Тамара

Глава 1

Тамара овдовела не вовремя. Но разве бывает вдовство вовремя или нет? Оказывается, для женщины бывает. Особенно для такой, как Тамара. Ну, овдовей она лет на пять раньше, замуж бы вышла без проблем. А ей сорок пять было. Уже три года вдовствует. Ночами мучается, хоть вой. Пока с мужем жила, с любимым и любящим Михаилом, не испытывала такой потребности. А не стало рядом заботливого, ласкового…. Да, что там говорить. Через год, после гибели Михаила, начало тело над ней измываться. Просыпалась на мокрой от слёз подушке, в измятой, перекрученной постели, с синяками под глазами и опухшими веками. В зеркало глядеть на себя страшно стало.

Были мужики и в своей деревне, и в соседних деревнях, желающие сойтись с вдовушкой, да Тамаре они и рядом не нужны. Такого, как её Михаил был, среди них нет, а хуже ей не надобен. Одинокие мужики в большинстве своём пьющие, у неё же подрабатывающие: дрова переколоть да в поленницы уложить, сено для скотины заготовить, огород вскопать, картошку посадить да выкопать.

Оставшись одна, Тамара продолжала держать крепкое хозяйство. Корова, подтёлок, нынешний телёночек, две свиноматки с поросятками, две овцы с ягнятами, кур пятнадцать штук с петухом, да две гусыни с гусаком. Дом её на краю, на въезде в деревню стоит. В ста метрах от дома озерцо небольшое. Вот гуси там и пасутся весь день, овцы с телёнком тоже далеко не уходят. Корова с прошлогодним телком в общественном стаде под надзором пастуха.

Двое детей у Тамары, сын двадцати восьми лет и дочка двадцати четырёх лет. Сын Владимир, окончив юрфак университета, в политику пошёл. Всё с депутатами работает. Дочь Наташа тоже университет окончила, четырьмя европейскими языками владеет, в Москве, в каком-то крупном туристическом агентстве работает. Оба Тамаре денег подкидывают. Зарплата у неё маленькая. Две трети ставки уборщицы в доме культуры, да треть в библиотеке. Минималка. Вот дети и выручают, а она их домашними заготовками снабжает. Сыну замороженных пельменей и котлет с рейсовым автобусом отправляет. Иногда он сам приезжает, так полный багажник ему забьют снедью. А он часть Наташе со знакомой стюардессой отправляет. Не задаром, конечно. Продуктами же и рассчитываются. И, всё же, в жизни не справедливо получается. Ладная, красивая, работящая, искусная рукодельница, а в личной жизни не везёт.

И образование у неё университетское. В совхозе главным бухгалтером работала, пока тот не развалили. Звали её на соответствующую должность в одно крупное крестьянско-фермерское хозяйство. Отказалась, как чувствовала. Обанкротилось КФХ. А после гибели мужа, пошла уборщицей в дом культуры и библиотеку, «пылюку вытирать» да полы мыть. И никакой личной жизни.

Вот матери повезло. В пятьдесят восемь овдовела, а в шестьдесят замуж вышла. В соседней деревне мужик шестидесятипятилетний овдовел. Охотник, рыбак, пасеку в тридцать ульев держал. Через год вдовства его дети, трое сыновей и две дочери, живо в женские руки пристроили. Сам он потом в шутку говорил: «Ушёл на охоту, в доме одну хозяйку оставил, а вернулся, другая у печи крутится».

Вот такая жизнь на нынешнее время сложилась у Тамары. Встречая Новый год с женщинами из самодеятельного вокального ансамбля «Берегиня», где она была солисткой, разыграли шуточное гадание, найденное на просторах интернета. Суть гадания была не в исполнении желания, а в ответе на вопрос: «Что меня ждёт в наступающем году?». Тамаре выпала встреча с бравым красавцем, военным. Но любовь была обещана не долгая. Посмеялись, тогда. Ну, хоть, недолгая и то ладно. А Семёновне, их старшей, в апреле должно было семьдесят лет исполниться, да шестдесятисемилетней Варваре так ещё смешней выпало. Скорое замужество. Посмеялись. На то оно и шуточное гадание, чтобы повеселиться.

Семидесятилетие Семёновне отметили в доме культуры всем составом «Берегини». Она коньячок принесла, закуски, торт. Посидели, песни попели. Вспомнили про гадание. У Павловны сбылось. Ей крупный выигрыш выпадал. И действительно. По случаю, ей в сберкассе билет дали. Она пенсию снимала, вот ей и всучили. А он, билет-то, возьми и выиграй тридцать тысяч. Это ж две с половиной пенсии Павловны! Вот и появилась у женщин надежда, а, вдруг…. Конечно, выигрыш только Павловне выпал, но Галине Аркадьевне выпала поездка к морю, а восьмидесятишестилетней Глафире Макаровне – избавление от хронических недугов. Макаровна не была участницей «Берегини», но была в дружном женском коллективе «Рукодельницы» почётным членом и наставницей.

А после юбилея у Семёновны появились квартиранты. Олег, работавший водителем у Виктора, сына Семёновны, уговорил пустить на квартиру его двух дядьёв. Они сразу к Виктору на работу устроились. Олег их и ещё нескольких мужиков, работающих у Виктора, стал возить на «Газели». А чтобы машину почём зря не гонять, тоже стал жить у Семёновны.

Тамара их ещё не видела. Но женщины, кто видел, описывали рослыми богатырями-красавцами, выглядевшими лет на десять моложе паспортного возраста. А девяностопятилетняя бабка Чибиха, согнувшаяся в три погибели, опираясь на трость, говорила в магазине: «Энтаких мужуков надоть на племя пускать. Пущай генохвонд улучшають. Девкам не запрещать с ними хороводиться, пущай рожають. Вон, молодой-то, крепкий парняга, пусть наших девок обсеменяет».

Но, молодой, как выяснилось в последствии, «обсеменять» деревенских девок не собирался. Он на них внимания не обращал, словно их и нет. Даже в доме культуры ни на одной дискотеке не появился. А Тамара, как и вся деревня, увидела квартирантов Семёновны на праздновании Дня Победы.

Тётка Ликадия, соседка, ровесница матери Тамары, толкнула в бок, указывая на рослых мужиков, шагающих с Семёновной к дому культуры.

Глава 2

К назначенному времени к универмагу подъехал Олег. Тамара стояла с другими женщинами. Отоварилась она хорошо. Купила на шторы тюль и плотную ткань. Готовые брать не стала, сама сошьёт не хуже, зато не как у всех. Купила красивый плед с алыми маками, босоножки на лето. Да кое-что из продуктов взяла. В общем три сумки получилось.

Из кабины «Газели» выпрыгнул «фотограф», взял Тамарины сумки, понёс в салон, поставил на сиденье и вышел, вернулся в кабину. Всё это проделал молча, ни на кого не глядя. Тамара не знала, куда себя деть. Села рядом с сумками и задумалась.

«Что это было? Молчком, ни словечка не вымолвил, даже не взглянул».

Ликадия за спиной встала, наклонилась к самому уху:

- Кончились, Томка, твои мучения, – и села на место.

На въезде в деревню Олег остановил «Газель» у Тамариной калитки. «Фотограф» зашёл в салон, всё также ни на кого не глядя, деловито взял Тамарины сумки и вышел. Деваться некуда, Тамара пошла следом. Он поставил сумки на крыльцо.

- Меня Родион зовут. Вечером приду. Жди.

Приобнял за плечи и поспешил к машине.

Тамара опустилась на крыльцо и заплакала. Неужто права соседка, кончились её мучения. Надолго ли? Семёновна, вроде, говорила, что они тут будут жить два или три года, не дольше. А может…. Нет, не стоит загадывать и мечтать. А гаданье-то сбывается, хоть и шуточное.

Наплакалась, вытирая глаза и нос разовыми платочками, высморкалась и встала. Открыла дом, взяла сумки и вошла. Сумку с продуктами оставила в кухне, а сумки с тканью на шторы и пледом занесла в спальню. Плед вынула из упаковки, развернула и постелила на кровать. Красота!

В кухне прибрала пакеты с крупами, спагетти, положила конфет в вазу. В холодильник убрала банку консервированных виноградных листьев, пару длинных огурцов, помидоры, двухкилограммовую упаковку яблок, упаковку со свежими шампиньонами. Никогда их не брала. Сушёных лесных грибов полно, в голбце в банках маринованные да солёные, икра грибная. А тут что-то ни с того, ни с сего, взяла. Ну, да, ладно. Придумает с ними что-нибудь.

Переоделась в домашнюю одежду и пошла протопить баню. Не жарко, просто чтобы смыть следы жаркого дня. Потом задумалась над ужином. Что приготовить, да и нужно ли? Он не сказал, в какое время приедет. Вряд ли в первый вечер понадеется на ужин. Скорее всего, дома поужинает и к ней пойдёт. Но, на всякий случай, решила приготовить картофель, запеченный в сметане с зеленью. К картофелю достала из голбца баночку маринованных опят. Ну, и ко всему полулитровую бутылку наливочки из черноплодной рябины.

Пробежалась по квартире с мокрой шваброй. Пол чистый, так, для успокоения начавших шалить нервов.

Время, бежавшее с обеда слишком быстро, стало замедляться после того, как Тамара сходила в баню. Волосы мочить не стала. Лишнее мытьё им не в пользу, да и возиться с сушкой не хочется. Глянула в очередной раз на часы. Всё, пора готовиться к свиданию.

Поставила запекаться, порезанную пластиками, картошку, выставив время, и пошла в спальню. Раздумывать над тем, что надеть, не стала. Достала из шифоньера платье, купленное в областном центре, когда ездили в апреле перед юбилеем Семёновны, ещё не надеванное. Распустила косу. Волосы были гордостью Тамары. Она единственная в деревне не стригла их, только подравнивала отрастающие концы. Распущенные они достигали высокой точки ягодиц, а в косе чуть выше пояса. Косу она укладывала на голове разными способами. Сейчас заморачиваться не стала, обернула вокруг головы, закрепила шпильками. Надела аккуратно платье с застёжкой на молнии на спине, чёрные туфли-лодочки на высоком каблуке-шпильке, подошла к зеркалу.

Из зеркала на неё смотрела моложавая женщина не старше сорока. В роду Тамары женщины стареют медленно. Каштановые волосы с рыжинкой, открытый лоб, плотная аккуратная линия чёрных бровей, широко распахнутые светло-карие глаза с прозеленью. Верхние ресницы длинные, густые, а вот нижние подкачали. Торчат по пять штук, словно огрызки. Правда, между ними хиленькие, малозаметные, кои она всегда подкрашивает. Сегодня она решила вообще косметикой не пользоваться. Пусть увидит такой, какая есть. Кожа у Тамары не белая, а слегка смуглая. Аккуратный нос чуть вздёрнут, губы, по девичьи, припухлые. Нижняя губа полнее верхней, зато верхняя чётко обрисована красивой линией. Над губой лёгкий пушок. Скулы немного широковаты. Уши аккуратные, прижаты к голове, проколоты для серёжек. Постоянно она не носит, но на праздники, на выступления надевает. Сегодня они не к месту. На день рождения сын подарил серебряное колье с тремя изумрудами. Золото её организм не принимал. От золотых серёжек ломило уши, а тоненькая цепочка с крестиком оттягивала шею. Вот и носила серебро. Средний камешек крупный, крайние мельче. К новому платью оно самый раз. Платье малахитово-травяной зелени с неглубоким декольте красиво облегает её стройную фигуру. Расклешённая юбка, хорошо драпируясь, ниспадает до середины икр. Крупный камень колье лёг в начало ложбинки между грудей. Грудь у неё не маленькая и не большая. Муж говорил, что самый раз. Плечи узкие, а бёдра широковаты. Живот почти плоский. Всё-таки двоих выносила, да и жировые отложения в наличии. Но не до безобразия. Роста Тамара среднего, метр шестьдесят пять.

Всё, хватит себя разглядывать! Время исхитрилось проскочить незаметно. Тамара сменила на круглом столе в зале скатерть. Постелила новую. Сама изготовила. Купила понравившуюся белую ткань, похожую на атлас, мягкую, легко драпирующуюся, широкую. Обрезала углы, получив ровный круг, на пятнадцать сантиметров шире стола по окружности. Купила нитки, не уступающие по качеству ткани, обвязала широкой каймой узором «ананас». А к кайме из ниток такого же качества, но значительно толще, пустила бахрому почти до самого пола. Получилось красиво и дорого. В магазине или на рынке не купила бы ни за что. Поверх скатерти на стол постелила белую льняную, промереженную сложным узором, большую салфетку.