Тайна под сердцем

1 глава

— Эва Александровна, доброе утро. Каримов вас к себе вызывает. И вот... нужно срочно подписать, — с ворохом документов встречает меня Камилла, едва переступаю порог.

Стоит на минуту опоздать — и начинается полный хаос.

— Что случилось? — Принимаю от нее бумаги. — Зачем я ему понадобилась с утра?

— Не знаю, — разводит руками Камилла. — От него недавно вышла Ангелина Савчук и сразу записалась к вам. Может, из-за нее. Для известных людей у нас ведь особые условия…

— Кто это? — перебиваю помощницу.

Эта фамилия мне мало о чем говорит, хотя когда-то я носила такую же.

— Савчук — известная блогерша, жена влиятельного бизнесмена. Они недавно вернулись из-за границы. Мечтают стать родителями девочки и мальчика, но пока не получается. О нашем центре Ангелина говорила как об одном из лучших в столице, — поясняет Камилла, не скрывая восторга. — Думаю, вы им поможете.

— Блогер, говоришь? Интересно... Может, она и нам рекламу сделает. Не помешает. Ладно. Принеси, пожалуйста, кофе. Сделаю пару глотков и зайду к Эдуарду Викторовичу.

Пока Камилла готовит кофе, я успеваю просмотреть и подписать документы. Когда, поставив чашку на стол, она скидывает ссылку на профиль Савчук, Каримов звонит уже на мобильный.

— Эва, какого черта? Если я говорю «немедленно», это значит, что ты должна все бросить и быть у меня. Поднимись, — окатывает он ледяным тоном.

Бросаю взгляд на кофе. Ладно, выпью позже.

В Эдуарде мне нравится почти все: его подход к ведению бизнеса, прямолинейность, деловая хватка. Но порой он бывает слишком резким, особенно когда возникают проблемы.

— Хотя постой. Там Савчук к тебе пошла. Сначала ее прими, а потом ко мне зайдешь.

Каримов завершает разговор, и не успеваю я положить телефон, как раздается стук в дверь.

— Здравствуйте, я Ангелина Савчук. — В кабинет, улыбаясь, заходит девушка. — Более известная под псевдонимом Энджи Сай. Может быть, вы меня видели? Я веду блог о женской красоте, сексуальных отношениях, психологии. Мы с мужем только что вернулись из кругосветного путешествия.

Я здороваюсь и показываю глазами, чтобы располагалась.

— Честно говоря, не всегда есть время следить за новостями. Вижу вас впервые, — улыбаюсь в ответ, отмечая великолепные бедра Ангелины.

С такими можно родить и богатыря.

— У меня почти три миллиона подписчиков, прекрасная семья. Моя жизнь меня более чем устраивает, — продолжает она. — И все же есть одно но: муж очень хочет ребенка. Очень. — Савчук невинно смотрит на меня своими искренними глазами.

Красивая девушка. И похоже, весьма талантливая, раз имеет такой успех. Сколько, она сказала, у нее подписчиков? Три миллиона?

— Почему муж не пришел с вами?

Ангелина задумывается, будто подбирая слова.

— Ваш центр и лично Эдуарда Викторовича мне порекомендовала подруга. Каримов сказал, что я могу довериться вам. Вопрос деликатный. Это должно остаться между нами. Дело в том, что муж... он очень хочет детей, а я... Я тоже хочу, но чуть позже. Мне всего двадцать семь, поймите. Еще пару-тройку лет я не планировала рожать. У меня контракты, проекты, путешествия... планов очень много. Материнство сейчас не впишется. Ребенок будет в ущерб нам обоим, и мне, и мужу, просто он этого не осознаёт.

— Не понимаю вас... — отзываюсь я, хотя уже догадываюсь о сути. Сдвигаю брови к переносице.

— Я убедила мужа, что есть проблемы по женской части. Даже в блоге об этом пишу. Но на самом деле у меня стоит спираль и я принимаю таблетки. Муж считает, что это из-за меня у нас нет детей. Каюсь, придумала глупость, когда пришлось выкручиваться. Надо было давить, что проблемы у него. Мужчины, знаете, не особо любят освещать эту тему. Теперь муж предлагает ЭКО. Я бы даже сказала, настаивает...

— И что вы хотите от меня? — включаю дурочку.

— Чтобы вы провели процедуру максимально правдоподобно. Мы сдадим анализы, вы возьмете яйцеклетку, оплодотворите ее, но эмбрион подсаживать не будете. Сохраните его до тех пор, пока я не захочу забеременеть. Может, это случится через год, может, через два. Или три. Как пойдет. Такое же возможно?

Охренеть...

— Возможно. Это называется криоконсервацией эмбрионов. То есть вы предлагаете мне пойти на обман? — уточняю я.

— Войдите в мое положение, Эва Александровна. Я заплачу хорошие деньги. Вы ничем не рискуете, ЭКО ведь не дает гарантий. Если что-то пойдет не так, никто не сможет предъявить претензии или что-либо доказать. В случае вашего отказа... Сами понимаете, у меня есть возможности.

Нога под столом начинает нервно дергаться. И рука. И глаз. Да, наверное, все разом! Сюр какой-то. Разные вопросы были, но с такими ко мне еще не обращались.

— А если муж попросит вас еще раз попробовать?

— Тогда мы с вами еще раз безуспешно попытаемся. Мой муж — богатый человек. И к тому же заботливый. Он очень меня любит. Возможно, после второй или третьей неудачной попытки он сжалится надо мной, и малыша нам родит суррогатная мать. Я не хочу портить фигуру и терять контракты с рекламными агентствами. Так понятнее?

2 глава

Я пролистываю карту, пытаясь сосредоточиться, но постоянно сбиваюсь с мысли. Тело будто зажали в тиски, воздух не проходит в легкие. Внутренний голос кричит: «Это невозможно!»

Ангелина сидит напротив. Ее идеальный образ контрастирует с той грязью, в которую она хочет меня втянуть. Я без конца задерживаю взгляд на ее ухоженных руках, будто они способны сделать что-то хорошее, а не разрушить жизнь, что могла бы появиться.

Как Эдуард мог направить ко мне эту Савчук? Он вообще в своем уме? Мы не первый год работаем вместе. Да, я его партнер, но такими вещами никогда не занималась! Если хоть немного уважаешь человека, нельзя впутывать его в такие дела. Нельзя!

— Вы, наверное, понимаете, что это обман и манипуляция? — спрашиваю я, усилием воли сохраняя спокойствие. — Судя по результатам анализов, вы вполне способны забеременеть, в том числе с помощью ЭКО. Нет необходимости привлекать для вынашивания ребенка постороннюю женщину.

— Я все понимаю, но в моральной оценке своих действий не нуждаюсь. — Ангелина чуть склоняет голову, ее тон становится настойчивее. — Я здесь, чтобы получить результат. Тот, что нужен мне, а не мужу. Это совершенно нормально. Потому что из моей вагины вылезал бы ребенок, и мне потом пришлось бы восстанавливаться, кучу времени и сил тратить, чтобы вернуть себе ту форму, в которой я сейчас. Я не хочу, — говорит она, смотря на меня с презрением.

По спине стекает холодный пот. Я привыкла к нестандартным и трудным ситуациям, но это... это переходит все границы.

— А если что-то пойдет не так? — продолжаю, надеясь выиграть время.

Ангелина смеется. Легко, беззаботно, как будто мы говорим о новом платье, а не о чужой жизни.

— Если что-то пойдет не так, это лишь добавит остроты постам в моем блоге и привлечет внимание подписчиков. А пока просто назовите цену.

В кармане белого халата тихо вибрирует телефон. Достав его, бросаю взгляд на экран. Камилла снова прислала ссылку на профиль Ангелины в соцсетях и написала: «Та нерабочая. Очень милая девушка, уверена, вам понравится».

От ее наивности и искренней веры в людей вроде Савчук становится горько. Камилла даже не догадывается, с кем мы имеем дело.

Я возвращаюсь к разговору.

— Хорошо. — Голос звучит тверже, чем ожидала. — Мне нужно обдумать вашу просьбу. Необходимы дополнительные консультации с нашими специалистами. Случай необычный, я тоже должна оценить риски.

Ангелина кивает, ее лицо не меняется — маска уверенности и превосходства.

— Не переживайте, Эва Александровна. У вас есть время, но не слишком много. До завтра. Мы придем на прием вместе с мужем, и вы будете с ним очень милы и заверите его, что все обязательно получится.

— Я никогда не даю таких гарантий. Хотя положительный результат всегда радует.

— Придется разок огорчиться. А может, и не разок. Посмотрим. — Ангелина поднимается на ноги.

— Хотите сыграть на жалости супруга?

— Если получится, выжму из этого по максимуму. И в личных отношениях, и в рабочих.

Поправив пиджак, она проводит рукой по волнистым волосам и доброжелательно улыбается, словно это был обычный деловой разговор, а не предложение, нарушающее все мои принципы.

Я провожаю Савчук взглядом до порога, чувствуя, что отравленный ею воздух остается в кабинете. Как только дверь за Ангелиной закрывается, подхожу к окну и, прислонившись лбом к холодному стеклу, глубоко вдыхаю. В голове прокручивается наш разговор. Я вспоминаю сообщение Камиллы. Даже смотреть профиль этой Энджи не хочу! По крайней мере, не сегодня. А вот к Эдуарду заглянуть и спросить, что это было, очень хочется.

Увидев меня в своем кабинете, Каримов вскакивает с кресла и бежит навстречу. Тычет экраном телефона прямо в лицо, не давая сказать ни слова.

— Ты видела эту новость? Нет, ты видела? За день до нашего слияния с «Диамедом»! Это же огромные потери, и финансовые, и репутационные. Как теперь выкручиваться? Огарёв сука! — рявкает он. — Блин, как можно было так вляпаться?

Хмурясь, я беру телефон из рук Эдуарда и быстро читаю новость. Главный врач клиники, с которой мы собирались объединиться и открыть новый филиал, попал под уголовную статью. Сделка должна была состояться завтра. Подарок судьбы? Чуть позже — и нам бы не поздоровилось. А так...

— Слияния ведь не было. — Я поднимаю глаза и внимательно вглядываюсь в напряженное лицо Каримова. — Что за паника?

— Конечно, не было, — шумно выдыхает он. — Но были кое-какие другие договоренности. — Эдуард зло выхватывает телефон из моих рук.

— Может, успокоишься и нормально объяснишь? — осаживаю его.

Он тут же сникает, возвращается в кресло. Даже Савчук отходит на второй план.

— Огарёв красиво навешал лапшу на уши, а у самого рыльце в пуху. Если Вадим сейчас сядет, одной конфискацией точно не обойдется. А мы оказались замешаны, потому что недавно я взял у него деньги. Или на что, ты думаешь, мы сделали ремонт в новом филиале и купили оборудование в центр? Я хотел через слияние отбить затраты за год-два и вернуть ему с небольшим процентом. — Эдуард прикрывает глаза, тяжело вздыхая.

Грудь сдавливает. Как он нервничает… По пустякам бы точно так не переживал. Хочется выйти и забыть об этом разговоре, потому что паника и Каримов — несовместимые понятия.

3 глава

Остаток дня я хожу как пришибленная. Эдуард перезванивает только вечером, объясняет, что был занят поиском денег и общением с юристами. Его голос звучит воодушевленно, это вселяет надежду на благоприятный исход: что Каримов передумает насчет Савчук и не станет заставлять меня участвовать в этой афере. Хотя на фоне наших проблем фиктивное ЭКО больше не кажется чем-то страшным.

— Часть суммы уже есть, остальное будем добирать. Пока как-то так.

— Будем добирать? Значит, все так плохо?

— Ну хорошего явно мало.

Я стою на кассе, оплачиваю покупки, поэтому стараюсь держать лицо и не выглядеть жалкой. Но, как только оказываюсь с пакетом на улице, не могу сдержать эмоции.

— Эдуард, я бы никогда не взяла ничего без твоего согласия... Я хочу спокойствия, хочу перестать считать копейки, родить ребенка. А вместо этого наряду с тобой оказалась в безвыходной ситуации. Я перечитала все новости про этого Огарёва... А твоя Света? Ты подумал о дочери? Если с тобой что-нибудь случится, кто будет ее воспитывать? Я? — срываюсь на него.

Открываю дверь с пассажирской стороны и ставлю пакет на сиденье.

— Если ты читала новости, то должна была понять, что у Огарёва кристальная репутация, — фыркает Эдуард. — На нее я и повелся. Да Вадим сам сейчас, наверное, в ахуе от происходящего. Кто-то дал команду «фас», вот его и прессуют.

Совершенно некстати я чувствую позыв в туалет. Третья кружка заваренной ромашки была лишней.

— Эва, я занимаюсь этим вопросом. Люди Огарёва пока настроены дружелюбно, держим руку на пульсе и собираем сумму.

Весь день ушел на то, чтобы не накрутить себя до предела. Я не нахожу себе места и не представляю, как усну. Дело ведь не только в Савчук, но и в немалых деньгах, которые нужно вернуть. Проблемы могут стать серьезнее, ведь в учредительных документах центра лишь мое имя. Не знаю, где были мои мозги, когда соглашалась на переоформление. С Мариной у нас были хорошие отношения, я помогла им с Эдуардом стать родителями, обожаю Свету. Однако в последнее время Каримова как будто подменили — амбиции так и перли. И вот к чему это привело.

— Завтра Савчук будет на приеме вместе с мужем. Я не готова идти на эту авантюру. Только представь, что может произойти, если что-то пойдет не так…

— Что может пойти не так? Забеременеет, и все, — хмыкает Эдуард и смеется своей неуместной шутке. — Это полная ерунда. Ты так тяжело шла к цели и вот так просто откажешься от всего? Ради кого? Ради какой-то выскочки, которая не хочет рожать? Это не твоя жизнь, не твоя семья, не твоя ложь. Забей, Эва. Сумму помнишь? Я подстрахую. Будем знать только ты и я.

— Только ты и я? Напомнить, как проходит ЭКО? Я не одна делаю свою работу, а вместе с эмбриологом.

— Ты моя правая рука, я доверяю тебе как себе. Все будет хорошо. Не паникуй раньше времени. Все. До связи. — Эдуард завершает разговор.

Хоть весь отвар ромашки выпей — спокойнее не станет. Может, за более сильным успокоительным в аптеку заехать? Почему так трясутся руки? Господи...

Домой я возвращаюсь позднее, чем обычно, и, надеясь заглушить гнетущие мысли, принимаюсь за приготовление ужина. Потом беру книгу... Ничего не помогает. Вдобавок ко всему начинает вибрировать телефон. Звонит Ваня. Не задумываясь, откладываю мобильник на тумбочку и пытаюсь заснуть, но тревога не отпускает.

Наутро я отправляюсь на работу. Не успеваю дойти до приемной, как вижу Савчук. И не одну, а с мужем, как она и обещала.

Тарас поднимает взгляд, наши глаза встречаются, и я застываю. Сердце на мгновение останавливается, а затем начинает бешено биться, будто вот-вот вырвется из груди. Горечь и пустота захлестывают с головой. В этот миг кажется, что встреча с бывшим мужем всего лишь продолжение ночного кошмара. Тарас был для меня самым близким человеком, казалось, навсегда моим. А сейчас передо мной лишь тень того, что мы строили вместе.

— Эва Александровна, доброе утро, спасибо, что назначили прием на раннее время. Мой муж занятой человек, и через два часа ему снова улетать по делам. Давайте обсудим планы? — произносит Ангелина. В ее тоне странным образом сочетаются настойчивость и мягкость. — Муж хочет узнать, насколько успешна процедура ЭКО. Думаю, вы сможете его успокоить?

У мужа, что ли, язык отнялся? Хотя зря я так. У Тараса все в порядке — и с речью, и… Дух захватывает, когда перед глазами проносятся яркие воспоминания, что может вытворять его язык. Так, стоп, Эва.

Надев маску невозмутимости, я приглашаю Ангелину и Тараса в кабинет. Мельком отмечаю, что бывший муж почти не изменился, только стал крепче, черты его лица — резче, а взгляд потяжелел.

Расположившись напротив, начинаю объяснять суть метода, сдерживая в голосе даже малейший намек на волнение. Каждое слово дается с трудом, словно я высекаю их из себя, но ни единой эмоции не позволено вырваться наружу. Смотреть в сторону бывшего мужа я избегаю.

Тарас сидит спокойно, вид у него почти безразличный, как будто ему все это не важно. Он никак не показывает, что мы знакомы или что был готов к этой встрече. Может, знал заранее? Тогда это подло — привести ко мне свою новую жену, чтобы я помогла им завести ребенка.

Собрав всю волю, продолжаю сосредоточенно вести прием, но случайно бросаю взгляд на его руку. Шрам на левой кисти, в форме кружочка... Тарас получил его из-за меня, когда заступился в тот день не колеблясь… Воспоминание вспыхивает так, словно это было вчера, и ненадолго выбивает из колеи.

4 глава

— У меня все, — заканчиваю я прием и мысленно награждаю себя за то, что за эти пятнадцать минут, похожие на пытку, не сбилась и не показала, как на самом деле нервничаю.

Правда, и обычной для меня теплоты и участия к этой паре проявить не получилось. Мы с Тарасом хоть и были долгое время близкими людьми, но это осталось в прошлом.

— Эву Александровну очень многие хвалят, у нас обязательно получится. Я в этом абсолютно уверена, — милым голосом произносит Ангелина, обращаясь к мужу.

Ловлю себя на мысли, что тело не умеет врать: рядом с Савчук, которую вчера впервые увидела, я чувствую себя максимально зажатой. На ней сегодня молочное платье тонкой вязки, через ткань проступают очертания стройной фигуры и пышной груди. Бедра — восхитительные. Ангелина словно создана природой для рождения детей. И забеременеть она тоже могла бы легко. Никак не укладывается в голове, что можно было придумать такую нелепую историю. А для поддержания «легенды» она начнет пичкать себя гормонами всерьез?

Мой последний протокол ЭКО закончился неудачей. Хотя доза препаратов была подобрана индивидуально, с учетом всех особенностей, чувствовала я себя ужасно и пришлось долго восстанавливаться. Подобные вмешательства в организм всегда оставляют след, и на приеме обязательно акцентируется на этом внимание.

— Когда приступаем? — продолжает Савчук. — Договор с центром я сегодня или завтра подпишу. Да? — Она гладит тонким пальцем ободок обручального кольца и не сводит глаз с мужа.

Ангелина кажется женщиной, буквально сотканной из сахара, воплощением Чеширского кота. Если бы не было вчерашнего разговора и в прошлом Тарас не был моим мужем, я бы искренне порадовалась за этих двоих и помогла им завести детей. Вместе они смотрятся просто великолепно.

Мысленно одергиваю себя. Надо сделать все, чтобы минимизировать общение с бывшим мужем. Хотя Тарас и сам, похоже, не особо стремится контактировать со мной. За время приема он не произнес ни слова. Но вот, наконец, подает голос, и по коже бегут мурашки, когда слышу его низкий, мужественный баритон.

— Я подумаю. — Тарас поднимается, бросает на меня короткий взгляд и направляется к двери.

Смотрю ему вслед, подавляя вспышку сожаления. Как горько. Я много раз представляла нашу встречу. Особенно после того, как пережила развод, поднялась и стала первоклассным специалистом. Хотелось, чтобы Тарас понял: я справилась, его измена только закалила меня. И вот он здесь, а в его глазах — пустота и безразличие. Зато я заживо сгораю изнутри. Никогда бы не подумала, что мы увидимся вновь при таких обстоятельствах. Что он придет ко мне с женой, которая утверждает, что якобы не может забеременеть.

Тарас снова выбил почву у меня из-под ног.

Он выходит за дверь, и мы с Ангелиной остаемся наедине. Чеширский кот мгновенно превращается в змею. Улыбка исчезает с ее лица, уступая место холодной усмешке.

— Тарас еще не дал согласие. Но это в его стиле. Завтра я приду подписать документы, — говорит Ангелина, вставая. — Обсудим план вот этого всего, что вы нам тут подробно рассказали. Чтобы все выглядело максимально достоверно. О цене тоже договоримся. Не обижу.

Унижение. Вот что я испытываю. И даже не запоминаю, что говорю в ответ, хотя на языке вертится «Пошла вон».

Оставшись одна, еще несколько минут смотрю перед собой невидящим взглядом. Потом прошу Камиллу меня не беспокоить, потому что ни на чем не могу сконцентрироваться. События прошлого одно за другим всплывают в памяти. Когда становится физически дурно, я звоню Каримову, чтобы уточнить, на месте ли он. Эдуард подтверждает, что на месте.

На автомате выхожу из кабинета и иду по знакомым коридорам. Персонал здоровается, но я едва замечаю людей вокруг.

— Как все прошло? — спрашивает Каримов, отрываясь от бумаг.

Я сажусь напротив него, потому что ноги не держат. Я до сих пор в смятении и будто чувствую на себе взгляд Тараса. Это какое-то наваждение. Никогда не забуду, как он смотрел в глаза и с безжалостной уверенностью словно вонзал нож мне в сердце, признаваясь в измене. В тот самый момент, когда нужна была его поддержка. Наверное, так и рушатся семьи. Один оступается, другой отдаляется — и уже ничего не исправить.

— Эва? — зовет Эдуард.

Видимо, я слишком долго молчу, погруженная в свои мысли.

— Я не буду ничего делать для Савчуков.

— Тебе и не надо ничего делать, — улыбается Каримов. — В этом как раз и фишка.

— Я не стану, — повторяю тверже.

— Станешь. — Он недовольно сдвигает брови. — Ты возьмешься за эту работу. Точка.

— Я не буду проводить фиктивное ЭКО! Если обман вскроется, нас ждут серьезные последствия…

— Делай свою работу и соблюдай конфиденциальность, как того требует пациентка, — строго осаживает меня Эдуард. — Если тебе претит озвучить сумму, которую я указал, отошли Ангелину ко мне, сам поговорю. — Он снова возвращается к документам.

— Есть один нюанс...

— Какой?

— Супруг пациентки — мой бывший муж.

— И что? — хмыкает Каримов. — Бывший ведь, — произносит он безразличным тоном. — Многие проблемы решаются, когда человек начинает понимать, что конфликты нередко возникают из-за разных способов восприятия мира, а не из-за эгоцентризма или злого умысла. Это не я сказал, а Юнг. Так что прими выбор Ангелины и выбор своего бывшего мужа и сделай то, о чем она просит. — Его слова звучат жестко, вновь заставляя нервничать.

5 глава

— Передайте Тарасу Сергеевичу, — выделяю голосом имя, добавив нотку холодной отстраненности, — что я тороплюсь. По всем вопросам он может обращаться ко мне в рабочее время. Часы приема можно уточнить у моей помощницы. — Машинально тянусь за визиткой, привычка, но в последний момент отдергиваю руку.

Савчук обойдется.

Выпрямив спину, я спокойным шагом иду к машине, и на лице сама собой появляется улыбка, когда замечаю Ваню с роскошным букетом. Лучше и не придумаешь. Как вовремя!

Соблазн обернуться к припаркованному неподалеку внедорожнику велик, но подавляю этот глупый порыв. Во-первых, стекла наглухо тонированы — все равно ничего не увижу. А во-вторых, на личном фронте явное преимущество у Тараса. Не у меня. Он женат и, похоже, всерьез задумался о детях. Хотя раньше его передергивало от одной мысли о ребенке и вытекающей из этого ответственности.

Я подхожу к Ване, прижимаюсь к нему и оставляю легкий поцелуй на его губах. Беру букет, искренне улыбаясь. Обожаю, когда мне дарят цветы. И Крайнов не скупится на подобные знаки внимания.

— Привет, пропажа. Решил пустить в ход тяжелую артиллерию. — Он достает коробку моих любимых конфет. — Поужинаешь со мной, красавица?

Нет, все-таки кто-то сверху не дает мне окончательно сломаться. Посылает клевых людей, способных вернуть к жизни, когда я почти на грани. Именно так я себя чувствую после встречи с Савчуком и его женой. Ангелина может сама зачать, но отмахивается от этой возможности. Глупая. Разве с судьбой играют в такие игры? Мне, например, не дано стать матерью без помощи медицины.

— Я не против. В наше место?

— Да, в наше. Я уже забронировал столик.

— Отлично. Поехали.

Пока Ваня идет к своей машине, я сажусь за руль и кладу на соседнее кресло букет и конфеты. Вставляю ключ в замок зажигания, но не успеваю его повернуть — дверь с пассажирской стороны внезапно открывается. Тарас берет подарки в руки и устраивается на сиденье, словно это его машина. В воздухе тут же разливается знакомый аромат — терпкий, свежий, с нотками кедра и кожи. Он заставляет сердце сжаться сильнее, чем я готова признать.

— Эва-Эва. Ничего не меняется, — качает головой Тарас, захлопнув дверь. — Гордость и все такое? Все так же любишь, чтобы за тобой побегали?

Горло сжимается, и дыхание становится тяжелым. Кажется, бывшего мужа так много, что нам двоим в машине просто не уместиться. Ангелина же говорила, что он должен улететь. Почему Савчук все еще здесь? Или у него есть вторая семья, о которой его жена даже не подозревает, и дела — лишь отговорка? Вполне в его духе.

— Да, Тарас, — наконец нахожу в себе силы ответить. — Ничего не меняется. Я по-прежнему гордая, а ты все такой же бесцеремонный. Выйди, пожалуйста. — Отворачиваюсь, не выдержав его пронзительного взгляда.

Энергетика Савчука обезоруживает, подавляет. И впрямь ничего не меняется.

— У тебя все хорошо. Молодец. Рад за тебя. Престижная работа, крепкая репутация, — произносит он одобрительно, а мне это кажется чистейшей издевкой.

— Да, — едва сдерживаю раздражение. — Поэтому ты решил привести ко мне свою жену, чтобы я помогла вам стать родителями?

Тарас громко цокает языком, и в салоне раздается легкий шелест цветов в его руках. Против воли бросаю на Савчука быстрый взгляд. С этим букетом он напоминает жениха. Хотя нет — он всего лишь чужой муж. Какая ирония жизни: человек, которого я когда-то безумно любила, теперь принадлежит другой. Не мне.

— Ангелина не знает о нашем браке. Я нигде не обсуждаю эту тему, — произносит Тарас спокойно.

— Почему? — вырывается прежде, чем я успеваю прикусить язык.

— Так сложилось. Было и было. Зачем ворошить, правда?

Словно пощечина. Эта фраза оставляет едва заметную рану под привычной маской равнодушия.

— Зачем ты приехал?

— Мы взрослые люди и понимаем, что все осталось в прошлом, — говорит Тарас сдержанно, но не отпускает чувство, будто мы снова два близких друг другу человека. — У меня дела в России. Как только Ангелина забеременеет, отправлю ее в Штаты, там она будет под присмотром. Сталкивать вас лбами не входило в планы, это просто совпадение. — Он делает короткую паузу, словно придавая вес своим словам. — Да и нашим специалистам я доверяю больше. К тому же Ангелина любит детей.

«Любит детей? Очень любит, конечно!» — с сарказмом восклицаю я мысленно.

— Ваш центр рекомендован как один из лучших. Если не возникнут проблемы, сделаем ЭКО и разойдемся. — Его голос снова становится холодным, деловым.

— Мы и так разошлись. Почти пять лет назад, — говорю я и вдруг четко понимаю, что боль в душе все еще жива. Она не исчезла.

Будь ты проклят, Тарас!

Он опускает взгляд на цветы.

— Ничего так, — произносит с какой-то странной интонацией. — В личной жизни тоже, смотрю, все хорошо?

Прекрасно! Шрамы на сердце толщиной в палец.

Хочется отхлестать Тараса букетом прямо в машине, но это было бы слишком. Самое лучшее — показать ему безразличие. Которого на самом деле нет.

Ненавижу тебя, Савчук. Не-на-ви-жу!

6 глава

Сначала я хочу позвонить Ване и отложить ужин, придумав какие-то внезапные дела, но тут же злюсь на себя. Нашла повод изменить планы. Ради кого? Нет уж!

Паркуюсь у ресторана, и Крайнов тут же оказывается рядом.

— Кто это был?

Заметил, значит.

— Муж пациентки. Беспокоится за жену, — почти не обманываю.

Ваня задумчиво смотрит на меня.

— Уверена, что все в порядке?

Неужели на лице написано, что ни черта это не так? Со вчерашнего дня, когда Савчук переступила порог моего кабинета, настроение ниже плинтуса.

— Абсолютно, — киваю я, держа покер-фейс.

Не стоит портить такой вечер мыслями о Тарасе, тем более после сложного и нервного дня. Бывший муж этого не достоин.

За ужином Ваня много шутит, а я почему-то не могу наесться. Это последствия гормональной терапии? Неужели с дозой что-то напутала? Завтра надо встретиться с Диной, просмотреть еще раз анализы и анкеты доноров. Возможно, позвонить Бегловой и узнать, кто у нее есть на примете. Наверное, я слишком щепетильна в выборе, потому что сложно решиться на подобный шаг. Причем уже в третий раз. До этого дважды эмбрионы не прижились. Если и сейчас мимо, то оставлю эту затею. Столько безрезультатных попыток уже было. В конце концов, не всем дано быть мамами. Заведу много кошек и собак. Или открою частный детский сад. Свету буду забирать почаще, как-никак я ее крестная мать.

— Давай на зиму выберемся куда-нибудь погреться? — предлагает Ваня. — Обратимся к туроператору. Не люблю холод. Тем более столько месяцев подряд.

Холод я тоже не люблю. Прокручиваю в уме, что как раз буду в новом протоколе и в случае успеха точно никуда не полечу, по крайней мере в первый триместр. Да и сомневаюсь, что Ваня захочет быть рядом, когда узнает, от кого я забеременела. Сказать ему правду почему-то побаиваюсь.

Хотя понятно почему: ни один нормальный, здоровый мужчина это не примет. За редкими исключениями. В моей практике даже были случаи, когда пары прибегли к помощи донора, но итог был печальным — семьи распались. Мужчины не воспринимали сына или дочь как своих, и женщины потом воспитывали детей одни.

— Вань... — Я смотрю на него, помешивая ложкой чай. — А как ты относишься к детям?

— Ну… — улыбается он. — Нормально. А что?

Неопределенно пожимаю плечами.

Зря начала этот разговор. Все равно ведь не признаюсь. Кто меня за язык тянул? Чертов Савчук. Появился, и я снова себя не контролирую.

— Погоди, у тебя есть дети?

— Еще нет.

— Ты... беременна?

Хотелось бы. Но пока я сапожник без сапог. Другим помогаю, а себе не могу.

— Нет.

Мы знакомы несколько недель. Крайнов милый, заботливый, но неизвестно, как он воспримет, что я хочу родить от донора. Судя по тому, с каким облегчением он только что выдохнул, — вряд ли хорошо. Спросить в лоб не решаюсь. Это может означать конец нашего общения, а Ваня мне симпатичен. Впервые такое после стольких лет одиночества.

Он бросает на меня удивленный взгляд, будто хочет задать еще тысячу вопросов, однако останавливает себя. А я — нет.

— Вань, покажи паспорт, — прошу, чуть напрягаясь.

— Что? — Он слегка улыбается, явно не понимая. — Паспорт?

— Пожалуйста. Просто покажи.

В глазах Крайнова мелькает неуверенность.

— У меня с собой нет... Эва, что происходит? Ты сегодня странная.

Кто бы мог подумать, что одно внезапное появление призрака из прошлого перевернет налаженную жизнь? Хотя это лишний раз доказывает: не стоит сбиваться с намеченного пути. Доверять можно только себе… и своему телу, которое буквально кричит от усталости и напряжения. А значит, надо ехать домой и ложиться спать.

Ваня берет мою руку, ласково сжимает.

— Если ты хочешь узнать, женат я или нет, можно было просто спросить, Эва. Не женат.

Улыбаюсь. Проницательный мужчина. И очень хороший. Ну и я тоже «хороша». О таких вещах сразу спрашивают.

— Спасибо за ужин, — говорю, чувствуя, как утомление накрывает с новой силой. — Было и весело, и вкусно.

— Все? Мы уже по домам? — Ваня снова читает мои мысли.

— Да, у меня был сложный день. Но я всегда рада встретиться снова. С тобой приятно проводить время.

— Взаимно, Эва.

Ваня провожает меня до машины, и перед тем как сесть за руль, я позволяю ему оставить поцелуй на щеке.

Приехав домой, сразу проваливаюсь в сон. Я настолько устала, что решаю не просматривать документы и не готовить список дел на завтра, хотя обычно это ритуал перед сном.

Утром, немного проспав, быстро собираюсь и бегу в кафе, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Устроившись за своим любимым столиком у окна, я замечаю трогательную сцену. Молодой мужчина осторожно поддерживает пожилую женщину, снимает с нее пальто, помогает сесть за стол. Его движения терпеливы и сдержанны, в них чувствуется такая любовь и забота, что я замираю, не в силах отвести взгляд. Мужчина мягко придвигает к своей спутнице чашку чая и, улыбаясь, наблюдает, как она дрожащими руками тянется к ложке с кусочком пирожного.

7 глава

Телефон безостановочно вибрирует, пока я, уставившись в одну точку, пытаюсь осмыслить случившееся. Впервые оказалась в подобной ситуации. Эдуарда задержали, и ко мне пришли не просто кредиторы, а полиция — надавить. Если не найду нужную сумму, они явятся снова, уже с документами. Которые придется подписать. Три года усердной работы канут в никуда, и долги окажутся несоизмеримо большими. Хотя нет никаких гарантий, что, если вернуть деньги, что-то изменится.

Телефон снова вибрирует в руке. Я машинально отвечаю.

— Эва, ты где? — спрашивает Давыдов. Судя по резкой интонации, явно волнуется.

Оглядываюсь по сторонам — я стою на обочине где-то недалеко от работы.

— Почти у центра. Сейчас доеду и зайду.

Хотя хочется куда-нибудь в бар — выпить. Кошмар. Среди бела дня творится беспредел. И кто его устраивает? Те, кто, казалось бы, должен помогать.

Через полчаса я на месте. Внутри хаос и непонимание, где взять оставшуюся сумму денег. Сколько там не хватает? Сколько успел собрать Эдуард?

На автомате выхожу из машины и сразу поднимаюсь в кабинет к Давыдову. Юра курит у окна. Увидев меня, тут же идет навстречу, смотрит внимательно, хмурится.

— Разве это законно? На меня наехали полицейские! И почему ты здесь, а не в участке? Эдуарда задержали, ты в курсе? — Голос сипнет.

— Сейчас поеду. Уже собирался, но решил, что лучше дождаться тебя. Я позвонил Юнину, он тоже подключится, подстрахует. Замес, конечно. Под раздачу сейчас попадет много людей. Не одни мы такие «должники» у Огарёва.

— До других мне как-то нет дела. Я взяла огромный ипотечный кредит и терять бизнес и недвижимость не хочу. Тем более отдавать центр не пойми кому.

— Со слов Каримова, он нашел почти сорок миллионов. Сам могу докинуть два-три максимум. А ты?

— Нисколько, — отвечаю, вздыхая. — Я уже говорила Эдуарду. Все сбережения ушли на развитие центра и квартиру. Жилье в Москве и ремонт нынче дорогие, знаешь ли. Я же не знала, что мы окажемся в такой заднице.

— Эва, придется поднапрячься. Так-то я тоже здесь работаю.

— Это я уже поняла! — повышаю голос, хотя Давыдов ни в чем не виноват и даже пытается помочь.

Похоже, Савчук придется не только не отказать, но и поднять цену за мои услуги и молчание. Пипец. А ведь собиралась сегодня послать ее куда подальше. Даже во сне снилось, как я делаю это. Черт, черт, черт!

— Как фамилии тех, кто на тебя наехал? — требует Давыдов.

— Семёнов, — припоминаю я, — а второй не назвался.

— Понятно, почему они все тянутся в управу, там куски пожирнее.

— В каком смысле?

— Рабочая схема. Думаешь, рейдерские захваты канули в лету? Нет. Просто теперь они под другим «брендом», почти легализованы. Генералы сверху диктуют, где, кого и когда нагнуть, и курируют процесс. Видимо, Огарёв невзначай перешел кому-то дорогу, и нас зацепило. Центр сейчас лакомый кусочек... Ладно, Эва... — Юра возвращается к окну, снова закуривает. — Как-нибудь сообща порешаем. Приведи себя в порядок и иди работать.

В порядок? Я достаю из сумки зеркало и смотрюсь в него. Да уж... Тот урод оставил отметины на лице, уже синяки проступают. Просто замечательно. Сволочи!

— Буду на связи. — Давыдов тушит окурок в пепельнице и, взяв папку с документами, направляется к двери.

На ватных ногах я спускаюсь в свой кабинет. Наношу на лицо толстый слой тонального крема и погружаюсь в работу. Иначе сойду с ума от нервов в ожидании хоть каких-то новостей от Юры.

Он звонит во второй половине дня. Худшие опасения подтверждаются. Эдуарда продержат еще какое-то время, и недостающие деньги мне придется искать самой. Это почти одиннадцать миллионов. Еще лет пять назад рехнулась бы, услышав такую сумму, а сейчас... Сейчас нельзя позволить панике взять верх — на кону слишком много.

Проводив последнюю пациентку, я закрываюсь в кабинете и, попросив Камиллу никого не пускать, сажусь подсчитывать, можно ли все-таки что-то выдернуть со счетов. Прибавляю деньги Давыдова и ту сумму, которую Каримов велел озвучить Савчук... Мало.

Наплевав на гордость, я звоню Ване с деликатным вопросом. Безумно неудобно обращаться к нему, но, как я поняла, проблем с деньгами у Крайнова нет, тем более он работает в банке. Может, предложит какие-то выгодные условия.

Ваня и правда не отказывает, но все равно не хватает почти двух миллионов. Хоть почку беги экстренно продавай. Больше неоткуда взять деньги. Боже…

Звонок на стационарный телефон отвлекает от тягостных мыслей. Снимаю трубку, и помощница сообщает, что пришла Савчук.

— Хорошо, пусть заходит, — распоряжаюсь я. Складываю все листки с расчетами в стопку.

Не просто трудная ситуация, а пиздецовый кошмар. Потом удивляюсь, почему мои протоколы неудачами заканчиваются... Да потому, что стресс на стрессе. В этом цикле тоже ничего хорошего не ждет.

Савчук заходит в кабинет одна. Явно нервничает. Вероятно, не у одной меня день не задался. Хотя Ангелина может выдохнуть. Сегодня звезды на ее стороне.

Она проходит через весь кабинет и садится напротив.

8 глава

— В нашем центре тебе, возможно, не подойдут какие-то услуги, но в случае чего можешь рассчитывать на хорошую скидку. Своего рода бартер. Неравнозначный, и тем не менее, — кокетничаю я с Крайновым.

— Да не переживай ты так. — Он закрывает папку. — Уже завтра сочтемся. Меня на мероприятие пригласили, что-то вроде корпоратива. Составишь компанию? А то я вечно один. Мне будет приятно.

Честно говоря, дел и так предостаточно. Однако отказываться не тороплюсь — шанс взять кредит на таких условиях выпадает нечасто. Мы с Ваней улыбаемся друг другу. Я — чуть натянуто, но с искренней благодарностью за помощь. Будем надеяться, все складывается как надо, хотя увидеть что-то позитивное в таких обстоятельствах пока трудно.

— Хорошо, — киваю.

— Тогда я завтра после работы за тобой заеду. Одевайся попроще, поедем на дачу к моему начальнику, на все выходные, — огорошивает Крайнов.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. На все выходные? Реально?

— Шашлыки, конная прогулка и все такое, — продолжает он. — И возьми еще что-нибудь поприличнее на вечер. У босса день рождения. Наверняка будет праздничный ужин. У Новикова целый дворец, а не вилла. Тебе понравится. Ты сейчас домой?

— Очень бы хотелось, но есть еще дела, — отвечаю я, вставая. — Поеду в центр, заберу кое-какие документы.

А завтра надо взять выходной. Расслабиться в ванне, побаловать себя чем-то вкусным. К тому же, если предстоит провести несколько дней с Ваней, не будет лишним морально подготовиться. Совместное проживание в планы не входило.

— Тогда до завтра. — Крайнов тоже встает. — Пойду согласую с начальством. Заверю, что возьму такого милого должника под свою личную ответственность, — шутит он, тряся папкой.

Вроде бы шутка, однако меня передергивает. Слишком уж перед многими мы с Каримовым оказались в долгу в последнее время. Но выпутываться нужно: кто еще поможет утопающим, если не они сами...

— До завтра, — говорю и отправляю Ване воздушный поцелуй, чтобы избежать личного контакта.

Я дико напряжена и могу нечаянно его оттолкнуть. Не хочу, чтобы ко мне сейчас прикасались.

Вообще, не вовремя этот курс гормональной терапии. Напиться бы и отключить все мысли, уехать куда-нибудь далеко. Точно не на дачу к боссу Крайнова. С этими мыслями я покидаю Ванин кабинет и отсекаю все предположения о том, что ждет в ближайшие дни.

Когда еду обратно в центр, звонит Камилла и сообщает о перенесенных на утро приемах. Их два, и мы с Диной работаем в связке. Взяла, блин, выходной. Поговорив с помощницей, я набираю Беспалову. Интересуюсь причиной переносов. Она подробно все объясняет, и приходится изменить планы на завтрашний день.

— Кстати, что с донорами? — давит Дина на больное место. — Приглянулся кто-то?

— Нет. Никто не нравится, — честно отвечаю я.

Если в первый раз желание родить было настолько сильным, что казалось: хоть от черта родила бы, то к третьей попытке я стала задумываться о генах, наследственности. Это ведь имеет значение.

— Хорошо, не торопись. Если что, попробуем в следующем цикле. Яйцеклетки есть, и это главное. Со спермой уж проблем не будет, — подбадривает Дина. — В крайнем случае Каримова попросим поделиться. Он же постоянно твердит, что ему наследник нужен, а Свете братик.

Из-за ее реплики я резко даю по тормозам, едва не въехав в зад черного опеля.

— Не смешно, — тут же осаживаю Беспалову.

И на Эдуарда я очень зла.

— Ладно-ладно. Глупая шутка, признаю. Ну все, пока. — Дина отключается.

Заехав ненадолго в центр за документами, встречаюсь с Давыдовым. Меня волнует, как дела у Каримова, какие обвинения ему предъявляют и когда отпустят. Внятных ответов не получаю, и это пугает еще больше. Я, возможно, отличный специалист в репродуктологии, но в юридических вопросах — полный ноль.

— Что нам грозит? — спрашиваю Юру прямо.

— Генерал Васнецов — важная шишка. Там целая цепочка: люди из банка, органы, чиновники. Обороты денег такие, что закачаешься. Полагаю, Огарёв предложил откупиться нашим центром, ведь у нас его бабки. Поэтому им и заинтересовались. Благоприятный исход — отдаем долг, и нас оставляют в покое. Если нет, ты переписываешь центр на кого-то из людей Васнецова, и мы остаемся ни с чем, — объясняет Давыдов.

— Какой исход более вероятен? — Пытаюсь не впасть преждевременно в истерику.

— Ты сама как думаешь?

— Господи, неужели все усилия были напрасны?.. — шепчу я.

— Эва... Знаешь, как заканчивают многие бизнесмены? Те, которые не хотят делиться. Их имена лишь иногда мелькают в новостях, появляются и тут же исчезают. Одних просто устраняют. Других сажают. Огарёв существенно поднялся за последние три года. И он ведь не один, у него целая команда. Может, им удастся вытащить своего человека — тогда и нам повезет. А если нет...

— Все, не продолжай. Я поняла, что наши дела плохи... Не забудь завтра встретиться с Савчук. Сама не хочу привлекать лишнего внимания, вдруг за мной следит кто-то из тех, кто сегодня останавливал.

— Не переживай, Эва. Будем разруливать, — поддерживает Юра.

9 глава

При виде Тараса во мне зреет единственное желание — выбежать за ворота, вызвать такси и уехать домой. Когда-то я с достоинством ушла от этого человека, перевернула самую тяжелую и одновременно самую важную страницу в своей жизни, начала все заново. Думала, что наши пути больше не пересекутся. Никогда. Но что-то пошло не так. Тарас снова появился на моем горизонте. И не один, а с прекрасной во всех смыслах женой. Нет, действительно прекрасной — Ангелина будто только что сошла с обложки журнала. Эффектная, с безупречным макияжем, с румянцем на щеках, она явно не выглядит такой уставшей и загнанной, как я после этих выматывающих, дурацких дней.

— Ты чего так напряглась? — шепчет на ухо Крайнов, заметив мое состояние.

А я не могу назвать ему причину. Во-первых, Савчуки — мои пациенты, и обсуждать их я не имею права. Во-вторых, не только Тарас не хочет афишировать наш брак — я тоже. Даже паспорт сменила, чтобы не видеть на странице «Семейное положение» штампа о разводе. Будь моя воля, и из памяти бы стерла бывшего мужа. Савчук словно порчу навел на всю мою личную жизнь. После нашего расставания ни с кем не получается построить нормальные отношения, да хотя бы просто сексом заняться. То не так тронули, то не так посмотрели, не так пошутили, не так улыбнулись — да все не так! Моментально исчезает возбуждение из-за, казалось бы, незначительных мелочей.

«Господи, как же я ненавижу тебя, Савчук», — почти произношу вслух, когда мы с Ваней подходим к компании и здороваемся. Он представляет меня как свою спутницу. Подавляю дешевый порыв повиснуть у него на шее, однако в улыбке себе не отказываю. Пусть я выгляжу не слишком свежей и отдохнувшей, с синяком на подбородке, но изобразить на лице счастье вполне в моих силах. Главное — не переусердствовать. У Тараса врожденное чутье, он словно видит людей насквозь, считывая их подлинные эмоции. Мои он раньше распознавал на раз-два. Раньше. Хватаюсь за эту мысль, как за спасательный круг, и перевожу взгляд на его жену, которая внимательно на меня смотрит.

Давыдов утром забрал у Ангелины деньги, и я надеялась, что не увижу ее еще несколько дней, чтобы не думать о чудовищном поступке, на который пошла ради погашения долга. Хотя почему же чудовищном? Бумеранг никто не отменял. Тарас это заслужил. В полной мере.

Наконец пытка заканчивается, и мы с Ваней идем к гостевому домику. Здесь таких аж десять.

— Постой... Точно, я все пытался вспомнить, где видел Савчука раньше! Это же твои пациенты, да?

— Врачебная этика, Ваня. Я не могу это обсуждать.

— Но это же он был тогда?

— Он. Вернее, они, — отвечаю нехотя.

— Надо же...

— Что в этом удивительного?

— Да ничего, просто круг сужается. Это друг Новикова. Тот мне все уши о нем прожужжал. Мол, Савчук появился внезапно, приехал откуда-то издалека со своей командой, быстро организовал какие-то проекты, вопросы порешал и в дамках оказался. А у нас к Новикову просто так не подойти... — Ваня задумчиво замолкает.

Не припомню у Тараса таких влиятельных друзей и своей команды. Впрочем, за пять лет многое могло измениться. Моя собственная жизнь — изменилась кардинально.

Говорят, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Может, с виду я и хрупкая, мне страшно что-то менять и принимать важные решения, но когда надо, я могу и не спать, и работать на износ. И находить нужные деньги. Да много чего могу, если прижмет. Хотя пусть лучше не прижимает больше... С Ваней так приятно чувствовать себя женщиной: слабой, нежной, нуждающейся в заботе. Я уже отвыкла от этого.

— Тебе правда нравится твоя работа? — вдруг спрашивает он.

— А тебе твоя?

— Конечно, нравится. И те суммы, что проходят через меня, и хорошая жизнь, и вообще, я не представляю себя в другой сфере.

— У меня все то же самое, только вместо денег — эмоции людей. Когда у женщины получается забеременеть и родить ребенка, это самая большая моя награда. Деньги как приятный бонус.

— Блин, Эва. Мы отлично дополняем друг друга. Это же две основы — деньги и дети. Весь мир крутится вокруг этого. Ну и еще секс, удовольствия и здоровье...

— Разве дети — это проблема? — цепляюсь я за Ванины слова.

— Ну, в моем представлении, да. Чтобы их воспитать, нужны деньги. И нервы.

— С финансами, как я поняла, у тебя проблем нет. Тогда почему дети — проблема?

Затаив дыхание, жду ответа.

— Это ответственность. Я к ней не готов.

Я словно слышу Савчука несколько лет назад. Ну вот что за злой рок, а? Умеешь ты, Эва, выбирать мужчин.

— Надеюсь, здесь две раздельные комнаты? — киваю на домик, переводя разговор в нейтральное русло.

— Не знаю, сейчас посмотрим. А если одна? Мне спать на полу?

— Да, у моих ног.

Ваня усмехается и открывает дверь.

К счастью, комнат оказывается две.

— Не быть тебе сегодня госпожой, да?

Судя по насмешливому тону, Крайнов знал планировку домика заранее. И все же выдыхаю с облегчением. Мы ведь договорились, что сначала он будет ухаживать. Если страсть вдруг захватит с головой, я готова быть и госпожой, и рабыней в постели. Пока пусть Ваня просто будет рядом, а там разберемся.

10 глава

Я встаю из-за стола, шепнув Ване, что мне нужно в туалет. У официанта уточняю, где он, и спешу туда. Закрыв за собой дверь, позволяю себе короткую передышку. Нужно хотя бы несколько секунд, чтобы успокоиться, сдержать накатившую волну чувств, которую вызвал Тарас своим присутствием и откровенными взглядами. Ну и попытаться справиться с злостью. Давно она не была такой сильной.

Наклоняюсь к раковине, включаю холодную воду и быстро ополаскиваю руки. Подняв глаза к зеркалу, я касаюсь впалых щек ладонями и глубоко вздыхаю. Снова вспоминаю, что было за столом в зале, где остался Савчук. Он не должен выбивать меня из равновесия, но почему-то именно это и происходит. Почему? Мы ведь давно стали чужими друг другу.

Тихий звук шагов за спиной заставляет напрячься. Почувствовав Тараса, я оборачиваюсь. И нет, не ошибаюсь — он стоит сзади. Спокойный, равнодушный. Подходить не торопится, молча смотрит, удерживая мой взгляд. Хотя прекрасно знаю, что на самом деле Тарас не такой, это всего лишь маска. Знаю… Что я сейчас о нем знаю? Я и сама больше не та Эва, которой была когда-то.

— Зачем ты здесь? — пытаюсь говорить ровно, но голос буквально вибрирует от раздражения.

И в первую очередь я раздражена на себя, на свое тело, что против воли так остро реагирует на мерзавца и его близость.

Тарас чуть усмехается. Его глаза скользят по моему лицу, словно изучают каждую черточку.

— Просто смотрю, — отвечает он сухо, но этот его тон заставляет лишь сильнее сжаться внутри. — По-прежнему убегаешь, когда становишься уязвимой? Это защитная реакция?

Я отворачиваюсь. Бессмысленно скрывать очевидное. Да и отражение в зеркале предательски выдает эмоции, которые я не хотела бы показывать.

— Нормальная у меня реакция. Видеть тебя не хочу. Разве непонятно? — бросаю с долей презрения. — Прекрати так пялиться на меня. И за столом тоже.

Хочется надавить на его совесть, но быстро вспоминаю, что у Савчука ее нет. Вероятно, и не было. Просто, когда мы были женаты, я очень любила его и поэтому идеализировала.

Он делает еще один шаг, и расстояние между нами становится едва ощутимым. Глаза Тараса снова цепляются за мое лицо, и я ловлю в них яркий блеск — тот самый, знакомый, пугающе притягательный.

Отступаю, но сразу упираюсь в холодный край раковины, а Тарас продолжает смотреть не отрываясь, с обезоруживающей уверенностью. И наглостью. Всегда у него этого было в избытке. Тем и привлекал. Но то было в прошлом. Сейчас я в сторону таких мужчин даже не дышу.

— У тебя жена в зале осталась, — напоминаю с возмущением.

— Я в курсе.

— Напомнить тебе, из-за чего мы расстались?

— Напомни, — отвечает Тарас, и это «напомни» звучит как вызов.

— Прекрати, — произношу я резко, чувствуя, как его взгляд буквально сдавливает меня, проникая глубже, чем хочется признать.

Но Савчук, кажется, не собирается останавливаться. Его глаза вновь будто сканируют меня, задерживаютсягде-то у подбородка. Тарас чуть наклоняется, прищурившись. Неужели заметил синяки, которые я прячу под макияжем?

Во время этой небольшой паузы внутренности словно стягивает в тугой узел. Прежде чем успеваю считать намерение Савчука и отпрянуть, он осторожно касается пальцами моей кожи.

От неожиданности я замираю. Прикосновение вызывает ошеломляющий рой мурашек. Дыхание сбивается. Тарас, видимо, замечает это, и хватка пальцев тут же усиливается. Савчук будто предупреждает: «Не дергайся, а то сделаю больно».

— Откуда? — спрашивает он.

Вместо ответа дергаюсь, чтобы вывернуться. Как и ожидалось, Тарас тут же сжимает подбородок крепче.

Однако из принципа я все-таки отворачиваюсь. С трудом заново обретаю способность дышать и произношу:

— Тебя это не касается.

— Твой любовник сделал? Хотя нет, — осекает сам себя Тарас, — ты бы не позволила. Тогда кто?

— Сказано же, это тебя не касается! — Я слишком взвинчена, чтобы выдать более сдержанную реакцию.

В голове бьется мысль, что лучше уйти, оказаться подальше. Это я и делаю — отталкиваю Тараса и возвращаюсь за стол. Но тут же корю себя за импульсивный поступок. Надо было поставить Савчука на место.

Сделав глоток шампанского, как безумная, воспроизвожу в памяти недавнюю сцену и не могу оторвать глаз от Ангелины. В отличие от меня, она, кажется, абсолютно спокойна. Даже холодно, немного иронично улыбается, заметив мое внимание. Кивает в знак приветствия.

А ведь она и не догадывается, что я — бывшая жена Тараса. Это тоже своего рода обман.

Да, мы все тут лжецы.

Опять задумываюсь о возвращении домой. Хотя, если я так сделаю, кому от этого будет лучше? Да и с какой стати? Мне здесь нравится. Ну почти. Если уж кто и должен уехать, то это Савчук.

Стоит о нем подумать, как Тарас появляется в зале. Невольно засматриваюсь на него. Одновременно знакомый и незнакомый.

Мы так много пережили вместе, он был моей первой любовью, первым мужчиной. И человеком, который растоптал мои чувства, разрушил все светлое, что было между нами за прожитые вместе годы. Отчасти из-за предательства близкого человека эта Эва и стала такой — способной пойти против себя и совершить грязный поступок. Та наивная девчонка никогда бы на это не согласилась.