Тайна императора

1. Огненный мужчина

Зеркальные окна космопорта отражали густые облака, полностью сливаясь с небом. Сотни людей хаотично перемещались по огромному холлу. Серьезные и беспечные, грустные и радостные. Земляне и саланцы, миранцы и, наверное, манурцы. Такие разные и такие одинаковые… Я видела представителей всех рас людей, кроме последних. Их планета была самой дальней от Земли, поэтому мы не были частыми гостями друг у друга.

Туда ехали либо по рабочим вопросам, либо от «нечего делать» и от «некуда потратить кучу денег». Что было делать манурцам на Земле, для меня вообще оставалось загадкой, потому что на их планете было все и даже больше. И совсем скоро, я увижу это «все» своими глазами, потому что сегодня тот день, когда я шагну на борт манурского шаттла. И не просто шагну! Войду как пассажир экстра-класса!

В животе приятно затрепетало от волнения. Не сдерживая улыбки, мы прошли сквозь контрольный сканер, и от аромата путешествий защекотало в носу. Мммм…Кофе и булочки с корицей!

Найдя глазами указатель, одной рукой я покрепче сжала ладошку своей дочери, другой перехватила саквояж и, глазея на причудливые наряды саланских женщин, двинулась в сторону приключений!

И нашла их тут же, врезавшись… в полуголого мужчину.

Как мяч отскочила назад, но огромные ручищи ловко поймали меня за плечи и поставили на ноги, словно болванчика. Мой взгляд быстро сфокусировался на мощных грудных мышцах, красиво перетянутых черными кожаными жгутами, а потом невольно спустился ниже, отмечая по пути, что жира в этом прессе, не больше пяти процентов.

О, боги! И зачем мне эта информация, спрашивается?!

— Простите, — буркнула я неразборчиво и поспешила убраться.

— Ваша сумка, — ровный, бархатный голос с едва заметным акцентом был хорошо различим даже на фоне гула порта, — позвольте помочь.

И действительно, я оказывается выронила саквояж. Ребенок хоть на месте, слава геному и мне безрукой!

— Не стоит! Благодарю, — дежурно улыбнулась и схватилась за ручку сумки так, чтобы не коснуться чужого тела. И хорошая девочка, спящая внутри меня, вдруг проснулась.

Когда благодаришь человека, нужно посмотреть ему в глаза. Ну хотя бы голову поднять и говорить это самое «спасибо» в лицо, а не в пол. И я сказала… Еще раз… Только вот как-то беззвучно и топорно…потому что то, что я видела, будоражило и сбивало не то что с ног. Дышать мешало!

Темные радужки незнакомца вспыхнули золотом. Так красиво, что сердце замерло! А после, это самое сердце получило легкий разряд, исходящий от тела мужчины светящейся дугой.

— Ах! — наконец, я вдохнула. Фантастика!

Или галлюцинация. Но в любом случае, сердцебиение ускорилось раза в три. Прям не мужчина, а дефибриллятор!

Чувствуя, как бедное сердечко вырывается из груди, я наблюдала за тем, как от могучей шеи по голой коже разбегаются плавные узоры, мерцая тем же цветом, что и глаза незнакомца. Словно невидимый художник писал на смуглой коже краской из жидкого огня. Мазок…а дальше он сам стекает по невидимому руслу, огибая бугры мышц, очертания вен… От этого великолепия было невозможно оторвать взгляда, но как только завитки приблизились к запястью руки, что до сих пор удерживала мой саквояж, повинуясь инстинкту, я одернула свою.

Что за огненный монстр? В голове болезненно запульсировало, но хотя бы это помогло вернуть самообладание.

На этот раз моя вещь оказалась у меня, и, бросив испуганный взгляд на странного гиганта, я поспешила убраться. Боги! Что это было вообще?

— Мам, ты видела? — восхитилась дочь, едва успевающая за моим быстрым шагом.

— Видела, Мира. Не обращай внимания.

— Мам, а кто это? — не унимался ребенок.

— Я не знаю, малыш. Давай-ка не отставай!

— А какой он расы, мам? А почему он без одежды?

— Мира, он в штанах! — заметила я, вспоминая, что мозг-таки успел выхватить кадр массивных ног, облаченных в штаны из плотной ребристой ткани. Эффектно, чего уж! Только на Земле не принято расхаживать в таком виде. И, судя по тому, что на тех планетах, где я уже успела побывать, тоже, то это был самый что ни на есть настоящий манурец.

Ничего такой…

Ну ладно, так и быть. Огонь-мужик! В самом прямом смысле этого слова.

Наконец, мы добежали до нужного пропускного пункта и отвлеклись от болтовни об этом инопланетянине на более насущные вопросы.

— Ваш багаж уже в каюте, — отчиталась улыбчивая сотрудница компании, которая осуществляет рейс. — К сожалению, вылет задерживается, и вам придется немного подождать. Надеюсь, это не причинит неудобств. Если вам что-то понадобится, можете приложить ладонь к любому терминалу, и с вами тут же свяжется диспетчер. Позвольте я провожу вас в зал ожидания.

Идя вдоль прозрачных перил, с высоты третьего этажа я рассматривала людей, снующих по нижнему холлу космопорта. А еще зачем-то глазами искала того мужчину. Наверное, потому что он выглядел весьма странно, и мне просто хотелось рассмотреть его, как нечто диковинное. И, безусловно, красивое. Эх, надо было не отказываться от помощи! Когда я уже перестану шарахаться мужчин? Понимаю, что это отравляет мне жизнь, но ничего поделать не могу. После предательства человека, ребенка которого я носила под сердцем, а теперь держу за маленькую ладошку, я не верю мужчинам и в каждом вижу лишь источник бед и разочарований.

— Приятного путешествия на Ману-р! — наша провожатая просияла улыбкой и поторопилась вернуться за стойку, а перед нами открылся новый мир. Роскошный и недоступный ранее.

Я зарабатывала немного, но достаточно, чтобы не нуждаться в обычных вещах. Дом мне достался от родителей, работа была в пешей доступности от него, поэтому на личный транспорт тратиться не приходилось. Обучение Миры тоже было бесплатным: как одаренный ребенок она находилась на попечении Фонда Мастеров и всю неделю жила в школе, прилетая домой лишь на выходные. Поначалу мое материнское сердце места себе не находило: дочь постоянно вдалеке, я не могла целовать эти мягкие щечки каждое утро, я не видела, как этот человечек растет день за днем. Но Мира была в восторге от школы и занятий. Там ей было интересно и хорошо. А что бы могла дать ей я, пропадающая на работе до ночи? И вскоре я смирилась. Теперь мы покидали родную планету, привычные условия и направлялись туда, где я и не мечтала побывать и где придется привыкать к новой жизни.

2. Неудачное начало

Видит бог, сколько усилий мне стоило не схватить коробку и не швырнуть ее в лицо этому самоуверенному гаду. Благо, почти сразу объявили посадку. Послав прощальный взгляд презенту, оставленному на столике, мы поспешили к трапу. Надо думать о хорошем! В конце концов, может у них так принято, сладости детям дарить. А я чуть не набросилась на человека с обвинениями. «Любовника тебе надо качественного», — прозвучал в голове голос подруги. «Ну есть в этом доля истины», — мысленно согласилась с ней. Все симптомы недо…удовлетворенности на лицо.

Узкий светлый коридор привел нас в еще один, только уже с бархатистой пластиковой обшивкой, на которой голограммой переливалось имя шаттла «Ману-р» и внизу дублировалось изящной вязью.

— Рэя Милана, рэя Мира, — нас встретил приветливый проводник в униформе, чем-то напоминающей доспехи римских легионеров. Разве что вместо нижней части туники были плотные кожаные штаны, а металлические латы заменяли лоскуты грубой кожи. — Добро пожаловать на территорию Ману-р!

Мира рассматривала его с открытым ртом, будто прямо на ее глазах ожил музейный экспонат. Даю сто процентов, скоро у нас будет его портрет.

— Меня зовут Сашер-до, я ваш личный помощник на время всего полета.

— Айланда мира! — вспомнила старое манурское приветствие, которое на нашем языке звучало как пожелание иметь благословение звезд. Я выучила несколько фраз заранее, уверенная в том, что манурцам будет приятно услышать их от человека с Земли. И, кстати, оказалась права.

Сашер-до искренне улыбнулся, хоть тень смущения и коснулась его красивого лица.

— Говорите на манурском?

— О нет! Только пару фраз. Ваш язык очень красивый.

И ваши мужчины тоже… Не уехать мне оттуда нецелованной, похоже. Ибо волю надо иметь железную, чтобы не западать на манурских парней.

Сашер-до проводил нас до каюты, сообщил, что покидать ее пределы без его сопровождения запрещается в целях нашей безопасности, объяснил, как пользоваться станцией, вроде нашей «Маруси», и, прежде, чем уйти, дал несколько советов на случай плохого самочувствия во время путешествия.

— Позвольте предложить вам обучающую программу. Перелет долгий, вы могли бы успеть выучить манурский до разговорного уровня.

— Да! Да! — хочу! — обрадовалась Мира. Ей бы только учиться!

— Благодарю. Это было бы очень кстати.

Не придется тратить время на изучение там. Сразу приступлю к работе.

Оповещение о готовности ко взлету загорелось на гало-табло, осветив часть стены зеленым светом. Пилоты, поприветствовав гостей на борту шаттла, попросили занять кресла в каютах, что мы и сделали.

— Ну что, малыш, взлетаем? — обняла свою кроху, вдыхая аромат ее волос.

— Взлета-а-аем! — завизжала она, зажмурившись от радости.

Правда, радость была недолгой.

Мне ужасно давило на уши, но это я еще могла перетерпеть. А вот Миру мутило по-серьезному. Смола манурского граба, заменяющая наши мятные конфетки, не помогала. Маска со специальной смесью газов тоже. Бело-зеленая и обмякшая, она сидела в кресле в обнимку с упаковкой одноразовых гигиенических пакетов, просясь в туалет, чтобы умыться.

Я не понимала, почему наша реакция настолько острая. Я летала много раз, но так плохо мне было впервые. Да и Мира вполне сносно перенесла прошлый полет.

Обычно каюты межпланетных шаттлов сделаны по типу барокамер. Они создают идеальные условия для путешествий, лишь поначалу с непривычки может немного кружиться голова. Но то, что происходило с нами, даже недомоганием не назовешь.

Наконец, когда нам разрешили встать, первым делом я потащила ее к умывальнику.

— Ты как, девочка моя? — мы обе стояли, склонившись над раковиной, и меня начинала душить паника. К тому же, я не слышала, что она отвечала. Было ощущение, что из ушей капает кровь. Я даже пару раз проверила, глянув на себя в зеркало.

Дочь белела на глазах. Ее ноги слабели, и я едва удержала опадающее тельце.

— Врача! — заорала, что было сил, — врача!

Черт! Вряд ли меня услышат!

Вспомнив, что здесь повсюду терминалы связи, я глазами пробежалась по стенам и нашла один. Потянулась к нему рукой, но…никак.

Тащить Миру за собой было слишком тяжело. Моих сил не хватит передвигаться с ней на руках.

Опустила ее на пол, уложила на бок, чтобы в случае рвоты не захлебнулась, и рванула к терминалу.

Он даже не мигнул.

— Ну давай! — шлепнула по нему ладонью, чтобы он скорее считал линии, но он будто сдох. Хотя, светодиоды горели исправно.

Перепрыгнув через дочку, оказалась в комнате.

— Пятая каюта! Врача! Срочно! — взмолилась я, будто электронная станция – божество, решающее дарить или отнимать жизнь. Но и это божество молчало.

И теперь я знала, как ощущается отчаяние. Оно будто лишает сердца, бросает удавку на горло и полностью отключает способность мыслить.

Разрываясь между страхом оставлять свою девочку одну и бежать за помощью, я выбрала второе и, не медля ни секунды, выбежала за двери каюты.

Давящая тишина, будто я забралась в шкаф и обложилась подушками, припечатывала к полу. Мы в открытом космосе. С нами десятки инопланетных существ и никого, кто пришел бы на помощь…

— Помогите! — взвыла я, слыша, как мой голос впитывается в стены. Неужели никто не слышит? — Помогите! — срывая связки заорала до колючей боли горле.

— Конечно! — глухой мужской голос прозвучал позади и чье-то дыхание коснулось плеча.

Надежда вспыхнула ярким огоньком, и я обернулась. Но успела увидеть лишь тень. В шею вонзилась длинная игла и по венам потекло что-то жгучее, тяжелое. Будто кипящая смола с растертым в пыль стеклом.

— Ми…ра…— последнее, что я прохрипела, прежде чем отключиться.

Полубредовое состояние ничуть не притупляло боли. Мне хотелось метаться, выть, биться головой о стену, лишь бы не чувствовать того огня, что горел внутри меня. Это было кошмарно, это было невыносимо.

Помню, что несколько раз я приоткрывала глаза и всегда видела перед собой его. Манурца, что преследовал нас. Даже сквозь туман, мешающий видеть, его глаза, горящие золотым огнем, было не спутать ни с чем.

3. Переезд

— Как чувствуете себя, рэя Мила?

Доктор входил так стремительно, что на меня ветром подуло.

— Спасибо. Уже лучше. Немного шея болит.

И губы зудят, требуя продолжения поцелуя.

— Место укола скоро заживет. Вам нанесли лечебную сыворотку. И у меня для вас радостная новость! Вы можете вернуться к дочери.

К дочери мне вернуться очень хотелось, только вот не совсем понятно, манурец про свою каюту пошутил, или мы и правда теперь у него проведем весь полет.

— В каюте Рэя Анвара вам больше ничего не угрожает. С ним вы под надежной защитой.

Вот и приплыли. Все-таки не пошутил. Но на каких основаниях, простите? Кто он вообще такой, чтобы я с ребенком селилась в его каюте?

— Я хотела бы вернуться к себе.

— Это исключено. Ваша каюта опечатана.

— И других свободных, конечно же, нет? — скептически улыбнулась.

— Рэя Мила, — врач подошел ближе и доверительно сжал мою ладонь, — на вас покушались. Все, что произошло, не просто сбой в системе.

— А что?

— Я не могу вам сказать большего. Да и не знаю толком ничего. Моя ответственность – здоровье вас и Миры. Остальное не в моей компетенции.

— Судя по всему, остальное в компетенции полуголого мужчины, что постоянно крутится вокруг нас, — мои зубы скрипнули от злости. Как же мне надоел этот манурец!

Доктор смешливо хмыкнул на мои слова, но тут же вернул серьезность.

— Его зовут Анвар-идо.

— Только имя дает право вмешиваться в это дело? — я ждала длинный список званий и заслуг, но доктор был немногословен.

— Его имя – да.

Нервно передернула плечами.

— Лично мне его имя ни о чем не говорит.

— Это он обнаружил вас в коридорном отсеке. Он и принес сюда. Если бы не он, ваше состояние сейчас было бы куда хуже.

— Что со мной произошло?

— Я не могу пока ответить точно. Но вам уже ничего не угрожает. Кровь очищена. Лечебный коктейль вы сможете принять уже в каюте. Рэй Анвар-идо позаботится о вашей безопасности. Его каюта оснащена всем необходимым.

— Вы серьезно? Я должна жить в его каюте?

— А что вас беспокоит?

— Его внешний вид! И …то, что он позволяет себе!

— Внешний вид соответствует его статусу, — пояснил доктор, — у вас еще будет время изучить традиции манурцев. А, если останутся вопросы, уверен, рэй Анвар-идо с удовольствием на них ответит.

Ну и что делать мне? Не соглашаться же на переезд к этому полуголому статусному инопланетянину?

— Знаете, я передумала, — я легла на кушетку и потянулась за проводами, чтобы самостоятельно приклеить их к себе, — у меня все же болит голова. И слабость. Тошнит еще. В общем, я должна остаться в медкаюте.

Врач подошел и стал убирать присоски, которые я цепляла, куда ни попадя. Спокойно так, с доброй улыбкой, собирая датчики в руку.

— Вы здоро-вы! — просиял, когда провода закончились, и развернул планшет с результатами обследования в подтверждение своих слов.

— И все же я полежу еще немного. Тут кровать такая чудесная!

— Я подниму вас вместе с кроватью, — серьезный тон манурца, взявшегося из ниоткуда, заставил вздрогнуть. Эта громадина стояла посреди палаты, сверкая узорами в очертаниях мускул.

— Не сомневаюсь, — хмыкнула, глядя на гору мышц, и отвернула голову.

Но не выдержала и половины минуты. Манурец прожигал во мне дыру своим взглядом.

— Вы не отстанете! — скомкала простынь, которой была укрыта, и отбросила ее в ноги, показывая, как меня бесит этот самоуверенный тип.

— Как приятно встретить женщину, которая тебя понимает! — издевательски улыбнулся он и подхватил меня на руки.

— Эй! — я шлепнула по его плечу, и ладонь буквально прилипла к шелковой коже. Она была такой гладкой, горячей, что ее хотелось трогать, почесывать ноготками, очерчивать узоры, горящие золотом.

— Ну вы же сами сказали, что голова кружится. Травмы нам ни к чему.

Я выдохнула и расслабилась. Невозможный мужчина!

На руках меня не носили уже…Да никогда не носили меня на руках! Детство не считается. Но сейчас, вместо того, чтобы наслаждаться процессом, я все равно ищу подвох. Ну не привыкла я к красивым жестам от мужчин, а, если и были они, заканчивалось все до противного банально – намеками на секс без обязательств.

Я посмотрела на напряженное лицо мужчины, что целовал меня несколько минут назад. Ну почему он нянчится с нами? Ему бы сидеть в окружении девиц из своего гарема, наслаждаться тем, что каждая по щелчку пальцев приползет и сделает все, что тот пожелает. А он…водит хороводы вокруг меня. И радоваться бы…только в чем подвох? Еще и покушение это. Кому понадобилось от меня избавляться? А может…

Я сощурила глаза и перестала дышать. А что, если это он? Подстроил все так, чтобы я переселилась в его каюту. Только вот зачем я ему? Даже в голову не приходит.

— Какие украшения вы любите, рэя Мила? — неожиданно заговорил манурец, и его низкий, даже рокочущий голос, вибрацией отозвался в моем теле.

— В смысле? — опешила я, — зачем вам?

— Хочу, чтобы вы думали о приятных вещах, а не искали причинно-следственные связи, и уж тем более не подозревали меня в чем-то.

— Вы что, мысли читаете?

Я уставилась на его мужественное точеное лицо, а он остановился и прижал меня к себе чуть сильнее. Мы смотрели друг на друга и молчали. Мерцание в его глазах завораживало, и внутри меня, где-то в области сердца, отзывалось трепетом.

— Так все же, какие? — негромко повторил свой вопрос, а я не могла отвести взгляда от его красивых губ.

«Поцелуй меня еще разок…» — повторяла про себя каким-то страдальческим тоном, — «Ты же читаешь мысли! Поцелуй…»

И сердце остановилось, когда он потянулся ко мне…

— Мама! Мама! Ты как невеста!

Из дверного проема выпрыгнуло мое чудо, нарушая такую чувственную тишину, возникшую вокруг нас. По всей видимости, Мира уже обосновалась в каюте манурца.

— Жених и невеста! Жених и невеста!

4. Я все решу

Каюта Анвара была больше нашей раз в пять. Я бы назвала это «аскетичный люкс»: минимум вещей, но каждая из них сделана так искусно, что страшно прикасаться. Наверняка, и в нашей было что-то подобное, все-таки, путешествовали мы с Мирой первым классом, но разглядеть я не успела. Стоило войти, как объявили взлет, а потом…случилось то, что случилось.

Я заглянула в одну из дверей каюты, куда ушел мой обиженный ребенок. Сашер-до с выражением читал ей какую-то историю, а она делала наброски в своем блокноте. Увидев меня, он хотел остановиться, но я решила не мешать. Пока Мира занята, приму душ и переоденусь в чистую одежду.

Подошла к скругленной дверце, за которой мог бы прятаться шкаф с моим чемоданом, и отодвинула ее в сторону. Пусто. Ну, если нас с Мирой переселили, наверняка и вещи уже перенесли?

Осмотрела комнату и больше не нашла ничего, даже отдаленно напоминающее место для хранения вещей. А где же Анвар хранит свою одежду? Хотя, о чем это я…У него и одежды-то почти нет.

От воспоминания, вихрем пронесшегося в голове, снова перехватило дыхание. Казалось, что мои ладони снова лежат на его шикарном торсе, пальчики обводят темные кружки сосков, перебирают короткие волоски, а потом сдирают черную перевязь, мешающую насладиться гладкостью атласной кожи.

Стоп, Мила! Стоп!

В душевой должны быть халаты. Так что, пока твои вещи не принесли, иди-ка охлади свой пыл.

Но вода не помогала.

Меня просто выкручивало от желания видеть этого мужчину. Именно видеть, быть рядом, касаться. С каждой минутой эта ломка только усиливалась, и я уже раздумывала над причиной, из-за которой мне срочно нужно его найти.

Промокнув тело полотенцем, похожим на громадный отрез бархатной бумаги, я изумленно наблюдала за тем, как оно тает прямо на моем теле. Таких чудес я еще не видела! Взяла второе, приложила к волосам, и оно, впитывая воду, так же стало исчезать. Очень впечатляет! Не наигравшись, я снова залезла под душ, чтобы намокнуть, и, выйдя, потянулась за кусочком исчезающей салфетки.

— Мила! — с ревом в ванную ворвался манурец и, сделав несколько шагов, замер.

От неожиданности я взвизгнула, схватила сразу несколько полотенец, лежащих под рукой, и попыталась прикрыться.

Попыталась…подходящее слово. Потому что эти дурацкие бумажки одна за другой стали испаряться. А мужчина так и продолжал смотреть на мои жалкие попытки прикрыться.

Узоры на его теле становились ярче, а дыхание глубже, громче. Я была уверена, что Анвар прекрасно владеет собой, но почему-то отворачиваться не спешит. Смотрит так, будто имеет на это право. И это и нравилось, и раздражало одновременно.

Где же халат? О, гены!

Халат висит за дверью, которая сейчас открыта нараспашку. А перед этой дверью стоит ОН!

Где же грязная одежда, брошенная мной на пол?

Во чреве робота-уборщика, что б его!

Ха-ха-ха. Прикрылась…

— Ты не мог бы…— прошипела сквозь зубы и пальцем покружила в воздухе.

Наконец, манурец отмер и отвернулся, демонстрируя мне свою широкую спину, перетянутую узкими черными лентами.

— Извини. Я думал, ты ушла. Слишком тихо в ванной было.

— Поэтому надо было вломиться…— проворчала, стараясь протиснуться между этой махиной и стеной так, чтобы не зацепить его торчащими сосками.

— Я боялся за тебя, — мышцы напряглись, и ткань перевязи натянулась, — не увидел в каюте и подумал, что снова решила показать свой характер.

Он повел головой, чтобы посмотреть за спину, но я уже сдернула халат с петельки и быстро накинула его на себя. Надеюсь, хоть эта штука без подвоха?

— Я принес твои вещи, — Анвар пытался быть непринужденным, но неловкость момента еще довлела.

— Благодарю. Этот халат мне немного великоват.

Рукава свисали где-то на полметра, а низ складками лежал на прорезиненном покрытии пола.

Мужчина пропустил меня вперед, и я, в несколько заходов перехватив длинные полы, вышла из ванной.

У дивана стоял мой чемодан, а на низкой оттоманке – саквояж. В него я всегда складывала вещи первой необходимости, и сейчас мне очень нужна была расческа.

Откинув язычок, я потянула молнию и обнаружила вещи не в том порядке, в каком обычно складываю их сама. Но не это было самым страшным.

— Ты рылся в моих вещах? — мне с трудом давались слова, потому что внутри меня все заледенело. Будто жизнь остановилась.

— Не я первый, заметь.

— Да как ты смеешь вообще?! — я ненавидела, когда без разрешения трогают мои вещи.

— Мила-я, — он произнес мое имя с акцентом? Или действительно назвал милой? — чем ты больше возмущена? Тем, что неизвестный проник в твою каюту, чуть не убив тебя, или тем, что я нашел силиконовый член в твоей сумке?

Я вспыхнула, готовая надавать по наглой самоуверенной морде этим самым силиконовым членом, но сейчас главная проблема была не в этом.

— Рукопись пропала!

Манурец нахмурился, будто перебирая в голове значение этого древнего слова. Да, сейчас никто не писал на бумаге. Никто кроме меня. Я любила выводить буквы вручную. Это помогало сосредоточиться и успокаивало. Но теперь способ моего успокоения превратился в причину головной боли. Пропали мои заметки, которые не должны были попасться на глаза никому.

Челюсть задрожала, и горечь растеклась по рту. Почему все беды на мою голову?

— Записи…рабочие моменты. Мои разработки…— чуть ли не разревелась я, понимая, что, если это попадет в руки пиратов, случится столько бед, что и представить невозможно.

Анвар поджал губы, сжал кулаки и поднял глаза к потолку, будто мысленно считал до десяти, чтобы успокоиться. Мне же счет не помогал. Хотелось убиться головой о стену.

— Мила, — через усилие, чрезмерно мягко произнес мое имя, — скажи мне, кто в наше время хранит ценные записи на бумаге?

— Я храню, — виновато пропищала, вжав шею в плечи.

— Это я уже понял, — покачал головой и набрал что-то на своем мобильном устройстве.

5. Я готова к безумию?

Стоило манурцу покинуть комнату, как моя ломка вернулась. Сначала это было похоже на нетерпеливое ожидание. Что-то похожее я чувствовала, пока мылась в душе. И это прошло лишь с приходом Анвара. Что же, и сейчас, чтобы расслабиться и спокойно уснуть мне нужен он?

Я пялилась в темноту, где уже через минуту отчетливо видела дверь, но он не возвращался. Да и зачем? Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и он ушел в другую каюту. Ушел! В другую каюту! И не собирался возвращаться!

Потом я зачем-то мысленно звала его, чувствуя себя полной дурой, ведь я совершенно точно не умела передавать мысли на расстоянии.

Следующие полчаса я снова выдумывала повод пойти к нему в каюту, и идея еще раз обсудить вопросы безопасности казалась самой правильной и не выглядящей как навязывание.

Но все это оказалось легким помешательством на фоне того, что стало происходить со мной после.

Сначала легкое, почти незаметное желание, которое легко отходило на второй план, стоило подумать о чем-то другом, через час уже довлело надо мной, вынуждая сжимать бедра сильнее.

Я отпустила Миру и повернулась на другой бок, надеясь, что хотя бы так смогу уснуть. Но стоило закрыть глаза, как я чувствовала губы манурца на своей шее, его горячий язык, оставляющий влажный след на ключице, и руки, жадно сжимающие мои ягодицы.

Решив, что пытаться усмирить вожделеющее тело, уговорами не удастся, я решила уединиться в душе. Надеюсь, на меня так космос воздействует, а не его эти золотые всполохи в глазах. «Наши солнца встретились» — вспомнила его слова. Так ведь только в сказках бывает. Красивые слова. А сияние…Сияние – обычная физиология. Всему должно быть научное объяснение.

Стоило сесть, как часть борта капсулы опустилась вниз, давая возможность легко из нее выйти. Привыкшими к темноте глазами я легко нашла свой чемодан, открыла его и рукой нащупала своего спасителя, с которым часто коротала время одинокими ночами.

Заводить настоящего любовника даже мысли не было. Лечь в постель я могла лишь с тем, кто мне очень нравился, но привязываться к мужчине слишком боялась. Обжегшись раз, теперь я избегала любых близких контактов с противоположным полом. Другое дело игрушка. Без чувств, без страданий. Только секс и ничего кроме секса!

Войдя в ванную комнату, поставила фаллос у раковины, сняла пижамные штаны и, увидев свое отражение замерла.

Молодая женщина с длинными русыми волосами, еще немного влажными и от того лежащими волнистыми прядями на плечах. Хорошая фигура с аппетитными формами, которые в первую очередь нравятся мне самой, хоть и не соответствуют канонам красоты, принятым на Земле. Приподняла рубашку, повернулась боком и отметила круглую задницу торчком. Да ради такой люди под нож ложатся, а тут своя! Она достойна, чтобы ею восхищались ,чтобы ее шлепали и кусали. Покушались на нее, в конце концов! А не только ходить в удобном хлопковом белье!

Избавлюсь от него прямо сейчас!

Во мне проснулась какая-то непривычная я. Я прежняя, которая сгинула под завалами тяжелых переживаний. И теперь, почувствовав, что мир состоит не только из мужчин-мудаков, я была готова еще раз попытаться открыться, поверить и, возможно, даже полюбить.

Сняла трусики и бросила их поверх силиконового друга.

— Ваши времена прошли, ребята!

Подняла урну и смахнула рукой устаревший хлам.

В отражении заметила коварный взгляд. Блестящие глаза, пухлые губы, чуть приоткрытый рот.

Я готова к безумию?

Положила ладонь на лобок и скользнула глубже. Готова, черт возьми! Как же я готова!

Посмотрела в отражение на свое светящееся от возбуждения лицо, прикусила губу, будто соблазняя саму себя, а после провела по ней пальцем, увлажненным моими соками. Лучший афродизиак.

Достаточно одиночества!

Тихо вышла из ванной. На цыпочках подошла к капсуле, проверить, спит ли дочь, и, не давая себе шанса передумать, вышла в коридор.

Полоска тусклого света на полу служила маяком, дверь комнаты манурца была приоткрыта. Оставил, чтобы контролировать происходящее снаружи? Или ждал… знал, что захочу прийти.

Став у самого порога, я замерла. Волнение и азарт разогнали мое сердце до немыслимой скорости. Всего один шаг отделял меня от новой жизни. Я должна попробовать! Нельзя же вечно прятаться от мужчин. А этот – лучший из тех, ради кого можно было бы и рискнуть влюбиться.

Все! Хватит мяться! Наверняка, он уже услышал, что я здесь.

Толкнула невесомое полотно двери и увидела пустую комнату. Сфера размером с яблоко, тускло освещала пространство, но этого было достаточно, чтобы понять: его здесь нет.

Я вошла внутрь и осмотрелась. Комната, не похожая на нашу: небольшая кровать, столик и узкий высокий шкаф, чуть выпирающий из стены. Почему-то подумалось, что это комната для персонала. Слишком уж скромно все, хотя и в личной каюте Анвара роскоши в привычном понимании этого слова не обнаружилось.

За дверью, подсвеченной синей лампой датчика, слышался шум воды. Вот он где. Что ж, манурец, один – один.

Едва дыша от волнения, трясущимися пальцами я взялась за дверную ручку и прокрутила ее. Яркий свет на секунду лишил зрения, и, пока я жмурилась, легкий пар приятно окатил лицо.

Шум воды тут же прекратился и от тишины в ушах зазвенело. Я открыла глаза и увидела ЕГО.

Совершенно нагое, влажно тело, увитое плавными изгибами выпирающих мышц. Дорожки воды, скатывающиеся вниз и блестящие от внутреннего сияния манурца. Мокрые волосы, красиво лежащие на плечах и скрывающие часть лица. Чуть слипшиеся от воды ресницы, придающие горящему взгляду еще большую выразительность.

Теперь он был без перевязи, и штаны больше не скрывали красоты его мощных длинных ног и упругости ягодиц. Он стоял полубоком, обмотанный полотенцем, которое уже почти растаяло, открывая вид на более интимные детали. Которые приводили в восхищение, смущали и пугали одновременно.

Кажется, я погорячилась. Потому что ВОТ ЭТО слишком даже для такой голодной до секса женщины как я.

6. Как красиво!

Спала в ту ночь я так крепко, что даже не слышала, как проснулась Мира. Помню только легкий поцелуй Анвара и его слова, о том, что ему нужно готовиться к прибытию. Кажется, это было уже под утро. Хотя, в космосе понятия утро и ночи очень смазаны. Все обычно ориентируются на режим планеты, на которую летят.

— Ну наконец-то! — дочь театрально подкатила глаза, — я думала, ты проспишь до самого Ману-ра.

— И тебе доброго утра, дочь. Давно встала?

— Не очень. Смотри!

Девочка протянула блокнот с зарисовками, открытый на нужной странице. Я ожидала увидеть там сказочных чудищ, героев манурских эпосов в перевязи, подобной той, что носил Анвар, но увидела его самого. Держащего нас с Мирой за руки.

Мы выглядели как счастливая семья, собирающаяся в путешествие: шаттл, чемоданы и улыбки…

— Мира, девочка моя…— начала я, пытаясь подобрать правильные слова.

— Мам, ну перестань! — возмутилась дочь, вырывая из рук блокнот. Она лучше меня знала, что я хочу сказать ей, — поэтому у меня и нет папы!

Я рвано вдохнула, прикрыв глаза. Раз…Два…Три…

Интересно, когда я расскажу ей всю правду об ее отце, мне станет легче?

Скорее нет. Еще и Мире от таких подробностей будет только больнее. Кому захочется узнать, что самый родной человек холодно и уверенно отказался от него?

— Я умываться, — решила сменить тему. К тому же, очень хотелось скорее позавтракать. Несколько суток на инъекционных смесях не могли заменить ароматной чашки кофе с молоком.

— Угу, — не отрываясь от рисунка промычала Мира.

Спрыгнув с капсулы на пол, я почувствовала легкое жжение между ног, и тут же раскраснелась, вспоминая подробности вчерашней ночи.

— Мам? — тихий голосок дочери заставил напрячься, — что это у тебя?

Я прикрыла глаза, пытаясь сообразить, что со мной может быть не так. Рубашку на меня манурец надел. Перед этим даже в душе вымыл, значит, следы стер. Засосов тоже вроде не оставлял. Трусы и те натянуть успел. Что еще?

Мира забралась ногами на диван и потянулась к моему лицу.

— Как краси-иво! — сказала с придыханием, ведя пальчиком по коже.

Так…Я проснулась как раз на этом боку. Может быть отлежала, и теперь на щеке отпечаток ладони?

— Как у Анвара! — продолжила дочь, а у меня внутри все оборвалось. Не может быть такого!

Ноги пружинили, будто вместо коленей были металлические спиральки. Не чувствуя себя, я еле доплелась до ванной. С закрытыми глазами подошла к зеркалу и медленно открыла. На левом виске сияла золотом маленькая извилистая линия.

Святые гены! Какого дьявола?!

Провела по линии пальцами и заметила, как та стала бледнее. Посмотрела на пальцы – следов не осталось. Опять взглянула на отражение, и на моих глазах снова начало проявляться золото.

Сердце до боли сжалось. Что все это значит?

Открыла кран на полную, набрала в ладони холодной воды и окатила лицо.

Не исчезла.

Открыла горячую, подставила висок прямо под струю и снова посмотрела в зеркало.

На месте.

Что он сделал со мной?

Сердце больно закололо. Надо успокоиться. Подышать. Позавтракать. И потом уже разобраться, в чем дело.

Изображая спокойствие, вышла к Мире. Переоделась сама, помогла выбрать одежду дочери, заплела ей волосы и предложила позавтракать.

— Сашер-до просил сообщить ему, когда будем готовы.

Мира связалась с нашим помощником по станции и тоном доброй хозяйки распорядилась нести завтрак.

Пока ждали, сидела как на иголках. Мира пересказывала историю, которую слушала вчера, и возмущалась, что так быстро уснула, не дослушав сказку Анвара. Я рассеянно кивала и искренне пыталась вовлечься в разговор, но мысли были только о метке.

Сашер-до коротко постучал в дверь и тут же каюта наполнилась ароматом какао.

— Звезды благоволят, Солнца одобряют! — улыбнулся нам и подкатил небольшой круглый столик, заставленный разными блюдами. Ни одно из них я не могла назвать, потому что ничего подобного раньше не видела. Лишь по запаху могла сказать, что там было нечто напоминающее кашу на молоке, варенье и что-то сливочное.

Подавая приборы, помощник внезапно замер и улыбнулся, скромно опустив глаза.

— Поздравлю, рэя Мила.

— С чем?

Непонимающий взгляд мазнул по метке и снова опустился в пол. Сашер-до смутился, суетливо завозился с салфетками.

— С чем? — надавила я.

— С чем? — удивилась Мира.

Двух пар глаз – любознательных и сканирующих он не выдержал.

— С прибытием на Ману-р. Мы ведь почти на месте, — нашелся мужчина, и поспешил уйти.

Да что, черт возьми, здесь происходит?

Не смогла съесть ни кусочка. Зато Мира уплетала за нас двоих.

— Мам, ты так и не сказала, что это? — давила на больное дочь.

— Татуировка, — а что было отвечать ребенку? Голый дядя без штанов меня пометил, девочка моя?

— Анвар нарисовал?

— Анвар, — скрепя зубами ответила и закрылась от Миры огромной чашкой с фруктовым напитком.

— Я тоже такую хочу! Пусть он и мне нарисует!

— А тебе нарисует твой мужчина. Когда встретишь его! — в дверях показалась причина моей ярости.

— Анва-а-ар! — подскочила Мира и бросилась к нему на шею.

Он подхватил ее, подкинул так высоко, насколько позволяли потолки каюты, и, держа ее на руках, подошел ко мне.

Я сидела неподвижно, будто кол проглотила. Он усадил девочку на место, а потом наклонился и, улыбнувшись, губами коснулся метки. И только, когда между нами вспыхнула искра, я вздрогнула.

— Мира, мы с мамой выйдем на минутку?

— Идите, — махнула рукой, делая вид, что до нас ей нет никакого дела.

Манурец взял меня за руку, помог выйти из-за столика, не отодвигая его, и повел за собой.

— Ты! — возмущенно шлепнула его по плечу, как только дверь в каюту захлопнулась.

— Соскучился! — сгреб в охапку, заставляя прогнуться в спине, и поцеловал.

Так яростно, голодно, будто ждал этого момента, изнывая от желания. Я даже повелась на эту всепоглощающую страсть и начала отвечать на дикий поцелуй.

7. Авантюра

Сашер-до вошел в каюту, как только объявили об удачном приземлении.

— Ваши вещи доставят по адресу, указанному в сопроводительном документе. Можете не беспокоиться, на этот раз все под контролем Анвара-идо.

Мы вышли из шаттла и сразу попали в широкий и абсолютно пустой коридор. Наши шаги эхом отражались от стен с голубоватой обшивкой, и от яркого белого света, излучаемого этими стенами, слезились глаза.

Я поблагодарила помощника за отзывчивость и хорошее отношение к Мире, и переданная лично в руки человеку императора, ступила на манурскую землю.

Молодой мужчина, лет, наверное, тридцати, одетый в кожаные латы, очень похожие на те, что носил Сашер-до, коротко поклонился. Он быстро двигался и производил впечатление суетливого, но гиперответственного человека.

— Ранэй-до. Ваш личный ассистент, рэя Мила.

Он говорил на манурском, но я его прекрасно понимала. Правда, как ответить пока не знала, поэтому использовала земной язык.

— Очень приятно.

Мира просто кивнула. Видимо, мозг ребенка не успевал так быстро перестраиваться на незнакомую речь.

— Вы начали изучение языка. Я могу и дальше говорить с вами на манурском?

— Да. Быстрее привыкну.

— И начнете отвечать, — улыбнулся ассистент и предложил продолжить движение.

Нас сопровождала красивая мелодия, доносящаяся издалека. Что-то напоминающее флейту, но с особенным звучанием. Я прислушалась, и показалось, что звук идет откуда-то снизу.

— Это приветственная песня Аклид. Так мы встречаем каждый шаттл. Устраиваем небольшой праздник для тех, кто вернулся домой, и тех, кто прибывает в качестве гостя.

Была бы я обычным туристом, и для меня сейчас бы Аклиды эти пели. Но у меня особая миссия: получить укол в шею, потом метку на висок, а по прибытии на Ману-р, добраться к императору окольными путями.

— А можно посмотреть? — несмело, путаясь даже в родных словах, пропищала моя девочка.

Ранэй-до тут же остановился.

— Безусловно, рэя Мира! Как же я сам не догадался! Прошу прощения. — ответил на земном, — идемте на балкон.

Остановившись у одной из множества ниш в стене и приложив палец к сканеру, Ранэй-до активировал двери. Те бесшумно отъехали в сторону, выпуская нас на свежий воздух.

Громкие звуки музыки, эхом отражающиеся от стеклянных стен здания, невозможно было собрать в мелодию. Будто три разных оркестра с опозданием в две секунды играли одну и ту же музыку.

Мы подошли к прозрачному ограждению, чтобы посмотреть на шоу, разыгрываемое перед прибывшими, прямо у выхода из здания космопорта.

Две огромных звезды – светлая, сияющая, и черная, впитывающая свет, двигались навстречу друг другу, испуская из острых макушек радужные искры. Между ними кружили воздушные гимнастки, жестами запрещая приближаться к огню, полыхающему в центре сцены.

— О чем эта история? — решила спросить, потому что она, наверняка, имела глубокий символический смысл в этом мире.

— О любви, конечно же! — улыбнулся Ранэй-до, мельком взглянув на мою метку, — Когда-то, в далекие-далекие времена, наше Древнее Солнце столкнулось в схватке с Тьмой. Оно победило, но в последний миг раскололось на миллиарды атомов, которые разлетелись во все концы Вселенной. Теперь в каждом из нас есть капелька солнца. Поэтому жизнь за жизнью мы ищем недостающие частички, родные атомы, а находя, собираемся вместе, чтобы зажечься.

Точно! Анвар говорил об этом. Я вспомнила его слова: «Наши солнца встретились. Мы одно целое, Мила.»

Значит, все эти легенды не выдумка? Не красивая сказка, а самая настоящая реальность? Иначе, как объяснить появление узоров на нашей коже? Невообразимую тягу друг к другу и желание быть все время рядом?

Даже сейчас, вместо того, чтобы смотреть представление, я искала в толпе знакомую фигуру, чтобы хоть мельком взглянуть на своего мужчину. Знала, что мы встретимся совсем скоро, но этого было мало. Я не хотела ждать. Хотела все время видеть его, хотя бы издалека.

И что там говорят? Бойтесь своих желаний? Формулируйте четче?

Подтверждаю. Потому что мое сбылось. Но не добавило мне радости.

Сначала я заметила группу туристов, прибывших с Земли. Они отличались от манурцев меньшим ростом и, конечно же, одеждой. Да и двигались нелепо, пытаясь повторить танцевальные движения артистов. Некоторых из землян я узнала – мы вместе сидели в зале ожидания. А других помню по буфету. Именно они долго выбирали икру для бутерброда с важным видом.

Сейчас же их вид был придурочно-возмущенным. Потому что расслабиться и пуститься в пучину манурского гостеприимства им мешала чудная девушка. Первым, что привлекало в ней, были волосы. Синие-синие, они доставали до поясницы и блестели, будто припорошенные серебристой пудрой. А на ее руках сидел ребенок лет трех. Манурский мальчик, похожий на маленького богатыря. Крупный, с пухлыми щечками и с такими же синими как у нее волосами. Он держал в руках большую колотушку и радостно ею размахивал, чуть ли не выпрыгивая из рук матери.

Интересно, кого они встречают?

Я оперлась о перила, чтобы было удобнее наблюдать за сценой встречи. Наверняка, эти люди не виделись очень давно, ведь шаттл с Земли прибывает раз в полгода.

Я улыбнулась, предвкушая просмотр красивого фильма о влюбленных, которые, наконец обрели друг друга, но тут же забыла о них, стоило заметить черные смоляные колоски на голове человека, возвышающегося над толпой.

Он шел будто корабль, и люди растекались, словно волны, освобождая ему дорогу. Сердечко затрепетало от тоски и желания скорее коснуться своего мужчины. Даже ноги задрожали, как захотелось его обнять.

Но вместо меня его обняла другая.

Уши мгновенно заложило, но в груди продолжали грохотать глухие звуки оркестра. И манурская песня уже не казалась такой романтичной.

Мои пальцы впились в холодный поручень. Я чувствовала, как выворачиваются кончики ногтей, как на спине выступают капельки ледяного пота, а сердце перестает биться.