Тайна двух грешников

Фея

Николас

Таблоиды не лгали. Она и правда смахивает на фею...

Из дешёвой порнухи.

Золотистые волосы, убранные в высокий хвост, подчёркивают тонкую белоснежную шею. Грудь вываливается из золотого платья, слишком сильно затянутого на спине. Ключицы оттеняет скромное украшение, конечно, тоже из золота. Удивительно, как во всем этом она не смахивает на сороку. Хотя, все же было в ней что-то такое, что не давало ей перейти черту вульгарности. Скорее всего взгляд ледяных глаз, острый и чуткий.

Шпильки на ногах настолько тонкие и высокие, что шанс того, что на одной из лестниц она свернёт себе лебединую шейку также высок, как и факт того, что почти у всех в этом зале на неё стояк.

Этель Андерсен. Всемирно известная молодая актриса и одна из самых богатых. На её счету несколько сотен миллиардов долларов, а один её рабочий день стоит больше, чем зарплата обычного рабочего за три года. Этель - секс-символ по мнению многих модных журналов. И бестолковая дура, по мнению остальных, которая последние два часа глупо хихикала над ужасными шутками приглашённых режиссёров. Она раздражала каждую женщину одним своим видом, но все знали, что мисс Андерсен неприкасаемая, ведь её братец с лёгкостью угробит карьеру любой актрисы. А её жених сделает так, что даже работа официанткой в кафе у дороги будет недоступна.

Ноэль Андерсен. Бизнесмен. Владелец скандальной кинокомпании. Все его сериалы достаточно посредственны и низкосортны, а актрисы, подвергшиеся насилию со стороны начальников мужчин, постоянно подают в суд, в котором проигрывают. В отличии от Этель. Та рассказывает об этой компании только хорошее. Актёры её ненавидят. Все это знают. В этой индустрии она прославилась как подлиза с шикарными сиськами.

Грегори Льюис. Владелец продюсерской компании, в которой состоит Этель и ещё несколько скандальных актёров. Жених Андерсен.

– Говорю ей: «милочка, дай руку. Чувствуешь, как бьётся сердце?» – один из мужчин, столпившихся вокруг Феи, начинает в сотый раз рассказывать свою любимую унизительную шутку. Он был одним из режиссёров, женатым педофилом и бесплодным ублюдком. Совратил около пятнадцати девочек и мальчиков возрастом до двенадцати лет, – Она отвечает: «Так это же хуй!». Я говорю ей: «Так ли это важно, ведь я всё равно тебя люблю».

Толпа начинает смеяться. Мелодичный смех Андерсен режет уши. Аж тошнит. Этот же мужчина кладёт руку ей на задницу, нихрена не в дружеской манере. Её, как и ожидалось, это не особо волнует. Как и её жениха, расположившегося в компании нескольких моделей. Попивая второй бокал Clos d’Ambonnay, одна бутылка которого стоит около четырех тысяч долларов, Этель остаётся невозмутима. И Андерсен пьёт только такое шампанское. Даже в её райдере есть пункт по поводу напитков. Также запрещены сладости, жаренные блюда, пицца, бургеры и всё, что не состоит из овощей и зелени. Мне известно всё её расписание на ближайшие три месяца. Её привычки, вкусовые предпочтения, любимые бренды, частота походов к врачам и группа крови.

Я начал собирать информацию на неё с полгода назад. Сегодня же увидел её впервые так близко. Ни разу не присев, она перемещается от одной группы мужчин к другой, полностью игнорируя женщин и официантов. Её плавная походка и виляющие бедра приковывают взгляды всех, у кого есть жены.

– Николас Хансен, – ко мне подходит пожилая женщина с бокалом красного вина. Её наряд лаконичен и строг, в отличие от пестрой детской заколки в волосах.

Бьянка Скретч. Известная актриса и продюсер, получившая Оскар за свой недавний фильм.

Который я проспонсировал.

– Приятно видеть знакомые лица.

Киваю, соглашаясь. По крайней мере, её я и правда рад видеть. Миссис Скретч была мудрой женщиной, в меру расчётливой и внимательной. Таких женщин я уважал.

– Жаль только, что ваше внимание занято не той актрисой, – она делает маленький глоток вина и отворачивается.

Улыбаюсь краешком губ.

– Прошу меня простить. Как я мог не оценить вашего сегодняшнего наряда. Прелестное платье, подчёркивающее вашу молодость и яркость глаз.

– То-то же, – миссис Скретч отставляет бокал на стол и встаёт так, чтобы тоже смотреть на местную звезду, – Не по зубам она тебе.

– Что?

– Этель Андерсен, – поясняет она, – Ходячий золотой слиток. Всем кажется, что она поверхностна. Недавно кто-то сказал, что в их семье мозг достался её брату.

Закусываю нижнюю губу выпирающим клыком.

– Мне же кажется, что мозги у этой девушки есть. И под этой игрой в глупую наивность прячется хитрая женщина. Поверь, ни одна глупая особа не сможет так мастерски держать лицо на публике. И ни одна не подберёт к такому низкосортному тряпью настолько прекрасные украшения, – миссис Скретч склоняет голову ко мне, – Вижу в твоих глазах интерес.

– Предпочитаю женщин более строгих нравов, – отвечаю я.

Непроизвольно высматриваю бриллианты, украшающие девушку сегодня.

– Значит, она хорошая актриса, раз ты так думаешь, – шепчет одними губами миссис Скретч так, что мне так и не удаётся разобрать её слова.

– Что, простите?

– Уже ничего. Но если продолжишь за ней следить, обращай внимание на те мелочи, которые изначально кажутся бессмысленными. Позже они помогут тебе увидеть картину в целом, – женщина хлопает меня по плечу, – Однако, лучше оставь её.

Дурацкий фильм

Николас

Поднявшись на свой этаж, отмечаю в голове, что нужно сменить лампочку. Мы живём в небольшом доме с уютными квартирками в достаточно приличном районе. Однако в коридоре постоянно перегорает лампочка. То ли это соседские дети, то ли старик из дальней квартиры. Пугающий мужик с биноклем и двумя золотыми зубами. Бывший спецназовец, получивший контузию, ныне шпион за соседями.

Да, соседство не из приятных, однако ни я, ни Тедди, ни Колин не хотели переезжать на виллу в Лос-Анджелесе, хоть мы и могли себе это позволить. Твою мать, на моём счёту лежат миллиарды долларов, заработанные моим потом и кровью! Я пахал сутками, чтобы найти капитал и открыть собственную фирму. Сделал всё, чтобы превзойти конкурентов и выйти на мировой рынок. Сейчас мне лижут задницу папенькины сынки, считая, что мы можем стать друзьями. Приглашают в свои особняки на вечеринки с проститутками, желая меня задобрить.

Меня всегда это раздражало. Они хотят на меня работать, не имея никакого потенциала. Просто просиживать задницу, пока те, кому реально нужны деньги, будут пахать за них. Я сам был на месте людей, у которых дома большая семья, которую нужно кормить. И уже тогда возненавидел тех, кто занимал хорошие должности и просто просиживал штаны на стуле, играясь в весь день болтая по телефону.

Хотя нет, первый раз ненависть к деткам богатых родителей у меня зародилась ещё в старшей школе. Как и у Тедди с Колином. Поэтому для жизни мы выбрали район, где живут семейные пары и пожилые люди. Здесь тихо. И нас никто не знает. Можно выйти на улицу и встретить девушку с огромным далматинцем с тремя лапами, которого нашли в приюте. Никаких мальтипу, которых держат, пока те не вырастут, чихуахуа в розовых свитерах и ошейниках с бриллиантами. Здесь по утрам бегают с обычными дворовыми псами, в квартирах держат котов, которых дети нашли на улице и принесли ещё котятами. По дорогам ездят семейные джипы с двумя детскими креслами. А по выходным бабушки продают свой лимонад и кексы.

Жить в огромном доме, где нет жизни, где стены украшены картинами за сотни долларов, где на полу лежит ковёр, который может быть дороже моей машины, где тысяча спален для гостей и кухня, на которой может готовить только домработница, было не для нас. Мы не вписывались в эту картину из золотых мечт каждого жителя Лос-Анджелеса.

И никогда не хотели вписываться.

Мы выросли втроём в приёмной семье в не самом приятном районе Лос-Анджелеса. Женщина, ставшая нашим опекуном, была бедна, но обладала большим сердцем. Моника Хейз - хозяйка небольшого магазина - брала детей из приютов, желая дать им любовь и образование. Её брат был директором Академии Грейленд, места, где туалетная бумага не должна была быть дешевле тысячи долларов, а школьная форма стоила как полугодовая зарплата Моники. Эдакая школа для богатых детишек, в которой были бюджетные места для таких, как мы. Будучи не кровными родственниками, мы стали семьёй и защищали друг друга практически до смерти. Иначе нам было не выжить в Академии Грейленд.

Тедди не могла пойти куда-нибудь без нас. Ждала, пока нас не отпускал учитель после очередной драки с парнем, решившим отпустить отвратительную шутку в её стороны. Пополняла наши запасы бинтов и пластырей в шкафчиках и прятала в специальные мешочки конфеты с грушей.

Но даже не расставаясь ни на миг, у нас не вышло её уберечь...

Именно в Академии Грейленд и началась наша история с семейкой Андерсен.

Заходя в квартиру, натыкаюсь на потёртые белые кеды и огромные чёрные ботинки. Усмехаюсь, ставя рядом свои начищенные туфли, которые мысленно уже пару раз сжёг.

Тедди не любит тратить на наряды больше пятидесяти долларов. Её кроссовки из секонда, шорты она выкупила у своего тату-мастера. Единственное, на что она готова потратить деньги - это хороший компьютер. Блок питания из Японии, клавиатура настолько тихая, что звук схож с летним дождиком, отбивающим мелодию по окнам.

Это цитата.

Ещё и с подсветкой, естественно. У неё целая коллекция мышек и мониторов разных годов. От раритета "Чисто для души" до "Они настолько мощные, что ты будто в 3д". Работая у нас с Колином в группе программного обеспечения (которое сама и создала), она зарабатывает хорошие деньги, и при этом иногда берет заказы на разработку игр. Или вирусов. Маленький хакер, если иначе выразиться.

Коллин предпочитает тратиться на еду. Каждый раз что-то новенькое. Вьетнамская, русская, немецкая, кухня какого-то племени из Африки, которые отплясывают голышом перед коровами на урожай. Эти его эксперименты сказываются и на нашем желудке. Национальная кухня Китая в виде головы кролика или куриных лапок все же на любителя.

Дохлую селёдку в банке из Норвегии он тоже пробовал. Потом ходил неделю с таким амбре, что я думал отправить его баню к Алексу, русскому парню, жившему с нами три года у Моники.

Сумасшедший кретин.

Я же трачу свои деньги на... Месть.

– Наш спонсор уже пришёл! – крик Колина доносится из зала, когда я захожу в просторную гостиную.

Вообще живем мы отдельно. Но эти двое слишком любят просиживать штаны у меня.

– Почему вы вновь приперлись ко мне? – пиджак летит на кресло вместе с галстуком.

– Твоя квартира больше, – Тедди пожимает плечами, закидывая в рот горсть попкорна. Она почти лежит на моем черном диване в своей пижаме с черепами, раскидав пушистые тапки по комнате.

Скандальный роман

Николас

– Я рада, мы с вами всё же поработаем вместе, – хрипло произносит Этель, будто лаская мои уши.

Не ведусь и коротко улыбаюсь.

На ней сегодня строгий наряд, если вообще гардероб этой девушки можно назвать "строгим". Юбка, отливающая золотом, была выше колена, на грани дозволенности, и обтягивала бедра как вторая кожа. Белая блузка просвечивала, позволяя всем в радиусе нескольких метров лицезреть её красивую грудь в бежевом бюстгальтере. Босоножки на ногах сверкали чуть ли не ярче её колец и подвески с маленьким ангельским крылышком, а от высоты каблука могла закружиться голова. Волосы она убрала в высокий хвост, выпустив пару прядей, которые теперь обрамляли лицо.

Она выглядела как богиня, сошедшая с обложек рекламы дорогущих духов. И она прекрасно это знала.

– Я тоже рад, что вы решили обратить внимание на мой проект, — протягиваю ей договор и ручку.

Мы были в моем кабинете вдвоём. Жалюзи на окнах, ведущих в коридор, плотно закрыты, создавая интимную обстановку. Мой кабинет достаточно большой, с огромным деревянным столом, который мне делали на заказ, шкафом с бумагами и кухней, на которой можно было приготовить кофе и что-то разогреть. Однако эта девушка будто заполняла пространство вокруг полностью. Она могла молчать, но при этом быть в центре, привлекая к себе внимание каждого, кто находился с ней в одном помещении.

В приёмной сидит мой престарелый секретарь Ричард, и Колин, которые ждали, когда наша встреча закончится.

Этель склоняет голову, изучая каждый сантиметр моего тела. Горящие глаза подсказывают, что ей нравится то, что она видит.

– Может, вы расскажете, почему выбрали именно...

– Вас?

Она смеётся, отмахиваясь.

– Нет. Это я и так знаю, – её голос превращается в мед.

Жаль, что ей никто не сказал, что я не люблю сладкое.

– Почему именно такой сюжет? Проститутка из Лас-Вегаса, – она берет тонкими пальчиками фирменную ручку и постукивает по столу, – От вас можно было ждать фильм про бравых врачей скорой помощи, но никак не такое.

Откидываюсь на спинку кресла, перенимая право изучать каждый её сантиметр. Этель, положив голову на кулак и открыв шею, позволяет испепелять её взглядом. Как глупо так доверчиво раскрывать одну из самых слабых частей тела. Шею.

В случае Андерсен, её можно свернуть в считанные секунды не приложив ни капли усилий.

Обычно, когда я смотрю так на кого-то, впиваясь в каждый изгиб брови или губ, они начинают ёрзать и отводить взгляд. Им может и нечего скрывать, но когда на тебя смотрят, будто делая рентген, появляется желание спрятаться в свою скорлупу.

Этель спокойна, как удав. Её глаза излучаю искреннюю заинтересованность. В которую я не верю.

– Я люблю боевики в стиле Обителя Зла.

Она задумчиво закусывает нижнюю губу. Соблазнительный жест, привлекающий внимание к её рту.

– Красивая девушка в короткой юбке скачет по пустыне, а за ней бегут зомби?

Ого. Признаюсь, она меня удивила. Не первый фильм, но все же что-то знает.

– Вы знаете этот фильм?

– У меня есть старший брат. Он такое любит.

Ложь. Ноэль ненавидит ужастики и боевики, если там нет супергероев в плащах. Он не любит вид крови. Только идеальных героев, спасающих мир своим мизинцем.

– А вы? Какие фильмы вам по душе?

– Все те, в которых я снялась.

Провожу языком по зубам, приоткрывая рот. Этель замечает это и не сводит взгляда с моих губ. Замечаю, как её дыхание начинает учащаться.

– Значит вы любите мелодрамы?

Она кивает, отводя взгляд.

– А порнофильмы? – вытягиваю ноги, как бы невзначай касаясь её голой щиколотки тканью своих штанов. В тот вечер на балконе она показала мне свою заинтересованность. Этого мне было достаточно, чтобы добавить в свой план один маленький пункт.

Я говорил, что она сексуальна? Чертовски. И почему бы не насладиться всем тем, что она готова мне дать? Почему бы не добавить лёгкой пикантности в наши отношения. Уверен Ноэль будет в бешенстве.

– Смотрите ли вы, мисс Андерсен, порнофильмы?

Этель сглатывает, испепеляя меня взглядом.

– С полицейским и преступницей? Или вас привлекает босс и подчинённая?, – вновь касаюсь под столом её ноги. Щеки девушки покрываются лёгким румянцем.

– Такой жанр не по мне, – сквозь зубы произносит она, поднимаясь со своего кресла.

Даже если моё поведение и оскорбляет девушку, она продолжает уверено держать лицо.

– Когда вы последний раз позволяли себе расслабиться? – не отстаю я, – У вас достаточно забитый график.

– Вы хотите обсудить мою личную жизнь?

– Я хочу знать, с кем буду работать.

Она прищуривается, усмехаясь.

– Вы всем задаёте такие вопросы? Какие фильмы вы смотрите и как часто отдыхаете? И после таких вопросов от вас ещё никто не сбежал?

Крис Гилморт

Николас

На площадке стоит гул. Люди бегают с аппаратурой, художники по гриму с чемоданами следуют за актерами по пятам, нанося последние штрихи на и так идеальные лица. Художники по костюмам перевозят рейлы с одеждой из одного угла в другой, что-то громко обсуждая с актерами массовки. Запах дешевого кофе и хот-догов доносится от каждого проходящего мимо. За отдельным столом спрятался сценарист с огромным термосом и ручкой на ухе. Мой старый знакомый, согласившийся написать этот херовый сценарий. Не бесплатно, конечно.

Режиссер уже сидит на своём черном стуле, прикусив незажжённую сигарету в зубах, кивает на слова оператора, стоящего рядом с ним. Заметив меня, салютует своей старой кепкой, кривя уголок рта. Престарелый паршивец. Киваю, сливаясь с потоком актёров.

Первая сцена - главная героиня продаёт себя одному отвратному мужику, который в итоге окажется боссом мафии и будет преследовать её за то, что она ему не дала. Чувствуете, насколько убог сценарий? Для этой сцены мы решили поставить декорации и буквально воссоздали дешевый клуб на окраине дороги. Тут ничего не скажешь, вышло шикарно. И настолько детально, что я вижу пятна на полу от пива и пару стульев, которые развалятся, если поблизости с ними чихнуть.

Рядом пробегает звукорежиссер в наушниках, параллельно что-то печатая в телефоне. Ловлю ощущение, что я здесь как камень на берегу моря. Волны людей окружают и проходят мимо, пока я стою недвижимый. То ли ожидая, когда меня накроет. То ли.... Господи, привожу сравнение с камнем.

Интересная атмосфера, непривычная. И не скажу, что мне по душе. Эта суета, непрекращающиеся разговоры, взмахи руками... И запах дешевого кофе с сигаретами. Здесь всё так противоречиво, но то что ощущается сильнее всего - это зависть. Она будто густой туман, следующий за каждым в этом павильоне. От него так душно. Аж передергивает. Какая тут дружеская атмосфера семьи, о которой так любят трубить по всем каналам? Здесь бы глотки никто друг другу не перегрыз. И не налил белизны в шампунь.

Где же Этель? Теперь могу понять, почему она постоянно сидит в своей гримерке. Я бы тоже оттуда не выходил.

Но на данный момент факт был таков - я не мог её найти. Её не было около режиссера. Не было рядом с актёром мужской главной роли, который репетировал неподалёку, пока ему поправляли костюм. Единственное место, где она могла быть за десять минут до начала съёмки - это гримерка. Она сидит в нём вплоть до того, как на площадке не раздастся "Мотор"? Или её отдельно приглашают?

Проходя мимо режиссёра, замечаю его сальный взгляд, обращенный к массовке девушек в коротких платьях. По сценарию они будут танцевать на шестах и ходить на заднем плане, пока главная героиня будет предлагать свои услуги. Мерзавец. Сломать бы ему пару пальцев.

Заворачивая за угол, вхожу в небольшой импровизированный коридор. Если мне не изменяет память, в конце должен быть вагончик Андерсен. Ещё один новый факт про эту девушку. Кроме скандального любовника, конечно же, хотя может он и одна из причин такого поведения. Её гримерка должна стоять всегда в самом дальнем конце съемочной площадке. Якобы, чтобы ей не мешали громкие голоса.

Я правильно помнил. Вот он, золотой вагончик с фотографиями девушки по всем стенам. Как броско. Аж глаза режет.

А вот и Этель. Сидит на ступеньках, закрыв уши, что-то тихо бормочет, посматривая на колени. Замираю в темном углу, решая за ней понаблюдать. Она уже была в костюме, а точнее в платье с таким вырезом, что её грудь практически вываливалась. На ногах шпильки с тонкими завязками на лодыжках. Волосы были распущены и завиты, на губах красная помада, подчеркивающая их пухлость и превращая Этель в идеальную проститутку из типичный анекдотов.

Мне не нравился её образ. Да и казалось, что ей тоже. Несколько раз она поправляла подол, стягивая его в низ. Прикладывала ладонь к груди, пряча декольте, когда думала, что кто-то идёт. Убирала волосы с одного плеча на другое раз пять. Не меньше. При этом каждый раз чертыхалась. Было в этом что-то ей не свойственное. Она... нервничала. Вау.

Я напрягся.

Что с ней? Этель Андерсен не нервничает перед съемками. Никогда. Она в целом не знает, что такое переживать.

И вновь Фея склоняется, кладя локти на колени. Теперь я могу увидеть, что же лежало на её ногах. Сценарий. Она учила сценарий. Когда я собирал информацию на семейку Андерсен, чаще всего встречались жалобы от актеров на то, что Этель приходит не подготовленная к съемкам. Тогда с чего бы ей учить текст сейчас? У меня начинают появляться вопросы, на которые не выходит найти ответа.

– Мистер Хансен, – меня хлопают по плечу.

Прежде, чем обернуться, замечаю, как Этель резко вскидывает голову и вздрагивает. Мне не разобрать её взгляд, но от него сосет под ложечкой.

– Мистер Зельман, – пожимаю руку сценаристу, стоящему передо мной, – Хотите что-то обсудить?

– Да. Было бы неплохо вам ознакомиться с новой версией сценария.

Выгибаю бровь, не понимая, какая нехрен новая версия сценария.

– Мистер Лима, – ага, режиссер, кто бы сомневался, – Решил добавить пару сцен.

Сурово свожу брови, складывая руки на груди. Этот похотливый баран явно решил добавить пару постельных сцен, чтобы сделать из фильма откровенное порно. И будет потом надрачивать в туалете после съёмок. Не думаю, что Этель откажется из-за этого, однако это уже не устраивает меня.