Связка ключей 2. Тайная комната.

АВТОРСКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

С момента разговора в аэропорту Родоса, с того момента как Владимир и Ники услышали, что загадочная фраза монаха-хранителя древней шкатулки всего лишь детская загадка, прошло около 10 месяцев.

Открытие стало разочарованием.

Они рисковали жизнью, прошли через ужасные, смертоносные подземелья Омска, оставив там друга, нового знакомого, но успевшего стать другом, потому что друзья познаются в беде, а он выручал именно в сложных смертельных ситуациях.

Что с ним теперь? Вырвался ли он из холодных объятий смерти? Или остался там навсегда.

Они прошли через смертельную ловушку древнего заброшенного имения и если бы не пришёл на помощь их враг, то вероятно сгинули бы там и их тела нескоро бы нашли.

Они умчались на другой край земли и снова рискнули жизнью на забытом богом острове с заброшенной базой, созданной неизвестно кем и непонятно для каких целей, сделавших там коварную ловушки из которой они ускользнули просто чудом. Если бы выбрали в качестве транспорта корабль, то были бы мертвы.

И всё ради чего?

Да, безусловно, они находили или получали в своё распоряжения удивительные артефакты, которые увеличивали цепочку их приключений и к чему-то их вели.

К чему? Существует ли то, что было в истории деда? Или это чья-то злая шутка?

На которую к тому же клюнули и другие, более могущественные люди и, возможно они все вместе идут к пропасти, которая станет их финишной точкой в жизни.

В общем знание о том, что всё это сродни детской загадке выбило почву из под ног и Владимира. Ники к тому моменту уже сама себя остановила, она уже решила, что её жизнь, будущее это не вечный поиск непонятных артефактов с целью найти то, не знаю что. Она хочет просто жить, радоваться этому миру, обрести любовь и родить детей.

С того дня утекло много воды.

Ники живет своей жизнью, Владимир своей.

У него всё хорошо. У него есть девушка. Он погружен в учебу и строит планы на будущее. У него много друзей, веселая размеренная студенческая жизнь, приправленной внушительной суммой на счету. Довольные родители, которых радуют успехи в учебе и которые даже не догадываются как он провел прошлое лето, потому что они с Ники решили ни с кем не делиться этим ужасным приключением, решил оставить его в тайне.

Всё хорошо.

И сложно себе представить, что же сможет заставить Владимира или Ники изменить существующий порядок вещей, вернуться к поиску непонятных артефактов, снова окунуться в гнетущую атмосферу постоянного страха за собственную жизнь и большого умственного напряжения для разгадывания безумных загадок.

Ответ во второй части романа Связка ключей - «Тайная комната».

Пролог.

Поезд нес нас по просторам Европы, приближая к Стамбулу. Там нас ждёт корабль, который доставит нас в Египет. Наша цель Гиза, долина царей. Удобное двухместное купе было настоящим спасением. Можно было спокойно отдыхать, получить обед прямо сюда и не бояться любопытных расспросов — зачем двое молодых мужчин вместе едут в Египет. Борис спал. Он вообще отличается завидным спокойствием и готов спать при любых обстоятельствах. Я же непрестанно вспоминал разговор с Виктором.

- Пока утихла истерия по поводу солнечной ладьи, мы просто обязаны воспользоваться случаем, - Виктор говорил в присущей ему манере, надменно-превосходной, в каждом его слове чувствовалась уверенность и привычка повелевать, - тем более по моим данным, вход в нужное нам помещение находится совершенно рядом с хранилищем ладьи.

Его набросок карты, сделанный от руки отображал пирамиду Хеопса и положение Сфинкса относительно её, здесь же был положение найденной солнечной ладьи, рядом с ней пунктиром был обозначен прямоугольник, где по словам Виктора находилось еще одно тайное хранилище, а из него тайный ход вёл к большому подземному помещению.

- Там целый подземный город, - он сделал глоток простой воды, это была его главная странная привычка — пить чистую воду, он в любых компаниях пил только чистую воду, - всё это осталось от древней цивилизации, - он повернул к нам своё лицо и опустил стильные темные очки на переносицу, - это, кстати, тайная информация, поэтому за пределы этого помещения, - он обвёл рукой свой небольшой, но роскошно обставленный кабинет в центре Лондона, - она не должна выйти.

Мы сделали легкий кивок головы — эта договоренность была достигнута ещё во время нашей первой встречи в этом кабинете и неукоснительно нами соблюдалась. Виктор вернул очки на место.

- Однако меня волнует только то, что находится в самом верхнем покое, а ещё точнее золотое навершие посоха Осириса, - он взял листок бумаги и сделал несколько быстрых движений, - выглядит вот так, - он повернул листок к нам и мы увидели рисунок, - запомнил Сергей, - обратился он ко мне, а Борис продолжал спокойно смотреть на изображение. Так уж повелось, что документально-информационная часть наших путешествий была на мне.

Набросок этот так и остался у Виктора. Почему он его не дал? Осталось без ответа.

Завтра утром мы сядем на корабль и вскорости вступим на египетский берег. Осознание этого будоражило моё сознание и не давало уснуть. Нам уже довелось побывать и в Индии и в Гималаях, и в южной Америке, и в странах западной Европы, безусловно. Мы с Борисом, для двух советских студентов были вообще невероятно удачливыми парнями. Понятно, что корни этого невероятного везения лежали в наших семьях — нам повезло появиться на свет у родителей-дипломатов, которые, благодаря отцам семейств, проживали в Лондоне, но главный катализатор удачи лежал явно в плоскости эфемерной. Поскольку нам удалось встретить на своем пути совершенно необычного человека. Виктор Фаст был богатым, удачливым, прозорливым господином. Владел информацией, от которой у нас с Борисом глаза вылезали из орбит. Был деловым и властным. Думать о нём сейчас хотелось меньше всего. Просто потому, что вкупе со всем вышеперечисленным, Виктор обладал таким качеством, как умение вызывать дрожь и, как по мне, был человеком не очень приятным.

Легкое покачивание поезда и мерный стук колес убаюкивали и я всё же решил поспать.

***

Я не выпускал фотоаппарат из рук и был похож на начинающего фотокорреспондента, пытающегося охватить необъятное. Яркое солнечное утро в Стамбуле. Корабль. Морская гладь. Необыкновенные виды по берегам. Борис курил и с улыбкой поглядывал на меня.

На третий день мой пыл поутих. Двенадцать пленок лежало в небольшом кофре, взятом специально для этой цели. К вечеру наше морское путешествие должно было закончиться и я с нетерпением ждал этого.

***

Аравийский залив встретил нас жарой, несмотря на заходящее солнце. Портовая процедура прохождения паспортного контроля прошла быстро. Стоило «таможне» понять, что мы русские и «всё» заняло не более десяти минут.

Порт Абу-Кир. Это Александрия, практически. Хотелось искупаться, стоило только ступить на берег, но Борис потянул меня за собой, обещая отличный ужин в роскошной компании.

Через несколько минут мы были в небольшом рыбном ресторанчике с аквариумом в котором плавали рыбы, видимо для съедения. К нам вышел импозантный мужчина в годах с великолепными белоснежными усами и заговорил на чистом русском языке.

Уже через несколько минут он резал пополам морских ежей, поливал лимонным соком какое-то красное месиво, вроде икры, внутри скорлупы и приговаривал: «Откушайте это, господа, барышни однажды вас оценят как мужчин».

Бывший белогвардеец гладил свои усы, улыбался, садился рядом и... смотрел, смотрел, смотрел на нас - молодых, загорелых, улыбающихся его соотечественников.

Сергей Иванович, так звали нашего нового знакомца, разговаривая с нами, частенько твердил, видимо самому себе: «Да-с, не те времена, не те».

Из разговора выяснилось, что он не вернулся в Россию, боясь, что ему не простят зарубленных когда-то конноармейцев, не женился и жил где-то в пансионе с ооновским паспортом, в котором в графе «национальность» был проставлен прочерк, по его словам ООН очень боялась, чтобы его не спутали с настоящими русскими, а это не давало ему надежд в Египте на получение пенсии, но зато давало возможность работать. Он глядел на нас и приговаривал: «Бог ты мой! Хорошо, что большевики сохранили русскую нацию. Мы так боялись, что все пойдет прахом... Так боялись»…. И на его глаза наворачивались слезы...

Глава 1.

Апрель 2018 года.

Яркие огни слепили. Музыкальный марафон набирал силу. Пятница была в самом разгаре. Главным преимуществом молодости является возможность гулять и веселиться до середины ночи, а утром мчаться на учебу, как ни в чем ни бывало. Правда к пятнице это относилось опосредовано, ведь это единственный вечер на неделе, когда ты можешь не вспоминать каждые пятнадцать минут, что пора бы домой. Хотя надо заметить всё же я не перестаю контролировать ситуацию во время таких тусовок-вечеринок. Расслаблялся я только в одиночестве или с Валей.

Валя — мой ангел.

Она стала очень большой частью моей жизни.

Я посмотрел на танцующую рядом Валентину. Она улыбнулась мне. Я с любовью смотрел на неё и тоже улыбался.

Как же всё изменилось.

- Всё хорошо? - одними губами спросила она, улыбаясь.

Я кивнул, не переставая улыбаться в ответ.

Я стоял спиной к диджею и весь клуб был у меня перед глазами, ну точнее весь зал, вкупе с танцполом и барная стойка. Народу было не очень много. Не сказать что это была закрытая вечеринка, но, так сказать, были только приглашенные и их друзья.

Это была идея Иннокентия, моего сокурсника и товарища по всем «нашим здоровым кипишам», он предложил откупать клубы по вечерам в пятницу, как только узнал, что с деньгами у меня стало всё в полном порядке. Не то чтобы часто случались, к примеру, драки в клубах, во время наших пятничных вояжей, но такое случалось, и его предложение совпало с одной из таких стычек. Удовольствие было не из дешевых, но опыт СММ-менеджмента, которым Иннокентий плотно занимался, подкинул ему идею продавать через социальные сети билеты на подобные тусовки по доступным ценам и идея зашла — наши однокурсники, однокурсницы и их друзья оценили предложение и финансовая нагрузка на меня стала полегче.

Тем сильнее вытянулось моё лицо, когда от барной стойки поднялся мужчина, чей силуэт показался мне очень знакомым и взгляд мой за него зацепился. Только я никак не мог понять кто это. Я прищурился, напрягая зрение, но мужчина облегчил мне задачу — он повернулся, глядя прямо на меня, да и помахал мне рукой, как Гагарин, и тут же скрылся за спинами людей.

Мне понадобилось добрых пять минут, чтобы сообразить кто это и морозный холодок колких лап огромных мурашек пробежался по моей спине.

Это что был Павел?

Паника?

Нет.

Просто неприятно засосало под ложечкой. К тому же я мог и ошибиться. Но сколько я не силился, вспомнить человека похожего, в моем окружении, не смог.

Настроение испортилось. Это тут же заметила Валентина.

Я уже сидел за столом и пил холодную воду, которую только что вынул из холодильника бармен, по моей просьбе.

- Что-то случилось? - Валя настороженно смотрела на меня.

- Что-то я себя не очень хорошо чувствую, - пожаловался я, не глядя на неё.

- Так давай просто уедем, - просто сказала она и потянула меня за руку.

- Точно? - я осторожно взглянул на неё, - ты же хотела потанцевать…, - начал я и замолчал.

- Всё нормально, - она протянула руку, - давай ключи.

Я достал ключи от нашего «миникупера» и вручил любимой девушке. Сказать правду Вале я не мог. Оправданий себе найти тоже, поэтому слукавил и теперь просто молчал. Увидел бредущего ко мне с удивленным лицом Иннокентия и поднял вверх руки, делая жесты, показывающие, что для меня вечеринка окончена. Лицо его вытянулось. Еще бы, на часах было всего лишь 23.10.

Машина приятно заурчала движком и плавно тронувшись, Валя повела её в сторону нашей маленькой, уютной квартирки.

***

Мелкие хлопоты и нежная забота Вали убрали мои хмурые мысли на дальнюю полку. Мы выпили по бокалу красного вина и она убежала в ванную комнату. Я забрался под одеяло, натянув его до подбородка. Выключил освещение в комнате и включил телевизор. На одном из киноканалов шёл какой-то сериал. Убавил звук до "еле слышного".

Я окинул взглядом нашу уютную берлогу.

Сорокаметровая квартира-студия с большим панорамным окном, на шестнадцатом этаже. отличный вид из окна. Большой кухонный островок, огромная плазменная панель, круглая, удобная кровать и небольшой учебный стол, один на двоих — всё что нужно двум влюбленным студентам.

И все же как всё изменилось.

Мои мысли вновь вернулись к Павлу, о котором до сегодняшнего дня я и думать забыл. Как и обо всём, что произошло в прошлом году летом. Воспоминания поблекли, подернулись патиной — время делало своё дело. Дни были насыщены учебой, ежедневными заботами и Валей. Дни минувшего прошлого затирались этими новыми, волнующими воспоминаниями.

Дверь в ванну распахнулась, прерывая мои вялотекущие мысли.

В неярком свете, льющемся из ванной, её фигура выглядела сногсшибательно.

Валя не бросалась в глаза яркой внешностью, лицо её было, на мой взгляд, очень правильным, ничего броского, разве что большие синие глаза, которые очень необычно контрастировали с её золотистой рыжей шевелюрой и... потрясающая фигура — гибкая талия, неширокие бедра, как будто немного вздернутая аккуратная попка и очень красивая гармоничная грудь.

Я задумался. Неужели этим она меня и привлекла?

Сложно было ответить на это вопрос. Особенно сейчас, когда мокрая нимфа, укутанная в белую тонкую простыню, которая ничего не скрывала, медленно приближалась к кровати, на которой лежал я.

Мысли мои перетекли в другое русло.

- Как себя чувствует мой принц? - игриво начала Валентина, и это мне тоже в ней нравилось — сочетание простоты и какой-то царственности.

- Мммм, - только и смог ответить я.

- Вижу лучше, - не сменила тон, продолжая игру моя королева.

Простынь упала с неё, а в это время под другой простыней что-то шевельнулось в ответ. Нимфа тряхнула мокрыми рыжими волосами и поставила обе руки на край кровати. Её небольшие груди стали выглядеть еще аппетитней.

Я задержал дыхание.

Свет, падающий из-за её спины, делал картину очень привлекательной. Она вдруг приблизилась в одно движение и поставила своё колено на кровать.

Глава 2.

Странная пелена окутала меня. Я вроде бы находился в  толпе людей - аэропорт привычно шумел и гудел людскими голосами и прочими звуками, но для меня сейчас всё это было вторично, всё ушло на дальний план. 

Мама в коме. Как такое вообще могло произойти?

Не помню, чтобы она чем-то болела. Я вдруг остро осознал, что я родителями у же давно не интересуюсь. Это они звонят мне регулярно, спрашивая о том, чего новенького произошло в моей жизни, а я даже и одного вопроса не задал, ни папе, ни маме. Я был настолько поглощен собой, своей жизнью, своими мелкими проблемами и заботами, что мне даже в голову не приходило спросить — а как же дела у моих самых близких людей. Вот у Ники я спрашивал… комок подкатил к горлу, поскольку я очень хорошо понимал, что такое кома.

Как-то посмотрел старый фильм «Коматозники», в котором молодые врачи экспериментировали в этой теме, но самое главное, что я почерпнул из картины, это информацию о том, что большинство людей умирают после коматозного состояния.

Я просто могу больше не увидеть свою маму живой. Одинокая слеза скользнула по моей небритой щеке.

Память быстро подбросила воспоминание полутора годовалой давности. Когда я попал в инфекционку с банальной дизентерией и как быстро мама примчалась из другого города, и как ходила ко мне каждый день… мне стало стыдно.

Я нерадивый сын.

- Всё будет хорошо, - я почувствовал горячее дыхание на своем ухе и осознал, что Валентина обнимает меня очень крепко и отодвинувшись от неё, увидел бежавшие по её щекам слёзы, отчего сразу же вновь обнял её.

Мы стояли у входа в накопитель. Люди медленно входили на досмотр.

- Позвони мне как прилетишь, пожалуйста, - тихо сказала Валя.

***

Самолет тряхнуло. Шасси, подумал я. Я не мог вспомнить как прошёл полёт. Я спал или дремал. Размышлял или читал журнал. Я глянул в иллюминатор, в котором блеснули городские огни и велел себе собраться, впереди было много дел и быть кисейной барышней в таких ситуациях я не привык. И когда только привык, подумалось мне.

Она стояла вдалеке, не толкаясь вместе со всеми встречающими. Я вышел из толпы. Она быстро приблизилась ко мне и крепко обняла. Это продолжалось какое-то время. Я не выпускал её из своих объятий и она тоже не спешила разнимать свои.

Мы не виделись довольно долго. А между тем, за время прошлогодних приключений, мы очень сблизились. Осознал я это прямо сейчас, всем своим существом чувствуя и понимая, что сейчас меня обнимает самый близкий на свете человек. Но где-то в этом городе было еще двое и один из них в критическом состоянии.

Я медленно ослабил хватку и чуть отодвинулся глядя Ники в лицо. Глаза были красные. Я не удивился.

- Что известно? - вместо приветствия сказал я.

- Это какой-то яд, - её лицо как-то неестественно перекосилось и слёзы хлынули из её глаз.

Я схватил и прижал её к себе. И вероятно потому, что у самого глаза тут же намокли.

Люди проходили и смотрели на нас. Кто с улыбкой, кто с удивлением. А мы продолжали стоять, роняя слёзы. Всё глубже внутрь проникала мысль, что я забыл о родителях и теперь должен исправить данную ситуацию.

Я встряхнул сестру.

- Поехали, - коротко сказал я и мы двинулись к выходу из здания аэровокзала.

У меня была ещё целая куча вопросов к ней, но задавать их, стоя посреди зала прилёта мне было как-то не комфортно.

Несмотря на то, что день уже давно закончился, поехали мы прямо в больницу. Мне не терпелось поговорить с врачом, потому что ничего внятного относительно болезни, а точнее причин того, как мама впала в кому, Ники мне сказать не могла.

- Как это произошло? - спросил я как только мы сели в такси.

Не знаю почему Ники сама не села за руль, возможно в таком состоянии просто не захотела.

- Я не знаю, - ответила очень тихо.

- Я спрашиваю как, а не почему, - уточнил я.

- Она просто упала, - Ники снова заплакала и мне пришлось подождать, сдерживая при этом и себя.

Потому что одно дело смотреть как твоя сестра плачет, по какой-то неясно причине и пытаться её успокоить и совсем другое дело знать причину её слёз. Мне тоже было тяжело слушать подробности происшествия, но я должен был всё услышать, чтобы понимать как, зачем и почему. Возможно эти знания позволят мне увидеть то, чего не увидели остальные и помочь маме.

- Мы готовили завтрак, - всхлипывая продолжила Ники, а папа был в саду, ушёл посмотреть … что-то там с малиной, - она повернула ко мне своё заплаканное лицо, - я была рядом, она схватилась за стол и покачнулась, я удивилась, и тут же поинтересовалась, что случилось, мама улыбнулась и просто грохнулась на пол, глаза её закатились, - Ники снова заплакала.

- Просто ни с того, ни с чего упала и всё, - строгим голосом спросил я, чтобы встряхнуть и её и себя не давая впасть в слезливое состояние, - головой ни обо что не ударилась?

- Нет, удивительно, но она ни обо что не ударилась, - она снова пустила слезу, закрываясь, - если не считать пол, - её голос звучал глухо.

- Что-то похожее было за последние месяцы? - я вернулся к вопросу на который она не ответила, - не могла же она ни с того ни с сего упасть.

- Всё было хорошо, - чуть ли не крикнула Ники, - ничего подобного не было.

- Это точно не рак, - задал я волновавший меня вопрос.

- Нет, доктор сказал это отравление, - она размазала слёзы по лицу и я подумал о носовом платке, которого у меня отродясь не водилось, как бы он сейчас пригодился, - но его природу выявить непросто, так он сказал, и от того как быстро они её выяснят, будет зависеть мамина жизнь, - и тут она вновь разрыдалась, а я решил прекратить допрос, поняв, что лучше мне поговорить с доктором — так я получу точные ответы на свои вопросы.

***

Разговор с доктором не принес хороших новостей, но хотя бы дал ответы на вопросы и расставил приоритеты.

- Ещё раз говорю молодой человек, - доктор смотрел мне прямо в глаза, - мы делаем экспресс-анализы, но и они, к сожалению требуют времени, а его у нас как раз и нет, - мы стояли в глухом коридоре отделения, Ники вместе с папой, с которым мы лишь обменялись рукопожатиями, сидела около палаты интенсивной реанимации, - у нас в распоряжении меньше суток.

Глава 3.

Родительский дом казался пустым. И не только потому, что здесь сейчас действительно никого не было. Он был пустым без мамы. Не было и папы, но атмосферу и уют здесь создаёт именно она, её  аура напитывает здесь пространство. Сейчас источник этой волшебной энергии отсутствовал и дом, милый дом будто посерел. Нет, конечно, краски не померкли, просто мне так казалось.

Ники тоже выглядела поникшей, но на самом деле на всю эту рефлексию не было времени, абсолютно ни одной минуты, ни одной секунды. Поэтому первым делом я сразу же открыл свой небольшой, но достаточно тяжелый кейс, который был сделан по-моему заказу. В нём хранились все вещи, артефакты и предметы, которые нам остались от деда и те, что мы с Ники нашли за прошлый год. Часть из них, к сожалению, были лишь копиями, но копиями достоверными.

Кстати, сколько раз я говорил себе, что вот, прямо сегодня сяду разбираться с копиями бухгалтерских книг деда, но до них дело так и не дошло. А теперь опять форс-мажорная ситуация и уж точно не до них. А ведь там может быть ключевая информация. Я почувствовал дикую иронию этих, сказанных мною про себя, слов. «Ключевая информация», информация которая ведёт к ключам. Но сейчас главное было понять куда направляться дальше, потому что мы вынуждены двигаться дальше, чтобы спасти мамину жизнь, и мы это сделаем.

Сейчас в нашем распоряжении есть два ключа — один из омских подземелий, другой с Родоса.

Вспомнив Омск, я вздрогнул всем телом.

Какими далекими казались те пронизанные темнотой и непонятной энергией подземелья и какими ужасными и безумными были те смертоносные приключения.

Как мы не погибли в омской области? Ума не приложу. Но мы живы. Мы здесь. И в руках у нас два ключа.

Ники сидела рядом и молчала. Я не спешил начинать разговор, потому что для начала хотел выстроить в своей голове какую-то стройную теорию, собрать в кучу всё, что я мог сейчас вспомнить и приложить к этим двум ключам. Но, честно говоря, особо прикладывать было нечего.

Ключ из подземелья. Какой же он тяжёлый? Только сейчас я ощутил его вес. Раньше это, будто бы не имело значения. Стоило только взглянуть на него, сразу становилось ясно — ключ старинный. Не очень ровные срезы. Крупная петля, за которую удобно крутить ключ, сам стержень полый и три нарезанных на нем полоски. Что открывает? Совершенно непонятно. А вот другой, я положил большой ключ обратно в кейс, Ники проследила за моими действиями, а маленький взял в руки.

- Да уж, - вздохнула она, - даже не представляю, что он может открывать.

- Когда-нибудь мы это узнаем, - пробурчал я себе под нос, приближая второй ключ к глазам.

Ключ был небольшим. Ладненьким таким и на нем был рисунок или это какой-то знак.

- С этим можно что-то попробовать, - задумчиво сказал я.

- Конечно, можно, - вздохнула она, - Я знаю что это за ключ. 

- Не понял? - начал я, соображая, медленно, но всё же.

Она знает, значит и раньше знала, только тогда, на Родосе, не хотела об этом говорить, я нахмурился, глядя на неё.

- Откуда? - сказал я, стараясь не обострять.

- Да потому что у меня такой же, - она может и заметила как я напрягся, но виду не подала, не стала ничего объяснять.

- Вот сейчас не понял? - я продолжал злиться, но сейчас вспоминая её состояние в тот день, в аэропорту Родоса, медленно приходил к осознанию, что злиться бесполезно, раз она в тот момент не хотела продолжать поиски, то и не сказала бы ничего в любом случае. Почему-то мне показалось в этот момент, что она и меня хотела уберечь от опрометчивого шага, утаивая информацию, которая могла подтолкнуть меня самостоятельно заняться этим непростым, опасным для жизни делом, так как это делал когда-то дед.

- Это ключ от сейфовой ячейки в банке, - устало, как мне показалось, сказала она.

И тут меня прорвало.

- У тебя есть такая ячейка, Ники? - криво усмехнулся я, - Что ты там хранишь? 

- Ключ от квартиры где деньги лежат, - шутка была старая, из какого-то фильма, я не мог вспомнить, но улыбнулся. Напряжение немного ослабло.

- И что думаешь, откуда он может быть? - я протянул ей ключ, она взяла.

Быстро оглядев его, она стала вглядываться в символ, начертанный на нём. Я этот знак уже разглядел. Честно говоря он мне совершенно ни о чём не говорил. Если это ключ от сейфовой ячейки в банке, то я такого банка не знаю. Надписи на ключе нет, а символ мне не знаком. Мне этот символ почему-то представлялся частью герба какой-нибудь бывшей советской республики или прямо самого СССР — это был желтый пшеничный колос, точнее три колоска выходящие из одного стебля.

Может это какой-нибудь россельхоз банк или что-то в этом духе, вдруг осенило меня и, быстро встав, я прошёл к своему чемодану. Достал оттуда свой новый большой макбук.

- Я на кухню, - кивнул я Ники, - кофе будешь?

- Конечно, - она тут же подорвалась, как будто оставаться одной в пустой комнате ей совсем не хотелось, - я с тобой.

***

Кофе был сварен, а компьютер подключен. Быстро сделав фотографию символа с ключа на смартфон Ники, я запустил поиск по изображению. Забавно, мои мысли насчет герба союза советских социалистических республик или других республик в его составе, не оправдались. Поисковый запрос оказался невероятно веселым, хотя нам в тот момент, кончено, было не до смеха.

К примеру, он предложил, выбрав фрагмент из введенного символа, купить в городе Клин печи фирмы Везувий, затем бросилось в глаза изображение двух перекрещенных ключей в виде колосьев — реклама дизайнерской фирмы, создающей логотипы, я посчитал это зацепкой и поместил в избранное. Стало интересно, потому что выйдя на них, можно было найти заказчика подобного логотипа. Игривый и простой логотип из двух ключей в сочетании с пшеницей, представляющей ферму и собственность, читал я рекламный призыв. Цвет золотисто-желтый. Похожие ключевые слова: недвижимость, сельское хозяйство, фермеры. Этот логотип является идеальным для сельскохозяйственной промышленности, бренда пива и алкогольных напитков и бла-бла, ничего про банк.