Так покайся же, Анфиса!

Глава 1. Японец

– Мерседес, Бэ-эм-вэ, Мерс, ещё Мерс… – Клара Миланова расхаживала по парковке Научно-Исследовательского Института, считая красивые машины, – Фиса, глянь! Красный спорткар!

Анфиса Свитская – невысокая, худощавая девушка с кудрявыми светлыми волосами, носящая очки в толстой чёрной оправе и серое худи не по размеру – заинтересованно глянула в ту сторону, куда указывала подруга:

– И о чём это говорит?

– Не знаю. Хочу их к себе в гараж. – Клара улыбнулась во все тридцать два зуба, встав руки в боки перед Свитской. С учётом того, что в свои двадцать три она выглядела как типичная девочка карлик с радужными волосами, смотрящая ночью сериалы и фанатеющая по корейским мальчикам, смотрелась она крайне комично рядом с Анфисой, будто вышедшей из чёрно-белых комиксов.

– Мы бедные родственники, какой гараж? – Анфиса усмехнулась, похлопывая по свисающей с плеча серой сумке для ноутбука, – Вся моя з/п ушла на этого красавца.

Девушки и правда жили небогато – не то, чтобы бедствовали, даже наоборот, но на своё жильё не хватало, поэтому, когда бывшие одногруппницы встретили друг друга в первый рабочий день в коридорах НИИ, решили скинуться и снять квартиру недалеко от работы. С учётом того, что в ближайшие пару лет они не смогут уволится, потому что учатся на тамошнем подразделении университета в аспирантуре, квартира рядышком несомненно упростит жизнь. Но в центре на съём цены, как жабы в масле – ухватить хорошую и не по завышенной цене ещё умудриться надо. Благо мама Клары подсуетилась и связалась со своей старой учительницей, имеющей квартиру в том районе. Сейчас старушка жила с детьми в Канаде и по старому знакомству подписала договор с девушками на выгодных условиях. Обе стороны пожали руки, каждая осталась довольна сделкой.

И вроде бы денег должно оставаться много, но Анфиса, как самая обыкновенная жадная, чокнутая трудоголичка, тратила всё на обучающие курсы, курсы повышения квалификации и доставку еды в офис. И обучение младшей сестры, которая смогла поступить только на платку – не хватило пяти баллов до бюджетного места, её обогнал олимпиадник с 305 баллами за ЕГЭ.

О да, говоря о трудоголизме. По международной классификации МКБ-10 он не проходит, но один добрый одногруппник Анфисы, поступивший в аспирантуру по психиатрии, как-то сказал: “Да ты больная, подруга. Это, сука, болезнь. У тебя вообще есть личная жизнь?!”. После того разговора не менее добрая Анфиса заблокировала его во всех мессенджерах и отправила жалобу на страницу в соцсетях с пометкой “распространение детской порнографии”. Зато тот славный одногруппник познал смысл фразы “бить ядовитую змею палкой”. Хотя не так уж он был далёк от правды: Фиса это знала, отчего злилась ещё больше. Её режим дня был довольно скучным – в свободное время аспирантка либо спала, либо училась, лишь по пятницам изредка выходила на попойки с парнем-коллегой из той же лаборатории и его девушкой. Они оба жаловались друг на друга, потом все втроём повышали градус и болтали несколько часов кряду о всякой ерунде.

– Фиса? – Миланова обиженно толкнула подругу кулачком по плечу, – Опять улетела в фантазии? Ты вообще слышала, что я сказала?

– Повтори, пожалуйста. Я прослушала. – Анфиса сняла запотевшие очки, энергично протирая стёкла.

– Блин, вечно ты… Ну там вот. Повернись на сорок пять градусов. Справа, справа! Он! Я рассказывала. – Клара ткнула пальцем в чёрное пятно неподалеку и потащила Анфису ближе к неопознанной тёмной массе.

Надев очки, Свитская первым делом увидела железного красавца: плавные, гибкие линии, отливающие серебром, ручки, расходящиеся в стороны, как рога быка на Корриде. Рот сработал быстрее, чем мозг:

– Классный байк. Японец?

– Да. – сверху раздался приятный мужской голос. Он не был хриплым или излишне низким, а именно таким, каким надо – тёплым и комфортным.

Когда мужчина в мотоциклетном костюме снял шлем, Анфиса наконец рассмотрела его – чёрные пушистые волосы, лёгкая щетина на подбородке и ярко-голубые глаза. Ослепительно яркие. “Как у хаски”, – пробежала мысль, отчего Свитская улыбнулась. Анфиса догадалась, кто он, лишь взглянув на смущённую улыбку Клары – это был тот самый “сасный” коллега Марк Рагушин. Тот, который ещё добровольно преподавателем стал. В их НИИ на нижних этажах была кафедра биотехнологий, на которой в основном занимались биофизики и стоматологи. И как аспирантка, Анфиса тоже должна была преподавать. Добровольно-принудительно, правда.

– Марк, ты домой? – застенчиво спросила Миланова, заправляя выбившуюся прядь за ухо, – Я сейчас пойду за яйцами, уже завтра можно будет провести CAM-тест…

– Отлично. – Марк запрыгнул на мотоцикл, широко улыбаясь, – Сколько им? Если будут из холодильника, то не бери. Они уже того.

– Хорошо. – Клара как цыплёнок закивала головой.

– Завтра ещё обсудим.

– Конечно!

Пока троица болтала, мимо пробегала парочка мальчишек-студентов. Держа рюкзаки перед собой, они мчались вперёд, будто от этого зависела их жизнь.

– Семь?! – лохматый парень, бежавший во главе косяка, выглядел как воплотившийся из праха голодный призрак. Не потому, что живот его урчал настолько громко, что напоминал рёв трактора, но потому, что казался он человеком, спасающимся от катастрофы.

– Д-да! Мы… ха… не.. х-х-ха… успеем! Дав… пешком… прост? – прикрикнул его коротконогий товарищ. Судя по сбившемуся дыханию, краснющему лицу и пару, чуть ли не валившемуся из ушей, этому студентику было не лучше.

Глава 2. Дорогой коллега

А-ля больничный проходил кошерно: Анфиса каждый день заказывала себе свежие салатики и заварной кофе на завтрак, преспокойно писала диссертацию параллельно с другими проектами, никто не дёргал, никто не жужжал над ухом. Иногда ей казалось, что она забыла нечто важное, но это неспокойное чувство быстро угасало. Не может вспомнить – значит не важно.

В общем, если забыть о такой неприятности, как больная нога, то дни проходили просто великолепно.

И вот это всё великолепие разрушил звонок научрука на пятый день.

– Алё, милая? – пробасил Тимофей Колаич. – Слух, ты же преподаешь у нас что-то?

– Преподаю… А вы к чему это?

– Да там ребятки сейчас методический план для аспирантов на следующий год формируют. Часы на биоматериалы увеличивают, плюс на практику теперь студенты к нам тоже приходить будут. Я тебя добавлю в чатик, ты там посмотри, что как, подробности уже там объяснят.

– Хорошо… – Анфису помутило от такой расплывчатой формулировки. С Тимофеем Колаичем она уже не первый год работает, но привыкнуть к его фразочкам всё ещё сложновато.

– Ну ладненько тогда. – на той стороне собеседник смачно хлебнул что-то, – Как здоровье то? Нога работает или всё, протез-трамвай?

– Потихоньку. – Анфиса посмотрела на больную конечность, – Но выглядит она уже значительно лучше. На работу в понедельник выйду.

– Это хорошо, хорошо… Мне на совещание пора, в чат добавлю сейчас, если будут вопросы – пиши.

– Ага… спасибо. – повесив трубку, Анфиса оцепенело уставилась в чёрный экран, – Это всё конечно хорошо, но пожалуй подумаю об этом завтра.

Но как от этого дня Свитская не желала спокойствия – оно её явно динамило. Когда с работы Клара пришла позже обычного, да ещё и вся в слезах, Анфиса наконец поняла, что она забыла. В голос Миланова не рыдала, но и без того было понятно, что всё очень плохо, мир рухнул, чайник сбежал и прочее, и прочее.

Девушки быстро перебрались на кухню. Анфиса поставила перед Кларой чашку горячего чая, а сама села напротив:

– Рагушину призналась и он тебя отверг?

Стоило Анфисе произнести это, как Миланова широко распахнула свои кукольные глазки. Децибелы рыданий увеличились в разы.

– Так и знала, – Свитская вздохнула, – Надо было тебе тогда сказать.

– Ч-что сказать? – Клару шатало так сильно, что она впечаталась головой в стол. Думается, если бы она могла, Миланова растеклась лужицей прямо здесь и сейчас и больше не вставала бы.

– В больнице мы встретились с его школьной подругой.

– И… и что?

– Пусть она и замужем, но я видела, как Марк смотрел на неё. Похоже на неразделённую любовь.

– Это… это точно?

– Не-а. Но если ему нравятся такие женщины, как Лера, то у тебя с самого начала не было шансов. – и Анфиса очень красноречиво посмотрела на плоскую грудь Клары.

– Что, у неё прямо огромные? Насколько? – Миланова с грустью сжала себя за грудь. К её разочарованию, она аккуратно помещалась в ладошку, явно не подходя под то описание.

Вместо тысячи слов Анфиса с каменным выражением лица ответила просто:

– Да. – и продолжила как ни в чём не бывало пить свой кофе.

– А если я грудь сделаю-ю-ю? – вновь захныкала Миланова.

– Так, Клар, послушай меня, – тут уже Анфиса не выдержала. Она потянула подругу на себя, сжав руками влажные мягкие щёки собеседницы, – Отверг и отверг, нового найдёшь. Ты ещё скажи, что жизнь теперь не имеет смысла.

Клара посмотрела на неё печальными глазками и заскулила.

– Ну, ну, поплачь, давай. Тебе так легче станет. Таблеточку валерьянки дать? – получив в ответ кивок, Анфиса порылась в шкафах над раковиной и достала оттуда аптечку. Вытащив оттуда же чашку, Свитская налила воды и поставила перед Кларой. – Пей и иди спать. Всё нормально у тебя будет.

Анфиса плохо умела успокаивать людей, но всё же несколько ржавыми движениями погладила прижавшуюся к ней подругу по голове:

– Подумаешь, отказали… Бывает.

– Да дело то не в отказе! Как я ему теперь на глаза покажусь?! Я ж со стыда сгорю!

– О! Оно говорящее!

– Фи-и-и-иса, что мне делать?

– Снять штаны и бегать. Нет, ну серьёзно, Клар? Я то откуда знаю. Ни разу никому не признавалась.

– Вообще?

– Да. Блин, ну не знаю… сделай вид, что ничего не было. И всё. Он тебе подыграет, если нормальный мужик. Таблетку выпила?

– Угу.

– Вот, значит, иди спать, а утро вечера мудренее. Давай, давай, потихоньку.

Анфиса проводила подругу до кровати и подождала. пока та заснёт, а затем и сама пошла спать.

На следующий день девушки пошли развеяться на одну из многочисленных галерейных выставок – не то, чтобы Анфису они интересовали, но Клару успокаивало, когда она смотрела на всякие мазюльки. Поэтому Свитская прошлым вечером купила билеты на утренний сеанс и силком потащила сонную Клару в мир искусств. И хоть и не сильно, это вроде как даже помогло.