Тайна призрачной короны

Пролог

Она бежала.

Подбирая подол платья, пробегала по знакомым тёмным коридорам, стараясь не споткнуться о ковры и не врезаться в углы. Тихий цокот каблучков, к её удаче, не создавал лишнего эха. Ещё немного и её поймают. Ещё немного и настанет конец.

Сдаваться ей не хотелось, но страх парализовал ноги и руки. Ей казалось, что с каждой минутой она бежит всё медленнее.

Только бы добраться до кухни. Там ждала бабушка. Вместе они смогут выбраться, до них не успеют добраться большевики.

Из комнаты, которую она только что пробежала, послышался жалобный писк. Просьба о помощи. На секунду она подумала остановиться, но, смаргивая слёзы, лишь попыталась ускорится. Либо он, либо она с бабушкой. Тоска от потери, которой ещё вроде и не случилось, распространилась по телу. Она знала, так же, как и пёс, оставшийся позади, что больше они не встретятся. Оставить лучшего друга в беде ей казалось кощунством. До этого момента.

Учителя говорили ей, что иногда в жизни наступает момент, когда нужно делать выбор: твоя жизнь или чужая. Всегда нужно выбирать свою. Хотя её сестра Маша никогда не была с этим согласна. Она любила истории о любви и верила, что нужно делать выбор в сторону неё. Таня, ещё одна сестрица, пыталась её обуздать, но ничего не получалось. Мишина вера в любовь была непоколебима.

Но где же эта любовь сейчас? Под слоем ненависти и желания насилия, вот где.

Лестница на первый этаж замелькала перед взором тогда, когда до её ушей донеслись гневные крики и ругань. Они были не так близко и звучали приглушённо, но всё равно подбросили дров в огонь страха.

Ещё немного. Совсем чуть-чуть. Она представляла себя настоящей спортсменкой перед финишем, ведь у них всегда появлялось второе дыхание. Оно должно быть и у неё. Она сильная. Её всегда во дворце называли непоседой, которая весь день могла беситься.

Бежать по лестнице было сложно. Туфли цеплялись за ковер, которым были укрыты ступеньки. Их лучше было бы снять, но эти драгоценные мгновения могли стоить ей жизни. Поэтому она продолжала бежать. Неслась со всех ног, вздрагивая от каждого крика и выстрела.

– Шустрая засранка, а ну иди сюда!

Враги уже были около лестницы. Нет, она успеет. Сможет. Не зря она Анастасия Романова.

Девушка, сбежав с лестницы, повернула в сторону маленькой тумбочки, которую быстро отодвинула. За любимым маминым белым деревом находилась маленькая дверь, которую отец сделал специально для них, но закрыл после рождения брата. Это было слишком опасно для него. Три раза повернув замок, дверца открылась, и девушка полезла в небольшое отверстие в темную комнату, в углу которой горела маленькая свеча. Бабушка стояла там же, нервно перебирая подол платья. Анастасия никогда не видела её такой потерянной и напуганной.

– Настенька, – она протянула к девушке руки и сжала в своих теплых объятиях.

У них не было времени на то, чтобы поплакать. На то чтобы испуганно забиться в угол и дрожать от страха. Императрица Мария знала это, не могла не попытаться успокоить внучку.

– Всё будет хорошо, моя смелая девочка. Мы справимся, – она гладила густые шелковистые волосы, выбившиеся из причёски, подвязанной голубой лентой, – Главное, слушайся меня. Иди за мной и не оглядывайся.

Анастасия закивала и с огромной неохотой отпустила женщину, но быстро схватила её за руку, крепко сжимая. Бабушка сжала её руку в ответ, и открыв ещё одну дверь в стене, замаскированную под зеркало, потащила внучку за собой в холодный каменный туннель. Его стены были покрыты тонким слоем льда, под ногами он также был. Княжна несколько раз поскальзывалась, но продолжала идти, не отставая от императрицы. Холод пробирал до костей, теплое платье никак не защищало исхудалое, за последние дни, тело. Коридор был таким длинным, что Анастасия было решила, что он бесконечный, и они всю жизнь будут идти по нему вперёд, надеясь найти выход.

Было холодно. Снег был повсюду, забивался в туфли, отчего немели ноги. Она не могла больше бежать, но рука, крепко сжимавшая её запястье, не давала остановится и упасть на колени. Дворец остался позади, как и большевики, ищущие последних царских особ в стенах когда-то спокойного семейного дома. Зима в этом году выдалась особенно холодной. Девушка подумала, что природа так говорит о боли и потерях, которые в эту ночь понесли Романовы и вся Российская империя. В белых пушистых снежинках она показывала свою скорбь.

Девушка вновь обернулась, в надежде увидеть в окне дворца знакомые лица, глаза и улыбки. Только в них были задёрнутые светлые занавески, и лишь в одном из них горела оставленная свеча.

Слеза, скатившаяся по румяной щеке, колола нежную кожу.

Тогда она ещё не понимала, что больше не увидит улыбку мамы, не услышит громкий смех отца и звонкий голос младшего брата Алексея. Больше не увидит строгий, но наполненный любовью взгляд Татьяны, не поговорит ночью с Марией, когда той приснится кошмар, и не украдёт книги у Ольги из-под носа и не будет бегать по всему дворцу от старшей сестры. Больше не будет скучных уроков, с которых княжна сбегала, чтобы поиграть в саду. Больше не будет их семьи. Ведь она осталась одна.

Княжна Анастасия Романова, которую все будут считать погибшей вместе с семьёй, больше не сможет назвать своего настоящего имени. Ведь в ту зимнюю ночь они бежали не только от новой власти, но и от него.

Раненный парень

Анна

Булочки были ещё горячими. Аромат яблока и корицы наполнял всё помещение, привлекая людей даже в столь поздний час. Зря я что ли дверь и окна открыла.

Последние дни приходилось работать на износ. Продавец, проработавший на меня целый год, уволился, оставив меня одну как на кухне, так и за кассой. Носилась теперь по всей булочной, словно мне хвост подпалили. Искать нового работника оказалось сложнее. Конец семестра, многие сдают экзамены и на работу времени нет. Нора хоть и обещала помогать, но её помощи всё равно не хватает.

Бабушка бы сказала, что я ною и ищу проблему там, где её нет. "Жопу в руки и пошла" - так бы она сказала, хлестнув по тому самому месту полотенцем. Сейчас я бы с удовольствием её послушала, зная, что она всё равно поможет, встанет у плиты и испечёт новую партию кексов с арахисом и шоколадной пастой. Но уже двадцать лет как она ушла из моей жизни. Перестав использовать магию омоложения, чтобы лишний раз не светиться, она, как и все, состарилась и умерла. Позорная кончина для столь великой ведьмы.

С того момента, как я развеяла её прах на одном из островов Ирландии, успела два раза переехать. За последние сто лет мы скакали из одной страны в другу, из одного города в другой, не менее двенадцати раз. Такова участь ведьм, сбежавших из своей страны, скрывшихся от опасных персон в толпах обычных людей. Сложно найти ведьму, не пользующуюся своей магией.

Почти десять лет как я обосновалась в Париже. Этот город бабушка любила. Она была романтичной натурой, предпочитала гулять по тихим улочкам, пить кофе в небольших кофейнях и вспоминать свою юность и молодость в России. Вспоминала маленького папу. Её истории всегда ранили больнее всего.

И спустя десять лет после её кончины, я решила вернуться туда, где ей так нравилось. И до сих пор, проходясь по тем улочкам, гуляя у домов с маленькими железными балконами, будто вижу её аккуратную фигуру, прекрасную осанку в нежном платье до щиколоток. Среди французских фасадов она была как своя.

– Анна! – в булочную впорхнула женщина лет пятидесяти. Удивительно, как на своих каблуках, она именно впорхнула, а не зашла или заковыляла. – Ты снова одна.

– Никто пока не смог заменить мне Арно, – улыбнувшись женщине, потянулась к холодильнику, где припрятала хорошее красное полусладкое вино.

– Ты вся в муке, милая, – тёплая рука коснулась моей щеки и по-матерински отряхнула следы моей работы. – Не хочешь, чтобы я попробовала найти тебе пару помощников? Не факт, что они будут знать, как делать конфи* или зачем темперировать шоколад, но смогут сварить кофе или хотя бы заказ принять.

– Буду очень признательна, мисс Боне, – смахнув выбившийся из косы локон, протянула собеседнице бокал и тёплый рулет с маком. Она предпочитает запивать булочки лишь полусладким вином.

– Мне это тоже в плюс. Ты же помнишь про мой заказ?

Тридцать стандартных круассанов, двадцать мини с шоколадом внутри для детей, также несколько десятков синабонов и пончики с солёной карамелью. Все это к четырём часам.

Я кивнула, открыв приложение с таймером. Последняя партия багетов должна была подойти через пятнадцать минут. Их хрустящая корочка и тёплая сердцевина нравилась семейным парочкам, покупавшим пару штук на ужин.

– Вы с Норой тоже должны прийти. В этот раз дресс-код: всё что угодно, но жёлтого цвета. Запрет: костюмы аниматоров.

Весело фыркнув, отвернулась к кофемашине, чтобы её почистить.

– Желтый? Необычный выбор. Этот цвет мало кому идёт.

– Он идёт мне и это главное. На моём дне рождении никто не должен быть одет лучше меня, – бокал аккуратно опустился на стойку, издав тихий звон. – Делаю исключение лишь для тебя.

– Ого, и почему же?

– Тебе этот цвет тоже идёт. Да и твоё симпатичное личико вряд ли что-то испортит.

Наигранно возмутившись и скрывая улыбку, спросила:

– Тогда я точно не подхожу для вашего праздника. Нельзя затмевать именинницу.

– Не играйся, – пожурила она с лукавой улыбкой. – Тебе полезно будет. Мой день рождение - место концентрации важных людей Парижа. От бизнесменов до политиков.

– Уже придумали, кому меня сосватать?

– Это столь же бессмысленное занятие, что и просить тебя не купаться нагишом в озере.

Я прыснула со смеху. Это было то два раза, и рядом ни души, на часах три ночи было. А настроение поднимает лучше любых горок и качелей в парке аттракционов. Холодная вода и голая кожа - прекрасное сочетание.

Надо отметить в заметках - поехать в ту деревушку к озеру. Осталось только Нору уговорить.

– Ваши знакомые слишком чопорные.

Мисс Боне пожала плечами, хихикая.

– Тебе нужен именно такой, чтобы сбалансировать твоё сумасшествие.

– Я предпочту того, кто поддержит его и прыгнет за мной в озеро, – подмигнув постоянно клиентке, вернулась к кофемашине. Осталось лишь засыпать новую порцию зёрен. Нет ничего лучше кофе из только открытой пачки зёрен.

– Вы с Норой всё равно должны прийти. Это возможность найти спонсора для этой пекарни.

Спонсор? Звучит неплохо. Будет возможность поднакопить денег перед новым переездом. В Париже я планировала оставаться ещё год или два, а потом в Мексику или Бразилию. Нора предлагала Кубу.

Кровь и ромашка

Анна

Очередная окровавленная ватка полетела в миску. Намочив ещё одну спиртом, последний раз прошлась по царапине на боку мужчины и, нанеся мазь из ромашки, заклеила её пластырем.

Мужчина точно был не самоубийцей. У озера я не заметила, что его тело было покрыто мелкими и глубокими порезами от ножа. При свете настольной лампы рубашка оказалась мокрой не только от воды, а пятна на полу не были прозрачными. Пришлось стянуть с него порванную одежду, а это было не просто, и осмотреть все раны. И найти несколько глубоких шрамов. Самые большие - внизу живота, у косых мышц, и на левом плече.

Он был военным или преступником. От рубашки в тысячу долларов (да, я загуглила) несло вторым вариантом. Нет, конечно, он мог быть и бизнесменом. Но разве мисс Боне не попыталась бы его мне сосватать? Такой экземпляр не прошёл бы мимо её чуткого взгляда. Насыщенные черные волосы, подстриженные так, чтобы подчёркивать острые скулы, аккуратный подбородок, который сейчас был покрыт легкой щетиной, и нос настоящего аристократа, изящный, без горбинки. Даже моя бабушка была бы в восторге от такого мужчины. В крови, на маленьком диване, в грязной одежде он выглядел лучше, чем многие мои знакомые в костюмах и с хорошей причёской.

А на его фигуру большинство девушек пустили бы слюни и за секунду скинули бы трусики. Я была в их числе. Эти широкие плечи, за которые приятно было бы ухватиться, тонкая талия, созданная, чтобы её обхватывали женские ноги. А эти шрамы добавляли ему внутренней силы и загадочности. Этот незнакомец был воплощением мужчины из горячих романов, которые так любит Нора. И я. Всё-таки удобно иметь подругу с огромной коллекцией печатной порнушки.

Но вся его красота не меняла того, что он был при смерти, а я притащила его в дом, не зная даже имени. Конечно, первым делом окропила его святой водой, чтобы отмести версию с демоном. Чему-то меня да научили в ковенах. Также проверила на наличие кристаллов и защитных мешочков - магом тоже не был.

Значит человек. В какой-то степени это успокаивало. С человеком было проще, выхожу его и отправлю на все четыре стороны. Может даже оплату за помощь попрошу. А что? Я час отмывала кровь от пола, ещё и все запасы мази из ромашки истратила на него. Денег у него куры не клюют, может и раскошелиться. Мне как раз новая кофемашина нужна.

Набросив на своего больного тонкий плед, последний раз посмотрела на расслабленное симпатичное личико и ушла на кухню. Нужно ещё было сделать заказ для Норы и пару заготовок для пекарни. Сна мне не светит, но будем считать, что за спасение этого паренька мне пойдут плюсы в карму.

Перечитав список нужных зелий, достала ингредиенты из платяного шкафа и села на деревянный пол, на котором уже стояли черные свечи, на чердаке. Он всегда был заперт, исключение - когда мы с Норой работали. Здесь хранились все ингредиенты, рецепты и готовые зелья, а также все атрибуты для гадания. Опасно было делать отдельную комнату и переносить всё в неё, но самое главное у меня было припрятано в укромном месте.

Дневник бабушки, который больше походил на гримуар, в котором она хранила не только истории из прошлого, которые с трепетом собирала и записывала, но и всё о магии. Так она собственными руками создала для меня ведьминскую книгу. Такая была у всех семей ведьм, куда они заносили их особые рецепты и уроки. Почти книга Тайн из "Зачарованных". У Романовых она тоже была, но бабушке пришлось её сжечь в ночь побега, чтобы демоны до неё не добрались.

Теперь, иногда, я даже жалею, что была такой неусидчивой и своенравной, и не уделила достаточно времени изучению этой книги. Она хранила в себе столько силы, что её боялись не только демоны, но и сами ведьмы. Может, тогда бы я не пряталась, как мышь от кота, а могла бы спокойно пользоваться и развивать свою внутреннюю силу.

Былого не вернуть. Нет смысла сожалеть. Мне нужно жить так, притворяясь слабой ведьмой, умеющей лишь зелья варить, да спасать бедолаг от члена в крапинку.

Беру в руки плоды шиповника и розовый перец и кидаю в небольшую кастрюлю. Да, не котел, но его потом хрен отмоешь от остатков сваренных растолченных листьев и земли. А стоит он, как картина из Лувра. Кастрюлю хоть выкинуть не жалко.

Варю приворотный напиток уже по инерции. Очередность ингредиентов, кажется, навсегда въелась в кору моего мозга. Люди так часто хотят заставить кого-то любить себя, что забывают, что любовь не подвластна ни разуму, ни магии. Любое приворотное зелье - это, по своей сути, проклятье, вызывающее лишь страсть и одержимость. Кто-то может счесть это за искренние чувства и забыть, кто так лишь причинит боль тому, кого любит.

Да и можно ли считать такое именно "любовью"? Я часто задавалась этим вопросом, бабушка же всегда отвечала, что у каждого своё понимание этого чувства. Даже если со стороны морали это было эгоизмом и желанием почувствовать себя выше и значимее. Но ведь не бывает идеальной модели любви, которая подойдёт всем. Она может быть страстной, может быть нежной, может быть болезненной, может быть наполненной скандалами и криками, а может быть пустой. Каждый сам выберет, что ему ближе.

Из-за этого я не перестала брать заказы на любовные зелья. Последствия - это уже не моё дело. Так же, как и с проклятьями.

На выполнение всех заказов мне понадобилось полтора часа. Глаза уже начинали слипаться, когда на улице появились первые признаки рассвета. Вот тебе и сон. Чертов красавец-утопленник, из-за него я лишилась как минимум часа сна. Закрываю последнюю стеклянную баночку с зельем и ползу к кровати. Завтра обязательно отосплюсь. Лягу часов в двенадцать и буду дрыхнуть до семи утра.