Сводный дядя, или Р̶а̶з̶м̶е̶р̶ Возраст имеет значение

Глава 1. Лилит. Вот это Поворот.

Я стояла в прихожей, уперев руки в бедра, и чувствовала, как по венам моим начинает течь не кровь, а чистейший бензин. Еще одно его слово – и рвану!

Михэль.
Вроде как мой “почти дядя”. На деле же сводный брат моего отца. Не родственник, а так – случайность, приписанная нашей семье после свадьбы бабушки в мои 16 лет.

Как хорошо было, когда он свалил в свой Китай! Но нет, вернулся неделю назад после пятилетнего отсутствия и теперь строит из себя моего личного цербера. А конкретно – прямо сейчас он заблокировал входную дверь своим телом, не пуская меня из дома!
Мощным, накачанным, таким чертовски сексуальным, должна признать, телом.

– Лилит, ты не пойдешь никуда в таком виде, – голос Михэля был низким, как рык, и от этого по спине побежали противные, колючие мурашки. – Это слишком.

Его взгляд, тяжелый и оценивающий, прополз по мне от каблуков до макушки, задерживаясь на открытых плечах и откровенно коротком подоле моего платья.

Может, из дома выходить и не стоит на ночь глядя в таком, а вот на работу в стрип-клуб очень даже. Но знать ему об этом вовсе не нужно. Эти глаза скользнули по моим ногам, и я почувствовала волну злости, а потом и жар внизу живота. Ненавистное уже возбуждение рядом с ним.

– Я взрослая, Михэль. Мне двадцать четыре, или ты за пять лет забыл, как считать? – я выдержала его взгляд абсолютно спокойно, впиваясь в темные, почти черные глаза. – Я сама решаю, что надеть. Ты мне не отец и даже не кровный родственник. Так что… свали с дороги!

Мужчина резко сделал шаг вперед, сократив дистанцию между нами до “красного уровня”.
“Красный уровень” значил – не подходи, иначе я наброшусь на тебя и мне будет плевать, что ты мне “дядя”, а мы находимся в квартире моего отца и твоего “брата”.

От Михэля пахло дорогим одеколоном и чем-то неуловимо новым. Он явно сменил парфюм в Китае.
Его мускулистая грудь, заметная даже под идеально сидящей брендовой рубашкой, вздымалась в такт глубокому дыханию. В свои сорок с хвостиком он был чертовски сексуален, и это бесило больше всего. Выдержка то у меня не ахти.

– Твой отец слишком погружен в работу и своих студентов, чтобы видеть очевидное. Даже сегодня он опоздал на ужин. А я все вижу. И я не позволю тебе выставлять себя напоказ, как уличную… – он запнулся, сжав челюсти.

Я не дала ему договорить. Это уже было слишком, какого черта он себе позволяет!

Толкнула его ладонью в грудь, чувствуя под тонкой тканью твердый, нагретый живой камень. Он даже не дрогнул. Его рука молнией сомкнулась на моем запястье, но не чтобы отбросить, а чтобы притянуть ближе.

Пальцы мужчины обожгли кожу, а большой палец провел по чувствительному внутреннему запястью – медленно, почти ласково. Это было так неожиданно и так по-собственнически, что у меня перехватило дыхание, пока внутренне я захлебывалась в возмущениях.

– Твою мать, отпусти меня! – прошипела рассерженной кошкой, дергая запястьем, впрочем, безуспешно.

– Не советую тебе так со мной разговаривать, девочка, – он произнес это тихо, почти интимно, наклонившись так, что его губы оказались в сантиметре от моего уха.

Его дыхание обожгло кожу. Все, о чем я могла сейчас думать, это об открывшемся мне виде на мощную мужскую шею и небольшой кусочек загорелой кожи в расстегнутом на пару пуговиц вороте рубашки.

Взгляд Михэля скользнул по моим губам, потом вниз, к вырезу платья, и задержался там, пока он произносил все то дерьмо, что сказал дальше:

– В таком платье, – его голос стал еще ниже, – ты выглядишь так, будто готова к тому, чтобы тебя прижали к стене и… облапали. Мужчины в такое время суток, чаще всего, похотливые и необразованные животные, которых нужно держать в клетке. Поэтому я не позволю ни одному из них пялиться на твою выставленную грудь и задницу.

– Пошел к черту! – выкрикнула я, отмирая, и вырвала руку.

Проходя мимо, нарочно коснулась бедром его бока. Искра пробежала по коже, жар сгустился в самом низу, но я была отомщена – “почти дядя” резко вдохнул воздух от этого прикосновения сквозь сжатые зубы.

Победно улыбнувшись, я выскочила за дверь, хлопнув ей изо всех сил. Сердце колотилось, как бешеное. Но мне было уже плевать. Я опаздывала.

Я скрываю от всех, что бросила универ на этом, последнем курсе – экономика это не мое, я – хочу танцевать. А пока подрабатываю гоу-гоу и стрипом ради денег на танцевальную студию.
Однажды, я открою ее и моя жизнь навсегда изменится!

Поэтому, держаться от Михэля подальше – мой план. Он станет моим самым главным препятствием, если доберется до правды. И раз мне его нельзя, то и не собираюсь даже видеть его лишний раз.

В клубе воздух был пропитан табачным дымом и адреналином. Что не говори, а выступление, пусть и с эротическими танцами – это все равно сцена. Поприветствовала девочек и менеджера, заходя в гримерку.

– Привет, Лилит, сегодня мальчишник, так что будь готова к жаре, – улыбнулась мне Лера, одна из танцовщиц.
В жизни она очень милая девушка, Лера бы с удовольствием работала по своей специальности, но учителям столько не платят, а у нее маленький больной сын.

Глава 2. Михэль. Этого не может быть.

Чертова девчонка!

Пять лет назад, когда я уезжал в Шанхай открывать новый филиал, она была девятнадцатилетним подростком. Ладно может не подростком, но не суть! Острые коленки, угловатые локти, грудь минусового размера и взгляд исподлобья.

А неделю назад я вернулся – и наткнулся на женщину. На грешницу с телом, от которого кровь стынет в жилах, а потом бросается с жаром в пах с такой силой, что темнеет в глазах.

Она стояла передо мной в этом узком коридоре, в платье, которого по сути не было. Просто лоскуты ткани, кое-как прикрытые пайетками.

– ⁠Я взрослая, Михэль, – о, я в этом не сомневался, особенно, глядя на ее вздымающуюся от гнева пышную грудь. Интересно, у нее второй или третий размер? – Мне двадцать четыре, или ты за пять лет забыл, как считать? – Ставлю на троечку! – Я сама решаю, что надеть. Ты мне не отец и даже не родственник. Так что… свали с дороги!

Отец. Вышел из ступора и нахмурился. Да, ее отец – мой сводный брат – был чересчур погружен в свои академические миры накануне повышения, чтобы видеть, во что превратилась его дочь.

А я видел. И вид этот сводил меня с ума.

Каждый изгиб Лилит, каждый вздох будил во мне не дядюшкины чувства, а что-то древнее и животное. Лилит – ее имя, как сама ирония. Эта женщина была поистине демоницей.

Куда бы завел нас этот спор, если бы я все же договорил, на кого она похожа в этом платье? Хотя, справедливости ради, в моей постели всегда были женщины, одевающиеся именно так.

– Иди к черту! – она выпалила и, к моему изумлению, толкнула меня ладонью в грудь.

Ее прикосновение, легкое и дерзкое, обожгло даже сквозь ткань рубашки. Я почувствовал, как все мышцы торса напрягаются, а кровь ударяет в голову.
Или не в голову. Да какого хера я так реагирую на свою племянницу?! И мне пофиг, что она мне не родная!

Моя рука среагировала сама собой – пальцы сомкнулись вокруг тонкого запястья Лилит, чувствуя под кожей бешеный стук ее пульса.

– Не советую тебе так со мной разговаривать, девочка, – я наклонился к ней, отмечая с мазохистским удовольствием, как ее дыхание участилось.
Глаза девушки расширились – в гневе, в испуге, в чем-то еще.

Не знаю, о чем она думала, но я думал только о том, как прижал бы ее к этой стене, как запустил бы руки в ее волосы, заставив запрокинуть голову. А потом…

Да бля-а-ать, Михэль! Ну взрослый же мужчина, не пацан!

Она вырвалась, ее пальцы скользнули по моей коже. Проходя мимо, она намеренно, черт возьми, намеренно задела меня бедром. Мягкий изгиб коснулся меня на мгновение, посылая электрический разряд по телу.

Я стиснул зубы, услышав, как эта чертовка хлопает дверью.

Остался стоять посреди коридора с каменным членом в брюках и с одной-единственной мыслью: я или сойду с ума, или прибью эту маленькую дьяволицу.

* * *

Вечер. Клуб «Эдем».

Воздух густой, сладкий и прогорклый одновременно. Я потягивал виски, пытаясь загнать подальше навязчивый образ Лилит, своей племянницы, твою мать!
Было сложно думать о ней так, учитывая, что мы познакомились всего восемь лет назад. Она скорее была для меня дочерью друга. Потому что именно другом стал для меня мой сводный брат, Вадим – ее отец.

Друзья болтали о чем-то своем – о бизнесе, о женщинах, о мальчишнике, который мы тут якобы праздновали. Я кивал, не слушая особо.

Очнулся, уже когда музыка взорвалась тягучим битом, и на сцену вышла она.

Танцовщица в маске.
Я видел раньше стриптизерш. я трахал их, я совал им деньги в белье, но почему-то ни одна из них не заставляла мня вот так же затаить дыхание и податься вперед.
Возможно, это после ссоры с Лилит, но оно и к лучшему. Переключиться на взрослую женщину и не “племянницу” – это намного безопаснее.

Длинные ноги, высокая полная грудь в блестящем сверкающем топе, который лишь подчеркивал то, что якобы скрывал. И бедра…
Господи, ее бедра двигались с такой сочной плавностью, что у меня перехватило дыхание. Мой член, так и не успокоившийся после стычки с дочерью Вадима, напрягся до боли, яростно пульсируя в тесных брюках.

Я не мог оторвать глаз именно от нее, хотя на боковых сценах извивались и другие девушки. Рука сама сжала стакан так, что костяшки побелели.
Я представлял, как срываю именно с нее эти жалкие блестки, как приминаю ее к полу прямо здесь, под восторженные крики толпы, как вхожу в нее сзади, чувствуя каждый ее содрогающийся мускул.

Я дал волю своей фантазии, потому что она – была правильной. Нет ничего правильнее таких мыслей о незнакомой женщине на сцене стрип-клуба.

– Смотри, какая куколка развратная, – флегматично заметил Олег, мой партнер по бизнесу, сидящий слева. – Давай скинемся, возьмем ее в приват на час, насладимся по полной.

Что-то животное, темное и опасное, клокотало у меня внутри. Но другая часть скривилась в омерзении.
Почему-то подумалось о том, что она вряд ли намного старше самой Лилит.
Да, блять!

– Заткнись, – прорычал Олегу сквозь зубы, даже не глядя на него.

А танцовщица, будто чувствуя мой взгляд, процокала на своих шикарных каблуках (как только ноги не сломала?) к краю сцены, плавно спускаясь по ступеням к нам. Ее глаза, сверкающие сквозь прорези маски, были прикованы ко мне.

Глава 3. Лилит. Разоблачение.

– Лилит?! Какого черта?!

Я взвизгнула от неожиданности, попыталась вырваться, но он одним резким, мощным движением рванул меня на себя. Я потеряла равновесие, маску и свалилась прямо к нему на колени, прижимаясь спиной к груди.

Прежде чем успела сообразить что-либо, я всей тяжестью опустилась на твердый, массивный член, упиравшийся прямо в меня. Он был массивным, горячим, пульсирующим и отчетливо ощутимым даже сквозь ткань наших одежд.
Хотя, что взять с моего наряда…

Я вся вздрогнула от этого неприкрытого, животного контакта.
Через ткань стрингов я ощущала каждый сантиметр его члена, его готовность. И это привело меня в восторг.

Пальцы мужчины сжали мои бока еще сильнее, и я почувствовала, как Михэль весь напрягся, его торс уперся мне в спину, а низкое рычание вырвалось у него из груди.

– Михэль, отпусти! – попыталась вырваться я, но голос мой, увы, вышел хриплым и возбужденным.

– Ты... Что ты делаешь здесь? В таком виде? – прошипел он.

Его член дернулся подо мной, и я еле подавила новый стон, чувствуя, как его стояк трется о меня через ткань.

Это все же привело в чувство.

Я оттолкнулась от мужчины, спрыгнула с его колен и, спотыкаясь, отскочила на пару шагов, избегая его гневного взгляда. Я должна была закончить танец, менеджер уже хмуро смотрел на меня с бокового выхода.

Лучше я буду думать об этом, чем о горе полного дерьма, что я сотворила за последнее полчаса.

Потому я взошла на сцену с приклеенной улыбкой и упрямо, на автомате, продолжила движение, но магия была разрушена, а взгляд Михэля прожигал во мне дыру.

Он подошел вплотную к низкой сцене, заслоняя меня от остальных своим широким торсом.

– Что ты творишь, Лилит? – он шипел, как змея.

Его глаза метали молнии.

– Это не твое дело! – огрызнулась я, злая и до безумия возбужденная. Понимая, что танец испорчен и меня попросту толком не видно за этой массивной фигурой, я скрестила руки на груди. Взгляд Михэля на секунду прилип к моему бюсту, и я увидела, как мышцы на его груди напряглись, а он сглотнул. – Ты мне не папочка!

– Ты, дура бестолковая, вообще понимаешь, где ты? – его голос стал тише и оттого еще опаснее. – И как часто ты тут? Только танцуешь или ноги раздвигаешь в этих «приватах», а? Или за деньги тебя и нагнуть можно?! Отец в курсе? Ха, конечно, нет!

Его грубые слова обожгли больнее пощечины.

Несправедливо! Этот клуб я выбрала по рекомендации знакомой – здесь очень хороший менеджер, который обеспечивает девочкам защиту.
Ни одна девочка по принуждению в приват не идет, здесь многие, кто как я – просто танцует и выманивает денежки из клиентов.

Я сощурилась, глядя на него. Мне было дико обидно от его неуместной… ревности? Или опять – просто опека? Что-то это не было похоже на нее, когда он лапал мой зад!

Поджав губы, я демонстративно обошла мужчину, спустившись по ступеням, и направилась к жениху этого мальчишника.

Обычно я никогда не делала финальную часть номера, менеджер не очень был доволен этим, но опять же - тут не настаивали.
Однако сейчас мною двигало яростное желание взбесить своего недо-дядю. Доказать ему, что я сама выбираю где, как и что мне делать.

И пошел бы он нахер.

Подойдя к парню, я вплотную прижалась к нему спиной, чувствуя, как он замер. Музыка нарастала, диджей добавил ритма, быстро сообразив, что я сейчас буду делать.

Я завела руки за спину, поймала взгляд Михэля – он стоял напротив, как грозовая туча, – и одним отточенным, развратным движением сбросила топ. Блестящая ткань упала на пол, оголив мою грудь под восторженные вопли и свист его друзей.

Я увидела, как мышцы на лице Михэля напряглись, как сжались челюсти. Он сделал шаг ко мне, и его движение было таким стремительным и хищным, что толпа его друзей невольно расступилась.

– Ты права, – его голос грохотом прокатился над внезапно стихшей музыкой. Глаза мужчины полыхали темным, почти черным огнем. – Я тебе не папочка. И это хорошо, ведь я могу надрать тебе зад и в двадцать четыре, а еще сделать так!

Мужчина сорвал с себя свою дорогую, идеально сидящую рубашку, обнажив мощный торс и рельефный пресс, покрытый легкой дорожкой волос, ведущей вниз.
В следующее мгновение теплая ткань, пахнущая его телом и дорогим парфюмом накрыла меня с головой.

Я вскрикнула, пытаясь высвободиться, но Михэль уже подхватил меня и перекинул через плечо, как мешок с добытой дичью. Его огромная ладонь со звонким шлепком легла мне на оголенную, горящую задницу, властно и плотно сжимая упругую плоть.

Я билась и кричала, пока его твердое плечо впивалось мне в живот, а мир стремительно несся вслед его шагам куда-то в сторону бокового коридора и бара.

– Выкладывай все, что ей причитается, – рявкнул Михэль менеджеру, и я мысленно застонала, увидев, как на барную стойку полетела пачка купюр. Не думаю, что менеджер еще хоть раз пустит меня на порог! Я доставила проблем, а местное руководство этого не любит. – И больше – её здесь не будет.

Глава 4. Михэль. Чертовка.

Я вынес ее из зала на плече, направившись вдоль коридора с вип-комнатами.
Лилит извивалась бесёнком и выкрикивала в мой спину самые грязные ругательства, какие только можно было представить.

– Поставь меня, ублюдок! Конченый сукин сын! – ее голос был полон ярости, но ее тело, ее мягкая попка, которую я прижимал к себе, было таким… податливым.
Эти ощущения пробивались сквозь мою злость, а образ танцовщицы и дочери сводного брата намертво переплелись в моем сознании, повергая в шок.

– Откуда у тебя в словарном запасе такие слова, а? – проворчал я, и моя ладонь сама собой опустилась легким размахом на ее округлую задницу, отвесив звонкий, сочный шлепок. Ее тело вздрогнуло, а крик на секунду смолк. – Заткнись, маленькая стерва, или я прямо тут, в этом коридоре, отшлепаю тебя так, что сидеть не сможешь.

Минута задумчивого молчания со стороны Лилит заставила меня напрячься. И не зря.

– Помогите! Насилуют! – закричала она с новой силой, беспомощно колотя меня кулаками по спине. Я лишь усмехнулся – ее удары были слабыми, а новая порция дерьма, вылетевшая следом за этим заявлением из этого прекрасного ротика – заставила только выгнуть бровь.

К нам все же приблизился охранник, нахмурившись.

– Эй, тут все в порядке?

– Все отлично, – я бросил на него тяжелый взгляд, не останавливаясь и сразу же проходя мимо. – Моя племянница немного перебрала. Веду ее домой отоспаться и протрезветь.

Мужик, оценив мою уверенность и ее не слишком убедительное активное сопротивление, пожал плечами и отошел. Лилит аж задохнулась от возмущения.

– Вот видишь?! Все вы мужчины – сволочи! Один другого стоит! – прошипела она мне, снова нанося удар в спину.

– Ага, – фыркнул я, толкая ногой дверь в первую же свободную «приватную» комнату, над которой горел зеленый огонек. – А теперь посидим и спокойно поговорим.

Я скинул ее с плеча, впрочем, довольно бережно, прямо на широкий кожаный диван. Девушка сразу перекатилась на край, кутаясь в мою рубашку, которая едва прикрывала ее соблазнительные обнаженные бедра.

Вид ее в моей одежде, с растрепанными волосами, с пышной грудью, выпирающей сквозь тонкую ткань, сводил с ума. Мой член снова против моей воли налился свинцовой тяжестью, требуя действий.
Я чувствовал себя последним извращенцем, но не мог оторвать от Лилит глаз.

– Ты вообще понимаешь, что творишь?! – мой голос почти не выдал того напряжения, что бурлило во мне. – У тебя вообще мозги на месте остались? Или они вместе с одеждой слетели, когда ты на подиум выходила?

– Иди в бездну, Михэль! – огрызнулась она, закидывая ногу на ногу, отчего рубашка открыла вид на стринги. Бля-а-ать, что она творит?! – Ты не имеешь права меня отчитывать!

– Отчитывать? – я засмеялся, горько и зло. Как до этой прелестной головки не дойдет вся тяжесть пиздеца, что она сделала. – Ты рискуешь, что тебя просто изнасилует тут какой-нибудь пьяный урод! Или вся компания! Или ты уже настолько самостоятельная, что это итак входит в твои планы? А может, ты мне объяснишь, – я мельком посмотрел на дорогие часы на запястье, – какого хуя ты в четыре часа утра отплясываешь блядские танцы перед пьяными мужиками, когда завтра, точнее уже сегодня, у тебя пары в универе?!

Лилит замерла. Я увидел, как в ее глазах промелькнула паника, которую она тут же попыталась скрыть. Да твою ж… Она резко вскочила.

– Я все поняла, дядюшка! Беру к сведению твои ценные советы! А теперь я пойду домой! – ее голос прозвучал фальшиво-сладко.

Этот резкий переход был слишком подозрителен. Неужели она… Стремительно схватил ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Лилит, – я впился в нее глазами и произнес следующий вопрос медленно, по слогам, все еще надеясь на благоразумный ответ. – Ты ходишь в универ?

Сердце бешено колотилось где-то в горле. Твою мать, только бы не то, о чем я подумал.

– Конечно, хожу! – блеснула она глазами, опуская взгляд. Ложь легко читалась в ее мимике.

– Врешь, – выдохнул с ледяной яростью. – Ты бросила его. Когда? Как давно ты лжешь отцу о том, что бросила учебу, за которую он уже выложил почти лям?

Моя рука зло переместилась с подбородка на ее шею, не сдавливая, а просто притягивая ее ближе к себе, заставляя запрокинуть голову. Девушка не сопротивлялась.

От резкого же движения ее грудь, почти вырвавшаяся из топа и рубашки, прижалась к моему голому торсу. Острые соски вжались в мою кожу. Из горла поднялся низкий, непроизвольный стон, который я еле сдержал.

И тут чертовка посмотрела на меня странно. Вся злость вдруг испарилась из ее глаз, сменившись чем-то опасным и невероятно соблазнительным.
И прежде чем я успел что-либо сообразить, Лилит резко потянулась к мне и прижалась своими губами к моим.

Это был поцелуй, самый запретный и желанный из всех, что когда-либо были у меня в жизни.

Шок парализовал меня на секунду, а потом мое тело начало действовать против моей воли. Все доводы рассудка, все моральные устои рухнули в один миг под натиском ее горячих, влажных губ.

Я ответил девушке с животной страстью, поощрительно застонав, когда ее язычек проскользнул в мой рот.
Не имея больше сил держаться и не касаться ее так, как я хочу – прижал ее к стене, подняв ее руки с запястьями вверх и прижав одной своей рукой.
Другая рука впилась в бедро Лилит, сжимая, приподнимая девушку.

Прижал ее к себе так, чтобы она ощутила каждый сантиметр моего члена, который упирался ей прямо в живот сквозь ненадежную ткань моих брюк. Я ответно ворвался языком в ее рот, чувствуя сладкий, пьянящий вкус, слушая ее прерывистые, похотливые стоны.

Лилит извивалась под моими руками, ее бедра терлись о меня, ее грудь прижималась ко мне, а рубашка наконец соскользнула с одного плеча, обнажая совершенную округлость. Эта девушка уже наверняка была влажной, и я знал, что еще пара движений, пара мгновений – и я войду в нее прямо здесь, у стены, жестко и безжалостно, как того и требовало все во мне.

Глава 5. Лилит. Неудачный побег.

Я только что совершила нечто абсолютно безумное, опустившись перед взрослым матерым мужчиной на колени, и теперь мой единственный шанс – отвлечь этого разъяренного зверя и успеть домой раньше него.

Чтобы объяснить отцу… что? Что его идеальная дочурка танцевала стриптиз и чуть не переспала со своим почти дядей? Мысль казалась нелепой и заранее проигрышной, но другого выхода не было.

Мужчина стоял надо мной, огромный и грозный, его глаза пылали темным огнем, а на лбу выступили капли пота. Каждый мускул его тела был напряжен до предела, а самый главный, самый твердый и внушительный, упирался мне в ладонь сквозь ткань брюк.

Самое паршивое, что это была моя мечта, от которой я получала самые длинные оргазмы с вибратором, но это и мой кошмар одновременно. Потому что я не знаю, как разгребать все это после.

– Михэль, пожалуйста… – прошептала я, даже не скрывая, что мой голос дрожал не от страха, а от дикого, запретного возбуждения. Мои пальцы, будто сами собой, потянулись к его пряжке.

Одной рукой я медленно, соблазнительно расстегнула металлическую застежку. Другой ладонью я легонько надавила на его мощный торс, чувствуя, как вздымается его грудь.

– Лилит, не надо… – голос мужчины прозвучал почти умоляюще. Он схватил меня за запястье, но его хватка была слабой, лишенной прежней железной решимости.

– Просто постой тут… – я невинно заглянула ему в глаза, усмехнувшись.
Затем томно прищурилась и одновременно потянула за молнию вниз. Шипящий звук отозвался нервным трепетом в моем теле, а Михэль сжал зубы, отчего его скулы обозначились резче.

Расстегнула брюки, и член, большой и горячий, напряженный, с пульсирующими венами, вырвался на свободу, упруго ударившись о его живот. Я слышала, как мужчина резко выдохнул.

Член был великолепен. Не то, чтобы я видела их много за жизнь, всего один и тот не шел ни в какое сравнение с этим. Мои пальцы дрожали в нетерпении, когда я обхватила его основание, ощущая, как тонкая кожа до предела натянута на стальном стержне.

– Лилит, нет… – простонал Михэль, но его глаза закрылись, будто признавая поражение, а голова откинулась назад. Его пальцы впились в мои плечи, уже не отталкивали, а притягивали. Ближе.

Пока одна моя рука ласкала его длину, скользя от основания к чувствительной и влажной головке, другая, действуя на автомате, ублажала этого большого и безвольного передо мной мужчину.

Я наклонилась ниже, делая вид, что хочу приблизиться, и мои пальцы быстро, почти незаметно, сплели узлом шнурки его дорогих ботинок. Детский, глупый поступок, но лучшего плана у меня не было.

– Ты такой сексуальный, – выдохнула я горячим дыханием прямо на его чувствительную головку, насладившись тем, как тело Михэля от этого простого действия содрогнулось. – Я всегда мечтала попробовать… с тобой… вот так…

Мои жаждущие губы, влажные и полуоткрытые, коснулись его головки. Я провела языком по самой чувствительной части его члена, собирая солоноватую каплю, и услышала низкий, обезумевший стон.

– Маленькая… дура… – прохрипел он, и его бедра непроизвольно подались вперед.

Это был мой шанс. Я не собиралась его упускать, хотя и должна признаться – я сама была на грани оргазма просто от того, что держала в руках член желанного мне мужчины.

И пока он терял остатки самоконтроля, моя свободная рука медленно скользнула в карман его брюк под видом ласк. Я точно знала, где его ключи. Я слишком часто наблюдала из-под ресниц за Михэлем, пока он меня не видел.

Пальцы нащупали холодный металл, но я заставила себя действовать медленнее, чтобы не вызвать подозрений, продолжая ласкать его ствол языком и губами.

А потом я сделала это. О да, это шикарный манёвр для отвлечения.
Внутри меня плясали чертята, пока я глубоко и с наслаждением до самого горла взяла член в рот, чувствуя, как он упирается в мое горло, заполняя все пространство.

Михэль взревел, дико и нечленораздельно что-то говоря в потолок, его руки впились мне в волосы, прижимая к себе еще сильнее, заставляя почти давиться.

Именно в этот миг я резко дернула рукой, вытаскивая связку ключей из кармана. Я отпрянула от Михэля, едва не оставляя в мужских ладонях клок черных волос, вытирая мокрые, распухшие губы тыльной стороной ладони, хотя хотелось их показательно облизать.

– Ублажай себя сам, дядя! – выкрикнула я, задыхаясь, и бросилась к выходу.

Позади раздался оглушительный мат и грохот – видимо он попытался рвануться за мной, но споткнулся о свои же связанные шнурки и тяжело рухнул на пол. Но я не стала оборачиваться, чтобы убедиться в этом.

Выскочила прямо в ночь, на ходу накидывая мужскую большую рубашку, которая пахла Михэлем. В голове крутилось только “Твою ж налево”, но я не позволяла себе скатываться в панику.

Добежав до его Рейндж Ровера, я с дрожащими руками открыла машину и сразу же завела, захлопывая дверь. Двигатель послушно заурчал.

– Давай, малыш, неси меня прочь от своего папочки! – прошептала машинке.

Уже выруливая с парковки, я в зеркале заднего вида увидела его. Михэль бежал за машиной, с развязанными шнурками, с расстегнутыми брюками, с лицом, искаженным чистейшей яростью.

– Лилит! – его крик прорвал ночную тишину.

Глава 6. Михэль. Защитить и наказать.

Адреналин жёг кровь, сильнее выпитого ранее виски. Я сидел в такси, сжимая телефон, а пластик трещал под ладонями.

Моя маленькая бешеная фурия. Чуть не вымутила у меня оргазм своими сочными губами, угнала мою машину за почти десяток лямов, а теперь ревёт в трубку, напуганная до полусмерти каким-то быдлом.

Я готов был крушить всё на своём пути от злости на эту чертовку. Но её голос – дрожащий от страха – заставлял сжиматься что-то внутри.

– Успокойся, малышка. Глубоко дыши. Я уже выехал к тебе, – голос мой звучал спокойно, хотя внутри всё закипало. Я буквально видел её перед глазами: растрёпанную, в моей рубашке, испуганную и всю в слезах и этих ебучих блестках. – Скинь геолокацию. И не смей выходить из машины. Поняла?

С того конца провода донёсся прерывистый всхлип.

– Михэль… он такой страшный… сказал… чтобы я ему…

По спине пробежала ледяная волна, сменившаяся раскалённым бешенством. Из горла вырвался злобный мат.

– Этот мудак – уже ходячий труп, маленькая. Никто не смеет тебя трогать. Никто. Кро-о-ме меня. – Чёрт. Последнее сорвалось само собой, но это была правда. Она была моей, сегодня – еще больше, чем когда-либо. Моей проблемой, моим наказанием, моим грехом.

Мысли неслись вихрем. Она, моя почти племянница, на 19 лет моложе, в стрип-клубе оголяется перед быдлом, чуть не доводит до безумия меня, а теперь ещё и вляпалась в аварию. Она бросила универ и явно еще во что-то вляпалась.

Но мысль о том, что кто-то чужой, какой-то ушлёпок, посмел прикоснуться к ней, сводила с ума. Я готов был разорвать его голыми руками.

Такси резко затормозило. В свете фар открылась душераздирающая картина: мой помятый «Рейндж Ровер», а рядом – здоровенный детина в дешёвом напомаженном пиджаке, который орал и лупил кулаком по стеклу, за которым сидела перепуганная Лилит.

Я вылетел из такси, хлопая дверью. Хладнокровие, выдержка, все мои дипломатические навыки, выработанные за годы переговоров на миллионные контракты, испарились.

Осталось только желание убивать за свое.

– Убрал руки от моей женщины! – мой голос прозвучал тихо в дорожном шуме, но с такой отчетливой яростью, что мужик аж подпрыгнул и отшатнулся от машины. А я был уже рядом. Без лишних слов схватил его за отворот пиджака и с размаху впечатал его рожу в капот его же «БМВ». Металл издал удовлетворяющий меня звенящий звук. – Ты её тронул?!

Он захрипел, пытаясь вырваться. – Эта шалава… мою тачку… пусть платит!

В глазах потемнело. Я отвел его лицо и с силой пригвоздил его ещё сильнее, наклонившись к самому уху. – Если ты когда-нибудь посмотришь на неё снова, я лично позабочусь о том, чтобы ты остался без глаз. Понял? Теперь ты имеешь дело не с испуганной девочкой. Ты имеешь дело со мной.

Он что-то пробормотал, в его глазах мелькнул животный страх. Видимо, до него начало доходить.

Я брезгливо отшвырнул его от себя и подошёл к своей машине. Постучал костяшками пальцев по стеклу.

– Лилит. Открывай. Это я.

Дверь распахнулась, и, не усел я сказать и слова, как на меня кинулся комок слёз.
Она вцепилась в меня, вся дрожа, я инстинктивно поднял ее на руки, пришибленный от того, как тонкие женские руки обвивают мою шею.

– Михэль, прости… я так испугалась… – Лилит всхлипывала, зарываясь лицом в мое плечо. Её грудь прижималась к моей груди, её руки дрожали.

Я прижал её крепче, одной рукой гладя по спине, другой всё так же придерживая за её ягодицы. Моя сумасшедшая, безрассудная девочка. В её жилах текла не кровь, а чистейший адреналин, смешанный с порчей. И чёрт побери, это сводило меня с ума.

– Тш-ш-ш, маленькая. Всё кончено. Я здесь. – Прижал её голову к своему плечу, чувствуя, как быстро бьётся её сердечко. – Никто тебя никогда не тронет. Я не позволю.

Она постепенно успокаивалась, но не отпускала меня и на сантиметр. – Я ехала слишком быстро… хотела успеть домой… но он вылетел из-за поворота не по правилам… я не справилась… ударилась головой… Прости за машину…

Только сейчас я разглядел на её виске ссадину и запёкшуюся кровь. Страх за нее кольнул меня под рёбра. Больница, сейчас же! Это было первым порывом, но я знал Лилит – никогда в жизни добровольно не попадала к врачам. Проще было искупать ораву кошек, чем затащить эту вредную демоницу в госпиталь.

– Машину хоть всю в хлам разбей, – я аккуратно, губами, дотронулся до её ранки. Она мило вздрогнула. И я говорил правду. Мне не была важна машина или ущерб, но меня пиздец как волновали ее безрассудные поступки. Но это позже. – Главное, что ты цела. Всё остальное – решаемо.

Я усадил её в такси и пристегнул ремень. – Сиди здесь. Ни слова вслух. Ни шага из машины.

Дождавшись заторможенного кивка бледной Лилит, закрыл дверцу.

Подошёл к тому типу, который уже поднялся и, потирая шею, смотрел на меня с ненавистью и страхом.

– Ущерб, сколько? – бросил ему, доставая рабочий телефон. – Быстро.

Он назвал сумму. Завышенную втрое. Плевать, у меня не было времени на торги, а тем более на вызов ГАИ, который принес бы мне еще больше геморроя.