Тайна старинного портрета

Глава 1

1.

Кэтрин склонилась над картиной со специальной лупой в руке.

— Так что, мисс Найтингейл? Вы сможете справиться с ней?

— Думаю, да. Но не знаю, сколько это займет времени. Возможно, больше двух месяцев. Тем более, что придется работать здесь, а не в мастерской.

— Мистер Эрмитедж пожелал, чтобы реставрация проходила именно в поместье. И чтобы картина была готова через три недели.

Кэтрин откинула назад непокорную темную прядь. Ох уж этот мистер Эрмитедж и его срочный заказ! Он ничего не понимает в реставрации картин. Но ей очень, очень нужна эта работа.

— Я постараюсь. — Вот все, что она смогла ответить миссис Браун.

Эта миссис Браун и нашла Кэтрин по объявлению в интернете: «Реставратор полотен восемнадцатого-девятнадцатого веков, с опытом работы более семи лет, ищет… и т.д». Вероятно, пожилая домоправительница Кларенс-холла купилась на то, что Кэтрин работала до увольнения в Национальной Галерее, этой Мекке произведений искусства старых мастеров. И вот — вызвала Кэтрин сюда, в Дербишир.

— А эти пятна? С ними вы сможете что-то сделать?

— Постараюсь, — повторила Кэтрин.

— Они похожи на кровь… — В голосе миссис Браун прозвучало что-то, похожее на дрожь.

— О, это может быть что угодно, — спокойно ответила девушка, хотя… хм, действительно, темные пятна могли оказаться и кровью.

— Что же? — заинтересовалась домоправительница.

— Например, чай, кофе, шоколад, томатный сок. Если бы здесь поблизости была лаборатория, я бы провела анализ и смогла ответить вам, что именно пролили на полотно.

Кэтрин вновь склонилась над картиной. Портрет был мужской, и, как определила девушка на глаз, конца восемнадцатого-начала девятнадцатого века. Смуглое лицо забрызгано темными пятнами неизвестного происхождения. Остались видны лишь один глаз — насыщенного синего цвета, крупный прямой нос, а также нижняя часть лица — крепко сжатый, твердо очерченный рот, гладко выбритый волевой подбородок с небольшой ямочкой. Остались незапятнанными и волосы, забранные в хвост, — очень густые, смолисто-черные. На мужчине был богатый, с белоснежным кружевным жабо, заколотым бриллиантовой булавкой, и пеной кружев вокруг кистей рук, элегантный черный костюм.

«Соответствующий концу эпохи Георга Третьего», — отметила опытным глазом Кэтрин.

«Красивый мужчина, — решила затем про себя она, рассматривая неизвестного. — Фигура отличная... Даже очень красивый». Ей почему-то очень хотелось узнать, что скрывается под испачканной пятнами частью полотна. И кто и за что так изуродовал этот портрет? И как зовут этого джентльмена? Имени ни на картине, н ниже, на раме, не было.

Работа предстояла интересная. Кэтрин любила загадки, а здесь явно была скрыта какая-то тайна.

— Я берусь. — Она выпрямилась и взглянула на миссис Браун. — За три недели.

— Очень хорошо, мисс Найтингейл, — улыбнулась старушка.

Итак, у Кэт есть работа. И временное пристанище — миссис Браун была приходящей домоправительницей, нанятой мистером Эрмитеджем совсем недавно; она жила рядом, в деревне, и обещала предоставить реставратору комнату в своем доме.

Кэтрин выдохнула. Три недели вдали от Лондона — достаточно ли будет этого времени, чтоб прийти в себя? Сердце болезненно сжалось. Джереми… Казалось, ничто и никто не сможет помешать их счастью. До свадьбы оставалось двадцать дней. Но любимый оказался подлецом, которого Кэтрин обнаружила неделю назад вечером в объятиях секретарши — в кабинете Джереми.

Девушка вздрогнула. Слишком свежо было воспоминание о той откровенной сцене, которая предстала ее взору…

Если б у нее был кто-то из родных, близких! С кем можно было бы поделиться, у кого можно было бы найти приют и зализать раны. Но Кэтрин была совершенно одинока. Мать с отцом давно умерли. В свои двадцать девять у нее осталась от них лишь крошечная квартирка на окраине Лондона. Да, еще и любимая работа. Которая занимала почти всё время, пока не появился Джереми…

Он пришел на должность заместителя директора музея — и сразу очаровал всех сотрудниц. Кэтрин не стала исключением, подпала под влияние его мужественной красоты и обаяния. И вот результат: теперь у нее нет работы, она уволилась сразу после того, как обнаружила его связь с секретаршей.

Кэтрин решительно тряхнула головой. Больше никаких мужчин не будет в ее жизни. Хватит, довольно. Никаких!

И снова девушка бросила взгляд на портрет незнакомца. Лишь с такими она согласна иметь дело — с нарисованными мужчинами, давным-давно исчезнувшими с лица земли. Оставшимися лишь на фамильных портретах. Не способными изменить, солгать. Причинить боль.

-А как зовут этого мужчину? — спросила она миссис Браун. — Здесь нет никаких надписей.

— Увы, мисс Найтингейл, — ответствовала почтенная женщина, — каталог полотен, если таковой и имелся, сгорел давным-давно вместе со всей северной частью поместья. Там находились библиотека и весь семейный архив.

— Понятно. Очень жаль.

Кэтрин вообще была изумлена состоянием Кларенс-холла. Обычно такие родовые гнезда содержатся столетиями в идеальном состоянии; но, видимо, род герцогов Кларенсов совершенно угас, и поэтому в поместье царили запустение и разруха.

Особняк располагался на вершине довольно крутого холма. Вдалеке, милях в пяти, пролегало скоростное шоссе. Но все равно вид отсюда на просторы Дербишира открывался чудесный. Правда, осень была ранняя, холодная и дождливая; деревья уже облетели, ярко-зеленые долины и холмы, так радующие глаз весною и летом, покрылись, словно пятнами ржавчины, рыжими и коричневато-терракотовыми прогалинами.

Что касается внутренности старого дома… Не только галерея с фамильными портретами — здесь всё нуждалось в реставрации, ремонте и обновлении. Стены, крыша, потолки, обои, люстры, камины, мебель. Не говоря уже об одичавшем, разросшемся саде, который, однако, сохранил при этом свою прелесть.

— Мистер Эрмитедж, так понимаю, потомок герцогов Кларенсов? — спросила она домоправительницу.

Глава 2

2.

Кэтрин очень быстро втянулась в работу. Каждый день она приходила в Кларенс-холл и проводила там порой весь день, трудясь в поте лица над портретом неизвестного. Но мысли о том, что происходило в этом старинном особняке больше двух сотен лет назад, не давали девушке покоя.

Ей даже сны стали сниться странные, а то и пугающие. То она танцевала на балу с прекрасным джентльменом с полотна, в огромной зале, сверкающей тысячами огней, и он улыбался ей и что-то говорил, и сердце Кэт замирало от восторга, что он так близко, и что ее рука лежит в его руке… То незнакомец преследовал ее по какому-то темному саду, а она убегала от него, петляя, как заяц, по дорожкам, и испытывала жуткий страх, что ее догонят и поймают…

Что же касалось девушки на коне, оказавшейся её полной тезкой, то мысли о ней заставляли фантазию Кэтрин придумывать самые невообразимые варианты. Возможно, надменная красавица была дочерью господина с брюшком и орденской лентой, — а, быть может, и женой…

Нет, вряд ли. Скорее — женой красивого джентльмена, которым занималась Кэт — и который занимал теперь большую часть ее мыслей. В любом случае, девушка жаждала узнать хоть какие-то подробности о судьбе своей тезки и незнакомца с реставрируемой картины…

Сегодня она проделала огромную работу, удалив с портрета неизвестного большую часть непонятных пятен.

— Ты очень красивый, — сказала она мужчине, смотревшему, казалось, прямо на нее с картины, — но я вижу, что ты и очень гордый к тому же! Как же тебя зовут, загадочный незнакомец?

И в этот момент… синие очи таинственного джентльмена расширились и вспыхнули, а на губах мелькнула легкая загадочная улыбка. Кэт даже отпрянула назад от неожиданности. Сердце так и подпрыгнуло, застряв в горле.

— Это… что это? — пробормотала Кэтрин в смятении, когда обрела голос. — Мне ведь показалось, да?..

Никогда, за все время работы реставратором, она не видела подобного. Но нет, конечно, ей почудилось! Слишком долго она трудилась сегодня над полотном, вот и привиделось.

Девушка потерла уставшие глаза. Затем, собравшись с духом, вновь склонилась над картиной. Уфф! Все тот же невозмутимый джентльмен; никаких изменений ни в лице, ни во взгляде. «Успокойся, Кэт. Тебе надо отдохнуть — вот и всё!»

— Ты меня напугал, — с укоризной промолвила Кэтрин незнакомцу и даже погрозила ему пальцем. — Не делай так больше, хорошо? Я сегодня не буду больше работать с тобой, лучше пройдусь по дому.

Так она и поступила. Отправилась, полная любопытства и готовая к приключениям, в северную половину особняка, которая, по словам миссис Браун, сгорела давным-давно. Кто знает, возможно, там найдется что-нибудь интересное.

…Осторожно идя по темному коридору Кларенс-холла, Кэтрин в очередной раз убедилась, что дом находится в ужасном состоянии.

Старые деревянные доски скрипели под ногами, а серая паутина, свисающая грязными клочками, напоминающими обрывки савана, со стен и густо облепившая каждый угол, создавала ощущение, что отважная исследовательница поместья оказалась в доме с привидениями.

Девушка осторожно переступила порог очередной залы; но у неё не оказалось времени даже на то, чтобы окинуть помещение взглядом. Кэт лишь успела услышать легкий треск над собою.

Что-то тяжелое с глухим стуком упало ей на голову откуда-то с потолка. Всё вокруг мгновенно потемнело, будто резко выключили свет, — и Кэтрин потеряла сознание.

Глава 3

— Три дня как лежит пластом. Порой очухается минуток эдак на пять, воды попросит, постонет — и снова забывается…

— Что же случилось-то с ней?

— В саду нашли. Под старым дубом. С проломленной головой.

— Упала? Или что?

— Да кто ж знает-то! Вроде как рядом сук большой валялся, весь в крови. Может, упал на нее… А, может, — шепотом, — и что другое.

— Не приведи Господи.

— Да уж… Коли что другое — сам понимаешь, милорд всех со свету сживет, когда вернется.

— Жалко ее… Молодая.

— По мне, так и не особо жаль. Вот ей-богу: окочурится — не заплачу.

— Отчего ж?

— Злобная она. От нее одни подзатыльники да зуботычины достаются.

— Господа все такие. Им не угодишь. Наше дело — терпеть… Может, хоть платит хорошо?

— Ой, насмешил! Жалованье задерживает. А уж жадная! Платка носового рваного не подарит, не то что платья там прошлогоднего али шали какой.

Кэтрин лежала и слушала эту немного странную беседу. Два голоса — женский, вроде знакомый; и мужской. Не совсем рядом с нею, но и не далеко. Говорят по-английски, но с каким-то странным акцентом.

Кэтрин совсем недавно пришла в себя. И лежала с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить, что с ней произошло.

Да… Она пошла обследовать северную часть особняка. И, кажется, в той половине дома, где когда-топроизошел пожар, что-то упало на голову…

Тут и послышались голоса. Интересно, о ком они говорят?

«Обо мне? Нет. Я в саду не падала. Это было в особняке. И что это за „милорд“, „господа“? И кто там жадный и злобный?»

Кэт решила, что пора посмотреть на странную пару. И открыла глаза. Но — ничего не увидела. Совершенно ничего. Полная темнота.

«У меня на голове повязка? И обмотано лицо? Да… Наверное… Я в больнице… А те, кто там разговаривает, наверно, медперсонал, и кого-то там обсуждают».

Девушка приподняла руку, — не без труда, но получилось, рука была тяжелая и казалась чужой, — и поднесла к лицу. И с изумлением обнаружила, что глаза ни бинты, ни повязка не закрывают.

«Боже! Что со мной? Я что… Ослепла?»

Кэтрин в панике застонала. И позвала:

— Сюда! Пожалуйста! Кто-нибудь…

У нее вышло очень тихо и очень жалобно. Но, к счастью, ее услышали. Женский голос тотчас сказал:

— Вот, слышишь: снова стонет! Пойду гляну, может, очухалась. — И, уже над Кэтрин: — Ваша милость? Вы звали?

— Пожалуйста… — прошептала Кэт. От страха, что ослепла, она почти не обратила внимание на такое к себе обращение. — Что со мной? Скажите, прошу вас…

— Ой, мэм! Да неужто вы в себя совсем пришли? Радость-то какая! Сейчас доктора позовем.

— Нет… подождите. Прошу вас. Что со мной?.. Я не вижу. Я ничего не вижу! — Девушка всхлипнула.

— Дак это… — Кэт слышала над собой сопение и перетоптывание, как будто говорящая с ней женщина переминалась с ноги на ногу. — Ударились вы головкой сильно. От этого, видать. Доктор вам скажет.

— А где… где я?

— В Кларенс-холле, мисс. Где ж еще?

— Не в больнице?

— Нет.

— А врач здесь? Позовите его, прошу вас… — Кэт щупала веки дрожащими пальцами. Боли не было. Легкое жжение. Боже, неужели она ослепла навсегда?.. Нет, только не это!

— Джордж! — позвала между тем женщина. — Беги за доктором, скажи, ее милость в себя пришли!

Затопали, удаляясь, шаги.

— Может, вам подушечку поправить? Водички дать? — спросила заботливо, но как будто не искренне, женщина. — Вы не переживайте. Мистер Филби его светлость от подагры вылечил, и с вашей болезнью справится.

Да, Кэт был знаком ее голос… Кто же это? Вдруг она вспомнила. Дочь миссис Браун, Молли. Ровесница Кэт, милая приятная девушка, работает в магазинчике в деревне, а еще увлекается театром.

— Молли?

— Я, ваша милость.

— Почему… почему ты так странно ко мне обращаешься?

После довольно продолжительного молчания, сопровождавшегося теми же сопением и перетоптыванием, Молли с недоумением сказала:

— Как это «странно», мэм? Как же мне к вам обращаться, коли я горничная ваша?

Кэтрин провела рукой по лбу.

Да, кажется, Молли говорила, что ее пригласили на небольшую роль в местный театр… И как раз в историческую постановку. Быть может, дочь миссис Браун пытается вжиться в свою роль — отсюда и эти необычные фразы, и упоминание о горничной, и поведение?

— Молли, я понимаю, что для тебя очень важна твоя роль… Но, прости, я сейчас не в том состоянии, чтоб оценить твою игру, — пробормотала она.

— Игру? — В голосе все то же недоумение и почти страх.

— Я ослепла — понимаешь? — продолжила Кэтрин. — Я ничего не вижу. Мне нужна поддержка. Сочувствие… — Она всхлипнула снова. — Пожалуйста, не называй меня «ваша милость» и «мэм».

— Как вам будет угодно, ваша… — Молли шмыгнула носом. — А… как вы велите мне вас называть?

— Как? — растеряно переспросила Кэтрин. — Кэтрин. Или Кэт.

— Господь всемогущий, — пробормотала Молли.

Тут Кэт поняла. «Я не заметила ничего такого… Но, может, у нее есть отклонения в психике? Бедная миссис Браун», — подумала она.

— Молли, — мягко сказала она, решив не расстраивать несчастную больную девушку, — называй меня так, как хочешь.

— И «ваша милость» можно? — осторожно поинтересовалась Молли. — И «мэм»?

— Можно… Но где же врач?

— А вот он. Мистер Филби, проходите, прошу вас, сэр, вот, ее милость очнулась.

— Ну наконец-то, — послышался приятный тенор. — Мисс Найтингейл, очень, очень рад, что вы пришли в себя!

Иллюстрация 1

Итак, дорогие мои читатели, давайте познакомимся с главными героями произведения! Все иллюстрации предоставлены Марией Шариковой, автором замечательных исторических романов!

Это таинственный джентльмен с картины, над которой трудится в поте лица наша Кэт...

Иллюстрация 2

А это наша героиня, Кэтрин Мэриэн Найтингейл, дочь баронета

Глава 4

4.

— Мисс Найтингейл, как вы себя чувствуете? У вас что-то болит? — продолжал мягко врач, беря Кэт за руку и щупая пульс.

Самое главное, что волновало девушку сейчас, это незнание того, что происходило вокруг неё. А ещё темнота, которая не позволяла ей чувствовать себя хозяйкой положения.

— Я ничего не вижу! — воскликнула она, не в силах унять свои страхи. - У меня кружится голова…

— Мисс, вы получили очень сильный удар по голове, и зрение временно вас покинуло. По крайней мере, я надеюсь, что оно скоро вернётся. А пока вам нужно лежать в постели и не делать резких движений. Головокружение скоро пройдёт.

Доктор отпустил ее руку, ощупал место удара на голове, попросил Кэтрин закрыть и открыть глаза, раздвинул ей веки.

Затем откашлялся и обратился к кому-то, стоявшему рядом с ним:

— Мисс Найтингейл нужно поставить пиявки.

Кэтрин так и подскочила на кровати:

— Пиявки? Господи, зачем мне пиявки?

Она с детства боялась этих мерзких маленьких черных тварей.

— Затем, что они выпьют всю плохую кровь, скопившуюся в ваших органах, — удивленно откликнулся мистер Филби. — Я уверен, это поможет вашему зрению вернуться. Не переживайте, леди, пиявки у меня отличные, прямо из России.

Кэт нервно хихикнула. Помогут вернуться зрению? Пиявки из России? Что за дикость? Или таким образом добрый доктор хочет пошутить, чтобы ей стало легче?

— Нет. — Она в панике натянула одеяло до самого подбородка. — Никаких пиявок! Я не хочу. Ни за что!

— Хорошо, мисс Найтингейл, — тут же согласился, к большому облегчению Кэт, мистер Филби, — как вам будет угодно. — Но, не успела она выдохнуть, как он добавил: — Ланцеты при мне, давайте сделаем вам кровопускание.

Нет, этот доктор точно хочет отправить ее на тот свет!

— Не надо ланцетов! — Она уже чуть не кричала. — Господи! Зачем? — И, постаравшись успокоиться, добавила шепотом: — Прошу вас, пожалуйста… пропишите мне просто лекарство.

— Лекарство?

У Кэт создалось стойкое ощущение, что они абсолютно не понимают друг друга.

— Да. Лекарство. Какой-нибудь антибиотик… Чтобы рана не загноилась… И, может быть, мне нужно сделать компьютерную томограмму?

— Томо… — Мистер Филби засопел почти так же, как недавно Молли. Потом кашлянул. Потом крякнул. Как будто больная заговорила с ним вдруг на китайском языке.

— Мисс Найтингейл, я пока вас оставлю, — осторожно произнес затем он. — Разрешите откланяться.

— Да. Спасибо вам. До свидания, — ответила Кэтрин. Слава Богу, он уходит! Откуда он взялся, этот странный эскулап? Пиявки, ланцеты… Словно он прибыл лечить ее из позапрошлого века!

Итак, доктор удалился, но Кэт недолго оставалась одна. Очень скоро послышался стук каблучков и легкий шелест, как будто какой-то ткани, похожей на шелк.

А затем тоненький голосок с милым иностранным акцентом произнес над головою:

— Кэтрин, ma cheri (моя дорогая, фр.), как вы себя чувствуете? Я только что узнала о том, что вы наконец пришли в себя, и тотчас поспешила к вам!