Там, где начинается магия 2

Глава 1. Пробуждение

Катя

Тьма.

Сначала — только она. Густая, липкая, заполняющая сознание. Потом — боль. Острая, пульсирующая в висках, будто кто-то вбил гвоздь между глаз.

Я застонала, пытаясь пошевелиться. Тело не слушалось, словно закованное в невидимые цепи.

— Катя?

Голос донёсся будто сквозь вату. Мужской, сдавленный, знакомый.

— Сай... мон? — мои губы онемели, язык еле ворочался во рту.

Я заставила себя открыть глаза.

Мир перевернулся, поплыл, затем медленно собрался в размытую картинку. Надомной склонилось бледное лицо Саймона. Его тёмные волосы слипались от пота, в глазах застыла смесь боли и облегчения.

— Слава богам, ты жива.

Я попыталась сесть — и тут же закашлялась. В горле стоял вкус гари и крови.

— Где... мы?

Саймон огляделся, его пальцы сжали подлокотники коляски так, что костяшки побелели.

— Не знаю. Но это определённо не академия.

Я наконец смогла поднять голову.

Мы лежали на дне огромного каменного кратера. Стены из грубо отёсанных плит уходили вверх, теряясь в туманной дымке. Воздух был влажным, тяжёлым, пахнущим серой и чем-то... древним.

— Портал, — прошептала я, вспоминая последние секунды перед падением. Рина. Кристалл. Чёрная дыра, втянувшая нас.

Саймон кивнул:

— Должно быть, он перенёс нас куда-то далеко. Но куда именно…

Его слова оборвал странный звук — глухой, пульсирующий гул, исходящий из-под земли.

Мы переглянулись.

— Ты это слышишь? — я еле разжала пальцы, впившиеся в песок.

Саймон нахмурился, затем резко вздрогнул.

— Мои ноги…

Я посмотрела вниз и застыла.

Его ноги, обычно безжизненно висящие по бокам коляски, теперь дёргались. Судорожно, неосознанно, но… Они двигались. А из трещины между камнями рядом с нами сочился слабый лиловый свет.

Лиловый свет пульсировал в такт тому странному гулу, который теперь отдавался в костях. Я непроизвольно поджала ноги, когда песок под нами затрясся.

— Это... источник магии? — прошептала я, прищурившись от резкого свечения.

Саймон, забыв о своих неожиданно оживших ногах, резко развернул коляску, заслоняя меня от трещины.

— Не приближайся. Я такого никогда не видел.

Свет усиливался, принимая форму мерцающего столба. Воздух вокруг него искривился, как над раскалённым железом. Откуда-то снизу поднимался ветер — тёплый, обжигающе сухой, пахнущий расплавленным металлом. Я потянулась рукой, неосознанно желая коснуться этого сияния…

— Катя, нет!

Саймон схватил моё запястье. В тот же миг из трещины вырвался сноп искр. Одна из них чиркнула по моему рукаву — ткань мгновенно почернела, рассыпаясь пеплом.

Я отпрянула, сердце бешено колотилось.

— Он... реагирует на нас?

Саймон не успел ответить. Земля снова дрогнула — на этот раз сильнее. Из глубины кратера донёсся низкий рёв, будто проснулось что-то огромное и древнее. Каменные плиты под нами начали сдвигаться, образуя зияющую пропасть.

— Нам нужно выбираться отсюда! — закричал Саймон, пытаясь развернуть коляску на неровной поверхности.

Я вскочила, схватившись за спинку коляски, чтобы толкать её вперёд. В этот момент Саймон вдруг вскрикнул — его ноги судорожно дёрнулись, ударив по подножке.

— Они... они болят! — его лицо исказила гримаса. — Как будто тысячи игл…

За спиной лиловый столб света вдруг взметнулся ввысь, осветив весь кратер. В его сиянии я увидела ужасающую деталь — стены вокруг нас были не просто камнем.

Это были кости вперемешку с ветвями. Гигантские, окаменевшие, сплетённые в чудовищную чашу. И мы находились прямо в её центре.

— Держись! — я вцепилась в коляску, когда очередной толчок едва не опрокинул нас в трещину.

Саймон скрипел зубами, его пальцы судорожно сжимали подлокотники. По его бледному лицу струился пот, смешиваясь с пылью.

— Не... не могу... — он задыхался, — ноги... они горят!

Я рискнула взглянуть вниз. Его штаны в районе колен вздулись странными пульсациями, будто под тканью копошились живые существа. Вдруг Саймон дико вскрикнул — его правая нога дёрнулась с такой силой, что ударила по педали коляски, заставив её провернуться.

— Они... они двигаются! — в его голосе смешались ужас и надежда.

Ещё один толчок. Из трещины брызнули лиловые искры. Одна попала мне на ботинок — кожа мгновенно задымилась. Я вскрикнула, стряхивая их, и в этот момент Саймон сделал невероятное.

Он... встал.

Нет, не совсем. Скорее, рухнул с коляски, но его ноги — эти самые ноги, которые годами были мёртвым грузом — упёрлись в землю. Колени дрожали, мышцы подрагивали, но они держали его вес.

— Саймон! — я бросилась к нему, подхватывая под мышки.

Глава 2. Пробуждение источника

Мы шли уже несколько часов, продираясь сквозь чащу с кроваво-красными листьями. Воздух здесь был густым, словно сироп, и каждый вдох оставлял на языке привкус меди.

Саймон шагал с моей помощью, опираясь на мое плечо. Его движения становились увереннее, но каждые двадцать минут мы останавливались — его ноги всё ещё дрожали от непривычной нагрузки.

— Здесь что-то не так, — прошептал он, внезапно останавливаясь.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, когда земля под нами вздрогнула.

Тихий, едва уловимый гул пробежал по корням деревьев. Листья вокруг зашелестели, хотя ветра не было.

— Назад! — я попятилась с Саймоном.

Слишком поздно.

Земля разверзлась с глухим стоном, как рана на живой плоти. Мы рухнули вниз, кувыркаясь по глиняным склонам, осыпающимся камням, цепляясь за выступы, которые рассыпались в пыль под пальцами.

Я вскрикнула, когда спина ударилась о что-то твёрдое. Перед глазами поплыли тёмные пятна.

— Катя!

Саймон подполз ко мне, его лицо было бледным в тусклом свете, просачивающемся сверху. Мы оказались в небольшой пещере, куда обвалился потолок тоннеля.

— Ты цела?

Я кивнула, с трудом поднимаясь. В этот момент Саймон резко отпрянул:

— Смотри…

Из трещины в дальнем конце пещеры сочился свет. Но не тот лиловый кошмар из кратера — мягкое, золотисто-голубое сияние, напоминающее отблеск воды в лунную ночь.

Я осторожно подошла ближе, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Воздух здесь вибрировал, наполненный тихим звоном, будто кто-то ударил по хрустальному колоколу.

— Это…

— Источник, — закончил за меня Саймон. Его глаза отражали мерцание. — Настоящий. Древний.

Я сделала ещё шаг — и вдруг свет вспыхнул ярче. Стены пещеры осветились, обнажая высеченные в камне символы. Они переплетались, образуя узор, который заставлял глаза слезиться от напряжения.

— Это не просто родник, — прошептал Саймон. — Это святилище.

В тот момент, когда его пальцы коснулись древних рун, земля снова дрогнула. Из источника вырвался столб света, ослепляющий, оглушающий, наполняющий пещеру гулом тысячи голосов.

Я успела увидеть, как Саймон вскрикнул, его ноги вспыхнули голубыми прожилками, прежде чем свет поглотил всё.

Свет ударил по глазам, как кулак. Я зажмурилась, но он проникал сквозь веки, обжигая сетчатку багровыми пятнами. Воздух загудел, превратившись в плотную массу, давящую на барабанные перепонки.

— Ка-а-тя! — голос Саймона растянулся, будто его пропустили сквозь медный колокол.

Я попыталась ответить, но губы не слушались. Тело стало ватным, невесомым. Я чувствовала, как падаю, но земля не спешила встречать меня — казалось, падение длилось целую вечность.

БА-БАХ!

Ударная волна подбросила нас, как щепки. Я врезалась в стену пещеры, ощутив во рту вкус крови. Где-то рядом с глухим стуком рухнул Саймон.

— С-сай... — язык заплетался, будто пьяный. Я поползла к нему, пальцы впиваясь в сырую землю.

Пещера превратилась в безумный калейдоскоп. Руны на стенах теперь пылали голубым огнём. Камни под ногами вибрировали, подпрыгивая, будто живые. Воздух искрился, оставляя на коже ощущение тысячи иголок

Саймон лежал на боку, скрючившись в неестественной позе. Его ноги дергались в конвульсиях, брюки в клочьях — под тканью светились те же голубые прожилки, что и на стенах.

— Держись... — я схватила его за плечи, пытаясь перевернуть на спину.

В этот момент источник взревел.

Золотисто-голубое сияние взметнулось к потолку, ударив в свод. Каменные плиты затрещали, посыпав нас градом осколков.

— Он разрушает пещеру! — закричал Саймон, внезапно придя в себя. Его пальцы впились в мою руку с неестественной силой. — Бежим!

Мы бросились к узкому проходу, оставшемуся от обвала. За спиной раздался оглушительный треск — свод начал оседать.

Я оглянулась в последний момент. Источник… изменился. Голубое сияние теперь клубилось черными прожилками, как чистая вода, заражённая ядом. А в его эпицентре, среди бурлящей энергии, угадывались очертания чего-то…

— Беги! — Саймон рванул меня вперёд.

Мы вылетели в тоннель, когда за спиной рухнул вход в пещеру. Ударная волна подбросила нас вперёд, и мы кубарем покатились по склону, осыпаемые камнями и землёй.

Последнее, что я увидела перед тем, как сознание поплыло — наши руки, всё ещё сцепленные в мертвой хватке…

...и одинаковые голубые прожилки, теперь пульсирующие и на моей коже.

Тьма.

Я приходила в сознание постепенно, словно всплывая со дна черного озера. Сначала — свист в ушах. Потом — острый запах гари. Наконец — леденящая боль во всем теле.

Открыв глаза, я увидела низкий каменный свод. Мы оказались в боковом тоннеле, куда нас выбросило взрывной волной. Где-то вдали глухо шумел обвалившийся вход.

— Саймон? — мой голос звучал хрипло.

Глава 3. Чудо для Саймона

Тьма.

Я проваливалась сквозь слои беспамятства, как сквозь плотный туман. Где-то на границе сознания ощущалось жжение — будто кто-то выжигал узоры на моей коже раскаленной иглой.

Щелчок.

Звук раздался так близко, что заставил меня вздрогнуть. Я заставила себя открыть глаза — мир предстал размытым, затянутым голубоватой дымкой.

— ...шевелится. Черт возьми, они шевелятся!

Голос Саймона. На грани истерики.

Я с трудом повернула голову. Он сидел в трех шагах от меня, спиной прислонившись к каменной стене. Его руки дрожали, сжимая голени.

— Сай...мон... — мой голос звучал хрипло, как после долгого молчания.

Он резко поднял голову. В тусклом свете, исходящем от стен пещеры, я увидела его лицо — бледное, с лихорадочным блеском в глазах.

— Ты жива. О боги, ты жива... — он сделал движение в мою сторону, но вдруг замер. — Подожди. Смотри.

Он медленно разжал пальцы на правой ноге. И тогда я увидела. Его большой палец. Он двигался. Не судорожным спазмом, не рефлекторным подергиванием — осознанно, плавно, как бы пробуя новую способность. За ним последовали остальные пальцы, сгибаясь и разгибаясь с непривычной грацией.

— Я... Я чувствую песок между ними, — прошептал Саймон. Его голос дрожал. — Чувствую холод камня. Каждую трещинку.

Я попыталась подняться, но тело не слушалось. Только сейчас я заметила, что мои руки по-прежнему светятся слабым голубоватым светом, а на коже проступают те же узоры, что и у Саймона — только бледнее, словно тень от его отметин.

— Как долго я была без сознания?

— Час. Может, два. — Он провел рукой по лицу, оставив на щеке светящийся след. — Я думал... Я думал, ты сгоришь заживо. Ты светилась, как факел.

Его пальцы ног снова зашевелились, теперь уже на обеих стопах. Саймон наблюдал за ними с выражением, в котором смешались восторг и ужас.

— Они... теплые. Впервые за много лет я чувствую что они теплые.

Внезапно его лицо исказила гримаса боли. Он вцепился в голени, когда по ногам пробежала волна голубых искр.

— Снова! — он заскрежетал зубами.

Я кое-как подползла ближе, несмотря на слабость. Его ноги теперь излучали тепло, как раскаленные угли. А между пальцами...

— Саймон, смотри!

Между его пальцами натянулись тонкие голубые нити энергии, словно перепонки. Они пульсировали в такт его учащенному дыханию.

— Что... Что со мной происходит? — в его голосе впервые зазвучала паника.

Где-то в глубине пещеры в ответ прогудело, будто пробудилось что-то древнее.

Голубые перепонки между пальцами пульсировали, как живое существо. Саймон сглотнул, осторожно касаясь их кончиками пальцев.

— Они... не болят, — прошептал он, удивлённо разглядывая свои стопы.

Я приподнялась на локтях, всё ещё чувствуя, как магия медленно перетекает по моим венам, горячая и тяжёлая, словно расплавленный металл.

— Попробуй встать.

Саймон посмотрел на меня, в его глазах смешались надежда и страх. Он медленно подтянул ноги, упёрся ладонями в каменный пол и...

— А-а-аргх!

Его тело содрогнулось от боли. Мышцы на ногах вздулись, как канаты под нагрузкой, затем дёрнулись и подкосились. Саймон рухнул на колени, ловя себя руками.

— Слишком... слабые... — он тяжело дышал, капли пота падали на камень.

Но в его глазах не было разочарования.

— Они работают, Катя! — он рассмеялся, и в этом смехе слышалось что-то дикое, первобытное. — Чёрт возьми, они отвечают!

Он снова попытался подняться, теперь держась за стену. Его ноги дрожали, как у новорождённого оленёнка, но... выдержали. Саймон простоял так несколько секунд, прежде чем снова рухнуть.

— Ещё! — в его голосе звучала одержимость.

Я наблюдала, как он снова и снова пытается встать, каждый раз удерживаясь чуть дольше. Его ноги покрывались синяками, но голубые прожилки под кожей светились ярче с каждой попыткой.

— Подожди, — я наконец подползла к нему, — давай медленнее.

Схватив его руку, я почувствовала странный толчок — наши метки вспыхнули одновременно. Саймон ахнул, его ноги вдруг выпрямились с новой силой.

— Что ты... — он не договорил, глаза расширились.

Я тоже почувствовала это — поток энергии между нами. Как будто моя магия подпитывала его слабые мышцы.

Внезапно с потолка упал камень. Затем ещё один.

— Пещера обваливается, — прошептала я, поднимая голову.

Саймон сжал мою руку.

— Значит, мне нужно научиться ходить. Быстро.

Он снова попытался встать. На этот раз я помогла ему, подставив плечо. Его тело было невероятно тяжёлым — не из-за веса, а из-за той странной энергии, что пульсировала в нём.

— Ещё один шаг, — прошептал он.

Мы сделали его вместе. Потом ещё один. Саймон тяжело дышал, но в его глазах горел восторг.

Глава 4. Борьба за выживание

Три луны освещали наш побег.

Я волокла Саймона по каменистому склону, цепляясь свободной рукой за выступы. Его тело было неестественно тяжелым — не физически, а энергетически, будто он был наполнен жидким свинцом вместо крови.

— Держись... — сквозь зубы прошептала я, чувствуя, как его магия просачивается сквозь кожу в мои ладони.

Голубые узоры на моих руках теперь пульсировали в такт его слабому дыханию. С каждым шагом они расползались дальше, до локтей, оставляя на коже ощущение тысяч иголок.

Саймон застонал. Его ноги — теперь почти полностью покрытые сетью светящихся трещин — дёргались в конвульсиях.

— Оставь... меня... — он попытался вырваться, но его движения были слабыми, как у больного ребёнка.

— Замолчи! — я рванула его резче, чем планировала.

Наши метки вспыхнули одновременно. Мир взорвался болью. Моя спина выгнулась, когда энергия ударила по позвоночнику раскалённым клинком. В глазах поплыли кровавые пятна. Но странное — чем сильнее горело тело, тем яснее становилось сознание.

Я видела. Тонкие нити магии, связывающие нас. Перегруженные каналы Саймона. И — самое страшное — как мои собственные сосуды расширялись, принимая избыток его силы.

— Ты... поглощаешь её... — глаза Саймона расширились.

Я не успела ответить.

Земля под нами дрогнула. Из провала, оставшегося позади, вырвался столб лилового пламени. Воздух наполнился треском — не звуком, а чем-то более древним, фундаментальным.

Источник просыпался.

— Беги! — Саймон внезапно рванулся вперёд, обретая силы.

Но теперь это я отставала. Мои руки горели, узоры на них складывались в руны, значение которых я не знала, но понимала на каком-то животном уровне.

— Катя!

Его крик заставил меня очнуться. Я сделала шаг — и земля под ногой застыла, образовав небольшую платформу.

Так вот что значат эти руны.

Мы рухнули за выступ скалы, едва избежав нового выброса энергии. Саймон тяжело дышал, прислонившись спиной к камню. Его ноги лежали беспомощно — временное облегчение прошло, оставив после себя только бледные шрамы на коже и дрожь в мышцах.

— Коляска... — он вдруг произнес хрипло, оглядываясь.

— Тебе она больше не нужна, — сказала я.

Он посмотрел на меня.

— А если... — Саймон потрогал свои ноги, — если это временно? Если я снова...

Громкий треск прервал его. Из провала в сотне метров от нас вырвался новый столб лилового пламени. Земля содрогнулась.

— Тогда научимся заново, — я схватила его за руку, заставляя встать. — Но сейчас — бежим.

Саймон сделал первый шаг. Потом второй. На третий его колени подкосились, но он успел ухватиться за мое плечо.

— Медленно... — он скрипнул зубами. — Слишком... медленно...

Я оглянулась. По склону уже ползли трещины, заполненные тем же лиловым светом. Мы не успеем.

Тогда я посмотрела на свои руки. На руны, что теперь доходили до локтей.

И толкнула землю под нами. Нас понесло с неимоверной скоростью. Саймон вцепился в мою руку, не понимая происходящего. Мы рухнули в небольшой пещере, когда первые капли кислотного дождя начали разъедать скалы за спиной. Три луны — теперь кроваво-красные — прятались за ядовитыми тучами, оставляя нас в почти полной темноте.

— Здесь... — Саймон тяжело дышал, обхватив свои колени, — ...должны переждать.

Я кивнула, облокачиваясь на выступ. Руки сами потянулись к сухим веткам, валяющимся в углу пещеры.

— Огонь... — прошептала я, чувствуя странное покалывание в пальцах.

Саймон резко поднял голову.

— Ты же не...

Но я уже сосредоточилась на ветках. Руны на моих руках вспыхнули слабым золотистым светом.

Щелчок.

Маленькая искра прыгнула с моего указательного пальца на хворост. За ней — ещё одна. И ещё.

— Ты... создаёшь искры? — Саймон приподнялся на локтях.

— Нет, — я сжала кулаки. — Я вызываю их.

Последняя искра упала в центр кучи. Обычная — не магическая. Но когда я протянула к ней руки, узоры на коже засветились ярче.

Огонь послушался.

Пламя поднялось ровной колонной, затем разделилось на три язычка — по одному на каждую луну за входом в пещеру. Оно горело без треска, без дыма, подчиняясь невидимым ритмам.

— Боги, — Саймон отполз на шаг. — Ты контролируешь...

— Нет, — я резко разжала пальцы. Огонь тут же погас. — Я разговариваю с ним.

Саймон молча уставился на почерневшие ветки. Его собственные шрамы слабо светились в темноте.

— Это... — он сглотнул, — ...страшно красиво.

Я протянула ладонь к пеплу. Остатки тепла потянулись к моим пальцам, образуя над кожей мерцающий шар.

— И смертельно опасно, — добавила я, чувствуя, как энергия пульсирует в венах.

Глава 5. Поиски

Рэй

Академия спала.

Тишина в Запретном крыле давила на уши, словно ватная пелена. Я стоял на коленях среди обугленных остатков портала, и каждый осколок под моими пальцами жёг кожу, напоминая о том, как она исчезла у меня на глазах.

"Всего несколько секунд... Если бы я был быстрее..."

Я сжал осколки так сильно, что острые края впились в ладони. Кровь сочилась между пальцами, смешиваясь с магической пылью. Физическая боль была слабым утешением по сравнению с тем, как сжималось что-то внутри грудной клетки, будто невидимый кулак сдавливал сердце.

— Где ты, малышка... — мой собственный голос прозвучал чужим, хриплым от бессонных ночей.

Я провёл окровавленным пальцем по трещине в центральном кристалле. Магия хлынула грубо, необузданно — совсем не так, как я учил студентов на лекциях. Но сейчас мне было плевать на изящество и академические правила.

Осколки завибрировали в воздухе, выстраивая хаотичный узор. Я скрипнул зубами — картина снова распадалась, словно сама реальность издевалась надо мной. В висках пульсировала головная боль, но я снова и снова заставлял магию течь, пока не почувствовал привкус крови на языке.

— Опять тупик? — из тени вышел Брайн. Его обычно безупречная мантия была покрыта пылью — он тоже не спал все эти дни.

Я не ответил сразу. Глоток воздуха. Ещё один. Руки дрожали от перенапряжения.

— Они живы, — наконец выдавил я, не отрывая взгляда от осколков. — Связь... тоньше паутины, но есть.

Сердце бешено заколотилось, когда кристаллы взорвались голубым пламенем. На мгновение я увидел:

Багровый лес. Три луны. И её...

Её глаза, горящие неестественным светом — не те тёплые голубые, что смеялись в солнечных лучах библиотеки, а холодные, наполненные чужой силой.

В груди что-то сжалось. Это было хуже, чем в моих самых страшных кошмарах.

Картинка рассыпалась, оставив после себя горький привкус и звон в ушах.

— Северные пустоши, — пробормотал Брайн, но его голос звучал издалека.

Я поднялся, сбрасывая с коленей пепел. Каждый мускул болел, будто я провёл десять раундов с горным троллем. В глазах плавали тёмные пятна.

— В пяти днях пути, — прошептал я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Портал не просто перенес их... он искромсал реальность.

Внезапный грохот распахнутой двери заставил вздрогнуть. Деймон. Его обычно безупречный вид был далёк от идеала — растрёпанные волосы, окровавленные костяшки пальцев, пустой флакон в дрожащей руке.

— Семейный артефакт среагировал, — он швырнул на стол осколки зеркала. Голос звучал хрипло. — Саймон с Катей живы.

Я видел, как дрожит его рука. Видел ту же боль в его глазах, что грызла меня все эти дни. Впервые за всё время я понял этого заносчивого мажора.

Подошёл ближе. На одном из осколков застыл крошечный фрагмент — Катя, тянущая руку к свету. Дыхание перехватило. Даже в таком крошечном отражении, едва заметном, и искажённом магией — она была прекрасна. И так далека.

— Они вместе, — сказал Деймон, и в его голосе прозвучало что-то, заставившее меня сжать кулаки.

Наши взгляды скрестились. Два хищника. Одна добыча. Одна боль.

Я раздавил осколок в ладони, чувствуя, как острое стекло впивается в кожу. Кровь смешалась с магической пылью, но эта боль была ничто по сравнению с тем, что грызло изнутри.

— Тогда найдём обоих, — мой голос прозвучал тише, чем я планировал. Посмотрел в окно, где первые лучи рассвета уже золотили башни академии. — Собирайся. Выходим через час.

Когда Деймон вышел, я остался один среди осколков. В кармане лежала та самая заколка, которую Катя потеряла в тот злополучный вечер. Простой серебряный цветок, уже потускневший без хозяйки.

Держись, солнышко. Я иду. Даже если придётся разорвать этот мир на части.

Дэймон

Я врываюсь в родовую сокровищницу, не обращая внимания на боль в плече после того, как снес дубовую дверь. Запах ладана и древней пыли бьёт в нос, но мне плевать — я уже три дня не сплю, с тех пор как исчезли Катя и Саймон.

Мои руки, исцарапанные от предыдущих неудачных попыток, дрожат, когда тянутся к чёрному ларцу с фамильным гербом.

— Покажи мне его, чёрт возьми!

Ногти впиваются в защёлку, сдирая кожу. Мне больно, но эта боль — ничто по сравнению с тем, что творится у меня внутри. Ларец открывается с проклято-медленным щелчком.

Там лежит он.

Фамильный кинжал. Рукоять из кости прадеда. Единственное что сейчас связывает меня с братом.

Я хватаю его, не обращая внимания на то, как лезвие впивается в ладонь. Кровь — капает на стол, когда я черчу магический круг.

— По крови и кости... — шепчу я, и голос звучит чужим.

Кровь стекает по рукояти, заполняя древние руны. Они загораются один за другим, и вдруг...

Кинжал оживает в моей руке. Он воет. Высоко, пронзительно, будто зовёт сквозь миры. И тогда я вижу:

Глава 6. Встреча

Кровь стучала в висках, когда мы пробирались сквозь заросли багровых лиан. Каждый шаг отзывался ноющей болью в старых ранах, но я не мог остановиться — её магия вилась вокруг меня, как тёплый шёлковый шарф, то ослабевая, то сжимаясь в тревожных спазмах.

— Ты уверен, что это тут? — Деймон хрипел за спиной, и я слышал, как его голос дрожит. Не от усталости. Нет.

Я знал эту дрожь. Она жила и во мне последние пять дней.

— Здесь, — моё горло сжалось, когда я раздвинул очередную лиану — и увидел.

Катя.

Сидит на камне, поджав колени, с каким-то пушистым комочком на плече. Её волосы, всегда такие аккуратные, сейчас спутаны и покрыты пылью. Рукав платья разорван, на нежной коже — царапины.

И она... смеётся.

Тихий, хрипловатый смех, когда крошечное существо на её плече чихает серебристыми искорками.

Мир остановился.

Затем она подняла глаза — и увидела нас.

— Рэй... — её губы дрогнули. Всё: испуг, облегчение, что-то ещё — промелькнуло в этих глазах, прежде чем она резко вскочила.

Зверёк с писком сильнее схватился за ее плечо.

Я сделал шаг вперёд — и в этот момент заметил его.

Саймон. Стоящий. На своих, ахр побери, своих собственных ногах. Он опирался на грубый посох, но стоял твёрдо — как будто никогда не проводил дни, прикованный к креслу. Его глаза, такие же пронзительно-карие, как у брата, расширились при виде Деймона.

— Дей... — голос Саймона сорвался на полуслове.

Я видел, как Деймон замер за моей спиной. Видел, как его пальцы сжали рукоять меча до побеления костяшек. Видел, как его горло содрогнулось, когда он осознал — его брат ходит.

Но важнее всего была Катя. Как её взгляд скользнул между нами — между мной и Деймоном — с той самой смесью вины и растерянности, что сводила меня с ума все эти месяцы.

И в этот миг земля содрогнулась.

— Оно идёт, — прошептала Катя, и её голос поломался.

Я обернулся — и увидел, как стена каньона ожила.

Камни трещали, сливаясь в огромную фигуру с пустыми глазницами, где плясали лиловые огни. Его тело было слеплено из скал, песка и корней, будто сама земля восстала против нас.

— Бегите! — крикнул Саймон, но было уже поздно.

Чудовище взревело, и звук ударил по ушам, как молот.

Деймон не раздумывал.

Его меч сверкнул в воздухе, рассекая тень, но клинок прошел сквозь камень, не оставив и царапины.

— Чёрт!

Катя рванулась вперед, её руки вспыхнули голубыми рунами.

— Оно из магии источника! Обычное оружие не работает!

Я уже понял.

Схватив Деймона за плечо, я рванул его назад.

— Отвлекай!

Он кивнул — и в следующий миг его клинок вспыхнул алым светом. Фамильная магия.

Чудовище зашипело, отшатнувшись.

— Теперь! — я рванулся вперед, сжимая в руке заряженный артефакт — один из тех, что создала Катя экспериментируя со своими возможностями.

Взрыв.

Каменные осколки разлетелись в стороны, но чудовище не пало. Оно лишь раскололось — и тут же начало срастаться заново.

— Оно питается магией! — крикнула Катя.

Саймон, шатаясь, поднял руку — и его голубые прожилки вспыхнули.

— Тогда лишим его пищи!

Он ударил ладонью по земле.

Волна энергии прокатилась по земле, и чудовище застыло, будто парализованное.

— Рэй, сейчас!

Я не заставил себя ждать.

Собрав всю силу, я вонзил артефакт прямо в его "сердце" — тусклый лиловый кристалл, скрытый под грудой камней.

Треск.

Мир взорвался светом.

Чудовище рассыпалось, камни падали, как мертвая груда, а лиловый кристалл погас, превратившись в пыль.

Тишина.

Деймон тяжело дышал, опустив меч. Саймон стоял, дрожа, но на своих ногах.

А Катя...

Катя смотрела на меня.

— Вы пришли...

Её голос дрогнул, и в следующий миг она бросилась ко мне.

Я поймал её, прижал к груди, чувствуя, как её сердце бешено колотится.

— Конечно, пришли, — прошептал я.

Деймон стоял в стороне, его взгляд скользнул между мной, Катей и Саймоном.

— Объясните. Сейчас.

Саймон вздохнул, опираясь на посох.

— Это долгая история...

Но прежде чем он успел продолжить, песчаный лисерок на плече Кати вдруг зашипел, шерсть встала дыбом.

— Вот и нашлась наша пропажа.

Леррон Мей вышел на свет, но его ухмылка больше не была злобной. Он выглядел... спокойным. Почти дружелюбным.

Глава 7. И снова академия

Когда мы вошли в главные ворота, студенты, спешащие на утренние занятия, замерли, уставившись на нас. Шепотки разлетались по коридорам:

"Это Васильева? Говорят, она чуть не умерла в руинах…"

"Смотрите на её глаза! Они светятся!"

"А Саймон Салдер... Он ходит?!"

Я чувствовала их взгляды на спине, но искала только один. Искала, но так и не находила.

Я нашла его только когда вошла в лабораторию, Арий резко отвернулся, делая вид, что изучает схему.

— Я приготовил новый модуль для накопителя, — сказал он, не глядя на меня. Его голос звучал неестественно формально.

— Арий…

— Ректор считает, что тебе нужно усилить контроль над трансмутацией, — он протянул ободок, стараясь не касаться моих пальцев.

Я заметила, как его взгляд скользнул по моим рукам — по голубым узорам, оставленным источником. В его глазах мелькнуло что-то… страх?

— Что случилось? — я сделала шаг вперед.

Он отступил.

— Ничего. Просто... тебе стоит быть осторожнее с этим. — Он указал на мои руки. — Магия источника нестабильна.

— Но ты же помогал мне освоить азы! Ты…

— Я выполнял указания декана, — резко прервал он. — Теперь у тебя есть базовые навыки. Дальше ты справишься сама.

Это была ложь.

Мы оба знали, что эти занятия давно вышли за рамки учебной программы. Что моменты, когда его руки покрывали мои, направляя потоки магии, не имели ничего общего с обязанностями преподавателя. Его поцелуи, признания в любви…

Я потянулась к накопителю, который он держал. Наши пальцы едва соприкоснулись — и устройство вспыхнуло необычным голубым светом. Арий резко отпрянул, как от ожога.

— Видишь? Ты даже не контролируешь эту связь!

— Я могу научиться! Ты же сам…

— Я больше не могу тебя учить, — его голос дрогнул. — Прости.

Он повернулся и вышел, оставив меня стоять с мерцающим накопителем в руках. Устройство, обычно холодное, теперь излучало странное тепло — будто впитало часть магии источника.

И часть боли, которую я сейчас чувствовала.

Арий

Лаборатория выглядела так, будто здесь провели магический эксперимент над магическим взрывателем.

На столе лежали три стандартных накопителя информации с перегоревшими кристаллами и карта северной пустоши с десятком пометок. Все пути поиска, которые оказались тупиковыми.

Я провел рукой по лицу, ощущая щетину. Пять дней. Пять дней с тех пор, как Катя исчезла.

Я не смог ее найти.

Не смог отследить портал. Не смог пробиться через магические помехи. Даже мои лучшие заклинания поиска разбивались о какую-то непробиваемую защиту. Ничего. Как будто её стёрли из реальности.

А потом... потом она вернулась с Дэймоном и Рэем. С этими странными голубыми узорами на руках. С Саймоном, который вдруг начал ходить. И с тем, как она смотрела на меня, будто ожидая... чего?

Дверь распахнулась без стука.

— Надеюсь, ты не планируешь разрушить всю лабораторию? — голос Тэйлора. Я даже не обернулся. — Хотя, судя по виду, уже поздно.

— Чего тебе, Тэйлор?

— Она спрашивает о тебе.

Моё сердце сделало что-то странное — сжалось и упало одновременно. Я отвернулся к окну, где первые лучи солнца золотили шпили академии.

— Скажи ей... скажи, что я занят. Новый курс.

— Врешь как плохой студент, — Рэй шагнул внутрь, захлопнув дверь. — Ты даже не попытался поговорить с ней с тех пор, как она вернулась.

— И что я должен сказать? — Я резко развернулся. — Извини, что пять дней метался как идиот, пока ты была бог знает где?

Тэйлор смотрел на меня так, будто видел насквозь.

— Ты боишься, — наконец сказал он. — Боишься, что теперь между вами всегда будет этот проклятый источник. Что ты больше не сможешь её учить.

Мои пальцы сами собой вспыхнули голубыми искрами — моя магия всегда выдавала эмоции.

— Я должен был быть там, — прошептал я. — Если бы я только знал...

— А если бы был? — Тэйлор внезапно оказался в сантиметре от меня. — что бы ты сделал? Ты ничего бы не успел сделать. Рина кинула портал внезапно. Никто не успел ни я ни Аран. Ты не смог бы ничего изменить. Рина ненавидит Катю. И ты бы ничего не изменил.

Я закрыл глаза. Я знал. Но это не останавливало голос в голове: Ты подвёл её.

— Она ждёт тебя у озера. После обеда. — Тэйлор уже открывал дверь. — Если, конечно, у тебя хватит смелости прийти.

Дверь закрылась. Я остался один с разбитым сердцем, сгоревшими накопителями и...

...и с решением, которое давно нужно было принять.

Я не пошел к озеру.

Вместо этого я нашел Тэйлора на тренировочной площадке, где он отрабатывал удары. Его движения были резкими, точными — будто он бил не по манекенам, а по собственным демонам.

Глава 8. Слияние

Я стояла перед древним источником, и его голубоватый свет отражался в моих ладонях — точнее, в том, что от них осталось. Все эти дни я привыкла видеть кожу, испещренную мерцающими узорами, но теперь они бледнели с каждым часом, оставляя после себя лишь бледные серебристые шрамы. Будто кто-то стер старый рисунок с пергамента.

Рэй стоял рядом, его пальцы нервно сжимали рукоять меча.

— Ты уверена, что это сработает?

Я закусила губу. Честный ответ вертелся на языке, но я его проглотила. Вместо этого кивнула:

— Он не должен оставаться там один.

Саймон сидел на краю каменного круга, его пальцы скользили по собственным ногам — голубые прожилки на них тоже тускнели, как угасающие звезды.

— Если он примет новый источник...

Леррон резко поднял руку.

— Тише.

И я почувствовала это — едва уловимую вибрацию в воздухе. Два источника. Два сердцебиения.

Я сжала в руках хрустальную сферу, внутри которой пульсировала часть лилового источника — того самого, что чуть не убил нас в руинах. Теперь он казался почти... беззащитным.

— Прими его, — прошептала я.

Сфера дрогнула.

Треск.

Лиловый свет хлынул сквозь мои пальцы, но боли не было — только тепло, как от дыхания живого существа.

А потом...

Голубой источник вздыбился.

Вода поднялась стеной и ударила в круглую сферу находящуюся выше, я инстинктивно отпрянула, но Леррон схватил меня за плечо:

— Стой.

Лиловый и голубой потоки столкнулись в воздухе, закручиваясь в вихре. Я чувствовала, как что-то внутри меня отзывается на этот танец — не магия, не сила, а что-то глубже. Как будто я понимала их.

Рэй рванулся ко мне, но Леррон резко оттеснил его:

— Не мешай!

И тогда...

Голубой источник проглотил лиловый. Не уничтожил. Не оттолкнул. Слился.

Вода в источнике потемнела, приобретя глубокий фиолетовый оттенок, а по стенам пещеры пробежали новые узоры — переливающиеся, как крылья стрекозы.

Я опустилась на колени. И поняла — символы исчезли. Совсем. Только бледные следы, будто воспоминания от забытого сна.

— Катя?

Рэй присел рядом, его голос звучал напряженно. Я подняла руки, развернула ладони.

Ничего. Но...

Я чувствовала это. Магия. Не та, что раньше — не та, что приходила с узорами, с болью, с неконтролируемыми всплесками. А моя. Настоящая.

— Я... — мой голос сорвался.

Я подняла глаза на Рэя — и улыбнулась.

— Лучше, чем когда-либо.

Мои пальцы дрожали, когда я опускала их в переливающиеся воды нового источника. Фиолетовые блики танцевали на коже, где раньше были яркие узоры.

— Он... принял нас, — прошептала я, чувствуя, как его энергия мягко обволакивает мою руку, словно ласковое приветствие.

Теплая рука легла на мое плечо.

— Ты сделала невозможное, — голос Рэя звучал так близко, что по спине пробежали мурашки. Я повернулась и утонула в его голубых глазах, в которых теперь отражалось фиолетовое сияние источника.

Шаги за спиной заставили нас вздрогнуть. Арий стоял в проеме, его обычно аккуратные волосы были растрепаны, а в зеленых глазах читалась буря эмоций.

— Катя… — Он сделал шаг вперед, потом замер, сжимая и разжимая кулаки.

Мое сердце бешено заколотилось. Совсем недавно его губы шептали мне слова любви в тени библиотечных стеллажей. А теперь между нами лежала пропасть непонимания.

Я непроизвольно потянулась к нему рукой.

— Арий, я...

Он сократил расстояние между нами за три шага, но остановился в сантиметре от касания.

— Я был идиотом. Когда ты исчезла... когда вернулась с этими… — Его пальцы дрогнули в воздухе рядом с моими руками, где раньше были узоры.

Рэй тихо отступил на шаг, но я инстинктивно схватила его руку, не отпуская. Не могла отпустить.

Источник за искрил и выплеснулся ввысь в сферу находящуюся выше этажом, в том самом помещении в котором я оказалась при перемещении в этот мир.

В дверях появился Деймон, его обычно безупречный вид нарушали растрепанные волосы и разгоряченное лицо.

— Васильева! Ты устроила переполох во всей… — Его слова замерли, когда он увидел нашу группу. Карие глаза скользнули по нашим лицам, по руке, которую я все еще держала в руке Рэя, по Арию, стоявшему так близко.

— Деймон, — я назвала его имя мягко, чувствуя, как сила внутри меня пульсирует в такт ускоряющемуся сердцу. — Подойди.

Он замер, и в его глазах я увидела надежду и одновременно страх ошибиться.

— Ты... серьезно?

Рэй неожиданно рассмеялся, и звук был таким теплым, что я невольно улыбнулась.

— Боги, Салдер, тебе нужно письменное приглашение?

Глава 9. Изобретение

Я сидела, склонившись над рабочим столом в углу мастерской артефакторики, окруженная хаотичным нагромождением чертежей, кристаллических осколков и полуразобранных механизмов. Пальцы, испачканные в чернилах и магической смазке, дрожали от усталости, но я не могла остановиться — мой проект наконец начал обретать форму.

— Еще немного… — прошептала я, аккуратно поворачивая серебристый диск в специальных щипцах. Крошечные руны, выгравированные по его краю, слабо светились в полумраке мастерской. Это должно было работать — устройство, способное записывать и воспроизводить события, как живое воспоминание.

Внезапно тень упала на мой стол. Я вздрогнула, едва не выронив хрупкий компонент.

— Васильева.

Профессор Терн стоял передо мной, скрестив руки на груди. Его густые седые брови сдвинулись, когда он разглядывал мой проект.

— Это что за новое... изобретение? — он произнес последнее слово с едва уловимой паузой, будто сомневался в его уместности.

Я поспешно прикрыла рукой самые важные чертежи, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Экспериментальное записывающее устройство, профессор. Оно должно фиксировать события и воспроизводить их в виде голографической проекции с привязкой к звуковым колебаниям.

Терн медленно наклонился, изучая схему. Его глаза расширились, когда он узнал принцип действия.

— Ты используешь модифицированные эхо-кристаллы? В сочетании с... — он провел пальцем по схеме, — резонансным преобразователем? — В его голосе прозвучало нечто среднее между восхищением и завистью.

Я кивнула, сжимая в потных ладонях карандаш, который тут же с треском сломался.

— Да. Если настроить резонанс правильно, оно сможет сохранять не только изображение, но и звук, и даже... — я запнулась, — отпечатки магических колебаний.

Профессор выпрямился, и его тень накрыла меня целиком. В мастерской внезапно стало очень тихо — даже вечный гул вентиляционных труб стих, будто затаив дыхание.

— Ты понимаешь, что создаешь? — его голос стал тише, но каждое слово обжигало, как раскаленный металл. — Это не просто устройство для записи лекций. С такими возможностями... — Он резко оборвал себя, оглянувшись на дверь. — Кто еще знает о твоей работе?

Я почувствовала, как по спине пробежали ледяные мурашки.

— Никто. Только... — мой взгляд непроизвольно скользнул к запертому ящику стола, где лежали черновики с пометками Ария.

Терн заметил это движение. Его пальцы сжали край стола так, что дерево затрещало.

— Слушай внимательно, девочка. — Он наклонился так близко, что я почувствовала запах мятного эликсира на его дыхании. — То, что ты изобрела — это не прибор. Это оружие. Представь, что будет, если кто-то запишет с его помощью, скажем... ритуал темного заклинания?

Мое дыхание сначала перехватило, а потом... Я не думала об этом. Вообще-то, я не думала ни о чем, кроме того, как заставить эту штуку работать. Хотя если вдуматься, этот аргумент звучал как то надумано, темный ритуал можно увидеть и просто запомнить.

— Я... я просто хотела...

— Сохранить воспоминания? — Терн усмехнулся, но в его глазах не было смеха. — Милая наивность. В руках умелого мага твое устройство сможет воровать секреты... — Он резко выпрямился. — Лаборатория, покинь ее немедленно. Сейчас.

— Но профессор...

— Сейчас! — его голос грянул, как удар грома, и все инструменты на столе подпрыгнули.

Я в панике схватила самое важное — серебристый диск и несколько ключевых чертежей, когда Терн уже тащил меня за руку к двери. В последний момент я заметила, как из-под груды бумаг выглядывает уголок знакомого пергамента — записки от Ария с формулами резонанса.

Сердце упало.

Если Терн найдет это...

Но повернуть назад было уже нельзя. Профессор буквально вытолкнул меня в коридор, хлопнув дверью мастерской на ключ. Его пальцы впились в мое плечо, направляя к лестнице в подвальные лаборатории — туда, куда студентам доступ был строго запрещен.

— Профессор, пожалуйста, — я попыталась вырваться, но его хватка оказалась железной. — Я уничтожу все чертежи! Просто дайте мне...

— Замолчи! — он шипел, оглядываясь по сторонам. — Ты даже не представляешь, в какой переплет себя ввела. Если Брайн узнает...

Мы резко остановились. Из-за поворота доносились шаги и смех — кто-то явно направлялся в нашу сторону. Терн резко развернулся, прижав меня к стене, его глаза метались в поисках выхода.

В этот момент из-за угла появились Деймон и Саймон.

— Васильева? — Деймон нахмурился, увидев мое бледное лицо. Его взгляд скользнул к руке Терна, сжимавшей мое плечо. — Что происходит?

Профессор резко отпустил меня, но было уже поздно. Саймон, обычно такой сдержанный, сделал шаг вперед, его глаза сузились.

— Профессор Терн, вы, кажется, напугали нашу однокурсницу, — мягко сказал он, но в его голосе зазвучала сталь.

Терн застыл, словно выбирая следующее действие. Затем резко выдохнул.

— Декан артефакторики ждет тебя в своей лаборатории, Васильева. Сейчас. — Он бросил взгляд на Салдеров. — Это не ваше дело.

Глава 10. Изменения

Рэй

Брайн ждал меня, сидя за своим массивным дубовым столом. На столе стояли два бокала и бутылка его любимого красного.

— Ну что, друг, – он протянул мне бокал, – ещё один преподаватель потерян. Вейл и Мейер в подземельях, теперь вот Терн. Если так пойдёт дальше, мне скоро некого будет ставить к доске.

Я хмыкнул, принимая бокал.

— Ты же сам говорил – академии нужны перемены. Может, это и к лучшему?

Брайн откинулся в кресле, изучая меня.

— Ты правда веришь, что её устройство не представляет угрозы?

Я сделал глоток вина, наслаждаясь терпким вкусом:

— Угрозы? Это просто инструмент для сохранения воспоминаний. Не более опасный, чем перо и бумага.

— Но потенциал... – начал Брайн.

— Потенциал есть у всего, – перебил я. – Топором можно дрова рубить, а можно – головы. Все зависит от того, в чьих он руках.

Брайн задумчиво покрутил бокал в руках.

— А Катя? Она справится? После всего, что произошло...

Я подошёл к окну. Дождь стучал по стёклам, создавая уютный ритм.

— Она сильнее, чем кажется. И не так одинока, как думает.

— Ты о себе? – в голосе Брайна зазвучали нотки лёгкой насмешки.

Я не ответил, продолжая наблюдать за каплями дождя. Внизу, во дворе, мелькнула знакомая фигура – Катя вышла под дождь, подняв лицо к небу. Её светлые волосы быстро намокали, но она, кажется, этого не замечала.

— Она пытается освоиться в этом мире, – тихо сказал я.

Брайн встал рядом.

— А ты? Что делаешь ты, Рэй?

Я долго смотрел на Катю, пока она стояла под дождём, потом повернулся к другу.

— А я стараюсь быть рядом и помогать ей.

Брайн хмыкнул.

— Ну, может тогда ты возьмешь на себя часть преподавательской нагрузки у ее группы. А то у нас, как-никак, нехватка кадров.

Я фыркнул, допивая вино:

— Мечтай. У меня хватает забот с нынешними обязанностями.

За окном Катя наконец-то двинулась к общежитию. Я почувствовал, как напряжение немного отпускает.

— Она справится, – повторил я, больше для себя. – А мы будем рядом, если понадобится помощь.

Брайн кивнул, наливая себе ещё вина:

— Ну что ж, за новых преподавателей тогда. И за то, чтобы этот список больше не сокращался.

Я усмехнулся и чокнулся с ним. За стенами академии дождь усиливался, но здесь, в кабинете, было тепло и спокойно. Впервые за долгое время я чувствовал – самые страшные бури уже позади.

Катя

Я сидела в мастерской, дорабатывая свой ретроспектор, когда в дверь постучали.

— Войдите.

Дверь открылась, и на пороге появился незнакомый мужчина в темно-синих одеждах преподавателя. У него были спокойные серые глаза и коротко подстриженная борода.

— Катя Васильева? — Он улыбнулся. — Я Арлин Келл, новый преподаватель артефакторики.

Я отложила инструменты, с любопытством разглядывая его. После отстранения Терна я не знала, кто займет его место.

— Добро пожаловать, — осторожно сказала я.

Он вошел, оглядев мастерскую, и его взгляд сразу же зацепился за мой ретроспектор.

— Так это он... — Он не стал трогать устройство, лишь кивнул. — Интересная концепция.

— Вы не собираетесь его изымать? — не удержалась я.

Арлин рассмеялся.

— Боги, нет. Наоборот. Ректор поручил мне помочь студентам, у которых есть собственные идеи. Вдохновленные вашим примером, многие адепты захотели попробовать создать что-то свое.

Я приподняла бровь.

— Серьезно?

— Абсолютно. — Он достал со стола рядом лист пергамента и развернул его передо мной. — Вот новые правила. Если студент разрабатывает уникальный артефакт, он может запатентовать его на свое имя. Академия получает право использовать изобретение, но авторство остается за создателем.

Я пробежалась глазами по тексту. Это... было неожиданно.

— И это из-за меня?

— Отчасти. — Он улыбнулся. — Вы показали, что студенты могут создавать нечто большее, чем стандартные проекты. Брайн решил дать шанс другим.

Я молча смотрела на ретроспектор. Всего несколько недель назад я прятала его, боясь, что его отниму. А теперь...

— Значит, другие тоже смогут работать над своими идеями?

— Если докажут, что проект стоящий — да. — Он сложил пергамент. — Кстати, вас ждут в главном зале. Сегодня представляют новых преподавателей.

Академия действительно изменилась.

Раньше здесь царила строгая иерархия — студенты боялись лишний раз высказать идею, чтобы не нарваться на гнев деканов. Теперь же в воздухе витало что-то новое.

Глава 11. Провокация

Я сидела в самом дальнем углу библиотеки, где пыльные фолианты столетиями хранили молчание. Слабый свет магических ламп едва пробивался сквозь густую паутину теней, окутывающих этот забытый уголок. На моих коленях лежал усовершенствованный прототип ретроспектора — плоский серебристый диск размером с ладонь, испещренный тончайшими рунами. Он тихо гудел, как спящий кот, записывая мои эксперименты по стабилизации кристаллической матрицы. Вокруг плавали голубоватые частицы света, фиксируя каждое мое движение.

В этот момент между полками появилась Рина. . Ее темные волосы отливали синевой в тусклом свете, а карие глаза сверкали, как у голодной кошки.

— Ты пожалеешь, что отняла у меня Деймона, — прошептала она. Ее голос был настолько тихим, что больше напоминал шелест страниц, чем человеческую речь. Губы едва шевелились, но каждое слово обжигало, как раскаленный металл. — Я сделаю так, что ты сама убежишь из этой академии.

Я открыла рот, чтобы ответить, но события начали разворачиваться с пугающей быстротой.

Рина резко отпрянула назад, будто от удара, хотя я даже не пошевелилась. Ее пронзительный крик "Не бей меня! Не бей!" разорвал тишину библиотеки, заставив вздрогнуть даже древние книги на полках. С размаху, с расчетливой точностью, она бросилась на массивный дубовый стеллаж. Удар был настолько сильным, что несколько тяжелых томов с грохотом рухнули на пол. Я отчетливо увидела, как она намеренно ударилась правым виском о выступающую перекладину. Тонкая струйка крови сразу выступила на ее бледной коже. Ее руки молниеносно рванули воротник платья — ткань разошлась с характерным звуком, обнажив плечо. И прежде чем я успела вдохнуть, она уже неслась к центральному залу, искусно спотыкаясь и причитая.

Я застыла, как статуя, чувствуя, как ледяная волна ужаса поднимается от пяток к макушке. В ушах звенело. Мой ретроспектор на коленях тихо щелкнул — руны на его поверхности вспыхнули и погасли. Он все записал. Каждый момент. Каждый фальшивый вопль.

Но когда через минуту в коридор ворвались стражи, их тяжелые сапоги гулко стучали по каменному полу, я поняла, что правда сейчас не имеет значения.

— Васильева! — старший страж, широкоплечий мужчина со шрамом через бровь, грубо схватил меня за запястье. — Вы арестованы за нападение на адепта Рину Ларен!

— Я ничего не делала! — попыталась я вырваться, но его пальцы сжались, как стальные капканы. — Это она сама... Вы должны посмотреть...

— Очевидно же! — раздался истеричный крик из толпы, собравшейся в центральном зале. Все видели Рину — ее разорванное платье, искусно растрепанные волосы, кровь, стекающую по щеке. Она сидела на полу, театрально дрожа, а десятки адептов уже шептались, бросая в мою сторону осуждающие взгляды.

Моя рука судорожно сжала ретроспектор в кармане. Доказательство было прямо здесь, в моих пальцах, теплое и живое. Но...

— Мой артефакт записал все происшествие, — тихо, но четко сказала я, глядя стражам прямо в глаза. — Но я не могу показать запись. Технология еще не запатентована, и ее раскрытие будет означать...

— Удобная история, — фыркнул младший страж, рыжеволосый парень с насмешливыми глазами. — У каждой преступницы есть оправдание.

В этот момент толпа расступилась, и я увидела Деймона. Его обычно насмешливое лицо было страшно в своей неподвижности. Взгляд метнулся от Рины ко мне, потом к стражам.

— Васильева не могла... — начал он, но его перебил новый визг Рины.

— Она ударила меня! — завопила она, демонстративно пошатнувшись, когда пыталась встать. — Я просто хотела взять книгу, а она... Ах, у меня кружится голова...

Я сжала зубы до боли. Мой ретроспектор жгло карман, будто он пытался вырваться наружу и рассказать правду. Но я знала — если раскрою его работу сейчас, до патента, любой маг в этих стенах сможет украсть технологию. Даже те, кто стоял за этим спектаклем. Даже те, кто шепнул Рине, как именно нужно падать.

— Достаточно, — неожиданно раздался спокойный голос. Брайн Майер вошел в зал, его мантия едва шевелилась при ходьбе. — Васильева остается под моим наблюдением до выяснения.

Он бросил многозначительный взгляд на мой карман, где лежал ретроспектор.

— Патентный комитет соберется... завтра утром.

Рина замерла. Я увидела, как дрожь пробежала по ее спине. Она не ожидала такого поворота.

Когда стражи увели меня, я заметила, как Деймон подошел к Рине. Его лицо было страшным в своем спокойствии.

— Ты проиграла, — только и сказал он.

Академия, которая еще вчера казалась мне вторым домом, внезапно стала чужой.

Когда на следующий день я вошла в столовую, разговоры вокруг смолкли. Студенты, с которыми я делила парты, теперь отворачивались или перешептывались, бросая на меня косые взгляды. Даже те кто еще неделю назад с восхищением спрашивали о моих исследованиях, теперь шарахались, будто я прокаженная.

— Не обращай внимания, — сквозь зубы сказал Деймон, намеренно громко пододвигая мне стул.

Но его демонстративная поддержка только подлила масла в огонь. В углу Рина, с искусно подкрашенным синяком на виске, тут же разрыдалась, а ее подружки бросили на меня гневные взгляды.

— Ты только усугубляешь, — прошептала я, отодвигаясь.

Глава 12. Предательство

Я не ожидала, что его предательство будет таким... тихим.

Не громким скандалом, не вспышкой магии, не даже хлопнувшей дверью. Все оказалось гораздо страшнее — ледяным молчанием, тяжелым взглядом и словами, падающими между нами, как камни в бездонный колодезь.

Арий стоял передо мной в пустом классе стихийной магии, где мы еще неделю назад смеялись над его неудачными попытками объяснить мне основы пирокинеза. Теперь же его обычно мягкие зеленые глаза — те самые, в которых я привыкла видеть тепло и поддержку — смотрели на меня холодно, как замерзшие озера в разгар зимних вьюг.

— Я не думал, что ты способна на такое, Катя.

Его голос звучал ровно, почти бесстрастно, но каждое слово обжигало сильнее любого огненного заклинания. Я чувствовала, как подкашиваются ноги, но гордо выпрямила спину.

— Ты знаешь меня, — прошептала я, и мой голос предательски дрогнул. — Ты, который часами терпеливо объяснял мне основы магии, который видел, как я переживаю за каждого однокурсника... Ты действительно веришь, что я могла ударить Рину?

Он отвел взгляд, его пальцы нервно перебирали корешок учебника по артефакторике — того самого, что мы когда-то листали вместе, сидя плечом к плечу под старым деревом в парке.

— Я видел ее синяки, — глухо сказал он. — Слышал, как она кричала от боли.

— А мои слова для тебя ничего не значат? — голос мой сорвался, превратившись почти в шепот. — Все эти месяцы нашей любви, доверия...

Арий резко сжал учебники в руках так, что переплет затрещал под напором его пальцев.

— После того, как ты вернулась с пустоши... — он сделал мучительную паузу, и в этот момент я все поняла.

Это было не только про Рину.

Это было про то, как он не может принять изменения во мне. Про ту силу что я получила от источника. Про то что я приняла Рэя и Дэймона.

— Ты ревнуешь, — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Арий резко поднял голову, и в его глазах вспыхнули настоящие искры — маленькие, злые, болезненные.

— Я разочарован! — его голос впервые за весь разговор сорвался на крик. — Ты изменилась, Катя. Сначала этот твой чертов артефакт, который стал для тебя важнее живых людей, теперь жестокость по отношению к тем, кто слабее...

Мои пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы.

— Уходи.

Одно слово. Всего одно слово.

Но когда дверь за ним закрылась с тихим щелчком (опять же не хлопком, не грохотом — просто вежливым, окончательным щелчком), я вдруг осознала, что мне не хватает воздуха.

Я схватилась за край стола, чувствуя, как комната плывет перед глазами. Где-то глубоко внутри щемило предательски — ведь часть меня до последнего надеялась, что он одумается. Что он посмотрит мне в глаза и скажет: "Я знаю, ты не могла так поступить".

Но жизнь — не романтические баллады, которые я когда-то читала по вечерам.

И некоторые раны не заживают по волшебству.

Я сидела в своем укромном уголке, но покоя не находила. Даже ретроспектор на столе казался теперь бесполезным — что толку в правде, если никто не хочет ее слышать?

— Он всегда был слабаком.

Деймон вынырнул из-за стеллажа, бросив на пол том "Продвинутой артефакторики".

— Не защищай его, — я потянулась за книгой.

— Я не защищаю. Я констатирую. Он сел напротив, его карие глаза изучали мое лицо. — Он поверил Рине, потому что хотел поверить. Потому что ему нужно было оправдание, чтобы отвернуться от тебя.

Я закрыла глаза.

— А ты?

— Катя, ты приняла в свой ближний круг Саймона, когда он был еще калекой, — он развел руки в стороны. — Ты тащила его на себе в пустошах. Жестокие люди так не поступают.

Наши взгляды встретились, и в его глазах не было ни капли сомнения.

— Завтра мы идем к Брайну, — сказал он твердо. — И этот кошмар хотя бы частично закончится.

Я кивнула, но в душе знала — даже когда правда всплывет, некоторые раны останутся.

А где-то в тени, за дверью библиотеки, Рина прикусила губу, слыша каждое слово. Ее пальцы сжали край платья. Она не собиралась сдаваться.

Кабинет ректора казался неестественно тихим после бури последних дней. Брайн сидел за массивным дубовым столом, его пальцы в нетерпении стучали по столу.

Рядом стоял менталист Эндрю Салдер — отец Деймона и Саймона, высокий мужчина с проницательными серыми глазами. Его присутствие означало только одно: проверка пройдет на высшем уровне.

— Садись, Катя, — сказал Брайн.

Я опустилась в кресло, чувствуя, как взгляд менталиста будто просвечивает меня насквозь.

— Ты знаешь, зачем мы здесь? — спросил Эндрю. Его голос был спокойным, но в нем не было и капли тепла.

Я кивнула:

— Вы хотите узнать, ударила ли я Рину.

— Не только.

Он подошел ближе. Его пальцы коснулись моих висков — легкое, почти невесомое прикосновение.

Глава 13. Отъезд из академии

Я аккуратно складывала вещи в свой дорожный чемодан, когда в дверь постучали.

— Войдите.

Брайн Майер переступил порог, его взгляд скользнул по полупустой комнате.

— Так значит, слухи правдивы? Ты действительно съезжаешь?

Я кивнула, поправляя стопку книг на дне сундука.

— Только на время. Нужно снять комнату в городе — подготовить всё к патентованию. Но на вручение дипломов я вернусь.

Ректор подошёл к окну, наблюдая, как во дворе адепты готовят площадку для церемонии.

— Патент будет готов через два дня, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Ты уверена, что хочешь уезжать сейчас?

Мои пальцы сами потянулись к ретроспектору на столе.

— После всего, что случилось... Мне нужно немного воздуха. В городе я смогу спокойно подготовить документы.

Брайн вздохнул, доставая из складок мантии конверт.

— Вот рекомендательное письмо для патентного бюро. И... — он сделал паузу, — адрес одной тихой гостиницы у реки. Владелица — старая подруга моей матери.

Я взяла конверт, ощущая лёгкий аромат пергамента и чернил.

— Спасибо. Я...

— Не благодари. Просто вернись к церемонии.

Когда дверь за ним закрылась, я на мгновение зажмурилась. Два дня. Всего два дня — и я смогу оставить всё это позади.

Рэй ждал меня возле озера, как всегда уверенный и спокойный. В последних лучах заката его силуэт выглядел, будто впитавший само солнце.

— Так значит, ты действительно уезжаешь? — спросил он, не поднимая глаз.

Я опустилась рядом, чувствуя, как камень ещё хранит дневное тепло.

— Только на пару дней. Нужно подготовить всё к патентованию... и немного передохнуть от этих стен.

Его руки замедлили движения.

— Где остановишься?

— В гостинице у реки. Брайн дал рекомендацию.

Наконец он поднял на меня взгляд — твёрдый, изучающий.

— Я провожу тебя.

— Не нужно. Я...

— Это не обсуждается.

Его тон не оставлял места для возражений. Я вздохнула, но в глубине души почувствовала облегчение.

— Хорошо.

Рэй кивнул, возвращая свой взор к озеру. Мы сидели в тишине, слушая, как вечерний ветер играет с поверхностью воды.

— Я вернусь к церемонии, — вдруг сказала я.

— Знаю.

— И ты... ты будешь там?

Он отложил меч и повернулся ко мне. В его глазах читалось что-то новое — что-то тёплое.

— Куда бы ты ни уехала, — сказал он тихо, — я всегда буду там.

Его пальцы коснулись моих — грубые, покрытые шрамами, но на удивление нежные.

Я выходила через восточные ворота на рассвете, когда туман ещё стелился по дороге, превращая академию в призрачный силуэт, Лисерок гордо восседал у меня на плече. Саймон и Аран ждали у повозки, их лица в предрассветных сумерках казались бледнее обычного.

— Ты точно не хочешь попрощаться с Арием? — спросил Саймон, переступая с ноги на ногу.

Я крепче сжала ручку чемодана.

— Он сам выбрал, кому верить.

Аран перехватил мой багаж, легко взвалив его в повозку.

— Мы найдём доказательства твоей невиновности, — сказал он, и в его голосе звучала редкая серьёзность. — Рина где-то оступится.

Я хотела возразить, что это уже не важно, но Саймон опередил меня.

— Он прав. В её комнате полно записей — дневников, заметок. Если там есть хоть намёк на правду...

— Вы рискуете, — прошептала я.

Аран усмехнулся, бросая последний чемодан в повозку:

— А ты разве не научила нас, что некоторые риски того стоят?

Я обняла их обоих, вдыхая знакомые запахи — чернил и травяных настоев.

— Возвращайся к церемонии, — сказал Саймон, отстраняясь. — Мы позаботимся, чтобы к твоему возвращению все знали правду.

Я кивнула, зная, что не смогу отказаться. Рэй подошел к нашей компании.

— Ну что, Катя, ты готова?

Я утвердительно мотнула головой.

— Тогда поехали.

Рэй протянул мне руку помогая залезть в повозку. Мы устроились на мягких сидениях. Повозка тронулась, и я не обернулась, когда мы проезжали мимо корпуса стихийной магии. Где-то там, за этими стенами, Арий, возможно, смотрел в окно. Или нет. Мне было всё равно. Или я так себе говорила.

Гостиница «Утренний туман» оказалась уютным двухэтажным домом с резными ставнями и видом на реку. Владелица, седая женщина с тёплыми глазами, встретила нас на пороге.

— А, вы та самая Катя, о которой писал Брайн! — улыбнулась она. — Комната готова. На втором этаже, в конце коридора. Самая тихая.

Глава 14. Чужие секреты

Саймон

Ключ жжёт карман, будто раскалённый уголь. Я перебрасываю его с ладони на ладонь, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Тетушка Мая нас убьёт, — бормочет Аран, прижимаясь к стене коридора.

— Только если узнает, — огрызаюсь я, хотя сам прекрасно понимаю — за кражу ключа у коменданта нас могут и отчислить. Но Катя сейчас одна в городе, а последняя запись в перехваченной нами записке Рины гласила: "Договор заключён. Завтра она не доедет до патентного бюро."

— Ты уверен, что Рина на практических занятиях? — Аран нервно озирался по коридору женского общежития.

— До полуночи. Декан бытового факультета запер её с группой на ночной практике. — Я осторожно вставил ключ в замочную скважину. — У нас есть час.

Дверь в комнату Рины поддалась с лёгким щелчком.

Комната Рины пахла дорогими духами и чем-то еще — металлическим, тревожным. Я щелкнул пальцами, вызвав слабый светящийся шар.

— Черт возьми, — прошептал Аран.

Стены были увешаны портретами Деймона. Не рисунками — полноценными масляными картинами. На одной мой брат был изображен в доспехах, на другой — с мечом в руках. Самая большая висела над кроватью — Деймон в три четверти поворота, с тем же надменным взглядом, который я знал с детства.

— Это... жутковато, — пробормотал Аран.

Я кивнул, уже роясь в комоде.

— Ищем дневник. Быстро.

Мы обыскали все — под матрасом, в шкафу, даже за зеркалом. И только когда Аран случайно задел статуэтку на полке, мы увидели потайной отсек в стене.

Дневник был перевязан черной лентой. На обложке золотом сияли слова: "Личные записи. Рина Лейн.".

Страницы шелестели, когда я листал их. Последние записи заставили мою кровь похолодеть:

"Договор заключен. Теневые ждут ее завтра у моста. 200 золотых — небольшая цена за то, чтобы она исчезла навсегда."

"Деймон наконец поймет, кто достоин быть рядом с ним. Когда дикарка не вернется из города... никто даже не заподозрит меня."

Аран схватил меня за руку.

— Они планируют напасть на Катю завтра! Она же уже...

— Тихо! — Я прислушался. Где-то вдали скрипнула дверь.

Мы замерли. Через мгновение шаги прошли мимо — какая-то девушка шла в свою комнату.

— Нам нужно предупредить Катю, — прошептал я, пряча дневник под мантию.

Аран кивнул, его обычно веселое лицо было серьезным.

— Как? Она уже в городе с Рэем.

Мы выскользнули из комнаты так же тихо, как и вошли. Ключ я вернул на место в комендантской — тетушка Мая даже не проснулась.

Теперь оставалось самое сложное — как предупредить Катю до рассвета...

Рассвет ещё не наступил, но мы с Араном уже мчались через пустые коридоры академии, наши шаги гулко разносились под сводами.

— Надо найти способ передать сообщение! — Аран тяжело дышал, пытаясь поспеть за мной. — Может, попробовать самим добраться до нее?

Я резко остановился, хватаясь за ноющее бедро. Глухая ноющая боль растеклась по моим ногам — ненавистное напоминание, что мои ноги ещё не готовы к таким нагрузкам.

— Ворота под замком до утра. И даже если...

Внезапно меня осенило.

— Почтовые фисты (Фисты — небольшие почтовые птицы).

Аран замер с открытым ртом:

— Ты гений!

Мы рванули в птичий двор. Почтовые птицы дремали в своих клетках, но один старый серый фист тут же поднял голову, увидев нас.

— Его зовут Громовержец, — прошептал Аран, осторожно открывая клетку. — Он доставит письмо быстрее всех.

Я набросал послание на клочке пергамента:

"Катя, не иди в патентное бюро обычным путём. Засада у моста. Рина наняла Теневых. Береги себя и Рэя. — С."

Привязав записку к лапе птицы, я прошептал адрес гостиницы. Фист взмахнул крыльями и исчез в предрассветной мгле.

— Теперь что? — Аран нервно теребил край мантии.

Я сжал кулаки.

— Готовься к бою. Если фист не успеет... нам придётся ехать самим.

Катя

Я потянулась, ловя последние минуты покоя перед важным днём. За окном алел рассвет, окрашивая реку в кровавые оттенки. Сегодня патентная комиссия. Сегодня начало новой жизни.

Внезапно — глухой стук в стекло.

Я вздрогнула, чуть не опрокинув чашку с чаем. На подоконнике, едва умещаясь на узком карнизе, сидел огромный серый фист. Его золотистые глаза сверлили меня насквозь, а когтистая лапа протягивалась в мою сторону.

— Что ты...

Птица нетерпеливо тряхнула головой, и я заметила свернутый пергамент, привязанный к её ноге.

Сердце забилось чаще. Я знала этих птиц — почтовые фисты академии. Но кто мог...

Развернув записку, я сразу узнала нервный почерк Саймона: