Сын мэра. Сердце на кону

Глава 1

Жутко опаздываю, влетаю в корпус нашего университета. На автомате машу рукой тем, кого вижу и узнаю. В руках болтается ведерко с краской и новые кисти. Учитывая, что я состою в профкоме, я должна быть примером. Но сегодня день не задался с самого начала.

— Эй, Эля! — слышу, как окликает меня коллега по количеству внеурочных часов на учебе.

— Привет, Кать, очень опаздываю! — кричу ей, не сбавляя шаг: — Простите, извините, — толкаюсь среди тех, кто с улыбками следует на выход.

— Зайди потом в деканат! — утопает её голос в гаме от студентов.

Выдыхаю, но с новыми силами ускоряюсь в сторону спортивного зала.

Наверное, надо было отказаться, но Васильев так настаивал, что я не могла отказать. К тому же, это будут баллы к моему зачёту. По крайней мере, Святослав Петрович именно это обещал, если я помогу покрасить стены в спортзале.

Летняя пора уже наступила, потому хотят подготовить перед сентябрём, чтобы не начинать эту котовасию в августе. И всё бы ничего, если бы студентам не нужно было готовиться к летней сессии.

Надеюсь, что я хотя бы не одна буду отделочником сегодня. Иначе, это может обернуться катастрофой. Не могу сказать, что я сильна в малярных работах.

По части математических расчетов и того количества краски, которое может потребоваться на ту или иную площадь — пожалуйста.

Ладно, справлюсь. Что там сложного? Раз мазнул, два мазнул, потом макнул и снова мазнул.

Сворачиваю в сторону от аудиторий и несусь к раздевалкам. Уж не знаю, какую группу там собрал наш Васильев, но чего не сделаешь ради зачёта, особенно если со спортом ты на вы.

Пробежаться-то трусцой — легко, но нормативы по времени, дистанции, а ещё, не дай бог, всякие канаты, подтягивания и прочее. Нет уж, это явно не моё.

Да и будем честны, для чего мне подтягивания? Когда я поступлю на стажировку в какую-нибудь крупную финансовую корпорацию, то мне там не подтягиваться нужно будет, а головой думать.

Вообще, мой план на будущее намечен ещё пару-тройку лет назад.

Школа с отличием, далее финансово-экономический университет, факультет финансов и кредита, который даст мне неплохой буст для дальнейшей карьеры. После, я разошлю своё резюме в несколько выбранных фирм. Пока я только мониторю и отслеживаю их положение, в связи с тем, что всё довольно резко меняется в мире. Однако, пара-тройка престижных у меня уже на глазу есть.

После стажировки я, надеюсь, застолбиться подольше в одной из них, дорасти до менеджера среднего звена в ближайший год, а потом уже метить в высшую лигу.

Безусловно, не будет так легко, как это выстраивается в моём плане, но и я не из тех, кто готов сдаться.

С самого детства мама мне говорила, что надо учиться, надо быть лучше. Помню, как ругала за четвёрки и пугала тем, что я стану продавцом в магазине, как она. Впрочем, сейчас это я тоже слышу, но гораздо реже, потому что стараюсь наперед.

— Всем привет, я Эля, — влетаю в раздевалку и замечаю не слишком восторженные лица остальных студентов.

Поджимаю губы и ищу место у свободного шкафчика. Свои собственные мысли и планы оставляю на потом, потому что сейчас это явно не то, о чём я должна думать.

Натягиваю на свою футболку кофту, которую специально взяла, потому что не жалко. А джинсы оставляю, лишь повязываю фартук сверху. Темно-русые волосы в высокий хвост, только не подумала об отросшей челке, но ладно, придётся потерпеть. Обычно всегда с собой заколка, но как на зло, только не сегодня.

Беру ведерко краски и кисти, купленные специально по просьбе председателя профкома. Бросаю взгляд на лениво сидящих студентов, что явно не торопятся выходить отсюда.

Но хмыкнув, не лезу.

Выхожу в спортзал, там пока ещё тоже тишина и пустота. Правда, от стен уже предусмотрительно отодвинуты скамейки. Оставляю в середине зала принадлежности и иду на поиски нашего Васильева.

— Кто бы сомневался, что ты будешь первой, Демидова… — в этот момент подскакиваю от его голоса за спиной, — Но благодарен, благодарен, — кивает он.

— Здравствуйте, Святослав Петрович.

— Ну давай, — чешет он затылок, — Ты тогда начинай от той дальней стены, — указывает он пальцем, — На участок по двое, так что не ужасайся объёмам, — он вовремя это говорит, потому что стена-то бесконечно длинная.

А ещё непонятно, как красить…

— А в высоту…

— Разметка на стене есть по всему периметру, — кивает он, уже разворачиваясь на выход в свою каморку.

Остаюсь совершенно одна, немного в замешательстве и легкой панике. Но делать нечего, я дала слово. И по существу, зачёт мне очень кстати.

Бреду в сторону указанного места, схватив одну кисть и ведерко. Проверяю разметку на всякий случай, и действительно вижу линию.

Хорошо, хоть наушники взяла, потому что включаю на телефоне свой плейлист и пытаюсь открыть краску.

Это, конечно, та ещё задачка, потому что это ведро абсолютно не поддаётся.

Пока я борюсь с краской, вдруг чувствую запах сигарет. Отрываюсь от дела, принюхиваюсь в попытке найти источник, ведь пожарная сигнализация сработает.

Кто тут такой умный нашёлся?!

Оборачиваюсь назад, а на матах, что сложены в углу, вальяжно расселся какой-то парень в кожаной куртке. Явно не местный…в смысле не студент.

Хмурюсь, снимая наушники.

— Ты не знаешь правила? Потуши сигарету, — озвучиваю я ему, на что он лениво ведёт головой и вскидывает свою тёмную бровь.

Дорогие читатели!❤️
Приветствую вас в своей новой молодежной истории в рамках литмоба "Спор на любовь"

Впереди у нас:

Властный нахал со своими демонами

Отличница, в генах которой борьба за справедливость

Противостояние характеров

Один спор

Сумасшедшие чувства и первая любовь

Глава 2

Вместо того чтобы отреагировать, он демонстративно только поглубже затягивается, глядя на меня, и выдувает столп дыма в воздух.

Нервно озираюсь в поисках датчиков и уже хочу оставить кисть, как он вдруг подает свой голос:

— Ты работай, работай, — усмехается он, устраиваясь поудобнее, — я посмотрю.

От его нахальства и своего негодования чувствую, как щеки наливаются красным.

— Ты вообще кто такой?! — откровенно сказать, такое я впервые встречаю в стенах нашего вуза.

Он как будто немного старше, или это из-за щетины на его лице? Не знаю. Какой-то весь слишком… Не похож он на студента, может, конечно, он уже заканчивает.

Я таких называю ни гроша за спиной, и вопрос точно не в их финансовом положении. С этим, учитывая его модный вид и явно брендовые вещи, я думаю, всё как раз в порядке.

Там как-будто в человеке пусто. Как стакан, который невозможно наполнить. Это, кстати, тоже чувствуется за версту. Взгляд выдаёт этого мажора. Пустота и темнота в глазах.

— Тебе необязательно знать, Гномик, — отвечает он и всё ещё курит же.

— Перестань курить здесь! Это запрещено, пожарная…

— Слышишь, ты вот там видишь штуку? — указывает лениво он пальцем, а я оборачиваюсь, пытаясь понять, куда он тычет: — Вон, с деревянной ручкой, — кисть называется. Ты красила ей молча, продолжай в том же духе. А мне мозги не делай, я спать хочу.

Ошарашенно перевожу на него взгляд, замечая, как он тушит сигарету пальцами. А затем, и вовсе, укладывается поудобнее, закидывая руки под голову, и реально закрывает глаза.

Что за несносный придурок?!

Надо сказать Васильеву. Только я об этом думаю и хочу пригрозить мерзавцу, как наш преподаватель сам появляется в зале и видит эту картину маслом.

Качает головой, двигаясь к нам ближе, а я с ехидной улыбкой скрещиваю свои руки и жду, что сейчас этому нахалу точно не поздоровится.

— Господин Зверев, — парень даже будто не реагирует на слова преподавателя.

Глаза так точно не открывает.

— Господин Васильев. Давно не виделись.

— Хотите ещё добавить часов для общественных работ? — выдает наш Святослав Петрович, а я вслушиваюсь в слова.

Так не зря я сразу почувствовала, что с ним что-то не так.

— Всенепременно, — выдает этот парень, так и отдыхая на матах: — Это же какая разгрузка для мозгов…

На месте Васильева я бы уже вышвырнула его, если честно. Уж лучше одной, чем с таким «напарником».

— Демидова, ты работай, не стой, — озвучивает мне наш физрук, на что я даже рот от удивления приоткрываю.

Не сказать, что я яростный борец за справедливость. Но нет, тут это совершенно точно дискриминация. Правда, я ещё не знаю по какому признаку.

— Святослав Петрович, если я одна буду красить этот объем, — начинаю я, но одним взглядом Васильев буквально заставляет меня замолкнуть.

Да кто, черт возьми, этот обнаглевший высокомерный нахал в кожанке?!

Поворачиваюсь вновь на него и вижу на его лице ухмылку и то, как он приподнялся на локтях.

Внутри растёт негодование такой силы, что я пытаюсь помочь себе дыхательной практикой, да только у меня ничего не выходит. Прямо раздражает. Одним своим присутствием и тем, что качает кислород.

Васильев подходит к нему ближе и о чём-то тихо говорит. Я же резко вставляю наушники в уши и хватаю кисть.

Из-за таких мажоров, как этот, нам обычным студентам всё сложнее пробиться куда-то, а эти, ничего не делая, только и могут, что строить из себя королей этой жизни.

Не замечаю, как остаюсь одна у своего участка, а остальные студенты подтягиваются гораздо, гораздо позже. И определённо без энтузиазма.

Этого гада я больше не вижу и очень надеюсь, что завтра это повторится. Потому что мне действительно проще самой в таком случае.

Но, закончив через пару часов один отрезок, я всё же заглядываю в каморку к Васильеву.

— Можно? — аккуратно стучусь я.

— Проходи, Эля, — в кабинете, заставленном инвентарём, Васильев что-то печатает в компьютере.

— У меня вопрос, — начинаю я.

А преподаватель отвлекается от своих дел.

— Касаемо того парня? — устало он спрашивает, и я киваю.

— Придётся потерпеть, у него отбывание общественных работ за повреждённые ворота университета, — объясняет он мне, а я, раскрыв рот, слушаю: — Въехал на своём джипе и помял металл, вот суд и назначил.

— Эм, но он же ничего не делает… — резонно я замечаю, а Васильев усмехается.

— Такие, как он, Демидова, и не станут делать. Его отец — мэр.

Вот теперь я ошарашенно открываю рот, и пазл сходится. Понимаю, что мне не избежать ни его присутствия, ни того, что я крашу одна.

Как замороженная, киваю преподавателю и выхожу из его кабинета.

Весёлые денёчки в преддверии сессии с нахальным мажором мне обеспечены именно тогда, когда я должна сосредоточиться абсолютно не на этом.

Покидаю университет, чтобы пойти на остановку и дожидаться своего автобуса. Мама будет наверняка поздно с работы, а у меня ещё куча дел.

Нужно подготовиться к завтрашнему тесту. Хотя, я вроде бы всё уже знаю, но лишний раз себя проверить всё же стоит.

Когда подхожу к воротам, бросаю на них взгляд, но они выглядят как всегда. Хоть я и припоминаю время, когда вместо ворот был просто проём.

Видимо, снес их этот мерзавец капитально.

Поправив сумку, иду и корю себя за то, что так много времени уделяю этой персоне. Правда, внешне его явно наградили, забыли про остальное, а этим поощрили.

Темная шевелюра, чуть непослушная на макушке, заметная щетина, тяжелый взгляд. Все, как любят девчонки, интересующиеся плохими парнями, как в фильмах. А с этой особью мужского пола, несмотря на его положение благодаря семье, ассоциация именно такая.

Оказавшись на тротуаре вне территории вуза, слышу громкие басы, что раздаются откуда-то неподалёку. Бросив мимолетный взгляд в сторону через дорогу, всё становится понятно.

Глава 3

Прожигаем друг друга взглядами.

Он стоит слишком близко, а я слишком взвинчена таким его беспардонным и невоспитанным поведением.

Вокруг валяются его деньги, на которые ему явно плевать. Правда, моя натура всё же готова взять их и собрать, но не потому, что я хочу их взять, а потому что наверняка его отец ради них трудился не покладая рук. И только это отродье не придаёт ценности ничему, кроме себя. Это даже в глазах его читается.

Вблизи заметны несколько шрамов на лбу и один у уха с правой стороны. Спокойствием уважаемый явно обделён, судя по всему.

— Ты много на себя берёшь, Гномик, — тянет он опасно.

Вкрадчиво, даже не моргая своими чёрными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Повыше поднимаю подбородок.

— Оставь меня в покое, — говорю я с притворной улыбкой и хочу его обойти, только он снова ловит мою руку и дёргает на себя.

— Теперь уже нет. — цедит в ухо: — Покоя тебе не будет...

После он отпускает меня и стремительно уходит к своим дружкам. Ошарашенно стою, наблюдая то, как он запрыгивает в машину и снова включив громкую музыку, газует с места со своей компанией.

На асфальте уже явно не хватает несколько купюр, потому что прохожие смотрят с интересом. Я поднимаю оставшиеся и аккуратно складываю их, чтобы завтра отдать. А точнее, передать через нашего Васильева. Разговаривать с этим типом я определённо больше не намерена.

Подхожу к остановке, переваривая то, что было только что. Я не могу сказать, что к кому-то плохо отношусь. У каждого есть свои причины вести себя по-свински. Или отсутствие воспитания, или жизнь в таких условиях. Или желание получить внимание. И только вот у таких, как он, для меня загадка, почему всегда, практически в каждой богатой семье находится белая ворона.

Не то чтобы я была знакома со многими, но как не услышишь, то дети знаменитостей или бизнесменов творят полную дичь, считая, что останутся безнаказанными. И это правда удивляет. Разве не сто́ит радоваться, что у тебя всё лучшее? Есть возможность смотреть на мир, изучать новое, пробовать. Блин, да открыта любая дорога…

Но так, наверное, мыслят подобные мне, которые живут на окраине в старенькой квартирке, и радуются новому чехлу на старенький телефон.

Наконец, замечаю, что едет мой автобус и вымотанная, к сожалению, не покраской стен спортивного зала, а общением с одним богатеньким хулиганом, я сажусь в него. Знаю, что потом в любом случае встану, потому что неподалёку рынок, и в это время милые бабульки возвращаются с него, распродав свои натуральные продукты.

Пока смотрю в окно, мозг всё ещё не может отойти от встречи и этим ненужным знакомством. Если убрать его характер, то парень определённо мог быть актёром или спортсменом. Не знаю.

Хотя в его-то положении наверняка, что он захочет, то и будет. О чём это я.

Перед глазами до сих пор эта модная стрижка, как любят все мажоры. Вопиющая наглость и высокомерие. Длинные ресницы, которым наверняка завидует каждая девушка, стильная одежда, дорогие часы.

На него ведутся все, я просто уверена. Только, кроме таких, как я.

Однако, как мне и показалось в первую секунду нашего общения в зале — это пустой стакан, который невозможно ничем наполнить. И увы, даже если ты сильно этого захочешь, я крайне сомневаюсь, что это возможно.

Может, и не стоит так сильно судить, может есть всё же что-то за этой оболочкой, но очень я сомневаюсь. Да и это всего лишь мои, никому ненужные доводы и наблюдения.

Слышу, как в сумке вибрирует телефон, и лезу за ним.

Это Катя.

Блин, она же просила зайти в деканат.

— Кать, я уже уехала, про деканат совсем из головы вылетело? — тут же говорю ей, даже без приветствия.

Поправляю лямку сумки и жду её реакции. Замечаю, что как раз входят те вышеупомянутые бабульки, и встаю с сидения, протискиваясь в середину автобуса.

— Я не поэтому звоню, — отвечает она: — Мы завтра после теста идём в ресторан недалеко от универа, заодно обсудим предстоящую экономику, ты как? — в её голосе заражающий энтузиазм, но я не уверена.

— Я пока не знаю, у меня же ещё подработка, — сокрушённо выдаю: — Давай я завтра отвечу, идёт?

— Мы были бы тебе рады, тогда жду твоей резолюции, — она резко прощается и отключается, а я вздыхаю.

На самом деле, да, у меня подработка, я помогаю в небольшом цветочном магазинчике недалеко от дома. Это единственное место, куда меня взяли с плавающим графиком. И оно позволяет иметь хоть немного своих денег на расходы.

Понятное дело, что этим летом всё изменится, потому как мне нужно будет идти по профилю, да и я предупреждала Инну — хозяйку цветочной лавки, что я с ней скоро расстанусь.

Но, если честно, мне надо посмотреть, есть ли у меня сейчас до зарплаты лишние средства на этот ресторан. Посиделки там обычно растягиваются на пару тройку часов, а цены кусачие. Да и сидеть без всего, как-то чувствуешь себя неловко.

Наблюдаю, что во всех этих мыслях, уже чуть ли не проехала свою остановку и судорожно выскакиваю из автобуса.

Дальше дорога в течение десяти минут до небольшого сквера, а за ним и мой дом.

Когда останавливаюсь у подъезда, то, сняв сумку, лезу в неё в поисках ключей. И найдя их, хмурюсь, потому что не наблюдаю сложенных, отдельно от моего кошелька, купюр.

Рыщу, думая, что они завалялись где-то, но их действительно нет.

От досады стону в голос, ещё раз проверяя. Сажусь на корточки прямо перед дверью подъезда, чуть ли не вытряхивая всё содержимое, но нет.

Есть лишь мой кошелёк, где лежит триста рублей, тетради и пара учебных пособий с индивидуальным планом студента.

Чёрт.

Глава 4

Следующий день я встречаю с абсолютно неподобающим настроением. К тесту вроде бы готова, но после вчерашнего я так и не смогла сесть и повторить материал. Денег в сумке действительно не оказалось, и теперь моя совесть буквально требует, чтобы я всё рассказала этому надменному гаду.

С другой стороны, он ведь их собирался оставить на асфальте. Ему было плевать.

Сколько раз я так думала за ночь, я даже не сосчитаю, но моя честность явно не готова допускать подобное.

Поэтому, когда я доезжаю до остановки, то буквально пересилив себя, встаю и выхожу из автобуса. Глаза мгновенно ищут тот устрашающий катафалк, но его нигде, слава богу, нет.

Хотя глупо было рассчитывать на это, девяти ещё даже нет. Едва ли Его Высочество встаёт так рано.

Качаю головой, усмехаясь своим мыслям. Это же угораздило меня так попасть. Я ведь и правда могу просто промолчать, и всё.

Как будто этой ситуации и не было вовсе. После слов Васильева нет даже надежды на то, что он вообще возьмёт в свои золотые руки кисть или валик. Скорее всего, будет протирать свою золотую пятую точку на матах и доставать меня. Что, конечно, абсолютно не прельщает.

А отказаться я не могу, потому что уверена, что тогда Васильев не поставит зачёт. Скажет, чтобы сдавала нормативы, а это настоящая катастрофа для той, у кого обе ноги левые.

Я, возможно, и утрирую, но сдам я их явно хуже, чем можно рассчитывать. А это значит испорчу себе всю картину баллов.

Да казалось бы, неважный предмет, но мой перфекционизм порой, и правда, играет против меня. Мама заложила в меня максимум.

Захожу на территорию университета, разглядывая студентов, которые с напряжённым видом двигаются к корпусу.

Когда наступает день сдачи зачётов или экзаменов, обстановка вокруг буквально трещит напряжением. Очень редко можно услышать беззаботный смех или какие-нибудь лёгкие разговоры.

Вот сейчас именно так и происходит. Прохожу в корпус, прикладывая пропуск, здороваюсь с охраной на КПП, и сразу же двигаюсь вглубь коридора.

Я хоть и готовилась, но из раза в раз меня потряхивает так, будто я вместо учёбы гуляла. Не люблю долгого ожидания, а преподаватели порой думают, что это даёт нам передышку. Но это касается скорее прогульщиков и тех, кто в последний момент взял в руки конспекты. Для таких, как я — это лишнее напряжение и тремор.

— Привет, — подхожу к Кате, которая судорожно с закрытыми глазами бубнит что-то себе под нос.

Сажусь рядом, стараясь выглядеть расслабленной.

— Я не сдам, — тянет она сокрушённо спустя паузу.

Это норма для её поведения, поэтому, здороваясь с остальными ребятами, мы даже не замечаем этого. К тому же это абсолютная неправда, она идёт на красный диплом и каждый раз переживает больше моего. Вероятно, как раз именно по этой причине, а может, есть этому ещё какие-нибудь объяснения, ожидания семьи, например. Как, собственно, и у меня.

— Привет, Эль, — ко мне подсаживается Олег, ещё один одногруппник.

Недавно у нас был общий проект, и после этого мы общаемся чуть более крепко, чем раньше.

— Привет, готов? — киваю с лёгкой улыбкой на закрытую дверь аудитории.

— Обижаешь, — тянет он с едва ощутимым бахвальством: — Ты идёшь после теста с нами? — интересуется он, на что я пожимаю плечами.

— Если и получится, то ненадолго…

Мне и в лавку-то не надо, но после теста я сразу пойду отрабатывать свой зачёт у Васильева, а потом я свободна. Другой вопрос — деньги. Олег, довольный кивает и отходит подальше к парням.

Замечаю, Анну Павловну, что громким цоканьем пяток по полу оповещает всех остальных о своём приходе. Здоровается неприветливо, впрочем, как и всегда, и открывает нам дверь в аудиторию.

Начинается возня, все заходят. Те, кто хочет ещё подышать перед смертью, конечно, в рядах последних. Мы же влетаем первыми, чтобы поскорее отстреляться.

Спустя уже час с небольшим, я двигаюсь в сторону спортзала, судорожно вспоминая, а положила ли себе рабочую форму в сумку. Когда захожу в раздевалку, то с облегчением выдыхаю, потому что нахожу её.

Переодеваю блузку на домашнюю футболку и вчерашний фартук. А затем, набравшись воздуха на всякий случай, выхожу в зал полная сил сделать сегодня побольше, чтобы приблизить конец этой эпопеи. Но так и не решив, что делать с кражей денег этого мажорного нахала.

Правда, когда я оказываюсь ближе к дверям зала, то слышу доносящиеся басы музыки оттуда. Нахмурившись, толкаю дверь. Вряд ли это наш преподаватель решил немного расслабиться с утра пораньше.

Когда вхожу, то буквально раскрываю рот от удивления. Мало того что этот мажор вчера здесь курил, сейчас я замечаю бутылку какого-то напитка в его руке. Ко всему прочему, он сидит на своих матах с голым торсом и качает головой в такт своей музыке из колонок. А на его лице и этом оголенном торсе красуется не один синяк.

Да он натурально избит!

Ошарашенная и более того, обескураженная стою и рассматриваю это недоразумение. Я даже не улавливаю, в какой момент музыка перестаёт играть, а он с нахальной ухмылкой обращается ко мне, разнеся эхо по пустому спортзалу.

— Гномик, ты бы ротик прикрыла, мало ли чем может закончится, — скалится в своей дешёвой и вульгарной шутке, а меня аж подташнивает.

Наконец, двигаюсь в сторону к углу, который нужно красить, и противно улыбаюсь ему в ответ.

— С таким, как ты, едва ли вообще можно прийти к окончанию, — парирую ему в ответ и вижу, как недобро сверкают его глаза.

Не на ту попал, мэрский сыночек.

Глава 5

Решительно подхожу к стене, где аккуратно составлена краска и лежат валики, кисти и поддоны. Про себя морально готовлюсь к тому, что эта часть дня будет крайне сложной.

— Я бы на твоём месте следил за словами, — угрожающе летит мне в спину.

Прикрываю глаза и резко выдыхаю. Оборачиваюсь к нему и вижу надменный прищуренный взгляд.

— Послушай, у каждого ведь своя цель нахождения здесь, так? — он не кивает и никак не реагирует: — Так, — отвечаю сама: — Поэтому давай, мы не будем…

— Предлагаешь перемирие? — вскидывает он бровь, делая глоток из бутылки, что у него в руках.

Морщится, видимо из-за рассечённой губы.

Я бы не называла это так…

— Быстро ты однако, Гном, — ухмыляется он, а я не понимаю, о чем он.

— К чему это? — всё равно зачем-то интересуюсь, хотя ну что такой, как он может мне сказать.

Он посылает взгляд на меня, разглядывая с ног до головы, прежде чем ответить.

— Сдаёшься, я-то думал, в тебе стойкости побольше, — продолжает он, а я ещё больше хмурю брови: — Но, извини, — пожимает плечами со своим высокомерным видом: — Я с заучками не связываюсь, слишком вы душные и слабенькие, — хрипло посмеивается, а я от этой дерзости вскипаю.

— Слушай, ты, высокомерная задница, — подхожу ближе к матам и тычу в него пальцем: — Да будь на всей земле единственный мужской экземпляр в твоём лице, даже ради спасения планеты я бы не согласилась на то, чтобы даже встать рядом с тобой! — цежу сквозь зубы, на что он вздёргивает бровь и внезапно встаёт с матов.

В один шаг он оказывается около меня, но сдаваться я не намерена. Скрещиваю руки на груди и посылаю в него вызывающий взгляд. Задираю голову, потому что когда он стоит близко, оказывается он очень высокий.

Теперь есть хотя бы логика, почему он так меня называет, потому что кажется рядом с ним — это правда. Но я никогда этого не скажу вслух.

— Уверена? — тянет медленно, и я чувствую неприятный запах перегара.

С ним всё ясно. Это потерянный человек, несмотря на своё положение.

— Хочешь, чтобы поклялась? — цежу ехидно.

И это я ещё хотела признаться про деньги… вот глупая.

— Нет, хочу, чтобы поспорила, — озвучивает он с наглой усмешкой: — Слабо?!

Я не шибко разбираюсь в загонах золотой молодёжи, потому что не знакома ни с одним. И по этой причине вопросительно смотрю на этого придурка.

— Спорим, что я соблазню даже тебя, как и всех, — уверенно заявляет он, а я от смеха себя не сдерживаю.

Хохочу, мотая головой.

— Ты? — указываю на него пальцем: — Меня?

Он вновь делает глоток своего спиртного и уверенно кивает. Я же качаю головой.

— Я в подобном не участвую! — хочу развернуться и уйти, как слышу.

— Так я и думал, — самонадеянно заявляет этот нахал: — Боишься, что проиграешь. Ведь мисс совершенство Демидова Эля не может проиграть, она должна всё сделать в лучшем виде, так? Быть первой, лучшей и правильной... — хрипло посмеивается он, а я резко оборачиваюсь.

— Откуда ты знаешь, как…

Его взгляд даже на секунду становится опасным. И предостерегающим одновременно.

— У меня много каналов, — заявляет, а меня его слова, сказанные в таком тоне, задевают.

И явно, что он забрался в деканат и посмотрел личное дело. Он намеренно это всё делает, я понимаю. Задевает, по сути, даже оскорбляет в какой-то степени, но это вдруг выводит наружу что-то потаённое во мне.

— Хорошо, — спустя паузу заявляю ему в спину, когда он собирается снова прилечь на своё ложе.

Этот Зверев останавливается и встаёт вполоборота.

— Шестьдесят дней, — бросаю ему уверенно.

Кто бы мне ответил, почему я такой срок называю. Наверное, потому, что потом начнётся сентябрь, и я не хочу начинать новый курс с общения с подобным экземпляром.

— Что за срок? — спрашивает он, кажется, удивлённо.

— У тебя есть шестьдесят дней, чтобы сделать то, — неопределённо веду рукой в воздухе: — О чём ты говорил.

Замечаю, как на его лице растягивается победная ухмылка, и он возвращается ко мне, вставая почти вплотную. Так, что мне даже приходится попятиться.

— Дистанция, — выставляю руку вперёд, а он хрипло смеётся и смотрит на меня, как на дуру.

— Идёт, но ты первая проиграешь, — опять же очень громко звучат его слова.

— Это мы ещё посмотрим, — не уступая ему в уверенности, отвечаю.

— На что спор? — спрашивает он, а я задумываюсь. Я понятия не имею, как это работает, и вообще, для чего мне этот идиотизм.

Но этот вызов, наверное, как моя точка роста… Да, будем рассматривать с этой стороны, как сейчас модно.

Тогда, когда я приду в крутую компанию, то не упаду лицом в грязь и смогу себя отстоять. Проявить характер, а не тушеваться среди бизнесменов и богачей, так ведь?

— Мне надо подумать, — озвучиваю я, в конце концов.

— Окей, пока ты красишь, у тебя есть время и возможность, — бесстыдно заявляет он, а я закатываю глаза.

Безбашенный. Несносный. Бесячий. Мажор.

Дорогие читатели!
А вот и он…)

Арсений Зверев — сын мэра, отвязный мажор с демонами внутри

Глава 6

Как же я устала. Но мне остался совсем небольшой участок, прежде чем я могу быть свободна.

Этот урод, даже палец о палец не ударил, чтобы встать и помочь. Только сидит там на своих матах, будто здесь для него его личное убежище, а не принудительные общественные работы.

В голове стреляет идея. Но учитывая тот срок, что я ему поставила на этот идиотский спор, работы в спортзале уже закончатся…

Чёрт.

Да и откровенно, я уверена, что его слова о споре канут в лету через две недели. По крайней мере, для меня было бы, кстати.

Но, как заставить этого наглеца работать?! Наш Васильев, очевидно, мне не помощник, поэтому кроме себя надеяться не на кого. Но можно ведь поставить условие, если он начнёт реализовывать свой план. Например, пригласит на свидание, а я ему скажу выкрасить всю стену? Чем не вариант, правда?

— Слушай, Гном, а ты чё на стажировку хочешь в Финэксперт? — разглядывая что-то в своём телефоне, он спрашивает.

Да, определённо, этот человек не имеет никаких ценностей. Единственное, что у него есть — внешность. В остальном, полный провал.

— Откуда у тебя доступ к конфиденциальной информации? — всё-таки спрашиваю я, стирая испарину на лбу.

— Я же говорил, — ухмыляется он в ответ.

— Да, да. Каналы, связи, привилегии...это же его высочество сын мэра, — тяну я с сарказмом.

— Хм, а ты времени зря не теряла, — с присущим ему высокомерием и самодовольством заявляет он.

— Я случайно узнала от Васильева, — мгновенно оправдываюсь и сама себя ругаю за то, что вообще вступаю в полемику.

— Ага, — с явным скепсисом звучит он: — Так, хочешь или нет?

Туда мне в жизни без опыта и оконченного вуза не попасть. Но да, я бы хотела построить карьеру в самой известной компании города.

— Я писала это на первом курсе, полная надежд на то, что благодаря отличной учёбе все дороги мне будут открыты, — объясняю я нехотя.

— И что, ожидания с реальностью не совпали?! — смеётся он, а я посылаю в него яростный взгляд: — Очень наивно, Гном.

Необычайно сильное желание сейчас показать ему средний палец, но я сдерживаюсь. В его словах есть доля правды, в реальности всё куда сложнее, чем я рисовала себе.

А выбранная мной компания -- лидер среди консалтинговых фирм по финансовому анализу, стратегическому планированию и оценке рисков. Стажировка там, это настоящий успех для студента второго курса, потому что есть возможность получить реальный опыт, научиться работать с отчётами и аналитикой, а впоследствии трудоустроиться. Поэтому да, я считала, что это выгорит, но почитав условия и подав заявку, получила отказ. Поняла, что без связей никак, несмотря на идеальную картинку баллов. К тому же, Катя мне подтвердила мою теорию.

— Я могу устроить, — вдруг серьёзно заявляет этот наглец.

— Мне не нужна твоя помощь! — мгновенно отвечаю, продолжая активнее работать валиком по стене.

— В случае твоего выигрыша в споре, конечно же, — озвучивает он следом и теперь я понимаю.

Оборачиваюсь, а он, явно довольный собой, сидит и скалится.

Встаю с корточек, позволяя себе передышку. Немного разминаю ноги, прежде чем заговорить.

— И что же будет, если я проиграю? — вскидываю брови, а он приподнимает один уголок губ и тут же морщится.

Не мудрено с таким раскрашенным лицом-то.

— Это позже, Гномик.

— Так не пойдёт. Либо говори сейчас, либо весь этот фарс здесь и закончится.

— Замолвишь за меня словечко перед комиссией и прикроешь, — спустя паузу пожимает он плечами: — Такой есть вариант…

Так и знала, что ему будет выгодно, чтобы всё сделала я, а его выставила идеальным, чёрт возьми, маляром.

— Тогда каждый точно получит то, что хочет, — продолжает он и сейчас в его глазах нет тех чертей, которые, как я думала, живут с ним с самой утробы матери.

Обдумываю с несколько секунд. Ничего ведь криминального?

Всё чинно. И никакого подтекста… правда, именно это и пугает.

— Идёт…

Бросаю ему, на что он едва заметно кивает.

— Тогда увидимся вечером, — встаёт он с матов и забирает свои немногочисленные вещи.

Ошарашенно смотрю на него, не понимая, что происходит.

— В смысле? — тяну я с недоумением.

Он, натягивая футболку, вновь немного морщится и потирает место в районе груди, а затем оборачивается.

— Я заеду в девять, будь готова.

Своей вальяжной походкой он просто берёт и уходит. Так и стою, даже не замечая, что краска с валика стекает на пол.

— Подожди, что это значит?! — снова обращаюсь к нему, но он и мускулом не ведёт.

Покидает зал, даже не обернувшись, а я в растерянности не понимаю, во что же такое я ввязалась, и для чего.

***
Дорогие читатели!
Рекомендую вам искрометную новинку нашего литмоба "спор на любовь" от Анны Королевой!

Спор с мажором или Как открыть кафе мечты

https://litnet.com/shrt/9xCS

Глава 7

Вечером того же дня уже после того, как я отказалась идти в кафе, скрыла тот факт, что у меня украли деньги мажора, Нина отправила меня домой с цветочной лавки, сказав, что сегодня я могу отдохнуть.

— Привет, — кричу маме из кухни, жаря блинчики, когда слышу, что она пришла.

— Здравствуй, дочка, — устало звучит она.

— Как день? — спрашиваю, пока она ставит пакет с покупками на стол.

— Как и вчера.

Она работает в обычном сетевом магазине менеджером, и работы там обычно непочатый край. А занятость практически двадцать четыре на семь. Зато у нас есть продукты по скидке, и голодными мы явно не останемся.

— Как учёба? — останавливается в дверях, как и обычно, делая голос чуть строже.

Мама очень ревностно относится к тому, как я учусь. С одной стороны, я могу её понять, потому что всё-таки она не хочет, чтобы я прожила ту жизнь, которая была у неё. А вот с другой, порой мне просто хочется поговорить о чём-то другом, сходить, например, поесть вдвоём мороженого. Но, с моим родителем это не представляется возможным.

Она забеременела, когда ещё училась в университете. Своего отца я не знаю, он отказался от меня и от мамы, в том числе. В итоге она осталась матерью-одиночкой в достаточно юном возрасте. На мои вопросы, почему она не стала продолжать учиться, когда я уже подросла, она отмахивается, что тогда уже было поздно. Иными словами, она сделала всё, чтобы я росла в любви, и не повторяла её судьбу. Только в этом всём про себя она забыла.

— Вполне результаты теста будут завтра, наверно баллов восемьдесят, должно быть, — улыбаюсь: — Я тебе тут блинчики жарю.

Она гладит меня по волосам и, кивая, двигается на выход, чтобы переодеться и умыть руки.

Конечно, о знакомстве с наглым хамом я ей не говорю. Да и, сколько себя помню, со школы слушала лишь то, что нельзя отвлекаться на ненужное. А ненужным было многое: игры на улице, куклы, кино…

Наверное, поэтому я не понимаю половины тех вещей, которые делает молодёжь. Правда, иногда я позволяю себе мечтать, буквально минутку перед сном… О том, как бы было, если бы я попробовала, например, сесть за руль. Или что чувствовала бы, окажись на каком-нибудь мероприятии, кроме выставок, читальных вечеров и прочего образовательного. Или на море…да, туда особенно хочется, но это даже звучит как несбыточная мечта.

Мы были с мамой на юге России, когда я была маленькая, и ценник был другим. Мама до сих пор очень гордится тем, что смогла меня вывезти. Беда только в том, что мне было пять или шесть, и я не особо помню свои ощущения. Да и сейчас они наверняка были бы иными.

Не то, чтобы я не люблю свою жизнь. Я люблю её за эту закалку и чёткость, и безусловно, благодарна за то, что мама для меня делает. Просто порой мне хочется перевоплотиться в кого-то другого, на один денёк. Побыть не собой.

Мы садимся за небольшой стол в углу кухни пить чай с блинчиками спустя минут тридцать.

— Ты подала резюме?

Киваю, так как жую, а спустя паузу добавляю.

— Да, Нина пока что…

— Оттуда надо давно уходить, иначе погрязнешь. Сессия закончится и надо идти по профилю. — уверенно заявляет мама.

Киваю. Я никогда не лгала матери и действительно сказала Нине об уходе, но только лето Нина попросила остаться. А вот с сентября, она сама возьмёт сотрудника на полную ставку и полный день. Однако об этом я умолчала.

— Да, мам, — тяну я, а блинчик с вареньем уже перехотелось.

Оставляю его на тарелке, делая глоток чая.

— В крайнем случае, — продолжает она, будто поразмыслив: — Если не найдёшь ничего, пойдёшь ко мне в магазин.

А вот это очень неожиданно, я и не скрываю своего удивления.

— А что? Денег больше, чем тебе платят в цветочном, а без дела болтаться…

В этот момент с улицы доносится громкая музыка. В груди моментально всё леденеет, а догадка простреливает в мозгу. Я сдерживаю себя от порыва подойти к окну и проверить свою теорию.

Я ведь и правда, не придумала предлог, куда я выйду. И я не готова оставаться с этим нахалом наедине.

Слышу звук клаксона и перевожу глаза на мать.

— Понарожают, а воспитывать забывают, — вставая с чашкой чая и откидывая занавеску, причитает она.

Сглатываю и судорожно осматриваюсь в кухне. Есть у меня стойкое ощущение, что он просто так не сдастся, будет здесь шуметь и раздражать. А раскрывать перед мамой, что я с ним знакома, после нашего разговора тем более, мне втройне не хочется.

— Тебе надо что-то в магазине? — прокашлявшись, спрашиваю.

Банально, но что ещё придумать.

— Вроде же всё есть, вчера принесла, — хмурится родительница.

— Завтра долго буду в универе, хочу взять с собой бутербродов. — Боже, я придумываю на ходу.

Впервые такое.

— А, — кивает она: — Тогда и воды домой возьми, — рассеянно киваю и вскакиваю из-за стола.

Внутри сердце колотится, как будто я нарушаю правила. Хотя, по праву, так ведь и есть. Впервые в своей жизни.

Накидываю лёгкую куртку и взяв сумку, быстро надеваю свои кеды, чтобы больше не пересекаться с мамой.

— Ушла, — кричу, когда уже открываю входную дверь.

Вот чёрт.

Лишь когда оказываюсь в подъезде, тогда хватаюсь ладонью за шею, пытаясь унять частое сердцебиение и восстановить дыхание.

Медленно спускаюсь по лестнице, чтобы не выглядеть так, будто гналась к нему на всех парах. А то, учитывая его скверный характер, дальше начнутся его вульгарные шутки.

Когда выхожу из подъезда, вижу этого гада, что выпускает в небо кольца дыма. Одна нога приподнята, а сам он прислонился к машине.

Он меня не видит, а я на пару секунд, задерживаюсь на нём взглядом, и, если честно, ощущаю какую-то исходящую от него тоску, что ли. Или это одиночество.

Наконец, он лениво переводит взгляд с неба, усыпанного звёздами, чётко на меня.

Прищуривается, делая снова затяжку, и отщёлкивает окурок.

— Гном, опаздываешь, — выдаёт он, залезая в свою машину.

Прикрываю глаза и качаю головой. Сама себя ругаю за то, что делаю.

Глава 8

Сажусь в машину с откровенным страхом и бьющим адреналином где-то в районе горла. В салоне пахнет сигаретами и мятной жвачкой. Такой, которая самая перечная.

Пальцы плотно сжимают ручки сумки, а сама я снова посылаю взгляд на наши окна, но мамы там не вижу.

— У меня немного времени? Зачем ты приехал? — перевожу взгляд на этого наглеца, который, нажав всего лишь на одну кнопку, заводит эту машину.

— У тебя с памятью сложности, Гном? — ухмыляется он.

Интересно, он вообще догадывается, что вот после подобного любой девушке будет просто невозможно соблазниться, даже несмотря на смазливое лицо. Видимо, нет.

Мне же лучше.

— И куда ты собираешься ехать?! — я уже хочу открыть дверь салона, чтобы вылезти.

У меня в распоряжении максимум сорок минут.

— Стоп, — замечая моё движение, он разворачивается вполоборота: — У тебя комендантский час?!

Щурятся его глаза, и это веет некой опасностью и угрозой.

— Я не собираюсь с тобой никуда ехать, — дёргаю дверь, но она оказывается заперта.

Слышу хриплый смешок, а затем он наклоняется ближе ко мне.

— Об этом надо было думать, прежде чем садиться в мою машину.

С каким-то идиотским азартом он заявляет и резко газует с места, так что я чуть ли не валюсь на дверь.

Боже.

Тяну ремень безопасности, нервно дёргая его. А сама судорожно придумываю, где я смогу якобы задержаться для мамы.

— Не парься, здесь недалеко, — самодовольно заявляет он.

Было глупо надеяться на разговор, да. Вероятно, это бред. Но и стоять у его машину под собственными окнами — это ещё большая катастрофа. Если тебя Зина с пятого подъезда увидела бы, всё, беды не миновать. Весь двор завтра бы знал об этом, ещё и в красках.

Он гонит, громко включив музыку, а я тереблю ручки сумки и всё ещё ищу выход для себя.

— Да расслабься, — тянет это исчадие ада: — Подумаешь, задержишься, — ухмыляется он.

Предчувствие чего-то нехорошего. Прорывается изнутри, но я стараюсь об этом не думать. В конце концов, рядом с ним это норма.

— Ты не назвал своего имени, — наконец, озвучиваю я: — Готов спорить, приглашать на свидания, соблазнять первых встречных? — спрашиваю я, желая тоже внести свою лепту.

А то раздражает то, что он всё ещё думает, что он на коне.

— Ты ведь знаешь, кто я, — бросает мимолётный взгляд в мою сторону, а значит, и об имени уже узнала,

Уверенности, конечно, у него не отнять. Я даже завидую, вот правда. Мне бы так в дни экзаменов или на собеседованиях. Смотрю на этот нахальный профиль и качаю головой.

— Вероятно, ты удивишься, — теперь моя очередь говорить с бахвальством: — Я понятия не имею, как тебя зовут.

Он резко хмурится и притормаживает, переводя глаза на меня. Усмехаюсь, потому что сбить эту спесь, оказывается, приятно.

— В смысле?!

— В прямом, — жму плечами и устремляю взгляд в лобовое: — Мне это неинтересно.

Слышу чуть ли не рык со стороны левой руки, и мысленно ставлю себе галочку. На время стараюсь не смотреть, потому что тогда снова возьмёт мандраж. А так, хотя бы за перепалкой с этим мажором, я чуть забываюсь от того ужаса, что может развернуться дома.

— Ты серьёзно?! — наконец, спустя паузу звучит он, и он тормозит у какого-то заведения.

Поворачиваюсь на него с улыбкой, глядя в глаза.

— Боже, кому-то плевать на тебя, представляешь?! — театрально прикрываю рот ладонями, а он смотрит пронзительно и слегка исподлобья.

Слышу щелчок, двери разблокированы, и я первой выскакивают из автомобиля, качая головой. Осматриваюсь, делая найти название улицы. Не слышу этого несносного золотого подонка и двигаюсь чуть в сторону.

— Арс, — вдруг летит мне в спину, оборачиваюсь.

Он закуривает сигарету, не глядя на меня.

— Чего? — хмуро жду объяснений, но с ним ведь это нереально.

— Моё имя — Арсений, — чётко по слогам произносит он и подходит ближе.

Я бы даже сказала, что слишком близко. Выдувает дым прямо мне в лицо и смотрит так, будто, не знаю, я что-то должна.

Захлопать в ладоши, сказать, что это очень красивое имя, или обрадоваться, что теперь знаю сына мэра.

Отмахиваюсь от дыма, а он приподнимает уголок губ.

— Идём, Эля.

Хватает меня за руку, и мы двигаемся в сторону заведения. Пытаюсь дёргать ей, чтобы освободиться, но он будто нарочно сжимает, а потом резко отпускает. Я даже отшатываюсь.

Что за детский сад?!

Глубоко дышу, понимая, что теперь на время придётся обратить внимание, а название улицы я так и не увидела.

Чёрт, Эля. Где мозги?!

Заходим внутрь, и я даже не сразу понимаю, что это. То ли бар, то ли кафе. Небольшие столики, на них стоят кальяны, вокруг коктейли, и огромные диваны.

Их всего-то несколько здесь, и в полумраке и дыме не сразу понятно, что здесь есть люди. Этот Зверев вальяжной походкой двигается вперёд, и когда я слышу восторженные возгласы, осознаю, что нас здесь ждали… А точнее, его.

Тогда, что тут делаю я?!

Как только эта мысль проносится в голове, я слышу его.

— Знакомьтесь, Эля, — тянет он, практически лёжа на подлокотнике дивана и скидывая свою куртку, оставаясь в белоснежной футболке.

В его руке уже бокал, который он залпом осушает, а я так и стою напротив группы людей, что с целым спектром неприятных для меня эмоций, разглядывают меня.

— Ребята, — усмехается он, обводя рукой своих друзей: — Эля. Эля — ребята.

Сглатываю и чувствую себя максимально некомфортно. Девушки смотрят с презрением и оценивающими взглядами, парни насмешливо и с любопытством.

— Всем привет, — наконец, я заставляю себя сделать вид, что всё в порядке.

Меня это не смущает, не страшит, и уж тем более мне наплевать, что они обо мне подумают.

***
Дорогие читатели!

Чуть не добрали, но всем откликнувшимся от меня тысячи лучей благодарности! ❤️

Глава 9. Арсений

— Эй, дружище, — ко мне ближе подсаживается Одинцов: — Это что за замухрышка? — посылает ухмыляющийся взгляд на девчонку.

Затягиваюсь кальяном со вкусом яблочного пирога, чисто девчачья история. Поэтому подзывая официанта, заказываю нормальный кальян. А когда облако дыма после еще одного затяга оказывается на свободе, отвечаю.

— Новый проект, — глаза Одинцова даже в полутьме кальянной вспыхивают интересом.

— Ну-ка, — усаживается он: — В чём суть?

— Не для тебя, балда, — чеканю, отвешивая ладонью по козырьку его кепки.

— А чё, — вновь переводит глаза на эту дерзкую малолетку: — Фигура ничё.

— Ага, — сам прищуриваюсь, делая ещё одну долгую затяжку.

Характер удумала показывать. Нашла с кем бодаться. Посмотрим, как быстро она сдастся или реально думает, что я буду её соблазнять…

Она ведь абсолютно примитивной внешности, ещё и ростом, как карлик. Там всего-то цвет глаз иногда удивляет. То ли зелёные, то ли голубые, хрен поймешь.

Мне всего лишь нужны её чёртовы слова на комиссии, чтобы уже отвязались с этой хернёй. А дальше адьёс. И потому, когда ей станет невыносимо сложно — она даст заднюю и скажет всё, что мне нужно.

— Симпатичная футболочка, — слышу, как со скепсисом, помешивая трубочкой свой коктейль, тянет Фролова.

Та ещё лиса, но зато в постели крайне изобретательна и совсем без комплексов. Ухмыляюсь, ожидая, как эта маленькая заучка сейчас покажет свои зубы. Только вместо этого она опускает глаза на свою одежду, а потом смотрит на Фролову.

— Спасибо, купила по акции, — озвучивает она, явно до конца не понимая, что и, главное, кому несёт.

Но когда вокруг раздаётся смех всех присутствующих, её глаза хмурятся, а затем на сотую долю секунды переходят ко мне.

Я и сам не сдерживаюсь, а она, очевидно, только сейчас осознаёт посыл того, что ей сказали. Вижу, как кивает и усмехается.

— Да, хорошая шутка, — поддакивает она, — Но не смешная.

— Садись ко мне, — киваю ей на диван, но бросив яростный взгляд в мою сторону, она тянет свои губы в недоулыбке.

— Спасибо, но боюсь, эта компания мне не по нраву, — обводит всех глазами: — Простите за честность, к которой вы не привыкли, — бросает она, театрально откланявшись, и после этого резко разворачивается, чтобы уйти.

Смотрю ей вслед и уже хочу пойти за девчонкой. Но Фролова встаёт со своего дивана и подходит к нашему.

— Что за чудо-юдо, Арс? — томно тянет и раздвигает мои ноги своими бёдрами в обтянутых джинсах.

Берёт трубочку и облизывает с неё коктейль, явно намекая на что-то иное.

— Та, кто решит мою проблему, — озвучиваю ей.

Рита вздёргивает бровь, облизывая свои губы, а потом наклоняется ближе.

— Судя по тому, как она на тебя смотрела, едва ли она тебя прикроет, Зверев, — кусает за мочку уха, но я отталкиваю девчонку.

— Сомневаешься в моих способностях? — вскидываю бровь.

— Ну как бы, мягко говоря, ей плевать, кто ты, Зверь, — влезает Одинцов: — Хотя я бы, может, развёл её на пару заездов, — тут же добавляет, смеясь.

Фролова смотрит на него со скепсисом.

— И на чём там ездить, Егор?!

Он в ответ жмёт плечами.

— Ну хоть не пластмассовая, — озвучивает он, на что все наши парни громко гогочут.

Слышу, как фырчит Ритка, и кладу руку на её плечо.

— Не бойся, твой силикон всё равно в почёте, — смех раздаётся ещё громче, а она замахивается на меня, на что я с ухмылкой уворачиваюсь.

Фролова садится обратно, явно обозлённая, но всем плевать. Это уже норма нашего общения.

Из всех присутствующих, лишь только пара человек не могут себе позволить всего из-за строгости предков — у остальных же тотальная свобода. Или, если называть иначе и своими именами, пофигизм. У Риты мать -- банковская шишка, Одинцов ходит сыном прокурора. У остальных, кто где, кто в минздраве, кто в образовании. В общем, подвязки везде и это на руку. Только вот с судьями не повезло, а если ещё точнее не повезло тогда с настроением собственного отца. Не захотел отмазывать.

— Слышь, давай развлечёмся с малолеткой, — Одинцов заговорщицки шепчет: — Пусть тебе сейчас по красоте в суде сделает, а мы потом это, того… — подмигивает он.

— Предлагаешь, поиграть в хорошего парня?! — ухмыляюсь, делая глоток виски.

— А чё б нет, — ржёт он.

— Я и так с ней поспорил, — озвучиваю ему, снова затягиваясь, но уже нормальным кальяном: — И ты видел её?

— Ну! Так и пусть знает только о вашем споре, — азарт так и чувствуется в друге: — А ты её потом бац -- оприходуешь, а дальше уж как пойдёт, — это он имеет в виду если мне не по нраву, перепадёт ли и им что-нибудь: — Можно даже вечерину замутить на даче твоего отца под каким-нибудь предлогом для отличницы, а? — чем больше его слушаю, тем больше он заходится восторгом от своей идеи: — Парни, как вам? — оборачивается на остальных.

Осушаю залпом бокал задумавшись. Мы с ним страдали этим ещё в студенчестве. А теперь, закончив, как-то даже и позабыли подобные развлечения.

— Давай, Арс, — тянут парни в ответ поддакивая: — Или боишься, что сноровку потерял? Не справишься с языкастой заучкой?!

Глава 10

Перебираю ногами настолько быстро, как могу, карта в телефоне показала, что здесь есть неподалёку остановка. Там можно сесть на автобус, прямого до моего дома нет, как я понимаю из прочитанного. Но хотя бы убраться отсюда подальше вариант есть.

Чувствую ли я ещё злость?

О да! Я очень явственно ощущаю её. И представляю, как выдираю из его головы по одному волосу. Нет лучше ресницы, так будет эффектнее и наиболее болезненно.

На самом деле, как только мы вошли, я сразу поняла, он здесь за смехом, я за унижением. Думаю, едва ли он понимает, что после подобного я вообще посмотрю в его сторону. Оттого его спор — это лишь оттягивание времени, потому что на суде его прикрывать никто не будет, а я получу место в финэксперт. Всё очень даже по справедливости. Такого плана я и должна придерживаться.

Наконец, вижу впереди оборудованную остановку и шумно выдыхаю. Прошло уже чуть больше времени, чем я могла бы потратить на магазин. Остаётся надеяться, что ещё минут двадцать максимум займёт дорога, потом надо действительно зайти в магазин, иначе это провал.

От досады выдуваю воздух из лёгких и смотрю на табличку маршрутов, что находится на остановке.

Нет, мама точно мне не поверит.

Пока я пытаюсь построить себе более короткий маршрут, мысли так и крутятся на том, чтобы найти оправдание.

Я никогда не обманывала маму, даже в мыслях не было. А сегодня я буквально нарушила все собственные правила.

Наблюдаю, как подъезжает автобус, и сверив, что он останавливается там, где надо, я запрыгиваю в него. Сажусь в кресло, оплатив проезд своей картой, и пытаюсь чуть успокоить нарастающий тремор. Но единственное, что помогает, — это переключение собственных мыслей на его компанию и самого короля.

Провожая горящие фонари за окнами взглядом, я вспоминаю эти десять минут нахождения там. Я прекрасно знаю, что они не стоят моего внимания, что я просто сглупила и сразу не поняла посыла слов, обрушенных к себе.

Хочу ли я давать реакцию за это? Абсолютно нет, но… я ведь девочка, которой могут быть обидны эти слова.

Плевать на них, просто они же не знают, что по существу я бы хотела иметь красивые вещи, недорогие, без громких брендов, просто красивые платья, туфли, маленькие сумочки… но это всё, как говорит мама лишнее, да и сосредоточиться нужно на другом.

Я с ней согласна о том, что учёба важна, только вот это не умаляет маленьких заветных желаний.

Арсений Зверев…

Его имя вызывает ядовитую злость, хотя я никогда не была настолько эмоциональной по отношениям к другим людям. Но ему, ему удаётся без слов доводить.

Зал ещё красить и красить, учитывая, что добровольцев с каждым днём всё меньше. По крайней мере те, кого я видела в первый день, во второй из них уже была малая часть. Очевидно, не все стремятся за высокими баллами.

Сверяю свой маршрут и понимаю, что на следующей выходить, а там можно добраться пешком, как раз через магазин.

Когда спустя сорок минут, я копошусь у замка, то с замиранием сердца медленно и как можно тише пытаюсь открыть ручку двери. Ещё не было такого, чтобы я пробиралась в собственный дом.

Хотела попробовать чего-то нового, вот и лови, Элечка. Побыть другим человеком, ага…

Открываю вторую дверь в квартиру и прислушиваюсь к звукам. Но в квартире стоит темнота и тишина.

Неужели мама уснула?

Аккуратно и ещё медленнее, я пытаюсь тихо захлопнуть дверь. И также прикрыть вторую. Снимаю сумку, на ходу разувая кеды, и тут же делаю шаг в сторону нашей кухни.Надо проверить спальню мамы, поэтому я ставлю свою сумку, где всё-таки я купила ненужные покупки, и на носочках по стенам крадусь к её спальне.

Заглядываю внутрь. Тихо, наверное, для фона, работает телевизор, звука даже неслышно, а мама действительно спит, отвернувшись набок.

Выдыхаю, сканируя комнату на наличие пульта. А когда выключаю, также тихо выхожу и, наконец, позволяю себе расслабиться. Бреду в кухню, выкладывая покупки и забирая сумку, иду в свою комнату. Сажусь на кровать, убирая непослушные волосы в хвост, и глубоко выдыхаю.

Больше я не позволю этому подонку подставлять меня.

Достаю телефон, чтобы сразу поставить будильник, а потом заняться ванными процедурами, потому что от меня буквально несёт запахами от кальяна. Замечаю, что на нём красуется новое уведомление. Открываю и в прямом смысле фырчу от новой волны ненависти к этому человеку.

«Я утром отвезу тебя в универ, прими как извинения»

***

Дорогие мои, пока мы ждём появления нашего засранца и реакцию Эли, рекомендую новинку нашего литмоба о мажорах!

Маша Старкова и Анна Жукова

"Мажор играет без правил"

https://litnet.com/shrt/9GEn

Глава 11

Сообщение, отправленное с его привычным нахальным подтекстом, не давало покоя мне всю ночь. А потому, встав пораньше, я решила, что не готова видеть его физиономию с самого утра.

Не хочу портить свой день.

Поэтому, наскоро собравшись и осознавая, что он из тех, кто наверняка любит поспать, я собралась ещё когда не было и восьми. В универе так рано делать нечего, но я решила, что уж я-то найду чем заняться, всегда можно заглянуть в профком и найти себе кучу дел.

Правда, когда в семь с небольшим я, завязывая волосы в высокий хвост, выхожу из подъезда, то вижу тот самый катафалк этого мерзавца. Признаться, с несколько секунд я стою и не могу поверить, какого чёрта он здесь делает.

Подхожу к нему, пытаясь хоть что-нибудь увидеть сквозь тонированные стёкла. Когда попытки проваливаются, обхожу, заглядывая в лобовое, что оказывается чуть посветлее, и вижу.

Это недоразумение, сложив руки под голову, спит на полуопущенном сидении. Я вижу лишь очертания, но этого достаточно, чтобы понять.

А ещё это ведь шикарное стечение обстоятельств. Улыбка невольно растягивается на моём лице, и я отхожу от машины. Поправляю сумку и двигаюсь в сторону остановки.

Посмотрим, как тебе это понравится…

Скрываюсь за домом, чтобы сесть в нужный автобус, а сама то и дело оборачиваюсь. Улыбка так и не сходит с лица, а рядом где-то на плече пляшут черти. Я никогда подобным не занималась, но с этим экземпляром, даже на душе как-то становится легче.

Только когда я сажусь в старенький автобус, только тогда чувствую, что шалость удалась. Он в принципе может отдыхать в своём танке хоть до вечера. Никто не посмеет мешать.

Можно было бы глупо похихикать, но я, лишь не пряча улыбки, смотрю в окно и провожаю глазами уже проснувшийся город.

Дальше, перед тем как войти в университет, захожу в недорогую булочную, что находится напротив. Беру себе любимый латте и слойку, организовывая перекус на территории.

Пока ем, мысли вновь крутятся возле этого негодяя.

Конечно, у нас в универе есть товарищи, которые, вероятно, подружились бы с сыном мэра. Тоже доставучие старшекурсники, при деньгах, мнущие себя буквально вершителями этого учебного заведения. Но я никогда не была связана с ними, да и никогда не вызывала, скажем, желания со мной заговорить.

Здесь же обстоятельства и его предложение кардинально сменили вектор моих мыслей. За последние дни я уделила учёбе ничтожно мало времени, и это очень плохая тенденция. К тому же мне и само́й не нравится, что я так много думаю об этом негодяе. Он просто-напросто этого недостоин.

День за делами в профкоме и, наконец-то, полученными и вполне заслуженными баллами за тест, проходит довольно быстро и незаметно. Ну а когда я в своём рабочем обмундировании вхожу в спортивный зал, то вижу пылающие гневом глаза.

Хм.

Делаю вид, что абсолютно не представляю в чём дело.

— Доброе утро, — наигранно приветливо звучит собственный голос: — Не думала, что ты после вашей изумительной вечеринки…

Однако договорить я не успеваю, меня грубо хватают за локоть.

— Не строй из себя дуру, — чеканит он, посылая в меня пары своего гнева.

Место соединения моей кожи и его пальцев ноет от той силы, с которой он сжимает. Но я лишь стискиваю зубы и поднимаю подбородок повыше.

— Во-первых, отпусти меня. А во-вторых, я не понимаю о чём ты.

Пытаюсь дёрнуться, но он лишь сильнее сдавливает.

— Ты слышал?! — я не хочу показывать ему, что мне больно, но это уже действительно переходит все возможные грани.

Он резко разжимает свою руку и сплевывает на пол.

— Как добралась? — спрашивает с озлобленным ехидством.

— Спасибо, как и обычно, на триста пятьдесят втором автобусе.

Слышу его рычание и буквально ощущаю эту безнадёгу. Отворачиваюсь с довольной ухмылкой и подхожу к стене.

— Не видела моего сообщения, да? — вдруг озвучивает он.

А я, якобы растерянно, оборачиваюсь на него.

— Какого? — строю дуру, подобную тем, что вчера были в их компании.

— А вот это! — он резко показывает мой телефон.

Судорожно лезу в карман джинсов.

— Ты…

Он ухмыляется, но я чувствую ещё ярость, что тёмным облаком нависает над ним. Хотя может это и не ярость вовсе, а исключительно его натура.

Тёмная, неуёмная и агрессивная. Такая, которую обычно люди называют неуравновешенностью или болезнью.

Подхожу ближе к нему.

— Отдай. — тяну руку и не свожу с него взгляда.

— Давай посмотрим, что здесь у нас, — тянет он с самодовольной ухмылкой: — Есть откровенные фото, а, Гномик? — прищуриваю глаза на эту мгновенную смену настроения и понимаю.

— Тебе важно, чтобы твоё слово было последним, да? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди: — Это отчего? Оттого, что тебя никогда не воспринимали всерьёз? Или может быть, потому что ты для всех был лишь средством и шутом? Исключительно потому, что мэрский сыночек, а сам абсолютно не интересен обществу, м? — я говорю спокойно.

Но по мере моих слов с его лица исчезает это высокомерное выражение.

— Так, я и думала, — медленно озвучиваю я: — Ты никогда не был просто Арсением, с которым, кто-либо хотел бы заговорить. Обычный парень, который, например, тоже слушает музыку, любит плавать и рисует, когда никто не видит… -- не обращаю внимания на то, как сжимаются его кулаки: -- А ты, всегда сын мэра, который нужен всем и никому одновременно. Раньше, наверное, было по приколу, да? -- качаю головой и развожу руками: Много друзей, все чего-то от тебя хотят, день рождения в масштабе, а потом вдруг пришло осознание, что ты ничто…так?

Он резко подходит, поднимая свой сжатый до побелевших костяшек кулак в воздух, и встает вплотную ко мне. Угрожающе медленно наклоняется ближе к моему лицу.

— Закрой. Свой. Рот. — рычит он, но я не боюсь.

Дорогие мои, знакомлю вас с ещё одним наглецом в истории от Ники Княжиной!

Глава 12

Наши лица буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Моё спокойное с чёткой уверенностью в своих словах и его разъярённое.

— Ударишь меня за правду? — спрашиваю, наконец, когда эта пауза кипящего мажора напротив затягивается.

Его кулак опускается, и я вижу, как он тянет уголок губ вверх, но едва ли это похоже на улыбку.

— Раз уж мы тут делимся откровениями, — чеканит он: — Рассказать о тебе, Гномик? — прищуриваются его глаза, а рука касается лямки моего фартука.

— Считаешь, что у тебя с эмпатией всё в порядке, да? Ну, поведай уж… — не сдаюсь я.

Спортзал будто накрывает куполом электрического напряжения в эту секунду. Мы даже не замечаем других студентов, входящих внутрь. Просто стоим в своём углу, пытаясь протаранить друг друга упрямыми взглядами.

— Умница, которая боится не оправдать надежд, да? У которой до сих пор комендантский час, потому что родители уверены, что это спасёт её от той жизни, которой живут они сами… Профком, лучшие баллы, надо быть лучшей везде, нельзя портачить картинку идеальной и умной девочки… — сглатываю, но лицо держу: — Да только вот в глубине души, девочка ведь не такая…там где-то, — он указывает на место, где бьётся моё сердце: — Она готова, например, прыгнуть с парашютом и утонуть в этих эмоциях, или спеть песню в караоке и наплевать, что она не умеет…

Повыше вздёргиваю подбородок, упрямо глядя на него.

— Но она топит все свои безумные желания и делает всё то, что ей скажут. Как марионетка в собственной жизни. Так вот, скажи мне, Гномик, сильно ли мы отличаемся?! А? — усмехается он в конце, доставая сигарету и прожигая ненавистным взглядом.

— Да, потому что у меня есть мораль, совесть, и…

— И что тебе с них? — перебивает он, вздёргивая бровь: — Чтобы загнать себя в рамки, на которые по факту плевать? Мир, в целом, равнодушен, сечёшь, Гномик?! Даже если кажется, что до тебя есть кому-то дело.

— Это только твоя точка зрения, — он усмехается, глубоко вдыхая ядовитый никотин.

— Дорастёшь, поймёшь, — отбрасывая желание противостоять озвучивает он и ленивой походкой двигается на выход.

— Эй?! А покраска?! — тут же злюсь я и кричу ему в спину.

— У тебя отлично получается, а у меня дела.

Растерянно смотрю ему в спину. И сейчас стойкое желание бросить всё и тоже уйти. Наплевать на эти обязательства. Но я ведь знаю, какую цель преследую, правильно?! И его слова нисколько не могут не подействовать на меня, потому что это полная чушь.

— Борись, Гном, борись с собой, — вижу, как он, двигаясь спиной на выход, наблюдает за моими метаниями.

Посылаю в него яростный взгляд и резко разворачиваюсь, окуная валик в краску.

Идиот. Он совершенно точно не прав.

Нет, ладно. Есть доля правды в озвученном, оттого меня это ещё больше бесит. Эмпат чёртов хотел показать, что разбирается в людях? Что есть в нем нечто большее за этой картинкой несносного придурка?!

Ему не удалось!

Я практически кричу себе это в мыслях, чтобы остановить этот бесконечный поток. С силой жму на стену, так что краска стекает на пол, и усердно размазываю её по стене. Работа должна помочь отвлечься, работа должна успокоить.

Да только вот ни черта не выходит. Потому что все так и есть. И тот факт, что этот безумец так легко это увидел, раздражает даже сильнее, чем то, что я и вправду такая.

Вся правильная и послушная, задвигающая свои желания на второй план. Но мы с ним ни капельки непохожи. Абсолютно.

В нас очень много всего разного. Как минимум один воспитан, второй нет, один умеет ставить приоритеты, которой нет. Один знает, чего хочет в жизни, второй нет, лишь прожигает её, считая, что у него так будет всегда.

К чему же они придут?

А пока мы размышляем, тут у нас ещё один товарищ, поспоривший на новенькую!

Женя Громова «Мажор. Ставка на любовь»

https://litnet.com/shrt/94xM

Глава 13. Арсений

Просматриваю ленту в телефоне, расположившись на привычных матах, но несносная заноза в моей заднице сегодня опаздывает.

Что, в целом, крайне удивительно, ей ведь не положено. Качаю головой усмехаясь. Думала, нашлась тут самая умная. В людях разбирается, многое знает, ага, как же.

Снова вспоминаю её слова и снова завожусь. Ненавижу всезнаек, которым кажется, что они умнее остальных. Учитывая, что эта звезда живёт лишь тем, что судит по одёжке, то есть априори ведь мыслит стереотипами.

— Эй, чувак, ну как оно? — Одинцов ревёт в трубку, когда я свайпаю вызов.

Жду, когда он, наконец, сделает музыку потише.

— Всё так же, ты где зависаешь? — закуриваю сигарету, зная, что этот физрук и слова не скажет.

Был у нас с ним в самом начале этих дерьмовых работ разговорчик.

— В зале был, — видно тоже затягиваясь никотином, отвечает друг: — Бой же завтра.

— Смотри не переусердствуй, — предостерегаю, а то вообще берегов не чувствует.

В зале натренируется, а потом на ринге всеё бабло теряет. Даже если и дело просто в развлекаловке.

— Ты когда снова в строй?

Мой последний выход в подполье выдался тяжёлым, несмотря на победу.

— Жду, пока заживут рёбра.

— Тебя там спрашивают, этот отморозок реванша хочет. Говорит, так и хочется начистить морду этому богатенькому ублюдку, — усмехаюсь на слова, а кто этого не хочет.

Даже вон и карлик-маляр тоже не прочь. Ухмылка так и тянется на лице.

— Пусть ждёт, мы ещё с ним потанцуем. Самый шик именно в том, чтобы потомить, — смеюсь я в трубку, а Одинцов там аж хрюкает.

— А как там замухрышка, тоже томишь? Я тут подумал, давай подключимся, веселее будет.

Последняя мысль неразумно царапает нутро, потому задумавшись над идиотской реакцией, я тяну с ответом.

— Посмотрим, мы только вышли на тропу, — увиливаю, да и сам Егор не пойдёт против без разрешения.

Бросаю взгляд на то, как остальные занимаются делом, вяленько, но всё же красят. А глаза ловят, как дверь в спортзал открывается.

Вздёргиваю бровь, потому что наблюдаю Гнома, уверенно входящего в помещение. Только не в её привычном ужасном фартуке цвета детской неожиданности, а в обычной футболке и джинсах.

Она идёт в мою сторону к своему углу, который красит. Только делает вид, что не замечает моего взгляда. Всегда так себя ведёт, и это крайне забавно наблюдать.

— Мне пора, вечером увидимся, — отключаю звонок, докуривая сигарету.

Только вот когда она оказывается у матов, то забирается на них, вызывая нескрываемое удивление на моём лице.

Садится так же, прислонившись спиной к стене, но на расстоянии от меня, будто боится заразиться. Таращусь на эту сумасбродную девчонку и жду хотя бы чего-нибудь.

Она достаёт из сумки наушники, старательно разматывая их, потому что у неё они ещё из прошлого века. А я не выдерживаю.

— И? Это типа протест? — усмехаюсь ей.

Мисс Демидова поворачивается в мою сторону. И опять собственный взгляд зависает на этой яркой радужке зелёных глаз.

— Нет, — пожимает она плечами: — Решила воспользоваться твоим советом…

Озвучивает с улыбкой. Но эти улыбки, скорее как гримаса. Я ещё ни одной настоящей не видел.

— Охренеть! — хлопаю в ладоши, устраиваясь поудобнее: — Типа приняла волевое решение делать то, что захочешь? — с наигранным восхищением спрашиваю.

— Нет, — серьёзно так отвечает: — Приняла решение не делать то, чего не хочу.

Качаю головой, проводя языком по верхним зубам. И ведь надо же постоянно сделать по-своему. Ведь одно и то же, считай, сказали.

— И кто же будет красить? — спрашиваю я: — Влетит же тебе, Гномик…

Усмехаюсь, потому что первым делом Васильев обратится к заучке. Да и из всего зала с её стороны больше всего покрашено.

Мои слова явно вносят ей сомнения, но она старательно тянет провода наушников в стороны.

— Ты можешь поднять свою задницу и сделать хоть что-то, — чеканит она в ответ, явно заводясь.

А я про себя смеюсь. Ага, уже…

— Ну и, давай поделись, какие ещё правила ты нарушила? — откровенно издеваюсь я.

— Цель не нарушать правила, — начинает она мгновенно.

— Я про твои правила, Гном, личные, — останавливаю тираду, иначе понесёт, а она задумывается.

— Давай на каждый день по одному... — озвучиваю я, найдя исключительный способ, как можно сблизиться.

В конце концов, время идёт, и пора бы уже расположить эту несносную отличницу.

— Нет, — резко выдыхает: — С тобой больше никаких споров, предложений, разговоров и прочего.

Вставляет наушники в уши, даю ей несколько секунд и внаглую сдёргиваю их.

— Это мы ещё посмотрим, — наклоняюсь ближе к её уху: — Вызов брошен.

Вижу, как она закатывает глаза, выдёргивая провод из моих рук, и хрипло смеюсь.

Удивила так удивила.

Значит, есть в ней огонь. Только сама она не хочет признавать и увидеть, насколько он может ярко и сильно гореть. Так я с удовольствием покажу.

Дорогие мои!
Еще одна горячая история в рамках нашего литмоба от Аны Сакру!

https://litnet.com/shrt/P22O

Глава 14

Это ужасное чувство.

Будто за тобой кто-то наблюдает и всё знает. Как там именитый фильм «я знаю, что вы сделали прошлым летом».

Вот у меня сейчас ощущение, что каждый, что меня видит, знает, что я сделала. А точнее, то, что я ничего не сделала.

Буквально убегая из университета, не в прямом, конечно, смысле, я думала, что Васильев сейчас подойдёт и будет отчитывать меня за то, что я не выполнила свои обязательства. Хотя по праву, сама же их взяла.

Это была наиглупейшая идея. Стоило слушать этого упёртого идиота, которому в жизни и дня работать не приходилось.

Даже сейчас уже, когда я иду на своём районе, у меня такое чувство, что завтра меня буквально сожгут на костре за то, что я сделала.

При этом я прекрасно понимаю, что так нельзя ведь. Это слишком. И когда я зайду домой, а мама спросит, что у меня там с этой отработкой в зале, потому что ждёт, когда я устроюсь на работу, я должна буду соврать.

Хотя до этого могла умолчать о деталях, лишь бы не слышать одно и то же на тему того, что я должна. Но врать — никогда.

Глубоко вздыхаю, наслаждаясь более менее тёплой погодой. Всё вроде бы хорошо, но на душе почему-то по-странному тоскливо. Сажусь на качели неподалёку от дома, что стоят на детской площадке.

Иногда в такие дни хворы, хочется закрыться дома и ни с кем не говорить. Наверное, это когда ты выдыхаешься. Конец года всё же, экзамены, до этого плотная учёба, плюс этот зал спортивный и в придачу несносный парень, что свалился на голову.

Медленно раскачиваюсь, а в ушах тем временем играет лёгкая расслабляющая музыка. Достаю батончик из сумки, решив порадовать себя шоколадом, и с удовольствием кусаю. Даже глаза прикрываются от любимой молочной начинки с нугой.

— Гномик, тебя хрен найдёшь, — сквозь мелодию слышу знакомый голос, и ощущение, что это уже в моей голове.

Но когда сознание всё же включается, резко распахиваю глаза. Напротив в наглухо чёрных солнечных очках стоит тот, которому я уделяю слишком много времени в своих мыслях.

Вздыхаю, почти что закатывая глаза.

— Ой, давай без этого, — тут же нахально тянет он, вырывает из моих рук шоколад и бесцеремонно кусает, явно не спуская взгляда под этой бронёй.

Сдёргиваю наушники.

— Конечно, бери, ты же не можешь себе позволить батончик, — озвучиваю я устало.

На что мажор тянет вверх уголок губ и снова кусает сладость.

— Чё с настроением? — тянет он, усаживаясь на соседние качели.

— Ты что здесь забыл?! — даю понять, что вести дружеские беседы не в нашем стиле, и демонстративно поглядываю на часы.

— За тобой приехал, — спокойно отвечает он: — Сегодня ты пойдёшь туда, где никогда не была и никогда бы не оказалась. — самодовольно утверждает он.

А я даже брови вздёргиваю от этой высокомерной уверенности.

— Слушай, тебе заняться нечем? — поворачиваюсь я к нему с искренним интересом.

Я правда не понимаю зачем, почему, и что ему с этого?!

— Допустим, так, — кивает он, доедая мою шоколадку: — Разнообразить будни, — стягивает очки, посылая взгляд своих тёмных глаз в меня.

Качаю головой, но молчу.

— Давай, дуй придумывать отмазку и переодевайся, — осматривает меня оценивающе и с явным недовольством: — Платье какое может есть у тебя... — скепсис я так и чувствую, но стараюсь не реагировать на то, что это сказано с такими интонациями, будто я выгляжу хуже всех на свете.

Откровенно говоря, его лицо и то, что он говорит, задевает меня, как девушку. Кому бы такое было приятно.

Отворачиваюсь, прикрывая глаза. Тихо, Эль. Не заводись.

— Хотя лучше не надо, — спустя паузу добавляет он: — Забей.

Резко поворачиваюсь и встречаюсь вновь с его глазами.

— Знаешь, что?! — не выдерживаю я, потому кипящая кровь поднимается всё выше и выше: — Пошёл ты!

Резко встаю с качелей, хватая сумку и натягивая её на плечо.

— Бля…

Слышу позади.

— Чего ты взъелась?! — летит мне в спину, но я уже резво шагаю в сторону дома.

А спустя ещё несколько шагов, он ловит меня за руку.

— Эй! — тянет он и обхватывает второй рукой за талию, потому что я пытаюсь вырваться.

— Отвали! — цежу, пытаясь освободиться.

— Эль, — вдруг обескураживает он спокойным тоном и обращением.

Застываю в его руках, глядя на несколько шрамов, которые увидела. На чуть вьющуюся макушку волос, и вдыхая аромат дорогого парфюма.

— У тебя час, — хрипло озвучивает он, не спуская с меня глаз и пользуясь тем, что я в ступоре.

Пока я пытаюсь переварить последние две фразы и вообще вдуматься в то, что происходит. Внезапно во дворе дома раздаётся крик.

— Эля! — подскакиваю на месте, мгновенно толкая парня, а он, нахмурившись, ищет того, кто меня зовёт.

Но я метко стреляю в окна нашего дома и вижу маму на балконе, что стоит скрестив руки на груди, и грозно на нас смотрит. Сглатываю, а Зверев, видимо, проследив за моим взглядом, тоже поднимает глаза.

— Здравствуйте, — орёт он моей маме тут же, салютуя двумя пальцами.

Боже. Боже. Какой кошмар.

— Иди, — цежу я, увеличивая расстояние между нами, на что он хмурится: — Уходи!

Сама же торопливо отворачиваюсь и стремительно шагаю к подъезду.

Дорогие мои, ещё одна взрывная история в нашем литмобе

Алена Амурская и Юлия Мелихова

Ты - мой абсолют

https://litnet.com/shrt/PImm

Глава 15

Запыхавшись, останавливаюсь на площадке нашего этажа, но внутрь не захожу.

Однако вижу, что замок на двери открыт и сама она приоткрыта.

Тру лицо. Глубоко вдыхаю воздух.

Аккуратно открываю шире дверь и вхожу, мама стоит в прихожей, скрестив руки на груди.

— И? — мгновенно она вздёргивает брови: — Что это было?

Сглатываю.

— Помнишь, я говорила про спортзал? — немного нервно начинаю я: — Вот этот парень, он тоже там помогает…

Вру я краснея. Она прищуривает взгляд, а я посылаю ей нервную улыбку.

— Не похоже, чтобы он делал это по собственной инициативе… — тянет с укором мама.

— Почему? — деланно удивляюсь и молюсь, чтобы мои актёрские навыки, если они вообще есть, сейчас были на высоте.

— Эля, — усмехается она: — Он явно не перловку ест на завтрак, а его одежда даже блестит так, будто стоит пол нашей квартиры…

Если честно, мне не нравится, что она это говорит. Будто это самое важное. И да, с моей стороны, ненужная такому человеку, как он, защита -- абсолютный бред. Но просто зачем возводить разницу между…так ладно, я сама несу чушь.

— Я не знаю, — бросаю небрежно, а мама как будто на секунду задумывается.

Снимаю обувь, задумываясь о словах мэрского сына.

"Туда, где никогда не была…и никогда бы не оказалась."

Любопытство, безусловно, не отпускает, но и холодная голова всё же включается.

— А что он там тебе говорил? — как-то подозрительно спокойно звучит мама.

У меня пара секунд на раздумья для ответа. И я, пряча страх, отвечаю совсем не то, что нужно.

— Предложил сегодня вечером в спортзале доделать работу, чтобы побыстрее закончить…

Она вскидывает брови, а я поджимаю губы и прохожу в ванну.

— А во сколько? — слышу из-за двери ванной и смотрю в отдающие блеском глаза, светящиеся в отражении зеркала.

— В семь, — говорю на вскидку, вообще потерявшись во времени.

— И что ты ответила?

Для мамы эта работа для зачёта как камень на моей шее, оттягивающий моё приближение к работе, поэтому она так спокойна. А я, усыпив её бдительность, вижу в своих глазах то, чего никогда не видела.

Адреналин и азарт.

— Что не могу…

Жду секунду, две, три…

— Ну почему? — тут же она оказывается рядом, слышу по голосу.

Вытерев руки, открываю дверь из ванной.

— Эм… — теряюсь я с ответом.

— Я не вижу в этом ничего плохого, если ты из-за этого.

Объясняет она мне, как маленькой.

— Можно даже волосы немного подвить…

Касается моих прядей, приподнимая их у лица. Не узнаю́ собственную мать, ошарашенно глядя на неё.

— Мам? — тяну в замешательстве.

— А чего? — удивляется она: — Мальчик же проявляет внимание, да?

Вздёргивает бровь, а я даже отшатываюсь от ужаса.

— Нет, — резко возражаю.

— Элечка, — берёт она меня за плечи и поворачивает к кухне: — Иногда надо играть не по правилам, немножко включить обаяние…

В шоке зависаю, а когда она усаживает меня на табурет, снова трогает волосы.

— Мам, — робко обращаюсь к ней: — А как же это всё ненужное и лишнее...? — поворачиваюсь и хмурюсь.

— Приоритеты, безусловно, движимая сила, — тут же парирует она: — Он же не простой мальчик, да?

Обескураженно разглядываю её и не верю своим ушам.

Я даже не понимаю, что чувствую сейчас, кроме неприятно осязаемого шока и почему-то грязи. Будто я и сама грязная, даже просто слушая это.

Она ведь даже не знает, кто он и какой, да и, очевидно, ей плевать. Главное, что он дорого одет.

О боже!

Качаю головой.

— Ты сходи помоги, сама же знаешь, что это поможет тебе побыстрее расквитаться с этим и устроится наконец на работу. Только из этих соображений.

Добавляет она тут же. Я же в ответ просто молчу, потому что не знаю, что говорить. Не хочу сейчас разводить спор, к тому же знаю, чем они у нас заканчиваются. Она знает лучше и точка.

— Ладно, — озвучиваю, вставая со стула, и иду в свою комнату.

— Но волосы я бы подвила! — кричит она мне вдогонку.

Сажусь за стол в комнате, ладонями зарываясь в тех самых волосах. Я бы никогда и не подумала, что она будет настолько не против.

Отъезжаю от рабочего стола к окну и приоткрываю занавеску.

Машина стоит уже во дворе. Его не вижу, но эта махина сильно выделяется в моём районе.

Глаза ненароком переходят к небольшому шкафу, и я закусываю губу. А в следующее мгновение сама себя отдёргиваю и сама себе усмехаюсь.

Бред! Ну разве я, правда, буду ещё и наряжаться?!

Глава 16

Спустя чуть больше времени, я всё же выхожу из дома. Определённо ещё не понимая до конца, что вообще делаю и для чего.

Когда я с напускной бравадой, делаю вид, что нахожусь здесь лишь сделать ответный удар, скрестив руки на груди, встаю около машины.

Он опускает своё тонированное стекло водительского кресла и разглядывает меня.

Очевидно, он ждал, что я выйду вся раскрашенная подобно тем девушкам, к которым он привык. Однако я осталась в той же одежде, в которой была ранее.

— Ммм, — тянет он и кивает на пассажирское сидение.

Демонстративно встаю чуть позади водительской двери, чтобы открыть заднюю пассажирскую.

Забираюсь в этот катафалк и чувствую себя крайне неловко. Но ловлю дьявольский взгляд в зеркале заднего вида.

Смотрим друг на друга с секунду.

— Тебе обязательно делать не так, как тебе говорят? — вздёргивает он бровь.

— А тебе? — парирую в ответ, имитируя его физиономию.

Вижу усмешку, а потом и блеск глаз, который, откровенно говоря, пугает.

Он заводит машину и трогается с места. А я всё ещё пытаюсь найти ответы на собственные вопросы, которых сегодня стало явно на порядок больше.

Мама. Это его неподобающее рвение. Ради чего, спрашивается? Спора? Который и так ясно, кто выиграет.

— Здорова, и всё-таки помощь нужна, — слышу, как он командным тоном о помощи просит и снова удивляюсь его манерам, но цепляет это всё-таки, правда, переспрашивать я не собираюсь: — Для тебя всегда, красотка, — смена интонации настолько банальна и до тошноты аж противна.

Отворачиваюсь в окно, провожая вечерний город за окном. Куда я еду, зачем, а главное, почему?

Потому что задел струны той части души, которая с ним согласна.

— Что-то ты молчаливая, — тянет он спустя паузу.

— Ловлю ту редкую минуту, когда молчишь ты, — озвучиваю спокойным тоном.

Слышу, как открывается окно, а в салоне после щелчка пахнет никотином.

— Может, мы перестанем? — спрашивает, как, мне кажется, слишком серьёзно для него.

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, как он глубоко затягивается, глядя в него, пока мы стоим на светофоре.

— Я и не начинала, — он молчит прищурившись и задерживается прямым взглядом, который я отбиваю своим.

Позади сигналят машины, но, кажется, его это не волнует. Ещё одна долгая затяжка и клубы дыма, а сквозь них лишь - глаза. Наглухо закрытые и таящие в себе что-то, что явно мне не подходит.

Клаксоны трубят наперебой, на что я вопросительно смотрю на него, а он, так и отвечая мне в этом чёртовом зеркале, газует с места.

Не смотрит в лобовое. Вот интересно, это желание напугать? Или показать своё мастерство? Или просто дешёвые понты?

Отворачиваюсь и не прячу своей реакции «не впечатлил».

Наконец, спустя ещё минут пять мы доезжаем до какого-то места…

— Выходим, — приказывает он, и я, честно, закатывая глаза, вылезаю из его джипа.

Вижу, что тут несколько вывесок, это явно какие-то бутики или вроде того.

— Что мы здесь забыли? — спрашиваю я: — Это и есть твоё никогда не оказалась бы?! — откровенно издеваюсь над ним: — Спешу тебя разочаровать, я и сейчас там не окажусь.

Только хочу развернуться и уйти, как он хватает меня за руку.

— Там, куда мы отправимся дальше, в таком виде, — снова сканирует чёртовыми омутами: — Тебя не пустят, — говорит это всё, слишком близко стоя ко мне: — И конечно, я не позволю тебе меня позорить…

Добавляет, прежде чем отпустить руку и двинуться вперёд к салону красоты или бутику.

Беспринципный мажор.

Раздражает настолько, что и сравнить не с чем. В мире даже не существует метафоры, чтобы было возможно подобрать её.

Смотрю ему вслед и ярким неоном в голове высвечивается взять и уйти. И тут же вопрос в саму себя: а разве я когда-нибудь оставляла начатое без конца? Разве бросала на полпути? Будь то ненавистная физкультура ещё со школы, или изученная самостоятельно биология…

Ответ рисуется в воздухе, а потому я собираясь с духом и следую за этим человеком. Если он вообще достоин называться таковым…

Дорогие мои! Не отлыниваю, оказалась в больнице, обещаю, что попозже нагоним❤️

А пока, вот ещё одна история о мажоре!

Спорим, ты влюбишься первым?
https://litnet.com/shrt/PPfb

Глава 17

Настоящая каторга. Нет, это натуральное уничтожение меня. Причём не самым гуманным образом. Несколько часов кряду сидеть и слышать, как он и девушка, видимо, с которой он общался по телефону, готовы буквально заняться сексом прямо в этом чёртовом салоне красоты.

К слову, девушка, как я понимаю, стилист. Исходя из того, высокомерно оценивающего взгляда, которым она окинула мой внешний вид. Ещё бы чуть-чуть и её бы бедную стошнило. Но она крепыш, сдержалась.

Правда, помимо этого, самым тяжёлым для меня было отдаться ей и её команде и не смотреть на ценники.

К слову, мэрский сынок всё это время, что мы были там, ни проронил ни слова мне. Чему я несказанно рада, но я абсолютно не представляю, куда мы отправимся, если я останусь в таком виде.

На меня натянули, кажется, неверный размер, а точнее платье, которое мне мало на пару размеров…

Волосы идеально прямые мне кажутся слишком прилизанными, абсолютно нет объёма. А яркость глаз примерно как свет софитов, благодаря обилию блёсток.

И в этом я должна буду куда-то пойти с ним… Отличная перспектива, ничего не скажешь.

Когда меня, наконец, выводят к нему из-за ширмы, которой прикрывали подбор одежды, он, вальяжно рассевшись на диване, одну держит на подголовнике, второй листает что-то в смартфоне.

— Милый, — дамочка эта тут как тут: — Это то, чего ты хотел?

Воркует она, а я закатываю глаза и лишь после перевожу взгляд на него. Он, так и не сменив позы, даже не шелохнувшись, рассматривает исподлобья творение его «малышки».

Жду хотя бы чего-нибудь, но Зверев молча встаёт и указывает головой на выход.

— Ты чудо, — подходит он к девушке: — Я в долгу.

— Ты знаешь, как я люблю…

Шагаю на выход в этих неудобных босоножках на каблуке, но честно пытаюсь держать осанку.

Он появляется у машины спустя две минуты, и я сразу же рывком открываю дверь.

— Если это место подразумевает дресс-код как у шлюхи, едва ли моя нога ступит туда.

Хмуро заявляю, а парень молчит в ответ. Даже не смотрит на меня.

Хм. Тем лучше. Я свою позицию сказала.

Мы едем минут двадцать в полной тишине. Он лишь скуривает пару сигарет, а я едва сдерживаюсь, чтобы сказать, что плевать, раз он хочет убить себя. Только вот меня в придачу не надо. А как известно, сильнее даже страдают пассивные курильщики, и в этом случае я являюсь таковым.

Но в силу того, что в полемику вступать я не горю желанием, оставляю свои мысли при себе.

Когда его танк останавливается у какого-то заброшенного здания, если честно мысли в принципе резко отключаются, потому что включается страх. И пусть, ещё не сильно темно, но мой вид, это недостроенное сооружение…сразу же в голове вспыхивает все возможные кадры ужастиков, которые я когда-либо видела.

— Что это? — поворачиваюсь на него, а он, наконец, смотрит на меня в ответ.

— Не бойся, — озвучивает коротко и в любимом приказном тоне: — Просто не отходи от меня, и всё будет в норме.

Вскидываю брови и со скепсисом усмехаюсь.

Смотрю по сторонам и замечаю, что неподалёку стоят автомобили самых разных расцветок и марок.

— Где мы? Отвечай, на случай, если мне придётся звонить в полицию, — рассматриваю вереницу из машин.

— Успокойся, Гномик, правила всего два: стоять рядом и молчать.

Хм. Кривлю губы и смотрю на него. Он в ответ с пару секунд тоже смотрит, а потом я слышу его хриплый смех на весь салон.

— Согласен, с последним погорячился, — посмеиваясь, отвечает он, а я отворачиваюсь, пряча собственную внезапную улыбку.

Ведь ничего смешного в этом нет.

Он выходит первым из машины, а я отстёгивая ремень, собираюсь с духом.

Так, ничего не случится.

Подумаешь, он привёз на какую-то из своих тусовок. И уж ради собственной безопасности, можно же поступиться принципами и встать рядом, не кривя носом, правда?

Выхожу следом, а он даже дожидается меня, что удивляет. Робко шагаю, сглатывая, но здесь гравий, и эти грёбаные босоножки — сущий ад. Чертыхаюсь про себя и пыхчу, как чайник, пока не чувствую, как он берёт меня за руку, поддерживая, чтобы я не завалилась.

— Не хочу, чтобы ты испортила свой фейс царапинами, — надменно сообщает он, всё ещё поддерживая локоть.

— Ага, — киваю: — Можно было просто отдать мои кеды.

Он молчит на мою реплику, и мы, в конце концов, подходим ближе.

Изнутри доносятся звуки толпы. Ощущение, что они что-то скандируют. Там горит свет, и я даже вижу какую-то цветомузыку, вкупе с басами и чьими-то возгласами.

— Так ты скажешь, что это?

— Сейчас сама всё увидишь, — озвучивает парень.

Небольшая арка, через которую мы должны пройти, вдруг закрывается видом грозного амбала, который и сам во всю ширину этого бетонного проёма.

— Здорово, милашка, — бросает ему Зверев.

— Зверь, за реваншем, уже? — усмехается тот, открывая цепь позади себя.

— Сегодня зритель, — озвучивает ему тот.

Замечаю какой-то странный взгляд этого амбала в свою сторону, а затем он многозначительно тянет.

— А-а, понял. Давай, развлекайся, — вздёргиваю брови, но молчу.

Это пусть и сложно, но пока удаётся.

Входим, и крики явно приближаются. Здесь пыльно, но свет почти везде есть. На стенах всевозможные граффити и какие-то надписи. Повсюду проёмы, так что можно потеряться. Невольно хватаюсь за его локоть, потому что не понимаю, где мы, но отчаянно пытаюсь запомнить путь, по которому мы идём.

— Не бойся, — снова он шепчет мне, чуть наклонившись.

Виляем. Сначала право, потом лево, потом вновь лево и направо. Вроде так.

И наконец, я вижу натуральную толкучку, множество стаканчиков, валяющихся на полу, прыгающих девушек и парней, и главное, замечаю, почему они сходят с ума.

— О боже, — шепчу ошарашенно: — Это…

— Бои без правил, — усмехается он.

А я отмечаю, почему должен был быть такой дресс-код. Несмотря на всеобщую разруху вокруг, девушки здесь как с картинок журналов. Осматриваю ещё раз свой внешний вид, и если честно, сейчас ещё больше хочу прикрыться, чем всю дорогу до.

Глава 18

Звуки, кажется, становятся только громче, пока Зверев буквально тащит меня в толпу. Внезапно его рука ложится прямо на мои плечи, и я чуть ли не отшатываюсь от парня.

— Тихо, так надо, — вновь шепчет мне, а я сглатываю и тяжело дышу носом.

Чтобы я ещё раз согласилась на подобную авантюру. Никогда.

Проходим ближе.

— Арс, дружище! — хлопают его по плечу то тут, то там.

Я только и успеваю мотать головой, как болванчик.

— Что за красотка?! — кто-то даже успевает рассмотреть меня, пока мы буквально тараним всех, заставляя расступиться.

— Не твоего ума, — вижу как он здоровается, и попутно отвечает.

Интересные, конечно, взаимоотношения.

Парень усмехается, отпивая нечто сомнительное из своего стаканчика, а я отворачиваюсь лишь бы не видеть этого сального взгляда.

Наконец, Зверев останавливается, а я осознаю, что мы прорвались к самому ограждению. Он ставит меня чуть вперёд перед собой и не убирает своих рук с моих плеч.

Замечаю рядом с ним тех самых, кто сидел тогда в том кафе, или что там - кальянная. И девушки те же, и парни. Правда, легче от этого не становится.

— Вау! Крошка, а ты изменилась, — его этот друг обращается ко мне, надрывая свои связки: — Это всё влияние нашего Зверя, — усмехается он.

Лица того самого я не вижу, но отвечать не собираюсь. Мне хватает тех эмоций, что одолевают меня с момента прибытия сюда.

На ринге, который огорожен сеткой, бьются два парня, их торсы полностью голые, где-то кровь, где-то синяки. Зрелище не очень приятное. На лицах кровь и агрессия, от которой стынет кровь в жилах.

Они лупят друг друга, кажется, даже без разбора, а я, уставившись на это, каждый раз вздрагиваю, когда слышу удары. Прямо представляю хруст костей от силы того, как они хотят друг друга замочить.

— Это ведь противозаконно, — вырывается из меня, на что я чувствую как сын мэра наклоняется ближе, прямо к моему уху.

— Оттого и азартнее…

То, как он это говорит, должно бы насторожить меня. Но сейчас я готова терпеть грубоватые ладони парня на своей коже, и столь интимное для меня общение с ненавистным подонком.

Завтра всё вернётся на круги своя, но сегодня мне нужна его защита. И когда я стала настолько мерзкой, даже сама не знаю.

Толпа вдруг охает, и я возвращаю своё внимание на ринг. Там один из парней явно пытается задушить второго. А людям, если их вообще можно так назвать, это нравится. Они начинают бешено орать и прыгать, толкая и двигая меня.

Нервы сдают, и я озираюсь по сторонам, потеряв ощущение того, что меня держат за плечи. Паника накрывает с головой, и я в натуральной толкучке. Прыгающие, сумасшедшие люди с громкими возгласами несут меня куда-то. Чувствую чьё-то прикосновение к талии, и вздрагиваю, отдергивая чужие руки.

— Вау какая! — тут же звучит мне на ухо.

Но только я собираюсь ляпнуть что-то в ответ, как в один рывок оказываюсь в крепком кольце рук. Смотрю перед собой и вижу его грудь. Знакомый запах проникает в ноздри, и я чуть выдыхаю.

Прикрываю глаза, осознавая, что мы немного вышли из гущи, и буквально, прислоняюсь лбом к его груди.

— Всё окей, — озвучивает он: — Я же сказал, не бойся.

Киваю, молча. Я вроде бы не из пугливых, но сейчас было очень страшно. Это всего-то несколько секунд, а страх, он накрыл леденящей волной, не оставив возможности дышать.

— Эй, Зверь, идём, мы выиграли! — зовёт его кто-то: — Куш ого-о-о!

— Будто у него денег мало, — заявляет кто-то рядом стоящий: — Погнали, там уже тусовка.

Горе маляр берёт меня за руку, заглядывая в глаза.

— Порядок? — спрашивает, и я не понимаю это проявление участия, или что-то другое.

Киваю молча, и мы движемся в один из проёмов, пока около ринга настоящее мракобесие продолжается.

Басы музыки долетают до нас громкими битами, и когда мы, оказываемся, в соседнем типа зале, то я вижу посередине машину, а из неё, видимо, доносящийся трек.

Здесь уже и танцы, и не только они, если посмотреть, как у стен стоят парочки, и чуть ли не раздевают друг друга.

Ужасно. Вульгарно. И совершенно небезопасно.

Убеждена, на моём лице это написано, потому что я слышу всё того же друга.

— Крошка, давай лицо попроще, здесь будет весело! — показывает он на меня своим пальцем.

— Едва ли она способна сменить эту физиономию, — а вот и она.

Та самая девушка, которая пыталась меня задеть.

— Моя мимика в отличие от твоей более живая, посмотрим правде в глаза, — отвечаю ей.

На шута парня мне плевать. Но здесь, девушка явно считает себя центром Вселенной.

— Привет, Арс, — догоняет она его, но увидев, что он держит меня за руку, немного осекается: — Вы уже переспали, м?

Вопрос вызывает желание оттянуть её высокий хвост, но я лишь сжимаю кулак.

— Он уже продемонстрировал тебе свои навыки, м? — смеётся она мерзким смехом.

Вздёргиваю бровь, потому что в этот момент мы все останавливаемся.

— Я не ведусь на красивую картинку, опять же, мы очень разные, не суди по себе, — парирую в ответ.

На что Зверев вдруг резко встаёт напротив меня.

— Считаешь меня красивым, значит, но пустым? — вообще не парясь о том, что как бы отрезал сейчас меня , пусть и от неприятного разговора.

Скрещиваю руки на груди и посылаю в него взгляд.

— Считаю, что внешность не главное…

Он усмехается, а затем мы все слышим голос.

— Итак… кто у нас тут?! — замечаю, как меняется взгляд Зверева, он буквально превращается в равнодушно агрессивный.

Такой, что ли, бездушный.

Резко разворачивается спиной ко мне, так и загораживая меня.

— Ты, наконец, нашёл силы, чтобы дать бой?! — усмехается парень, которого я не шибко вижу, но по голосу, конечно, ничего там приятного.

— Уверен, что не спутал с собой? — выдаёт ответ сын мэра.

Все вокруг молчат и будто замерли, а я не понимаю, что происходит.

— Шутка засчитана, малой, — посмеивается грубо парень: — Кого там прячешь?

Глава 19. Арсений

Ястребов, завсегдатай подпольных боёв и по совместительству организатор, заинтересованно заглядывает за меня в попытке увидеть кто стоит позади.

Сжимаю челюсти, сильнее расправляя плечи.

Его кличка Ястреб, благодаря фамилии, и он никак не сможет смириться, что однажды лежал лицом в бетон. Теперь при каждой встрече хочет какого-то реванша, который сам и придумал.

Но сейчас откровенно меня заботит не это.

— Что это у нас здесь за невинные глазки, Зверь, — подходит он ближе, наконец, увидев девчонку: — Не в твоём стиле…

— Иди куда шёл, — чеканю, давая понять, что сейчас лучше заткнуться и валить восвояси: — Как ты говоришь место твоё, но ты знаешь, что я могу с ним сделать…

Он усмехается, снова чуть отводит голову вбок и проходится глазами по фигуре Гнома. Разминаю шею, не понимая реакции. Одно дело задевать её, другое, когда всякие отморозки определённо видят то, чего не может быть.

А Ястребов сейчас именно это и видит, нутром чую. Эля хватается за мою руку, обращая на себя внимание, и в глазах, я вижу не панику, нет, что была там в толпе, а просьбу.

Хочет свалить и, в целом, это логично, но я-то хотел, чтобы она распробовала вкус запрещённого, поддалась адреналину. Однако прогадал.

С этой девчонкой всё иначе. Остальные были бы рады попасть на главные ночи города, и увидеть одним глазом, что здесь происходит. Но только не она.

— Мы ещё увидимся, малышка, — подмигивает Ястреб, прежде чем уйти с нашего пути.

— Слышишь, а ты вообще собираешься вставать с ним? — задумчиво озвучивает Одинцов рядом.

Смотрю в татуированную спину соперника под белой майкой.

— Встану. — коротко отрезаю Егору, и, в конце концов, созываю народ: — Теперь, наконец, веселиться.

Возгласы наших слышатся отовсюду, кто-то уже несёт к нам стаканы, а Эля так и держит мою руку.

— Я же сказал, не бойся, — обращаю на неё своё внимание.

— Я хочу уйти, — решительно заявляет.

Посылаю взгляд на соединение её ладони и моего локтя, и она, проведя по траектории моих глаз, резко отпускает.

Прищуриваюсь.

Видеть её такой необычно. К слову, она прятала под своей невзрачной одеждой вполне себе приличную фигуру. Признавать это, пусть мне и не нравится, однако, не отметить это, я не могу.

— Пропустишь самый разгар веселья? — вскидываю бровь, пока кто-то подаёт мне стакан, из которого я делаю глоток.

— Эй! Ты же за рулём! — мгновенно она выхватывает его.

Хмурюсь, а затем и посмеиваясь, хочу его забрать. Но эта упёртая не отдаёт, вцепилась и держит.

Сумасшедшая.

— Я довезу тебя, — уверенно заявляю: — А остальное неважно.

Глаза девчонки наливаются буквально кровью. Наблюдать это — сущее удовольствие.

Я и сам вразумить не могу какого чёрта меня так забавляет выводить её из себя. Но отказаться от этого будто выше моих сил, честное слово.

— Я серьёзно, — говорит она.

В этот момент Одинцов подлетает к нам, повторяя слова трека, играющего на всё здание. В его руке пластиковый стакан, и он кладёт руку ей на плечо, пытаясь увести в пляс.

Надо видеть её лицо.

Она пытается скинуть его руку, он же толкает её своими бёдрами, заставляя двигаться. Только, видимо, то ли не рассчитав силу, то ли то, что каблуки для неё нечто вроде диковинки, вместо плясок, она валится на пыльный бетон.

Да твою же мать.

Чуть ли не закатываю глаза и слышу смех, понятно кому больше всех смешно.

Про себя рыча, посылаю многоговорящий взгляд в друга и подхожу к ней, протягивая руку. Но, бесспорно, и ожидаемо, она её игнорирует. Встаёт сама, пыша гневом и огнём.

— Эль, — обращаюсь к ней, пытаясь смягчить, что ли, реакцию.

Цирк мне здесь не нужен, а она способна его устроить. Мы ведь, в конце концов, каждый преследуем свои цели. И моя только что потерпела неудачу, благодаря остолопу Одинцову.

Она встаёт, послав в меня и всех вокруг испепеляющий взгляд, а мне хочется отборно материться.

Отрицательно качаю головой, потому что по взгляду вижу, она что-то задумала. Как тогда в зале, когда проигнорировала покраску.

Я ведь сказал, просто не отходить от меня и молчать. Но девчонка резко разворачивается и, не говоря ни слова, ковыляет в сторону выхода.

Выхватываю чей-то стакан проходящих мимо и залпом опрокидываю в себя. Это просто, мать его, ходячая проблема.

— АРС! — слышу, как Одинцов зовёт: — Я не спецом! — поднимает руки в воздух, с извиняющимся видом.

Только толку мне от этого ни хрена.

— И разве тебе хочется носиться с ней? — тут как тут обвивает торс

— А тебе хочется вывести меня окончательно? — вскидываю бровь, забирая и её стакан из рук.

— Арс, ты знаешь, наши отношения — это отдельный вид привязанности, — улыбается девушка: — Ты толкаешь, но всегда возвращаешься. Никто, кроме меня не понимает тебя.

Прищуриваясь, глотая спиртное, и охреневаю от того, как она стала на себя много брать.

— Давно ли такие познания в психологии человека? — со скепсисом вздёргиваю бровь.

Она поглаживает мою грудь и трётся своей. Хочет почувствовать, что возбуждает, только вот тишина ведь. Я же не зайчик, включающийся от поворота ключика. К тому же чего я там не видел.

— Можешь язвить сколько угодно, но здесь, Зверев, ты не возьмёшь этот куш, — улыбается она победно, забирая из моих свой стакан и отпивая чётко там, где только что были мои губы.

— Увидишь, — усмехаюсь ей, и наконец, обойдя девушку, иду на выход в поисках гнома.

Наверняка ведь где-нибудь с навигатором стоит. Самая умная.

Глава 20

Пытаюсь разобрать ту дорогу, по которой мы двигались сюда. Колено саднит, но это жжение лишь усиливает собственную скорость, чтобы поскорее исчезнуть отсюда.

Слёз нет. Я не склонна плакать, но мне очень…нет, не обидно. Я зла. И в первую очередь на себя. Поддалась, хотела что-то доказать, и вот что получила. Дура.

Каждый раз ведь так заканчивается любое взаимодействие с этим человеком. А я как наивная овечка считаю, что принимаю решения, по факту, он лишь манипулирует людьми, как игрушками. Будто всё это его личный мир, который должен делать только так, как хочет Арсений Зверев.

Вот сейчас иду и даже порыкиваю вслух, от безнадёжности и ярости.

Так, право или лево.

Останавливаюсь на какой-то развилке, пытаясь прикинуть, как мы шли сюда. Смотрю на стены, в попытке увидеть те граффити, которые уже встречались. Но в голове уже всё перемешалось, а они все на один манер.

Поглубже вздыхаю, но радуясь, что толпа осталась позади, а здесь лишь встречается несколько человек, что скрываются в других проёмах, лезу в сумку за своим телефоном.

Чёрт. И как они, блин, здесь все ориентируются?!

Лезу в приложение, чтобы вызвать такси, да только сейчас замечаю, что здесь даже нет сети. От досады теперь не порыкиваю, а стону в голос.

— Хм, тебе помочь, малышка? — от неожиданности подскакиваю и роняю телефон.

Резко оборачиваюсь на голос и наблюдаю парня, что разговаривал с сыном мэра. Сглатываю, потому что выглядит он определённо не внушающим доверия.

— Нет, спасибо, — киваю я с нервной улыбкой.

Хочу верить, что это поможет. Но по тому, как он двигается на меня, а сзади откуда-то вырастают ещё несколько человек, осознаю, что вряд ли.

— Ну, что же так? — усмехается он: — Может быть, ты потерялась?

Пытаюсь глазами найти телефон, который выпал из рук. Только вот он делает это первым. Наклоняется, заметив его, но не сводит своих глаз с меня и поднимает.

Снова неловкая нервная улыбка, и я хочу поблагодарить за эту непрошенную помощь, но он не спешит его отдавать.

— О, парни, так у нашей девочки, старая модель, что же твой парень тебя не обеспечивает? — ржёт он, и его дружки подхватывают.

Сейчас я как раз молчу, как того и хотел Зверев. Потому что кажется, если я озвучу, что он не мой парень — то всё. Я даже не знаю, к чему это приведёт. Кроме того, что в голове всплывает картинка, как они закапывают тело за этим чёртовым полуразрушенным зданием.

Наигранно смеюсь его шутке, и наконец, отвечаю.

— Я не люблю подачек, — смешу его ещё больше этим, и он даже будто с неким восхищением кивает: — Хочу выбраться отсюда… — продолжаю я на свой страх и риск.

Иных вариантов нет, а показать, что я его не боюсь, мне кажется, я должна. Это лучший вариант, нежели стоять и трястись, как осиновый лист.

Он делает шаг ко мне, на что я вздрагиваю и вижу его довольную ухмылку.

— Да ты не бойся, мы не обидим, — и это не обидим, звучит как раз таки наоборот.

Он протягивает телефон, на что я его забираю.

— Благодарю.

Крепко сжимаю его в руке, не смея больше двигаться, и надеясь на то, что они сейчас уйдут. Только это в моих розовых мечтах.

— Идём, провожу, — это не звучит как предложение.

Более того, это не звучит как то, что я имею возможность отказать. Незнакомец уверенно берёт мою ладонь в свою.

— Да ты не парься, красивая, мы быстро сейчас найдём тебе выход, ещё и организуем транспорт.

После этих слов становится невозможно дышать от леденящего ужаса и страха.

Я не из пугливых вроде бы, но сейчас они точно увезут меня куда-то далеко, и ищите меня семеро.

Сглатываю, судорожно придумывая варианты, как бы отказать.

— Арсений… — только начинаю я.

— Забей. Он там уже обжимается с другой тёлкой, обычное дело, — озвучивает этот парень, и я нахожу в его словах долю правды.

Если бы ему было не наплевать… так, Эль, неважно. Разве он вообще что-то должен мне? Нет.

— Давай, шагаем, — подталкивает этот татуированный меня за талию, а ноги будто налились свинцом, — не могу сдвинуться с места.

Приросла к полу.

— Аккуратно только тут много камней, — толкает вперёд, а его рука крепче прижимает меня к себе.

Боже.

Это не закончится хорошо.

Меня накрывает волна отчаяния. Я не знаю, как отказать, и что сделать.

Глава 21

Робко передвигаю ногами, ощущение, что они весят тонну. Они о чём-то переговариваются, смеются. А я судорожно оглядываюсь по сторонам, не понимая, куда по итогу они меня ведут. Ситуация напрочь отключила холодный рассудок, и сейчас я лишь паникую.

Не помню, так ли мы шли сюда, потому и не понимаю, меня ведут на выход или иным путём.

— Парень попался тебе, конечно, не очень, — наконец, обращается ко мне этот амбал.

— Любовь зла, — бросаю я нервно.

Они все ржут.

— Козёл он ещё тот, — очень рада, что их веселю, но сейчас меня заботит только то, как мне освободиться.

— Я же машину вызвала уже, — он резко вскидывает взгляд в мою сторону.

Вижу, как меняется в лице, и сглатываю.

— Вот врать не надо, красотка, — озвучивает он предостерегающе, а мне хочется сквозь землю провалиться.

Мы спускаемся куда-то, и наконец, оказываемся на воздухе.

Судорожно осматриваю местность и понимаю, что мы вообще не отсюда пришли. У нас вход выглядел по-другому. Но страшнее то, что напротив стоит невзрачный седан.

— Я доберусь дальше, спасибо, — ещё одна попытка, но рука на собственной талии только сжимается.

— Мы же джентльмены, что ты, — снова этот противный смех, и паника достигает апогея: — Давай, рыжий, поухаживай за дамой. — кивает татуированный на пассажирскую дверь.

Второй с противным смехом открывает дверь. А третий уже усаживается за водительское сидение.

Боже. Если я переживу эту ночь, то обещаю больше никогда не поступать так безрассудно. К чёрту это спор, к чёрту этого мажора и его дружков. Останусь в своей жизни, не нужны мне никакие изменения, всё будет спокойно и стабильно.

— Ястреб, далеко собрался?! — слышу явно недовольный голос.

Боже! Резко оборачиваюсь и вижу Зверева. Он прожигает яростным взглядом того, кто держит меня за руку. То, как я рада его видеть даже не передать словами.

— Садись в машину, — дёргает меня этот ястреб или орёл, или кто он там: — Мы девочке поможем, раз ты не в силах, — обращается он к сыну мэра.

Дёргаюсь в сторону и замечаю, как Арсений хрустит шейными позвонками, и как едва заметно ведёт головой.

— Отпусти её. По-хорошему.

Хватка на талии становится только крепче, а этот придурок скалится в сторону Зверева.

— Бой за девчонку или… — вижу, как мажор сплёвывает.

А сама расширяю глаза от ужаса. Мотаю головой, мне абсолютно не хочется быть трофеем в этом дерьме. К тому же откуда мне быть уверенной, что Зверев не захочет намеренно проиграть.

— Нет, — шепчу я, обращаясь в пустоту.

В конце концов, замечаю взгляд мэрского сына в свою сторону. И вновь мотаю головой. Вижу желваки на его лице, но во взгляде, кроме ярости не могу ничего распознать.

— Идёт, — хрипит он: — Прямо здесь и сейчас.

Довольный смех этого ублюдка раздаётся слишком близко.

— Готовься, малышка…

— К чему?! — резко дёргаюсь от него.

— Официально вместе уедем, — ржёт он, а я снова перевожу взгляд на Зверева, который в это время снимает свою футболку.

— Арсений…

Но он будто упрямо делает вид, что меня нет. Резко выдёргиваю руку из захвата.

— Раз ждём мордобоя, может хватит меня держать?! — когда мне не удаётся освободиться, психую я.

Даже и думать не хочу откуда у меня столько дерзости и смелости. Амбал, наконец, отпускает меня, делая наигранный вид, будто испугался. А я тут же двигаюсь в сторону бесячего несносного мажора.

— Я не… — как только оказываюсь около него, он внезапно заключает в плотное кольцо своих рук.

— Тише, Гномик, — шепчет на ухо: — Просто сделай хотя бы вид, что я тебя не бешу.

Откровенно говоря, мне хочется его ударить. Отрываюсь от него, плотно сжимая челюсти. А когда смотрю в лицо, то вижу, как на его губах тянется привычная ухмылка. Только вот глаза остаются совершенно серьёзными.

Чтобы не устраивать сцен, но при этом всё же отплатить ему, хватаю его кожу на кирпичном торсе и выкручиваю. Даже не уверена, что ему больно, но благодаря этой маленькой мести, мне, и правда, становится немного легче.

— Мы потом поговорим, — тянет он, не скрывая своего чёртового оскала, а я киваю.

— Поговорим обязательно.

— А пока наслаждайся. Разве за тебя кто-нибудь когда-нибудь дрался? — тянет он в привычной манере.

Прикрываю глаза и кажется, что той маленькой мести катастрофически недостаточно для такого, как он.

Глава 22. Арсений

Она отходит в сторону, а Ястреб уже отправляет своих уродов, чтобы организовали здесь толпу. И ведь мало ему позора…

Хмыкаю про себя. Можно было бы сдаться, чтобы она за мной поухаживала, а в этом я почему-то не сомневаюсь. Однако она невольно стала трофеем в передряге с этим ублюдком.

Если же я оставлю его снова на асфальте, то убеждён лишь в том, что станет только хуже. Но, уговор есть уговор, а когда я вынесу его, тогда и озвучу, чтобы держался от неё подальше.

Она вообще не из этого мира. И после сегодняшнего, едва ли мне бы хотелось, чтобы она в нём оказалась. Слишком много проблем и лишних движений. Слишком она…не вписывается.

Ястребов уже смакуя момент, рвёт свою майку, я же, наконец, слышу вопросы от Одинцова и остальных.

— Смотри за отличницей, — хриплю ему коротко и указываю головой в сторону, где она нервно смотрит на собирающуюся толпу.

Егор тут же принимает просьбу и двигается в её сторону.

Снова посылаю взгляд на них и вижу, как на самом деле она растеряна. Потерянный взгляд запоздало обращается к другу, и после она неловко шагает с ним. Он придерживает её, и, казалось бы, нет в этом ничего. Но собственная рука буквально чешется сдёрнуть его наглую лапу.

— Если я выиграю, — начинаю я, наконец уводя взгляд на Ястребова: — Отвалишь от девчонки и перестанешь уже позориться. Я же, и дальше буду прикрывать тебя, и это место, — на мой взгляд, идеальный вариант.

Придурок щурит глаза, разминая руки и прыгая на одном месте, будто мы тут бой ЮФС устраивать будем.

— Если же выигрываю я, — медленно тянет он, бросая взгляд в сторону Демидовой: — Малышка уезжает со мной, ты же попросишь у папочки зал для наших утех. Пора расширяться, Малой. А я продолжу молчать о твоих увлечениях…

Прикрываю глаза, стискивая челюсти. Хрена с два он что-либо получит. Итак, то, чем он умудряется шантажировать, было лишь пару раз, но разве этому ублюдку это важно. Ему главное — закопать того, кто может стоять напротив с поднятой головой. И неважно, какими методами он этого добьётся.

— Идёт, — коротко киваю, а он аж в ладоши хлопает.

В конце концов, спустя минут двадцать всё начинается. Толпа зевак освободила всё здание и выстроилась кру́гом на улице.

Наблюдаю за этим понторезом: шаг правой, шаг левой, потом удар. Так он в прошлый раз пытался взять победу. Однако не вышло.

Снова такая же схема, и я уворачиваюсь, начиная нервировать его. В таком вопросе у него терпение на нуле, а это порой главное в боях. Безусловно, я сейчас о чём-то более профессиональном, чем мериться членами на улицах. Но едва ли этот придурок это осознаёт.

Он ловит пару моих кулаков, сплёвывая кровь. Мне же прилетает в рёбра, и так, сука, там всё ещё ноет.

— Девчонка твоя хороша, — успевает нести чушь, стараясь вывести меня из себя.

Но не выйдет. В вопросе бокса и около него с самого детства я демонстрирую собранность. Кроме этого, больше нигде её нет.

— Ты правильно заметил, — чеканю в ответ: — Моя.

Он усмехается, а я наступаю вновь. Несколько прямых джебов под рёбра достают его. И он хочет отойти, только не даю, обхватываю торс и нагибаю, чтобы уложить на асфальт. Рычание и крики скандирующей толпы смешиваются в настоящую вакханалию для барабанных перепонок. Мельком веду глазами по этим сумасшедшим, хочу увидеть её. Но замечаю лишь Одинцова.

Какого, мать его, хрена?!

От злости сильнее сжимаю тело этого ублюдка, продолжая атаковать правой. И наконец мне удаётся уложить его.

Оставляю сверху пару ударов по лицу, сохраняя зубы. Всё же не думаю, что был бы доволен, если бы мне их выбили. И, наконец, встаю с него, пока он валяется и пытается прийти в себя.

Сплюнув, смотрю прямо на Одинцова. Вопрос и без слов читается в глазах.

Он оглядывается по сторонам, а потом указывает куда-то на толпу. Хмурюсь, но взгляд перевожу и замечаю, как Эля садится в стоя́щее рядом с ней такси.

Снова глаза на Егора, но тот безысходно пожимает плечами.

Так, ладно, с ней разберусь потом. Может это и правильное решение. Исчезнуть — порой это лучший вариант, а после сделать вид, что тебя и не было.

Глава 23

Не могу на это смотреть. С каждым ударом, кажется, вздрагиваю. И вроде бы не боюсь крови, но они с каждым разом будто становятся все агрессивнее и агрессивнее. Вернее, становится агрессивным не сын мэра. Он в отличие от оппонента, напротив, будто собран и методичен.

Даже странно видеть его таким. Но это больше похоже на то, что он был в этом спорте. Ну или просто занимается. Потому что он выверено наступает, и пусть я не совсем знаю все тонкости, но даже невооружённым глазом видна разница. А скандирующая толпа «зверь» говорит именно об этом.

Друзья его стоят чуть поодаль, мы несколько раскинулись по толпе, скажем так. И озираясь по сторонам, я хочу воспользоваться этим.

Медленно шагаю назад, так, чтобы никто не видел. Меня задевают, то толкают локтями, но сейчас даже наплевать на боль. Сейчас единственное, чего я хочу, это убраться отсюда. И я это сделаю до того момента, как они закончат.

В конце концов, оказываюсь на свободе и встаю чуть поодаль этого круга из людей. Немного позади тех, с кем меня оставил Зверев.

Достаю телефон и судорожно вызываю такси, периодически бросая взгляд в сторону того безумия, которое там творится. Не сказать, что мне интересно, но хочется понимать, что все живы. В конце концов, как бы я ненавидела этого заносчивого парня, я не злой человек.

В какой-то момент, мне кажется, что там происходит нечто ужасающее, потому что агитация этих сумасшедших людей вокруг становится ещё более громкой и звонкой.

Но когда замечаю приближающиеся фары, то облегчение мгновенно будто расслабляет моё тело. Ещё раз бросаю взгляд, но из-за дёргающихся людей мне уже абсолютно ничего не видно. Замечаю лишь, как сквозь них в мою сторону продвигается друг Зверева. Тот самый, из-за которого на моей ноге теперь ссадина.

Такси как раз останавливается около меня. Сверяю номер машины и юркнув внутрь, прошу водителя быстрее ехать.

Одинцов или как там его, машет руками, просит, видимо, остановиться, а я абсолютно не хочу. Сейчас мне нужна только моя кровать и забыть обо всём этом, как о страшном сне.

В голову просится мысль полностью отказаться от идеи со спортивным залом. И да, убежать было бы проще всего, но тут вопрос ведь собственной выгоды.

Пока еду, эта дилемма не покидает моей головы, но больше всего саму себя злит то, что я при всём при этом ещё и думаю, что там происходит. Хотя мне должно быть абсолютно наплевать.

В течение получаса я доезжаю до дома. Радуясь, что в окнах нигде не горит свет, я вновь крадусь, как мышка, сняв эти чёртовы каблуки у двери в квартиру.

Потратив ещё около получаса на то, чтобы смыть с себя этот раскрас и переодеться, я наконец, ложусь в свою постель и выдыхаю.

Надо бы закрыть глаза и спать, но сна нет от слова совсем. Лежу и смотрю в потолок, всё ещё прокручивая в голове этот ужасный вечер. Телефон лежит рядом на тумбе с поставленным будильником, и я буквально заставляю себя не лезть в то сообщение, которое было отправлено сыном мэра.

Я не хочу ничего знать.

Проговариваю это порядка десяти раз и отворачиваюсь на другой бок.

Утро наступает внезапно, несмотря на то, что спала я вполне неплохо. Ожидала худшего, если признаться.

Даю себе время на то, чтобы проснуться и собраться. В зеркале, наконец, вижу себя, и это отражение куда привычнее. Однако всё же беру карандаш коричневого цвета и немного подвожу глаза. Просто для выразительности, уговариваю я себя. Хотя разум прекрасно всё понимает. Да, я была вчера красивой, но я была похожей на всех тех, кто как раз и нужен мажорам, подобным Звереву. Ощущение, что стилисты штампуют их как под копирку.

И да, я понимаю идол Барби всё ещё с нами, как ни крути. Маленький нос, большие глаза и пухлые губы решают. Но, ведь хочется какой-то индивидуальности, уникальности, что ли… И казалось бы, в наше время уже всё это сошло на нет, но там, где деньги, судя по всему, эти каноны остались.

Выхожу из дома, благодаря высшие силы за передышку не рассказывать маме о вчерашней вечеринке, потому что она уже на смене.

Погода шикарная, светит солнце, но прохладный ветерок освежает. К полудню, скорее всего, будет жарко, но сейчас идеально. Вставляю в уши наушники, наслаждаясь этим одиночеством, и полностью отключаю мысли.

Любимые аккорды мелодии из альбома Адель тут же поднимают настроение на пятьдесят процентов, и я не скрываю свою улыбку. Несмотря на то, что сами тексты несут в себе немного грусти и тоски, эта музыка вселяет надежду, что где-то существует такая любовь, о которой, и правда, пишут настолько пронзительные песни и композиции.

Не успеваю я пройти и пятьсот метров от своей остановки, как чувствую, что меня резко дёргают за руку.

От неожиданности пульс подскакивает к горлу, а сама я уже готова замахнуться на обидчика. Но ещё даже не до конца повернувшись, я знаю кто это.

Он резко выдергивает мои наушники из ушей, и я смотрю в его разъярённые от гнева глаза.

Глава 24

— Какого хрена твой телефон недоступен?! — орёт он почти на всю улицу.

От шока распахиваю глаза, я даже слов найти не могу, чтобы хоть что-то годное ему ответить.

— Ты в себе?! — наконец, даю реакцию: — Тебе успокоительное надо, в курсе?

Выдёргиваю руку, но Зверев держит её. Не хочется, конечно, говорить ему, что он в чёрном списке. Но вероятнее всего, придётся раскрыть правду, пусть не тешит себя надеждами. Этот спор ему и в жизнь не выиграть.

Вскидываю бровь прищурившись. Лицо немного помято. В остальном, я ничего не вижу под тёмной толстовкой. Но сдаётся мне, что и там есть узоры синеватого цвета.

— Эля! — цедит он и буквально тащит меня к своему катафалку, который криво брошен практически на дороге.

— Отпусти! — дёргаю сильнее рукой, на что даже чувствую спазм боли, но чёрта с два я сяду в эту машину: — Ты ведёшь себя под стать своему прозвищу, — когда он не реагирует, чеканю я.

Люди вокруг, кто проходит мимо заинтересовано смотрят на нас. И сейчас бы дать сигнал о помощи на пальцах, как там модно на видео в социальных сетях. Да только ощущение, что все эти люди смотрят лишь из любопытства, но явно не с целью помочь. По крайней мере, на их лицах я чит именно любопытство.

— Ещё раз спрашиваю, — он останавливается около своей машины и как куклу ставит меня к двери.

Нависает надо мной, полностью закрывая проход и не давая возможности сбежать.

— Я позвонил раз двадцать. Что с телефоном?!

Отворачиваюсь от него, скрещивая руки на груди. Молчу и смотрю в другую сторону. Я и сама не знаю, зачем закинула его в бан. Однако это ведь логично после всего случившегося...

— Давай ближе к делу, что нужно? — наконец, спрашиваю и хоть понимаю, что вывожу его из себя.

Но, может, это будет моим ответом.

— Кроме того, что Его Величеству не ответили, есть что-то существенное?!

Вижу, как он сжимает зубы, а потом от злости сплёвывает на асфальт.

— Не выводи, Гномик. — чеканит он с предостережением.

— Тебе, значит, можно, а мне нет?! С чего? — продолжаю и хочу его оттолкнуть, но этот неугомонный делает шаг ближе.

Я бы сказала, что сейчас он стоит крайне близко. Я буквально ощущаю тепло от его тела, и слишком насыщенный терпкий аромат вдыхают мои ноздри. Невольно сглатываю, глядя на парня, а тот будто бы огнём пышет.

— То, что было вчера… — начинает он, а я смахиваю глупости о том, что несмотря на синяк слева, он всё равно выглядит крайне привлекательно.

— Нужно забыть как страшный сон. — заканчиваю я его мысль: — А посему говорить нам не о чем.

Толкаю его и оттого, что он не ожидает, он отшатывается немного, а я, пользуясь случаем, юркнув, освобождаюсь из этого плена.

Только конечно наивно, что он отпустит. Очень наивно.

Потому что в следующую секунду его шершавая ладонь ловит мою и, в одно движение я вдруг оказываюсь плотно прижата его телом к машине.

— Что ты творишь?!

— Мы будем говорить, — тянет он упрямо: — И не только говорить, Эля… — переводит глаза на мои губы.

А я стою, как парализованная. Смотрю на него и не понимаю, что происходит. Это новая веха его тактики?! Не бесить и не придираться, а пытаться соблазнить?!

— Отойди, пожалуйста, — идея попрощаться с зачётом по физической подготовке, кажется, всё более привлекательной.

— И что же, если нет? — бросает он снова вызов.

Это уже пахнет болезнью. Он определённо точно ненормальный.

— Слушай, Арсений, может, достаточно? — всматриваюсь в него вновь с некой усталостью: — Ты сделал меня трофеем в ваших играх с каким-то отморозком. Устроил нелепый спор со мной, будто не можешь решить ситуацию своим положением. Тебе настолько жить скучно?! Могу посоветовать интеллектуальные игры, здорово повышают ай-кью…

Вижу, как он усмехается и что-то новое проскальзывает в его взгляде. Не знаю, что конкретно, да и какая мне разница. Моё внимание вообще не должно на этом задерживаться.

— Я бы поиграл с тобой, Гномик, — спустя паузу отвечает он, и теперь моя очередь насмешливо улыбаться.

— Уж хватит твоих недалеких игр, — озвучиваю ему, на что вижу, как он хмурится, а после переводит взгляд на мои губы.

Ощущение, что вокруг словно всё замерло. Мир остановился и ждёт, когда мы договорим. А ещё резко кажется, что стало на несколько градусов жарче. Видимо, солнце уже разгорелось и температура изменилась.

Рука сына мэра тянется к моему лицу, и он дотрагивается до моей отросшей челки, убирая её с глаз.