Тайна моего мужа

Глава 1.

– Мамоська, а я узе больсая? – пытает меня Мариша, вставая на цыпочки, чтобы казаться ещё выше.

– Конечно, – уверенно киваю я. – Тебе же через три дня целых пять лет исполняется.

– Да! Да! – скачет радостно по траве. – А папа мне пливезет из комалдиловки подалок?

– А что хочет моя принцесса? – спрашивает входящий во двор Роман.

– Папоська с лаботы велнуйся! Ула! – бежит к нему, Рома подхватывает нашу егозу на руки, кружит.

Мариша визжит, он ещё и подкидывает её вверх, тут же ловит.

– Ром, – журю я мужа. – Ну ей уже не годик. Прекрати её так подбрасывать.

– Папа самый сильный! – спорит дочка, обнимает широкие плечи отца. – Он меня всю зизнь будет так блосать! Да, папоська? – звонко целует его в нос.

– Да-да! – довольно щурится он. – А мама сомневается в моей силе? – шутливо сводит брови Рома, глядя на меня. – Я тебе сейчас докажу!

Ловит меня, подхватывает за талию, и вот он уже кружит нас на пару с дочкой.

– А-а-а! Боже! Поставь меня на ноги, сумасшедший! Рома, пожалуйста, – визжу я.

А Мариша наоборот требует ещё и ещё быстрее.

В итоге мы все почти падаем на садовые качели, смеёмся.

– Боже, ты меня чуть не убил!

– Так, пациенту плохо, его нужно срочно лечить! – муж прикладывает ладонь к моему лбу. – О, Виктория, да у вас жар. Марина Романовна, нам срочно нужна квалифицированная медицинская помощь, несите вашу аптечку.

– Сейчас! – деловито кивает дочурка и уносится в дом за своим набором доктора.

– Ты специально её отправил? – смотрю с улыбкой на мужа.

Такой он сейчас красивый, эта улыбка его искрящаяся, которая меня когда-то сразу покорила.

– Как ты догадалась. Конечно. Я тебя сейчас реанимирую по-своему, – шепчет мне на ухо, легко прикусывает мочку, переходит на губы.

Мы забываемся в поцелуе, естественно, увлекаемся.

– Так и знала! – гневно заявляет дочка. – Опять целуетесь!

Нехотя отрываемся друг от друга.

– У тебя сегодня супер-важная миссия. Нужно вечером Малинку уложить пораньше, – хитро ухмыляясь, шепчет мне на ухо муж.

– Есть, мой генерал! – прикладываю руку к виску.

– А чего вы там сепчитесь. А мне сказыте.

– Нет, лучше ты. Ты определилась с подарком, м?

– Ой, ну не знаю. Я хотю куклу, и котёнка, и лыбок, и самокатик…

– Понятно. Нелегка жизнь принцессы в пять лет. Ну, ты серьёзно подумай. Завтра точно скажешь, договорились?

– Договорились, – задумчиво кивает Мариша.

Вечером Мариша никак не хочет засыпать. Уже к концу подходит третья по счёту сказка, а она требует продолжения. А ещё, малышка раз пятый бежит в нашу комнату, чтобы обнять и поцеловать любимого папочку.

– Марина Романовна, – строго начинает отец, пытаясь призвать её к дисциплине, но тут же сдаётся под натиском детского очарования.

– Ну папоська! – обнимает Рому, вся его строгость тут же гаснет. Знаю, он тоже обожает нашу крошку. – Я зе тебя юблю. Не езди в свою коламандиловку. У меня же день лаждения. Вдлуг ты не успеешь велнуться?

– Ну как я могу? Я буду лететь на крыльях впереди самолёта, чтобы не пропустить такой важный праздник.

– Клянесся? – заглядывает ему в глаза.

– Клянусь, Малинка моя сладкая. Пять лет, это же такая серьёзная дата. А ещё я знаю, – переходит он на хитрый шёпот, – что мама испечёт свой фирменный торт. А такое я точно не смогу пропустить.

– Ладно, – зацеловывает опять ему всё лицо.

– Малинка, – смеётся Рома. – Ну, прекращай.

– Это тебе поцелуйчики впелёд. На все дни коламандиловки.

– Договорились. Всё, а теперь спать!

Маленькая егоза наконец заснула. Наступает наше время. Знаю, Рома от меня тоже ждёт “поцелуйчиков вперёд”, но более горячих. Я только за.
Приняв быстренько душ, надеваю шелковый халат, захожу в спальню.

Жаркий взгляд мужа внимательно следит за каждым моим движением. Медленно развязываю халат, спускаю его по плечам, а затем позволяю ему упасть к моим ногам.

Делаю шаг вперёд, попадаю в объятия любимого. Наполняюсь его запахом, его дыханием, его желанием…

Мы отдаёмся инстинктам, доводим друг друга до грани, срываемся в пропасть. С Ромой у нас всегда было так. С самого первого раза. Огненная страсть, полная потеря ориентиров, сладкий дурман, а потом взрыв чувственного удовольствия.

За годы брака это не изменилось, наоборот. Теперь мы изучили друг друга и чётко знаем каждую нужную точку, виртуозно играя наслаждением друг друга.

Но сегодня всё происходит особенно остро, сначала тягуче — медленно, а потом до умопомрачения быстро, сталкивая нас в жерло вулкана.

Совершенно обессиленная я проваливаюсь в сон…

Ближе к утру, сонно моргая, смотрю на светлеющее окно, скоро зазвенит будильник…

Снова засыпаю…

Мне снится яркое палящее солнце… горы песка… Оглядываюсь. Я в пустыне. Мне дико хочется пить. А ещё вокруг летают противные назойливые мухи. Я отмахиваюсь от них, но это не помогает. Вдалеке вижу мужа.

– Ром, – зову его.

Он оборачивается, но почему-то не торопится подойти. Смотрит печально, как будто прощаясь…

“Я люблю тебя,” – читаю по его губам.

Бегу к нему сама, но почему-то расстояние между нами не уменьшается, наоборот, Рома становится ещё дальше от меня.

– Рома! – зову его, срывая горло.

Но он отворачивается от меня и уходит, скрываясь за горизонтом, я выбиваюсь из сил, падаю, оглядываюсь, а вокруг меня только горячий песок и мухи…

***

Роман улетел. Как я ни уговаривала его остаться – не послушал. Посмеялся над моими плохими предчувствиями, над странным кошмаром, от которого я проснулась с криком.

Долго обнимал, целовал на прощание, говорил на ушко нежные слова. Беспокойство моё немного улеглось. Ну действительно, чего это я. Рома и раньше часто уезжал и в более длительные поездки. А самолёты это вообще по статистике самый безопасный транспорт.

И всё-таки я нервничала до того момента, пока Рома не отзвонился, что долетел нормально и сейчас уже едет в забронированную гостиницу.

Глава 2.

Я лежу в своей комнате, заторможенно рассматриваю наш потолок. Обычный, белый. Через месяц мы собирались делать ремонт, я хотела чего-то нового, более яркого, современного. Мне казалось это важным. Какая я идиотка. Злилась иногда на Рому, что он столько времени проводит на работе, а на помощь мне в домашних делах времени у него не остаётся.

Сейчас я бы всё отдала, только бы снова знать, что у него очередной аврал, но с ним всё хорошо…

Медленно поворачиваю голову к окну. Светает. Получается, скоро уже утро?

Я смутно помню, как попала вчера домой. Мне что-то вкололи в скорой, и стало всё безразлично.

А где Мариша? Ах да, её вчера Женя отвёз к моей маме. Дочка пока не знает, и я понятия не имею, как ей скажу.

Встаю кое-как с кровати, тело болит, как будто я старая и больная. Медленно бреду в ванную, умываюсь несколько раз холодной водой, взгляд натыкается на зубную щётку Романа. Руки начинают дрожать. Иду по дому, как привидение. Кругом шарики, по ковру рассыпаны конфети. Всхлипываю. Это сюр какой-то. Как так? Мы так мечтали об этом празднике. Мариша так его ждала…

Останавливаюсь над плакатом с нашими фото. Рассматриваю каждое из них, внутри начинает гореть сильнее, а потом взрывается от боли…

Как же так, Рома, как ты мог нас оставить? Как я теперь одна. Я же не выдержу, я не умею, не знаю…

Я всё ещё не верю. Вот он, такой красивый, улыбается, держит на руках нашу малышку, а вот здесь мы смеёмся над обезьяной в зоопарке, а здесь Рома несёт в руках пойманного в море краба… Боже.

Всё? Это и вся наша счастливая жизнь? Она закончилась?

А дальше что? Темнота? Тоска? Холодное одиночество?

И что мне делать вообще? Как правильно в таких случаях? Что от меня требуется?

Если бы мой муж просто умер, сейчас пришлось бы организовывать похороны, я бы смогла попрощаться с ним, у меня было бы место, куда я смогу отнести цветы и просто поплакать. А так… Куда идти? Чего ждать?

Никто не готовит нас к таким ситуациям. Все мы думаем, что страшные истории происходят где-то там, с кем-то, что нас такое не коснётся. А когда случается что-то подобное, мы остаёмся совершенно бессильны и беззащитны перед этой жуткой действительностью.

Отчаяние накрывает меня с головой. Внутри всё закрыто чёрными тучами, куда уже никогда не пробьётся свет. Сердце бьётся там траурной птицей, заставляя меня дрожащими руками сорвать с плаката фотографию Ромы, прижать к груди, согнуться пополам от страшной потери и тихо завыть одинокой, брошенной всеми волчицей.

– Вика! Вика, перестань, – слышу голос подруги.

Юлька ночевала здесь? Зачем?

– Викуся, давай, попей водички, пойдём, моя хорошая, ляжешь.

Суёт мне в руки стакан, я слушаюсь её, как ничего не соображающий болванчик. Не потому, что надеюсь на облегчение, а просто чтобы она от меня скорее отстала. Но подруга не отстаёт. Прижимает меня к груди, гладит по голове, приговаривает какие-то ласковые, ободряющие слова, а я всё плачу и плачу, пока слёз не остаётся совсем.

И я проваливаюсь в тревожный полусон…

Я снова в пустыне, и вокруг снова назойливые мухи. Я ищу Рому, зову его. Вижу впереди какое-то старое полуразвалившееся здание. Подхожу ближе.

– Рома! – бросаюсь к нему.

Он в крови, бессильно сидит, привалившись к стене внутри здания. Я вижу его в окно, но проём слишком высоко, я не могу к нему подобраться.

– Рома! – зову его снова.

Он поднимает голову, мы встречаемся взглядами.

– Вика, помоги мне, – шепчут его губы.

– Я сейчас, родной, сейчас, потерпи.

Пытаюсь открыть дверь, дёргаю изо всех сил, но она закрыта на большой ржавый замок, а ключа у меня нет.

Бегу снова к проёму, пытаюсь вскарабкаться по стене, но ничего не получается. Обдираю руки в кровь, но до окна не могу добраться. А в голове так и стоит его надрывный шёпот: “Вика, помоги мне”.

Из сна меня вырывает какой-то противный звук. Телефон…

Вибрирует на тумбочке возле кровати.

Щурясь со сна, смотрю в экран. Номер незнакомый. Принимаю вызов. Тишина.

– Алло, – говорю громче. – Алло!

Слышу шумное дыхание, но мой собеседник не произносит ни слова.

У меня вдруг обрывается всё внутри. Это он? Или я всё ещё сплю?

– Рома? – шепчу я. – Ромочка, это ты? Ты живой?

Слышу какой-то неясный шум в трубке, а потом тихо и почти неразборчиво…

– Ви-ка…

Звонок обрывается, меня трясёт. Я уверена, это его голос! Я набираю тут же этот номер снова, но абонент уже недоступен…

– Рома! Рома! – истерично кричу в трубку.

В комнату залетает перепуганная подруга.

– Вика, ты что?

– Мне Рома звонил, он живой! Понимаешь? Он живой! – вскакиваю с кровати.

– Вика, успокойся. Пожалуйста. Вика, – хватает меня за руки. – Никто не звонил. Тебе приснилось, – убеждает меня Юлька. Она просто не понимает!

– Нет. Вот смотри, последние вызовы, – протягиваю ей телефон.

Юля открывает окно с последними вызовами, изучает.

– Вик, это рекламная рассылка. Спам. Смотри. Последний только заблокированный звонок. Всё.

– Этого не может быть, не может, – выхватываю у неё телефон, начинаю сама судорожно листать окна. – Я слышала его голос, понимаешь? Я его слышала!

Подруга смотрит на меня с жалостью, и я понимаю, она считает, что я просто сошла с ума… Возможно, так и есть?

Но я ведь слышала. Да, сначала мне снился сон, но потом ведь нет!

Сама просматриваю журнал вызовов. Да, странно. Может, у меня и правда крыша едет?

– Вика, полежи ещё, может, заснёшь.

– Нет, я уже выспалась. Мне нужно…

А куда мне нужно? Я не знаю точно, но какое-то же расследование проводится, что-то должно уже быть известно.

– Вик, Женя всё узнает. Он скоро должен приехать и всё расскажет тебе.

– Да, это хорошо. Но сначала я сама позвоню. Там же были телефоны горячей линии для родственников, – вспоминаю я, что видела какие-то номера. – Мне нужно самой, понимаешь, нужно что-то делать.

Глава 3.

Следующие полчаса мужчины что-то выясняют с одним из операторов, которые имеют доступ к камерам. Вижу, как они перематывают записи, ищут нужную дату и время.

Меня трясёт внутри всё сильнее. Пытаюсь взять себя в руки. Рома жив, это главное, а остальные проблемы мы обязательно решим.

Наконец, на экране я замечаю знакомый силуэт.

– Вот он, – вскакиваю со своего места.

– Да, – Игорь показывает оператору нужную фигуру. – Вот этот мужчина. Веди его.

Запись отматывают немного назад, и теперь мы всё вместе внимательно смотрим, как Рома выходит из такси, но направляется почему-то в зону прилёта. Смотрит нервно на часы, высматривает кого-то в толпе.

Потом быстрым шагом идёт навстречу… незнакомой женщине.

Я застываю, потому что не могу поверить своим глазам. Рома обнимает невысокого роста миниатюрную брюнетку, она виснет на нём, что-то шепчет ему на ухо, целует его в губы.

– Кто эта женщина? – хрипло шепчу я. – Женя, ты её знаешь?

Евгений хмурится.

– Нет, – отвечает, но мне кажется, что врёт.

– Ты уверен? – впиваюсь в него взглядом.

– Да, Вика, я уверен, – с досадой вздыхает. – И не смотри на меня так, я понятия не имею, что это значит.

А я продолжаю следить на экране, как мой горячо любимый муж обнимает незнакомку. Рядом с женщиной стоит чернявый мальчуган, примерно ровесник нашей дочери. Чувствую, как в груди всё сковывает льдом. Что это ещё такое? Рома, ты же не мог… Или… О боже!

Прижимаю ладонь к губам, чтобы не заорать.

Смотрю, как Рома приседает перед мальчиком, вручает ему в руки машинку, обнимает. Мальчик что-то радостно ему рассказывает. И этот взгляд моего мужа, такой родной и тёплый. Так он смотрел всегда только на нас с Маринкой. Так я раньше думала…

Пацан виснет у него на шее. Звука на записи нет, но я прекрасно вижу, как детские губы шепчут: “папа”.

Мой мир разбивается на мелкие осколки опять. В очередной раз за эти пару дней. Крепкий фундамент, на котором уверенно стояла наша семья, покрывается трещинами и осыпается под ногами, а вместо него я как будто вязну в грязном, холодном болоте.

Это что получается? У Ромы была любовница, и это их общий сын? Или он вообще жил на две семьи всё это время? Вот почему уезжал так часто? Но это же бред, так только в кино бывает?

Но кадры видео доказывают, что всё реально, и это я жила в розовых иллюзиях столько лет.

Боже. И где он сейчас? Неужели с ними? А как же мы? Нас что он, решил списать в утиль? К чему тогда эти звонки и посылка?

Я ничего не понимаю. В ушах шумит.

Смотрю, как Рома провожает женщину с ребёнком на такси, а сам бежит на регистрацию на свой рейс.

– Ничего не понимаю, – потирает виски Женя. – Вика, но ты не выдумывай глупости. Может это просто его знакомая. Рома не мог замутить такое.

– Здесь нечего думать, Женя, – выговариваю ледяным тоном. – Но ты должен выяснить, кто эта женщина.

– Стоп. Смотрите, – обрывает нас Игорь. – Вот он проходит регистрацию, вот идёт в зону вылета, заходит в туалет. И всё. Дальше его нет нигде, смотрите.

Мужчины ищут по камерам, выдвигают какие-то версии, но факт остаётся таким: Роман зашёл в туалет и больше оттуда не вышел.

– В туалете есть камеры? – уточняет Игорь.

– Нет. Была камера, направленная на зону рукомойников, но в тот день она не работала, – просматривает записи в каком-то журнале служащий аэропорта.

– И что получается? Мой муж просто пропал? Как такое возможно?

– Мы будем теперь выяснять это, – уверяет меня Игорь.

Назад в гостиницу мы с Женей едем в полной тишине. Каждый в своих тяжёлых мыслях. Вопросов крутится много, но ответов у нас нет.

– Вика, – наконец нарушает молчание Женя. – Ты мне скажи название этой службы доставки и дай номер телефона, с которого якобы звонил Рома. Я всё проверю.

– Женя, – ранено вздрагивает мой голос. – Скажи честно, ты знал или подозревал о том, что… У Ромы есть другая женщина, – мне даже выговорить это сложно.

– Нет, Вика, я тебе уже говорил это.

– Но мне показалось, что ты узнал эту женщину.

– Тебе показалось, – отрезает чётко, но теперь я ещё больше уверена, что Женя врёт.

Все врут! Все кругом врут!

Отчаяние подступает, перекрывая горло.

– Вик, Вика, ну не надо, – паркуется у обочины Женя. – Вика, – тянет меня к себе, но я отталкиваю его.

– Не надо меня утешать. Не переживай, я из окна не выйду, и под колёса не брошусь. Я просто не понимаю, Жень, – всхлипываю чаще. – Если он жив, почему он молчит? Что это за странные намёки? Он же знает, что самолёт разбился? Как он может так жестоко со мной. Даже если у него любовница, даже если меня он разлюбил, а Маринка как же? Она ведь так его ждала, у неё же день рождения был. Как? Я не понимаю, Жень…

– Не знаю я, Вика, как. Сам ничего не понимаю. Но мы разберёмся. Я тебе обещаю. И если Ромка жив, я его из-под земли достану, веришь мне? Я ему сам хочу лицо разбить. Хотя… Нет, не понимаю я ничего. Не похоже это на Рому. Никак не могу прилепить к нему всю эту ситуацию. Поэтому Вик, давай не делать скоропалительных выводов, пожалуйста.

– Да я уже не знаю, что вообще делать.

– Тебе – набраться терпения, Вика. Я понимаю, что это сложно, но сейчас единственное, что тебе остаётся – ждать.

Легко сказать ждать. Это не просто тяжело – невыносимо. Женя уехал, а мне что делать? Куда спрятаться от своих мыслей? Некуда.

Ещё недавно я молила только о том, чтобы Рома был жив, мне казалось, что ничего важнее быть не может. И что теперь? Бойтесь своих желаний, как говорится.

Сейчас я знаю, что муж жив, но если верны мои предположения, это значит одно – для меня он всё равно погиб. Нет уже моего любимого, заботливого, идеального мужчины, и не было никогда. Потому что тот Рома, для которого семья всегда была самой большой, бережно хранимой ценностью, он не смог бы так поступить.

Если этот мальчик действительно его сын, значит, это началось не вчера, значит, он много лет скрывал эту связь, врал, изворачивался…

Глава 4.

– Заходи, красивая. Не бойся, не обидим, – ржут мужики переглядываясь. – Пока…, – добавляет один из них многозначительно.

Я пячусь назад, но этот тип хватает меня за руку, дёргает к себе, а второй захлопывает дверь купе за моей спиной, замыкает её, подпирает спиной. Меня обдаёт ужасом, я хочу заорать, но огромная ладонь зажимает мне рот. В панике слежу, как в руках того, что сзади, блестит нож.

– Веди себя тихо, – шипит мне в ухо этот жуткий мужик. – Поняла?

Я отчаянно киваю.

– Хорошо, – отпускает меня.

Я тут же забиваюсь в угол полки, хоть и понимаю, что это меня никак не спасёт. Я в ловушке.

– Что вам от меня нужно? – хриплю жалобно.

– А это зависит от тебя, – скалится тот, что ближе ко мне. – Если сделаешь всё правильно, не обидим. Ну а если будешь ерепениться, тогда пеняй на себя.

– У меня ничего нет. Денег, ценностей, – дрожит мой голос.

– Это ты так думаешь, Ви-и-ика.

– О-о-откуда вы знаете моё имя? – заикаюсь от перекрывшей горло паники.

– Мы много что знаем, – усмехается. – Даже можем передать привет твоей милой дочурке.

– Господи, что вам нужно?

– Вообще-то, нам нужен твой муж. Но поскольку он, паскуда, кинул нас, отвечать придётся тебе.

– Но у меня ничего нет.

– Пока мы от тебя просим не так много. Просто скажи, где он прячется.

– Я не знаю. Я сама его не могу найти.

– Это очень плохо, Вика, – качает головой. – Очень плохо. Если мы не найдём Беркута в ближайшие несколько дней, то наш хозяин начнёт нервничать. А когда он нервничает, всем бывает очень плохо, понимаешь?

Я молчу, потому что не знаю, что ответить.

– Короче так, Виктория, если объявится твой благоверный, ты нам сообщишь. Он нам должен. Но не деньги. Кое-что более важное.

– А если он не п-появится?

– В твоих интересах сделать всё, чтобы найти его, Вика. Потому что иначе нам придётся перейти к плану «Б», и поверь, красивая, он тебе очень не понравится. Ты всё поняла?

Отчаянно киваю, хотя на самом деле я ничего не понимаю.

– Это хорошо. Запомни, какие мы добрые и цени. Завтра я тебе позвоню, а может, и в гости наведаюсь. И очень надеюсь, что ты расскажешь мне что-то интересное. Если узнаю, что ты скрыла, будет тебе и твоей семье очень плохо. Поняла? – рычит он.

Опять киваю.

– Рустам, пошли, друг, – вальяжно взмахивает рукой. – Вика умная девочка и не будет делать глупости, да, красивая?

– Д-да.

– Ну и раз ты такая умная, то понимаешь, что про нашу встречу никто не должен знать? Особенно твой друг мент. Всё, не грусти, Виктория. До встречи. Скорой встречи.

Уходят, а я остаюсь одна в купе, меня трясёт от дикой паники, зубы стучат, я кутаюсь в одеяло, но не потому, что холодно в поезде, меня морозит изнутри ужасом, безысходностью и … беззащитностью. Господи, Рома, куда ты влез, зачем, и как ты мог подставить под удар нас с Маринкой? Лучше бы ты и правда просто разбился в том самолёте.

Остаток дороги проходит для меня как в тумане. Успокоиться никак не получается. Вспоминается мой ночной сон. Что там Рома говорил, беги отсюда? Только куда и как? Боже, как же страшно.

Собравшись с силами, звоню маме. Пока ничего не говорю ей, не хочу пугать. Разговариваем с дочкой. Она всё время спрашивает про папу, приходится соврать ей, что папочка заболел и пока не может ей позвонить.

Выходя на своей станции по прибытии поезда, я постоянно оглядываюсь, мне в каждом прохожем мерещится враг. Я не знаю, что делать, куда бежать, звонить, у кого просить помощи?

Женя остался в Москве, но ему нельзя говорить. Может, я насмотрелась фильмов про шпионов, но по телефону я теперь вообще опасаюсь что-то такое обсуждать. Беру такси, еду домой.

Уже на подъезде к нашему дому, в голову вдруг приходит шальная мысль: а что если Рома вернулся, если он ждет меня? Ну, может же быть такое? Он же не мог бросить нас в этом аду?

Поднимаюсь по ступенькам, хочу отомкнуть входную дверь, но вдруг понимаю, что она не заперта.

В груди радостно вздрагивает. Это точно Рома! Он часто забывал замок закрыть.

Приоткрываю дверь, вхожу, замираю на пороге.

– О боже, – шепчу в ужасе, сползая по стене…

В доме разгромлено всё. Перевёрнута мебель, выпотрошены шкафы, разорваны подушки, одеяла и даже… детские игрушки.

Иду по нашему разрушенному дому, и наверное, только сейчас до меня доходит чёткое осознание того, что это не просто дом развален, разрушена вся наша жизнь.

Всё, больше не будет как раньше, впереди только страх, темнота, тупик.

Что же нужно этим людям? Рома, что ты такого натворил, что всё вот это свалилось на нас? Как ты мог не оставить нам никакой защиты? Ты же не мог? Я даже готова поверить, что ты мне изменил, предал, но Маринку ведь ты любил по-настоящему?

Захожу в детскую, тут тоже всё раскурочено. Посреди комнаты лежит выпотрошенный медведь Мариши. Поднимаю его, вытираю слёзы, которые катятся по щекам. Она его так любила…

Так, стоп! Медведь. Вспоминаю про посылку, которую отправил Рома. Зачем он это сделал?

Бегу в прихожую, раскрываю свой чемодан, достаю кота, которого он тогда прислал. Сама не знаю, зачем его тогда взяла с собой. Явно была не в себе, но возможно, Рома что-то в нём передал?

Осматриваю кота. С виду обычный, плюшевый. Ощупываю, ничего подозрительного внутри не вижу. Нахожу на кухне среди погрома нож, разрезаю плюшевый живот зверьку, вытаскиваю наполнитель. Ничего.

Ничего! Ничего! Ничего!

Рома, ну как же так? Зачем ты тогда прислал это? Поиздеваться?

Откидываю разодранного кота, рыдаю от безысходности.

Как найти тебя, Рома? Где же ты? От меня ведь теперь не отстанут эти жуткие люди.

Сижу в полной прострации и безысходности. Не знаю, что делать дальше, с чего начинать? Наводить порядок или бежать отсюда?

Встаю, брожу по дому кругами, поднимаю вещи на полном автомате. Вдруг наступаю на что-то, накалывая ногу. Опускаю глаза. Всё тот же кот. И наступила я на его голову, а в ногу мне впилась застёжка от ошейника.

Глава 5.

Истерика моя постепенно проходит, и как бы мне ни хотелось просто забиться в уголочек, накрыться одеялом, и чтобы все обо мне забыли, я прекрасно понимаю, что на такую роскошь я просто не имею права. От меня сейчас зависят жизни родных, любимых людей, и я обязана выдержать всё, что пошлёт судьба.

Итак, мне нужно исчезнуть вслед за мамой, но при этом не навести на след тех, кто за мной наблюдает.

Для этого желательно дать им хоть какую-то информацию, чтобы они отстали от меня на некоторое время. Но я ведь совершенно ничего не знаю. Отчаянно придумываю, что можно скормить им за правду, но ничего дельного на ум не приходит.

Звоню Жене, может, он узнал что-то важное.

Он отвечает почти сразу.

– Вика, привет. Ты доехала нормально?

– Ну, почти нормально, – отвечаю уклончиво, потому что не уверена, что могу рассказать, а что нет. – Ты узнал, где Рома? – перехожу сразу к главному.

– Вик, понимаешь, – начинает юлить Женя.

– Так, давай договоримся, что ты не будешь выгораживать его или смягчать что-то там для меня. Сейчас мне интересны только факты. Где он?

– Я пока не знаю.

– Плохо, но я чувствую, что какую-то информацию ты нарыл. Слушаю! – давлю на него.

– Вика, я выяснил, что Рома в последнее время занялся одним проектом…, – замолкает, чувствую, подбирает слова, – несколько сомнительным.

– Это я уже поняла, Женя. Мне весь дом разгромили, кто-то что-то ищет, ты понимаешь?

– Как разгромили? – вскрикивает он.

– Вот так, Жень, вот так.

– Вика, тебе нужно срочно уехать куда-то.

– Нет, Женя, мне нужно найти моего мужа. И срочно, а потом я буду решать. Помоги мне в этом.

– Это может оказаться слишком сложно, Вик. И пока я не знаю, это Рома сам скрывается, или его кто-то удерживает против воли. Ну, ты понимаешь, да? Он занимался некоторыми разработками, секретными, думаю, кому-то могут быть интересны их результаты и вообще сам Рома, потому что в его голове явно информации больше, чем в любых отчётах.

– Господи, ты хочешь сказать, что он может быть где-то в заложниках? – выдвигаю жуткое предположение.

– Я не исключаю такой вариант. Это пока всё, что я могу сказать. А ещё, тот мальчик, которого мы видели, помнишь?

– Да, что с ним?

– В том-то и дело, что этого я не знаю. Я всё же убедил Игоря проверить ту квартиру, но когда мы туда нагрянули, она оказалась совершенно пуста. Там даже мебели почти нет. Если бы мы с тобой не встретили там того мужика, то вообще можно было бы подумать, что она нежилая.

– Жень, но мы ведь видели.

– И что дальше, Вик? Заявления о пропаже ребёнка так и нет, он там не прописан, да, сейчас Игорь ищет эту самую Динару, но пока поиски результатов не дали.

– Женя, что мне делать? – со стоном отчаяния спрашиваю я.

– Тебе, Вика, нужно уехать в тихое место и пересидеть там, пока Рома сам не объявится, или мы не найдём его, поняла?

– Поняла.

Прощаюсь с Женькой, потому что понимаю, большего он не скажет, я не хочу говорить ему, насколько серьёзно прижали меня.

Итак, сомнительные разработки? Что это может быть? Оружие какое-то? Ну, вполне возможно. Рома был ведущим конструктором на оборонном заводе. Что они там конкретно делали, я не знаю, вроде какие-то детали для военных машин.

Дома Рома точно не хранил ничего такого. Он всегда говорил, что у них там всё очень строго, и рабочие вопросы практически не обсуждал. Мне это даже нравилось, я всегда возмущалась мужикам, которые тянут домой рабочие проблемы, срываются на жён, детей. Рома так никогда не делал.

Пока раздумываю, что делать дальше, навожу кое-как порядок, поднимаю перевёрнутую мебель, собираю вещи, а заодно и сумку в дорогу, на дно укладываю паспорт и деньги. Можно попробовать скрыться прямо сейчас, но что-то мне подсказывает, что так я только разозлю тех, кто следит за мной. Решаю дождаться тёмной ночи и потом попробовать уйти незаметно.

Когда уже темнеет, звонит мой телефон. Номер незнакомый. Меня тут же окатывает волной страха, дрожащей рукой принимаю вызов.

– Ну что, красивая, тебе есть чем меня порадовать? – узнаю голос того самого мужика из поезда.

– Я не знаю, где мой муж, – стараюсь говорить спокойно.

– Плохо, Вика, очень плохо. Ну что ж, выходи, пообщаемся поближе, может, ты нам подскажешь, как напасть на след Беркута.

– Я не п-пойду никуда ночью, – окатывает меня паникой.

– Ну чего ты такая пугливая, – усмехается. – Тебе не нужно далеко ходить. Я тут прямо под твоими окнами. Лучше выходи, или я сам зайду, – в его голосе читается явная угроза.

Сглатываю, отключаюсь, судорожно дышу.

Господи, как же страшно. Он ведь может сделать со мной всё что угодно. Что ему стоит сейчас меня убить или ещё что-то. Но бежать уже точно поздно.

Засовываю в карман джинсов маленький складной нож. Знаю, что, скорее всего, не сумею им воспользоваться, но всё равно так спокойнее.

Сделав несколько глубоких вдохов перед выходом, иду по тёмной дорожке к калитке. Краем сознания отмечаю, что свет на улице не горит. Почему? Почему он так не вовремя сломался?

Выхожу за калитку, около двора стоит чёрная машина, модель я не знаю, но она мне кажется просто жуткой.

Вдруг сзади слышу шорох, не успеваю обернуться, мне кто-то закрывает рот, насильно запихивает в машину, и она тут же срывается с места.

Я пытаюсь сопротивляться, но тот, кто держит меня, слишком силён. Он шипит мне в ухо:

– Тихо, Вика, не брыкайся. Я тебя сейчас отпущу, и всё будет хорошо, если ты будешь вести себя спокойно.

Замираю.

– Поняла?

Киваю, стальные тиски разжимаются, я тут же отскакиваю на максимально возможное расстояние от мужчины, забиваюсь в угол на заднее сиденье, пытаюсь рассмотреть моих похитителей.

Та же самая парочка кавказцев, что пугали меня в поезде.

– З-зачем вы меня…, – глотаю с трудом воздух от страха. – Я же с-сама шла.

– А это чтобы ты понимала, что всё серьёзно, и если ты нам ничего интересного не расскажешь, мы церемониться больше не станем. Тем более, ты какая красивая девочка, – тянет ко мне свою мерзкую руку, убирает выбившуюся прядь волос за ухо. Меня передёргивает от омерзения при одной только мысли, что… – Люблю русских тёлочек, – ржёт этот мужлан.

Глава 6.

После пробуждения мне страшно открывать глаза, ведь это означает возвращение в мою жуткую реальность.

Но одна мысль о дочери, которая будет сегодня ждать меня, заставляет резко открыть глаза и сесть в кровати.

Я понятия не имею, как добраться до них, но лёжа под одеялом и жалея себя, я точно этого не сделаю.

Прислушиваюсь, в соседней комнате раздаются негромкие шаги, посуда гремит, пахнет едой. Видимо, мой спаситель что-то там снова готовит.

Выхожу потихонечку на кухню, киваю старику. Он никак не реагирует, только указывает мне на место за столом.

– Может, вам помочь что-то? – спрашиваю несмело. – На стол накрыть или...

Категоричный отрицательный кивок головой.

Ладно. Сажусь. Старик ставит передо мной тарелку каши, бутерброд с маслом и сыром, чёрный чай. Съедаю всё это с большим удовольствием, пока он уходит на улицу.

Я как раз заканчиваю завтрак, когда старичок возвращается, в руках несёт…

– Господи, это же моя сумка! – радостно вскакиваю я. – Откуда она у вас?

Ответа я, естественно, не получаю, но как только она оказывается передо мной, я бросаюсь проверять, всё ли на месте. Да, документы, деньги и тот самый старенький телефон с единственным сохранённым номером мамы.

– Спасибо вам огромное, – смотрю на старика с благодарностью. – И Аслану тоже передайте, хорошо? Это ведь он принёс, да?

Кивает, мне даже кажется, что на суровых губах проскакивает улыбка.

– Я сейчас соберусь и уйду. Как мне добраться до автобусной остановки и потом до города?

Старик жестами показывает, чтобы собиралась.

Я иду в отведённую мне комнату, достаю из сумки чистые вещи. Даже не хочу думать о том, как это сокровище попало снова ко мне. Кручу в руках телефон. Очень хочется позвонить маме. Это безопасно? Я не знаю. Но решаю сделать это, когда уже буду в дороге.

Через десять минут я стою на крыльце, готовая ехать.

Старик заводит машину, указывает мне на пассажирское сидение.

Мы едем по деревне, проезжаем мимо автобусной остановки.

– Давайте я здесь выйду? – смотрю на него вопросительно.

Дед только отмахивается и продолжает уверенно рулить.

Я больше не спорю, но понимаю, что едем мы не в город, а в противоположную сторону.

Беспокойство снова поднимает голову. Куда он меня везёт? Может, снова к тем самым бандитам?

Но молчу, потому что вопросы мои в любом случае останутся без ответа. Просто молюсь про себя, чтобы мой спаситель не оказался врагом.

В итоге мы приезжаем в какой-то маленький городок, я даже названия такого не слышала, старик высаживает меня на пригородном автовокзале.

Ещё раз сердечно благодарю его за помощь, всё же хороший он человек, зря я беспокоилась.

На прощание старик пожимает мне руку, я желаю ему здоровья и долголетия, а он передаёт мне свёрток.

– Что это? – разворачиваю. Бутерброды, варёные яйца, огурцы. – Спасибо.

Старенькие Жигули отъезжают, я остаюсь одна. Всё, Вика, теперь ты снова должна рассчитывать только на себя.

Иду к кассам, изучаю расписание. Прямого рейса до Краснодара, конечно, нет. Придётся ехать с пересадками.

Беру билет на ближайший автобус до Ейска. Отправление через тридцать минут. Пока сижу в зале ожидания, набираю номер мамы, но мне сообщают, что абонент находится вне зоны действия сети.

Пробую ещё несколько раз, результат тот же. Беспокойство усиливается. Что с ними могло произойти?

Да, возможно, просто разрядился телефон, или мама забыла его включить или ещё что-то такое. А если нет? А если с ними что-то случилось?

Всё! Сердце заходится в тахикардии, паника внутри нарастает.

Так, Вика! Успокойся! Сейчас единственное, что ты можешь – это добраться до оговорённого места вовремя. Только после этого ты можешь паниковать, если их там не окажется.

Дышу, убеждаю себя, что всё будет хорошо. Срабатывает слабо, но это помогает мне дождаться рейса, занять своё место и терпеливо ждать пересадки.

В Ейске приходится ещё почти час ждать ближайший до Краснодара рейс. По моим расчётам, на место я никак не успею. На полчаса опоздаю, это в лучшем случае. Надеюсь, мама меня дождётся. Телефон у неё всё ещё отключён, и это уже точно не может быть простой халатностью с её стороны. Она ведь должна ждать моего звонка.

В автобусе меня всё раздражает, кажется, что он ползёт медленнее улитки, ещё и стоит по полчаса на каждой остановке. А когда до пункта назначения остаётся совсем немного, в автобус заходят двое мужчин кавказской внешности. Меня прошивает страхом. Мне кажется, они пришли за мной, хотя не похоже, что они кого-то ищут, просто мирно общаются на передних местах автобуса. Но мне всё равно жутко.

На вокзале выхожу из автобуса почти последней, чтобы не привлекать внимания, а потом нервы берут вверх. Бегу вперёд, буквально расталкивая прохожих, в сторону кафе, в котором мы с мамой договорились встретиться.

Сердце бьётся, как сумасшедшее. Я уже не могу думать, анализировать, я просто хочу скорее увидеть мою девочку, прижать её к груди, сказать, что мамочка теперь всегда будет рядом, больше никуда не уедет, и моя крошка будет всегда со мной.

Залетаю в кафе, судорожно ищу глазами мамину фигуру. Смотрю, смотрю и не вижу. Нет их здесь. Господи, их нет!

Что делать, что делать, что делать?

Чувствую, как по щекам катятся слёзы. Где они, что с ними? Как их теперь найти?

Выхожу на крыльцо кафе, судорожно глотая вечерний воздух. Пытаюсь зацепиться хоть за какую-то здравую мысль.

Вдруг вдалеке замечаю яркую Маринкину курточку. Это они. Радость вспыхивает внутри, уже хочу броситься туда, но меня вдруг сзади тормозит чья-то рука.

– Не торопитесь, Виктория, - раздаётся чей-то скрипучий голос.

Оборачиваюсь. Передо мной женщина, брюнетка. Высокая, ухоженная, сдержанный макияж, модная стрижка, строгое чёрное пальто, а вот взгляд хищный.

– Кто вы? – просаживается мой голос.

– Сейчас это неважно, Виктория. У меня есть к вам предложение, – с холодной улыбкой произносит она, глядя мне прямо в глаза.

Глава 7.

На следующий день за завтраком Азалия сообщила, что у неё возникли срочные дела, и она уезжает на несколько дней. Заверила, что мы можем чувствовать себя как дома, пользоваться всеми благами, ни о чём не переживать и просто отдыхать.

И да, вот уже два дня нас никто не трогает, хоть и расслабиться у меня не получается.

Я не чувствую себя в безопасности в этом доме, понимаю, что мы в ловушке, и скоро от меня потребуют каких-то действий, от которых я просто не смогу отказаться, ведь Маринка и мама остаются в их руках.

Но сейчас я как могу, пытаюсь отвлечься от тяжёлых мыслей и просто провести время с дочерью. Только ради мамы и Маринки я стараюсь улыбаться и показывать им, что всё хорошо.

Малышка моя часто спрашивает про папу, приходится привычно врать, что он в больничке, лечится, и как только сможет, приедет к нам. Хорошо, что дети легко переключаются, и стоит их увлечь играми, как они тут же все забывают.

А увлечь здесь есть чем. В доме есть игровая комната, полная игрушек, и Мариша с удовольствием обосновалась там. Конечно, ей не хватает общения с другими детьми, ведь раньше моя крошка с удовольствием ходила в детский сад, и вообще она очень общительная, а сейчас нам даже погулять нельзя выйти за пределы этого двора. И объяснить Марише, почему мы не можем сходить в тот же детский развлекательный центр, становится с каждым днём всё труднее.

Но это всё, конечно, проблемы мелкие. Голова моя занята чаще другими вопросами, на которые я по-прежнему не могу найти ответов. Днём у меня почти получается отвлечься, а вот ночью тяжёлые мысли одолевают, не позволяя уснуть.

Время за полночь, но как только я закрываю глаза, в голову лезет всякий бред. Я в который раз перебираю все известные мне факты, вспоминаю какие-то детали из нашей прошлой жизни, чтобы найти ответ на вопрос, кто же такой мой муж, и как мы все оказались в этой искажённой реальности.

Да, сейчас я вспоминаю странности, на которые раньше не обращала внимания. Телефонные разговоры, которые Роман частенько обрывал при мне, моё расплывчатое представление о его работе. Я ведь и правда, понятия не имею, чем он там занимался на своём заводе. Мы даже смеялись как-то с Юлькой, что она в курсе даже того, какие дела расследует её муж, а я знаю только место работы Романа. И всё.

От чего же ты меня ограждал, Рома? И только ли это я не знаю о тебе? Или вся наша жизнь была фарсом? Прикрытием?

Решаю пойти на кухню, выпить чаю с ромашкой. На обратном пути прохожу мимо кабинета Азалии. Замечаю, что дверь слегка приоткрыта. Странно, вчера эта комната была закрыта на ключ, я проверяла.

Захожу в темноту, пробираюсь к письменному столу, включаю настольную лампу. Осматриваюсь. Комната большая, тёмная, зловещая.

Надеюсь, здесь нет камер?

Обхожу вокруг массивный стол, на краю ровной стопкой сложены какие-то бумаги. Поднимаю их, читаю. Договора, информационные письма, счета на фирму, название которой мне ни о чём не говорит.

Пробую открыть ящики стола. Первый закрыт на ключ, а вот следующие два открыты. Во втором лежит пачка чистой бумаги, в третьем канцелярские принадлежности. Перебираю – ничего интересного. Под пачкой бумаги на самом дне нахожу фото. Достаю, рассматриваю, замираю…

Подношу фотографию ближе к свету. Она старая, уже потерявшая цвета, но я сразу узнаю своего мужа. Только ему здесь лет восемнадцать, не больше. Он обнимает со спины тоненькую светловолосую девушку. Рядом стоит ещё один парень. Все молодые, улыбчивые, беззаботные. Рассматриваю внимательнее. Парня я точно не знаю, а вот девушка кажется мне знакомой. Вдруг до меня доходит – да это же Азалия! И да, она сильно изменилась.

Здесь на фото девушка открыто и даже как-то наивно улыбается, с обожанием глядя на моего мужа. И Рома совсем другой, я его таким и не знала. Юный,

Передо мной, холодно улыбаясь, стоит Азалия.

– Так, так, так, Виктория, не спится тебе? – усмехается она. – И как, много интересного нашла?

Проходит, усаживается в свой “трон”.

– Немного, но вопросов теперь у меня прибавилось. Я нашла вот это, – кладу перед ней на стол фото. – И да, теперь я могу оценить своими глазами, как сильно ты изменилась.

Губы Азалии кривятся в циничной улыбке.

– И какие выводы ты сделала?

– Теперь я верю, что вы с Ромой старые знакомые, и судя по фото, в прошлом вы были не просто друзьями.

– Ах, Вика, Вика, – качает она головой. – Ты как всегда смотришь не туда. Но тебе это простительно, – снисходительно добавляет она.

– И зачем я вам такая глупая? Отпустите меня.

– Пока, ты нам нужна. Да и там, на свободе, куда ты так рвёшься, тебя поджидают другие коршуны. Ты хочешь попасть снова в лапы тех кавказцев? – выгибает бровь Азалия.

– Нет, – опускаю голову, по спине проносятся холодные мурашки от жутких воспоминаний.

А ещё напрягает это её чётко выделенное “пока”. Хочется спросить, а дальше что? Пустите меня в расход?

Но я не решаюсь. Понимаю, что правдивый ответ не получу, и мне нечего противопоставить этим людям.

– Отлично, тогда иди отдыхать. Завтра нам предстоит трудный день.

– А что будет завтра?

– Утром узнаёшь. Спокойной ночи, Вика.

“Спокойной ночи”. Да я уже забыла, что это такое – спокойный сон. Долго лежу в холодной постели, пялясь в тёмный потолок. Кручусь, но уснуть не могу. Ближе к утру всё же проваливаюсь в сон.

Мне снится снова пустыня. Кругом песок, жара. Душно так, что не вздохнуть. Оборачиваюсь, вдалеке замечаю одинокий столб, а под ним что-то живое. Бегу туда, это так тяжело, песок забивается в ноздри, обжигает мои босые ступни, я уже вижу, это Рома сидит у столба. Грудь его опоясывают толстые верёвки, лицо в крови, он пытается освободиться, но не может.

– Рома, – зову его отчаянно. – Рома!

– Воды, – шепчет он обессиленно.

Я пытаюсь дотянуться к нему, но как только касаюсь, меня переносит в совершенно другое, незнакомое место. Здесь холодно и много людей. Похоже на аэропорт, все куда-то спешат, бегут, а я стою. А передо мной стоит Рома, сосредоточенно смотрит вдаль.