Тайная дочь от миллиардера. Чужие ошибки

Глава 1.

Глава 1.

Даша.

— Могут и сокращением по башке надавать, — удрученно вздыхает Марика, наш педагог по ритмике. — А черт его знает, что теперь новым хозяевам в голову то взбредёт. Нам, подневольным, только и остается – гадать.

— Так не пойдет! – возмущаюсь в ответ.

— Что предлагаешь? – подключается Галка, старший преподаватель в нашем центре спортивного развития для детей и подростков. — Забастовку и голодовку?

— Ну для начала потребовать ответов от них, — поджимаю я губы и судорожно подсчитываю в уме сколько мы с Риткой протянем, если меня сократят. Месяца три и не больше.

Рита – моя дочь. Моя душа и вся моя жизнь. В двадцать два вовсе не просто вот так взять и принять на себя ответственность за маленького человечка. Но я сделаю все возможное, чтоб подарить своей малышке счастливое детство.

Однако, сейчас мои планы с грохотом бьются о скалы реальности под названием «вероятное сокращение». Работу в маленьком городе трудно найти. Тем более по такой узкой специальности, как у меня.

— И на кой черт им сдался наш центр? Прибыли от него с гулькин нос, — говорю, а сама краем глаза кошусь в приоткрытую дверь соседнего зала. Там тренировки по танцам у дошколят. Ритка в первых рядах.

Она в три годика еще и по возрасту не подходит для подобных занятий, но для меня тренер сделал исключение и взяла ее в группу. И мне так удобнее, не приходится лишний раз нянечку нанимать.

Рита старается, пыхтит, глаз от тренера не отводит, серьезно морща свой носик. А сама даже не все понимает, просто за ребятами движения повторят.

Моей дочери противопоказана большая нагрузка. И я знаю, что Ритке каждый раз грустно, когда в саду детишки носятся сломя голову, а за ней пристально наблюдают педагоги и воспитатели.

Поэтому иногда, вечерами, я привожу ее в центр, чтобы дочурка могла хоть немного выплеснуть накопившуюся за день энергию.

— Я слышала, что у бывшего владельца долги были большие. Вот он собственностью и рассчитался. Теперь Дворецкий наше здание точно под какой-нибудь ТЦ оборудует. Место-то выгодное.

— Тот самый Дворецкий?! — Галка округляет глаза. — Я думала этот старый хрыч уже на пенсии. Или вообще того…

Толкаю ее под бок.

— Этот старый хрыч еще нас с тобой вместе взятых переживет. Но, если нас перекупил он, то центр точно закроют, — я снова вздыхаю. С каждой секундой надежда на стабильное будущее тает как снег на теплых ладошках.

—Да нет! — Марика машет рукой и закатывает глаза. —Девочки, ну вы как с луны свалились, чесслово! — она играет бровями и выжидающе смотрит. Держит интригу.

— Ну-у! Не томи! — хором с Галкой торопим ее.

—Дворецкий! Но не старший! А младший! Сын его! Папенька его сюда в ссылку сослал. Уж не знаю, чем ему там в Москве родной сын не гож стал, но накосячил он знатно…, — Марика задорно играет бровями.

А меня передергивает от одного только слова «Москва».

Когда-то и я была наивной и глупой. Помчалась покорять строптивую столицу, а в итоге получила разбитое сердце и… Ритку.

Ни о чем не жалею.

Стоило впервые взять на руки этот комочек счастья – раны на сердце словно затянулись в момент. Теперь у меня есть дочурка, а у нее я. И больше нам не нужен никто.

Однако, к москвичам теперь отношусь с осторожностью. Каждый второй лицемер и обманщик.

— Девочки-и-и, — взахлеб продолжает Марика, мечтательно поднимая глаза к потолку. — Вы б его видели…! Красавец, каких поискать! Статный, высокий! — закусывает губу с таким чувством, что мне заранее становится жаль несчастного миллиардера Дворецкого - младшего. В нашем городишке ему придется отбиваться от толпы таких «Марик».

И я еще больше печалюсь. «Высокий и статный» уж точно не войдет в положение. И не станет вникать, что детей сюда даже с соседнего района привозят.

— … «Марк» — выхватывает мое подсознание знакомое имя из рассказа коллеги, и руки слега леденеют.

Я вся превращаюсь в один большой слуховой аппарат.

— Погоди..., как ты сказала?

— Говорю, что двадцать девять нашему Марку Дворецкому, — живо отзывается Марика, кажется, заразив своим энтузиазмом и Галку. У той тоже вспыхивает азартный огонь в глазах. — Марк и Марика, звучит, а-а-а? — продолжает хорохориться первая.

«Марк» — стучит в голове, всколыхнув старые воспоминания.

Но я стараюсь отогнать от себя эти мысли.

Потому что это точно не может быть тот самый Марк.

Марк, с которым я провела одну ночь четыре года назад в злополучной столице.

Марк, который должен был числиться в графе отца моего ребенка, вместо прочерка, что стоит там сейчас.

Марк, который оказался обыкновенным обманщиком и лицемером. Да еще и скрыл от меня, что на его носу свадьба.

И «мой» Марк уж точно не может оказаться Марком Дворецким, хотя бы потому что он вовсе не был миллиардером и наследником огромного состояния. А был обычным среднестатистическим парнем.

Глава 2.

Даша.

Рука сама собой поднялась и ухватилась за косяк на двери. Лишь бы не рухнуть в обморок прямо сейчас!

Синие мужские глаза леденеют. А я ловлю себя на мысли, что сейчас лишь он в моем фокусе. Все остальное потускнело, померкло, стало совершенно незначимым.

А потом… Резкая мысль. Страшная догадка, от которой похолодели кончики пальцев.

Неужели? Неужели он как-то узнал про свою дочь? Неужели приехал отобрать ее у меня? Ну не бывает таких совпадений! Только не в моей жизни! Не мог Марк явиться сюда просто так, якобы по воле отца…

Но мужчина смотрит на меня по-прежнему холодно, беспристрастно. Так, будто бы… не узнал?

Мои глаза распахиваются от удивления сами собой.

А Марк задерживает свой взгляд лишь на долю секунды дольше положенного. И вновь отворачивается.

Директриса без слов мне приказывает немедленно занять свое место и не отвлекать такого важного человека случайными опозданиями.

Сердце лупит о ребра, как сумасшедшее.

На ватных ногах, по стеночке, я иду к Галке и Марике. Девочки не сводят с Дворецкого глаз, но сейчас мне это лишь на руку. Не будут спрашивать, почему я выгляжу хуже смерти.

Ледяными руками я ощупываю свои колени, боясь вновь посмотреть на него.

Может быть, показалось? Привиделось? Может быть, новый хозяин нашего центра просто похож на него?

Но, конечно же – нет.

Я слишком хорошо помню «своего» Марка. Каждую черточку на его лице и каждую мельчайшую родинку на его теле несмотря на то, что времени вместе нам было отведено слишком мало. Все эти детали врезались в мою память острым кинжалом и до сих пор терзают сердце больной занозой.

Кусаю губу почти до крови, вслушиваясь в то, что говорит директриса:

— … Но все мы взрослые люди, поэтому должны понять и принять намерение нового руководства… Марк Артурович принял решение…

Все-таки сокращение? Центр закрывают? О Господи, нет...

Голос Зинаиды Петровны резко обрывает мужской баритон, от которого у меня мурашки рассыпаются по всему телу:

— Принял решение, что центру необходима новая жизнь, — произносит Дворецкий уверенным тоном. По дружным рядам начинают шептаться.

— Но… Вы ведь только что говорили…, — растерянно пытается вновь встрять директриса. Марк осекает ее поднятой вверх рукой. В зале воцаряется тишина.

— Мы расширим центр. Откроем несколько дополнительных платных секций. Выкупим остальное помещение и сделаем полный ремонт.

— Вы готовы все это спонсировать? — глаза Зинаиды Петровны стали похожи на блюдца. Да и все наши, кажется, дышать забывали, внимая словам нового руководства.

— Подадим заявки на несколько государственных грантов. Сделаем из этого центра лучший во всей области. К нам будут записывать детей за год вперед.

— Но как же бесплатные секции? Не у всех есть возможность…, — раздался разочарованный голос откуда-то сзади.

Марк взял ровно секунду на размышления, а затем заявил:

— Они будут работать так же, как раньше. С одними только платными секциями о гос. помощи можно забыть, так что…

Его прервали аплодисменты.

Речь нового руководства так вдохновила коллег, что все без исключения рукоплескали, смотря на Дворецкого, как на снизошедшее божество.

И лишь я мечтала провалиться сквозь землю. Прямо здесь и сейчас. Только бы не видеть больше синевы этих глаз, заставляющих вспомнить о чувствах, которые я столько лет пыталась похоронить в завалах собственной памяти.

Дворецкий немного склонил голову набок, призывая всех к тишине. Все так же высокомерно, окинул собравшихся взглядом, и произнес:

— Нам всем предстоит большая работа и глобальные изменения в ближайшие несколько месяцев. Если кто-то не готов оставаться сверхурочно и брать на себя дополнительную нагрузку, пока мы не расширим штаб преподавателей…, можете быть свободны прямо сейчас. Расчетные получите без отработки.

Рот Галки вытянулся буковкой «о». А Марика в это время рвано вздохнула.

— Суровый мужчина, — восхищенно протянула подруга.

Однако, никто из коллег не изъявил желания сбежать с корабля.

— Я рад, — сухо констатировал Марк, и не прощаясь, вышел из зала.

Перед моими глазами осталось лишь пятно его темного силуэта, скрывшегося в дверях. Зинаида Петровна тут же посеменила следом.

— Д-а-а-а…, — Галка наконец выдохнула и послала мне пылающий взгляд.

— Девочки, я Ритку заберу и домой. Чувствую себя плохо, прикроете? — успела я вставить до того, как подруги кинулись обсуждать предстоящие перемены и их виновника.

***

Уже через пять минут, наспех завязывая на дочери легкую летнюю шапочку, я думала о том, что делать дальше.

А, может быть, стоило воспользоваться его «предложением» и уволиться?

Глава 3.

Даша.

А после - все решилось стихийно.

Ритка стала нашим с мамой спасением, смыслом жить дальше после страшной потери.

Первый год мы жили все вместе, под одной крышей. Мама очень мне помогала, заботясь о внучке, когда у меня уже не было на это сил.

Уже тогда мама не стеснялась делать мне густые намеки - «необходимо завести мужика». Легко сказать - «завести»! Будто он домашний питомец, которому не нужно ничего, кроме корма, выгула и чесаний за ухом!

Тогда это казалось нелепым. Я была озабочена поиском хорошей работы и съёмной квартиры. Не до мужчин, в общем, было.

А потом родительница купила отличную дачу в окрестностях и переехала туда жить на постоянной основе. Ей нравилось заниматься садом и огородом. Да и подруги – соседки гораздо адекватнее городских.

А мы с Риткой остались жить тут, в квартире родителей.

Конечно, балетное училище в Москве пришлось бросить.

Но меня все равно взяли тренером в центр спустя пару лет.

Однако с каждым годом моего одиночества, мама давила все больше. А мои нервы становились натянутее...

Я не знала, как ей объяснить, что однажды разбитое сердце не так-то просто собрать по кускам и вновь вложить в руки кому-то.

— Вы с ба снова ссолитесь? — дует Ритка губы обиженно, высовываясь из комнаты.

Я отмахиваюсь рукой и вымученно ей улыбаюсь:

— Пустяки, милая. Мы просто друг друга не поняли. Не думай об этом, ладно?

Дочка кивает, и, кажется, даже все понимает в свои-то три годика. Поэтому смотрит на меня с неподдельным сочувствием в синем взгляде.

Цвет ее глаз – это единственное, что крошка унаследовала от папы. В остальном — моя мини - копия. Лишь волосы слегка рыжеватые, но я в детстве была точно такой же. Потом волосы потемнели. Уверена, Ритку ждет та же участь.

А пока… Пока все обманчиво полагают, что цвет волос ей тоже достался от папули - инкогнито. А я не спешу никого в этом разубеждать.

***

— Матерь Божья! Что здесь происходит? — следующий день на работе встречает меня полным бедламом. В холле собралась бригада ремонтников, которые уже принялись штукатурить покрытия стен.

В метре от меня неожиданно грохнулась банка с краской.

Взвизгнула. Отскочила. Краска разлетелась брызгами и осела белыми пятнами на моем сарафанчике.

— Пардон, — виновато изрек один из ремонтников, глядя на меня с высоты хлипкой стремянки.

Ничего не отвечаю, только вздыхаю. Мужчина, конечно же, не виноват. Но наряд я сегодня выбирала без малого час. Из-за этого не успела уложить волосы, и чуть не опоздала с дочерью в сад.

Мантры о том, что «Дворецкому совершенно плевать, как ты выглядишь, Даша» — неэффективны. Зато мне не плевать на свой внешний вид, имея перспективу встречи с начальником!

— Ремо-о-онт, — тянет нараспев Марика, догоняя меня.

Я присвистываю. Замечаю, как рабочие уже бросают на нее голодные взгляды.

Надо признать, Марика – эффектная девушка. Натуральная блондинка с пышной, вьющейся шевелюрой. С этой спортивной повязкой на голове и ярком обтягивающем костюмчике, она вообще похожа на модницу из 90-х. Но это лишь придает стиля подруге.

— Хорошо выглядишь, — немного насуплено произношу. Понимаю, для кого она постаралась.

— А ты что-то не очень, — отвечает мне Марика, критично оглядывая. Не обижаюсь. Она честная и прямолинейная. Раньше меня это устраивало, а теперь задевает лишь потому, что на фоне подруги, я выгляжу как блеклая моль.

— Мне не для кого стараться, — вру я в ответ, и горделиво задираю свой подбородок.

Марика хмыкает, когда в поле зрения появляется Галка.

— Да вы что все, сговорились с утра?! — цежу гневно при виде еще одной модницы.

Окидываю ничего не подозревающую Галку рассерженным взглядом и, хлопнув дверью, скрываюсь в раздевалке для тренеров.

Ну нет! Одна лучше другой!

Марика хоть как-то старается поддержать образ спортивного тренера. А этой – только шпилек недостает! Прическу навертела в три этажа! Макияж – хоть на подиум!

И обе они такие красивые…

Я сажусь на скамью. Достаю рабочий спортивный костюм, стягиваю волосы в хвост и растираю щеки ладонями, чтобы быть немного румяней.

— Плевать, — внушаю упрямо бледному отражению в зеркале.

Я еще никогда не была так сильно зациклена на своей внешности, и сейчас удивлена внезапным комплексам рядом с подругами.

Но я ведь не хочу покорить Дворецкого, правильно? Мне будет гораздо легче, если мою персону он вниманием услужливо обделит. Или не будет?

Но уж точно мне легче не станет, когда тот отметит Марику или Галку. Даже представлять кого-то из них рядом с Марком противно…

Я передергиваю плечами.

Глава 4.

Даша.

— Вероятно вирус схватила. Вы не беспокойтесь так сильно, мы уже укол сделали, чтобы температуру сбить. Высокая поднялась. Но у деток такое бывает. Глазом не успеешь моргнуть, как заболевают, — успокаивали меня подоспевшие медики.

Ритка сладко спала в кроватке, тихо посапывая.

— Но нужно ее из сада забрать и участковому педиатру показать завтра.

Воспитатели принялись хлопотать, принося пальтишко и шапочку дочери.

— Да, Дарья Игоревна, извините, но придется забрать. Здесь другие детишки на раз - два подцепят, если это все-таки вирус, — извинялась Надежда Михайловна.

— Конечно, — кивнула в ответ и подняла Ритку на руки, пытаясь не разбудить. — Спасибо большое, что сразу заметили и позвонили.

Пока спускалась по лестнице с дочерью на руках, думала, как долго поедет такси до детского сада. Не хочется ждать под дождем с заболевшим ребенком.

Но делать этого и не пришлось.

Клим не сдвинулся с места, и только завидев меня, распахнул заднюю дверцу авто.

— У Вас и детское кресло имеется? — не сумела сдержать язвительность в голосе, завидев кресло на заднем сиденье. Любая девушка способна отличить флирт от вежливости. И Клим явно блещет первым сейчас.

— Да-а, это…, — на секунду растерялся мужчина.

— Не нужно ничего объяснять, — пристегнула ребенка и села вперед.

— Имя свое мне не скажете? — улыбнулся Клим по дороге.

— Даша, — тут же поправилась я. — А Вы Клим. Я помню.

Дворецкий вновь усмехнулся:

— Слава Богу, что в третий раз мне не придется Вам представляться.

— Не придется. Я и с первого раза запомнила.

— А дочку? Зовут как?

В эту секунду в душе поселилось неприятное чувство. Мне кажется, или он пытается выяснить что-то…?

Хочу верить, что я просто надумываю.

— Рита, — поджав губы произнесла. — Маргарита Игоревна, — уточнила зачем-то. Вероятно, чтобы на корню обрубить все догадки, если у кого-то из Дворецких они вдруг появятся.

— Красивое имя. И у Вас и у дочери, — кивнул Клим. — Даша, Вы не подумайте ничего, просто Вы симпатичная девушка, а я…

— А Вы женатый мужчина, — припечатала я, кивнув на кольцо.

— Это немного не то, чем может казаться. Моя жена…

— Наверняка ждет Вас дома с ребенком? Пока Вы сбиваете и подвозите посторонних Вам девушек.

Клим заметно напрягся.

— Вы прямо неприступная крепость, — поспешил оценить мои навыки отшивать навязчивых ухажёров. Не стоило в них сомневаться, за четыре года я овладела этим искусством почти в совершенстве. — Но все не так, как Вы думаете. Моя жена меня не ждет. Мы в разводе. А кольцо…, по привычке ношу, если честно.

Я отвернулась к окну, не найдясь, что ответить.

Может ли это быть правдой? Если и так – меня все равно не касается.

Просто задело, потому что Марк однажды поступил так же – переспал со мной, будучи почти женатым мужчиной. С тех пор это триггер. Но в отношении Клима я бы не удивилась. Родная кровь с Марком все же.

— Можно на ты? — учтиво поинтересовался Дворецкий. И получив мое утвердительное согласие, продолжил расспрос. — Что ты все-таки делала возле центра два дня подряд?

— Я там работаю.

— О-о-о, значит мой брат твой начальник? Уже успела с ним познакомится?

— Мы приехали, Клим. Спасибо большое, — оборвала я диалог, показывая номер парадной.

Телефон в сумке вновь разрывался, и прежде, чем достать Риту из машины, я приняла вызов.

— Мать, слушай, я как могла, отстаивала твою честь и достоинство, но этот тиран рвет и мечет, — затараторила Марика.

— Кто? — не поняла впопыхах.

— Ну как кто?! Начальник наш новый! К стене меня припечатал, куда говорит Зуева укатила?! Да еще и без разрешения покидать рабочее место! Если не вернется сейчас же - может писать заявление по собственному желанию!

Марика парадировала строгий голос Дворецкого в трубку так громко, что мне стало неловко. Клим бессовестно вслушивался в наш с ней диалог.

— Марика, я разберусь с ним. Спасибо, что предупредила.

И, как только я повесила трубку, Клим засуетился:

— Проблемы с новым хозяином?

— Крепостное право отменили еще в 61-м году, Клим, — мягко ему улыбнулась.

— Даша, ты ведь поняла, о чем я говорю.

— Нет никаких проблем. Еще раз спасибо, что подвезли нас.

— Мы же договорились на ты. Давай я поговорю с Марком? Уверен, ко мне он прислушается. Он не тиран, кстати, — ехидно улыбнулся мой собеседник. — Но сначала может запросто так показаться.

— Я просто не предупредила его, что уйду, и не объяснила всей ситуации. Но, если он не войдет в положение, то делать в этом центре мне больше нечего. В любом случае я разберусь в этом сама.

Глава 5.

Даша.

И в этот миг мне бы выдохнуть!

Мне бы успокоить смуту в душе!

Заверить ее, что можно жить, как и раньше! Не заботясь о том, что Ритку у меня кто-то хочет забрать! Ведь Марк даже не подозревает о ней?!

Но внутри будто что-то оборвалось.

И вместо того, чтобы выдохнуть, я ощутила таку-у-ую тяжесть в груди, будто на нее положили булыжник. Огромный! Весом в сто тысяч тонн!

«Ты не имеешь никакого к этому отношения». Еще бы. Кто я такая, чтобы иметь отношение к поступкам Марка Дворецкого? Никто. Случайная девушка, однажды оказавшаяся в его койке. И с чего-то решившая, что если Марк вспомнил меня спустя столько лет – это что-то да значит…

— Как хорошо, что вы оба тут! — послышался радостный голос еще одного Дворецкого из-за угла коридора. Я мысленно закатила глаза.

Сама судьба насмехается надо мной, не позволяя дольше минуты оставаться с призраком прошлого наедине. Будто злодейка, так же как директриса недавно, грозит пальчиком перед носом, приговаривая: «Ай-яй-яй! Нельзя! Нельзя!»

— Ты что делаешь здесь? — повернулся Марк к брату.

А потом вдруг нахмурился, когда Клим без стеснения подошел ближе и не просто встал со мной рядом, а наглым образом уложил свою лапищу мне на плечо!

Покосилась на второго Дворецкого.

Фокус с отцеплением от себя мужских рук пришлось проделать еще раз. Отошла на два надежных шага в сторону от обоих.

— Марк, девушку не ругай сильно, а? — подмигнул он брату по-свойски. — Дашуля не виновата, у нее просто…

— Дашуля?! — Марк переспросил это таким тоном, будто ему от одного моего имени дурно. Тоже мне, Тургеневская барышня!

Я поджала губы, посылая Климу сигналы бедствия взглядом. Не действует. Он подмигивает в ответ, мол «Не сцы. Все будет окей!»

— Марк Артурович! Впредь я буду предупреждать, если у меня возникнут подобные обстоятельства! Если Вы считаете, что это неприемлемо – готова сейчас же написать заявление. А чья-либо помощь, — стрельнула в Клима злым взглядом, — мне точно не требуется!

Клим показушно вскинул руки ладонями вверх, а Марк перевел взгляд на меня:

— Идите работать, Дарья, — кинул он, не скрывая надменности. — Надеюсь, мы друг друга услышали. При мне дисциплина в центре будет на ином уровне, — подчеркнул через паузу.

Развернулась спиной к «хозяину» и закатила глаза выше неба, беззвучно передразнивая его высокомерный тон голоса.

Клим хохотнул, успев это заметить.

А я спиной ощутила разгневанный взгляд его братца.

***

— Даша-а-а И-и-горевна! — ребятня облепила меня со всех сторон, стоило только появиться в просторном солнечном зале.

— Слава Богам! — вскинула руки к потолку Марика. — Они гнутся, как будто вообще без костей! Чуть в дулю меня не заставили завернуться! Как у вас это все получается?!

Мы с воспитанницами смеемся, а Марика дует обиженно губы и переходит на серьёзный тон голоса:

— Мы только растяжку сделать успели. Но не уверена, я учила, или меня. Как Ритка? — участливо интересуется девушка.

— Нормально. Забрала домой. Оставила с бабушкой. Вирус, наверное.

— А-а-а…? — Марика задорно играет бровями, кивая в сторону коридора, и явно рассчитывая на то, что я пойму о ком она говорит.

— Все в порядке, Марюш. Я с ним поговорила. Как видишь, продолжаю работать.

— Может, он на тебя глаз положил…? — подругу уже не остановить. — Рвал и метал, когда я сказала, что тебе уйти надо было. А в Галкину сторону даже не посмотрел, когда она рабочие моменты с ним обсуждала, — подозрительно щурится, — ты посмотри, какое у него чувство справедливости избирательное... — многозначительно всплеснула руками, а я цыкнула на подругу.

— Господи, давай не при детях, ладно? — хлопнула в ладоши, привлекая внимание девочек. — В первую позицию! Начнем тренировку!

Марика вышмыгнула за дверь, напоследок одарив меня подозрительным взглядом.

Не обратила внимания.

Скинула олимпийку и кеды, оставаясь в спортивных брюках и бежевом боди. Обычно вместе с девочками я не тренируюсь, да и пуанты не надевала уже двести лет.

Но сегодня нужно выплеснуть куда-то все то, что накопилось внутри.

Поэтому, проследив как малышки выстроились у станков возле окна, я встала перед зеркалом во всю стену, ловя свое отражение:

— Красивые руки! Красивые локти! Держим спину! Тянемся вверх! — показывала движение за движением. Плавно и медленно, чтобы девочки успевали усвоить и повторить. Из динамиков музыкального центра лилась тихая неспешная музыка, и узел в душе после неприятного разговора начал наконец отпускать…

Расслабилась, отпуская тело в свободу танца.

— Плие! Раз! Два-а-а! Отлично! Молодцы! И-и-и раз, два! Три, четыре! — отсчитывала я ритм, неожиданно ловя себя на мысли, что мне действительно хочется воспроизвести всю хореографию самостоятельно, вместе с девочками.

Глава 6.

Даша.

Четыре года назад.

— Ну ты же знаешь, маленькая, что можешь со мной поделиться всем? — папа улыбается мне через экран телефона своей особенной, родной и теплой улыбкой.

Шутливо морщусь, держа смартфон перед собой.

— Па-ап! Маленькая?! Мне восемнадцать!

— Даже, когда тебе будет семьдесят восемь, ты для меня будешь маленькой, — журит отец и вдруг становится гораздо серьезней. — Дашенька, ты уверена, что тебе там не тяжело? Эти тренировки… Еще не поздно все отыграть. Выучишься на инженера. Я устрою тебя работать к нам на завод.

— Па-а-ап! — я выпучиваю глаза. — Ты правда думаешь, что из меня можно слепить успешного инженера?

— Из тебя можно слепить кого угодно. Ты ведь не глупая у меня. Но я не хочу этого делать. Просто хочу, чтоб ты знала, если решишь, что балетное училище - не твое, я пойму. Мы с мамой поймем.

— Спасибо..., — закусываю губу. — Вы всегда на моей стороне. Я это ценю. Правда.

На глаза вдруг начали наворачиваться сентиментальные слезы.

— Ладно, кнопка! А как насчет женихов? Выбрала уже там себе московского принца? — подмигивает отец.

Показательно закатываю глаза.

— Я тебя умоляю! Сегодня первый раз за месяц учебы, когда я выберусь куда-то, кроме училища. Вообще сейчас не до этого.

— Любовь не спросит у тебя разрешения, когда ей явиться, милая.

Пожимаю плечами.

— Я думаю, что она не придет, пока я не буду готова. А сейчас я точно к этому не готова. Сейчас у меня единственная цель, добиться таких результатов, чтобы попасть в первую труппу и отправиться на стажировку в Большой. Пап, это такие возможности… — я мечтательно скольжу глазами по комнате, уже представляя как однажды выйду на огромную сцену в пуантах и сверкающей пачке. И на меня обязательно будут смотреть тысячи глаз. А перед театром будет висеть афиша с моим лучшим фото. Автографы, букеты цветов, и… поклонники. Вот тогда я и подумаю о принце! А сейчас пока не до этого!

— Знаешь, милая, когда я встретил твою маму, — вырвал меня из мечтаний отец, — я тоже был не готов. Хотел работу получше. Учебу закончить. Но случилось то, что случилось. Мы посмотрели друг другу в глаза и внутри что-то навсегда изменилось. Больше расстаться уже не смогли.

Растягиваю губы в улыбке.

Родители пример для меня. Даже спустя столько лет брака они до беспамятства любят друг друга.

И у меня будет так же! Однажды. Но, не сейчас.

— Ты сразу почувствуешь, когда встретишь его. А пока, обещай мне, что не будешь размениваться по пустякам, — продолжил отец, внимательно смотря на меня.

— Конечно! — восклицаю я тут же. — Это я могу пообещать запросто! Пустяки стоят последними в списке моих приоритетов!

Мы с папой смеемся и на душе опять поселяется привычная легкость. Так бывает после каждого нашего разговора. Отец – мой лучший друг, и я без зазрения совести могу признаться, что с ним готова обсуждать все на свете.

— Папина дочка, — нежничает он, озвучивая мои мысли вслух.

Связь начинает сбоить, и я трясу телефон, будто это как-то поможет.

— Пап, плохо слышно, — печалюсь, потому что заканчивать разговор вовсе не хочется.

— Ничего, милая. Мне все равно уже пора убегать. Передам маме привет от тебя… И еще…,

— Па-а, я не слышу!

В этот момент на душе вдруг становится пусто и как-то тревожно.

Я впилась глазами в замирающий образ отца и зачем-то сделала фотку экрана. Зачем? Ведь я и так могу в любое время ему позвонить. А наших с отцом фотографий в телефоне хоть отбавляй.

Но какое-то шестое чувство вдруг взбунтовалось, отдавая в душе ничем не обоснованным страхом.

— Пап, — я нахмурилась и сглотнула. — У вас ведь все хорошо?

— Конечно, — пожал он плечом. — Все замечательно. В октябре с мамой поедем на море. Путевку завтра пойду покупать.

— Ладно, — вздохнула. — Пап, я очень тебя люблю. И маму. Вас обоих люблю.

— И мы тебя любим, мил...я… Слыши…? Даш… Я…

Связь окончательно обрывается, отображая на экране моего телефона застывший силуэт папы.

Я прикасаюсь к нему кончиком пальца и тихонько веду по родным очертаниям. По морщинке между бровями, и таким добрым глазам. Даже целу́ю мелкую сетку гусиных лапок возле лучистого взгляда. «Это от того, что он много смеется» - проносится в голове. Папа так любит жизнь и почти никогда не вешает нос!

— Я так скучаю по вам…, — тихо произношу, зная, что отец уже отключился и не слышит меня.

Не знала я лишь одного – он уже больше никогда ничего не услышит.

Тогда я еще не догадывалась, что силуэт папы навечно застыл на экране моего телефона.

В ту ночь отца застрелили, и увидеть его живым мне было уже не суждено.

***

— О-о-о, ка-ак хорошо! — девушка в уборной огромного загородного коттеджа с наслаждением скинула туфли на высоченной шпильке и принялась растирать руками лодыжки.

Глава 7.

Даша.

— Марк, не пыли. Это моя девушка. Мы просто немного повздорили, — тут же соврал Антон.

И пока я не могла оторвать взгляда от незнакомца, мое тело, как безвольную тряпку, мажор притянул за талию и впечатал в себя.

— Строптивая она у меня, — отвесил свой комментарий.

— Это правда? — спросил тот, кого мажор назвал Марком.

«Ма-а-арк» - а имя то какое красивое. Как и его обладатель. Ему очень идет!

Но все эти мысли были будто бы фоном в глубине моего подсознания. А в самом же сознании в данный момент не было вообще ничего!

Бах! И кто-то лопнул воздушный шарик из всех раздумий и размышлений, оставляя после себя полный вакуум! Такое разве бывает?

И вместо того, чтобы ответить на вопрос Марка, я смотрела на него во все глаза, и совершенно не удивилась бы, если б мои зрачки сейчас приняли форму пульсирующих сердечек.

У Марка волосы цвета темного воронова крыла. Он высокий, широкоплечий, с мощными мышцами рук, которые отчетливо видны даже под тканью черной футболки.

Но все это неважно.

Потому что меня пленили глаза. Темно – синие, как океан в грозовую погоду. Не взгляд, а шторм настоящий! Кажется, там есть все оттенки неба! Все оттенки воды! И даже звезд в космосе! Мне кажется, я могла бы смотреть в них бесконечно! Тонуть и дышать одним только взглядом!

С большим усердием я опустила взгляд ниже – прямой строгий нос, небрежная щетина, обрамляющая идеально пухлые для мужчины губы, массивная шея.

Боги, в этом парне есть хоть какой-то изъян?!

Но Марк и изъяны понятия, кажется, несовместимое.

— С тобой все в порядке? — такая же красивая, как и весь он, бровь Марка подозрительно поползла вверх.

— Я-я-я… Эм… Угу… — проблеяла еще слышно, до сих пор не осознавая, что даже не пытаюсь вырваться из цепких объятий Антона.

Отлично! Блестяще! Сейчас Марк точно подумает, что я немного отсталая, раз уж двух слов связать не могу!

Но, острая, как кинжал мысль, вдруг прострела сознание:

«Ты сразу почувствуешь, когда встретишь его» - пронеслись в голове слова папы.

И не осталось даже доли сомнений!

Это оно! То самое чувство, которое нельзя спутать ни с чем другим!

Иным людям за всю жизнь не дано его испытать! А некоторым все ж выпадет грандиозный удачливый шанс повстречать того, кого ты «узнаешь» с первого взгляда.

И я была непоколебимо уверена, что внешность здесь ни при чем. Даже если бы у Марка был кривой нос (да хоть косоглазие!) – мне было бы на это плевать!

В нем есть что-то беспрекословно мое.

И одного взгляда оказалось достаточно, чтоб эта мысль перманентно отпечаталась в голове.

— Марк, все окей! — с напускной веселостью в голосе заверил Антон.

— Помощь не нужна? — с долей неверия переспросил Марк и снова посмотрел на меня.

Я сначала кивнула, потом затрясла головой отрицательно. Потом напрягла голосовые связки, чтобы хоть что-то сказать, но… опоздала.

Мои невербальные спутанные сигналы Марк понял по-своему:

— Тогда не буду мешать, — безразлично произнес он, и на дне синих глаз отчетливо промелькнула капелька сожаления.

А я, с оглушающим пульсом в ушах, смотрела, как он разворачивается, идет обратно к машине…

Мысленно чертыхнулась. В груди горело, пылало. Сердце яростно лупило о ребра, грозясь оставить пробоину.

Я не могу, не должна, не имею права сейчас позволить ему уйти.

Боженька, ну разве такое бывает?! Вот так?! С первого взгляда и вдоха?! И чтобы напрочь! Убийственно!

Обернулась к Антону и впилась в него таким разъяренным взглядом, что парень сам в испуге отпрянул.

— Ты! — я взмахнула рукой и гневно тыкнула указательным пальцем. Еще много чего могла бы сказать, но, во-первых – не было времени, а во-вторых – Антон и без слов меня понял прекрасно.

— Ладно, ладно! — он поднял вверх руки. — Чего ты смотришь-то на меня так?

Злобно прищурилась, подарила ему грубый толчок в грудь на прощание, и пошла следом за Марком.

Глупость какая! Что я скажу ему? Разве я на такое способна? Найти бы силы вообще рот открыть!

Облизала пересохшие от волнения губы. Нагнала парня и положила руку ему на плечо.

Прикосновение. Единственное. Короткое. А все тело будто прострелил разряд тока!

Марк застыл на месте, как вкопанный. И, кажется, еще до того, как обернуться, уже знал, кто к нему прикасается.

— Спасибо, — тихо произнесла, — что заступился…

Он помолчал лишь секунду, а затем не оборачиваясь, ответил:

— Пожалуйста. Но я обычно не лезу в чужие отношения.

— Нет! — усмехнулась неловко, обогнала парня, преграждая дорогу. — Ты все не так понял. Это… Это… Я Даша. — подходящие объяснения никак не желали приходить в голову, и я не нашла ничего лучше, чем просто представиться.

Глава 8.

Даша.

— На последнем курсе экономического. Мне уже двадцать пять, — рассказывал Марк, косясь в мою сторону.

— У-у-у, пенсионер, — пожурила его. — Мне то всего восемнадцать!

Марк заливисто расхохотался в ответ на мою, немного неловкую, шутку. Запрокинул голову к небу и так искренне высвободил свой смех из груди, что меня невольно начало распирать чувство гордости от своего остроумия.

Мы гуляли по ночной набережной уже больше часа, успев перед этим побывать в самых известных местах этого города.

— Не думала, что здесь настолько красиво… — я остановилась и завороженно уставилась на водную гладь, отливающую ночными огнями.

— Этот город тебе очень идет, — проникновенно ответил мне Марк. — Он такой же живой и прекрасный, — его голос так близко. Возле самого уха. Казалось, даже теплое мужское дыхание на шее осело. Прямо от этого места потянулась паутинка мелких покалываний.

Я резко обернулась, и наши лица оказались в чертовых миллиметрах!

— Мне кажется, что я знаю тебя тысячу лет…, Даша, — тихо признался парень, глядя мне прямо в глаза.

Дыхание перехватило. Я так засмущалась его откровением и таким прямым взглядом, не таящим совсем ничего, что не смогла промолчать:

— И у меня..., — шепнула несмело, — у меня такое же чувство.

Казалось, еще мгновение, и он поцелует меня…

Но Марк вдруг отстранился, будто сам себе запретил. Немного виновато на меня посмотрел и предпочел сразу перевести тему:

— Ты так и не сказала, где учишься, — подмигнул он, припоминая наш разговор часом ранее.

— В балетном училище, — призналась со скромностью.

Марк тут же остановился, положил ладони на мои плечи, и посмотрел с удивлением:

— Серьезно? — в тоне голоса читалось восхищение и недоверие одновременно.

— Да, — ответила коротко.

— Не верю… — требовательно оповестил он меня.

— Ах, так?! — я засмеялась.

Не раздумывая ни единой секунды, взобралась на массивный борт набережной.

— Эй! Стой! Ты упадешь!

— Ты не веришь в меня?!

Марку не́чего было ответить, и он просто стоял поодаль, боясь отвести свой синий очаровательный взгляд.

А я, порхая легкой походкой, проскользила по бортику. Пару раз развернулась, с изяществом вставая в вертикальный шпагат. И даже деми-плие напоследок продемонстрировала, ловя внутренний ритм бабочек в животе.

Боже, какое счастье, что я в кедах и джинсах сегодня! А ведь перед выходом закралась преступная мысль надеть каблуки! Хорошо, что я этого все же не сделала!

В туфлях мне бы точно не удалось поразить Марка настолько, чтобы сейчас наслаждаться этим полным восхищения взглядом!

Ну и что уж греха таить – мне так хотелось перед ним немного порисоваться! Пусть поймет, что я тоже не промах!

Закончив импровизацию, застыла, глядя парню в глаза.

— Я-я-я… Т-ты… Это… Вау, — только и смог он ответить.

Затем приблизился, протянув руки.

— Тут высоко, — сверкнула глазами, — ты не поймаешь!

— Эй…, ты не веришь в меня? — повторил мою фразу, произнесенную две минуты назад. Но сказал это совсем по-другому. Серьёзно. Будто ответ и правда был жизненно важен.

— Верю, — тихо отозвалась, понимая, что не соврала. — И в тебя. И тебе.

Зажмурилась и спрыгнула вниз.

На секунду в груди громко ухнуло, как будто я попала в воздушную яму.

Но ноги так и не успели коснуться земли… На талии сомкнулись сильные руки, удерживая меня в невесомости. В невесомости сейчас парила и душа от его близости.

Марк на миг задержал меня в воздухе. А затем аккуратно, миллиметр за миллиметром, позволил встать на асфальт.

Но руки так и не отпустил.

Открыла глаза и, забывая дышать, впилась в него взглядом. Мне было так мало! Мало близости и прикосновений. Нестерпимо хотелось еще! Больше! Сильнее! Немедленно! С ним!

Не спрашивая разрешения, не предупреждая, и немедля больше ни единой секунды, Марк впился в мои губы своими…

Бог Мой! Разве люди могут испытывать столько эмоций одновременно?!

Меня распирало от счастья и радости, от эйфории и жгучего коктейля желаний!

А он все продолжал целовать с каждым мигом настойчивей и уверенней!

Забывшись во времени, я так и не смогла вспомнить, сколько мы простояли в объятьях друг друга...

Очнулись только, когда по макушкам застучали крупные капли дождя.

Я взвизгнула и отстранилась со смехом. За миг ясное темное небо затянуло тысячей туч и на землю хлынул ливень стеной.

Марк крепко сжал мою ладошку в своей.

— Нужно найти укрытие!

— До машины идти минут двадцать, — произнес быстро. — Но я живу здесь недалеко.

Глава 9.

Даша.

Мы почти соприкоснулись носами, когда Марк отстранился. Внимательно посмотрел на меня.

— Я сделаю чай. Нахватало еще, чтобы ты заболела, — сообщил и скрылся на кухне.

Проследовала за ним. Душу грыз червячок лёгких сомнений. Почему он все время будто бы запрещает себе сближаться со мной? Я ведь вижу, что хочет! Что его останавливает?!

И вдруг меня осенило! На пол пути к кухне, я застыла на месте, впиваясь в спину Марка рассерженным взглядом. Затем в два шага преодолела разделяющее нас расстояние, и грубо потянула его за локоть, заставляя посмотреть мне в глаза.

— У тебя, что, девушка есть?! — внутри вдруг вскипела такая дикая злость, что по венам уже тек кипяток, а не кровь!

Парень был явно ошеломлен. Вопросительно вздернул темную бровь.

— Девушка? — переспросил недоверчиво.

Я немного остыла. Выдохнула. И тут же почувствовала себя слегка полоумной.

Нет, наверняка у него нет никого. Иначе, реакция на мой вопрос была бы совершенно другой.

— Я просто подумала…

За спиной Марка начал закипать чайник. Парень, ничего не ответив, сделал две чашки чая, бросив туда по дольке лимана. Поставил на стол, взглядом приглашая присоединиться.

—Марк, — виновато начала, грея замерзшие руки о чашку, — просто мне кажется, что ты боишься сближения. Прости, что я такая прямолинейная. Но кокетство и все эти игры… Ну не умею я это вот все…

Анализируя свой спутанный монолог, прикусила язык. Да я сама себя бы не поняла, не то что! Оратор из меня так себе, в общем…

Но Марк, на удивление, вник:

— Ты верно заметила, — констатировал он. — Но дело вовсе не в девушке. В парне.

Вскинула на него ошарашенный взгляд. Руки похолодели несмотря на то, что грелись о горячую чашку.

— Ты, что…? Кхм, — Господи! Да у меня язык не повернется такое спросить! Ну неужели нельзя прямо сказать, а не этими полунамеками?! Хотя «дело в парне» - куда уж прямее?!

Закусила губу с подозрением щурясь и глядя на Марка. Черт разбери этих москвичей! Ну а вдруг?!

— Боже! Даша! — кажется, до него наконец-то дошло, что творится сейчас в моей голове. Глянул на меня укоризненно и театрально приложил руку к лицу, прикрывая глаза. — В ТВОЕМ ПАРНЕ.

— В моем?! — я еще больше удивилась такому раскладу.

У меня что, есть парень оказывается, а я и не в курсе?!

— Даша, ты пойми меня правильно. Я терпеть не могу лезть в чужие отношения. Не мое дело, что там между вами произошло. И наш с тобой поцелуй был особенным… Но дальше я не пойду. Не в моих это принципах – чужих девушек соблазнять.

Пока он говорил, я, словно немая, открывала и закрывала свой рот, тщетно пытаясь поймать глоток кислорода.

— Да нет у меня никакого парня! — воскликнула наконец. — С чего ты вообще это взял?!

Марк нахмурился, отчего между его темных бровей заложилась морщинка.

— А Заозерский?

— Кто?

— Антон Заозерский. Тот мажор на парковке, он разве не…?

— Нет! Господи! Нет! — смех распирал меня. Нелепое вышло непонимание между нами. Поэтому, с трудом сдерживая себя, все-таки смогла объяснить: — Мы с ним вообще только сегодня познакомились. От силы минут пять разговаривали! Потом я засобиралась уйти, а он решил меня остановить. Догнал на парковке и наговорил кучу гадостей! Я бы ни за что в жизни не стала встречаться с таким… Таким как он!

Марк глядел на меня во все глаза, явно не веря.

— А почему тогда ты не стала отрицать, когда он тебя своей девушкой представлял?

— Я… Я не знаю, — пожала я плечами.

Нет. Ну а что? Не могу же я сейчас откровенно заявить Марку, что я даже свое имя забыла, увидев его! У меня хоть и не большой опыт в отношениях с мужским полом, но такие вещи я понимаю! Никак нельзя признаваться в своих чувствах первой! Он наверняка сразу же утратит ко мне интерес!

Парень вдруг усмехнулся и, кажется, расслабился наконец.

— Спасибо за честность, — мягко произнес он. — Я тоже должен тебе сказать кое-что…, — осекся на полуслове и задумчиво посмотрел будто бы сквозь. — А почему бы ты не стала встречаться с таким, как Антон?

Я задумчиво отхлебнула из чашки чай.

— Ну, мне кажется, это понятно и так. Он же мажор. Самоуверенный, наглый, циничный. Думает, что любая готова прыгнуть в постель, только потому что его отец в списке Форбс. Мы с ним разные. И я, если честно, терпеть таких парней не могу.

Марк улыбнулся, но слегка напряженно.

— Так что ты хотел мне сказать?

Парень поднялся на ноги, обогнул стол и потянул меня за руку, заключая в объятия.

— Уже не важно, — шепнул мне прямо в губы, и от его близости у меня вновь перехватило дыхание. — Ты такая красивая, Даш… Не хочу тебя отпускать, — Марк скользнул рукой ниже, пробираясь на шею. А потом на плечо, чуть-чуть смещая ворот халата.

Глава 10.

Даша.

Спустя всего неделю усердных реформ, проводимых новым хозяином – центр совсем не узнать.

Изменено и усовершенствовано практически все. Начиная от входа, где старенькие двери заменили новомодными раздвижными, стекла которых переливается в солнечных бликах. И заканчивая пресловутыми кондиционерами – их не поленились установить даже в учительских и раздевалках.

В той половине здания, которую выкупили на днях – еще ведутся работы. Но платные секции уже начали открывать, а штаб преподавателей до сих пор не расширили до нужных размеров. Так что приходится работать дольше, усерднее и практически на износ.

Лишь в редких случаях мне удается наткнуться на Марка в стенах нашего центра.

В основном же он постоянно в каких-то разъездах. То с чиновниками общается, выбивая нам гранты от государства. То с рекламщиками, обсуждая успешный маркетинг «нового» центра. В общем – как может, подтверждает свой статус очень занятого, важного, и, безусловно, незаменимого руководителя.

Да-да, взялся он за нас основательно, воплощая грандиозные планы в реальность со скоростью света.

Такой хватке любой позавидует. Ну и (я в тайне) им восхищаюсь.

И, конечно, (в тайне, опять же) искренне благодарна, что центр не закроют, а переведут на новый уровень. Приятно гордиться местом, в котором работаешь.

Но каждая из редких встреч с ним все равно вызывает болезненный откат к тому дню, когда мое сердце было порвано в клочья...

— Дарья Игоревна, — врывается в нашу импровизированную «учительскую» родительница одной из воспитанниц.

Я от неожиданности чуть не давлюсь глотком кофе.

Осуждающе поглядываю на женщину, безмолвно пытаясь научить ее «стучаться» хотя бы из вежливости.

Нечаянно задеваю плечом швабру, которая тут же с грохотом падает, утягивая за собой и метлу и кое-что из припаркованных тут строительных материалов… Шум, пыль, мокрые бумаги с пятнами кофе на рабочем столе.

Эта коморка для швабр вовсе не предназначена для обитания преподавателей. Но места катастрофически не хватает, поэтому выбора нет. Куда смогла - туда и приткнулась.

— Инесса Альбертовна, — с трудом вспоминаю я имя женщины. — Здравствуйте, — говорю ей сурово.

Дама оглядывает последствия учиненного ею тайфуна, и поджав губы, недовольно мне отвечает:

— Здравствуйте, Дарья Игоревна! У меня к Вам очень серьезный разговор, — говорит четко, стараясь сохранять невозмутимую маску спокойствия на лице. Но получается скудно.

Плохо дело. С такими лицами мамашки приходят ко мне лишь поругаться.

Мысленно перебираю в памяти последние занятия с ее дочерью. Ничего особенного. Все, как обычно.

И девочка неплохая. Но балерину из нее вряд ли получится вылепить. Исходных данных практически нет. Пластика и растяжка только благодаря тренировкам с самого детства. Многие девочки, пришедшие в группу попозже – уже обошли ребенка по всем фронтам, из-за чего той потребовались дополнительные индивидуальные тренировки. Не для того, чтобы быть впереди. А чтобы не отставать…

Женщина достала из своей необъятной сумочки кипу бумаг и начала рассерженно ими трясти:

— Я не понимаю! Я не понимаю, что это такое?! Почему со следующей недели все доп. занятия у Ирочки отменены?! Вы что, хотите загубить ее будущее?! У нее на носу поступление! Осталось всего меньше года! Как она должна тренироваться без преподавателя?!

Я мысленно хлопнула себя ладошкой по лбу. И точно же… Совсем вылетело из головы.

— Инесса Альбертовна, мы уже давали объявления о том, что дополнительные занятия в данный момент отменены у всех. Полностью. Я сегодня лично собиралась обзвонить родителей и сообщить об этом еще раз. Если бы Вы чуть-чуть подождали…

— Да что Вы говорите такое?! — срывается голос женщины в рассерженный писк. — Как это отменены?! Как это отменены?! Вы меня что ли не слышите?!

Вежливо улыбаюсь, убирая руки за спину.

— Вы ведь не могли не заметить, что в центре идет реорганизация? Помимо этого, открываются новые секции. Нагрузка на преподавателей сейчас колоссальная. Мы просто не можем позволить себе индивидуальные занятия с кем-либо из учеников. Придется не спать и отыскивать в сутках двадцать пятый час.

Но, мои аргументы летят мимо ее ушей.

— Да Вы…! Да Вы…! Я же Вас засужу! — ноздри женщины яростно раздуваются, а сама она краснеет как рак, продолжая размахивать перед моим носом бумажками.

Вот это наглость, конечно.

Засудит?

За что?

За то, что я в течение года бесплатно брала на себя дополнительную нагрузку и занималась с ее дочерью лишь потому, что понимала - девочка не дотягивает до общего уровня подготовки?

— Вы хоть понимаете, каково Ирочке будет менять преподавателя посреди учебного года? Не говоря уж о том, как сложно его будет просто найти?! Вы понимаете, какой это стресс?! Дарья Игоревна!

Правду говорят – дай палец, руку откусят.

— Извините, Инесса Альбертовна, но Вы не можете требовать от меня продолжить эти занятия. Я Вам уже все объяснила.

Глава 11.

Даша.

— Перелом сложный, — строгий врач приспускает на нос очки. — На восстановление понадобится около полугода.

Слева от меня раздается подвывающий всхлип Инессы Альбертовны. Я кладу руку ей на плечо, искренне переживая за девочку и сочувствуя волнению ее матери. Женщина грубо стряхивает ладонь и клянет меня на чем свет стоит одним только взглядом.

— Доктор, — делает шаг, отталкивая меня подальше, — скажите, она сможет танцевать дальше? Она у меня балерина…

Я чуть воздухом не давлюсь.

Танцевать?! ТАНЦЕВАТЬ?! Ее дочь себе ногу вдребезги переломала, а мамашку интересует только сможет ли она танцевать?!

Кажется, доктор полностью со мной солидарен, потому что смотрит на Инессу сейчас, как на умалишенную.

— Вы меня вообще слышите? — уточняет он строго, грозно глядя из-под стекол очков. — Она через полгода только ходить полноценно начнет. Без хромоты и без боли. Ни о каких танцах Вам ни один врач сейчас прогнозов не даст. Мы же не Боги. Сделали все, что могли на данный момент. Дальше все зависит от желания пациентки пойти на поправку.

— Не больница, а черт знает что! — взвыла мамашка. — За что вы деньги то получаете?! Пустите, я хочу увидеть свою Ирочку!

— Успокойтесь, пожалуйста. Мы введи ей сильное обезболивающее. Сейчас она спит.

Врач удалился, оставляя меня меж двух огней, метающих молнии взглядом. Слева – Инесса, а справа Зинаида Петровна. Обе они воинственно сложили руки под грудью и смотрели на меня, как на врага народа номер один.

— Вы себе даже представить не можете, что я сделаю с Вами и вашим центром… — Инесса Альбертовна перевела уничижительный взгляд с меня на директрису. Та судорожно сглотнула. И безоговорочно приняла сторону мамочки.

— Инесса Альбертовна, можете не сомневаться, школа полностью поддержит любое Ваше решение! Даже если Вы решите обратиться в суд! Виновные, — прищурилась, косясь на меня, — будут наказаны.

Какой еще суд?! Что несет директриса?! Легкая паника заколола кончики пальцев.

— Послушайте, — мягко произнесла я, — мне искренне жаль Вашу дочь. В том, что случилось действительно есть и моя вина. Но я с нее глаз не сводила. И даже пыталась остановить! Просто… Просто…

— Что «просто»? — ядовито прошипела Инесса.

Выдохнула. Нет, сказать в глаза матери, что ее дочь умышленно нанесла себе вред, лишь потому что не смогла с ней договориться – у меня не повернется язык…

Какая же омерзительная ситуация получилась!

— Извините меня… — сдавленно выдохнула. Стало так обидно за себя и за это огромное недоразумение. И Ира! Ира…! Но, обвинять ребенка будет еще глупее, чем обвинять ее мать. Девочка явно была не в себе, когда решилась на такой шаг. И уж точно не предполагала, что подставит тем самым меня…, остаётся один вариант – попросить признаться ее во всем честно…

— Я не удивлюсь, если Вы вообще это сделали специально! — Инесса Альбертовна ткнула мне в грудь указательным пальцем. Директриса округлила глаза в изумлении. — Да-да! Из-за нашей с ней ссоры сегодняшним утром! Вы ребенка моего покалечили!

Я закрываю лицо руками и судорожно дышу.

— Вкратце. Что произошло, и состояние девочки, — раздается приказной тон Дворецкого за спиной. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Что он тут делает? Должно быть, директриса ему уже обо всем доложила…

Плечи опускаются сами собой… Теперь не сносить мне своей головы. Марк точно не встанет на мою сторону.

Зинаида Петровна с И́риной мамой наперебой рассказали Дворецкому все, что случилось в последние пару часов. Я даже не пыталась перебивать. Эти две фурии полностью выбили почву из-под моих ног.

— Ясно, — сухо кивнул в ответ Марк, складывая руки в карманы пальто. Строго на меня посмотрел. Я задрала подбородок.

Да будь что будет уже.

— Дарья Игоревна, поговорим наедине, — кивает он в сторону, уводя меня дальше от разъярённой мамашки и директрисы.

— Все так и было? — на лице ни тени дружелюбности и понимания. Он строг, но до скрежета зубов уравновешен.

— Не совсем…

— Рассказывай.

И я начинаю рассказывать. Все, с самого начала и до конца.

С каждым моим словом лицо Марка смягчается.

— Если я спрошу девочку, она скажет мне то же самое? — прищуривается, пытаясь проанализировать все услышанное.

Пожимаю плечами.

— Я понятия не имею, что она скажет. Но вряд ли захочет обвинить в чем-то меня. У нас с ней всегда были хорошие отношения… Она просто... Просто не подумала, что все это может положить такую тень на меня и на школу в целом…

Дворецкий, ничего не ответив, возвращается к женщинам.

Смотрит на Инессу Альбертовну прямо, сурово. Та даже теряется под его пристальным взглядом. Понимаю ее. Такое мало кто выдержит.

— Вашей дочери полностью будет оплачено лечение заграницей и любой университет на ее выбор в будущем. Будь то балетная школа или другое учебное заведение. Завтра Вы откроете на имя дочери банковский счет, и я переведу туда денежную компенсацию.

Глава 12.

Даша.

— Я даже поверить не могу! — Галка восхищенно прихлопывает в ладошки и чуть ли не подпрыгивает на месте от восхищения.

— И правда, красиво, — улыбаюсь в ответ.

Всего две недели прошло, а центр полностью отремонтировали. И штаб тренеров потихоньку начал уже увеличиваться. Нагрузку с нас, «старичков», постепенно снимают.

Сегодняшним вечером, в честь этих масштабных изменений, ну и немножечко, чтоб сплотить частично модернизированные ряды нашего коллектива – руководство устроило «междусобойчик». Так скромно обозвали мероприятие, которое даже близко на него не похоже.

Один из залов пестрит огнями, спускающимися от потолка и до самого пола. Вдоль стен стоят крохотные столики на высоких ногах. Ломятся от закусок. Живой оркестр с мелодичной джазовой музыкой. А все гости в вечерних нарядах.

— Ну вот где мы в нашем захолустье еще бы на таком празднике побывали?! — не устает Галка восхищаться масштабу. — Какой же Марк Артурович все-таки молодец… Ну про-о-о-сто слов нет…

Это же Дворецкий… С самого первого дня его пребывания здесь, было ясно – с размахом не прогадает.

Но вслух я этого, конечно же, не говорю.

— Интересно, где Марика? Марафет наводит, чтоб начальника поразить? Мне кажется, она в него втрескалась по самые уши! Как встречает, так глаз не отводит. Эх…, я, конечно, ее понимаю…

— Угу… — шелестит собственный голос, пока я ловлю свое отражение в темных оконных стеклах.

Ничего страшного! Я сегодня тоже не промах! Уж точно не в привычном для себя образе замарашки провинциальной! Никаких кед и спортивных костюмов!

Шпильки на лаконичных изысканных лодочках и элегантное платье до самого пола из черного шелка. Без глубокого декольте, но зато с открытой спиной.

Волосы уложила в высокую прическу, выпустив вперед пару прядок – получилось просто прекрасно!

Поэтому вздергиваю подбородок повыше.

— Девочки-и-и! — Марика появляется будто из ниоткуда и тут же начинает без умолку тараторить. — Вы не поверите! До меня тут слухи дошли… — она интригующе прищуривается, окатывая нас с Галкой многообещающим взглядом. — Марк, — «Марк», черт побери?! Он для нее уже просто «Марк»?! Я незаметно стягиваю ткань своего платья в кулак, — сегодня обещал объявить важную новость…

Галочка раскрыла рот от удивления и округлила глаза:

— Ну?! Какую?! Говори же скорее!

Сделав голос на два тона ниже, и, словно шпионка, озираясь по сторонам, Марика произнесла:

— Нашу Зинаиду Петровну уволили…

—УВОЛИЛИ?! — от неожиданности Галка повторила это так громко, что на нас начали оборачиваться.

— Да тихо ты! Уволили… Говорят, там что-то не чисто с бухгалтерией было … Что она… Ну-у-у… Того! Ну вы поняли!

Слава Богу, что Марика, увлеченная своими рассказами, не замечала сейчас моего взгляда.

Что директрису уволили не заставило меня удивиться. Дворецкий не оставил бы ее в центре после такого.

Но откуда Марика все это знает?

— Марк сам мне сказал… — будто прочитав мои мысли, подруга самодовольно растянула губы в улыбке.

Мои зубы предательски заскрипели.

Ничего удивительного, что Марк не остался к ней равнодушным! Марика эффектная и красивая! Интересная, легкая и так любит смеяться! Полная противоположность мне!

А этот ни одной юбки уж не пропустит! Особенно такой юбки! Особенно, когда эта юбка сама на тебя вешается!

Поэтому, когда в зале появился Клим, как две капли напоминающий Марка, и подошел прямо ко мне, чтобы пригласить на медленный танец – я, не задумываясь, согласилась.

То ли от злости. То ли от собственного бессилия.

Ведь я бы хотела, очень хотела, вычеркнуть его брата напрочь из своей головы! Так почему же не получается?!

— Выглядишь просто божественно, Даша, — восхищенно выдохнул мужчина мне в ухо.

Я ощущала, как девушки возле нас сбились в стайку и начали перешептываться. Есть о чем.

О брате Дворецкого здесь не знает практически никто.

А тут, оказывается, сразу два экземпляра миллиардеров! Надо же, какая удача!

Теперь, быть на части разорванным местными охотницами за кошельками – участь не только Марка, но и второго Дворецкого.

— Спасибо Вам, Клим, — выдохнула, не скрывая грусти в нотках своего голоса. После рассказа Марики настроение унеслось в бездонный минус.

— Так, — Клим игриво приподнял бровь и заглянул мне в глаза, — во-первых, мы договаривались на «ты». А во-вторых, почему ты такая печальная, Даша? Начальник опять обижает?

Я лишь отмахнулась в ответ:

— Ничего такого. Марк Артурович прекрасный руководитель.

Клим пафосно закатил глаза.

— Марк Артурович прекрасный руководитель, — передразнил он меня в шутку. — А еще Марк Артурович прекрасный брат, сын, бизнесмен, человек… Ты не поверишь сколько раз в своей жизни я уже слышал эти слова!

Глава 13.

Даша.

«Неужели…? Неужели он сейчас поцелует меня?» — проносится в пустой голове абсолютно абсурдная мыль.

Я пыталась от нее отмахнуться, но фантазия уже неслась в пляс, красочно рисуя мне, как я и Марк сольемся в страстных объятиях, решив забыть все былое…

Распахиваю от страха глаза и усердно трясу головой, чтоб прогнать навязчивое видение.

Марк смотрит на мои действия со здравой долей непонимания и скептицизма.

Какие поцелуи?! Какие объятия?! Даша! Это Дворецкий! Ты ему не сдалась, даже если доплатят! А уж когда он узнает, что у тебя есть ребенок… тем более!

Сейчас важно одно – чтоб Марк не узнал, что этот ребенок его. А еще лучше, чтоб вообще даже не догадался никогда о наличии в моей жизни дочки.

Я была не нужна ему тогда, четыре года назад.

Не нужна и сейчас.

И я не собираюсь вешать на Марка внезапно объявившееся обстоятельство в виде дочери.

У него своя жизнь. У нас с Риткой своя.

Уверена, если бы решение тогда мы с Дворецким принимали вдвоем - он был бы против ее рождения…

Но я принимала это решение в одиночку. Это я решила рожать. Это ответственность только моя и больше ничья.

Пока я плавала во всех этих мыслях, упиваясь своей четырехлетней обидой, Марк бросил взгляд мне за плечо и заметно напрягся. Услышала звук шин подъезжающего авто.

Дворецкий тут же от меня отошел, так и не сказав то, что планировал...

— Благодарность принята, Дарья Игоревна. Идите обратно в зал, — скомандовал мужчина, явно желающий поскорее закончить наш разговор.

Фыркаю.

Напридумывала себе…

И пойду! И пойду!

Но, вместо того, чтоб пойти, я прячусь в полутьме коридора, где из окон открывается великолепный обзор на парковку нашего центра.

Подъехавшая черная иномарка плавно затормозила.

Марк приблизился к ней.

Открыл заднюю дверцу.

Мое сердце, будто предчувствуя что-то, зашлось в частых ударах.

Увидела силуэт девушки, покидавшей машину. На ее груди переноска, а в ней... В ней ребенок! Малыш истошно вопит, дергая ручками во все стороны. А девушка, увидев Дворецкого, тоже начинает подвывать, бросаясь ему на шею.

И руки мои холодеют, потому что я понимаю кто это.

Арина.

Исхудавшая. И будто немного забитая, вымотанная. Но все равно не утратившая прежнего лоска.

Та самая девушка, что четыре года назад застала меня с поличным за изменой с ее женихом. Теперь уже… мужем?

Они проговорили не дольше минуты. Затем Марк бережно усадил гостью обратно в авто и проводил их задумчивым взглядом.

А я бросилась в свою коморку для швабр, чтоб перевести дыхание и унять бешеное сердцебиение.

В роскошном платье, среди ведер, метелок и стройматериалов, я утирала растекшийся макияж – слезы катились одна за другой.

— Это не важно! Это все не имеет значения! И вовсе не причина, чтобы ты сейчас плакала! — цедила сквозь зубы, пытаясь себя успокоить.

Но было обидно и больно.

Возможно, именно потому, что на секунду, когда он подошел там, на крыльце, я вдруг поверила, что между нами еще что-то возможно.

Этой секунды хватило, чтобы мое сердце снова разбилось.

У него уже есть жена и… ребенок. Это сын Марка. Малыш Дворецкий очень похож на папу уже сейчас. Не заметить было нельзя.

В тот вечер я сбежала домой ни с кем даже не попрощавшись.

В зал торжества вернуться уже не смогла.

***

— Мама, я лишила, что мне нужен папа! — абсолютно серьезно заявляет мне Ритка, закончив собирать букет из осенних листьев в парке неподалеку от дома. Протягивает веник мне, я по привычке им восхищаюсь.

А сама тихо оседаю, потому что совсем не готова к этому разговору.

Нет, конечно же, я уже давно выдумала красивую историю о том, что ее папа военный, или капитан дальнего плавания, что однажды не вернулся из рейса… Или вообще космонавт…

В общем – легенду нужно продумать чуть тщательнее.

Я думала, что располагаю для этого временем. Как минимум еще парой годиков, чтоб обмозговать историю достовернее.

Присаживаюсь на корточки и заглядываю дочке в глаза, поправляя белую шапочку, из-под которой выбиваются непослушные рыжие прядки.

— Милая, почему ты так решила? — говорю серьезно, но мягко, чтобы не напугать. Не хочу, чтоб в будущем она думала, что эта тема для нас под запретом.

— Лидка, — девочка, которая ходит с Ритой в одну группу в детском саду, — сказала, что мы не-е-е… не-пол-но-цен…

Я напряглась, смотря как дочь старательно выговаривает незнакомое слово.

Глава 14.

Даша.

С того самого дня я избегаю Дворецкого, словно огня. Сделать это не сложно, учитывая, что Марк начал активно заниматься делами завода отца.

Теперь он вообще появляется в центре не чаще раза в неделю. Его немногочисленные набеги сюда – тщательно мною отслеживаются, и в их преддверии я выдумываю фантастические причины, чтобы сбежать по внезапно возникшим «делам».

Схема была гениальной. Но сегодня вдруг дала брешь.

Самый разгар воскресенья. Занятий в конце недели обычно катастрофически много. А Марк по выходным не имеет привычки сюда приезжать.

Поэтому, внезапно увидев его в холле центра, что-то обсуждающего с одним из новеньких тренеров, я замерла посреди лестницы, тщательно раздумывая, что предпринять.

Мне, вообще-то, вниз надо. На улицу. Встретить маму и Ритку, чтобы забрать дочь на часок, пока ее бабушка будет наводить марафет в парикмахерской через дорогу.

Я оборачиваюсь и хлопаю себя по карманам, судорожно ища телефон. Нужно срочно набрать маму и сказать ей, чтобы даже не думала вести Ритку сюда.

Но, мобильник остался лежать на столе в моей коморке для швабр. Кажется, там же осталось моя уверенность в том, что миссию «скрой дочь от босса» я смогу завершить без происшествий.

Судорожно соображаю, что делать дальше. Кажется, еще миг, и мама с Риткой войдут прямо в эти красивые новомодные двери.

И тогда Дворецкий вдруг обернется. И непременно первым делом посмотрит на свою дочь.

И в миг все поймет, а потом съест меня заживо, не поперхнувшись костями. Как минимум за то, что не сказала ему о ребенке. А как максимум за то, что вообще родила и посмела воспользоваться его неподражаемым миллиардерским генофондом.

Так и представила в своей голове, как он мне все это высказывает с брезгливейшим выражением на лице.

Захотелось вдруг стать тоньше перил этой лестницы, чтобы спрятаться. Или легче пылинки, чтобы незаметно выпорхнуть из, ставшего вдруг душным, здания, и предотвратить неизбежную катастрофу.

Правду говорят, что у страха глаза велики! Я сейчас напридумывала себе столько вариантов развития событий! И один хуже другого…

Паника заставила мой мозг практически отключиться. И вновь заработал он только тогда, когда я увидела за стеклами дверей силуэт мамы и Ритки.

Ну вот и все. Прощай спокойная жизнь…

Мысленно отвесив себе оплеух, я убедила вопящее подсознание, что даже если встреча Марка и Ритки состоится, это вовсе не означает, что он все поймет в тот же миг.

Крепко сжав кулаки, побежала по лестнице вниз, привлекая к себе совсем ненужное внимание в данный момент.

— Ма-а-а-мотька! — раздался оглушающий тоненький голосок моей дочери. Конечно же, кричала она не на все здание, и даже не на весь холл. Но мне казалось - именно так.

Казалось, что на меня и на Ритку, которая уже вырвала маленькие пальчики из бабушкиной ладони, и неслась мне навстречу, были устремлены все взгляды без исключения.

Я, гораздо резче, чем следовало для спокойного человека, опустилась на корточки. Быстро прижала дочку к себе в кратких объятиях. И развернула ребенка на сто восемьдесят градусов, чтобы вывести обратно на улицу.

Все это происходило за доли секунды и под изумленный взгляд моей матери.

— Даша? — с нескрываемым подозрением спросила она.

— Мам, мам, давай не сейчас, — затараторила я полушепотом.

— Нет, — возмутилась мама в ответ, — куда ты ее повела? У меня запись уже через пять минут!

— Ма-а-а-м! — зашипела протяжно и одними губами нервозно добавила: — Умоляю…

Но было поздно.

Что бы я не предприняла, Дворецкий уже нас заметил. И сейчас сверлил мою спину пронзительным взглядом.

Кожа под тканью одежды просто пылала. Поэтому мне не потребовалось оборачиваться, чтобы убедиться в своих подозрениях.

Молилась я лишь об одном, чтобы Марку не взбрело в голову остановить нас и полюбопытствовать, почему этот ребенок назвал меня мамой.

Но Фортуна сегодня была не на моей стороне. А Бог не желал слышать молитв.

Зато я отчетливо услышала мужской грозный голос:

— Дарья Игоревна… Задержитесь-ка на секунду, — и, конечно же, Марк включил тот самый тон голоса, которому невозможно не подчиниться. В этом холле сейчас все до единого готовы были «задержаться». И на минутку, и на целую вечность. Хоть никто из них Дарьей Игоревной и не являлся.

Даже мама застыла на месте как вкопанная.

А мои ноги продолжали нести меня к выходу. Ритка упиралась. Я тащила ее почти силой.

Боже, как же, должно быть, это все глупо выглядит со стороны.

— Дарья Игоревна, — процедил Марк, все же заставляя мое тело ему подчиниться.

Остановилась. Прикрыла глаза. И сделала пару глубоких вдохов.

Обернулась, цепляя на лицо нелепейшую улыбку.