Танец против цепей

Глава 1

Ольга проснулась резко, будто от толчка, и непонимающе осмотрелась в окружающей ее темноте. Дом ещё спал, лишь пара окон в доме напротив желтела электричеством. Пройдет еще каких нибудь пару часов и город заживет своей жизнью: прозвучит звук проезжающих машин, послышится гомон чужих голосов, солнце поднимется над горизонтом, залив светом своих лучей двор. Но пока стояла сонная тишина и Ольга прислушивалась к ней. Ей смертельно хотелось остаться в постели подольше, но соседняя сторона кровати оказалась пустой.

“Значит, Михаил уже на ногах.” - с досадой подумала она. Время, когда девушка могла позволить себе спокойно насладиться утром закончилось давным давно, оставшись лишь далеким, едва уловимым воспоминанием.

Ольга приподнялась на подушке и задержала дыхание, словно надеясь остановить время. Но оно оказалось безжалостным, секундная стрелка неумолимо шла вперед, перемещаясь по плоскости.

Тусклый свет уличных фонарей просачивался сквозь плотные шторы, окрашивая комнату в серо-голубой оттенок. Всё вокруг казалось слишком правильным: гладко заправленное постельное бельё без единой складки, шкаф с аккуратно сложенными рубашками мужа, даже её ночная рубашка — простая, пастельная, будто она сама была дополнением к этому безупречно идеальному интерьеру.

В этом доме не было места случайности.

Ольга медленно опустила ноги на ковёр и ощутила мягкую прохладу под босыми ступнями. Волосы, выбившиеся из тугого пучка, упали на ее сонное лицо, и в этом крошечном беспорядке было больше свободы, чем во всём доме. Она провела пальцами по щеке, пытаясь вспомнить, когда в последний раз встречала день с улыбкой. Сейчас ей казалось, что это было в другой жизни.

Просторная, светлая кухня встретила свою хозяйку тяжелым молчанием. Ольга машинально включила кофеварку, запах свежесваренного кофе всегда ассоциировался у нее с теплом и уютом, но в последнее время этот аромат вызывал лишь тревожность.

Михаил любил, чтобы кофе был горячим, почти обжигающим. Если он остывал хоть на минуту, то со стороны мужа начинались придирки….

Она выставила на стол тарелку с яичницей, тосты, джем, чашки с кофе. Посуда блестела почти больничной стерильностью. Ольга тихо вздохнула, в глазах зарябило от слишком идеальной чистоты. Неожиданно захотелось узнать, как бы эта кухня выглядела, если бы на столе оказался яркий, красочный сервиз с желтыми розами, который стоял у мамы в серванте. Она опустила голову, устыдившись собственных мыслей, ведь в сознании, словно истина вспыхнули слова мужа:

“ Рисунки на посуде - это признак дурного тона” - кажется он это сказал сразу после свадьбы, когда они выбирали этот самый сервиз, точней выбирал он, а Ольге приходилось лишь соглашаться.

Из воспоминаний ее вырвал тихий стук двери, означающий, что муж вышел из ванной комнаты.

Ольга засуетилась на кухне, на автомате коснулась края чашки и сразу же поняла:

“Нет, уже остыл. Нужно заново...”

Фарфоровая чашка, наполовину наполненная тёмной жидкостью, со звоном отправилась в раковину. Ей ничего не оставалось, как начать варить новую порцию кофе, пока муж не вошел на кухню. На секунду взгляд зацепился за стул на котором висела рубашка Михаила. Белая, идеально выглаженная, с отточенными линиями воротника. Она гладила её вчера вечером, но руки зачесались пройтись утюгом еще раз, чтобы наверняка…

Задумавшись, Ольга не сразу заметила, как Михил вошел в комнату. Его шаги были чёткими, уверенными, походка напоминала поступь хищника, осознающего свою власть. Русые волосы были идеально уложены назад, лицо свежее, гладко выбритое, излучало непоколебимую уверенность в себе.

— Доброе утро, — сказала Ольга тихо, почти шёпотом.

— Доброе, — ответил он, лишь мельком бросив на нее взгляд, — Кофе?

Вместо привычного синего костюма на нем оказался белоснежный махровый халат, который впрочем лишь подчеркивал высокомерное выражение его лица.

Михаил вальяжно сел за стол, раскинул салфетку на коленях и принялся за еду, тщательно рассматривая каждый кусочек. Ольга засуетилась вокруг, послышался мелодичный звон посуды. Его движения были безупречными, каждый жест напоминал ей о том, насколько муж любит все контролировать. Ольга не раз замечала, что даже ее дыхание рядом с ним становилось выверенным. Она подала мужу чашку с кофе на вытянутой, едва дрожащей руке, словно он находился в ресторане и приближаться к нему лишний шаг было непозволительно. Михаил насмешливо хмыкнул, довольно наблюдая за женой, после чего сделал глоток и, не выказывая больше никаких эмоций, поставил чашку на блюдце.

— Горячий. Хорошо, — скупо произнёс он, разворачивая газету перед собой.

Одобрение звучало не как похвала, а как простая констатация факта.

— Ты гладила рубашку? — спросил Михаил, не отрывая глаз от колонок.

— Да….

— Вижу, — он бросил беглый взгляд на рубашку, — В этот раз лучше, но угол воротника всё ещё не идеально лежит.

Он говорил спокойно, даже доброжелательно, но Ольге чудилось, что за его словами скрывается что то иное: тонкая грань между заботой и контролем, между дружелюбием и скрытой угрозой. Этот внутренний диссонанс заставлял Ольгу сомневаться и бояться, будто за спокойствием мужа на самом деле скрывалась буря, способная поглотить ее целиком.

Она поспешила опустить глаза в пол и лишь согласно кивнула головой, как игрушечная кукла. В очередной раз ей стало неуютно находится у себе дома. В присутствии мужа она как никогда ощущала себя уязвимой и не могла с этим чувством ничего поделать.

— Я постараюсь завтра…, — тихо произнесла она, не отрывая взгляда от пола.

— Постарайся, милая, только не в следующий раз, а сразу, — добавил Михаил ровным голосом. — Мы ведь не хотим, чтобы люди подумали, будто у меня жена неряшливая.

— Не хотим.., - повторила Ольга, бросив рассеянный взгляд на свадебный портрет, который висел на стене.

Она молодая, счастливая, в белом платье, с горящими глазами, улыбается, устремив свой взор на Михаила. Гости тогда твердили, какая прекрасная пара. Она тоже верила. Теперь, глядя на снимок, чувствовала, как в груди поднимается пустота. Улыбка Михаила, которая раньше казалась искренней, теперь воспринималась не иначе, чем оскал.

Глава 2

В тот вечер дом дышал спокойствием. Михаил уехал в командировку в другой город и обещал вернуться на следующий день. Привычная тяжесть его присутствия исчезла, но тишина, ставшая давней хозяйкой этого места осталась. Она тянулась по углам, пряталась в шкафах, обвалакивала собой каждый предмет, становясь плотной и вязкой.

Ольга сидела на краю стула, невольно выпрямив спину. Она чувствовала легкое напряжение в плечах и спине, но не двигалась с места, словно Михаил мог войти на кухне в любой момент. Сегодня утром он несколько раз сделал ей замечание по поводу ее осанки.

Свет вечернего солнца окрашивал стены в теплые оттенки, но внутри Ольге все было пустым и неподвижным. Чай в ее кружке давно остыл, печенье на блюдце осталось нетронутым. Казалось она может просидеть так целую вечность, погруженная в свои мысли и переживания.

“Вот он уехал,” — подумала она — “...теперь я могу…, могу все...”, — мысль повисла воздухе, так и не найдя ответа.

Что все? Кричать? Плакать? Разбить эту дурацкую чашку об идеальную плитку? Перевернуть все вещи вверх дном? Может быть надеть то красное платье, что висит у нее шкафу уже несколько лет?

Ольга грустно улыбнулась, любое действие казалось бессмысленным. Воля, годами закованная в строгие рамки онемела и атрофировалась.

“...И ничего.” — с горькой обреченностью поняла она.

Мимолетная свобода оказалась не воздухом, а аквариумом, в котором нечем было дышать.

Руки, вопреки разуму, сами потянулись к тугому, идеальному пучку: такому же незыблемому, как ее расписание дня или оттенок стен в этом доме. Она осторожно потянула за шпильку, одна, вторая, третья, тяжелые пряди водопадом упали на плечи.

По коже пробежали мурашки, щекоча затылок. Щемящее чувство облегчения смешалось со страхом, который жил с ней годами. Ольга подняла взгляд вверх, в зеркальной дверце шкафа боковым зрением заметила отражение - чужое. Вместо идеальной жены Михаила на нее смотрела незнакомая девушка с растрепанными волосами и испуганными, но живыми глазами.

И тут же, как удар кнута, изнутри поднялся и прошептал холодный, хорошо знакомый голос:

“Женщина с распущенными волосами выглядит неряшливо. Что подумают обо мне люди, если увидят, что моя жена ходит словно пугало…..?”

Внезапно раздался громкий звонок в дверь. Ольга подскочила, тонкие руки нервно дрогнули - чашка перевернулась, расплескивая остатки заварки на стол.

В висках застучало одно - единственное:

“ Он. Он вернулся. Он всегда возвращается, чтобы проверить…”.

Второй звонок прозвучал громче, настойчивей, заставляя Ольгу ускорить шаг. К двери она подошла практически не дыша и тихо прильнула к глазку.

— Оляяяя! Открывай! — за дверью оказался не Михаил, а всего лишь взрывной ураган под названием Лиза.

Ее светлые волосы разлетались по ветру, переливаясь золотистыми бликами. В руках она уверенно сжимала бутылку вина, словно держала в руках настоящий трофей. Вид у нее был такой, будто она собралась выбивать дверь, и не важно чем, бутылкой или кулаком.

Ольга поспешно повернула замок и и нажала на дверную ручку.

— Привет, зая! — Лиза влетела в прихожую, и вместе с ней ворвался свежий аромат цветочных духов, смешанный с уличным воздухом.

У Ольги зарябило в глазах.

— Что так долго открываешь? — прокричала подруга, на ходу скидывая ботинки, — Твоя мама сегодня днем проболталась, что твой Мишаня умотал из дома. Я мигом сорвалась, такой шанс упускать нельзя!

— Лиз... я не ждала…, — попыталась сказать Ольга, пока подруга бесцеремонно прошла мимо нее на кухню.

— Фух, никак не могу привыкнуть к твоей жуткой квартирке, ты будто в музее живешь! — ворчала Лиза, она уже успела скинуть куртку и теперь во всю копалась на верхней полке гарнитура.

На фоне белой кухни ее маленькая фигурка выглядела инородным пятном: яркая футболка с дерзким принтом, джинсы с потертостями, громоздкие браслеты на запястьях. В ней всё было живым, хаотичным, настоящим.

Ольга замерла на пороге, в тот момент она могла думать лишь о том, как бы сейчас выглядело лицо Михаила, если бы он увидел, что Лиза стоит голыми ногами на его любимой итальянской столешнице…

— Как меня можно и не ждать!? — Лиза спрыгнула на пол, победоносно сжимая в руках два фужера, — Надо, Оля, всегда надо ждать лучшую подругу детства! Особенно после твоего последнего слива, когда ты за пол часа до встречи отписалась: “Михаил неожиданно вернулся,” — подруга смешно скривила лицо, закатывая глаза, — А теперь садись и рассказывай, хотя… , — пробубнила она, заглядывая в холодильник, — … хотя я и так все вижу, ты с каждым разом все больше и больше становишься похожа на серую мышь, в которую тебя пытается превратить твой Михаил.

— У меня просто много забот...А Михаил…, он…

— Перестань! — Лиза яростно захлопнула дверцу холодильника, — Я устала это слышать! Помнишь, какой ты была раньше? Где моя любимая оторва, которая на школьном балу отплясывала на столе, пока директор орал во все горло?

Звонкий смех подруги разнёсся по кухне, отражаясь от стен, Ольга не удержалась и тоже робко улыбнулась. Смутный образ самой себя — смеющейся, растрепанной, с горящими щеками — мелькнул перед внутренним взором и тут же погас, как искра.

— Это было давно, — она опустила глаза на свои руки, слова прозвучали сухо, почти механически, будто заранее заучены, — Теперь у меня другая жизнь, семья, проблемы…

— Проблемы? — Лиза фыркнула, ловко открывая вино. Пробка с легким щелчком выскользнула из горлышка бутылки, наполняя кухню тонким шлейфом терпкого аромата, — Твоя единственная проблема — это твой мудак, ой прости, мужик, и то, что ты разрешила ему убедить себя в собственной неполноценности. Хочешь, я поговорю с отцом? Он устроит тебя в лучшую клинику, мы все перепроверим…