Сюрприз с последствиями

Глава 1

Кира

Я просыпаюсь от настойчивого звона будильника и машинально тянусь к телефону. Шесть тридцать утра. Бросаю взгляд на другую половину кровати. Ричард еще спит, его дыхание ровное и глубокое. Пять лет брака, а я до сих пор не могу насмотреться на него. Мой муж... Даже мысленно произносить это слово приятно.

Осторожно, стараясь не разбудить его, выскальзываю из-под одеяла. Холодный московский май заставляет поёжиться, и я быстро натягиваю домашний халат, подарок Ричарда на 8 марта. Мягкий, нежно-голубой, с вышитыми инициалами «К.Н.» на кармане. Кира Новикова. Пять лет назад я перестала быть Соколовой, и ни разу об этом не пожалела.

На кухне включаю кофеварку. Ричард - кофеман, и этот агрегат ценой с месячную аренду моей студенческой квартиры был приобретен в первый же месяц нашей совместной жизни.

Пока кофе томно льется в чашку, достаю из холодильника все для завтрака. Сегодня муж улетает в Санкт-Петербург на какую-то юридическую конференцию, и я хочу, чтобы этот наш московский завтрак запомнился ему.

Когда я познакомилась с Ричардом, мне было двадцать пять. Я проходила практику в его адвокатской конторе на последнем курсе юрфака и, честно говоря, впервые в жизни всерьез думала о том, как печать с моей фамилией будет смотреться на важных юридических бумагах. «Соколова Кира Андреевна, адвокат», звучало неплохо. Сейчас эта мысль вызывает у меня улыбку. Я стала Новиковой и так и не стала адвокатом.

Раскатываю тесто для круассанов, которое замесила еще вчера вечером, и улыбаюсь своим мыслям. Мама до сих пор тихо вздыхает, что ее дочь с красным дипломом юриста предпочла карьере семейный очаг. «Красный диплом и высшее образование, чтобы готовить завтраки», - иногда вырывается у нее. Мама не понимает, что я не отказалась от профессии, я выбрала другую. И эта профессия - быть женой Ричарда.

Наш дом - моя гордость и мое маленькое царство. Двухэтажный особняк в тихом уголке Рублевки. Когда мы только переехали сюда, здесь было пусто и холодно, а теперь каждый уголок пропитан уютом и, не побоюсь этого слова, любовью. Белые стены, серые диваны, деревянные поверхности... Скандинавский стиль, разбавленный яркими акцентами. Рыжие подушки на диване под цвет моих волос, как смеется муж. Живые растения повсюду.

Ричард настоял на покупке именно этого дома три года назад, хотя я считала его слишком большим для двоих. «Нам будет куда расти», - сказал он тогда, и в его глазах читалось все, о чем мы мечтали: дети, шум, смех, маленькие ножки, топающие по лестнице. Увы, пока эти комнаты заполняет только моя энергия, когда я кружусь по дому с тряпкой и щеткой, распевая русский рок во все горло.

Дети... Эта мысль на секунду затмевает утреннюю идиллию. Мы пытаемся уже три года. Каждый месяц - надежда, каждый месяц - разочарование. Все анализы в порядке, врачи разводят руками: «Просто ждите». А в тридцать ждать становится немного тревожно. Ричард говорит, что все получится, когда должно получиться, и я стараюсь верить ему. Он же адвокат, а они всегда знают, что говорят, верно?

Круассаны уже в духовке, фруктовый салат готов, а на сковороде аппетитно шкворчит омлет с сыром и зеленью. Слышу, как наверху хлопает дверь ванной. Ричард проснулся. Его утренний ритуал неизменен: контрастный душ, пять минут медитации (он уверяет, что это помогает ему сохранять голову холодной даже в самых жарких судебных баталиях) и только потом - спуск к завтраку.

- Что-то ты сегодня рано, - говорит он, входя на кухню, и целует меня в макушку.

- Хотела приготовить что-то особенное перед твоим отъездом, - отвечаю, подавая ему кофе.

Ричард улыбается:

- Ты каждый день готовишь что-то особенное.

В свои сорок Ричард Новиков выглядит как типичный успешный адвокат из какого-нибудь американского сериала. Высокий, подтянутый, с легкой сединой на висках, которая ему невероятно идет. Когда мы познакомились, я решила, что он слишком серьезен для меня. Спокойный голос, размеренные движения, всегда идеально выглаженная рубашка. Я же вечный вихрь, импульсивная, говорю быстрее, чем думаю. Но именно это, как позже признался Ричард, его и зацепило.

- Расскажи подробнее про конференцию, - прошу я, ставя перед ним тарелку с омлетом.

- Три дня лекций и круглых столов по вопросам международного права, - он отпивает кофе. - Ничего интересного, поверь. Но там будет пара полезных контактов из Европы, которых я давно хотел встретить. Возможно, удастся расширить практику.

Я киваю, но мысли уже унеслись в другую сторону. Три дня без него. Странно, пять лет брака, а я все еще скучаю, даже когда он просто уезжает в командировку.

- Знаешь, - Ричард внезапно меняет тему, - может, эта поездка - хороший знак. Помнишь, как мы познакомились?

Конечно, я помню. Моя первая командировка на практике была именно в Питер, и именно там Ричард впервые пригласил меня на ужин. Не в Москве, где мы работали в одном офисе, а именно в другом городе, будто нам обоим нужно было вырваться из привычной обстановки, чтобы увидеть друг друга по-настоящему.

После завтрака помогаю ему собрать последние вещи. Кладу в боковой карман чемодана маленький сверток с его любимым печеньем с кардамоном, которое испекла вчера. Знаю, он найдет его в гостинице и улыбнется.

- Такси будет через десять минут, - сообщает Ричард, глядя на телефон.

Глава 2

Ричард

Просыпаюсь за минуту до будильника. Это привычка, выработанная годами дисциплины. Мое внутреннее расписание настолько точно, что электронный помощник лишь формально подтверждает то, что я уже знаю. Я лежу неподвижно, давая себе эти шестьдесят секунд умиротворения перед тем, как начнется день, наполненный делами, встречами, разговорами.

Вторая половина кровати пуста, Кира уже встала, я слышу, как она хлопочет на кухне. Направляюсь в ванную комнату, включаю душ. Контрастный душ - холодная, затем горячая вода - еще одна моя утренняя константа. Десять лет назад я прочитал исследование о положительном влиянии контрастного душа на работу мозга и с тех пор не изменяю этой привычке. Сегодня мне нужна особенная ясность мысли, ведь впереди важная конференция в Санкт-Петербурге.

Выйдя из душа, я уделяю пять минут медитации. Сажусь прямо, закрываю глаза, фокусируюсь только на дыхании, позволяя мыслям течь, но не цепляясь за них. Эта практика позволяет мне сохранять спокойствие в самых напряженных ситуациях, а в моей профессии это критически важно. Помню, как Кира сначала посмеивалась над этим моим ритуалом, но однажды попробовала присоединиться. Через две минуты она уже вскочила, заявив, что чувствует себя так, будто пытается запереть ветер в коробке.

Когда я спускаюсь на кухню, аромат свежесваренного кофе и выпечки уже наполняет дом. Кира стоит у плиты, ее волосы собраны в небрежный пучок, на ней тот самый домашний халат, который я подарил ей. Она напевает что-то из Земфиры, слегка пританцовывая в такт мелодии, существующей только в ее голове. Это зрелище, которое я наблюдаю почти каждое утро, но оно никогда не становится менее прекрасным.

- Что-то ты сегодня рано, - говорю я, подходя и целуя ее в макушку.

- Хотела приготовить что-то особенное перед твоим отъездом, - отвечает она, протягивая мне чашку кофе, приготовленного именно так, как я люблю.

- Ты каждый день готовишь что-то особенное, - замечаю я, и это правда.

До встречи с Кирой моя жизнь была тщательно организованной последовательностью дел и событий. Практичная, функциональная, предсказуемая. Мне нравилось думать о ней как о хорошо выстроенном юридическом аргументе: логичная, структурированная, без излишеств. Кира ворвалась в нее как непредвиденное обстоятельство, как фактор, который невозможно было заранее просчитать.

Я помню, как впервые увидел ее в своей конторе. Двадцатипятилетняя практикантка с красным дипломом и тем особым блеском в глазах, который бывает у студентов, считающих, что они готовы перевернуть мир. В ней была какая-то свежесть, живость, которая контрастировала с деловой атмосферой моего офиса. Она говорила быстро, двигалась быстро, мыслила быстро. Каждый раз, когда она входила в комнату, казалось, что уровень кислорода в помещении повышался, а цвета становились ярче.

Я не искал отношений, а предпочитал сосредоточиться на карьере. Моя адвокатская практика процветала, я был признанным специалистом в области коммерческого права, меня приглашали на конференции и в качестве эксперта на телевидение. Я купил квартиру в центре Москвы с видом на город, обставил ее минималистично и функционально. Моя жизнь была ровно такой, какой я ее планировал.

А потом появилась Кира Соколова, и постепенно все изменилось.

- Расскажи подробнее про конференцию, - просит она, ставя передо мной тарелку с омлетом.

- Три дня лекций и круглых столов по вопросам международного права, - отвечаю я, наслаждаясь первым глотком кофе. - Ничего интересного, поверь. Но там будет пара полезных контактов из Европы, которых я давно хотел встретить. Возможно, удастся расширить практику.

Это абсолютная правда, но я не вдаюсь в детали. Не рассказываю, что на конференции будет Джеймс Хэмилтон, глава крупнейшей юридической фирмы в Лондоне, заполучить контракт с которым - мечта любого российского адвоката с амбициями в международном праве. Не говорю, что буду выступать с докладом о правовой интеграции в условиях санкций. Мне не хочется загружать Киру профессиональными деталями, хотя, имея юридическое образование, она вполне могла бы их понять.

- Знаешь, - говорю я, меняя тему, - может, эта поездка - хороший знак. Помнишь, как мы познакомились?

Румянец на ее щеках подсказывает, что она помнит. Именно в Санкт-Петербурге, на подобной конференции пять лет назад, между нами проскочила та самая искра. Мы работали вместе в Москве уже два месяца, но именно в чужом городе, вдали от привычных ролей начальника и практикантки, я увидел в ней не просто способную студентку. Я пригласил ее на ужин в ресторан на крыше, откуда открывался вид на ночной Петербург. Она надела синее платье, которое подчеркивало зелень ее глаз, и всю ночь говорила о литературе, искусстве и своих мечтах с таким энтузиазмом, что я поймал себя на мысли, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.

После завтрака Кира помогает мне завершить сборы. Я замечаю, как она тайком кладет что-то в боковой карман моего чемодана, но делаю вид, что не заметил. Это наша маленькая игра: она всегда прячет что-нибудь в мой багаж перед командировками, а я притворяюсь удивленным, когда нахожу это на месте.

- Такси будет через десять минут, - сообщаю я, глядя на уведомление в телефоне.

Мы стоим в прихожей нашего дома. Дома, который из безликого архитектурного проекта Кира превратила в место, куда я действительно хочу возвращаться. Когда мы только переехали, здесь были голые стены и пустые комнаты. Теперь каждый уголок наполнен жизнью: книги, картины, цветы, мелочи, привезенные из путешествий. След ее присутствия ощущается во всем: в ярких подушках на диване, в фотографиях в необычных рамках, в комнатных растениях, которые она называет по именам. Наш дом - это продолжение Киры, ее энергии, ее любви к жизни.

Глава 3

Ричард

В кафе Ксюша заказывает для меня американо без сахара и для себя латте с ванильным сиропом. Я удивленно приподнимаю бровь.

- Вы запомнили и это?

- Это моя работа, знать ваши предпочтения, - она слегка пожимает плечами, но в ее глазах мелькает что-то похожее на гордость. - К тому же, наблюдательность - важное качество для юриста, не так ли?

- Несомненно, - соглашаюсь я, отпивая кофе. - Хотя бывает, что мы замечаем не те детали или придаем им избыточное значение.

Она смотрит на меня с легким недоумением, и я понимаю, что мой намек слишком туманен. Последние несколько недель Ксюша начала проявлять внимание, которое сложно интерпретировать как чисто профессиональное. Задерживается допоздна, даже когда в этом нет необходимости. Приносит мне кофе, хотя это не входит в ее обязанности. Однажды даже принесла домашнюю выпечку, якобы по случаю своего дня рождения, но угощение почему-то предназначалось только мне, а не всему офису.

Я решил игнорировать эти знаки внимания, списывая их на профессиональный энтузиазм молодого специалиста. В конце концов, я старше ее на десять лет, женат на женщине, которую люблю, и совершенно не заинтересован в создании неловких ситуаций на работе. Но поездка в Петербург вдвоем - это первый раз, когда мы оказываемся за пределами офиса в ситуации, которая может размыть профессиональные границы.

- Ричард Валентинович, - ее голос выводит меня из задумчивости, - вы просили напомнить о материалах для завтрашней презентации. Я проверила, все слайды загружены в облако и доступны с любого устройства. Кроме того, я сделала резервную копию на флеш-карту, - она достает из сумочки маленький накопитель и кладет на стол между нами.

- Благодарю за предусмотрительность, - киваю я.

На табло появляется информация о начале посадки на наш рейс, и мы направляемся к выходу. Я слушаю, как Ксюша рассказывает о своих соображениях относительно завтрашней презентации. Ее мысли действительно интересны и показывают глубокое понимание темы. Напоминаю себе, что взял ее на работу именно за ум и профессионализм, а не за другие качества.

В самолете мы занимаем свои места. Я у окна, она рядом. Салон бизнес-класса не слишком заполнен, и большинство пассажиров деловые люди, погруженные в свои ноутбуки или телефоны.

- Не люблю взлеты, - неожиданно признается Ксюша, когда самолет начинает выруливать на полосу. Впервые за все время нашего знакомства в ее голосе слышится неуверенность. - Глупо, конечно. Статистика говорит, что это самый безопасный вид транспорта...

- Статистика мало утешает, когда дело касается личных страхов, - замечаю я. - Ничего постыдного в этом нет. У каждого свои фобии.

Самолет начинает разбег, и Ксюша инстинктивно вцепляется в подлокотник. Ее пальцы случайно касаются моей руки, но она не отдергивается. Я аккуратно высвобождаю руку, делая вид, что мне нужно поправить галстук.

- Расслабьтесь, - советую я. - Сконцентрируйтесь на дыхании. Вдох на четыре счета, задержка на два, выдох на шесть. Это помогает снизить уровень тревоги.

Она послушно закрывает глаза и начинает дышать по моей инструкции. Я наблюдаю, как напряжение постепенно покидает ее лицо. Когда самолет выравнивается на заданной высоте, она открывает глаза и благодарно улыбается.

- Действительно помогло. Вы используете эту технику в стрессовых ситуациях в суде?

- Иногда, - киваю я. - Но в суде важнее не показать своего волнения, чем не испытывать его вовсе. Полное отсутствие стресса означало бы, что мне безразличен исход дела, а это непрофессионально.

- Вы всегда такой уравновешенный, - замечает она. - Даже когда в офисе полный хаос из-за дедлайнов или сложных клиентов, вы сохраняете спокойствие. Это врожденное или приобретенное качество?

- Определенно приобретенное, - усмехаюсь я. - В юности я был гораздо более вспыльчивым. Годы практики и медитации сделали свое дело.

- Медитации? - она выглядит искренне заинтересованной. - Никогда бы не подумала. Вы кажетесь таким прагматичным.

- Прагматизм и внимательность к своему внутреннему миру вполне совместимы, - отвечаю я. - На самом деле, именно осознанность помогает мне принимать более взвешенные решения.

Беседа плавно перетекает в обсуждение различных техник саморегуляции и их применения в профессиональной деятельности. Я замечаю, что говорю с Ксюшей более открыто, чем обычно, возможно, из-за необычной обстановки или из-за того, что на высоте десяти тысяч метров социальные барьеры кажутся менее значимыми.

Стюардесса предлагает нам напитки, и Ксюша выбирает белое вино, несмотря на раннее время. Я ограничиваюсь минеральной водой.

Остаток полета проходит в обсуждении деталей предстоящей конференции. Ксюша демонстрирует глубокое понимание темы, задает точные вопросы и предлагает действительно ценные идеи. Я снова напоминаю себе, что ее профессионализм - это главная причина, по которой она здесь.

Когда самолет начинает снижаться над Петербургом, я невольно любуюсь видом из окна. Город с высоты похож на архитектурную модель: геометрически правильные улицы, блеск воды, золотые купола церквей. Именно здесь, пять лет назад, началась история моих отношений с Кирой.

Петербург встретил нас моросящим дождем - типичная погода для этого северного города даже в мае. Пока мы ждали багаж, я украдкой достал телефон и отправил Кире сообщение: "Долетели. Скучаю".

Глава 4

Утро следующего дня началось со спорта. Несмотря на моросящий дождь, я совершил получасовую пробежку вокруг Исаакиевской площади и по набережной Мойки. Эта привычка появилась у меня еще в студенческие годы: физическая активность помогала прояснить мысли перед важными выступлениями.

Вернувшись, я обнаружил сообщение от Ксении: "Доброе утро! Буду ждать вас в лобби в 9:30. Принесу кофе". Я быстро принял душ, оделся в свой лучший деловой костюм, который Кира считала особенно удачным, и спустился в лобби.

Ксения уже ждала меня с двумя стаканчиками кофе. Сегодня она выглядела безупречно профессионально: строгий серый костюм, минималистичные украшения, деловая прическа. Только глубокий оттенок помады выдавал, что перед вами не просто эффективный сотрудник, но и женщина, внимательная к своей внешности.

- Доброе утро, - она протянула мне кофе. - Готовы покорить аудиторию?

- Как никогда, - ответил я, благодарно принимая стаканчик. - Ваша поддержка неоценима, Ксения.

По дороге к Таврическому дворцу мы еще раз прошлись по ключевым моментам предстоящего дня. Ксения составила идеальный план: кого из участников конференции стоит приоритетно встретить, с кем обменяться контактами, в каких дискуссиях поучаствовать.

К одиннадцати тридцати зал был заполнен почти полностью. Мое выступление было посвящено сложному переплетению международного и российского права в условиях санкционного режима. Тема требовала тонкого баланса между юридической точностью и дипломатичностью. За годы практики я научился читать аудиторию, чувствовать ее настроение и корректировать подачу материала так, чтобы максимально воздействовать на слушателей.

С первых минут я понял, что зал на моей стороне. Вопросы после выступления были острыми, но конструктивными, дискуссия получилась живой и полезной. Особенно заинтересованным выглядел Джеймс Хэмилтон, который дважды задавал вопросы по моему докладу.

Когда я завершил выступление, зал взорвался аплодисментами. Это не было простой вежливостью, я чувствовал искреннее признание коллег. Джеймс Хэмилтон, этот британский юридический мастодонт, чье внимание я так стремился привлечь, подошел ко мне первым после того, как модератор объявил короткий перерыв.

– Блестяще, господин Новиков, – произнес он с безупречным оксфордским акцентом, пожимая мне руку. – Редко встречаю такое элегантное соединение прагматизма и принципиальности в вопросах международного права.

– Благодарю, господин Хэмилтон, – ответил я, стараясь не выдать, насколько важна для меня его оценка. – Ваши работы были для меня источником вдохновения при подготовке этого доклада.

Его брови слегка приподнялись, он явно не ожидал, что российский адвокат так хорошо знаком с его практикой.

– Мне бы хотелось продолжить наш разговор в менее формальной обстановке, – сказал он, доставая визитную карточку. – Возможно, завтра за обедом? У меня есть некоторые соображения относительно потенциального сотрудничества наших фирм.

Это был момент, ради которого я, собственно, и приехал на эту конференцию. Перспектива сотрудничества с лондонской фирмой Хэмилтона открывала совершенно новые горизонты для моей практики.

– С удовольствием, – ответил я, протягивая ему свою карточку. – Позвольте представить вам мою помощницу, Ксению Лебедеву. Она координирует мое расписание и будет рада согласовать детали.

Ксения, которая все это время стояла чуть поодаль, моментально шагнула вперед с безукоризненной профессиональной улыбкой. Она обменялась с Хэмилтоном несколькими фразами на безупречном английском, моментально очаровав его своей компетентностью.

После ухода Хэмилтона к нам подошли еще несколько участников конференции, и следующие сорок минут я провел, отвечая на вопросы, обмениваясь контактами и принимая поздравления с успешным выступлением. Краем глаза я видел, как Ксения мастерски "фильтровала" подходящих: кого-то вежливо перенаправляла на более поздний разговор, кому-то сразу назначала встречу, для особо важных фигур создавала возможность немедленного общения со мной.

– Это триумф, Ричард Валентинович, – произнесла она, когда мы наконец нашли минуту, чтобы перевести дух. – Вы покорили их всех. Особенно Хэмилтона.

В ее глазах сияло то особое восхищение, которое появляется, когда человек становится свидетелем настоящего мастерства. Должен признать, мне было приятно видеть это выражение. Профессиональное признание – одна из самых чистых радостей, которые может испытать человек.

– Это наш общий успех, – искренне ответил я. – Ваша подготовка была безупречной.

К концу дня я испытывал то особое интеллектуальное и эмоциональное опьянение, которое бывает после исключительно удачного профессионального выступления. Этот день мог стать переломным в истории моей фирмы: количество визиток в моем кармане и предварительных договоренностей о сотрудничестве обещало существенное расширение международной практики.

– Предлагаю отметить, – сказала Ксения, когда мы возвращались в отель. Петербургский вечер встретил нас неожиданно ясным небом и длинными тенями, которые майское солнце отбрасывало на исторические фасады. – Такой успех заслуживает бокала шампанского.

Я улыбнулся, но промолчал. Часть меня хотела просто вернуться в номер, позвонить Кире и поделиться с ней новостями. Она всегда так искренне радовалась моим профессиональным победам, словно они были ее собственными. В такие моменты я особенно ясно осознавал, насколько мне повезло с женой.

Глава 5

Проснувшись следующим утром, я сразу чувствую, как пусто в нашем доме без Ричарда. Его подушка все еще хранит едва уловимый запах одеколона, и я утыкаюсь в нее носом, глубоко вдыхая. Господи, всего один день без него, а я уже веду себя как влюбленная школьница!

Часы показывают девять. Немыслимая роскошь для меня проспать так долго. Обычно к этому времени я уже успевала приготовить Ричарду завтрак, отправить его на работу и даже сбегать на утреннюю йогу. Но сегодня нет никакого смысла торопиться. Весь день в моем распоряжении, и эта свобода почему-то не радует.

Я медленно спускаюсь на кухню, включаю кофеварку и смотрю в окно. За стеклом моросит мелкий дождь, московское небо будто разделяет мою тоску. На телефоне мигает уведомление: сообщение от Ричарда, отправленное час назад.

"Доброе утро, соня. Я уже на конференции. Рядом скучный докладчик и кофе здесь ужасный. Скучаю по тебе и твоему капучино".

Я улыбаюсь и отправляю ему фото кофе с сердечком на пенке, добавив: "И я очень скучаю".

Кофеварка заканчивает свое волшебство, я беру чашку и сажусь за стол, бездумно перелистывая ленту соцсетей. Подруги путешествуют, подруги на работе, подруги с детьми... Странно, но я не чувствую зависти. Мы с Ричардом выбрали свой путь, и я ни о чем не жалею. Разве что о том, что пока наш дом не наполнен детским смехом. Но это временно, я верю в это всем сердцем.

И все же сегодня дом кажется особенно пустым. Я обвожу взглядом кухню, гостиную, выглядываю в коридор, и меня внезапно посещает мысль. Яркая, сумасшедшая, абсолютно в моем стиле.

- А что, если... - шепчу я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

Что, если приехать к нему в Питер? Прямо сегодня! Устроить сюрприз, появиться в его гостиничном номере, когда он вернется с этой скучной конференции. От одной мысли об этом внутри разливается тепло и предвкушение.

Я мечусь к ноутбуку и открываю сайт РЖД. Так, так... Сапсан в 15:10 прибывает в Санкт-Петербург в 19:00. Идеально! Ричард говорит, что конференция заканчивается в шесть, а потом у них какой-то формальный ужин, но он не планирует на нем задерживаться. Я могу приехать прямо в "Асторию", подняться в его номер и ждать...

Пальцы летают по клавиатуре, билет на поезд куплен за считанные минуты. Я смотрю на часы: 9:20. У меня остается чуть больше пяти часов, чтобы собраться и доехать до вокзала.

- Так, Кира, соберись, - командую я себе вслух. - План действий!

Мне нужно сделать все, чтобы этот сюрприз стал незабываемым. В голове уже выстраивается целая программа: красивое платье, новое белье (давно я не балую себя посещением La Perla), шампанское, возможно, клубника...

Первым делом я мчусь в спальню, мне предстоит выбрать наряд. Распахнув дверцы гардероба, я обвожу критическим взглядом свою коллекцию платьев. Маленькое черное? Слишком банально. Темно-синее с запахом? Слишком деловое. Кремовое шелковое? Слишком дневное.

И тут я вспоминаю, что в самом дальнем углу шкафа висит изумрудное платье, которое я купила три месяца назад на распродаже у Александра Терехова и ни разу не надевала. Выудив его из глубин гардероба, я прикладываю к себе и смотрю в зеркало. Оно совершенное. Глубокий цвет оттеняет мои рыжие волосы, а силуэт подчеркивает все достоинства фигуры. Ричард любит зеленый цвет. И говорит, что он делает мои глаза янтарными.

- Ты идеальное, - шепчу я платью, аккуратно укладывая его в дорожную сумку.

Следующая остановка - белье. Я точно знаю, что простое посещение магазина нижнего белья не подойдет для моей миссии, тут нужно что-то особенное. Вызвав такси, я отправляюсь в ЦУМ. Там, на третьем этаже, среди кружев и шелка я нахожу то, что искала - комплект цвета шампанского с изумрудными деталями, словно созданный специально под мое платье. Кружево, но не слишком вычурное, соблазнительное, но элегантное - идеальный выбор для той, кто собирается удивить мужа после пяти лет брака.

- Берете для особого случая? - с понимающей улыбкой спрашивает консультант, оформляя покупку.

- Для самого особого, - подтверждаю я, не вдаваясь в подробности.

Следующей остановкой является обувной бутик, где я выбираю классические туфли-лодочки на высоком каблуке.

Время неумолимо бежит вперед. После шопинга я заскакиваю в салон красоты, где мастер Алена творит чудеса с моими непослушными рыжими локонами. "Голливудские волны" - любимая укладка Ричарда, хоть он и утверждает, что любит меня с любой прической.

- На свидание собираемся? - интересуется Алена, колдуя над очередным локоном.

- На пятилетнее, - улыбаюсь я. - Только муж об этом не знает.

Покинув салон с идеальной прической и с сумкой, полной покупок, я еду домой, чтобы собрать необходимое и отправиться на вокзал. Время поджимает, часы показывают уже начало второго.

Дома я быстро собираю косметичку, закидываю в сумку зарядку для телефона, документы, ночную сорочку (хотя я сомневаюсь, что она понадобится) и туфели на плоской подошве на случай длительных прогулок. Все-таки Питер - город созданный для прогулок.

Перед выходом я отправляю Ричарду сообщение, стараясь звучать как можно более обыденно:

"Как конференция? Я весь день занята домашними делами. Позвони, когда освободишься вечером".

Глава 6

Петербург встречает меня прохладным воздухом и запахом Невы. Я выхожу из вагона, поправляю волосы, расправляю плечи и уверенным шагом направляюсь к выходу с вокзала. Такси до "Астории" занимает всего пятнадцать минут, город будто содействует моему плану, расчищая дороги от пробок.

"Астория" возвышается над Исаакиевской площадью во всем своем великолепии. Я на секунду замираю перед входом, рассматривая фасад здания, построенного еще в начале двадцатого века. Сколько историй видели эти стены?

Сердце колотится как сумасшедшее. В голове крутятся обрывки фантазий: как распахнется дверь номера, как вытянется лицо Ричарда, когда он увидит меня в изумрудном платье, как он сначала замрет на пороге, а потом бросится ко мне... Я уже предвкушаю его объятия, такие знакомые и родные, но всегда волнующие.

Швейцар в безупречной форме учтиво распахивает передо мной стеклянные двери, и я вхожу в холл отеля. "Астория" изнутри кажется еще более впечатляющей: мрамор, хрустальные люстры, антикварная мебель и общая атмосфера сдержанной роскоши. Представляю, как здесь красиво в новогоднюю ночь, под бой курантов... Может, приехать сюда с Ричардом на Новый год?

Я решительно направляюсь к стойке регистрации, на ходу придумывая легенду. Не могу же я просто заявить: "Здравствуйте, я хочу узнать, в каком номере остановился мой муж, чтобы устроить ему сюрприз". Хотя, почему нет? Правда иногда звучит убедительнее любой выдумки.

За стойкой стоит молодая девушка с идеально уложенной прической и доброжелательной улыбкой.

- Добрый вечер, чем могу помочь? - произносит она на безупречном русском с легким английским акцентом.

- Добрый вечер, - я улыбаюсь в ответ, стараясь выглядеть непринужденно. - Моя фамилия Новикова. Муж остановился у вас вчера, он на юридической конференции. Я хотела бы узнать номер его комнаты, чтобы сделать сюрприз.

Девушка смотрит на меня с легким сомнением, и я поспешно добавляю:

- У меня есть паспорт, - я достаю документ и протягиваю ей. - Видите, здесь указано - Новикова Кира Анатольевна. Мой муж - Новиков Ричард Валентинович.

Она сверяет данные в паспорте с информацией в компьютере и кивает:

- Да, господин Новиков остановился у нас. Номер 412, четвертый этаж.

- Спасибо большое! - я не могу сдержать широкую улыбку. - А он сейчас в номере?

- Мне жаль, но у нас нет такой информации, - вежливо отвечает девушка. - Могу предложить позвонить в номер.

- Нет-нет, что вы! - я машу руками. - Это испортит весь сюрприз. Я лучше поднимусь и проверю сама.

Девушка понимающе улыбается:

- Конечно. Лифты находятся справа от вас.

Поблагодарив ее, я направляюсь к лифтам. В моей сумке уже давно вибрирует телефон, наверняка Ричард ответил на сообщение. Но я решаю не проверять, не хочу разрушать магию момента.

В лифте я нервно поправляю волосы, проверяю макияж в зеркальной стенке кабины. Сердце стучит так громко, что, кажется, его слышно на весь отель. Господи, я волнуюсь, будто мы на первом свидании!

Четвертый этаж. Мягкий ковер приглушает звук шагов. Я иду по коридору, считая номера. 408, 410... вот и 412. Я останавливаюсь перед дверью, глубоко вдыхаю, собираясь постучать, и вдруг замечаю, что дверь слегка приоткрыта.

Странно. Ричард всегда такой педантичный, он никогда не оставил бы дверь незапертой. Может, горничная только что закончила уборку? Или он буквально на минуту вышел и сейчас вернется?

Я осторожно толкаю дверь.

- Ричард? - негромко зову я.

В номере тихо, только из ванной доносится шум воды, видимо, кто-то принимает душ. Я улыбаюсь. Ричард всегда принимает душ после рабочего дня, это его ритуал. Отлично, значит, он здесь, и сюрприз удался!

Я делаю пару шагов внутрь, собираясь устроиться в кресле и дождаться, пока он выйдет из ванной. И именно в этот момент вижу ее.

На смятой постели лежит обнаженная девушка, лениво листая что-то в телефоне. Длинные темные волосы разметались по подушке, на полу валяется явно дорогая женская одежда. На прикроватной тумбочке стоит шампанское и два бокала.

Она замечает меня и приподнимается на локте, не проявляя ни капли смущения:

- Вы к Ричарду? Он в душе, - говорит она таким будничным тоном, словно это самая естественная вещь в мире. - Минут через пять выйдет. Можете подождать.

Мир вокруг меня внезапно становится абсолютно беззвучным, как в вакууме. Я слышу только шум крови в ушах и бешеное биение собственного сердца. Не могу пошевелиться, не могу вдохнуть, не могу произнести ни слова.

Из ванной по-прежнему доносится звук душа. Словно в каком-то кошмарном сне, я представляю, как сейчас откроется дверь, и оттуда выйдет Ричард, мой Ричард, с полотенцем на бедрах, с влажными волосами... Выйдет и увидит меня.

Но этого не происходит. Инстинкт самосохранения срабатывает раньше, чем любопытство или желание объяснений. Я разворачиваюсь и буквально вылетаю из номера, захлопнув за собой дверь.

В коридоре я прислоняюсь к стене, пытаясь справиться с головокружением и подступающей тошнотой. Воздуха не хватает, в глазах темнеет. "Этого не может быть, - стучит в висках. - Это какая-то ошибка. Я ошиблась номером. Это не мой Ричард".

Глава 7

Иду вперед, не разбирая дороги. Ноги сами несут меня прочь от "Астории", прочь от этого кошмара. Петербург, который я всегда любила, город нашей первой встречи, теперь кажется враждебным. Выйдя к Невскому проспекту, я останавливаюсь, не зная, куда двигаться дальше.

Нахожу в телефоне приложение РЖД. Ближайший поезд до Москвы ночной, отправление в 23:30. Два часа до отъезда. Два часа в городе, который теперь кажется мне декорацией дешевой мелодрамы. Покупаю билет, не задумываясь о классе вагона. Какая разница? Главное, уехать.

С каждым шагом боль понемногу трансформируется в гнев. Я вспоминаю все эти годы. Как отказалась от карьеры, чтобы быть идеальной женой. Как ждала его допоздна с ужином. Как перестала встречаться с подругами, потому что "у нас такой уютный дом, зачем куда-то ходить". Как отдала ему всю себя, без остатка.

И для чего? Чтобы встретить его голую любовницу в номере отеля, куда я приехала с сюрпризом?

К Московскому вокзалу я прихожу, когда уже совсем темнеет. Вокзальная суета немного отвлекает. Покупаю в привокзальном магазине воду и обезболивающее. Голова раскалывается. Смотрю на часы: до отправления поезда еще час. Кафе выглядит слишком ярким и шумным. Я не выдержу сейчас этой бессмысленной болтовни окружающих.

Сажусь на скамейку в зале ожидания и позволяю себе наконец заплакать. Тихо, сдержанно, закрыв лицо руками. Никто не обращает внимания, мало ли почему плачет одинокая женщина на вокзале.

Ночной поезд встречает меня приглушенным светом и тишиной полупустого вагона. Проводница, немолодая женщина с усталыми глазами, проверяет мой билет и показывает купе.

- Повезло вам, одна поедете, - говорит она. - Чаю принести?

- Нет, спасибо.

Купе маленькое, но чистое. Синие занавески на окнах, аккуратно заправленные полки, столик с белой салфеткой. Я сажусь у окна, глядя на ночной перрон. Где-то там осталась моя прежняя жизнь - уверенная, налаженная, иллюзорно счастливая.

Поезд трогается с места, медленно набирая ход. Огни Петербурга постепенно исчезают за окном, сменяясь тьмой пригородов. Странное ощущение: двигаться вперед, когда кажется, что внутри все замерло.

Я пытаюсь уснуть, но перед глазами стоит эта картина: обнаженная брюнетка на смятых простынях, ее непринужденная поза, ее слова: "Он в душе". Сколько раз она ждала его, лежа вот так же на постели?

Меня подбрасывает от внезапной мысли: а что, если это не первая его командировка с ней? Что, если все эти годы были наполнены ложью? Вспоминаю все его поездки в Питер, в Сочи, в Екатеринбург... Была ли она с ним всегда? Или были другие?

Пока в голове крутится карусель болезненных вопросов, поезд мерно отстукивает километры. Ритмичные звуки колес почти гипнотизируют. Тах-тах, тах-тах... Как будто сама судьба отбивает: "Кон-чи-лось, кон-чи-лось...".

Странно, но в голове вдруг возникает ясность. Я знаю, что мне делать дальше. Сначала доехать до Москвы. Потом собрать необходимые вещи из дома. И затем уехать к Ане, моей лучшей подруге. Она живет одна в двухкомнатной квартире на Таганке и давно зовет меня в гости. Мы не виделись несколько месяцев. Ричард всегда находил причины, почему нам "неудобно" встречаться. Теперь я понимаю, почему он не хотел, чтобы я общалась с подругами: они могли заметить то, что я упорно игнорировала.

Аня всегда была рядом в трудные моменты. Когда я проваливала экзамены, когда ссорилась с родителями, когда... Боже, она предупреждала меня о Ричарде! "Не торопись, Кира, ты его почти не знаешь", - говорила она. А я смеялась, уверенная, что встретила настоящую любовь, чудо, сказку.

Аня поймет. Аня не станет осуждать. Аня поможет.

Мои мысли начинают путаться, тяжелые веки опускаются. Усталость берет свое, и я проваливаюсь в беспокойный сон, в котором бегу по петербургским улицам, а Ричард преследует меня, держа за руку ту самую брюнетку.

Просыпаюсь от голоса проводницы: "Москва через сорок минут! Просыпаемся, готовимся к прибытию!"

Выглядываю в окно. Серое утро, пригороды Москвы проносятся за стеклом, все ближе и ближе к центру. Голова тяжелая, во рту неприятная сухость. Прошедшая ночь оставила ощущение нереальности происходящего. На краткое мгновение мне кажется, что это был всего лишь кошмарный сон, и сейчас я проснусь в нашей спальне, а Ричард будет спать рядом, тихо посапывая.

Но нет. Все было реальным. И моя импульсивная поездка в Питер, и обнаженная девушка в постели Ричарда, и мое бегство, и этот ночной поезд.

В зеркале туалетной комнаты вижу свое отражение. Бледное лицо, опухшие от слез глаза, растрепанные волосы. Те самые "голливудские волны", которыми я так гордилась вчера. Умываюсь холодной водой, пытаясь привести себя в порядок. Достаю из сумки расческу, новое платье и натыкаюсь на то самое белье. Кружевное, цвета шампанского. Для него. Для человека, который предал меня самым банальным, самым отвратительным способом.

Комок подкатывает к горлу, но я сдерживаюсь. Нет, хватит слез. Теперь мне нужна ясная голова.

Поезд замедляет ход, приближаясь к перрону Ленинградского вокзала. Я собираю сумку, застегиваю пальто, мысленно готовлюсь к следующему этапу этого кошмара.

Москва встречает меня утренней суетой. Люди спешат на работу, туристы с чемоданами ищут такси, кто-то встречает прибывших... Обычный будний день, в котором никому нет дела до того, что моя жизнь рухнула.

Глава 8

Я сажусь в такси и называю наш домашний адрес на Рублевке. Думаю "наш" по привычке. Скоро это будет просто "его" дом. Водитель кивает, и мы трогаемся с места, вливаясь в утренний поток машин.

Машина медленно движется по утренней Москве. За окном мелькают знакомые пейзажи, которые я раньше любила разглядывать, возвращаясь домой с шоппинга или от подруг. Сейчас они кажутся декорациями к чужой жизни.

Достаю телефон и открываю последнее сообщение от Ричарда:

"Кира, где ты? Я не могу дозвониться. Начинаю волноваться. Срочно позвони".

А еще раньше: "Скучаю, не могу дождаться, когда вернусь домой к тебе".

Горький смешок вырывается из груди. Водитель бросает на меня настороженный взгляд через зеркало заднего вида.

- Все в порядке? - спрашивает он.

- Более чем, - отвечаю я с неестественной улыбкой. - Просто осознала, что пять лет своей жизни потратила на сказку, которой никогда не существовало.

Мужчина неловко отворачивается. Понимает, что попал на бесплатный сеанс чужой драмы. А мне все равно. Сейчас весь мир кажется зрительным залом, где разыгрывается трагикомедия под названием "Неудавшаяся жизнь Киры Соколовой".

Такси въезжает в наш коттеджный поселок. Охранник на КПП узнает меня, приветливо кивает. Интересно, что он подумает, когда я буду выезжать отсюда с сумками? Сочтет ли это нормальным? Впрочем, какая разница.

Вот и наш дом. Двухэтажный особняк, "маленькое царство", как я любила его называть. Белые стены, панорамные окна, ухоженный газон. Ричард настоял на покупке именно этого дома. "Нам будет куда расти", - сказал он тогда. Ирония в том, что расти действительно было куда. Только не нам, а его вранью.

Расплачиваюсь с таксистом и иду к дому. Руки трясутся, когда вставляю ключ в замок. С трудом верится, что еще недавно я готовила здесь круассаны, провожала мужа в командировку и мечтала о том, как приеду к нему с сюрпризом.

В доме тихо и пусто. Включаю свет в прихожей и смотрю на свое отражение в зеркале. Растрепанные рыжие волосы, бледное лицо, покрасневшие глаза. Та самая Кира, которая пять лет назад была так уверена в своем счастье. В том, что встретила идеального мужчину. Что их любовь вечна.

Идиотка.

Поднимаюсь в спальню. Наша – нет, уже его – кровать аккуратно застелена. Я сама заправляла ее вчера утром. "Чтобы было приятно вернуться", - подумала тогда. Смешно.

Достаю из шкафа большую дорожную сумку и начинаю методично складывать вещи. Только самое необходимое: джинсы, футболки, свитера. Никаких вечерних платьев или коктейльных нарядов. В новой жизни они мне не понадобятся.

Из ванной комнаты забираю косметичку, зубную щетку, шампунь. В голове звучит странная, спокойная мантра: "Быстрее, Кира, быстрее. Пока он не вернулся. Тогда не придется смотреть в его лживые глаза".

Телефон снова вибрирует. На этот раз не сообщение, а звонок. Ричард. Сбрасываю. Через минуту опять звонок. Отключаю звук и продолжаю собирать вещи.

Наткнувшись на шкатулку с украшениями, останавливаюсь. Медленно смотрю на свой безымянный палец. Вот оно – обручальное кольцо с бриллиантом, которое Ричард надел на мой палец пять лет назад. "Символ нашей вечной любви," – сказал он тогда. Стягиваю его с пальца, замечая белую полоску кожи, которая не видела солнца все эти годы.

Кладу кольцо на туалетный столик. Потом думаю и переношу его в центр обеденного стола внизу, чтобы он точно заметил. Пусть знает, что я все видела. Что все кончено.

Пока спускаюсь с сумкой вниз, снова звонит телефон. На этот раз это не Ричард, а Аня.

- Кира? - ее голос звучит обеспокоенно. - Ты куда пропала? Мне Ричард звонил, он тебя ищет.

И тут я понимаю, что не готова рассказывать все по телефону. Не готова слышать ее "я же говорила". Хотя она имеет полное право сказать это.

- Ань, - голос срывается, и я откашливаюсь. - Можно я приеду к тебе? Прямо сейчас?

Пауза. Аня всегда чувствовала, когда что-то не так.

- Конечно, - отвечает она без лишних вопросов. - Я дома. Приезжай.

- С вещами, - добавляю я тихо. - На несколько дней. Может, дольше.

Снова пауза.

- Поняла, - говорит она наконец. - Жду тебя.

Кладу трубку и оглядываю дом в последний раз. Каждый уголок наполнен воспоминаниями. Вот диван, на котором мы любили смотреть фильмы по выходным. Кухня, где я экспериментировала с новыми рецептами. Лестница, по которой Ричард иногда носил меня на руках, когда мы возвращались из ресторана...

Все ложь. С самого начала.

У входной двери бросаю взгляд на фотографию в рамке. Мы с Ричардом в день свадьбы. Я в белом платье, он в строгом костюме. Оба счастливые, с сияющими глазами. Тогда я думала, что это начало прекрасной истории. Теперь понимаю, что это была просто красивая обложка, скрывающая пустоту и обман.

Беру фото и кладу лицевой стороной вниз. Символический жест, но мне становится легче.

Выхожу из дома, не оглядываясь. Закрываю дверь, чувствуя, что больше никогда сюда не вернусь. С каждым шагом по подъездной дорожке я чувствую, как тяжесть на сердце становится легче. Меня охватывает странное, почти эйфорическое ощущение свободы.

Глава 9

Такси подъезжает к отелю. Я смотрю на Ксению, на ее выразительные глаза, как она отчаянно пытается выглядеть безразлично. Минутное молчание растягивается между нами, и я вижу, как в ее взгляде появляется неуверенность. Возможно, она уже жалеет о своем предложении. Возможно, боится, что переступила границу.

- Думаю, будет лучше отпраздновать в ресторане отеля, - говорю я наконец, сохраняя спокойный тон. - Это больше соответствует случаю.

Она быстро кивает, профессиональная маска возвращается на место.

- Конечно, Ричард Валентинович. Ресторан - отличный выбор.

- Тогда встретимся в фойе через час? Нужно привести себя в порядок после такого насыщенного дня.

В лифте мы молчим. Когда двери открываются на нашем этаже, я киваю ей на прощание и направляюсь к своему номеру. Закрыв дверь, я прислоняюсь к ней спиной и глубоко вздыхаю.

Возможно, я просто все неправильно понял. Возможно, ее предложение было абсолютно невинным. Но что-то внутри меня - тот самый инстинкт, который помогает мне чувствовать истинные мотивы свидетелей в зале суда - говорит, что я все понял верно.

Теплые струи душа смывают усталость долгого конференц-дня. Закрываю глаза, позволяя воде массировать напряженные плечи, и мысленно возвращаюсь к утреннему звонку Киры. Ее голос, искренний и жизнерадостный, звучит в голове, перекрывая шум воды. "Ты как там? Завоевываешь Питер?". В ее словах всегда столько жизни. Кира будто сама состоит из солнечного света в противоположность моей сдержанности.

Сквозь шум воды мне кажется, что в номере что-то происходит. Замираю, прислушиваясь. Хлопнула дверь? Звук шагов? Невозможно разобрать, дверь в ванную закрыта.

Выключаю воду и настороженно замираю. Тишина. Может, показалось? Или это персонал гостиницы со сменой полотенец? Оборачиваю полотенце вокруг бедер, быстро вытираю лицо и плечи вторым. Странное беспокойство не отпускает.

Выхожу из ванной комнаты и застываю, как громом пораженный.

На моей кровати, полностью обнаженная, лежит Ксения. Она приподнимается на локте и с улыбкой произносит:

- Сюрприиииз!

В первую секунду я просто не могу поверить в происходящее. Это какой-то нелепый фарс, дешевый сюжет из бульварного романа. Но реальность неумолима: моя помощница действительно лежит обнаженная в моей постели. В номере, где еще сегодня утром я разговаривал по телефону с женой. На прикроватной тумбочке стоит бутылка шампанского.

Ледяная ярость сковывает меня. Когда я наконец обретаю дар речи, мой голос звучит так холодно, что я сам его почти не узнаю:

- Что это значит, Ксения? Немедленно оденьтесь и объяснитесь.

Она не двигается, только улыбка медленно исчезает с ее лица.

- Ричард, не надо делать вид, будто ты не понимаешь...

- Я действительно не понимаю, - обрываю ее, сжимая края полотенца так сильно, что белеют костяшки пальцев. - И твое панибратское обращение сейчас совершенно неуместно. Оденься. Немедленно.

Резко отворачиваюсь, давая ей возможность привести себя в порядок, и слышу шорох простыней, шаги босых ног по ковру. Краем глаза вижу, как она подбирает с пола платье и натягивает его через голову. Ее движения уже не плавные и соблазнительные, а резкие, почти нервные.

- Можно поинтересоваться, как ты вообще попала в мой номер? - спрашиваю, не оборачиваясь.

- Заказала в номер шампанское и вошла вместе с официантом, - ее голос звучит глухо.

Резко оборачиваюсь. Ксения уже одета, и это возвращает мне остатки хладнокровия.

- Ты понимаешь, что только что сделала? - говорю максимально спокойно, хотя внутри все кипит. - Ты солгала персоналу гостиницы, незаконно проникла в мой номер, создала недопустимую ситуацию...

Ксения неожиданно начинает плакать, и ее слезы выглядят такими искренними, что на секунду я почти теряюсь.

- Я люблю вас, - говорит она сквозь слезы. - С того самого дня, как вы взяли меня на работу. Я думала... Мне казалось, что между нами что-то есть. Те взгляды, те разговоры допоздна в офисе...

- Стоп, - поднимаю руку, прерывая этот бред. - Между нами нет и никогда не было ничего, кроме рабочих отношений. Все эти взгляды и разговоры существуют только в твоем воображении. Я люблю свою жену, я счастлив в браке, и даже мысли не допускаю о чем-то подобном.

Ее лицо вдруг меняется, слезы прекращаются так же внезапно, как начались.

- А ваша жена? - спрашивает она с непонятной интонацией. - Она тоже так счастлива в браке, как вы думаете?

Эти слова, сказанные с какой-то злой уверенностью, заставляют меня напрячься.

- Что ты имеешь в виду?

- То, что она не такой уж ангел, каким вы ее считаете, - Ксения торопливо подбирает свою сумочку, избегая смотреть мне в глаза. - Я случайно услышала ее разговор в офисе неделю назад, когда она приезжала к вам.

- Ты подслушивала разговоры моей жены? - от возмущения я повышаю голос.

- Я не подслушивала! - огрызается она. - Просто проходила мимо вашего кабинета. Дверь была приоткрыта, а она говорила по телефону. И знаете, что я услышала? Как она шептала какому-то мужчине, что скучает, что не может дождаться встречи... - Ксения делает паузу, явно наслаждаясь эффектом своих слов. - И что она, кажется, любит его.