Тайна от Бывшего

Глава 1

Мой мир переворачивается и летит в бездну, оставляя после себя звенящую пустоту.

Всё вокруг стирается, становится безликим. Бесцветным. Звуков тоже нет. Я оглушена увиденным. Парализована. И не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Хочу, чтобы ты была моей единственной девочкой, — стучит в голове хриплый низкий голос. — Я никого, кроме тебя, не вижу, Лисён…

Хватаюсь рукой за горло, рвано втягивая воздух в лёгкие. Дышать больно.

Но ещё больнее осознавать, что мой любимый прямо сейчас жадно стискивает в объятиях другую. Шепчет ей что-то на ухо, улыбается, а его ладони свободно блуждают по её телу, выдавая его очевидный сексуальный интерес.

Высоцкий абсолютно открыт в своих желаниях. Ему всё равно, что вокруг люди, и что они находятся в общественном месте. Парень полностью увлечён красивой длинноногой брюнеткой, которая льнёт к нему всем телом, игриво хихикая.

Меня тошнит, но я не отвожу взгляда. Ищу оправдание происходящему, надеясь, что всё окажется лишь плодом моей фантазии. Тщетно.

Картинка не исчезает и не меняется. Парень, которого я искренне полюбила и который стал для меня первым во всём, в эту самую секунду увлечён другой.

— Вика, — из глухой тишины меня вытягивает голос подруги. — Это Макс?

Нервно дёргаю плечами и не мигая смотрю на компанию молодежи, тусующейся под музыку на парковке среди машин. Очередной взрыв смеха заставляет вздрогнуть.

Кажется, что смеются надо мной — наивной дурой, доверившейся прожженному бабнику и местному плейбою.

Смешно. Это и правда смешно.

Только я почему-то не смеюсь, а борюсь с комом, стягивающим горло. И, кажется, медленно умираю, когда Высоцкий склоняется к брюнетке и целует её. Развязно. Жарко.

— Не ходи туда. — Милана хватает мой локоть, когда я делаю шаг в сторону толпы. — Не унижайся перед этим уродом.

— Я хочу понять, что происходит, — отвечаю одними губами.

И продолжаю идти, оставляя подругу позади.

Моё приближение замечают все, кроме него. Толпа расступается, становится тише.

— Макс, тут к тебе, как обычно, очередь! — ржёт кто-то из парней.

Его смех подхватывают остальные. Но я этого не слышу.

Ловлю на себе взгляд зелёно-карих глаз и забываю как дышать. Меня откидывает в прошлое, где эти глаза согревали теплом. Сейчас же от них веет ледяным безразличием, от которого я вымерзаю изнутри.

Словно в замедленном съемке наблюдаю, как Высоцкий нехотя выпускает из рук брюнетку, идёт ко мне. Дальше всё как в тумане… Большие ладони ложатся на мои плечи, утягивая подальше от толпы. А я даже не сопротивляюсь. Заторможено перебираю ногами, еле поспевая за широкими шагами парня.

— Короче, — раздраженно цедит Максим, останавливаясь и разворачивая меня лицом к себе, — давай обойдёмся без истерик и слёз, ладно? У меня нет на это времени.

— Я… не понимаю… — Вскидываю на него затянутые болью и растерянностью глаза. — Объясни, что это значит?

Всего на мгновенье между нами повисает гнетущее молчание. Но такое сильное, что закладывает уши.

— Все просто, Лисён, – равнодушный ответ ядом растекается по венам. – Тебе нужна была любовь, а мне секс. Каждый получил, что хотел.

Его слова бьют наотмашь и оседают свинцовой тяжестью где-то в солнечном сплетении. Сердце больно пульсирует внутри, сжимается и горит.

Не могу осознать услышанное, потому что в моём мире так не бывает. Если человек доверился тебе, разве можно с ним так подло поступать?

Чем я это заслужила?!

Ощутив внезапную волну гнева, размахиваюсь и влепляю Высоцкому пощечину, которая обжигает ладонь. Но мне мало… Хочу, чтобы ему было ещё больней! Хочу, чтобы он испытал то же, что сейчас испытываю я.

Не контролирую себя. Вскидываю руки и луплю парня по груди, плечам… А он словно из камня сделан. Мышцы стальные, непрошибаемые. Ему от моих ударов никакого вреда, а я сбиваю ладони, игнорируя ноющую боль в запястьях.

Не справляюсь с эмоциями, они меня поглощают. Слепят. Уничтожают.

Но всё резко заканчивается, когда Высоцкий хватает меня за плечи, разворачивает спиной к себе и блокирует железным захватом.

Замираю в его руках и беспомощно всхлипываю. Бороться с ним нет сил. Да и смысл? Максим — опытный боец, который в ринге укладывает на лопатки стокилограммовых спортсменов. Я против него — жалкая букашка.

— Ненавижу… — выдыхаю, подрагивая от злости.

— Это я уже понял, — звучит насмешливый голос возле уха. — Жаль, что мне плевать, — парень прижимается теснее к моим бёдрам. — Кстати, можем переспать на прощание. Хочешь?

От его унизительного предложения я вытягиваюсь струной.

— Пусти! — цежу сквозь зубы.

И через секунду оказываюсь на свободе.

Затравлено смотрю на Высоцкого и не узнаю в нём парня, который покорил моё сердце. Передо мной другой человек. Отстранённый, безразличный, пустой.

Не зря ему дали прозвище — Дьявол. Он такой же многоликий и коварный. Истинное зло во плоти.

— Макс, долго тебя ждать? — кричит кто-то из толпы. — Погнали.

— Ща, — коротко бросает он, не сводя с меня взгляда.

Я едва сдерживаю слёзы. В груди болит, словно мне в сердце нож всадили. Дыхания не хватает.

— Лучше бы я тебя никогда не встречала, — выдавливаю сквозь ком в горле.

Вкладываю в свои слова как можно больше презрения, на что парень лишь криво усмехается. А потом разворачивается и уходит, ни разу не обернувшись.

Зато девица, с которой он обжимался, сверлит меня немигающим победоносным взглядом и улыбается. И когда Максим подходит к ней, сразу повисает у него на шее.

Мне тошно смотреть на них.

— Вик, — на мои плечи ложатся ладони Миланы. — Давай уйдём отсюда? Пожалуйста.

Чувствую, как подруга дрожит. Или это меня так сильно колотит? Не понимаю…

В мыслях сумбур, в душе выжженное поле. Но я не хочу позорно сбегать, захлёбываясь слезами. Выпрямляюсь и с гордым видом дожидаюсь, когда шумная компания уедет. И лишь потом выдыхаю и утыкаюсь лицом в плечо Милы.

Глава 2

У меня потеют ладони, в горле пересыхает, а сердце за секунды разгоняется до бешенной скорости, норовя выпрыгнуть из груди.

Слышу, что в машине громко долбит музыка. Тяжёлые басы разносятся по двору, несмотря на плотно закрытые окна автомобиля. Это тревожит соседей. Я вижу их недовольные лица и мне стыдно. Но заставить себя подойти к джипу и потребовать, чтобы Высоцкий убавил звук, не могу.

Контакт с бойцом опасен для моего душевного равновесия. Ведь я только начала выбираться из депрессии! Поэтому быстро срываюсь с места, торопливо шагаю к подъезду, а оказавшись у двери, выдыхаю с облегчением, радуясь, что удалось избежать встречи… как вдруг звуки музыки становятся громче и чётче — Высоцкий открыл окно.

Это провокация. И лучшим решением будет не реагировать, а просто уйти. Но мне чисто по-человечески жалко соседей, которые вынуждены слушать оглушающую долбёжку.

В доме много пожилых людей и семей с маленькими детьми. Они не должны страдать из-за самодурства Высоцкого, который возомнил, что ему всё можно!

Тяжело вздохнув, медленно разворачиваюсь и, собравшись с силами, иду к джипу. И чем ближе подхожу, тем сильнее раздражаюсь. Даже злюсь.

Какой же он всё-таки эгоист. Готов идти по головам ради того, чтобы добиться своего. Ничего святого!

Подойдя к открытому окну со стороны водителя, врезаюсь в лицо парня злым взглядом. Из-за орущей музыки меня не слышно, поэтому жестами требую вырубить звук. Но Высоцкий не реагирует. Он в солнцезащитных очках, а я не понимаю — в сознании он вообще, нет? Милана же говорила, что парень нетрезв. Не удивлюсь, если он просто-напросто отключился.

Поэтому, психанув, резко дёргаю дверь, встаю на порожек и, перегнувшись через Максима, тянусь к бортовому компьютеру. Выключаю музыку.

— Наконец-то, — выдыхаю с чувством выполненного долга.

И спешу ретироваться из салона, но внезапно крепкая рука бойца останавливает меня, схватив за локоть.

— Чё с волосами? — цедит, цепляя пальцами одну из коротких прядок.

А меня словно кипятком обваривает.

Слышать его голос и чувствовать его прикосновения— невыносимо. Я застываю в моменте, а сердце грозит вот-вот разорваться от боли.

— Отпусти. Меня, — выделяю каждое слово и не узнаю собственный голос.

Он удивительно спокойный и наполнен ледяной агрессией.

Но так даже лучше.

Высоцкий не должен знать, что я страдаю. Он этого недостоин!

Бью по наглой руке, посмевшей трогать меня, вырываю локоть из захвата и спрыгиваю на землю.

— Больше не смей врубать здесь музыку! — враждебно чеканю. — Достаточно одного звонка в полицию — и останешься без прав.

— Вообще похрен, — тянет парень, расплываясь в наглой ухмылке.

Поджимаю губы и скрещиваю руки на груди. А в ногах слабость. Меня сильно морозит, хочется плакать, но я делаю вид, что всё прекрасно.

— Зачем приехал? — спрашиваю требовательным тоном.

— Шмотки твои привёз, — лениво кивает он на соседнее сидение. — Не благодари.

— Ясно. Не буду.

Выгляжу безразличной, а по телу проходит озноб.

Только бы не зареветь. Только бы не зареветь!

Дыши, Вика! Вдох-выдох…

Обхожу машину и открываю дверь со стороны пассажирского сиденья. Но слабость внезапно накатывает тяжелой волной, и в поисках опоры я неосознанно упираюсь руками в сидушку. Делаю медленный глубокий вдох и часто моргаю, пытаясь прогнать мелькающие перед глазами точки.

Что происходит? Это уже не смешно…

Смотрю на сумку как на цель. Мне всего-то нужно взять её и дойти до квартиры. Это элементарно. Просто. Легко.

Но не сейчас.

Тело будто свинцом наливается, не могу устоять на ногах и медленно оседаю.

Темнота спасает. Дарит спокойствие и умиротворение. Мне хорошо.

Поэтому когда кто-то настойчиво пытается вытянуть меня из этого приятного состояния похлопываниями по щекам, я недовольно морщусь и уворачиваюсь.

— …Что ты с ней сделал, бандит? — слышу отдаленно знакомый женский голос. — Я ментов вызвала!..

Моё лицо сбрызгивают прохладой, но открывать глаза всё равно не хочется. Хочу, чтобы от меня отстали!

— …Такая девочка хорошая! Как она вообще с тобой связалась?! — разоряется женщина. — Ну ничего, сейчас наряд приедет — быстро во всём разберутся. А я показания дам! Слышишь, я тебя не боюсь!..

— Гуляй отсюда, тётя, — звучит раздраженный рокочущий голос.

Максим…

Открываю веки и сталкиваюсь с его хмурым взглядом.

Боец снял очки, и теперь я вижу, что под ними скрывалось. Покрасневшие белки — то ли от отсутствия сна, то ли от того, что он пил — непонятно. Под левым глазом кровоподтёк, на переносице глубокая ссадина, будто кожа лопнула от сильного удара.

Рвано выдыхаю. Сжимаюсь.

— Пей, — грубо рыкает Высоцкий.

И, несмотря на жёсткий тон, аккуратно прижимает горлышко бутылки к моим губам, вынуждая сделать пару глотков. Затем стирает пальцами несколько капель, выскользнувших из уголка рта. Царапает загрубевшими подушечками кожу.

Шугаюсь этих прикосновений — дергаюсь от них. И, осмотревшись, понимаю, что сижу на переднем пассажирском сиденье. Максим стоит возле распахнутой двери, а позади него маячит лицо моей соседки — Раисы Ивановны.

— Очнулась, слава богу! — восклицает она с облегчением. — А ну отойди! — враждебно отпихивает бойца в сторону и тут же меняет тон на ласковый, обращаясь ко мне: — Пошли, детка. Идти можешь? Давая помогу.

С её помощью выбираюсь из машины и, встав на ноги, чувствую, что способна передвигаться самостоятельно.

— Раиса Ивановна, я в порядке, — вымучено улыбаюсь. — Спасибо вам огромное и…

— Он тебя ударил? — перебивает она, понизив голос. — Если так, то не бойся. Я полицию уже вызвала и скажу, что всё видела. Куда он бил?

— Меня никто не бил, — возражаю. — Я просто приболела немного. Слабость, температура… кашель, — для убедительности прочищаю горло. — Не надо было из дома выходить. Пойду лечиться…

Глава 3

— …Я тут, кстати, Митронина на днях видела, — делится Милана, когда мы въезжаем на территорию посёлка.

— И как он?

— Выглядит неплохо. С девушкой какой-то был — не знаю её.

При воспоминании о Ване улыбаюсь, чувствуя приятную ностальгию. Всё-таки мы с ним встречались не один год и прекрасно ладили.

Ощущение, словно это было в прошлой жизни.

— Надеюсь, у него всё хорошо?

— Он в качалку ходить начал, поздоровел…

— Круто. Молодец!

— …и про тебя спрашивал, привет передавал.

Ничего не ответив, задумываюсь о своих первых отношениях.

Они были чистыми, невинными. Светлыми.

Нам с Ваней было комфортно вместе.

Никаких тебе эмоциональных качелей, ссор и скандалов. И не появись в моей жизни Высоцкий, я бы, скорее всего, до сих пор была бы с Митрониным, веря в то, что люблю его.

Но то была не любовь, а детская привязанность. Дружба.

Любовь — она другая.

У неё есть цвет, запах, вкус… Любовь — это когда все рецепторы забиты другим человеком. Ты дышишь им, смотришь только на него, ныряешь в чувства с головой, растворяешься.

И хорошо, когда это взаимно.

Если один любит, а другой позволяет, то на выходе остаётся лишь разбитое сердце. Как у меня.

— Это что такое?! — возмущённо вскрикиваю и резко бью по тормозам, не доезжая пары десятков метров до нужного дома.

Видя на подъездной дорожке две до боли знакомые машины, округляю глаза и врезаюсь осуждающим взглядом в подругу.

— Подожди… — растерянно мямлит она. — Это бред какой-то… Я была уверена, что…

— Мы уезжаем.

— Нет, стой! Я сейчас позвоню Яру.

— Не надо. Мы. Уезжаем!

Мила не слушает меня. Быстро выбирается из машины и достаёт телефон.

Наблюдаю за ней из салона, кипя от злости.

Лучше бы я осталась дома, чем вот это всё!

— Яр сказал, что они здесь до вечера, — сообщает подруга, когда я открываю окно. — Высоцкий проспится, и они сразу уедут в город.

— Мне всё равно, Мил. Я туда не пойду.

— Блин, ну мы столько ехали по жаре… — жалобно канючит она. — Давай хоть немного передохнём после дороги. Макс всё равно дрыхнет. Вероятность того, что вы пресечётесь, равна нулю.

Поймав умоляющий взгляд, раздражено закатываю глаза и, помедлив, нехотя трогаю машину с места.

— Поверить не могу, что я соглашаюсь на это, — бурчу себе под нос, когда паркуюсь возле дома.

Где там моё приподнятое настроение? Его нет!

— Я попрошу Яра занести пакеты наверх. Там мы и засядем, — тараторит подруга. — И плевать на придурка Высоцкого! Ему не удастся расстроить наши планы.

— Но ты же сказала, что…

Замолкаю, видя, как из дома выходит Нагорный.

— Привет, — кивает он мне. — Сорян, что так вышло. Не в курсе был, что у вас тут вечеринка намечается.

— Ничего... — сдержанно жму плечами.

— Почему ты не отвёз его домой? — спрашивает Милана.

— Он исполнять начал, а мне никуда не упёрлось – бегать за ним по городу. Пускай здесь отсыпается.

— Но вы же точно вечером уедете?

— Мне предков ночью встречать, поэтому да. В планах свалить отсюда пораньше.

— Ну и отличненько! — воодушевляется подруга.

И берёт командование в свои руки. Яра она запрягает нести наши пакеты, а меня отправляет в одну из спален на втором этаже.

Я нервничаю, зная, что Максим рядом, постоянно прислушиваюсь к звукам и жду…

Только чего?

Высоцкий предельно ясно обозначил своё отношение ко мне. Двойных смыслов здесь нет.

Между нами может быть лишь ни к чему не обязывающий секс. А ещё другие девушки, которых он будет периодически менять.

С одной стороны это честно, с другой — разрушительно.

Для меня.

Как бы сильно я ни любила парня, принять его кувыркания с другими — та грань, через которую я не могу переступить. Там слишком много боли, а я и так разваливаюсь.

Стараюсь не думать об этом, когда общаюсь с Миланой, и постепенно отвлекаюсь. В доме тихо, и в какой-то момент я даже забываю, что в нём есть ещё кто-то, кроме нас.

Время летит. За окном темнеет, сладости, которые мы набрали, заканчиваются. И когда стрелки часов переваливают за полночь, мы с подругой отключаемся на полуслове.

Но спустя какое-то время я резко распахиваю глаза, чувствуя, что снова горю от температуры. Мне дико хочется пить.

Мозг ещё спит, поэтому двигаюсь на автомате. Встаю с постели, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз в поисках воды.

Хорошо, что в доме уже никого нет. Светить новой шелковой пижамой, которая состоит из коротких шорт и майки на тонких бретелях, не хочется.

Я вообще-то покупала её, чтобы быть красивой для Высоцкого, только надеть для него так и не успела.

В полудрёме в темноте шлёпаю босыми ногами до кулера, наливаю в кружку прохладную воду и жадно пью.

— Какого хрена?.. — внезапно раздаётся за спиной недовольное рычание.

В комнате вспыхивает свет, и я широко распахиваю глаза.

Сон как рукой снимает.

— Откуда ты здесь взялась? — грубый голос Высоцкого бьёт по нервам.

Резко разворачиваюсь, фокусируя взгляд на хмуром лице, и вжимаюсь в разделочный стол, потому что боец стремительно подходит и опирается ладонями на столешницу с обеих сторон от меня.

— Я с Миланой приехала, — зачем-то оправдываюсь.

— Значит, мы случайно пересеклись? — цедит с сарказмом.

— К чему ты клонишь?

— По-моему, очевидно.

— Хочешь сказать, что я тебя преследую?

— Нет?

— Мне заняться больше нечем?! — возмущённо вскрикиваю. — Когда я сюда ехала, то не знала, что ты здесь! А потом Яр пообещал, что вечером вы вернётесь в город! Дай пройти!

Хочу выбраться из плена его рук, но Максим лишь сильнее прижимает меня к столу.

— И пижамку, смотрю, сменила, — усмехается, нагло пялясь на мою грудь. — Тоже случайно?

Смотрю на него, как на сумасшедшего, потому что это какой-то сюр. Такими темпами я скоро сама поверю, что ехала сюда соблазнять Высоцкого.

Глава 4

Сегодня уже четверг, а я до сих пор не выяснила причину своего недомогания. Это значит, что завтра мне всё-таки придётся идти к гинекологу.

Не хочу…

Задумчиво кручу розовую коробочку в руках, в сотый раз перечитывая инструкцию. Уже наизусть выучила порядок действий, но решиться не могу. Чувствую себя глупо.

Бред это всё. Зря купила.

Раздражено откидываю коробку на стол и беру телефон, чтобы отвлечься. Листаю ленту в соцсети и случайно натыкаюсь на новость одного из городских пабликов: «Минувшей ночью следователи провели задержание предпринимателя Макара Ризванова. Ему предъявлено обвинение по семи статьям Уголовного кодекса. Подробности уточняются».

На фотографии плохого качества вижу мужчину, который мне знаком. По телу бежит озноб.

Если лидера Ризвановских задержали, что тогда с Высоцким? Он ведь тоже причастен к деятельности Макара…

С замиранием сердца вбиваю новость в поисковик, открываю вкладки друг за другом, но ничего нового не нахожу. Везде речь идёт только об одном человеке, и нигде нет информации, за что именно он задержан.

Странно. И страшно.

Переживаю за Максима, несмотря на обиду. Как бы то ни было, он не заслуживает тюрьмы.

— Но это не должно меня волновать! — обрываю себя.

Боец сам выбрал такую жизнь и знает, чем может поплатиться. А мне уже пора избавиться от привычки постоянно беспокоиться за него.

Даже просто думать о нём пора прекращать! Мы больше никак не связаны. Всё! Хватит!

Соскакиваю с кровати, и в поле зрения снова попадает дурацкая розовая коробка. Она мозолит мне глаза!

Я не верю даже в малейшую вероятность беременности, но где-то в глубине сознания всё равно что-то неприятно скребёт.

Хочу остановить это. Раз и навсегда. Поэтому хватаю тест и уверено шагаю в туалет.

Мне необходимо полностью оборвать связь с бойцом. И отрицательный тест поможет сделать это.

Вскрываю упаковку, делаю всё по инструкции. Затем возвращаюсь в комнату и засекаю три минуты.

Всё просто.

«Точность свыше девяносто девяти процентов» — заверяет производитель. Отлично. Через пару минут в моей жизни на одну проблему станет меньше.

Жду.

Раздраженно смотрю на часы, потому что время будто замедляется, заставляя меня нервничать. Опускаю глаза на тест и вижу первые изменения — в маленьком окошке постепенно проявляются полоски, которые приводят меня в замешательство.

Плюс?.. Но…

Судорожно хватаю упаковку, находя информацию о результатах. И убеждаюсь, что плюс в моём случае — это плохо. Очень плохо!

«Вы беременны» — гласит надпись в инструкции, обрывая всё внутри меня.

Утыкаюсь пустым взглядом в стену, пытаюсь осознать.

Не получается.

Как это вообще возможно? Бред.

— Пошли ужинать, — сквозь плотную пелену слышу голос папы.

И нервно дергаюсь, пряча тест в карман штанов.

— Я… договорилась встретиться с Миланой, — соображаю на ходу. — В кафешке поем.

Один положительный тест — не показатель. Мне срочно надо в аптеку — купить ещё.

***

— Привет, — растеряно встречает меня подруга, когда я врываюсь к ней в квартиру. — Что случилось?

— Мне надо в туалет. Можно?

— Конечно. Проходи, а…

Не слушаю её. Быстро разуваюсь и торопливо иду к своей цели. Закрываю дверь на защелку, вскрываю несколько тестов и провожу с ними уже знакомые действия.

Снова жду.

Только теперь меня буквально подбрасывает от нервного напряжения. А когда я вижу проявившиеся полоски, мне хочется рыдать.

Все тесты положительные. Все!

— Вик, — Мила стучит в дверь. — Ты в порядке там?

Нет! Я не в порядке! У меня шок! И руки дрожат так сильно, что я кое-как справляюсь с замком, чтобы открыть дверь.

— Что это? — непонимающе хмурится девушка, разглядывая на полу тесты, но потом до неё доходит. — Не-е-ет, — качает она головой. — Скажи, что это не…

Мой громкий всхлип заставляет её прикрыть рот ладонью.

— Что мне делать?.. — обреченно скулю.

— Рассказать Высоцкому, конечно!

— Ему плевать…

— Это его вина! Он обязан взять ответственность за ребёнка!

— Но я не хочу никакого ребёнка! — выдыхаю в истерике. — Тем более от него!

Не могу сдержать рвущиеся из глаз слёзы и реву. Милана тут же обнимает меня, успокаивая:

— Он всё равно должен знать об этом, — настаивает она, поглаживая мои вздрагивающие плечи. — Вам надо вместе решать, что делать.

— Нет.

— Вика, это не шутки, неужели ты не понимаешь? Я сейчас же звоню Яру!

— Подожди.

Но Милана уже уходит в комнату и возвращается с телефоном, держа его возле уха.

— …Это срочно! Прямо сейчас надо… Отвези нас туда!..

— Мил…

— …Значит мы поедем одни! — раздражено бросает она и скидывает вызов.

— Мил, пожалуйста… Я не хочу.

— Надо, — звучит непреклонное. — Всё слишком далеко зашло. Ты не должна оставаться с этой проблемой один на один!

Она быстро надевает куртку и тянет меня к двери.

— Куда мы?

— Яр сказал, что у Макса сегодня бой в «Бездне». Туда и поедем.

— С ума сошла? Туда нельзя!

— Но только там можно застать Высоцкого в трезвом виде! Насколько мне известно, он не пьет перед боем, — тараторит она. — Мы будем осторожны. Вызовем такси и попросим водителя подождать нас.

Будь я в адекватном состоянии, ни за что не согласилась бы. Но мой рассудок сейчас не в силах трезво оценить ситуацию. Я словно наблюдаю за происходящим со стороны. Послушно шагаю за подругой и забираюсь в салон такси.

А потом меня будто отбрасывает в прошлое.

Дорога до «Бездны», мрачное здание, похожее на большой заброшенный склад, и огромная толпа обезумевших болельщиков, которые орут и толкаются, не сводя горящих глаз с клетки.

Воздух здесь наполнен адреналином, азартом и жестокостью.

Это безумие. Ад.

— Блин… Думала, ты преувеличивала, когда описывала это место…

Глава 5

В зале меня перехватывает Нагорный и сразу выводит на улицу.

Молча иду с парнем к его машине и забираюсь на заднее сиденье. А увидев там Милану, сдавленно спрашиваю:

— Ты не сказала Яру?

— Нет, я…

— И не говори! — мой голос звенит от напряжения. — Никому ничего не говори! Высоцкий не в курсе.

— Но почему?!

— Потому! Я не хочу, чтобы он знал!

— Это глупо! — спорит подруга.

— Глупо — бегать за ним и унижаться! Сама разберусь.

Замолкаю, потому что Нагорный открывает дверцу и садится за руль.

Парень не произносит ни слова, но по играющим желвакам и напряженным плечам понимаю, что он с трудом сдерживает злость.

— Я не представляю, как можно скрывать такое, — шепчет подруга.

Шиплю на неё, вынуждая замолчать. И тут же ловлю прищуренный взгляд Яра в зеркале.

— Чё за суета опять? — недовольно цедит он.

Качаю головой, но Милана не унимается и снова взволнованно шепчет:

— Если не хочешь сама говорить, можем Яра попросить.

— Да хватит уже, Мила! — обрываю её тоже шёпотом. — Не надо ничего придумывать! Забудь об этом!

— Но я хочу, как лучше.

— Не получается у тебя как лучше, — мой голос срывается. — Наоборот — всё только хуже становится! Не заставляй меня жалеть, что я тебе доверилась! Проболтаешься кому-нибудь — нашей дружбе конец!

Не хочу быть грубой, но эмоции берут верх, а обида разъедает сердце. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько одинокой. Ощущение, будто весь мир ополчился против меня, и никому не понять, что сейчас творится в моей душе.

Там безысходность. Страх. Полнейшее непринятие.

А мнимая поддержка подруги всё только усугубляет.

Милана даже близко не представляет, насколько ужасно моё положение. Она не знает подробностей наших последних встреч с Высоцким. Не знает, как он из раза в раз проезжался по моим чувствам. Как унижал меня…

Я не хочу переживать это снова и снова! Хватит!

Утыкаюсь лицом в ладони, тяжело вздыхаю. Пытаюсь отключить эмоции и рассуждать логически.

Сейчас от меня ничего не зависит. Я дождусь заключения врача и уже потом буду думать, что делать дальше.

Кажется — всё просто.

Но лишь на первый взгляд.

В реальности же я схожу с ума, изнемогая от нервного напряжения. Провожу ночь без сна, уставившись в потолок. И уже к утру убеждаю себя, что тесты могли выдать ложный результат.

Производители предупреждают о том, что «точность девяносто девять» — это вполне допускает вероятность ошибки. Так ведь?

Пусть это всего лишь одна сотая процента, но всё же.

Цепляюсь за слабую надежду, как за спасательный круг, и немного расслабляюсь.

«У тебя сегодня запись», — приходит днём смска от папы.

«Я помню», — коротко отвечаю.

И стараюсь не обращать внимания на то, как подрагивают руки.

Я не сказала папе о тестах — не хочу волновать его раньше времени. Ведь ещё ничего неясно.

Поэтому всю дорогу до женской консультации настраиваю себя на благоприятный исход. И в кабинете врача тоже продолжаю надеяться на лучшее.

Даже когда меня заставляют забраться на ужасное гинекологическое кресло, я жду, что совсем скоро все мои страхи останутся в прошлом. И ради этого я терпеливо выдерживаю осмотр, а после, затаив дыхание, вся обращаюсь в слух.

— Ну что я могу сказать… — задумчиво тянет женщина-врач. — Налицо все признаки беременности, но для подтверждения нужно сходить на УЗИ.

— Подождите… — растеряно бормочу. — Я беременна или нет?

— Девушка, я же сказала — сначала УЗИ. А потом уже всё остальное.

— Но вы разве не можете так определить?

— Как? — приподнимает она бровь.

— Ну… Осмотром.

— Во время осмотра я определила лишь увеличение матки, что характерно для маленьких сроков. Остальное мы узнаем с помощью ультразвуковой диагностики. Идите! — поторапливает, вручая мне направление. — Сегодня пятница. Узист может уйти в любое время.

— Хорошо, — киваю.

И выхожу в коридор, всё ещё не теряя надежды.

Врач не подтвердила беременность, а это значит, что отчаиваться пока рано. Мало ли что там у меня увеличилось. Может, вообще гормональный сбой случился. Всякое бывает.

Без труда нахожу кабинет ультразвуковой диагностики и, увидев, что туда нет очереди, стучусь.

— Можно? — несмело приоткрываю дверь.

— Вообще-то я уже никого не жду, — недовольно кидает женщина, даже не взглянув в мою сторону.

— Я по направлению и…

— Давайте сюда, — перебивает она.

Отдаю бумажку, скованно переминаясь с ноги на ногу.

— Подскажите, а…

— По пояс раздеваемся и ложимся спиной на кушетку, — снова прерывает меня женщина и добавляет себе под нос: — Просила же никого ко мне не отправлять после обеда. Что за люди?..

Стараюсь не обращать внимания на её бурчание. Делаю то, что сказали, и терпеливо жду начала обследования. Но напрягаюсь, когда вместо привычного датчика УЗИ, женщина берёт в руки странный продолговатый прибор.

— Сгибаем ноги в коленях, расслабляемся, — звучит команда.

И когда начинается процедура, я задерживаю дыхание, прикрывая глаза.

Неприятные ощущения вызывают дискомфорт. Морщусь.

— Плодное яйцо закрепилось в матке. Очень хорошо…

— Что это значит?

— Значит, что патологий нет — беременность маточная. Всё в пределах нормы...

Нервно дёргаюсь от её слов. Мне становится душно.

— Вы уверены? — спрашиваю с дрожью в голосе. — Это точно беременность?

— Мой двадцатилетний стаж работы подсказывает, что да, — в её голосе сарказм. — Вот… — она поворачивает ко мне экран. — Видите черную точку? Это плодное яйцо — ваш будущий ребёнок…

Не слушаю дальше. Отворачиваюсь, чтобы ничего не видеть. Не хочу!

— …Беременность нежелательная, да? — догадывается женщина, и её голос становится прохладным. — Тогда не тяните с абортом. Берите направление у своего врача и езжайте в гинекологию.

Глава 6

— Тебя подвезти? — спрашивает Лариса Витальевна, когда мы вместе выходим из кофейни.

— Пройдусь, — бросаю отстраненно.

Хоть женщина и мила со мной, но общение с ней будто высасывает из меня силы. Не могу больше находиться в её компании. Хочу побыстрее попрощаться.

— Позже скину тебе сообщение с подробной информацией, — приобнимает она меня за плечи. — Завтра возьмут анализы, а в понедельник, скорее всего, назначат процедуру. Я буду на связи в любое время. Захочешь поговорить — звони.

Кивнув, выбираюсь из её рук и торопливо сбегаю по ступенькам. Стремлюсь оказаться как можно дальше от Ларисы Витальевны и не понимаю почему.

Человек пытается помочь, договаривается с врачами, хлопочет. А я вместо того, чтобы быть благодарной, испытываю что-то сродни неприязни.

С одной стороны, Лариса Витальевна говорила правильные вещи, и у меня нет причин не доверять её опыту. Но с другой — всё это претит моим внутренним ощущениям. На интуитивном уровне я чувствую подвох. Как будто, доверившись женщине, я совершаю ошибку.

Может, всё потому, что это мама Высоцкого?

Не знаю даже. Эмоции смешанные.

Пока иду по оживленной улице, прокручиваю в голове наш разговор и анализирую каждое слово. Но притормаживающий рядом автомобиль вырывает из мыслей, заставляя ускорить шаг.

— Эй, киса! Прыгай в тачку — прокатимся.

Бросив взгляд через плечо, вижу в открытом окне физиономию Беса и леденею.

Этот придурок докапывался до меня с самой первой встречи. Но каждый раз рядом был Высоцкий, а сейчас я совершенно одна.

Нервно смотрю по сторонам в поисках какого-нибудь заведения, куда можно зайти и переждать. И, увидев неподалеку вывеску супермаркета, торопливо иду туда.

— Куда рванула? — летит вслед зычный голос.

Не реагирую на него. Быстро забегаю в магазин и, посмотрев в окно, вижу, что черный седан Беса останавливается на парковке.

Кошмар! Мне сейчас только преследования не хватает для полного счастья!

Достаю телефон, чтобы позвонить папе, но внезапно на моё плечо ложится чья-то тяжелая ладонь, заставляя дернуться в сторону.

Резко оборачиваюсь, готовая поднять крик на весь магазин, но удивлённо замираю, увидев перед собой Ваню Митронина.

— Я тебя напугал, да? — морщится он.

— Есть такое, — выдавливаю, стараясь унять бешенный стук сердца. — Это было неожиданно.

— Извини. Мне не стоило подкрадываться. Просто увидел тебя, и что-то нашло…

— Ничего, — успокаиваюсь. — Привет, кстати.

— Привет, — спохватывается он, улыбаясь.

И между нами повисает неловкое молчание.

Мы с Ваней расстались далеко не на дружеской ноте, но сейчас это кажется неважным, я даже рада встрече с парнем. Смотрю на него и вспоминаю, как мы проводили время вместе, чувствую приятную ностальгию.

— Я всё хотел позвонить как-нибудь, но… — замявшись, он трёт шею. — Как ты?

— Хорошо, — кидаю дежурный ответ. — А ты?

— Да тоже вроде нормально. Недавно от предков съехал. Теперь вот закупаться приходится самому, — кивает парень на пакет в руке.

— Ясно.

Снова с тревогой смотрю в окно — черный седан до сих пор стоит на парковке.

— Кого ты там высматриваешь?

— Да прицепился тут один…

— Бес, что ли? — спрашивает Ваня, проследив за моим взглядом.

— Ты его знаешь? Откуда?

— Мы с ним пересекаемся периодически в одной компании, — объясняет Митронин, не вдаваясь в подробности. — Пошли. Отвезу тебя домой.

Я знаю Ваню с самого детства. Он из интеллигентной семьи и далёк от уличных компаний. Поэтому удивительно, что в его круг общения затесался какой-то гопник.

С сомнением иду за Ваней на улицу, ожидая, что Бес сейчас выйдет из авто и создаст проблемы. Но, к моему удивлению, ничего подобного не происходит.

Когда мы с Ваней шагаем по парковке, черный седан просто уезжает, заставляя меня недоумевать.

Но ещё больше я удивляюсь, увидев машину Митронина.

Новенький «Ауди» насыщенного синего цвета приветливо мигает фарами, когда парень снимает блокировку.

— Ничего себе… Ты ограбил банк?

— Просто взял кредит, — звучит в ответ усмешка.

— А как…

— Нашёл хорошую подработку, теперь шикую.

— Кхм…

У меня просто нет слов. Это точно тот Митронин, которого я знаю?

Приглядываюсь к нему, отмечая явные изменения.

Милана говорила, что Ваня поздоровел — так и есть. Его плечи стали шире, изменилась и осанка. Взгляд как будто тоже стал другим — более решительным и твёрдым.

— Слышал, ты больше не встречаешься с Высоцким. Это правда?

Хмурюсь, потому что не ожидала такого вопроса. Откуда Митронин вообще об этом знает?

Но, подумав, отвечаю, как есть:

— Правда.

Не развиваю тему, утыкаясь взглядом в окно. Обсуждать Максима нет никакого желания. Сразу начинаю тосковать, и возникает тяжесть в груди.

— Я со своей тоже разбежался, — тем временем делится Митронин.

— Сочувствую.

— Не стоит, — звучит невесёлая усмешка. — Я нашёл девушку, похожую на тебя. Но внешнего сходства оказалось недостаточно. Она — не ты.

Оторопев, смотрю на Митронина, не зная, что сказать. Я не ожидала от него такого. Чувствую неловкость и смущение.

— Вань, я… — запинаюсь, подбирая слова.

Но на ум ничего не приходит.

То, что парень искал кого-то похожего на меня, вызывает недоумение. Я думала, мы оба давно поняли, что между нами не может ничего, кроме дружбы. Но, очевидно, Ваня считает иначе.

— Прости, — единственное, что удаётся выдавить.

— За что? Ты ни в чём не виновата.

— Ты несчастлив из-за меня…

— Это не так, — перебивает он и неожиданно берёт мою руку, мягко сжимает. — Просто ты всегда будешь для меня особенной.

Отвожу взгляд, не зная, как реагировать на искренние признания Митронина.

Возможно, при других обстоятельствах моё сердце дрогнуло бы. Но сейчас я морально выпотрошена и не способна проявить даже толику участия.