Таинственный портрет убийцы

Пролог

Поезд, дымя черными клубами, приближался к конечной станции. Кочегары забрасывали в печь все больше угля, тем самым разгоняя состав до предельной скорости. Еще немного времени, и перрон вокзала встретит приезжающих гостей и жителей Петербурга с тревожной радостью. В первом классе вагона ехал дородный мужчина с густыми с проседью усами. Он монотонно попивал из стеклянной кружки крепкий чай и внимательно читал газету «Петербургский листок». Его глаза через монокль нашли на главной полосе криминальную колонку, в которой было написано, что в уездном городе за прошедшую неделю были обнаружены два трупа молодых женщин. Говорилось, они изуродованы настолько, что опознать тела невозможно. Сыщики царской канцелярии до сих пор не могли найти жестокого палача, который держал в страхе весь город и внушал ужас бездомным. А вот бродяги утверждали, что видели высокого мужчину, похожего на саму смерть, в черном плаще до пола. Но сыщикам удалось выяснить, что преступления схожи жертвами, и это дело рук одного человека.

В прессу попали данные из уголовного дела под названием «Чернобог», где было четко указанно, что в уездном городе орудует серийный маньяк. Рядом с жертвами на месте преступления была найдена визитная карточка маньяка — древнеславянская руна «Чернобог», которая олицетворяла силы, стремящиеся к беспорядку и хаосу. В пророчествах этот знак указывал на разрушение и завершение.

Старожилы города рассказывали, что преступления повторялись, так как много лет назад похожие убийства случались неоднократно, но тогда преступник так и не был найден.

Громкий гудок поезда сообщил о прибытии состава на конечную станцию. Но мужчина так зачитался, что не заметил, как через окошко из–за плотной шторки на него смотрела важная дама в шляпе с пером. На вид ей было около пятидесяти лет, она стояла и ждала, когда же он обратит свое внимание на нее и оторвется от чтения, но супруг так и сидел с газетой в руках. Еще немного постояв, дама постучала в стекло. Мужчина подскочил на месте, бросил взгляд в окно и широко улыбнулся. Сунул монокль в передний карман дорогого велюрового пиджака, газету под мышку, подхватил саквояж, распахнул дверь своего купе и поспешил к выходу. Он удивился создавшейся там вскоре давке.

А после, важно и грубо стал расталкивать пассажиров второго и третьего класса, которые каким–то чудесным образом появились в элитном вагоне. Мужчина искренне недоумевал, как эти людишки тут оказались, но потом понял, что все вагоны забиты и выйти проще через «первый класс». Вот все и ринулись сюда. Но сдаваться мужчина не собирался, так как спешил к своей глубокоуважаемой супруге.

Почти у самого выхода он нечаянно, а может, совершенно нарочно, налетел на молодую особу, которая по всему виду была из того же вагона, что и он.

— Простите-с, мадам-с! — великодушно извинился он, искажая французский.

— Мадемуазель! — поправила девушка, пропуская важную персону вперед.

— Какая разница-с! — огрызнулся он и снова принялся пробираться через толпу.

Столкнувшись у самых дверей с долговязым мужчиной, он выронил ту самую газету, которою так усердно держал под мышкой. По ней тут же прошлись несколько ног, пока молодая дама не подняла ее.

Девушка бросилась за мужчиной и с трудом покинула поезд. Пробежалась глазами по перрону: ей хотелось вернуть потерю хозяину, но разве в этой давке можно было кого-нибудь разглядеть. Того и гляди раздавят как букашку…

Глава 1

— Ваша светлость! Анастасия Павловна! — мужской голос окликнул девушку, которая все еще рассматривала людей на вокзале в поисках того самого пассажира, что уронил газету.

­— Степан, ты ли это? — молодая княжна с радостью обернулась в сторону седовласого мужчины, как только услышала за спиной знакомый голос.

— Я, ваша светлость, — слуга невысокого роста, но коренастый, по-доброму улыбнулся, подошел ближе и тут же поднял кладь с вещами княжны. — Пойдемте! Ваша тетушка княгиня Елизавета заждалась. — Степан двинулся вперед, раздвигая толпу и тем самым освобождая путь девушке.

— Как она, Степан? — Анастасия задала вопрос, стараясь не отставать от слуги ее тетки.

— Плохо, плохо, ваша светлость, — ответил Степан. — Тетушка ваша… помирать собралась. Так и сказала: «Вот только Настю дождусь, тогда и отдам Богу душу».

Эти слова заставили девушку насторожиться. Как же так? Княгиня еще пару лет назад любой молодухе могла составить конкуренцию, а тут вдруг о смерти заговорила.

За скверными мыслями Анастасия и не заметила, как скоро они оказались на главной площади вокзала, где княжну ждала именная повозка тетушки. Распахнув дверцу перед девушкой, Степан помог ей подняться, а затем рванул лошадей и помчал во весь опор по улице Санкт-Петербурга в сторону уездного города.

Поправив юбку из дорогого шелка и устроившись в удобном крытом экипаже, молодая особа развернула ту самую газету «Петербургский листок». Путь предстоял неблизкий, от Санкт-Петербурга до провинциального города 142 версты — себя нужно было чем-то занять. Анастасия решила, что газета как раз поможет убить тягостное время, а заодно и узнать все новости Петербургской губернии. На первой же полосе речь шла о царской семье, далее о заговорщиках, которых уличили в измене государству, о развитии самого города. Еще писали о новом гостиничном доме, что открыл богатый иностранный купец. Когда же глаза девушки увидели криминальную колонку, тут-то молодая княжна просто зачиталась. Речь шла о загадочных убийствах. Оказалось, что все эти ужасные преступления происходили как раз в том месте, куда сейчас вез ее Степан. Именно туда девушку отправили из Москвы родители, туда, где ждали ее старая тетка и наследство.

Молодая княжна Анастасия Павловна Деева происходила из древнего дворянского рода и была младшим ребенком в семье. Девушка, достигнув совершеннолетия, замуж не стремилась, чем сильно огорчала своих родителей, которые настаивали на скорейшем браке. Ведь старший сын Деевых Александр давно обзавелся семьей и благополучно проживал в Московском родовом имении. Средняя дочь Ольга также была выдана за князя Евлашева и ждала уже второго ребенка. Мария и Павел (чета Деевых) были довольны вторыми половинками детей. Родители непременно хотели того же для младшей Настеньки, только вот все потенциальные женихи отвергались ею. Даже сам князь Долгорукий набивался, тот самый сын знаменитой фамилии и рода.

Но о свадьбе младшая Деева даже слышать не хотела, а потому была наказана и отослана из Москвы к тетке по материнской линии — Елизавете Макаровне Кавелиной.

— Ужас какой! — вдруг, воскликнула Анастасия и отбросила бумагу на сидение.

Степан же погонял двойку черных лошадей по ухабистой дороге, которую размывал сильный дождь, начавший лить к вечеру. Княжну бросало из стороны в сторону, но девушка покорно пыталась усидеть на месте и только поспевала ловить маленькую шляпку на голове. Хотела было заругаться на слугу, но ведь вина не в Степане, а в плохих дорогах провинции. Через грязное стекло экипажа Анастасия пыталась хотя бы что-нибудь увидеть, но по окну струились тонкие струйки воды, и, кроме темноты, большего рассмотреть не удавалось.

— Проклятие! — выругалась неподобающе княжна, как вдруг карета остановилась.

Девушка просидела несколько минут неподвижно, приходя в себя от жуткой езды, и еще раз посмотрела в окно. За ним ничего не изменилось: все те же грязь и темнота. Анастасия все же решила узнать у Степана, в чем причина незапланированной остановки.

Девушка не задумываясь открыла дверцу и попыталась высунуться, но ливневый дождь не позволил и загнал ее обратно.

— Степан? Что происходит? — закричала она сквозь шум дождя. — Почему мы остановились? — Слуга тут же вырос из темноты перед носом новой хозяйки. Мужчина был облачен в темный плащ от дождя с капюшоном и не смог скрыть от Анастасия своего волнения. — Степан, что случилось? — княжна повторила вопрос. — Почему мы стоим на месте?

— Ваша светлость, беда! Проклятый дождь совсем размыл дорогу, колеса почти наполовину просели в грязи, а лошади не в силах вытащить карету! — почти заикаясь, проговорил Степан.

— Что же делать теперь?

— Тут совсем рядом есть трактир придорожный. Я мигом туда… за помощью.

— Хорошо, только быстрее, — Анастасия пыталась перекричать громкий шум. — Быстрее!

Степан покорно кивнул и скрылся в плотном сумраке ночи. Княжне ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать подмоги.

Хотя молодая особа и обладала бесстрашным характером, но все же где-то далеко внутри нее постепенно стала нарастать паника. Девушке казалось, что слуга исчез на целую вечность, бросив ее на произвол судьбы. Тут еще вспомнились события из газеты, которые не на шутку начинали пугать княжну.

Глава 2

Похоронили княгиню Елизавету Макаровну по христианским канонам на родовом кладбище имения Кавелиных. А на пышном поминальном обеде Анастасии Деевой пришлось познакомиться со всей знатью этого провинциального городка, в котором теперь ей придется задержаться надолго. Если сказать правду, девушка не рвалась в Москву. Даже несмотря на всю трагичность ситуации, в имении ей было спокойно. Анастасия могла пока расслабиться и отдохнуть от бесконечных смотрин и навязчивых кавалеров, которых настойчиво предлагали ей родители. Поэтому, на прощальном обеде она с утонченной гордостью общалась со всеми, кто подходил выразить слова соболезнования. И с выраженным терпением ждала, когда же наконец все разойдутся и дадут отдохнуть молодой княжне. Как вдруг в толпе появился высокий молодой офицер царского сыска. Мужчина был обладателем ухоженной внешности и уверенной стати, что говорило о его дворянском происхождении. Аккуратно зачесанные назад светлые волосы открывали широкий лоб, серые глаза пристально рассматривали присутствующих, а когда нашли княжну Дееву, волевой подбородок был гордо приподнят кверху. С этим непоколебимым видом мужчина проследовал к ней. Он, безусловно, вызывал симпатию у женского пола. Анастасия поняла это по восторженным взглядам молодых знатных дам, которые с вожделением смотрели на офицера. Он же прошел мимо них и остановился рядом с новой хозяйкой имения.

— Сыскной департамент полиции Санкт-Петербурга, губернский секретарь Глеб Ильич Коновалов! — отрапортовал мужчина, приветственно кивнув.

— Княжна Анастасия Павловна Деева! — представилась княжна, склоняясь в реверансе и протянув руку Коновалову. Мужчина незамедлительно нежно подхватил тонкую ладонь и прильнул к ней губами. — Чем обязана, ваше благородие? — продолжила она, медленно опуская руку.

— Глубоко сочувствую вашему горю, только вот, — Глеб Ильич еще раз окинул взглядом присутствующих, которые с интересом и любопытством не сводили глаз с мужчины, — дело не терпит отлагательств!

— Что еще за дело, офицер? — удивилась княжна, считая визит сыщика неприемлемым в такой час. — Разве вы не видите, мы только что предали тело покойной земле!

— Я приношу извинения, но… сегодня утром около вашего имения был обнаружен очередной труп женщины, — Глеб Ильич пытался говорить как можно тише, но все же толпа смогла расслышать это известие, и вскоре об этом стали перешептываться все присутствующие, не скрывая своего страха. Пришедшие почтить память княгини напрочь забыли о том, зачем они тут собрались. Теперь люди с ужасом обсуждали кровавые убийства и серийного маньяка — Чернобога. Только вот Анастасия наблюдать за испуганными до мозга костей жителями не собиралась, но она понимала, что отослать сыщика ей не удастся (уж больно он оказался настойчив), поэтому поминальный ужин в срочном порядке пришлось завершить, а местную знать деликатно отправить по домам.

Пройдя в кабинет старой княгини, где дубовые шкафы с полками до потолка были забиты разной литературой, княжна Деева первым делом предложила Коновалову присесть на мягкий аккуратный оббитый золотой парчой диван. Сама же устроилась на кресле из того же материала за дубовым массивным с резными ножками столом. Сыщик бросил мимолетный взгляд на большие окна и оглядел плотные шторы, что гармонично дополняли интерьер помпезной комнаты. Поднял глаза на свисающую хрустальную люстру, которая добавляла гармонии и изящества кабинету, а затем снова глянул на княжну.

— Все же труп? — с настороженностью Анастасия задала вопрос.

— Да, это уже третья жертва за последний месяц! — ответил Глеб Ильич, не скрывая своего разочарования.

— То есть вы хотите сказать, что все убийства были совершены около имения Кавелиных?

— Именно так, Анастасия Павловна! С вашего позволения, я бы хотел опросить слуг имения. Возможно, кто–нибудь из них видел или мог слышать что-то подозрительное! — настаивал сыщик. И, как ни пытался он скрыть свою вдруг возникшую симпатию к девушке, у Глеба Ильича это плохо получалось. Он на мгновение отводил глаза от княжны, но потом его взгляд возвращался. Да и как можно было оставаться равнодушным к такой прелестнице, как Анастасия? Девушка была хороша во всем. Чего стоили только большие кофейные глаза, обрамленные пышными густыми ресницами, тонкие черные брови с изгибом, маленький аккуратный нос, привлекательные уста, в которые офицеру захотелось впиться и насладиться вдоволь. Густые каштановые локоны девушки спадали на вздымающуюся грудь, а тонкий стан с округлыми бедрами, которые облегала расклешенная книзу юбка, вызывал бурю эмоций у мужчины. От таких непристойностей ему становилось не по себе, но все же сыщику удавалось держать благородное лицо перед княжной Деевой.

— Конечно же, вы можете опросить слуг, это ваше право, я запрещать не стану! — из неприличных мыслей его вырвал тонкий голос Анастасии.

— Моя благодарность вам, княжна! Разрешите откланяться! — растянув губы в широкой улыбке, офицер резко поднялся и поспешил удалиться, дабы не привлекать ненужного внимания со стороны слуг и еще не ушедшей местной знати, которая вот–вот собиралась покинуть имение Кавелиных.

Анастасия же, после ухода сыщика, смотрела в окно на уходящих из поместья людей и в руках теребила изумрудный кулон, обрамленный резной рамкой из желтого золота. А ведь когда-то давно его ей подарила Елизавета Макаровна. Сейчас в памяти девушки всплывали картинки из детства. Как же хорошо она проводила время в этом имении! Настя всегда знала, что родовое гнездо Кавелиных по наследству перейдет к ней, об этом не раз предупреждала старая княгиня. Только вот что произошло перед ее смертью, Насте было неведомо. Она оставалась прежней, ничего в ней не изменилось, и никакого дара молодая княжна в себе не ощущала, лишь горечь от потери тетки нахлынула с новой силой, девушка больше не могла удержать слез, рекой катившихся по щекам. Даже солнечный день, который был редкостью в это время, не приносил и капельки радости. Настя обернулась, с ностальгией окинула взглядом кабинет. Ей нравилось находиться в нем. С детства нравилось, вот только без спроса заходить в него ей не разрешалось. Княгиня хоть и с большой любовью относилась к племяннице, но строгость и воспитание стояли на первом месте. А маленькой княжне всегда хотелось побывать тут, полазить по книжным полкам, поозорничать под столом и вот теперь — делай что хочешь! Но детство прошло, строгой тетушки больше нет, и озорничать в этом возрасте не подобает.

Глава 3

Ночь в городе выдалась на удивление теплой и сухой. Огромный диск Луны повис над городом и освещал улицы, перебивая тусклый свет фонарей. Создавалась ощущение, что спутник Земли приблизился к планете настолько, что еще чуть-чуть, и можно достать рукой до ночного светила. На мощеной камнем улице еще кое-где оставались небольшие лужицы от дождей, а в них отражалось все великолепие ночного неба, усеянного мириадами звезд.

Он шел по узкому проулку, с опаской озираясь по сторонам. Хорошие физические данные молодого человека скрывал черный плащ. Мужчина был достаточно высоким, поэтому плотная ткань еле достигала колен. Оглядевшись из-под капюшона, человек обнаружил лужу и принялся возить в ней ноги, пытаясь смыть остатки глины и песка. До дома терпимости оставалась всего пара шагов. Мужчине крайне не хотелось привлекать к себе внимание из-за грязной одежды и обуви в единственном кабаке города. Хотя его и так все знали — он был частым гостем и клиентом этого борделя. А посещал он лишь одну девицу — Марфу, которая всегда с радостью его принимала.

Держателем притона была немка — фрау Хельга Шульц, пятидесятилетняя женщина, основательно обосновавшаяся в провинции, имевшая хороший доход от своего заведения. Правда, еще пара домов разврата, принадлежавших ей, находились и в Санкт-Петербурге. Марфа попала к фрау Хельге еще подростком, после того как ее изнасиловал собственный отец, за что она сожгла его вместе с домом. Благо мать и братья спаслись. Но, проклиная дочь за колдовские способности (а Марфа могла одним взглядом поджигать бумажные и деревянные предметы), ее изгнали, не поверив в то, что над девочкой было совершенно насилие. А дальше Марфу подобрала немка и пристроила к себе, не догадываясь о способностях забитого подростка. Теперь же Марфа превратилась в рыжую красавицу с аппетитными формами и пользовалась большим спросом у мужчин, захаживающих на огонек к фрау Шульц.

Мужчина бросил последний взгляд в освещенный луной переулок, распахнул двери кабака и вошел внутрь. Жизнь тут кипела и бурлила, многие клиенты уже изрядно выпили. Полуобнаженные девицы, совершенно не стесняясь, сверкали открытыми телами, тем самым завлекая щедрых мужчин. Вошедший пробежал глазами по искусительницам, но Марфы среди них не оказалось.

— О, господин Матфэй пожаловать! — мужчина тут же обернулся на немецкий акцент и скинул капюшон.

— Фрау Хельга, мое почтение! — сверкнул Матвей черными огоньками глаз. — Что–то я не вижу Марфы.

Фрау Хельга была в восторге от «русского богатыря» — именно так она называла Матвея за его внушительную комплекцию. В глубине души она даже завидовала Марфе, что такой красавчик находился в ее постели. Будь она чуть помоложе (хотя выглядела она моложаво и имела утонченную фигуру), сама бы зарылась пальцами в густые темные волосы мужчины и до утра наслаждалась бы его чувственными губами. А его глаза — невероятные, такие жгучие и проникновенные, отливавшие темным шоколадом… В общем, ей нравилось все, чем матушка природа наградила Матвея, только вот сам мужчина проявлял интерес лишь к рыжеволосому товару фрау Хельги.

— Марфа? Сегодня она занята, ее выкупил на всю ночь богатый незнакомец!

— Незнакомец? — Матвей нахмурил густые брови.

— Ну, господин Матфэй, по крайнэй мэрэ, я эго ни разу нэ видэла в своем завэдэнии!

— Мне срочно нужно видеть ее, — кинул он убедительный взгляд на фрау. — Он у нее?

— Вот-вот должэн подойти, но вы нэнадолго можэтэ пройти в эе покои за отдэльную плату, конэчно жэ!

— Спасибо…— Матвей сунул фрау несколько бумажных купюр. Он знал, что за каждое посещение нужно платить, а еще знал, что хозяйка притона очень любит деньги.

Получив одобрение, Матвей, перепрыгивая через пару деревянных ступеней, поднялся наверх. Он прекрасно помнил, где находится комната Марфы и, достигнув конца коридора, вошел в последнюю дверь с правой стороны.

В комнате у большого зеркала Марфа расчесывала длинные рыжие волосы и готовилась к приему нового посетителя. Но когда в отражении стекла показался Матвей, девушка резко спрыгнула со стула и, не скрывая радости, подлетела к нему, обхватив двумя руками шею мужчины.

— Матвей, как же я рада тебе, — вымолвила она и поцеловала мужчину в колючий подбородок, только туда и смогла достать.

Матвей же аккуратно отстранил Марфу от себя и уселся на мягкую удобную кровать с прозрачным балдахином.

— Еще один труп! — произнес мужчина.

— Седьмой из двенадцати! — Марфа поправила белую льняную сорочку, через которую проглядывало обнаженное тело. — А может, восьмой?

— Мы не можем этого знать наверняка! — поправил Матвей, глядя с азартом на аппетитные полушария, просвечивавшие сквозь тонкую ткань.

— Думаешь, княгиня Кавелина успела передать наследство? — Марфа плюхнулась рядом. — Так ведь старая ведьма жила одна, и ей…

— Хм… одна… Перед самой смертью княгини в имение прибыла ее племянница из Москвы, — сказал мужчина и лукаво улыбнулся.

Марфа не могла не заметить, каким интересом зажглись его глаза при упоминании о наследнице имения.

— Я так понимаю, она произвела на тебя впечатление, — ревность тут же взяла верх над девушкой, она бросила злой взгляд на подсвечник с пятью свечами и те в мгновение ока засияли коптящими огоньками.

Девушка соскочила с кровати, подошла к зеркалу и снова стала причесывать волосы.

Глава 4

Утреннее солнце еще скрывала темная туча, которая постепенно рассеивалась и растворялась в небе под яркими лучами, а вскоре на ультрамариновом фоне совсем не осталось темных пятен, даже воздушные белые облака исчезли. Казалось, природа проснулась от ненастных дней и вновь ожила под дуновением теплого легкого ветерка, который нежно колыхал ветви зеленых деревьев и согревал все живое вокруг.

Громкое пение воробьев радовало слух и поднимало настроение слугам родового имения Кавелиных, но только не новой хозяйке. Щебет птиц выводил девушку из себя, ей хотелось подольше понежиться в уютной постели и как следует выспаться, но пернатые не умолкали. С раздражением она засунула голову под подушку и для полного устранения звука прижала ее плотно к уху. Но это не помогло, пение проникало через открытое окно спальни и настойчиво впивалось в сознание. Анастасия укрылась с головой в надежде, что ватное одеяло создаст барьер между навязчивым звуком и тишиной, но снова не вышло. А когда в дверь постучали, тут уж княжна и вовсе не смогла совладать с той злостью, которая просто обуяла ее. Отбросив одеяло и подушку, девушка соскочила с кровати и мигом оказалась у двери. С огромной яростью, бушевавшей внутри, она распахнула створку и с угрожающим взглядом сходу накинулась на Прасковью:

— Я же просила не беспокоить меня! — крикнула Анастасия, чем привела в полное замешательство служанку, которая с жалостью в глазах смотрела на хозяйку и не могла проронить ни слова. Молодая хозяйка, заметив это, снизила тон и уже было пожалела о своей несдержанности. — Прасковья, что ты хочешь от меня? — она еще раз взглянула на женщину, давая понять, что больше не сердится и сожалеет, только вот ответ служанки привел княжну в еще большую ярость.

— Я хочу, чтобы ваша светлость… убралось из имения раз и навсегда… Я хочу, чтобы вы никогда не появлялись тут… Мы… все ненавидим вас! — выпалила Прасковья, как на духу и потупила взгляд, прервав с княжной зрительный контакт.

— Что? Да как ты смеешь? — возмущению не было предела, Анастасия не понимала, как Прасковья осмелилась на эти слова. — Уйди с глаз моих долой! И чтобы больше я не видела тебя в имении! — крикнула хозяйка и указала служанке на выход.

— Ваша светлость, простите… простите! — взревела та, упав в ноги княжне, — Я не это хотела сказать… сама не понимаю, как так вышло! Я пришла осведомить вас о прибытии господина Коновалова, он внизу в холле ожидает, — слезы Прасковьи катились по румяным круглым щекам, женщина снова предприняла попытку вымолить прощение. — Умоляю вас, не прогоняйте… Сама не понимаю, что на меня нашло!

— Уходи! — сухо ответила княжна и захлопнула дверь перед носом Прасковьи.

«Что это было?» — Настя сама себе задала вопрос, на который ответа пока не ведала. Она не понимала, как Прасковья могла сказать такие слова своей хозяйке, а потом вдруг тут же стала умолять простить ее. Все это показалось девушке более чем странным, ведь служанка знала, как повлияют слова на ее судьбу, и вопреки всему она произнесла их вслух. Видеть Прасковью в имении княжна больше не желала, такого хамства к себе она не потерпит. Но сейчас внизу Коновалов, а что привело его в имение так рано, Анастасия только должна была узнать. Поэтому поторопилась привести себя в подобающий княжне вид и отправилась в холл, где ее ждал сыщик.

Анастасия медленно спускалась по ступенькам из темно–серого мрамора, который гармонично вписывался в интерьер помпезного холла и дополнял цветовую гамму всего окружающего пространства. Кованые перила с изящными узорами сочетались с огромной люстрой, свисающей по центру, а при зажигании множества свеч она рассеивала свет, заполняя самые темные углы огромной комнаты.

— Чем обязана раннему визиту, господин сыщик? — Девушка протянула руку, которую Глеб тут же перехватил и одарил поцелуем. — Только не говорите мне, что снова около моего имения совершено ужасное преступление!

— Хотел бы я прийти с хорошими вестями, — Глеб еще немного задержал ладонь княгини в своих руках, но она поспешила освободить ее, — только вот новости действительно неутешительные. Утром был обнаружен еще один труп на родовом кладбище вашей семьи!

— О господи! — ужаснулась девушка. — У вас есть догадки, кто это может быть? Кто этот ужасный убийца? Неужто тот самый Чернобог?

— Именно, так как на месте преступления мы обнаружили руну, но подозреваемый пойман и сейчас находится в нашем отделении, — попытался успокоить испуганную девушку Глеб.

— Тогда что вы от меня хотите? — Анастасия посмотрела на сыщика, который все это время одаривал княжну тем самым пылким взглядом.

— Анастасия… Я хочу поцеловать вас, хочу попробовать на вкус эти соблазнительные уста, которые манят меня, — вымолвил Глеб, совершенно не скрывая своих желаний.

— Что? — изумленно выкрикнула княжна, сглотнув комок, образовавшийся в горле. — Господин Коновалов, вы в своем уме?

Глеб же смотрел в эти огромные завораживающие глаза и не мог оторваться, но возмущение девушки заставило его вернуться в реальность и осознать всю горечь высказанного.

— Простите… Простите меня, Анастасия Павловна, за эту глупую наглость! — он поспешил оправдаться. — Я совсем не это хотел сказать, я сам не знаю. Я просто хотел предупредить вас об осторожности, ведь тот, кого мы задержали вчера вечером, был рядом с имением, я видел его, только вот преступнику удалось скрыться. А утром мы благополучно задержали его, но все же…

— Спасибо, а теперь позвольте мне удалиться, выслушивать ваши желания я больше не намерена! — сухо высказалась хозяйка имения.