Сыграем? Игры «прекрасных»

1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

​​​​​​«Встреча двоих - это иногда ещё и вопрос времени. Найти друг друга надо в подходящий момент.»

Марк Леви «Похититель Теней».

АНЯ.

Я сидела на кровати, держа в руках чашку с лапшой быстрого приготовления. Знала, разумеется, что она не заменит полноценного обеда, но за полгода привыкла довольствоваться этим минимумом. Впереди меня ждали сборы Ванюши, моего младшего брата, в школу-пансион. Буквально каждый рубль был на счету. Я старалась экономить, чтобы брат ни в чём не нуждался: ни в рюкзаке, ни в пенале, ни в форме. В моём понимании было немыслимо, чтобы он чувствовал себя ущемлённым в абсолютно чём угодно, что касается учёбы.

Не понаслышке я знала насколько унизительно, когда у всех есть всё для учёбы, а ты вечно ходишь с протянутой рукой, и просишь одноклассников поделиться. К сожалению, такой опыт, как попрошайничейство, в моей жизни был. Научилась где-то в первом классе... В то время, а это были трудные нулевые, у бабули не было возможности купить мне всё необходимое для учёбы. И другого выхода, кроме, как просить помощи у одноклассников, просто не было.

Помню, первым, что выклянчила - цветные карандаши. На уроке многие из ребят, войдя в моё положение, дали мне по карандашу...так у меня появился целый набор. В начальной школе цветные карандаши воспринялись мной за диковинку. До того пока одноклассники не «подарили» мне тот своеобразный набор, у меня в арсенале были лишь: одна шариковая ручка, карандаш простой - два, ластик и тетради.

Бэушный набор цветных карандашей воспринялся мной в прошлом, как нечто сказочное. Я берегла его, как самое ценное из моих «сокровищ»: куколки с оторванной ручкой и потрёпанного плюшевого мишки. И тратить набор отказывалась наотрез. Только в случае крайней необходимости, на уроке рисования, и потом, когда нужно было сделать домашнее задание. Просто так, ради удовольствия, я не рисовала. При всей своей любви к ИЗО, держалась, и экономила. Обожала рисование с самого раннего детства, но терпение у меня в прошлом было железное.

Сама себе удивляюсь, ведь рисование всегда было моей отдушиной, но в прошлом я была кремень. Не рисовала бесценными для меня тогда карандашами и не портила драгоценные, так же лишь для меня, альбомные листы. Смех, да и только... На всю жизнь я запомнила сколько листов в том альбоме и запомнила день, когда бабушка подарила мне его. Помню тот вечер так кристально чисто словно это случилось недавно. В тот день, когда бабушка вернулась из магазина и с загадочным видом подозвала меня к себе, чтобы показать мне что-то интересненькое... Радостная ба так и сказала: «Пойдём, внуча, я принесла тебе кое-что интересненькое», - случилось повторение недавней истории с карандашами. Альбом вызвал во мне бурю эмоций: радость, счастье, восторг и...страх. Мне стало страшно использовать его до невозможности. Забавно спустя столько лет, прогонять в голове те события из моего такого далёкого прошлого. Оно кажется будто и не моим вовсе. Насколько глупой я была в школьные годы. Весь месяц бабуля уговаривала меня заняться любимым творчеством, но я лишь смотрела горящими глазами на сверкающую обложку с принцессами и ни в какую не соглашалась.

Бабулечка повздыхала-повздыхала надо мной, но смирилась с тем, что её десятилетнюю внучку не уговоришь. «Упрямица малолетняя, вся в маму», - сказала мне бабушка с раздражением во всегда добром для меня тоне и ушла. А подарок ба, пресловутый альбом, остался лежать нетронутым аж... Страшно озвучивать эту цифру даже у себя в голове, но он пролежал чистым и бережно обёрнутым в два пакета целых одиннадцать лет.

Альбом не помялся и не пожелтел, изменения коснулись лишь пакетов, они запылились и кое-где порвались. Сам же альбом остался в отличном состоянии. После небольших раздумий альбом полетел в чемодан, чтобы составить мне компанию и приехать получать высшее образование вместе со мной. За столько лет я и забыла, что он есть. По случайному стечению обстоятельств отыскала перед самым отъездом в беседке. Куда и запихнула его по детской наивности и желанию во чтобы то ни стало не дать себе, маленькой, поддаться искушению, и разрисовать альбомные листы.

Бояться использовать хорошие принадлежностями для рисования я перестала давно. Глупо было и раньше опасаться того, что я могу испортить листы и мне придётся их вырывать. Но самое интересное вот что - мечта той упёртой малышки-Ани исполнилась.

Прошло много лет с тех пор, мои навыки заметно улучшились и на первом титульном листе злополучного альбома, я профессионально, не испортив и сантиметра чистого холста... Набросала штрих-зарисовку леса, в котором побывала, когда, пробираясь через дремучую чащу, искала университет. Нашла я свой новый университет довольно умело. А, попав в комнату, первым делом, вдохновившись увиденным, бросилась запечатлеть дикую необузданную никем природу. Сев за высокий антикварный стол, находившейся в комнате общежития, я достала из рюкзака альбом и пока перед глазами стояла картинка чащи, зарисовала её.

Вторым, что я выпросила у моих одноклассников, стал картон на уроке технологии. С картоном у меня никаких историй не связано. Попросила, воспользовалась и на этом моя эпопея с картоном закончилась, не начавшись. Зато потом понеслось... Для меня вошло в привычку выпрашивать у одноклассников любую мелочь для них и совсем не мелочь для меня. Я сгорала от стыда, с замиранием сердца ждала, что вот-вот и терпение тех, с кем я учусь, лопнет, мне откажут. Назовут «нищенкой», скажут, чтобы шла на помойку и там брала, раз родители не могут дать. Но за все одиннадцать лет учёбы я ни разу не услышала в свой адрес колких шуточек и издёвок. Мои бывшие одноклассники оставались со мной предельно вежливыми и дружелюбными. После выпуска я долго размышляла на эту тему. Почему так происходило? Почему со мной делились всем, чтобы я не попросила? Пришла к вполне логичному выводу. Кажется, моя классная, Зоя Михайловна, защищала меня.

2

Устав ждать от меня того, что было известно лишь ему одному, Демьян шагнул ко мне. Пальцы, с ароматом дорогих сигарет на них, сдавили мне скулы. С запозданием глотнув такого нужного мне сейчас кислорода, я застыла перед Демьяном Князевым, не в силах собраться для того, чтобы выдавить из себя даже ничтожного словечка. Какая уж там могла идти речь о том, чтобы строить цельные и связные предложения.

"Отпусти. Не трогай. Ты давно потерял право прикасаться ко мне...".

— Мышка…

— Я выбрал, - заглушил один из троицы Князева.

Князев поморщился, его явно не устроило то, что нас...его(!) потревожили, но на что-то грубое он не перешёл. Смотрел на меня и его взгляд... Я боялась его. Он был жутким. Безразличным. Только... Необъяснимо страшнее мне становилось от самого Князева. Нервная дрожь прошла по всему моему телу от понимания того факта, что он рядом. Это не сон. Не моя больная фантазия. Вот он... Воплоти. Прямо передо мной, но радости от этого я больше не испытывала. Животный страх накатывал на меня волнами и каждая последующая била сильнее предыдущей. Ужас сковал всю меня по рукам и ногам и я начала догадываться, что, если удержу зрительный контакт... Что, если позволю тёмному взгляду поглотить мой разум, завизжу, как героиня третьесортного ужастика. Поэтому, для того, чтобы сохранить самообладание, я увела взгляд вправо - туда где были остальные из компашки Князева. Постаралась понять кто из них что-то там выбрал и путём нехитрых умовычислений догадалась, что говорил блондин. Сделала такой вывод, что говорил именно он по тому, что он стоял рядом с нами. Находился к нам ближе остальных и похоже, что лишь его голос мог раздаться столь отчётливо.

Превозмогая себя и стараясь не замечать буйный интерес Князева ко мне, я повторно увела ракурс внимания к другому. Попыталась хотя бы для самой себя, разобраться в том, что именно выбрал друг Князева...

Выбрал какой фильм они будут смотреть? Что-то другое выбрал?

Хоть убейте, но я не понимала зачем эти четверо заявились в универ вечером. Все нормальные люди приехали за три дня до обучения, чтобы успеть получить комнату в общежитие, купить учебники, список которых выдавала администрация, и сделать несколько пустячных мелочей.

На эти незначительные, но важные для того чтобы начать обучение мелочи, как раз хватило бы двух дней. Третий же остался больше для того, чтобы немножко выдохнуть и подготовиться к учёбе. В том, чтобы выдыхать, как я поняла, до такого опасные парни, угрожающие любому даже тем, что всего-то лишь стояли, дышали, жили, не нуждались? Они вообще правильно приехали? Точно по адресу? Ни в одном из них я не видела творческой жилки, так характерной для архитекторов. Эти трое во главе с Князевым(Князев, так особенно)больше напоминали головорезов, приезжающих по твою душу и утаскивающих тебя в адово пекло, чтобы пытать там за все твои пригрешения... Тот кто что-то выбрал и по совместительству тот кто приехал к нам на машине, цвета сгущённого молока, двинулся к нам с Князевым и мне парадоксально увиделось вокруг блондина облако смерти. Померещился туман, заполняющий территорию университета. Распространившись по кампусу, иллюзорный туман, предвестник чего-то плохого, проник в здание, в комнаты учащихся, в кабинеты, где скоро будут проводиться занятия.

Незнакомый мне светловолосый мажор был одет во всё чёрное. У него была дымная куртка с яркими надписями на плечах. Чернильно-серые джинсы с цепочкой прицепленной к карману. Тёмная футболка и в тон ей кеды. В такт неспешному шагу на шее парня ходила туда-сюда цепочка с кулоном "коса"... Орудие смерти.

Кулон висел на толстой цепочке, платиновой или серебряной. Я склонилась к своей первой версии, ведь абсурд чистейшей воды, чтобы такой, как этот мажор, носил серебро. Серебряные изделия имели свойство быстро темнеть. Постоянно их чистить надоедало и простым смертным, не то, что сильным мира сего. Пусть и у блондина явно была такая возможность, отдавать серебро на чистку, но он не стал бы с этим заморачиваться - сто процентов. Значит, платина.

Парень был спокоен. Медлителен. И вместе с тем выглядел дьявольски уверенным. По его виду можно было догадаться, что у блондина никогда не было необходимости в спешке. Никто не осмелился бы уйти и проигнорировать его. Все раболепно ждали, когда невидящий берегов парень соизволит сделать то, что он вознамерился. И светловолосый мажор, красота которого обжигала холодом, был прав. Все ждали. Все замерли. Все боялись. Никто не осмеливался поднять голову и посмотреть на него. Никто кроме меня, занимающейся этим лишь для того, чтобы понять его мотивацию. Почему этот парень шёл ко мне(?)... И Князев... Он также, как и я, смотрел на блондина. Не отпуская моего лица, стоял, как бы слегка, повернув голову в ту сторону, где находились остальные трое. Смотрел и одновременно нет на них. Взирал на события вокруг со скучающим блеском в глазах.

От того, что Князев находился на маленьком расстоянии от меня, я, совсем не желая этого, дышала чисто мужским мускусным запахом... Его мне было не перепутать ни с кем и ни чем. До сих пор парфюм Князева оставался для меня таким же возбуждающе притягательным, как и год назад. Я противилась, изо всех сил, но была невластна над собственным телом. С каждым моим новым вдохом в нос и лёгкие проникал греховный мускус. Сильнее и сильнее он заполнял все органы внутри меня, оседал в них. Обещал отправить на небеса. Поглощал. Убивал. Я готова была приняться расчёсывать себе горло, чтобы избавиться от ужасного ощущения жжение в горле. Но мускус ослабел раньше и на место него пришёл свежий цитрус. Лёгкий. Сравнимый с глотком свежего воздуха. Нежный. Затуманивающий сознание, как первый поцелуй. Как мой первый поцелуй с ним. Поцелуй, который я неосторожно подарила тому кто предал меня после. Тому кто стоял сейчас рядом. Вот он. Прямо передо мной. Наши лица на близком расстоянии друг от друга. Но разве я получила от Демьяна слова извинения?

Да. Ага. Хренушки там. По его мнению, я не заслуживала и косноязычных подобий извинений. Во сне, в моих фантазиях, в галлюцинациях, лишь там я услышу от Князева: «Прости, Анька. Без обид. Что было, то прошло. Я был дураком, не держи зла.», - Но не в реальности. В реальности мне не услышать подобного.

3

На мою защиту встал тот от кого я ждала помощи в самую последнюю очередь. Меньше всего на этом свете... Князев. Он не особо пылко, но попросил Илью убрать руку от моего рта. "Заступается за меня или мне так только кажется?", - пронеслось в моих мыслях и осталось под большим знаком вопроса.

— Чё смотрите? Я устал ждать. Она не лизнёт… - На губах Князева расцвела мерзкая ухмылка. -...руку.

— Уверен? - уточнил у Князева Илья и с наслаждением втянул в себя воздух рядом с моей щекой.

Я затряслась от этого пуще прежнего, но, конечно, никому до этого не было ровным счётом никакого дела.

— Или зависть берёт, что не на моём месте? Я вот думаю, лизнёт. Лизнёшь, бэйб*?

Сильно-сильно зажмурившись, я молилась, чтобы этот ужас поскорее кончился. Из четвёрки каждый помешался на моём запахе, что неизбежно наводило меня на вполне логичный вопрос: "Недавно сюда прибегали наркодилеры и распылили в воздух наркотические вещества?". Нет. Скорее, я сделала правильный вывод недавно - мне на моём жизненном пути повстречались животные. У них и замашки животных. У всех до единого!

— Думаешь лучше будет что-то другое ей дать? - ленивой нугой растянулся вопрос Ильи по дворику университета.

— Попробуй, - с невнятной запинкой дал на это разрешение Князев.

Эти двое говорили обо мне, как о зверушке. У них ко мне не было ни жалости, ни сочувствия. Но больше всего меня убивало другое - слова Князева. Они разрушали во мне все светлые воспоминания о нём. За что он так со мной? Он мог бы хотя бы в память о том, что было между нами, помочь мне. Помочь... "Очнись ты, Аня.", - заорала я мысленно на саму себя. Нет того Дёмы. Он умер, его убили. Я готова даже поверить в полный бред, что за мной стоял его брат-близнец, а не сам Демьян. Я просто-напросто отказывалась верить в то, что Дёмка так сильно изменился. В нём не осталось и капли добра. Куда оно пропало? Куда делось? Почему Князев стал таким? Полностью другим. Незнакомым мне и чужим. Ужасным и плохим. Несущим полную чепуху.

— Она способна нас удивить, - задумчиво и вместе с тем уверенно сказал Демьян. – Кто знает, что скрывается за образом серой мышки?!

Он мне не верил? Но... Я никогда не притворялась и никого из себя не строила. Не старалась быть с ним той, кем не являлась.

Внезапно Арс увидел что-то, что его обрадовало. Я осмотрелась, но изменений вокруг себя не заметила. Только лишь, когда бегала глазами по дворику университета, встретилась с задумчивым взглядом Маши. Посмотрела на неё с непониманием и моя соседка по комнате не выдержала. Дёргано отвернулась. В том, что она сделала вид, что ничего из ряда вон не происходило, я нашла подтверждение тому, что плохо разбиралась в людях. Будь на моём месте Маша, я давно бы бросилась ей на выручку. Обязательно сделала бы хоть что-нибудь, побежала куда угодно. Не оставила бы её в беде, а Маше же было важнее спасти собственную шкуру. Соседка отошла от меня и вместе с остальными студентами слилась в серое, залитое сумраком пятно. Затерявшись в нём, она исчезла, бросив меня на растерзание четвёрки. Разрешила им и дальше надо мной измываться. Унижать, пугать, доводить до безумного состояния. Такого, когда, не переставая, гадаешь, что с тобой. Кто-то подсыпал тебе наркотики? Ты медленно сходишь с ума? Не может ведь в реальной жизни такого твориться. Ситуация для фильма, для книги, но не для обычной и размеренно текущей жизни студентки первого курса.

— На город опустилась ночь, - прокомментировал сгущающиеся краски природы Илья и изменился в лице.

Красивые и правильные черты лица парня ожесточились. Превратились в звероподобные и вместе с лунным светом, падающим на него, выглядило это так, как будто я очутилась в фильме Гильермо дель Торо*.

— Давай, Князь. На колени её.

— Не вопрос, - беззаботно заявил Князев, что для него не вопрос поставить меня на колени.

С запозданием до меня дошло о чём скомандовал Илья и, что сейчас претворит в жизнь Князев. Я воспротивилась этому и задёргалась, что есть силы, но они были ничтожно малы. «На какие колени? Зачем им ставить меня на колени? Для чего?», - Бежали вопросы панической строкой в моей голове, но что-либо изменить и избежать этой участи, я не смогла. Сама по себе я маленького роста и худощавого телосложения. Как бы не желала иного, я была бессильна перед ним - двухметровым накаченным подлецом. Поймав меня как нечего делать, Князев вновь не позволил мне ни убежать, ни даже закричать.

— Пусть постоит на коленочках самая непугливая Мышка из всех, - поиздевался над тем, что я доказывала ему недавно, что не боюсь его.

Илья убрал с моих губ ладонь, но мне не хватило времени, чтобы закричать и позвать на помощь. Не мешкая, Князев переместил руку и пальцами впился в границу моего плеча и шеи. Заломив мне руку за спину, несильно, но пнул меня в спину коленом. Завалившись вперёд, я сложилась, как книжка, которую планировала сегодня почитать... Я планировала провести свой вечер именно так, за чтением и чашкой дешёвого, но, в принципе, неплохого чая. Предполагала ли я, проснувшись по утру, что вечером встану на колени перед одним "не человеком". Второй будет крепко меня держать, не давая подняться. А третий и четвёртый за этим следить, как за самым увлекательным матчем по футболу. Думаю, что я привела неплохое сравнение. По мне так все парни обожали футбол.

— Ути, Боженьки! - присел рядом со мной и Арс.

Третий же... Илья... Поднявшись, отошёл. Он получил, что ему было нужно - моё какое-никакое, но согласие на до сих остающуюся неизвестной для меня игру.

Поставив локти на бёдра, Арс сложил руки в замок:

— Она плачет. Гляньте-гляньте. Реально, плачет. Слёзки «кап-кап». Капают и бегут вниз-вниз, - ловил парень солёные капли одну за другой.

Играл... Рисовал на моём лице узор из слёз.

— Мило. Сердечко «тук, тук», слёзки «кап, кап», - сказал Князев.

Услышав его мерзкий для меня голос, я рванулась из «плена» с удвоенной силой, но...

— Т-ш-ш, Мышка... - громким ласковым шёпотом прошептал мне на ушко Князев. –... Ну, Мы-ышка. Ручку пожалеть не надо разве?! Не дёргайся.

4

Я стояла перед ним обнажённая. Ранимая... Не скрывая предвкушения, Князев улыбнулся мне и поднял упавший сарафан. Через него, всего мгновение незад, едва сдерживавшись, чтобы не прикрыться ладошками, я переступила. Предполагала, что Князев уберёт мою единственную защиту от его хищного взгляда, сарафан, куда-нибудь в недоступное мне место. Например, закинет наверх шкафа, чтобы мне было не дотянуться, однако я ошиблась. Как не желая оставить мне и призрачной возможности для побега, Демьян, непредсказуемо себя поведя, швырнул сарафан в камин. Огонь тут же жадно лизнул ткань, с вышитыми по подолу тёмными розами. Объял весь сарафан и, довольным шипением, поблагодарил Князева за подношение.

Безотрывно следя за игрой огня в камине, Демьян опустился в стоявшее рядом кресло. Одна его рука легла на подлокотник, вторая осталась на бедре. Волнуясь так, как никогда до, я подступала к ленивому, но остающимся опасным зверю. Дошла до него и он благосклонно разрешил мне опуститься вниз...на него. Пользуясь предоставленной возможностью, чувственным движением, огладя, крупная ладонь легла на мою голую поясницу. Начала вырисовывать по ней медленные прямые и не очень... Вообще-то любые линии, взбредающие Дёмке в голову. Они... От них... Я забывала про то, что я, как и любой живой человек, нуждалась в воздухе. Хватанув ртом незначительную порцию кислорода, я пугливо замерла перед моим личным демоном. Он был способен вытащить наружу все мои самые потаённые желания...даже те, о которых я и не догадывалась. Потому-то я боялась, как сдвинуться в сторону на миллиметр, так и сказать слово лишние... Любое - боялась. Простодушие полное, но во мне жила уверенность родом из суеверий. Я верила, что, если замереть и притвориться, что меня тут нет... Беда, в лице Демьяна Князева, способна обойти меня стороной.

Без явного интереса он провёл глазами по лучшему комплекту белья, что у меня имелся. От бюстгальтера, со ставшими мне казаться теперь смешными белыми кружочками, до трусиков. Вверх-вниз, вверх-вниз... Князев, как будто размышлял над тем: "А надо ли ЭТО ему вообще?" и "Нужна ли я ему?".

— Придя ко мне, на что ты вообще рассчитывала? - прервал гнетущую тишину Демьян и почесал бровь печаткой, что украшала костяшку его указательного пальца.

— Н-на…то…ч-что ты меня….з-защитишь...

Я дрожала, горела, всё моё тело словно прибывало в огне. Без права на спасение, я умирала оттого, что оседлала Демьяна... То есть... Сидела на нём самым непристойнейшим образом из всех возможных. Разведя ноги и соприкасаясь трусиками с ширинкой его брюк. Демьян же... Он держался спокойно... Таким образом, что я безоговорочно верила - ему безразлично. Верила, что без разницы на то, что на мне из одежды, лишь нижние бельё. Его, и правда, не волновало, что его руки на мне?... Вырисовывали по телу жалящие не только тело, но и душу узоры, или... Он лишь играл? Притворялся безучастным.

​​​— Защитить, - посмаковал на языке немного виски и, допив его одним мощным глотком, отшвырнул стакан назад.

Звук разбиваемого стекла. От испуга я смежила веки, но это не помогло мне в том, чтобы найти ответ на простой, казалось бы, вопрос... Где он? Почему я не знала ответа? Почему я тут? На меня не похоже. Я лучше бы умерла. Прибывая в агонии, незаслуженно прошла бы через все девять кругов ада. Вытерпела бы всю ту боль, что обрушилась на меня, но никогда не пришла бы сюда. К нему... Не пришла бы.

— Моя защита стоит дорого, Мышка, - провёл губами от моей щеки вверх.

Остановился лишь у виска и то для того, чтобы увести вторую ладонь по мне вниз... Вниз... Вниз... Я издала стон наслаждения от остроты его касаний там, где лишь он касался меня... Никого после... Не подпускала... Никого... Лишь он... Поёрзала, неосознанно так стараясь стать ближе к нему. Прекратить эту сладостную, мучительную пытку. Закончить её... Доёрзалась до того, что напоролось на желание Дёмы сосредоточением своей женственности*... Дыхание в лёгких сбилось вмиг. Сердце пустилось вскачь.

Насколько же он твёрдый... Напряжённый...

Приподнявшись на коленях Демьяна, я обвила правой рукой его плечи, чтобы удержаться и не слететь на пол, пальчиками же левой руки коснулась твёрдой выпуклости. Его брюки... Просторные, из не такого уж и плотного материала... Они дали мне, практически, в полной мере ощутить как член, находящийся уже в полной боевой готовности, толкнулся в мои пальцы. Глухо, отдавая мне в кожу вибрацию, Дёмка простонал чётко в мою шею, когда я, испытывая потребность в этом, приласкала его через материал брюк...

— Блять, Анют, - выдохнул сквозь зубы Дёма. – Что ты творишь со мной?! Откуда ты вообще такая взялась на мою голову?!

От запоздало пришедшего страха, я оцепенела, и лишь руки Демьяна на моей талии, вдавливающие меня в его неопадающее достоинство, остановили мой будущий побег. Помешали сосредоточиться... Мамочки! Мамочки! Мамочки! Я и сама не знала, что творила. Откуда во мне эта смелость взялась? Что со мной?! Что... Прерывая сумасшествие моих мыслей, Князев отодвинул уже влажное кружево трусиков в сторонку и проник в меня пальцами. Раздвинул нежные стеночки влагалища, так приятно, что я не смогла подавить очередной стон... В лоне закололо, дыхание стало обрывчатым, но преступно поспешно жадные пальцы вернулись назад. Я с протестом замычала и, не отдавая себе отчёта в том, что творила, сделав бёдрами восьмёрку, уже сама насадилась на умелые, немного грубоватые пальцы Демьяна. Вырвала этим смелым движением из его груди выдох, закончившийся хрипом-мучением.

— Дём, пожалуйста... Пожалуйста... - умоляла я его, смотря в жалящие меня похотью глаза.

Между ног пульсировало... Требовало большего...

Спустя несколько секунд, в которые его грудная клетка не переставала тяжело вздыматься, Князев шокированно простонал моё имя и, надавив мне на поясницу, притянул к себе. Ухватившись за него, чтобы не упасть... Я почувствовала, как языком он провёл влажную дорожку, начинающуюся от моей ключицы и заканчивающуюся на границе подбородка и шеи. Царапнув зубами нежную кожу, тут же зализал место укуса, ведя себя хуже дикого животного. Я хотела отстраниться, но, когда планировала это сделать, Дёма недовольно уркнул, словно разобиженная пума, и куснул меня уже основательнее. Было не больно...скорее, обидно. Однако обида исчезла бесследно, а на её месте появилось смущение, когда, прижавшись правой щекой к моей груди, он проказливо на меня снизу вверх посмотрел.

5

Как гласил известный лозунг, перековеркавший слова Карла Маркса: «Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.». И я была не против себя спасти, очень даже «за», но, имея ноль идей, мало поборешься с перипетиями судьбы. В голове у меня было такое ощущение, будто из неё откачали все здравые идеи, оставив в ней одни тупые или те, которые в перспективе унизили бы меня. Чем, к примеру, мне помогло бы позвать на помощь? Ничем. Кто в глухой чаще услышал бы меня? Допустим, могли волки. Волки тут водились? Не уверена, всё-таки рядом с чащей находился университет и полный абсурд, чтобы администрация спокойно относилась к бродящим поблизости хищникам. Но я ни в чём больше не была уверена. Что если это такой хитрый план ректора? Пусть нас всех сожрут, а он поимел бы с этого какую-нибудь выгоду. Какую именно - мне пока не придумывалось, но...да. Волки вполне могли тут водиться и навряд ли волк сожрал бы первого Князева. С моим везением на закуску первой пошла бы я и пока волк меня ел, остальные, спасая жизни, убегали бы. Подводя итог моим умозаключениям, крик - не выход. Слёзы - есть и такая идея. Хорошо... А они чем помогут? Ничем. А больше нет у меня способов борьбы с теми, кто заведомо сильнее. Мне показать "прекрасным" кунг-фу, от которого они умерли бы со смеху? Могу... Нет... Переоценила собственные же возможности. Стяжки, впившиеся мне в кожу, когда я покрутила запястьями, напомнили о том, что я связана.

Неожиданно к моему правому уху склонился блондин... Арс.

— Предложи обмен, - подсказал волнующим шёпотом.

Я не успела отреагировать даже незначительно, а на мои плечи уже легла вкуснопахнущая дорогим парфюмом куртка. Подняв голову, я хотела спросить: "Какой обмен?" и "Кому мне его предлагать?", да только Арс уже притворился, что он ничего не говорил и рот у меня захлопнулся автоматически. Светловолосый мажор, некий "Арс" увидел, что я дрожала от холода и отдал мне свою куртку. В этом парне нормально уживалось и сострадание, и жестокость зверя?

Я ничего не понимала. Меня разыгрывают? Где тогда камеры? Через пару минут из кустов выпрыгнут те, кто нас всё это время снимал, и засмеются? Скажут, что это у них юмор такой своеобразный? Типа посвящения? Пройдёшь его и ты принят в университет?

— Обменяй жизнь подруги на что-то ценное для тебя, - пояснил мне за Арса Илья.

Когда же я поискала глазами Арса, увидела, что он стоял сбоку от меня и немного впереди. Остановив взгляд на одной точке в пространстве, был как не с нами - о чём-то сосредоточенно думал. Стоял в своих светло-синих джинсах, белой-белой футболке и, притворившись глухонемым, размышлял. В сумраке дворика Арс был единственным белым пятном. Или... Мне так только казалось?

Я отвернулась от светловолосого мажора и резко вспомнила о том, что было сейчас самым важным. Посмотрела туда, где примерно запомнила был столб и привязанная к нему Маша... Кровь в жилах заледенела, когда я увидела, что наконечник иглы находился уже в опасной близости от сонной артерии девушки.

— Князев, - заорала.

Не выдержала. Сдалась. Проиграла.

— Обмен. Обмен. Слышишь меня? - задёргалась в путах я. – Обмен. Отойди от Маши. Ты... Больной на всю голову. Психованный. Психопат. Чокнут...

— Нехорошо оскорблять людей, Мышь, - глянул на меня с осуждением Князев.

У меня даже рот приоткрылся от возмущения. Кто тут должен смотреть осуждающе, так это я, а никак не Князев. Уж точно не он.

— Я тебя оскорблял? Нет... Обмен, так обмен. Я согласен.

Поведя широкими плечами, Князев вытянул иглу. Маша же... От страха дышала слабо-слабо. Господи... Бедная.

Он подошёл ко мне... Приблизился почти что вплотную, непонятно чего этим добиваясь.

— Что ты хочешь мне предложить? - поинтересовался небрежно.

Я отодвинулась от него настолько дальше, насколько было возможным. Стало нервировать, что он стоял в шагах двух, максимум трёх. Однако перестаравшись, я начала заваливаться назад. Арс словил меня и не дал упасть стулу и вместе с ним и мне, но и Князев без дела не стоял. Схватил спинку стула и рванул на себя её, а вместе с ней и меня. Хорошо зная, что, лишь пожелай Демьян, и наши лица окажутся близко друг к другу, я сильно-сильно зажмурилась... Даже во сне я с трудом выдерживала Князева на таком миллиметровом расстоянии от себя. Чего уж говорить о реальности?!

— Я предлагала обмен не тебе, Князев, - сказала, ударив наугад.

Надеялась, что поняла... Немного вникла в суть... Ладно. Ничего я не поняла. Чисто взяла Князева на понт и так же желание выбраться живой и спасти вместе с собой и Машу, сыграло не последнюю роль в принятие решения.

— А кому? - с угрозой переспросил у меня Демьян и вскочил с корточек, на которых сидел, чтобы...

Мне шею поберечь?

Скорее всего, нет, конечно. Причина была в ином - возможно, привычка у него такая.

Повторно я сравнила себя с Князевым. Он был таким высоченным, что мне в любом случае требовалось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза, а не куда-то в район груди. Сидела ли я или стояла - разницы не было никакой. На одном уровне мы с Князевым окажемся лишь тогда, когда я встану на табурет. Да и то ещё не факт, что табуретка поможет.

— Вы ей правила шепнули по секрету? - сурово спросил у своих друзей Демьян.

Из них стало некомфортно лишь рыжему и третьему парню - Илье. Арс Князева проигнорировал, так как ему было больше по душе смотреть на меня, чем что-либо кому-либо доказывать. Я опустила голову, не выдержав прямого взгляда Арса, и... С удивлением посмотрела на свои штаны.

Кто меня одевал? Почему я не в сарафане? В нём я точно помню, что засыпала, натянув в полубреду. С ночнушкой перепутала.

Кто тогда одел меня в штаны и кофту? Они, домашние и для незапланированной прогулки подходили намного лучше, чем, разумеется, сарафан, но...

Кто же из четвёрки побеспокоился о моём здоровье?

И кто перекрыл заботу одного обо мне тем, что вылил на меня валяющееся в метре от нас ведро воды?

6

АНЯ.

Я находилась на остановке, сидела примыкающей к ней лавочке и рыдала в душе. Напряжение давило на меня отовсюду. Вроде бы я и была на открытом пространстве, ветер обдувал и остужал пухнущую от тяжёлый мыслей голову, но впечатление у меня создавалась такое, будто я нахожусь в замкнутом лифте и он застрял между этажей, да и ещё помимо того, что застрял. Висит на одном тросе и скоро рухнет вниз. Успею? Не успею? Они узнали, что я сбежала из универа?... Что покинула его с концами. Не должны были узнать, я поспешно собралась и ещё поспешнее прибежала, приехала к остановке. Добралась за семь с половиной минут. Да, я считала.

Мне повезло, и во время моего забега мимо меня проезжала серебристая новенькая машина. «Она»-то и предложила подбросить меня до остановки.

По всей видимости, «машину» поразило чего это по краю дороги девушка несётся куда-то прямо, как лошадь Пржевальского.

Скок, прыг, скок. Только и знай скачет, не ленится.

Со стороны я выглядела смешно, это точно, но мне как-то всю дорогу не до смеха было. Моя жизнь на то-о-онюсеньком волосочке висела, тут не до того как я выгляжу.

Известная всем истина, что садиться в машину к незнакомцу - опасное мероприятие, но я пустила ситуацию на соматёк. Не походила женщина почтенного возраста на ту, кто расчленит меня и выкинет в овраг. И Мария Васильевна, так мне представилась старушка, божий одуванчик, правда оказалась милым и добрым человеком. Она всю дорогу неустанно рассказывала мне о том, что приехала к университету Родиона Кёнинга, чтобы навестить внука, но, к сожалению, встретиться у неё с ним не получилось. Пропал куда-то внук.

Я посочувствовала всем чем только можно - голосом, выражением лица, интонацией, словами - и посоветовала Марии Васильевне приехать через денёк-два, тогда, когда начнётся учёба.

Шанса разминуться с внуком у женщины в учебную пору не будет, только, если внук от бабушки не прячется. Не скрывается, значит, бабушка выцепит его где-нибудь.

Мария Васильевна, немного ободрившаяся из-за моих слов, повернула, и притормозила у остановки. Поспешно забрав вещи с заднего сиденья, я вывалилась из машины и обежала её, чтобы встать около окна водителя.

— Спасибо, Мария Васильевна, - поблагодарила я её, наблюдающую за мной с лёгким налётом доброй насмешки.

Я насмешила Марию Васильевну тем, что мельтешу? Но мельтешила я, потому что не люблю задерживать людей.

У Марии Васильевны свои заботы, навряд ли ей понравится возиться со мной и ждать пока я соберусь с мыслями и выйду не спеша

— Тебе, детка, спасибо, - поблагодарила меня и Мария Васильевна...

За что она...?

— Какая ты хорошая девочка, моему бы внучку такую. Познакомить тебя с ним?

— Э-э-э. Й-а. Й...а...

Мария Васильевна поразилась и не поняла, что со мной. Увидев отразившееся на морщинистом лице удивление, я захлопнула рот. Для верности закрыла его даже ладонью.

Что за ослиха из меня рвётся наружу? Стыд какой.

— Про...стите, Мария Васильевна. У меня это...парень...есть.

— Да?

— Да, - соврала я на честном глазу.

— Да... Чего это я? Такая девочка, - провела женщина сверху-вниз воображаемую линию ручкой, как бы подразумевая, что перед ней не простая девочка стоит, то бишь я, а по меньшей мере сама мисс Вселенная.

Засмущавшись, я чуть было не махнула рукой.

Вовремя себя остановила и не махнула, и сообразила не ляпнуть далёкое от умного: «Ой, да что вы, я такая обычная. Готовить не умею, бывает, по ночам храплю и не люблю веселье. Какому парню будет со мной, книжным червём, классно?».

— От парней у тебя, наверное, отбоя нет, Анечка?

Мария Васильевна прямо в точку попала... Как в шар ясновидященский глянула. Эх.

Грустно шмыгнув носом, я загадочно уперев взгляд перед собой, квёло выдавила:

— Эк-хе. Что-то типа того.

— Хорошо, хорошо, детка. Напирать не буду. Обойдётся внучёк мой. Не заслужил знакомства с тобой. Он мальчик, знаешь, какой... - женщина замялась, подбирая подходящее слово.

Подобрала:

—... Непослушный. Не надо оно тебе. Глупость я сказала про знакомство.

Кто его знает?!...

Может и не глупость. Я и не прочь, быть может, познакомиться с внуком Марии Васильевны, но мне бы для начала оправиться от предыдущих четырёх знакомств.

Хватило мне на всю оставшуюся жизнь знакомств с парнями.

Напоследок Мария Васильевна своевременно пожелала мне удачи. Удача мне пригодится, промелькнуло у меня в голове. Покивав, я произнесла вежливое: «Спасибо!». Махнув мне на прощание ручкой, в кружевной белой перчаточке-митинке, пожилая женщина поехала куда-то там... Уехала...всё. Да. Скрылась из виду.

Перестав стоять и смотреть вслед машине, что исчезла и больше не вернётся, я дошла до лавки. Присела на неё и стала ждать прихода электрички. Прошла минута, вторая, а электричка всё никак не едет и не едет. Мои нервы натягивались и обещали мне, что в скором времени они лопнут, если я не перестану их нервировать, но... Что я могла поделать?! Не шла электрика и хоть ты тресни.

Покусав большой палец, выдыхаю. Ловлю себя на старой привычке, грызть ногти, и так справляться со стрессом, и опускаю руки на джинсы. Выстукиваю по ним дробь. Да что-ж такое?! Угомонившись, провожу молнию рюкзака по кругу. Залезаю в него чуть ли не с головой. Когда я убегала, из комнаты я забрала лишь рюкзак. Нет - вру. Дополнительно ещё прихватила с собой и спортивную сумку. Ту самую, с которой всё началось, которую мне собрала, как я теперь поняла, добрая и желающая мне лишь добра Маша, и ту, что я так и не разобрала. Было как-то безразлично на оставленные в универе половину вещей. Деньги заработаются, новые вещи я себе когда-нибудь позволить смогу, а вот, если "прекрасные" меня найдут, поймают, схватят…страшно даже всего-то дать волю моему живому воображению и представить на что они способны. С одной стороны, мне было интересно узнать кто они, почему они так свободны, и почему они позволяют себе игры со смертью, с другой стороны - спасибо. Проживу я и без ответов на вопросы, которые будут стоить мне моей драгоценной жизни.

7

"Сколько же надо наплести, чтобы сплести интригу."

Владимир Леонтьевич Гавеля, из книги «Отзвуки житейской мудрости»

— Интересно... - услышала я вдумчивое, но должным образом не отреагировала.

Опустила телефон к себе на колени... "Господи, что я натворила?! Дура! Ты - дура, Аня! Клиническая идиотка!", - кляну себя на чём свет стоит. Зачем я наобещала Ване кучу всего?! Пообещала что сестра его защитит, что я скоро приеду, что заберу его. Но куда я его заберу? Я не получила ответа из школы-пансиона и не знаю когда его получу и получу ли вообще. «Э.Д.Э.М.», так сокращённо называлась школа, переводом Вани в которую я занималась, был глух и слеп ко мне. Администрация школы убеждала меня в том, что нужно немного подождать, и я ждала. Терпеливо. Не зная долго ли смогу тратить время на бесполезное и не приносящее никаких плодов ожидание. Чем обернулось то, что я задавила в себе сомнения и оставила Ваню с тётей Светой?!... Уму непостижимо.

Злость на подругу бабушки опять взяла надо мной верх, но я вдыхаю, выдыхаю и пробую совладать с эмоциями. Похоже лучшим вариантом для меня будет, поступить в университет в следующем году. Пока же, займусь будущим брата. Помогу ему все чем смогу. Ванечке необходимо кучу всего, а я не сумею одновременно и работать, и учиться, и вот ещё от четверых придурков бегать.

Смотрю в окно, на стремительно пролетающий лес, и не знаю, что мне делать. Заплакать? Истерично рассмеяться испытаниям, что после смерти бабули свалились мне на голову? Мало мне в причёске седых волос, которых прибавило усыновление Вани, так вдогонку ко всему, в скором будущем, нам предстоит жить с братом на вокзале. Как мне будет правильно поступить? Вернуться в деревню? Но... Куда? Дома у меня никого, кто бы мог мне помочь, и того дома - нет. Его снесли и поставили на место старого, покосившегося домика, в котором я прожила всю свою жизнь, продовольственный магазин.

Высокооплачиваемой работы в деревне также не найти. Как я буду оплачивать свои счета? Съём жилья, коммунальные и прочее из нужного человеку? Мне с братом к Зое Михайловне заявиться? Учительница примет нас, без вопросов, но Ванечка шумный и энергичный. У моей классной голова разболится в первый же час рядом с моим неуправляемым братишкой. С ним тяжело и мне справляться, что говорить о старенькой учительнице. И деньги с продажи нашего дома я поделила и прикинула на каждый триместр обучения Вани. Оставила их как неприкосновенный запас. До восьмого-девятого класса брата, должно хватить, потом я решила, что что-нибудь придумаю, но после открывшихся подробностей... Ни за что не оставлю ребёнка с тётей Светой!

Помоги мне, Господи, спокойно забрать брата и не накинуться на неё с топором, вбитым в пень у её дома. Любит дрова колоть садюга эта, в женском обличии. Мёрзнет постоянно... Жаба противная.

"Спокойно... Спокойно, Аня...". Нельзя поддаваться эмоциям. Лучше мне сосредоточиться и подумать о том куда я заберу Ванечку.

Заняться поиском квартиры вот уже? От него, поиска, останавливает лишь то, что жильё в Москве столько стоит, что я за полгода все деньги вырученные от дома потрачу. Это без учёта трат на ЖКХа и еду для нас с братом. Что тогда остаётся? Какой выход будет лучшим для нас обоих? Мне наниматься опять работать вахтёршей в школе, в которой я проучилась всю жизнь, Ваню же... В детский дом?

Нет, нет...

Нет.

Нет.

Ни за что.

Секундная слабость.

Я не контролирую мысли, поэтому и вышло подумать бред, но это не значит, что я верну Ваню в детдом. После смерти бабули брату целый месяц пришлось жить в детском доме. Его же сестра в это время носилась с выпученными глазами от кабинета к кабинету.

Впервые я столкнулась со взрослой жизнью тогда. Год назад меня, как будто планомерно пытались свести с ума. Никто из работников органов опеки не шёл мне навстречу. Они все стояли на том, что я не сумею позаботиться о брате. И неважно, что я ответственно принесла все справки, что собрала все документы, что устроилась на официальную работу. Ответ мне был во всех случаях один: «В усыновлении отказано!». По ночам я плакала в подушку, утром, умирая от морального и физического истощения, шла на работу, вечером - на подработку в магазин, а ночью ломала голову над тем, что можно сделать помимо того, что я уже сделала. Глупо. Тупо. Кому скажи, надо мной посмеялись бы все, но в минуты отчаяния человек обращается либо к Богу, либо к выпивке. Помня до чего горячительное довело маму, я решительно отмела идею напиться. Не возьму в рот и капли алкоголя даже для того, чтобы забыть обо всех трудностях на час, на два, даже на целый день. Гены у меня ужасные. В нашей семье спился и мой дедушка, и брат дедушки, и моя мама. Как бы не было тяжело, мне нельзя притрагиваться к алкоголю. Ване я не помогу, если загнусь где-нибудь под забором. Так вот у меня и остался один иррациональный и далёкий от понимания многих выход... Храм.

Послушав тётеньку, занимающуюся вопросом усыновления, я воспылала надеждой. Немного вылезла из пучины отчаяния. Работница органов опеки пожалела меня и направила попробовать в последний раз. "Если не получится и в этот раз... Прости, Аня, но пытаться снова - бесполезно. Ты потратишь все нервы, здоровье и не дашь брату сепарироваться от тебя. Не выйдет и с моей помощью - позволь брату счастливо жить в новой семье. Он будет и без тебя счастлив, Аннушка. Что даст ему вчерашняя выпускница школы? Подумай, подумай. Бьёшься ли ты ради него или ради своего эгоизма и нежелания оставаться одной.»,- сказала мне Нина Николаевна.

Женщина средних лет, в сером костюме, серых туфлях и очках, скрывающих взгляд полного безразличия ко всему. Я скрипнула зубами и благо словила себя на том, чтобы огрызнуться. Не огрызнулась.

Работница органов опеки даже и не поняла, что я готова заорать на неё из-за того, что она не понимает. Женщина, у которой душа суше, чем сухари, которые любила сушить моя бабушка в печке, увлечённо забила ногтями-когтями по клавиатуре компьютера. А я лишь стояла, смотрела на то как принтер распечатывает золотой для меня лист и дышала по специальной методике, помогающей справляться со злостью. Как эта... «Умная» женщина не понимает, что брат - мой самый близкий человек на всём белом свете. Я пойду ради него на всё. Какая другая семья? Как у Нины Николаевны и язык повернулся сказать мне такое... Чтобы я сдалась и позволила усыновить брата неизвестно кому? Никогда. Ни за что...