Тайна души

Пролог

«Мальчик», — послышался пленительный и уже знакомый голос.

Я все чаще и чаще стал слышать чей-то зов, и каждый раз, оборачиваясь, не нахожу его хозяина. Мама говорит, что это просто фантазия разыгралась и на самом деле ничего нет. Мне бы хотелось так думать и забыть, но этот голос такой чарующий и притягательный — хочется пойти за ним…

Поднимаясь по лестнице, я еще раз украдкой посмотрел на запертую массивную дверь. Мое подсознание подсказывало: этот голос доносится именно из этой запертой комнаты. Сколько себя помню, она всегда была закрыта, и родители никогда не открывали ее и никому не разрешали туда входить. Хотя сестра когда-то проболталась, что в моем возрасте ночью увидела ее распахнутой настежь. Правда, сильно испугавшись, убежала, так и не зайдя в это таинственное место. И вот уже очень долгое время я жду, когда же и мне выпадет шанс наконец-то увидеть, что же спрятано внутри.

Сегодня в доме, как всегда, пусто. Ничего ни оставалось, как пойти в свою комнату. Я часто остаюсь один в этом огромном помещении. По соседству даже детей нет! Отец всегда уходит рано утром и возвращается поздно, даже по выходным, а когда приходит, то сразу запирается на ключ в своем кабинете и никого не впускает. Сестра обычно гуляет после школы допоздна, и, даже если свободна, ей некогда поговорить, а тем более поиграть. Чаще всего она прогоняет меня или жалуется, что я ей мешаю, иногда и вовсе игнорирует. Мама же в последнее время все чаще и чаще стала уходить к подругам или, как и папа, часами сидит в своей комнате. Как-то раз я слышал плач за дверью, но, когда зашел в комнату, чтобы успокоить, она выгнала меня, сильно накричав. Поэтому мне остается только сидеть и играть одному. От этого я все чаще чувствую себя одиноким. Вот почему так хочется узнать, кто же находится в загадочной комнате. Может, ему тоже одиноко сидеть там взаперти…

Этой ночью мне долго не удавалось заснуть: голова кружилась, лежать неудобно — все тело болело. Чтобы избавиться от этого противного чувства, пришлось встать с кровати и пойти к маме в спальню. Она наверняка даст какую-нибудь таблетку от боли. Я тихонько заглянул в ее комнату, но внутри никого не оказалось. Странно… Может, она на кухне?

Я вслепую дошел до лестницы и, ухватившись за перила, чтобы не упасть, спустился вниз. Желание посмотреть на дверь, так сильно овладевшее моим воображением в последнее время, взяло верх. Я с надеждой посмотрел в ее сторону. Неожиданно дверь оказалась открытой. Прямо как рассказывала сестра. Наконец-то! Радостно подбежав к двери, я посмотрел внутрь, но не увидел ничего, кроме темноты. Казалось, вниз вела бесконечная лестница, в беспросветную пустоту. Комната оказалась подвалом, удивительно… Кто же может там жить? Неужели тот голос и вправду всего лишь мое воображение и ничего больше?

Снизу повеяло холодом, стало не по себе. Ноги задрожали, все тело покрылось противными мурашками, сразу захотелось уйти обратно в свою спальню. Все мои мечты о волшебной комнате быстро разрушились. Я готов был отойти подальше от этого страшного места, как это сделала моя сестра, но в голове опять прозвучал знакомый голос:

«Мальчик, не бойся. Спустись вниз».

Это прозвучало так чарующе и успокаивающе, что все сомнения мгновенно исчезли. После этого я твердой ногой встал на первую противно скрипнувшую ступеньку и потихоньку, будто под гипнозом, стал спускаться вниз, держась за холодные перила. После первых пяти ступенек вокруг образовалась полнейшая тьма. Если наверху мне еще удавалось хоть что-то разглядеть, то здесь все было окутано чернотой. С каждым шагом меня одолевало чувство, что я вот-вот оступлюсь и упаду. Но лестница все-таки когда-нибудь заканчивается, и мои ноги наконец почувствовали твердую холодную землю. Стало тяжело дышать, из-за чего я громко закашлял. Эхо раздалось в беспросветной тьме в два раза громче. Здесь было тихо настолько, что слышались мое прерывистое дыхание и биение сердца, отзывавшиеся гулом в ушах.

Внезапно комнату озарил свет, я машинально закрыл лицо и вскрикнул от неожиданности. Когда же открыл глаза, то увидел пустое, грязное помещение. Меня окружали пыльные картины и старая мебель, окутанные паутиной. В самом углу бесполезного хлама стояла огромная красивая ваза — единственная достойная вещь. Причем ее совершенно не коснулась грязь, заполнившая весь подвал. Она была как новенькая: длинная, красная, с золотыми ручками и с невероятно красивыми узорами, закрытая крышкой. Кроме меня здесь явно больше не было ни единой души. Кто же тогда говорил со мной?

И будто отвечая, в голове прозвучал голос:

«Я так долго ждал тебя», — теперь он стал еще громче.

— Правда? Тебе, наверное, одиноко в этом грязном подвале? — с воодушевлением спросил я.

«О да», — печально ответил он.

— А где ты? Я не вижу…

«Прямо перед тобой».

Но, осмотрев всю комнату, я никого не увидел. Передо мной стояла только огромная ваза.

— Ты в вазе?.. — неуверенно предположил я.

«Да, и уже очень давно. Мальчик, выпусти меня. Уверен, что мы с тобой подружимся».

Его предложение прозвучало так заманчиво, что сразу же захотелось сказать: «Конечно!». Но, подойдя ближе, меня охватило сомнение: открывать или нет? Кто вообще может жить в вазе?

«Не бойся, обещаю, ты не пожалеешь. Я покажу тебе то, что не видит обычный человек, ты будешь знать все».

Глава 1

Мне едва удалось добраться до семейного особняка — совсем забыл дорогу до дома. Когда же я увидел знакомые черты здания, тело покрыли неприятные мурашки. Хоть в этом месте и прошли мое детство и юность, я все равно ненавижу этот дом всеми фибрами души. Присутствие здесь чего-то тягостного и зловещего всегда угнетало. Конечно, так можно сказать про любой старый особняк, которому больше ста лет, но это место было особенным.

Я с рождения очень чувствителен, с развитой интуицией, которая не раз помогала в жизни. Поэтому все детство мой дом казался неприятным, а иногда было невыносимо подолгу находиться в определенных комнатах или смотреть на старые, поблекшие обои мрачных коридоров, на которых висели портреты наших предков, внушающие паранойю. Никогда в жизни родители не привносили в этот умирающий особняк хоть капли жизни. Многие комнаты я даже никогда не видел — они разрушены. Моя семья, имея в своем распоряжении большие средства, была слишком скупа, чтобы отремонтировать хоть какую-нибудь комнату, и избавиться от омерзительной духоты старости. Их жадность можно оправдать только тем, что когда-то наша семья была на грани нищеты. Но времена бедности давно прошли, появились новые возможности, а доходы возросли… Никогда не пойму, что им мешает.

Поэтому, уезжая отсюда три года назад в университет, я поклялся, что больше никогда не вернусь в этот проклятый дом, навевающий столько неприятных воспоминаний. Но не зря говорится: никогда не говори «никогда». Вчера, после многолетнего молчания, мне позвонил отец и сообщил, что бабушка при смерти. Доктор предполагает, что она не доживет и до конца этого месяца. После услышанного я очень долго не мог прийти в себя. Ведь она была самым светлым человеком. Невозможно представить нашу семью без нее. Бабушка относилась к женщинам-титанам, и, казалось, ее уж точно никогда не коснется смерть. Но ничто не вечно, к сожалению. С этим нужно смириться.

Дойдя до порога особняка и печально взглянув на засохший сад, я постучал по огромной двери стальным кольцом. В ответ послышалось глухое эхо, после чего дубовые створки тяжело открылись, и передо мной предстал Филипп — наш старый дворецкий.

— Господин Энтони! Прошу, заходите, — уставшим голосом пригласил он, открыв путь в гостиную.

Я зашел внутрь и сразу почувствовал неприятные ощущения, знакомые еще с детства. Мрачная атмосфера этого дома всегда действовала на меня удручающе.

— Как раз начался ужин. Идемте, — монотонно сказал Филипп, и я послушно последовал за ним.

Идя по коридору, я припомнил тех многочисленных разодетых слуг, каждый из которых занимался своей обязанностью. Теперь же казалось, что в доме нет ни одной живой души.

— Ты работаешь один? Где же вся прислуга?

— О, нет. Просто, все в трауре… Никто не может сейчас нормально работать.

— Бабушка ведь еще не умерла, а ее уже хоронят.

— Ох, господин Энтони, доктор сказал, что ее состояние резко ухудшилось. Старость, понимаете… — после этих слов на его морщинистом лице появилось страдальческое выражение. Бедный Филипп… Он был преданным, истинным дворецким, и наверняка ему тяжелее всех…

Мы подошли ко входу в столовую, и Филипп аккуратно открыл дверь. В комнате сидела вся семья, то есть то, что от нее осталось: мой отец — Джонатан, мать — Луиза, Эмили — моя младшая сестра, Даниэль — ее муж, Чарльз — дядя, и, конечно, мой старший брат — Ричард.

И только сейчас, снова встретившись со своей родней и увидев их недовольные лица, я вспомнил, что не возвращался домой не только из-за пугающей атмосферы, но и из-за семьи. За несколько лет проживания в университете я совершенно забыл тяжесть наших отношений.

Ричард Оллфорд — мой враг номер один. Наша вражда с ним зародилась еще с младенчества, начиная с поломанных игрушек и заканчивая драками. Сначала родители предположили, что это просто детская ревность с моей стороны, ведь Ричард старше всего на три года, и просто не придавали значения нашей вражде. Но чем взрослее мы становились, тем хуже становились отношения. Его беспрекословная уверенность в себе и маска «важной персоны» всегда до тряски раздражала. Также Ричард уверен, что лучше меня во всем. Я не спорю, но так яростно это доказывать… Чтобы подчеркнуть свое превосходство, в школе он соблазнил мою девушку. После чего между нами разразилась жестокая драка, и, в конечном итоге, все закончилось непростительной обидой. Наши отношения после произошедшего ни на йоту не улучшились, даже наоборот. А когда я уехал, то порвал с ним всякую связь. Мы с Ричардом больше похожи на кровных врагов, чем на братьев.

Напряженные отношения у меня были не только с братом, но и с отцом. Он всегда хотел, чтобы я и Ричард стали идеальными наследниками его компании. В прямом смысле «идеальными». Он мечтает о детях, которые воплотят в себе все лучшее, что есть у него, и у которых не будет ни одного изъяна как внешнего, так и внутреннего. Я не подходил с самого детства ни к одному из его параметров: ни по внешности, ни по уму. В отличие от Ричарда. Если сравнивать нас, то получатся две противоположности: он — высокий, широкоплечный брюнет, с отличием закончивший университет, и правая рука отца; я — худой шатен среднего роста, совершенно ничем не выделяющийся из кучки народа, просто обычный парень, студент, не обладающий никакими свершениями, имеющий в своем арсенале только хорошую интуицию. К тому же, Ричард первенец, что дает ему еще одно преимущество. Как итог: мой брат всегда старался быть для отца безупречным сыном, а я оставался в стороне. Скорее всего, из-за этого мы и не поладили с самого начала.

Глава 2

В бреду мне опять снилась жуткая комната. Ноги сами шли к злосчастной двери, будто кто-то загипнотизировал меня. Подойдя к ней вплотную, я схватился за ржавую ручку и со всей силы дернул. Она с отвратительным скрипом открылась. За ней не было видно ничего. Я сделал еще один шаг вперед, и меня с головы до ног покрыла тьма. Неизвестность. Все померкло, не было видно ничего кроме беспросветного мрака…

Очнулся я в помутненном состоянии и еле отвечал на вопросы доктора. Даже имя свое не мог вспомнить. Доктор объяснил, что меня лихорадило почти что неделю. Похороны прошли. Теперь единственное, что осталось от бабушки, — это мраморная могильная плита. Хотя, возможно…

Я с трудом мог поверить, что все «видения», преследовавшие меня до обморока, правда, а не бред в приступе горячки. Но нет. Смотря на врача и Филиппа, я все равно видел эти сущности. Парящее нечто, точная копия оригинала, а иногда уродливое костлявое тело. Какой ужас… Как теперь жить с этим?

Мой поток мыслей перебил громкий стук в дверь. Без приглашения зашел Ричард. Его только здесь не хватало!

— Как ты? Что говорит врач? — спросил он.

Откуда такая неожиданная заинтересованность? По холодному выражению лица Ричарда можно было понять, что на мое состояние ему все равно. От этого человека всегда нужно ждать подвох.

— Да, все нормально, — еле передвигая язык, ответил я.

Он в задумчивости присел на край кровати. Более-менее спокойно смотря на Ричарда, я смог подробно разглядеть его «спутника». Парящее тело разложилось только наполовину. Цвет виднеющихся костей был мне омерзителен: он отливал неприятным сине-фиолетовым оттенком. На одной части его лица еще оставался глаз, больше напоминавший козий, а в другой глазнице не было ничего. Меня передернуло от подобного зрелища. Воспоминания нахлынули с новой силой, отчего чуть не вырвало прямо на Ричарда.

— Что-то тебе совсем плохо: весь побледнел… Не думал, что ты будешь так переживать…

— Ты сюда наслаждаться моими страданиями пришел? Или что? — нервно перебил его я.

— Нет. Просто… — он тяжело вздохнул. — Когда ты собираешься уезжать?

— Когда поправлюсь! — от его грубого вопроса, я весь встрепенулся.

Вот это забота! Ничего другого я от него и не ждал. Но это пока еще тоже мой дом! Когда захочу — тогда и уеду! Однако вместо всех нахлынувших мыслей, я в ответ задал тот же вопрос:

— А ты? Надеюсь, сегодня?

— Нет, мне еще нужно закончить кое-какие дела здесь… — Ричард быстро встал и легонько почистил рукой свой костюм — это знакомое до боли движение всегда показывало, что он нервничает. — В общем, неважно, не буду тебя беспокоить, — с этими словами Ричард вышел из комнаты.

Что могло его вдруг так взволновать? Что я не собираюсь уезжать? Или тоже переживает из-за смерти бабушки? Не припомню, чтобы он был с ней в близких отношениях… Тем более его изуродованный спутник не внушал ни сострадания, ни доверия.

Вдруг ко мне пришла мысль: что же парит надо мной? Увижу ли я своюдушу? С дрожью в руках и ногах я медленно встал с кровати и дошел до старого зеркала в комнате, со страхом посмотрев на отражение. Сердце забилось быстрее. Но… ничего… Ничего там не было. В зеркале отражалось только болезненное и измученное лицо: болотные глаза совсем потускнели, цвет кожи стал еще бледнее, губы ужасно потрескались. Все-таки болезнь дала о себе знать. Я тяжело вздохнул. М-да, мой внешний вид вызывает только брезгливость. Однако это «ничего» даже облегчало. Не думаю, что мне стало бы легче от вида парящего нечто над собой…

С невыносимой усталостью я лег обратно в постель. В комнате почему-то стало очень холодно, хотя до этого меня мучил жар. Одеяло совсем не грело, становилось все холоднее, по телу пробежали противные мурашки — похоже на симптомы озноба. Только этого еще не хватало для полного счастья!

Меня внезапно охватил панический страх. Мозг перестал понимать, что происходит, зато чутье кричало: в этой комнате я не один. В последний раз подобное ощущение мне приходилось испытывать в восемь лет из-за воображаемых монстров за окном. Вот только сейчас, зная, что эти монстры и вправду есть, стало по-настоящему страшно. Сердце застучало быстрее и его биение с болью отдавало в уши. Я полностью зарылся в одеяло, внушая себе, что оно защитит… В этот момент почувствовалось: кто-то стоит рядом. Все тело дрожало, а лоб покрыл холодный пот.

«Помоги», — прозвучал чей-то дрожащий голос.

Я вскрикнул и от испуга вскочил с постели. Возле кровати стояла девушка. Ее черты лица были до боли знакомы. И в этот момент я вспомнил сон с прекрасной девой, который благополучно забыл. Правда, от той чарующей теплоты ничего не осталось. Теперь от нее исходил жуткий холод, отчего, казалось, вся комната покрылась льдом. Лицо ее было искажено в мученической боли, длинные кудрявые волосы растрепаны, а большие изумрудного цвета глаза смотрели таким страдальческим взглядом, что сердце раскалывалось. Было понятно: она не живой человек. Тем не менее ее вид сильно отличался от внешности других умерших, которых мне удалось увидеть за короткое время. Если те хоть как-то были похожи на живых, то она больше напоминала могильную статую.

«Помоги», — голос девушки сильно дрожал.

— Чем?.. — еле слышно спросил я.

«Мало времени. Тебе нужно черное кольцо. Оно находится здесь. Затем иди с ним в закрытую комнату, спустись вниз — там сосуд. Ты сразу поймешь, что это именно он», — она говорила несвязными обрывками, будто телефонная связь в трубке обрывалась. Каждое слово ей явно давалось с огромным усилием.