Вступление. Часть I. Глава 1
Жизнь как футбол
Ты играешь мячом собственной судьбы, чтобы партнер принял его с твоей передачи на грудь и переправил в самую девятку.
Тебя сотни раз бьют по ногам, но ты не перестаешь бежать, наслаждаясь процессом.
Порой ты оказываешься, чудится, в полном одиночестве, но всегда с тобой суть игроки твоей команды.
Посвящается: ЛЮБИМОМУ МУЖЧИНЕ. Сердце мое цветет тебе
Часть I. редчувствие ветра
Благоволенье чувствую,
Ты рядом…
И в сердце я его храню…
Тебя прошу
Моим воздушным взглядом…
Ты удивляй…
Я удивительность хочу…
Глава 1
Опочивальня Князя была специально спроектирована его женой Дианой, первой леди преисподней, последовавшей за своим господином даже до ада.
Насыщенного темно-красного оттенка стены укрывались черными палантинами, небрежно свисающими вниз складками шелка. Щедро раскинувшись вдоль, прямые линии переходили в полукруглые ниши, сплошь отделанные зеркалами. Пол из темного мрамора был украшен коротким ворсом дорогого ковра. Расписанными сводами высился потолок, повествующий образы мифических женщин-птиц, русалок и диких полузмей, своими чертами неуловимо напоминающих саму хозяйку преисподней. Дабы Князь, с кем бы он тут ни находился, всегда бессознательно возвращался мыслями к ней. В спальне традиционно царил рассеянный полумрак и ласкающее тепло. Гнетущая тишина нависала, когда Самуил был здесь в одиночестве.
Время приблизилось к ночи. Князь сидел на кровати, согнув ногу в колене, и смотрел на свое отражение в зеркалах. Красный халат оттенял цвет кожи, сегодня чуть бледнее обычного, что, однако ж, даже подчеркивало аристократизм ее обладателя. Прямые волосы были вольно пущены по плечам, черные глаза светились страшноватой и притягательной глубиной. Точеный, почти античный профиль был непреклонен и суров. Погруженный в себя, Самуил думал. Платиновый медальон покоился на его груди, опуская вниз наконечники стрел. Ухоженные руки свободно лежали на покрывале. На безымянном пальце тускло поблескивали виноградные лозы обручального кольца.
Неслышно отворилась дверь. По полу скользнула и тут же замерла тень. Дверь медленно закрылась.
- Здравствуй, любимая, - проговорил Самуил. И уголки его губ немного улыбнулись.
- Здравствуй, мой сладкий, - услышал он в ответ.
Перед ним стояла Диана. Едва прикрытая легкой дымкой пеньюара цвета чайной розы на тоненьких лямочках. Золотые волосы ниспадали на белоснежные плечи, переливающиеся матовым блеском губы играли лукавой улыбкой. Пальчики придерживали невозможно короткую ткань, утопая коготками в ее воздушных узорах. Розовые сабо с камушками успокоились на ковре, обнажая выписанные цветы на атласных ногтях.
- Иди сюда, - наглядевшись, поманил ее Князь.
Диана беззвучно подошла к постели и присела на шелковое покрывало вполоборота к мужу. Самуил притянул ее к себе. Его ладони учтиво легли на ее плечи, поглаживая персиковую кожу.
- Что-то ты сегодня особо задумчивый, - приметив его настроение, мурлыкнула Диана.
- Я просто устал. И соскучился по тебе, - молвил Самуил. – Поэтому решил, что твои прекрасные глаза развеют своим блеском мое тяжкое бремя и помогут мне расслабиться…
- Расслабиться?.. – Диана подняла подведенные брови. – Ясно: значит со мной ты не напрягаешься… - в ее голосе скользнул легкий укор, исчезнувший в шаловливо скрываемой неге.
- С тобой я отдыхаю морально, - пояснил Князь. – Так как ты единственная, кто меня понимает…
- Да, я очень проницательная, если ты успел заметить, - губ Дианы коснулась усмешка.
- За все те годы, что мы вместе, успел, - ответил Самуил.
Он придвинулся ближе к супруге, вдыхая сладковато-навязчивый аромат ее духов. Губы прикоснулись к плечу в нежном поцелуе. Пальцы двинулись ласкать ее руки и хрупкую спину. Княгиня выгнулась и замерла, тая от наслаждения.
- Моя красавица… - прошептал Самуил. – Ты моя отрада в этом погрязшем мире. Если бы ты только знала, насколько я без ума от тебя…
- Я жду не дождусь, когда ты начнешь это показывать именно на мне, - колокольчиком отозвалась Диана.
- Будь уверена, скоро начну, - пообещал Князь. – Кстати, как ты провела день, моя солнечная?.. Я, признаться, забеспокоился, когда ты не пришла на совещание…
- А, этот баран тебе не передал? – синие глаза Дианы вспыхнули удивлением. – У меня было так много работы, что я просто не смогла вырваться.
- Баран передал, - лицо Самуила ухмыльнулось. – Бедненькая моя, ты, наверное, так устала… Все трудишься как маленькая пчелка на благо Царства.
- Все для тебя, мой котик, все для тебя…
- Да, я знаю, кошечка. Спасибо тебе, моя тенистая богиня… - он прильнул к ее шее и пошел поцелуями вниз.
Диана откинула волосы, давая ему простор.
- Ты такой нежный сегодня, даже подозрительно, - засомневалась она.
- Ну почему же подозрительно?.. Разве я тебя не люблю больше всего на свете?.. Настолько слепо, что не вижу, что творится за моей спиной.
- Что-что?.. – Диана взглянула в лицо мужа.
- Ничего хорошего, - улыбнулся он.
Она мгновенно среагировала на нехороший вихрь в знакомой пропасти глаз. Но он был еще быстрее. В следующий миг ее ребра сковала адская боль. Страшным броском Князь швырнул ее на другой край необъятной кровати.
Чудом не стукнувшись головой о резную спинку, Диана попыталась уклониться от вспыхнувшего безумия. Однако Князь уже навис над ней. До хруста вывернув запястья над ее головой, он вжал их в покрывало. Диана вскрикнула.
- А теперь объясни мне, эдакая стерва, какого дьявола ты мутишь через мою голову?! – холодная угроза ножами прошла сквозь ее сознание, леденя все ее тело.
- О чем ты?! – воскликнула Княгиня, силясь совладать с собой и с ним. Но он был мощнее ее воли.
- Ты прекрасно знаешь, дрянь. Какого черта ты ставишь свои подписи на планах вместо меня?!
Секунда на то, чтобы самые ласковые слова переменились на удары низкой и подлой злобы. Диана ощутила, что задыхается от его дыхания.
- Я не понимаю, о чем ты! – она сделала попытку вывернуться.
- Все ты понимаешь, грязная тварь! На подписи ручки чешутся, да?! Власти захотела?! Поиграть во Владыку ада решила?!
- Ты – псих!.. Какие, к черту, подписи?! Я черканула всего пару приказов, пока ты был занят!..
- Да что ты говоришь, любимая!.. Две недели я не вижу у себя на столе ни одной бумаги, а ты тем временем уверяешь, что подписала всего пару штук! Напомни-ка мне, не у нас ли их по полтора десятка в неделю?!.. Твой муж, по-твоему, не научился считать?!
Потеряв терпение от ее отчаянной возни, Князь одернул ее руки. Его тело намертво прижало жену к кровати, подавляя всякое сопротивление. Скованная ужасом и болью, Диана закричала в голос.
- Чего орешь?.. Больно?.. Это еще пока не больно, - заверил Князь.
- Отпусти!.. Отпусти, тебе говорю! – из глаз Дианы брызнули слезы.
- Я отпущу. Я тебя так отпущу, что тебе мало не покажется, - проговорил Самуил. – Или ты забыла, кто тебе дает все в твоей жалкой жизни? Забыла, моя дорогая?..
- Баран ненормальный!.. – прокричала Княгиня. Ее ребра прыгали под железным прессом чужой груди. Пальцы загнулись, пытаясь его оцарапать, но Самуил не обращал внимания на кошачьи уколы.
- Так вспомни же, моя раскрашенная куколка, что твое существование – это моя большая милость, - с уничтожающим спокойствием произнес Князь. – Одно движение моих пальцев, и тебя здесь не будет. Ни в моей спальне, ни на троне, ни даже в твоей комнате. Твои выходки стали меня сильно утомлять. И если я еще терплю метания больной истерички, то посягательства на мой авторитет тебе с рук не сойдут. Может быть, ты решила, что я тупой мальчик, с которым можно крутить твои полоумные интрижки?.. Учти, моя сладенькая киска, роль идиота-мужа не для меня. Я расплющу тебя одним нажатием…
Ладонь Князя накрыла шею жены, сдавливая гланды.
- Прекрасная Дианочка, - покачал головой Князь. – Как, наверное, жаль будет нам обоим увидеть тебя на помойке среди затасканных шлюх и ободранных второсортных. Как ты думаешь, много поклонников насобирает там твое прекрасное тело?..
- Ты не посмеешь… - прохрипела Диана.
- Что ты сказала? Не посмею?.. Уж не думаешь ли ты, что меня остановит моя глубокая к тебе любовь и благодарность за отданные мне века?.. Либо ты надеешься, что ты незаменима, поэтому тебе все можно? Ох, моя дорогая, если бы ты знала, что если я захочу, я заменю любого. Чего бы это ни стоило.
Он сильнее нажал на ее горло. Диана заметалась в панике, Самуил прочувствовал ее судорожные движения.
- Поиграть с дьяволом решила? Что ж, я не против, - продолжал он так же спокойно. – Сыграем в детектор лжи. Я буду задавать вопросы, а за каждое вранье я буду ломать по косточке на твоей нежной шейке. Интересно, сколько времени мы сможем так резвиться?.. А?.. Не слышу тебя?.. Ты согласна?.. Тогда начнем. Вопрос первый: чего ты хотела добиться, игнорируя мое господство?
- Ничего я не хотела!.. – через силу выдавила Диана. И тут же заорала от чудовищной пытки. Кровь хлынула к ее лицу, перекрывая возможность соображать.
- Я же говорил: я не дурак, как бы тебе этого ни хотелось, - покачал головой Самуил. – Так, что ты хотела?.. Заговор устроить?.. Мои привилегии?.. Может быть, нашла себе кого-то на роль нового Князя?..
В последней фразе его спокойствие изрезало обледенелой ненавистью. Помутившимся рассудком Диана осознала, что, если сейчас она его не остановит, он разнесет ее на кусочки.
- Какого еще нового?!.. – сумев набрать воздуха, закричала она. – Я хотела утереть нос тебе!!!
- Утереть нос мне?! У меня что, насморк?! Для какой бездны ты хотела это сделать?! – Самуил рассвирепел. Однако поняв, что еще чуть-чуть и он задушит жену и тогда точно ничего не выяснит, он отпустил ее горло и, схватив за плечи, как следует тряханул. – Чтобы заполучить мою власть?!
- Нет!!! Чтобы ты обратил на меня внимание!
- Ты врешь, гадина! – сквозь зубы процедил Самуил.
- Это правда!!!
- Врешь, стерва! Говори правду!.. Предупреждаю, сегодня я очень злой. И вымещу свое зло на том, кто мне больше для этого подойдет!..
- Не вру я!!! – на пороге безумия заголосила Диана. – Я была взбешена на тебя! Хотела, чтобы ты привалил мириться первым!.. А как мне еще это сделать, кроме как через эту чертову работу, которая оторвет тебя хоть на секунду от твоих чертовых шлюх!..
Ее скороговорку прервал пересохший кашель. Княгиня согнулась, хватая ртом воздух. Ее веки призакрылись, ручьем выпуская слезы, губы задрожали, издавая надрывные сиплые звуки.
Самуил посмотрел на искаженное лицо жены. Сейчас она представляла страшное зрелище, которое, пожалуй, могло понравиться только Варфоломею. Диана больше не боролась, как на казнь предоставляя ему свое тело – терзать и издеваться дальше.
Князь оставил супругу. Он выпрямил спину, присаживаясь на постели. Вихри в его глазах утихли, зрачки напряженно вгляделись в полумрак. Пальцы Дианы нервно подобрали покрывало; утыкаясь в комок ткани, она дала волю рыданиям.
Маленькая морщинка стала свидетельством раздражения. Самуил ненавидел бабские припадки. Однако, по ходу дела, она говорила правду…
Затеяла эту чертовщину, чтобы пробраться в его спальню. Думала, что он совсем придурок и все забудет. Но нет, всего полмесяца ушло на то, чтобы он во всем разобрался.
Самуил гневно покосился на жену, что-то пробормотав себе под нос про слезы и сопли. Да, она по-прежнему слепо его обожала.
Тупая дура.
- Перестань реветь, - велел он.
Но Диана и не думала останавливаться, сжимая шелковую материю, она утирала ей слезы и жалко всхлипывала. Она была полностью раздавлена.
- Прекрати, я сказал.
- Ты меня ненавидишь, - послышался прерывистый стон.
- Хватит выдумывать, - отмахнулся он, сдвигая брови.
- Ты любую из своих шалав любишь больше, чем меня… - вымолвила Диана. – Лучше сдохнуть на помойке, чем так жить …
Глаза Самуила прищурились. Он подался к ней.
- Ну, уж ты не фантазируй, - его рука пробралась в спутавшиеся волосы. – Не надо притягивать за уши.
- Какие, в бездну, уши?! – Диана в бессильной злобе откинула кусок покрывала. – Ты больше двух недель не вспоминал про меня!.. И не вспомнил бы, если бы не эти дрянные приказы с отчетами!.. Околела бы я без энергии, ты бы даже на похороны мои не пришел!.. Все бы сидел со своими генералами и девками!.. Что ты ждешь, давай выкинь меня к второсортным!.. Может быть, мне там будет легче!..
Она вылила перед ним все, что накипело. Все, что болело все эти дни и теперь бесконечным потоком боли и желчи хлынуло наружу.
- Диаша, ну что ты несешь?.. – поглядел на нее Самуил. Его голос внезапно смягчился. – Я просто был занят и к тому же немного разозлился и хотел тебя проучить. Я каждый день вспоминал про тебя, думал, как там твои планы продвигаются, и удивлялся, насколько же ты талантлива. А когда мне Алан приносил твои творения, я через них узнавал, какие у тебя сегодня духи. Все гадал, когда мы снова помиримся…
- Ну конечно! – воскликнула Диана, всем сердцем желая верить, что это правда.
- Конечно, - уверенно подтвердил Самуил. – Когда ты наконец поймешь, что все эти «шалавы и куклы», как ты их называешь, всего лишь атрибуты моего положения. Я люблю только тебя одну. Ты моя жена. Остальные для меня значат меньше чем ноль. Выпрыгни они завтра голышом на равнины, мне будет наплевать. А ты мне никогда не будешь безразлична. Поэтому я так не хочу, чтобы ты делала глупости… и расстраивала меня этим.
Князь обнял бедра Дианы, его губы приникли к ее щеке пылко и искренне, заканчивая неутешные стенания.
- Я ведь желаю тебе только добра, - проговорил он, совсем близко глядя в ее покрасневшие глаза. – А для этого ты должна меня слушаться. Угу, моя девочка?..
- Да… - тихо ответила Диана. Сознавая, что он больше не злится, она смиренно потянулась к нему. Самуил беспрепятственно перевернул ее на спину. Диана закрыла глаза, позволяя себя ласкать.
- Вот видишь, ты же сама все понимаешь, когда захочешь… - продолжал он негромко. – Ты у меня умница: ты знаешь, что я тот, кто тебе нужен. И ты нужна мне. Именно с тобой мы будем царствовать в этом мире. Так, Диаша?..
- Так… - ее губы вслепую нашли его губы, и они слились в страстном поцелуе.
Князь ощущал, как тело Дианы вспыхивает под его пальцами. Поддаваясь его прикосновениям, она дрожала от нетерпения. Но он оттягивал момент.
- Красавица моя… несравненная… - зашептал Самуил, осыпая ее поцелуями. – Богиня… Моя царица… Моя… и больше ничья…
Его пальцы ловко стащили лямочки с ее плеч. Пеньюар скользнул вниз, оголяя тело. Диана горела костром. Она снова была полностью в его власти. Впрочем, как всегда.
- Скажи мне, кто твой Князь?.. – промурчал он ей на ухо.
- Ты… - простонала она.
- И кто любит тебя сильнее всех?..
- Ты!..
Диана вскрикнула, распаляясь страстным засосом у основания шеи. Она обхватила его плечи, быстро снимая халат.
- Я сделаю тебя счастливой! – отработанным движением Самуил окончательно избавил Диану от одежды. Ногти Княгини на полсантиметра вонзились в его спину.
- Я хочу тебя!.. – выпалила Диана. Она откинулась назад, часто вдыхая раздувающимися ноздрями.
И в этот решающий момент раздался грохот распахнувшейся как на приеме двери. В спальню без стука ввалилось сразу трое генералов преисподней.
От неожиданности Князь рванул от жены так резко, что чуть не полетел с кровати на пол. Оказавшаяся в одних прозрачных стрингах, Диана схватила покрывало и натянула его на себя, сумасшедше глядя на генералов.
- Вы что, рехнулись?! – только и сумел выговорить Самуил. На большее его в тот момент не хватило, зато глаза препарировали генералов заживо.
- Князь, чрезвычайная ситуация в аду! – огласил Варфоломей.
- Какая еще ситуация?! – проревел Самуил. – На дыбу захотели?!..
Он сел, надевая халат обратно на плечи.
- На главной площади всеобщее народное волнение, - проговорил Варфоломей, ничуть не смутившись яростного взгляда угольных глаз. – Раскаявшийся ангел творит…
- Какой еще, в геену, ангел?! – перебил его Князь.
- Искуситель шестой армии отряда страха перед будущим Сергей. Тот самый, которого ты избил на площади несколько месяцев назад, - сообщил Алан, стараясь припомнить дату. – Он получил отпущение грехов и жаждет мести.
- Отпущение грехов, говоришь?.. А может, вы просто пришли пялиться на мою раздетую жену? – глаза Князя рассекли темноту и врезались в зрачки второго генерала. Алан, не в силах выдержать этого взгляда, отшатнулся назад, за что тут же проклял сам себя. – Я могу вам это устроить…
Рука Самуила решительно взяла на покрывало, в которое куталась Диана.
- Баран, что ли, совсем?!.. – взвизгнула она, отбирая у него шелковую ткань и заворачиваясь еще сильнее.
- Князь, Алан говорит правду, - вмешался Варфоломей, немыслимо поддержав второго генерала. – Ангел установил прямой контакт с небом. Мы бессильны его взять. Если не принять меры немедленно, то это может перерасти в революцию.
- Именно, - поспешно кивнул Булат. – Если ты не вмешаешься, нам всем туго придется…
Самуил внимательно оглядел генералов. Его взор остановился на Алане.
- Бул прав, Князь. Положение очень серьезно, - молвил генерал гордыни, готовый провалиться, но не смутиться второй раз.
- Почему этот ангел не пошел на воплощение?.. Что ему надо? – успокоившись, спросил Денница.
- Мы не знаем, - ответил Варфоломей. – Мы лишь смогли выстроить оцепление и пока сдерживаем толпу. Судя по всему, он хочет встречи с тобой.
- Ничего-то вы не знаете, - зло проворчал Самуил. – Хочет встречи? Он ее получит. Все свободны, - Князь спрыгнул с кровати. – И не смейте больше врываться ко мне толпой!..
Генералы строем вышли из опочивальни. Видимо, риски подобного поступка на троих распределялись в меньшей пропорции.
- Я так и знала, что твои игры с ангелами плохо закончатся! – воскликнула Диана.
- Закрой ротик и одевайся, - огрызнулся на нее Самуил. - Чтоб их разодрало всех вместе с кожаными штанами…
Через несколько секунд Диана стояла рядом с мужем, облаченная в свое любимое длинное черное платье с блестками. На шее тяжелым ошейником висело бриллиантовое ожерелье. Кровоподтеки на коже рассосались сами собой.
На ходу застегивая пояс, Самуил ногой подкинул валявшийся на полу пеньюар, и тот растворился в воздухе.
- И что мы будем с ним делать? – полюбопытствовала Княгиня, возвращая себе деловой вид.
- Попытаемся раскаять обратно! – кинул Самуил, морщась. Он уже был полностью одет в боевое. – Пойдем, - он указал на дверь и быстрыми шагами двинулся из спальни. Диана последовала за ним.
На минуту Князь задержался в гостиной. Он подошел к стене и снял с креплений поблескивающий меч Владыки ада…
Сергей обосновался на главной площади, прижимая к себе Виолетту. Его глаза были опущены в пол, губы медленно шевелились. Из-под далеких верхов пещеры, невидимых в бесконечном мраке, на его голову спускался белесый свет, непривычно освещая веками привыкший к темноте воздух.
На расстоянии считанных метров от пары, едва обуздываемая двойным оцеплением элитных войск, со всех сторон рокотала толпа неистовствующих демонов. На Сергея градом сыпались самые страшные проклятия, во внезапном приступе ярости каждый норовил протиснуться ближе и разорвать его на части. Но как только свет касался потерявшей рассудок публики, ненависть переходила в ужас и панику, и демоны так же, как рвались к Сергею, ломились назад.
Все попытки скрутить изменников терпели крах. Непокоренные страхом, элитники первых армий были вынуждены отступить перед защитой света.
Князь и Диана приблизились к тронной скале и со скрытого входа проскользнули в задрапированную занавесом нишу.
- Появимся, показывая, что нам на него чихать, - сказал Самуил жене. Она молча кивнула. Князь неожиданно обнял ее и ласково привлек к себе. – Ты на меня не обижаешься, девочка?
- Я не обижаюсь по пустякам, - подняла подбородок Княгиня.
- Вот и молодец, - Самуил улыбнулся и провел пальцами по ее щеке. – Пойдем.
Появление Князя с супругой усугубило эмоции на площади. Демоны превратились в закипающую смолу.
Князь обошел трон и, ни на кого не глядя, опустился на свое место. Рядом с ним, закидывая ногу на ногу, устроилась Диана. Самуил призывно отвел в сторону руку, Диана накрыла белоснежным запястьем его ладонь.
Похоже, выражение «муж и жена – одна сатана» приобретало новый смысл.
- Убей!.. Мерзавца!
- Убей!.. – различил Князь в наслоении голосов.
Взгляд падшего архангела скользнул по подножью тронной скалы. Там уже расположились подоспевшие генералы. Они были в полном составе и в полной боевой готовности. Зрачки Самуила просканировали площадь и остановились в эпицентре событий, на Сергее и Виолетте. Ладонь властно поднялась вверх, делая знак молчать.
- Тихо всем, - голос Владыки ада до мозга костей проник в тела бесов. - Требую немедленно прекратить горячку, в противном случае виновные будут подвергнуты жестоким пыткам. Так пойдет, - он послушал, как площадь наполняется гробовой тишиной. – Я нахожусь здесь, чтобы выяснить, кто посмел нарушить спокойствие Царства и оторвать меня и мою светлейшую супругу от важных занятий, - пальцы Самуила погладили лежащую на них руку Княгини. – И об этом я спрашиваю демона, который стоит посреди вас. Сергей!
Слова Князя коротким эхом пролетели под сводами преисподней. Сергей поднял глаза.
- А, Сэм, это снова ты? Я даже не успел соскучиться, - проговорил бывший ангел, прищуриваясь. Его губы тронула способная довести до бешенства улыбка безнаказанного школьника.
- Искуситель отряда Варлаама армии Казимира, - молвил Самуил. – Ты вновь осмеливаешься дерзить своему Князю? Забыл, чем это закончилось для тебя в прошлый раз?..
Взгляд голубых глаз блеснул в полумраке.
- Своей волей я сделался твоим демоном, Самуил. Волей Бога я вышел из-под твоей власти. Теперь ты мне больше не Князь. Кстати, это твое, - Сергей вытянул руку, в которой было два куска материи. Он разжал ладонь, и оттуда выпали браслеты, помеченные тремя шестерками. – Я бы, конечно, забрал как сувениры, так ведь в раю никто не купит.
На площади не успел подняться вопросительный гул. Его оборвал голос Князя.
- Ты не в раю, - напомнил Самуил. – Ты еще даже не на Земле.
- Это временно, - пообещал Сергей.
- Временно? Вообще говоря, это очень странно, - Князь подался вперед, пересаживаясь поудобнее. – Обычно раскаявшиеся ангелы сразу же уходят на человеческое воплощение, а ты почему-то все еще здесь. Может, ты лжешь нам, Сережа, и это всего лишь фокус, которого бац! и нету? – Князь щелкнул пальцами.
- Почему сразу нету? – сдвинул брови Сергей. – Есть. Просто я не закончил одно дело.
- Это какое? – поинтересовался Самуил.
- Со мной моя жена, и я не уйду, пока она не получит прощение.
- Ах, вот она в чем загвоздка-то, - понял Князь. – И что же нам теперь всем делать?
- Ждать. Прощение – это дар, и он не всегда дается сразу, даже достойным.
- Так вот, значит… Ясненько, - задумчиво произнес Князь. Его карие глаза хранили достоинство. – Виолетта, твоя маленькая подружка, которую ты так слезно у меня выпрашивал, теперь твоя супруга. Несомненно, бывшая второсортная – достойная кандидатура на прощение, на другой ты бы просто не женился. А если она все-таки его не получит?.. Ты не боишься, что не доживешь до этого светлого момента?..
- Нет, не боюсь, - коротко ответил Сергей.
- Зря, - так же коротко отозвался Князь. – Парни, - позвал он.
Повинуясь голосу Владыки, от скалы отделилось шесть фигур с мечами на поясе. Моментально ряды элитных воинов повели перестроение, оттесняя толпу и тем самым создавая проход до самого трона.
- Варф, Алан, покажите ангелку, в какие игры мы здесь играем! – приказал Князь.
Генералы двинулись через живой коридор, вынимая из-за поясов столь знакомые Сергею кнуты карателей. Ноги боевыми сапогами избили камни. Начальники адских армий разделились, беря Сергея в полукруг.
Виолетта что было мочи вжалась в мужа, до боли зажмуривая глаза. Она почувствовала, как рука Сергея слегка погладила ее лопатки. «Не бойся», - достиг ее трудноразличимый шепот.
- Посмотрим, какова сила твоего прощения! – крикнул Самуил. И в следующий миг, провожаемый кличем Варфоломея, в Сергея полетел первый удар.
В полуметре от ангела кнут стукнулся о светлый воздух, как о твердое, и отрикошетил обратно в генерала. Варфоломей отпрянул, скрывая ладонью окровавленную щеку. С промежутком в секунды еще три хлыста хлопнули об атмосферу и отскочили в своих хозяев.
- Господи, если на то воля Твоя, пусть зло их обратится против них, - проронил Сергей, поднимая взор вверх.
- Бейте!!! – заорал Князь, шарахнув кулаком по подлокотнику трона.
Четверной залп готов был расстрелять Сергея, но был прерван незримой стеной.
Лицо Алана исказилось от жгучей боли в рассеченном плече. Он скосил глаза: рядом держались за скулы и покалеченные руки другие генералы.
- Отступите от меня демоны, - Сергей сделал шаг вперед.
Не сговариваясь, начальники шести адских армий отодвинулись от коснувшегося их света. Их лица неестественно озарились, делаясь похожими на трупы.
- Трусы! – в бешенстве заорал Самуил. – Жалкие трусы!.. – он хотел подняться с трона, но, едва не переломавшись о кольчугу, ногти жены сдержали его на месте. – Всем молчать! – велел Князь. – Иначе, клянусь бездной, я всех отправлю к второсортным!..
И снова народ притих, напуганный звериным выражением его лица.
- Какой силой ты это творишь?.. – понизил голос Князь. – Кто дал тебе, простому ангелу, мощь противостоять лучшим демонам ада?
- В общем-то, это не я творю. Это Бог. Хочешь, и тебя с ним познакомлю? – Сергей подавил улыбку. Он почувствовал, как Виолетта нервно хихикнула в его руках.
Самуил не ответил.
- Дело принимает неприятный оборот, - вполголоса проговорил он, поворачиваясь к супруге. – У него и вправду прямое общение с небом и пока достаточно сил, чтобы потрепать нам нервы. Он унизил наших остолопов перед всеми, а они ничего не смогли ему сделать. Это дискредитация!..
- Спокойно, дорогой, - Диана сохранила полную беспристрастность. – Попробуем взять его хитростью.
- Но как?
- Очень просто. Спровоцируй его. Пусть оскорбит тебя как следует. Тогда он сразу потеряет помощь Всевышнего и будет снова наш, - ее ноготь скользнул по руке мужа.
- Ты гений, киска, - губы Самуила тронула кривая усмешка. Он перевел глаза на Сергея. – Ладно, Сереженька, я признаю: ты добился большего, чем я ожидал. Твои заслуги реальны, и никакие это не фокусы. Я уверен, что твоя крошка-жена тоже скоро получит прощение с таким мужем, как ты. А пока вы вдвоем все-таки здесь, не мог бы ты ответить мне на пару вопросов?..
- Хоть на десять, - с готовностью кивнул Сергей.
- На десять? Отлично, - Князь улыбнулся. – Скажи мне, дорогой мой отступник, как тебе живется у нас в аду?
- Мне? Да ничего, - пожал плечами Сергей. – Не курорт, конечно, но жить можно. Видно, что хозяин экономит на свете и отоплении, но что ж поделаешь: дефицит, есть дефицит…
Сергей уловил оживление среди демонов. По собранию пошло приглушенное обсуждение.
- Хм, я вижу, ты обо мне не слишком высокого мнения, - заметил Самуил.
- Ну почему же? Начальник как начальник. Не ангел, разумеется, но архангел ведь. Хоть и падший.
- А мои генералы, небось, не очень вежливы?..
- Чересчур старательны. Ты их пошли на санаторно-курортное лечение за счет бюджета. Если не хватит денег, заложи обручальное кольцо в ломбард, - посоветовал Сергей.
- Не волнуйся, у меня ресурсов хватит, - небрежно кинул Князь. – Я-то не один из тупых ангелов с обломанными крыльями.
- Ты говоришь, - ответил Сергей.
- Копирует Библию, - бросила Диана.
- Что ему еще остается, - мрачно хмыкнул Князь. – Ладно, попробуем что-то более сильное, - пробормотал он. – А что ты, Сергей, ответишь на то, что твоя девочка была очень недурна в моей постели? – Князь подпер подбородок рукой и блестящими глазами взглянул на пару.
Виолетта сникла. Взглянув на нее, Сергей увидел, что она стиснула зубы, готовая разрыдаться от такого напоминания.
- Хам какой, совсем манерам не учили, - проворчал он, решительно морща лоб. Надо было срочно разрядить ситуацию, хоть как-нибудь. – Что я скажу? – переспросил он. – Ничего не скажу. Вернее скажу, что мне очень жаль. Что ваши впечатления друг о друге не совпали.
Некоторое время на площади висело врубающееся мозговое молчание. Разум же Сергея тоже пытался осознать, что он сейчас ляпнул.
- Чего-чего?.. – поднял бровь Князь.
- Того-того. Плохо, говорю, совсем, - отозвался Сергей громко. – Но ты не переживай: если не запускать, то все можно вылечить.
Краем глаза он узрел, как зашептались гурьбой приспевшие к скале тринадцать любовниц Князя. Генералы переглянулись между собой. Вокруг послышался писк женских голосов.
- Что ты сказал? – не поверил своим ушам Самуил.
- Уж что сказал, то и сказал. Я ж говорил, что у тебя со слухом явные пробелы. Но это ерунда по сравнению… Хотя я, признаться, не понимаю, как с такой очаровательной женой, у тебя могут быть такие трудности.
Его глаза невольно направились на Диану. Взгляд Княгини скрестился с зрачками Сергея, даря ему бриллиантовую вспышку. Диана прикрыла пальцами злорадную насмешку. Наконец-то и ее баран поймет, что такое быть униженным!..
Площадь ожила, словно политый кипятком муравейник. Любовницы Князя уже в открытую сплетничали. Только генералы сохраняли неприступность. «Видимо, из мужской солидарности», - решил Сергей.
- Да, похоже, дело серьезное, - продолжил он рассуждения. – Да ты не расстраивайся: не ты первый, не ты последний. Лучше сходи к хорошему врачу, например к Ральфу, а то если запустить, знаешь, как быва…
- Молчать, мразь! – гаркнул Князь.
Будто очнувшись от оцепенения, Самуил, с перекошенной от злости рожей, вскочил с трона, хватаясь за рукоять меча. Но фонтан Сергея было тяжело заткнуть.
- …запустишь и хана: не поднять бойца на поле брани, - проговорил бывший ангел. – Тогда придется другие выходы из положения искать. Ну, ты сам знаешь, какие они есть. Только ох не завидую я тебе тогда!..
Сергей открыл рот, желая что-то добавить, но не смог. Полная площадь демонов грохнула раскатом хохота. Любовницы Князя покатились от звонкого смеха. Ираклий прыснул в кулак. Следом за ним конским гоготом заржала половина генералов. Даже губы Алана тронула ненавидящая саркастичная насмешка. Только Варфоломей остался злобно равнодушным.
Сергей и сам рассмеялся от всей души. Виолетта тихо дергалась у его груди не то от смеха, не то от перенапряжения.
На какой-то момент показалось, что струящийся светлый поток исчезнет от таких речей. Однако Бог и не думал лишать Сергея своего покровительства.
Дьявольским усилием воли Диана смогла себя сдержать, понимая, что этого веселья Самуил ей не забудет никогда.
- Я убью его! – осатанев, Князь бросился к спуску со скалы.
Диана пружинисто спрыгнула с трона и захватила его всеми своими когтями.
- Стой, - прошипела она ему на ухо. – Если у тебя не получится, они этого не простят.
Ее лицо мгновенно стало сумрачно серьезным. Самуил горячечно взглянул в ее глаза и осознал, что Княгиня права. Но гнев был слишком силен.
- Позволь мне разобраться, - поспешила произнести Диана, пока муж не отпихнул ее в сторону. – Что не под силу мужчине, легко для женщины.
Не дожидаясь ответа, Диана отстранила Самуила и уверенно пошла к краю тронного постамента. Воспользовавшись одной из двух удобных лесенок по бокам, она быстро спустилась, ступая на камни главной площади.
Князь остался стоять на месте, молча глядя ей в спину. Передвигаясь, как топ-модель по подиуму, Диана отчетливо прошла между рядов оцепления и, приблизившись к черте безопасного расстояния, остановилась перед окружающим Сергея светлым ореолом.
- Сережа, - позвала она. И из голоса ее ушла вся власть и дерзость.
Сергей поднял подбородок.
- Знаешь, а ты оказался прав, - помедлив, молвила Диана. – Твой Бог действительно заслуживает поклонения, если Он может совершать такие вещи. Я скажу откровенно, что изумлена и даже смущена тем, что… было сегодня. За многие годы своего царствования я повидала многое, но такое… вижу в первый раз.
Ресницы взметнулись вверх, голос прозвучал, словно на вздохе. Сергей заметил, что глаза Княгини мелькнули задумчивостью и ноткой скрываемой грусти.
Самуил неслышно хмыкнул со скалы. Лица жены, так как она стояла к нему спиной, он не видел, но ее голосу он почти поверил: столь женственно-доверчиво прозвучал он сейчас. Ведьма Диана!.. За это она ему и нравилась, эта хамелеонистая змея.
Сергей внимательно заглянул в зрачки Княгини. Диана не дрогнула.
- Быть может, ты и мне дашь это ощутить?.. – произнесла Диана. – Ведь я, женщина, живущая в этом мире, так хочу верить, что все еще есть кто-то, кто может перечеркнуть дикие правила…
Белая рука, усыпанная бриллиантовыми кольцами, медленно протянулась к Сергею. Удивительно, но ее ногти вдруг стали короче, а маникюр переделался на аккуратный и милый французский.
Самуил выжидающе опустил голову. Он уже догадался, что задумала его жена. Ему было лучше других известно, что под этой нежной кожей скрывается громадная половина женской власти Земли и преисподней, единственной, которой непосредственно не владел он сам. И сейчас Диана нанесет убойный удар. Если Сергей прикоснется хотя бы к кончикам ее ногтей, он не сможет устоять и обезумеет, как дикое животное кидаясь ей в ноги. Ни один мужчина не мог противиться этой страсти. Самуил много раз испытывал на себе, что это такое. И несмотря на утверждение, что у него иммунитет, никакая серьезная атака не проходила бесследно даже для самого Князя.
- Ну что же ты? Я жду, - поторопила Диана. – Ты видишь, я беззащитна… Возьми мою руку. Возможно, ты спасешь еще одну душу…
Ад замер. Виолетта взглянула в лицо мужа. Ужели?.. Но она чувствовала, что бессильна перед Княгиней.
Сергей, казалось, перестал дышать. Его правая рука отпустила талию Вики и подалась к Диане.
- Отойди от меня, порождение лицемерия, - промолвил он, выставляя вперед ладонь. – Именем Святой Девы перестань терзать божественный дар.
Все глаза на главной площади встретились на Диане. Белая как молоко, она внезапно побледнела до неживого состояния. Тело, как прожектором, вдруг осветилось лучом, и Диана в один момент почудилась давно умершей мумией.
Ее запястье упало. Грудь Княгини с надрывом подпрыгнула. Резко, чудом не споткнувшись, Диана развернулась на своих каблуках и засеменила к скале. Она не заметила ни пораженных генеральских взглядов, ни глаз Алана, готового прийти к ней на помощь. В мертвом безмолвии железом отозвался стук шпилек о ступеньки.
- Дорогая… - проговорил Князь, ошеломленно оглядывая поднявшуюся к нему супругу.
- Убери его отсюда немедленно, - услышал он потусторонний голос Княгини.
- Но Диаша…
- Я сказала: немедленно выкинь его вон!!! – завизжала она.
Демоны открыли рты, пригибая зазвеневшие перепонками головы. Таких децибел они не припоминали ижно за Дианой. Княгиню чуть не разорвало от собственного крика. У Самуила заложило уши так, что он засомневался, не оглох ли совсем.
- Да не смотри ты на меня так!!! – заорала Диана на шокированного мужа.
Резво она сорвала со своей шеи бриллиантовое ожерелье, его подарок, и швырнула в Князя. Самуил еле успел заслониться от драгоценного дождя руками.
- Диана, стой! – крикнул он, видя, что она ринулась к шторам.
- Слышать не желаю!.. – донесся до него ее голос.
Самуил бешено посмотрел вослед жене, а затем огрел разъяренным взглядом Сергея.
- Ну и что ты себе позволяешь?! – выпалил Князь.
- Я не позволил бы себе, если бы она сама меня не вынудила, - ответил бывший ангел. – А ты что глядишь на нее, как на ненормальную?.. Это же ты сделал ее такой!.. Потому что тебе выгодно иметь вокруг себя рабов!..
- Не смей указывать мне, как править моими демонами!.. – глаза Князя ухнули темнотой. – Только я даю им полноценную жизнь!..
- Твоя полноценность – смерть, - проговорил Сергей. – И пусть свидетельством им будет свет, рассеявший твой обман.
Мгновенно поток над Сергеем увеличился в несколько раз, накрывая элитных воинов и ближних искусителей, которые тут же сделались бледно-серыми. В ужасе толпу повело назад. Воины не выдержали, закрываясь локтями и пригибая колени.
- Это мои владения! И я не позволю! – прокричал Князь.
- Твои владения падут силой Того, Кто создал и тебя, и меня.
Адские камни сотряслись. Струя света прорвалась небывалой мощью, омывая камни водопадом. Пол пошатнулся, своды задрожали, входя в резонанс.
Грудную клетку разорвал чей-то вопль. Первые ряды демонов, а за ними, как по команде, все остальные начали валиться на колени. Сразу пятеро духов в разных концах площади раскаялись и, моментально получив прощение, растворили тела до тончайших силуэтов, поднимаясь вверх на воплощение.
Узкие голубые глаза устремились на Князя. Самуил переменился в лице. На лбу у него выступили капельки холодного пота. И невозможно было прочитать, есть ли ужас в этой черной бездне груди, всеми нервами ощутившей мощнейшую пощечину Царству.
Сергей смотрел на Князя прямо и потеряв всякий страх. Смотрел и не знал, что Самуил наблюдает сейчас в его зрачках. А Самуил видел в них белоснежные невещественные искры. Искры архангельской вспышки Михаила.
- Безумец… - шевельнулись губы Князя. – Зачем он… отдает свою власть…
Опустилось на долю миллиметра окаменевшее сердце дьявола. На площади поднялось смятение. Бесы не знали, куда деваться. Одни, давя друг друга, бросились наутек, другие, как заколдованные, остались стоять на коленях.
Но был на площади еще один демон, который стоял в полный рост и не отводил глаз от происходящего. Этим демоном была Жаша.
Она была вместе с Варфоломеем, когда ему в срочном порядке доложили о том, что ад под угрозой переворота. Как только генерал покинул спальню, Жаша сорвалась на главную площадь. И теперь любовница первого военачальника, утаившись за выступом тронной скалы, пораженно смотрела на Сергея. Только она знала правду. И не верила, что ее план мог возыметь подобный результат. Отравленный собственным несчастьем, нелюбимый собственным обманом, теперь Сергей находился в метрах от нее, мужественный и несокрушимый. Он добился своего, а она нет. И в эту минуту Жанна была вынуждена признать, что даже она недооценила этого мужчину.
Однако волна экстаза длилась недолго. Вскоре русло света сузилось, вернувшись к прежним размерам, а искры в глазах Сергея погасли. Он изменил идеальной осанке, касаясь губами волос затихшей Виолетты.
- Ко мне, - кинул Князь генералам, которые как-то очень незаметно успели пробраться ближе к трону. Поднявшись по лестницам, они предстали перед своим Владыкой. – Распустить толпу быстро. Гоните его на равнины и никого близко не подпускайте, даже второсортных, - распорядился он.
Диана ворвалась в спальню мужа, с нечеловеческим грохотом захлопнув дверь. Так, что та, отскочив от косяка, благополучно приоткрылась.
- Ненавижу!!! – прокричала она в потолок. – Ненавижу!!!
Недолго размышляя, первая леди подлетела к кровати и, схватив одну из шелковых подушек, стала рвать ее на куски.
- Диана, что с тобой, в конце концов?! – когда Князь быстрым шагом вошел к себе, на полу валялись две изодранные наволочки, третью Диана приканчивала в своих руках. Он был без меча и кольчуги, рубашка от жара расстегнута на две пуговицы.
- Ненавижу всех!!! Не хочу никого видеть! – воскликнула Диана, впиваясь в наперник.
Самуил не стал допытываться, почему если она никого не хочет видеть, то не пошла к себе, а прискакала к нему.
- Тихо, успокойся, Ди. Все хорошо, - проговорил он холодно.
- Хорошо, да?! – Диана сверкнула глазами. – Я тебе сейчас покажу, как все хорошо!
В Князя полетела подушка.
- Я сейчас продемонстрирую это! – она схватила покрывало и разодрала его на два новых. Не успокоившись на том, Диана порывисто принялась за матрас.
- С ума сошла, что ли?! – Самуил разозлился и обрушился на жену, хватая ее в охапку.
Диана вывернулась как ящерица и, сбросив с себя туфлю, залепила ей в ближнюю зеркальную нишу. Критическая точка была угадана точно, и на пол посыпались крупные осколки.
- Взбесилась совсем?! - поймав голые плечи, Князь встряхнул Диану как грушу.
- Взбесилась?! – она обратила на него исходящие бурей глаза. – Нет, это я еще ангел!.. Ты не видел меня в настоящем бешенстве!!!
Глава 2
Легкое приземление Михаила не потревожило райскую поляну. На его губы легла улыбка.
Недалеко от входа в архангельский уголок стоял белокурый юноша с голубыми глазами, одетый в голубые джинсы и грязно-серую футболку и, морща нос и высовывая язык, корчил рожи.
- Зарядка для мышц лица? – поинтересовался Михаил, подходя к ангелу.
- Это не я, это она, - сказал тот, приметив присутствие архистратига. Прищурив глаза, он указал пальцем на отдаленное дерево, на котором, повиснув на одной руке, кривлялась в его сторону оранжевая обезьяна.
- Это орангутангиха Габри. У нее проснулся материнский инстинкт, и она стала немного странной, - объяснил Михаил. – Вот ищет, кого усыновить. Ты ей понравился, по-моему.
- Жаль я не орангутанг, - поджал тонкие губы ангел. На него нахлынули воспоминания. Все так же щурясь, он поглядел на Михаила. – Ты чего в боевом? Проблемы?..
- Да, так оно и есть, - ответил Михаил. – Твой любимый из девяти архангелов опять шалит.
- Понятно, - ангел тронул кончик носа. – Опять бабы одолели.
- Сергей! – погрозил пальцем Михаил.
- Прости. Мне его правда жаль. Представляешь, если бы спрос на тебя настолько превысил предложение? - он увидел, как Михаил поморщился. – Ну, извини-извини, опять неудачное сравнение.
- Сразу видно бывшего преподавателя экономики, - покачал головой Михаил. – Ты знаешь, мне не нужно такой популярности, как у моего брата.
- Знаю. Лучше иметь золотое сердце и стальной меч, - проговорил Сергей. – И сотни влюбленных в тебя ангелов.
- Не искушай меня, - взглянул на него Михаил. – У нас есть о чем поговорить и без Самуила.
- Да, ты прав, - кивнул Сергей. – Но ты не волнуйся, по моему профилю заставить тебя бояться, а не гордиться.
- Надеюсь, это в прошлом.
- Я тоже.
В прошлом. В не таком уж и далеком прошлом для ангела, прожившего три тысячи лет. Но каким нереальным казалось все это теперь на небе!..
- Тогда давай перейдем к делу. Хорошо, что ты пришел сам. Я давно хотел с тобой поговорить.
- Да, я ж и говорю, что понял это… Почему-то, - Сергей коротко и неуместно усмехнулся. – Я надеюсь, что ты меня выслушаешь до конца.
- Я весь внимание.
- Ты прекрасно знаешь, чем я занимаюсь, будучи ангелом-хранителем первый после отпадения, испытательный можно сказать, раз. Мои планы начертаны в архангельском доступе Информационной базы, и я их не скрываю. На самом деле, я пришел просить твоего благословения.
- Минуточку, благословения на что?.. На эти планы? – темные брови Михаила поднялись.
- Именно.
- Так… - молвил архангел. Он отвел темно-ореховые глаза. – Сереж, а ты хотя бы понимаешь, что за модели ты строишь?..
- Прекрасно понимаю.
- И ты хочешь, чтобы я тебя благословил провести в жизнь схемы искушений демонами, созданные тобой для твоей же собственной подопечной?..
- Ну да, - Сергею хотелось добавить: а что такого, но он передумал. – Михаил, я знаю, это звучит пугающе…
- Не то слово.
- …но ты постарайся меня понять. Или хотя бы услышать, - Сергей вдохнул, собираясь с мыслями. – Ты знаешь, у меня аховая ситуация. Если бы я не знал, что случайностей в мире не бывает, то сказал бы, что я роковой везунчик. Сам посуди, я как магнит, по-моему, работаю…
- Согласен, - ответил Михаил.
- Я ясно осознаю, что все, что я собираюсь делать, выглядит если не как измена, то как маразм свихнувшегося фанатика. Однако я утверждаю: я в здравом уме. Для моей подопечной настало время страшных испытаний, которые хоть и не всю ее жизнь сейчас решат, но половину точно… Или… скорее, все же всю… - Сергей мучительно помолчал, щуря и без того маленькие глаза. – Понимаешь, Михаил, я знал, что это будет так. Я когда познакомился с ней в переходной зоне, она жутко похожа на меня оказалась. Так, что будто я в зеркале себя увидел в женском обличии. Я прошел ад, прошел Землю, я осведомлен обо всем, что чувствует ее душа. Ты когда-нибудь танцевал в костре, где плавятся ножи, голыми ногами, при этом улыбаясь через силу?.. Впрочем, это необязательно, - возразил себе Сергей. – Ты видишь отсюда, что происходит. Душа ходит по краю бездны. Душа дикая сходит с ума от глумления и смотрит что бы еще попрать, что еще не попрано… Хочу я этого или нет, мне это знакомо. И я знаю, что жажда, томящаяся внутри этого костра, хочет совсем иного. И желание это сильно и истинно.
- И?.. – спросил Михаил.
- Сейчас ее ведут другие силы. Ведут в том русле, в каком желают они. Они могут победить, потому что слаб человек. И неизбежны искушения колеблющейся, тонкой, как шелк, ранимой, как нерв, души. Неровной, как ржавчина, что ли… Или как сказать… И чувствительной на каждое вмешательство. Но да не про то я хочу сказать… Она мечется, Михаил. И ей нужно найти свой путь. А пока я сижу сложа руки, не знает она другого, кроме того, что предлагают ей они.
- Поэтому ты решил выбрать такой вариант?
- Да. Понимаешь, ведь я шел так же, как она. Я петлял, не в силах разобраться. И события валились, как дождь за шиворот. Но нет. Они были именно таковы и в такой последовательности складывались, чтобы я смог выжить, раскаяться и вернуться сюда. Это был мой путь. И я хочу помочь ей найти путь ее.
- А ты не думал о том, что существует Божий промысел, и он и есть индивидуальный путь каждого?
- Я знаю. Падение многому меня научило. Вот почему я отставил самодеятельность и пришел к тебе. Я ее ангел, данный ей от Бога. Я ведь орудие промысла, так?.. Не могу ли я и не должен ли сделать все, чтобы спасти вверенную мне душу до того, как меня отстранят от этой самой души и будет уже поздно?.. Опыт дан мне не просто так. Искушения у нее будут все равно, однако в моей последовательности они, может быть, смогут дать ей такой толчок к спасению, что останется только удивиться и прославить этот самый промысел Бога, Михаил, не мой…
- У тебя прекрасные аргументы, Сергей. Однако ты должен понять, что твои суждения лишь вероятностны. И я не могу решить так легко дело, касающееся жизни…
- Я же не говорю: легко. И не требую ничего. Я только прошу твоего благословения, решать же тебе. Я все сказал как перед Богом. И Бог видит, что мои помышления чисты. Не все пути обычны, некоторые кажутся шокирующими. Но все они от Бога в итоге оказываются… Что усмирит дикость как ни еще одна дикость?..
- Клин клином…
- Дикость по природе против дикости по истине, - возразил Сергей. – Диалектика почти.
- Где ты, Варх… - вздохнул Михаил. – Чтобы спасти меня в этот миг…
- Ты считаешь: все это заблуждение?.. – спросил Сергей.
- Нет. Но пока я не могу принять решение. Я в тупике, Сережа. Поздравляю тебя с этим, - посмотрел на него Михаил со скрытой в ясных глазах улыбкой.
- Я же не специально. Ты знаешь, как я отношусь к тебе… - он помолчал.
- Это взаимно, поверь.
- Да… Я знаю, и спасибо тебе за это, - Сергей наморщил лоб. – Я чувствую ее, Михаил. Как себя. И я сознаю, как все это опасно и что это не игра… Но я не могу рассудить самого себя с самим собой. Это рассудит Бог. А ты мой начальник, и я подчинюсь любому твоему решению.
- Хорошо, - согласился Михаил. – Я займусь этим делом. Я должен узнать, как же решит Бог. Для этого нужно время… Я буду молиться и сообщу тебе, как только Бог мне ответит, позволит ли Он мне разделить с тобой такую ответственность.
- Спасибо, я знал, что ты поймешь, - искренне поблагодарил Сергей.
- Не за что… Я пока сам ничего не знаю, - Михаил покачал головой. Сергей узрел, что архангел пребывает в огромных сомнениях.
- Я пойду, не буду тебе мешать.
- Не стоит. Я сейчас сам уйду отсюда. Дождись меня в уголке. Зайди посиди, не стой тут как чужой, - пригласил Михаил. – Скоро должна прийти Агни. Передай ей, пожалуйста, что я должен побыть один, но постараюсь скоро вернуться. И еще… Я сейчас вызвоню к тебе Габри. Вы найдете, что обсудить, я уверен.
- Ты снова столь таинственен, - молвил Сергей, наблюдая далекий и неясный ему свет в глазах архангела.
- Что ж поделаешь, - улыбнулся Михаил. Он положил руку на плечо Сергея. Они крепко обнялись.
- До встречи, я жду ответа, - сказал ангел.
- До встречи. Надо говорить: жду положительного ответа, - архангельские зрачки осветились тут же затухшей улыбкой.
Сергей встряхнул белобрысыми волосами. В эту минуту на поляну ворвался еще один белокурый ангел с такими же голубыми глазами. Запыхавшийся скорее от чувств, чем от полета, он приземлился и весь устремился к первому архистратигу.
- Михаил… - сорвалось с детски розовых губ.
- Андрюша, здравствуй, - произнес архангел, улыбаясь. – Я вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, но, увы, я должен ответить: не сейчас.
- Но, Михаил, выкрой минутку, пожалуйста… - взмолился юноша.
- Андрюша, ты не понял меня. У меня всегда есть время для ангелов. Но не всегда это время чтобы разговаривать, - ответил архистратиг.
- Я не понимаю тебя… - расстроено промолвил Андрей.
- Слова Михаила трудно разгадать с первого раза, - усмехнулся Сергей.
- Кстати, Андрей, познакомься с Сергеем. Я думаю, вам вдвоем как раз будет о чем побеседовать в мое отсутствие. До свидания, дети.
С этими словами Михаил испарился.
- Увидимся, - задумчиво протянул Сергей.
- Плохо быть молодым и глупым, - констатировал Андрей. Он поглядел в лицо Сергея. – По-моему, мы встречались…
- Да, я работаю в соседней с твоей Наташей квартире, - сказал Сергей.
- Правда? Слушай, точно!.. Ты же ангел той самой девушки, которая на весь двор материться и, когда выпьет, так хлопает дверью, что весь дом подскакивает… Ой, прости, - осекся Андрей.
- Ничего, что уж есть, - сдвинул брови Сергей. – И потом: сегодня пьет и материться, а завтра будет стихи сочинять и молиться, - заключил он.
- Да… Главное, чтобы не наоборот…
- Ага. Иначе обидно. Хотя… и такое было.
- А что это у тебя на руке? – поинтересовался Андрей, завидев выглядывающую из-под короткого рукава картинку.
- Это? Так, воспоминание об одном событии в жизни, - Сергей обнажил татуировку в виде солнца.
- Подожди-ка, - удивленно выговорил Андрей. – Это ты тот самый Сергей, который публично «умыл дьявола»?
Андрею мгновенно вспомнилась история, двадцать лет назад облетевшая весь рай. В красках он ее услышал от своего коллеги по тогдашней работе.
- Мы несколько раз умывали друг друга тщательно и с гелем от прыщей, - отозвался Сергей. – Да ты не обижайся, у меня просто шутки дурацкие. Должно быть, слышал обо мне и такой факт, - заметив, что Андрей смутился, Сергей дружелюбно улыбнулся. – Да, это я. Дурная слава скачет передо мной выдрой.
- Почему же дурная? По-моему, ты просто герой.
- Герои не предают Бога и не падают в ад, поверь мне. Но, слава Господу, я вернулся.
- Расскажи мне свою историю, - попросил Андрей.
- Будешь упиваться моим позором? – прищуривая глаза, улыбнулся Сергей.
- Хотел бы набраться опыта, - ответил на улыбку Андрей.
- Хорошо, слушай, - согласился Сергей. – Когда я был молодым и глупым. Вернее, я уже был совсем не молодым. Но поступил еще глупее, чем мог поступить в молодости…
Шедевр, созданный Богом. Миниатюра рая в необъятных просторах разнообразия. Непостижимая, как сама жизнь. Земля. Прекрасное место для искупления того, что ты успел наделать. В человеческой жизни, мимолетной, словно мечта, и безудержно красивой тем самым неизъяснимым желанием жить.
А будет ли она блаженством или преисподней, выбирать нам самим.
Жилищный вопрос не был решен и решен быть не мог. Однако и это казалось некоторым роскошью, а другим – пределом вожделений. В обычной московской однокомнатной квартире на застеленной покрывалом кровати лежал мужчина лет сорока. Его глаза были прикрыты, а грудь неровно вздымалась, зажатая ладонью на левом подреберье. Рядом с ним, на самом краешке, так что едва не падала, сидела очень маленькая женщина, нервно сдавливая его руку.
- Держись, я уже вызвала «скорую»… Она… скоро приедет, - проговорила она. – Сереженька…
Водопадом наполнило атмосферу его имя. Бывало, и привыкали, и не задумывались о том, сколько же сложено в любимых нами буквах имени единственного человека. Того, кого мы хотим растопить в своих объятиях.
- Не волнуйся, Вика… Это пройдет… Сейчас пройдет. Все будет хорошо…
Отвечал он слабым голосом. А на лбу судорожной ниточкой прорезалась морщинка.
Приподняв веки, он взглянул на супругу. И лицо озарилось слабой и почти безысходной улыбкой.
Вика… Хорошо… Сколько секунд могла длиться вечность?.. Сейчас ему грезилось, что время остановилось, но шаг за шагом сердце его продолжало ее любить. Его Вику. Много раз все было хорошо в его жизни. Но теперь почему-то думалось о том, что этот раз последний.
Сергей снова закрыл глаза, стараясь не чувствовать собственного сердца. Оно было здорово, абсолютно здорово… Иначе как?.. С ним было все в порядке. И это не мог изменить даже врожденный порок. Иначе в чем заключается здоровье?.. Или что заставит его радоваться жизни в тысячный час, как в первый?
Мысли ушли, уплывая от невнятности рассуждений. Описать, что он чувствовал, думал, была ли нужда в разделенном сознании? В разделенной с ним другой душой жизни от края и до края. Перед Сергеем медленно, как угасая, и кричаще, будто вспыхивая химическими красками, зашагали пережитые им за все эти годы события.
Порой живешь и не оглядываешься. Думаешь, что кроме работы и вспомнить-то будет нечего… Но иногда сюрпризы судьбы пишут твою книгу быстрее любых твоих достижений.
Надо же было вытащить счастливый билет с самого первого крика. Когда Сергей успел осознать в своем детстве, что ему довелось родиться с больным сердцем, не смог он сразу понять, что это значило. А значило это то, что пока другие будут бегать, резвиться, дебоширить, рисковать и упиваться вседозволенностью, он всю свою жизнь, сознательную и бессознательную, будет проводить в постоянной памяти внезапной остановки линий на кардиограмме и вечной темноты взамен.
Молодость берет свое. Юношество не привыкло останавливаться. И Сергей не раздумывал тогда о том, что с ним может случиться. Жить?.. Так для чего?.. Что будет с ним, если жизнь идет рядом и стоит только сделать шаг, чтобы нырнуть в нее с головой?.. Другие, они могут так, и он сможет тоже.
Далекими и будто не с ним случившимися причудились буйства школьных лет. Незаметно, как тень, нагрянувшая взрослость в четырнадцать лет: первые попойки с друзьями, первые девчонки… Пленкой затянутое время, в котором он не мог вспомнить, что чувствовал, для чего плыл по течению решавших за него дней. Не думал еще Сергей, зачем он живет, и что будет дальше не предугадывал. Но только и думать жизнь решилась за него. Осознание вторглось слишком рано.
На первой больничной койке, в первой в жизни реанимации. Лежа под приборами и слушая, как колотиться в груди то, что давало ему жизнь, тогда Сергей понял и прочувствовал, что его дни могут стать намного короче, чем должны были быть. Все обошлось, он вышел оттуда живым и невредимым. Однако память на все эти годы пропечатала врачебные предписания. Не нервничать, не перенапрягаться, не давать себе резких нагрузок. А иначе умрешь.
Умрешь. Что привносит в глаза ребенка то, что названо нераскрытой тайной смерти?.. И что будет чувствовать тот, кто, глядя в чужие лица, знает, что они никогда его не поймут?.. Слишком многое, чтобы Сергей осмелился об этом вспомнить. Время шло, и старое забывалось. Умерив пыл, он на целых два года расстался с прежними друзьями, перечеркнул прошлое, погрузился в учебу и новые увлечения. Словно перелистнул страницу на чистый самый лист…
Заканчивался одиннадцатый класс, и его ждала новая ответственность. Она пугала и манила. Сергей не знал, что будет с ним всего через несколько месяцев: он боялся экзаменов, которые для него могли стать совсем иным рубежом. Не нервничать, не напрягаться… Он поступил и поступил блестяще. Отделался легким испугом, когда в груди екнуло от счастья перед списками зачисленных. Видно, и он может так, как другие?.. А может быть, даже лучше?
Людская память коротка. Людской век бездарен и пуст. Каким слабаком ощутил себя он, припоминая, как опять пагубной воронкой втянула его институтская компания. И поехали по рельсам попойки, бессонные ночи, споры на самый громкий крик и самую красивую девушку. Огни на дискотеке, песни под гитару, смятые подушки на диване и неубранные окурки на столе… Все это едва не прервалось на взлете.
Очередной приступ застал Сергея на пике популярности. Он как раз крутил роман с самой красивой барышней в институте, когда его жизнь подмяло сиреной скорой помощи. Сессию он встретил, завернувшись в одеяло и отвернувшись к стене. Он был один, не желая видеть никого. Она не пришла. И он не пустил бы.
На минуту сознание вернулось в комнату. Глаза Сергея разглядели веер трещин на потолке. Он плохо видел, но эти трещины узнал бы и в темноте. Что толку замазывать московские потолки?.. Трещина, ведь она всегда проявится снова.
Он увидел перед собой почти с удивлением, как рыдал от отчаяния. Когда вышел из больницы, думал, что жизнь закончилась. Ушедший год, академический отпуск, перешедшие на другой курс друзья, ставшие далекими и почти ненавистными, девушка, которую не хотел помнить. Прошлое предстало перед ним сумасбродной вакханалией.
Как странно, можно было решить, что если бы не его болезнь, жизнь бы повернулась совсем по-другому. Однако только теперь Сергей дошел до того, что это не так. Гложущая то ли совесть, то ли не совесть, огонек ли жарящий его сердце, словно сыроежку на зажигалке, - была тому иная вина, и она была внутри него. Едва Сергей повзрослел, смутно ощущал на каждом повороте, что есть в жизни что-то поважнее, чем существующие для него дни. Он смеялся до упаду и тонул в пиве и прекрасных глазах. Но иногда вечерами, поднимая голову от всего этого, как от рутины, чувствовал, как под сердцем сосет невыносимая тоскующая пустота.
Ему было холодно. И один раз, когда в доме выключили отопление, а на улице стояла зима, Сергей понял, что от холода спрятаться некуда. Была ли это особенность названного умным мужчины или он просто сходил с ума в силу своего характера, он не знал.
Потеряв институтскую компанию, Сергей заново занырнул в книги. Теперь, когда у него было много времени, истосковавшиеся по делу способности быстро подняли его на самый верх. Посерьезневшими и повзрослевшими глазами он смотрел вокруг и видел, что девушки заглядываются на него уже не как на безбашенного мальчика, но как на перспективного жениха.
Женщины!.. Комкая и унося университетские годы на невесомых крыльях, красной нитью пошли через память все его увлечения. Смотря на себя в зеркало, Сергей смеялся и не мог разгадать, почему они все были от него без ума. Будто бес жил в нем приворотным зельем: самые популярные плейбои из его друзей отодвигались, чтобы не мешать взглядам, посланным ему. Красивые, как дьяволицы, ведьмы будоражили его, как будто желая приблизить и так недалекую смерть.
Дрянь!.. Вспомнилось Сергею слетевшее с языка. …Длинный вечер был, во время которого он, привыкая к новым очкам, упорно сидел над учебником. Опять один. Почему-то…
После успешного окончания института – красный диплом. Аспирантура. Он остался работать там же, где выучился. Теперь уже преподавал сам.
Минутами он думал, что он садомазохист. Когда принимал экзамены, например. Иногда ему казалось, что студент – это не человек, а особый вид с щупальцами существа. А студентки, похоже, не менялись в течение всей его жизни… Давно ли он сам был таким?..
Кожа на пальцах облезала от мела. Потом он уже дышал на непишущий фломастер. Горела в нем странная любовь к графикам кривых безразличия и совокупного спроса, к рассчитанной по формуле эластичности… Уходили с нелегального положения на легальное труды западных ученых на его полках. Рыночная экономика шла в Россию!.. А он шагал рядом с ней.
Рука вспотела от прикосновения. Ресницы Сергея шевельнулись, хлопая в прищуренных взмахах. Только не терять сознание… Он не хотел этого. Кем он был?.. Преподавателем экономики?.. Необузданным грубияном?.. На спор пил водку из горлышка или отвечал на самые запутанные вопросы в собственной диссертации?
Неважно это было теперь. В этот миг он был не более чем просто мужчина. Такой же человек, как и все остальные. И был нужен таким. Самому себе. И той, которая была сейчас с ним.
Глаза слезились, но не плакали. Он смотрел на нее и до сих пор изумлялся, как можно прожить больше десяти лет вместе, чувствовать и знать, но по-прежнему не понимать, что же такое любовь и откуда она рождается в его сердце?..
Он ошарашил всех вокруг, но больше всего – себя самого. Когда встретил Вику, как знак светило солнце на улице. Проникало сквозь окна в помещение, нагло отражалось в засунутых в нагрудный карман очках. На самом деле ее звали Виолетта. Это имя и привлекло сначала его слепые, как у крота, глаза. Пока пытался разглядеть вышитые буквы на ее халате, собрал очередь за собой. Хотя стоять-то было и незачем. Кроме супа и засохших бутербродов ничего хорошего там не было. Это было тяжелое время. Он стоял в столовой. А она была простой буфетчицей.
Они до сегодняшнего дня без слез и смеха не могли вспоминать ни тот ассортимент, ни тот день. Виолетта содрогалась от упущенной возможности остаться заикой, когда, выходя с работы, стала жертвой выскочившего из-за угла маньяка с цветами в руке, который предложил проводить ее домой…
Коллеги не поняли. Родители не одобрили. Коллектив побурлил от души.
Сергей воскрешал пророненные из ее глаз слезы в день разрыва с его родственниками, впервые замеченную степень женской жестокости из-за потерявшего свободу мужчины, на которого они, оказывается, давно клали глаз, лицемерие отдельных лиц, которые считали невозможностью выбрать женщину, не подходившую под его социальный статус.
Это было непонятно ему. И до боли ясно, думавшему точно так же до того, как увидел ее. Это родное, такое притягательное почему-то лицо, огромные испуганные глаза… Удивительно, но ему всегда казалось, что он знал эту женщину давным-давно… И неважно было ни образование, ни ум, ни внешность…
Он злился. Она молчала. Он негодовал. Она плакала. Он кричал. Она кричала тоже. Столько раз они ругались с ним зверски, сами не понимая почему. А потом обнимались так, будто рисковали потерять смысл жизни навеки. Сергей вспоминал, как усугублялись донимавшие его всю жизнь маниакальные синдромы и депрессии. Но она готова была его терпеть таким, со всеми его проблемами и с каждой болью сумбурного по-прежнему разума. А он чувствовал, что после испитой вместе совершенной радости, он переживет все что угодно, если она будет рядом с ним. И никакие проблемы не изменят укоренившегося в его сердце счастья не в безоблачности, но в осознанной любви.
И из-за чего все дрязги?.. Из-за усталости и безотчетной злобы, которая почему-то нападала всегда внезапно?.. Маленький эльфийский мотылек с прозрачными крылышками… Сергей помнил, как трепетали эти крылышки и слезы лились из глаз, когда опять какая-нибудь неземная по красоте женщина грозила сломать ее жизнь. И как он был готов переломать что-нибудь в доме за эту отчаявшуюся в бессилии ревность. Сколько их было, этих красоток?.. Он не хотел считать. Ни одна из них не смогла затушить те метания, что жили у него внутри. А Виолетта вдохнула в него новую жизнь.
Глядя на себя и на нее, он задавался вопросом: а может ли быть так хорошо и спокойно в этой жизни?.. И когда все доставало, мог ли он, уронив на пол книгу, просто улыбнуться и от души рассмеяться, потому что был блажен тем, что у него было?.. Как будто кто-то за него полюбил ее давным-давно и передал сейчас, как бесценный подарок.
Страх исчез из его жизни. Когда ты спокоен и уже сделал что-то важное, не страшно ведь и уйти потом с улыбкой на губах. Но не тогда было ему об уходе думать, когда он уже не нервничал, не бегал по кабакам, не напивался до поросячьего визга. Однако жизнь посчитала по-другому. Приступ случился в самый неподходящий момент. Сергей долго не мог забыть обезумевшие от страха глаза тогда еще не жены, вскочившей из постели и голой бежавшей вызывать врачей, ее панику… И долгие рыдания потом, в которых она не могла простить того, что он не рассказал ей обо всем сразу.
Сергей видел в ее взгляде страх. Вечный, живущий в ней страх его потерять, когда, прижимаясь к нему по ночам, она просила только об одном. О нем самом. Она боялась лишиться его. А он гладил ее и говорил: все будет хорошо…
- Вика, а замерзли ведь розочки, да?.. – негромкий голос коснулся ее слуха.
Брошенный на стол букет из трех цветков лежал забытый и привядший от уличного холода и недостатка воды, не нужный теперь никому. Он увидел, как на ее щеках выступила влага.
Он так торопился к ней, бежал, не хотел ждать… Но куда же он спешил, если она ждала его всегда?..
«Это неизлечимо», - признался он в тот день. Остекленела вода в глазах, что хотели быть мужественными для него. Она не была создана для стойкости. Но она сказала, что не оставит его никогда.
Сережа, будь со мной всегда…
Она так мечтала о его ребенке, еще до того, как они поженились, и она смогла сказать ему об этом. Но Бог не дал им детей.
Бог… Был ли он там, где-то на небе, смотрел ли он на Сергея сейчас?.. Срывающиеся с губ слова молитвы во ушедшее время безбожников. Как великое исключение он произносил канонические слова, но большую часть своей жизни украдкой смотрел на небо…
Врачи поставили диагноз бесплодие. Эта кара была слишком тяжелой для больного сердца и для той, которая не хотела больше ничего, кроме него и его частички в своем животе.
Сомневался ли он после этого в справедливости?.. Да, сомневался. Негодовал ли он?.. Да, негодовал. Но по-прежнему верил, что есть что-то на небе, далекое и непостижимое, что дает ему улыбаться, глядя в светло-карие глаза. Вырваться и лететь. Ведь там не должно быть больно?.. Такие мысли порой пугали его, а ее пугали всегда. А сейчас он на пороге того… Может, и нет ничего там?.. И бред все, придуманный слабыми?.. Нет. Это не может быть бредом. Он знал. Откуда-то знал.
А каково было значение этого порока выздоровевшего в один прекрасный миг сердца?.. Быть может все-таки, и не было бы всего, что случилось с ним, если бы он жил чужую беззаботную, а не свою полную страданий жизнь.
- Вика… - прошептали его губы. – Я хотел сказать… Я очень хотел…
Его рука сдвинулась, трогая ее пальчики. Но он не успел произнести то, что так желал высказать в последний раз. Ребра резко поднялись и, дрогнув, упали вниз. Как пронзенные исказились мышцы всего тела. Он дернулся от длящейся судороги. И остался неподвижен.
Крик отчаяния от того, чего не может быть страшнее на Земле. Рыдая, Виолетта кинулась на его грудь, словно желая оживить, вернуть, исправить. Но она была не в силах.
Нет… Прошу тебя, нет… Вернись, не отпускай, не оставляй никогда… Но даже клятва не могла помочь.
Виолетта не способна была увидеть золотистую струю, вихрем поднявшуюся из его сердца. Не слышала она и свиста, изданного вылетевшей душой, которая стрелой взмыла в небо, освобождаясь от всего, что связывало ее на Земле. Она летела вверх!..
Он сумел затормозить где-то примерно между третьим и четвертым небом. Это, наверное, было бы именно там, если бы небо имело номера.
Сергей остановился прямо на воздухе и молниеносно огляделся по сторонам.
- Ау… - промолвил он тихо. – Я сплю?..
Сергей наклонил голову, устремляя взгляд вниз, туда, где виднелась далекая чистая планета. Его взгляд окинул собственные руки, ладони коснулись щек.
- Нет, все-таки я умер, - по объективным признакам вывел Сергей. – Хотя для мертвого я какой-то слишком живой… - он прищурил глаза, тронул нос и посмотрел на золотеющие солнцем облака. – И кто меня уверял, что нет загробной жизни?!
От радости собственной правоты, незабываемого открытия Сергей не удержался на месте и пошел бегать и прыгать, кувыркаясь в атмосфере и проверяя, насколько тут лучше, чем было на Земле. Сердце в груди мерно билось, пульс участился, не причиняя боли, он чувствовал свое тело не резко, но тонко-тонко идущими ниточками, подконтрольными его разуму.
С третьего оборота вокруг себя Сергей вдруг ощутил, что к нему весьма неожиданно прибавилось что-то новенькое.
- О Боже, - проговорил он. – Это мое?.. – до скрипа вывернул лопатки и скосил глаза за спину. Там были два белоснежных пернатых крыла. – Да я что, еще и ангел?.. Круто!..
В неописуемом восторге он стал размахивать собственными, настоящими проклюнувшимися крыльями. Взмах!.. И он взмыл еще выше, вылетая из-под покрова облаков. Воля!.. Таким свободным он не помнил себя никогда.
Вырвавшаяся из умершего тела душа полностью потеряла память. Сейчас Сергей не думал ни о чем, что с ним случилось ни на Земле, ни в раю, ни тем более в аду. Не знал он, кем был, чтобы опять стать ангелом, и что в этот момент, убитая горем, там внизу вопит и ломает пальцы та, которая ему была дороже всех сокровищ мира. Которую он вызволил из ада, и которая была половинкой его самого.
Но и Виолетта потеряла его взгляд, звук его голоса… Сквозь искажающие кристаллы слез она смотрела на закрывшиеся навеки глаза, опавшие мышцы лица и бездыханную больную грудь, в которой только что еще билось последними нескладными ударами его единственное для нее сердце. Ее руки все еще держали его запястье, и не помнила она, как и не помнил он всего, что они пережили вместе на самом деле. Человеческое воплощение стирало прошлое и вело жизнь заново… Но для них она все равно осталась продолжением того, что, казалось ей, закончилось сейчас и навсегда.
Не только счастливая сияющая душа ангела была недоступна земной женщине, но и те, кто незримо присутствовал в этой комнате, усердно считая каждый вздох и каждый взмах ресниц ее мужа. Вокруг кровати нестройной шеренгой стояли давнишние знакомые Сергея. Шестеро адских генералов, возглавляемые своим Князем, и в сторонке от них – три ярко накрашенные адские блудницы из состава тринадцати: Белла, Лолита, Карина – возвышались на каблуках, догоняя рослые мужские плечи. Все они ждали конца истории. Беспокойно дыша над последними моментами умирающего.
- До конца! До конца искушайте! Заставьте его отречься! – кричал на всех Князь. – Да что вы за демоны такие, если не можете достать мне его душу?!
Немного в стороне, у самого изголовья кровати, хмурился второй генерал Алан. Действительно, сколько можно было внушать этому человеку, что он создан для лучшего, что он способнее, успешнее, популярнее других, что он может стяжать все в жизни?.. Но что, что ему было нужно, если не это?.. Поодаль от начальника гордыни – обезображенное лицо Варфоломея. Оно и в этот миг хранило загадку. Но сегодня было очевидно, что генерал похоти терпит сокрушительное поражение. Несмотря на выпущенный в душу яд, что сидел там от первого и до последнего дня, все, чем жил Варфоломей сам и чего хотел для Сергея, захлебнулось, так и не завладев человеком, и умерло вместе с последним выдохом его тела. К праху привязалось, с прахом и ушло. Сколько ему нужно было еще женщин, сколько мыслей в его голове?.. Сколько запретов снять для того, кому на все давался зеленый свет?.. Сколько красоток прошло через его руки, чтобы ни одна в итоге так и не сумела подчинить его адской страсти?..
Булат беленился в тупой ярости. Уж он-то не раз и не два доводил Сергея до белого каления. То, что называли вспыльчивостью, раздражительностью на пустом месте – это было его рук дело. Вот только почему ни злоба на свою судьбу, ни гнев последней вспышки так и не смогли сломить бурную душу того, кто всегда шел извиняться первым и так и не посмел поднять руку ни на одну женщину?..
Дем и Казимир, лень и уныние со страхом, совокупностью идущие по его жизни и незаметно, как вошли, вышедшие в небытие, вытесненные любовью и радостью его работы, отпускали умирающего Сергея, выкинув белые флаги. Но больше всех, пожалуй, злился господин Ираклий. Чертов порок сердца!.. Если бы не он, Сергей был бы его еще двадцать пять лет назад!.. Но и пусть помрет в расцвете сил, так ему и надо!..
- Бездна вас возьми! – взвыл Князь. – Я вас всех рассчитаю, вы слышите?! – его глаза пырнули генералов рапирой. Собравшиеся безмолвствовали.
- Да вы на него поглядите, он же просто дурак, - выступила Белла. – Улыбается, когда через минуту сдохнет. Туда ему и дорога, безвкусному идиоту.
После этой жизни у нее появились личные счеты с Сергеем. Она протежировала половину его школьных подруг и сама как-то явилась ему в физическом облике, преследуя на дискотеке. Но не суждено ему было надолго задержаться с первыми девчонками, а саму Беллу Сергей и вовсе отверг, как оказавшуюся не в его вкусе.
- А ты замолчи, облезлая кретинка, - перевел на нее сверкающие зрачки Князь. – Какие из вас шлюхи, если вы не смогли соблазнить какого-то идиотского ангела?! Вы у меня отправитесь туда, где вам никого не придется соблазнять!.. – пообещал он.
Любовницы притихли, меняясь во взглядах. В этот момент Сергей произнес свои последние слова. Искушать в этом теле было больше некого.
- Дьявол!!! – заорал Самуил на всю комнату. – Как он смог это выдержать?! Как?! Ни один человек не может противостоять всем силам ада!!! Ни один ангел-хранитель не сберег бы его от наших атак!..
Внезапно темные, как сам мрак, глаза Князя, в которых вихрями вертелась черная пыль, уловили едва различимое движение воздуха. Что-то тронуло за живое, заставляя понять, что в комнате находится еще кто-то. Поворот его подбородка был к противоположной стене. Там, на фоне шкафа… Он сразу понял, чья это улыбка, еще не видная в воздухе, теплая и до боли знакомая.
- Ты?.. – промолвил Денница, белея и одновременно покрываясь нездоровым румянцем.
- Да, я. Я думал, ты узнаешь меня раньше, - последовал ответ того, кто один обладал этой улыбкой, и чьи глаза светились неупиваемо далекой глубиной. Архангел Михаил.
- Ты?.. Что… был его ангелом?.. – еле сумел сформулировать Самуил.
- Да, был, Сэм, - коротко отозвался Михаил, лицом к лицу глядя на брата.
- Но… Но это невозможно!.. Архангелы не могут быть ангелами-хранителями! Это против правил! – с возбуждением вскричал Князь. Его голос сломался, а глаза не могли осознать случившегося. Стоявшие рядом демоны обескуражено уставились на своего повелителя, не видя и не слыша никого, кроме дьявола.
- А по правилам напускать на одного человека всех бесов сразу? – спросил Михаил. – По правилам каждую секунду жизни пытаться превратить в ад?.. Сила действия равна силе противодействия – третий закон Ньютона, Самуил. Ты опять забыл об этом.
- Провались в бездну!!! – Князь рванул с бедра меч и бросился на брата. Но Михаил стремительно, будто и не был тут, растворился в воздухе, оставляя злобу наедине с собой. Денница испустил вереницу проклятий и, позабыв про генералов, кинулся вон из комнаты. Лишь бы куда, но только бежать… Духи остались стоять на месте, кольцом окружая убивающуюся в стенаниях Виолетту.
Тем временем Сергей, усовершенствовав все фигуры высшего пилотажа, завис в небе, дыша чистой счастливой грудью. Вдруг он увидел, что из белой дымки вынырнуло что-то светленькое и такое же пернатое, как его крылья. Это была маленькая птичка. Сергей интуитивно подставил палец, и птичка на него присела.
- Михаил… - шепнули его губы.
Он отпустил птенчика и через мгновение на всех парах мчался в райский сад.
Глава 3
Дыша ожиданием в предвкушающей груди, приблизился день двадцать первого ноября. Еще накануне вечером, двадцатого числа, в атмосфере повисло ощущение почти новогоднего волшебства. Словно что-то изменилось в наполненном душной смесью воздухе, как будто ангелы в преддверии праздника мешали неповторимый вкус пломбира с приторно-сладким домашним вареньем. Розовым маслом пахло в темном небе, и звезды сияли по-особенному… Свои и принадлежащие всем в равной степени. Такие разные стены и купола храмов славословили то, что уже свершилось в церковном дне.
Агнесс встретила первые лучи солнца взглядом небесных глаз. Утренний свет проникал в уголок первого архистратига, золотя ее русые волосы и исполняя лицо ангельским таинством.
- С праздником тебя, - ее улыбка оказалась первым в этот день поздравлением для вернувшегося из еще спавшего города Земли Михаила.
- И тебя, - он ответил, стоя пока не в праздничном, уставший и даже запыленный от обыденных забот.
Агнесс промедлила, преобразившимися глазами рассматривая знакомые черточки лица.
- Чего? – угадал ее паузу Михаил.
- Твой взгляд, - отозвалась Агнесс. – Он пьянит, как ликер. Такое начало дня полностью лишает меня способности ориентироваться в пространстве.
Ударом фанфар ворвалась в уголок мощь этого дня, которая, казалось, была незаметна только для него. Но это было не так. Михаил знал и чувствовал, что сила, сходящая с небес, увеличилась сегодня в тысячи раз. И теперь он, как и другие братья, превратился в раскаленный распределитель, пропускающий через себя букеты белоснежных лучей и отправляющий их вниз, на планету, а также всем остальным обитателям небесного мира.
- Хороший ликер вреда не сделает, - заметил Михаил. – Ты просто не видишь, что сама раскрылась, как архангельская лилия.
- Я? Еще не смотрела, но уже ощущаю, - Агнесс обнажила белые зубы, розовея то ли от смеха, то ли от смущения. Действительно, с первыми предвестниками рассвета и она похорошела, возвышенно прекрасная светящейся внутренней красотой. – Но крепости ликера мне не достичь.
- Я согласен на золотистые брызги шампанского.
Михаил приблизился к ней с легкой улыбкой, бликами лежащей на губах и в глубине карих глаз. Агнесс смотрела, не отрываясь, в омут темных, как бездонные разломы, зрачков, и чувствовала, как одурманивающий, расслабляющий поток окутывает, стремясь полноводным ручьем благодатной радости…
Полчаса подарили Михаилу отдых перед этим важным днем. В шесть тридцать, считая от райского восхода, уголок встревожил архангел муз. Награждая объятием тройных христианских поцелуев, он поприветствовал самыми жаркими словами Агнесс и затем Михаила, сетуя, что не может сделать это одновременно, дабы выразить одинаково пылающую любовь самого воздушного архистратига в раю. Но да никто был не в обиде.
Габри был не один. Вернее, один-то он был, но с ним были готовые праздничные костюмы. Первый уже идеально сидел на его плечах и бедрах. Второй предназначался для облачения «главного героя дня», по выражению самого архангела творчества. Михаилу предстоял наиболее ответственный момент приготовлений. Мысленно и взглядом он попросил моральной поддержки у Агнесс, но она лишь улыбнулась в ответ. Прослушав первые секунды бурного монолога и шквал критики, обрушившийся на, в принципе, ни в чем не повинный классический стиль одежды, она решила, что будет здесь лишней. И что лучше не мешать в своей голове такие разные, но одинаково искрящиеся взгляды. Ровно в шесть сорок одну она удалилась в компанию генералов небесного легиона, оставив Михаила один на один с обычно несвойственной ему задачей.
Небо сияло, как начищенный бриллиант, омытой голубизной атмосферы и светлыми, как айсберги, сотнями ангельских глаз. Сама Земля, чудилось, родилась заново, дабы приветствовать бесплотные силы красками незапятнанного цвета. Свечи на золотых подсвечниках окаймляли яркость платков и юбок. И поднятые вверх, вздрагивающие от отсветов ресницы. Сегодня они стремились к той высоте, выходящей за пределы храма, которую не имели, но которую так хотели обрести.
Над белым ковром облаков, в сокровенной вышине, в чистом и приятно прохладном воздухе собрались тысячи и тысячи небесных служителей, прославляя настоящее чудо. На воздушных, нет, сделанных из прозрачных кристаллов кислорода подмостках, как на огромной трибуне, стояли восемь архангелов, окруженные на протяженности своих взглядов несметными толпами ангелов, взирающими за происходящим наверху. Все они переговаривались, обмениваясь огоньками взглядов, дополняя вибрацией сердца то, что трудно было передать словами. Иерархия сегодня оказалась нарушенной: духи одного служения располагались плечом к плечу, наблюдая совсем не упорядоченное положение соседей. Причиной всему стал, конечно же, везде присутствующий Габри, который перед самым началом мероприятия заявил, что это слишком скучно – каждый год выстраиваться по одной схеме. Пытаясь применить никому не известную логику, чтобы «было красиво», он затеял ставить всех «так, как они хотели сами», но потом его кто-то позвал, и в итоге все построились как попало. Первое место забрали оторвавшиеся от Земли ангелы-хранители, уведя пальму первенства у других подопечных Михаила, воинов легиона, которые сделались вторыми по счету. Агнесс поймала уже должно быть пятидесятый взгляд, посланный Мирославом Розе. Белеющие снежинки Рафаила не упустили свой шанс стать ближе к своим извечным друзьям и теперь были совсем рядом со стройными рядами звездной формы, перемежавшихся со светлыми платьями отошедших сегодня от формальностей воительниц легиона. Следующими за сестрами милосердия устроились на почтенном расстоянии огненные ангелы Уриила. Как всегда тактичные, они сбились в компактную кучку, стараясь никого не подпалить в минуты, когда так сложно было держать свой огонь на замке. За ними, загибаясь нестройной подковой «народного ополчения» бурлили, как морская пена, музы Гавриила. Самое многообразное хозяйство на свете. Они то и дело умудрялись приставать к расположившимся близко ангелам молитвы или донимали, уворачиваясь от вспыхивающих факелов носителей пламени и даже старались докричаться до ангелов-хранителей… Стоики Иегудиила замыкали полукруг собравшихся, малочисленные и строгие рясами, но светящиеся неземной радостью на лицах. Они были предпоследние по численности после усиленно работающих на Земле ангелов Салафиила и закрывали стеной служителей милосердия архангела Иеремиила, нежнейших существ во Вселенной. Пары Варахиила держались за руки между молитвенниками и подвижниками, едва ли не более стройными шеренгами, чем воины легиона, и казались самыми умиротворенными и даже деловыми той самой знающей заботой тех, кто раз и на всю жизнь нашел свою пару…
Тем временем в эпицентре событий, зависая в мягкой вате изминающихся под каблуками воздушных возвышений, архангелы разворачивали обряд дня. Одетые все как один в непривычные взглядам, но поистине шикарные костюмы польских дворян, они загибали полумесяц, держа в руках корзины цветов. За спиной их могучими размахами виднелись крылья. В середине выше всех был Михаил, по бокам от него – братья. Все они совершали причудливые, малопонятные движения по сцене, собираясь звездой или иной геометрической фигурой, то разбрасывая лепестки роз, то обмениваясь летящими бордовыми птичками под сменяющуюся музыку, звучащую прямо из облаков.
Агнесс любовалась церемонией, стоя у плеч генералов. Она вспоминала, как целый месяц готовился этот праздник Габри и Салафиилом с принятием и обработкой сотен ангельских предложений, соблюдаясь в страшной тайне до тех пор, пока архангел вдохновения не прилетал вечером и сам же не разбалтывал ей все по секрету; как придумывались символические действия и подбирались звуки музыки, как в каждые из них вкладывался особый смысл, и как наполнялась несвязная прежде форма стройным красивым содержанием. Щуря глаза на солнце, помощница архистратига видела тот день, когда Габри объявил о выборе образа начальника ангелов и минут двадцать пытался всучить Михаилу серебряный серп, но тот наотрез отказался, смеясь и мотивируя тем, что тогда нужен и молот. Долгие дискуссии и жаркие споры окончились тем, что праздник все-таки удался на славу. Антураж в виде морских звезд по периметру трибуны, белые волны, словно пузырьки газировки вздымающиеся из-под крепко перетягивающих голени сапог, окатывающие первые ряды довольно отфыркивающихся ангелов. Искры салюта, подаренные Уриилом, бескровные жертвы блюдами фруктов, цветочные венки и венчики лилий, своим запахом наполнившие все вокруг и многое, многое другое – настоящий бенефис фантазии. У бесплотных сил не было своих канонов богослужения, как это было на Земле, и они были вольны выражать и выражали свои чувства так, как сами придумывали каждый год, заново и снова.
Улыбка то и дело вспыхивала на румянившемся лице Агни. Она чувствовала себя частичкой одного большого целого, и в груди ее разворачивалась радость бытия и счастье. Благодарность за то, что она есть.
Михаил торжественно вручил Гавриилу свою корзину с белыми розами, приняв от него такую же, только с красными. Дождавшись, пока брат раздаст каждому из архангелов по цветку, и все они пустят свои корзинки вниз, отдавая их своим ангелам, дабы те передали всем присутствующим, наподобие пяти хлебов на пять тысяч, первый архангел вышел вперед. В преддверии тишины и внимания он обнял глазами собравшихся. Его веки слегка моргнули, пряча в зрачках улыбку. Знак взглядом помощнице помог утихомирить разошедшегося Владислава, который в полный голос болтал с Радославом, в то время как упокоились даже музы Габри.
Подбородок Михаила подался слегка вверх, отстраняя с лица длинные волосы.
- Дорогие мои, - проговорил он громко, – позвольте поздравить всех вас с нашим общим праздником еще раз, - бесчисленные невещественные лучи находили на его тело и, отражаясь как от зеркального диска, одаряли все стороны света. – Я очень хочу, чтобы любой день был для вас таким же праздником, независимо от того, что вы делаете. Чем бы вы ни были заняты, я, как самому себе, желаю сердечной радости. От того, что мы друг с другом и все вместе мы с Богом. И чтобы мы праздновали Его и друг друга каждый день в своей душе…
Михаил замолчал, ища то, чего еще не было произнесено. По собранию ангелов прокатилось оживление. Габри подошел к старшему брату и, улыбаясь во все зубы, встал позади с таким видом, что сдержаться было просто невозможно. Глаза Михаила скосились, не касаясь его лица.
- Я надеюсь, на следующий год мы придумаем что-нибудь еще более оригинальное. Например, ласты и акваланги и другую необходимую в небесной жизни амуницию в подарок каждому. Включая фен для просушки крыльев, как у профессиональных дайверов. Так, Габри?..
Гавриил показал пальцами знак «ок».
- У Михаила в праздник лучшие идеи возникают, - отозвался он. Ангелы искренне рассмеялись. Михаил обернулся. К краю сцены уже подошли все архангелы. Слово взял Уриил.
- Я полностью присоединяюсь к сказанному Михаилом, - молвил он. – Ну, кроме ласт, пожалуй, - улыбнулся архангел. – И то только потому, что мне и моим ангелам вряд ли удастся стать пловцами… Сегодня я хочу пожелать вам, чтобы каждый ваш день был маленькой победой, которая была бы неразрывно соединена с торжеством в честь этой самой победы. Любви вам всем, звездочки. Как и моим братьям.
- Спасибо, Ур, - ответил Михаил. Он вопросительно оглядел архангелов. Убедившись, что никто больше ничего не хочет сказать, он вдруг опустил голову, впадая в задумчивость.
- С Богом, Миша, - произнес Уриил. Он крепко обнял Михаила, ободряюще хлопая его по плечу.
- Держись, - следом подошел Иегудиил и остальные архангелы, топя его в объятиях.
- Не задерживайся там, мы тебя ждем праздновать, - сказал Габри, разжимая руки.
- Мы с тобой, - поддержал Варахиил.
- Я знаю, младшенький, - тихо отозвался Михаил. Его взгляд остановился на Салафииле. Архистратиг молитвы пальцами доставал из-за пазухи золотые перышки и, что-то шепча, бросал вниз, через облака. Первый архангел перевел глаза на окружившие его лица.
- Мне пора, - промолвил он. Поодаль змейкой взмыла в воздухе серая пыль. Братья расступились, чтобы Михаил мог пройти. Начальник небесного легиона, не оглядываясь, двинулся навстречу увеличивающемуся грязно-дымному столбу. Вокруг повисла напряженная тишина, все глаза нацелились на него одного.
Подойдя к пробоине, Михаил остановился. Его черные ресницы опустились, а губы шевельнулись, произнеся неслышные никому слова. В следующий момент первый архистратиг резко оттолкнулся и спрыгнул вниз, увлекаемый черной дырой…
Молчание продлилось еще несколько минут. После чего сначала единичные, а потом общие голоса слились в шум и гам, наполняя воздух радостным бурлением. Официальная часть мероприятия закончилась и теперь начиналось самое веселое – время массовых гуляний и развлечений, подготовленных для всех под руководством Габри.
- Поздравляю всех, ребята, - улыбнулась Агнесс, обращаясь к генералам легиона.
- И тебя, Агни, - ответил Мирослав. – Ты, кстати, особенно красивая сегодня.
- Спасибо, - отозвалась Агнесс. – Но не прекраснее, чем наш сонм райских ландышей, - сказала она, кивнув на подоспевшую к первому генералу Розу. Роза тут же засмущалась, скрываемая невесомыми объятиями Мирослава.
- Агни, поздравляю тебя! Я даже еще не успел тебя разглядеть!.. Как твои дела? – к Агнесс подлетел блестящий, как монетка, Варахиил.
- Здравствуй, Варх! Все отлично! С праздником тебя, котенок, - Агнесс обняла младшего архангела и нежно поцеловала его в щеку, проводя рукой по его темным волосам. Варахиил прикрыл глаза от удовольствия.
- Ага, я тебя нашел! Опять к Агни тискаться?! – услышал он над самым ухом. Разрушить гармонию поспешил Габри. – Поздравляю всех! – возгласил он и, оттеснив архангела диалектики, кинулся обниматься с Агнесс, а потом и со всеми остальными.
- Задушил-таки? – сдвигая брови, поинтересовался Варахиил, когда Габри в третий раз до побеления повис на шее Агнесс.
- А то! – важно бросил Габри. – А ты думаешь, только тебя ерошить можно по полдня, Карапуз?..
- Что за дурацкое слово «ерошить»? – пожал плечами Варахиил. – Не думаю, что приятнее быть задушенной, чем взъерошить кого-нибудь…
- Ты просто ревнуешь, что после Михаила Агни больше всех любит меня, а не тебя! – заявил Габри.
- Да? Это она тебе сказала?.. Нет, вряд ли: она так посинела, когда ты на нее напрыгнул, что не могла говорить … - хмыкнул Варахиил. Его серо-зеленые глаза обратились на Агнесс. Та весело улыбалась, наблюдая, как резвятся два неразлучных брата. Габри фыркнул, как ежик. – Не фырчи: у тебя не получается, - Варх провел пальцем по пушистому, навечно нахохлившемуся крылу архангела.
- Не трогай!.. Крылья – это неприкосновенный размах моей души! – Габри отстранил мягкое как пух крыло от брата.
- Агни, а ты знаешь, что Габри боится щекотки по крыльям? – спросил Варахиил.
- Ничего я не… - попытался опровергнуть столь явную клевету Гавриил, но Варх уже пощекотал его перья, и крыло само собой дернулось в сторону. Младший архангел зашелся смехом. – Просто у меня они нежные и красивые, а не колючки, как у тебя!.. – указал он на лежащее в стройный ряд жесткое оперение Варахиила.
- Я же не натираю их бальзамом и кондиционером!.. – хохотнул младший брат. – Скажи, Габри, а если их сушить феном, как Михаил говорил, это тоже поможет?..
- Поможет, - еще больше нахохлился Габри, скрещивая на груди руки и дуя губы.
- Я так и знал!.. Погоди, что это у тебя? – внимание Варахиила привлекло перо, странным образом искривившееся и торчащее не в ту сторону, выбиваясь из общей картины.
- Чего? – не понял Габри. В следующую секунду он вскрикнул и, отскочив на пару метров, ошеломленно посмотрел на Варха.
- Вот теперь нормально, - сказал Варахиил, деловито вертя пальцами выдернутое перышко.
- Чего ты сделал?! – закричал Габри.
- Я? Я твои крылья исправил, а то они какие-то не такие были: еще запутаешься в них и упадешь куда-нибудь в пустыню…
- Да? А мне кажется: твои перья тоже все наперекосяк. Дай-ка я тебе помогу!
Агнесс и ах сказать не успела, как оба брата завозились, словно два бурундука. Она покачала головой. Видимо, детство будет вечным.
- Привет, Агни! – к ней подошел Уриил в сопровождении трех огненных ангелов. – Гулять идешь?
- Иду, как только они успокоятся, - указала она на двух архангелов. – А где же все твои красавицы?
- Зарина сегодня работает на Земле. Христина только на официальную часть приходила, а Лиза, пока мы все думали, вместе с остальными девушками ушла в сад. Так что вся надежда на то, что ты разбавишь нашу сугубо мужскую компанию, - проговорил Уриил.
- С удовольствием, - улыбнулась Агнесс.
Послышался истошный вопль Варахиила.
- Что ты творишь, Муза Печальная?!!! – завопил он, отскакивая от Габри и зажимая крыло двумя руками.
- Ой… - Габри удивленно взглянул на три пера, оставшиеся у него в руке. – Можно я о тебе на память оставлю?..
- Прекратите! – вспыхнул факелом Уриил. – Михаила нет – так ощиплете друг друга!
- Ур, а можно мне твое перо? У меня еще рыжего в коллекции нет, - попросил Габри.
- Нет, - ответил он безапелляционно.
- Жаль, а я хотел альбом завести, - расстроился Главная муза, высматривая оранжевые перья, плавно переходящие на кончиках в красный оттенок.
К компании подоспел улыбающийся Салафиил, который в отличие от Уриила был окружен и юношами, и девушками. За ним шли остальные архангелы.
- Слушай, Салф, я все хотел тебя спросить: а куда ты перышки кидаешь? – полюбопытствовал Уриил.
- Понятия не имею, - пожал плечами архангел молитвы. – Просто захотелось вдруг… И все.
Михаил еще не успел попросить, когда увидел, что молитва уже летит из рук того, кто хоть и не знал, но чувствовал все лучше него.
- Ну что, пойдем? – спросила Агнесс, обнимая Варахиила и движениями пальцев помогая ему восстановить оперение.
- Да! Пойдемте! У нас такие игры готовы! – оживился Габри. – Сад запрыгает, как мячик!
- Бедный Петр, - глубоко вздохнула Агни.
Пряжки кожаных ремней сталью поблескивали сквозь адскую темень. Генералы Князя, в полном составе собравшиеся на камнях равнин, высились нестройной гурьбой, то и дело озираясь по сторонам. Каз нетерпеливо подергивал коленом, Булат, впадая в транс, думал о чем-то своем. Слышался негромкий ковыряющий звук: Дементий мыском сапога делал в камне щербинку. Генерал гордыни Алан бесшумно попивал из фляги, безэмоционально вдыхая окутавший его дым Ираклиевской сигареты.
Пятый генерал высосал бычок и отбросил его в сторону. Черные алмазы зрачков недовольно прорезали мрачный пейзаж.
- Бездна дери, долго еще?! – не скрывая раздражения, спросил он.
- Вот она! – не ответом на вопрос, но приказом прорвался в воздух железный голос Варфоломея, единственного, кто все это время хранил беспристрастно зверское спокойствие. Взгляд первого генерала умчался вдаль.
Генералы обратили лица, следуя повороту головы старшего по иерархии. Туда, где метрах в пятидесяти от них, через разверзнувшиеся своды пещер безжизненно упало на землю маленькое тельце.
- За мной! – скомандовал Варф.
Генерал первой адской армии рванул вперед. За ним кинулись все остальные.
Свалившаяся душа с трудом сумела поднять голову, чтобы прийти в себя и понять, что происходит. В ее обескураженном лице и помутневших от испуга глазах сложно было узнать Виолетту. Плохо соображая от шума в ушах и почти ничего не видя за идущими в зрачках полосами, она все же поняла, что на нее издалека надвигается толпа мужчин, и угадала неминуемо грозившую ей опасность. Превозмогая атрофирующую колени боль, Виолетта взвилась на ноги и бросилась бежать.
- Дудки, сегодня я первый! – крикнул Булат, хватая Ираклия за плечо.
- Перебьешься, дебил! – отмахнулся от него Ираклий.
Неудачное движение, и рука генерала удовольствий угодила аккурат в глаз демона злобы. Булат взгаркнул и, схватившись за лицо, споткнулся. В этот самый момент Алан, который на ходу закручивал фляжку, отвлекся на выскользнувшую из пальцев пробку и со всего маху влетел в спину Була. Генерал третьей армии повалился вперед, сбивая с ног бегущего рядом Ираклия, который, поняв, что падает, попытался удержаться за плечо Варфоломея и завалил его следом за собой. Дементий, не успев остановиться, ухнул в самую середину «тусовки». Последним кучу малу дополнил нерасторопный Казимир.
- Идиоты!!! – вырвался откуда-то снизу рык Варфоломея.
Он попытался быстро вскочить, но быстро не получилось. Только через минуту удалось разобраться с запутавшимся в собственных конечностях Дементием и скинуть с себя претившую музу Ираклия. Злые как черти генералы встали, отряхивая штаны и потирая разбитые колени. Спина Виолетты тем часом мелькнула крошечной точкой где-то очень далеко.
- За ней! – мучаясь уязвленным самолюбием, заорал Ираклий.
И вновь ватага кожаных брюк устремилась за женщиной.
Виолетта неслась, задыхаясь от ужаса, чутьем осязая в темноте путь. Ее сердце выпрыгивало из груди, а из губ вырывались тонкие хрипы сбитого дыхания. Она не знала как, но чувствовала, что бежит быстрее своих преследователей, и что кроссовки выручают ее, помогая не оступиться и не разбиться о камни.
Синие джинсы и цветной свитер пятном маячили в темноте, указывая на нее, словно на мишень.
Запыхавшаяся, Виолетта внезапно притормозила. В нескольких метрах воздвиглось каменное возвышение. Виолетта резво свернула и, протиснувшись в узкий лаз, всем телом вжалась в холодную поверхность невероятного по форме и размерам булыжника.
- Черт возьми! – выпалил Казимир, почесывая затылок. – Откуда здесь эта скала?! Это же равнины, они должны быть ровными!..
- Ты у меня спрашиваешь?!.. – в ответ на его взгляд накричал Ираклий. – Спроси лучше у того, кто придумывал этот тупой дизайн!..
- Идем, чего встали?! – отвратным до тошноты голосом прикрикнул Дементий.
Варфоломей остановился у гладкой стороны камня и внимательно прислушался. Его ладонь легла на серую поверхность, будто прощупывая, кто за ней был. Первый генерал подал остальным знак молчать и, показав жестами, что делать, пошел в обход слева. За ним шагнул Дементий, а Ираклий и Булат начали заходить с другой стороны. Алан и Каз остались караулить на месте, стоя перед узкой расщелиной, в которую взрослому мужчине было пролезть невозможно.
Виолетта сливалась с безжизненным телом камня, пытаясь утихомирить собственное дыхание. Ей показалось, что с иного от «входа» конца, где тоже была небольшая дырочка, мелькнула черная, еще темнее, чем окружающий мрак, тень.
- Тут как тут зверек с живым сердечком, - услышала она убивающий голос генерала похоти. Сердце опустилось к солнечному сплетению. Виолетта удержала застывший, как лед, вдох, почерневшими глазами глядя на изгибающийся рельеф камня.
Варфоломей медленно завернул, заглядывая в каменное «окошко» и пытаясь увидеть прятавшуюся там девушку.
- Мрачная фляга, - ворчал Алан, прилаживая погнутую генеральскими сапогами крышку к горлышку. Казимир молчал, гипнотизируя валун.
- Каз, Алан, ее нет внутри! Смотрите у себя! – услышали они голос Ираклия.
- Как нет?! – не понял Казимир.
В тот же миг откуда ни возьмись в него и Алана полетело по увесистому булыжнику. Меткости можно было только позавидовать.
- Шлюшная чертовка!!! – взвыл Казимир, хватаясь за разбитую челюсть. Рядом матерился, затыкая кровивший нос, Алан.
Мимо хлопнули резиновые подошвы.
- Лови!!! – из-за возвышения показалась искореженная рожа Варфа. Вместе с Ираклием они погнали за девчонкой.
Покуда адские мужчины стадом громыхали за Виолеттой, в спальне Князя возлежала на постели Княгиня преисподней, неповторимая Диана.
Надо было отдать должное вселенскому женскому коварству: Вика без особых к тому усилий снова оказалась в аду. И не имело значения, что когда Диана вышла на Землю, с девушкой уже кто-то разобрался. Теперь Княгине оставалось лишь гадать: кто же устроил все раньше нее и зачем ему это понадобилось?.. Впрочем, даже женское любопытство имеет пределы. Смекнув, что главное – это сделанное дело, Диана не стала долго напрягать голову. Она вернулась в ад и поспешила объявить себя творцом маленькой победы, пока истинный победитель не пожелал себя раскрыть. А он так и не пожелал этого сделать. Самуил вновь был вынужден очароваться своей женой.
Честь Князю можно было воздать тоже вполне оправданно. Распорядившись, чтобы Виолетту встречали генералы, он тут же приступил к исполнению своего обещания. В его спальне сегодня с самого утра действительно никого не было, кроме законной супруги. Включая и его самого.
И в то время, когда Диана проклинала своего барана-мужа и собственную тупость, Князь прекрасно проводил время в покоях своей очаровательной любовницы, шатенки Лолиты. О, сколь же мерзок был этот день в жизни Дианы, и она жаждала поделиться этой мерзостью с другими!..
Княгиня валялась на огромной, как аэродром, кровати, обтянутая черными кружевами белья и крыла всех на свете мужчин лексикой обувных мастеров.
- Уроды тупорылые!!! Бараны одноклеточные! Я им устрою! Я им покажу сейчас, что такое женские ночи в преисподней!.. – сквозь зубы цедила Диана, впиваясь когтями в подушку и думая, как было бы хорошо засунуть внутрь что-то типа морского ежа, дабы разнообразить интимную жизнь мужа. Останавливало ее только то, что первой на него напорется она сама.
- Похотливые животные!.. Рогатые самцы! Как я их ненавижу!.. Всех до единого! – исходила отравой Диана.
Она чувствовала себя глупой обманутой самкой, малолетней дурочкой, которая повелась на раздутого индюка. Сейчас ей хотелось только одного: отомстить всем представителям мужского пола. До дьявола Самуила она вряд ли бы добралась. Зато у нее были другие кандидатуры. Целых шесть кандидатур.
Сквозь золото волос Диана смотрела в зеркало, играя прижигающими льдинками глаз. Там, как в широкоэкранной версии, отражался лучший ее экшн за последние десять лет. Она опять заимствовала открытый портал ада из коференц-зала супруга.
Подбив под себя подушку, Княгиня перевернулась на живот и пристально уставилась в зеркало, в котором плыли адские равнины и как савраски бегали шестеро генералов.
«Увертюра!» - пронеслось в мозгу Дианы, едва она завидела падшую на скалы женщину. Маникюр дирижера сверкнул во тьме, подавая знак приготовиться всем…
- Ну и где она? – хлопнул русыми ресницами Дементий, застывая как столб.
- Покричи, и она ответит! – грубо кинул Казимир.
Генералы снова-здорово сбились группой и смотрели вокруг, пытаясь вычислить, куда же делась Виолетта, которую они только что точно видели здесь.
- Разделимся, - сухо сказал Варфоломей.
Повинуясь старшему, генералы разошлись.
- Где же ты, маленький ребристый хомячок?.. – рассуждал Дементий, шагая по камням. Внезапно из-под самых его ног, из неизвестно откуда взявшейся ямы в земле выпрыгнула Вика и стремглав помчалась прочь. – Куда?! – только и успел воскликнуть демон лени. – Ребята!!! Она там! - замахал он руками.
- «Ребята»!.. «…Она там»!!! – зло передразнила Диана. – Слюни еще пусти! Дегенерат!..
Княгиня состроила рожу и еле удержалась от того, чтобы сплюнуть. Но нет, этой кроватью она слишком дорожила.
Генералы сами не поняли, как потеряли друг друга из виду. Равнины выдавали все новые и новые рельефы и очертания.
- Архангел раздери… - Алан шел, поджав губы и теребя рукоять меча. Ему совсем не улыбалось гоняться за Виолеттой, но приказ Князя «встретить» девку оставался приказом. Шедшая из носа кровь уже остановилась, и теперь напоминала о себе только маленькими темными капельками, засохшими на верхней губе.
- Какие мы красивые! И какие мы надутые! – Диана оттопырила пухлые губки. Лицо Алана показалось в зеркале крупным планом. Неожиданно и непонятно он опять пробесил ее до осточертения. – Что, не нравится девушка?! Какое несчастье!..
Подведенные брови Дианы сдвинулись на матовом лбу. Алан увидел, что Виолетта совсем близко, стоит в десяти шагах от него, и что ее нога зацепилась за острые ухабы камней, и теперь она безуспешно пыталась вытащить кроссовок из щели. Заметив второго генерала, Вика еще сильнее рванулась в сторону, но все без толку. Из глаз ее брызнули слезы отчаяния.
- Ну, тихо-тихо, - проговорил Алан, приближаясь к маленькой фигурке. – Знаешь, мне самому совершенно не нужна вся эта процедура. И уж менее всего охота тебя мучить… Понимаешь меня?..
Виолетта притихла, бантиком храня маленькие губы и глядя на генерала огромными глазами. Алан подошел совсем близко. Он хотел было еще что-то сказать или, возможно, предложить неясный никому выход из положения, как вдруг под его ногами что-то треснуло. Успев брякнуть ровно одно крепкое словцо, генерал провалился, хрястнувшись подбородком о край образовавшегося обрыва. Виолетта освободила ногу и, перепрыгнув через генерала, полетела дальше.
- Ой, идиот! – заржала Диана. – Ой, отмороженный!.. Да как таких терпит природа?!.. – Княгиня села на кровати, сверкая глазами в зеркальное отражение.
Виолетта понятия не имела, откуда у нее взялось столько сил и прыти. Она так разогналась, что проскочила мимо Ираклия, который не успел ничего предпринять.
- Какого?! – крикнул он, разворачиваясь и бросаясь вдогонку.
Виолетта обернулась на топот ног сзади и тут, поскользнувшись, упала на камни.
- Все, попалась, мелкая трясогузка!.. – зло произнес Ираклий. – Сейчас я ощиплю твой пушок!..
Он наклонился над Виолеттой, хватая ее за шиворот и намереваясь поднять на ноги. Вика подняла голову. Ее глаза встретились с глазами генерала. Ираклий узрел, как ее зрачки сужаются, блестя змеиной чешуей. Спицами мелькнули острые ногти. Лицо Ираклия вспыхнуло красными полосами. В следующий момент в его плечо вонзились зубы. Пятый генерал с воплем разжал пальцы, и Виолетта, прокричав неразборчивый боевой девиз, победоносно затопала от него прочь.
- Ай, не могу! – Диана от смеха упала на спину, обнимая подушку. – Как я давно хотела это сделать!.. Айда, девочка!.. Покажи, что мы вдвоем сделаем весь мир!..
- Здесь что-то нечисто! – сказал Булат, приметив Варфоломея и злого как собака Алана, который вышел откуда-то из тьмы, странно помятый.
- Какой ты догадливый! – выпалил явившийся с другой стороны Казимир. Он прихрамывал на одну ногу. – Я из-за нее на кактус напоролся! Откуда в аду кактусы, скажите мне?! Да еще с горшком!.. – он показал всем сапог, откуда торчал намертво вошедший в голенище лоток с колючим растением.
- Кто-то нас держит за дураков, - сурово вымолвил Варфоломей. – Пора с этим кончать.
Из апартаментов Лолиты, одной из самых любимых на это время девушек Князя, слышался звонкий женский смех и чередующееся с ним щебетание. Самуил лежал рядом с длинноволосой красавицей, укрытый по грудь одеялом и что-то нашептывал ей на ухо, отчего она пронзительно веселилась.
В гостиной любовницы различилось шевеление. Кто-то забарабанил в спальню.
- Можно войти? – Князь узнал голос Алана.
- Ну заходи, если уж не можешь без меня, - вздохнул Самуил, отрывая взгляд от нежной, как цветочные лепестки, кожи.
Диана каталась по постели и исступленно хохотала. Только что Виолетта продемонстрировала лучший из приемов каратэ, оставив Дементия надолго стоять согнувшимся посреди равнин.
- Сейчас умру!!! – Диана била голыми ногами о покрывало.
- Как это: не можете поймать?! – свирепо спросил Князь.
- В ней словно дух ловкости сидит! – оправдывался Алан. – Мы не знаем, что за дьявол ей помогает!
- Зато я, кажется, догадываюсь, - промолвил Самуил. Он решительно поднялся с постели и, вмиг оказавшись одетым, немедленно двинулся к двери.
Сапоги Князя часто застучали по адскому коридору. Он поджимал узкие губы и на ходу застегивал пуговицы, которые пролезали в петли еще до того, как он успевал к ним прикоснуться. Через несколько минут Самуил ворвался в свою спальню. Вид у него был самый злобный.
- Какого черта?! – изрыгнул он, метнув в жену шаровые молнии.
- Ты о себе, дорогой? – не уяснила Диана.
Она сидела на покрывале в позе полулотоса и мирно разглядывала свои очаровательные ноготки. Вид у нее был столь подкупающе невинный, какой бывал только тогда, когда она что-нибудь напакостила. Зеркало ада слилось с нишей и уже ничего не отражало, кроме окружающего мрачноватого интерьера.
- Что ты здесь устроила?! – потребовал объяснений Самуил.
- Я? Ничего. Сижу, ногти собираюсь красить. А что такое? – полюбопытствовала Диана.
- Смотри у меня!.. – Князь погрозил ей кулаком и дернул каменную ручку на себя. Дверь не поддалась. - Слушай, бест… - он разъяренно повернулся к супруге, намереваясь высказать ей все, что думает, и заодно вырвать ей все волосы. Но тут же осекся.
Перед Князем преисподней на черном шелковом покрывале сидела ослепительно сияющая ангельская девушка с чистыми, как бриллианты, синими глазами, едва одетая в легкое, будто ветер, бирюзовое платье, из-под которого выглядывали длинные белокожие ноги, трогательно сведенные колено к колену. Светлые, как солнце, волосы аккуратно лежали на хрупких обнаженных плечах, а из-за спины виднелись два невероятно огромных розовато-белых крыла. Денница остолбенел. Подобной он видел свою супругу много-много лет назад, целую бездну веков.
- Тихо… Совсем тихо… - молвила Диана, поднося палец к розовым губам. – Ты слишком много нагрешил… И тебе надо покаяться, чтобы спасти свою душу…
Виолетта летела, как лань, перепрыгивая громоздкие преграды и крутые ухабы. Ей казалось, что ее глаза видят в темноте лучше, чем кошачьи. В груди поднималась неведомая энергия, силы хлестали через кожу, и она аж подергивалась от удовольствия, желая ощущать все это еще и еще.
Неожиданно мох попал под ее подошву, и Вика снова упала, ударяясь о твердь. Она охнула, чувствуя, что на этот раз шлепнулась неудачно и расквасила кожу. Проехав по скользким камням около полуметра, Вика замерла на месте, слушая биение своего сердца. В одну секунду что-то иссякло внутри. Ушла ловкость, сладостно-темное упоение сменилось страхом и панической пустотой. Мучаясь от потери вожделенной и одновременно глубоко мерзкой ей природы, Виолетта снова почувствовала себя маленьким беззащитным цветком, который запросто можно сорвать и раздавить.
Она обреченно подняла голову. Издалека на нее набегали трое генералов. Еще двое спешили им на подмогу, перекрывая пути к отступлению. Виолетта жалобно всхлипнула. Глаза ее опустились в землю, и она увидела, что у ее ног лежит небольшое золотисто-желтое перышко. Вика бросилась на него, хватая двумя руками. Миг, и она исчезла из виду, оставляя еще более ошеломленных бесов в дураках. Варфоломей с размаху пролетел через нее. Булат споткнулся и чуть не вспахал носом все равнины. Виолетта возникла в трех метрах от него. Генералы повернулись и галопом кинулись на нее. Каким-то чудом ей удалось выскользнуть прямо из-под рук и унестись дальше. Ей под ноги свалилось еще одно перо. Молниеносно прилетев сверху, оно зависло на уровне колена. Виолетта увидела, что следом за ним летят новые и новые перья. Она вспрыгнула вверх, удерживаясь на перышке, как на ступеньке. Скачок и дальше скачок. Как по лестнице Виолетта стала забираться выше. Кто-то попытался схватить ее за ногу, но не успел. Она лезла вверх, а перья за ней отпадали и, скукоживаясь в воздухе, исчезали. Демоны бегали внизу и что-то кричали один другому.
Виолетта была далеко от земли, когда отвлеклась на своих преследователей. Она не заметила, что следующее перышко упало дальше предыдущего и, не попав на него стопой, соскользнула вниз.
После падения с такой высоты девушка оклемалась не сразу. Когда она открыла глаза, вокруг нее непроходимым забором возвышались мужские колени. Лежа в неестественной позе, она пошевелилась, даже не успев испугаться, что переломала все кости. Ее глаза встретились со злорадно ухмыляющимися лицами и засаленными взглядами. Даже Алан успел вернуться от Князя и теперь смотрел на девушку с душащим безразличием.
- Попалась, крошка хлебная!.. – пробормотал Ираклий. – Сейчас я тебе расскажу, как умею кусаться я!..
- И как я иногда колюсь не хуже кактуса!.. – раздраженно дернул губой Казимир.
- Расскажете. И покажете, - молвил Варфоломей, который, кстати сказать, пострадал меньше всего, быть может потому, что Диана припасла для него месть похуже этой. – Бул, давай, ты первый, - разрешил старший генерал.
Демон злобы опустился на корточки и со злым лицом протянул к ней руки.
- Думаешь, только мне можно больно делать, да?.. – различила Вика.
Она зажмурила веки, понимая, что сейчас глупо и безудержно разрыдается, чем взбесит их еще больше, если это еще было возможно. Слезы помимо ее воли потекли по горящим запыленным щекам.
Неожиданно головы Виолетты коснулось что-то теплое столь тонко и мягко, что с трудом можно было это заметить.
- Что это?.. – первым неладное уловил Казимир. Он поднял голову, вглядываясь в появившиеся в темноте блестки.
- Назад! – со всех сил гаркнул Варфоломей. – Дыхание!..
Он не договорил, что именно надо сделать с дыханием. Но до всех и так дошло: резко отступив и согнувшись в три погибели, генералы попрятали носы и рты. Один лишь Булат на то и был Лопатой, что не успел осознать, что что-то произошло. Потеряв драгоценные секунды, он устремил широко распахнутые голубые глаза наверх, с удивленным ужасом глядя на столб неестественно белого света, разросшегося за мгновения в десятки раз. В следующий момент он отскочил от Виолетты как ошпаренный.
Сотрясая стены ада и поглощая тьму, на равнины со звоном и дрожанием воздуха опустился белоснежный, словно сотканный из маленьких ниточек, кокон. Виолетта вдруг почувствовала, что отрывается от земли и свечей взлетает вверх. Она хотела вскрикнуть, но грудь пережало настолько, что она на какой-то миг подумала, что сейчас задохнется. Зажмуриваясь еще сильнее, она изо всех сил вцепилась обеими руками, сама не зная во что.
- Черт, что это?!.. – разгибаясь в поясе и трепеща всем телом, промолвил Казимир. На него было страшно смотреть: он так побледнел, что перестал быть похожим на живое существо.
- Собор архангела Михаила! Вот что это! – выпалил Ираклий, вдыхая ноздрями побольше воздуха.
Генералы замялись, не издав ни звука и не глядя друг на друга. Лишь косящие зрачки Варфоломея вперились вверх, вослед архангелу. Губы первого генерала двигались, изничтожая и проклиная. Он перевел грязно-серые глаза на землю, где валялся опрокинутый Булат. Генерал злобы хватался за камни и ожесточенно кашлял и задыхался.
- Идиот! Не надо было дышать! – рявкнул на него Казимир. Хорошо, что не пнул вдобавок.
- Бул?.. – позвал Алан.
Третий генерал оцепенел, стоя на карачках. Трясущимися руками он уперся в булыжники и зашелся в приступе разрывающего легкие кашля, не имея мочи вдохнуть. Его лицо посинело, а глаза норовили вылезти из орбит.
- Черт, сделаем мы что-то или нет?! – воскликнул Алан.
Он окинул взглядом своих коллег. Все стояли, как пни, и смотрели на корчившегося в муках товарища. Генерал гордыни выругался и, опустившись на колени, шарахнул Булата по спине.
Это не помогло, и демон злобы еще сильнее задохнулся от хрипа. Тогда Алан взял Булата за плечо и, развернув к себе лицом, припал губами к его рту. Лицо Каза скривилось при виде того, как Красавчик, с силой вдохнув из легких Була, сам гулко кашлянул и выплюнул на землю большой светлый комок, который тут же распался на части. Генерал страха покосился на остальных, пытаясь отыскать в чужих лицах, что надо на это сказать. Но никто не ответил на его взгляд.
Булат встрепенулся и судорожно задышал.
- И он этим дышит?.. – спросил Дементий, высматривая, чем подавился Булат.
- Он этим живет, он же архангел!.. – бросил Алан. Он поднялся на ноги и выпрямился, пытаясь привести в порядок сбившуюся в ритме грудь.
- Спасибо, - сумел проговорить Булат, поднимая взмокшее от пота лицо.
- Не за что, - мрачно ответил Алан. Он еще раз холодно оглядел генералов. – Черт возьми, с вами сдохнешь, а вы и пальцем не пошевелите.
Его глаза скользнули по лицу Варфоломея. Выражение первого генерала не изменилось. Генералы молчали, избегая его взгляда. Все они были знакомы с раннего детства.
- Бездна, прекрасно. Вшестером не смогли изнасиловать одну девку, - после продолжительной паузы подытожил Ираклий. – Представляю, что скажет Князь…
- Кто пойдет докладывать? – прервал его Алан. Бывшая муза потупил глаза. – Ну? – Дементий и Каз потупились.
- А что я?! – взорвался генерал лени. – Что я, самый крайний?!
- Я не пойду! – закричал Казимир. – Пусть Булат идет, раз он все запорол!
- Сам ты все запорол, олух! – огрызнулся Булат. Он наконец встал и тяжко приходил в себя после пережитого.
- Ну, так кто? – не понял Алан. - Блестяще! – высказался он. – Ни Ральфовскую бабу взять, ни Князю об этом сказать! Великолепно!..
Второй генерал развернулся и пошел оттуда.
- Алан, ты куда? – спросил Булат.
- Докладываться Князю, черт бы вас всех… – донеслось до генералов издалека…
- Не надо так дрожать, все уже позади, - прошептали над ухом Виолетты.
Она распахнула ресницы. В лицо ударил ослепляющий после темноты дневной свет. Все ее тело и вправду ходило мелкой рябью, как вода при ветре. На нее ласково смотрели глубокие темные зрачки.
- Я тебя понимаю: мне самому не очень нравится встречаться с ними, да еще со всеми сразу. Могу представить, как ты испугалась.
Виолетта с опаской покосилась на держащие ее руки, исподволь взглянула в стороны. Вокруг нее была сплошная голубизна неба с плывущими мимо облаками. А рядом взмахами двигались белые крылья. Большие глаза всмотрелись в лицо своего спасителя.
- Михаил?.. – вымолвила она.
Глава 4
Вечерело.
В уголке старшего архангела, переливаясь всеми цветами радуги, плескался фонтан. Сквозь успокаивающий шум воды и тихое общение белок слышалась оживленная беседа. На траве стоял архангел Гавриил, хандра которого улетучилась, как дым от догоревшей спички, перед ним улыбался Сергей, поминутно щурясь и кивая в ответ. За письменным столом устроилась Агнесс. Она была в боевой форме и сосредоточенно работала с бумагами, что-то записывая длинным кремовым пером. Ее ресницы были опущены, а губы мерцали розоватым блеском.
- Скажи мне, Агни, - позвал ее архистратиг вдохновения.
- Да, Габри? – Агнесс подняла бирюзовые глаза.
- Почему ты зовешься первой помощницей архангела Михаила, когда других у него и в помине нет? – спросил Габри.
- Ты же знаешь, что были, - улыбнулась Агнесс.
- Просто на этой работе никто долго не задерживается, - в воздухе прозвучал приятный спокойный голос. Волной тепла в уголок зашел Михаил. – И это понятно: платят мало, работать надо много, больничных и отпусков не предусмотрено, перерыва на обед тоже нет. Вдобавок ко всему начальник зануда. Был бы он хотя бы блондин с голубыми глазами, как вон Сергей, тогда его можно было бы еще потерпеть, а так – просто невыносимо.
- Ты ошибаешься, Михаил, я нестерпим, - отозвался Сергей. – Меня терпит только Вика, и то, по-моему, с большим трудом…
- Ну Агни же терпит! – воскликнул Габри.
- Исключения, Габри, только подтверждают правила, - резонно заметил Михаил.
- Значит, бонусы хорошие есть, если все-таки терпят, - подала голос Агнесс. Михаил увидел, что она не дарит взгляда, но на губах ее играет светящаяся улыбка.
- Кстати, я хочу поздравить тебя и меня! – огласил Габри. – Ты гениален в своей дальновидности, Миша!
- В чем это выразилось? – поинтересовался первый архангел.
- Сергей – это готовая муза! Я бы сказал: наиготовейшая из всех готовых муз! – живо проговорил Габри. – У него потрясающая фантазия, а стиль и язык просто великолепны! Я зачитался планами искушений! Это просто конфетка! – архангел сложил пальцы горстью и смачно чмокнул их губами.
Сергей смутился. Брови Михаила нахмурились.
- Габри, ты разбирай, когда речь идет о людях. Это не игра и не книжный сюжет, - произнес Михаил.
Сергей сник. Похоже, разрешения на план можно было не ждать.
- Одно другому не мешает! – возразил Гавриил.
- Всему должны быть границы, Габри, - молвил старший брат.
- Творчество отодвигает любые границы! – с достоинством заявил Габри.
- Только не границы дозволенного.
- Ты чего, а?.. – не понял младший брат. – У тебя что, плохое настроение, да?.. Это не означает, что можно портить его другим!
Губы Габри надулись, как у обиженного ребенка. Начальник муз сложил руки на груди и отвернулся.
- Габри, ну что ты, - смягчил тон Михаил.
- Я тут для него стараюсь, выматываюсь, понимаете ли, а он приходит и заявляет: всё, всем по углам, картины в рамки, хомут на шею!.. – быстро пробормотал Габри.
- Гаврюша, я не имел в виду ничего так…
- Ты всегда так говоришь, а на самом деле потом выясняется, что ты говоришь совсем не это!.. Нет, вы подумайте… Если бы я ему хоть раз что-то не то сделал!.. Хоть бы слово сказал обидное или еще чего такое!.. Вот засвидетельствуй, Агни, я когда-нибудь позволил себе его задеть? – Габри мимо брата обратился к Агнесс.
- Что ты?.. Я такого не припомню, - безмятежно пожала плечами помощница.
Михаил с неслышным вздохом покачал головой.
- Гаврюся, ну извини, я не хотел тебя обидеть. Был не прав, прости. Простишь?.. – Михаил взял его за плечо, заглядывая в светлые, как весеннее небо, глаза. Габри перевел на него чистый, словно ручей, взгляд. Его ресницы подрагивали, сам он едва удерживался от хохота.
- Ха, опять купился! – воскликнул Габри весело. – Забыл, что ангелы не обижаются?..
- Они только дуются! – Михаил шлепнул развевающуюся на ветру прядь светлых волос.
Сергей улыбнулся. Его взор остановился на Агнесс. Она ровняла увесистую стопку бумаг. Все это она написала за то время, как он говорил с Гавриилом.
- Но что с тобой? Ты какой-то совсем грустный! – озаботился Габри.
- Все хорошо. Просто думал много… - устало поправил сбившиеся волосы Михаил.
- Думать – это хорошо! Но нельзя думать слишком много! Это вредно! – сказал Габри.
- Да, я знаю. Впрочем, тут такие головоломки задают, что приходится напрячься, - Михаил взглянул на Сергея. – И это полезно.
- Каков вердикт? – с надеждой вопросил Сергей.
- Тебе дано разрешение, Сережа. С этого дня твоя ответственность – моя ответственность. Действуй, на то воля Божья. Ты был прав, молодец.
- Спасибо! – Сергей сразу оживился и заметно повеселел.
- Тебе спасибо. Ты заставляешь меня заново взвесить многие вещи, - ответил архангел. В его глазах зажглась теплая улыбка. – Скажи, Серега, тебе в жизни кто-нибудь отказывал?..
- Да, - кивнул Сергей. – Виолетта отказалась знакомиться со мной на Земле. Впрочем, потом у нас все сложилось, - он улыбнулся.
- Из любого правила… - протянул Михаил. – Ладно, я тебя итак достаточно задержал. Лети, с Богом, сынок, - он прикоснулся к руке ангела.
- У меня к тебе еще одна просьба касательно моей подопечной, - припомнил Сергей. – Ты не мог бы… Как-нибудь скоро прилететь к ней и просто… коснуться ее крылом? Я верю, это сыграет свою роль.
Взгляд Михаила был долгим.
- Почему так?.. – молвил он. – На небе есть и другие силы…
- Просто… я прошу тебя. А ты опасаешься, что это будет навечно?..
- Нет… Нет, конечно, не опасаюсь, - Михаил склонил голову. – Хорошо, я сделаю, - его улыбка была знаком прощаться.
- Спасибо тебе, - проговорил Сергей. – До встречи всем.
Он растворился в воздухе, умиротворенный и сосредоточенный. Михаил посмотрел ангелу вслед. Его глаза посерьезнели, а губы плотно сжались.
- Точно перенапрягся! – решил Габри. – Но ничего, я знаю, что тебя развеселит!
- Что? – Михаил с опаской посмотрел на брата.
- У меня есть для тебя подарок! Да, Агни? Слава Богу, я успел его закончить до введения планового распределения, ой ну да не о нем сейчас речь! – Габри махнул рукой. – Агни!
- Гаврюша сделал орешник для белок, как ты просил, - объяснила Агнесс.
- Правда? – поднял брови Михаил. – Так показывай, чего же ты ждешь!..
- Момент!
Габри подошел к пальме, на которой скакали пушистые зверьки и приподнял запястье. Под его ладонью, покрывая экзотическое дерево, заструилась шелковая ткань. Габри отдернул занавесь, и перед ангелами раскинулось большое дерево с золотистыми ветками и зелеными бархатными листиками, словно покрытыми изморозью. Там и здесь на нем виднелись расписанные хохломой орехи.
- Здорово, - искренне обрадовался Михаил. – Спасибо, Габри, я в восторге.
- Это еще не все! – остановил его Гавриил. – У нас есть еще один сюрприз, для которого понадобится доброволец. Прошу Вас, леди, - архангел муз снял с ветки пушистую белочку. – Как зовут? – спросил он у Агнесс.
- Шерстинка, - ответила первая помощница. Она отложила в сторону бумаги и смотрела за происходящим, подпирая подбородок руками.
- Отлично! Какое оригинальное имя! Поаплодируем архангелу, придумавшему такое редкое наименование! – обратился к аудитории Габри.
- Не дошла моя фантазия до Тузика, - покачал головой Михаил.
- Мисс Шерстинка! Я попрошу Вас испробовать этот разрисованный в прекрасном русском стиле, слегка разбавленном восточными мотивами, орех и убедиться, что он не только красив, но и полезен, и вкусен! – Габри сорвал орешек и протянул его белочке.
Шерстинка обнюхала лакомство, а затем взяла его двумя лапками и откусила. В следующую секунду на траву полетели два белых кусочка. Это были зубы белки.
Агнесс проследила за тем, как вытягивается лицо Михаила. Его глаза порывом ветра устремились на младшего брата.
- Зачем ты это сделал?! Только не надо говорить, что случайно! – выпалил первый архангел.
Габри прыснул от смеха.
- Что смешного, я не понимаю?! – вознегодовал Михаил, глядя на круглые глаза покалеченной белки.
- Клюнул! – сквозь смех произнес Габри. – Это же шутка, смотри! – при его прикосновении Шерстинка раскрыла рот в двузубой голливудской улыбке. – Как мы тебя провели! Иди, милая! – он выпустил белку на дерево. – В действительности орехи мягкие, как сахарная вата! Можешь сам поесть!
- Попробую на досуге, - Михаил опустил лицо, стоически и почти обреченно качнув головой.
- Ладно, мне пора, пока-пока! – Габри налетел на Мишу, расцеловывая его в обе щеки. – Пока, Михаил! Пока, Агнесс! Я еще вернусь! – он и растворился, оставив за собой переливы разлившегося в луже масла.
- Знаешь, я не удивлюсь, если, когда вылечу под звуки труб Апокалипсиса на середину неба, вдруг окажется, что это очередная шутка Габри, - сказал Михаил, глядя вдаль.
- Надеюсь, до этого не дойдет, - улыбнулась Агнесс. Она поднялась из-за стола и подошла к архангелу. – Я закончила составление программ.
- Спасибо тебе, птенчик, - поблагодарил Михаил, беря ее руку. – Прости, что сбросил на тебя всю работу.
- Ничего, ты же был занят, - отозвалась Агнесс. – Ты выглядишь таким уставшим.
- Да, есть немного…
- Это из-за Сергея?
- Нет, он тут ни при чем. Он у нас умница, работает парень. Пойдем присядем, - предложил Михаил. Он довел Агнесс до скамеечки, и они устроились рядом.
- Тогда что такое? – спросила Агнесс. Она сидела совсем близко, вплотную, касаясь коленом его колена. Ее рука ласково обняла шею архангела, скользнув в его волосы.
- Эта ситуация вся… Опять все на ножах. И резь в сердце.
- Ты из-за Сэма переживаешь?.. – молвила Агнесс, вглядываясь в глубину ставших почти черными глаз.
- Да. Сегодняшняя встреча с ним не идет из головы. Знаешь, уже столько тысяч лет отмотало, а сегодня утром все краски опять ожили. Вспомнилось, как мы были лучшими друзьями, как детьми сидели на облаке и делились самым сокровенным. Мечтали вместе, вместе росли, вместе влюблялись… Впрочем, что я тебе объясняю?.. Ты сама потеряла в его лице не меньше, чем я. И в лице Дианы тоже.
Глаза Агнесс грустно заблестели. Михаил взял ее запястье, гладя изящные пальцы.
- Интересно, как она сейчас? – проговорила Агнесс, следя за струями воды. – Она все еще говорит с тобой иногда?..
- Случается, - отозвался Михаил.
- И что?..
- Что от тебя скрывать? Плохо. Хотя, надо сказать, что она и обращается-то ко мне исключительно, когда ей плохо. Думает, наверное, что я не слышу ее оттуда, из ада, иначе не стала бы выкладывать все, что на сердце и сыпать проклятиями на меня, и на него…
На кого: на него, уточнять было не надо. Агнесс напрягла лицо. Стены преисподней не были помехой Михаилу, чтобы услышать голос ее сестры. А скольким еще молитвам и стенаниям внимает он каждую минуту, сколько прикосновений чувствует от людей, которые притрагиваются к его образу. И ни одно не остается без ответа. Агнесс не могла даже представить, как это.
- Он ее обижает? – вымолвила она.
- Обижает, - произнес Михаил. – И очень сильно.
- Надеюсь, он не сделает ей ничего…
- Я тоже на это надеюсь. Хочу верить, что его еще что-то сдерживает. Самое ужасное, что если он решит размазать ее о стену, я ничем не смогу ей помочь. Зная Диану, я думаю, она скорее согласится умереть, чем прибегнуть к моей защите. Она полностью отдала себя в его власть, и он может поступать с ней, как захочет.
- Ужас… - Агнесс прикрыла глаза ладонью. – Думаешь, он ее до сих пор любит?..
- Я не знаю, какие чувства остаются в глубине души Самуила. Ясно одно: сверху, над этой глубиной, лежат совсем иные мотивы, и он привык поступать по своим прихотям, а не по любви. Если Диаша сумеет найти в нем искорку той самой нежности к себе, я буду только счастлив, - ответил Михаил. – Ты помнишь, как мы, когда были подростками, играли все вместе?.. – он понизил голос, обнимая глазами рассыпавшиеся пряди светлых волос. – Как Габри с Вархом изумляли своими выдумками воображение, Ур вспыхивал факелом, мы с Сэмом терялись вдвоем в своих чувствах, а вы с Диашей секретничали у любимого озера?..
- Да… Беззаботное было время, - вспоминая, промолвила Агнесс.
- Помню, как мы с Сэмом разглагольствовали на высокие темы, пытаясь угадать свое призвание. Как сидели в обнимку под звездами, а потом делились своими вопросами про вас с Дианой и старались выяснить, что же нам делать со всем этим…
- Совещание двух лагерей: ты и Сэм, я и Ди, - улыбнулась воспоминаниям Агнесс. – Такие серьезные переговоры у вас шли …
- Конечно: одна голова хорошо, но если она не знает, как быть, без второй точно не обойтись, - сказал Михаил, играя лучами заходящего солнца на ресницах. – Как-то раз Сэм прилетел ко мне с фиолетовым цветочком в руках и, краснея, как помидор, и запинаясь, рассказал, что его подарила ему ты в знак своей дружбы. Мне в то время еще никто цветочков не дарил, и я ужасно переживал поэтому…
- Переживал? Почему? – спросила Агнесс.
- Я думал, что раз Сэму сделали подарок в знак дружбы, значит, и мне Диана должна такой сделать, если считает меня своим другом. А если нет, то я и не друг ей вовсе.
- Я и не знала, - усмехнулась Агнесс. Она убрала волосы за ухо. – Это, наверное, отразилось на твоих последующих отношениях с женщинами.
- Где-то я это уже слышал, - заметил Михаил. – Да, ты права: у меня до сих пор кошмарные комплексы и дикие трудности в общении.
Агнесс тихонько засмеялась. Между ними повисла пауза.
- Знаешь, - заговорила Агнесс, не поворачивая головы. – Я не могу знать, что происходит у тебя внутри. Но я могу просто быть рядом.
Ее глаза направились в глаза архангела, пальцы нежно перебирали его волосы. Зрачки Михаила, казалось, постучались в самые ее глубины. Агнесс стушевалась, опуская ресницы.
- Ты не знаешь? – переспросил архангел.
- Нет, - негромко вздохнула Агнесс. – Я хочу сказать, что знаю, когда тебе больно и могу почувствовать, что ты за что-то переживаешь или чему-то рад. Могу угадать, что ты мне хочешь что-то сказать или попросить о чем-то. Но я не знаю, что происходит в твоей душе, для меня загадка, что твориться в глубине твоего взгляда… Что за необъятный мир скрыт внутри тебя… И что значит это – быть архангелом. Так страшно и так непостижимо для меня…
Агнесс замолчала. Ее глаза поцеловали любимое ею лицо, каждый изгиб и каждая морщинка которого были такими родными ее сердцу. Михаил замолчал в раздумьях.
- Я… Что-то неправильное сказала?.. – оробела Агнесс.
- Нет, что ты… Что здесь может быть неправильного?.. – произнес Михаил. – Но ты вдруг меня заставила задуматься. И… я сам не знаю, почему для меня это прозвучало как открытие. Агни, ты хочешь узнать, что это за мир, который внутри меня?..
- Миша… Я не понимаю, - во взоре Агнесс обозначился вопрос. – Ты хочешь мне рассказать?..
- Я хочу тебе это открыть.
- Ты… хочешь открыть мне… тайну архангела?..
- Да. Если этого хочешь ты, - Михаил кивнул головой. – Что, ты не согласна?.. – спросил он, видя, что Агнесс вдыхает глубже и отводит глаза.
- Я не знаю… Ты меня шокировал, признаться. Я… Ты уверен, что это можно? – она посмотрела на него, наморщив лоб.
- Почему нельзя? Если ты согласна, и если я этого хочу, то я не вижу преград.
Глаза Агнесс замерцали кристалликами. Ее рука соскользнула с волос Михаила, останавливаясь на его плече. Он взял другую ее ладонь. Взгляд Агнесс уходил сквозь окружающий мир. Она думала. Михаил молча ждал ответа.
Когда она снова посмотрела в его глаза, на лице уже не было замешательства или неуверенности.
- Ты решила? – молвил архангел.
- Я приняла решение, - кивнула Агнесс. – Но сначала ты должен меня выслушать.
- Я слушаю.
- Знаешь, наверное, нельзя открыть для себя кого-то другого, если ты не раскроешься сам, - проговорила она. – Я очень хочу узнать твою тайну, Миша… Но я хочу раскрыть свой мир в обмен на твой. Ты что?..
Агнесс увидела незнакомую для нее, тянущуюся, как вьюнок, распускающий свой венчик, улыбку.
- Нет, ничего, - прошептали его губы в ответ. – То есть я хочу сказать тебе да. Я согласен.
Агнесс потупила голову. Михаил понял, что внутри нее все затрепетало.
- Садись поближе ко мне, - скорее позвал он.
Агнесс придвинулась к архангелу, открываясь в объятиях. Его руки обняли ее талию и плечи, крепко прижимая к груди.
- Только не бойся ничего, иначе я тоже испугаюсь, - произнес он над ее ухом.
Уголки ее губ улыбнулись. Агнесс не смотрела на него. Ее ладони коснулись его спины. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к плечу архангела.
Невидимо, будто потянуло за руку, что-то поманило ее за собой. Еще один вдох ее груди, и Агнесс окончательным «да» передала себя ему.
Она ощутила, как он, словно притрагиваясь к ее плечам, ведет ее через порог. Всецело доверяя, Агнесс шагнула в просторные чертоги, окунаясь в неизведанный мир.
Как в потоки атмосферы опустилась она в него, оказываясь окутанной со всех сторон архангельским естеством. Направляемая им, она сделала шаг, будто плывя в огромном океане. Она двигалась вперед, всецело открытая тому, что ее окружало, обнаженная сердечным стуком, одновременно даря все, что было внутри нее, ловя непередаваемую дрожь по всему своему телу, понимая, что тот, кто оберегает ее, внимает всему, что она дарит, принимая в свои руки бережно, как новорожденные лепестки розы, чтобы не повредить и не нарушить ни одну росинку, блестящую среди пушистых крупинок цветочной пыльцы.
Каждый новый шаг заставлял вздрагивать ее колени. Она не знала, отчего более пылали ее щеки: от того ли что чувствовала она или оттого, что знала, что узнает сейчас он. Но она шла легко и незаметно для самой себя через прозрачный воздух ласкового ветерка. Он касался ее щек нежным-нежным, едва уловимым ароматом лесных цветов, а затем внезапно, но также органично перерастал в порыв и наконец в настоящий шквал. Но, проносясь ураганом, обдувал ее тело, скользя стороной и не причиняя ни малейшей боли или страха, но витая у ее висков небывалой, потрясающей мощью. Она видела ослепительно сияющее солнце, которое проникало сквозь веки, озаряя кожу, пенящийся водопад, с силой стремящийся с крутых гор. Она слышала, как шумит под ногами вода, разбиваясь о неприступные камни, и чувствовала, что это был он. Полноводная река, дотоле непостижимом глубиной лилась далеко, перекатывая возгласы ангельского пения, и Агнесс узнавала сокровищницы его взгляда и откликающуюся радость в бое близкого сердца. Вброд она переходила эти воды, не боясь замочить ног, осознавая, что он чувствует каждое ее чувство и каждое ее желание, не утаивая, что желание ее сердца – это он сам. Каждый взмах ресниц среди всего, что было кругом, был наполнен до краев… Но она понимала, что еще столького не коснулась.
Насыщенность красок вдыхалась в груди. Все они вдруг стали сгущаться, сливаясь в одно движение волны. Шторм ощутила Агнесс. Раскаты мощи взлетающих соленых брызг, и она, оказавшаяся в этом крошечной капелькой, маленьким листиком, драгоценным и хранимым посреди вздымающейся стихии. Он окутывал ее собой так надежно и крепко, что она не могла страшиться, чувствуя, что погрузилась в океан. Не в силах узреть всего, через прикосновение сгустка познавала она теперь каждую не увиденную еще крупицу, смыкая в единый образ понимания в своей душе.
Нежданно ворвавшееся со стороны, Агнесс ослепило неземное сияние. С губ ее сорвался крик. И лишь руки ведущего смогли удержать ее на месте, окруженную зажегшейся вспышкой невещественного света. Архангельская искра, в тысячу крат острее, чем повергала ее в ужас прежде, огромным шаром вспыхнула, заполняя собой все, занимая всю душу и весь мир, в котором она была. Агнесс забылась, отрываясь от опоры и уносясь в нескончаемую даль света. И то, что она испытала, вдруг заставило остановиться время и передать то, что она узрела, одним словом. Любовь. И эта любовь обволакивала ее неоткрытые теперь глаза, была вокруг нее, была в ней, была ей, была им. Понимая, что она совсем крошечная и хрупкая лилия, Агнесс растворилась в этом чувстве, вознаграждая собой, своей красотой, своей загадкой того, который был рядом…
Плавно и постепенно ушло все, что было скрыто от глаз. Агнесс почувствовала, как тело наливается осязанием, возвращаясь в ангельское бытие. Ее лицо явственно ощутило прикосновение плеча.
Михаил поймал ее движение в своих объятиях. Веки Агнесс приоткрылись, воспринимая сошедшие на сад сумерки. Она не подняла головы, более не шевелясь, незаметно вдыхая райский воздух. Ее руки сдвинулись, крепче обхватывая его плечи. Архангел молчал, ожидая, когда она сама сможет обратиться к нему, опасаясь потревожить замершую тишину и лишь вдыхая запах ее волос.
Она освободила ладони скоро. Проведя пальцами с плеч на грудь, пытаясь приласкать сквозь одежду сердце. Агнесс сдвинулась назад, более не прячась, но все еще не глядя в глаза, касаясь сомкнутого воротника его боевой формы.
- Ну что?.. – наконец произнес Михаил.
- Все это… В тебе, - ответила Агнесс. – Я и не могла представить… Вернее, я пыталась… Но так и не смогла… И ты несешь все это в себе?..
- Я с этим родился. Это мой дар, мое служение, - проговорил он. – И я счастлив и благодарен за это.
- Это было так удивительно… И так страшно… И я… Увидеть это… такой подарок… Благодарю тебя за это… - молвила она. – Благодарю… Это потрясающе… Это целая жизнь… Другая жизнь, которая открылась мне… Господи, я не знаю, что говорить… Не знаю, как теперь смотреть в твои глаза…
- Надеюсь, что это не помешает нам остаться близкими друзьями, - проронил Михаил. Агнесс улыбнулась, обымая его пальцы, длинные и ровные в кости красивого запястья. Ее лицо впервые осмелилось подняться вверх. – Ты не жалеешь о том, что согласилась?
- Как я могу… - зрачки Михаила отразили верность родного блеска глаз, без которого он уже не мог представить свою жизнь. – Я счастлива, что ты сделал меня ближе. И я хочу остаться рядом, пусть даже я никогда не смогу подступить к твоей тайне.
- Как знать. Бог всемогущ, - промолвил Михаил.
- Теперь ты знаешь обо мне все, - губы Агнесс трогательно улыбнулись. – Видишь: я такова, каковой предстала тебе. Закончилась моя загадка.
- Разве это может быть так? – покачал головой Михаил. – Ты только что говорила, что не знаешь, как смотреть мне в глаза. А я не знаю, как не смотреть в твои. Я обескуражен, как никогда не был. Я не знаю, что мне теперь делать.
- Почему?
- Потому что я даже предположить не мог, что это. Как это все происходит внутри тебя, как ты чувствуешь, чем ты живешь. Почему твои прикосновения заставляют сердце распускаться как цветок и биться чаще и сильнее… И говорить тебе, что ты красива, даже не видя твоего лица.
- Но теперь ты все знаешь…
- Теперь я видел. Вернее, я чувствовал. Но чем дольше я чувствовал это, тем больше понимал, что я не знаю ничего, что ты поразительна и необъяснима, и что мне хочется дорожить тобой еще сильнее… И твоя загадка никогда не перестанет быть загадкой. Маленьким драгоценным камушком, лежащим на моей руке.
- Лежащим на твоей ладони, как моя рука, - произнесла Агнесс, касаясь его подушечками пальцев, - …с которым ты был так деликатен, как я не ведала, что можно быть.
- Ты же мой лепесточек, нежный и мягкий, - вымолвил Михаил. – С тобой надо так аккуратно, чтобы, не дай Бог, не поломать, не навредить, не обидеть… Не испугать… - он обнял помощницу целуя ее локоны у своей груди. – Я, признаться, как и ты, в шоке. Как будто даже и не жил до этого.
- Ну, это уж слишком: не жил, - улыбнулась Агнесс.
- Чувствовал жизнь совсем по-другому… - поправил себя он. – Что ты?.. – забеспокоился архангел.
- Нет, ничего… Это бывает… Ты сам теперь знаешь, - Агнесс смахнула выступившую слезинку.
- Знаю… - ответил Михаил с нежностью.
- Я рада отдать тебе, что имею, - сказала Агнесс. – Знаешь, я давно искала то, что можно подарить…
- А я бы не решился попросить сам, - сознался Михаил.
- Мне только жаль, - Агнесс отклонилась, оставляя в его руках свои руки, - что я не принесла тогда цветочек и тебе тоже. Ведь ты мой самый близкий друг.
- Ты мой цветочек. И ты чудеснее всех цветов на свете.
- Спасибо тебе…
- И тебе, мой ангел. Я люблю тебя, моя драгоценность.
- И я люблю тебя, родной, - ответили ее губы.
Собирался ли Михаил чего-то еще сказать или слова уже не произносились от избытка сердца, но взгляд его на Агнесс вдруг прервался, устремляясь к фонтану. Оттуда со звоном колокольчиков вылетела целая вереница мыльных пузырей и, собираясь в сердечко, замерла в воздухе. С шумом и веселым гамом на них взгромоздился рой дрессированных мух, которые начали танцевать и петь, делая сальто и обнимаясь по трое на каждом из пузырьков. В середине сердечка неоновой надписью зажглось: «Михаил плюс Агнесс». Глаза Михаила застыли в неподвижном потрясении. Агнесс от души рассмеялась, разбивая все переживания и напряжение.
- Габри везде, - проговорил Михаил.
- Вот что за сюрприз он готовил! – воскликнула Агнесс. – Говорил же: появится на признание в любви. А я и забыла.
- Знаешь, мне кажется, что у меня начинается мания преследования.
- Гавриилом?.. – усмехнулась Агнесс. – Он так тебя любит, что просто жить без тебя не может.
- Да, я знаю. Я его тоже люблю. Но иногда от его сюрпризов я начинаю подпрыгивать…
- Так он выражает свои чувства. Это же наш Габри. Кстати, ты еще не слышал? Он сочинил новый хит про тебя, - спросила Агнесс, приглаживая волосы Михаила.
- Нет. А что, все еще хуже, чем я могу подумать? – он поглядел на выражение лица помощницы.
- Ну, не то чтобы… - уклончиво начала Агнесс.
- Напой.
- Может, лучше потом он сам…
- Нет, я должен быть вооружен. Напой, раз уж сказала.
- Хорошо, - сдалась Агнесс.– Песенка Габри. В стиле рэп, - она положила руки на колени и сделала вдох, а затем на одном дыхании прочитала:
- Кто полезет в Царство Божье
Без спросу,
Тому совсем не хило
Влетит от Михаила!
Она запальчиво щелкнула пальцами и увидела, как зашелся смехом архангел.
- Я всегда знал, что он гений, но чтоб до такой степени!.. И это хит, говоришь?..
- Его полрая уже поет. Но это только начало, - подтвердила Агнесс.
- Нам надо срочно ехать на Евровидение. В этом году первое место точно будет нашим.
- Нет, ты что!.. Это конкурс начинающих исполнителей, а Габри – муза со стажем!.. Нельзя лишать хлеба молодежь, - засмеялась Агнесс.
- Да, ты права, - всецело согласился архангел. Его ресницы зазолотились, наполняя глаза светлыми отблесками. Над раем появились первые лучи восходящего солнца. – Ладно, если Габри считает меня таким неутомимым стражем рая, то нельзя его разочаровывать. Пора мне возвращаться к работе, тем более что я ощущаю близкое возникновение свежих мыслей.
- Правда?.. У меня тоже вдруг появилось подобное ощущение. Надо быстрее превратить его в реальность…
- Это замечательно, но, может, ты все же отдохнешь?.. Я тебя и так загонял вчера.
- Нет, я уже вполне отдохнула. И потом я хочу поработать вместе с тобой.
- Ну, раз так, тогда не будем терять времени.
Михаил поднялся со скамейки и протянул руку помощнице. Вместе они поспешили к письменному столу, где их ждала привычная груда документов.
Часть II. Глава 5
II. Одна любовь на всех
…Прости,
Я знала много больше,
Решалась делать чем,
Поверь.
Пилюля день из дня все горче,
Понять не думай ты людей.
Мне плохо,
Грязь была на вечер,
На завтрак выпал жизни кайф.
Прости
Меня, намного чаще
Чем я прощала, ты прощай…
Глава 5
Марина вдохнула сквозь нижние пороги сердца и, не останавливаясь у лифта, побежала вниз по лестнице. Она смотрела под ноги, потому что никогда не отличалась особенной ловкостью и боялась споткнуться и пересчитать все ступеньки, как уже бывало. Она вообще не любила бегать по лестницам. Но что ж поделаешь, если лифт едет полминуты, а душа горит движением вперед.
Весна вернулась в предваряющий лето разгар, и на девушке болталась легкая блузка, светлые джинсы и прошлогодние босоножки на каблуках. Изменившие своей привычке волосы были небрежно забраны в резинку вдвое, в ушах – маленькие сережки. Руки Марины обнимали стопку исписанных тетрадок с вываливающимися оттуда бумагами и отпечатанных листов А4.
Преодолев пролет, Мара краем глаза увидела, что не одна в подъезде. На лестничной клетке курила соседка. Размышляя где-то под ребрами, стоит ли кивнуть «привет» или просто пройти мимо той, с которой обычно не общалась, Марина не заметила, как все-таки поехал каблук. Девушка попыталась удержаться за перила. Но что-то помешало ее координации, и она полетела вниз, наворачиваясь на ступеньке за ступенькой прямо на несчастную соседку.
Подъезд оживило трехэтажным матом. Марина в последний момент схватилась-таки за прутья перил, ударяясь рукой о противоположную стену и подворачивая ногу.
- Ты жива?! – поспешила придержать ее ошарашенная соседка.
- Вроде как… - простонала в ответ Марина. – Я нормально, - отозвалась она, отстраняя руку помощи. – Блин…
Ее глаза окинули дождем рассыпавшиеся бумаги.
- Я помогу!.. – соседская девчонка кинулась собирать черновики.
- Спасибо, Наташ… - поблагодарила Марина.
Мара поморгала глазами, прогоняя испуг, и стала вместе с Натой подбирать свою «макулатуру».
- Там еще листик! – указала Наташа на нижнюю лестницу. – Блин! Ты поаккуратнее, так и шею сломать можно!..
- Она у меня беспозвоночная, как у ланцетника, - Марина покрутила головой в разные стороны. – Как Евгения Борисовна на биологии рассказывала в каком-то там классе.
- Да, я помню! – обрадовалась Ната. – Она нам тоже про это говорила!.. Ты что, у нее училась?..
- Все у нее учились, - покривила губы Мара. – Классная женщина.
- Да уж… - Наташа остановилась, ровняя в руках стопку бумаг.
Марина с видимым отвращением распрямляла потоптанные ей же листы.
- Спасибо, - она приняла от Натальи свои изыскания. – Забей, я подниму сама!..
Но Наташа уже бежала вниз, нацеливаясь на то, что отлетело туда.
- Я сейчас соберу! – крикнула она. Марина покорно остановилась, подпирая бедро покалеченной рукой. – Здорово!.. Мы у одних и тех же учителей учились!.. А ты в каком году закончила?..
- А я помню?.. Надо посчитать, у меня с годами плохо. Я сейчас на втором курсе института, - отозвалась Марина. – А ты в одиннадцатом?..
- Я в десятом. Заканчиваю, - послышался ответ.
- О, недолго мучаться осталось.
- Да я и не мучаюсь, - пожала плечами Ната. – Хоть и охота уже на свободу… Сложно было поступить?..
- Да так… Полгода полного сумасшествия, и ты в дамках. Если раньше спохватиться, будет легче, наверное.
- А ты где учишься? О-о-о, неплохо, - ответила Ната на выговоренное Марой название.
- Куда уж взяли, - вздохнула Марина тяжко.
Девчонки и не заметили, как разговорились, стоя у перил, те, которые жили несколько лет на соседних этажах, ходили в одну школу, но никогда не контактировали друг с другом. Они и не знали, что едва Марина споткнулась, в подъезде суждено было случиться еще одной встрече.
- Осторожно! – вскричал ангел-хранитель, кидаясь навстречу падающей девушке.
- Спокойно! У меня все под контролем! – с верхнего пролета спрыгнул молодой мужчина в джинсах и футболке. Это был второй ангел. – У, какой лексикон! – воскликнул он, услышав озвученные эмоции своей подопечной. – Еще пара месяцев и мы сможем участвовать в конкурсе сапожников! – он скрестил на груди руки и критически посмотрел на девушку. – Все в порядке, ничего не повредила.
- Привет! – радостно улыбнулся ему коллега.
- Привет, Андрюха! – ангел шагнул к юноше, пожимая ладонь. – Как твои дела?
- Как видишь, - вздохнул Андрей. – Курим и тоскуем. А твои?..
- Как слышишь: пьем, ругаемся матом и тоскуем, - поджал тонкие губы ангел. Его глаза сощурились, внимательно изучая девчонок.
- А что это у тебя? – взглянула Наталья на бумаги. – Если не секрет.
- Бред сивой кобылы, - произнесла Марина с пренебрежением. Она прикоснулась к подбородку, потирая кожу. – На самом деле: так, мазня фантазийная.
Взгляд Наташи упал на первые строки замятых печатных букв.
- «Синева глаз пеленой заслонила все на свете. «Кто ты?» - спросила она. «Я тот, кто всегда появляется, когда нужно», - последовал ответ…» Это ты написала? – Наташа взглянула почему-то исподлобья.
- Ага… - ответила Мара, будто с неохотой. – В далекой молодости. Сейчас иду выкидывать на помойку…
«Рядом с молодостью», - добавила она про себя.
- Зачем выкидывать? – не поняла Наташа. – Это ж так прикольно потом почитать!..
- Потому что это дрянная, бездарная мыльная опера четырнадцатилетней слезливой дуры, которая не знала, чем себя занять, - выдохнула Марина. – Одно радует: это никто никогда больше не увидит.
- А по-моему, очень занятно старое творчество… - проговорила Наташа. Марина удивилась замешательству в ее глазах.
- Хочешь, забирай, - сказала она.
- Правда?..
- Конечно. Мне не надо. Просто хотела перелистать где-нибудь на набережной за бутылочкой пива и романтично выкинуть потом в воду. Красота.
Наташа разбирала листики с растерянным видом. Казалось, драгоценные внезапно предложения подарили ей что-то утешительное в этой жизни. Марина наблюдала за ней и вдруг поняла, что ей грезится рядом совсем другой человек…
- Тогда я почитаю, ладно? – попросила Наташа.
- Я же сказала: бери, мне не нужно. А что, в десятом классе делать больше нечего?
- Если честно, то, наверное, есть чего, но ничего не хочется, - призналась Наташа.
- Ступор? – поинтересовалась Марина.
- Вроде того… Депрессия, наверное…
- Ну, это знакомо. Тогда почитай: время уйдет быстро. Я сама недавно впадала в транс и перечитывала…
- Клево… Курить будешь? – спросила Наташа, показывая пачку.
- Давай… Хоть я и не курю… Но попытка не пытка, - Марина коротко улыбнулась, беря сигарету.
- Я вообще-то тоже, - ответила Наташа. – Только вот недавно стала. Родители на дачу уехали на неделю, брата, слава Богу, увезли с собой, а я тут. Сам Бог велел пить, курить и буянить. Но настроения никакого нет, от всего тошно…
- Ясно. Я предпочитаю первое. Бывает в жизни все гадко, а хлоп бутылку пива, и уже не так плохо… Или еще хуже становится, - сказала Марина.
- Да, именно так…
- Нашли друг друга, - промолвил Андрей тихо. - А я и не знал, что у тебя тоже такие проблемы…
- У кого их не бывает на этой Земле?.. – поморщил нос Сергей.
- А эти тетрадки все – увлечение значит?.. – полюбопытствовала Наташа.
- Типа того… - кивнула Марина. – Раньше любила. А сейчас решила завязать навсегда. Сюжетов нет, идей тоже. Чего небо-то коптить. Фу, не могу, - она потушила сигарету о стену и выкинула ее в мусоропровод.
- А я стала интересоваться всякими чудесами и мистикой… - произнесла Наташа.
- В моей жизни слишком много мистики, - ответила Марина. – Эх, ладно, от бумаг я избавилась: одно дело есть. За пивом, что ль, сходить?
- У меня дома есть бутылка вина. Если ты никуда не торопишься, могли бы выпить, поговорить о всякой ерунде, - предложила Наташа.
- Давай, - легко согласилась Марина.
Вечер давно натикал свое время и наконец-то стало темнеть. В занавешенной комнате висела полутемнота. На отгороженном шкафчиком диване сидели Мара и Наташа и болтали обо всем, что их могло соединить, молодых людей мегаполиса, протаптывающих свою дорогу жизни.
Марина держала в руках недопитую рюмку. У ее ног на полу стояла открытая бутылка.
- Значит, ты в одиночестве, потому что подруги все на даче? – спросила Мара.
- Ну да… Хотя нет, подруга одна на даче… Всех остальных мне сейчас видеть не хочется…
- Это та, светленькая? Которую я с тобой в подъезде видела несколько раз?..
- Да. Ее Лика зовут. Моя лучшая подружка, - сказала Наташа.
- Ясно… А я просто одна. Потому что… одна. И видимо, насовсем.
«Опять», - мучительно пронеслось в Марининой голове.
- А что так?.. – взглянула Наташа. – У тебя же была подруга, вы что, поссорились?..
- Хуже… - голос Марины прозвучал гулко.
Мара смотрела на отсчитывающие секунды часы.
- Это не мое дело… Но у вас что-то серьезное случилось?.. Я помню, вы всегда такие дружные были, еще в школе постоянно вместе… - молвила Наташа.
- Если бы серьезное, - тяжело отозвалась Марина. – А то разругались по самой мерзкой причине на свете. Из-за парня…
- Это ты из-за него так страдаешь?..
- Да пошел он… сука, чтобы я еще из-за него страдала.
- Понятно…
Наташа замолчала.
- Прикинь, - проговорила Марина, вдруг оживив движения, - ведь ты говорила о мистике, о чем-то волшебном… А в жизни порой так получается, что тебя с этого волшебства шмякает головой о самый асфальт, в самую грязь… - она легонько отхлебнула вина. – Так и случилось со мной.
- Расскажи… - негромко вымолвила Ната.
- Легко…
У горевшей на письменном столе лампы, развернутой к стене, чтобы не светила в глаза, примостились два ангела. Хранитель Наташи Андрей и покровитель Мары Сергей.
- Странно иногда бывает наблюдать со стороны… - произнес Андрей. – Смотришь на них, смотришь… Вроде ты для нее самый близкий и в то же время так далек…
- Шкалу близости еще никто не определил, - выговорил в ответ Сергей. – Однако возможно своих близких сделать весьма отдаленными…
- Это верно, - лицо Андрея освещали блики искусственного света. Он был таким молодым, но уже виделось, что впервые он столкнулся с такими трудностями, которые преподносит жизнь каждому, кому пришла пора возмужать. – Ты был на Земле… - после паузы сказал Андрей. – Расскажи, как это – быть ими?..
- Да, был, - вдохнул Сергей. – Ими как быть?.. Нелегко ими быть… Скажи, что тебя конкретно волнует, я отвечу.
- Мне интересно: каково воспринимать мир как человек, а не как ангел. Просыпаться с утра, зная, что твоя жизнь на Земле, а не в раю, идти по улице, чувствуя холод или дождь, есть, пить, бегать и падать, разбивать локти и стремиться к чему-то, к чему, может быть, стремишься только ты…
- Да ты поэт Земли, я смотрю, - улыбнулся Сергей. – Ты точно описал их жизнь. Только знаешь, - он посмотрел в застывшие вопросом глаза Андрея, – я не могу тебе этого объяснить.
- Почему?..
- Я не человек.
- Ты же им был!
- Я был ангелом в воплощении человека, а это совсем другое… Понимаешь, мы, ангелы, не созданы для Земли. Это неестественная наша среда. Даже ад ближе нашим телам, чем физический мир. На планету мы попадаем только во имя искупления и в виде исключения. Вот почему, когда мы находимся на ней, мы живем вроде как люди, но как только вырываемся обратно в небо, то уже не можем вспомнить, как это было, запечатлеваем лишь события и факты…
- И никаких ощущений? – глаза Андрея оглядывали лицо Сергея.
- В сущности, нет, - покачал головой Сергей. – Ты можешь припомнить, что радовался или раздражался, но как тебе при этом было, не вспомнишь никогда. Слишком велик контраст наших чувств. Когда ты на Земле – ты не знаешь, что ты ангел, и тебе не с чем сравнивать. Когда ты в раю – это такой экстаз, что он стирает напрочь все. Вот такая штука.
- Ясно… - Андрей опустил лицо и задумался.
- Честно скажу, - молвил Сергей, улыбаясь, – я до сих пор люблю поболтать о прошлом с Виолеттой. Я говорю ей: «Ведь мы жили в одной квартире, смотрели телевизор, обедали, спали на одной кровати»… Только это было словно во сне. Я спрашивал ее: «Ты помнишь, как это; что это такое – семейная жизнь?..» Но она только улыбается и качает головой. И я не помню и представить себе не могу… Осталось только одно ощущение близкой души рядом… Оно одинаково для всех миров, его ничто не может стереть… Наверное, только благодаря этому я сижу сейчас тут с тобой…
- Расскажи поподробнее, - попросил Андрей. – Если, конечно, вы вдвоем не возражаете…
- Отчего же возражаем? Конечно расскажу, - кивнул Сергей. – Я всегда был немного непредсказуем… И такой же была моя судьба…
- …наша жизнь текла, в принципе, как и раньше. Только добавился к ней этот… красивый такой, молодой, веселый… - Марина говорила в темноту, не разворачиваясь к собеседнице. Наташа молчала и слушала. – Я долго не хотела замечать в нем этого и, наверное, не заметила бы, если бы была сильнее… Вот только кажется порой, что будешь ждать настоящего вечность, а в один день надоедает это «ждать». И тут ты попался. Наверное, я оказалась очень слабой … Я его лицо-то не за это смазливое ощущение заметила. И не за эти его тачки и деньги… Просто… Мне вдруг почудилось, что вот оно, так близко, что сейчас случится то, чего хотелось, истинное, живое, мое… Но только ему так не казалось, как выяснилось… Я в этот вечер пришла к Ане домой без звонка, потому что тогда мне уже было совсем плохо. Она была одна. Я хотела поговорить с ней, чтобы наконец-то рассказать, попросить совета, просто… почувствовать родное плечо. Я забыла про все те мелочи, которые случались между нами в то время, вернее, которые я считала мелочами: не перезвонила, не хотела разговаривать, была загруженная… Она нужна была мне как никогда, единственная, кто мог бы еще меня понять и мне помочь. Она открыла дверь после первого же звонка… Я вошла и говорю: «Привет». И она: «Привет». Мне сразу показалось, что она огорошена моим приходом. Но ничего не сказала. Я говорю: «Я зайду?» Она: «Заходи». Посторонилась от двери, будто ждала, когда я попрошу этого. Странной она какой-то была во всем, понимаешь: в движениях, в реакции, во взгляде… Что-то не так, я видела… Пока я разувалась, она пошла на кухню, молча. Я захожу, сажусь… Смотрю на нее. Она на меня не смотрит. Как будто ждет, что я испарюсь со стула, и не придется ничего мне говорить. Я начинаю о всяком бреде заговаривать, а у самой сердце колотится, потому что я решаюсь начать о том, что было внутри. И скрыть я не могла, что у меня обвал случился… Я спрашиваю: «Ты Дениса видела?» Она покосилась на меня и говорит, что он уже давно не звонил и вообще не проявлялся. Тут в комнате как на зло мобильник затрезвонил. Она резко убежала говорить. Вернулась туча тучей. Я спрашиваю: «Кто это был?» Она: «Родители это были». А в голосе такая дрожь, злость не злость… Не знаю. Я: «Чего хотели?» Она: «Ничего, неважно». Таким тоном, как будто мы чужие друг другу. Лед, стена… Телефон зазвонил снова. Она опять пошла в комнату, вернулась вместе с ним. Чувствую: напряглась вся. Говорит: «Знаешь, у меня дела, я должна одна побыть». Ну да: она одетая была, накрашенная вся, как ждала кого-то. Я говорю: «Да? Ладно, только, по-моему, ты мне что-то недоговариваешь». Она как взъерепенится и почти орет на меня: «Ничего!» Я говорю: «Хорошо, только орать тогда зачем?..» Меня трясет всю, чувствую, расплачусь сейчас. Она уже проще говорит: «Потом объясню, о`кей?..» Как будто успокоилась. Я: «О`кей, я ухожу, позвони тогда…» Встаю из-за стола. И тут наверху так аккуратно хлопает дверь. Я останавливаюсь, и вдруг меня осеняет. Колени к земле пригнулись, и адреналин в шею. Я думаю: говорить надо сейчас или никогда. Ну, я в открытую ей: «Слушай, а ты не с Денисом случайно встречаться идешь?..» Я, наверное, никогда не забуду ее лицо. Она поворачивается ко мне и смотрит так, как будто вскрывает мне вены и бьет током. Она мне: «А даже если и так, то что?..» Такая надменность у нее в глазах, какой я никогда не видела. Я отвечаю: «Ничего, просто я думала, что мы подруги, и ты не будешь мне врать». Она сказала: «Я тебе не врала». Я говорю: «Да, и кулон у тебя на шее золотой просто так болтается». Я не знаю, как я все поняла в этот момент. Украшение видно за кучу бабок, Аня себе такие не покупала. И подарить ей особо некому в то время было…
Марина потянулась к бутылке и едва ее не опрокинула.
- Черт! – выпалила она.
- Давай я, - Наташа налила ей бокал сама.
- Благодарю… - коротко отозвалась Марина. Ее глаза утяжелились свинцом, а губы напряглись. – Я обнаглела в тот миг: не знаю, откуда чего взялось. Сказала: «Парни, наверное, золото зазря не дарят, все оплатить надо?..»
- А она? – метнула взгляд Наташа.
- В таком бешенстве я ее не видела никогда. Она и раньше могла злиться, но здесь как с цепи сорвалась. Я думала: она меня на месте убьет. Схватила меня за шиворот и поволокла пинками из дома. Я еле успела туфли прихватить, а то она меня босиком бы выкинула на лестницу. Я ору: «Ты дура, что ли?!» Она орет: «Да пошла ты, знаешь куда?!» Словами такими покрыла. «Это тебя не касается!» – вопит. Я на нее кричу: «Да наплевать мне и на него, и на тебя, делайте что хотите, на кой врать-то было?!» Она начинает: «Да я знаю, что ты по нему сохнешь, сама хотела с ним …, но ты у…, никогда ему не понравишься» и все такое, дальше еще хуже. На лестничной клетке уже. Я взглянула на пролет выше, у меня екнуло все в груди, что если это он вышел только что наверху, то все слышал. Дальше то ли пихнула она меня с лестницы, или я сама побежала быстро. Помню только: сердце стучало как на марше, и шок был такой, что все опустилось и замелькало, хуже самой пьяной на свете…
- Ужас какой… - только сумела произнести Наташа.
Марина замолчала, закрывая рукой переносицу. Ната смотрела на нее, пытаясь угадать, плачет она или нет. Но Марина не плакала. Она сидела, как статуя.
- Я когда вечером домой пришла, - необыкновенно смято произнесла Марина, - не знала, что мне делать… Думала все, конец мой настал. Не знаю, как я пережила эту ночь…
Сергей смолк. Андрей притих, глядя на его поменявшийся взгляд.
- Только помню, что всю ночь металась как в бреду. И пиво под рукой закончилось, и не помогало оно уже… Я то ходила по комнате, как зомби, то в кровать забиралась, то валерьянку пила сверху на пиво, но вырубиться не могла. А когда задремывала, передо мной как видения были Денис и Аня, и я ворочалась с боку на бок, и тело мое как будто не сознавало, что произошло, какое-то отупение нашло и желание бесчувственно неистовствовать… Я не знала, что будет дальше…
Грудь Марины поднялась, подавляя дрожь. Наташа безмолвствовала.
- Бывает такое ощущение, когда жить не хочется и помирать лень до окаменения. Когда понимаешь, что все такой бред и только тупо улыбаешься и радуешься непонятно чему, потому что не хватает сил долго оставаться в таком состоянии. Только улыбка эта глупа твоя, и ты знаешь, что придешь домой и наткнешься на опостылевшее место, где нету ничего, где лучше сесть и решиться уже признать, что в жизни в твоей ничего не будет, что все – бред, и все люди, которые рядом, – тоже бред, потому что на самом деле рядом нет никого. И ничего не сбудется, ничего. И даже если сбудется, в этом не будет смысла, потому что все это ерунда, и веселье тупо, и улыбка эта – чушь и обман… Одно сплошное «хотелось», «не сбылось» и «обломалось»… Ничего…
- Смотри, Андрей… - промолвил Сергей. – Это называется ад. И если кто-то тебе скажет, что бездна ада в муках, не верь… Его низшая точка здесь, в пустоте. И в холоде… Я это знаю…
Андрей не решился ответить.
- Ты любишь его? – спросила Наташа.
- Люблю?.. – Марина подняла голову. – …Похоже, я никого никогда не любила, и его тоже. Первые дни, когда это случилось, грезила голубыми грезами, как все будет. Сейчас кроме него во мне никого не осталось. Больше никого не хочу ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Он, как заноза, воспаляется и ломает меня изнутри. Мне кажется, я его ненавижу. …И еще сильнее иногда ненавижу ее. За то, что она все знала и продала меня ради этой сволочи, которую я отдала бы ей и так, как бы плохо мне ни было. Была у меня жизнь из двух половинок. Одну половинку он отколол вместе с собой. Второй была Аня. И он отнял ее тоже.
- Но ведь это, наверное, неправильно жить чужой жизнью, - произнесла Ната.
- Наверное, - ответила Мара. – А что я делала правильно? Когда верила, что существует кто-то на этом свете, кто не предаст никогда…
Наташа посмотрела в пол.
- Ты-то совсем по другому поводу мучаешься, да? – поинтересовалась Марина. – Это ж только я, наверное, такая извращенка, что жажду того, кого ненавижу, и сгораю увидеть ту, которая меня сожгла заживо. Ты, наверное, действительно влюблена?
- Я?.. Да, по правде говоря, да… - призналась Наташа.
- Так… Что дальше? – Андрей поглядел на Сергея.
- А?.. Я забыл уже, о чем говорил, - улыбнулся Сергей.
- О тапочках, - напомнил Андрей.
- Ах да, - вспомнил Сергей. – Так вот: однажды ночью Виолетта воды пошла попить на кухню. Я лежу сплю, время четыре утра. Вдруг визг, она прибегает и кричит. Я вскакиваю, не могу понять, какая Америка идет на нас войной. Оказывается, она увидела на кухне тараканов. Вика жутко боялась всех насекомых. Ну, я не мог оставить ее в беде. Я встаю в одних трусах, беру в руки тапочку и говорю со зверским выражением лица, что сейчас разберусь со всеми тараканами на этой планете. Пошел всех перебил, сам удивился своей жестокости. Потом пол-утра оттирали кишки с обоев.
- Ты даешь, - слегка улыбнулся Андрей.
- Да… А все началось с бутербродов… - мечтательно протянул Сергей.
- С каких бутербродов?.. – не понял Андрей.
- С вкусных. Я всегда покупал их в буфете…
- И ты так и не смогла ничего узнать? – наморщила лоб Марина.
- Нет, - Наташа отрицательно помотала головой. – Мы с Ликой все облазили, всех опросили… Ничего…
- Жалко… Такая классная история… Прямо роман…
- В романах хотя бы развязка есть, - возразила Наташа. – А я даже не знаю: может, он давно женат, и ему дела нет до меня… Со мной раньше никогда такого не было… После него думать ни о ком не могу… Просто нет таких больше на свете, как он… Глупость, ты думаешь?..
- Не глупее чем зонтик у подъезда в дождь, - отозвалась Мара.
Андрей погрустнел на глазах.
- Хочешь, я тебе расскажу кое-что, из-за чего ты очень удивишься? – спросил Андрей.
- Да, я тебя слушаю, - кивнул Сергей.
Андрей начал свою повесть с того самого дня, когда он имел неосторожность испытать на себе физический мир Земли.
- Не переживай, все будет, - подбодрила Марина грустно.
- Это все равно, что я тебя начну успокаивать, - уныло проговорила Наташа.
- Да, ты права… Прости…
- Считаешь, я спятил с катушек? – молвил Андрей.
- Нет, почему? Совсем не считаю… Это классно, наверное, испытать все, как они…
- Думаешь, это нереально? Ты же сказал, что ничего не помнишь…
- Я не знаю, может, есть способ… Тебе надо поговорить с Михаилом: он эксперт.
- А он оценит мой порыв?
- Он поймет, это я тебе гарантирую.
- Не знаю даже…
- Поговори. Легче станет.
- Да, верно, так и сделаю… Спасибо…
- Я всю жизнь терзался смутными догадками о том, что Виолетта нечто большее для меня, чем могло показаться… Что я знал ее гораздо раньше, чем познакомился с ней. Откуда ж я мог угадать, что мы в аду сидели с ней в одной комнате?.. Возможно, если бы я помнил, кем мы были, я бы либо сошел с ума, либо половина наших проблем снялась сама собой… Например, мы бы перестали донимать друг друга ссорами и прыжками из огня в воду, и всю жизнь не задавались бы вопросом, почему у нас нет детей.
- У вас не было детей?..
- Нет, - ответил Сергей. – Она все время мечтала о них, и я очень хотел. Но у ангелов не может быть детей.
- Совсем? Даже на Земле? – Андрей поднял брови.
- Ну не то чтобы совсем… Если ангел женится на человеке, то у них может родиться ребенок с вероятностью вполовину меньше. А если два ангела встречаются, то все, пиши пропало: возможность стопроцентный ноль… Вот так нам пришлось платить за любовь…
- Бедные…
- Ничего, все хорошо, - успокоил Сергей.
Время шло, исчерпывая все муки, которые могли в нем сегодня поместиться. Сергей мурлыкал себе под нос.
- Что это? – спросил Андрей.
- А? Гимн ангелов-хранителей вдруг на язык пришел. Что, непохоже? – сощурился Сергей.
- Да нет, просто не понял.
- Хочешь, вместе споем? – предложил Сергей.
- В любом случае когда-то придется смириться и продолжить жить дальше, - произнесла Наташа.
- Это так, - согласилась Марина. Но сердце в ней отозвалось совсем другим, что она бы ей не произнесла. И растворяясь, отрадой чувствовался малознакомый человек, которому именно и хотелось рассказать свою тяготу.
- Мы – бесплотные, людские
Охраняем телеса,
Души, чувства, равновесье;
Возвращаем в небеса.
Мы незримой добротою,
Их любовью озарим
Самой ласковой и тайной,
Связью нежной одарим.
Ближе всех и всех роднее,
Хоть живем на небе мы,
Пребываем с людским родом,
Часть божественной любви.
Дружбой связаны мы крепкой,
Все друг с другом, в Боге мы.
Верой верим мы покорной,
Божьей службою верны…
Наташа допила последний глоток вина в своем бокале. Марина осветила экран мобильника, глядя на часы и сверяя их со стенными.
- Мне пора, должно быть, - проговорила она тихо. – Спасибо за угощение.
- Тебе спасибо, что компанию составила. Ведь в одиночестве пьют только алкоголики, - отозвалась Наташа.
- И я, - улыбнулась в ответ Марина.
Она встала с дивана. Наташа пошла провожать ее до двери.
- Я побежал, пока, Андрюшка. И не переживай: все у тебя будет хорошо, - сказал Сергей, торопливо спрыгивая со стола.
- Спасибо, - молвил Андрей. – Молись за меня, ладно?.. И если я буду на Земле, не забывай, хорошо?..
- Не забуду, будь уверен, - губы Сергея осветились улыбкой.
- Пока, - сказала Марина.
- Пока, - кивнула Наташа.
Последние секунды того, как они стояли рядом, запечатлелись в воздухе. Разделенные навсегда возрастом и разными жизнями: нестабильность и интуиция – Марина, упорство и уравновешенность – Наташа, люди, которым было суждено встретиться для того, чтобы сегодня расстаться навсегда. Марина махнула рукой и пошла к себе наверх, осознавая, как это противоречит той вечности чувств, к которой она всегда стремилась. Постоянство, о котором она так мечтала, превратилось лишь в постоянно беспросветную, как их двор без фонарей, мглу…
- …Мы, как щит небесной тверди,
Охраняем слов венцы,
С нами Бога милосердье,
Рай блаженства простоты.
Михаил и его сила
И прекрасная Агнесс
С нами. Мы благодарили,
Что они за нами есть.
Встанем радостью и болью,
Встанем ветреной толпой,
Облачены Бога волей,
Призываемы молвой.
Мы людей исцелим раны,
Принимая на себя,
Будем жертвой и отрадой,
Плача горько и любя.
Ведь Господь людей всех любит,
Тела крошечки Его,
Не погубит и отложит
Время жатвы полевой.
Глава 6
- Я чувствую себя салатом из морской капусты, - вздохнул Варх.
Он, понурив голову, сидел на лавочке в уголке старшего брата и от нечего делать перекатывал по воздуху большую жемчужину.
- Аналогично, - хмыкнул Габри, который расположился напротив, забравшись на бортик нижней чаши фонтана. Он меланхолично облокотился на арфу, перетирая пальцами струну. Рядом с его ногами примостился грустный патлатый Тузик. Ему передалось общее настроение: он озабоченно водил бровями и, почти не отрываясь, смотрел на стол, за которым молча работал Михаил. Правда неизвестно, что пса привлекало больше: сам архангел или белки, шнырявшие по краю столешницы и подозрительно косившиеся на волосатое животное.
- Габри, - позвал Варахиил. Гавриил глянул на младшего брата.
Архангел диалектики коротко замахнулся и кинул ему жемчужину. Габри поймал ее и бросил назад. Архангелы начали перекидываться, с каждым броском ускоряя темп. Наконец Варахиил не рассчитал силу, и жемчужина, пролетев выше Габри, стукнулась аккурат по верхушке фонтана, сделанной в виде бутона лилии. Послышался звон, жемчужина отрикошетила в траву.
Варх с опаской покосился на Михаила. Но старший архистратиг, казалось, не заметил инцидента, а скорее, как обычно, сделал вид, что не заметил. Варахиил еще раз вздохнул и, наклонившись, подобрал жемчужину, а потом спрятал ее в карман.
- Миш, а Миш… - произнес Габри молящим голосом.
- Да? – отозвался Михаил, не поднимая глаз. Он вникал в какую-то бумагу. Его лоб прорезали морщины, делая лицо намного старше, чем обычно.
- Отпусти ты нас нормально поработать, мы с ума сойдем…
- Я сказал нет, Габри. И уже несколько раз объяснил почему. Могу лишь повторить снова, - ответил Михаил спокойно. Его пальцы мяли перо.
- Мы поняли почему, - взял слово Варахиил. – Но неужели все так серьезно?.. Неужели нам нельзя хоть на чуть-чуть вырваться отсюда?..
- Мы в состоянии частичной мобилизации. Земля стонет, люди отпадают один за одним. Сейчас каждая капля энергии на счету. Мы просто не имеем права расходовать ее просто так, когда она в любой момент может понадобиться для решающего боя, - объяснил Михаил. – Потерпите, парни, я знаю, что тяжело, - он взглянул на братьев, ища понимания.
- Ты думаешь, Сэм правда пойдет в атаку? – спросил младший архангел.
- Почти уверен, - кивнул Михаил. – Слишком далеко зашло дело. Он бы не стал совершать такие приготовления просто так.
- Он-то наверняка сейчас не страдает из-за отсутствия сил! – всплеснул руками Габри. – Интересно, какой у него нынче потенциал войны?
- Если б я знал, все бы было намного легче… - проговорил Михаил, потирая переносицу. – Но он создал такой камуфляж из фантомов и обманов, что у меня уже голова идет кругом. Ясно только, что если он тратится на иллюзии, значит, у него предостаточно энергии. Чего не скажешь о нас. И раз мы не смогли обеспечить запас добрых дел и молитвы Земли на уровне, равном ему, то придется нам отдавать в общую копилку собственные силы. Это мы в ответе за Землю, и все мы виноваты в том, что случилось.
- Прости, - попросил Габри. Нечасто он выглядел таким печальным и извиняющимся.
- Я все понимаю, - наклонил голову Михаил. Его темные глаза снова остановились на листе бумаги.
- Сэм знает объем наших запасов? – поинтересовался Варахиил.
- Не знаю, насколько точно, - промолвил Михаил. – Но судя потому, что в Базе Вселенной все больше взломанных файлов информации, он знает много… Его дешифровщики хорошо работают.
- Диана старается, - сжал губы архангел диалектики.
- Да, если бы у Самуила не было такой талантливой жены, мы бы жили в два раза лучше! – воскликнул Габри. – Миша, тебе надо лучше следить за своими помощницами!
- Слежка не самое благородное дело, - нахмурил брови Михаил.
В этот момент, как будто услышала струну его чувств, в уголок зашла Агнесс. Она была облачена в форму небесного легиона, к левому бедру прочно прилегал меч, а волосы были строго забраны в косу и заколку на затылке. Лицо помощницы было сосредоточенно. Фигура ее более не источала запаха лаванды.
Состояние частичной мобилизации длилось не более полутора дней, однако лимиты дали себя знать сразу: ангелы работали на четверти обычной дневной нормы энергии, отдавая все остальное в копилку людей. Таков был их выбор.
- Приветствую всех, - проговорила Агнесс, и ее губы неизменно и тепло улыбнулись любимым ангелам. – Михаил, разреши доложить, все необходимые объекты проверены, у генералов все спокойно.
- Как Рад? – Михаил поднялся с места и выпрямил застоявшуюся спину.
- Счастлив, что его вернули в Америку. Работает за семерых. Лично следит за инспекциями континента. Но на горизонте ровным счетом ничего, - ответила она.
- Прекрасно. Молодец, Агни, - похвалил Михаил. Он подошел к ней ближе, она заглянула в его глаза. – Пойди отдохни, а то ты совсем выдохлась.
- Все в норме, я готова продолжать работу, - уверила она.
- И все же твои силы на исходе, - возразил Михаил. – Я должен слетать на Землю, посиди пока здесь вместо меня.
- Как скажешь, - согласилась Агнесс.
- Возьми маленький презент, - губы Михаила тронула улыбка. Он поцеловал ее в лоб.
- Спасибо, - улыбнулась в ответ Агнесс. Ее глаза осветились, а лицо наполнилось здоровым матовым цветом.
- Кто бы меня поцеловал, - услышала Агнесс с лавочки.
Она подошла к младшенькому и нежно погладила его по голове. Варахиил заулыбался.
- Где ж Иегудиил-то ходит, интересно знать? – наморщил лоб Михаил.
- Я его встретила, - сообщила Агнесс. – Он куда-то сильно спешил. Просил передать тебе, что все в порядке.
- Эх, Гуд, Гуд… - покачал головой Михаил. – Нужно, чтобы кто-нибудь слетал от имени легиона по делам церкви в помощь Салфу…
- Давай я слетаю! – вызвался Варахиил. – Иначе я скоро прирасту к лавочке!
- Хорошо, лети, - дал добро Михаил. – Только не задерживайся. Узнай, как дела, помоги, что Салафиил не успел, и возвращайся ко мне.
- Я мигом, - Варахиил быстро поднялся и исчез.
- Все, я пошел, - произнес Михаил. – Агни, отдыхай как следует, нам еще с тобой много работать сегодня.
- А мне что делать? – забил готовность Габри.
- А у тебя самая важная миссия, Гаврюша, - улыбнулся Михаил. – Ты будешь сидеть и развлекать песенками Агнесс, пока я не вернусь. А потом у меня будет для тебя задание.
- Какое? – оживился архангел.
- Скажу, когда прилечу, - загадочно ответил Михаил. Его взгляд встретился со взглядом Агнесс. Она спрятала на скулах лепестки цвета. Михаил попрощался и испарился в воздухе. Помощница секунду смотрела ему вслед, а потом приблизилась к Габри и присела на борт фонтана.
- Ты грустишь? – спросил Гавриил, глядя на нее чистыми понимающими глазами.
- Нет, совсем нет, - помотала она головой. Руки Агнесс тронули волосы, снимая заколку и разбирая туго переплетенные пряди.
- Ну вот, не говоришь мне ничего… - расстроился Габри.
- Не обижайся, - Агнесс положила руку на его плечо. – Просто я беспокоюсь немного. Столько всего произошло за эти дни, и внутри меня тоже столько нового, что пока я не могу до конца понять, что к чему. Многое удивляет, многое кажется… странным.
- Да, так бывает: то тыща лет – ноль, то один день – сразу сотня событий, - закивал Габри. – Но ты не позволяй лукавому смутить себя. А то знаешь, какой он… белобрысый.
- Знаю, сколько рассветов и закатов встретила с ним вместе, - промолвила Агнесс.
- Ну, теперь-то он весь такой прикинутый стал, с имиджем, мегамодный весь из себя… Кожаные штаны, татуировки, - протянул Габри гнусаво. – Может, мне тоже себе наколку сделать?..
- Сделай, - улыбнулась Агнесс. – «Рай – моя Родина».
- Мне пойдет? – зажегся идеей Габри. – Думаешь, я тогда понравлюсь Диане?.. Я ведь давно хотел устроить свою личную жизнь и решил, что лучше твоей сестры кандидатуры нет, раз уж ты с Михаилом.
- Ты ей, несомненно, понравишься, - подтвердила Агнесс. – А твои серенады сведут ее с ума.
- Ты пролила бальзам мне на сердце, - обрадовался архангел вдохновения. – Только я не знаю, как решить квартирный вопрос: жить у нее или у меня?..
- Конечно у нее! – ответила Агнесс уверенно. – Там и интерьер лучше - более стильный и загадочный, и Самуил всегда рядом, чтобы благословить ваш союз…
- Ой… Я как-то забыл про него, - поджал выпячивающую губу Габри. – Знаешь, боюсь, что после его благословения я не смогу уже жить ни с кем, - он почесал бровь. – Придется мне на некоторое время отложить построение личной жизни и остаться здесь.
- Оставайся, мы без тебя не можем, - пальцы Агнесс закрутили мягкие кудри Габри.
- Естественно, кто же тебе еще споет, пока Миши нет! Кстати, что тебе спеть?
- Не знаю, - пожала плечами Агнесс. – На твой выбор.
- Хорошо, - пальцы Гавриила, стремясь, перебрали струны арфы. - Итак, песня, посвященная одной чудесной женщине, которая сидела на фонтане в ожидании своего начальника, но потом поняла, что его брат не хуже…
- И что она сделала, когда это поняла? – спросила Агнесс.
- Что сделала?.. – Габри тоскливо взглянул ей в глаза. – Да ничего не сделала. Продолжала ждать начальника. Брат-то всего лишь не хуже, а не лучше…
Глава 7
Марина зашла в покрытую ночью квартиру, зажгла свет. Было не очень поздно, но мама уже спала. Марина не могла не порадоваться этому факту: с половины бутылки вина ее существенно разморило, да и говорить уже ни с кем не хотелось.
В темной комнате она включила лампу над кроватью, этого хватило, чтобы не навернуться во мраке, яркий свет не шел в ее душу. Напротив, в синеющем небом окне, горели огни соседнего дома. Марина задернула шторы, чтобы этого не видеть. Палец щелкнул по приемнику, одновременно убирая звук до минимума. Приглушенными нотами залетели в уши популярные, как Европа, и заезженные, как жизнь, звуки. Марина любила эти песни.
Она зашагала по комнате, шаркая тапками и вымученно стаскивая с себя одежду. С половиной расстегнутых пуговиц она остановилась перед зеркалом шкафа, снимая наручные часы. Марина подняла подбородок и посмотрела на свое отражение.
Уставшее, измученное и серьезное лицо с какими-то намеками на косметику и казавшимися в полумраке незаживающими кругами под глазами. Мара пристально уставилась в собственные зрачки.
- Дура, - проговорила она негромко. – Полная идиотка и неудачница. И ты останешься такой навсегда. Навсегда.
Она опустила последнее слово в грудь, словно гильотину. Марина отвернулась, чувствуя сильную тянущую боль внутри… Отрезать ножом… Признать в себе правду. Как новую жизнь. Навсегда… Насовсем.
Она была честна перед почти незнакомой ей девушкой. Что это, трусость – пытаться тянуть дальше лямку, что уже не тянется?.. Или улыбка, которая иногда возникала днем на ее губах, могла переломить то, что делалось все эти дни внутри? Для нее уже не было ничего, и ей придется жить с этим всегда.
Пройдет? Марина готова была бросить грязью в лицо любого, кто сказал бы ей эти слова. Не пройдет. Не проходит для нее то, что случилось в этой жизни. И дело не в этой несчастной любви и не в этом пресловутом Денисе… Дело… в ней. В самой ее жизни.
Она сейчас вспоминала все с самого начала, как зачиналось новое, как рождалась она той самой, которой знала себя сейчас, и только такой она могла видеть себя после этого. Эти несколько лет, которые шли с ней, полупредчувствиями, ощупью в неизведанности… Когда она не знала до конца, куда и зачем, но интуиция заменяла ей и разум и совесть. Когда вырываясь изо всех сетей, она плевала на них с высоты железных балок, по которым передвигалась, балансируя над пустырями жизни, ей грозили падения, и каждую неделю она хотела спрыгнуть сама просто так… И все равно дошла до сегодняшнего дня. Она ничего не хотела от этой жизни. Ничего, кроме мести, кроме торжества, хотя бы на одну минуту над теми, кто ее не слышал и никогда не слушал, и кроме… вечности. Вечного в своем сердце, внутри… того, что никогда не закончится, что не уйдет… а будет с ней на всю жизнь.
Попалась?.. Это был шок, от которого она не могла отойти до сих пор. И сколько отмотает лет, прежде чем она, посмотрев прямо и в глаза, сможет сказать, почему опять случилось в ее жизни то, что она сквозь беговые барьеры без оглядки… думала преодолела…
Предательство Ани, единственной и той, с которой она дышала одним воздухом в этом дворе, в этом городе, с которой была готова разделить всю свою жизнь, не слушая никого, ни о чем, ни о какой психологии взаимоотношений и философии несуществующей женской дружбы. Это была заноза, которая, когда ее вытащили, оставила в груди маленькие воспалившиеся щепки, ранку, глубиной в палец, незаживающую от прикосновения живой и очень нежной ткани сотканной ее души…
А он?.. Что был он, эта иная зазноба, иное пламя, иной чертовский взгляд?.. Режущий, убивающий, утоляющий единственную жажду – дышать…
…Она была уверена, что никто и никогда более не сможет ее сломать тем чувством, что заставило ее страдать тогда. И что нет и не будет того, чего, наступив на горло, не перешагнет Марина гордостью и жизнью… через любовь… и не пойдет дальше, помня или не помня, желая или не желая продолжения… Но так не получилось с ним. Слишком близко он подошел, слишком явно считала она, что все случилось в вечности… До осязаемости манящее воплощение того, что желала она… к чему стремилась душа через все те дни, что хотелось прервать однажды падением. Когда разрешила себе Дениса, она была уверена, что сможет контролировать себя. Холодное сердце и горячий разум: испытанное единожды будет держаться до победного конца или до провала в рамках ее сердца, ее построенной жизни. Но шли дни. И как-то очень быстро Марина поняла, что не может она жить пламенем, что уже пылало навязчивой идеей страсти в обличии любви, и не обжигаться им сполна все время, все дни.
Он не перезвонил. А может, и не собирался? Возможно, ей только показалось все это или он играл так же, всегда считая свою жизнь игрой?.. Каким она его видела?.. Она уже не знала. Когда вырвался огонь извращенными потоками языков и смел все внутри. Когда она осознала, что по-хорошему не получилось, когда она забыла, что хотела и мечтала о чем, когда она узнала, что может и по-плохому, когда он стал на место ее устремлений, и ничто больше не тревожило мысли.
Наконец, наконец она переступила ту грань, которую когда-то боялась, теперь она уже не страшилась того, что будет, потому что это уже происходило. Но через перейденную она вдруг осознала, что это ей ничего не дает. И что сквозь побежденные старые чувства как водоворот закрутились новые, которые топили ее сильнее, чем все прежние, вместе взятые. Она боролась против слабостей любви, она хотела иметь холодное лезвие ножа, чтобы резать им все, что причиняет боль. Ей было отрезано и растоптано все. И вместо дикой боли быть отвергнутой и неразделенной, к ней пришла высасывающая жгучая ненависть, в которой она захлебывалась теперь, не видя конца и края, не чувствуя желания дальше жить.
Марина опустилась на неубранное постельное белье разложенного дивана, не зная, какое движение сделать дальше. Хотелось плакать. Но слезы не шли, застывшие на глазах. Она попыталась разрыдаться, надеясь выбросить изнутри хоть часть того, что, окаменев, тянуло ее вниз. Но все безрезультатно.
Что ж, спасибо тебе, Денис. Ты моя первая и единственная страсть. На этот раз действительно страсть. Может быть, потому что я стала взрослее, и когда-то не могла этого испытать. Или не было достойной кандидатуры… Да более и не будет, кроме тебя… И я не знаю почему, вопреки мне, вопреки тому, что выражаю здесь я, ты сделал так, чтобы я хотела только тебя. И только тебя я вижу перед собой, когда закрываю глаза, днем и ночью, как в лихорадочном бреду, когда задыхаюсь и минута идет за десять таких минут, когда давит на меня тем, что не сбывается в моей голове… А спасибо тебе за то, что дал мне понять, что не сбудется это никогда. Слишком красиво как-то ты мне это показал: разве я могла тягаться с ней? Наверное, ты очень смеялся, когда столкнул нас лбами. Мне тоже смешно. Благодарю, что разменял мне те три копейки, которых я на самом деле стою… И на которые мне никогда не купить ту жизнь, которую я так наивно собиралась прожить… перед тобой.
Марина резко сдернула с дивана покрывало и, скомкав его, в порыве отчаяния бросила на пол. Руками схватилась за оставшуюся на плечах рубашку. Все сгустилось, как кисельная жижа, и текло вокруг убивающее ее спокойствием. Хотелось встать, орать, кататься по полу, резать вены перочинным ножом, и все текло, текло мимо неизменное в своей жизненной волне. Три глубоких и нервных вдоха поднялись в груди, Марине показалось, что звякают сосуды, что не выдерживают нервы. Она содрала с себя блузку, заставила тело встать и выключить музыку, и затем забралась под одеяло. Спать… Она устала, она не хотела ничего. Она ненавидела. И его, и все на свете. Ей опостылел весь мир.
Спать. И как хотелось, просто отключить эту жизнь. На паузу… на стоп. Забыть обо всем… Насовсем. Хотя бы на эту ночь.
Сергей зашел в комнату вслед за Мариной. Его лицо было бледно, а в глазах долгой пеленой повисла мука. Не глядя, как, мечась порывами нервнобольной, она пытается переодеться ко сну, ангел остановился рядом с компьютерным столом и впал в подобье забытья. Еще один вечер, еще одна ночь, еще один лед, который жег его сердце, как огонь, как затянувшаяся болезнь. Он не смотрел на Марину, но каждой клеточкой тела ощущал, как она разрывается и утопает в боли. Он чувствовал… Казалось, он даже видел лица тех, кто, незримые как и он, но для нее ощутимые в сотни крат более, чем он… Десятки иголок, как воткнутые в тело трубками капельниц, и темные тела, облепившие ее, чтобы доесть то, что еще осталось от ее тени… Вытянуть то, чего уже не теплилось в баночках ее сил.
Стена… Зачем они становятся все дальше друг от друга?.. Если бы только она могла знать, что кто-то самый близкий может быть еще рядом, и может страдать на том же обрыве, что страдала сейчас она… И этот кто-то был забыт давным-давно.
- Довольно, хватит… - промолвил Сергей тихо.
Он подошел к дивану и неслышно присел рядом. Марина лежала неподвижно, накрывшись одеялом с головой. Он ощущал эту тучу, которая растет и усиливается над ней, щемя разум, топя в безотчетных виденьях и давя свинцовой гирей отупения и фатальной лени. Сергей знал, что сейчас рядом с ней сидит пара-тройка демонов-искусителей. Он знал, что она слушает их, а его слушать не будет. И знал, почему все происходит именно так… И как бы ни было больно, он продолжал терпеть и любить ее так, как могли любить только ангелы.
Сергей придвинулся ближе, ложась рядом с ней и обнимая ее ладонями. Его глаза закрылись, выравнивая дыхание, стремясь поймать такт бьющегося сердца. Стоп… Хватит.
Он сказал: хватит. Он сам хотел их тут видеть сегодня… Но теперь… пусть все убираются обратно в ад. Пускай она отдохнет хотя бы сейчас, несколько часов. Он не пустит к ней никого. Он ее ангел-хранитель, и эту игру расставляет он сам…
Грудь Марины тихо поднялась еще раз, и она провалилась в глубокий, как пропасть, сон. Сергей лежал рядом, не двигаясь и глядя в пространство. Минута отсчитывалась за минутой. До утра было еще очень далеко…
- Я хочу поздравить нас всех с успешной работой… - Князь поднял сверкающий кровавым стеклом бокал.
Он и еще шестеро генералов адских войск стояли посреди конференц-зала, держа в руках полные рюмки. Самуил был в боевом. На его груди сверкала золотистая кольчуга, к поясу прилегала рукоять меча. Левой ладонью он обнимал ластящуюся к нему супругу. Сегодня Диана была в темно-синем облегающем платье и как всегда великолепна.
- Всех моих генералов, в особенности полевых командиров Варфоломея и Булата, а также наших штабных стратегов Алана и, конечно же, мою несравненную Княгиню, - произнес Самуил. – Скоро мы будем танцевать на сломанных костях наших врагов, празднуя на пепелищах земных городов. Выпьем же за нашу победу!
- Да здравствует Князь! – выговорили генералы.
Все, включая Диану, залпом осушили бокалы. Самуил грохнул свой стакан об пол.
- На счастье, - сказал он. Все остальные последовали его примеру.
Глаза Самуила окинули собравшихся. Еще один удачный день. Их триумф становился все ближе и ближе. Только что прошло совещание, и ему доложили, что дела по-прежнему идут в гору, хотя ангельский легион наконец-то проснулся и поспешил объявить частичную, даже не полную, мобилизацию. Но поезд уже ушел. Слишком поздно пытаться разрушить план, который он строил два десятилетия.
Генералы стояли подтянутые и взведенные, почти по стойке смирно. На всех лицах читалось предчувствие надвигающейся войны. Долгожданной и столь вожделенной для некоторых, как для Булата и Варфоломея, и еще одного плохо скрываемого шила в жизни, как для Казимира и Дементия. Как бы то ни было, предстоящее событие наложило отпечаток на всех, никого не оставив равнодушным. У вечно не меняющего своей зверской гримасы Варфоломея в глазах можно было найти настоящее пламя первобытного охотника, в то время как стоящий у его плеча второй генерал Алан оставил свое обычное равнодушие и непонятно и тонко улыбался.
Его окружение давно забыло, когда последний раз видело улыбку на лице предводителя гордыни. И тем страннее она, легкая и завораживающая, была в этот момент, когда для них для всех наступило время подтверждать свои позиции, а это означало новый тет-а-тет за главные адские позиции между Аланом и Варфоломеем. И всем было это хорошо ясно.
Казимир, как и все, заметил странную метаморфозу с коллегой и, не зная, как к ней отнестись, попеременно вглядывался в своих сотоварищей. Но сейчас никто не обращал на него внимания.
- Ну что, мальчики, - Князь улыбнулся, - скоро мы будем пить уже на Земле. Я чувствую, после победы в этой битве приблизится тот день, когда вы станете первыми сановниками нового Царства на планете. Наконец-то кто-то объединит этот вечно раскалывающийся мир! У нас будет своя империя, я сделаю то, что было не под силу ни одному из земных завоевателей. Я буду восседать на престоле Земли рядом с прекрасной голубоглазой блондинкой.
Его пальцы ласкающе поползли по талии жены.
- Дорогой, ты ошибся: у меня синие глаза, а не голубые, - кокетливо взглянула на него Диана.
Самуил подарил ей откровенный пронизывающий взгляд.
- Я никогда не ошибаюсь, моя киска. Ты забыла? – в его глазах заиграли огни.
- Возможно именно поэтому я еще здесь, - промурлыкала в ответ Диана.
- Где ж тебе еще быть, дорогая? – насмешливо покривил губу Самуил.
- Как знать, какие шансы бывают у цариц, - вскинула голову Диана.
Она не видела, что ее лица, прорезая, как скальпель хирурга, на мгновение коснулся косящий взор Варфоломея. И тут же исчез прочь.
- Огромные, - согласился Денница. – Все свободны, - он дал отмашку. - Варф, ты сейчас не занят?
- Для тебя всегда свободен, - выступил вперед первый генерал.
- Тогда пойдем со мной, я хотел обсудить кое-что.
- Слушаюсь, Князь.
- Диаша, ты мне будешь нужна вечером, - Самуил посмотрел на свою жену, которая надменно сверлила его взглядом исподлобья. Он развернулся от нее и зашагал к выходу.
Варфоломей двинулся за своим Князем, и они вместе покинули зал. Диана также повернулась и, не прощаясь, пошла вон, покачивая бедрами.
- Интересно, сколько адских сил уходит на задницы? – проговорил Ираклий, когда ее фигура скрылась за порогом. Улыбаясь, он поднял блестящие темные глаза, которыми провожал Диану до самой двери.
- Пожалуй, на ее пол-ада спалили! – воскликнул Казимир.
- У некоторых все силы уходят только на это, - услышали они холодный с расстановкой голос.
Ираклий повернул голову. Рядом стоял, храня руку на бедре, Алан. Улыбку с его лица сдуло ветром, на скулы вновь легла окаменевшая изморозь. Наполненные льдинами глаза заново превратили его в красивого и бесчувственного нарцисса, выкованного молотками адских кузниц.
- У некоторых – наверное, - сказал Ираклий, причмокивая резинкой и с рассуждающим намеком глядя в глаза коллеги. – Особенно если больше нечем похвастаться перед противоположным полом.
В его голосе, нескрываемое, проступило раздражение. Слишком уж прытким был этот характер, чтобы сдерживаться.
- Да, это правда. Некоторым действительно нечем, - спокойно согласился Алан. – По крайней мере не остроумием и точно не интеллектом, за его полным отсутствием.
- Возможно, именно интеллектом некоторые занимают длинные и нудные часы дома, лежа на постели? – наклонил подбородок Ираклий.
- Возможно, - предположил Алан. – Хотя другие все же догадываются использовать его в других целях своей жизни.
- Например?..
- На войне, например.
- Правда?.. Как интересно! – осклабился Ираклий. – Может быть, эти другие даже могут продемонстрировать, как они воюют с помощью этого интеллекта?!.. Или даже научат окружающих?!
- С удовольствием, - согласно кивнул Алан.
Обстановка сломалась, достигнув апогея. Ираклий стоял, испуская волну колючей неприязни, которую всегда питал ко второму генералу. Алан был спокоен, как змея. Его рука естественно перелегла на рукоять меча, как бы невзначай лаская ее пальцами.
- Эй, парни, вы чего?! – вдруг переполошился Казимир. – Из-за какой-то ерунды ссориться! – он сделал шаг вперед. Его глаза быстро коснулись знакомых лиц.
Неподдельная тревога была в зрачках того, кто органически не любил междоусобные разборки, во всяком случае, в их открытом варианте. И кому совершенно не на руку была ссора двух соратников, на плечо и удачу которых он всегда хотел рассчитывать одновременно.
- Вы чего, драться собрались, что ли? – подал голос Булат. Он сдвинул русые брови, отражая тем самым, что наконец уловил серьезность происходящего. – Вам что, тренировок мало?
- Да мы не ссоримся, с чего вы взяли? – отозвался Алан почти удивленно. – Просто разговариваем, правда, Ираклий?
- Правда, Красавчик, - ответил Ираклий сквозь зубы. Его рука отпустила меч. – Я думаю, Бул прав, мы действительно продолжим разговор на тренировке.
- Не сомневаюсь, - Алан отвел глаза.
В зале повисло тяжелое молчание.
- Кто куда? – спросил Дементий.
- Отдыхать, - сухо ответил Алан.
- Да, как раз насчет отдыхать! – оживился Каз. – Я тут местечко нашел…
Алан развернулся и пошел из зала. Казимир поглядел на лицо Ираклия и, увидев, что тот не в настроении, морщится и чуть не плюется, быстро принял решение, окликнув второго генерала.
- Я тут местечко на Земле нашел, - повторил он, мгновенно догоняя Алана и заглядывая в его лицо, - там потрясающие девчонки! Вот только такие своенравные, что к ним не подойти так просто, но это ведь не беда! Не хочешь туда прогуляться?..
- Хочешь-хочешь, - услышали все звенящий как натянутая струна ответ. Дверь в зал хлопнула.
- Дохлая… крыса, - одними губами произнес Ираклий, вглядываясь в каменный косяк. - …Маленькая скотина, только попроси у меня еще куда-нибудь тебя взять. Я на Земле, - бросил генерал удовольствий.
Ираклий сделал несколько шагов и, вышвырнув себя из рабочего зала, растворился в жадной атмосфере ада. Булат и Дементий остались вдвоем на несколько минут, и вскоре, ни о чем не сговорившись, пошли каждый в свою сторону.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги