Сводные. Убей или умри

Пролог

- А ну иди сюда! - рывком дергаю Николь на себя и заталкиваю в дом.

Хватаю за шею сзади и волочу за собой по темному коридору коттеджа. Она вцепляется в мою руку ногтями, пищит, пытается вырываться, но в ней слишком мало сил, чтобы противостоять мне, а во мне сейчас слишком много ярости. Пульс шкалит, хочется разорвать ее на мелкие куски и разбросать их по округе, но для нее это будет слишком легкая смерть.

Я дергаю ручку гостевой ванны на первом этаже, у меня нет времени зажигать свет, то, что нужно, я найду наощупь. Остервенело луплю по хромированному крану, бросаю пробку в раковину, и теперь Ника вырывается еще сильней. Страшно, сестренка? Пора немного освежиться!

- Кит, не надо! - вопит во все горло, когда я тяну вниз ее затылок, крутится, пытается высвободиться из стальной хватки, но это просто смешно.

Давлю сильней, макаю ее голову в ледяную воду, тут же вытаскиваю и второй ладонью размазываю по ее лицу остатки краски, особенно сильно нажимаю на ее губы, тру так, будто прохожусь наждачной бумагой, убирая с металла коррозию. Нужно как следует стереть с нее слюни этого урода. Ника снова в воде, барахтается, цепляется пальцами за края раковины и пытается высвободить свою голову, я даю сделать ей короткий вдох и возвращаю назад. Во мне сидит такой гнев, что мне хочется свернусь ее тонкую шею, сердце ритмично колотится, стискиваю челюсти и еще раз поднимаю ее над водой. Надо было закрыть кран, раковина переполнилась, мы оба мокрые, влажные рукава липнут к рукам, ноги шлепают по лужам на кафеле. Николь собирает последние силы и старается бороться со мной не на шутку, рвет меня ногтями, как коршун, но вместо свободы получает только один короткий вдох и ее голова опять скрывается под водой. Не утопить бы по- настоящему… Даю ей пару секунд передышки,прежде чем вернуть ее голову в раковину, сестренка виснет на ней, облокотившись руками на столешницу, кашляет и хрипит, но я забыл с кем связался. Получаю хороший удар локтем по яйцам и сворачиваюсь пополам, разогнуться не успеваю, получаю удар в голову какой-то банкой.

- Сука! - шиплю сквозь зубы, а Николь вырывается в коридор.

Я лечу за ней немного прихрамывая, дергаю за руку, получаю звонкую пощечину, чтобы не получить вторую, эту руку я тоже сжимаю за запястье. Прислоняю ее к стене, наваливаюсь на нее всем телом. В ее глазах сейчас столько ненависти и ярости, что этот взгляд может пробить во мне дыру. Ника тяжело дышит, испепеляет меня, но я не собираюсь тормозить, я хочу чтобы она прочувствовала, все, что чувствовал я. Отпускаю ее запястья, хватаюсь пальцами за воротник ее футболки и рывком развожу их в стороны, мокрый материал тут же трещит, превращается в рваную тряпку и свисает на ней лохмотьями. Дергаю вниз две половицы и швыряю футболку на пол. Ух ты, какой шлюший красный лифчик!

- Не хочу, чтобы ты простыла, дорогая! - чеканю с мерзкой улыбкой, низко склоняясь над ее губами.

- Я ненавижу тебя, Кит! - рычит Ника.

Начинает дергаться, бьется, пытается удрать, но наши силы не равны. У нее только одно оружие- ногти и зубы, поэтому она вгрызается в мое плечо и пытается расцарапать все, до чего достает, но чем сильнее она сопротивляется, тем сильнее я ее давлю. Николь пищит и скулит, извивается, хочет съехать вниз и наша борьба постепенно перетекает на пол. Мокрые тела катаются по темному коридору, выкрикивая проклятья, я опять пытаюсь ее немного придушить, чтобы немного успокоилась, но сестренка сегодня в ударе, она сшибает ногой столик с цветочным горшком и он едва не пробивает наши головы. Чувствую землю и острые глиняные осколки под своими локтями, прекрасно, сейчас еще и перережемся… А завтра у моей личной маленькой уборщицы будет тяжелый день.

- Почему ты не можешь просто взять и умереть, Кит!? - Ника плюется слюной.

- Только после тебя! - отвечаю с ядовитым оскалом.

- Отпусти меня, ничтожество! - она дергается что есть сил, - Я тебя ненавижу, я тебя презираю!

- Прямо, как я тебя! - говорю с ехидным смешком.

- Знал бы ты, как мне этого хочется! Я каждый день себе это представляю! - яростно верещит Ника.

- Точно это? - из груди вырывается смешок и я слегка ослабляю хватку, - А я думал это…

Впиваюсь в нее губами, толкаюсь в нее языком, скольжу ладонями к лицу, но не успею слишком сильно увлечься, получаю еще один удар по яйцам, отлепляюсь от нее, жалобно морщусь и выпускаю из легких боль вместе с тяжелым выдохом.

- Советую тебе закрыться в спальне и подпереть дверь! - стальным тоном произносит Ника, пока я корчусь, - Боюсь, что не смогу уснуть и захочу поквитаться!

- Для тебя моя спальня всегда открыта, - говорю комично, слезаю с нее и перекатываюсь на спину. В кожу тут же впиваются куски глиняного горшка.

Николь вскакивает на ноги, собирается сорваться к себе, но напоследок пинает меня ногой. И это было огромной ошибкой, потому что я снова ее хватаю и она опять валится на меня. А мы ведь почти разошлись… Эту дуру от меня просто не оттащишь! Острые куски впиваются в мою спину еще сильней, издаю болючий стон, но помню, что с Никой всегда нужно быть на чеку времени подуть на ранку она не даст, поэтому стон раздается сразу в ее губы. Сегодня я очень устал и слишком сильно перенервничал, на потасовки больше нет сил, у нее видимо тоже, сейчас она не дергается и позволяет мне довольно страстно ее целовать. Это впервые, когда она сверху, утопление идет ей на пользу. Страшно. Значит к завтрашнему дню нужно особенно тщательно готовиться. С усилием давлю на ее затылок, укладываю ее на лопатки, прижимаю всем телом и блуждаю языком по ее губам, у Николь вырывается капризный стон, сложно определить, это от меня или от битого горшка, но меня устраивают оба эти варианта.

- Ненавижу тебя, Кит, - шепчет сбивчиво, цепляясь пальцами за мои плечи.

- И я тебя, Ника…

Дорогие друзья! Прошу вас поддержать меня звездами и комментариями, помоги поднять книгу вверх в списке и сделать ее видимой, даже если нечего сказать, буду благодарна даже за смайлик или сердечко.

Глава 1

Люди любят новогодние праздники, а я теперь всегда буду их ненавидеть. Самое страшное время, от кануна Нового года до Рождества. Тридцать первого декабря, когда родители ехали в гости к Павловым, чтобы вместе встретить праздник, со встречной полосы на бешеной скорости вылетел малолетний нарик, который не справился с управлением и впечатался в нашу машину. Дядя Саша погиб на месте, за жизнь мамы боролись до седьмого января, потом ее состояние удалось стабилизировать, но вот уже почти шесть месяцев она находится в больнице. Ей предстоит долгая реабилитация, а еще ей нужна пересадка почки, подходящего донора пока нет и она все еще диализе.

За это время я успела погоревать и смириться, но жизнь в постоянной панике меня жутко нервирует. Главное, что она жива и крепнет с каждым днем, со всем остальным будем разбираться позже. Нарик тоже погиб, компенсации на лечение требовать не с кого, деньги с наших карт уже закончились, а доступа к счетам дяди Саши у меня нет. Нас ждут долгие суды. У нас с мамой хотят забрать все, что у нас есть, все, что они с дядей Сашей наживали годами.

Дядя Саша. Я всегда его так называла, сейчас мне так легче, но я всегда считала его папой, только произнести в слух почему-то стеснялась. Он любил меня, как родную. А я его. Когда они с матерью познакомились, мне было всего три, родного отца я вообще не помню. У них был очень красивый и страстный роман, мама говорила, что они влюбились друг в друга с первого взгляда, у нас в доме всегда были цветы и конфеты, а мне он приносил игрушки, сладости и куклы, а потом мы стали жить все вместе. Ездили отдыхать, ходили вместе кататься на лыжах, ездили на сплавы по реке, он водил меня в цирк. А если он приходил ко мне на выступления по танцам, помню, как мамы других детей смотрели на него и перешептывались. Дядя Саша был видным мужиком, поговаривают, что раньше он состоял в какой-то бандитской группировке, но потом, как многие, переформатировался в бизнесмены. Не миллиардер, но жили мы очень хорошо, намного лучше, чем другие мои друзья или одноклассники. Мама никогда не работала, занималась домом и мной. Я не знаю почему они так и не поженились, хотя прожили столько лет и не завели общего ребенка. Мама говорит, дядя Саша не хотел возиться с бумажками, очень не любил всю эту бумажную волокиту, зато теперь судьба сыграла с нами злую шутку и можем лишиться абсолютно всего. Формально, мы уже практически лишились, все его имущество переходит к его единственному законному наследнику, сыну от первого брака, с которым он никогда не общался, а нам предстоит судиться и доказывать, что фактически мама была ему женой, а я дочерью, чтобы забрать свое же. Но пока тишина, я живу в своем доме, пользуюсь своими вещами и не наблюдаю на горизонте противного дальнего родственника.

Я видела его несколько раз в жизни, еще в детстве, в последний раз лет в двенадцать. Дядя Саша не поддерживал связь ни с ним, ни с его матерью, но пару раз брал его в гости, перед тем, как полностью разорвать отношения. Не знаю, что у них там случилось и что это за люди. Дядя Саша мировой мужик, это же надо было так ему насолить, чтобы он больше не хотел с ними общаться. Хотя я его прекрасно понимаю. Неприязнь к мальчику Никите у меня вспыхнула мгновенно, так же, как и у него ко мне. Он был грубый, жутко противный и пакостный. Как сейчас помню, что он оторвал головы моим медведям, подстриг кукол, наплевал в мою кружку чая, но я заметила пенящиеся пузыри и не стала пить, а еще он истоптал мамины розы в саду и грохнул ее любимую вазу. Дядя Саша еще долго не приводил его в гости. В двенадцать он разорвал мои тетради, сбросил в окно мою коллекцию фигурок принцесс Дисней и скинул в бассейн мой телефон. Это была наша последняя встреча. Мне кажется, с дядей Сашей тоже, по крайней мере, я никогда не слышала за столом каких-то разговоров о Никите или хотя бы упоминаний о нем. А сейчас Никита законный наследник. Нашего дома, нашей фирмы, машины матери, которая была записала на дядю Сашу, и всех его сбережений. И это ужасно не справедливо! Он ни коим образом не относится ко всему этому! Мама согласна с ним поделиться, но мы не позволим забрать ему все. В память о папе. Это мы его семья, а не он. Это мы были рядом и в горе и радости. И если он считает, что мы сдадимся без боя, соберем вещи в чемоданы и уедем, оставим ему нашу жизнь, он крупно ошибается!

Мои мысли прерывает звонящий телефон. Это папин юрист, Константин Сергеевич. Я хватаю трубку, в ожидании каких-либо новостей. Желательно хороших.

- Алло! - говорю взволнованно.

- Привет, Николь, - его голос звучит расстроено и у меня тут же портится настроение, - Как дела? Как мама?

- Нормально, - отвечаю торопливо, - Есть новости?

- Есть, - Константин Сергеевич вздыхает, - Сегодня Никита вступил в наследство, переубедить нотариуса мне не удалось. Будем готовить дело в суд.

- А если он успеет что-нибудь продать? Потратить? Испортить? Разбить машину или сжечь дом? - тараторю в ужасе.

- Николь… Закон на его стороне. Мне очень жаль тебе это говорить, но мы это с тобой уже обсуждали…

- Вы с ним связывались?

- Связывался… На разговоры он не настроен. Решить вопрос по мирному не получится.

- И что мне делать?

- Пока ничего, - говорит успокаивающим голосом, - Тебе семнадцать, ты зарегистрирована в коттедже, по крайней мере до совершеннолетия он не сможет тебя выставить, а там посмотрим.

- Он и после не сможет! - произношу железно, - Это наш дом! Мы его строили, мы с мамой выбирали в нем каждую люстру, каждую рамочку, плиточку, каждый вазон. Я не позволю этому утырку топтать наши розы и плевать в наши кружки!

- Не горячись, Николь… - Константин Сергеевич говорит сочувствующе, - Для начала нужно посмотреть, как он будет себя вести. Может быть он сам захочет благородно от всего отказаться или поделиться.

- Очень сомневаюсь… - шиплю сквозь зубы.

- Будем на связи. Держи меня в курсе всех дел.

- Хорошо, - я опускаю трубку.

Глава 2

Никита ( Кит)

- Ну давай, Кит, за твою новую богатую жизнь! - Леха поднимает в воздух бутылку темного пива и мы хлопаемся горлышками.

- Только нас не забывай! - гогочет Славик, - Можешь нанять меня своим телохранителем.

- А меня садовником! - ржет Игорек.

- Какой из тебя садовник? - я смеюсь и делаю большой глоток, - Тебя с цветами связывает только то, что ты по пьяни в них гадишь!

- Ахахахаха! - колется Игорек.

В гараже пахнет мазутом. Вроде работаю в автосервисе не первый месяц, но от этого запаха до сих пор щекочет в носу. Но видимо мне не суждено быть автослесарем, судьба мне подкинула подарок за все мои страдания. Батя помер. Какая жалость. Очень обидно. Я надеялся, что он помрет в глубокой старости, слабым, немощным, лежачим. К тому моменту от него бы уже смылась шлюха Снежана и он лежал бы один и ждал, что ему кто-нибудь подаст стакан воды, а я бы не подал. Снежана… Генетически запрограммированное имя на разврат и блядство. И дочку свою назвала так же, как для проститусткого каталога. Представляю, как сейчас у них полыхают жопы и внутри дико смеюсь. Паразитов отлепили от кормушки, карма отлично работает, а теперь этим собакам тоже придется немного поработать, вспоминая, как здорово и сыто жилось.

Вот мне так не жилось. Мне жилось голодно и тоскливо. Мать вкалывала на двух работах, чтобы хоть как-то нас прокормить и оплачивать съемную квартиру, а в четырнадцать я тоже отправился добывать свои первые бабки. Зато паскуда Снежана шиковала на широкую ногу, вместе со своей мелкой гадюкой. Отец очаровался ей мгновенно, она пару месяцев отработала у него секретуткой и на этом ее трудовая деятельность завершилась навсегда. Я помню, как он от нас уходил, мать тихо плакала у окна, пока он собирал свои вещи, а я метался в панике, рыдал, верещал и умолял его не уходить. Я висел на его ногах, стоял в проходе и пытался оттащить в сторону его здоровую спортивную сумку. Он холодно отодвинул меня в сторону, хлопнул дверью и побежал к своей Снежане. Мне было пять, в ушах до сих пор стоит мой обреченный крик: «Папа, не уходи! Папа не бросай нас! Не надо!». Но как говорится, зов пиз@ы важней приказов командира, и батя насрал абсолютно на все. На то, что нам не на что будет снимать такую большую квартиру, на то, что мать не работала, он даже не стал платить алименты, избавился от нас, как от ненужного балласта и побежал строить новую, счастливую жизнь. Он не горел желанием со мной общаться и очень быстро меня забыл. Забыл, как брал меня с собой на работу, как учил рулить, как мы ездили в горы, как давал пострелять по бутылкам из пневматики. В детстве он мне казался супергероем, большим, сильным и смелым, а оказался трусом и обыкновенной сволочью, который наплевал на родного сына ради истеричной бабы, которая очень сильно ревновала и не хотела, чтобы отец с нами общался. Помню, как он несколько раз завалился к нам бухой, уже после развода, даже ночевал, на утро совал нам денег, но их мать уже не брала и правильно делала. Его же не заботило, как живет его первая семья в перерывах между вспышками совести раз в несколько лет. Тем более у него появилась любимая дочка. Мы с пацанами лазали поглазеть, как замечательно они живут, пялились на шикарный дом, иностранные тачки, бассейн и цветник. Мелкая паскуда играла на полянке разложив свои дорогие игрушки, устаивала куклам чаепития с шоколадными пирожными. А я смотрел на это через забор, а потом шел в убитую однушку трескать макароны с дешевыми сосисками. Сто лет не видел этих тварей, батя пару раз приглашал меня в гости после своих пьяных вспышек, но я пришелся не ко двору, общение так и не сложилось, но я с удовольствием с ними повидаюсь. Насколько я слышал, карма все таки дрюкнула Снежану, но я же не черт, я желаю ей скорейшего выздоровления, пусть быстрее поправляется. Тем более идти ей некуда, работу найти будет тяжело, а у меня как раз свободна должность уборщицы, я страшно не аккуратный. А ее мелкая бестолочь может стирать мне носки, я не доверяю стиральным машинам, вручную намного надежнее.

- Ну что, погнали? Наведем немного шуму? - я широко улыбаюсь и опустошаю бутылку.

- Будем отмечать твое новоселье? - радостно говорит Леха.

- Да! - тяну коварно, - Ни в чем себе не отказывайте, ребята! Можете трогать все, что хотите!

- А можно трогать кого хотим? - Славик прыскает смехом.

- Она несовершеннолетняя, - у меня вырывается смешок.

Меня уже предупредили, что в ближайшие несколько месяцев паскуду- младшую из дома выставить не удастся. По закону она еще ребенок, но я уверен, что мамаша уже воспитала себе достойную смену и противная Ника уже далеко не малышка, а опасная хищница и акула. Но ничего, на каждую акулу найдется свой гарпун.

Прыгаем в наши тачки, сегодня в последний раз катаюсь на своей старенькой серебряной десятке, подарю ее Лехе, который вообще без колес. Теперь у меня спортивная черная Ауди, не буду жадничать. В магазине берем ящик дорого шампанского, денег у меня много, я не собираюсь экономить на таком торжественном событии, как новоселье, хочется заехать в мой новый коттедж красиво. Мы уже успели хлопнуть по паре бутылок пива, но дпс мне теперь не страшны, я же мажор, мне даже хотелось, чтобы нас остановили, но увлекательного приключения не вышло и мы спокойно доехали до дома и припарковались у забора. Ожидаемо, дверь мне никто не открывает, хотя я вижу в комнатах свет. Перемахиваем с парнями через забор, передавая друг другу ящик шампанского, гогочем, свистим и подходим к двери. Дин Дон! И снова нет ответа. Как некультурно не впускать законного владельца. Я звоню в дверь еще несколько раз, но мне определенно тут не рады, поэтому иду к хозяйственному блоку, нахожу неплохую кувалду, командую парням, чтобы разошлись в стороны и с размаху луплю ей в окно. Стекло звенит и сыпется, но одного удара мало, луплю еще пару раз, превращая окно в большую острую дыру, помогаю руками расширить вход, подтягиваюсь на отливе, забираюсь на подоконник, оборачиваюсь на парней и ржу, прошу подать мне алкоголь, принимаю его, спрыгиваю вниз и спотыкаюсь о тяжелый, испуганный взгляд. Сучка очень изменилась. Отрастила сиськи и длинные волосы. Да и в целом она довольно высокая для девчонки. А говорили ребенок! Таращусь на нее нагло, с вызовом, скалюсь, а Ника пятится и шарит руками за спиной. Тупица думает, что я собираюсь на нее нападать. Не здесь и не сейчас. У меня сегодня праздник.

Глава 3

Николь

От паники меня трясет, хотя трясти начало еще когда я увидела на экране домофона вороватую стайку молодых пацанов, крутящихся у наших ворот. Никиту я признала не сразу, только когда увидела ближе, у двери. Он не сильно изменился, только вырос ростом и возмужал, но вайб бритого гопника сохранил, он и в детстве был такой, как из интерната. Вечно скалился и зыркал недобро, как уголовник. От его нынешнего взгляда по спине вообще побежали мурашки. Когда он начал бить окно я хотела позвонить в полицию, но поняла, что в этом нет смысла, Никита покажет им документы на дом и они уедут назад, поэтому я сжалась в испуганный комок и наблюдала за тем, как сыпятся стекла.

- Ну привет, сестренка! - смотрит на меня, как ехидная гиена, - Скучала по мне?

Молчу, пячусь и неотрывно смотрю в его агрессивные глаза. Парней четверо, они могут сделать со мной все, что угодно…

- Прости, - продолжает брызгать ядом, - Не нашел под ковриком свой ключ! Наверно, ты забыла его оставить.

- Тебе не стоит иметь свой ключ! - произношу ядовито, - Ты здесь ненадолго!

- Как же ты ошибаешься, - его улыбка меня пугает не меньше взгляда, - Это тебе придется собираться на выход буквально через полтора месяца. Если я ничего не путаю, пятнадцатого сентября, я отмечу этот день в календаре. Уверен, ты отлично отметишь в какой-нибудь ночлежке!

- Ну можно, нет? - из-за окна доносится недовольный голос.

- Конечно! - говорит Никита через плечо, - Забирайтесь, чувствуйте себя как дома!

Когда с подоконника начинают спрыгивать подозрительные личности, зажимаюсь еще сильней. Сначала мне очень хочется бежать и закрыться в своей комнате, но я все еще стою. Они так гадко ржут и озираются, хватаются лапами за наши статуэтки, шторы, кресла, рамки с семейными фотографиями, а мне хочется кричать и драться, лупить их, чтобы перестали трогать мои любимые, родные вещи и бежали, как мерзкие крысы из моего дома.

- Какая симпатяжка! - смуглый гопник хватает фарфорового бегемотика, стоящего на камине. Я дарила его дяде Саше на двадцать третье февраля, подколола, когда он отрастил больше пузо, и мы дружно смеялись.

- Дарю! - гадко говорит Никита.

Я тут же дергаюсь вперед, собираюсь его вырвать, но бомжеватый смугляш сшибает его ладонью с полки, бегемотик падает на пол и рассыпается на мелкие осколки.

- Упс! - он комично жмет плечами.

- Гля, какая Венера! - ржет блондин, рассматривая портрет матери, висящий на стене.

Он прикладывает руку к ее груди и несколько раз сжимает воздух. Меня тянет блевать, а еще надавать им затрещин. Я рву вперед, стискиваю зубы и с размаху луплю его по руке. Я не позволю ему осквернять мою душу. Срываю картину со стены и прислоняю ее к дивану, пряча изображение.

- Дикая какая! - он ржет.

Я не знаю в какую сторону крутить головой. Они трогают абсолютно все! Ходят, смотрят, комментируют наши вещи! Один из дебилов хватает персидскую вазу, подкидывает ее в руках и у меня замирает сердце.

- Кит, лови! - он резко вскрикивает и швыряет ее в сторону моего родственничка.

Только он ее не ловит, отпинывает ногой и она отлетает в стену. Жмурюсь от звуков битого фарфора, а Никита страшно счастлив, он достает из ящика несколько бутылок шампанского и одну из них отдает в руки тому, что разбил бегемота. Они начинают быстро их трясти, оставшиеся двое тоже берут из ящика по бутылке, теперь воздух разрезают выстрелы пробок, пена льется на них и на ковер, но неандертальцы дико довольны, поливают друг друга, орут и свистят. В меня вселяется демон. Замираю по середине комнаты и визжу, что есть мочи, а когда на меня поворачиваются четыре удивленные бритые головы, со всего маха отвешиваю себе пощечину, а потом впиваюсь пальцами в мои предплечья, давлю, что есть силы, хватаю один из осколков вазы и неглубоко прохожусь им по своей щеке.

- Значит так, суки! - говорю железно, - Если один из вас… еще раз… что-то здесь тронет… Я прямо сейчас пойду к соседям и скажу, что вы набросились на меня толпой и собирались надо мной надругаться! И вы уедете отсюда далеко и надолго!

Кстати, отличная мысль! Надо это обмозговать!

- Повезло тебе с сестренкой! - ржет белобрысый и тут же скалится, - Ты кого тут собралась запугивать, овца? Я на тебя напишу встречку за клевету! Ты докажи, что тебя кто-то трогал, следов насилия нет, твоего эпителия под ногтями нет, так же как и биологического материала! А в полиции не дураки сидят, ясно понятно, что ты просто хочешь подставить Никитоса из зависти!

- Я вообще могу тебе двинуть так, что никаких следов не останется! Зато будешь писать кровью! - второй дергается с места и я испуганно зажимаю плечи.

- Тиши- тише! - комично произносит Никита, - У меня все таки сегодня счастливое воссоединение с родственниками!

Он двигается в мою сторону, агрессивно смотрит мне в глаза, наклоняется к моему лицу и злобно чеканит.

- Приберись и организуй нам что-нибудь пожрать!

В ответ смотрю на него точно так же, а потом пододвигаю свое лицо еще ближе и выдыхаю в его рот.

- Пошел к черту! Я тебе не гувернантка!

- Значит бабки пока не закончились, - он противно улыбается, - Посмотрим, как ты заговоришь, когда начнешь сосать лапу и выпрашивать денежки на таблетки для любимой мамочки!

- Гори в аду! - злобно рычу, срываюсь с места и рву на второй этаж, в свою комнату.

Закрываюсь на замок, прислоняюсь спиной к двери и часто дышу. От этого смеха на первом этаже, сердце колотится, как дурное. В моем доме мерзкие враги, портят, гадят, ржут над моей семьей, а я ничего не могу с этим поделать. У меня вообще нет стратегии, нужно оттягивать время, пока мама не придет в себя, и судиться, у нас есть адвокат, который уже готовит иск и будет представлять интересы мамы, но мне идти и правда не куда. Да даже если бы было куда, я бы не пошла, я не позволю этому ублюдку присвоить себе мою жизнь и разрушать то, что строили другие люди. Я умею мотать нервы. Счастлив он тут не будет!

Глава 4

Кит

- Мам, ну ты зачем отправила деньги назад? - недовольно тяну в трубку и кошусь на уведомление о зачислении денег на экране.

- Ох, Никита… - мама громко вздыхает, - Не нужны мне эти деньги, не наши они.

- Ну здрасьте! - я громко вскрикиваю, - А чьи? Этих собак?

- Да, Никита, этих собак! - мама недовольно цокает, - Больше не присылай, верну назад.

- Но я же хочу помочь! Купи себе что-нибудь, сходи в салон красоты, помнишь, как ты шубу хотела?

- Да сдалась мне эта шуба… Запрещать их тратить я тебе не могу, но даже не вздумай мне их подсовывать, и подарки не возьму!

- Как всегда, очень гордая и независимая!

- Не такая уж и гордая, но жизнь, знаешь, заставила…

- Самое время немного себя побаловать! - говорю радостно.

- Не надо! У меня все есть! - настаивает мать, - Лучше скажи, как тебя встретили?

- С распростертыми объятиями! - я давлюсь смешком.

- Как девочка? Я забыла как ее зовут…

Нашла девочку. Демон с сиськами, до сих пор от нее сводит зубы и хочется припечатать кулаком в стену.

- Девочка прекрасно, ее зовут Ника, - хотя «сутулая собака» подошло бы ей намного больше.

- Ты только ее не выгоняй, пока матери нет, так нельзя! - говорит строго.

- Ну что ты, - я улыбаюсь, - Куда же я ее выгоню…

Когда эта стерва еще не успела вкусить все прелести жизни. У меня на нее огромные планы.

- Никит… - грустно зовет мать.

- Что?

- Возвращайся домой, - заводит старую пластинку, - Отдай ты им этот коттедж. Забери машину и деньги. Я понимаю тебя, ты не видел от отца ни шоколадки, ни подарочка, но я не растила тебя таким… Деньги очень портят, у меня уже был перед глазами пример, как человек разбогател, почувствовал, что ему все можно и стал вести себя совершенно неадекватно. Не будь таким! Ты же хороший и добрый парень, у тебя очень доброе сердце!

- Так я не брал ничего чужого, - произношу со вздохом, - Я что виноват, что Снежана за столько лет не насосала на регистрацию брака или завещание…

- Никита! - громко вскрикивает мать.

- Пусть судятся. Пусть решает судья, кому положено наследство, родному сыну, на которого столько лет было положено… или пиявкам- прилипалам. Все, что им причитается, отдам без разговоров.

- А если они не выиграют суд? Выгонишь их из дома?

- Конечно! - я ржу, - С голой жопой на мороз! Ты вспомни, как мы с тобой по общагам таскались, как ты все свое золото продала… Как каждый год не знали на что покупать зимние ботинки, а мои ноги как назло слишком быстро росли. Кого ты предлагаешь пожалеть?

- Но они то тут причем? Это же отец…

- И сейчас отец. Не умеет он заботиться о своих семьях, - говорю ехидно.

- Не хочу это больше слушать, - цокает мама, - Девочку не обижай, она тут вообще не причем.

- Мы с девочкой будем лучшими друзьями! - я улыбаюсь, - Не переживай! Люблю, целую!

- И я тебя, - говорит тяжело, сразу видно, что она совершенно мне не поверила.

Отключаюсь, поворачиваюсь на кровати и морщусь от противных звуков за окном. Дьяволица решила мне мстить за мою вечеринку и навела полный двор подруг, в дом вести не решилась, тут по-прежнему свинарник. Но я пальцем не пошевелю, чтобы это убрать, посмотрим насколько ее хватит. Девки визжат, ржут и слушают Анну Асти. Если бы не эта паршивая музыка, мне бы все очень нравилось, подруги у Ники зачетные, это точно месть? Дюжина раздетых телочек у бассейна… Выглядит как примирительный жест. Стаскиваю с себя футболку, закидываю на плечо полотенце и спускаюсь вниз. Сейчас будем очаровывать богатых сучек. Они ничем не отличаются от обычных девчонок, сначала напыщенно визжат, зато потом визжат совсем по другому поводу.

Иду по не стриженной газонной траве, двор совсем зарос, безобразие, мелкая дичь не следила за моим имуществом. Как только выруливаю из-за поворота дома, галдеж смолкает. Телочки брезгливо морщат носы и переглядываются.

- Этот что ли? - высокомерно произносит длинная блондинка в красном купальнике и джинсовых шортах, - Ну и чмошник!

- И тебе добрый вечер, - широко улыбаюсь и подхожу ближе, - Совершеннолетняя?

- Да, а что? - она надменно на меня таращится.

- Прекрасно! - я лыблюсь еще шире.

Срываю с плеча полотенце, луплю им по ее заднице, тут же хватаю, делаю захват и прыгаю вместе с ней в бассейн, поднимая высокую волну брызг. Выныриваем одновременно, но я ее не отпускаю, блондинка вцепляется пальцами в мои плечи, прокашливается, часто моргает и начинает верещать.

- Больной что ли? - смотрит на меня испуганно.

- Да ладно тебе, не растаешь! - я тяну ее за подбородок, впиваюсь в нее губами и снова уволакиваю под воду.

Блондинка пытается со мной бороться, но я сильней. Три, два, раз. Борется уже не так сильно. Бабы очень любят грубиянов и нахалов. И пусть не свистит мне, что я чмошник, я в прекрасной форме, с девчонками у меня никогда проблем не было. Как только понимаю, что она больше не сопротивляется, тяну ее за собой на поверхность, напоследок крепко давлю на ее губы и отпрыгиваю в сторону.

- Пять восемь за технику, пять семь за артистизм! - говорю со смешком, стряхиваю ладонью воду с волос и отплываю к бортику, - Кто хочет побить этот результат?

- Мишель, ты как? - взволнованная рыжая девчонка бросается к своей белобрысой подружке, которая уже выбирается из бассейна.

Мишель!!! Ахахаха! Если тут найдется хоть одна Маша или Даша я на ней женюсь!

- Ну и ушлепок! - на меня злобно зыркает брюнетка.

- Бросаешь мне вызов? - я ей подмигиваю, а потом смотрю на свою любимую сестренку, вот это кисляк…

- Крошки, чего стоите! Забирайтесь! Малолетки направо, нормальные налево! Сейчас закажем шампанского и повеселимся!

- Фу! Какой псих! - раздается из толпы.

- Кто это сказал? - я подтягиваюсь на руках и выбираюсь из бассейна к лежакам.

- Ну я, и что? - шатенка с зелеными глазами ядовито на меня скалится.

- Как тебя зовут?

Глава 5

Николь

Ненавижу эту сволочь! Презираю всем сердцем! Смотрю на заплывшие глаза с ярко-фиолетовыми фонарями и хочу выть от обиды и бессилия. Одним ударом я нажила себе столько проблем, что думать страшно. Во-первых, я должна отвезти маме лекарства, которых нет в больнице, но они хорошо ей помогают, а в таком виде я никак не могу показываться ей на глаза, она с ума сойдет и ни за что не поверит, что все вышло случайно. Попросила Дашку сделать это вместо меня, она согласилась, а потом долго выпытывала, почему я не могу сделать это сама, и тут я поняла, что и ей показываться мне тоже не хочется. Самое стремное, что она уж очень подозрительно меня расспрашивала о змееныше. Сколько лет, чем занимается… Даша- шесть ноль! Теперь буду называть ее только так. А еще я ужасно ее подставила, и здесь начинается еще более страшное «во-вторых». Я не могу выйти на работу в таком виде. Несовершеннолетним не так то просто устроиться на нормальную работу, а Дашке нужна была сменщица на островок с парфюмерией в торговом центре, я уговаривала ее поговорить с начальницей, чтобы меня взяли, порекомендовать, как надежного, ответственного человека. В итоге меня взяли, а я отработала всего шесть смен и ухожу на больничный, а Дашке придется работать без выходных. Уверена, эти синяки за неделю не заживут. Мне ужасно нужны деньги, у меня осталось всего восемьсот рублей, не считая пяти тысяч, которые уродец швырнул мне за уборку дома. Скотина.

Я убиралась и плакала. Не сомневаюсь, что этот гад может притащить в дом гастарбайтеров, а меня отселить в чулан. Чулан не так страшен, как куча немытых таджиков, которые будут варить на кухне плов и сально на меня смотреть. Пока я в полном проигрыше, да что уж там, я в полной жопе, нищая, побитая и униженная. Когда уродец проснулся и увидел, что я все же сдалась и разобрала свинарник, пришел в мою комнату злорадствовать. Сначала он делал это через дверь, потом все таки вскрыл замок и ввалился внутрь, смеялся над моими синяками, скалился и швырнул мне пятитысячную купюру, сказал, что заработала. Когда я рвала ее на две части, мое сердце плакало, а дьявол ржал, говорил, что я сама себя наказываю. И я знаю, что это так, но я старалась сохранить в себе хоть каплю гордости. Это не человек, это злобный тролль, с издевкой он положил на стол еще одну красную купюру и вышел. Я думала, что на этом моя экзекуция закончилась и у меня будет время подготовить план мести, но он вернулся почти сразу, с чемоданчиком инструментов, которые я забыла спрятать. Под мои бешеные вопли он раскурочил ручку, вытащил личинку замка и теперь моя дверь вообще не будет закрываться. Наградив меня ехидным взглядом, Никита уселся задницей на мой письменный стол, сложил руки на груди и опять начал капать ядом.

- Так намного лучше! - смотрит на меня с насмешкой, - Не терплю в своем доме секретов. А теперь отдай мне ключи от машины, Ника!

- Перетопчишься! - я обижено фырчу, - Попробуй соединить два провода, уверена, ты умеешь.

- Ключииии, - тянет противно.

- Я не знаю, где они! - нагло вру, я надежно их спрятала.

- Пока я не убрал инструменты, могу еще что-нибудь подправить. Как насчет того, чтобы снять с обеих ванных комнат двери? Я совершенно не стеснительный, а ты? - скалится, как гиена.

Я замираю в ужасе, хлопаю своими заплывшими глазами и не знаю, что ответить на этот коварный выпад. Я не смогу мыться без двери. И не смогу спокойно сходить в туалет.

- Только попробуй! Я задушу тебя подушкой!

- Пока твоих сил хватает только на то, чтобы изувечить себе лицо. Предупреждаю, еще раз кинешься на меня, я тебя накажу!

- Очень страшно! - говорю комично, а потом беру с полки железную копилку в виде бочонка и швыряю в его торс.

Никита морщится от удара, трет подбитое место, а потом резко бросается в мою сторону, скручивает меня, я пищу, пытаюсь вырваться, но он удерживает меня словно в тисках. Заваливает меня на кровать, наваливается сверху, разводит мои руки в стороны и фиксирует дергающиеся ноги, сейчас мне действительно страшно, особенно когда он низко склоняется надо мной и опускается к самым губам. Я уже видела, как он беспардонно целовал моих подружек против их воли, но к счастью, мне достается не поцелуй, он больно кусает мою нижнюю губу. Закусывает и впивается в нее с такой силой, что у меня искрит в глазах, издаю истошный вопль, а после хватаю зубами его верхнюю губу и плотно стискиваю челюсти. Теперь визжит подкидыш. Громко и звонко, как капризная девчонка. Мне тоже до сих пор больно, но мы оба даже не думаем друг друга отпускать, соревнуемся у кого яростнее хватка. Честно говоря, меня уже потряхивает и кружится голова, но я держусь. Во рту солоноватый, стальной привкус, я собираю последние силы и, не смотря на острую, режущую боль, сжимаю челюсти так крепко, что Никита пищит, как кастрат, тоненько и жалобно. Черт… Он разжимает свою челюсть, проходится языком по моей нижней губе и больше не жует ее, а присасывается ко мне, как пиявка и начинает слюнявить. Фу… Никита отпускает мои руки, проходится ладонями вниз по моей талии и больно сдавливает меня в районе бедер. Пользуясь случаем, закидываю руки на его шею и впиваюсь в него ногтями. Он опять скулит, как щенок, впечатывается руками и губами в меня еще сильней, а потом освобождает от оков и горько стонет в мой рот, все еще его кусающий.

- Ну всё, всё, - бормочет ранено, - Победила!

Напоследок давлю еще напористей, потом отпускаю, но гадина пока с меня не слезает, часто дышит и все еще кряхтит. Спихиваю его в сторону и поднимаюсь с кровати, осматриваю в настенное зеркало свои губы, психовано цокаю, поднимаю с пола бочонок и швыряю в него еще раз, но на этот раз мажу. Прокусил, скотина. Вижу, как губа надувается до гигантских размеров, пульсирует и саднит. Надеюсь, я покалечила его не меньше. Таким темпом я вообще не выйду из дома. Подкидыш тоже поднимается, встает рядом, оттягивает губу и рассматривает мою работу, на слизистой кровоподтек и яркая синева, он щурит глаза и морщится. Потом, как ни в чем не бывало, разворачивается ко мне и вытягивает ладонь.

Глава 6

Кит

Сегодня мотался смотреть свои бизнес-владения. До сих пор не верится, как же здорово я устроился. Отец владел продуктовыми торговыми базами и прекрасно наладил внутреннюю работу организации. В офисе люди были заняты делом, там сидели и бухгалтеры, и менеджеры, и директор, все выполняли свои обязанности и задачи, а мне можно вообще ничего не делать и два раза в месяц снимать сливки. После офиса, наведался к пацанам в гараж на своей новенькой Ауди. Челюсти у них отвисли дай боже, надо было видеть их лица. Мы поболтали, поржали и разошлись, я заехал к маман и поел нормальной, человеческой еды, от пиццы уже ноет желудок, но сидел я не долго, отправился домой к своей любимой агрессивной зверушке, которая отказывается мне готовить, даже за деньги.

Николь самая противная дрянь, из всех, кого я видел, а мне встречались разные. Демонесса. Обезьяна. Ладно, с обезьяной, я загнул. Из всего зверинца, ей бы подошел малыш Бемби, которого укусил бешеный пес и теперь он постоянно кусается и машет копытами. Я весь сине-желтый от тумаков. Она тоже. Ее глаза почти зажили, чего не скажешь про губы. Горячие пары хвастаются, что в их доме не осталось ни одного квадратного сантиметра, где бы они не делали это, у нас с сестричкой так же. Мне кажется, мы дрались в каждой комнате, хотя дракой это назвать сложно. Я не знаю что это. Что-то очень яростное. Наверно, выплеск агрессии, но мы не можем пройти мимо друг друга, у нас обязательно разворачивается какая-то потасовка с дикими оскорблениями. Меня все устраивает, мелочь дико злится. Но есть и минусы. Какой бы тварью она не была, она довольно симпатичная девчонка, даже с синяками, и когда слишком крепко прижимаешь ее к стене или припечатываешь к полу, а потом еще и вспоминаешь, что мы не кровные родственники, воспоминания о красных трусах в сеточку всплывают в голове сами собой. Вчера предложил ей десятку за то, чтобы она продемонстрировала мне, как они сидят. Она сразу перестала быть похожа на Бэмби, больше походила на разъяренную Малифисенту. А если серьезно, жду-не дождусь, когда Снежана исцелится и составит нам компанию, пока не случилась беда. Есть ощущение, что в порыве злости, я все таки чпокну эту мелкую дуру, уж слишком соблазнительно она кусается. А еще, хочу чтобы вопрос с судами решился, как можно быстрее. Я не хочу жить в этом доме, не хочу ездить на ее машине и пользоваться деньгами фирмы отца. Я все продам. И придумаю какой-нибудь бизнес, которым буду заниматься сам. Напоследок оставлю им небольшой подарочек, маленькой падле куплю однокомнатную квартиру и всё таки оплачу ей ее универ, о котором она так горько страдает по телефону. Думает, что я не слышу, хотя, возможно Николь специально давит на жалость. Я не такое дерьмо, как она думает. Даже оставшейся суммы мне будет много. Моя цель испортить им жизнь, а не отправлять на паперть, лучше вымотать все нервы, чтобы запомнили меня на всю жизнь. Только есть ощущение, что Ника придерживается той же политики. Знает, что они ничего не отсудят и напоследок гадит мне от всей души.

Возвращаюсь домой готовый к новой схватке, но по голосам сверху понимаю, что демонесса дома не одна. Аккуратно крадусь по лестнице, пытаясь подслушать кусочки разговоров, но там очень неинтересный бабский треп. Бесцеремонно распахиваю дверь в комнату Ники и улыбаюсь во все тридцать два. Дашка- шесть ноль!

- Приветик! - говорю радостно, запрыгиваю на постель, на которой она сидит и сразу укладываюсь на ее колени.

Сестричка примостилась у окна, смотрит на меня, как на врага народа, а потом закатывает глаза.

- Уйди! - недовольно бурчит Даша и пытается меня спихнуть.

- Можно понежнее, - говорю комично, - Меня и так в этом доме постоянно лупят!

- Свали, тебе сказали, - рычит Ника, а вот подружка больше не дергается, сидит и терпит.

- Не суй свой длинный нос в наши дела! У нас с Дашей любовь с первого взгляда! - я смеюсь, трусь щекой об ее голую ногу в коротких шортах.

- Никита! - пищит растеряно.

- Для своих, я - Кит, зови меня так, - говорю важно, - А для тебя, бестолочь, по-прежнему «твой Господин»!

Смотрю на Нику не скрывая злорадства, она сейчас лопнет от злости, закипает буквально за секунду. Так и есть. Резко дергается в мою сторону, тянет меня за руку и валит на пол, успеваю выставить ладони и упасть красиво. Я хватаюсь за ее лодыжки, уверенно подсекаю, но слишком борщу, вижу, как она летит на пол плашмя и еле успеваю подставиться под удар, чтобы она опять не ударилась носом. В итоге получаю коленом в живот, а Николь хлопается головой в мою выставленную руку. Моя ладонь бьет ее по лбу и раздается довольно сильный шлепок. Дальше старая схема, сцепляемся в клубок, катаемся по полу, Ника больно щипается и называет меня дебилом и подкидышем, а тычу пальцами под ребра и называю ее соплячкой и занозой в заднице.

- Я пожалуй пойду! - раздается растерянный голос с кровати и мы одновременно поворачиваем головы.

- Нет, подожди! - вскрикивает Ника, - Придурок уже уходит!

- Да нет, правда, поздно уже, - очаровательная Даша поднимается с кровати, я слезаю с демонессы и поднимаюсь вслед за ней.

- Подвезти? - говорю с галантной улыбочкой.

- Н-нет, спасибо, - Дашка смущается, заправляет за ухо каштановую прядь.

- Мне все равно в ту же сторону, - говорю настойчиво.

- В какую? Ты же не знаешь, где я живу…

- Не знаю, - я снова лыблюсь, - Но чувствую, что мне туда надо! Поехали! Не волнуйся! Я опасный только для этой дуры!

Подталкиваю Дашу под спину, расположив ладонь между ее лопаток, а Николь психованно поднимается с пола.

- Я позвоню, - робко говорит Даша, виновато смотря на Нику. Это победа! Дико злорадствую.

- Пока! - теперь рычит и на нее, а мне напоследок решает отвесить пинок под зад.

Выставляю свою новую подружку за дверь и возвращаюсь, только на секунду, чтобы здорово врезать по заднице сестренке. Этот шлепок звучит еще звонче.

- Ай, - пищит Ника.

- Не скучай! - говорю коварно, - Вернусь и продолжим. Если не слишком сильно устану!

Глава 7

Николь

Все, Николь, надо немного притормаживать со спонтанными, необдуманными выпадами. В этот раз мы катались по полу дольше обычного, но закончилось всё ужасно. Как бы я не вырывалась, Никита отнес меня в свою комнату, уложил в помойную кровать, накрыл одеялом и придавил меня своим телом для надежности. Чувствовала себя до отвращения мерзко, валяясь в груде мусора, к тому же так сильно воняло, что резало глаза. Полностью обездвиженная, я брыкалась под этой громадиной и визжала, что есть мочи, издавая самые противные звуки. Вахлак морщился, а потом решил заткнуть мне рот, но на этот раз не укусом, а вонючей ладонью, которую он потер об шкурку банана. Я думала меня стошнит прямо в его руку, потом он прошелся ей по моему лицу и волосам и гадко смеялся. Мне хотелось реветь, но вместо этого я приподняла голову и ткнулась в его лицо, размазывая остатки об его губы. Его терпения хватило минут на десять, потом, видимо, тоже стало подкатывать и он меня отпустил. Мы разошлись по этажам отмываться. Я приняла душ, залезла в уютную пижамку и вернулась в свою комнату, но меня ждал новый удар. В моей кровати лежал подкидыш, с совершенно наглым видом, он заявил мне, что мы меняемся комнатами, я могу собирать вещи и переезжать к нему. Я изо всех сил пыталась стащить его с кровати, но ничего не вышло, уродец словно прирос к ней. Пришлось идти ночевать в спальню родителей, но там мне не спалось, я представляла, что Никита опять копошится в моих ящиках, рассматривает мои трусы и лифчики. Мне кажется, все так и было. По крайней мере, когда утром я вернулась в комнату, ящики комода были задвинуты не до конца. Долбанный извращенец!

Спальня подкидыша самая маленькая и совершенно пустая, там даже нет шкафа. Я не могу перенести туда все свои вещи, и не думаю, что он станет помогать мне переносить мебель. Пришлось стиснуть зубы, собрать весь мусор, запихнуть в стирку постельное белье и одеяло, и хорошо проветрить. Я даже побрызгала своими духами, лишь бы змееныш вернулся к себе. От его самонадеянной морды шкалил пульс. Мне постоянно хочется ударить этого ехидного козла за то, что постоянно надо мной потешается. Удивительный тролль! Когда я спустилась, чтобы взять что-нибудь из холодильника, он сказал мне, что я его объедаю и он меняет хлеб на зрелища. Что на одних лифчиках у меня написано “B”, а на других «С», он совсем запутался, не знает, где правда и хочет убедиться лично. Я думала взлечу, пробив пылающей задницей крышу. Как мне от него защищаться? Я никогда не дралась до его появления в моей жизни, и никогда не была такой вспыльчивой и неадекватной. Я мечтала стать хирургом и считала, что моя собранность, спокойствие и холодный ум, помогут мне в этом. Зато теперь из меня выйдет прекрасный мясник.

- Как меня задолбали твои волосы! - злобно шипит Никита и вытягивает из тарелки с молоком и хлопьями мой длинный, темный волос, - Они по всему дому! У тебя что, лишай?

- Захлопнись! - гневно смотрю на него из под бровей, подпираю поясницей стену и жую банан, - Если что-то не нравится, съезжай!

- Ну серьезно! - он продолжает чавкать, как ни в чем не бывало, - Почему ты так сильно линяешь? Если их собрать, можно связать свитер! Может тебе витаминов купить? Или вычесывать тебя фурминатором? Ты скажи, я куплю. Или могу записать тебя к грумеру. У нас раньше жила болонка…

Не слушаю этот бред, закатываю глаза, бросаю в ведро шкурку от банана, прохожу мимо этого долбанутого, но высказать свое «фи» очень хочется, поэтому наклоняюсь над его тарелкой, макаю в нее хвост примерно до середины, болтаю гривой туда-сюда и собираюсь сразу идти отмываться, но вздрагиваю. Он резко поднимается с места, ступ падает, хлопает спинкой об кафель, придурок сразу хватает меня, а я даже не успеваю пискнуть, он сразу истерично орет.

- Ты меня задолбала, дура! Что за неуважение? Тебе показать, как я могу себя вести?

Молчу, пытаюсь вырвать из хватки свою руку.

- Ты совсем потеряла страх! Я научу тебя меня бояться!

Когда он сгребает меня в охапку и тащит в сторону ванной комнаты на первом этаже, мне кажется, что сейчас он будет меня купать, мочить под холодным душем, мне это не страшно, поэтому паникую не сильно. Но когда понимаю, что он не затаскивает меня в душевую, а скручивает, укладывая на свое колено, вниз головой, понимаю что намечается полная жесть. Мой резкий оглушительный вопль звучит на весь район, когда на плитку падает первая длинная прядь. Дерусь, брыкаюсь, визжу, что есть мочи, кусаю его и изворачиваюсь, но силы не равны, пряди продолжают сыпаться рваными кусками. В этот момент я на грани настоящей истерики, моя беспомощность только ухудшает ситуацию, эта тварь так крепко меня держит, что моя борьба бессмысленна. Я зарежу его этими ножницами! Начинаю рыдать, матерю его грязными словами, но он все равно отпускает меня только когда последняя длинная прядь падает на пол. Меня бьет дрожь, я боюсь посмотреть в зеркало, луплю ему остервенелую пощечину, лечу вверх и закрываюсь в комнате мамы, там все еще работает замок. Только прижавшись спиной к двери, трогаю короткие жеваные пряди, они не достают даже до плеч, а кое-где заканчиваются в районе подбородка. Поток слез не стихает, теперь я правда, как драная лишайная собака! Я никогда в жизни не стриглась полноценно, только подравнивала кончики до одной длинны, на ладонь выше поясницы. Ненавижу эту тварь! Презираю всем сердцем! Я отравлю его, задушу, перееду на машине!

Плачу долго. Когда слезы заканчиваются, остается только нервное подрагивание, я набираюсь сил, подхожу к зеркалу, смотрю на свое отражение и опять ранено скулю, прикрываю рот ладонью и мотаю головой. Оборванка, уродина… Это не я… Никиту нужно изолировать от людей и закрыть в психушку!

Срываюсь в свою комнату, натягиваю на себя толстовку с капюшоном, не смотря на тридцатиградусную жару, лишь бы спрятать этот кошмар, хватаю со стола уцелевшую пятитысячную купюру, которую не собиралась брать и агрессивной походкой лечу вниз. Громко хлопаю дверью и выбираюсь на улицу, деспот мне не попался. По дороге до парикмахерской снова плачу, придумываю тысячу способов ему отомстить, в финале которых он каждый раз умирает, а я скидываю его тело в канаву. Меня встречает женщина в синем фартуке, на ее голове стрижка «прощай молодость», скорее всего сейчас она сделает мне такую же. Я еще не видела, как обстоят дела на затылке, возможно вообще придется стричься под мальчика. Видя мое зареванное лицо, она зовет из подсобки какую-то Свету, они долго цокают, по очереди поднимают мои рваные пряди и устраивают настоящее совещание. Прощай молодость хочет слепить «Боб», а Светлана какую-то неизвестную мне «Маргаритку». Я сижу обреченная и поникшая, мне уже все равно, хуже все равно не будет, поэтому пока надо мной орудуют ножницами, опускаю глаза в пол и горько всхлипываю. Стригут меня довольно долго, но потом женщина в фартуке разворачивает меня на крутящемся стуле к зеркалу и счастливо поизносит.