Тангутская принцесса

Глава первая. Враг у ворот

Чжунсин, 1208 год

Чэнчжэнь с задумчивым видом пил чай на балконе придворного дворца. Сверху открылся прекрасный вид на величественную столицу Тангутского царства с его глинобитными домами, правительственными учреждениями, буддийскими храмами, многочисленными садами, торговыми рядами и различными мастерскими, но принц не замечал красот вечернего города. Он был погружен в свои мысли относительно задания, полученным им от своего отца, правителя государства Си Ся.

Ань-Цюань поручил ему возглавить правительственную делегацию, отправляющуюся к Алашаньским горам на переговоры с монгольскими завоевателями, захватившими крепость Урахай. Эти северные варвары уже во второй раз осмелились напасть на Белое и Высокое Государство Си Ся, но если в первый раз ими верховодил киданин Елюй Ахай, слуга Хана Тэмуджина, то сейчас армию диких орд ведет сам Хан, именуемый с недавних пор Чингисханом.

Принц сделал очередной глоток и вновь погрузился в воспоминания. Три года назад, когда монголы впервые появились на земле Тангутского государства, их нападение произвело в Си Ся ошеломляющее впечатление, и армия уже покойного Чунь-ю не смогла дать им должного отпора. Варварам удалось опустошить округа Гуачжоу и Шачжоу, захватить крепость Лицзили и разграбить город Лосы. Наверняка они смогли бы захватить и больше, если бы не правительственная делегация, которую они тогда отправили на переговоры с захватчиками, а точнее Лхакэ, принцесса Си Ся, участвовавшая в переговорах и проявившая себя как исключительный оратор и дипломат, несмотря на юный возраст. Именно благодаря ее дипломатическим способностям и силе убеждений, а может и чему-то еще, монголы остановили свою кровавую поступь и развернули своих коней обратно в степи. С тех пор Лхакэ стала играть важную роль во внешней и внутренней политике Си Ся. Именно благодаря ей были восстановлены отношения с империей Цзинь, она же убедила императора позволить ей выкупить рабов-тангутов находящихся в его государстве и позволить им вернуться в Си Ся, что усилило обороноспособность Тангутского государства. Во внутренней политике она всячески поощряла развитие наук, ремесел и буддийских монастырей. Незадолго до первого нашествия монголов она была назначена руководителем Канцелярии Книгопечати и занялась организацией перевода на тангутский язык многих трудов китайских, тибетских, индийских и арабских ученых. Медицинские трактаты, буддийские философские тексты, китайская классическая литература и многое другое увидели свет в Тангутском государстве благодаря ее просветительской деятельности, в том числе и знаменитый труд Ибн Сины.

Спустя год после первого нашествия монголов она была назначена покровительницей Тангутской Академии Наук. Этот указ стал последним деянием ее отца Чунь-Ю, правителя Си Ся, которого, однако, не спасли все достижения его дочери. Год назад его (Чэнчжэня) отец  Ань-Цюань, двоюродный брат Чунь-Ю, во главе многих влиятельных сановников государства инициировал переворот, вменяя в вину Чунь-Ю неспособность защиты государства от диких орд северных кочевников. Переворот завершился успешно, и его отец был назначен новым правителем Си Ся, а он стал принцем. Чунь-Ю был отправлен в изгнание в самые отдаленные уголки государства, где и скончался несколько месяцев спустя после своего отстранения от власти. Лхакэ была безутешна, горюя по своему отцу, и даже указ Ань-Цюаня о ее удочерении и сохранении ее титула принцессы не завоевал благосклонность юной красавицы, но вызвал скрытую досаду в его (Чэнчжэня) сердце. Восхищенный ее умом и красотой, он рассчитывал взять ее в жены, а после официального удочерения Лхакэ, которому она столь яростно и безуспешно противилась, это стало невозможным. Теперь она его сестра, младшая сестра. Он является наследным принцем, но что в этом толку, если Лхакэ когда-нибудь станет чьей-то, а не его женой.

После смерти Чунь-Ю, принцесса оставила внешнеполитические дела и сосредоточилась на развитии наук, а также углубилась в буддийскую философию. Она часами закапывалась в книгах, изучала древние тексты, беседовала с монахами и поддерживала бедные слои населения. Все это привело к тому, что несколько месяцев назад сначала тангутский народ, а потом и вся знать провозгласили ее Белой Принцессой. Недавно ей исполнилось шестнадцать лет, она продолжает оставаться Хранительницей Государственной Библиотеки, главой Канцелярии Книгопечати и покровительницей Тангутской Академии Наук.

И именно сейчас, когда северные варвары ведомые своим свирепым вождем вновь вторглись в пределы Си Ся и сосредоточены у Алашаньских Гор, ее помощь в его дипломатической миссии может оказаться неоценимой. Пока тангутские войска заблокировали все пути дальнейшего продвижения монголов, но даже это не остановило отчаянной решимости их лидера пробиться сквозь заслоны и завоевать всю страну. Чингисхан ищет, ищет дальнейшие пути прорыва и рыскает у подножий Алашаня словно дикий голодный зверь в поисках добычи. В данном случае переговоры с набравшими огромную мощь варварами – вероятно правильный выбор правителя Си Ся. И он не подведет своего отца.

Чэнчжэнь принял решение и, отложив в сторону чашку чая, махнул рукой своим слугам. Через некоторое время принц оказался перед высоким каменным зданием Канцелярии Книгопечатания. Не обращая внимания на многочисленные поклоны служащих Канцелярии, принц быстро поднялся на верхний этаж и вошел в покои Распорядителя. В дальнем углу огромной комнаты он увидел стройную фигуру принцессы в светлых шелковых одеяниях.

- Надеюсь, я не помешал твоей работе, Лхакэ? – обратился юноша к девушке.

Принцесса обернулась и, молча, посмотрела на принца.

- Ваше Высочество, не ожидала Вас здесь увидеть, - ровным мелодичным голосом произнесла девушка.

Глава вторая. Переговоры

Алашань, 1208 год

Чингисхан сидел на высоком белом коне в окружении своих верных нукеров и полководцев и немигающим взором смотрел вдаль, туда, где уже виднеется приближающийся отряд тангутских всадников. Простояв у Алашаньских гор всю зиму и придя к выводу о недостаточной готовности монгольской армии брать хорошо укрепленные города, он охотно согласился на переговоры, рассчитывая на огромный откуп. Повелителю Степи было также любопытно взглянуть на знаменитую Белую Принцессу, три года назад убедившую Елюй Ахая отступить назад. По словам киданина, она была очень юна и прекрасна как утренняя заря, но говорила так складно и взвешенно, словно опытный дипломат. Пришло время ему самому оценить, на что она способна.

Вскоре тангутские всадники выстроились перед Ханом. Делегация Си Ся была внушительна. Отборные кони, шелковые одежды и как минимум сотня вооруженных до зубов охранников принца. Чингисхан привел с собой на переговоры гораздо меньшее число людей, но все его воины были расставлены так искусно, что обеспечивали Хану и его приближенным полную безопасность.

В центре тангутской делегации на вороном коне восседал молодой мужчина лет двадцати, закованный в броню из железных лат и доспехов. Это был принц Чэнчжэнь, глава делегации. Но Повелитель Степи обратил большее внимание на его спутницу. Высокая и стройная девушка с персиковой кожей, прекрасными черными глазами и длинными черными волосами, уложенными в сложную прическу, являла собой блистательный образец красоты, от которой было непросто отвести взгляд.  Елюй Ахай был прав, когда говорил о том, что не видел на свете более прекрасной девушки, по крайней мере, теперь его можно было понять. Белая Принцесса обвела глазами всех его полководцев и остановила свой взгляд на нем.

- Приветствую тебя, Чингисхан. Я – Чэнчжэнь, сын Ань-Цюаня, правителя Белого и Высокого Государства Си Ся. Твои войска снова напали на нашу страну, несмотря на договоренности трехлетней давности. Урахай и несколько областей нашей страны разграблены и опустошены. Преступления твои велики, Чингисхан, но наш великий правитель милостив, он предлагает тебе титул Джагамбу, если ты подпишешь обязательство отныне не нарушать границы нашего государства и развернешь своих коней назад в степи, - высокомерно заявил принц.

- У нас уже был один Джагамбу, - нахмурившись, произнес Чингисхан. - И меня отныне устроит лишь один титул. Готов ли Ань-Цюань признать себя моим сыном, заплатить мне выкуп шелком и отдать мне в жены Белую Принцессу?

- Ты забываешься, Хан, - надменно возразил принц. - Государь дарует тебе великий титул, вместо того чтобы свернуть тебе шею на своей земле.

- Пусть тогда он приходит сюда, по другую сторону Алашаня, и мы посмотрим, чья шея окажется крепче, - усмехнулся монгол.

- Чингисхан, - вдруг произнесла Лхакэ, решившись вступить в неудачно начатые принцем переговоры. - В прошлый раз мы заплатили выкуп Елюй Ахаю, чтобы установить мир между нашими государствами. Но принц справедливо заметил, что этого оказалось недостаточно. Сейчас ты требуешь больше, и у нас нет гарантий, что даже если ты получишь выкуп, то не явишься в следующий раз через год или два, чтобы требовать очередную порцию. Поэтому мы и предлагаем тебе заключить с нами письменный договор. Всю зиму ты безуспешно пытался перейти Алашань и бессильно бился у подножий гор. Наверняка ты уже давно понял всю бесплодность твоих попыток, не только перейти горы, но и захватить хотя бы один укрепленный город после них. Ты уже потерял все шансы выиграть войну, а из-за вероломного нападения, ты потерял право на какой-либо выкуп, но ты все еще имеешь право на мир и даже на титул. Письменный мирный договор и официальный и всеми признанный титул позволят тебе сохранить лицо и вернуться домой не проигравшим. По всем разумным оценкам это самое большее, что ты можешь извлечь из создавшейся ситуации. Мы тебе это и предлагаем. Прими наш дар, и перестанем губить жизни наших воинов в бесполезном противостоянии.

Чингисхан спиной почувствовал, как среди его полководцев возникло едва уловимое смятение. Слова девушки ударили не в бровь, а в глаз. Он знал, что затянувшийся поход, в котором его войска успели пограбить несколько районов, но так и не решались напасть на огромную тангутскую армию, перекрывшей им все пути дальнейшего продвижения вызывает у некоторых военачальников недовольство. Несколько успешных вылазок кардинально ситуацию не изменили, а к большой войне с тангутами он еще не готов.

- Великий хан, может стоить призадума…, - обратился к Чингисхану один из его полководцев, но жест Повелителя Степи его оборвал.

- Я пришел сюда не ради этого жалкого титула. Мы – монголы, объединены сейчас великой целью, и я не намерен кланяться никому, даже Алтан-хану! – заявил Чингисхан, дав указание переводчику не переводить эти слова.

- Что же ты решил, Хан? – спросил Чэнчжэнь после короткого обсуждения монгольских лидеров.

- Я - Чингисхан, призванный самим Небом править Народом Войлочных Юрт, и меня не интересует ваш жалкий титул Джагамбу. Если вам больше нечего предложить, то можете убираться. А с тобой, принцесса, мы еще увидимся. Запомни мои слова, - твердо произнес Тэмуджин.

- Они растают как весенний снег, монгол, быстро и скоро, под ногами тангутских воинов, - самоуверенно заявила Лхакэ и развернула своего коня. Следом за ней развернулся и принц, и вскоре вся тангутская делегация ускакала прочь.

Чингисхан смотрел им вслед с каменным лицом, не обращая внимания на возгласы своих полководцев, возмущенных дерзостью Белой Принцессы. Тангутская девчонка бросила ему вызов в лицо. Уже давно никто не осмеливался так смело разговаривать с ним, тем более хатун (девушка). На лице завоевателя появилась легкая усмешка. Он не уйдет отсюда, пока не сломит сопротивление тангутов.