала и до сих пор чувствую угрызения совести, что не встречаюсь с любимыми подругами, но мне всегда будто не хватает времени. Особенно последние полгода, когда я решила открыть собственную студию свободного творчества. Сначала была только идея, которая потом начала превращаться в реальность.

Гончарные и художественные мастер-классы, семинары, воркшопы, проведение творческих праздников, мероприятий – такой спектр услуг будет предоставлять мое детище, в которое я каждый день вкладываю все силы и душу. К счастью, моя любимая дочурка и супруг относятся с пониманием и не высказывают недовольств, что в последнее время задерживаюсь в студии допоздна, что не балую завтраками и ужинами, не провожу выходные дома. Точнее сказать Лиза не высказывает, а Виталя… Виталя перед отъездом в командировку все-таки вспылил.

“Лида, ну сколько можно? Когда ты начнешь уделять время семье? Мы с Лизой два месяца тебя не видим. Все понимаю, это важно для тебя, и я горжусь твоими успехами, но всему есть предел. У меня, в конце концов, есть физическая потребность в близости, как у любого здорового мужчины. Когда в последний раз мы занимались сексом? Помнишь? Нет? Так и я не помню. Мне нужна не молчаливая рыба в постели… Ты и раньше не блистала страстью, а сейчас… Все окончательно сошло на нет. Надоело, Лид. Подумай об этом. У тебя будет десять дней. Заебался я быть хорошим, понимаешь? Накипело…”.

Голос мужа, обычно ровный, поддерживающий, звучал как обвинительный приговор. Я тщетно пыталась вспомнить, когда в последний раз мы действительно говорили не о ремонте в студии, не о счетах, а просто друг о друге, о семье. В памяти всплыли обрывки фраз, усталые объятия на бегу, поцелуи в щеку вместо долгих, нежных в губы.

Вина обрушилась многотонной тяжестью, словно наковальня. Виталя прав. Я почувствовала, как слезы подступают к горлу. Неужели я действительно позволила своей идее поглотить меня настолько, что забыла о родных и самых близких людях, которых люблю больше всего на свете?

"Прости," – прошептала я, не глядя мужу в глаза.

Он вздохнул так, словно это простое действие далось ему с большим трудом и даже болью. Взялся за ручку чемодана, открыл входную дверь и молча ушел. А я потом еще долго стояла на балконе и смотрела на небо, глядя на пролетающие самолеты. Все думала о том, что в одном из них сидит мой муж.

– Лида? – спрашивает подруга. – Хватит ломаться. Я буду тебя ждать. Восемь вечера, бар “Сплетники”. Бронь столика на Леонтьеву.

– Я постараюсь, – отвечаю, закусив губу, испытывая угрызение совести за то, что снова прокручиваю причины, чтобы слиться.

Визуализация - Дунай

Дунаев Константин Андреевич – 42 года.

Женат на Лилие. Есть двадцатидвухлетний сын Григорий.

Костя является владельцем сети отелей “Dunaev”. Начинал с нуля. Первый отель был очень скромным и небольшим. Потом – резко вверх. Правильные связи, железная хватка, беспощадные решения. Кто не тянет – вылетает, кто мешает – теряется без следа. Дунай шел по головам.

Работа у него как образ жизни. Совещания, частые перелёты. Костя умеет договариваться, умеет давить, умеет обольщать.

Он властный, требовательный, жесткий, но при этом сдержан. Давит не эмоциями напоказ, а своей энергетикой. Твердое слово – закон, а хищный взгляд, словно безмолвный приказ. Склонен к холодному контролю, но внутри часто бушуют пожары.

В музыке предпочитает Hans Zimmer и классический джаз – он его расслабляет. Хотя под настроение может послушать Rammstein или что-то похожее.

Обожает жесткий секс, но без перегиба, когда на место страсти встает боль. Он как будто доказывает, что ты – его. А если почувствует, что теряет контроль – становится опасно нежным. Этим и берет в ловушку женские сердца.

Любит своего единственного сына, но общается с ним на равных – как мужчина с мужчиной. Со стороны может даже показаться, что это просто два друга, а не отец и сын. Костя придерживается принципа: нужна помощь – не откажет, но и засыпать всеми благами не станет.

Искренне радуется личным успехам сына.

На публику Костя предпочитает показывать, что у его образцовая семья, но его жена Лиля любит подкинуть дровишек в огонь.

________________________

Глава 2. Взрослые дети

Лидия

– Мусь, ты, куда такая красивая? – спрашивает дочь, привалившись к дверному косяку.

Вздрагиваю от неожиданности. Перевожу взгляд на нее и невольно улыбаюсь.

Милая плюшевая повязка с большим бантом на голове, густые волосы собраны в фигульку, на лице кислотно-зеленого цвета маска – такой предстала передо мной Лиза.

– Бьюти вечер решила устроить? – осторожно касаюсь кончиком пальца до маски на ее лице. Высохла уже, превратилась в пленочку.

– Угумс. Анютка моя подарила кучу пробников. Она работать устроилась в магазанчик корейской косметики. Я и тебе пару масочек принесла.

– Спасибо. Лиз, а как же Аня с университетом решила? – с беспокойством спрашиваю, глядя на дочь.

В голове сразу девочка-тревога просыпается. А что, если и моя захочет работать, не скатится ли в оценках или того хуже – бросит учебу?

– А, с этим все окей, она только по выходным будет работать.

– Ну ладно тогда… Но ты…

– Мусь, успокойся, я нормально учусь, бросать универ не планирую.

Молча киваю, затем притягиваю к себе Лизу и крепко-крепко ее обнимаю. Носом утыкаюсь, втягивая аромат родного ребенка. Мне все кажется, она грудничком пахнет. Интересно, так у всех матерей?

– Я всегда буду переживать о тебе, ты ведь моя малышка.

– Н-не малышка, мам, – вдруг выдает она, морща носик.

Резко отстраняюсь. Глаза округляются, рот косится вбок. Сердце жарким ветром обдувает.

– Что ты сказала? – стараюсь не выдать волнения в голосе, но получается не очень. Лиза хмурится, словно не понимает моей реакции.

– Ну, я не малышка уже, мам. Мне девятнадцать лет, вообще-то, – она пожимает плечами, поправляет повязку на голове. – У меня парень есть. Гриша. Вот.

Что значит не малышка? Внутри все переворачивается. Кажется, еще вчера заплетала ей косички и читала сказки на ночь, а она мне: “... я не малышка уже…”.

Чувствую, как виски, переносицу, грудь сдавливает тисками, щеки обдает влагой. Боже мой, сколько же всего я пропустила, погрузившись в открытие своей студии. Вина накрывает с головы до пят. Раньше моя дочь всегда и всем делались со мной, а теперь…

– Лиза, – бормочу я, чувствуя, как подступает ком к горлу. – Прости меня. Какая же я плохая мать…

– Мусь, ну чего ты слезы льешь сразу? Плохая мать… скажешь тоже.

– И-и-и, давно вы… с Гришей вместе?

– Пару месяцев. Но у нас все серьезно. Мы… любим друг друга. Он меня в универской столовке случайно увидел. Говорит, сразу влюбился и не долго думая подошел познакомиться.

Сердце заводится еще сильнее и колотится, как молотилка. "Пару месяцев… любим друг друга…". Камень в мой огород. Я так увлеклась своими амбициями, что пропустила момент, когда моя девочка превратилась в женщину, влюбилась.

– Ясно, – шмыгая носом, утираю слезы. – Познакомишь?

– Думала, ты не спросишь. Да. Папа вернется в город, и я обязательно приглашу Гришку к нам на ужин. Он клевый, уверена, что понравится вам.

Лиза улыбается, глаза сияют счастьем. Ее эмоции минимально успокаивают мою разбушевавшуюся совесть.

– Ты, правда, в норме? – спрашивает она с сомнением.

– Конечно, солнышко. Просто мне нужно время, чтобы до конца переварить эту информацию. Жизнь меня к такому не готовила, – слегка усмехаюсь. – Маску пора снимать, высохла давно.

– Давай ты.

Дочка прикрывает глаза, подставляя мне лицо. Аккуратно поддеваю краешек, тяну пленочку, сжимаю ее в кулаке. Снимаю повязку и резинку с волос. Любуюсь.

Моя Лиза – настоящая красавица – длинные каштановые волосы практически до поясницы. Округлые миндалевидные глаза серого цвета и выразительные густые брови. Губы – бантики. Ростом дочь пошла в папу – высокая, с красивой фигуркой.

Моя девочка-девочка.

– Ты так и не ответила, куда такая красивая намылилась?

– Да видимо, уже никуда, – опускаю руки. – С тобой останусь.

– Ой нет. Топай, куда планировала.

– Но…

– Мам, я уже жалею о том, что все тебе рассказала. Ты с тетей Светой куда-то собралась?

– Да, отметить ее развод, – криво усмехаюсь.

– Ну понятно. Так и думала, что она с дядей Ильей разбежится. Отдохните хорошо. И тете Свете будет приятно, что ты рядом и тебе полезно.

– Думаешь?

– Реально. Ты ведь, кроме работы, и дома совсем нигде не бываешь. Тем более, я, вообще-то, тоже собираюсь уходить. На свидание.

– Дочь…

– Знаю, мусь. Родительский контроль всегда в деле, – складывает тоненькие пальчики в колечки. – Вернусь не позже одиннадцати.

Киваю.

Совесть еще душит, но, наверное, Лиза права. Мне и правда необходимо немного отвлечься.

Выбрасываю остатки маски. Мою руки. Забираю с комода сумочку и ухожу из дома с тревогой на сердце…

Глава 3. По барам

Лидия

До бара добираюсь быстро. У входа замечаю Черепанову Ингу, медленно делающую затяжку и выпускающую густое облако сизого дыма.

Инга высокая, стройная женщина, взгляд которой сразу говорит о том, что она знает себе цену. Пшеничные волосы собраны в высокую шишку на голове, выразительные брови, черные стрелки, эффектно подчеркивающие ее раскосые зеленые глаза, красная помада. Сегодня подруга в черном длинном плаще и неприлично коротком бежевом платье, которое ничуть не оттеняет ее фарфоровую кожу. Весь ее образ кричит о том, что хищница вышла на охоту.

– Ну наконец-то! – кричит она, увидев меня. – Опаздываешь, – целует, осматривает с ног до головы мой образ и довольно цокает языком. – Ля-я-я, красотуля какая! У меня язык не повернется тебя Лидой назвать. Сегодня ты – Лидия – покорительница мужских сердец!

– Скажешь тоже, – заливаюсь краской и запахиваю плащ. – Привет, дорогая!

– Привет-привет, давай скорее к нашим, – бросает она и затаскивает внутрь.

В “Сплетниках” шумно, играет музыка, пахнет коктейлями и весельем, в воздухе витает легкая дымка. Удивительно, ведь здесь не курят. Мы пробираемся к уединенному столику в углу. Света и Марина уже сидят с бокалами в руках. Такие же шикарные и красивые, как Инга.

– Простите, девочки, пробки, – оправдываюсь, обнимаюсь с подругами, бросаю на спинку диванчика свой плащ и присаживаюсь.

– Ой, пиздишь Ермилова! – прищуривается Маринка Белоусова, морща свой веснушчатый нос. – Рассказывай, какие у тебя там пробки приключились.

Света, поднимает брови.

– Погоди ты! – шикает она. – Ты глянь, какая перед нами гарна дивчина! Ермилова, а ну-ка, встань! Покрутись!

– Свет, ну чего ты? – второй раз за пять минут краснею до ушей, но все же встаю, демонстрируя девочкам свое новое черное платье.

– Ты смотри, орех-то какой, а ножки! – в восхищении выдает Света. – Девушка, а вам точно в этом году тридцать девять исполнилось?

– Нет. Ты что! Мне всегда восемнадцать, – смеюсь и присаживаюсь обратно на диванчик.

Инга не спрашивает, а сразу заказывает белое вино. Знает мои предпочтения.

– Ну что, рассказывай новости, – выпаливает Марина, отпивая из бокала. – Не томи! Вижу по лицу, есть чем поделиться.

Я делаю глоток, собираясь с мыслями.

– У Лизы моей парень появился. Буквально перед выходом из дома узнала. И… взрослой она стала, а я как дурочка растерялась, вообще не знала, как реагировать, что говорить. Может, про контрацепцию надо было рассказать, но не хотелось показаться душной матерью.

– Лидок, да кому твои лекции о контрацепции сдались? Молодежь получше нас все знает про резинки и КОКи. Лизке девятнадцать, в конце концов. Взрослая деваха. Скоро и замуж выскочит, – говорит Инга.

На меня словно ведро со льдом опрокидывается. Замуж? Да вот еще. Рано ей. Университет пусть сначала окончит.

– О, Лида, а вы с Виталькой в рамсах, что ли? – спрашивает Инга, глядя на мой безымянный палец. – Где кольцо?

– Слетело вчера с пальца, сняла, чтобы не потерять. Хочу потом ювелиру его отдать – размер уменьшить.

– Ну да-а, схуднула ты, красотка наша. Совсем со своей студией замоталась? – накрывает мою руку ладонью.

– Устала немного, – пожимаю плечами. – До открытия совсем чуть-чуть осталось, а я будто выгораю. Да и дома... кажется, будто все упускаю.

– Лид, это нормально, ты помнишь, когда я свой первый магазин открывала? Думала, чокнусь, и родня отправит меня в дурку. Ничего, вывезла, а потом второй открыла и третий, – Инга слегка приоткрывает рот и вытирает уголки губ.

– Согласна. Как вспомню, с чего я начинала свое кондитерское дело, в дрожь бросает. Дома – на кухне. В детской Сонька орет, рядом Коля стонет, не зная, что делать с ребенком, и я вся в муке, да с венчиком. Вот красота-то была! Столько седых волос в тот период заработала. Бросить все хотела. А потом как-то закрутилось, проще стало, сама не заметила, как накопила первые деньги и сняла небольшую студию, для кондитерской. Лидок, ты умница, все получится. По любым вопросам сама знаешь, в любое время можешь обращаться ко мне, – Марина тепло улыбается, притягивает меня к себе и стискивает в своих объятиях.

– Спасибо, – шепчу, едва сдерживая слезы.

– Кстати, Виталика твоего сегодня в районе обеда видела… – внезапно говорит Марина, отстраняясь от меня и тут же замолкает, бросая испуганный взгляд на девочек.

Глава 4. Не то, чем кажется

Лидия

Смотрю на Марину в полном недоумении. Может я ослышалась?

– Виталю? Моего?

– Марин! – рявкает Света, меча стрелы гнева в Белоусову.

– Света, помолчи, – вежливо прошу, а сама не отвожу взгляда от Марины, заметив на ее лице внутренние терзания.

– Ну да, твоего. Хотя… уже не твоего, наверное, – неловко пожимает она плечами, избегая моего взгляда. – В общем, с какой-то бабой он был.

Мир вокруг словно замирает. В голове эхом отдаются слова Марины, смешиваясь с учащенным стуком сердца. Виталик… с другой? Не может быть. Он же… в Москве. Завтра только вернуться должен…

– Да ладно тебе, Лидок, мало ли с кем он шел! Может, по работе. А может, и не он вовсе, Белоусова могла и обознаться, – пытается сгладить ситуацию Света, но ее слова звучат неубедительно даже для нее самой.

– Да нет, это точно он был... – бубнит Марина.

Секунда. Вторая. Третья.

Внутри поднимается разрушительная волна, а наш последний разговор мгновенно всплывает болезненными спазмами в голове. “...У меня, в конце концов, есть физическая потребность в близости, как у любого здорового мужчины. Когда в последний раз мы занимались сексом? Помнишь? Нет? Так и я не помню. Мне нужна не молчаливая рыба в постели…”.

С трудом сглатываю ком в горле и, стараясь сохранить видимость спокойствия, произношу:

– Разберемся. Наверно, и правда не он был.

Беру бокал и делаю глоток вина. Оно горчит. Или это я горькая стала?

– Да, конечно, а если и он, то железобетонно с коллегой шел! – вклинивается Инга и закусывает губу.

Вот только почему тогда он не позвонил, не приехал домой...

– Ли-и-ид, – тянет Марина, – я не хотела тебе портить вечер.

– Девчонки, ну писец, собрались Светкин развод отметить! – стонет Инга.

За нашим столиком ненадолго повисает тишина. Даже веселый гомон людей и музыку, слышу словно издалека. Инга хмурит брови, Света сочувственно смотрит, Марина сидит с виноватым выражением на лице и мнет в руках салфетку. Все ждут моей реакции. И я ее даю.

Встаю из-за столика, гордо вздергиваю подбородок, поднимаю свой бокал. Набираю полную грудь воздуха и говорю с улыбкой:

– Ну что, Светлана Сергеевна, поздравляем вас с разводом!

Девчонки немного мешкаются, после чего тоже встают и поднимают свои бокалы.

– За развод!

Кричат хором.

Звон стекла. Смех. Пьем до дна.

Светка просит официанта повторить напитки и тут же начинает рассказывать последние новости. Я слушаю ее вполуха, улыбаюсь, но мысленно улетаю куда-то за пределы бара.

– Ермилова, прием! – Инга тянет меня за руку. – Валим отсюда.

– Что? Куда?

– В клуб. Тряхнем стариной, – усмехается Света. – Предлагаю в “Эпопею”.

– Оу, сегодня шикуем? – Марина вздергивает бровь и хитро поглядывает на Свету.

– Там народ хотя бы нормальный, а не всякая шелупонь быдловатая, – Света, поправляет бретельку на плече. – И вообще… я секса хочу. С красавчиком. Так что, девоньки, двигаем туда. Я теперь свободная и объявляю охоту на мужиков. Что, я зря свою "красавицу" эпилирую до блеска?

– Девчонки, я пас, домой поеду, – тут же даю заднюю. Ни на какой клуб я точно не подписывалась. Да и настроение не то…

– Ермилова, мы тебя точно никуда не отпустим. Кто за нами следить будет? Мы же без тебя пойдем во все тяжкие, – Инга подхватывает меня под локоть и тянет на себя.

– Ты совсем про нас забыла! Совесть имей! Хотя бы на часок с нами, ну? И вообще, такое платье требует выгулки, – подмигивает она.

Улыбаюсь. Знаю я эти "на часок".

Перед глазами вновь вырисовывается картинка, на которой мой муж идет в компании девушки без лица. Передергивает. По вискам бьет и комом в горле душит. Злость и горькая обида грудь разъедают.

Достаю мобильный, отхожу в сторону и все же решаюсь набрать Витале. Гудки тянутся бесконечностью. Звонок обрывается.

Открываю мессенджер и быстро бегаю пальцами по экрану.

Лида: Виталя, привет родной. Во сколько ты вернешься? Приехать в аэропорт завтра?

Отправляю сообщение. Почти мгновенно появляется отметка о прочтении. Он в сети. И… тишина. Стою не менее пяти минут в ожидании. Пока окончательно не приходит понимание, что он не ответит.

Вдох. Выдох. Решение.

Возвращаюсь к подругам.

– Ладно, уговорили, ведьмы! – сдаюсь я. – Только чур без фанатизма. Мне завтра рано вставать. И в вашей этой... охоте на мужиков, я не участвую.

Девчонки визжат от радости, соскакивают со своих мест и крутят задницами.

– Как в старые добрые! – восклицает Светка, играя бровями.

Глава 5. По касательной

Лидия

– Свет, скажи честно, ты же это заранее планировала? В этом заведении не так просто забронировать столик в вип-зоне, – спрашиваю Леонтьеву.

– Ага, но тебя Лидок, по-другому не затащишь на тусовку. Только хитростью, – смеется она. – Сейчас зажжем по полной! – Света подмигивает какому-то мужику, сидящему за соседним столиком в компании друзей.

Точно, охотница.

Мужчина улыбается ей, встает с диванчика, подходит. Они о чем-то переговариваются друг с другом на ухо. Отходят немного в сторону. Он приобнимает ее за талию, и они начинают совершать плавные движения в танце. Красиво. Да и мужчина шикарен. На вид ему не больше пятидесяти лет. Легкая седина на висках, аккуратная щетина. Он хорошо сложен. Крепкое, совершенно не обрюзгшее тело. Видно, что уделяет время спорту. Дорогие брюки и рубашка. Можно подвести итог – на пятерочку.

Отворачиваюсь. Пусть отрывается, мужик вроде нормальный.

Музыка гремит, огни стробоскопов мигают, но веселиться не получается. Внутри меня бушует смесь злости, обиды и какого-то отчаянного желания забыть то, что сказала Марина. И если для этого нужно тряхнуть костями на танцполе и выпить пару бокалов, то почему бы и нет. Заказываю коктейль, спускаюсь вниз, выхожу на танцпол. Танцевать в вип-зоне неуютно, людей меньше, а я не хочу быть как на ладони. Не люблю повышенное внимание.

Мелодия проникает под кожу, заставляя двигаться. Закрываю глаза, плыву в танце. Покачиваю бедрами, рисую в воздухе свободной рукой. Пытаюсь выбросить из головы мысли о муже. Завтра поговорим.

Воспоминания забивают голову.

Я, наивная восемнадцатилетняя девчонка. Ни грамма целлюлита, не одной морщинки, грудь – яблочки наливные, полная тройка (после кормления Лизы, усохли, до двоечки, чему, на самом деле, только рада). Я за неделю готовилась к дню Х. Школьное выпускное платье обрезала, перешила по фигуре. Чтобы в облипочку задница, аппетитные ножки и декольте напоказ. Родителям с три короба наврала, сказав, что буду помогать Светке Леонтьевой писать отчет по практике. С ночевкой отпросилась. Впервые так серьезно врала. Боялась жутко, что поймут все, почувствуют и обязательно накажут. Но мама на мои слова только кивнула и сказала, чтобы я обязательно пачку печенья и коробочку “Птичьего молока” к чаю взяла из кухонного шкафчика. Ведь в гости с пустыми руками не ходят. Не принято.

И вот я, молодая и красивая, впервые с подругами в ночном клубе. Казалось, что попала в другой мир. Страшный, совершенно незнакомый и непременно опасный. Музыка била в грудь, разноцветные огни слепили, а запах алкоголя и пота неприятно щекотал нос. Подруги вовсю отплясывали на танцполе, а я стояла у стены словно истукан. Платье слишком короткое, откровенное. На лице боевой раскрас, словно валенком измазюкали. Конский хвост и челка с начесом. Пошло и совсем не идет мне такой образ. Как выйти? А вдруг кто узнает? Родителям расскажут, и все раскроется?

Так, в тот вечер и не смогла потанцевать…

Медленный музыкальный трек сменяется ритмичным. Открываю глаза, вернувшись в реальность из архива своих воспоминаний. Подношу к губам бокал, делаю глоток. Я уже не та скромная девчонка, но и не скажу, что очень раскованная. Может, от того, что замуж рано вышла… Не надышалась вдоволь свободой. Просто шла по колее. Да и не задумывалась никогда об этом. Какая еще свобода? Вроде и не в клетке все это время жила.

А сейчас... стою тут – взрослая женщина, со стороны вся такая самодостаточная, уверенная в себе. А внутри, словно на краю чего-то. Чего?

Внезапно чувствую, будто на меня кто-то смотрит. Поднимаю глаза на вип-зону. Встречаюсь взглядом с мужчиной, что стоит, опершись на перила. В его руке бокал с янтарной жидкостью. Выражение лица скучающее. Отворачивается, затем выпрямляется и уходит в сторону диванчиков.

Показалось?

Возвращаюсь к нашему столику, кинув по пути взгляд в сторону, где я видела того мужчину. Он сидит ко мне спиной, в компании еще двух мужчин. Всем на вид около сорока, максимум сорока пяти лет. Словно почувствовав, что я пялюсь на него, он ведет головой и оборачивается. На этот раз его взгляд цепкий, изучающий. Словно сканирует. Кивает мне. Внутри мгновенно поднимается волна тревоги. Кто он? И почему его внимание приковано ко мне?

Отрываю взгляд. Возвращаюсь к своим подругам. Но краем глаза продолжаю следить за ним. Хотя ему, кажется, вновь абсолютно все равно. Он занят беседой.

– Девушки, не хотите пересесть за наш стол? – раздается мужской голос.

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Перед нами стоит тот симпатичный мужчина, с которым танцевала Света.

– Почему бы и нет, – игриво отбивает виновница сегодняшней встречи.

Смотрю на Светку с толикой осуждения, но понимаю, что мое мнение никому сейчас неинтересно. Все уже решено.

Перебираемся за соседний столик. Знакомимся со всеми. Точнее, девочки знакомятся, я же… вновь чувствую на себе пронзающий взгляд и оборачиваюсь.

Сейчас незнакомец смотрит на меня с некой брезгливостью. Кольнуло. Проткнуло насквозь и под кожу прокралось. Болью отдалось.

“А это наша Лида”, “Лида? Ау?”, “Лидок?” – долетают обрывки фраз, но я на них не реагирую. Сгораю от внутреннего пламени.

– Простите, мне надо в уборную, – вскакиваю с диванчика и быстрым шагом направляюсь к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж.

Долго держу руки под ледяной водой. Прикладываю к щекам. Снова под воду. К щекам. Бумажными полотенцами промакиваю лицо, насухо вытираю руки. Открываю сумочку, быстрыми штрихами, помадой по губам. Пальцами корректирую. Поправляю платье. Выхожу и замираю на месте.

Незнакомец стоит буквально в паре метров от меня, лениво водит пальцем по экрану телефона.

Мелькает мысль, юркнуть обратно в туалет, но в этот момент он поднимает на меня взгляд.

– Потанцуем? – убирает телефон в карман и делает шаг в мою сторону.

– Простите? – спрашиваю, все еще сомневаясь в том, что он обратился ко мне.

Глава 6. Валентинка

Лидия

– О, Валентинка! Привет! Вот так встреча! – незнакомец выдает подобие радости, хотя глаза остаются все такими же ледяными. Затем внезапно обнимает меня своими лапищами и прижимает к телу.

Лысый встает с диванчика.

– Украду ненадолго даму? Моя одноклассница, сто лет не виделись, – мужчина натягивает на лицо кривую улыбку, напоминающую больше волчий оскал. Тянет меня за собой.

Лысый остается на месте, сложив на груди руки. Провожает нас пристальным взглядом.

– Спасибо, – выдыхаю с облегчением.

– Идем, Валентина, – говорит он с усмешкой во взгляде, слегка мазнув по моему лицу. – Потанцуем.

– Н-но… музыка…

– Сейчас все будет, – мужчина подходит к балкончику, дважды щелкает пальцами, словно его могут услышать, затем делает непонятное движение ладонью.

Поглядываю на него с большим сомнением. Но когда музыка становится действительно чуть тише, а быстрый ритм плавно сменяется на медленный, у меня от удивления открывается рот.

– Это ваш клуб? – спрашиваю, когда он подходит ко мне.

– Что? Нет, конечно, – слегка морщит лоб.

– Тогда как?.. – не успеваю договорить, как незнакомец притягивает меня ближе. Его взгляд становится серьезным, проникающим в самую душу. Он очень деликатно касается моей талии правой рукой.

Просто касание, но тело мгновенно простреливает током, спина покрывается липким потом. Он подает мне левую руку, раскрытой ладонью, чтобы я вложила свою. Ждет, пока я мешкаюсь. Поднимаю на него взгляд. Касаюсь руки. Внутренний вихрь набирает обороты.

Мы начинаем двигаться в такт мелодии.

Отсчитываю секунды. На пятнадцатой он притягивает меня еще ближе, практически неощутимо поглаживает талию большим пальцем.

– Знакомые? – задает вопрос, наклонившись к моему уху. Дыханием запускает табун мурашек, жаром тела испепеляет, ароматом проникает под кожу.

– Нет, – бросаю короткий взгляд и тут же отворачиваюсь.

– Хорошо. Часто здесь бываешь?

Мотаю головой.

– Нет, впервые.

– Так и подумал. Не идет тебе это место.

Поднимаю голову. Прямой контакт с серыми глазами.

Слегка сжимает мою ладонь. Снова проводит большим пальцем по талии. Но никакой пошлости в этом нет. И вместе с тем… низ живота сводит болезненным спазмом постыдного желания. Грудь тяжелеет, соски собираются в остренькие бусинки. Одна мысль и я ощущаю, как щеки начинают гореть, сердце ускоряется.

Воздух носом тяну.

– Говорят, "танец – это общественно-разрешенный секс". Согласна? – слегка улыбается он.

Резко останавливаюсь. Отдергиваю свою руку и выпаливаю:

– Достаточно!

Его улыбка гаснет, но в глазах плещется удивление, смешанное с любопытством. Он явно не ожидал такой резкой реакции.

– Как тебя зовут? Валентина подходит тебе точно так же, как мне балетная пачка.

– Все претензии к моим родителям, – бросаю, разворачиваюсь и быстрым шагом врываюсь в толпу, чтобы затеряться. Чувствую его взгляд на своей спине, но не оборачиваюсь. Мне нужно срочно глотнуть свежего воздуха, иначе я задохнусь в этой атмосфере похоти, соблазна и собственного стыда.

Оказавшись на улице, делаю глубокий вдох, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Что это было? Почему этот незнакомец так сильно влияет на меня? За всю жизнь, ни один мужчина, кроме моего мужа не вызывал во мне такую бурю эмоций.

Моего мужа… Память отчаянно пытается найти воспоминания о том, когда последний раз я испытывала подобное рядом с Виталей.

Склоняю голову, прикрываю глаза и зажимаю переносицу пальцами.

– Лидок, – ты чего здесь мерзнешь? – доносится голос Инги. – Мы тебя потеряли.

– Вышла проветриться, – отвечаю, стараясь звучать непринужденно.

– Покурим? В смысле, не против, если закурю?

Мотаю головой.

– Пари, – слежу за пальцами подруги, которые изящно достают из пачки тонкую сигарету, подносят к сочным губам. Истерзанным поцелуями губам, – Ин, дай и мне одну, – говорю внезапно.

Инга распахивает шире глаза, выгибает дугой брови.

– Оу, Ермилова, удивляешь.

Передает мне пачку и зажигалку.

– Закашляюсь – не смейся, – бурчу на нее.

– Лид, у тебя точно все в порядке? Из-за Виталика расстроилась?

– Нормально все. Просто общая усталость.

– Видела, как ты танцевала с красавчиком. Понравился мужик?

– Черепанова, ты о чем? Я замужем, – нервно отвечаю.

– И что? Сразу ослепла? Ты главное себе не ври. И мне. Ты же не соломенная кукла. Чувства и животные инстинкты от замужества никуда не испаряются. Это просто каждая баба их блокирует в себе. Но что-то мне подсказывает, сегодня ты слегка сняла блокировку.

Выбрасываю окурок в урну.

– Я в туалет. Ты со мной? – говорю, игнорируя все, что она вывалила. Пьяная, лепит невесть что.

– Идем.

Залетаю в узкую кабинку туалета. Отрываю, пропитанную моей смазкой, ежедневку с ластовицы белья. Кривлюсь, сминаю ее, выбрасываю в урну. Выхожу из кабинки.

Поправляем с Ингой макияж и возвращаемся за столик к нашим знакомым. Лысый, поглядывает на меня, но заговорить больше не пытается. Незнакомца не ищу глазами, не оборачиваюсь, стараюсь не думать.

Танцуем с девчонками. Пьем коктейли. Веселимся.

***

Первыми уехали Света со своим “полтинником” (так я его обозвала из-за предположения о возрасте) и Маринка с ее “танцором”. Спустя двадцать минут, повиснув на своем новом “приключении”, Инга сообщила, что тоже кое-что запланировала на эту ночь.

– Лид… Слушай, мы с Артемом вызвали две машины такси, – виновато говорит она. – Ты не в обиде?

– Без проблем, – пожимаю плечами и с беспокойством кошусь на лысого.

Он даже не смотрит на меня. Задумчиво скролит по экрану телефона.

К счастью, уезжает он тоже раньше нас.

Дожидаться такси решили на улице. Ночная прохлада пробирала до костей. Мы с подругой дрожали осиновыми листочками и жались друг к другу.

– Инга, наша машина приехала, – говорит ее “приключение на одну ночь”.

Глава 7. Притяженья больше нет

Лидия

– Что вам нужно? – поворачиваюсь к мужчине, готовая уничтожить его взглядом.

Он очень мягко убирает мою руку с ручки двери.

– Познакомиться, – абсолютно серьезно говорит.

– Неинтересно, – тяну на себя руку, пытаясь освободиться из его захвата.

– Я так не думаю. Ты сомневаешься. Это значит, что…

– Это совершенно ничего не значит, – раздражаюсь. – И-и-и, отпустите уже меня.

– Хорошо. Ты же понимаешь, что если сейчас уедешь, это будет конец?

Продолжаю смотреть на мужчину, рот приоткрывается, но я не могу сформулировать свой ответ.

Что? Неужели я не хочу поскорее уехать домой? Мешкаю зачем-то…

– Конец чему? – наконец выдыхаю, стараясь придать голосу твердость, которую совершенно не чувствую.

Взгляд незнакомца – прямой, изучающий, и будто с издевкой. Вместо ответа он лишь слегка приподнимает уголки губ в едва заметной улыбке. Кожа покрывается гусиной кожей, и это совсем не от холода. Он так действует на меня.

Знает. Он точно знает, что я колеблюсь, что во мне борется желание сбежать от него и… что-то еще. То, что я пока сама не могу осознать.

– Подумай, – тихо говорит он, отпуская мою руку. – Но не сделай то, о чем потом будешь сожалеть.

Мужчина отступает, давая мне возможность открыть дверь такси и уехать. Но ноги будто приросли к асфальту. Желание скорее уехать как можно дальше от этого странного человека, вдруг уступает место необъяснимой тяге остаться с ним еще ненадолго. Узнать о нем чуть больше. Вот только зачем мне это?

– Полчаса. Но… никакого знакомства не будет, а именно: имен, обмена контактами.

– Значит, я был прав. Не Валентина, – кивает, смотрит на часы. – Как насчет ресторана на набережной? Он точно еще работает. Красивый вид, спокойно.

– Там людно. Не подходит. И я дала вам, всего полчаса, – кручу головой по сторонам в поисках заведения, но внезапно вспоминаю одно место, где до нас точно не будет никому дела. – на Владимировской автозаправка есть… Можно выпить по стаканчику кофе.

– Серьезно? АЗС-кафе? – ухмыляется он. – Ты удивительная женщина. Ну, хорошо, я не против. Так даже интереснее.

До заправки ехать не более пяти минут, но они кажутся мне вечностью. Всю дорогу ощущаю на себе его плавящий взгляд.

На АЗС оказывается немноголюдно, лишь пара машин заправляются, да у кофе-автомата стоит заспанный водитель фуры, оперевшись одной рукой о стойку.

Мы сели за столик у окна.

– Ваше время утекает, а вы все молчите. О чем хотите поговорить? – спрашиваю, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Я просто хочу понять, – он делает паузу, – Почему такая интересная женщина, как ты, готова тратить свое время на случайного незнакомца. Сидя в кафе на пропахшей бензином и грязью АЗСке?

Усмехаюсь. У него есть чувство юмора, уже хорошо. Немного расслабляюсь.

– Может, мне просто скучно? Или я ищу острых ощущений? Или, может быть, просто люблю кофе на заправках?

– Нет, ты все же бесподобна, – веселится он. – Второй вариант мне, кстати, понравился… Про острые ощущения.

Замолкает, смотрит прямо, в глазах не черти, а настоящие демоны пляшут.

Сглатываю вставший в горле комок. Что я несу? Что вообще здесь делаю? Отворачиваюсь к окну, наблюдая за мельканием машин. Этот мужчина – загадка. Он видит слишком много, говорит слишком прямо. Не привыкла к такому.

– Все варианты звучат одинаково неубедительно, – добавляет он, отпивая из своего стаканчика и немного морщится. – Почему бы просто не сказать правду. Ты понравилась мне, а я… тебе.

– Вы слишком высокого мнения о себе, – произношу тихо, почти шепотом.

– Даже если так, – откидывается на спинку дивана, – Но это ведь правда?

Пожимаю плечами.

– Вы можете воображать себе любую истину, но она будешь лишь в вашей голове. И не более, – перевожу взгляд на экран телефона. – Время вышло. Мне пора ехать.

Встаю из-за стола, бросаю на мужчину взгляд, киваю.

– Спасибо за кофе. И… беседу.

– Всегда пожалуйста, – смотрит холодным взглядом. – На этом все?

– А чего вы ожидали? – хмыкаю. – Я предупреждала вас. Знакомства мне неинтересны.

Незнакомец встает, делает мне навстречу несколько уверенных шагов. Обхватывает мое лицо, лбом прижимается, кончиком носа касается. Глаза прикрывает.

Внутри меня начинает трещать какой-то давно забытый механизм, который много лет пылился без работы, и я замираю, как испуганный зверек. Эта близость ощущается обжигающе, словно я коснулась раскаленного металла. Хочется оттолкнуть, вырваться, влепить ему пощечину и накричать, но я просто стою на одном месте. И зачем-то дышу им. Запах этого мужчины – терпкий, древесный, с нотками холода – заполняет собой все вокруг, лишая меня остатков разума.

Отстраняется медленно, нехотя. Смотрит в мои глаза, а я в его. Отпускает мое лицо и делает шаг назад. В серых глазах больше нет льда.

– Одна ночь и я не буду тебя искать, – высекает он. – Поверь, при желании, найду.

– Вы думаете, я соглашусь на это? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал жестко, но он так предательски дрожит.

Усмехается краешком губ. Взгляд хищный. Он в любой момент готов к игре в кошки-мышки. Полностью увереный в том, что обязательно поймает мышку и насладится ее великолепным, по его мнению, вкусом.

Боюсь. Боюсь его, боюсь того, что может произойти, если я не соглашусь. Что, если он не блефует и действительно начнет меня разыскивать? Найдет. Такие люди опасны и всегда находят и берут все, что им нужно. Что если… Обо всем узнает мой муж? Что Виталя подумает обо мне…

И в который раз память подкидывает дровишек в затухающее пламя.

“Кстати, Виталика твоего сегодня в районе обеда видела…” – всплывают слова Маринки. “Хотя… уже не твоего, наверное. В общем, с какой-то бабой он был”.

Я поднимаю глаза на незнакомца. Делаю вдох и сдаюсь…

– Хорошо.

Глава 8. Кризис среднего возраста

Константин (Дунай)

Мое безумие началось несколько часов назад.

Настойчивый звонок телефона заставил отвлечься от документов. Проигнорировать? Нет, нутро подсказывало, что лучше оторвать свою задницу и ответить.

Встал с кресла, обошел стол, подошел к кожаному дивану, на который я еще с утра бросил телефон.

– Константин Андреевич, у нас проблемы.

– Саша, а Саша, ты работаешь на меня для чего? Напомнить? Для того чтобы у меня не было проблем.

Водитель моей жены и одновременно ее нянька, выдал какой-то глухой стон. Ну началось…

– Лилия Александровна, разбила голову человеку. Девушке… В женском туалете. Сами понимаете… Я ждал снаружи.

– С-сука… – откинулся на спинку кресла. – Насколько серьезно?

– Пострадавшая, собирается вызвать полицию. Пытаюсь договориться.

– А жена?

– Она танцует…

Прикрыл глаза, поднял голову к потолку. Кажется, будто неведомая сила давила на мои плечи неподъемным грузом.

– Где вы?

– В “Эпопее”.

Это немного успокоило, клуб принадлежал моему другу.

– Во-первых, займись пострадавшей. Деньги – лучший аргумент в таких ситуациях. Предложи ей компенсацию, сумму интересную назови, все что угодно, лишь бы она отказалась от полиции. Понял? Во-вторых, надо увести Лилю с танцпола, немедленно дай задание охране клуба. Рустам там?

– Нет, но слышал от охраны, что он знает о ситуации и уже едет в клуб. Харитонов Алексей тоже.

– Хорошо. Тогда тем более, забирай кого-то из охраны клуба. Я буду через пятнадцать минут. Как приеду – вы домой. Уложишь мою жену спать, дашь снотворное, чтоб наверняка. Никаких разговоров с ней.

– Да, Константин Андреевич, все понял.

– Отлично. Теперь слушай дальше. Сейчас, если договориться не получится, действуй по обстоятельствам. Старые добрые угрозы никто не отменял. Ты меня понял, Саша?

– Абсолютно, Константин Андреевич.

– Вот и хорошо. Учить тебя этому не надо. Держи меня в курсе, если что. Скоро буду.

Небрежно швырнул трубку на диван. Чёрт бы побрал эту Лилю. Как же заебали её выходки. В сотый раз предстояло разгребать последствия очередной «веселой» ночи.

Прошёл во внутреннюю лаунж-комнату в кабинете, открыл гардероб. Сдернул галстук, снял пиджак. Накинул пальто, забрал с дивана телефон, спустился на парковку. Запрыгнул в машину, вырулил.

Пятнадцать минут – на дорогу до клуба, пятнадцать – на разговор с Рустамом. И всё. В своё убежище. Спать. Домой точно не поехал бы. Рядом с Лилей – не вывезу. Сорвусь.

– Как же я устал от всего этого, – пробормотал вслух, сжимая руль.

В голове прокручивал возможные варианты развития событий. Если не получится договориться, придется… действовать иначе. Но не хотелось.

Заехал на парковку для персонала. Машина Рустама уже стояла. Пристроился рядом. Вышел и направился к служебному входу. Не успел подойти, как массивная дверь распахнулась – и меня встретил двухметровый амбал.

– Добрый вечер, Константин Андреевич. Рустам Тимурович уже ждёт вас.

Прошли по длинному коридору, поднялись на второй этаж. Дверь в кабинет Рустама была гостеприимно открыта.

– Привет, – пожал руку другу, взглядом зацепился за капли крови на полу. – Потерпевшей?

– Привет, Дунай. Да. Минут пять назад в больничку отправил.

– Куда?

– Не переживай, всё замяли. Я её к Бондаренко в клинику пристроил. Мои ребятки ее сопровождают.

– Насколько всё плохо?

– Хер его знает. Пару швов точно наложат. Может, сотряс.

– Что по поводу претензий?

– Баба не промах. Сначала выкручивалась, потом сама озвучила сумму. Лям.

– Нормально, – выгнул бровь. – Надо будет с юристами оформить, что претензий не имеет.

– Дунай, ты в это дело не лезь. Давай так, я уже начал – я и закончу с ней. Ты не отсвечивай.

Выдохнул. Даже некое подобие облегчения почувствовал.

– Завтра с тобой рассчитаюсь.

– Не первый день дружим, одноклассничек. Так что не к спеху, – усмехнулся он.

– Ты знаешь, не люблю в должниках ходить. Моя где?

Рустам кивнул в сторону помещения напротив его кабинета. Молча направился туда. Кулаки сжимал. Позвонками в шее хрустел. Зверел уже на подходе. Последние фитили догорали. Толкнул дверь.

Лиля сидела на красном кожаном диване с самодовольной рожей и заливала в себя Апероль. Увидев меня, растянула губы в улыбке. Ни капли вины в глазах. Только веселье. Захотелось подойти и размазать эту ухмылку по ее размалеванному лицу. Сдержался.

– Ко-о-остик, – протянула она, быстро опрокидывая в себя остатки из бокала. – Любимый, тебя теперь только так и выцепить можно с работы! – хихикнула.

– Ты что натворила, дура? – прорычал, едва сдерживаясь. Сейчас главное – контроль. Но сука, пламени нужен выход. Держался на последних.

– Да ничего особенного, – небрежно пожала плечами и поправила светлые пряди волос. – Немного развлеклась. Ты же знаешь, как мне бывает скучно, когда ты пропадаешь в своих бизнесах-хуизнесах. А тут такая возможность подвернулась. И вообще, она сама виновата. Вот, глянь на мое платье! Эта неуклюжая сука пролила на меня какую-то бурду вонючую.

– Лиля, я тебя в дурку сдам. Чтобы тебя до состояния амебы закололи анксиолитиками. Так, ты хотя бы никому вреда не нанесешь. Понимаешь, чем это могло закончиться? – продавил каждое слово. – А если бы ты ее убила?

– Ну не убила же. Ты слишком преувеличиваешь, – пожала плечами. – Костик, ну я тебя неделями не вижу. До вас, господин Дунаев, не дозвониться, не доискаться, что мне еще было делать? А так… Немного шума и ты сразу примчался.

Глава 9. Ночь-бесконечность

Константин (Дунай)

– Я надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что у нас будет секс, – незнакомка, оборачивается, смотрит прямо, не дожидается моего ответа и проходит в номер.

– Силовой метод в этом вопросе не мое. Я возьму тебя, только если ты сама этого захочешь, – выдаю с лукавой улыбкой.

По факту не просто рассчитываю, а вижу, словно наяву, как стягиваю это черное платье с ее тела.

– Имя… – вспоминаю, что никаких знакомств. Ухмыляюсь, качая головой. – Помню. Свое не скрываю, я…

– Не надо! – слишком резко отсекает она. – Это лишнее.

Немного склоняю голову, глядя на брюнетку. Кажется, я понимаю ее мотивы. Когда не знаешь данных, не будет соблазна искать человека. Ведь это, что пытаться найти иголку в стоге сена.

– Ты знаешь, мне нравится эта игра – подогревает.

– Что ты имеешь в виду? – брюнетка, стоит у панорамного окна, спиной ко мне.

Идеальная.

Прохожу в номер следом, осматриваюсь. Стандартный люкс в дорогом отеле, ничего особенного, кроме нее. И чем ближе я подхожу к незнакомке, тем больше мои рецепторы забиваются ее ароматом. Интересно, она сама понимает, насколько сильна ее женственность, от которой в яйцах звенит.

– Игра в недосказанность, – отвечаю, пожимая плечами.

Она бросает сумочку на кресло, поворачивается и закусывает губу, словно борется с собой. В серых глазах мелькает что-то похожее на страх, но вместе с ним и интерес. Я ее тоже цепляю, и это факт. Внутренне на цепи себя держу. Не хочу испоганить эту атмосферу.

– Игра… – повторяет она, словно пробует слово на вкус. – Жизнь взрослого мальчика настолько скучна?

– Отчасти, – совершенно спокойно соглашаюсь. – Я в том возрасте, когда сложно чем-то удивить. Кажется, все уже увидел и попробовал.

– Так не бывает, – вновь отворачивается к окну.

Словно хищник, делаю осторожные шаги. Замираю за ее спиной. Кладу руки на плечи, тянусь, чтобы вдохнуть аромат ее нежной кожи.

– Тут ты права, – сдаюсь. – Тебя я еще не пробовал, – шепчу своей незнакомке в волосы, чувствуя, как она вздрагивает и покрывается ковром из мурашек. Представляю, как встают торчком ее соски. – Я хочу тебя, – Наконец позволяю себе дегустацию. Касаюсь, веду языком по надплечью, по изгибу, по шее... Целую, слегка втягивая солоноватую кожу, насквозь пропитанную феромонами этой женщины. Пьянею, похлеще, чем от виски.

Она медленно поворачивается, губы приоткрыты, дышит часто.

– Теперь попробовал? – с трудом шепчет.

– Мне этого мало, – отвечаю, отпуская ее плечи и полностью разворачивая к себе. – Критически мало.

Изучаю каждую линию ее лица, каждую родинку. Серые глаза, обрамленные темными, пушистыми ресницами, кажутся застывшими озерами. Губы – спелые вишни, уверен, и соски похожи на сочные ягоды, манящие и обещающие сладость. Притягиваю брюнетку ближе, наклоняюсь, чтобы коснуться губ. Мелькает мысль, что не позволит этого сделать. Но я уже понимаю, что в любом случае сделаю это. Чуть крепче стискиваю ее в своих руках, отчего она тут же выдает почти неразличимый стон. Кажется, что кровь в венах пузырями идет, оттого и вздулись. Касаюсь. Сначала едва ощутимо, боясь спугнуть, когда не встречаю протестной реакции, действую более настойчиво, требуя ответа.

Она отвечает. Открывается навстречу, позволяя мне углубить поцелуй. Ее руки скользят по моей груди, цепляясь за рубашку. И я понять не могу в попытках оттолкнуть или притянуть меня ближе? Чувствую, как незнакомка дрожит в моих объятиях, и это лишь подстегивает практически звериное желание. Толкаюсь бедрами вперед, чтобы она в полной мере поняла это.

– Ты с ума меня сводишь, – шепчу, заглядывая в ее глаза. Подхватываю на руки и несу к кровати.

– Ты обещал… – выдыхает она.

Сглатываю скопившуюся слюну. Натягиваю невидимую цепь. “Строгий” ошейник больно впивается в шею. Дышать неспособен. Думать неспособен. Одни инстинкты. Сука. Сильнее дергаю цепь.

– Обещал… – соглашаюсь. – Я сказал, что возьму тебя, если сама захочешь, – опускаю брюнетку на кровать, не разрывая зрительного контакта. Она смотрит на меня снизу вверх. Уверен, боится, хоть и пытается скрыть это. Каждое мое прикосновение – электричеством разбегается от пальцев и по всему телу, внутренности все сжимаются спазмом. Нахожу сбоку молнию, медленно тяну вниз. А вот теперь свой страх не прячет. Чувствую, как ее пульс учащается. С силой прижимает руки к груди, удерживая платье. Не могу сдержать улыбку. – Ш-ш-ш, я нежно. Там, где ты проведешь черту – остановлюсь. Но не здесь… сейчас ее нет, – шепчу и рывком стягиваю платье вниз, уставившись на шикарную грудь. Небольшую, аккуратную, с остренькими, темными сосками.

Растекаюсь лужицей, закипаю, испаряюсь в воздухе. Полностью. Без остатка.

Неторопливо расстегиваю рубашку, смакуя, каждую секунду этой магии момента, сбрасываю ее на пол. Смотрю на свою незнакомку. Она прекрасна. Моя сука. Лишь дурак поморщится от этого слова, сочтя его грубостью или оскорблением.

Тот, кто никогда не испытывал на себе власти женщины, способной одним своим существованием подчинить себе мужчину, не поймет его подлинного смысла.

Моя. На эту ночь. Истинная сука.

Нависаю над ней. Любуюсь. Она смотрит на меня, глаза расширены, вижу в них свое отражение. Хочу, чтобы оно отпечаталось в ее памяти навечно. Заклеймилось. Медленно нагибаюсь, целуя каждый сантиметр ее кожи. От ключиц до живота, от живота до бедер. Вздрагивает, но не отталкивает. Молчит, а я хочу, чтобы стонала, молила о пощаде, сама отдалась мне.

Скольжу руками по гладким бедрам, сжимая и разминая ее фарфоровую кожу. Касаюсь тоненькой резинки трусиков. Напрягается. Поднимаю взгляд, подтягиваюсь и врываюсь в ее губы жадным поцелуем. Отрываюсь, спускаюсь к груди, языком касаюсь соска, дую, вновь призывая стайку мурашек на ее теле. Не мучаю долго, сам не способен держаться. Втягиваю остренький сосок в рот, мну руками грудь. Стремительно теряю рассудок.

Глава 10. Покорная девочка

Лидия

Разум твердит: “беги, Лида, беги!”, но с момента, как незнакомец скрылся за дверью ванной комнаты, я и пошевелиться не смею. Сижу послушной собачонкой, жду. В какой-то момент понимаю, что я абсолютно голая. Вскакиваю с постели, и именно в это время, дверь ванной открывается.

Мужчина смотрит на меня оценивающим взглядом. Проводит рукой по лицу, трет подбородок. Сводит брови к переносице.

– Ты осознаешь, насколько красива?

– Спасибо, – брякаю, хватаю платье и прижимаю к груди. Глаза опускаю от стыда. Невыносимо держать на себе его взгляд, который будто кожу слоями снимает.

– Подойди.

– Что? Зачем?

– Я сказал, подойди ко мне, – давит с нажимом.

Совершенно не понимаю себя, но делаю шаг, потом еще один и еще, пока не оказываюсь напротив него. На расстоянии не более полуметра.

Незнакомец протягивает руку, практически невесомо касается моей скулы, ведет вниз. Шея, ключица, грудь… Подходит. Заволакивает руку за спину и притягивает к себе. Все движения мягкие, но сколько же в них опасности. Нутро пробирает от этого человека.

– Не передумала?

Быстро мотаю головой и тут же прижимаюсь к его груди. Прикрываю глаза, слушая монотонный звук биения сердца.

– Как же все по-дурацки… – шепчу.

Раздается стук в дверь номера. Вздрагиваю. И поднимаю пугливый взгляд на мужчину, чьего имени я до сих пор не знаю.

– Наверное, алкоголь принесли.

Он подходит к кровати, берет одеяло, укрывает мои плечи.

– Ложись в постель, я сейчас вернусь.

Забираюсь на кровать, сильнее кутаюсь в одеяло, пытаясь согреться не столько физически, сколько морально. Чувствую себя потерянной.

Незнакомец появляется, закатывая сервировочный столик. На серебристом подносе красуются две бутылки, одна из которых белое вино, покрытая испариной капель, два бокала, нарезка различных сортов сыра и фрукты.

– Выпей немного, – требовательно говорит. Как будто он не оставляет выбора.

Не решаясь, перечить ему, беру дрожащими руками бокал, делаю небольшой глоток. Алкоголь приятно холодит горло и немного успокаивает нервы.

– Спасибо, – говорю совсем тихо, что сама еле себя слышу.

Он отвечает мне молчанием. Только смотрит. Пристально, долго, так, что между нами натягивается невидимая струна, готовая лопнуть от малейшего движения. С ума схожу от неловкости.

Наконец, он делает шаг, скидывает с себя полотенце, которое было обернуто вокруг его бедер. Ложится рядом. Голый, как и я. Спокойный. Уверенный. Так просто. Будто это не странная встреча двух незнакомцев, а обычный вечер влюбленной парочки или супругов, для которых это обыденно.

– Позволишь? – незнакомец забирает из моих рук бокал, делает глоток и прикрывает глаза, возвращает мне обратно.

– Вы злитесь?

– Уже нет. Скорее удивлен. Таких женщин я еще не встречал.

– Которые приходят с незнакомым мужчиной в гостиницу и обламывают его с сексом?

Усмехается.

– На тебя даже сердиться невозможно. Иди ко мне под крылышко, милая.

Делаю глоток вина, ставлю бокал на тумбу и укладываю голову на грудь мужчины. Совершенно чужого для меня, но именно в эту ночь, родного душой.

От жара его тела меня плавит, медленно, приятно. Словно воск свечи таю.

Вновь слушаю, как бьется его сердце. Ровно, спокойно, и это спокойствие постепенно передается мне. Забываю о страхе, о неловкости, о том, что я изменяю мужу… Ведь это тоже измена? Конечно, она.

Возможно, более подлая. Ведь она не физическая, а на каком-то глубинном уровне.

– Хорошо мне с тобой. Вечность бы так провел… – незнакомец, поддевает мой подбородок пальцем и накрывает губы поцелуем.

Мозг тут же рассыпается, как хрупкое стекло, оставив вместо себя только пульсацию крови в висках и горячее покалывание под кожей.

Нежно гладит мои волосы, перебирая пряди пальцами. Больше ничего не говорит. И это молчание сейчас ценнее любых слов. Я закрываю глаза, стараясь запомнить запах его тела, текстуру шероховатой кожи, тепло, исходящее от него. Скоро все это исчезнет…

Словно прочитав мои мысли, сильнее обнимает меня и прижимается губами к макушке.

Не знаю почему, но мне кажется, что он титанически устал. Поднимаю голову, смотрю в его глаза.

– Хотите, я вам сделаю массаж?

Замечаю, что вновь удивила его. Улыбаюсь. Почему-то это приятно. И немного смешно.

– Хочу, – кивает мне.

– Включите какой-нибудь фильм, – передаю ему пульт от телевизора. – Вы будете лежать, а я помогу вам расслабиться. Мне кажется, у вас был сложный день.

– Сложный, – подтверждает он. И в который раз совершенно не стесняясь своей наготы, мужчина встает, наливает еще вина и передает мне, ложится на живот.

А я…

Сама предложила, и сама же вспыхнула пожаром.

Залпом выпиваю весь бокал. Сжимаю рукой горло и зажмуриваюсь, пытаясь унять дрожь. Открываю глаза, делаю глубокий вдох и на выдохе, касаюсь его рельефной спины…

***

Как жаль, что со мной не произошло того, что обычно бывает в кино, когда девушка наутро просыпается после совершенной ошибки и ничего не помнит.

Я помню все.

Перед глазами до сих пор мелькают обрывки того безумства. Наши тела, руки, поцелуи и стоны… Этого было так много… так нереально много…

Он давал мне возможность отказаться. Но я не сопротивлялась. И это, наверное, самое страшное.

Его ладонь легла на мой живот. Горячая, обжигающая. Лежала спокойно, но каждая клеточка моего тела отзывалась дрожью. Пальцы лениво скользнули ниже, к бедру, чуть-чуть задели внутреннюю сторону. Я вздрогнула, тихо всхлипнула, не в силах контролировать этот рефлекс.

Он наклонился ближе. Я чувствовала, как его дыхание касается моей шеи – теплое, тяжелое, пропитанное мужской силой у которой нет осязаемой оболочки.

– Скажи "нет", – прошептал он, едва касаясь губами моей кожи. – И я остановлюсь.

Я прикрыла глаза, закусив до боли губу. Промолчала. А потом отдалась его ласкам, потому что хотела быть потерянной, покоренной, желанной.

Глава 11. Две стороны одной монеты

Лидия

Водитель такси, тихонько покачивает головой в такт музыке и беззвучно подпевает, шевеля губами.

Слегка тяну уголок губ, тут же морщусь от легкой, но неприятной боли и отворачиваюсь к окну. Касаюсь сухих губ. Что, если Виталя заметит, поймет, что это не простая обветренность, а истерзанные поцелуями губы? А может, ему и дела не будет, ведь он и сам вчера был с другой женщиной… и до сих пор не ответил мне…

Вспомнив, о своем сообщении, открываю сумочку в поисках телефона. Шарю рукой и вдруг натыкаюсь на листок и связку ключей. Не моих. Достаю, замерев на них взглядом. Просто ключи с маленькой биркой, на которой указан номер квартиры – шестьдесят девять. Сглатываю комок, вставший в горле, и резко вытаскиваю листок.

Обычный лист, сложенный в четыре раза. Разворачиваю, бегу глазами по размашистому почерку.

“Уверен, когда проснусь, тебя уже не будет рядом. Такие уж вы женщины по своей натуре. Ключи от моей квартиры. Я бываю в ней нечасто, но этот месяц буду заезжать ежедневно, после восьми вечера”.

Далее указан адрес и номер телефона. Без имени.

Все внутренности сжимаются до боли, до хруста. Сгибаюсь, обхватывая живот, чувствуя, как меня начинает мутить. Дышу часто.

Какого черта он сделал! Зачем? Я просто хотела забыть об этой ночи и вернуться к своей привычной жизни.

Руки дрожат, комкая злосчастный листок. Шестьдесят девятая квартира, после восьми вечера… Полный абсурд. Я никогда не воспользуюсь этими ключами.

Швыряю их и смятую бумажку обратно в сумку, нахожу телефон. И ошалело смотрю на экран. С десяток сообщений и пропущенных от мужа и дочери.

Дрожащими руками набираю дочь. Мужу звонить боюсь.

– Мама! – кричит Лиза. – Ты где пропала? У нас тут такое! Скорее домой!

– Что случилось? – от голоса дочери сердце мгновенно отрывается и падает в ноги.

– У бабушки вчера инсульт случился! Папа с тетей Олей всю ночь в больнице провели.

– Лиза, ты дома? Папа где?

– Дома… папа пьет… – захлебываясь слезами, выдыхает дочь.

– Скоро буду.

Отключаю звонок, крепко сжимаю в руке телефон. Виталя несколько лет уже не употреблял алкоголь. Надеюсь, не сорвется.

***

Спустя полчаса открываю дверь в квартиру. В нос тут же ударяет запах копченой рыбы. Быстро снимаю обувь, убираю в шкаф плащ. Радуюсь, что в гостиной никого, прохожу и беру со спинки дивана свой халат. Накидываю на себя, чтобы скрыть короткое вечернее платье.

– Где ты была? – Виталя появляется в комнате и смотрит на меня каменным взглядом. – Я вернулся в шесть утра…

– Я… – заикаюсь, стараясь взять себя в руки. – Мы с девочками вчера собрались, немного посидели. Потом у Инги осталась с ночевкой. Виталь, я же писала тебе, почему не ответил? Не позвонил, не сообщил, что с Екатериной Антоновна случилось? Инсульт?

– Не до того было, носился по больнице, то одно, то другое… Потом телефон разрядился, – говорит отводя взгляд.

– Как мама? Нужно ехать в больницу?

– Нет, никуда не надо ехать. Пока без новостей. Сегодня после обеда буду звонить на пост.

Муж поворачивает голову и внимательно смотрит на меня, подходит ближе, обдавая запахом перегара. Распахивает полы халата, облизывается, ведет взглядом вниз...

– Хорошее платье. Забыл, когда видел тебя в чем-то подобном.

– Виталь…

Он запахивает халат обратно, туже, чем требуется.

– Прими душ, от тебя пахнет мужиками, – накрывает ледяным тоном. – Где вы таскались?

– В бар с девочками ходили… потом в клуб. Танцевали, – выдавливаю из себя осипшим голосом. А в голове до боли бьется: “... от тебя пахнет мужиками”. – Марина тебя видела вчера…

Муж резко вздергивает подбородок, смотрит сверху вниз. Тонкими иглами насквозь прошивает.

– Ты ведь не знал заранее, что с мамой такое произойдет… Как ты успел вернуться так быстро?

– На что ты намекаешь?

– Просто спрашиваю. Ответишь?

– Сходи в душ, – бросает он и выходит из гостиной, оставляя меня со множеством трещин. Сдвинусь с места – рассыплюсь.

– Мусь? – Лиза заходит с видом подбитой пташки. – Вы ругались с папой?

– Что? Нет, конечно, – мотаю головой и обнимаю любимую дочь. – Не говори ерунды.

Лиза зарывается в грудь лицом и тихонько всхлипывает.

– А что если бабушка…

– Так, Лизок, это еще что за мысли, с нашей бабушкой все будет отлично. Сейчас такая медицина сильная стала.

– Но папа сказал, что нет новостей… а когда будут? Почему ничего не известно?

– Еще слишком мало времени прошло. Просто нужно набраться терпения, – успокаиваю свою взрослую, но такую маленькую дочь.

– Ненавижу неизвестность, – бухтит она.

Немного успокоив ее, почти механически иду в ванную комнату. Прохожу мимо кухни, не смотрю, знаю, что Виталя сидит за столом. Пьет водку. Закрываю за собой дверь, приваливаюсь к ней спиной, будто только так могу не развалиться прямо тут, на кафеле.

Слезы тоненькими струйками стекают по моим щекам, по подбородку, стекают в ложбинку груди. Я даже не всхлипываю. Просто растворяюсь. Тихо, по-женски, так, как умеем мы – когда внутри все вывернуто, а снаружи тишина.

Наревевшись вдоволь, отрываюсь от двери, открываю воду, умываюсь. Смотрюсь в зеркало – мокрая кожа, распухшие глаза. Холодный фарфор. Отворачиваюсь, раздеваюсь и залезаю в ванну. Делаю воду погорячее, смывая с себя ЕГО запах. Слезы вновь набегают, от осознания того, что же я натворила.

Закрываю кран, встаю на коврик и снова смотрю на свое отражение в зеркале.

Кто ты, черт возьми?

У меня все на лице написано… Изменница.

Виталя все понял, точно ведь понял… Вытираюсь, накидываю халат, выхожу.

Муж все еще сидит за столом, взгляд устремлен в одну точку. Перед ним практически пустая бутылка, горбуша холодного копчения на разделочной доске, да банка соленых огурцов. Сажусь напротив него, молча смотрю в помутневшие глаза. Он поднимает голову, смотрит на меня.

Глава 12. СемьЯ

Лидия

Добравшись до спальни, падаю на кровать, лицом в подушку. Глотаю слезы, но они все равно душат. Спазм горла не дает дышать. Весь ужас ситуации не отпускает. В моей голове – грязное месиво, внутри – пустыня, а сердце… просто сдохло, будто батарейка.

Я не понимаю, как мы докатились до такого, что перестали друг другу доверять. Все ведь было нормально? Было ведь?! В какой момент все пошло наперекосяк? Наша ругань перед отъездом Витали, его молчание про увольнение, моя вера в неподтвержденные факты, моя… измена. Все пошло по цепной реакции.

Не представляю, как мы сможем выбраться из этого болота. Как я смогу теперь выбраться?! Я предала не только его, но и себя.

“Идиотка. Нахрена ты поперлась с ним в отель? За вниманием? За “я все еще красивая и молодая”? За адреналином, которого не хватало в браке? Или просто потому что бес в ребро и незнакомец показался добрее, чувственнее, лучше, чем родной муж?” – мысленно размазываю сама себя.

Слышу, как муж заходит в комнату. Садится на край кровати. Молчит. Чувствую его тяжелый взгляд на себе. Не поворачиваюсь. Не хочу видеть его сейчас. Не хочу увидеть его сломленным и чувствовать себя еще больше виноватой, еще большей сукой, чем я есть.

– Лид… Прости меня. Знаю, что поступил неправильно. Скрывался несколько дней. Запил. Но просто… Я не знал, что делать. Боялся твоего осуждения, разочарования. Знаю, что ты рассчитывала на меня, на помощь с твоей студией…

Поднимаю голову, поворачиваюсь к нему. Глаза красные, полные слез. Вижу ту же боль, ту же растерянность. Он тянется, обнимает крепко и меня окончательно срывает.

– Мы справимся, Виталь. Найдешь что-нибудь. Я попробую со студией открыться раньше. Все будет, мы все решим… – тараторю словно в горячке.

– А ремонт, мебель?

– Ремонт почти завершен, с мебелью… Не знаю, первое время может, просто буду сдавать помещение в аренду. Я подумаю. Придумаю что-нибудь. Обязательно что-нибудь придумаю…

– Где твое кольцо? – внезапно спрашивает он, взяв мою руку.

– Оно на днях соскользнуло, когда я мыла руки. Решила снять, чтобы не потерялось… Размер позже уменьшу.

Кивает. Ложится рядом со мной, утыкаясь в плечо.

– Лидок, полежим так?

– Конечно.

Муж прикрывает глаза, и через пару минут я слышу его тихое сопение.

Уснул…

***
Последний месяц казалось, будто я живу в тумане, из которого нет выхода к свету. Темно. Промозгло. Но хочешь, не хочешь, а приходилось идти вперед.

Свекровь выписалась из больницы, постепенно шла на поправку. К счастью, все оказалось не так плохо, как могло быть. Врачи молодцы, провели успешную операцию. Но тем не менее Екатерине Антоновне пока что требовался уход. Поэтому мы с золовкой навещали ее по графику: день я, день она. Виталя временно устроился водителем в такси. Работал практически без выходных. Лиза отложила наше знакомство со своим парнем до того момента, когда все устаканится. От помощи отделочников мне пришлось полностью отказаться. Ремонтные работы в студии, я завершала самостоятельно по роликам из интернета. Где не могла справиться, помогал муж или на подмогу приходили подруги.

Девчонки предлагали нашей семье финансовую помощь, но я отказалась. Сложно, но мы вроде справлялись. Да и, в конце концов, долги все равно придется отдавать. Нет, пока держимся.

Обсудили с Виталей и выставили на продажу наш участок в СНТ, который приобретали пару лет назад для строительства дачи. Цену не задирали. Место хорошее, рассчитываем, что продастся быстро. Несколько звонков уже было. На деньги от продажи планируем оплатить Лизе обучение в университете. А вот, мою машину не стали продавать. Хотя я хотела, но Виталя настоял на том, чтобы мы оставили ее.

О незнакомце насильно запретила себе думать. Ключи и смятую записку спрятала в надежном месте в своей студии. Выбросить не решилась, но и дома держать побоялась.

А вот ему, кажется, на мое желание его забыть было глубоко плевать. Практически каждую ночь он приходил ко мне во снах. Всегда разный. Иногда он просто задумчиво смотрел на меня издалека. Иногда хмурил брови и ругался, но слов разобрать я не могла. А иногда брал меня… со всей страстью и безумным желанием. В самых запретных позах, о которых даже стыдно было думать. И это при том, что самого секса между нами тогда не было, только прелюдии, ласки…

Каждый раз я просыпалась в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и чувством жгучей вины перед мужем. Будто я вновь и вновь ему изменяла, не во сне, а наяву.

Самое страшное было то, что мне нравились эти видения. В них я чувствовала себя живой, настоящей, освобожденной от груза повседневного бега хомячка по кругу. Это был мой короткий уход из реальности.

Отношения с Виталей… Внешне все так же – мы самая обычная семья. Внутренне – я отдалилась, и он это чувствовал. Я успокаивала себя лишь тем, что между нами всего лишь временный кризис.

Так мы и жили. Два плохих актера.

***

– Лидусь, может вам с Виталькой еще малыша родить? Молодые же, – выдает свекровь, делая глоток горячего чая.

– Мам, ну у вас и шутки. Мне уже тридцать девять лет, какие дети… Лизу бы на ноги поставить, сами видите, как у нас сейчас…

– Всего тридцать девять, а не уже! А выглядишь максимум на тридцать. Красотка такая, кожа – шелк, фигурка – как у молодой. А Лизонька что? – хмыкает она. – Девка уже одной ногой замужем. Упорхнет, вы с Виталиком и глазом моргнуть не успеете и будете вдвоем куковать. Вот радость-то…

– Нет, я думаю, нам и Лизы хватит, – неловко улыбаюсь. Этот разговор прямо в ступор ввел.

– Как знаете… – задумчиво отвечает, но продолжает сверлить меня взглядом. – У Витальки все в порядке… кхм… по этой части? – спрашивает с легкой запинкой.

– Боже, ма-а-м, конечно! Все хорошо, не переживайте, – вспыхиваю смущением.

– А у тебя? – прищуривается любимая свекровь.

Ну что за женщина-бульдозер?

Глава 13. Встречная полоса

Лидия

На своей машине ехать не решилась. От студии поехала в сторону дома, но припарковала машину в соседнем дворе. Оттуда вызвала такси.

Увидев перед собой элитную новую высотку, даже не удивляюсь. Не сомневалась, что у этого мужчины все самое лучшее и дорогое.

Спокойно прохожу на закрытую территорию, при помощи моей связки ключей, пересекаю красивый двор с фонтаном. Летом, когда будет больше зелени здесь, должно быть, очень красиво. Захожу в подъезд, здороваюсь с охранником, направляюсь к лифтам.

Да, я титанически от всего устала. Моя жизнь совершенно потеряла какие-либо краски, и последнее время, казалось, еще чуть-чуть и я сорвусь. Буду истерить, бить кулаками в стену и топать ногами.

И сорвалась.

Правда, вместо выброса агрессии, примчалась сюда. По сути, та же истерика и отчаяние просто в другом флаконе.

Только уставившись взглядом в заветную дверь, начинаю трястись всем телом. Будто вышла из-под гипноза и наконец-то поняла, что я творю.

Мчусь обратно к лифту, но бездушная железная коробка, трогается с места и едет вниз, прежде чем я успеваю нажать кнопку.

– Гад такой, – бросаю шепотом.

Взглядом веду в сторону лестниц. Спускаюсь на два пролета вниз. Останавливаюсь. Пара секунд на размышления и вот я уже несусь обратно, по пути вытаскивая из кармана ключи.

Не думать, не думать, не думать.

Поворот ключа. Щелчок. Ручку вниз. Щелчок. Тяну на себя дверь.

Врываюсь в квартиру, захлопывая дверь с таким грохотом, что, кажется, со стен сыпется штукатурка. Замок. Щелчок. Темнота. Всепоглощающая и глухая.

Прижимаю ключи к груди. Поскуливая, прислоняюсь спиной к стене, закрываю глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Только спустя несколько минут решаюсь пошевелиться. Глаза уже привыкли к темноте и различают некоторые очертания. Медленно отрываюсь от стены, стараясь двигаться как можно тише. Прохожу в ближайшую комнату, которая оказывается гостиной, и вздрагиваю оттого, что свет включился автоматически. Пусто. На кухне тоже никого. Заглядываю в одну спальню, вторую... Ожидаемо – ни души.

И тут сердце в ужасе начинает разгоняться оттого, что я ворвалась совершенно в чужую квартиру, а что если она и вовсе не ЕГО?

Быстро пересекаю комнату, открываю гардероб. На плечиках висит всего два костюма и три рубашки. Хватаю первую попавшуюся, вдыхаю ее аромат.

Это ОН. Запах опасности, который я ни с чем не спутаю.

Облегчение медленно растекается по всему телу. Это его квартира. Просто… не сейчас. Но бывает. Он точно бывает здесь.

Мои ощущения не про интим, не про страсть. Хотя и про это тоже. Это про его голос, про руки, в которых страшно, но безопасно. Про запах, от которого у меня сносило башню. Про взгляды, которыми он прожигал насквозь и, черт бы его побрал, видел все. Даже то, что я сама в себе спрятала.

Снимаю пиджак, майку, кутаюсь в чужую рубашку. Пахну им. Обнимаю себя. Падаю на кровать и прикрываю веки…

***

Чувствую, как моего лица касается тепло. Приятное такое. Медовое. Губы сами растягиваются в улыбке.

– Все-таки пришла, – доносится тихий голос. Почти шепот.

Такой мягкий. Родной сердцу и душе. Как в моих снах.

Вдох. Распахиваю глаза.

Незнакомец сидит рядом, гладит меня по щеке, по волосам.

– Вы? – подскакиваю на месте, глядя на него ошалевшим взглядом.

– Я. Ты кого-то другого здесь ожидала увидеть? – улыбается.

– Я… Нет… Не знаю. Простите, что… вот так.

– Месяц тебя ждал. Неделю назад понял, что не придешь. И вот, снова меня удивила.

– Вы не живете здесь?

– Постоянно – нет.

– И приходили каждый день?

– Каждый день, – кивает он. – Последнюю неделю не появлялся здесь, но просил охрану сообщить, если ко мне придет гостья.

– Что? Но как они поняли?

– Камеры на каждом этаже.

– Да… Я не подумала о них.

– Прости, милая, но в этот раз я тебя не отпущу. Обещал не искать, руки себе ежедневно выламывал. Месяц в аду жил. И теперь мне нужна компенсация за мои душевные страдания. Сегодня я намереваюсь получить то, что в прошлый раз не получил, – Он встает, выдергивает полы рубашки из брюк, медленно расстегивает пуговицы. – Раздевайся.

Накаляюсь от ушей до кончиков пальцев на ногах. Безумно стыдно, но ведь сама пришла – он прав.

– Поцелуйте меня, для начала…

Он отрывает взгляд от ремня, который начал расстегивать, смотрит исподлобья.

– Сначала я хочу тебя наказать, – дергает ремень, складывает пополам и громко щелкает им. – Высек бы, но что-то мне подсказывает, что ты нежный цветочек.

– Я не люблю боль, – шепчу, облизывая губы. – И как в таком случае вы меня накажете? Заставите стоять в углу? Лишите сладкого? – выдаю с внешней усмешкой. Внутри же, пребываю в шоке от собственных слов. Разве это я?

Незнакомец качает головой, бросает ремень на столик. Приближается медленно, словно хищник, подкрадывающийся к своей жертве.

– Тебя когда-нибудь трахали так, что наутро лобка коснуться больно, не говоря уже о том, чтобы присесть? – рычит он, с пылающим голодом во взгляде. Хватает меня за талию и притягивает к себе. – А может сразу пойти дальше и взять тебя сзади?

Страх мгновенно расплющивает бетонной стеной.

Он хмурится, а затем уходит из спальни, оставив меня со смесью непонятных чувств. Глупость сморозила? Разочарован? Сейчас попросит меня покинуть его квартиру?