Таинство первой ночи

1

"Таинство первой ночи"
Ксения Хиж
- Я искал здесь вдохновение, а нашел тебя, - усмехается он. Я дрожу, глядя на него. В школе я видела его по телевизору. Его фильмы я смотрела в кинотеатре.
Он снимался в Голливуде, а теперь он здесь. Известный режиссер, миллионер - и в нашем захолустье.
Я пытаюсь спасти сестру, но не могу не думать о нем.
Он снимает о ее исчезновении фильм и постоянно рядом.

Пять лет назад…

- Детка, посмотри на небо! – над ухом глухой восторженный стон старшей сестры-погодки.

Лилиана возбужденно вскинула голову – синее небо в разливах ярко-красного заката, словно кто-то взял кисточку и провел алой краской по темному полотну опустившейся ночи.

Над головой закат, впереди из-за высокой травы стоянка грузовых фур.

Девицы в дешевых цветастых лосинах смеются, договариваясь о продажной цене своего тела. На ее серой толстовке алые капельки крови.

Драка закончилась – победителей, как и проигравших, нет.

Вой полицейской сирены оглушил окраину поселка, фары уазика резанули по глазам, осветили съезд на федеральную трассу и кусты, в которых они сидели.

- Не высовывайся! – прошептала сестра Марьяна, вжимая голову в плечи. – Если опять загребут в участок, легко уже не отделаемся.

- Потому что дома надо было сидеть! – огрызнулась Лилиана, зло посмотрела на сестру, отмахнулась от табачного дыма.

Меж желтых зубов сестры торчала помятая сигарета. Мари затянулась, не вынимая её изо рта, и кончик той вспыхнул красным огоньком.

Вот и попались, подумала Лили и закрыла глаза. Закусила разбитую губу – не хило же ей врезала эта девчонка! А все из-за того, что Марьяна привела на их точку её, восемнадцатилетнюю Лили.

Как они кричали на сестру, обвиняя, что та испортит им весь улов. Зажравшиеся дальнобойщики, по их мнению, должны были переключиться на новенькую – молоденькую и невинную Лили. Слово за слово и шесть тощих девиц схлестнулись в драке на смех съезжающихся на ночную стоянку водителей фур.

Марьяна и докурить не успела, а их уже вели под белы рученьки в душный уазик. Марьянка пыталась сопротивляться, громко кричала, задиралась, тем самым только усугубив и без того не простую ситуацию.

Лилиана молчала, лишь опустила голову, когда полицейский впихнул её в машину, Мари упрямо уперлась руками в крышу машины, не соглашаясь ехать в участок. Низкорослый полицейский не смог справиться с ней, тонкой и высокой, прыткой и ушлой, и позвал на подмогу коллег. Марьяну скрутили в бараний рог и усадили, несмотря на все ругательства, что источал ее грязный до бранной ругани рот.

- Так дело не пойдёт! - выдохнула Лилиана. - На трассе мне точно не место. Надо что-то другое думать.

- Прорвёмся! - хмыкнула Мари, успокоившись. - Найдём денег иначе, значит. И спокойно свалишь в свою столицу. Раз мы тебе так не милы, мать, я, отец, братья и сестры.

- Я здесь сгину, как и ты... Я ведь вырваться отсюда ради вас хочу! Помогу потом, заберу...

______________

Дорогие читатели!

Приглашаю в эмоциональную и чувственную новинку! Книга будет в процессе написания БЕСПЛАТНОЙ!

Поддержите, пожалуйста, меня и книгу звёздочкой, отметкой мне нравится 💖❤️💛

Спасибо!

Ккнига - участник литмоба "Мой первый": https://litnet.com/shrt/FuoO

2

- Лилиана Смирнова? – спросил участковый-дознаватель, войдя в кабинет. Он был высокий, точно шест прыгуна, худощавый – острые лопатки выпирали из-под голубой рубашки, и сосредоточенно хмурый. Его густые черные брови были сдвинуты к переносице, маленькие глаза бегали по листу протокола.

- Лилиана? – снова спросил он, поднимая на девушку глаза.

- Да.

Лилиана, села на табурете у стены, выкрашенной темно зеленой краской, вальяжно натянула языком жвачку и надула пузырь. Пузырь лопнул, дознаватель кивнул.

- Смирнова? – снова маленькие глазки смотрят на нее решительно недовольно, с оттенком брезгливости.

- Смирнова! – отозвалась Лилиана, тряхнув копной немытых каштановых волос – сухие секущиеся кончики пушились, а корни блестели от сальности.

- И снова здравствуйте, Смирнова! – участковый хмыкнул, сел за стол напротив нее. – Такая семейка у вас неблагополучная, мягко выражаясь, а имена у детей все как на подбор. Это у вас там брат Генрих?

Участковый кротко засмеялся, девушка недовольно мотнула головой.

- Матушка ваша с фантазией.

В ответ пузырь из жвачки и громкий щелчок. Дознаватель перестал улыбаться, сердито тряхнул рукой протокол.

- У вас Смирнова, третий привод за месяц!

- И что?

- Как это что? – он усмехнулся. – Неверной дорогой идешь, товарищ!

Лилиана в ответ лишь забросила нога на ногу, поскребла ногтем по коленке в пестрых лосинах, качнула ногой в старом кроссовке.

- Нормальная у меня дорога в наших реалиях. Поселок среди болот. До цивилизации два дня ехать. Все пьют. Поголовно. А я учусь вообще-то. В училище на медсестру.

- Его закрыть хотят, кстати! Учиться некому! Сто студентов на весь технарь!

- Знаю. Потому и думаю, как уехать отсюда, где денег взять…

- Нда…Ну и семейка у вас! – он мотнул головой, заполняя протокол – уже не уточнял ничего о семье, он и так все о них знал – многодетная, неблагополучная, состоящая на всех возможных учетах. – Какая ты по счету у матери то?

Он поскреб кончиком ручки по голове.

- Шестая. – Лилиана провела пальцами по пухлым губам – хотелось пить.

Участковый проследил за ее движением, строго спросил:

- Что с губами?

- Простуда.

- Что-то не похоже. Подралась? Или батя ваш опять руки распускает? – Макар сощурился – уж сколько раз в месяц он приходил по вызову в их дом и не счесть.

- Нет. – Отозвалась Лилиана. – Куда ему, пьет беспросветно!

- Опять? Вы же закодировали его?

- Не опять, а снова. Обманули, видимо, или не взяло его! Не знаю, но пьет он, кажется, пуще прежнего.

Участковый усмехнулся, недоумевающе покачал головой.

- Давай, Лилиана, берись за голову. А то в колонию женскую упекут.

- Да что я сделала такого? – выкрикнула Лили.

- Тебе восемнадцать есть?

- Да!

Участковый смерил взглядом ее длинные ноги в цветных лосинах, посмотрел на бугорки острой груди, что отчетливо виднелась сквозь тонкую футболку, поверх которой была небрежно накинута серая толстовка. Замок расстегнут, вдоль молнии алые пятна крови.

- Верю! Переросток.

- Сам ты!

- Тихо! – громко оборвал ее он, тряхнул перед ее носом чистым листком. – Продолжать не советую.

- И не думала.

- В общем, Лили, это последнее мое тебе китайское предупреждение. В следующий раз буду принимать меры. А пока, свободна!

Лилиана поднялась, в душе улыбнулась – нормальная сегодня смена, не то, что в прошлый раз – пугал их с сестрой, Марьяну заставил отрабатывать. Да, впрочем, она не жаловалась, отработала, с нее станется.

- Домой иди, поздно уже. Мне еще с твоей сестрой разбираться.

Лилиана кивнула, молча, открыла дверь – в коридоре топталась Мари. Сестра, стрельнула глазами за ее спину, торопливо спросила:

- Ну как? Пронесло?

Лили молча, кивнула.

- Ну ладно. Ты давай, беги, я приду позже.

В дверях появился участковый, подтолкнул к выходу младшую Смирнову, кивнул старшей:

- Марьяна, заходи.

Мари подмигнула на прощание сестре и скрылась в недрах кабинета. Послышался смех. Лилиана упрямо села на лавку в коридоре – одной идти домой не хотелось. За дверью же послышались голоса.

- Марьяна, Марьяна, тебе всего двадцать, а на тебя уже столько бумаги казенной ушло. Что опять протокол писать будем?

- Да за что? – Мари, подстать сестре закинула нога на ногу. Длинная серая юбка бесстыже задралась, обнажила острые коленки.

- Как за что? – служитель закона гортанно засмеялся. – За то самое, малышка моя, за проституцию.

3

- Так если бы один раз. – Он вздохнул, отложил в сторону бумагу, встал и сел на край стола. – Мать ваша вроде бы русская, а ты в кого чернявая такая?

Марьяна пожала плечами, лукаво улыбнулась, не сводя с него своих черных глаз.

- От цыгана мать тебя нагуляла что ли?

- Нет.

- А ты-то, откуда знаешь? – он усмехнулся. – Отца то видела?

- Нет.

- Ни разу?

- Нет.

- А ты, какая в семье? Лилька шестая, а ты?

- Пятая. Мы с Лилианой погодки. – Мари перестала улыбаться. – Отпустишь?

- Конечно. – Он посмотрел на нее, улыбаясь, Марьяна довольно усмехнулась. – Конечно, нет.

- Как? Почему? – улыбка спала с худого лица.

- Да потому что не положено. Как минимум должен провести беседу.

- Ой! – Мари поправила хвост волос на голове, надула пухлые, точно у сестры губы. – Макар, тебе оно надо?

- Надо. – Серьезно посмотрел на нее участковый. – Семейка у вас и так не самая благополучная, так своим разгульным образом жизни статистику еще больше портишь!

Макар, молча, кивнул головой, представляя всех детей гражданки Смирновой.

Двое старших братьев отбывали срок в местах не столь отдаленных, еще один Генрих, не так давно вернулся из армии и сидел дома на шее больной матери, а точнее на ее пенсию по инвалидности, пил безбожно с друзьями-собутыльниками, устраивал дома разгромы и драки на пьяной почве с отцом семейства.

Младший брат Давид, был еще мал и к нему не попадал. Самой нормальной из всех отпрысков гражданки Смирновы, была, пожалуй, взрослая уже двадцатичетырехлетняя Ульяна, что, окончив школу, уехала к родному отцу в северную столицу и успешно училась в медицинском. Она, конечно, тоже на учете в детской комнате полиции когда-то состояла, но в отличие от своих младших сестер разгульный образ жизни не вела. А эти… Оно и не удивительно – девочки с ранних лет предоставлены сами себе, обстановка в доме тоже способствует раннему взрослению – алкоголь, меняющиеся как дни недели собутыльники отца…

- А сестра же у вас старшая есть? Ульяна, кажется, где она? – спросил он, нахмурившись.

- Так в Санкт-Петербурге живет, - подтвердила его сведения Марьяна. – В Медакадемии учится. И в кого она у нас умная такая? Мы – то с ней от одного отца. Она тоже, чернявая. – Мари засмеялась, вновь надула пузырь из розовой хуба-бубы. Тот щелкнул, лопнув, прилип к ее пухлым губам.

Марьяна нахмурилась, недовольно скользнула пальцами по верхней губе, соскребая остатки липкой жвачки.

Макар не без удовольствия проследил за ее движением взглядом и облизнулся. Хороша чертовка! Вот же переросток!

- Ясно. – Он провел пальцами по столу. – Ладно, ты уже на этом деле прожженная, что толку с тобой беседы вести. Это со скольки лет ты на дороге стоишь?

- С шестнадцати.

- Всего-то три года, а, кажется, сто лет на тебя протоколы пишу. – Он усмехнулся. – А сестру то младшую, Лилианку, зачем с собой на стоянку дальнобойщиков потащила?

- Я ее не тащила. Она сама увязалась.

- Да ладно? – Макар вновь недоверчиво нахмурился – сдвинул брови к переносице и в свете лампы стал, виден шрам, разделяющий лоб на две части. – Она же не собака, чтобы увязываться следом. Не маленькая ведь уже – понимает, что к чему. Значит, ты надоумила.

- Я предложила – она пошла. – Хмыкнула Мари. – А деньги где брать нам прикажешь? Как жить то в этой дерьмовой жизни? И зачем только мать нас родила? Лилианке в колледж ничего нет, выпускной на носу, мне в училище…Младший брат вечно голодный, да и мать на одних лекарствах живет… Макар, ну вот чего ты докопался? Ночь уже, я так устала и жрать хочу. А в доме, наверное, шаром покати, а твои все деньги забрали. Дай в долг, а?

Она подняла голову, нахально посмотрела ему в глаза. Участковый Макар задумчиво сощурился, затем медленно покачал головой – нет.

Марьяна поджала губы, опустила глаза в пол, сгорбилась, словно от тяжелой ноши. Двадцать никак не дашь, намного больше двадцати.

- Ладно, Марьянка, не грусти. – Смягчился вдруг Макар. – И больше не попадайся мне, поняла?

- Поняла.

- Да куда уж там! – с сомнением усмехнулся участковый.

- Да правда, поняла. – Улыбнулась Мари, обнажая пожелтевшие от никотина и плохого питания, зубы. – Так дашь денег? Или мне опять побираться идти? Так твои же у вокзала и примут опять.

- Дам я тебе денег, дам.

Он пошарил в кармане брюк, и к ее ногам упала помятая купюра.

- Пятьсот рублей? Сдурел что ли? – сморщила длинный нос девушка. – У меня три тысячи было!

- Не было у тебя столько, не ври!

- Было! А ты откуда знаешь? Подикась, это и есть моя пятисотка, потом заработанная.

- Ага, потом. Не потом, а тем, что между ног. Мозоль то не натерла еще? – Макар засмеялся.

- А слушай анекдот! – прыснула от смеха Мари. – Приходит женщина к доктору, жалуется, что у нее там лысо, гладко, ничего не растет. Врач спрашивает: а вы сексом сколько раз в день занимаетесь. Она – ну раз пять-десять, а он ей – ну и вот, на автобане тоже трава не растет.

4

- Ты домой иди, а я позже приду. – Сказала Мари, когда они вышли из полицейского участка. Подтолкнула ее в спину, почти столкнув с невысокого крыльца. Лилиана спрыгнула на землю, обернулась.

- Ты снова на трассу? Ты ненормальная?

- Иди, давай! – оскалилась старшая сестра. – И скажи спасибо, этому Макару, что рейд сегодня устроил! А то бы уже зарабатывала не хуже меня.

Лилиану передернуло.

А ведь и, правда, вовремя появился полицейский уазик. Вырвал ее из цепких лап не только черной ночи, но и старшей сестры.

- Может, все-таки, домой? – тихо спросила Лили, особо не надеясь, что сестра вдруг согласится и заспешит вниз по улице в сторону их деревянного барака.

- Нет. – Мари резко мотнула головой, вставила в рот сигарету. – Не могу. Не могу, а не хочу, поняла разницу? Жрать вы что завтра будете? Ты-то ладно, а мать с братом?

Лилиана опустила голову, в ушах звонкий крик младшего брата, который, казалось, вечно хотел есть.

- Мы в ответе за них, понимаешь? – Марьяна цокнула, всматриваясь вдаль. И стало совсем не понятно – то ли она искренне говорит, когда печется об их жизни, то ли в ней играет не желание накормить семью, а обычная похоть, гуляющая по ее венам с малолетства. – Кто, если не мы?

- Мать! – зло буркнула Лилиана из вредности и острого чувства обреченности, вновь подкатившего к горлу. – Нарожала, черт знает зачем!

- Нарожала. – Вздохнула Мари. – Ладно, катись домой, Лилька. В следующий раз не отвертишься, пробьет твой звездный час! Со мной пойдешь и заработаешь на хлеб, не хуже меня.

- Ну и дура! – бросила Лилиана, сделав несколько шагов в сторону дома. Оставаться с сестрой все же не хотелось. Вдруг, передумает и снова потащит ее за собой. С нее станется. Уж если что-то задумала – исполнит любой ценой.

Марьяна смачно сплюнула себе под ноги, подтянула юбку, звякнув браслетами, и быстрыми шагами побежала в сторону дороги. Лилиана проводила ее взглядом – высокую и худую, чуть сгорбившуюся в свои года, но не от высокого роста, не от тяжелой физической работы, а от душевного груза, что невидимой тяжестью давил не только на ее плечи, но и на плечи Лилианы.

Подумать только, а ведь сестра права, живут они в большей степени на деньги, что зарабатывает она для семьи своим нехитрым занятием. Плюс помогает старшая сестра, но и у той денег особо не водится – она студентка и сама перебивается небольшими подработками.

Брат Генрих – недавно вернулся с армии и на работу так и не устроился, единственное его занятие – бродить по их ночному поселку в компании пьяных дружков, а на утро, возвращаясь, домой, дышать на них с сестрой перегаром, требуя денег на похмелиться.

Мать никогда нигде не работала, недельные подработки на базаре или почте – не в счет. Кажется, что она только молчать и жить тихо, со всем соглашаясь, и умеет.

Лилиана вбежала во двор, когда на улице моргнул и погас последний уличный фонарь. Ночь бросала кривые тени на стены их барака, на покосившийся забор, на кривых штакетинах которого висели ведра.

Она поежилась от весеннего ветра, что днем радовал теплым дуновением, а с наступлением ночи рьяно хлестал по лицу ледяными оплеухами. На лавочке у крыльца кто-то сидел. Она попыталась всмотреться – пьяный, как обычно, отец? Или брат Генрих?

- Кто там? – спросила она громко и прокашлялась – от внезапно прилипшего к телу страха, голос сел.

Показалось, что тень колыхнулась, но очертания ее вдруг сделались размытыми. В окне кухни загорелся свет и осветил крыльцо. Лилиана изумленно выгнула брови – показалось – на лавке никого не было.

- Примерещиться же такое! – выдохнула она, расслабляясь и бегом вбегая в дом.

- Погуляла, гулена? – спросила мать, когда Лилиана вошла на кухню.

Мать обернулась, устало окинула ее взглядом.

- Погуляла, у подружки была. – Лили налила в кружку воды, выпила всю без остатка, окинула взглядом липкий стол. – Где отец?

- Пьет где-то опять. – Прошелестела мать и направилась в сторону спальни, где спал младший брат Давид.

Лилиана посторонилась, когда мать проходила мимо – сколько в ней веса? Далеко за сто пятьдесят уже. Вроде и есть вечно нечего, а пухнет. От голода что ли?..

- А Марьяна где опять бродит? Уже совсем перестала по ночам дома появляться!

У входа в спальню мать обернулась. Лилиана натянуто улыбнулась, пожала плечами. Пришлось снова врать:

- Не переживай, все хорошо! Она у подружки Олеси осталась, одноклассница ее, помнишь?

- Фролова? Дочка продавщицы?

- Да, она самая. – Лили шмыгнула носом, подумав о том, чем на самом деле ее сестра Марьяна и ее подруга Олеся занимались. Проститутки они, мама! Какие уж там разговоры?

- И чего ночью можно делать? Неужели за день не наговорились еще? – Мать недоумевающе покачала головой, махнула полной рукой. – Ладно, спокойной ночи! Ночь на дворе, а ты тоже бродишь дотемна! И не страшно же вам, гулены! Сколько пьяниц вокруг.

- Все хорошо, мам! Не волнуйся! Спокойной ночи! – Лилиана прошла в сторону их с сестрой комнаты, вошла, закрыла за собой дверь.

5

- Мари! Не смешно! Заходи, давай! А то сзади за мягкое место схватит тебя кто-нибудь, дошутишься!

Лилиана засмеялась, легла на диван, взяла с полки книгу – женский роман о любви, перечитанный ею ни один раз. Ей нравился сюжет и история главной героини, которая из нищеты, такой же скверной и серой жизни, как и у нее, выбралась наружу. Она не только стала успешной женщиной, но и счастливой. Лилиана хотела того же, но мечты оставались лишь желаниями, а никак не целью. Что она сделает, если живет не в большом городе, а в маленьком поселке на пятьсот жителей-алкашей. Она бы, может быть, села в электричку и уехала в город, чтобы попробовать новой жизни на вкус, но мешал страх и вечное отсутствие денег.

- Лети…

Дуновение ветра в открытую форточку вновь принесло тихий шепот – низкий и хриплый, что совсем не вязался с тонким и веселым голосом сестры. Лилиана нахмурилась и села, отложив книгу. Россыпь мелких мурашек бросилась по телу в забеге длиной ее роста метр семьдесят два.

- Марьяна, если это ты, то я надеру тебе твою тощую задницу! – сказала серьезно Лилиана и поднялась, полная решимости выйти на улицу.

Она встала, но сделав всего один шаг, оступилась и упала на пол. Тихий стон разнесся по старому бараку. Лили взялась за ушибленную ногу, посмотрела на пол – все из-за Марьянкиных книг, что пугающими картинками валялись на полу. Мистика, магия, эзотерика – у каждого свой бзик. Она любила романы про любовь, Марьяна страшилки и все необъяснимо пугающее, а старшая сестра Ульяна – с детства обожала химию и биологию, потому и поступила без проблем в медицинский.

Лилиана вздрогнула, когда тишину ночного дома нарушил громкий рев отца. Заплакал в соседней комнате пятилетний брат Генрих, запыхтела бранно руганью мать.

Лили закатила глаза – скандала не избежать, схватила со стула кофту и выбежала в коридор.

Отец, пьяно пошатываясь, приглашал в дом собутыльников, топал грязными сапогами по подметенному днем полу, курил, пуская по дому ядовитые колечки никотина.

- Лилька, сооруди на стол. – Сказал он, когда она попыталась пройти мимо.

- Иди на кухню. – Отмахнулась Лилиана, кивнула матери: - Ма, закрой дверь, успокой Генриха, я за Макаром.

- Опять? – взревел отец. Пьяные дружки остановились у входа. – Чтобы духу его здесь не было! Не хватало еще, чтобы этот мент здесь ошивался!

- Вы же опять драку устроите! Весь дом разнесете! – Лилиана на всякий случай спустилась с крыльца, крикнула, когда отошла на безопасное расстояние: - Тебе мало, что у тебя условный срок? Натворишь дел, и опять закроют! Мы же просили тебя не водить в дом эту пьянь! У нас ребенок маленький, мать больная!

- А ну пошла!

Лили пригнулась, когда в нее полетело полено, что лежало на крыльце для растопки печи. Стрельнула в отца серыми глазами, бросилась со двора.

Бежать – одна мысль и как можно дальше.

И сама не поняла, как ноги принесли ее к стоянке грузовых фур. Она выглянула из-за кустов, высматривая сестру. Три тощих девицы с их поселка во главе с Олеськой Фроловой вышагивали вдоль трассы, на запястьях каждой светился светоотражатель. Олеська что-то крикнула, девки засмеялись, Лилиана сморщилась, покосилась на указатель – Санкт-Петербург четыреста пятьдесят километров.

- Ты чего здесь?

Лили вскрикнула и обернулась. Марьяна засмеялась, подтягивая леопардовые лосины.

- Напугала, дура! – Лилиана надула пухлые губы, посмотрела на сестру из подлобья. – Дома опять хоас, отец дружков привел.

- Бедная мама! – скривилась Мари и закусила от негодования губы. – Главное, чтобы драться к ней не лез.

- Я сказала ей, чтобы сидела тихо. Может, Макара позвать?

Сестра отмахнулась, выдохнула и села на корточки. У лица вспыхнул огонь от зажигалки, в губах задымилась сигарета.

- Толку-то! Как мне это все надоело!

Позади вновь послышался довольный смех Марьянкиной подруги.

- А чего твоя Олесечка так радуется? – спросила Лилиана.

- Так она все, уезжает завтра в Питер.

- Насовсем?

- Насовсем. – Кивнула Марьяна и завистливо вздохнула. – Денег накопила. И клиент вчера хороший попался – и денег добавил, и адрес съемной комнаты дал, там его тетка коммуналку сдает. Молодец, считай, выбралась из этого гетто.

- Везет же. Когда мы уже уедем?

- Уедем. – Кивнула Мари и поднялась, когда их осветили фары грузовой фуры. – Ладно, беги домой, я с этим товарищем прокачусь и тоже приду.

Лилиана покосилась на высокую кабину фуры, а сестра уже карабкалась по ступенькам в кабину. Обернулась, когда села на сиденье, крикнула:

- Когда-нибудь, я уеду с одним из них в счастливую новую жизнь! И тебе советую. Пока, сестренка!