Танец бурь и клинков ч.1

Пролог

                                            Пролог

     - Тишина! Всем тихо! – прозвучал мужской голос.

Ловкие учительские руки раздвинули шторы, и лучи слепящего солнечного света осветили аудиторию. Человек средних лет и худощавого телосложения в учительской робе на миг лукаво улыбнулся и, опустив глаза, сделал пару шагов от окна к письменному столу. Добравшись до него, он снова улыбнулся, подняв взгляд на студентов, которые собрались тут.

     - Итак! Вы догадываетесь, для чего я отворил занавески?

     - Нет, сэр! – вразнобой ответили ученики.

     - Тьма зависит от света, - начал он, указывая на освещённое лучами окно, - если свет силен, она не имеет силы. Её власть не распространяется дальше, а умирает. Но если свет слабеет, тьма набирает вес. Если он находит препятствия, то появляются тени, – солнце скрылось за тучами, и учитель продолжал, таинственным тоном, лукавая улыбка не сходила с его лица. - Тени – лицемерные служители света. Они целиком зависят от угла его падения, но предают его каждый раз, когда находится препятствие, ограничивающее его. Это можно сравнить с верностью трусливого лорда или графа. Когда его замок осаждает армия поменьше, он верен императору, на словах, на деле, в мыслях. Когда же он видит у своих стен большую армию, чем располагает его владение, он сдается тьме и преклоняет колено, пятная своё имя и имя своих предков позором. Но об этом нам рассказывают исторические книги и древние свитки, а тени, они перед нами. Они лишь символы, напоминающие нам, что надо жить по чести. Ведь тени не так велики, но каждое темное пятно способно вырасти. Из небольшой тени в углу, тьма способна завоевать весь мир и в полном и беспросветном мраке свету больше не останется места. Тени наращивают тьму и дают ей определяющую силу, но они нередко дополняют и свет. Наполняют его содержанием, мыслью. Иногда тени говорят нам даже больше, чем то, что их отбрасывает. Как мне как-то сказал мой учитель. Когда изучаешь свет и тень… когда выбираешь… важно выбрать баланс, а не что-то одно. Тень тоже важна, когда её не слишком много, то же самое можно сказать и про свет. Слишком много тени дают тьму, слишком много света ослепляет, и что же нам с этим делать?

    - Искать баланс! – выкрикнул один из студентов.

    - Хорошо! – спокойно ответил учитель, рассматривая какой-то исписанный листок бумаги, лежащий на столе. Он присел на стул, пожертвовав своей улыбкой для того, дабы внимательней прочитать текст.

Был сказ среди древнейших эльфийских друидов культа Древесного озера, что день и ночь созданы не случайно. Ходили слухи, что якобы один из самых древних друидов культа, видел как в сумеречном тумане, сражались воин света с воином тьмы и ни один из них так и не мог завоевать победу над противником. Они сражались и отступали, но лишь для того, чтобы снова возобновить бой. Силы двух титанов были равны, однако всегда кто-то один побеждал, а затем проигрывал на гребне своего успеха. Согласно легенде, однажды воин света и воин тьмы набрали пиковое количество сил для обоих, и снова в положенное время, выступили друг против друга. На этот раз, поединок длился целый месяц, почти всегда в клубе тумана. Во время этого боя не было ни темнейшей ночи, ни ярчайшего дня. Только сумерки, то темнее, то светлее. На каждый светлый удар, находился темный блок и наоборот. На каждый темный магический луч или молнию, тут же находился светлый аналог. Так было со всеми заклинаниями дуэта, так как противники были похожи как две капли воды, только суть одного была свет, другого тьма. Титаны, будто боги, летали по небу, поражая друг друга, немыслимыми заклинаниями и осыпали ударами зачарованных клинков. После длительного боя, как утверждали древние мудрецы, небесные маги слетелись одновременно, применив заклинания тьмы и света, ибо для них эти магические чары были опаснее всех прочих. Заклинания сцепились и неделю, не пускали магов, друг к другу. Соединённые заклинания действовали так долго, что привыкли и приклеились друг к другу и сразу после отмены их обоими заклинателями с невероятной силой притянули воинов. В момент клинки света, и тьмы со звоном скрестились. Друид рассказывал, как сначала увидел ярчайшую в своей жизни вспышку, а затем темнейшую, всепоглощающую тьму, которая опять сменилась сумерками. Затем, воины света и тьмы навсегда исчезли в сумеречном тумане…

                                                                          *        *        *

Начну с того, что у друидов было пророчество, что дитя Рамила, величественного дракона и бога богов, будет явленно в человеческом теле. Когда он явится, грядет война, которая захлестнет все народы и темные силы выйдут из тени, покрыв вуалью весь живущий мир. Эльфы издавна верили, что ребёнок изменит баланс сил света и тьмы, в дни, когда надежды на спасение мира не будет... Согласно данному пророчеству, ребёнок родится в мирное время, но по мере его взросления вожди перессорятся и тогда уже на сцену должен будет выйти он. Ребёнку, которого Рамил направит людям, будет дарована большая часть его божественной силы. Потому отряд лесных эльфов вместе с друидами, каждую неделю совершали паломничество к семи крупнейшим из статуй великого бога по всему миру. Тысячелетия пророчество не свершалось, но однажды, у реки Сидра, что протекала около города Алкир с одной стороны и Великим лесом с другой, произошло небольшое исключение из этого правила…

Ночлег

           Эльфы, необычайно ловко, взобрались на ветки и, сделав из своих плащей гамаки, улеглись на них, не обделив вниманием и друида, которого поднимали на ветку пятеро эльфов за раз, использовав несколько гамаков в одночасье. Их примеру последовали и остальные, а беловолосый, после всех прочих. Трое стражей-лучников, встали вокруг остальных треугольником, ловко усевшись на ветки подле спящих и созерцая. Зрение эльфов ночью было лучше человеческого, и позволяло видеть некоторые передвижения существ или предметов в кромешной тьме, но куда искуснее был эльфийский слух, особенно, когда глаза не работали. Небо полностью затянуло и, им предстояла сложная ночка.

          Прошел час, затем ещё один и стражники начали уставать. Каждому казалось, что за их спиной кто-то есть, однако, они не видели движения и не хотели зажигать факелы, дабы не привлекать внимания, да и пределы эльфийской ловкости не позволяли им это сделать. Вскоре Седрик увидел чернее черноты пятно на дороге (так эльфы видят существ и массивные объекты, в кромешной тьме). Он приготовил лук и потянулся за стрелами, однако ни одной не оказалось в колчане. Ему показалось, что он прикоснулся к чему-то холодному и твёрдому локтем, пока тянулся к нему. Эльф удивлённо проверил пространство за собой длинной лука. Лук не коснулся ничего. Приняв "что-то холодное" за промерзшую на ночном ветру ветку, он повернулся снова к дороге. Однако тёмной фигуры-пятна на ней и след простыл. Страх вместе с пронизывающим ночным холодным ветром поочерёдно запускал свои ледяные пальцы под одежду из легкого полотна. Эльфийсое зелёное дерево, на бледно-зеленом фоне, указывало на правящий лесными эльфами клан Зелёного Дерева. Ткань была достаточно плотна, чтобы можно было без труда пережить любой осенний, ночной холод в этих местах, но в эту ночь было холоднее обычного. По коже у Седрика пробежал целый отряд мурашек. Страх и холод, как же они похожи, только один продувает тебя насквозь, другой же действует изнутри. Седрик вспомнил слова своего учителя алхимии, он говорил их, когда объяснял побочные реакции в зельеварении. - Когда смешиваешь новые ингредиенты не стоит бояться изменений, без риска не бывает прогресса, если бы первый алхимик Сальвердил не смешал первые ингредиенты, науки бы не существовало. Страх всего лишь мешает любому прогрессу, останавливает его. Это природная реакция организма, но если ты хочешь достигнуть успехов, побори это чувство в себе...

О том, что Сальвердил умер от отравления одним из своих зелий, учитель правда не уточнил, возможно, не успел сказать, однако Седрик прочел это в его объемистой книге, выдержки из которой тот читает на своих лекциях. За отличие во всех дисциплинах юного эльфа удостоили чести сопроводить одну из групп поломников. Ни один эльф кроме славного Валмира, не был настолько талантливым и старательным в обучении чем он, но...на кой он согласился на это путешествие?! Нет, страх лишь иллюзия... Седрик вспомнил любимые слова учителя и сжав зубы, заставил себя не бояться. Он почувствовал себя Карусом, смелым и благородным, беловолосым и уверенным, живущим по жизни с философией холодного, уверенного взгляда. Седрик запел голосом совы, что бы из ответа понять, как там остальные двое часовых, однако ответа не последовало. Страх выбрался из своей тюрьмы вновь в один момент. На этот раз Седрик почувствовал одиночество. Спустя полминуты он начал будто входить в транс, ему снилось, что пустота прямо за ним шепчет ему какие-то несвязные звуки, могущественным шепотом. Он уснул. Снилось ему, будто все эльфы в гамаках, совсем не эльфы, а жуткие яги, гарпии и гигантские зубастые черви, хитро глядящие на него, и желающие добраться до его нежного эльфийского мяса. (примечание: Яги - отдельный вид ведьм не человеческого происхождения, на вид старые и полноватые, темно-серая кожа, но многие из них способны превращаться в красавиц и уводить мужей из семей (например), остальные обладают иной магией, опасны и в своём обычном виде сморщенных старух, слишком толстых и сморщенных, как для обычных сельских бабулек. Обитают в регионе под названием Нордия.) Он никогда не видел на столько уродливых созданий. Один только вид их вселял в него ужас. Вскоре им овладел нечеловеческий страх. Никогда в жизни Седрик не чувствовал такой обреченности, он молился, что бы эти монстры не проснулись и не обнаружили его. Не осознавая своих движений, он потянулся к колчану вновь. В нем оказалось ровно тринадцать стрел. Эльф терпеливо перещупал каждую, чтобы это понять. Седрик достал одну из них и натянул тетиву. Мельком прицелившись, он точнейшим выстрелом поразил первого червя, после сфокусировался на отстреле яг, а потом, закончив и с оставшимися червями, покончил и с гарпиями. Ему показалось, что одна из яг в гамаке был мужчиной и притом особо мерзким по сравнению с остальными монстрами вокруг. Он лежал в золотой короне, а на спине у него были невиданные обгорелые крылья. Стрела пронзила плоть мерзкой твари одним точным выстрелом в сердце. Проведя взгляд в поисках жертвы для своей последней стрелы, Седрик провел взлядом до самого центра поселения из гамаков. Его взгляд остановился на последнем существе, точнее на двух существах. Странное, похожего на дракончика с гладкой и черной чешуёй существо, прикрывала заботливая рука огромного бородатого седошорстного оборотня в полтора человеческих роста. Эльф обшарил колчан и, взяв последнюю стрелу, вставил её в лук. Взгляд Седрика будто сам уставился на серого монстра, игнорируя всё остальное вокруг. 

      - Убить его…! – навязчиво сказал властный голос, будто бы изнутри, - презренный зверь убьет меня, как проснётся, не стоит рисковать.

Эльф взял стрелу, натянул тетиву и тщательно прицелившись, выдохнул.

      - Нужно выстрелить…! – продолжал голос, он скоро проснется, монстр представляет угрозу для меня…смерть оборотню!

Доброе утро

Эльф проснулся за полдень, и сладко потянувшись, удивился, какой странный ему приснился сон: - слава богу, что это был всего лишь сон… - думал он. Оглянувшись, он увидел вокруг лежаки из плащей, эльфы лежат. Нет ни капли крови, как от монстров во сне. Атмосфера утра давала ему ещё больше оптимизма, вместе с тем, что теперь он был уверен, что сон был всего лишь сном.

Единственное, что его насторожило, это отсутствие свёртка в руке спящего старца, как и самого старца. Видимо он куда-то ушел, оставив после себя что-то неразборчивое. Это было неважно, и Седрик, конечно же не придал этому особого значения. Сейчас он улыбался и радовался. Настроение, в общем было хорошим, а страшный сон так и вертелся на языке. На радостях эльф решил спуститься с ветки к гамакам, дабы рассказать всем своё странное ночное приключение. Они, конечно пожалуются на него учителям, но на этом же всё и закончится, ведь так? По крайней мере, в школе никто не хаил его за ошибки, ведь все итак знали, что как отличник и уникальный вундеркинд он знает все предметы на пять, даже если иногда отвечает на два, это не значит ровным счетом ничего, ведь всем итак известно, на что этот мальчик способен на самом деле... Он перебрался по веткам к лежаку Каруса. Поскольку самодельный гамак пустовал, он сделал вывод, что его хозяин уже проснулся и где-то ходит в поисках вероятной опасности, которая может их подстерегать. Может, отлучился к таверне за припасами. Седрик, задумавшись на миг, вдруг вновь ожил и последовал к следующему гамаку. То, что он увидел там, шокировало его: В гамаке лежал труп эльфа, следов крови не было вообще, а рядом с бездыханным эльфом лежала эльфийская стрела. Осмотрев все оставшиеся гамаки, он обнаружил ту же картину, кроме гамака в центре. Добравшись до последнего, он увидел искусанные куски друида вперемешку с костями. Он не мог понять, что происходит. Нет, этого просто не могло быть! всё группа погибла и только потому, что он заснул на посту... Он был подавлен, и досаднее всего было то, что он подозревал, кто именно виновник происшедшего. Но куда большее разочарование юный эльф познал тогда, когда потянулся к колчану. Там была одна стрела, и он сразу вспомнил сон… Он хотел, зарезать себя эльфийским клинком на месте от жалости и от осуждения к себе, однако в последний момент передумал. Именно этого существа и хотели от него. Делать им ещё одну услугу? Ну, нет, ни за что. Но...А вдруг это всего лишь сон? Вдруг виденья обманули его? Да, конечно он виноват, заснул на посту, но.... Точно не убивал их, но. Но как же стрела? Вспомнив о, вероятно выжившем Карусе, которого не оказалось в гамаке, он решил спросить у него, что произошло. Наверняка он что-то знает. А может ему ещё и нужна его помощь. Вспомнив слова из сна, он ещё раз осмотрел тела убитых. Ему показалось странным, что они были обескровлены, но у него не хватило знаний и логики в тот момент для того, что бы иметь предположения. Он просто спустился с дерева и, осмотрев окрестности в поисках Каруса, пустился бегом к близлежащей таверне к востоку от леса, ближе к р.Сидре. Широкая лачуга из темного дерева стояла практически у самого берега.

Вбежав в таверну, он подбежал к стойке. За ней его встретил человек плотного телосложения, с бритой головой и недовольным лицом, походивший на хозяина заведения. На вид он выглядел сонным и усталым…

- Что нужно…? – с недовольным видом изрек он непродолжительного зевнув, а затем, по-хозяйски убрал полотенце под стол, - выпить? Комнат нет! Я вам вчера говорил уже!

- Не заходил ли к вам раненный эльф, возможно пробитый стрелой? - спросил Седрик, улыбнувшись. Он посмотрел на трактирщика так искренне и наивно, что тот смутился.

Спустя мгновения тот ещё подозрительней посмотрел на эльфа. Его голова накренилась на бок, глаза криво прищурились, а рот слегка скривился.

- Зачем он вам?! Вы его сородич? – спросил он суровым тоном.

- Да, мы оба лесные эльфы не из здешних краёв.

- Как вы можете объяснить то, что он был ранен эльфийской стрелой!? – не мог угомониться темпераментный хозяин. – Да, я знаю, как они выглядят. Не ваших ли рук это дело?

- Можно сказать, это был несчастный случай. Что с ним? – обеспокоился эльф.

- Понятно. Идет на поправку. Благо он стойкий, да и странная трава, что мы нашли в его полевой сумке, быстро лечит раны.

- Странно, что вы вдруг стали лечить эльфа. – Ухмыльнулся молодой.

- А с чего вы взяли, что мы должны плохо относиться ко всем эльфам!? К тому же он славный малый, на моего сына немного похож. А может, потому похож, что один из немногих белых в этой пустынной, ужасной, чернокожей стране. Думал, ничего из него в жизни не выйдет. В двадцать два года я подкову сжимал в ладони и верхом ездил как опытный кавалерист, а он…худосочный и длинноволосый как вот этот ваш эльф, может ваш немного больше и цвет волос у "моего" не настолько белый как у вашего, но желтым, его мать всё таки одарила, царство ей…

- Что с ней стало?

- Да что стало...? – трактирщик был явно недоволен вопросом, - сын говорю в неё пошел! Не мужик как бы! Но вот как пару лет назад началось такое… Значит ночью выходишь в зал, а тут прям летают вилки туда сюда, одна другой быстрее, перемещаются стулья и столы, а пару месяцев назад, вроде как тарелки начали биться. Однажды сын, значит, уехал к тетке на пару дней, а у нас тут же посуда успокоилась. Он возвращается на следующий день и говорит, мол, его прогнали от тудава. Ну, я понимаю, в чем это дело. Я, значится, говорю ему. Ты мне сын, но если ты во имя семерых божеств не перестанешь посуду по хате разбрасывать, я тебя выпорю и отправлю в лес.

- А что он? – поинтересовался эльф.

- А что он скажет? Через пару дней приехали какие-то важные маги из академии Песочных Часов, что в Магна Глории, столицы Империи, и, пояснив, что тут находится неизвестная магическая аномалия, сделали её известной и забрали сына в академию, для дальнейшего изучения. Может, снимут с него это проклятие или, что ещё лучше, сделают из него чародея эдакого. Повезло ему. Увидит Магну Глорию, академию магов... Тут же, даже основная часть леса и то пустынная. А люди тут либо совсем чёрные, либо смуглые… ладно… - он грустно посмотрел в пол...

Безмолвная тьма

Тьма была повсюду, Карус ничего не мог разглядеть и потому попятился назад, однако бывшая дверь, впустив, и не думала выпускать его обратно. По телу прошел холодок, так часто бывает, когда попадаешь в абсолютно темное помещение. В такие моменты страх пробирает тебя насквозь и всё это начинается именно с этого самого холодка, минутного, почти незаметного, возникающего до того, как страх заполонит твоё сердце. Он припал на колено, в традиционную позу для фокусировки слуха, и прислушался. Что же ему делать дальше? Неужели он забрел в ловушку? Один из самых хитрых эльфов, попал в западню? Ну, нет. Карус знал, это не западня, по крайней мере, он в ней точно не жертва. Он осознал, что его жизнь сейчас не так важна, и не нужно забывать главную цель, да и не собирался он умирать. Дитя наверняка тут, или точно? Сложно было сказать наверняка, но этот сон... И почему тут так темно? Его вдруг осенило. Дело в том, что органы чувств большинства лесных эльфов работают странным образом. Когда эльф уменьшает одно, то другое улучшается в разы. Так, например, завязав эльфу глаза, обоняние, осязание и слух становятся намного лучше, а закрыв уши, зрение значительно улучшается. Естественно, что ощущения не меняются моментально.

Наш эльф вспомнил этот факт своей натуры и тут же приготовил повязку на глаза, сняв старую льняную рубаху с пояса. Он преобразовал её при помощи длинного, эльфийского ножа, порвав полотно и сформировав идеально плотную повязку на глаза. Рубаха была не чистой, так как он прошел в ней добрую половину пути, она была запачкана зеленью, а на груди было глубокое пятно от чегото пролитого. Кроме того рубаха пропахла потом, но Карус вытерпел этот запах без труда, наконец привыкнув к нему. Приготовив повязку, эльф намотал её на глаза, после чего, сделал ещё пару манипуляций с рубахой, впоследствии упрятав ещё пару платков себе за пояс. Намотав повязку до конца только после всех остальных манипуляций, он плотно сдавил её и завязал узлом сзади в районе затылка. Передняя же её часть наконец-то была плотно надета им на глаза, намертво заблокировав веки эльфа.

- Сойдет… - прошептал Карус, и снова принял позицию для медитации.

Сконцентрировавшись, он прислушался. Кроме множества громких, для его обновленного слуха звуков, таких как писк и капашение крыс, где то далеко, дыхания пещерных волков, которые спали всего в пару коридоров от него, свернувшись калачиком или любых других из множества, ему на слух попался иной звук, чуть более тихий, напоминающий шаги ловких ног. Сконцентрировавшись, он смог различить мельчайший диссонанс в паре шагов, после чего пришел к выводу, что идущих минимум двое, и идут они, шаг в шаг, будто маскируясь.

- Хитрые…хитрые…хитрые… - прошептал эльф настолько тихо, что сам не понял шепот это или просто его мысли. Карус не до конца владел своим голосом на такой низкой частоте. Он всё ещё до сего времени не вышел из медитации. Сделав паузу, он добавил совсем тихо то, что понял уже довольно давно, - охотники привели меня к себе в логово…

Эльф привстал, помогая себе руками. Карус направился ближе к шагам. Стараясь продвигаться тихо, он избегал все другие звуки, стараясь не приближаться к ним, дабы снизить риск потери тех самых звуков шагов людей в черном до минимума. По крайней мере до того момента, пока ещё слух не стал максимально идеальным. Он двигался, проходя пещеру за пещерой, ориентировавшись пока почти только на ощупь, и дошел до деревянной двери, которая преграждала ему путь. Постучав по ней, он безошибочно определил – «дуб». Всё это время ему жутко не хватало зрения, но спустя всего лишь ещё несколько мгновений он привык к тьме скрытых в повязке глаз на столько, что ему уже не было смысла в осязании. Звуки, которых тут было и без того много, усилились ещё больше и начали отражаться от стен небольшим микро эхом, ловя которое, наш герой и определял до мельчайшей точности расстояние до ближайшей стены, очертил дверь и даже почувствовал щели, которые были в двери в районе петель. Он неожиданно вскрикнул «ОУК» и тут же замолк.

- Скважина стандартная, напоминает обоюдно острый топор… - тихо прошептал он сам себе, сосредоточившись ещё больше. – Попробуем ещё разок…ОУК…! – слегка вскрикнул он вновь, - хорошо, слева на ключе должны быть две жилки, а справа одна…хмммм…не сложный замок, кажется я справлюсь.

Он задумался. Спустя полминуты на его лице появилась улыбка, и он произнёс заклинание. Замок будто бы заледенел от холодного дыхания заклинателя и внутри, в скважине самообразовался ледяной ключ. Он надел одну из двух кожаных перчаток, висевших у него на поясе, и повернул ключ в замке. Замок поддался и дверь отворилась. Заклинатель вошёл в новую локацию, а дверь с режущим слух скрипом вальяжно затворилась за ним. Карус не мог ощутить ни единого звука. Впереди было тихо как в гробнице, а те из них, что остались позади либо пропали, либо стали гораздо приглушеннее и потому не попадали через дубовую дверь в достаточном объёме, чтобы зазвучать понастоящему. Эльфу не оставалось выбора, как только не создать звук самому.

- Ууууу… - произнес эльф. Эхо ответило ему взаимностью, очертив ему всё помещение. Это был длинный коридор, ведущий в большой овальный зал. Зайдя в него, он повторил свой возглас. Стен в зале не было, вместо них было, что то, напоминающее трибуны Колизея или, нечто напоминающее широкую несуразно большую и местами неровную лестницу, плавно доходящую практически до потолка. По краям наверху его держали сотни горгулий или иных твердых существ их напоминающих. Вокруг них, у самого потолка располагались входы в какие-то длинные туннели или, что-то около того, ощутить длину которых, наш герой не мог. В центре зала была овальная площадка, в центре которой стояли ещё две горгульи в неестественных позах. Странно, но эти были больше остальных, тех, что держали потолок и будто бы смотрели в самый центр овала, где стоял круглый, высокий столик для докладов, издали напоминающий кафедру. Вероятно, он был выполнен людскими мастерами, для докладов.

Темный господин

             Карус подобрал меч и выпил до дна зелье противоядия, а за ним допил и зелье исцеления ран, которое вмиг вернуло его тело в исходное состояние, то в котором он находился до входа в подземелье и даже ожоги исчезли с его рук. Аккуратно повесив пустые флаконы обратно на пояс, он потянулся и вздохнул. Ему повезло выжить, он вдохнул воздух подземелья, затхлый, ужасный, однако в тот момент он показался ему достаточно хорошим, ведь он дышал. Эту идиллию прервал звук, похожий на два взрыва, прогремевшие один за другим. Массивные каменья разлетелись, осыпав стены, пол и потолок. Несколько из них достали и самого эльфа, довольно больно ударив его в бедро, ногу и ягодицу и тут же отлетев, упали на пол. Кто-то изъял клинок из ножен, а следом ещё один был изъят кем-то, но с другой стороны зала. Незнакомые двое тяжело сопели, но не нападали, затем эльф почувствовал, что воздух становится будто бы плотнее и холоднее, наполняется страхом и леденящим душу ужасом. Если бы он видел, то увидел бы странное чудовище, беззвучно левитировавшее к нему, вытянув одну из лап вперёд. На лапе было ярко выражены три пальца, остальные, крайние, были, будто недоразвиты и их можно было заметить не сразу. Существо лишь издали могло напоминать человека, синевато-черного цвета. Вместо головы у него было отвратительная, зубастая рожа, с искаженными бесконечными язвами на лысой, полной отростков голове. Торс был более-менее хорош, аж до перепончатых трехпалых, когтистых ног, а за спиной были обрубки гигантских, обгорелых крыльев. Существо плавно плыло по воздуху, воздав одну лапу вперёд, перед собой. Приблизившись к эльфу, оно посмотрело на него взглядом полным абсолютного превосходства, а затем начало говорить.

- Сложите оружие братья мои… - прозвучал знакомый эльфу, леденящий душу шёпот, но уже так близко, что Карус не смог не заткнуть себе уши, поняв всю болезненность ощущения от его звучания. Когда эльф убрал с ушей руки, он услышал тот же голос, только он не был шепотом на этот раз. Он по-прежнему жёг слух, однако теперь голос был мощнее и громче и отдавал демонической интонацией. Не было сомнений, он обращался к Карусу.

- Ты же уже понял, почему я заманил тебя сюда, смертное существо? – спокойно спросил он. От его голоса задрожали камни.

Эльф промолчал.

- Я знал, что ты придешь сюда, в мою цитадель, за мальчиком, в котором сила, …но дитя не достанется вам, оно не принадлежит свету.

- Где ребёнок!? – спросил Карус, тонным голосом.

- Это не важно… - прозвучал ответ, - я укусил его, а значит, он станет вампиром, будет убивать, пить кровь, никогда не узнает истинного света солнца, будет охотиться по ночам, воровать скот, затем перейдет на более крупную скотину, на людей… Ты тоже станешь вампиром, я сделаю тебя в разы могущественнее, чем ты есть сейчас или мертвым…выбирай, не каждому я даю право выбора…но нет! Пожалуй, мертвым тебе не стать! Я привяжу твою душу к телу железными якорями, ты будешь веками умолять меня о смерти, но даже если когда либо они оборвутся, я подниму тебя вновь, именнем Ликантара Синдра – лорда всех мертвецов. Именем и во имя.

Существо тяжело вздохнуло и засопело.

- Я убью тебя! – отчаянно выкрикнул Карус и, выдав прыжок, увенченый воздушным пируэтом, с силой ударил воздух клинком в том месте, откуда шел звук голоса, однако на том месте ничего не оказалось, кроме стаи летучих мышей, которые, плавно облетев острый, как бритва клинок, быстро направились в другую часть зала, издавая характерные летучим мышам звуки.

- Со мной бессмысленно бороться! - сказало существо, материализовавшись с другой стороны зала. – После полной мутации мальчик превзойдет нас обоих, тебя в мужестве и безумии, меня в жестокости и жажде крови, я научу его владеть своими силами, у него воистину великий дар, безграничный потенциал…

Карус бегал за ним и махал клинком, а существо повторяло с ним уже знакомый фокус. Это происходило несколько раз подряд, аж пока демону не надоело это и он, материализовался на изначальной позиции, на которой он начал свою речь. Завидев очумелого Каруса снова, он воздал лапу в его сторону и с силой подогнул три когтистых пальца, напряг их, и эльф тяжело, по воле взмыл в воздух, обронив меч и держась обеими руками за шею. Не было сомнений, самое острое из того, что чувствовал сейчас Карус, было удушение. Удушение продолжалось минуту, после чего существо с немыслимой тоской посмотрело на практически поверженного эльфа и отпустило его.

- Жаль, что я не убил...Хотя нет, спасибо друг! Действительно, нельзя же жажде крови дать затуманить мне рассудок? Игра ведь ещё не окончена? - сказал он, будто разговаривая сам с собой, затем уже обратил внимание на окружащую его обстановку. Взгляд впечатляющего монстра пал на место, где не так давно лежал Седрик, и которого не было на месте и видимо уже довольно давно.

- Найти! Он ещё необратимый… – прошипел он, волнение в его голосе в симбиозе со словами говорило Карусу, что ранее существо блефовало, и молодой эльф не был нежитью, а так же говорило о том, что он может и не превратиться в вампира или некроманта повсеместно, а сам эффект недавнего его превращения может быть временным. Двое меченосцев вновь достали клинки, и Карус услышал их спешные шаги, а существо продолжило, уже обращаясь к нему, - скоро одни твои друзья найдут второго… не волнуйся, он не умрет, так уж и быть… Тебе же я всё таки дам один, последний шанс, ничтожная, слабая, бессмысленная плоть с кровью. Следуй в мой тронный зал. Я ожидаю тебя, если конечно не струсишь. Ребёнок там. Возьми его, если осмелишься!

Существо раскатилось диким, жутковатым хохотом и вновь растворилось в воздухе. Десяток летучих мышей, появившихся вместо него, с характерными звуками, полетели вглубь, в тронный зал.

Карус поднялся с пола, на который грузно грохнулся полминуты назад. Несмотря на природную эльфам экстра-ловкость, это далось ему нелегко. Он поднял клинок. В зале заседаний, как был негласно назван зал, в котором только что произошел бой, не было ни души. Тишина закладывала уши, и эльф грозно и с болью выкрикнул, дабы ослабить неприятные ощущения и заодно понять куда идти. Впереди рисовался длинный коридор, уставленный какими-то вазами или урнами, судя по звону большинство, было сделано из хрусталя, многие из глины и фарфора. Все они были полны, чем-то вязким, однако эльф не мог понять, чем конкретно. Пройдя немного дальше, Карус промычал и по слуху обнаружил несколько комодов с серебряными графинами, а внутри было, что-то жидкое. Подойдя к одному из них и прислонившись к пробке, эльф подвел итог услышанного, и понюханного.

История Валкира

Карус быстро придумал, как забраться на стену. Стоило ему только бросить не неё свой взгляд, и он уже увидел нужный путь. Пара наполовину вырванных из общей кладки кирпичей из темно-синего мрамора с покрітіми оранжевой краской углами, вели к длинной засохшей лиане непонятного происхождения, которая направила эльфа вверх, к паре отсутствующих в кладке кирпичей, расположенных на разном уровне друг от друга. Карус выдохнул, прижал в себе боль волевым усилием и по кошачьи грациозно будто бы взмыл по стене наверх. После ему оставалось лишь подпрыгнуть, зацепиться за перила второго этажа, взобраться по ним наверх и перелезть через них, спрыгнув с другой стороны. Они были похожи на трон по стилистике, тоже змеи, только длиннее и тоньше. Спустившись с перил, он вновь ухватился за бок. Боль вновь дала о себе знать.

- Народные целители бы в момент мне отвар из корня мандрагоры… - буркнул себе под нос эльф.

- Но ты ведь знаешь, что они не правы… - ответил вампир, - помню, когда я был по моложе, лет так на…не помню сколько, они решили забросать вход в пещеру, в которой я, обитал, чесноком, думали, что я не выйду… на практике же, просто решили задобрить меня приправами, хахаха... люди – да они просто скот! – жестким тоном завершил он и эльф увидел, что глаза вампира стали прохладно-серебренными, почти как у него самого. Они отражали освещение множества голубоватых свечей, тех, что стояли выше, у самого потолка.

- Я вижу, не всех людей ты считаешь скотом. – ответил Карус, приближаясь к вампиру. Он тут же заметил, что тот склонился над маленьким гробиком с необычным количеством свечей вокруг.. Гробик был точной копией того, что Карус видел во сне в таверне. Ему показалось, что зазвучал звук органа, но было понятно, что органа тут не было.

- Он…особенный, что ли…возможно…просто я ещё ощущаю сердце, которое давно утеряно… - с тоской ответил он, прикоснувшись к груди, - теперь многое мне стало недоступным, на многое наплевать, почти ничего неинтересно, не приносит радости, почти…

Карус сделал ещё пару шагов. Ему стало жаль вампира, хоть и отдающая в боку боль время от времени давала о себе знать, и он забывал это чувство жалости, постанывая и зажмуривая глаза.

- Больше ни шагу эльф. – Остановил его бледнолицый. До младенца оставалось шага четыре, но его уже было видно.

- Расскажи мне больше про себя, окажи честь? – попросил Карус.

- Сам попросил!... - кровосос лукаво улыбнулся, - что же, слушай. Но, тебе ничего больше не остается, ведь убить ты меня не сможешь… Зовут меня Валкир сын Алтиса, я был Истеранцем…Центральная провинция империи, столица Магна Глория. Но жил я далеко от неё. Отец мой был фермером и был убит, когда мне было шесть. Его нашли в колодце, а на шее, были признаки удушения. Удушения простой верёвкой, той, что к ведру привязана была…стража, которая дежурила в ту ночь, списала этот случай, сказав, мол «бедняга повесился сам», «не выдержал жизненных хлопот» и тому подобное…детально труп осматривать никто не хотел, не считал надобным. Но перед самым захоронением я всё же глянул на него пару раз. То, что я увидел на нем, потрясло меня до глубины души. Сзади, на спине у него были следы от длинных когтей. Я подозвал стражника, но тот ответил, что вероятно причиной самоубийства стал медведь, который тяжело ранил его. Логика наших стражей правопорядка всегда выделялась на общем фоне, особенно среди «необразованных фермеров». Ведь стражников в нашей провинции в те времена долго обучали и сортировали, правда, учили не тому. Кто был, более умел в ратном деле, стрельбе и подлизному искусству...э прости, к дипломатии, конечно, тех ставили выше и ближе к начальству. Так и сейчас поступают, наверное, и не только в Истеране, но и в других регионах. К слову я отвлекся… Следы от когтей были явно не медвежьи. Они были больше и менее загнуты, но более остры. Отец научил меня читать в детстве и однажды, мне на глаза попалась книга, «монстры и мифы о них». Я долго листал и искал и наконец, нашел нужную страницу, точнее существо с подобными когтями. Это был овервольф… Мне тут же стало всё понятно и я, обрадованный, тут же побежал к нашим доблестным хранителям правопорядка. В голове у меня уже была сцена, на которой стража загоняет зверя, сажает в клетку, убивает, но… Когда я рассказал об этом нашему начальнику стражи, он побелел, вжался в стул и крепко схватился за него руками. Он велел вышвырнуть меня из здания стражи, а сам спешно выехал из города, спустя пару дней, собрав все пожитки. Вывез семью. Говорят он, на коленях просил главного центуриона империи, что бы он перенаправил его в другую область. Как не понять, овервольфы - это тебе не вервольфы. Вторые по сравнению с ними просто милые пёсики. Ну, так вот, начальника стражи перевели в другой район, а место в нашем, занял его заместитель. Тот же наоборот, сразу бойко меня поддержал, сказал, что разберётся с ним, «не волнуйся малыш» и всё такое. Дождавшись полнолуния, он собрал стражу и стал прочесывать лес, что сразу за колодцем, естественно оставив основные силы охранять город. Патрульные, обнаружили пещеру, но войти в неё никто так и не осмелился. Каждый хотел, что бы первым вошел кто-то другой. Мне было нечего терять, как мне тогда казалось, и потому я вошел, будучи уверен, что два десятка здоровых мужиков точно войдут следом за маленьким мальчиком, однако прозвучал вой и наше «великое воинство» вдруг упало в страхе и в панике закрылось руками, после второго попятилось, а третий вой заставил их сверкать пятками. А первым кто побежал, был тот самый прославленный капитан, который заверял, мол «убью его голыми руками», он даже подкову сгибал, что бы доказать мне свою силу. Я не знал об их бегстве тогда и потому продолжал путь, обнажив кинжал, который мне был дан тем же капитаном, на всякий случай. Пройдя вглубь, у меня вдруг появилось навязчивое чувство слежки за мной. Я прошел пару коридоров, вытесанных когда-то в скальной породе потоками воды. Поверхность под ногами была ровная на столько, что я боялся поскользнуться. Я ступал по ней осторожно, держась за натуральные выемки и углубления, служившие мне перилами в тот момент. Дойдя до внушительного природного зала, заполненного цветами, водными лилиями, камышами, раскатистыми дубами, ивами, ромашками и мельчайшими образованиями изо мха и лишайника. Я забыл про страх вовсе. Природа помогла мне в этом. Да и изначально, несмотря на возраст, я был не из робких, однако, несмотря на желание отомстить, во мне рождалось новое желание, узнать точнее причину убийства, мотив. Я думал об этом, но мои мысли прервали шорохи в листве. Они приближались, быстро. Я отступил немного, затем ещё. Затем я вдруг услышал рычание, оно быстро приближалось и наконец, раскрыло своего хозяина. Передо мной стояло существо в три метра ростом, или даже в четыре. С виду оно напоминало прямоходящего волка гигантских размеров. Абсолютно волосатое, кроме черной груди и кончиков лап. Тело было мускулистым, когти были более чем просто внушительными, Зубы ужасали не менее, особенно клыки, но больше всего меня потрясли глаза. Тупые, абсолютно равнодушные, будто горели жаждой убийства, охоты ради развлечения…нет, это существо не нуждалось в целях для охоты. Тут, в саду было много животных, оно лишь искало новую, особенную жертву для своей охоты, иную, отличную от остальных, дабы разнообразить досуг. Ту, которая возможно могла бы быть сильнее или хитрее его, или просто чем-то смогла бы его удивить и чему-то научить.

Северная граница Лариндельского леса

Выбежав из портала, Карус проверил ребёнка. Малыш дрожал. Он не плакал, не кричал, просто апатично смотря куда-то в голубое, бездонное небо, будто бы желал найти там самого Рамила-дракона. Он искал его всюду, проводя глазами по небу полному разно-формными перистыми облаками. Вдруг, его большие коричневые глаза посмотрели на Каруса и малыш улыбнулся. Эльф не смог не улыбнуться в ответ. В этих глазах не было страха, не было ненависти, только любовь и чистота. Однако в самом зрачке одного из глаз уже закралась краснота. Все таки Валкир не соврал. Улыбка эльфа тут же потухла как свеча, а взгляд опустился вниз, на ковёр из желтых листьев и осенних цветов. У самого Каруса не было детей, да и не испытывал никогда желания их завести, однако малыш замешал семя сомнения в его душу на этот счет. Странно, но к этому ребёнку он испытывал какую-то особую теплоту, даже, несмотря на то, что он был человеком. Людей эльфы всегда недолюбливали, по разным причинам, впрочем, не все. Ныне властвующий клан зелёного древа, в котором состоял и сам Карус, относился к ним вполне теримо.

Карус отряхнулся одной рукой и возложил ребёнка на мраморную плиту. Он завернул его в тряпки, оставшиеся от старой рубашки, сделав самодельную, пусть не очень качественную пелёнку из двух её рукавов. Ничего, мастера Ингира возможно нарядят его во что-то более чистое и изящное. Хотя, после затхлого запаха подземелья, запах рубашки был подобен ангельскому пению. После Карус направился дальше, к малому камню темпо-инверсии. Он был похож на цельную глыбу льда, длинной с три пня, стоящие один на другом. Однако свойства этого постамента, были прямо противоположны тому, что мог увидеть глаз. Таким образом, лёд не плавился, нагревая пространство вокруг. На этой глыбе льда Карус сидел ещё в детстве, в давние времена, когда люди только начинали набирать свою имперскую мощь или их тогда ещё не было на континенте, а появились они спустя пару сотен лет после этого. Всё было так размыто, что эльф не смог вспомнить наверняка. Подумать только, ведь это было так давно, почти две тысячи лет назад, но он и сейчас помнил, как забирался наверх по выбоинам и как клал на камень свои маленькие ножки и теребил гладкую ледяную поверхность. Он и сейчас прикоснулся к нему и к нему сразу вернулись воспоминания. Он вспомнил картину из давнего прошлого, как они с давним другом Валмиром, эльфом с которым они вместе росли, проводили тут практические занятия с учителем магии и логики. Он задал обоим магам задачку, расколдовать загадочный пень. Как же долго они с ним возились, пока не поняли, что это не под силу никому из живущих… Карус улыбнулся, вспоминая. Как будто это всё было вчера. Ещё одно его воспоминание коснулось этого места, но уже намного более позднее. В этот раз он вспомнил, как он целовал свою возлюбленную Рию, прямо у этого пня, а потом, на нем они предались любовным утехам. Эльф улыбнулся. На камне не было слишком горячо для того, что бы комфортно сидеть и, холодно тоже не было и влюблённым тогда показалось, что это место прямо создано для этого. Карус перевёл взгляд на существо у себя в руках. Это место в самый раз подходит для того, чтобы ребёнок не замерз и не обжегся. Идеальный баланс температур для человеческого организма. Эльф аккуратно уложил его на теплый лед и сделал шаг в сторону великого леса, дабы встретить одного из тех, кто непременно встречал его каждый раз, после подобного путешествия. Стоит сказать, что Карус не всегда сопровождал группу, но король тигров встречал многие из них, в большинстве из этих групп Каруса не было. Немного подождав, Карус направил свой взгляд в чащу. Теперь он явно чего-то ждал.

Спустя некоторое время в низкой, кустообразной листве появились два эльфа. Оба они были темноволосы и при длинных, уложенных причёсках, на них были шелковые, почти невесомые одеяния серо-зелёного цвета с рунами в виде зелёных деревьев и трав, разной зелёности на груди и рукавах. Кроме серых и зелёных оттенков на одеждах был и белый цвет, но преобладал именно зелёный. Белые, практически цельно, длинные сандалии, плавно переходили к зелёным оттенкам, набирая цвет каждый сантиметр вверх, окончательно зеленея лишь перед уходом за одеяние с рунами. Наплечники были зелены и украшены по своему периметру древесным стволом кремового цвета, от которого внутрь то и дело отходили листочки. Наручи с зелёным деревом по центру, были сделаны из лунного аметиста. (прим. – синий камень с внутренним синим свечением, по слухам в семь раз легче золота, и прочнее стали, но на деле не превосходит её. Лесные эльфы(Лариэнцы) добились ещё более радикального сплава аметиста с другими металлами и наручи были сделаны именно из него. У лесных эльфов аметист ночью является обычным лунным аметистом, а днем в нем преобладает зеленовато-золотые свечение. Лунный аметистовый внутренний цвет ночью почти во всех доспехах Лариэнцев из этого материала искусственно блокируется, дабы не привлекать лишнего внимания, но днем светит достаточно ярко золотом. Активировать ночной, лунный цвет от доспехов можно только магией, или во время месяца великого затмения, когда почти на месяц наступает безденье почти на всей планете, а на ночном небе появляется созвездие Рамил-дракон, собранное из множества других, самых ярких созвездий…)… Штаны у эльфийских гостей обладали, особенно серым оттенком, но тоже зеленели, заходя за пояс с бляшкой в виде лунно-аметистового листа, на котором также было гербовое зелёное дерево. Слева из-за локтей, выглядывали колчаны, наполненные стрелами, с покрашенным в зелёный цвет опереньем. На поясе справа, у каждого, будто под копирку, выделялся чехол с луком внутри, а слева, в одном и том же месте висел кинжал в ножнах, для ближнего боя. Сзади у обоих были плащи со снятыми капюшонами. Одеяния обоих отличались только тонировкой одеяния, а также цветом и формой зелёного дерева на груди. Эльф с более тёмным тоном одеяния и с большим, прямо таки исполинским деревом на груди, подошел к Карусу и поприветствовал его добродушным поклоном.

Ещё один старый друг

От места расставания Каруса с Ингиром, отходили ещё несколько троп через волшебный лес, но более узких. Лес тут был ярче, чем в Свордсленде и не был таким песочным, а солнечные лучи, выглянувшие из-за туч, казалось, делали его всё более ярким и прекрасным в этот момент. Карус сошел с дороги. Его ноги утонули в траве, ровной, будто бы кошенной и окропились янтарной росой. Он вспомнил, как в детстве бегал по ней, вспомнил, как собирая травы для школьных зелий, бродил здесь как-то при свете луны, в качестве наказания за применение зелья ослиных ушей на учителе. Сейчас это наказание казалось ему поощрением, нет ничего ценнее детских воспоминаний, особенно если в них было место шалостям. Карус ностальгически улыбнулся. Ноги, будто сами побежали по траве, как тогда. Он снова почувствовал тот же запах росы и трав, и вновь, как когда-то почти пару тысяч лет назад, нырнул в ромашковую поросль на знакомой с детства поляне и такой изменившейся с тех давних лет, каждый сантиметр которой знал наизусть, каждое дерево, каждый куст. Ромашек тут не было, когда он был совсем юн, но были другие цветы, он уже не помнил названия, но они были оранжевые, а ромашки росли там, где сейчас вырос густой лес, в отдалении от поляны, но запах от них проникал сюда довольно легко. Карус же давно не позволял себе таких вольностей, как просто полежать в траве, оповитой целебной росою, но тут-то ему очень захотелось, к тому же роса то была непростая. Она словно масло для механизма окропила всё тело эльфа, успокоив даже болезненные ощущения в местах порезов, запах попавший в ноздри одурманил восприятие словно мак. Нет, раны не затянулись, но болеть перестали. Да, конечно Карус знал принципы действия здешней росы. Знал, что за пару ночей она способна заживить почти любые раны. Однако знал он и тот факт, что эти поля вызывают зависимость не хуже маковой, если пролежать слишком долго, поэтому не хотел залёживаться. Он захотел встать, но вместо этого, его прибило к земле, а в небе затанцевали бабочки. Они выделывали в воздухе прекрасные пируэты, махая красными, синими, желтыми крыльями. Они танцевали, вызывая восторг, и свет вдруг полился с деревьев подобно мёду. Он наполнил каждый сантиметр поля, и роса казалось, стала приносить ещё более сладкий аромат. Запели птицы…

            -    Мох акведунийский! Он красного цвета! Давай Карус! – послышалось в воздухе.

            -    Что? Какой мох? – недоумённо спросил тот, встав на колени в зарослях. Осмотрев себя, он понял, что выглядит как мальчик, будто вернулся на две тысячи лет назад. Более того, Карусу казалось, что он и был мальчиком, но некогда заснув, превратился в юношу, а сейчас будто бы проснулся.

            -    Ты что? – спросил у него другой мальчишка, - дядя Гинделдор накажет нас, если не соберём нужные травы. Ночью собирать травы труднее, чем днём, да и страшновато порой.

            -    И чего же ты…ох..ах…аух…чего же ты боишься Валмир? – переспросил Карус, потягиваясь и позёвывая, - основы общения с простыми зверьми мы ещё в третьем классе проходили, а остальные чудовища сюда не проникнут, ведь лес под охраной?! Так?

Он встал, осмотрелся. Затем скептически посмотрел на мальчишку, последовав за ним, прогулочным шагом. Тот взглядом возразил ему и сделав паузу, неожиданно ответил.

            -    Конечно, но это на инстинктивном уровне. Я бы не хотел бы рисковать и выходить ночью в лес, даже учитывая охрану. Да и монстры могут появиться и тут. Никто не знает, что может обитать под землёй и на ней. К тому же при свете дня лучше видны некоторые ингредиенты и их можно лучше изучить.

            -    Ой, ну что там может быть под землёй? Земля..с землёй, только и всего.

            -    Старожилы этих лесов говорят, что иногда, по ночам, из-под неё доносятся странные звуки, будто что-то крутится, перемалывается, замирает, затем снова набирает обороты. Говорят, слышали крики и стоны.

            -    Стоны? – Карус рассмеялся, - я как то своих родителей застал за…поисками капусты, вот там были стоны так стоны, всё ромашковое поле помяли, так и не нашли.

Он улыбнулся.

            -    Повезло тебе, а вот у меня нет родителей. Умерли.

            -    Извини. Что же с ними стало?

            -    Не говорят. Говорят, только то, что некоторые вещи мне лучше не знать. Когда я спал, мои приёмные говорили, что война забирает слишком много жизней. Я вот не знаю, а что такое война? Это, что-то типа большого медведя? Или кикиморы морской? А может это гигантский красноглазый вепрь?

            -    Сомневаюсь, Валмир, – ответил Карус, - с медведем или вепрем они бы договорились. Все же большая часть эльфов знат их язык. Кикимора? Сложно сказать. Мой отец говорит, что война – это болезнь, наполняющая сердца насилием и жестокостью. Болеют ей чаще всего люди и Ликендарийцы, так как больше всех в мире это нужно именно им.

Они прошли ещё немного, молча. Затем Валмир обрадовано воскликнул:

Дворец лесного короля

Утром он проснулся в приятном расположении духа, встал и протер глаза. В похожей на термитник хижине было несколько этажей, Карус лежал на одной из кроватей на первом. На его этаже была ещё одна кровать, и на ней спал Валмир, похрапывая так, что даже дверь из монолитной, магически зачарованной части дуба, вибрировала. У Валмира были свои апартаменты тут, ну видимо алхимик решил остаться с Карусом на тот случай, если ему что-то понадобится, кроме сна очевидно. Звук, издаваемый им, не был похож на храп, но на раскат грома. Глядишь сейчас откуда-нибудь, ещё и молния ударит. Храп у Валмира вызывал элексир от бессонницы, несмотря на то, что ему об этом постоянно говорили, маг не верил в такие его побочные эффекты. Иронией судьбы то, что помогало заснуть эльфийскому магу, теперь мешало спать всем остальным. Карус улыбнулся, представив всю комичность ситуации и собравшись, вышел к ручью. Было ещё темно. Умывшись прохладной водой, сидя на коленях, он поднял голову. Его взгляд медленно прошелся по блестящей от звездного света воде, течение было бурным. Он перевёл свой взор на небо, из под горизонта, больше чем на треть неба, выходил край большего спутника, Интаира. Атмосфера спутника была тёмной, а прямо за ним в небе появился почти неуловимый просвет. Вот и утро, как же оно прекрасно… Карус вдруг вспомнил о Рии и о словах Валмира по поводу неё и его настроение немного испортилось. Конечно он не верил в них, не мог поверить. Он всё ещё помнил её зелёные глаза, милую, школьную улыбку, затмевающую любую печаль в его сердце. Нет, он не верил, он знал, что она жива, только пока не мог доказать этого. По его щеке потела слеза, нельзя сказать, что он заплакал, он мигом накрыл её пресной, прозрачной водой из ручья, и встав, наконец, на ноги, отправился через деревню в сторону дерева-замка, по деревенской тропе из зелено-желтой листвы. В поселке алхимиков, на самой его окраине, Карус увидел кузницу, она была единственным каменным зданием в посёлке и была построена явно не эльфами. Кузнеца Карус знал давно и теперь решил поздороваться с другом и не только, к счастью хозяин забыл закрыть дверь на засов или замок. Внутри кузницы, он не увидел ни мехов, не углей не поленьев, не даже горна в стандартном его понимании. Посреди комнаты стояла лишь наковальня из белой стали с молотом, здоровенная бадья с водой и конструкция больше напоминающая стол из твёрдого камня. На мраморной табуретке у входа сидел кузнец в недоделанной позе лотоса и пел. Глаза его были плотно прикрыты веками. Карус увидел как кусок стали, лежавший под каменным столом, резко взмыл вверх, застыл на месте, задрожал и завибрировал в воздухе. Он раскалился, затем ещё и ещё, набирая красноватый оттенок, начал плавно переходить в оранжевый. Затем эльф запел резче и быстрее и со стали начали опадать бока словно щепки, а сама сталь, начала принимать форму меча, и когда приняла, эльф запел медленнее и кусок стали плавно опустился на наковальню, сбросив молот на каменный пол. Наступила пауза на пару секунд, затем молот взмыл вверх и стал бить по наковальне рядом с мечом, эльф сплюнул и снова положил молот на наковальню допев свою песнь.

            -    Надо отдохнуть… - сказал он сам себе и глаза его вдруг открылись.

            -    Здравствуй Эллезар! – поприветствовал друга Карус.

            -    Привееет! Давно не видел тебя в наших краях! - Улыбнулся тот, повернувшись на стуле. Эллезар был затворником и проводил недели взаперти, намереваясь закончить очередной свой кузнечный шедевр. Изделия он складывал в погреб и потому не многое говорило о том, что это дом именно кузнеца.

            -    Тебя и Валмира уже ждут сегодня. Давай я тебе помогу! – Карус спешным шагом подошел к наковальне, быстро взял молот и начал оббивать сталь, даже не став дожидаться ответа.

            -    Помоги, коль хочешь…

            -    Ты когда ни будь хотел вернуться домой Эллезар?

            -    Я дома… - лаконично ответил тот.

            -    Я говорю про родину, про родные места.

            -    Сейчас, нет. Понимаешь, дом каждого творческого человека там, где его творения востребованы. Я нужен тут, тут и работаю.

Карус кивнул, сделав пятисекундную паузу в избиении металла молотом, специально, чтобы ответить эльфу, но открыв рот, он так и не сказал ни слова. Эллезар был не самым приятным собеседником, так как был молчалив и не многословен и часто говорил то, что думает в максимально короткой форме. Издершки одиночества кузнеца:

            -    Рия… ты знаешь?

Карус печально кивнул.

            -    Мне жаль...

Карус вздохнул.

В этот самый момент в дверь зашел эльф с длинными из бела желтыми волосами при форме и в одежде с деревом.

            -    Король приказал доставить вас, все уже в сборе. Следуйте за мной во дворец, все ждут только вас двоих, представители остальных членов совета уже на месте.

            -    Валмир…он...? - выронил Карус.