Танец на острие мачете

ПРОЛОГ

Анджело.

«Самые опасные союзы начинаются не с доверия — а с ненависти».

— Кем ты, чёрт возьми, собираешься стать?!

Мой голос в оглушающей тишине ночи прозвучал слишком громко. Я не повышал тон, и всё же говорил достаточно резко, чтобы любой человек понял — мое терпение на исходе.

Однако девушка у окна даже не вздрогнула. Она стояла вполоборота ко мне, напряженная и неподвижная, будто этот город принадлежал ей не меньше, чем мне. Словно он уже принял её — и она знала об этом.

— Твоей любовницей — спокойно ответила она.

И все. Вот так просто. Ни намека на просьбу. Ни тени сомнения. Ни дрожи в голосе.

Я не любил сюрпризы. Особенно такие. Я сделал несколько шагов вперёд, наблюдая как лунный свет, льющийся сквозь окна, мягко очерчивает её фигуру, и остановился — поймав себя на том, что смотрю на неё не как дон Каморры, а как мужчина.

Девушка была молода и чертовски красива. Не искусственной, глянцевой красотой из модных журналов, нет. Ее красота была настоящей, живой и опасной — такой, от которой у мужчин пересыхает во рту. Джинсы сидели на ней словно вторая кожа, подчеркивали округлость бёдер и длинные, сильные ноги. Простая рубашка облегала грудь и чуть натягивалась при каждом ее вздохе, дразня и напоминая, что под ней скрыто. В её внешности не было ничего показного — и именно это делало её невыносимо сексуальной.

Она была высокой, гибкой, с гордой осанкой королевы, которая не знает, что такое склонять голову. По спине тяжелой блестящей волной струились длинные густые чёрные волосы. Кожа тёплого, золотисто-персикового оттенка выглядела безупречной и будто светилась изнутри.

Но когда она повернулась, меня ударило сильнее. Эти глаза.

Сине-зелёные, цвета расплавленного аквамарина, слишком яркие, они горели в ночи и притягивали своей таинственной глубиной. Но в этой глубине не было мольбы, в ее глазах светились только ярость, острый ум и пламя женщины, которую не смогли сломать. Эти глаза обещали беду. И я слишком хорошо это понимал.

Я выдохнул сквозь зубы:

— Тициана де Фуэго, дочь ублюдка Бальтазара де Фуэго, принцесса Лос-Сетас…

Она выдержала мой взгляд даже не моргнув.

— La Flor del Desierto, — добавил я холодно. — Цветок пустыни. Значит, слухи не врали…

— Ты действительно хороша. Слишком хороша, чтобы быть просто бесплотным слухом.

Её губы дрогнули в дерзкой, почти вызывающей насмешке.

— Обычно меня называют иначе… Синьорита де Фуэго — произнесла она. — Но ты можешь звать меня по имени, Анджело Ломбарди.

Слишком смело. И слишком уверенно для женщины, пришедшей в дом заклятого врага своей семьи без охраны.

— Ты понимаешь, где находишься? — спросил я, выразительно посмотрев вокруг.

— О, не беспокойся, я понимаю… Я в личных покоях всесильного дона Каморры — издевательски протянула она. И добавила уже серьезно: — Я в доме единственного человека, который достаточно силён, чтобы защитить меня.

— Или уничтожить.

— Именно поэтому я здесь.

Я медленно скрестил руки на груди.

— Итак. Ты врываешься в мой дом, — неторопливо начал я — предлагаешь себя…

— И что ещё ты можешь мне предложить, кроме своего сексуального тела и того, что будешь греть мне постель? Это я могу получить в любом месте. В любую ночь.

Тициана надменно вскинула голову.

— В другом месте ты не встретишь женщину, такую же красивую, как я — резко бросила она. — А ты любишь красивых женщин. Но ты прав…. Я предлагаю тебе не только себя. Я предлагаю тебе информацию.

— Какую? — уточнил я, стараясь не показывать, что ей удалось пробудить мой интерес.

— Маршруты поставок, — отчеканила она. — Имена. Схемы. Склады. Оружие идёт через порты Веракрус и Тамаулипас, контейнеры оформляют как сельхозоборудование или запчасти для буровых установок. Чистые бумаги и настоящие печати. Проверки проходят по графику, людей на таможне меняют заранее. Никто не задаёт лишних вопросов. А если задаёт… — её губы дрогнули в едва заметной усмешке, — он долго там не работает.

Я молчал и слушал, позволяя ей говорить.

— Деньги уходят иначе. Не напрямую — продолжала Тициана — Через подставные компании в Техасе и Майами. Строительные фирмы, логистика, фиктивные благотворительные фонды. Красивые сайты, отчёты, фотографии улыбающихся детей. Всё выглядит безупречно. Часть денег возвращается наличными, часть — криптой. Следы операций размывают медленно и аккуратно — девушка подняла глаза, и в них мелькнуло что-то острое, злое — чтобы ни у кого не возникло желания копать глубже. Людям нравится не видеть.

Я все еще не произнес ни слова, и Тициана нетерпеливо подошла ближе:

— Я знаю посредников — сказала она тише. — Тех, кто стоит между оружием и улицей. Между деньгами и картелем. Я знаю, кто из людей моего отца готов предать его за правильную сумму… А кто — из страха.

— Мне известно, кто боится потерять любовницу, — она сделала еще один шаг ко мне. — Кто трясется за сына, а кто — за свой бизнес на границе. Я знаю, где они пьют, кому звонят ночью и что скрывают от охраны.

— И еще… Мне помогал мой дядя, Аурелио де Фуэго — добавила она. — Он ненавидит моего отца так же сильно, как я и ты. И если ты согласишься, он поможет тебе так же, как помог мне выбраться из Мексики.

— Интересно, — произнёс я. — Но это всё ещё не объясняет, почему ты ищешь союзника во мне.

Её взгляд потемнел:

— Потому что я хочу, чтобы ты убил моего отца. Только ты достаточно безумен, чтобы пойти на это. Этой войны все равно не избежать, но ты можешь победить… А я могу помочь…

Слова повисли между нами, оставив в тишине терпкий привкус недосказанности.

— Почему? — спросил я. — И не вздумай лгать.

— Потому что он убил мою мать, — сказала она ровно. — Годами я видела, как он избивал ее, унижал и жестоко насиловал. И наконец, убил. В тот день я пыталась остановить его, но он избил и меня. Мама умирала от побоев, а он даже не остановился, чтобы проверить, жива ли она.